Скандальная измена (СИ)

Глава 4

— Решила порадовать себя подарком в честь нашего развода?

От произнесенного без капли тепла вопроса потряхивает. Первым делом мне хочется бросить в ответ импульсивное: «да!», но я прикусываю кончик языка и глубоко дышу.

— Знаешь что… Это тебе под хвост попала какая-то вожжа, и ты решил, что нам нужно развестись. Я с тобой разводиться не собираюсь. — Чеканю так, как будто на все сто уверена в том, что у меня хватит сил подтвердить слова действиями. Хотя на самом деле… Это у Серебрянского толпа высококлассных юристов, у меня — только задетая гордостью и жажда доказать мужу свою невиновность.

Игорь молчит. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы представлять, как от злости волнуются скулы и, возможно, даже венка на виске вздулась.

Обычно, если у него случался сильный напряг на работе, я целовала его в тот самый висок, шептала всякие глупости, пошлости, нежности, отвлекала от сложностей на себя. А теперь сама стала причиной неконтролируемого нервного напряжения, пусть и не по своей вине.

Я уверена, что статья в журнале задела его ужасно сильно. За пять лет знакомства ни разу не видела его таким.

— И что же ты сделаешь? — В голосе мужа слышится сразу и усталость, и ирония.

А я фыркаю.

— Посмотришь… — На самом деле, понятия не имею, но так быстро сдаться не могу. — Но заблокировать мне карты — это было низко, Игорь. Низко! Неужели ты не знаешь, что обвиняемым в самых ужасных преступлениях все равно дают последнее слово? Неужели ничего не слышал о презумпции невиновности?

Муж дослушивает, а потом громко и неправдоподобно весело смеется. Мы с ним — два ужасных актера. Я знаю его слишком хорошо, чтобы не сомневаться в том, что на самом деле мужу ни черта не весело.

— Я так понимаю, ты тратила время не зря… Вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, писала пламенные речи, только знаешь, что, родная?

Его обычное обращение «родная» сейчас бьет в грудь и оттуда прокатывается по всем нервным окончаниям. В нем не тепло, желание, похоть, к которым я привыкла, а издевка.

— Развод будет. Это не обсуждается. В твоих интересах не трепать мне нервы сверх меры, потому что иначе… — Игорь тормозит. Решается, что ли? Я не знаю, что скажет, но волнуюсь сильнее.

Сажусь на лавку возле декоративного фонтанчика и не видящим взглядом смотрю на снующих вокруг людей.

— Что иначе? — Спрашиваю севшим, каким-то высушенным будто голосом. Сама не знаю, зачем.

— Посмотришь, — а получив неопределенный ответ, внезапно для себя же выдыхаю. Закрываю глаза и сглатываю. Я не готова осознать, что этим утром проснулась в мире, где вместо моего лучшего в мире любящего мужа рядом… Негодяй.

— То есть, ты еще не придумал, чем будешь меня шантажировать?

— Агата…

Игорь пресекает, и пусть я вроде как уже не обязана ему подчиняться, но на властное обращение реагирую привычно — прижимаю уши, как послушный, пусть и бунтующий время от времени, щенок.

Внутри меня столько сомнений и страхов, что они мешают вести конструктивный диалог. Я понятия не имею, как буду жить, если Игорь не пойдет на попятную. И речь, конечно же, не о деньгах.

Мы же детей планировали… Вдвоем хотели… Я занималась обустройством детской, которая непременно нам пригодилась бы. А теперь?

— Что там с карточкой? — после недолгой паузы муж переспрашивает тоже слегка севшим голосом.

Я совсем его не понимаю, честно. Он то кажется злым до бешенства, то каким-то даже… Заботливым?

— В ювелирном я получила три отказал от банка.

— Сумма какая? — Игорь включает деловой тон, у меня ноет сердце. Хочу попросить: разговаривай со мной, как с женой, а не сотрудницей, но сдерживаюсь.

Озвучиваю, чувствуя, как щеки вспыхивают стыдом. Сама понимаю, что психанула. Но я очень хотела привлечь его внимание.

Слышу в трубке, что муж поперхнулся. Прокашливается, а я хмурю брови. Глупо будет извиняться, наверное…

— Я очень на тебя разозлилась… — Шепчу, Игорь закашливается еще раз.

— Если мы сравниваем степень злости, Агата, то я должен был смотаться в салон и купить себе Феррари. Понимаешь?

Грудная клетка наполняется возмущением, на языке крутится очередная тирада о том, насколько он неправ, но я из последних сил держусь. Просто на слово он мне верить не хочет. Тем более, не станет слушать по телефону.

— Я не против, если ты купишь себе Феррари и конфликт будет исчерпан.

Мое примирительное предложение, кажется, знатно удивляет. В трубке сначала пауза, потом я слышу легкое дуновение ветерка. Это Игорь хмыкает.

А у меня сердце сжимается. Я очень люблю его мальчишескую озорную ухмылку. Не хочу потерять!

— Деньги на карте временно будут заблокированы. Это мое решение, Агата. Тебе лучше с ним не спорить.

— Ты решил наказать меня, оставив без копья?

— Дослушай… — Игорь требует, а потом замолкает на время, как бы проверяя, буду ли еще перебивать.

— Вечером мой водитель привезет тебе деньги. Нал. Не на оскорбленный обнос ювелирного, конечно, но и кричать о том, что я посадил тебя на черный хлеб, оснований не будет.

— Я тебя не понимаю… Ты либо считаешь меня изменницей и лишаешь всего, либо ведешь какие-то странные игры и почему-то не объясняешь мне правила… — Предложение мужа путает только сильнее. А на него снова накатывает раздражение. Я чувствую его через трубку.

— Я просто слишком благородный, Агата. Но о твоем предательстве не забыл.

Муж скидывает, мои руки бессильно опускаются на колени.

Я фокусирую взгляд на витрине магазина, из которого недавно вылетела с позором, и ловлю подбадривающий взгляд девочки-консультанта.

Резко поднимаюсь, набрасываю сумочку на плечо и иду прочь. Только чужой жалости мне не хватало. Нет уж. Всё будет по-моему.