Сказки для взрослых девочек

Глава 1

Хорошая до полудня, погода всегда менялась к концу дня. И после обеда, как назло, еще недавно безоблачное небо затмевали серые тучи, а солнышко боязливо прячась, роняло на землю последних «зайчиков». Несмотря на угрозу дождя, девчонки решили прогуляться. Набив животы в рабочей столовой, Верка с Лилей закинулись крепким кофе. Они, как всегда, поели наперегонки, и времени осталось ровно на одну примерку.

Рядом с банком, на соседней улице, располагался самый крупный ювелирный магазин в городе. Точнее, бутик. Что было несказанной удачей! И коллеги частенько забегали сюда просто так, а потому успели примелькаться персоналу.

На подходе к стеклянному крыльцу ветер усилился. И Вера скомкала в руках шелковую юбку, опрометчиво одетую с утра. Ведь солнце сияло! Кто бы мог подумать… Внутри магазина, точно в зазеркалье, было уютно и тепло, играла приятная музыка и витрины искрились, притягивая магнитом.

– Ну что, когда свадьба? – игриво поинтересовалась Лиля, не отрывая глаз от выкладки самоцветов.

– Не знаю, – Верка пожала плечами, краем глаза изучая серию обручальных колец, – не хочу загадывать.

– Загадывать не хочешь, а кольца выбираешь? – Лилька поймала ее взгляд.

– Ну, я просто так, для интереса, – равнодушно хмыкнула Верка и поправила ворот прозрачной блузы.

А ведь кольцо и вправду понравилось. И девушка, уловив момент, мысленно запечатлела его изящную форму, с тремя миниатюрными камушками прямо посередине.

Своим женским чутьем Верка подозревала, что в скором времени ей предстоит примерить свадебное платье. В 23 года, быть может, рановато. Но к чему тянуть? Как известно, лучшее – враг хорошего. А Виталик был, несомненно, вариантом хорошим во всех смыслах. В меру обеспечен, в меру красив, в меру высок, в меру талантлив. Правда, ревнив не в меру… Но его ревность Верка воспринимала, как свидетельство страстной любви.

Любила ли она? Сложно сказать. Сама Верка, подчиняясь реалиям нашего времени, куда более выгодным считала не любить мужчину, а позволять ему любить себя. Обеспечивая тем самым уверенность в завтрашнем дне. Верка любила расчет и умела считать, потому работа бухгалтером была ей по вкусу.

– Вер, смотри, какая бандура! – дернула ее за рукав Лилька, указывая пальцем в сторону гигантских размеров бриллианта. – Такое с рукой оторвут.

– Мне кажется, это стекляшка, – недоверчиво скривилась Верка.

Из многочисленных украшений, которыми успели одарить ее поклонники, больше всего она любила маленькие, как звездочки в небе, пуссеты с фианитами. Простые в своей красоте, и невероятно милые. Быть может, еще и потому, что их подарил ей мужчина, ставший первым во всех отношениям. Им был не Виталик…

В разгар рабочего дня посетителей было не много. Когда в салон ворвался вооруженный человек в маске, вырубив охранника ударом в затылок и взяв на мушку испуганных до полусмерти продавцов, в зале осталось три человека. Не считая, Лильки с Веркой.

Дорого одетая женщина средних лет, что до сих пор свысока изучала ассортимент ювелирных камней, тотчас упала навзничь, не боясь перепачкать красивый костюм.

Паренек, искавший «что-нибудь подешевле» у витрины с серебром, осел на пол все у той же витрины, выронив из рук серебряный браслет. Девчонка лет пятнадцати, зашедшая сюда явно с целью поглазеть, метнулась в дальний угол зала, и зыркала оттуда округлившимися до неузнаваемости глазами. Лилька выглядела так, словно увидела привидение. А Верка в первую секунду решила, что это розыгрыш.

– Дура, сядь! – дернула ее за юбку подруга, усаживая рядом с собою на пол. В отличие от нее, Верка уселась, элегантно поджав ноги и старательно расправив складки на юбке. Оставаться красивой нужно в любой ситуации. Тем более, как думала Верка, сейчас в дверях появится съемочная группа в окружении шариков и салютов, приветствуя героев представления. Довольно странного, стоит заметить, представления…

Тем временем мужчина в маске, тыкая дулом пистолета в лицо миниатюрной девушки-консультанта, поторапливал ее в грубой форме. Та дрожащими руками сгребала с витрин все без разбора, кидая в сумку украшения и деньги из кассы. Вторая помогала ей, держа нараспашку ту самую сумку. Всего каких-то пару минут и продавщицы были выгнаны из-за прилавка и усажены на пол рядом с трясущимся от страха парнишкой. Отовсюду слышался плач и скулеж, а Верка, сама не зная зачем, все также расправляла полы своей шелковой юбки.

– А ну ты, – услышала она хриплый голос и рядом с ней остановилась пара грязных кроссовок размера этак сорок пятого, – я к тебе обращаюсь.

Верка ошарашено подняла глаза и увидела нацеленное ей в лоб жерло пистолета.

– Я…, – упавшим голосом произнесла она, сжимая вспотевшую Лилькину руку. В тот самый момент, учуяв запах пороха, она с отчаянием поняла, что это наяву. Никакой съемочной группы, и шариков и поздравлений. А только она в роли мишени…

– Встала! – скомандовал голос. И Верка, как под гипнозом, медленно поднялась с пола, не разжимая ладони.

– Живее, сука! – рявкнул грабитель, бесцеремонно хватая девушку за шиворот, и ногой отшвыривая в сторону намертво прилипшую к ней подругу. Дуло пистолета теперь упиралось в висок. Верка чувствовала холод, исходивший от оружия. «Вот оно, дыхание смерти», – решила она.

Рот заполнил привкус горечи, и Верка почувствовала, что ее сейчас вырвет. «А если стошнит, может, он побрезгует и отпустит?» – закралась мимолетная надежда. Но тут же, перекрикивая ее, возникла другая, куда более страшная мысль: «или убьет…». И она сглотнула, подавляя приступ тошноты. Сердце вздрагивало и замирало, казалось, оно разорвется на части. Конечности вмиг стали ватными, и она, как тряпичная кукла, обвисла в его руках.

Мужчина значительно превосходил ее в росте и силе. Миниатюрная Верка едва доставала ему до плеча. Одетый не по погоде, в камуфляжную куртку и такого же цвета широкие брюки, он выглядел подобно герою сериала «Спецназ». Правда, в фильме такие мужчины спасали ни в чем не повинных людей, а не грозились убить их. В качестве маски он приспособил черную шапку из трикотажа. Из рваных отверстий смотрели дикие, как у зверя, глаза. Вдобавок от него разило псиной! Что завершало образ…

Все это Верка смогла разглядеть уже после. Пока что, отчаянно перебирая ногами, девушка пятилась к двери. Мужская ладонь сжимала шею с такой силой, что перед глазами поплыли круги. На прощание она бросила взгляд на подругу. Оцепеневшая Лилька сидела, спиною вжавшись в деревянный помост. В глазах ее читался испуг и обреченность. «Вера», – одними губами прошептала она.

Едва не наступив на охранника, распростертого у дверей, Верка ухватилась за руку, сдавившую горло, пытаясь хоть немного ослабить хватку. Но безуспешно! Выволочив ее на улицу, грабитель молниеносно распахнул дверцу старенькой девятки. Зашвырнул на заднее сиденье сначала сумку, полную краденой ювелирки, а после – почти обессиленную Верку.

– Двери открываются только снаружи, – бросил он и хлопнул. В салоне воняло старьем, машинным маслом и пылью. На всякий случай Верка потрогала ручку, ту намертво заклинило.

Где-то вдали послышался вой сирен. «Ну вот, теперь меня спасут», – встрепенулась она. Мужчина плюхнулся на водительское кресло и повернул ключ. Эта машина была ему явно мала, и головой он почти подпирал потолок, а ноги едва умещались. Старенькое авто оказалось на удивление прытким и рвануло с места так борзо, как может только гоночный болид. Верку швырнуло назад, дверная ручка осталась в руках.

Мужчина скинул маску, но она не видела его лица. Лишь слышала рев двигателя, отчаянный, на пределе! Казалось, машина вот-вот выпустит шасси и взмоет в воздух. Но вместо этого девятка свернула в переулок, сквозанула между высоток, и, чуть не угодив в овраг, устремилась в неизвестном направлении. Верку швыряло, било и кидало из стороны в сторону. Речи о том, чтобы выскочить на ходу, и не шло. Даже будь дверцы распахнуты настежь! Совершив еще несколько опасных маневров, девятка примостилась у кирпичной стены. Девушка не сразу сообразила, что перед нею гараж. Мужчина выскочил наружу, громко хлопнув дверцей и, в два шага обогнул авто.

– На выход! – в дверном проеме обозначилось дуло пистолета.

Он решил от нее избавиться, но как? У этой ситуации было два возможных исхода. Либо он отпустит ее, либо убьет…

– Да выходи же ты, сучка, быстрее! – сунув руку в салон он, словно котенка, за шкирку, вытащил Верку из машины. На голове у него опять была маска.

Ни жива, ни мертва, Верка стояла, ощущая непрерывную дрожь во всем теле. Ее объял такой первобытный страх! Рядом не было ни души, жилые высотки остались сзади. А на милю вокруг раскинулось целое море из гаражей. Тот, где стояла Верка, был на краю обрыва. Дальше земля уходила из-под ног, образуя глубокий овраг, поросший лесистыми соснами. Где-то над головой закричал ворон, и девушка вздрогнула.

Мужчина, до боли сжимая ее предплечье, достал из багажника веревку.

– Руки! – коротко бросил он.

– Что? – не поняла девушка.

– Руки вытяни вперед! – он встряхнул ее и громко харкнул.

Верка съежилась и послушно вытянула перед собой дрожащие от волнения руки. Он быстро и умело стянул ей запястья бечевкой. На солнце сверкнуло лезвие ножа, и Верка сглотнула. Нож обрубил край, и она живо представила, что ее худую шею такой «акулий зуб» перережет на раз. Длинный хвост веревки, он намотал себе на руку. Получилось что-то вроде поводка.

Из кармана мужчина достал ключи, и дверь гаража поддалась. Внутри была машина. Новехонькая иномарка с номерами другого региона. Хорошая, но простая, коих в городе было по десять штук на квадратный метр. Пока Верка изо всех сил пыталась запомнить номер, мужчина, не выпуская из рук «поводок», перекладывал награбленное. В багажнике иномарки обнаружилось второе дно, и стало понятно, что каждый шаг грабителя был тщательно продуман.

Над оврагом кружила стая птиц, беспокойно перекрикиваясь. Солнце выглянуло из-за туч, и мир вокруг ожил. После дождя воздух был напоен ароматами трав и влажной листвы. Верка вдохнула полной грудью, чуть покачнулась, точно опьяненная.

Запястья резко дернулись и она едва не упала. Повинуясь давлению, девушка оказалась в гараже, перед распахнутой дверцей иномарки. Загораживая солнечный свет и преграждая путь на волю, стоял ее мучитель. Человек «без лица».

Словно Дюймовочка, которой предстояло залезть в кротовью нору и навсегда распрощаться с солнцем, она завыла в голос.

– Отпустите меня, пожалуйста! Я вас очень прошу, отпустите! Я никому не скажууууу! – приседая, хватаясь руками за дверцу, скулила она.

Словно пушинку, он подхватил ее под мышки и сунул в машину.

– Молчи ты, сука! Ляг на пол сзади и молчи, поняла? Не то нахрен порежу, – прохрипел он, подставив к шее девушки то самое лезвие.

На сей раз в машине пахло приятно – новизною с привкусом хвои. Над головой, подвязанный к потолку, болтался освежитель в форме елочки. Машина двигалась быстро, но вдруг остановилась. Верка, стараясь оставаться беззвучной, приподнялась на руках. Снаружи алым цветом горел светофор. «Неужели?» – удивилась девушка. Человек, похитивший ее, ограбивший магазин, соблюдал дорожные правила?

В пору было бежать. Пускай со связанными руками… Выскочить из салона и ползти, чтоб, оказавшись под брюхом соседнего авто, затаиться и ждать, пока он, не желая быть обнаруженным, уедет восвояси. А там уже звать на помощь, что есть мочи!

Но она боялась, до слез, до беспамятства. Боялась, что не получится, что не успеет, не сможет, и тогда… Оставаться живой, пускай и в заложницах, куда лучше, чем лежать на асфальте в луже собственной крови.

Однако, дернув за ручку, она удивилась своей наивности. Осуществлению плана мешала система блокировки дверей. На сей раз автоматическая… Всю дорогу девушка лежала в позе эмбриона, подтянув к груди колени. В голове было пусто. Единственный вопрос без умолку тарабанил в висках: что же делать, что же делать, что же делать…

Глава 2

Сколько они ехали, Верка не помнила. Отчаявшись себе помочь, она надеялась, что удастся сбежать, потом, когда машина остановится. Прошла, наверное, целая вечность, пока миниатюрный внедорожник не выдохся. Его водитель вышел и Верка, продолжая лежать, молилась, чтобы это была не последняя в ее жизни поездка.

Дверца открылась, и вслед за этим прозвучало знакомое:

– На выход!

Верка с трудом выбралась из машины: мышцы затекли, и ноги не слушались. Она выпрямилась, покрутила шеей, чтобы вернуть своему телу подвижность и огляделась. Вокруг был лес. Где-то поодаль виднелась синева водоема. Над головою шумели верхушками, уходящие в самое небо, сосны. Уже вечерело, и закатное солнце пробивалось между деревьев, бросая причудливые тени на хвойную подстилку. Запрокинув голову и разинув рот, девушка настолько залюбовалась этим пейзажем, что на секунду забыла о первопричине.

Машина подмигнула фарами, и «поводок» натянулся.

– Пойдем, – уже тише скомандовал он. Вопреки ситуации, Верка не могла не отметить, насколько удивительно красивым было это место. А ведь она уже не надеялась снова увидеть солнце…

Впереди, прямо по курсу, обозначился домик. Совсем не большой, навроде летней дачи. Верка шла молча, глядя в спину своему конвоиру. Он не снял куртку и маску тоже не снял. «Хороший знак», – решила девушка, – «не хочет, чтобы я увидела его, значит, не станет убивать». Конец веревки он намотал себе на руку, а сумку закинул на плечо. Он шел быстро и уверенно, хвойный опад чуть похрустывал под его весом. На один его шаг приходилось три Веркиных. И она бежала вприпрыжку, точно карманный пекинес на выгуле.

Домик был старым и, по всему видно, давно заброшенным. Однако, внутри, на удивление, было уютно. Тесный коридорчик располагал деревянной вешалкой, кособоким умывальником и даже ковриком для обуви. К нему примыкала всего одна комната, хотя была еще лестница, ведущая на второй этаж. Но та была завалена какими-то мешками. Что в них, в этих мешках, Верка старалась не думать…

Всего одна комната, размером с пятачок вмещала кровать, добротный обеденный стол, пару таких же стульев и старинную антресоль, какие были популярны еще в советские времена. Больше всего Верку удивило то, что за стеклом были… книги. Что за книги, она пока не знала, но сам факт их наличия немного приободрил. Если здесь читают книги, значит не все потеряно?

Окна были наглухо зашторены плотным ситцем, а в углу обнаружилась плоская плитка на две конфорки.

– Располагайся, – бросил мужчина и отпустил край веревки. Верка подошла к антресолям, чтобы изучить их содержимое. В основном там были книги о садоводстве и охоте. Встречалась и классика, в том числе поэзия. Смерив взглядом «хозяина библиотеки», она презрительно хмыкнула. «Не удивлюсь, если он вообще читать не умеет», – решила девушка, покручивая запястьями.

– А можно снять веревку? – осторожно поинтересовалась она.

Мужчина встал в дверном проеме, стянул с головы маску и коротко бросил.

– Нет!

Верка обмерла. Она смотрела на его лицо и отчетливо видела собственную участь. Он снял маску, а это значит, что она теперь не просто его заложница. Она – свидетель! А свидетелей в живых не оставляют.

– Вы теперь меня убьете, – вынесла она приговор самой себе.

– С чего? – хмыкнул мужчина.

– Я видела ваше лицо, – упавшим голосом произнесла Вера и села на стул.

Он уселся прямо напротив нее.

– Ты меня не выдашь, – с ехидной улыбкой произнес мужчина.

Стоило признать, что улыбка у похитителя оказалась приятной. Он не был смазливым, и даже красивым, наверное, назвать его можно было с натяжкой. Он был… обаятелен. Этот человек, вопреки здравому смыслу, излучал уверенность и спокойствие. В понимании Верки он не был похож на убийцу.

– Почему? – удивилась девушка.

– Сама не захочешь, – он посерьезнел, взгляд стал колким и пронзительным. Вера не решилась выяснять, почему. И опустила глаза.

– Сколько мы тут пробудем? – тихо спросила она.

Мужчина встал и скинул куртку. Он поднял руки, сделал пару нехитрых упражнений, разминая уставшие мышцы.

– Я жду звонка, – коротко бросил он. Вера стала привыкать к его манере выражаться немногословно.

– Какого звонка?

Он хмыкнул, удивляясь ее любопытству, присел на корточки, внимательно посмотрел ей в лицо. Затем, скользнул глазами ниже… Туда, где в разрезе на блузке прорисовывался силуэт груди. Верхняя пуговка оторвалась, и наружу выглядывал краешек кружевного белья. Нервно сглотнув, он отвел взгляд.

– Много будешь знать, мало будешь жить, – процедил он. И Верка поджала губы.

В ящике под антресолями обнаружился целый штаб кухонной утвари. Чайник, приборы, тарелки и даже кастрюля. Домик был явно приспособлен для жизни. Хотя давно не видал гостей. Кому он принадлежал? Уединенный посреди леса, вдали от цивилизации. Ни света, ни воды. Снаружи только звуки природы. Удивительные и пугающие! Особенно, с наступлением ночи. В комнате почти стемнело, а два тусклых огонька от свечей, незначительно меняли ситуацию.

Пока он, выставив на середину комнаты портативную плитку, грел воду, Верка изучала его. В конце концов, занять себя в этой ситуации было нечем. Навскидку мужчине было лет сорок. Хотя, с таким же успехом могло быть и 30. Возможно, жизнь изрядно потрепала его, наградив ранней сединой и россыпью мелких морщинок.

Отсветы пламени скудно освещали лицо. Широкие скулы, тяжелый подбородок, тонкая полоска губ, почти всегда плотно сжатых. Длинный нос с едва заметной горбинкой и глубоко посаженные, сосредоточенные, но живые глаза. Хотя выражение его лица почти не менялось, глаза выдавали эмоции. На голове его был коротко стриженый ежик из темных волос с заметной проседью на затылке. Этого человека было легко представить, ведущим девушку под венец. Но также просто было вообразить, как он, вооружившись ножом, перерезает кому-нибудь горло…

Темная футболка натягивалась на груди, облегала спину. Было заметно, что он поддерживал форму. Его движения, его реакция, манеры – все это делало его не похожим на мужчин, которых прежде знала Вера. В основном это были офисные клерки, одетые с иголочки менеджеры среднего звена, или банкиры, всегда причесанные и гладко выбритые. Он, этот человек, был совсем другим! Возможно, до того, как решиться на ограбление, он долго скитался, или встрял в какую-нибудь историю. Подробности которой Верка предпочитала не знать.

– Эй, Дюймовочка, – окликнул он, – есть хочешь?

Она взяла из его рук огромных размеров бутерброд. Между двумя кусочками хлеба торчал неровными краями сыр, салатные листья и что-то, похожее на колбасу.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина и поднес ко рту свой самодельный ужин.

– Вера, – сказала она, примеряясь, с какой стороны откусить это чудо кулинарного искусства. Обед уже успел перевариться, и желудок настойчиво требовал пищи. Так что, от запаха сыра рот наполнила слюна.

– Вера, – одобрительно кивнул мужчина, – Символично.

Насытившись и запив бутерброд горячим чаем, Вера почувствовала слабость. Тяготы сегодняшнего дня давали о себе знать. Глаза буквально закрывались! И она прилегла на край кровати. Судя по всему, вторая половина предназначалась мужчине. Однако сил стесняться и даже думать о чем-то не осталось. Последнее, что помнила Верка, прежде чем провалиться в глубокий сон, мучительный скрежет пружин, когда тяжелое мужское тело, наконец, улеглось по-соседству.

Глава 3

Разбуженная громким звуком снаружи, она долго не могла понять, где находится. Под махровым покрывалом было жарко, и Верка распростерла наружу затекшие руки, в желании потянуться. Воспоминания быстро вернули ее в чувство. Магазин, ограбление, незнакомец и эта хижина, где она была не по своей воле… Значит, не приснилось, все это и вправду случилось с ней?

Край веревки, сдерживающей запястья, был намотан на обрубок трубы, что торчала в углу. Попытка встать и пройтись по комнате не увенчалась успехом еще и потому, что ноги тоже были стянуты бечевкой. Пока Верка старательно распутывала сложный узел, входная дверь скрипнула. Она отпрянула к стене и в испуге уставилась на мужчину. Словно видела его впервые. Отчасти так оно и было…

Во-первых, загораживая дверной проем, он стоял, по пояс голый. Натирая полотенцем волосы. Те отчего-то были мокрыми и торчали во все стороны. Она мельком оценила фигуру, его габариты, что прежде скрывала одежда. Широкий в плечах, он обладал хорошим телосложением. «Военный, или спортсмен», – предположила девушка. Густая поросль на груди, в районе подтянутого пресса превращалась в тонкую дорожку из темных волос.

Краем глаза она изучала рисунок на коже. Он начинался еще на спине, переходил на плечо и утопал в волосках на груди. Какая-то неразбериха из девушек, змеиных хвостов, кинжалов и прочей атрибутики мало о чем говорила. Однако, вся эта живопись, словно оживала, когда мышцы на плечах приходили в движение.

Во-вторых, и это было самым странным… Сейчас он выглядел отнюдь не также сурово, как вчера. И Верка сочла бы его симпатичным, не знай она предысторию их знакомства.

– Сударыня желают принять ванну? – он присел на корточки перед кроватью.

– Ванну? – нахмурилась Верка, представляя себе, какая ванна может быть в подобном захолустье.

– В озере вода холодная, но другой нет и не будет, – развел он руками.

Делать было нечего. Не купаться, но хотя бы умыться и почистить зубы Верка считала необходимым. К тому же, в этом куцем убежище нашлись зубная паста и мыло. Полотенце, правда, было одно на двоих. «Это ничего», – решила она, намереваясь использовать вместо него подол юбки. Но зубная щетка также была в единичном экземпляре, что гораздо больше расстроило девушку. «Пальцем почищу», – брезгливо поежилась Верка.

«Гостеприимный хозяин» развязал ее затекшие ото сна конечности. И, под гневное сопение, крепко обхватил веревкой талию девушки.

– А без нее никак? – презрительно бросила Верка.

– А может, ты в лес убежишь, и там тебя медведь задерет, – без доли юмора ответил мужчина.

– Тут медведи есть?

– Тут есть все, – бросил он и дернул за веревку, поторапливая свою невольницу.

Верка сделала глубокий вдох и, понурив голову, отправилась следом за ним. Но, едва шагнув за порог, остановилась. У нее захватило дух! И она чуть не вскрикнула от восторга, так прекрасен был пейзаж, окружавший ее. Казалось, на километры вокруг нет ни душа. Словно край света! А, быть может, другое измерение?

Рассветное солнышко касалось сосновых верхушек, ранние пташки щебетали где-то над головой, извещая о начале нового дня. Воздух был кристально чистым, и, казалось, звенел, как хрустальный бокал.

– Ну же! Че застыла? – веревка натянулась и Верка, прижав к груди мыло и зубную пасту, нехотя двинулась следом.

Всего через пару шагов ее взору открылось небольшое озерцо. Казалось, оно еще не пробудилось ото сна и дремало, безмятежной зеркальной гладью отражая всю глубину голубого неба. Сосны отступали на пару шагов от края, точно боясь соскользнуть в воду. И только камыш бесстрашно, стоя по пояс в воде, приветственно шелестел листьями. Склон был пологим, и у самого берега виднелось дно. Девушка расстегнула блузу и, уложив ее на землю, взяла сначала пасту. Тщательно и долго размазывала пальцем по зубам мятную массу, затем опасливо сплюнула и покосилась на «конвоира». Тот сидел на берегу, гоняя во рту соломинку.

Верка взяла в руки мыло и понюхала. Белый огрызок вперемешку с крупицами пыли, осколками хвойных иголок и еще Бог знает чем, однако, приятно пах. Захотелось натереться им с ног до головы. Но для этого стоило снять одежду… А он сидел к ней лицом.

– Ну, ты закончила? – оборвал размышления грубый мужской голос.

– Н-нет, – Верка сжала в ладони обмылок, – а вы… вы не могли бы отвернуться? – произнесла она погромче. Ответа не последовало.

Девушка обернулась на него. Мужчина откинулся назад, ощущая себя вполне комфортно.

– А ты сиганешь в воду и деру дашь? – фыркнул он, – Нет уж, купайся как есть!

– Но…, – Верка замешкалась, – я не могу так.

Мужчина равнодушно скользнул по ней взглядом и скривил губы.

– Значит, не купайся! Было бы на что смотреть, – бросил он и сплюнул на траву.

Вода и в самом деле была холодной, и ноги уже начали мерзнуть. Потому Верка быстро скинула юбку, отвернулась спиной к берегу, спустила майку до пояса и, присев на корточки вымыла с мылом подмышки. До жути хотелось подмыться. Но сделать это в трусах… И Верка пожалела о том, что не надела боди с застежкой между ног, где подобный вопрос решался предельно просто.

И тут, внизу, на илистом дне ее пальцы нащупали гладкий камушек. Он был не большого размера и вполне помещался в ладони. Сглотнув, она быстро сунула находку в трусы и, стараясь стоять к мужчине задом, через голову натянула юбку. Шагая обратно вслед за ним, Верка уже не смотрела по сторонам. Она пыталась сообразить, как привести в действие отчаянный план. Спрятать в комнате? Если найдет? И тут незнакомец сам подсказал ей решение. Присев на корточки, он нагнулся, якобы что-то высматривая в траве. И Верка, подбадриваемая внутренним голосом, сиганула прямо на него, выкинув вперед вооруженную камушком руку.

Как она оказалась прижатой к земле, девушка не помнила. Свирепым оскалом над ней нависла физиономия грабителя. Рука была заведена за спину, и горло сжимала ладонь.

– Ты что удумала, дрянь? – прошипел он, и Верка ощутила, что ей не хватает воздуха.

Мужчина вмиг перевоплотился. Глаза потемнели и сузились, губы искривились в жуткой гримасе. Он резко вскочил на ноги, рванул на себя веревку. И Верка, не успевшая оправиться от шока, словно наживка, потянулась следом за ним по земле.

– Нет! – закричала она, пытаясь встать на ноги. Не боясь намокнуть, он зашел в воду по пояс, утаскивая за собою девушку. Верка, сгребая подолом песок, царапая ноги и руки, волочилась по берегу. Плавать она умела, но реши он ее утопить, вряд сей навык поможет.

– Нет! – отчаянно крикнула Верка на всякий случай, сделав глубокий вдох.

Веревка ослабла. И девушка медленно выползла на берег, кашляя и потирая ушибленные конечности. Намотав на кулак ее мокрые пряди, он заставил поднять лицо.

– Искупалась, сука? – процедил сквозь зубы. – Еще раз так сделаешь…

Она и без слов поняла, что ее ждет. «Показалось», – решила Верка, вспомнив, каким приветливым он выглядел с утра. Он преступник, возможно, беглый! Быть может рядом с нею сейчас самый настоящий убийца, кровожадный и бездушный. Вытирая слезы, она шла за ним следом, уже не обращая внимания на красоту природы, что настолько впечатлила ее.

– Дюймовочка, а ты не промах, – произнес он, запирая дверь. – Я думал, мелкая, борзеть не станет. Подружака твоя кобыла еще та! На лопатки меня положит, как пить дать! А ты… кожа да кости и туда же.

Он окинул ее пренебрежительным взглядом, вынул из пачки сигарету. Верка стояла, подпирая стенку. С мокрых волос и одежды капало на пол, и под ногами образовалась лужица.

– Вещи развесь! – скомандовал он, кивая на деревянные стулья, – Постель промочишь.

Верка осталась стоять, глядя исподлобья. Он хмыкнул, пытаясь зажечь сигарету. Спички намокли в кармане джинсов и, выругавшись, он зашвырнул их в угол.

– Я сказал, сука, вещи сними! – прокричал он, точно ее мокрая одежда выводила его из себя.

– Нет, – всхлипнула Верка, обнимая свои плечи.

Он повернулся к ней:

– Да не стану я тебя насиловать, – с каким-то отвращением в голосе произнес мужчина, – Далась ты мне! Хотел бы, уже…

Глядя, что она не спешит выполнять приказание, он вынес последний аргумент.

– Иначе спать будешь на полу, поняла? – рявкнул он и сплюнул прямо на пол. Видимо, туда, где и предстояло спать Верке.

В комнате воцарилось молчание. Отвернувшись к стене, Вера расстегнула пуговки блузы. Еще всхлипывая и вытирая влажные щеки. Затем молча стащила юбку с мокрых ног. Сзади что-то упало! Всего секунда, и тело ее, подхваченное мужскими руками, уже болталось в воздухе. Словно ребенка, которому грозит наказание, он усадил ее на столешницу, с которой предварительно сгреб на пол весь небогатый скарб. Верка удивленно уставилась на него. Юбка, которую она так и не успела повесить сушиться, теперь выступала в роли ширмы.

Он замер в двух шагах. Грудная клетка тяжело вздымалась. Глаза, словно подернутые пеленой, перескакивали с обнаженных ног на испуганное лицо девушки. На скулах играли желваки, ноздри раздувались, словно у быка на корриде. Казалось, внутри него идет сражение. И от исхода этого поединка зависит слишком многое.

– Кого я нахрен обманываю? – хрипло выдохнул он и вырвал из Веркиных рук кусочек пестрого шелка. – Яйца трещат, так хочу тебя вы*бать!

Словно оглушенная, девушка никак не могла понять, что происходит. Она прикрыла руками грудь, хотя и так была в рубашке. С мокрых волос на бедра падали капельки влаги.

Мужчина сделал шаг и оказался рядом. Он просто стоял, чуть наклонившись, касаясь ее пока что лишь кончиком носа. А между тем Верку уже колотила такая дрожь, срыть и унять которую было не под силу.

– Как ты пахнешь, крышу сносит! – он запустил пятерню в ее волосы и девушка сжалась. Вторая ладонь легла на бедро. И кожа моментально покрылась цыпками. Верка опустила глаза, словно желая убедиться, что ей не кажется. Смуглая мужская рука выделялась на фоне бледной, лишенной загара кожи. Нижние фаланги его пальцев были отмечены буквами. Но у Верки с перепугу так рябило в глазах, что она не смогла их прочесть.

– Не обещаю быть нежным, по крайней мере, в первый раз, – обжег кожу горячий шепот.

Верке почудилось, что все это – часть жуткого обряда. Того, где в жертву кровожадным Богам приносят невинных пленниц. Нет, что таить, невинности Верка лишилась давно! Но в этот конкретный миг своей жизни вновь ощутила себя девственницей. Сопротивляться было бесполезно. Если бы он только захотел, то мог бы взять ее силой, в какой угодно момент. И нелепая попытка Веркиного нападения была тому доказательством. Тем не менее, принять свою долю смиренно она не желала. А потому, что есть сил, сжала бедра и уперла мужчине в грудь свои маленькие кулачки.

– Не сопротивляйся. Иначе больно будет, – предостерег он, разводя в стороны руки девушки.

Верка всхлипнула и прослезилась. Она отвернулась, вцепившись ладонями в стол. Сглотнула и закрыла глаза, всем своим видом выражая гордую, но все же покорность.

Вторая ладонь легла на бедро, она ощутила, как горячи его руки. Затем обе ладони двинулись выше, вдоль бедер, проникли под блузу. Она почувствовала прикосновение к животу. Палец очертил отверстие пупка, где у Верки была маленькая, размером с песчинку, сережка. Она редко открывала живот, так что о ней знали только те мужчины, что видели девушку голой. Вот и ему посчастливилось…

Она сидела с закрытыми глазами, не желая смотреть, как ее тело по-хозяйски ощупывает посторонний мужчина. Между тем, подцепив пальцами край тонкой блузы, он потянул вверх, и ей пришлось поднять руки. Теперь от полной наготы ее отделяли только телесного цвета майка на косточках, едва прикрывающая груди, и тонкие трусики с розовым кружевом.

Вдруг одним резким толчком он опрокинул ее на стол, и Верка, задохнувшись, невольно раздвинула бедра. Мужчина воспользовался этим, подтянув ее к себе так, что отделяемая тонким слоем ткани промежность девушки уперлась ему в пах. Дальше все происходило, словно во сне…

Майка оказалась подмышками, и тугие груди, увенчанные нежно-розовыми сосками теперь выглядывали наружу. Хотелось натянуть ее обратно, чтобы спрятаться от ненасытного взора мужчины, но она не решилась. Влажные волосы рассыпались по столу золотистым пшеничным ковром. Трусики, что недавно служили последней защитной броней, скомканные в руках негодяя, были отброшены в сторону.

Вера лежала, сжав пальцами край стола. Отвернутое лицо пылало румянцем, из приоткрытых губ вырывались не то вздохи, не то жалобные всхлипы.

На тонкой шее девушки билась жилка, и он не мог оторвать глаз от этой невыразимо прекрасной картины. Ему хотелось прекратить, оставить ее, испуганную и потерянную. Но он не мог… Стоило увидеть хрупкую наготу, как его захватило желание обладать ею. Она, эта Дюймовочка с кожей цвета топленого молока, была похожа на фарфоровую статуэтку. Хотелось заключить ее в объятия, спрятать подальше от всего мира, одновременно с этим было желание раздвинуть белоснежные бедра, чтобы узреть, наконец спрятанную между ними сладость.

Сквозь собственные всхлипы Вера слышала звук джинсовой молнии, бряцанье пряжки ремня. Касание сухих и горячих пальцев, от которого все существо ее сжалось в комок, а после… после он снова коснулся ее. На сей раз пальцы были влажными. Он прошелся ими сверху вниз, очертил лунку входа, скользнул внутрь, почувствовав, как судорожно сжались в ответ на его проникновение мышцы девичьей щелки. «Целка что ли», – подумал он, смазывая слюной головку напряженного члена. От одного созерцания лежащей перед ним красоты можно было бы кончить. Но теперь ему было мало!

– Расслабься, Дюймовочка, – прошептал он и приподнял ее поясницу. Когда головка члена скользнула внутрь, ему показалось, что тысячи ненасытных и жарких губ одновременно ласкают его. Стиснув зубы, он зарычал и отвел глаза, стараясь теперь не смотреть… на эти нежные холмики, почти прозрачную кожу, ее хрупкие запястья. Он двигался медленно, вставляя по дюйму, по сантиметру, затем вынимал также неспешно. В уме он прикидывал, сколько бабла сможет выручить с награбленных цацок, думал о чем угодно, лишь бы только отвлечься…

В ответ на его предложение расслабиться, Верка еще сильнее сжала мышцы. Благо, упражнение Кегеля было любимым. Этим она хотела усложнить задачу! Но, когда его член стал пробираться внутрь, поняла, что он не отступит. Он все равно ее трахнет! Так, или иначе. Но иначе будет больно! И девушка впустила его…

Он двигался так, словно и в самом деле боялся причинить ей боль. Когда он целиком оказался внутри, она выдохнула, ощущая его где-то так глубоко… Расслабившись, наконец, Вера почувствовала себя в невесомости. От его неспешных движений тело чуть покачивалось, стол издавал протяжные скрипы. А ее тугое отверстие так крепко обхватывало член, или член его был настолько большим, что каждое его движение пробегало волною от живота до кончиков пальцев. Закрыв глаза, поддавшись захватившему ее чувству, она едва не выдала себя, застонав. Но сдержалась… В отличие от него! Мужчина запрокинул голову, взвыл, и, резко выдернув пенис, продолжил рукой. Извергая сперму ей на живот, он корчился, точно от боли.

Остаток вечера Верка сидела, поджав к груди колени. Считая себя жертвой жестокого нападения. От горячего чая отказываться не стала. Однако после демонстративно отвернулась к стене. Он подошел и встал рядом с кроватью.

– Ну не скули, – мужчина с силой завел ее руки за спину, связал вместе запястья, а затем и щиколотки.

– Извини, Дюймовочка, – с притворным сожалением произнес он, – нет тебе больше доверия.

Глава 4

Большую часть ночи Вера лежала без сна. Она беззвучно плакала, уткнувшись лицом в подушку. И размышляла о своей участи. Если бы он хотел ее убить, то уже сделал бы это. Может, он просто забавляется? Изнасилует ее пару раз, а когда придет время бежать, оставит лежать на дне водоема. Справиться с ним в одиночку не представлялось возможным. Он просыпался раньше, ложился спать после нее. И даже реши она запустить в него стулом, едва ли смогла бы обезвредить.

– Вставай! – услышала Верка и с трудом разлепила глаза. На столе, рядом с кроватью лежала зубная паста, – Умоешься по дороге.

Он произнес это тоном, не терпящим возражений. Верке хотелось убить его, и будь в ее руках нож, непременно бы это сделала.

– Куда? – девушка села на кровати, ожидая, когда он развяжет ей ноги.

– Увидишь, – ответил он. Однако, совсем без агрессии. «Если идет убивать», – задумалась Верка, – «зачем тогда умываться?».

Минуя знакомую тропинку, они обогнули озеро с другой стороны. Он подождал, пока Верка умоется, не произнося ни слова. Затем продолжил путь, держа ее в поле зрения. Мужчина шел целенаправленно, углубляясь все дальше в лесную чащу. Спустя некоторое время домик остался позади и, обернувшись, Верка не увидела даже озера. Прежде, чем она успела запаниковать, картинка сменилась, словно кто-то промотал пленку диафильма. Лес поредел и расступился, открывая взору широкую низину.

Луг был совсем не большим, за ним опять виднелся лес, но уже смешанный, где березы перемежались с другими деревьями, названий которых Верка не знала. Палитра красок здесь также менялась, и суровость вековых сосен уступала нежной зелени трав. Верка застыла, лихорадочно пытаясь найти причину этой внезапной прогулки.

Мужчина взял ее руку, помогая спуститься с холма. И, подойдя ближе, она остановилась. На фоне сочной осоки, желтела мелкими цветочками какая-то поросль. Создавая фон для еще более прекрасных растений. Словно выскочки на уроке, то здесь, то там, выныривали ирисы, разбавляя однотонный ковер яркими мазками. Особенно заметные на желтом фоне, они росли неравномерно, то скучиваясь в одном месте, то бросаясь врассыпную. Вблизи цветы выглядели еще прекраснее. На высокой крепкой ножке их было по два, а где-то по три штуки. Изящно загнутые наружу лепестки открывали взору венчик цветка, похожий на орхидею. Изумительный, насыщенный лиловый так гармонично сочетался с желтым. И Верка в который раз признала, что природа – лучший художник!

– Нравится? – звук его голоса тут же вернул ее на Землю, и восторженно-удивленное выражение сошло с лица девушки.

– Да, – отрывисто бросила Верка, не оборачиваясь.

– Это ирисы, дикорастущие, – пояснил он.

– Серьезно? – Верка хмыкнула, – а я думала, чертополох!

Он присел на корточки, сорвал один лиловый венчик.

– Их называют касатики за то, что их листья по форме напоминают косу, – он поднял цветок над головой, изучая его на просвет, – когда нет цветков, они смотрятся так себе с этой листвой.

Мужчина подошел и сунул цветочек за ухо Верки, поправил ей волосы.

– Тебе идет, – отойдя на пару шагов, он оценил свое «творение».

Верка нахмурилась, однако, цветок не вытащила. Нужно было начать разговор. Возможно, сейчас был самый подходящий момент.

– А что это за место?

Он отыскал небольшую проплешину и приземлился прямо на землю.

– Спички высохли, – он не озвучил приглашения сесть, достал коробок и зажег сигарету, – это особенное место.

– Ты...., – решилась предположить Верка, – ты здесь вырос?

– Я вырос в детдоме.

Она села чуть поодаль.

– Мне очень жаль.

– Мне не нужна твоя жалость, – он глубоко затянулся, – наоборот, меня это закалило. Приучило не ждать от жизни подачек.

Верка задумалась, и вдруг с губ ее слетел неожиданный и совсем не уместный вопрос.

– Ты убивал?

Он посмотрел на нее с усмешкой:

– Зачем тебе знать то, чего знать не нужно?

– Значит, убивал, – подытожила Верка.

Теперь, по ее разумению, он должен был замкнуться и увести ее обратно в «темницу». Но он продолжил.

– Нет, участвовал пару раз в «публичной порке». Работал на одного влиятельного человека. Из-за него попал на зону. После должен был вернуться на службу. Но выбрал другой путь, – он сделал паузу, – у каждого человека должен быть выбор.

– И ты выбрал быть грабителем? – воскликнула Верка, словно ее оскорбила та легкость, с которой он рассуждал о своих поступках.

– На новую жизнь нужны деньги.

– А зарабатывать не пробовал? – съязвила она.

Он опустил голову и беззвучно засмеялся.

– Девочка-ромашечка, комнатный цветочек! Видишь ли, не все в жизни решается так просто. Мне сейчас куда ни сунься, либо опять зона светит, либо перо.

– Перо? – эхом отозвалась Верка.

– Прикончат меня старые дружки. Потому мне уехать нужно. С нуля начать! Стереть себя с лица земли и начать с нуля! – произнес он с жаром.

– А так можно? – она пожала плечами.

– С деньгами можно все, – кивнул мужчина и взъерошил ладонью волосы.

Верка подняла лицо навстречу солнцу и сощурилась. Потом взгляд ее упал на шрам у него на спине, что прежде оставался незаметным. Он находился справа, где-то пониже ребер. Шириною с Веркин палец полоса с рваным краями уже почти слилась с остальной кожей. Она сглотнула, представляя, каких размеров была эта рана, и, сама не понимая зачем, протянула руку, чтобы коснуться. Едва она это сделала, он вздрогнул всем телом и обернулся.

Верка испугалась, собираясь извиниться за свое неуместное любопытство, но мужчина, опережая, взял руками ее ладошку, порывисто сжал.

– Вера, – прошептал он, поднес к лицу, приник щекою. И Верка, против воли, задышала чаще.

Этой ночью ей снился сон. Невероятные ощущения будоражили и рассыпались по телу мурашками. Открыв глаза, она обнаружила себя лежащей на животе. Немного придя в сознание, девушка судорожно вцепилась руками в подушку. Оттого, что с пробуждением ощущения не исчезли, а лишь усилились. Спать полностью одетой было неудобно, и Верка легла в постель в нижнем белье, завернувшись в покрывало, словно в кокон. Однако теперь она лежала раскрытой, и утренняя прохлада касалась обнаженных плеч. Верка поежилась.

– Я знаю, что ты не спишь, – прозвучало за спиной.

Прикосновения его рук стали отчетливы. Кружевные трусики были спущены, а мужские пальцы исследовали расщелину между ягодиц.

– Она была так податлива, когда ты спала, – с сожалением произнес он.

Верка спрятала лицо в подушку, волна стыда накрыла ее с головой.

– Не надо, пожалуйста! – прошептала девушка, надеясь, что он не станет делать того, о чем она боялась подумать.

– Почему? – выдохнул мужчина.

– Будет больно, – тихо ответила Верка.

– Я не стану делать тебе больно, – он накрыл ладонью ягодицы, скользнул рукой под майку, провел по спине. Затем властным движением отлепил ее тело от подушки и развернул к себе лицом. Верка взглянула на него с мольбой. Он же, не обращая внимания, принялся развязывать веревки на ее запястьях и щиколотках. А после покрыл поцелуями поочередно каждую освобожденную конечность.

Вера лежала, не в силах пошевелиться. Внутри у нее бушевал целый вулкан эмоций. Стыд, страх, неизвестность и злоба! Но теперь среди прочих зародилось и с каждой секундой росло… непреодолимое желание. Теперь ей не хотелось, чтобы он прекращал.

– Такая горячая, такая мокрая, – срывающимся голосом прошептал он, укладываясь рядом с ней на постель. Рука его поддела краешек трусиков и коснулась ее там, где она, и в самом деле, была предательски влажной.

– Хочется вставить туда… по самые… – сквозь зубы прорычал ей на ухо мужчина, – но я не стану спешить.

Его лицо было совсем рядом, и Верка узнала подернутый пеленою взгляд. Точно таким же он был и вчера…

На сей раз он раздел ее полностью. И она была так хороша и беззащитна в своей наготе. Ее кожа, особенно тонкая на груди казалась матовой на фоне темных простыней. Пронизанная жилками шея, нервно подрагивала. Губы, припухшие после сна, манили коснуться. Ему хотелось делать с этой Дюймовочкой такие вещи, в которых стыдно было признаться даже самому себе. Налитый кровью, изголодавшийся член стоял колом. Но он не спешил утопить его в нежном чреве. Ему хотелось рассмотреть свою добычу, насытить жаждущий взор. Хотелось, чтобы не только он получил удовольствие. Хотелось видеть, как стонет она. Стонет не от боли и страха, а от наслаждения! Словно скульптор, он водил руками по телу девушки, запоминая, повторяя каждый изгиб. Ощущая, как дрожит под его ладонями живая, нежная плоть.

Когда он нагнулся, чтобы коснуться губами соска, Верка едва могла подавить стон. Она сминала ладонями простынь. Надеясь, что он не станет делать ей больно. Что эта нежность, с которой он ласкал ее сейчас, не уступит место жестокости. Горячими, чуть шершавыми губами он обхватил ее грудь, обвел языком, втянул в себя, продолжая дразнить затвердевший бугорок. Поочередно касаясь сначала правой, потом левой груди, он сжимал их в ладонях, приникал ртом и рычал, подобно дикому зверю.

Затем он согнул ее ногу и уложил на кровати боком. Верка повинуясь, лежала тихо, едва дыша, как на приеме у врача. Сердце замирало в ожидании того, что последует дальше.

– Сначала побалуем главную дырочку, – сказал он и всадил член до самого основания в истекающую влагой щелку. Верка задохнулась, но не от боли. Он вошел в нее так мягко и глубоко, что она невольно подалась бедрами навстречу.

Он начал двигаться сначала медленно, не сводя глаз с лица девушки. Щеки ее пылали, веки были закрыты, приоткрытые губы подрагивали. Он ускорился, избегая смотреть вниз, туда, где его возбужденный пенис утопал в сладкой глубине ее тела. Он двигался все быстрее и быстрее, наблюдая, как участилось ее дыхание, как сжимаются и разжимаются пальцы в бессознательной попытке найти опору. В какой-то момент она вздрогнула, замерла и уткнулась лицом в подушку. Кончила! Он понял это всем существом. Чего ему стоило не выплеснуться в тот же момент, ощущая ее судороги. Она кончила, без сомнений…

Вера лежала, едва не плача. Ей было плохо и хорошо одновременно. Казалось, в том, что случилось была ее вина! Словно она только что сделала то, о чем будет жалеть до конца своих дней. Но, тем не менее, ей не хотелось выпускать его. Она, только что ненавидящая этого мужчину, теперь была готова отдаться ему так, как он пожелает. Его член все еще был внутри, когда в дырочку по соседству проникли пальцы. На этот раз смазки было так много, что они скользнули внутрь, не причинив дискомфорт. Напротив, это двойное проникновение пригвоздило ее тело к постели. Она замерла, зная наверняка, что больно не будет.

Он осторожно извлек напряженный фаллос, чтобы ненароком не кончить в нее раньше времени. Затем направил член в розовеющее устье чуть выше. Оно, словно трепетало в ожидании. Сначала головка, а потом и ствол исчезли внутри отверстия. Девушка издала стон, и он наклонился вперед.

– Тебе больно? – с тревогой спросил мужчина, убирая золотистые пряди волос с ее лица.

Вера покачала головой. Тогда он накрыл ее тело своим, удерживая себя на локтях, боясь раздавить ее. Ладонь скользнула к груди, ощущая твердость упругих сосков. Всего лишь пару движений спустя все его существо скрутило мучительно-сладкой судорогой. Словно кто-то спустил курок, всадив в него чередом всю обойму.

Глава 5

Разбуженная лучами солнца, сиявшими за окном, и запахом еды, Верка открыла глаза и блаженно потянулась на кровати. Затем, с удивлением обнаружила, что веревок больше нет. Вспомнила ночной инцидент и краска залила сонное личико девушки. Кроме всего, она лежала в кровати голой, заботливо прикрытая одеялом.

– Доброе утро, Дюймовочка! – услышала совсем рядом его голос.

Примостившись на корточках у миниатюрной газовой плитки, он виртуозно покручивал на ней маленькую сковороду. Там скворчало, издавая приятный аромат, исходило дымком и вызывало неуемное слюноотделение что-то очень вкусное. Верка сглотнула и облизнула губы.

– Умывайся, вот-вот будет завтрак! – он широко улыбнулся.

Она привела себя в порядок: освежила лицо родниковой водой, собрала хвост из тяжелых пшеничных волос, и вернулась в комнату. На столе, кроме тарелок с глазуньей, был белый хлеб, порезанный большими разлапистыми ломтями. Румяные краснощекие яблоки, и горячий черный чай.

– Где ты берешь еду? – Вера смотрела на скромное застолье с плохо скрываемым восторгом.

– Как где? – удивился он, – В подвале. Пока сударыня изволят спать.

Он сидел на стуле с голым торсом, поджав под себя одну ногу. Так свободно и раскрепощено, словно они уже много лет завтракают вместе. Вера тоже почувствовала себя свободнее, скованность отступила и на широкое деревянное сиденье она уселась по-турецки, как обычно делала дома.

– Искупаемся? – подмигнул он.

– Не знаю, – Верка бросила в рот последний кусочек белого хлеба, которым дочиста вымазала свою тарелку, – боюсь, что не смогу идти. Я так объелась.

– Тогда я тебя понесу! – он схватил ее со стула, поддерживая одной рукою за ягодицы, а второй – обнимая спину, и словно пушинку, вынес из домика, не успела Верка сказать и слова.

Вода в озере уже чуть прогретая солнцем, освежала и холодила кожу. Но даже этой прохлады не хватало, чтобы погасить возникший в ее теле жар. Когда их нагота, просвечивая сквозь толщу воды, сливалась в экстазе порывистых касаний. Он приподнял ее и закружил над головой. Верка уперлась ему в плечи, ощущая свою уязвимость теперь совершенно иначе. Он погрузил пальцы в ее волосы, откинул голову назад и прижался горячим ртом к ее губам. Верка обмякла в его руках, обвила ногами крепкий торс мужчины, ощущая, как растет его возбуждение. Не выпуская из объятий, он вынес на берег свою драгоценную ношу и уложил на старое одеяло.

Он целовал, ласкал, покусывал губы девушки. Каждое касание было преисполнено такой жаждой любви. Словно за одно мгновение он хотел восполнить дефицит всей жизни. До одури хотелось послать все к черту, остаться с ней здесь. А дальше, будь что будет… «Да кто я такой?», – в отчаянной злобе думал он, – «Потерянный человек, дерьма кусок, что лежит на дороге и воняет. А все обходят стороной, наступить боятся. Но она… эта девочка с фарфоровой кожей… невесомое, небесное создание… Утащить ее следом, обречь на верную смерть! Я-то выживу, не впервой, с моей дерюжною личиной! А она… она разобьется вдребезги», – перечил внутренний голос. Он сорвал колосок, провел вдоль шеи, повторяя нежные изгибы женского тела, опустился к груди, пощекотал пушистыми кончиком соски. Она по-девичьи рассмеялась и повернула к нему лицо. Он поймал взгляд ее огромных глазах, как это небо над головой. Колосок продолжил свой путь вниз, повторяя очертания плоского животика, скользнул между сомкнутых бедер.

Вера задышала чаще, блаженно закрыла глаза, чувствуя, как на смену травинке кожи касаются пальцы. Ей казалось, что все должно было случиться иначе, но кто-то взял сценарий и переписал его на собственный лад. И она была бесконечно благодарна за это! То, что она испытала ночью, бывало и раньше. Так отчего, теперь она была так счастлива? Словно оргазм сотворил с ее телом что-то необъяснимое, проник в самое сердце. И этим утром, с аппетитом поглощая приготовленный им завтрак, Верка понимала, что не желает возвращаться в реальность. Пускай этот сон длится! Здесь, вдалеке от привычной жизни этот человек постепенно открывался ей. Одновременно открывая в ней самой нечто совершенно новое.

Сначала случился секс, потом их первый поцелуй. Теперь пришло время узнать его имя. Как правило, в реальной жизни все наоборот. Верка перевернулась на живот, оперлась на руки и с любопытством на него посмотрела.

– Скажи мне, как тебя зовут?

– Ну, наконец-то! – он шутливо возвел руки к небу, – Уж думал, ты не спросишь. Бесстыдница!

– Почему? – смутилась Верка.

– Я тебя и так и эдак, – он придвинулся ближе, – а ты даже имени моего не спросишь.

– Ну и? – Верка зажмурилась, подставляя губы его поцелуям.

– Зема, – произнес он.

– Что за странное имя? – удилась девушка.

– Это не имя, это… кликуха такая, – отмахнулся он.

– А что она означает?

– Не важно, – он откинулся на спину, завел руки за голову, и Верка прильнула к его теплому сильному телу, уложив ему на грудь свою маленькую золотистую головку.

– А ты… у тебя есть семья? Жена, дети? – произнесла она, поглаживая ладонью курчавый пресс мужчины.

– Извечное женское любопытство, – он засмеялся, – Много будешь знать…

– Мало буду жить? – грустно продолжила она.

– Молодец, запомнила! А я хочу, чтоб ты жила долго. И счастливо. Поняла? – его ладонь коснулась щеки девушки.

– Значит, есть…, – с досадой произнесла она.

– Нет у меня никого, – вздохнул мужчина, – один я.

Это признание обрадовало Верку и она, поймав ртом его палец, слегка прикусила.

– Ну а ты? – от звуков голоса, его грудь вибрировала.

– Что я?

– Признавайся? Наверное, есть какой-нибудь хлыщ?

Верка задумалась, примеряя, насколько подходит это прозвище Виталику.

– Да так, – она пожала плечами. Почему-то в этот момент ей меньше всего хотелось вспоминать своего жениха.

Где-то совсем рядом послышался до боли знакомый звук. «Что это?», – подумала Верка, не веря собственным ушам. В кучке брошенных на берегу одежд жужжал телефон. Всего лишь за три дня она успела отвыкнуть. Ее собственный телефон, вместе с сумочкой, так остались на полу ювелирного салона. В той, другой жизни…

Зема вскочил на ноги, вытащил из кармана джинсов маленький, допотопный аппарат и, приложив к уху, стремительно отдалился на приличное расстояние. Вероятно, разговор не предназначался для Веркиных ушей. И тут она вспомнила, что в самый первый день здесь он сказал о том, что ждет звонка. «А что, если это именно тот звонок?», – волна мучительного озарения накрыла Верку с головой, и сердце рухнуло в пятки.

Она оказалась права. Поговорив, мужчина вернулся встревоженный, в глазах горел нездоровый огонек. Он оделся, поторапливая ее. Словно с минуты на минуту сюда могла нагрянуть полиция. Уже спустя полчаса Верка провожала взглядом лесную опушку. Машина быстро уезжала, оставляя позади и маленький домик, и озеро, и те короткие три дня, за которые Верка пережила такую феерию чувств и эмоций.

Он молчал всю дорогу, внимательно глядя вперед. А Верка не решалась прервать его размышления. Ей жутко хотелось узнать, куда они едут. Задать ему тысячу вопросов. И она так жалела, что не сделала этого раньше. С другой стороны было страшно. Услышать правду! Ей не хотелось верить в то, что они не увидятся. Больше никогда…

Верка невидящим взглядом смотрела в окно. Когда машина вдруг съехала на обочину и остановилась, девушка удивленно подняла глаза.

Он потянулся к ее сиденью, коснувшись рукою бедра, достал из бардачка ручку и блокнот и вручил ей.

– Что это? – тихо спросила Верка.

– Напиши свои контакты, – сказал мужчина, избегая смотреть на нее, – телефон там, и что еще…

Секунду поразмыслив, Верка написала свой номер. Затем, тщательно выводя на бумаге буквы, указала адрес электронной почты. Далее – полное имя. Он взял блокнотик, пробежался глазами по строчкам.

– Хорошо, – короткий кивок и блокнот исчез в недрах бардачка.

Он вышел и открыл ее дверцу, выпуская наружу. Вокруг зеленел лес, разделенный пополам грунтовой дорогой. Казалось, что они никуда не уезжали, хотя ехали долго. Грунтовка уходила вправо, превращаясь в бетон и, видимо, примыкая к главной трассе.

– Нужно сделать так, чтобы они не решили, будто ты сообщница, – сказал он куда-то в сторону. – А то будешь вместо меня срок мотать!

Верка ахнула. Такого исхода она не могла себе представить. Хотя, в связи с последними событиями, это было вполне справедливо. Вручив свою судьбу в руки незнакомца, она в принципе не думала, что ее ждет.

– И что теперь делать? – произнесла она дрожащими губами.

– Знаю я один способ, – мужчина тяжело вздохнул, – только он тебе не понравится.

Он отвернулся спиною, обхватил руками голову, и, словно мучимый мигренью, с силой сжал виски. Тряхнул головой, пару раз выдохнул. Затем подошел к ней, порывисто обнял.

Одет он был иначе, в свежие джинсы и чистую футболку, от которой приятно пахло. Верка же так и осталась в зачуханной юбке, порванной в двух местах шелковой блузе и туфельках со следами налипшей грязи на подошвах. Волосы засалились и спутались, предплечья и бедра были в царапинах, а на запястьях и щиколотках отпечаталась следы от веревок. Весь облик девушки соответствовал тому, как должна выглядеть жертва похищения. Ее выдавали глаза: распахнутые, искрящиеся, счастливые…

– Прости, – шепнул он, целуя Веркину макушку. От нее до сих пор пахло озерной тиной. Он прижался к ней носом, шумно втянул воздух. Сжал плечи девушки так сильно, что Верка чуть не задохнулась.

– За что? – растерянно отозвалась она, высвобождаясь из тесных объятий.

Он взял ее за плечи и отстранил от себя. Верка едва успела поднять глаза, и тотчас на голову девушке обрушился тяжеленный кулак. Все вокруг закружилось, как на карусели. Краски смазались, и свет померк.

Глава 6

Хорошая до полудня, погода всегда менялась к концу дня. И в этот день, не уступая традициям, тучи набежали аккурат после обеда. Мелкой моросью посыпался с неба дождь, и птицы обиженно умолкли.

Открыв глаза, Верка не сразу поняла, что случилось. «Я умерла и это Рай», – решила девушка, обнаружив себя в комнате с белыми стенами. «Не слишком-то презентабельно», – отметила она, увидев на потолке следы недавнего потопа. Однако и последующие события не сулили ей райские кущи. В комнату вошла женщина в белом халате, за собой она везла капельницу, где уже болтался, привязанный шнурками, пакетик с прозрачной жидкостью.

– Голубушка, проснулась! – всплеснула руками медсестра, и ее румяное лицо озарила улыбка. – Сейчас доктора позову.

Она убежала так быстро, что растерянная Верка не успела ничего узнать. Кости дружно хрустнули в ответ на попытку потянуться. Ступня левой ноги запуталась в покрывале, а лицо, проведшее ночь в недрах куцей подушки, больше напоминало помятую наволочку. В общем-то, Вера вся казалась себе измятой и несчастной! Первая попытка встать с кровати не увенчалась успехом. Откуда-то из глубин пострадавшего организма тяжелой волной поднялась тошнота. Она подкатила к самому горлу и Верка судорожно ухватилась за край матраса. Усадив свое тело и настроив «прицел», она обвела взглядом комнату.

Стандартная больничная палата, стерильная и одиночная. Кроме нее и двух шикарных букетов, здесь никого не было. Отыскав глазами графин с водой, Верка ощутила дикую жажду. Покачиваясь на ослабевших ногах, она кое-как дошла до стены, и, держась за нее, добралась к заветному источнику. Выпив залпом, она невольно покосилась на зеркальце, разжала ладонь, и стекло вдребезги разбилось о кафельный пол.

Из зеркала на нее смотрела незнакомка. Одна сторона лица у нее припухла, под глазом красовался громадный синяк, нос был заклеен пластырем, трещина на губе кровоточила. Верка в панике коснулась ладонями «чужого» лица и, опознав в незнакомке себя, сделала шаг вперед. Тут же ступню пронзила резкая боль: осколок стекла впился в тело.

– Ну что ты, голубушка! Да разве можно! – медсестра вбежала в палату как раз в тот момент, когда Верка, усевшись прямо на пол, рыдала в голос.

Вслед за ней пришел и доктор, приятный седовласый мужчина, который объяснил Верке ситуацию с точки зрения медицинской. Избитую и без сознания, девушку доставила в больницу пожилая семейная пара. Теперь ее состоянию ничто не угрожало. Все кости и внутренние органы целы. Гематомы скоро пройдут, а синяки рассосутся. Верка молча слушала врача.

Вслед за врачом появилась полиция. Два молодых человека в форме долго и терпеливо расспрашивали девушку, выуживая подробности. Верка же плакала от боли. Которую причиняли ей не синяки и не разбитая губа. Последнее, что она помнила, был его взгляд. Это сделал он? Это с нею сделал он? Она пребывала в каком-то ступоре, непрерывно плача.

Первой мыслью было сдать его! Описать в подробностях его портрет по памяти было не сложно. Она помнила его лицо в мельчайших деталях. А еще девушка помнила номер машины… Верка взяла тайм-аут, сказав, что устала. И полицейские обещались прийти завтра.

После обеда ее навестили родители. Мама срывающимся от волнения голосом непрерывно причитала и охала, трясущимися руками гладила ее по плечам и постоянно плакала. Отец был суров и серьезен, впрочем, как всегда. А к вечеру пришел Виталик…

Он долго стоял у окна, избегая смотреть на Веру. Было заметно, как неловко ему в этой новой роли. Роли утешителя, жениха девушки, ставшей жертвою насильника.

– Ты ела? – спросил он, когда пауза чересчур затянулась.

– Да, – кивнула Вера, – здесь неплохо кормят.

Вдруг Виталик порывисто отошел от окна, присел на краю больничной койки, взял ее руку в ладони.

– Я…, – прошептал он срывающимся голосом, – Вер, прости меня! Прости!

– За что? – она коснулась лица мужчины. Губы его подрагивали. Казалось, он просил прощения авансом, словно бы чувствовал, что повод найдется. Верке вдруг стало жаль его. И себя заодно.

Отчего она решила утаить от полиции правду, Верка не помнила. Она думала так много, что голова, еще не окрепшая, начинала болеть. Когда молодые люди в форме уточнили, как он с ней обращался, Вера рассказала о том, что он изнасиловал ее, и не раз. Держал связанной, бил. Тому подтверждением служили следы от веревок на запястьях, царапины и синяки. Полиция верила ее рассказам, не ставя под сомнение факт правдивости слов избитой и рыдающей девушки.

– Он постоянно держал меня связанной, с повязкой на глазах, – всхлипывала Вера, цедя мелкими глоточками воду, – а когда убирал ее, то сам был в маске. В той самой… Я слышала только голос.

«Женские слезы и в самом деле лучшее оружие», – думала она, провожая полицейских. И жизнь потихоньку потекла своим чередом. На работе ее встретили с цветами и шариками, начальство давало поблажки, а Лилька, наоборот, отдалилась. Изменился и Виталик. Их секс, и раньше не частый, сошел на нет. Он словно брезговал к ней прикасаться, или боялся. Видимо она была нужна ему незапятнанной, а теперь… С этой якобы травмой, он не спешил брать ее в жены. «Да и пусть», – думала Верка без сожаления. Ей отныне было все равно, хоть бы он и вовсе исчез из ее жизни.

Однажды, в очередной раз, проверяя электронную почту, Вера увидела письмо. Адресат был не известен. Ожидая увидеть очередную аферу, она щелкнула мышкой. Текст письма был предельно коротким, и содержал всего одну строчку.

«Много будешь знать…» – задыхаясь, прочитала Верка, и незамедлительно ответила:

«Мало буду жить».

«Пароль принят», – тотчас же пришел ответ, – «Как ты? Надеюсь, синяки прошли. Прости меня, Дюймовочка! Ты не представляешь, чего мне это стоило. Тебя ударить… За то ты вне подозрений. Я прав?».

Верка в волнении забегала по комнате, словно только что сбылась ее заветная мечта.

«Да», – ответила она, опуская подробности, – «У тебя все получилось? Я им не сказала ни слова».

«Более чем! Говорил же, ты меня не выдашь! Только есть одна проблемка».

«Какая?».

«Без тебя мне одиноко. Приедешь? Обещаю больше не драться. Никогда в жизни».