Сказочные ночи

Глава 3

Одна мысль пульсировала в его сознании: Джала знает все.

Затем тревога отошла на второй план, уступив место вопросам.

Что, в ее понимании, означает «все»? И могло ли это стать причиной их расставания шесть лет назад? Мохаб молча смотрел на Джалу. На ней были безупречный жакет и юбка. Цвет слоновой кости подчеркивал золотистый оттенок ее кожи. Она стала еще прекраснее.

Он пришел сюда, надеясь на то, что память подведет его. Что тяга к ней наконец исчезнет.

Однако первый же взгляд, брошенный в ее сторону, обратил все надежды в прах. Зрелость сделала Джалу еще эффектнее. Годы разлуки вместо того, чтобы ослабить его чувства, лишили Мохаба возможности сопротивляться им.

Его тело изнывало от воспоминаний о том, как прекрасно они подходили друг другу. Пальцы покалывало при мыслях о нежной бархатной коже Джалы… А как она откликнулась на его ласки… Мохаб чувствовал, что их тела вибрируют на одной частоте. Даже теперь, когда Джала спряталась за стеной холодного презрения, он заметил, как она дрожит.

Кстати, если бы взглядом можно было убить, он уже давно лежал бы бездыханный у ее ног.

Но что стало причиной ее гнева?

Теперь, когда Джала немного выпустила пар, он может спросить ее. Но Мохаба не интересовало копание в прошлом. Он должен был выяснить одно: удастся ли ему снова прикоснуться к ней и вознести на пик наслаждения?

Это все, что он хотел знать.

Однако Джала ждет от него объяснений. Хорошо. Он готов.

— Так ты знаешь все?

Она кивнула. Мохаб засунул руки в карманы, чтобы не поддаться искушению и не обнять ее.

— В таком случае давай проверим. Тебе известно, что при освобождении заложников я допустил непростительную ошибку?

Джала пришла в замешательство. Потом собралась с мыслями.

— Если ты говоришь об убийстве, я знаю об этом. Я никогда не смогу забыть, как ты ворвался со своей командой в конференц-зал и голыми руками прикончил шестерых террористов… Прежде я думала, что такая смертельная грация возможна только в кино. — Она нахмурилась, ее тонкие брови, которые он так любил обводить пальцами, сошлись у переносицы, губы сжались и побледнели. — Не думала, что ты считаешь убийство смертным грехом. Не при такой профессии.

— Ты права. Но я не назвал бы это убийством. Это устранение опасности для мирных жителей.

Ее глаза потемнели, Джала опустила голову. Она не могла оспорить эту простую истину. Люди вроде Мохаба призваны устранять монстров. Порой подобные меры необходимы. Как, например, в тот день, когда ее и еще пять сотен участников конференции взяли в заложники.

Мохаб вздохнул:

— Мой грех не имеет ничего общего с насилием, которое я вынужден был совершить. Ошибка заключалась в другом.

— Что?

— Я отклонился от плана.

И снова, против всех ожиданий, она принялась возражать ему, оправдывать его поступки:

— Но ты спас много жизней! Спас всех, кто был в этом зале. Едва ли это можно считать отклонением от плана. Ваши действия были эффективными. Вы работали слаженно. Казалось, даже террористы играли отведенную им роль.

— Так мог подумать человек неопытный. Лишь потому, что у меня была прекрасная команда, мы справились. К тому же мне удалось наверстать упущенное время. Но это не значит, что я не совершил огромную ошибку. Помнишь, что я сделал, когда мы ворвались в зал?

Джала сдержанно кивнула. Ей до сих пор было жутко вспоминать об этом. Чтобы доказать свою решимость, террористы хладнокровно расстреляли трех участников конференции. Однажды она сказала Мохабу, что самым страшным для нее было осознавать неспособность помочь этим людям. Это ранило Джалу сильнее всего.

— Что ты помнишь?

Изящные черты лица Джалы исказились. Болезненные воспоминания давались с трудом.

— Все произошло так быстро. — Ее голос был едва слышен. — Ты ворвался, когда один из террористов начал угрожать, что разорвет Наджиба на части. Наши взгляды встретились и…

— Продолжай.

Она перевела дыхание.

— Ты ринулся ко мне, раскидывая людей направо и налево, и заслонил меня собой, пока твоя команда расправлялась с остальными террористами.

— Это моя ошибка. Моей задачей было спасение Наджиба. Но мне хватило одного взгляда, чтобы немедленно принять решение о том, что тебя я спасу первой.

Ее глаза распахнулись.

— Но, бросившись ко мне, ты на ходу ликвидировал того, кто угрожал Наджибу. Другому террористу ты не оставил шанса использовать его как прикрытие.

— Я должен был заслонить своим телом Наджиба. Он — кронпринц, я должен был думать лишь о его безопасности. Однако я выбрал тебя.

— Но ты спас его и всех остальных.

— Я же сказал, что мне, к счастью, удалось компенсировать потерянное время. Наджиба могли застрелить прежде, чем я ликвидировал угрозу. Зная, что ранение или смерть кронпринца стоят гораздо больше, чем пятьсот жизней, я все равно пошел на это.

Время тянулось бесконечно. В глазах Джалы, похожих на драгоценные камни, плескалось потрясение. Она судорожно вздохнула:

— То есть тебе хватило одного взгляда, чтобы потерять голову и рискнуть всеми и собой ради моего спасения?

— Нет. Я потерял голову несколько раньше…

Ее губы приоткрылись. Очевидно, это также было новостью. Мохаб никогда не рассказывал Джале, что впервые увидел ее двумя годами раньше и предпринимал многократные попытки ее разыскать.

— Но я не видела тебя до этого.

— Не было никакого смысла показываться тебе на глаза. Ты — аль-Масуд, а я всегда оставался аль-Ганемом. По сравнению с нашими семьями у Монтекки и Капулетти была просто небольшая заварушка. К тому же я считал, что вовлекать женщину в мою безумную жизнь, по меньшей мере, неумно. — Мохаб помолчал. — Но когда я увидел тебя в беде, все разумные мысли испарились.

В ее взгляде было так много эмоций… Лишь собрав волю в кулак, он удержался от того, чтобы обнять ее и осыпать лицо поцелуями.

— Зачем ты говоришь мне об этом сейчас? — поинтересовалась Джала.

Он пожал плечами:

— Проверяю твое утверждение по поводу того, что ты знаешь все. Только что я доказал обратное.

— Пытаешься задобрить меня?

С его губ слетел невеселый смешок.

— Хотелось бы… Как человек, который был не единожды ранен, я предпочел бы получить пулю в висок, а не мучиться от того, что действовал непрофессионально, стараясь уберечь женщину, которая меня не знает… Которую я никогда не смогу назвать своей.

Однако Джала не купилась на его признание. Странно. Сколько раз Мохаб представлял себе эту сцену. Ее реакцию… Он решил идти до конца, и будь что будет.

— Когда я увидел твои глаза, а в них страх, мужество и ярость… Я испугался, что вижу их в последний раз. Потом мне захотелось узнать тебя по-настоящему. Инстинкты взяли надо мной верх, и я не противился.

Джала не смотрела на него.

— После нашего знакомства ты сделал все, чтобы я оказалась в твоей постели. И прежде чем я успела перевести дух, ты предложил мне выйти за тебя замуж. А когда я отвергла тебя, ты грозился оклеветать меня.

Мохаб заскрипел зубами, вспоминая, в каком отчаянии он пребывал тогда.

— Да, это было бессмысленно. Не нужно было удерживать тебя.

— Конечно, — хохотнула Джала. — Ты потерял самообладание от набежавших чувств. Как такое могло произойти с хладнокровным мужчиной, которого отправляли по следу шпионок?

Настала его очередь удивиться. Она узнала? Но как?

Джала продолжала:

— Мне говорили, что, если дело касалось женщины, на тебя всегда можно было положиться. Ты — безупречный агент, работающий под прикрытием. И сейчас ты хочешь сказать, что влюбился в меня с первого взгляда? В двадцатидвухлетнюю представительницу враждебного рода? И потерял голову от моей красоты?

— Это так. — Мохаб снова вздохнул.

Она прищелкнула языком. Этот звук эхом отозвался в его теле. В любую секунду он был готов сорваться и сжать ее в объятиях.

Джала, не замечая перемены в его настроении, не унималась:

— От разведчика я ожидала услышать что-то более убедительное или, по крайней мере, более правдоподобное. Мне кажется, что все похвалы, которые я слышала в твой адрес, неоправданны.

— И все же мне придется задать тебе вопрос: это все, что ты знаешь?

Ее глаза превратились в льдинки.

— Все, начиная с того момента, как я отправилась на встречу с Наджибом.

Джала не могла оторваться от глаз Мохаба, пока он признавался ей в своих чувствах.

Она не могла понять, как именно они вводят ее в транс. Когда пылают от страсти или же когда меняют цвет, как сейчас, когда он говорит о самом сокровенном? Его зрачки то расширялись, то сокращались, создавая впечатление пылающих углей.

Спустя год после того, как ее взяли в заложницы, Джала не переставала мечтать о его живых глазах, его прикосновениях, его голосе. Нет, она не думала о Мохабе как о человеке, который спас ей жизнь. Ее потряс мужчина. От одного его взгляда она растекалась, словно была сделана из воска. Подобное чувство претило ее независимому характеру. Братья дружно утверждали, что она была слишком зрелой для своих лет.

Но Мохаб… Рядом с ним она теряла голову. Каждый день Джала вспоминала те ощущения, которые испытала, когда он прикрыл ее от пуль своим телом. Она задыхалась, представляя, что одна из этих пуль могла разрушить такое совершенство. Но прежде чем она успела сказать Мохабу хоть слово, правительство страны, в которой проходила конференция, поспешило отослать всех заложников домой.

Она потратила уйму времени, чтобы узнать, кто он такой. А потом ее разыскал Наджиб.

Во время захвата он держался великолепно. Без его вмешательства могло погибнуть гораздо больше людей. Наджиб был бесстрашен и прозорлив. Он счел, что на Джалу можно положиться. За те два кошмарных дня между ними возникла прочная связь, словно они много лет провели бок о бок.

Один из террористов не выдержал напряжения и принялся вопить, что разорвет Наджиба на части для того, чтобы быстрее выполнили их требования. Но когда было готово случиться непоправимое, в конференц-зал ворвался Мохаб со своей командой.

Джала пришла в замешательство, когда Наджиб сообщил ей, что Мохаб возглавляет разведку Серайи и является его кузеном.

Она не рассчитывала встретить Мохаба вновь.

Однако в один прекрасный день он появился вместо Наджиба для того, чтобы проводить Джалу на церемонию ее награждения. Она пребывала в радостном возбуждении, блаженствовала рядом с ним. Она не стала интересоваться, каким образом чудо стало возможным. Даже когда Наджиб позвонил ей, сообщил, что его не будет несколько месяцев, и при этом не упомянул, что прислал вместо себя Мохаба, Джала не сочла это странным. Что бы ни говорил Мохаб, она все принимала за абсолютную правду.

Первый вечер, который они провели вместе, показался ей сказочным. Мохаб был прекрасным, внимательным кавалером. Когда же он предложил ей встретиться на следующий день за обедом, Джала ухватилась за эту возможность, как, впрочем, и за многие другие, что он охотно предоставлял ей. Следующие два месяца она не переставала открывать для себя все новые и новые грани души этого человека. Было невозможно устоять перед таким мужчиной. Но Джала не собиралась противиться чувствам. А затем, почувствовав, что она готова к большему, Мохаб привез ее в свои апартаменты, где они занялись любовью…

— Ты расскажешь мне наконец, что означает это мистическое «все»?

Его суровый вид мигом вернул Джалу в реальность.

— Тебе до сих пор непонятно? Мы оба знаем, что ты появился в моей жизни с единственной миссией — разлучить меня с Наджибом!