Сиреневое проклятье

Глава 4. Дорога

– Пора вставать, – Арью разбудил низкий голос вампира. Приоткрыв один глаз, она увидела Константина в проеме двери. Арья перевела взгляд на серое небо с редкими розовеющими бликами за окном: видимо, раннее утро в понимании Константина значило «до зари». Машина была та же: темная «Волга». Только за рулем в этот раз был сам вампир.

Они шли узкими тропинками кладбища. Солнце уже показалось над горизонтом, но в черте городского кладбища царил сумрак. Вампир показывал путь, хотя Арья уже поняла, где бабулина могила. Там, где Мария и хотела.

Могила была усыпана цветами. Арья стояла, не в силах поднять глаза на надгробие. По щекам заструились слезы. «Я справлюсь, бабуль. Обещаю, ты будешь мной гордиться», – подумала она, взглянув наконец на молодое лицо Марии.

– Нам пора, – негромко произнес Константин. Арья быстро потерла щеки и опустила голову: не хотелось пересекаться с ним глазами.

Они вернулись тем же путем к чернеющей машине. Константин открыл заднюю дверь, и Арья нырнула на сиденье. Она любила этот город: его гранитные мостовые, изящные фасады зданий, громыхающие трамваи – и мысленно прощалась с ним, провожала взглядом исчезающие дома. Как только они выехали, вампир значительно увеличил скорость – Арья даже не думала, что «Волга» способна так ехать.

Примерно в полдень (солнце как раз достигло своего зенита) у Арьи заурчало в животе. Вампир взглянул на нее через зеркало заднего вида:

– Потерпишь еще часа два?

Арья кивнула: она уже успела поспать, вспомнить прочитанное в последнее время, пожалеть о книгах, которые забыла положить в салон…

– С какой скоростью мы едем? – решила она начать разговор и тут же поймала в зеркале взгляд серых глаз. «Просто хочу поговорить. У меня не на тысячу лет воспоминаний, чтобы о них думать», – огрызнулась она.

Константин фыркнул, но ничего не ответил. Арья уставилась на пролетающий в пассажирском окне сосновый лес.

– Сыграем в города? – предложила девушка. Темы для разговора придумать было сложно. – Я начинаю: Ленинград.

– Дели.

– Ижевск.

– Калуга.

– Астрахань!

– Новгород.

– Душанбе!

– Евпатория.

Через некоторое время у Арьи кончились варианты на Я.

– Признаем, что этот раунд за мной? – предложил Константин. Арья подумала еще несколько минут и кивнула. Они начали новый. А затем еще один.

– Пожалуй, сделаем паузу. – Арья почувствовала, что у нее горят щеки: ей ни разу не удалось победить.

И услышала негромкий смех. В первый раз он засмеялся. «А когда я смеялась в последний раз?» – задумалась она. Перед глазами встало воспоминание: набережная, цветы и тот последний кавалер… Она моргнула и поймала внимательный взгляд.

– Если подсматривать, внимания на дорогу не хватит, – проворчала Арья и предусмотрительно отвернулась к окну.

– У меня внимания хватит на все, – парировал Константин.

Они помолчали некоторое время. В животе у Арьи заурчало.

– А что едят вам подобные? – не выдержала девушка. – И часто ли вы едите?

– Да ты просто мастер намеков, – проговорил вампир и улыбнулся. «И шутить он умеет?» – подумала девушка.

– Почти приехали, потерпи еще минут десять.

Они действительно въехали в какой-то город. Машина заметно снизила скорость, и вампир продолжил:

– Мои более молодые соплеменники едят раз в два-три дня. Мне достаточно раза в неделю. Я пью несколько бокалов крови. У кого-то жажда крови сильнее, у кого-то меньше. Как с чувством насыщения у людей.

– А как вы находите кровь? – Арья заинтересованно повернула голову в сторону водителя.

– В зависимости от уровня культуры клана. Мой клан занимается медициной, поэтому у нас есть несколько донорских центров. Из них мои вампиры и получают нужную кровь.

Арья задумчиво смотрела на хищный профиль вампира:

– В графине в номере тоже была кровь, да?

– Нет. Я пил красное вино.

– Вы тоже пьянеете?

Вампир снова улыбнулся, но на этот раз глаза его остались серьезными:

– Чтобы опьянеть хотя бы немного, мне надо выпить очень и очень много. Я пью вино, как вы едите сладкое: ценности никакой, просто имитация.

Он завернул на стоянку у небольшой столовой. Арья вышла из машины и с наслаждением потянулась.

Дальнейшая дорога пошла веселее. Под неодобрительный взгляд вампира Арья купила несколько шоколадок и несколько бутылок лимонада и как будто осмелела – начала задавать больше вопросов о быте вампира, о его жизни. Константин рассказал, что ест часто поздней ночью, чтобы его радужка успела принять естественный вид. Оказалось, что от крови у вампиров краснеет радужка, и им нужно некоторое время побыть вдали от обычных людей, чтобы их не заподозрили. Константин являлся главой своего клана, первым сыном родоначальника. В его клане оставалось около тридцати вампиров, и все они в Костроме – своеобразной вотчине. За окном пролетали километры, и Арья вдруг поймала себя на том, что ей даже интересно слушать размеренную речь вампира.

– Кстати, ты же знаешь, что вампиры не переносят золото? – вдруг сказал Константин, завершая свой пассаж о питании вампиров.

– Хм, нет, – Арья задумчиво посмотрела в окно. – Я думала, что от них защищают солнечный свет и вера в Бога. По крайней мере, так у Стокера написано.

– Вампиры не очень спешат раскрывать свои секреты. Поэтому и Стокеру не удалось верно все разузнать. Хотя суть он передал. – Константин улыбнулся и покачал головой. – Тебя спасет твоя магия, Арья. Если научишься, конечно. Но базовые правила знать надо: мне подобных можно здорово ранить золотом – браслетом, кольцом, кинжалом, не важно. Прямой контакт с нашей кожей – и сильнейшие ожоги гарантированы. При длительном контакте возможно заражение и распространение ожогов по всему телу вампира.

– И смерть?

– Да, и смерть. Правда, меня, например, ты не убьешь. Тебе не хватит ни сил, ни скорости. Только если тебе не поможет кто-то из равных мне. Второе важное правило: я не могу без разрешения заходить в замкнутое пространство, где провел ночь человек. Любому вампиру для этого понадобится разрешение.

– Но квартира бабули? – Арья вспоминала, как вампир без разрешения зашел в коридор их дома.

– Там было по-другому. Мария разрешила мне войти раньше, поэтому я смог зайти.

– Разве это не обновляется каждую ночь?

Вампир рассмеялся:

– Нет, один человек может дать разрешение на одно помещение, которое считает своим домом. Принцип работы данного правила интересный… – Константин замолчал на некоторое время. Арья, завороженная рассказом, ждала продолжения. – Единого мнения среди исследователей нет. На мой взгляд, это связано с равновесием сил.

Арья недоверчиво взглянула на Константина, но тот был серьезен.

– Вы кажетесь человеком, ну, вампиром науки, – запнулась она. – Необычно слышать от вас такие, ну, околорелигиозные вещи.

– В магии от религии куда больше, чем в моих рассуждениях, ты это поймешь. А про равновесие… – Снова повисло молчание, нарушаемое лишь звуком двигателя и шорохом шин по дороге. – Мы – идеальные хищники. Нам хватило бы и десятилетия, чтобы уничтожить всех людей или запереть их в загонах, как вы делаете со скотом. Но ряд механизмов не позволили вампирам совершить подобный переворот. И… – Вампир поймал в зеркале ее взгляд и несколько секунд внимательно всматривался в ее глаза. – Твое персональное третье правило выживания: называй меня на «ты». В твоих новых документах ты путешествуешь с отцом. Это я.

Арья выплюнула лимонад, который только что отпила. «Новые документы? – Мысли зашевелились в ее голове. – Наверное, логично, с учетом того, что бабуля стерла все упоминания обо мне из памяти и, наверное, из документов тоже».

Местность за окном поменялась: вместо высоких сосен все чаще мелькали низкие березки, а ровная поверхность земли стала подниматься небольшими сопками.

– Скоро приедем, – негромко сказал вампир.

Арья задумалась, насколько третье произнесенное Константином правило соответствовало тому, что он хотел сказать. Его лицо часто было непроницаемым. Да и редкие улыбки, которые видела Арья, казались скорее маской, чем выражением искренней радости. Узнав возраст вампира, она часто задумывалась, смогла бы сама столько прожить? Смогла бы изучать новое, чему-то радоваться? Какие события могут его удивить? Ведь за такой срок он должен был прожить весь спектр человеческих эмоций! Да и не по одному разу. Насколько этично его спросить про эмоции, про усталость от жизни?