Скальпель судьбы (СИ)

Часть 5

Десять лет назад. Анна

Шанин подошёл к калитке и поднял руку. Надо позвонить, дождаться хриплого «слушаю вас» и просто сказать: «Это я, Виктор Степанович». И в ответ услышать заветные слова — «Сонечка, Игорь пришёл, накрывай на стол».

Как давно это было… Будут ли они? И эти слова, и эти встречи, и радость от общения с умными, добрыми людьми.

Он вздёрнул голову и нажал на кнопку звонка. Послышался долгий переливающийся звук, затем щелчок, и чей-то чужой голос коротко спросил:

— Кто?

Игорь наморщил лоб, пытаясь вспомнить человека, что говорил так отрывисто и жёстко, но потом мотнул головой и тихо проговорил:

— Это Шанин Игорь Александрович, мне необходимо встретиться с профессором Золотарёвым.

Его невидимый собеседник помолчал, а затем Игорь услыхал:

— Вам назначено?

— Назначено? — озадаченно повторил Шанин. — Нет, я…

— В таком случае, профессор не может вас принять, — и наступила тишина.

Уж лучше бы на него наорали, да даже ударили, чем вот так спокойно вышвырнуть из жизни когда-то любимого учителя. Игорь криво усмехнулся и резко повернулся, чтобы уйти. Он быстро шёл вдоль витого забора, оплетённого диким виноградом, и старался не смотреть в блестящие окна, в которых отражалось заходящее майское солнце. Игорь так крепко задумался, потому не сразу понял, что его зовут.

— Игорь Александрович! Игорь, остановись! Ты куда? Ты же обещал!

Его резко дёрнули за рукав. Перед ним стояла Анна и с укором смотрела в лицо.

— Ты же обещал, — тихо закончила она.

Шанин через силу улыбнулся и пожал плечами:

— Но меня не впустили в дом, Анюта.

— Кто? — вдруг прошипела Голубовская, опасно прищурившись. — Опять этот говнюк командует в нашем доме? Ну ничего! Сейчас я выдам всё, что накопилось за эти несколько лет.

— Аня, о чём ты?

— Вот тут ты прав на все сто! Именно «о чём», потому что этот мерзкопакостный Муравин на звание «кто» не тянет!

— Муравин? Не помню такой фамилии.

Анна потянула его обратно к калитке, вскоре они вошли во двор и поднялись по высокой лестнице на террасу.

— Муравин! — закричала Анна, быстро расшнуровывая свои ботинки. — Вы почему не впустили хирурга Шанина? Я вас спрашиваю!

Игорь замешкался в прихожей, проведя рукой по поверхности старинного комода и оглядываясь вокруг.

— Я сам буду решать, кому открывать двери в этом доме, — услышал он в ответ на заданный вопрос.

— Вы здесь никто, чтобы решать подобные вопросы.

— Да, возможно, но я скоро могу стать здесь хозяином, а вот тебе как студентке не мешало бы принять тот факт, что если ты не поменяешь своё безобразное отношение ко мне и не согласишься на мои условия, то я сделаю всё, чтобы учиться тебе стало не так комфортно. Я давно тебе говорю, что от твоего поведения и покорности зависит о-о-очень многое, в том числе и благополучие твоей семьи.

— Я папе всё расскажу, — вдруг как-то потерянно ответила Аня, и Шанин понял, что он стал невольным свидетелем неприятного для Анюты разговора, совершенно не предназначавшегося для посторонних ушей. — Я расскажу ему не только о ваших гнусных предложениях и домогательствах, но и угрозах.

— И кто тебе поверит? Тебе, что известна своими безрассудными поступками? Может быть, ты думаешь, что поверят девчонке, что ушла из дома, чтобы доказать родителям свою мнимую самостоятельность, а сама между тем продолжает жить за их счёт? Ты посмотри на себя! Что ты такое без громких имён Золотарёва и Голубовской? Никто! И как студентка ты ноль, тебя терпят и ставят отличные оценки только за твою фамилию. И врач из тебя будет такой-же, нулевой!

— Можно подумать, что вы врач, — тихо, но твёрдо ответила Анна. — Вы тоже ничего не представляете из себя ни как врач, ни как преподаватель! Вас терпят только из-за имени моего отца, который имел несчастье стать вашим руководителем, иначе бы вас давно вышвырнули с кафедры, потому что вы… вы мерзавец! А хитрость и подлость — это не проявление ума, это ваша натура!

— Неизвестно когда меня по твоему желанию вышвырнут с кафедры, — мужчина громко рассмеялся, — зато я сегодня вышвырнул из этого дома вашего любимчика Шанина.

— Почему же? Я здесь. — Игорь зашёл в гостиную и протянул руку Анне. Она тут же шагнула к нему, обняла и уткнулась носом в плечо. — Я пришёл в этот дом к своему Учителю, а вы к его семье не имеете никакого отношения. Осталось выяснить последнюю деталь. Анют, а когда он появился у вас?

— Вскоре после твоего отъезда, он тогда на последнем курсе учился. Папе голову заморочил, ведь после тебя он не приглашал в дом других учеников. Я только потом поняла, что он как-то слишком быстро втёрся в доверие к папе. Этакий дрыщ в прыщах.

Шанин улыбнулся и прижал девушку крепче. Муравин усмехнулся и снисходительно оглядел их:

— Как бы там ни было, я ассистент кафедры, а вы как копались в человеческом дерьме, так и будете копаться. А после защиты моей кандидатской различие между нами в социальном статусе будет непреодолимым. Тогда и поговорим.

— Возможно ваш социальный статус и станет выше, — Игорь прижал Анну сильнее и вдохнул аромат её волос. — Только вот это не поможет вам стать порядочным человеком. И врачом тоже, а между тем Анна сегодня спасла две жизни, несмотря на невысокое ваше мнение о ней.

— Спасла? Кого? — Муравин уже открыто смеялся. — Хомячков в виварии патфизиологии? Или белых крыс?

— Вы можете узнать подробности в сети об утренней аварии на шоссе, — спокойно ответил Шанин. — На конференции в горздраве прозвучала её фамилия. И благодарственное письмо ушло в ректорат. Думаю, что профессор Золотарёв уже получает поздравления от коллег. Только что-то не припоминаю, чтобы ваша фамилия звучала хоть где-то, где требовалась медицинская помощь.

— Чушь, — вдруг прошипел Муравин. — Никто никаких писем не присылает! Тоже мне, спасатель-недоучка. Пусть скажет спасибо, что я пока позволяю ей учиться, хотя всем давно известно, что место бабы у плиты и в постели мужа, да и то — в ногах. Только на это они и годны. Повылазили, феминистки хреновы, что эта, что её мамаша, мозгов нет, но пытаются что-то кому-то доказывать. Ещё и фамилией своей трясут на всех углах, фамилия мужа им не подходит, понимаешь ли!

— Спасибо за столь лестное мнение о моих умственных способностях, Станислав Павлович, я запомню это, — раздалось в наступившей тишине.

— Мама! — Анна рванулась из рук Шанина и бросилась к вошедшим в гостиную родителям. — Папуль, смотри, Игорь приехал.

Под конец фразы она будто сжалась под тяжёлым взглядом отца и опустила голову.

— Я рад, — безэмоционально произнёс Золотарёв, обращаясь к Шанину, и повернулся к растерявшемуся Муравину. — Значит, вы считаете, что имя Софьи Голубовской не имеет права на жизнь, да? Вы сомневаетесь в ценности научных достижений моей жены? И в будущем моей дочери? Так вот… Я требую, чтобы вы покинули наш дом и больше никогда впредь здесь не появлялись. И я буду ставить вопрос перед диссертационным советом о смене научного руководителя. Не думаю, что после услышанного сегодня я смогу и дальше быть вашим наставником. Прошу вас. — Золотарёв прикрыл глаза и указал рукой на дверь.

— Папа, он предлагал мне стать его любовницей, иначе грозился, что тебе с мамой будет плохо, — вдруг выпалила Анна и закрыла глаза, обхватив себя на плечи.

— Вон, — тихо проговорил Виктор Степанович. Муравин переступил с ноги на ногу, но потом вышел из комнаты, через несколько секунд послышался звук захлопнувшейся двери.

— Простите, мне, наверное, тоже пора, вечер как-то неприятно заканчивается. Думаю, я потом зайду, если вы после всего ещё захотите меня видеть. — Шанин с натянутой улыбкой осмотрел хозяев дома и коротко кивнул на прощание.

— Ты сейчас по шее получишь, Шанин. — Софья Дмитриевна широко шагнула к нему и крепко обняла. — Игорь, Игорь, что же ты, разгильдяй, ни слова не написал за столько лет? Мы вынуждены были в министерство звонить, друзей беспокоить, чтобы узнать жив ли, здоров ли. Как же так, Игорь?

— Но, Софья Дмитриевна, я писал! И звонил! Но мне никто не отвечал, а потом… там такое началось, что мы спали только в перерывах между операциями.

— А я говорила! А ты мне не верил! — Анна подскочила к отцу и положила голову ему на плечо. — Я же говорила, что слышала, как этот суслик с кем-то говорил по телефону! И письма в твоей почте он наверняка уничтожил, гад! Игорь, он же разговаривал с тобой?

— Нет, просто сначала связь обрывалась, а потом — «вне зоны действия сети». А на письма действительно никто не отвечал, хотя уведомления о доставке были.

— Я сейчас. — Анна сорвалась с места и унеслась по лестнице наверх в сторону отцовского кабинета.

Золотарёв с усмешкой глянул вслед дочери, потом повернулся к Шанину и тихо сказал:

— Ну, здравствуй, Игорь, — и обнял своего любимого ученика, похлопывая его по плечу. — Как же я рад тебя видеть, как я рад. Сонечка, накрывай на стол, Игорь приехал!

И всё завертелось, закрутилось, Шанин и не заметил, как его втянули в разговор, а потом и в процесс приготовления ужина, сервировки стола. Он вдруг понял, что сидит на когда-то своём месте у окна и нарезает хлеб.

— Папа, — раздался немного уставший голос Ани, — я нашла и восстановила удалённые письма. Их там почти двадцать, папа. Он их сбрасывал в твои старые черновики, совсем удалить кишка тонка оказалась. Предатель.

— Да, как видите, мои дорогие, — грустно ответил Золотарёв, — звание профессора не даёт защиты от человеческой глупости и от подлости окружающих. Но что бы ни случилось, Игорь, я всегда рад тебе, двери нашего дома всегда открыты.

Шанин замер на несколько секунд, потом аккуратно положил нож и батон хлеба на стол и встал.

— Виктор Степанович, я прошу — выслушайте меня, пожалуйста. Я… ладно, была не была. Виктор Степанович, Софья Дмитриевна, я прошу вашего позволения… я прошу у вас руки вашей дочери.

Вслед за его последним словом в гостиной наступила оглушающая тишина. Игорю казалось, что вот сейчас последует взрыв и он отправится вон из этого дома вслед за мерзкопакостным, по словам Анны, Муравиным. Софья Дмитриевна медленно и методично расправляла скатерть у своей тарелки, Виктор Степанович крутил нож, рассматривая узор на фарфоровой чашке. Аня же молча смотрела то на Игоря, то на родителей, не понимая паузы, что так затянулась. Наконец Виктор Степанович поднял голову и строго посмотрел на Шанина:

— Я не могу влиять на решение нашей дочери, Игорь, Анна самостоятельный человек. Только прошу тебя, постарайся не обидеть нашу девочку.

— Я клянусь вам, что я сделаю всё, чтобы она была счастлива.

— А меня ты спросил, а? — вдруг звонко заявила Анна. — Нет, нормально! Как целоваться — так со мной, а как другие вопросы решать — так с мамой и папой!

— Это когда вы уже целовались? — Софья Дмитриевна с недоумением посмотрела на дочь и будущего зятя.

— Всё, что я сегодня сказал об утреннем происшествии, правда. Простите, я не знаю, как долго вы слушали наш разговор. Анна сегодня спасла две жизни, немного переволновалась, ну и я решил… успокоить её самым незамысловатым образом.

— Во врёт и не краснеет! Пап, он меня выпороть обещал! — вскрикнула Анна.

— Ну наконец-то! — Золотарёв откинулся на спинку стула и облегчённо выдохнул: — Нашёлся тот человек, который исполнит мою давнюю мечту! Игорь, если нужна помощь в этом деле, я всегда к твоим услугам.

И тут будто ушло напряжение этого непростого вечера, все открыто смеялись, перекидываясь фразами и словами, Игорь поднялся из-за стола и подошёл к Анне.

— Ань, а ты согласна на моё предложение? Будешь со мной? — Получив короткий кивок, он обнял свою будущую жену и нежно поцеловал. — Спасибо, родная.

— Открывай твою знаменитую бутылку вина, Витюша, вот и пришло для неё время, — улыбаясь проговорила Софья Дмитриевна.

— Папа когда-то привёз из Будапешта какое-то заморское вино и сказал, что откроет его только на мою свадьбу, — Анна зажмурилась и потёрлась носом о грудь Игоря. — Но мама, кажется, думает, что до свадьбы мы с тобой не дотянем.

— Дотянем, я обещаю. — Игорь прикоснулся губами в рыжей макушке. — Я и не думал, что маленькая девчушка с двумя косичками когда-то сделает меня счастливым мужиком.

Они сели за стол напротив друг друга, переглядываясь и улыбаясь. Виктор Степанович разлил вино, поднял бокал и просто сказал:

— За вас, мои дорогие. Игорь, у меня будет просьба к тебе, потому что на Анюту надежды нет, одна учёба в голове. И я, и Соня просим вас об одном. Вы нам внучат сделайте, ладно? Мы и Анютку поздно родили, когда нам уже сорок стукнуло, нам бы внуков дождаться.

Игорь с улыбкой посмотрел на Аню, приподняв бровь. Она глубоко вздохнула и согласно кивнула. И Игорь понял, что он вернулся домой. Осталось позвонить его родителям и сообщить им замечательную новость. А внуки будут, это он обещает. И себе, и всем остальным.