Скандал ей к лицу

Глава 3

Несколько минут Нелл постояла под дубом, переводя дыхание и соображая, как поступить дальше. Ярость грозы не ослабевала, и она прекрасно понимала всю опасность стоять, прислонившись к самому высокому предмету в округе.

Натянув плащ на голову, чтобы хоть как-то защититься от дождя, она покинула свое убежище и начала тяжкие поиски выхода из мокрого леса. Это оказалось нелегким делом. Много раз она падала на колени, оскальзывалась на расползавшихся под босыми ногами ветках и опавших листьях. Дождь, молнии и громовые раскаты над головой радости ей не прибавляли. Так же как полный мрак ночи и ветер, свирепо завывавший в верхушках деревьев.

Время шло, и Нелл потеряла всякое представление о том, где она и куда ей направляться. Пробираясь в темноте между деревьями и кустами, она стала подозревать, что ходит кругами и в конце концов снова попадет прямо в руки Тиндейлу. Первый взрыв торжества от удачного побега давно угас, и по мере течения времени ей становилось все хуже: она промокала все больше и чувствовала, как ею овладевает усталость.

Чудовищной силы удар грома прогремел прямо над головой Нелл, и секундой позже молния, вспоров темноту, ударила яркой вспышкой перед ее глазами. Это случилось так близко, что Нелл бросило наземь. Только несколько минут спустя, потрясенная, ошеломленная и насквозь промокшая, Нелл смогла неуклюже подняться на ноги. А самым важным оказалось то, что в ослепительном свете молнии она заметила в какой-то сотне ярдов от себя коттедж.

Надежда снова пробудилась в ней, и Нелл заковыляла к этому обещанию убежища. Еще одна вспышка молнии подтвердила, что она не ошиблась и, задыхаясь, с трудом приближается к маленькому строению на окраине леса.

Это действительно был какой-то коттедж, и у Нелл полегчало на душе. Она спаслась! Помощь была рядом. Но тут же сердце ее упало: она разочарованно заметила, что в маленьких окнах не мерцает приветливый огонек свечей и оттуда не доносятся звуки людского обитания. Еле сдерживая рыдания, Нелл прислонилась к деревянному дверному косяку: жилище было покинуто. Пусто! Но по крайней мере это было убежище от непогоды. Собрав остатки сил, Нелл толчком отворила дверь. Та поддалась легко, и очередная вспышка молнии показала, что красть здесь нечего, кроме старого стола, трех-четырех колченогих стульев и тростниковой постели у дальней стены.

Несмотря на грязь на полу, кучу листьев и сучков, когда Нелл ступила внутрь с пронзительного мокрого холода, коттедж показался ей дворцом. Пользуясь неверным светом молний, на подгибающихся ногах она обошла свое новое владение.

Оно оказалось небольшим: всего две маленькие комнатки. Одна, в которую она сразу вошла, и за ней вторая. Были еще очаг, сложенный из необработанного камня, и какие-то старые прутья около него, но Нелл им не обрадовалась, потому что разжечь огонь ей было нечем.

Закончив осмотр, она с трудом дотащилась до грязного окошка и поглядела наружу. Сквозь сетку дождя при блеске молний она увидела широкую раскисшую дорогу и поняла, что наткнулась на заброшенную сторожку сборщика пошлины за проезд.

Нелл забралась с ногами на лежанку, закуталась в плащ, прислонилась спиной к стене и, поджав под себя ноющие ноги, стала смотреть в окно на всполохи молний. Израненные и расшибленные ступни горели, но глубокая усталость притупляла все чувства. Постепенно гроза стала ослабевать, ее грохотанье перешло в отдаленные раскаты, молнии перестали сверкать, и Нелл стала успокаиваться.

Она зевнула и сонно заморгала... Тиндейл оставался опасностью, но она была в полном изнеможении и нервничать не могла. Дальше убегать не было сил, кроме того, вполне возможно, ей удалось от него ускользнуть. Губы ее искривились в усталой усмешке. Ведь столь же вероятным было и то, что дорога, проходившая перед коттеджем, была Большой Северной, по которой Тиндейл вез ее из Лондона, так что в любой момент он мог подъехать к порогу. Она снова зевнула. Ну и черт с ним! На сегодня она отбегалась и дальше бежать не могла. Голова ее опустилась, тело расслабилось, и она провалилась в сон. Распростертая на тростнике, почти скрытая складками тяжелого широкого плаща.

Проклиная грозу, мачеху и особенно сводную сестричку, Джулиан подгонял своего коня. Из всех дьявольски нелепых, дурацких историй, какие только могли случиться, эта самая нелепая! Он все еще не мог поверить, что это происходит с ним, что это он темной ночью скачет прочь от Лондона под проливным дождем, под грохот грома и вспышки молний, то есть в одну из самых страшных гроз, какие он когда-либо видел. Будь проклята Элизабет! Если уж ей захотелось сбежать из дому, чтобы выйти за Карвера, почему, черт ее побери, не выбрала она более мягкую погоду?

Ветер рвал плащ с его плеч, дождь хлестал по лицу, а гром и молнии пугали коня, заставляя бедное животное метаться по дороге из стороны в сторону. Винить коня он не мог: ему самому тоже было несладко. Он промок и устал. Яростные зигзаги молний, с треском рассекавшие черное небо, тоже радости не прибавляли. Поездка оказалась на редкость неприятной.

В такой час, подумалось Джулиану, надо спать в собственной теплой постели, что он и делал бы, если б Диана не бросилась ему на шею, едва он вошел в дом. Стараясь высвободиться из цепких объятий мачехи, которые просто душили его, Джулиан вдруг заметил, что просторный холл особняка буквально запружен народом. Встретив взгляд хозяина, дворецкий Диббль фыркнул и объявил, что ничего не знал об этой истории. Служанка Элизабет вдруг перестала ломать руки и, рыдая, прокричала, что всего лишь подчинялась приказу мисс Элизабет не передавать ее записку леди Уиндем раньше назначенного срока. Продолжая цепляться за него, Диана сунула Джулиану под нос мокрую от слез записку и, захлебываясь рыданиями, молила спасти ее бедное дитя. Сейчас же!

Проигнорировав записку, которую Диана настойчиво совала ему в лицо, Джулиан оторвал от себя мачеху, взял ее под руку и повел в утреннюю гостиную, где смог наконец выяснить, что произошло. Получалось, что мисс Форест, сопровождаемая леди Милфорд, двоюродной бабушкой Джулиана, еще не вернулась с бала у Эллингсонов. Час был не поздний, и леди Уиндем, посещавшая какой-то свой вечер, только недавно успела вернуться домой. Отсутствие Элизабет ее не встревожило, пока служанка дочери не передала ей десять минут назад записку, в которой сообщалось, что она убегает с капитаном Карвером.

Джулиану не хотелось пускаться в погоню. Поездка домой в портшезе, нанятом по выходе из клуба «Будлс», уже познакомила его с отвратительной бурей, разразившейся над Лондоном. В конце концов, если Элизабет решила бросить блестящее будущее ради Карвера, пусть так и будет! Но рыдания Дианы и ее мольбы одолели его здравый смысл и убедили, что его долг – помешать этому неразумному браку.

Перемежая приказы мрачным ворчанием, он велел оседлать коня, переоделся в дорожное платье, надвинул на лоб широкополую шляпу, закутался в плащ и во весь дух поскакал из Лондона. Хотя погода делала все возможное, чтобы превратить его поездку в кошмар, он настойчиво продвигался вперед, но мысли его о сводной сестрице становились все более желчными. По правде говоря, больше всего он мечтал, как хорошенько поколотит Элизабет и придушит молодого Карвера, когда догонит их.

Погода продолжала ухудшаться, и он готов был поискать какое-то убежище, пока пик бури не пройдет, но чтобы догнать Элизабет и ее рыцаря, следовало торопиться. Однако погода и состояние дороги, постепенно превращавшейся в вязкую слякоть, делали скачку просто опасной, и Джулиан вновь и вновь проклинал судьбу, выгнавшую его из дома в такую ночь. Единственным утешением было то, что Элизабет со своим капитаном тоже были в пути, где-то впереди него, среди той же бури, и он страстно надеялся, что им точно так же плохо, как и ему.

Джулиан увидел экипаж, полусъехавший в канаву на обочине дороги, и пульс его участился. Неужели ему повезло? Неужели буря в буквальном смысле опрокинула планы беглых любовников?

Натянув поводья, он остановил коня и с отвращением вперил взгляд в двуколку. Только полный идиот, и притом идиот влюбленный, выбрал бы для похищения невесты, подобный экипаж. Да еще в такую ночь! В отблесках молний Джулиан попытался осмотреться. Пара лошадей, которая должна была бы тянуть двуколку, куда-то делась, как и ее пассажиры.

Очередная вспышка молнии позволила ему оценить состояние дороги, и он усмехнулся. Теперь он их поймает. Зная Элизабет, он сомневался, что она поскачет верхом без седла в такую грозу. Вероятнее всего, эта парочка укрылась в ближайшем доме или таверне... и это, заключил Джулиан, было бы самым разумным решением, которое они могли сегодня принять.

Перед ним расстилался самый пустынный участок дороги с начала скачки, и, проехав затем еще несколько миль, он засомневался в своих предположениях. Вроде бы он не пропустил ни одного признака людского обитания, хотя в темноте и под дождем такое нельзя было исключить.

Очередная вспышка молнии заставила коня встать на дыбы. Животное заскользило на дорожной грязи и стало падать на землю. Джулиан, тщетно пытавшийся удержать коня, повалился навзничь вместе с ним.

Во время падения Джулиан инстинктивно высвободил ноги из стремян и прыгнул вправо. Меньше всего ему хотелось, чтобы огромный жеребец придавил его. Оба они сильно ударились, но почти одновременно и Джулиан, и конь поднялись на ноги. Джулиан, не обращая внимания на боль в плече, рванулся к свободно повисшим поводьям. Однако жеребец нервно попятился, круто повернулся, и Джулиану осталось лишь с яростной досадой наблюдать, как он уносится в темноту.

Джулиан громко выругался. Ад и все его дьяволы! Только этого ему не хватало!

Все мысли об Элизабет ушли на второй план. Первоочередной задачей стало найти какое-нибудь укрытие и оценить, насколько сильно он повредил плечо. Джулиан решил не преследовать коня. В этом не было смысла. Вздохнув, он заковылял по дороге в направлении, противоположном бегству жеребца.

Грязь облепила его сапоги, и он с трудом делал каждый шаг, ветер нещадно продувал одежду, а дождь лил не переставая, не говоря уже о том, что в любую минуту в него могла ударить молния. С трудом осилив две мили от места расставания с конем, Джулиан почти мечтал об этом.

Он стал было обдумывать, не поискать ли укрытия где-нибудь в лесу, как вдруг до него дошло, что он узнает окружающую местность... Этот искривленный полузасохший дуб на обочине... Если он не ошибся, неподалеку стояла заброшенная сторожка сборщика пошлины за проезд. Упрямо наклонив против ветра голову и плечи, Джулиан зашагал вперед. Наконец за поворотом дороги его настойчивость была вознаграждена: сквозь сетку дождя он увидел строение, к которому стремился.

Последние несколько ярдов он пробежал бегом и тяжело дыша прислонился к двери. Толчком отворив ее, он вошел в темный, пахнущий затхлостью коттедж. Какое блаженство! Джулиан закрыл за собой дверь и осторожно пробрался по захламленному полу к холодному очагу и уселся на стул перед ним. Несколько минут он сидел неподвижно, позволяя тишине коттеджа успокоить себя после рева бури.

Затем, дрожа от холода, он заставил себя двигаться. Сначала нужно было разжечь огонь. Старые прутья были сухими, и поскольку он носил с собой в кармане плаща коробочку с кремнем и огнивом и пару пистолетов, вскоре перед ним в закопченном камине мерцал слабый огонек. Прутьев надолго хватить не могло, так что Джулиан беспощадно пожертвовал на поддержание огня один из стульев.

Позаботившись о самой насущной потребности, он окинул комнату пристальным взглядом, отметив для будущей постели кучу тростника и какое-то скомканное тряпье на ней – он подумал, что тростник можно еще использовать как топливо для поддержания огня в камине, а вот стол и другие стулья, угрюмо размышлял он, были бесполезны.

Впрочем, сняв мокрый плащ, он использовал один из стульев как вешалку, расправив тяжелое одеяние и поставив поближе к огню. Опершись спиной на стол, он стащил сапоги и чулки, понимая, что они погибли. Пожав плечами, Джулиан проверил, не потерялся ли спрятанный за голенищем нож. Обнаружив нож, он небрежно засунул его за пояс, поставил сапоги перед огнем и развесил на них чулки.

Затем он уселся на один из оставшихся стульев, вытянул к огню ноги и, с наслаждением пошевеливая пальцами, стал греться.

«Все, что мне теперь нужно, – сонно подумал он – это пирог с бараниной, бутылка портвейна и податливая девчонка». Он улыбнулся, уронил голову на грудь и провалился в сон.

Отцу Нелл и ее братьям спать не пришлось. Покинув Лондон задолго до Джулиана, они раньше него наткнулись на опрокинувшуюся двуколку и после беглого осмотра брошенного экипажа помчались вперед. Они не обнаружили никаких признаков того, что двуколка принадлежала Тиндейлу. Вполне возможно, что у нее был какой-то иной злосчастный владелец. Однако, не исключая того, что именно на ней увезли Нелл, они затем внимательно присматривались ко всем пешим путникам. Пустовавшую сторожку сборщика пошлин они в темноте и сквозь пелену дождя просто не заметили.

Подгоняемые яростью и тревогой, сэр Эдвард и его сыновья ехали быстро. Сам он думал только о том, чтобы вернуть дочь целой и невредимой, мысли ее братьев были куда более свирепыми. Как только они догонят Тиндейла – а в том, что так и будет, они не сомневались, – этому поганцу повезет, если он доживет до утра.

В каждой таверне и в каждой гостинице, даже в нескольких домах, расположенных близ дороги, они задерживались, дабы удостовериться, что в них не скрывается Тиндейл. Часы летели, они вымотались до изнеможения, и надежды их начали таять. Даже самоуверенность близнецов стала увядать. Поскольку они ехали верхом, на их долю выпало переживать самую сильную ярость бури, и когда наконец на рассвете на пути оказалась жалкая маленькая таверна, они были более чем готовы остановиться.

Таверна была расположена несколько поодаль от дороги, почти скрытая деревьями, так что если б не мигавший в одном из окон тусклый огонек, они проехали бы мимо.

Оставив экипаж и лошадей на попечение кучера Энслоу и чумазого гостиничного конюха, четверо мужчин вошли внутрь. Таверна явно не привыкла принимать у себя благородных гостей, но они так устали, что им уже было все равно. Ну и пусть, что она больше была похожа на пристанище разбойников с большой дороги, им хотелось лишь убежища, где можно было бы согреться у огня, хлебнуть горячего пунша и, может быть, проглотить что-нибудь съедобное.

Прибытие четверых джентльменов вызвало легкий переполох, и, осторожно понаблюдав за ними, некоторые посетители незаметно скрылись через заднюю дверь. Остальные принялись с любопытством их рассматривать.

Сэр Эдвард принялся было стаскивать с себя дорожный плащ, когда вдруг заметил мужчину, сидевшего около огня за изрезанным дубовым столом.

– Тиндейл! – взревел он и широкими шагами пересек комнату. Три его сына, заметившие свою добычу почти одновременно с ним, последовали за отцом с угрожающим видом.

При звуке своего имени Тиндейл поднял глаза от стоявшей перед ним кружки, которую сосредоточенно рассматривал. Побледнев, он вскочил со стула. Взгляд его заметался в поисках путей отхода, но таковых не было.

Роберт схватила Тиндейла за горло. Лицо его потемнело от ярости.

– Где она? – прорычал он, тряся Тиндейла, как собака крысу. – Говори! Если хочешь прожить еще секунду, говори, что ты с ней сделал.

Тиндейл попытался что-то произнести, но издал лишь какой-то булькающий звук. Сэр Эдвард с ледяным лицом мягко заметил сыну:

– Мальчик мой, может быть, ты немножко отпустишь его горло... Чуть-чуть.

Роберт с неохотой подчинился.

Тиндейл сделал несколько судорожных вдохов и, глядя куда угодно, только не в глаза стоявшим перед ним мужчинам, пробормотал:

– Вы с ума сошли? Почему вы на меня напали?

Обнажив зубы в зверском оскале, Роберт прорычал:

– Ты отлично знаешь, почему мы здесь! Будь ты проклят! Где она?

Тиндейл, слегка оправившись от неожиданности, отвечал:

– Я вижу, что вы очень взволнованы, и поэтому не стану призывать вас к ответу за подобные ваши действия. – Он вздернул подбородок и продолжал: – Боюсь, что понятия не имею, о чем вы говорите. А что касается какой-то женщины... Я путешествую один... Вы, наверное, видели в нескольких милях отсюда в канаве мой перевернутый экипаж. – Он мотнул головой в сторону хозяина таверны, мощного коренастого мужчины, который стоял за длинной дубовой стойкой и прислушивался к их разговору. – Если не верите мне, что один, спросите у него. Он вам расскажет, что я прибыл сюда больше часа назад и никого – ни мужчины, ни женщины – со мной не было.

Пальцы Роберта снова сжались на горле Тиндейла, и тот судорожно заскреб ногтями, пытаясь освободиться от жесткой хватки.

– Что ты с ней сделал? Говори, или я придушу тебя на месте.

– Э-э... Простите, сэр, – почтительно произнес хозяин таверны. – У нас здесь останавливается не много благородных. И я не хочу вмешиваться в дела тех, кто выше меня, но могу вас уверить, что этот джентльмен рассказал правду: он прибыл сюда один.

Не довольствуясь словами хозяина, сэр Эдвард настоял на полном обыске его заведения. Это не заняло много времени и не обнаружило никаких следов Нелл. Даже осмотр полуразрушенного строения за домом, называвшегося конюшней, ничего не дал... никакой зацепки к поиску.

Тиндейл с жаром настаивал на своей невиновности, несмотря на страшные угрозы со стороны всех братьев Энслоу. Время шло, и сэр Эдвард начал уже сомневаться в своих предположениях. Возможно, он ошибается, хотя Нелл действительно была похищена из ее спальни и самым вероятным виновником казался Тиндейл. Но может быть, он не прав? Его охватил ужас. Может быть, его драгоценную дочку похитил какой-то негодяй с целью более жуткой, чем женитьба на наследнице? Возможно, она все еще в Лондоне и продана в какой-нибудь притон разврата, где ее принуждают продавать себя? Он содрогнулся. Такое случалось. Не одна хорошенькая девушка оказывалась в такой ситуации, но чтобы это произошло с девицей такого происхождения и положения в обществе, как Нелл?.. Это казалось невозможным. Сэр Эдвард не мог поверить, что его дочери уготована такая судьба. Однако факт оставался фактом: кто-то похитил Нелл, и если этого не делал Тиндейл, то кто? И по какой причине?

Не выжав больше ничего из Тиндейла, они, бросая на того грозные, мрачные взгляды, уселись за самый дальний от него стол, чтобы обсудить дальнейшие поиски. Не имея никакого представления, что предпринять, они решили, что сэр Эдвард и Роберт вернутся в Лондон, зорко осматривая все по пути. Они сочли, что отбрасывать подозрения по поводу виновности Тиндейла в похищении Нелл не стоит. По этим соображениям и из-за неудобства каких-либо скрытных действий с каретой Дрю и Генри должны будут притвориться, будто уезжают с ними, а сами спрячутся поблизости и проследят за Тиндейлом. Ведь не исключено, что он спрятал Нелл где-то неподалеку. И если это так...

Нелл разбудила мучительная боль в ноге. Она постаралась сесть. Дневной свет уже начал проникать в коттедж, но один взгляд в грязное окошко показал, что день будет таким же пасмурным и холодным, как вчерашний. Буря несколько поутихла, и хотя дождь шел не переставая, его силу нельзя было и сравнить с вчерашней проливной яростью. И Тиндейл ее не нашел! Вновь опершись спиной на стену, она потянулась и потерла глаза, не слишком соображая, где находится. Она еще не пришла толком в себя после событий прошедшей ночи.

В комнате было теплее, чем вчера, и Нелл, откинув в сторону плащ Тиндейла, опустила глаза на свою ночную рубашку и страдальчески поморщилась. Несмотря на то, что плащ защищал ее во время ночных приключений, рубашка была порвана в нескольких местах и забрызгана грязью, а также бог знает какой еще дрянью.

Невнятный звук – то ли кашель, то ли храп – насторожил Нелл: она явно была здесь не одна. С тяжко бьющимся сердцем она неуверенно поднялась на ноги. Взгляд ее тут же упал на дорожный плащ и сапоги, а секундой позже она заметила темноволосую голову мужчины, спавшего на стуле перед догорающим камином.

Нелл ахнула и съежилась. Ее охватила паника. Находиться в руках Тиндейла радости не доставляло, но оказаться во власти незнакомца... возможно, грабителя, убийцы или разбойника с большой дороги, было куда хуже. По крайней мере, Тиндейла она не боялась... Ну, не слишком.

Ее испуганное восклицание было тихим, но его хватило, чтобы мужчина одним гибким движением вскочил на ноги и круто повернулся к ней. В руке у него блеснул серебром неизвестно откуда взявшийся нож.

Нелл с глазами, распахнутыми в пол-лица, и спутанной гривой золотисто-каштановых волос, роскошно рассыпавшихся по хрупким плечам, беспомощно уставилась на высокого мужчину, который так нежданно и агрессивно возник перед ней. Никогда в жизни не видела она такого мрачного и жестокого лица. Под нахмуренными черными бровями сверкали опасным блеском зеленые глаза, смоляные волосы небрежно спадали на высокий лоб. Незнакомец смотрел на нее в упор, и единственным определением, звучавшим в ее мозгу, было: «Он опасен!»

Нелл не могла бы назвать его красавцем, но в его словно высеченном из камня лице было нечто, заставившее ее подумать, что при других обстоятельствах она могла бы счесть его привлекательным. Нос у него, безусловно, был красивым, прямой и надменный, а эти нефритово-зеленые глаза под тяжелыми веками и приспущенными черными ресницами просто завораживали. Верхняя губа широкого, четко очерченного рта была тонкой, нижняя – полной. Под ее пристальным взглядом эти губы потеряли свою суровость и изогнулись в улыбке... Очень и очень привлекательной.

– Простите меня, – произнес незнакомец вежливо. – Я не хотел вас испугать. – Тут же у нее на глазах нож мгновенно куда-то исчез, а мужчина добавил: – Я не понял, что здесь кто-то живет.

– О! Но я не... – Нелл оборвала себя на полуслове, проклиная свой торопливый язык, и отвела глаза в сторону.

Придя в себя после первого потрясения от того, что оказался не единственным обитателем коттеджа, Джулиан, нахмурившись, стал изучать стоявшую перед ним хрупкую девушку. Он окинул внимательным взглядом обстановку и нахмурился еще сильнее. Место это было просто убогой лачугой: тут не было даже каких-нибудь жалких вещей, которые можно обнаружить в самых нищих домах. А эта девушка... Нет, решил он, не девушка, а молодая женщина. Да, молодая, но не юная. Эта женщина явно не принадлежала этому месту. Кружева у горла и на запястьях ее рваной ночной сорочки были слишком изысканными, и ее лицо... Интуиция не подсказывала, а кричала ему, что все здесь не так просто, как кажется.

Опустив глаза, Нелл растерянно прикусила нижнюю губу. Взгляд Джулиана скользнул по ее стройной фигурке, и чресла его напряглись, в них запульсировала жаркая кровь. Реакция совершенно никчемная и нежелательная. Джулиан отбросил всякие незваные и безрассудные мысли о приятном времяпрепровождении и задумался над ситуацией.

Женщина, совершенно очевидно, была не отсюда. В этом он был убежден. Ее ночное одеяние говорило о богатстве – по крайней мере прошлом – и черты лица были аристократичными. У нее была стройная хрупкая фигура, водопад золотистых волос отливал блеском здоровья.

– Вы не... Что именно? – мягко вернулся Джулиан к начатой ею фразе.

Нелл растерянно смотрела на него. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что он имеет в виду ее предыдущее восклицание. Она быстро собралась с мыслями и решила держаться как можно ближе к правде.

– Это вовсе не мой дом... Я здесь не живу, – осторожно начала она. – Возможно, вы натолкнулись по дороге на двуколку. Лошади испугались грозы и порвали вожжи. Мне не осталось ничего другого, как укрыться здесь, пока м-м-мой кучер отправился за помощью. – Необъясненным было то, как оказалась она вне дома в такую гадкую ночь, да еще в одной ночной рубашке.

– Понимаю.

– Надеюсь, что так, – храбро объявила она, задрав свой хорошенький носик, и так же отважно потребовала ответа: – А вы? Как вы здесь оказались?

Джулиан улыбнулся своей невероятно чарующей улыбкой. К досаде Нелл, от этой улыбки у нее ослабели колени.

– Я тоже, – признался он, – оказался жертвой бури. Мой конь сбросил меня и умчался прочь. Мне пришлось искать убежища в этом коттедже. Я не знал, что вы уже завладели им.

Нелл царственно кивнула:

– Что ж, такое случается. Теперь, если вы дадите мне несколько минут уединения, я соберу свои вещи и продолжу путь.

– Вы даже не назовете мне свое имя? – выгнул бровь Джулиан.

– Н-н-нет, в этом нет необходимости. Мы не знакомы. Пусть так и останется.

– Полагаю, что нет. Разрешите мне представиться. – Он поклонился. – Я Джулиан Уэстон. – Он решил назвать их родовое имя. – К вашим услугам. Если вам понадобится.

Нелл выглядела смущенной и неуверенной, раздумывая, не относится ли он к тем джентльменам-разбойникам, о которых часто писали в газетах.

– Благодарю вас, – застенчиво проговорила она. – Но в этом нет нужды. М-м-мой кучер появится в любую минуту. Вам, наверное, пора ехать дальше.

Отдаленный стук колес приближающегося экипажа, казалось, подтверждал ее слова, но Джулиан не стал обращать на это внимания. Он сознавал, что должен отвернуться от нее, однако не мог это сделать. Она представляла собой загадку, которую ему нужно было разгадать.

Стараясь не смотреть на Нелл, он пробормотал:

– С моей стороны будет неблагородно оставить вас здесь одну.

Нелл чуть не топнула ногой.

– Уверяю вас, я буду в полной безопасности.

– Неужели? – осведомился он. – Хотите, я покажу вам, насколько опасно ваше положение?

Он потянулся к Нелл, и глаза ее в ужасе расширились. Она хотела отскочить назад, но не удержалась на ногах и повалилась на тростник, увлекая за собой Джулиана.

Оба упали на пол, причем Джулиан оказался сверху. Охваченная паникой, Нелл ударила его.

– Отпустите меня! – задыхаясь, закричала она. – Вы не джентльмен, раз так со мной обращаетесь. Мой отец шкуру с вас спустит, если осмелитесь меня тронуть.

Джулиан только усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. Он ощущал под собой ее трепещущее тело, и самое восхитительное наслаждение, какое он испытывал когда-либо, овладело им. Однако изнасилование никогда его не привлекало, и кроме того, она была невинна и не хотела его. Но рот, ее рот, оказался неодолимым искушением, и он пробормотал, уговаривая:

– Один поцелуй. Только один.

– Никогда! Отпустите меня, животное! – Нелл вложила в свой возглас все доступное ей возмущение... хотя это было трудно, потому что этот мужчина – будь он разбойником или другим преступником – был необыкновенно привлекательным. Самым привлекательным мужчиной, какого она встречала в жизни. Только гордость и добрая доля природного здравого смысла потребовали от нее высвободиться из его рук. Немедленно. Очень резко она произнесла: – Я настаиваю, чтобы вы отпустили меня. Сейчас же!

– На вашем месте я так бы и поступил, – раздался за спиной Джулиана голос сэра Эдварда. – Делайте то, что велит вам леди. Иначе мне придется выстрелить вам в спину... кусок вы падали.

– А если он промахнется, – протянул Роберт, стоявший рядом с отцом, – я не промахнусь. Отпустите ее немедленно, если хотите жить.