Сколько ты стоишь?

1

Если бы Варя Михайлова жила в сказке, она была бы Золушкой.

Нет, к сожалению, у неё не имелось никаких фей-крёстных. Обыкновенная крёстная была, но жила она не в чертогах фей, а в Санкт-Петербурге. И у неё вряд ли получилось бы даже хорошенько подпрыгнуть, не то что взлететь.

И сестёр не было. Зато был младший брат — восьмилетний нервотрёпик, которого Варя прозвала Дятлом за исключительные умения клевать её мозг до победного конца.

Зато у Вари была мачеха. Нет, вовсе не злая, и не сказать, чтобы ведьма. Обычная такая мачеха, среднестатистическая. Падчерицу она свою не любила, но считала полезной в хозяйстве, почти как стиральную машину или пылесос. Только стиральная машина или пылесос способны выполнять лишь одну функцию, а Варя умела многое.

И был отец. Не лесоруб, и даже не лесничий, а преподаватель языкознания в одном из столичных вузов. Именно от него Варя унаследовала абсолютную грамотность, но вместе с ней и стремление иногда коверкать слова, говорить неправильно. Отец Вари был настоящим фанатом «олбанского» и на полном серьёзе писал родным и близким письма, начинающиеся со слова «превед».

А ещё Варя, как настоящая Золушка, мечтала выйти замуж за принца. Но увы, ей, в отличие от Золушки, исполнилось уже двадцать восемь лет, и она чётко знала, что реальная жизнь сильно отличается от несбыточной мечты. И принцы женятся только на таких же принцессах, а до Золушек им, как правило, нет никакого дела.

.

— А-А-А-А-А!!!!!

— Бл**! — заорала Варя, подпрыгнув на постели и непроизвольно швыряя подушку в пространство. Конечно, нехорошо ругаться матом при младшем брате, но весьма трудно сдерживаться, когда этот самый брат орёт тебе в ухо, а ты в это время ещё сон досматриваешь.

Кеша гнусно засмеялся, плюхнулся на пол и забрался под кровать.

— Не достанешь, не достанешь! — закричал он оттуда, стуча по дну руками и ногами. А может, и головой…

— Дятел, ты с ума сошёл? — вопросила Варя, соскочив с постели и пытаясь поймать братца за дёргающуюся ногу. — Там же грязно! Четыре дня как не пылесосила! А ты ползаешь…

Нога была поймана, и секундой спустя взору Вари предстал взъерошенный Дятел, хихикающий и сразу после этого смачно чихающий. К носу его прилипла пыль.

— Ну и какого рожна ты туда забрался, чучело? — вздохнула девушка, поднимая брата на ноги и отряхивая его лицо и одежду. — Лучше бы просто убежал.

— Импровизация, — заявил Кеша и вновь чихнул.

— За подобные импровизации тебе светят пожопедации, понял? Мама и папа где?

То, что никто из них не прибежал на крики, было удивительно. Выходной вроде, оба должны быть дома…

— Папа пошёл к врачу, у него с утра ухо болело. И мама тоже ушла. Она сказала, что ты меня сама отвезёшь на танцы.

«Вот сучка».

— Угу. И поэтому ты решил не давать мне спать с утра пораньше?

— Уже девять! И вообще, мне ску-у-у-у-учно! — завыл Дятел, вырвался из рук Вари и рванул вглубь квартиры. Девушка вздохнула и поспешила следом.

Ирина, конечно, гадина. Варя вчера спрашивала мачеху, что насчёт танцев Кеши, получится ли с утра поспать или не получится. И та ей на голубом глазу заявила: спи, деточка, спи. Да чтоб тебя…

— А что мы будем кушать? — Дятел уже сидел на табуретке и требовательно болтал ногами.

— Ты ещё и не кушал?

— Мама дала мне хлопьев.

Прекрасно, просто восхитительно. Ирина, следя за своей идеальной фигурой, совершенно не желала помнить, что в доме живут ещё несколько человек, которые не хотят вместе с ней на завтрак есть хлопья, на обед — хлебцы, а на ужин — сухарики.

Варя, конечно, утрировала: Ирина питалась не одними сухарями, просто она не любила готовить. Человеком-плитой в доме была Варя. Ей это, конечно, нетрудно, но нельзя же настолько наглеть! Могла бы сыну хоть пару яиц сварить…

— А чего ты хочешь, Дятел?

— Блинчиков! Или сырников!

Ну конечно. Можно было и не спрашивать…

— Нет, Кеш, это мы не успеем. Нам выходить через сорок минут, а я ещё даже не умылась. Яичницу будешь? Или омлет?

Брат скривился.

— Ладно, давай свою яичницу.

Варя фыркнула и почапала к холодильнику. Нужно шевелиться: если Дятел опоздает на танцы, то и сам расстроится, и Ирина будет потом недовольно морщить свой изящный носик.

Так что сама Варя о завтраке даже и не мечтала. И хотя желудок уже начинал жалобно стенать, девушка его привычно проигнорировала. Поест, пока Дятел будет на занятиях отплясывать. Не в первый раз.

.

Бывают люди, которые очень любят водить машину. Варя, к сожалению, не относила себя к подобным счастливцам: водить она ненавидела, но делала это хорошо. Наверное, потому что часто.

Дятла постоянно требовалось куда-нибудь отвезти или откуда-нибудь привезти. То в школу, то из школы, то на танцы, то с танцев, то в магазин за обувью или одеждой, то «Ва-а-арь, а давай просто покатаемся!».

С Кешей у них была взаимная любовь с первого взгляда, и Ирина этим беззастенчиво пользовалась. Бесплатная няня, на которую всегда можно положиться, — прекрасное приобретение! Кто из мачех мог бы похвастаться такой замечательной и безотказной падчерицей?

Нет, Варя, конечно, умела отказывать. И огрызаться, и грубить, и посылать трёхэтажным матом. Но, когда речь шла о Дятле, она таяла и была готова на всё.

Подобной абсолютной любовью Варя любила только маму. Может быть, папу тоже, но совсем в глубоком детстве. И вот, когда ей было двадцать, она по уши влюбилась в маленького гукающего младенца. Дятел рос, и вместе с ним росла любовь Вари. Она прощала Кеше все его шалости, возилась с ним больше, чем родители, и всячески баловала.

Привязанность самого Дятла к сестре была ничуть не меньше. Компании матери и отца он однозначно предпочитал компанию Вари и только радовался, когда оставался на её попечении. И она этому ничуть не удивлялась. Ирина не слишком любила манеру сына болтать без умолку, а отец так уставал на работе, что постоянно отключал внимание и на любой вопрос Кеши только угукал. Мальчику это, конечно, не нравилось. Ему хотелось диалога и общения, но получить их он мог лишь с Варей.

2

***

Илья Берестов никогда не относил себя к хорошим мальчикам. Даже до травмы, полностью перечеркнувшей спортивную карьеру, правильным он не был. Не был, конечно, и неправильным — не пил, не курил, не кололся. Хотел же стать футболистом; какие уж тут наркотики и прочие радости жизни. Но увы, не получилось.

Когда тебе в семнадцать лет вдруг говорят: извини, брат, но Бекхэма теперь из тебя не получится, забудь и даже не думай, — мир переворачивается с ног на голову. Расстройство, растерянность, абсолютная дезориентация… Было не круто, да. Кроме того, как будущий футболист, учился Илья… ну не сказать, чтобы хорошо. Средненько. Пришлось срочно нагонять и так же срочно решать, что делать дальше.

Смешно сказать, как Илья определил свою судьбу. Записал на бумажках более-менее понравившиеся ему вузы с профессиями, закинул в кепку, перемешал, закрыл глаза — и вытащил.

Вот так он и стал юристом. Повезло: когда начал учиться (поступив, признаться, не без труда), осознал, что всё не так уж и плохо. Футбол, конечно, лучше, но и юриспруденция тоже ничего.

Произошедшее не могло не оставить след в его душе. И Илья, усмехаясь, признавал: натоптали там основательно. Крепкий, красивый парень, и вдруг в одночасье — почти инвалид. Кого угодно пробило бы.

Берестов стал жестче, циничнее. Благо и профессия способствовала: мягкотелый юрист — плохой юрист. И по-прежнему до крайности привлекательная внешность, и куча девчонок, крутившихся вокруг него даже несмотря на травму. Неинтересно и скучно.

А потом Илья ухитрился подцепить от одной дуры интимную болячку и с тех пор — было это лет пять назад — здоровьем своим ради случайных связей не рисковал. Потому предпочитал не искать себе одноразовых девочек в ночных клубах, где таковыми можно хоть грузовой вагон забить, а заказывать у проверенного «поставщика».

С Адамом (имя, конечно, вымышленное) Берестов познакомился случайно. В качалке, куда Илья пару-тройку раз в неделю наведывался, чтобы не терять форму. Познакомился, пожаловался на свою интимную проблему и с удивлением узнал, что Адам, оказывается, не просто Адам, а ещё и «поставщик» самых разных Ев. На любой вкус. А главное — все его Евы были проверенные, чистенькие и здоровые.

Так что пару раз в месяц Илья баловал себя хорошенькой безотказной девушкой и ничуть этого не стыдился. А чего, собственно, стыдиться? Он не насильник и не убийца, а то, что девочке нравится получать за секс деньги, — её проблема.

Имелась у Берестова и ещё одна особенность, о которой Адам был прекрасно осведомлён. Хотя нет, особенностей было две. Во-первых, Илья любил девушек в теле: сиськи, попа… чтобы было за что схватиться, в общем. А во-вторых, обожал, когда эти самые девушки изображали сопротивление.

Он сам понимал, что такое поведение нравится ему из-за травмы. В жизни инвалид, в постели доминант — одно уравновешивает другое. Правда, никаких плёток Илья не использовал, и ремней тоже. Хотя нет… ремни были, но только для фиксации. Боль Берестова не возбуждала.

Последние несколько недель его жизни оказались непростыми: в рекламной фирме, где он работал, поменялся генеральный. И всё бы ничего — какое ему дело до больших боссов, — но этот хлыщ решил урезать всем зарплату. Отличный способ избавиться от людей, не сокращая штат. Так-то компенсации платить надо, а тут все сами сваливают, сверкая пятками. Вот и Илья тоже свалил — правда, отрабатывать заставили по полной, выжав все соки, что могли.

Парочку недель отдохнуть — и можно будет искать работу. А пока стоит побаловать себя и оторваться с хорошенькой девочкой.

Час назад Адам принял заказ на «сисястую блондинку», уточнил, должна ли она играть в сопротивление, и, получив утвердительный ответ, заявил, что девочка приедет в течение трёх часов.

Когда раздался звонок в дверь, Берестов мылся под душем. Илья слегка удивился: надо же, она пришла гораздо раньше, чем он рассчитывал. Но ничего, и так неплохо.

Быстро нацепил на голое тело домашние джинсы — трусами пренебрёг, в нынешней ситуации это лишняя деталь, — и даже толком не вытерся, выскочил в коридор, как был, с голым торсом, на котором блестели капли воды. Сам знал, что выглядит как модель из женского порножурнала, но это и к лучшему. Девочки у Адама к подобным вещам очень чувствительны, их не приходилось по полчаса доводить до кондиции — они возбуждались от одного вида Ильи. И это его абсолютно устраивало. Сухой секс он не любил, лубриканты терпеть не мог. Ещё и поэтому девочки Адама были элитными — они умудрялись очень быстро возбуждаться. Может, конечно, у них был какой-нибудь секрет, но Илью это не колыхало. Чужие профессиональные тайны — не его дело.

Щёлкнув задвижкой, Берестов открыл дверь. И застыл, разглядывая присланную Адамом девочку.

У него даже дыхание перехватило. Светлые волосы пшеничного оттенка, заплетённые в толстую косичку, перекинутую через плечо, несколько кудряшек возле лба. Голубые… не глаза, а глазищи — большие, широко раскрытые, и в них — безграничное удивление. Ямочки на чуть пухлых щеках, совершенно прелестные губы, и кожа на лице белая-белая, свеженькая. Где Адам такую откопал?! Выглядела она не как элитная шлюха, а как девственница.

Но больше всего Берестову понравилась грудь. Под светло-голубой блузкой скрывался размер… примерно четвёртый. Или даже пятый. Две бомбочки. То, что надо.

И бёдра тоже ничего, мясистые… Есть за что схватиться, это точно.

3

***

Какое-то время Варя почти бежала, не помня себя. А потом, когда вспомнила, остановилась, плюхнулась на лавочку возле одного из подъездов — и поморщилась, вспомнив, что оставила у этого… свои трусы.

Хорошо хоть сумку взяла. Вот был бы кошмар, если бы забыла… Там же и телефон, и паспорт. И этот… знал бы, как её зовут и где она живёт.

Голова до сих пор кружилась, к горлу поднималось нечто, похожее на панический ужас, и между ног всё горело, словно перцем присыпанное. Ещё хотелось принять душ, смыть с себя всё… а одежду сжечь…

Варя поморщилась и потёрла лицо ладонями. Надо приходить в себя, перестать нервно дрожать — как говорится, дрожью горю не поможешь. Да и какое это горе? Подумаешь, незнакомый мужик поимел, приняв за шлюху. Надо искать положительные моменты. Во-первых, на нём был презик, что не может не радовать — если этот… в общем, если он любитель шлюх, то Варя от него могла что-нибудь подцепить. А так можно не волноваться. Хотя лучше всё равно сходить к гинекологу, провериться, мало ли…

Во-вторых… так, что бы ещё придумать? Она его больше не увидит, вот.

Варя вздрогнула и испуганно огляделась по сторонам, но никто не спешил выпрыгивать из кустов и задирать ей юбку.

В-третьих… она давно не девственница. Трахнул, но не убил же, не порезал, даже воды принёс, сердобольный.

Варя прекрасно понимала, что на самом деле никаких положительных моментов в подобной ситуации нет, а она пытается сейчас уговорить саму себя, чтобы были силы жить дальше. Но лучше так, чем идти вешаться на ближайшем дереве.

Интересно, он поймёт, что таранил не ту девушку? Хотя… нет, неинтересно. Вспомним второй пункт якобы «положительного» — она его больше не увидит.

Варя прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять вновь разбушевавшееся сердце. Повторим ещё раз… Презик был, ты его больше не увидишь, ты не девственница… Всё, живём дальше. Всё. Всё. Всё!

Варя горько усмехнулась, вспомнив, как застыла в первый момент, увидев этого… мужчину. Голый мускулистый торс с кубиками пресса, по которому текли капельки воды… Как из лучшей рекламы фитнес-центров или дезодорантов. Дымчато-серые глаза, смуглая кожа, лёгкая щетина на щеках и подбородке, правильные черты лица… Ему действительно надо в рекламе сниматься. Или в журналах для женщин. Или в порнухе.

Варя содрогнулась, вспомнив, что он с ней творил. Мышцы живота непроизвольно сжались от страха. Это ж надо так… попасть…

Поначалу Варя плохо соображала из-за головной боли и головокружения, затем онемела от красоты этого мужика, а после, когда он схватил её за руку и потащил в комнату, — от сочувствия. Красавец хромал так, что мама не горюй. Припадал постоянно на ногу, но ходил всё же достаточно быстро. А уж в руках у него силы немерено… Скрутил её секунд за десять-пятнадцать.

Пятьсот долларов! Ёксель-моксель, и за что?! За то, что у каждой бабы между ног! И никакого тебе геморроя с общением с заказчиками, дизайнерами, юристами. Ни-че-го! Прям работа мечты.

Варя поморщилась. Работа мечты, ага… Чего же тогда так тошнит?

Да потому что это ненормально — трахаться с мужиком, чьего имени ты даже не знаешь. Секс — это не то же самое, что за одним столом на обеде есть…

Впрочем, к чему вообще эти рассуждения? Всё уже случилось. Не исправить, не изменить. И нечего тут нюни распускать, надо ещё Дятла с танцев забрать…

Блин! Точно! Дятел!!

Варя, ты дура!!

— Простите, — встав со скамейки, совершенно забыв, что в сумке есть мобильный, Варя окликнула проходящую мимо подъезда девушку, — вы не подскажете, сколько сейчас времени?

Неловко это — задавать вопрос незнакомому человеку, будучи без трусов. И даже понимая, что никто не обладает рентгеновским зрением и никак не сможет это обнаружить, пока не поднимет ей юбку, легче не становилось.

И вымыться хотелось до жути. От собственного тела тошнило не меньше, чем от воспоминаний, что этот незнакомый мужик с ним делал.

Узнав время, Варя поняла: надо спешить. Дятел закончит через пятнадцать минут, а она… чёрт знает где.

Пришлось ещё и дорогу спрашивать. А потом припускать что есть силы, чтобы Кеша не ждал и не волновался.

Вот ведь… Пять лет у неё секса не было, и кто бы мог подумать, что она «развяжется» таким гадостным образом.

А к тому репетитору Дятла вести не надо. Люди с подобными соседями опасны для здоровья.

4

***

Минут двадцать Илья сидел, задумчиво рассматривая оставленные купюры. Шлюха, оставившая гонорар у клиента, — это нечто. И он не младенец, чтобы поверить в возможность подобного. Никто в здравом уме и трезвой памяти от своей зарплаты не откажется.

Дальше. Её удивление, возмущение, испуг… Невозможно так играть. Да и зачем играть до конца? Можно ведь было прекратить сопротивляться, как только он с неё трусы спустил. Но нет: девчонка дёргалась даже тогда, когда Берестов уже её имел.

Что ещё? Она не возбуждалась. То, чего он добился в результате нехитрых ласк, возбуждением назвать сложно. Влаги оказалось не так уж много. Подобного с девочками Адама никогда не случалось.

И то, как она всхлипывала во время секса… Теперь Илье казалось, что это были очень жалобные всхлипы. Как… преддверие плача.

Ну и… наверное, последнее.

Берестов покосился на лежавшие перед ним трусы. Хлопковые, беленькие, с зайчиком.

«Господи, пожалуйста. Пусть я ошибаюсь. Пусть всё будет не так, как я думаю».

Существовал только один способ проверить сложившуюся теорию. И Илья решил не оттягивать «удовольствие» — позвонил Адаму.

— Привет, — поставщик Ев трубку снял сразу, — я уже собирался тебе звонить. Заболела твоя девочка, не придёт. Есть того же типа, но брюнетка. Хочешь?

Вот же… б**…

Мысли у Ильи были исключительно нецензурными.

— Не придёт, значит.

— Да. Извини, брат, но сам понимаешь: человек, не робот, плохо себя чувствует сегодня. Так что насчёт брюнетки? Есть и блондинки, но не твоего любимого размера.

— Спасибо, — Берестов нашёл в себе силы ухмыльнуться. — Обойдусь тогда. Бывай.

— Угу.

Впервые в жизни Илье захотелось закурить. Но вместо этого он пошёл на кухню, плеснул в стакан дорогущего вискаря и залпом осушил.

Полный пи**ец. Ну ты и… придурок. Дебил. Имбецил. Даун. Чмо пустоголовое. Бестолочь. Осёл. Дубина. Баран озабоченный!!

Надо было остановиться и подумать хотя бы тогда, когда ты увидел эти грёбаные трусы с зайчиком. Да б**, где Адам — и где зайчики?! Хлопковые, беленькие… Кто в таких трусах к клиенту приходит?!

Илья плеснул себе ещё вискаря, вспоминая круглые, как две монеты, глаза девушки. И её сопротивление — настоящее, не наигранное. И…

Берестов с грохотом поставил стакан обратно на стол. Не рассчитал сил — и стекло треснуло, раскололось, оставив на ладони глубокий порез. Илья зашипел, затряс рукой, схватил кухонное полотенце и прижал к ране. Ткань быстро пропитывалась кровью, но Берестову сейчас было не до этого…

Получается, теперь он насильник. Он, к которому противоположный пол цеплялся словно репьи, грубо изнасиловал девчонку. И эта реакция после секса — дрожь, бледность, искренний испуг — от шока.

Найти бы её. Но как? К кому она тут вообще шла-то? К Берестову наверняка случайно позвонила, может, квартирой ошиблась. Мда… не повезло ей…

А ему? Заявит она в полицию или нет? Почему-то Илье казалось, нет.

А ещё… несмотря на досаду за своё поведение, где-то глубоко внутри Берестова росло удовлетворение, что незнакомая девушка не была шлюхой.

Глупая и бесполезная мысль — повёл-то он себя с ней как с шлюхой. И даже если ему удастся её найти… Вряд ли она вообще станет с ним разговаривать. Ещё и между ног наверняка вдарит, чтобы неповадно было.

Впрочем, надо быть реалистом. Найти в Москве девушку, о которой ты знаешь только то, что она блондинка с голубыми глазами и большой грудью, — весьма сомнительное занятие.

Тут поможет только чудо. А в чудеса Берестов, как и все разумные люди, совершенно не верил.

5

***

Первым, что спросил Дятел, было:

— А зачем ты распустила волосы?

Действительно, зачем этот… любитель шлюх расплёл ей косу? Кляп, ремни фиксирующие — оно понятно, а косу-то зачем расплетать? Фетишист какой-то.

— Да так. Голова разболелась, вот и расплела.

Это был единственно возможный ответ, потому что он хотя бы казался правдой. Варя всегда распускала волосы, когда у неё болела голова. Только дома, а не на улице и не когда надо было вести машину.

Ветер, дувший из окна, развевал пряди, и они лезли в глаза. Чёрт бы подрал этого фетишиста…

И трусы… Мало того что без них адски неудобно, так ещё и всё время казалось, что этот любитель шлюх по оставленным трусам сможет её найти.

Бред? Бред. Они же не подписаны.

— Варь… ну Ва-а-арь… — гундосил сзади Кеша, и она наконец очнулась.

— У?

— У Вики с танцев через три недели день рождения. Она всех приглашает. Можно мне пойти?

Ну вот, дожили.

— Тебе у мамы с папой спрашивать надо, а не у меня.

— Так я вчера спросил. Мама сказала: «Если Варя тебя отвезёт, то можно».

«Ну понятно, что ещё могла ответить Ирина…»

— А папа?

— А у папы уже начинало болеть ухо, поэтому он сказал «угу».

Варя фыркнула.

— Ладно, Дятел. Отвезу я тебя на день рождения к твоей невесте, договорились.

— Она не невеста! — возмутился Кеша, покраснел и надулся.

— Ну, не жена ведь? Значит, невеста. Чего будешь дарить своей невесте? Придумал уже?

Дятел сразу забыл обиды и умоляюще посмотрел на Варю.

— Неа. А чего подарить неве… то есть девочке?

Хороший вопрос.

— Во-первых, купим цветы. Белые розы… или тюльпаны. А во-вторых, что Вике нравится, знаешь?

Кеша задумчиво почесал затылок.

— Не помню.

— Эх ты, жених!

— Я не жених! — опять надулся Дятел. — Я…

— Угу, ты только учишься. В общем, даю тебе партийное задание: вызнать у Вики, что ей нравится. Мультики, фильмы, куклы, музыка… Вот как узнаешь — придумаем подарок. А то я сама так давно была девочкой, что уже ничего не помню.

— Мама говорит, что ты старая дева. — Варя поперхнулась, услышав подобное. — Я только не понял… Дева — ладно, но почему старая?

Она мстительно прищурилась.

— Дятел… как ты относишься к идее закупиться чипсами?

— Чипсами? — Кеша аж подпрыгнул. Конечно, какой ребёнок не любит эту дрянь? — Хорошо отношусь! Но мама…

— Вот именно. Сядем с тобой на кухне и будем хрустеть. При маме. А она пусть завидует!

Чипсы были слабым местом Ирины. Так же как шоколадные конфеты и арахисовая паста. И каждый раз, когда мачеха страшно злила Варю, девушка покупала что-нибудь из вышеперечисленного и с наслаждением ела на её глазах. Как правило, Ирина не выдерживала и тоже съедала чуточку, а на следующий день плакалась, что поправилась.

— Пусть! — Дятел даже в ладоши захлопал. — Ух, как здорово! А чупа-чупс купим?

— Купим.

— Класс! Варя, я тебя люблю!

— Вот интересно… а если бы я тебе это всё не покупала, ты бы меня тоже любил?

— Конечно! Просто не так сильно.

Варя фыркнула.

— Ну ты и хитрец!

— Весь в тебя!

.

Если не принимать во внимание хромого любителя шлюх, то выходной удался.

Первым делом Варя залезла в душ и хорошенько, до боли потёрлась жёсткой мочалкой, смывая чужие прикосновения. Потом наконец нацепила трусы и вздохнула с облегчением: шляться по городу без нижнего белья, мягко говоря, не для неё.

Покормив Дятла и покормившись сама, Варя включила брату первый «Ледниковый период» и примостилась рядом с пакетом чипсов. Аппетитно похрустывая, они смотрели мультфильм, пока не пришла Ирина. Узрев вредную еду, мачеха Вари отругала их обоих за «безответственное отношение к собственному здоровью», но в итоге тоже села перед телевизором и с тяжёлыми вздохами принялась жевать чипсы.

Варя почувствовала себя отомщённой. Ну, почти. Только всучив Ирине чупа-чупс и стакан с кока-колой, девушка окончательно успокоилась, предвкушая, как на следующее утро, встав на весы, мачеха будет причитать и охать.

Потом пришёл отец, и, пока Ирина кормила его обедом, Варя с Кешей заперлись в комнате брата и принялись прыгать по дивану. Точнее, прыгал Дятел, а Варя его ловила. Мальчик это обожал, и никакие увещевания родителей тут не действовали. Отец и Ирина пытались запретить Кеше «портить мебель», но их остановил ироничный комментарий Вари: «Да ладно вам, пусть лучше по дивану прыгает, чем шкафы разбирает». Подобный прецедент уже был. Дятел «от нечего делать», как он выразился, раскрутил один из шкафов в своей комнате. И хорошо так раскрутил… обратно скрутить не получилось — некоторые детали оказались вырваны, что называется, с мясом.

6

***

Илья даже не думал, что человеку может быть настолько хреново. И дело было не в выпитом алкоголе.

Вот, оказывается, почему угрызения совести именно «угрызения». Грызут так, что чувствуешь себя яблоком, в котором живёт очень голодный червяк.

Илья боялся представить, каково этой… нет, не Еве, а просто девушке. Вспоминал её совершенно чистый взгляд, затем наполнившийся паникой, и отчаянное неподдельное сопротивление, и… узкое лоно, в которое он так грубо вколачивался. А ведь у неё явно секса давно не было, слишком уж… туго… Или он совсем забыл, что такое нормальная девушка, а не шлюха?

Замутило, и Илья набрал номер своего друга, работающего в полиции. У каждого уважающего себя юриста должен быть такой друг.

— Алло, Андрюх? Я тебя очень отвлекаю?

— Ну как тебе сказать, — в трубке хмыкнули. — Ваще два часа ночи как бы.

— Извини, ради бога…

— Да ладно, я пока не сплю. Чего случилось-то?

— Скажи… а возможно найти человека, если есть только, допустим, запись с камер наблюдения в подъезде?

Друг несколько секунд озадаченно молчал.

— Чисто теоретически можно. Но практически проблематично. Там качество знаешь какое? А если человека нет в наших базах, то есть он не судим и не привлекался, — и вовсе нереально. Фээсбэшники могут, я думаю, но я не они. А кого найти надо?

— Девушку. Блондинка, лет двадцати пяти, голубые глаза, грудь… большая. И точно не привлекалась. Я запись с камеры достану, но это всё.

— Ну давай, попробую. Но сразу говорю: очень вряд ли. Ты бы лучше через соцсети: напиши слезливую историю, мол, ищу, люблю безумно и тыды…

Илья нервно рассмеялся. Да уж, слезливую… Если его «история» попадёт в соцсети, ему точно не жить.

— Нет, Андрюх. Соцсети исключены.

— Понял. Тогда жду от тебя запись с камеры. А пока я пошёл спать. И тебе советую.

— Спасибо, — искренне поблагодарил друга Берестов, положил трубку и налил себе ещё вискаря.

Спать… уснёшь тут…

***

На следующий день Варя с Дятлом никуда не пошли — ни в зоопарк, ни в кино, ни даже в магазин. Ей с самого утра было плохо, давление скакало, голова болела и кружилась, и вообще настроение отличалось исключительной слезливостью.

В такие моменты Варя понимала, что не такая уж плохая мачеха ей досталась. Поглядев на унылую падчерицу, Ирина принесла девушке чаю с печеньем и заявила, что Варя может не беспокоиться — сегодня Кеша будет под присмотром.

Дятел повздыхал, но подчинился воле родителей и отправился с ними в торговый центр. А Варя, полежав немного в позе овоща, позвонила вчерашнему репетитору… настоящему репетитору. Извинилась, сказала, что планы изменились и она не придёт. Потом села за компьютер и стала рыться на специальном сайте в поиске подходящей кандидатуры для брата.

И в этот раз выбрала женщину. Чтобы уж точно… не ошибиться.

Но какая она всё-таки дура!..

.

А в понедельник Варе пришлось пойти на работу. Во-первых, больничный никто не даст, у нас всё-таки не Европа, депрессия — не причина для отгула. А во-вторых, нечего сидеть и страдать. Работа — лучший лекарь. Уж Варя-то знает.

Хотя с недавних пор работать стало не слишком весело. Они с Ритой — соседкой Вари по столу — сидели немного в отдалении от остальных и общались в основном друг с другом. И мало того, что за год до Риты в декрет ушла Светка, прежняя коллега Вари, с которой та проработала шесть лет бок о бок, так теперь ещё и Рита… И тоже в декрет.

Нет, конечно, декрет — дело хорошее, и Варя радовалась за девчонок, но… одной куковать в своём уголке было скучновато.

Спасало то, что к Варе постоянно кто-то приходил. С совершенно определённой целью, по правде говоря…

И перед самым обедом на эти паломничества обратил внимание Сергей Мишин, начальник Вари. Хмурясь, постоял в отдалении, наблюдая за откровенным — с его, мужской, точки зрения — бредом, а потом подошёл и поинтересовался:

— Варь… чего происходит-то? К тебе все ходят, на стул садятся…

— Не все, — фыркнула девушка, поднимая глаза от очередного рекламного проекта. — Только женщины. Не понимаешь?

Мишин нахмурился ещё больше и покачал головой. Эх, мужики! И даже самые умные из вас такие дураки.

— Это беременный стул.

Сергей вытаращился на Варю, как пенсионер на цены в элитном супермаркете.

— Беременный?..

— Угу. Светка с него в декрет ушла? Ушла. Ритка ушла? Ушла. Ну, это ты и так знаешь, твоя жена-то. На прошлой неделе, как Рита вещи собрала, Марина приходила из бухгалтерии, посидела… и вот, в пятницу выяснилось, что беременная она.

Мишин затрясся от смеха.

— Варь, но она же не от стула забеременела… И сильно раньше, чем на нём посидела…

7

***

Просто поразительно, насколько может отличаться реакция разных людей на одну и ту же ситуацию. И если Варя хотела поскорее обо всём забыть, то Илья, наоборот, забывать не собирался.

Поиски не принесли результата, Андрей ничего не смог добыть на таинственную незнакомку, которую Берестов умудрился изнасиловать. Но сдаваться Илья не хотел. Только вот что ещё можно сделать, чтобы найти девушку, — не представлял.

Попутно он устроился на работу. С его опытом это оказалось легко, ещё и выбирал из трёх контор: где зарплата больше, да поближе к дому, да начальство поадекватнее. Последнее, правда, почти фантастика, но всё-таки Илья смог найти место, которое устроило его почти на сто процентов.

И в один прекрасный понедельник Берестов вышел на работу. Явился пораньше, чтобы спокойно обустроиться, сходил в отдел кадров, заглянул к генеральному директору, выслушал кучу наставлений… Да, пласт работы на него навалили колоссальный. Даже не пласт, а что-то более монументальное. Гору или целую горную цепь. Тут тебе и консультирование по будущим договорам, и их составление, и всякая-разная документация, и ведение юридических дел фирмы, и вышибание денег из нерадивых клиентов.

По работе креативного отдела Илью должен был проконсультировать ведущий менеджер этого отдела, некая Варя Михайлова. Которая, когда явится на работу, и с коллегами Илью познакомит, и вообще всё-всё расскажет — золото, мол, а не человек.

И Берестов, выйдя из кабинета генерального и направившись к своему новому рабочему месту, на секунду застыл, вглядываясь в девушку, что стояла возле перегородки спиной к нему.

Эта спина… и трогательная золотая косичка чуть ниже лопаток… неужели…

Ева?..

***

Некоторые сны имеют свойство сбываться. Особенно кошмары.

Варя рассматривала документы, которые предстояло вручить новому юристу, когда услышала позади знакомую шаркающую походку.

Как и во сне, девушку прошиб холодный пот.

Пусть это ей только кажется, пожалуйста!!!

Шаги застыли. Потом возобновились. Ближе, ближе, ближе…

Не в силах больше вынести это, Варя обернулась… и почувствовала, что теряет связь с реальностью. Ноги перестали держать, подкосились; папка с грохотом выпала из рук. Захотелось завизжать что есть мочи, но горло словно железным обручем стянуло.

Она слишком хорошо помнила человека, который метнулся навстречу, подхватил её под руки и поднял, прижав к перегородке, как тогда — к столу.

Короткие тёмные волосы, лёгкая щетина — в другой ситуации Варя назвала бы её сексуальной, — правильные черты лица, серые глаза… почему-то одновременно и радостные, и насторожённые.

— Нет, — выдохнула она, пытаясь вырваться. Неожиданно это получилось — мужчина шагнул назад и поднял руки.

— Я не трогаю тебя. Просто боялся, что ты упадёшь в обморок.

Да уж, удивительно, как она в этот самый обморок не упала. В глазах потемнело, холодным потом покрылась…

— Я не трону тебя, честное слово. Я ваш новый юрист. Меня зовут Илья Берестов.

Варя не хотела слушать. Волны паники накатывали на неё, грозя накрыть с головой. И девушка, всхлипнув, кинулась прочь. Чуть не снесла по дороге Мишина, но даже не обратила на это внимания.

В отличие от сна, Берестов за ней не побежал. Варя беспрепятственно добралась до женского туалета и заперлась в одной из кабинок.

Впервые в жизни она поняла, что такое паническая атака. Дышать было невыносимо больно, сердце заходилось, словно мечтая выпрыгнуть наружу и поскакать по полу, как мячик, холодный пот струился по лбу, руки дрожали…

Новый юрист.

Может, прямо сейчас утопиться? Вот в этом унитазе.

Илья.

Ей всегда нравилось это имя. Зря.

Берестов.

И фамилия красивая.

Нет, это не может быть совпадением. Он специально её нашёл. Пришёл, устроился на работу, чтобы мучить. Привязывать, втыкать кляпы в рот и трахать.

Может, это сон?

Варя изо всех сил ущипнула себя за руку. Ничего не изменилось. За ногу. То же самое.

Может, побиться головой о стену?

Нет. Нет. Нет!

Всё, хватит! Кончай паниковать, дура! Вы не у него в квартире, а на работе. Будет возникать — плеснешь в наглую рожу кипятком. Или удавишь шнуром от принтера. Или забьёшь сканером по башке.

Юрист… а шлюху от приличной девушки отличить не может!..

***

Илья, конечно, хотел найти свою Еву. Вот только желание найти — это одно, а что с ней делать дальше?..

Она вон как позеленела. И папку уронила, и сама чуть в обморок не грохнулась…

Нет, Берестов её не винил. Просто хотелось объяснить, что это была случайность, что он в жизни бы не стал… Но она ведь наверняка даже не дослушает.

8

***

Она не помнила, сколько проторчала в туалете. Но в конце концов поняла: надо выйти. Вечно сидеть тут невозможно, это какой-то детский сад. Там работа стоит, коллеги ходят… А этого Берестова просто надо предупредить: подойдёт ближе чем на метр — Варя его кастрирует. Канцелярским ножом!

Но она всё равно оказалась не готова к тому, что Илья будет ждать напротив женского туалета. В нерешительности застыла на пороге, за что и поплатилась — идущая следом женщина хорошенько вдарила ей дверью по спине.

— Ай!

— Не стой ты тут, люди ходят, — буркнула сотрудница, одна из бухгалтерш.

Варя осторожно отошла чуть левее и испуганно дёрнулась, когда Берестов сделал шаг вперёд, к ней.

Выставила руки и вжалась в стенку. Илья поморщился.

— Я не подхожу, не подхожу. Просто нам надо поговорить, а делать это через коридор неудобно. Хочешь, пойдём в кафе?

— Нет! — рявкнула Варя, но руки всё же опустила. — В переговорную пошли. Там стены стеклянные, если что!

— Если — что? — Берестов чуть усмехнулся, и Варя от возмущения едва не взорвалась.

— Если ты опять вздумаешь меня изнасиловать! — зашипела она и со злобным удовлетворением заметила, что мужчина слегка побледнел.

— Не вздумаю. Но если тебе так спокойнее — пойдём в переговорную. Проводишь?

Варя кивнула и медленно пошла вдоль стеночки, каждую секунду оглядываясь на Берестова, чтобы при необходимости пресечь его попытки подойти ближе.

Но никаких попыток не было. Илья послушно шёл за ней посередине коридора, и взгляд — единственное, чем он прикасался к Варе.

Малая переговорная оказалась свободна, и девушка вздохнула с облегчением. Она даже не представляла, куда вести Берестова, будь там занято. Если только говорить с ним на рабочем месте, но вряд ли это возможно сделать без свидетелей. Он парень молодой, симпатичный, скоро к нему валом повалят знакомиться.

Молодой? Симпатичный? Опомнись, Варя! Он тебя ремнями к столу привязал, кляп в рот засунул и трахнул, приняв за шлюху. Какой же он после этого симпатичный?!

Но у Вари, увы, всегда было обострённое чувство справедливости. И она довольно легко признавала, что, невзирая на его поступок, Илья симпатичный. Вот только это не значит, что она сейчас растает и побежит ему ноги целовать. И ногти полировать.

В переговорной они сели друг напротив друга, и Варя не выдержала — отвела взгляд. Вновь накрыло паникой. Только колоссальным усилием воли удалось её погасить — всё же они сейчас не в его квартире, а на работе, да ещё и в «аквариуме»…

— Я понимаю, ты считаешь меня придурком… — начал Илья, и девушка чуть усмехнулась. Это ещё мягко сказано! — Имеешь право: я вёл себя с тобой очень глупо и грубо.

— Глупо и грубо? — съязвила Варя, скрещивая руки на груди. — Так это теперь называется, да?

— Называть можно как угодно, — спокойно сказал Берестов. — Мы не юридический документ сейчас оформляем. Я пытаюсь извиниться. Я виноват. Но если думаешь, что мне очень приятно осознавать себя насильником, ты ошибаешься.

— Я ничего не думаю, — буркнула Варя. — Я стараюсь жить дальше, а ты своим появлением здесь расстраиваешь мои планы. Я не идиотка. Я поняла, что ты принял меня за шлюху. И так уж сложилось, что я не успела сообщить об ошибке — слишком быстро ты… Короче, у меня нет никакого желания это обсуждать. Я просто не хочу тебя видеть. И знать о твоём существовании на этом свете тоже не хочу.

Варя подняла голову и впервые за весь разговор посмотрела прямо на Берестова. Далось это ей с трудом, но хорошо, что далось — у него оказалось очень интересное выражение лица.

Сожаление, досада, жалость, даже злость — столько всего там отражалось…

— Я понимаю, — сказал Илья будто бы с усилием. — Я тоже не идиот. Я тебе противен.

Он явно не спрашивал, а утверждал, поэтому Варя не стала кивать. И переубеждать Берестова тоже не стала.

Ну, противен. Можно подумать, это для него трагедия.

— Я не хочу мешать тебе жить, Варя. Поэтому я уволюсь.

Девушка удивлённо моргнула и поймала себя на желании глупо открыть рот.

— Кроме вашей конторы, мне ещё в трёх местах как минимум работу предлагали. Не пропаду. А ты будешь жить спокойно.

Варя была так поражена, что даже не нашлась с ответом. А когда нашлась, Илья уже стоял возле двери.

— Понимаю, что тебе не особенно нужны мои извинения, но всё же — извини. Я не такой мерзавец, как ты думаешь.

— Я… — начала Варя, но Берестов уже вышел и захромал по коридору — к кабинету генерального директора.

9

***

На душе было погано. Самое подходящее слово, лучше не придумаешь. Не ужасно, не паршиво, не мерзко, а именно погано.

Как юрист, Илья всегда считал: всё можно исправить. Заключить договор, выплатить компенсацию, опубликовать опровержение, публично извиниться… Способов загладить вину — множество. Правовых, конечно.

А ему-то что делать?

В голове — ни одной идеи. Кроме самой очевидной — оставить в покое. Пусть живёт и забывает о случившемся.

И не исправить. Ни юридически, ни по-человечески, никак.

Генеральный директор Максим Иванович Юрьевский встретил Илью вежливо, но немного удивлённо. В конце концов, первый рабочий день Берестова только начался.

Опускаясь на стул, краем глаза Илья заметил фотографию на рабочем столе компьютера Юрьевского: приятная брюнетка со счастливой улыбкой во всё лицо и не менее радостные трое детей примерно одного возраста. Двое из них — мальчики — тискали котов, девочка же одной рукой обнимала собаку, а другой держала на ладони черепашку. Ещё одна собака пыталась то ли лизнуть эту самую черепашку, то ли сожрать её.

Заметив взгляд Ильи, Юрьевский улыбнулся и пояснил:

— Семья. Если меня кто на работе разозлит, я сразу на фотографию эту смотрю и моментально успокаиваюсь. Раньше курил, а теперь вот… И никаких сигарет не нужно. А вы по какому поводу ко мне, Илья? Мы с вами вроде всё обсудили на той неделе…

— Планы изменились, — сказал Берестов, чувствуя себя дегенератом, который сегодня говорит одно, а завтра другое. — Мне нужно уволиться, Максим Иванович.

Юрьевский удивился.

— Уволиться? Неужели у меня настолько плохо работать, что сотрудники собираются увольняться, не доработав даже до своего первого обеда?

— Дело не в вашей фирме. Это личное.

Генеральный несколько секунд задумчиво смотрел на Берестова, но выдал неожиданное:

— Сейчас лопну от любопытства. Только не говорите, что встретили тут… ну, школьную любовь, например.

— Если бы. Я не могу сказать, Максим Иванович. Но уволиться нужно. Это единственный выход.

Юрьевский помолчал, побарабанил пальцами по столу.

— Ладно, Илья. Но у меня к вам встречная просьба. Можете доработать месяц до конца? Нам сейчас очень нужен юрист, и я на вас рассчитывал. За месяц я спокойно найду подходящего человека, не буду скакать с пеной у рта. А зарплату получите как за два месяца. Согласны?

Берестов покачал головой.

— Я бы с радостью, но… обстоятельства от меня не зависят.

— А от кого зависят? — спросил Юрьевский уже немного раздражённо. — Поинтересуйтесь у него. В конце концов, месяц — не так уж и долго.

Тут настала очередь Ильи удивляться — но не словам генерального. Просто в кабинет, постучавшись, вошла Варя. Бледноватая, но решительная. И на секунду Берестов подумал, что сейчас она выдаст всё про изнасилование… Мысль, конечно, была очень глупая.

— Максим, ты… — Она запнулась, покосилась на Илью. Генерального на «ты» называет? У неё с ним что-то было? — То есть Максим Иванович, я прошу, не слушайте его. Илья… — имя Берестова она даже не сказала, а выплюнула. — …Погорячился. Это…

— Так, стоп! — Юрьевский поднял руки, словно сдаваясь. — Давайте так. Вы сейчас выйдете, всё обговорите, а потом вы, Илья, сообщите мне ваше совместное решение. Только на сей раз… — генеральный усмехнулся, — …не горячитесь.

10

***

Ух, как Варя себя ругала!

Ей радоваться бы, что Берестов увольняется, однако было не до радости. В конце концов, это несправедливо! Если Юрьевский взял его на работу вместо их прежнего юриста, которого в шутку называл «богом законов и порядков», значит, Илья очень хороший специалист.

И при чём тут их совместное… «недоразумение»? Да, ей трудно, больно и неприятно видеть Берестова. Но заставлять из-за этого увольняться… Да кастрировать его куда справедливее!

Поэтому Варя и помчалась в кабинет к Максиму — предотвращать сей идиотизм. Лучше она потом попросит Мишина пересадить её в другое место. А Берестов пусть сидит там, в этом углу, и наслаждается одиночеством.

Варя его не боялась. По крайней мере сознательно. И не считала, что он после всего случившегося снова набросится на неё — поиметь ещё раз. Илья ей неприятен — да, но, в конце концов, Михаил из отдела продаж — тоже… Его же Варя не просит уволиться!

Поэтому, когда они с Берестовым вышли из кабинета генерального, она выпалила:

— Не надо увольняться. Я переживу, не младенец. Просто договоримся.

— О чём? — Илья нахмурился. Варе вдруг показалось, что он стоит слишком близко: она ощущала аромат его туалетной воды — и отступила назад. Подняла голову, чтобы не показаться совсем трусихой, и сглотнула от очередного приступа накатившей паники.

Берестов нахмурился сильнее и скрестил руки на груди. Эти руки… Варя помнила, они словно из металла.

И оказывается, он почти на целую голову выше её. Такая… громадина.

И член у него тоже большой. Пусть она не видела, но ощущала хорошо… Точнее, наоборот — плохо. Плохо было и больно.

— О том, что ты меня не трогаешь, и я тебя не трогаю, — с большим трудом выдавила Варя. — Общаемся только по работе. И… не подходи близко. Иначе меня может… стошнить.

Мышцы на руках и груди Ильи напряглись, на скулах заходили желваки.

— Нет, Варя, — ответил он глухо. — И спорить не стоит. С генеральным я уже, можно сказать, договорился. Юрьевский попросил доработать месяц, чтобы за это время найти другого юриста. Если не возражаешь, мы так и сделаем. А пока я постараюсь тебя… не беспокоить.

— Я тебя тоже, — буркнула Варя, чувствуя колоссальное облегчение. Развернулась и пошла на своё рабочее место, ожидая услышать позади знакомую шаркающую походку, но Берестов остался стоять возле кабинета генерального.

Ах, да. Он же должен сообщить Юрьевскому о принятом решении…

***

Когда Сергей Мишин зашёл в кабинет лучшего друга и по совместительству генерального директора, тот сидел за столом и изо всех сил пялился на экран монитора.

— И кто тебя на этот раз взбесил? — хмыкнул Сергей, садясь напротив.

— Да Берестов, — вздохнул Макс. — Ты представляешь, только на работу явился — и уже собирается увольняться. Еле уговорил до конца месяца досидеть. С ума сойти. А я так радовался, что мы замену нашли.

— А-а-а, — понимающе протянул Мишин. — Они там с Варей что-то не поделили.

Пока Сергей рассказывал о сцене, которой стал свидетелем, Юрьевский задумчиво постукивал ручкой по столу, не отрывая взгляда от экрана монитора.

— Ну и что это за хрень? — спросил он, когда Мишин закончил. — Я уж грешным делом подумал, что он, как и ты год назад, встретил свою старую любовь. Но судя по твоему рассказу, не похожи они на влюблённых…

— Да, не особо. Хотя Илья ещё ничего, это Варя шарахается от него, как от зачумленного.

Юрьевский поморщился.

— А самое главное… Как считаешь, искать мне нового юриста, нет?

— Нет, — твёрдо ответил Сергей. — Ты чего, Варю не знаешь? Подуется и простит. Вот увидишь. Недели через две-три поинтересуйся у Берестова, как там дела. А если дела не сдвинутся, я сам с Варей поговорю. Простит, куда она денется… Даже если Илья сильно накосячил. Она у нас добрая. В конце концов, не изнасиловал же он её?

Макс задумчиво почесал подбородок.

— Ты за ними присматривай только. Если увидишь, что конфликтуют, Берестова пересади куда-нибудь. Да хоть вон в мою приёмную к Вике под бочок, будет ему глазки строить. А то у неё с тех пор, как я женился, хронический недостаток глазкостреляния. Но это в крайнем случае.

— Не ссы, — фыркнул Мишин. Юрьевский посмотрел на него укоризненно. — Справимся. И не таких замуж выдавали… то есть женили.

— Кстати, насчёт женитьбы. Стулья им поменяй местами.

— С чего вдруг? — удивился Сергей.

— С того. Не догадываешься? Странно. Ты ж у нас креативщик, не я.

Мишин несколько секунд задумчиво смотрел на улыбающегося Макса.

— А-а-а, я понял… Что, неужели ты веришь в беременные стулья?

Юрьевский хмыкнул.

— Как пелось в одной детской песенке: «Хочешь, не хочешь, днём или ночью, чудо — придёт». Тем более Варе давно пора.