Сказка для Мальвины

Глава 1

Глава 1. Госпиталь

Добрый доктор Айболит!

Он под деревом сидит.

Приходи к нему лечиться

И корова, и волчица,

И жучок, и червячок

И медведица!

Всех излечит, исцелит

Добрый доктор Айболит! (К. И. Чуковский)

Пот заливал глаза, казалось, этой операции не будет конца, на столе лежал мальчишка лет пяти: чёрная кожа, покрытая коростой грязи, слипшиеся, спутанные кудрявые волосы воняли тиной. Он случайно проглотил батарейку, искал, что поесть, на помойке за селением.

– Пинцет! - отрывисто скомандовал Тёма. - Зажим, ещё! - я стояла, держа наготове кетгут, и ждала, когда он скажет, что можно зашивать, но время шло. Семь часов мы боремся за жизнь этого мальчонки. В полевой госпиталь его с криками и причитаниями принесла мать, которая с виду казалось, что как будто была испугана и сильно взволновано. В её глазах был как мне казалось страх, но он был как будто наигранный. И у меня почему-то возникало подозрение в её искренних чувствах к этому ребёнку. Он был без сознания, очень истощён. Из её сбивчивых объяснений на ломаном французском мы поняли, что ребёнок плохо себя чувствовал уже несколько дней, его постоянно рвало. Рентген показал инородное тело в желудке. Во время операции мы обнаружили, что это батарейка. Она сильно окислилась. Необходимо было удалить все повреждённые ткани. Ситуация осложнялась сильнейшей жарой и почти полной антисанитарией. Конечно, операционную обрабатывали по всем правилам, но всё же это походные условия.

Наконец Артём облегчённо вздохнул:

– Мальвина, зашивай!

– Он будет жить? - я пытливо посмотрела на нашего хирурга.

– Я сделал всё, что мог, теперь надежда на антибиотики и организм. Ему необходимо будет полежать у нас до того, как придёт в сознание, - Артемон быстро написал препараты для капельниц.

Я взглянула на список – ещё одна такая операция, и нам просто нечем будет лечить этих людей. Лекарств и материалов почти не осталось, ближайшая поставка на следующей неделе вместе с гуманитарным грузом, а то, что осталось, всё одноразовое, и его очень мало. Вышла из операционной палатки, - в нашем передвижном госпитале она самая большая и чистая, - на выходе в меня буквально вцепилась чернокожая мадам, что-то лепетала на своём языке, плакала. Я вспомнила, это мать нашего больного, почему-то не испытывала к ней ни капли жалости. (Хотелось послать её с маршрутом в горы. Надолго. Это что же за мать такая. Обращаются к нам только в крайних случаях. Подобные этому.)

Знаком дала ей понять, что ребёнок жив, и, не обращая более внимания, побрела в свой шалаш. Назвать это строение из веток и глины, наспех слепленное местными жителями, домом, - запятая не нужна - язык не поворачивается. Открыла последнюю бутыль привозной чистой воды, немного сполоснула лицо, попила и без сил рухнула на лавку у стены, застеленную более-менее чистым одеялом. (Моё состояние было равно нулю. Такие мамки, как эта часто встречались. За два месяца таких я чувствовала себя, как рыба в водах пресных. Потому что каждая вторая к шаману прежде обратиться. Потом к нам. Да и то что серьёзно. Да на кой мне черт сдалась эта практика, да ещё эта диссертация)

От жары сон совсем не шёл. Выйти прогуляться нельзя: малознакомая местность, насекомые, змеи, а самое страшное – нелояльные к белым местные экстремисты. Их не волнует, что мы врачи и приехали помогать. Для них мы враги. Уже было несколько инцидентов, теперь по одному никуда не ходим. В этой “демократической” республике Конго свои законы и порядки.

Что я забыла в этой Богом забытой стране, вдали от родины? (практика)

Разрешите представиться: Марьяна Андреевна Малевина или просто Мальвина. Закончила ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова, по специальности врач-реаниматолог с красным дипломом. Защитила диссертацию по микробиологии. Сюда, в Конго, мне предложил поехать Артём, мой добрый друг со школьной парты. Мы вместе учились, окончили школу отличниками и также вместе поступили в «Пироговку» на один медико-биологический факультет, только я отучилась на реаниматолога, а он стал хирургом.

Со школы называли друг друга Мальвина и Артемон, этому предшествовала смешная нелепая история, именно с его лёгкой руки меня стали звать Мальвина. Почему именно так? Со старшей сестрой, готовясь к первому сентября, стащили у мамы краску. Я же блондинка, захотелось чёрные прядки. Только такие они не получились, краска, видимо долго стояла, получились синие. Эту жесть мы потом смывали ещё месяца два. Пришлось идти как есть, с синими волосами, в тот день Артём толкнул меня и назвал Мальвина, а я его в ответку - Артемон. Сестра сначала удивилась, потом посмеялась вместе со мной. Как-то сложилось по жизни, что мы с Тёмой друзья, вместе росли, учились. И во всех компаниях он всегда представлялся: «Я – Артемон, а это моя подруга Мальвина».

После получения основного диплома, двух лет интернатуры и защиты диссертации - встал вопрос: продолжить учиться или заняться практикой. Уже предложили несколько “вкусных” мест в московских клиниках. Пока я была в раздумьях, позвонил Тёма:

– Мальвина, привет! Как защитилась?

– Красный, мой любимый цвет!

– А я думал, голубой, поздравляю! Мне тут поступило предложение! Как раз по нашей докторской.

– М-м-м? Какое?

– Мама звонила, предложила поехать на практику в Африку, там надо будет провести небольшие исследования, обещают хорошие деньги- и учёную степень. Поехали?

-–Мне надо подумать. Артемон, ты как всегда! - бросила трубку. Надо – перезвонит. Иногда бесит эта его манера, наспех принимать решения.

Вечером позвонила мамуле:

– Мамочка, привет! Поздравь меня, я защитилась!

-–Умничка ты моя. Как я за тебя рада! Приедешь на выходные к нам? Папа будет с дежурства, отметим, приготовлю твой любимый пирог.

– Постараюсь. Да, мамуль, Артем предлагает мне поехать на практику. Но что куда, пока не знаю, завтра позвонит, подробно расскажет. Сегодня у нас что-то не сложился разговор. А на выходные я попробую вырваться. И все расскажу, что нам там за работу предлагают. Привет передай папе!

Глава 2

Глава 2. Наши “серые” будни.

“Вы обращали внимание, что у нас происходят перебои с теми или иными товарами? Это происходит от того, что те или иные товары не запланированы такими ротозеями, как вы. Извольте переделать”.

(цитата из фильма "Служебный роман")

Спустя неделю - после той сложнейшей операции (к слову говоря, ребёнок выжил) по рации передали, что грузовик со снабжением застрял на перевале. Сейчас здесь короткий сезон дождей, дороги размывает, так что даже наши “буханки” не могут проехать, не говоря уже о тяжелой технике. Артём с Пашей и парой солдатиков пошли пешком за продовольствием и лекарствами. Им предстоит пройти минимум два километра по размокшей глине, постараться вытолкать машину, а если не получится, то ждать гусеничный транспорт, в общем, это надолго. Ещё и с неба льёт с периодичностью каждые полчаса. Душно, как в бане. Одежда вся сырая. Одно радует – этот дождь смывает липкий пот и грязь с одежды. Не совсем, конечно, душ. Но хоть немного легче, можно даже голову намылить и постоять минут десять под дождём. Я, когда поняла, какой тут климат, коротко постриглась и покрасилась в тёмный цвет – и грязи не видно, и поддерживать гигиену намного проще!

Сегодня осталась за старшую в нашем походном госпитале. Посмотрела в небо. Серые тучи заволокли небосвод. Как всё-таки наши доедут до лагеря. Везде грязь и слякоть. Отодвинула полы палатки. Огляделась в поисках того, чем себя занять. Наткнулась взглядом на белый шкаф. Надо бы проверить наш инвентарь. Вот и кушетка, а рядом стол и стул.

– Вам чем-то помочь, Марьяна Андреевна? – ко мне подошла медсестра Галина.

Не заметила её за своими мыслями, опять закопалась в них. Улыбнулась ей.

– Давай перепишем оставшиеся в наличии медикаменты.

– Хорошо, – услышала в ответ от этой высокой, стройной, сероглазой девушки.

Рассматривала эту настоящая русскую красавицу. Длинные вьющиеся русые волосы заплетены в косу. Правда, сейчас обычно веселые кудряшки больше похожи на печальные сосульки. Этой забавной девчушке двадцать два года, вроде и ненамного меня младше, но мне порой кажется, что она подросток, весёлый и совершенно беззаботный, напоминает весеннего воробушка, всегда весело щебечет. Она попала к нам примерно месяца два назад… Как сейчас помню.

На мобильный Артёма поступил звонок от Виктора Дмитриевича:

– Артём Львович! Через полчаса в госпиталь доставят девушку, белокожую, укус ядовитой змеи! Спасите её, я в долгу не останусь! – я стояла рядом и всё слышала, голос командира был как никогда взволнованным.

– Какой змеи? Точнее можно? - Артемон явно встревожился.

– Неизвестно! Нашли неподалёку от полевого лагеря, применили, что было, не помогает, приняли решение отправить к вам! Прошу вас, это моя единственная дочь. Её зовут Галя, Галина Дзюба.

Связь оборвалась.

– Мальвина, быстро посмотри, что есть у нас из противоядий, и готовьте операционную! Возможно понадобится иссечение тканей или ампутация!

Минут через двадцать из-за поворота показалась серая “буханка” с красным крестом на боку. Я уже была в операционной. С улицы меня окликнули. На носилках лежало женское тело, настолько испачканное грязью, что невозможно было вообще определить возраст. Необходимо было её хоть немного отмыть. Сделать это могли мы с тётей Светой, дородной женщиной лет сорока на вид, круглолицей, спокойной и очень доброй. Она всегда помогает ухаживать за пациентами, если позволяет время, хотя в ее обязанности это не входит, трудолюбивая, как пчёлка, никогда не сидит без дела. А как вкусно готовит.

– Только ноги ополосните, надо видеть место укуса, остальное всё потом! – Артемон рявкнул на меня. Никогда я не видела его таким злым. – Мальвина, препараты, что я просил, приготовила?!

– Конечно! И не надо на меня орать! – Тоже мне, нашёлся “генерал”.

Я быстро вынесла поднос с лекарствами. Тётя Света уже принесла тёплую воду, мыло и губку, мы быстро вымыли длинные ноги пациентки. Укус располагался чуть ниже колена на левой ноге, прямо на икроножной мышце, уже образовалось покраснение и опухоль. Я быстро перебирала в памяти, в каких случаях есть совпадения, невольно подняла глаза, Тёма сидел перед ноутом, но внимательно в упор смотрел на меня. В моём мозгу - как щёлкнуло: Чёрная мамба, ну конечно. Мы даже практику проходили в морге с таким редчайшим укусом, ну типа нам “повезло”, как выразился тогда наш многоуважаемый профессор. В наличии было всего три дозы нужного препарата, вводить необходимо каждые тридцать минут, одну внутривенно и одну внутримышечно, два раза, то есть одной дозы не хватало. Мы применили препарат, потом Тёма, позвонил генералу и сказал, что нужного лекарства не хватает. И если не привезти его в течение часа, то жизнь Гали будет под вопросом. Спустя тридцать минут мы услышали стрекотание: на вершину холма приземлился вертолёт. Виктор Дмитриевич лично передал контейнер с противоядием. Ближайшие двое суток он не покидал госпиталь, сидел рядом с Галей. Она пришла в себя на следующий день. Опухоль на ноге спала, общее состояние улучшилось, но ходить, кушать и справлять нужду – сама ещё не могла. Я, ухаживая за ней, случайно услышала разговор отца и дочери, не специально, по сути нас разделяла лишь тонкая ткань палатки:

– Галя, доченька, скажи, как ты тут оказалась? – голос генерала был непривычно ласковым.

– Папа, я тебя искала! Мама умерла, что мне было делать одной в Москве? Колледж медицинский я окончила. Если ты думаешь, что так легко сразу после учёбы найти достойную работу в медицине, тем более в столице, то глубоко ошибаешься! Всякие Макдаки и тому подобные заведения, куда берут всех подряд, мне за годы учёбы опостылели. Ты как уехал, четыре года назад, мама заболела, сначала туберкулёз лечили… Когда совсем плохо стало, обнаружили рак лёгких четвёртой стадии, операция не помогла. Она так страдала в разлуке, так тебя любила. Всегда оправдывала твои командировки, все деньги, что ты выслал, ушли на её лечение, а потом на похороны. Она даже не смогла попрощаться с тобой! - послышались тихие рыдания.

Глава 3

Глава 3. Мой Султан (знакомство)

-Не ходи туда, там тебя ждут неприятности.

-Ну как же не ходить? Они же ждут.

(мультфильм «Котёнок по имени Гав»)

В один из дней к нам в лагерь приехали несколько чернокожих мужчин. Явно неместные, как бы сказать, типаж у них другой. Да и одеты по-европейски, сразу заметно, что не бедные, на хорошем внедорожнике, удивительно чистом. Обычно тут машины заляпаны грязью по самую крышу. Обратились к нам на хорошем французском с просьбой осмотреть женщину и её ребёнка в дальнем селении. Сказали, туда и обратно отвезут. Врачи не отказывают и обязаны идти на все вызовы. Артемон подозрительно их разглядывал, уж очень контрастировал их вид по сравнению с жителями округи. Паша рассматривал машину вместе со мной и рассказывал анекдот:

– Вот случайно услышал разговор двух старушек на скамеечке. Рядом со скамеечкой остановилась зубила с сильно за тонированными стеклами. Одна старушка сказала: "О! бандюги!" Вторая: "Бандюги — на джипах! А стекла чернят — гомосеки, чтобы люди не видели похабщины ихней. – Я посмеялась, но всё-таки мне было интересно, кто же должен поехать, у нас докторов: я да ты со мной. Итого, два человека.

Услышала, как Артем говорит с теми, кто приехал на джипах. У меня сердце от предвкушения приключений забилось, словно птичка. Я чувствовала, что сегодня что-то изменится.

– Хорошо, поедет врач и с ней один из наших людей, один из ваших останется здесь! Надеюсь, вы понимаете, что я не могу отпустить женщину в одиночку неизвестно куда! – проговорил Артемон. Хмурясь ещё больше. А я, посмотрев на них и пошла собирать свой чемоданчик.

– Да, конечно! Как скажете! – высокий, очень красивый молодой мужчина, одетый лучше всех, видимо, имеющий влияние на остальных, сделал знак спутникам. Один из них согласно кивнул и вышел из машины.

Со мной отправили Ваню, наверное, потому что у него самый устрашающий вид. В другое время я бы, наверное, расстроилась, что не Пашу, с ним весело хотя бы. Но сейчас мои мысли были заняты этим властным темнокожим молодым человеком: высокий, широкие плечи, обтянутые белоснежной футболкой, которая выгодно оттеняла не чёрную, нет, а цвета кофе с молоком кожу, темно-синие джинсы в обтяжку выгодно подчеркивали ладно скроенную атлетическую фигуру. Крупные черты лица, большие яркие глаза цвета горького шоколада – ...взгляд не оторвать. Пока возилась в приемном, собирая в чемоданчик препараты, которые могут понадобиться, заметила, что он стоит, подпирая плечом ближайшее дерево, и с любопытством меня разглядывает. Увидел, что подглядываю за ним, широко улыбнулся. “Ну надо же, какой привлекательный”, – подумала я про себя и покраснела:

– Разрешите представиться, меня зовут Джамаль. А вас, моя прекрасная леди? -проговорил он на русском.

– Марьяна, – отчего-то смутилась ещё больше.

– Мне очень приятно, Мариам. Разрешите проводить вас до машины, – его смешной акцент вызвал невольную улыбку.

Путь до нужного селения занял почти два часа. Было очень жарко и пыльно. Примерно недели две как начался сухой сезон, но земля успела высохнуть.

Ваня безучастно смотрел в окно машины. Я же это время сидела, сжав руки, ловила на себе взгляд Джамаля в зеркале заднего вида, украдкой бросала на него свой взор, как будто боялась, что он меня поймает за подглядыванием. Он сидел рядом с водителем, сразу извинился за то, что невозможно использовать кондиционер из-за пыли. Иногда поворачивался ко мне, чтобы предложить воды, но я ничего не хотела, настолько была поглощена новыми для себя чувствами.

Приехали, выхожу из машины и поражаюсь, ну как так можно жить:

То ли хижина, то ли палатка, убогое строение, слепленное из навоза и картона, судя по запаху. Низенький вход, прикрытый грязным обрывком ткани, окон нет вообще, через щели в крыше пробивается скудный свет. На каком -то подобии матраса лежит темнокожая молодая женщина, даже при таком свете заметно бледная, землисто-серая, я бы сказала. Рядом с ней лежит ребенок, возраст определить сложно, сильно истощен, примерно от шести до девяти месяцев. Я подошла к ней, присела, попыталась заговорить. Но она что-то лепечет на непонятном мне диалекте. Спрашиваю своё сопровождение, что сказала женщина. Мне перевели:

– Не подходи, а то сделаю себе плохо.

Не поняла, что за издевательство, я сюда зачем по жаре два часа в машине тряслась?!

– Я врач, и приехала помочь! Для этого мне необходимо осмотреть её и ребёнка! – попросила, чтоб ей перевели мои слова.

Джамаль подошёл к ней, ласково погладил руку, почему-то мне это не понравилось и сердце словно защемило. Он что-то сказал, по его тону было заметно, что уговаривает.

Девушка посмотрела на меня подозрительно, но разрешила осмотреть малыша. Помимо сильного истощения, у него была температура, режутся – резались – зубки. Я поставила жаропонижающую свечку, хотя мамочка сильно протестовала, еле уговорили общими усилиями. Спустя десять минут ему полегчало. Я попросила сказать, что мне необходимо осмотреть и её тоже. К моему удивлению, она сразу согласилась. Кроме сильного истощения и небольших воспалений от укусов и царапин, ничего серьёзного не обнаружила. Выйдя на улицу объяснила Джамалю, что ей и ребенку требуется хорошее питание и нормальное жильё. Оставила несколько свечек от температуры для малыша, упаковку витаминов и обеззараживающие салфетки для матери. Это всё, чем могла помочь на данный момент.

– Благодарю вас, Мариам, – он так смешно выговаривал моё имя, я опять невольно улыбнулась. - Мы всё сделаем для Айвы и Миржана. Если позволите, я заеду за вами через три недели, чтобы вы могли их осмотреть еще раз?

– Конечно, это моя работа, помогать людям, – опять покраснела, да что ж такое-то. – Обязательно купите малышу детское питание и витамины, у матери явно не хватает молока. Он может погибнуть от истощения.

– Я вас понял, пора ехать обратно! – он открыл дверцу машины и помог мне сесть. Его ладонь была такой тёплой, не хотелось отпускать.

Глава 4

Глава 4. Начало моей сказки

Хочешь – не хочешь, днем или ночью чудо придет.

Знаешь – не знаешь, не угадаешь, где нас найдет.

Веришь – не веришь, в сказку поверишь

Раз – поверь

Днем или ночью чудо откроет дверь. Песня из детской передачи.

Настал день, когда должен был приехать Джамаль. Накануне я не легла спать, всю ночь возилась, приводила себя в порядок. Но он не приехал, и на следующий день тоже. Мне так муторно было от ожидания. И со Светой разругалась, она со мной не разговаривает теперь и ведь, кажется, всё из-за чепухи. Артемон вообще орет постоянно. У меня такое ощущение, что я вызываю у него раздражение одним только своим присутствием! Погода пасмурная и на душе тоже муторно. Хоть дожди прекратились – это меня радует. Вот бы ещё солнце выглянуло... Спустя три дня я потеряла надежду, только воспоминания и слёзы были моими спутниками.

Пришёл очередной обоз с продуктами и медикаментами. Безучастно разбирала лекарства. Вдруг ощутила, как по спине пробежали мурашки. Такое бывает, когда на вас кто-то смотрит. Оборачиваюсь. В поле зрения никого. Но странное чувство не отпускало.

– Мариам! Вы, как всегда, прекрасны! – услышала любимый голос, и моё сердце заколотилось. – Простите, я не смог приехать вовремя… Примите эти скромные цветы в качестве извинения! – Резко обернулась, уткнулась носом в огромный букет алых роз. Поверх него застенчиво опустил глаза Джамаль.

– О! Спасибо, наверное, не стоило, но мне очень приятно! – Дыхание сбилось, меня будто накрыла волна счастья.

Краем глаза заметила Артемона – он стоял поодаль с коробкой реагентов и в упор смотрел на нас. Но внезапно швырнул ценный груз о землю и быстро скрылся в своей палатке. Вокруг раскатились такие драгоценные для наших пациентов ампулы.

– Джамаль, прости, я ненадолго отойду, подожди здесь! Хорошо?

– Конечно, моя хасеки! – На тот момент я не знала, что означает это странное слово “хасеки”, но поняла, что это что-то очень важное. – Я подожду тут! С места не сойду без вашего позволения! – Он широко улыбнулся и смиренно склонил голову.

Я буквально ворвалась в жилище Артёма. Он сидел на полу в дальнем углу хижины, обхватив голову руками.

– Тёма…Тёмыч, – Впервые за много-много лет я назвала его по имени, меня мучило необъяснимое чувство вины. – Ты чего? Что случилось? – Тронула его за плечо. – Ты что-то совсем расклеился. Может, объяснишь? – Подсознательно я ждала, что он вскочит, обнимет, признается в любви.

– Мальвина, иди, тебя там ждут! Оставь меня в покое! – Как знала, что он это скажет, зачем только пришла? – Тебе же нравится Африка, так же, да?! Иди, не заставляй человека ждать! Он не смотрел на меня, а уткнулся в колени головой и с силой сжал руки вокруг них. Буду я ещё разбираться в его самоорганизации или как это правильно назвать. Нет с его стороны никакой любви. Я в этом уверена на все сто процентов, что бы там Света не говорила. Тоже мне страдалец нашелся.

– Ну и иди ты, осёл! – Что на меня нашло, я и сама не поняла. В этот момент мне хотелось просто попинать ближайшее дерево, эмоции кипели, через край. Развернулась и вышла с ощущением выполненного долга. Я же поговорила с ним? Поговорила! Всё! У входа стояла Света, я чуть не врезалась в неё.

– И куда ты собралась? – Она подперла руками бока.

– На вызов, у меня пациенты!

– Я могу сделать вид, что поверила тебе, но я такой человек, прямолинейный. Марьяша, подумай, не спеши с выводами. Ты ведь совсем не знаешь этого Джамаля: кто он, откуда, может, террорист какой? Почему такой богатый?

– Свет, я расспрошу его о семье, ладно? А ты не знаешь, что значит “хасеки”?

– Нет, не знаю точно, слышала где-то у арабов, вроде обозначает жена султана, но я не уверена.

– Ладно, я поняла, вернусь, поболтаем! – Вот только на тот момент я не знала, что не вернусь, и мы с ней не поговорим. – Обожаю тебя! – Крепко обняла подругу и села на заднее сиденье машины. Там уже сидел мой султан, моё счастье, моя судьба. Обхватила букет и зарылась носом в ароматные цветы.

Часа через полтора мы приехали в селение, к красивому дому, самому большому в округе. Нас услужливо встретила пожилая женщина и проводила в покои. Я была не удивлена, а просто ошарашена! Великолепный двухэтажный особняк, прислуга. По витой лестнице ко мне спускалась Айва с Мерджаном в прекрасных одеяниях! Айва была ослепительно хороша. На ней было надето что-то вроде хиджаба. Так вроде называют эту африканскую женскую одежду, если я не ошибаюсь. Они заметно окрепли, поправились. Айва оказалась прелестной молодой женщиной, оставила нам сына, и сама накрыла праздничный стол. На столе было изобилие мясных блюд, разнообразных закусок и фруктов.

Когда все уселись, она произнесла тост на ломанном французском:

– Благодарю вас, Мариам и Джамаль, вы спасли нас с сыном! – Я смотрела на то, что происходило и не очень понимала свою роль во всей этой истории.

– Айва, я тоже благодарен тебе. Ты хасеки моего лучшего друга. Мне жаль, что я не смог его спасти и не сразу получилось тебя найти в этой большой стране. Но в поисках тебя я нашёл свою хасеки! – Он преклонил голову передо мной.

– О! Для меня большая честь принимать в моём доме хасеки Джамаля! – Айва встала и почтительно сложила ладони.

Я сидела в оторопи, ничего не понимая в этих их обычаях. Мы сидели за столом. Я ела блюда совсем мне незнакомые. Подумалось, хорошо, что не змей ем и тараканов. А то представила эту картину и стало как-то не по себе. Аж передернуло. Джамаль смотрел на меня обжигающим взглядом, от которого меня бросало в жар. О чем он думал? Его чёрные глаза говорили о желании. И я, кажется, была готова поддаться его очарованию. Словно то мороженое плавилась на солнце от счастья.

– Попробуй вот это блюдо, – говорит мне мой султан и кладёт на мою тарелку что-то вроде салата.

– Вкусно, – попробовав, сказала я. Улыбка, казалось, не сходила с моего лица. Я чувствовала себя глупой влюбленной дурочкой, но не могла с этим ничего поделать. Или не хотела? Я была счастлива с любимым. И больше мне ничего не надо. Я влюбилась.