Скандал и грех

Глава 13

– Я люблю начинать медленно, – сообщил Кэри, садясь рядом.

Он и правда целовал ее с удивительной нежностью, пытался кончиком языка ласково раскрыть ей губы. Но руки противоречили языку, нетерпеливо устраняя с ее груди подложенную набивку.

– С тобой мне это не всегда удается. Ты воспламеняешь меня. Ага, вот она, – пробормотал он, когда нащупал ее маленькую грудь.

Абигайль глубоко вздохнула. Привыкнет ли она когда-нибудь к подобной близости с мужчиной, если даже это мужчина, которого она обожает. В следующий миг обе его руки оказались под платьем, и оно само упало до талии. Должно быть, Кэри уже неоднократно раздевал женщин в быстро движущихся экипажах. «Весьма неутешительная рекомендация для мужа», – грустно подумала Абигайль.

– Панталоны, – с тяжелым вздохом сказал Кэри, когда его рука поднялась по ее ноге. – Только вы, мадам, носите панталоны в такой ответственный момент.

– Это не будет, как… как прошлой ночью, – лепетала Абигайль, пока он срывал пуговицы с шелковых панталон. – Я не такая. Это все лауданум. Это он заставил меня так себя вести… заставил чувствовать…

Она чуть не вскрикнула, когда его палец неожиданно вошел в нее, и дернулась, но боль не появилась. Ощущение было не очень приятным, хотя естественным, и ее мышцы инстинктивно сжали палец.

– Я никогда раньше не делала ничего подобного.

– Очень надеюсь на это.

Кэри стянул ее с сиденья вниз, и голова Абигайль оказалась на подушках.

– Ты будешь разочарован, – с тревогой сказала Абигайль, чувствуя, как напряжено ее тело.

– Возможно, это ты будешь разочарована.

Кэри медленно расстегнул вечерние брюки, выпуская возбужденный член. Абигайль крепко зажмурилась, чтобы приготовить себя к первому толчку, которого хотела почти так же сильно, как и боялась.

– Если это окажется лишь одна десятая того, что я чувствовала той ночью, я не буду разочарована.

– И что ты помнишь о той ночи?

– Я помню все, – стыдливо прошептала Абигайль.

Кэри тихо засмеялся, потом, к ее удивлению, встал на колени, и его голова очутилась у нее между ног. Абигайль сжала бедра парой секунд позже, и уже не смогла ему помешать. Сначала она подумала, что не сумеет этого вынести, а тем более получить удовольствие. Он целовал ее сквозь шелк панталон, затем, когда ее мышцы постепенно расслабились, ввел в прорезь язык и услаждал до тех пор, пока Абигайль не вцепилась ему в волосы. Она чувствовала приближающийся миг облегчения и встретила его беззастенчивым криком. Нет, лауданум здесь ни при чем, поняла она. Это Кэри.

Открыв наконец глаза, Абигайль мечтательно улыбнулась ему. Кэри едва не задохнулся – это был затуманенный взгляд женщины, полностью отдавшейся своему плотскому желанию.

– Ради Бога, возьми его в руки, направь до отказа, пока я не опозорился, – взмолился он, упав на нее.

Абигайль понятия не имела, как Кэри мог опозориться, но быстро сделала то, что он просил, с силой введя головку члена в свой нежный вход.

Кэри медленно вошел до конца и, восхищенный ответом ее тела, начал двигаться в такт мерному покачиванию экипажа. Контакт с самой чувствительной ее точкой был настолько идеальным, что Абигайль почти мгновенно унесло волной блаженства.

– Прости меня, – прошептал Кэри ей на ухо, когда сила воли в конце концов предала его.

Он положил ее ноги себе на бедра, мощными толчками входя в нее снова и снова. Абигайль очень смущала близость кучера, но, когда она достигла вершины наслаждения, с ее губ невольно сорвался хриплый крик. Кэри тоже кричал, пока до конца не излился в нее, а затем сразу пересел на свое место.

– Я не собирался этого делать, – пробормотал он. – Моя бедная девочка, ты заслуживаешь лучшего.

Абигайль потрясение молчала. Она была замужем. Ее муж, человек, с которым она теперь навеки связана телом и душой, оказался настолько развращенным, что фактически изнасиловал ее прямо в экипаже. Хуже того, ей это понравилось. Без сомнения, кучер слышал ее крики. Хотя последнее соитие было довольно коротким, оно произвело столь же сильное действие на ее чувства. Она вряд ли могла бы остановиться, если б даже кучер открыл верхнюю панель и спросил, почему молодая леди кричит. Да, теперь Абигайль уже не могла винить опий. Возможно, она столь же развращенная, как и ее муж, с надеждой подумала она.

Но Кэри выглядел таким самодовольным, что на миг ее это возмутило. Ей далеко еще до его бесстыдной развращенности, подумала она. Тем не менее он казался удовлетворенным, и это вселяло надежду на будущее. Пусть он и не любит ее, но если она ему нравится такой, возможно, они смогут прожить счастливую жизнь.

Едва Абигайль успела привести себя в порядок, экипаж остановился.

– Я тебя разочаровал? – вежливо спросил Кэри.

Абигайль молча покачала головой. Нужно только постараться, вот и все. Она будет делать все, что он захочет. Станет для него всем. Потому что, если он когда-либо начнет искать любовь где-нибудь еще, она умрет.

Кэри проводил Абигайль в дом и, поручив заботам миссис Нэш, пожелал обеим леди спокойной ночи.

– Расскажите мне все, – нетерпеливо сказала Вера, как только Кэри вышел. – Я никогда еще не видела, чтобы у вас так сияли глаза, дорогая. Полагаю, вы имели большой успех.

Абигайль в тысячный раз пожалела о своей неистребимой способности краснеть.

– Возможно, кое-какой успех. – Вот и все, что она себе позволила сказать.

Пожаловавшись на головную боль и усталость, Абигайль поспешила в свою комнату.

– Что тебя задержало? – спросил Кэри.

Он сидел на ее кровати, развлекая терьера недавно снятым галстуком. Он был уже без сапог и чулок, голые смуглые ноги делали его больше обычного похожим на цыганского принца. Абигайль не могла отвести от него глаз, слегка испуганная властным физическим влечением к нему. Станет ли оно когда-нибудь привычным? Но сейчас ей очень хотелось побыть одной. Пора разобраться в своих чувствах, пора осознать всю чудовищность того, что она сделала, пора обдумать, как ей завоевать сердце мужа. Пора свернуться калачиком и просто поплакать.

– Возможно, ты хочешь закрыть дверь?

– Как ты сумел так быстро сюда попасть? – спросила Абигайль, торопливо закрывая дверь.

– Это же мой дом, обезьянка. Я знаю расположение комнат, у меня есть ключи. Человек всегда может попасть в собственный дом. Или я нежеланный гость в спальне моей леди? – насмешливо прибавил Кэри.

После того, что случилось в экипаже, Абигайль вряд ли могла притворяться оскорбленной скромницей. Она может побыть одна и завтра. Тут ей пришло в голову, что большинство мужчин в его положении вообще не чувствовали бы себя обязанными жениться на ней. И определенно не стали бы этого требовать, увидев, как она себя ведет. А если Кэри отнесся к ее поведению легкомысленно, то по крайней мере он не обращался с ней презрительно. Он может не любить ее, но он был настоящим джентльменом. Она всегда может положиться на его честь.

– Вы самый желанный, сэр. Просто я не ожидала вас здесь увидеть.

Кэри встал и начал расстегивать жилет.

– Правда? Если вы намерены держать меня на почтительном расстоянии, я боюсь, вам это не удастся.

Абигайль застенчиво улыбнулась.

– Но я не хочу держать вас на почтительном расстоянии.

– Тогда вам повезло, – усмехнулся Кэри, стягивая через голову рубашку. – Не собираетесь ли вы раздеться, миссис Стыдливость? Мужчина не должен бороться с подложенной грудью и застегнутыми панталонами в свою брачную ночь. Во всяком случае, не дважды.

Спихнув Ангела с кровати, Кэри снял брюки. Несправедливо, что она так стеснительна, а он вообще не стесняется, подумала Абигайль. Это жестоко. Даже красивые люди должны обладать хоть долей скромности.

– Как вам удается быть таким загорелым? – спросила Абигайль, когда он наклонился, чтобы откинуть покрывало, выставив на обозрение медно-коричневую спину.

– Летом я загораю на берегу реки, – объяснил Кэри. Он собрал одежду и бросил ее на стул.

Ангел с галстуком хозяина в зубах растянулся на полу.

– А вдруг кто-нибудь увидел тебя обнаженным? – испуганно спросила Абигайль.

– Я думаю, они посчитали бы, что им очень повезло, – беззаботно ответил Кэри.

Он лег на кровать, подложив руки под голову.

– Поторопись, Смит. Я хочу увидеть тебя во всей твоей красоте, без всяких драпировок, прикрытую лишь твоим румянцем смущения.

– Веснушками, ты имеешь в виду? – печально сказала Абигайль.

– Я люблю твои веснушки. Покажи мне эти веснушки, о которых ты говоришь. Я буду изучать их, восхвалять и целовать.

Абигайль не собиралась показывать ему ни веснушки, ни что-либо еще. Открыв дверцу шкафа, она сняла платье и надела свою лучшую ночную сорочку. Когда ее голова появилась из ворота, Абигайль заметила книгу, лежавшую на нижней полке, взяла ее и закрыла шкаф.

Кэри с любопытством посмотрел на нее:

– Время для сказок?

– Кэри, я должна тебя поблагодарить.

– Ты должна благодарить меня в ночной сорочке? Я люблю, чтобы меня благодарили в голом виде.

– Я знаю, ты не был обязан жениться на мне. Особенно после того, как я несколько раз тебе отказывала. Я вела себя слишком глупо. Я даже не представляю, что бы я делала, если б ты не женился на мне. Потому что я хочу иметь свой дом, а потом детей.

– Ты забыла про мужа, – напомнил Кэри. – Ведь ты хочешь и мужа?

– Конечно. Нельзя иметь одно хорошее без другого, так ведь?

– Не все настолько честны, как ты, моя дорогая Смит, – с улыбкой сказал Кэри. – В общем, я скорее женился для создания законного потомства, чем ради того, чтобы скрыть тот факт, что мы приняли слишком много лауданума и довольно плохо себя вели.

– Значит, и ты хочешь детей?

– Целую дюжину. Я хочу, чтобы наша детская выглядела, как приют для сирот. Тебя это не тревожит, Смит?

– Нет, конечно. У меня самой не было ни братьев, ни сестер. Я чувствовала себя довольно одинокой.

– Больше уже не будешь. Обещаю.

Абигайль глубоко вздохнула и протянула ему книгу.

– Это мой тебе свадебный подарок, Кэри. Не так много, я понимаю. Но ведь я не знала, что выйду сегодня замуж.

– О, Блейк, – пробормотал Кэри. – С твоей стороны было бы жестоко не отдать ее мне. Ты еще ждала, чтобы оценить ее по достоинству, тогда как я уже оценил ее. Но у меня для тебя нет Вордсворта или Колриджа, – добавил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. – Что я могу дать тебе?

Абигайль повернула изумруд на пальце.

– Ты уже дал мне очень много. Это прекрасный изумруд. И это чудо, что ты вообще на мне женился.

– Глупости. Ты попалась мне в нужное время моей жизни, Смит. Я засох в изгнании, как вяз, когда ты нашла меня. Я так изголодался по женскому обществу, что даже миссис Гримсток начала казаться мне привлекательной.

– И ты называешь это «засох, как вяз»? – сердито произнесла Абигайль. – Испытывать вожделение к бедной миссис Гримсток? Она бы сразу оставила твою службу, если б узнала… Так вы хотите меня заверить, что не содержали любовницу? – Абигайль сразу пожалела о сказанном. Она говорит как сварливая женщина.

Кэри нахмурился.

– Увы, я не мог позволить себе любовницу. Как видишь, Смит, женитьба была единственным выходом из моего несчастливого затруднения. Не могу же я действительно обременять Гримсток подобным сумасбродством.

– Но вы могли жениться на любой, – сказала Абигайль. – Вам не требовалось жениться на мне.

– Это правда, – согласился Кэри с обычной скромностью. – Но я не мог решиться. А ты сделала это за меня.

– Ничего подобного, я не добивалась вас, – расстроенно ответила Абигайль.

– Разумеется. Ты просто оказала мне услугу, появившись голой из шкафа. Это сразу облегчило мне выбор жены. Нет больше одиноких ночей. Разговоров с самим собой. Вынужденного обета безбрачия. Ты ведь не хочешь, чтобы я держал любовницу? Не пытаешься от меня отделаться?

– Нет! – почти выкрикнула Абигайль, и терьер даже гавкнул от неожиданности. – Я надеюсь, ты не пожалеешь, что женился на мне. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Во всяком случае, постараюсь.

– Но тебе это может показаться неприятным, – предупредил Кэри.

Абигайль заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Я с радостью сделаю все, что ты захочешь. Ни в чем не откажу тебе, клянусь. Если в моей власти дать тебе это, оно твое. Я твоя. Я всегда подчинюсь твоим… требованиям. Я не хочу, чтобы ты держат любовницу. Я не хочу делить тебя ни с кем. И сделаю все, что ты попросишь.

– Очаровательно, – пробормотал Кэри. – Ты еще можешь краснеть, делая мне самое неприличное предложение, какое я слышал от женщины. Хорошо, Смит. К счастью для твоей женственности, я человек весьма скромных потребностей. Десять раз в день, вот и все, что я прошу.

– Д-десять раз?! – повторила Абигайль, побледнев. – В день? Каждый день?

– Маловато, я знаю. Но мы должны сделать тебе скидку как новичку, дорогая. Со временем это будет двадцать или тридцать раз в день. Но пока я согласен на десять. – Он широко ухмыльнулся.

– Кэри, я…

– Для начала я сверху, обычно перед завтраком, хотя и не всегда. Потом наоборот, ты сверху. А дальше в быстрой последовательности сбоку, сзади, спереди. Уже пять? Ну что ж, полдела сделано. Время ленча.

– О, ты шутишь, – пробормотала Абигайль.

– Ты выглядишь разочарованной, Смит, – удивился Кэри. – Теперь краснею я. Да, это шутка. Я же не изверг, Абигайль.

– Не смейся надо мной, – тихо попросила она. Кэри схватил ее за руки.

– Не могу сдержаться, Эбби. Я дурак, и тебе лучше знать это сейчас. Когда я волнуюсь, то делаю глупые, импульсивные и наглые замечания, которые могут вызвать у тебя желание дать мне пощечину. Я виню Итон.

– Почему? – Абигайль изумленно смотрела на него.

– Почему? Я был довольно маленьким для своего возраста. Другие мальчишки…

– Нет. Почему ты волнуешься?

– Тому виной ты. Ты волнуешься, и это, в свою очередь, заставляет волноваться меня. Пытаясь тебя развеселить, я делаю только хуже. Ты настолько туго заведена, что я боюсь тебя сломать. Ты не похожа ни на одну из моих знакомых женщин. Я никогда не знаю, что с тобой делать.

– Я не хочу быть непохожей, – испуганно сказала Абигайль. – Я могу измениться.

– А я не хочу, чтобы ты менялась. Я просто хочу найти место, где ты не будешь пугаться до смерти. Не отшатнешься от меня, когда я к тебе прикасаюсь, – добавил Кэри. – Я этого не выношу.

– Разве я так делаю? Извини, Кэри. Я просто слишком волнуюсь.

– После моего поведения в экипаже я не могу тебя винить, – грустно сказал он. – Я бы тебя не винил, если б ты вообще прогнала меня.

Только смущающая близость кучера помешала ей полностью удовлетворить Кэри.

– В экипаже ты был превосходен, – застенчиво ответила Абигайль.

Она мысленно поклялась никогда больше не отшатываться от него, какой бы взволнованной она себя ни чувствовала. Это глупо, эгоистично, ведь Кэри мог подумать, что она его не хочет.

– Ты должна увидеть меня в постели, – улыбнулся он.

– Может, и увижу. Когда-нибудь.

– Кто бы мог подумать! Смит пошутила!

Кэри откинул покрывало, и Абигайль быстро легла рядом. Он сразу обнял ее. Не было сомнений, что он возбужден, однако явно не хотел повторять тот яростный натиск, который доставил ей столько удовольствия в экипаже. Конечно, в финансовых делах он безнадежно непрактичен, зато искусный и неутомимый любовник. Абигайль даже нравилось, что у него есть хоть один недостаток.

Положив ладони на ее маленькие груди, Кэри наслаждался розовыми сосками, затвердевшими под тонкой тканью ночной сорочки. Когда Абигайль теряла стеснительность, такой отзывчивости, как у нее, Кэри не встречал ни в одной женщине, с которыми он прежде спал. Пробуждаясь, она выполняла даже его невысказанные желания, чего не умела ни одна из тех женщин. Пусть в обществе Абигайль была неловкой, всегда старалась остаться в тени, но в постели она была идеальным партнером.

Когда, подняв сорочку, он положил руку на цель своих желаний и начал осторожное исследование, Абигайль поразилась, что ее тело даже не вздрогнуло. А ведь несколько часов назад она и подумать не могла о такой интимности, не говоря уже о том, чтобы принять ее. Теперь она широко раскрылась навстречу, более того, втянула его с такой жадностью, что у нее захватило дух. Неужели эта распутная леди – Абигайль Ритчи? Нет, она Абигайль Уэйборн, а это совсем другое дело. Она быстро напомнила себе, что нет греха в соединении с мужчиной, который навеки стал ее мужем, но в глубине души отказывалась этому верить. Грешно так давать волю своим желаниям.

– Ты уверена, что не слишком устала? – спросил Кэри.

Когда Абигайль молча покачала головой, он больше не спрашивал, удивляясь, как ее маленькое тело второй раз приняло его с тем же возбуждением.

– Утром ты будешь страдать от этого, – предупредил он, но Абигайль не отпускала его.

Временная боль внутри казалась ей не такой уж высокой платой за это неописуемое блаженство. Она была готова и к третьему разу, но Кэри отказался.

– Зато я буду определенно болен, – пробормотал он, и она засмеялась.

Потом, когда он спал, Абигайль гладила его по густым черным волосам, думая, поседеют ли они когда-нибудь. Разумеется, нет, решила она, засыпая. Ведь она вышла замуж за бессмертного.

Ангел разбудил ее перед рассветом, вскочив на постель. Огонь в камине погас, Кэри двигался в темноте, искал свою одежду.

– Посмотрите, с какой скромностью начинает свои золотые дни эта нимфа, – возвышенно приветствовал он ее.

– Кэри, о чем ты говоришь?

– «Был королем я только в сновиденье. Меня лишило трона пробужденье», – с улыбкой процитировал он. – Конечно, за исключением того раза, на этот раз я остался королем, а ты осталась моей.

Слова взволновали ее. Что бы ни омрачало их еще не оперившийся брак, Абигайль не сомневалась в его страсти к ней. В спальне они были настолько совместимы, насколько несовместимы были за ее пределами.

– Кто это, Марвелл?

– Нет, обезьянка, это Шекспир. Сонет 87. Разве пресвитерианцы не читают классику?

Абигайль села в кровати и потянулась.

– Который час?

Кэри со вздохом стал надевать брюки.

– «Не хвастай, время, властью надо мной», – пожаловался он, запихивая в шкаф остальные части вечернего костюма. – В любой момент здесь может появиться служанка, чтобы разжечь камин. Но когда все общество узнает, что мы женаты, клянусь, я не выпущу тебя из этой постели дней пять как минимум, а пока… – Кэри наклонился и поцеловал ее в лоб. – «Прощай! Тебя удерживать не смею. Я дорого ценю любовь твою. Мне не по средствам то, чем я владею. И я залог покорно отдаю».[3]

Абигайль не могла ответить Кэри цитатой из Шекспира, поэтому она просто поцеловала его, прикусив зубами его нижнюю губу. Кэри не выглядел разочарованным.

Утро прошло как в тумане. Миссис Спурджен явилась к завтраку в кружевном чепце, с седыми локонами и жалобами на многочисленные болезни. Вера посочувствовала хозяйке, но Абигайль была занята собственными мыслями.

– Иногда я думаю, что слышу его голос, его любимый голос.

Абигайль вздрогнула.

– Чей голос, миссис Спурджен?

– Като, естественно. Вы что, не слушаете меня? Я вижу его во сне, а когда просыпаюсь, мне в первый момент кажется, что я вижу его на жердочке. Но это всего лишь сон. Надеюсь, окно открыто, Вера?

– Конечно, – успокоила ее миссис Нэш.

– Окно всегда должно быть открыто. На случай если он вернется.

Абигайль чувствовала себя отчасти виновной в безвременной смерти Като, чего нельзя было сказать про Ангела: явно не обремененный сложными переживаниями, он рвался на прогулку.

Выйдя после обеда погулять, Абигайль сразу заметила Кэри, идущего по тропинке к дому. Он задержался, чтобы потрепать собаку по голове, – непростая задача, поскольку Ангел восторженно прыгал.

– Собираешься гулять? – спросил он Абигайль. – Ты меня опередила, я как раз шел пригласить тебя на прогулку в лес. – Выражение лица у него вдруг изменилось. – В чем дело? По-моему, ты была счастлива, когда я уходил.

– Я была и осталась счастливой, – быстро сказала Абигайль. – Это все из-за миссис Спурджен. Она ужасно тоскует по своей птице. Иногда я думаю… Может, сказать ей правду?

– Нет, конечно, – ответил Кэри, беря ее за руку и уводя от дома. – Если ты не хочешь еще больше расстроить ее.

Вспомнив пронзительный голос птицы, Абигайль невольно вздрогнула. Ангел тем временем с трудом двигался по грязи в сторону леса.

– Пусть идет, – сказал Кэри, ведя ее через луг к березовой роще. – Тут есть секретная тропинка, которую я хотел тебе показать.

Четверть часа спустя они подошли к дому привратника и остановились у задней двери. Абигайль скорее обрадовалась, чем удивилась.

– Ты понимаешь, зачем я привел тебя сюда? – Кэри запрокинул ей голову, чтобы она могла смотреть только на него.

– Да.

– Вот и хорошо, – проворчал он, вставляя ключ в замок. – Обычно я не привожу сюда молодых леди средь бела дня, но, поскольку ты моя жена, я сделаю для тебя исключение.

Абигайль вошла первой.

– Меня совершенно не интересует, что ты делаешь обычно, – сказала она, стоя посреди небольшого холла.

Кэри усмехнулся, закрыл дверь и помог Абигайль снять плащ.

– Вижу, на этот раз ничего одолженного у Веры нет. Все настоящее и собственное.

Холл сообщался с убогой комнаткой, большую часть которой занимал камин. В середине комнаты, служившей одновременно кухней и гостиной, стояли стол и два стула. С одной стороны камина была приставная лестница, ведущая на чердак. Огонь в камине уже горел, видимо, в ожидании ее прихода. Абигайль взглянула на лестницу:

– Ты думаешь, что я полезу с тобой наверх?

– Если ты настаиваешь, – ответил Кэри, подталкивая ее к лестнице. – Я хотел предложить тебе чай, но если мадам склонна к другому уроку супружеского поведения…

Абигайль со смехом полезла наверх. Она вынуждена была пригнуться, чтобы не стукнуться головой о низкий потолок, однако на узкой кровати лежал настоящий пуховый матрас и стеганое одеяло, любовно сшитое из разноцветных квадратов атласа.

Кэри, по своему обыкновению, тут же сбросил одежду и устроился на кровати в полной готовности.

– Обычно леди дает мне время собраться с мыслями, прежде чем прыгнуть на меня, – ворчал он. – Но полагаю, супруге разрешены некоторые вольности. Прыгай, если хочешь. Я постараюсь выдержать. Между прочим, сняв одежду, ты убедишься, что это значительно увеличит наше взаимное удовольствие.

– Я уже сказала вам, сэр, меня не интересует, что вы обычно делаете со своими шлюхами, – ответила Абигайль, поднимая юбки. Через секунду она уже оседлала его. – Я намерена произвести несколько реформ.

– Вроде того чтобы избавиться от панталон? – спросил Кэри, нащупав мягкий бугорок между ногами. Его любознательным пальцам он казался спелым персиком, источающим сладость. – Да, это действительно необходимая реформа, моя королева. Ты совершенно права, устраняя все преграды на пути развития.

– Это не только моя заслуга, – сказала Абигайль, тут же охнув, когда его палец скользнул в источник, затем упорно продолжил движение. – После долгого и тщательного исследования мой верный советник обнаружил, что позорная привычка носить панталоны – это жестокая и неестественная помеха для мужчин в экипаже.

– Умный парень, твой советник, – одобрил Кэри. – Тебе повезло с ним.

– Я прекрасно сознаю, насколько мне повезло, сэр, – ответила Абигайль, ведя рукой по его гладкому животу, пока не почувствовала горячий твердый член. – Я получаю великолепные советы, и мой премьер-министр всецело в моем распоряжении.

– Конечно, – хрипло согласился Кэри.

– А еще он такой красивый, – бормотала Абигайль, бесстыдно дразня головку его премьер-министра. – Такой надежный, всегда готов к действию, хотя слегка горяч, но я не возражаю.

– Боже мой, Абигайль. – Кэри схватил ее за бедра и заставил опуститься на него. – Разве можно так обращаться с государственным деятелем?

Абигайль засмеялась, когда он глубоко вошел в нее и облегченно вздохнул.

– Ты была создана для меня. Несомненно, создана для меня.

Внезапный стук в дверь был весьма нежелательным. Королева с главным советником были серьезно огорчены, и премьер-министр потерпел самое решительное крушение в своей карьере.

– Проклятие! – зарычал Кэри.

Стук продолжался, теперь к нему присоединился раздраженный женский голос:

– Кэри Брэддон Радерфорд Уэйборн! Я знаю, что ты здесь! Немедленно открой дверь.

– Назойливая Джульет! – процедил он.

– Может, она сейчас уйдет? – с надеждой сказала Абигайль.

– Только не она. Ты не видишь мою рубашку?

– Полагаю, это одна из твоих шлюх. – Абигайль протянула Кэри рубашку.

– Нет. У моих шлюх манеры намного лучше. А эта развязная женщина имеет счастье быть моей сестрой Джульет, – ухмыльнулся он, видя, как Абигайль в ужасе раскрыла глаза. – Ты поступила очень разумно, не успев раздеться, дорогая. Почему бы тебе не открыть дверь и не впустить свою родственницу? Она горит желанием познакомиться с тобой.

– Кэри! – прошептала Абигайль. – Почему ты не сказал мне, что твоя сестра едет в Хартфордшир?

– Потому что я понятия не имел, что она сюда заявится. Постарайся не паниковать, обезьянка. Тут есть задняя дверь, помнишь? Хотя Джульет и вездесуща, но даже она не может быть в двух местах одновременно.

В спешке Абигайль чуть не упала с лестницы, ибо Кэри бесцеремонно подталкивал ее.

– Найдешь тропу через лес? – спросил он, закутывая ее в плащ. – Иди по ней до стены фруктового сада. Затем пройдешь через сад, в это время года там не должно быть никого, и увидишь слева перед собой дверь. Вот ключ. – Абигайль взяла его, мысленно повторяя инструкции. – Внутри справа будет лестница. Наверху дверь. Рядом с нею в коробке на столе лежит другой ключ. К нему привязана красная лента. Оттуда найдешь дорогу в свою комнату. Торопись, обезьянка, гарпия уже потеряла терпение. – Кэри быстро поцеловал ее и подтолкнул к двери.

Абигайль уже скрылась в лесу, когда Джульет, обогнув дом, увидела брата.

– Вот ты где! – нахмурилась она. – Ты что, не слышал, как я стучу?

– Полагаю, даже Кромвель слышал твой стук.

– Кто? – Джульет прошмыгнула мимо него и вошла в дом. Ее глаза изучили обстановку, не упуская ни малейшей детали.

– Я сказал, Кромвель. Возможно, ты о нем слышала? Он убил короля Карла, ибо тот был мерзким тираном. После этого он дал нам «долгий парламент», но через девять лет разогнал «охвостье» «долгого парламента», стал лордом – протектором Англии и сам превратился в мерзкого тирана.

– Он давно умер, – безразлично сказала Джульет. – И следовательно, не мог слышать, как я стучу. Что ты делаешь у задней двери?

– Ты напугала меня. Я подумал, что ты сборщик налогов, и уже собрался бежать.

Джульет подняла бровь.

– Прямо босиком?

– Разумеется. Но хватит обо мне, – дружелюбно сказал Кэри, подталкивая сестру к столу. – Для начала можешь объяснить, что ты здесь делаешь.

Стянув перчатки, Джульет села за стол и потрогала чайник. Кэри понял намек и поставил его на огонь.

– Хорас сказал, что на Дауэр-Хаус упало дерево. Ему прямо не терпелось поведать об этом. Судя по его рассказу, ты специально уронил его на собственный дом. Еще он сказал, что ты живешь здесь, в доме привратника. Я не поверила ему. Кэри, это же просто загон для скота! – Джульет с отвращением сморщилась.

– Здесь имеются свои преимущества. Мне пришлось сдать главный дом арендаторам. Ничего другого не оставалось. Тебе они понравятся. Это платежеспособные респектабельные люди.

– Надеюсь, – ответила Джульет. – Мне было бы неудобно жить в одном доме с нереспектабельными людьми.

– Прости? – Кэри сел напротив.

– Я сказала…

– Я слышал, что ты сказала. Но ты не можешь остаться в Танглвуде. Что говорит Окленд? Кстати, он здесь, с тобой?

На щеках Джульет появилось два красных пятна.

– Не важно, что он говорит. Между нами все кончено. Я… разорвала помолвку! – Она разразилась слезами.

Как все английские аристократы, Кэри не выносил слез.

– Послушай! Возьми себя в руки. – Он подал ей чайное полотенце и велел утереть слезы. – Итак, ты говоришь… Извини. Я не понимаю твоего бормотания.

Джульет сделала глубокий вдох.

– Я могла бы догадаться, что ты примешь его сторону, – с негодованием сказала она. – Но я ожидала, что ты будешь на моей стороне. Я знаю, Бенедикт, конечно, во всем обвинит меня, но ты, Кэри, я думала, ты встанешь на мою защиту.

Упоминание о старшем брате делало положение серьезным.

– Бенедикт знает об этом? – нахмурился Кэри.

– Пока нет. Я решила, что мне лучше уехать из города.

Кэри пошел снять чайник с огня.

– Итак… Кто еще, кроме меня, знает о твоей ссоре?

– Это не ссора. Я порвала с ним, – сурово ответила Джульет.

Пока сестра готовила чай, Кэри нашел две глиняные кружки. Слава Богу, сестра перестала реветь и так спокойно пила чай, что он по ошибке поверил в ее благоразумие.

– На твоем месте я бы со всех ног помчался в Лондон и уладил дела с Оклендом, – предложил он.

Джульет грохнула кружкой о стол.

– Уладить дела? – Она чуть не взвыла. – Ты что, не слышал меня? Я порвала с ним. Я не могу и не хочу выходить замуж за человека, который не доверяет мне.

– Окленд тебе не доверяет?

– Он слушает всякие сплетни, – презрительно сказала Джульет. – Он ревнует меня к мистеру Рурку. На прошлой неделе он грозил прекратить его финансирование, если я не перестану с ним видеться.

– С тем актером? – недоверчиво спросил Кэри.

– Вот именно, – торжествующе ответила сестра. – Какой джентльмен станет ревновать к простому актеру? Я нахожу это оскорбительным. Что плохого, если я зайду к нему за кулисы в его гардеробную?

– Простите, мисс?

– Вы, мужчины, всегда заходите к актрисам.

– Ради Бога, Окленд имеет право быть недовольным, – раздраженно сказал Кэри. – Гардеробная актера не место для приличной молодой женщины. Ты что, с ума сошла?

– Все было в высшей степени прилично, уверяю тебя, – холодно произнесла Джульет. – Там собралась масса людей. Мне так понравилась генеральная репетиция, что я подарила ему корзину апельсинов. Кроме того, я должна была встретиться с мистером Рурком. Мы работаем над новой пьесой, и Джинджеру это известно. Он сам одобрил все расходы. А теперь носится по Лондону и обвиняет меня.

– В чем именно?

Джульет пожала плечами.

– Вчера он переполнил чашу моего терпения. Он увидел, как я выходила в Олбани с мистером Рурком, и то, что он мне сказал…

– Какого дьявола ты делала в Олбани?

– Лучше бы спросил, что он сам делает в Олбани! – возмутилась сестра. – Вместо того чтобы спать дома, он посреди ночи шпионил за мной! Это низко. Я не позволю, чтобы за мной шпионили.

Кэри грубо схватил сестру за руку.

– Ты была среди ночи в Олбани с мистером Рурком? Ты определенно свихнулась. Ничего удивительного, что Окленд тебе не верит.

– Если он любит меня, то должен мне верить, что бы я ни делала, – заявила Джульет. – Я не позволю, чтобы меня допрашивали. И обвиняли.

– Виновные часто против этого возражают, – ответил Кэри, выпуская ее руку.

– Я невиновна, дурак. У меня были веские основания пойти ночью в Олбани, но это не имело отношения к бедному мистеру Рурку. Я даже не видела его, пока не вышла на улицу, и он был достаточно любезен, чтобы проводить меня. К тому же на мне была вуаль, так что он вряд ли знал, кто я.

– Я твой брат, Джульет, но я тебе не верю.

– Благодарю, сэр. Похоже, вы с Джинджером забыли, что в Олбани, кроме мистера Рурка, живут и другие мужчины.

– Понимаю. Ты ходила к другому мужчине. Да, это совсем невинно.

Джульет нетерпеливо вскинула голову.

– Наш кузен Хорас тоже имеет квартиру в Олбани, – напомнила она, затем, сердито порывшись в карманах, выложила на стол маленькую коробочку: – Вот! Тебе не стыдно за себя?

Кэри мгновенно узнал табакерку со скаковой лошадью на эмалевой крышке.

– Ты украла табакерку Хораса?! – изумленно воскликнул он.

– Разумеется, он бы не отдал ее мне, – процедила Джульет. – Конечно, я украла. Весьма неблагодарная работа, должна тебе сказать. Хорас не спускает с нее глаз, мне пришлось спрятаться под кроватью и ждать, пока он придет домой. Господи, перед сном он даже кладет ее под подушку. Совершенная нелепость.

– Конечно, – согласился Кэри. – А что сказал Окленд, когда ты рассказала ему об этом?

– Я не обязана ему ничего объяснять, – фыркнула Джульет. – Он сам виноват, что ему в голову пришла дурная мысль. Джинджер должен мне доверять, в конце концов, я совершенно невиновна.

– Боюсь, я не могу с тобой согласиться, – ответил Кэри, беря со стола табакерку.

– Идея украсть ее принадлежит Джинджеру. Ты был при этом и слышал его. Он сказал, что надо взять у Хораса табакерку и швырнуть в Темзу. Если б он вел себя лучше, мы бы вместе посмеялись.

– Думаю, Хорасу сейчас не до смеха. Нелепо с его стороны, или нет, табакерка была королевским подарком, и он ею чрезвычайно гордился. Возможно, он сейчас на Боу-стрит и нанимает сыщиков.

Джульет, похоже, не слышала брата.

– А вместо этого Джинджер обвиняет меня в неверности. Тогда я, конечно, сказала, что, если он продолжит нести вздор, я разорву помолвку. Тогда он сказал… – Нижняя губа у нее задрожала. – Он сказал… «Как вам угодно, мадам». – И Джульет зарыдала.

– Ты все же расквасила себе нос, – ответил Кэри с полным отсутствием братского сострадания.

На внезапном повороте узкой темной лестницы Абигайль больно стукнулась лбом о низкий потолок. Чтобы устоять на ногах, она ухватилась рукой за стену, поранив ладонь торчащим гвоздем, и последние несколько ступенек лестницы преодолела уже на четвереньках. Света из маленького круглого окошка как раз хватило на то, чтобы увидеть дверь и стол рядом. Взяв стоявшую на нем коробку, Абигайль поднесла ее к окну, начала перебирать содержимое в поисках ключа с привязанной красной ленточкой и вдруг увидела то, о чем не могла даже помыслить: среди разнокалиберных ключей лежала миниатюра в изящной золотой оправе.

– Екатерина Арагонская! – благоговейно прошептала Абигайль, дрожащими пальцами вынимая сокровище из коробки.

Потом она быстро отыскала нужный ключ. Дверь открылась в освещенный зал, и, когда ее глаза привыкли к свету, она без всякого труда нашла дорогу в свою комнату.

Первым делом Абигайль бросилась к туалетному столику. Ее очень беспокоила предстоящая встреча с сестрой Кэри, и зеркало только усилило ее беспокойство. Выглядела она хуже некуда. В лесу к одежде прилипли листья, а поднимаясь по лестнице, она, казалось, собрала там всю пыль, даже в волосах застряли клочья паутины.

Абигайль торопливо умылась, надела платье со скромным вырезом, тщательно расчесала волосы. Удовлетворенная своим внешним видом, она, крадучись, спустилась по лестнице. Миссис Спурджен, кажется, уже проснулась, Абигайль слышала приглушенные голоса Веры и Эванс. Тихо пройдя в картинную галерею, Абигайль открыла витрину с антикварными вещами, чтобы добавить к коллекции миниатюр найденную Екатерину Арагонскую, когда сзади раздался пронзительный голос:

– Немедленно положите это назад, или я подниму весь дом!

Абигайль испуганно уронила стеклянную крышку витрины, придавив себе пальцы, и вскрикнула от боли.

– Поделом тебе! Гримсток! Гримсток, немедленно сюда!