Скрипка. Дорога к Истокам

Пролог

— Сашка, на учебу опоздаешь!!! — донесся сквозь сон крик Ульянки, вырывая меня из объятий Морфея и опуская на бренную землю. Вдобавок еще и загремела чем-то там, явно снова чего-то мострячит на завтрак вкусненького. Она это умеет. Специально для этого еще и встает раньше, неугомонная. Кстати, чего она там так разоралась-то? Учеба? О Господи, точно! Учеба! Надо вставать. Но так лень. Улеглась вчера, то есть уже сегодня, под самое утро, все с нотами разбиралась. Вот теперь расплачиваюсь. И зачем я туда поступила, а? Ведь мама говорила, что не надо — прибавляя при этом: «Доча ну чего тебе не хватает? Ведь отучилась же на экономиста, так работай!». А надо сказать я уже отучилась на этого самого экономиста, так сказать рабочая профессия, «с которой не пропадешь» — как говорил мой отец, но это было по желанию родителей и их нравоучению. Ну, а по окончании учебы, поставила условие, что пойду в консерваторию. Вот так я и попала в такую ситуацию, где с утра пораньше меня будят криками и, по-видимому, скоро приготовленным завтраком. Потому что уже сейчас с кухни доносились превосходные запахи чего-то печеного. И когда эта девушка все успевает делать? Ведь тоже учится, получая, как и я, второе образование.

Вздохнув, перевернулась на другой бок, натянув одеяло на голову. Может выходной устроить? Внеурочный так сказать. Так, отставить такие мысли. Сама туда поступила и надо сказать не без труда. Только разговоров, сколько было, а все из-за моего возраста, чтоб его. Преподаватели сначала даже не поверили, что я пришла тогда на экзамен. Такая «дама» среди молодняка только выпустившегося со школы. Сколько косых взглядов было и смешливых шепотков за спиной. Не счесть. Но, все закончилось, как только я коснулась смычком струн, вырывая в гуле голосов тишину и восхищенные взгляды со стороны преподавателей и некоторых студентов, а заодно и некоторых довольно завистливых и злобных обращенных на меня. Я тогда играла полную импровизацию, что шло в разрез с вступительными экзаменами. И именно этим привлекла внимание всех. Нет, я потом сыграла все что нужно, но именно та мелодия помогла мне убедить преподавателей и самого декана принять меня на обучение. Где сейчас и учусь, по сей день.

Младший брат, когда узнал, куда я поступила, пальцем у виска крутил и говорил, что я больная на всю голову. Добрый какой! Нет, он тоже молодец, отучился на кого хотел и живет припеваючи. Но, я ведь тоже поступила именно туда куда хотела и теперь не хочу упустить свою возможность стать скрипачкой высшего уровня. Не для этого я прошла такой путь к своей мечте.

Я очень люблю свою скрипку. Очень! С самого детства бредила ею. То, какие проникновенные звуки она издает и насколько глубоко она может проникнуть в душу, вынимая все самое сокровенное, даже не передать словами. Беря смычок в руки, и прикасаясь им к струнам, я словно попадала в невероятно красивые края: где нет больших высоток — вьющихся к самым облакам и закрывающих полуденное солнце; где нет машин — гудящих в пробках и испускающих зловония выхлопов засоряя воздух которым мы дышим. А есть поля — поля и леса, простирающиеся своей изумрудной зеленью и полевыми цветами настолько далеко, что и края не видно, а воздух настолько чист, что пьянит и кружит голову от изобилия кислорода. И что самое невероятное в моих видениях это то, что я парю над всем этим великолепием, то плавно и не спеша — поднимаясь на головокружительную высоту, то падая вниз — убирая свои золотистые крылья и камнем падая к земле.

Крылья! Они были великолепны и всегда вырастали за спиной, как только я попадала в эти неведомые, настолько захватывающие видения. И за мной тянулся шлейф из золотых искр, которые складывались в невесомые невероятно красивые и сверкающие на солнце узорчатые крылья.

Как-то после занятий, находясь еще под впечатлением ярчайших видений за все время, я зашла в тату-салон и сделала себе на спине крылья в развернутом виде золотистого цвета. Художник сначала никак не мог понять, почему именно золотые, но все же сделал именно то, что я хотела. И знаете никогда об этом не жалела и не пожалею. Я просто чувствовала, что они мне нужны.

Видения были всегда разные и такие близкие, что порой казалось, только протяни руку, и ты дотронешься до изумрудных макушек деревьев или зачерпнешь прохладной кристально чистой воды в небольшом озерце. А чаще всего я просто ощущала дыхание ветра и ту радость, что придавали мне эти ощущения. Все мои видения всегда были в те моменты, когда я играла на скрипке, какая бы музыка не звучала при этом. И как только она смолкала, а смычек покидал свое законное место, я возвращалась обратно, в обычный мир, с высотками, затхлым воздухом редкими деревьями и хлорированной водой.

Все эти ощущения и видения у меня появились относительно недавно, и порой мне требовалось некоторое время, чтоб вернуться из них. Настолько захватывающими и яркими они оказывались. Поначалу мой преподаватель очень волновался, видя мой невменяемый вид после таких провалов. Как он мне однажды рассказал: невменяемый вид, стеклянные глаза и замедленная реакция — вот что происходило со мной. Хотя сама я этого даже не ощущала. А уже позже, поняв, что со мной все хорошо, просто давал время, чтоб я могла прийти в себя.

Откуда у меня такой эффект никто понять не мог. Даже пару раз обращалась к врачу с такой проблемой, но все обследования и всевозможные анализы говорили, что со мной все хорошо и я здорова как бык. Поэтому просто перестала обращать внимание на это, так же как и все остальные.

Подняв, наконец, свою тушку с кровати, занятий пока еще никто не отменял, не открывая глаз, прочапала до ванной, каким-то чудом, не задев косяки. Мы с подругой снимаем небольшую, но уютную квартирку на окраине, не дорого и к нашим учебным заведениям близко.

Кстати, вот еще один чокнутый человек, который получает так же второе образование и фанатеет своими занятиями. Учится в колледже, на кого-то там, я даже не выговорю профессию. Нет, она мне говорила, но простите меня неразумную, такого длиннющего названия я точно не запомню, да и не выговорю. В итоге это чудо постоянно бегает с чемоданом полным семян всевозможных растений, и как единственная соседка я теперь знаю множество примочек как надо и не надо обращаться с семенами. Еще бы не знать, на мне же и отрабатывает свои экзаменационные вопросы и всевозможные дипломные работы. Нет, вы не подумайте я многое и так знала, все же у нас тоже имеется и дача и небольшой огородик на ней, да и бабушки в деревнях присутствуют. Но все же такого количества всевозможных ухищрений и подходов к выращиванию провианта я не видела никогда. Ну, вот например: где бы вы узнали, как проращивать глазки картофеля? Спросите: а оно нам надо? Есть же уже клубни для этого. Ан вон как все не просто и такие знания тоже нужны и я их теперь знаю. И все благодаря кому? А все благодаря своей подружке Ульянке.

Дойдя до туалета, сделала все свои дела и, встав перед зеркалом, любовалась своей заспанной рожицей. М-да, отпад, такое впечатление, что пила вчера весь вечер тыкилу и запивала все это литрами лимонада. Нет, надо прекращать воду на ночь употреблять. А то неправильно поймут. Умывшись и кое-как приведя себя в порядок, на меня из зеркала уже смотрела другая девушка. Славянская внешность. Невысокий рост. Светлые волосы, скрученные в тугие кольца, доходящие до плеч. Всегда мучилась с ними из-за крупных кудряшек. Как мне постоянно говорила Ульянка: «Ты похожа на одуван», при этом ржала как лошадь, засранка. Голубые глаза с зеленью, длинные темные ресницы, прямой носик и немного пухлые губки, вот что отражалось в зеркале. М-да неплохо, только фигура немного подкачала, надо спортом заняться что-ли. А то вот животик появился небольшой, да и попу отъела, но это поправимо, в форму я быстро прихожу.

— Сашка, давай быстрей, опоздаешь! — прокричала стоящая за дверью Уля. Вот… будильник. Хотя, надо ускоряться, а то что-то задержалась я, рассматривая свою физиономию. Выйдя из ванны, одела теплую блузку, юбку в пол ну и конечно же утепленные колготки, ко всему этому великолепию подобрала ботиночки на устойчивом каблуке, на улице конечно середина весны, но это такая пора, что не угадаешь, будет холодно или жарко в следующие пять минут.

Позавтракав с Ульяной на скорую руку, хорошо подруга подсуетилась, заранее приготовив пирожков и заварив крепкого кофе с утреца. Собрала сумку, накинула пальто, подхватила кофр со скрипкой и, распрощавшись на выходе из подъезда, разбежались в разные стороны, договорившись встретиться у магазина недалеко от дома. Продукты еще никто не отменял покупать.

Учеба. Ну, учеба как учеба — скажете вы, но это для других. Я же учиться любила, даже изучая экономику, я никогда не пропускала занятий и была очень внимательным слушателем. Поэтому и закончила с отличием. А поступив в консерваторию, так вообще уходила одной из последних. Преподаватели нарадоваться не могут и прочат большое будущее.

Отучившись и проведя со скрипкой целый день, довольная, неспешным прогулочным шагом направлялась к месту нашей встречи с Ульяной. Подойдя к магазину, увидела, что она уже стоит возле входа с полным пакетом продуктов и высматривает меня в толпе прохожих.

— Не поняла, а ты чего в такую рань? Вроде всегда позже меня являлась, — удивленно спросила ее.

— Да вот, отпустили пораньше. Решила в магазин зайти, чтоб не торчать как тополь на Плющихе, — ответила подруга, смотря на пакеты о чем-то задумавшись.

— Ясно.

— Блин, сигарет забыла купить! — вдруг воскликнула она, ударив себя ладонью в лоб. — Ты иди, я догоню. Слушай, возьми чемодан, а то с ним крутиться неудобно. Я быстро! — прокричала эта нахалка, всучив мне чемодан в руки, и смылась за дверью магазина. Покачав головой, не одобряла я ее замашки к курению, но, подняла пакет с продуктами и направила свои стопы в сторону дома.

От магазина до нашей пятиэтажки идти было минут двадцать обычной дорогой, обходя все дома стороной и десять, если коротким. Только этот путь лежал по тёмным, плохо пахнущим, подворотням. Поздно вечером я бы не решилась сунуться в эти «милые катакомбы», но на часах было часа четыре, на улице еще довольно светло, поэтому, недолго думая, шагнула под обшарпанные своды арки.

Задумавшись, на очередном повороте, налетела на довольно крупного мужчину. Пробурчав извинения, хотела уже двинуться дальше, но меня бесцеремонно остановили, схватив за руку, и резко дернули обратно. Кое-как устояв на ногах и не свалившись о такого маневра, я подняла взгляд, собираясь возмутиться поведением прохожего, но, тут же захлопнула свой уже отрывшийся, для возмущений, рот. На меня смотрел бугай, выше меня на голову. И взгляд его, я вам скажу, не предвещал ничего хорошего, для меня так точно. Такими взглядами обладают мужчины с радостью и предвкушением убивающие своих жертв, перед этим пытавшие ее не один день. В голове всплыла только одна мысль: «Убьет, или еще что похуже». И вот этого что-то похуже, ой как не хотелось.

Выглядел он еще страшней: темные сальные волосы свисали до подбородка, неровно остриженная челка скрывала глубоко посаженные глаза, крупный нос и тонкие губы, изогнутые в ухмылке-оскале сквозь которые можно было видеть гнилые желтые зубы. А амбре от него исходило похлеще чем о наших бомжей со свалки. Хотя по одежде я бы и не сказала, одет он был в кожаную куртку, рубашку и плотные штаны, заправленные в высокие сапоги со шнуровкой. Странный видок я вам скажу… для бродячего.

Все это богатство я уловила краем сознания, все так же широко открытыми глазами следя за мужиком маньячной наклонности. А то, что он им был, сомнений не вызывало. У меня все похолодело, внутренности жгутом скрутило от страха за себя и дальнейшую свою судьбу, которая сейчас зависела от этого вот господина — вершителя судеб.

Смерив меня ледяным презрительным взглядом, мужчина ухмыльнулся своей «прекрасной» улыбкой и, сказав: «Пойдет», швырнул в стену. Ожидая удара о твердую и довольно мерзкую (собачки да кошечки ну очень расстарались, да и народ у нас от нетерпения мог приложиться, отнюдь не для хороших дел) стену, уже попрощалась с чистой и сухой одеждой и, очень удивилась, когда его не произошло. Я прошла сквозь стену, как нож сквозь масло, провалившись в темноту. Как только пакет из рук не выпустила, понятия не имею. А падала я долго, могу сказать, пока не приложилась с чмоком в грязь… лицом.

От удара, весь воздуха из легких просто вышибло и чтоб не задохнуться, мне пришлось приподняться на дрожащих руках и, сделав, наконец, первый вздох, меня тут же выгнуло дугой, опаляя внутренности кипятком и вышибая слезы боли. Кожа горела, суставы выкручивало, а мозг плавился о той боли что накатила на меня ни с того ни сего. Рухнув от всего этого обратно в грязь, я обхватила себя руками и попыталась открыть глаза чтоб понять что происходит, но только сделала еще хуже. Свет что проник сквозь ресницы, ударил по глазам, и голова снова взорвалась в очередном атомном взрыве. Силуэты что мельтешили где-то на периферии, решили взбелениться, взгляд все никак не фокусировался, а все, что было передо мной — расплывалось в общую кашу цветовой какофонии.

Я скорее чувствовала, чем видела, что ко мне кто-то подбежал и стал о чем-то спрашивать, тормоша мою скрученную тушку. Вот только я ничего не понимала. В голове шумело и звенело, складывая все звуки в один. Постепенно спазмы стали проходить, накатывая остаточными волнами от пальцев рук и ног, заканчиваясь на моей спине, там, где были вытатуированы крылья. Не выдержав очередного сильного болевого спазма, мой мозг решил отключиться, и я уплыла в спасительную для меня, темноту.