Скажи, что ты моя (СИ)

Глава 14

У меня прочно вошло в привычку использовать своего босса в качестве личного матраса. А у него менее прочно вошло в привычку мне в этом всячески потакать. Если я обнимала его обеими руками за плечи, прижимаясь щекой к широкой груди, распластавшись на Константине Владимировиче сверху, то он сам нисколько не уступал. Еле освободилась от крепкой хватки на своих нижних девяносто. Очень уж заманчивым стало банально остаться так ещё с часок другой, наслаждаясь исходящим от мужчины теплом. Как при всём при этом умудрилась его не разбудить — загадка и моё новое личное достижение.

Первым делом направилась в душ. Надолго там не задержалась. Волосы и те высушила не особо тщательно. Спринтерские сборы к новому дню — привычка старая.

И пусть времени — ещё шесть утра…

Отправилась на первый этаж.

После того, как запустила кофемашину, пришлось изрядно поднапрячь память, чтобы найти свалившуюся с меня вчера сумку. В ней находилось целых два сокровища, и я не имела никакого права потерять хоть одно из них. Первое — подаренный мне ювелирный футляр с неизвестным содержимым. Второе — парная таблетка, купленная накануне в аптеке, которую следовало выпить ещё час назад. Вскрыв блистер, наполнила стакан водой.

Но так и не выпила…

Зависла, глядя на таблетку в своей раскрытой ладони.

Что я делаю?

И это я сейчас не о препарате.

Куда подевалась моя совесть или хотя бы гран былых сомнений? Все происходящее — совершенно неправильно. Ведь да? Тогда почему мне даже больше, чем нравится, и я не хочу это прекращать? Даже если потом будет больно.

Прошедшие вечер и ночь — как толика моего личного волшебства, дозу которого хотелось принимать и впитывать в себя на регулярной основе.

И, может быть, гораздо хуже!

Захотелось…

Остаться?

Рядом с ним.

Скорее всего, намного дольше, чем обозначенные две с половиной недели минус три прошедших дня.

Всё-таки мой босс — очень коварная личность. Вот зачем он выставил такое условие вместе с подарком? Наверняка, чтоб я соблазнилась и в самом деле осталась. Он ведь ничего не делает просто так. Я и соблазнялась. В эти самые секунды, когда вместо того, чтобы наконец проглотить пилюлю, начинала забывать о ней по мере того, как взгляд упорно соскальзывал к коробочке, вытащенной из сумки.

Что же там внутри?

А если всё-таки открыть?

Я же всё равно одна. Даже если открою крышку и посмотрю, всегда можно тут же закрыть обратно. Никто не узнает. Да, не честно. Да, нарушает установленное правило. Зато я утолю своё любопытство. Не обязательно же потом сознаваться в своём поступке. Можно сделать вид, что до сих пор в неведении.

А если там будут не серьги, подходящие к подаренному кулону?

Что-то более… существенное?

Красноречивое. Говорящее.

Как я смогу тогда притворяться?

Хватит ли у меня стойкости?

На то, чтоб банально не открывать и потерпеть до момента увольнения, стойкости вот не особо хватало.

Пришлось осушить стакан воды до самого дна, потому что принятая таблетка поперёк горла встала. Но, после того, как все же проглотила её, на самую малость успокоив свою совесть, заветную крышку ювелирной коробочки я всё-таки малодушно приоткрыла…

Как приоткрыла, так и закрыла!

Даже зажмурилась, чтоб наверняка.

Чуть пальцы себе не прихлопнула!

С такой силой дала заднюю…

Нет, я не такая!

Не буду жульничать.

Я смогу…

Наверное.

Ювелирный футляр запихнула обратно в сумку, ругая себя последними словами за проявленную слабость.

И это я очень вовремя сделала!

Чуть не спалилась…

Не сразу сообразила, куда себя девать и чем упорно заняться, когда поняла, что проснулась не только я одна, хозяин дома начал спускаться по лестнице. Сделала вид, что не заметила, поспешила к холодильнику, чтобы достать молоко для своей будущей порции кофе. Успела отсчитать тридцать две секунды до того момента, когда играть в глухую и слепую стало совсем неразумным.

— Доброе утро, — донеслось за спиной.

Очень близко. Вместе с шумным выдохом совсем рядом с моей шеей. Ещё секунда. Едва осязаемое касание его губ к моей коже — как микроразряд тока, пробирающий до самых кончиков пальцев на ступнях. Невозможно не прочувствовать и не поддаться. Слишком уж заметной слабостью под коленями отозвалось.

— Доброе, — улыбнулась, разворачиваясь. — Кофе?

Ответом послужила не только встречная улыбка.

— Я сам, — по-своему согласился со мной Константин Владимирович.

Правда, сделал сам. Оба. Хотя я так и осталась стоять перед кофемашиной. А всё потому, что ему вздумалось сделать напитки в том же совместном положении, плотно прижимая меня к себе, побуждая думать не только о случившейся слабости под моими коленями, но и о том, что может быть дальше. И приличного там было мало.

Искуситель!

Одеться, как следует, и то не позаботился.

А мне страдай…

Но, как существенный плюс, о заветной коробочке я больше не думала. В голове вообще ничего не осталось, кроме образа мощных ничем не прикрытых плеч и сильных рук, что могли в данное мгновение держать не кружку с американо, а лучше меня. Повезло, что у генерального рабочий день начинается рано, и ему позвонил глава одного из подразделений. Сумела приготовить полноценный завтрак, пока он разговаривал по телефону. И даже, немного позже, нашла в себе сил с самым невозмутимым видом как следует повязать ему чёрный галстук, прежде чем мы поехали в офис.

Дальше — намного проще.

Текущих задач было невпроворот, я целиком и полностью сосредоточилась на том, чтобы нигде, ни в чём не напортачить. Актуальные вопросы с дизайнером по поводу обустройства дома тоже решила. И почти поверила, что сегодняшний день пройдёт в привычном режиме, ведь стандартное рабочее время начало близиться к завершению. Но потом пришла Она.

Ну, как пришла…

Лидия Михайловна Агеева ворвалась в помещение с такой стремительной и неумолимой решимостью, что распахнутая ею дверь громко ударилась об стену. Хотя сама женщина того вовсе не заметила.

— Ну всё, теперь не отвертитесь! — постановила грозно, вонзив в меня свой хищный взор, словно самый острый кинжал.

Я, как поднялась с кресла, так обратно в него и упала.

Господин генеральный директор, вы где?!

Срочно требуется неотложная помощь!

А то…

— М-мм… — выдавила я из себя жалким полустоном вместо полагающегося в любом случае приветствия.

И даже ещё парочку попыток предприняла. Но связность речи никак ко мне не возвращалась.

Да какая там связность речи?!

Если дико хочется забиться под стол.

Неплохие баррикады, между прочим, вышли бы!

Они бы мне уж точно пригодились.

Особенно, после того, как…

— Мама, — послышался голос моего спасителя, очень вовремя услышавшего шум.

Константин Владимирович вышел из своего кабинета и нахмурился, глядя на женщину. Но ту, разумеется, ничуть не проняло. Нахмурилась в ответ не менее грозно, чем всё предыдущее.

— Ага, теперь ты вспомнил о том, что я твоя мама, — протянула ядовито, уперев руки в бока.

Мужчина тяжело вздохнул.

— Разве я не сказал, что заеду к тебе этим вечером, и тогда поговорим? — поморщился недовольно. — Что ты здесь снова делаешь?

Лидия Михайловна страдальчески закатила глаза.

— Ты точно также обещал заехать ко мне вчера, — обвинительно ткнула в него пальцем. — С чего бы мне верить, что сегодня будет иначе? — съехидничала.

Ни о каких обещаниях я не была в курсе, так что просто вжалась в спинку кресла плотнее. Тем более, что на прозвучавшее обвинение я удостоилась короткого косого взгляда, прежде чем босс сосредоточился на своей матери.

— Вчера я был занят, — постановил сухо, не вдаваясь в подробности.

Но я всё поняла!

Получалось, вместо того, чтобы сдержать своё обещание перед ней, он вынужденно потащился со мной на ужин с китайцами, к которому я его практически принудила, поставив перед фактом. Стало совсем совестно.

Под стол чуть в самом деле не съехала.

— Зато сейчас, как я вижу, ты вполне свободен, — парировала Агеева-старшая. — И я никуда не уйду, пока не получу полноценных объяснений, — сложила руки на груди и горделиво задрала нос, помолчала немного, а через короткую паузу рявкнула: — Кто эта змея, с которой ты обменялся кольцами без моего благословения?!

Всегда восхищалась стойкостью генерального. Надо отдать должное, он проявил её и в этот раз. Меня больше ни одним, даже мимолётным взглядом не удостоил.

— Идём, поговорим наедине, — совершенно спокойно отреагировал Константин Владимирович.

И даже шаг навстречу своей собеседнице сделал, намереваясь проводить её в указанном направлении, подозреваю, добровольно-принудительно. Жаль, подозревать о чём-то подобном тут начала не я одна.

— Ну уж нет! — заявила категорично Лидия Михайловна, предостерегающе выставив перед собой ладони. — Мы всё обсудим прямо здесь и прямо сейчас! — усмехнулась злорадно. — Заодно и в показаниях сверимся, чтоб уж наверняка всё соответствовало действительности, — нервно покосилась на меня. — Рассказывайте!

Заползти под стол мне захотелось с особым рвением. Но я всё-таки взяла себя в руки. Поднялась на ноги. Втянула побольше воздуха в лёгкие. Выдохнула.

— Кто она?!

— Кофе?

— Юлиана.

Все три фразы прозвучали одновременно. И если предложение о кофе поступило от меня, первый вопрос — от Лидии Михайловны, то моё имя, которое прозвучало из уст Константина Владимировича… надеюсь, это он так намекнул, что мне можно и давно пора выйти отсюда!

Ведь да?

Нет!

— Что? — не поняла значение не только я, но и Лидия Михайловна. — Что ты сказал? — прищурилась с подозрением. — Что значит, Юлиана?

Подозрение, кстати, адресовалось исключительно мне. Как и подтверждение всем моим самых худшим опасениям.

— Та, о ком ты спрашиваешь — это Юлиана, мама, — шагнул ближе ко мне и самым бессовестным образом подтвердил, то есть сдал меня Константин Владимирович. — Так что будь добра, выбирай выражения, когда говоришь о ней, — добавил, приобнимая за плечи.

Что я там о том, что он меня спасёт, думала?

Самое опрометчивое заблуждение с моей стороны!

Опять чуть в кресло не свалилась.

— Как это Юлиана, — ошалела от такого откровения и третья из нас. — Юлиана?.. — опять уставилась на меня, словно глазам своим не верила.

То на меня смотрела, то на руку своего сына, которая по-хозяйски устроилась на мне, как дополнительная демонстрация его словам. Я, кстати, тоже не верила. Не только ощущениям, глазам, но и ушам. Ведь вместо того, чтобы продолжить свои пояснения, не забыв обязательно упомянуть о том, как так вообще получилось, и то что лично я совсем не хотела, просто обстоятельства вынудили нас обоих, а она может совсем нисколечки не переживать, потому что это всё временное и никаких серьёзных последствий для неё и их семьи не будет, этот… который совсем-ни-разу-не-спаситель… Павлик Морозов он! И даже хуже!

— Да. Я женюсь на Юлиане, мама, — совсем страх и стыд потерял мужчина. — В самое ближайшее время.

Он-то потерял… А вот я их быстренько обрела! Заодно попыталась взять ситуацию в собственные руки, попутно скидывая с себя чужую. А то некоторым доверия больше нет!

— Лидия Михайловна, всё совсем не так, как вы… — поспешно заверила я, аккуратно отступая от стола.

Просто потому, что от шока женщина отошла гораздо быстрее меня. Она — вообще очень расторопная. Я ж договорить не успела, а Лидия Михайловна оказалась передо мной, тем самым отрезая все возможные пути моего начавшегося стратегического отступления. Поймала не только с поличным, но и за руку. За ту самую, на которой красовалось самое красноречивое подтверждение заявлению её сына. Уже никак не отвертишься.

— Так вот почему… — протянула задумчиво Агеева-старшая, разглядывая моё кольцо на безымянном.

Воцарилась тишина.

Очень нервирующая такая тишина!

Секунды тянулись и тянулись. Пока они шли, я успела и помолиться, и с жизнью распрощаться, и начальника своего проклясть, заодно прибить в мыслях.

Ну а что?

Если умирать, так хоть не в одиночестве.

— Да что б вас, партизаны! — в сердцах воскликнула Лидия Михайловна, нарушив наступившее молчание.

И так громко, что я невольно зажмурилась, вся сжалась. Малодушно решила, что когда она меня душить начнёт, не так страшно будет видеться. К тому же, душить она меня и в самом деле принялась. Очень крепко. Обеими руками. Долго и упорно. Я аж растерялась в очередной раз, когда немного погодя поняла, что… нет, всё-таки не душит.

Обнимает?

С радостной улыбкой!

— Ничего, я бы на твоём месте тоже не созналась, — погладила меня по голове, как маленькую.

Дар речи у меня снова отказал. И даже все мои предыдущие стремления к тому, чтобы разъяснить ситуацию как следует, тоже куда-то подевались.

Почему?

Да просто спустя даже минут пять после того, как душить, то есть обнимать, она меня перестала, смирившись с действительностью, выглядела Лидия Михайловна до того внезапно довольной, что стало банально жаль её разочаровывать. Уж не знаю, почему она так быстро и резко поменяла своё мнение в прямо противоположном направлении, но, наверное, в отличие от меня, Константин Владимирович непременно знал, что так и случится, потому и не стал тоже говорить ничего лишнего.

А может, было что-то ещё…

Неважно.

Главное, обошлось!

И все живы…