Сладчайший грех

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ник догнал Хиби, когда та вышла в просторный холл галереи, где у стойки в ожидании стояли Джин и Генри.

Увидев их лица, он понял, что поступил правильно, интуиция его не подвела.

—Надеюсь, ты не возражаешь, Ник, если мы поговорим с Хиби? — спросила Джин, взяв руки дочери в свои ладони. — Впрочем, лучше с вами обоими, — тихо добавила она.

Мы могли бы пойти куда-нибудь, где... меньше народу? — поинтересовался Генри, заметив, что за каких-то пару минут, мимо них прошло около дюжины посетителей галереи.

Мам? Пап? — забеспокоилась Хиби, глядя на лица приемных родителей. — Что-то не так? Что случилось?

Нам просто необходимо поговорить с тобой, дорогая, — успокоила ее Джин. — Нам... есть, что рассказать тебе, — виновато призналась женщина.

Мы можем подняться ко мне в квартиру, — предложил Ник. Он уверенно взял невесту под локоть, заметив, что та не двинулась с места. Девушка побледнела, вопросительно глядя на мать.

Джин, как заметил Ник, находилась на грани эмоционального срыва. Ее глаза еще не просохли от слез, а лицо было белым, как полотно.

Что бы ни произошло, Ник твердо вознамерился быть рядом с Хиби в этот момент. И будь что будет!

Девушка ощутила все возрастающее напряжение, когда они поднимались в квартиру ее будущего мужа. Она почти не сомневалась в том, что разговор пойдет о Джейкобе Гарднере.

Кроме того, ее письмо и фотография, должно быть, уже дошли до Эндрю Саутерна. Но, несмотря на то, что Хиби дала ему адрес ее квартиры и номер своего мобильного телефона, от художника все еще не было никаких вестей.

Что и говорить, Хиби была разочарована. И очень сильно. Но если ее родители расскажут о Джейкобе Гарднере, это уже будет кое-что.

Однако девушку вовсе не радовало то, в каком настроении приехали Джин и Генри...

— Сюда, пожалуйста, — пригласил Ник, открывая дверь в свою квартиру.

Теперь уже их квартиру, машинально подумала Хиби. Она размышляла о том, звонили ли родители ей домой перед тем, как нанести столь неожиданный визит. И были ли они удивлены, когда Джина сообщила, что Хиби переехала. Девушка хотела сообщить им о переезде позже, заключив, что незачем волновать их раньше времени.

Но ведь она не знала, что Джин и Генри свалятся как снег на голову.

Мне думается, вы не откажетесь выпить чего-нибудь? — предположил Ник.

Может быть, немного бренди, — согласился мужчина.

Хиби знала, что ее отец пил бренди лишь в двух случаях, если был болен или обеспокоен чем-то.

Итак, в чем дело? — снова спросила Хиби, когда все уселись в гостиной.

Мы должны были рассказать тебе обо всем еще во время вашего визита к нам в гости на выходные, — вздохнула Джин. — Отец хотел сделать это. — Она виновато взглянула в сторону мужа. — Но я умоляла его не говорить ничего. Но сейчас поняла, что он был прав. Мы должны были признаться намного раньше. — Женщина грустно покачала головой.

Признаться в чем? Что вы скрыли от меня? — с каждой секундой, волнение Хиби усиливалось.

Ник встал позади стула невесты, показывая, что в любом случае будет на ее стороне. Нуждается она в его поддержке или нет.

Правду о твоей матери, — вмешался в разговор Генри.

О моей... м-матери?.. — непонимающе повторила Хиби.

Но ведь, судя по реакции Джин в субботу, разговор должен был пойти о Джейкобе Гарднере, подумал Ник. Интересно, какое отношение к этому богатому старику имеет мать Хиби?

А ведь в выходные Джин и Генри заверяли их, что ничего не знают об этой женщине.

Нет, внезапно осознал Ник. Генри говорил лишь, что никогда не слышал об отце Хиби...

И теперь, кажется, Ник понял почему!

Что вам известно о матери Хиби? — спросил он.

Прошу тебя, Ник, — умоляюще взглянула на него девушка. — Не дави на них. Позволь им... самим рассказать все, когда они сочтут нужным.

Внутренний голос подсказывал Хиби, что ее родители знают о связи ее матери и Джейкоба Гарднера. А возможно, и Эндрю Саутерна. Может быть, они даже слышали ее имя.

Девушка понятия не имела, почему они скрыли от нее этот факт. Ведь они всегда открыто беседовали с ней на любые темы. Наверняка у них были серьезные причины не говорить ей, имя ее настоящей матери. А зная то, как выглядела эта женщина на портрете, Хиби могла даже предположить, каковы были их мотивы.

В субботу вы спрашивали о наследственности Хиби, Ник, — напомнил Генри. — Я сказал тогда, что понятия не имею, но это не совсем так. Нам действительно ничего не известно об отце нашей малышки. — Голос мужчины сорвался. — Но теперь, когда мы узнали о беременности Хиби, мы...

Твоя мать умерла при родах, дорогая, — продолжила Джин. — Она была так молода, так хрупка, врачи ничего не смогли сделать. Роды пошли не так, и... она умерла, а ребенок выжил. Ты выжила. — Слезы хлынули по щекам женщины.

Это было слишком тяжело для Хиби. Ее мать умерла.

Девушка даже не предполагала ничего подобного.

Узнав о том, что ее удочерили, она перебрала в голове тысячи причин, по которым ее мать могла отказаться от нее. И то, что та была слишком молода, и то, что муж бросил ее, и даже то, что женщина просто не могла позволить себе оставить в семье еще одного ребенка. Но смерть... это почему-то никогда не приходило Хиби в голову.

Женщина с портрета, такая молодая и полная жизни, умерла при родах?

Это казалось невероятным. Слишком жестоким.

Как и смерть Люка, сына Ника...

Хиби взглянула на будущего мужа, когда тот опустил руку ей на плечо.

—Я не могу... — она покачала головой, — не могу поверить в это. Ник... а ты?

Он, конечно, мог поверить в такое. Но ведь проблема заключалась совершенно в другом!

Вы имеете в виду... что у Хиби могут возникнуть такие же трудности при родах?

Вполне возможно, — подтвердил Генри. — Теперь вы понимаете, почему мы должны были предупредить вас?

Мне кажется, вам следовало рассказать все еще в субботу, а не дожидаться сегодняшнего дня...

Ник! — остановила его Хиби.

Прости, милая, — извинился он. — Но все это время твои родители знали, что твоя настоящая мать умерла при родах. Осознавали риск, что тоже самое может произойти с тобой, и все же только сейчас... — мужчина не договорил, укоризненно взглянув на пожилую пару.

И тут он понял, что в словах Джин о матери Хиби проскользнуло еще что-то, едва уловимое...

Откуда вам известно, что та женщина была «такой молодой и хрупкой»? — вдруг спросил он.

Вы очень внимательный молодой человек, Ник, — заметил Генри. — Причина, по которой мы знаем это, в том... что Клаудия, мать Хиби, была нашей дочерью.

На этот раз Ник потерял дар речи.

А если у него эти слова вызвали такую реакцию, как тяжело должно быть Хиби?

Только она совсем не выглядела шокированной, когда Ник взглянул на нее сверху вниз. Наоборот, в ее глазах отражался странный свет, когда их взгляды встретились.

Ты не мог бы показать портрет, Ник? — тихо попросила она.

Портрет? — не сразу понял мужчина.

Ту самую картину, которую ты купил.

Какого черта ей сейчас понадобился портрет? — подумал Ник. Зачем вообще показывать его приемным родителям, точнее, бабушке и деду? Разговор ведь идет о ее матери, черт подери...

Ник застыл на месте.

Хиби?..

Прошу тебя, — кивнула девушка.

Ник как во сне прошел в свою спальню. Правда, шокирующая правда, обрушилась на его плечи как снежная лавина.

Правда, которой он не хотел признавать.

Правда, которую пыталась открыть Хиби, но он обвинил ее во лжи!

Женщина на портрете была ее матерью!

Ты в порядке, дорогая? — обеспокоенно спросила Джин, оставшись наедине с заново обретенной внучкой. — Мы не должны были обманывать тебя, знаю...

Все хорошо, — тепло заверила ее девушка. — Хотя я не уверена, насчет Ника.

И ты не расстроена и не злишься на нас за то, что мы все это время не говорили тебе о том, что на самом деле мы тебе не приемные родители, а бабушка и дедушка? — осторожно поинтересовалась женщина.

Хиби пришлось признаться себе в том, что все это было немного странно, но теперь все вдруг встало на свои места. Ее мать — Клаудия — умерла, дав ей жизнь, а ее родители воспитали Хиби как собственную дочь.

Девушка встала и, подойдя к Генри и Джин, обняла единственных родителей, которых она знала в своей жизни. Добрых, жертвенных людей, которые долгие годы заботились о ней и воспитывали ее. Как же она могла злиться на них? Что бы они ни совершили, Хиби была уверена, что ими руководила любовь, а не что-то другое.

Она со слезами на глазах взглянула на бабушку и дедушку.

—Как я могу обижаться на вас? Я уверена, что вы поступили так из лучших побуждений.

—Но все же, мы должны были признаться тебе, — печально вздохнул Генри. — Но мы потеряли дочь, а ты... ты была так на нее похожа. — Голос мужчины дрогнул. — Малышка с пушком светлых волос. Мы полюбили тебя с первого взгляда. Прости нас, пожалуйста. Мы совершили столько ошибок в воспитании Клаудии. Ты стала для нас вторым шансом.

—Вторым шансом?.. — успела спросить Хиби, когда Ник с портретом вернулся в гостиную.

Она подошла к жениху.

—Поставь картину на диван, ладно, Ник? — попросила девушка, видя, что он все еще пребывает в замешательстве.

Что ж, возможно, когда Джин и Генри увидят портрет их дочери, Ник, наконец, все поймет!

Мужчина оглянулся, когда из груди женщины вырвался стон, а Генри подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть портрет. Он словно постарел лет на десять.

Мужчина вытянул руку вперед так же, как это сделала Хиби, когда увидела картину впервые.

—Скажи, папа, у Клаудии было родимое пятно?

Да, было, — ответила за мужа Джин, подойдя к нему. — Маленькое розовое пятнышко в форме розы, как раз... вот! Клаудия!.. — женщина разразилась слезами. — Но как?..

Об этом портрете я говорила вам в субботу. Именно его Ник нашел спрятанным в поместье после смерти его хозяина, — пояснила Хиби.

В поместье Джейкоба Гарднера, — добавил Ник.

На картине, должно быть, и правда была изображена Клаудия Джонсон, как и говорила Хиби. Искренняя реакция Генри и Джин не могла быть понята иначе. Но ведь тогда Ник напрасно обвинял Хиби во всех смертных грехах! А он-то назвал ее лгуньей и расчетливой стервой!..

—Этот портрет написал Эндрю Саутерн, верно? — поинтересовался Генри.

—Точно.

Джин вздохнула и начала свой рассказ.

Двадцать семь лет назад, Клаудия была помолвлена с человеком по имени Джейкоб Гарднер. Он был намного старше ее, на тридцать лет, может, и больше. Но мистер Гарднер был богат, так что, когда он сделал дочери предложение, она приняла его.

Но потом встретила Эндрю Саутерна и полюбила его, — закончил Ник.

Все то, в чем он обвинял Хиби.

Обвинял и наказывал ее за это, потому что одна мысль о ней в постели другого мужчины, разрывала его сердце на мелкие кусочки, заставляя сгорать от ревности.

Господи, как, должно быть, она ненавидит его сейчас!

Ник не смел даже взглянуть в сторону невесты. Ему нужно было время, чтобы постараться все исправить, но, кажется, теперь уже поздно.

Мы не уверены, — заговорила Хиби смущенно, — но нам показалось, что художник знал маму не только как друга или модель, но гораздо... ммм... ближе. Вы знаете, какие отношения связывали Эндрю и Клаудию?

Я не могу поверить, что это наша дочь, — Джин не сводила глаз с портрета. — Она красавица, правда? Она всегда была красивой, даже ребенком. Но когда ей исполнилось шестнадцать, она стала... ну, в общем... — Женщина взяла мужа под локоть, ища поддержки.

Клаудия отдалилась от нас, — с грустью покачав головой, продолжил Генри. — Мы не знали, что сделали не так. Она начала все время пропадать из дома, иногда не возвращалась на ночь. А когда мы пытались поговорить с ней, она лишь пожимала плечами и продолжала вести себя также. А в семнадцать лет... Клаудия сбежала из дома. — Генри беспомощно опустился на ближайший стул.

Оказывается, наша девочка влюбилась, — добавила Джин. — Но нам она ничего не сказала, и мы уже не могли достучаться до нее. Когда Клаудия сбежала, она перестала даже звонить домой. За много месяцев, от нее пришло всего одно письмо. Мы даже не знали, что дочь ждала ребенка, пока нам не позвонили из больницы. Но мы опоздали. Приехав в больницу, мы уже не застали Клаудию в живых. — Женщина всхлипнула. — Но обнаружили Хиби. Это был дар судьбы, наш второй шанс исправить все ошибки, которые мы допустили...

Но вы не сделали ничего плохого, — поспешила заверить их Хиби. — Ни Клаудии, ни мне. О таких родителях можно только мечтать. Уверена, со временем Клаудия успокоилась бы, вышла замуж и, возможно, подарила бы вам много других внуков.

Но наши сердца были разбиты, когда она вот так сбежала из дома, — вздохнул Генри. — Мы не знали ни того, где она, ни чем она занимается. Когда спустя полгода после побега от Клаудии пришло письмо, без обратного адреса, чтобы мы не смогли найти ее, она написала лишь, что нашла работу в отеле на севере Англии.

В «Лидсе», — вставил Ник.

Да, верно, — кивнул Генри. — Там она познакомилась с Джейкобом Гарднером, когда тот обедал в ресторане со своими друзьями. Он влюбился в нее с первого взгляда. Клаудия была так захвачена своей помолвкой. Она написала, что познакомит его с нами перед свадьбой. Это казалось таким невероятным. Девочке ведь было всего лишь восемнадцать лет.

Хиби взглянула на портрет своей юной матери. Казалось, у нее впереди целая жизнь, но меньше чем через год ей суждено было умереть при родах.

А Ник смотрел на Хиби.

И теперь он понял, как ошибся в ней. Что ей вовсе не нужны его деньги. И что она согласилась выйти за него замуж только потому, что он пригрозил ей... пригрозил отнять у нее ребенка!

И неужели он полагает, что их брак, основанный на угрозах и страхе, может стать счастливым?

О, если бы только Ник не был так ослеплен ревностью! Его поведение было совершенно непростительным! Неужели он был настолько глух к словам Хиби? Ведь она даже отказалась принять кольцо с огромным бриллиантом, ей не нужна была дорогая машина, она отказалась уходить с работы и находиться на содержании Ника. Но он предпочел думать, что его невеста намеренно отказывается от всех преимуществ богатой жизни и что она изменится, как только они поженятся.

Каким же циником он был!

И как теперь все исправить? Разве можно надеяться, что Хиби когда-нибудь сможет полюбить его после всего, что он ей сделал?

Ты считаешь, что твоим отцом был Джейкоб Гарднер? — обратилась к внучке Джин.

Посмотри на портрет, мам, — грустно улыбнулась девушка. — Как тебе кажется?

Хм... — пожала плечами женщина. — Полагаю, Эндрю Саутерн любил Клаудию.

Вопрос в том, была ли его любовь взаимной? — вздохнула девушка.

Думаю, да, — вмешался Генри. — Взгляните на ее лицо, да она вся светится. У нее глаза влюбленной женщины, — заключил он. — Каково ваше мнение. Ник?

Абсолютно согласен с вами. И вообще, по-моему, это не та картина, которую можно повесить в гостиной над камином.

Только в спальне, да? — поддела его Хиби. Но, встретившись с ним глазами, заключила, что ей не стоило так шутить.

Да что с ним происходит? Она же пыталась убедить его в том, что на портрете изображена ее мать, но... — недоумевала Хиби. Ах, вот в чем дело, поняла вдруг она. Ник злится, что она оказалась права, а он ошибся. Очевидно, Ник не привык ошибаться!

—Мне кажется, что после смерти Клаудии и Джейкоба Гарднера остался только один человек из этого треугольника, который может рассказать нам всю правду. Мы должны разыскать Эндрю Саутерна и поговорить с ним.

Я уже пыталась, — призналась Хиби. — Безрезультатно.

Ты пыталась с ним связаться? — не веря своим ушам, произнес Ник.

Ну да. Я передала его агенту письмо и фотографию в прошлую пятницу. Но Эндрю Саутерн, кажется, ничего не предпринял.

Ты передала ему фотографию?

Свою, — пояснила Хиби. — Ты же сам говорил, Ник, что мое сходство с женщиной на портрете — с Клаудией — трудно отрицать. Я заключила, что Эндрю Саутерн сделает такие же выводы и поймет, что я дочь Клаудии. А возможно, и его собственная. Но он до сих пор не ответил, так что, полагаю, моя теория не верна.

Не торопись, Хиби. Сегодня только понедельник. Мы не знаем, когда агент передал ему письмо. Эндрю Саутерн вполне мог еще не прочитать его.

Ты думаешь, я все-таки получу от художника весточку?

Вполне возможно, — кивнул Ник. — А если нет, я сам пойду к его агенту. Тебе необходимо узнать всю правду.

Ей необходимо?

Или Нику?

—А сейчас, — добавил мужчина, — Хиби пора собираться на прием к врачу, мы обсудим с ним состояние здоровья Клаудии. Я лично попрошу его проверить, возможно ли, что Хиби столкнется с теми же проблемами при родах.

Девушка и думать забыла о визите к доктору, но Ник, оказывается, помнил...

Но не может же он думать, что если ее мать умерла при родах, то с ней непременно должно случиться то же самое?

Хотя такой исход решил бы все его проблемы, печально заключила Хиби. Он получил бы своего ребенка и избавился бы от расчетливой стервы, жены!

Разве не чудесно? Но, глядя сейчас на Ника, Хиби все же засомневалась в том, что подобные мысли могли вертеться сейчас в его голове!..