Сладкая для Палача

Глава 1

Да, так себе счастье попасть 31 декабря в полицию.

Прямиком в камеру временного содержания, где сыро, холодно и воняет.

И сидеть, кутаясь в свою тонкую куртку, под пристальными недовольными взглядами двух полицаев, которые тоже не очень-то были довольны тем, что их дежурство выпало на главный праздник в году.

А всё почему?

А потому, что бегать надо быстрее!

Черт!

Мне нужно было выбраться из этого страх какого «уютного» местечка, чтобы отдать важную вещицу до утра, иначе всё пропало.

Но мужчин не трогали ни мой печальный вид, ни мои крокодильи слезы, ни худые коленки и огромные глаза. Ни попытка объяснить, что они поняли всё совсем не так, как было на самом деле.

А ведь всегда срабатывало, и мои большие печальные глаза и кукольное личико действовали безотказно.

Из-за того, что я была худой и невысокой, обычно мне давали куда меньше лет, чем было на самом деле, но и это мне было на руку.

Только сегодня весь день всё шло наперекосяк и вот закончилось совсем не тем, что я запланировала!

И что могло быть хуже этой ситуации?

Только то, что появился ОН!

Этот громила из того бара, откуда я вылетела пробкой полчаса назад.

И пускай там было темно, шумно и тесно, спутать этого великана с кем-либо было просто нереально! Его плечища поражали воображение еще сильнее в тусклом освещении участка.

Та же темная бейсболка, скрывающая верхнюю часть лица, но только не подбородок с точеными скулами и аккуратной бородой.

Тот же простой свитер, который не отличался ни теплом, ни рисунком.

Но глаза полыхнули всё так же, как и тогда… когда я чуть не изнасиловала его у стеночки.

Недоуменно, тяжело, но горячо.

Он и сейчас окинул меня таким, черт возьми, взглядом, что я покраснела и поспешно отступила в тень камеры, чтобы он не мог смотреть на меня настолько прямо.

Может, не заметит?

Блин!

Что делать-то?

Больше бежать было определенно некуда: сзади — кирпичная стена, спереди — решетка и три недовольных мужика, один из которых заставлял меня отчаянно прикусывать губы в попытках придумать хоть что-то вразумительное, чтобы оправдаться!

И вообще, он сюда для чего явился?

Чтобы тоже заявить о чем-нибудь очень неприличном, в чем я была виновата?

Да, была! Но косвенно!

Скажет, что подвергся нападению с моей стороны и был нагло облапан всеми доступными способами?

— Чем могу помочь? — сухо и не очень-то довольно отозвался один из полицаев с кислой миной вместо лица.

Вероятнее всего, он подозревал, что этот высоченный статный мужчина, одетый не по сезону в свитер и бейсболку, сейчас подкинет работы, которую они хотели бы избежать, чтобы и дальше продолжать спокойно пить свое спиртное и смотреть телек с новогодними программами.

— За что задержана девушка?

Ох, блин блинский!

А голос-то у него тоже очень даже ничего!

Как и тело.

Да, поговорить мы в баре явно не успели.

Как-то не до того было.

Рты были заняты друг другом.

Он снова покосился на меня из-под козырька бейсболки, а меня обдало жаром при мысли о том, какого же он обо мне мнения сейчас.

Да, мне было стыдно.

Да, я не планировала ничего подобного.

Но девушки всегда страшны импровизацией, верно?

Меня зажали в угол.

И потому я зажала его — как способ спасти свой зад.

Возможно, если бы у меня было больше времени, я бы смогла придумать что-то другое!

Но времени не было, и мозг перепутал здравые мысли с выбросом адреналина.

Но кого это особо волновало?

— А тебе-то что? Адвокат, что ли? — не слишком дружелюбно хмыкнул полицай, но заметно сжался, когда мужчина повернулся корпусом к нему, ответив спокойно и без единой эмоции:

— Возможно.

И полицая можно было понять!

Когда над тобой стоит некто ростом с баскетболиста и телом весьма прокачанного атлета, то рука к кобуре потянется сама собой.

— Раз задержали, значит, было на то основание! — буркнул второй и поднялся на ноги, чтобы выглядеть глупо и нелепо рядом с этим громилой.

— И какое же?

— Она мужику яйца шокером припекла!

— Может, мужик на нее напал и это была самооборона? — чуть изогнул бровь громила, пока я выскочила из своего темного местечка, активно закивав головой на его слова:

— Да-да! Так оно и было! Я же сразу говорила, что вы меня не поняли! И не дослушали!

— Цыц, малявка! — рыкнул полицай, явно занервничав, пока громила продолжал стоять на ним горой из мышц и безмятежного голоса.

Глава 2

Этой же ночью. Некоторое время назад.

— Черт! Простите, пожалуйста!

— Ничего страшного, — поморщился я, когда мне вероломно прошлись по ногам, и замер.

Нежный женский аромат окутал меня так неожиданно, что я забыл сказать в рацию брату, что мы уходим из этого гребаного бара.

Очередной провал.

Этот маньяк Габриэль не придет сюда сегодня.

В месте, где сотни потных и трахающихся тел истончают свой запах, такому, как я, находиться было порой просто невыносимо.

Не человеку.

Больше чем зверю.

Палачу.

Тому, в ком инстинкты превыше здравого смысла, а сила не знает границ, но пока я способен жестоко контролировать то, что делаю, не выдавать себя и жить в мире людей.

И в этом контроле я был хорош.

Всегда.

Но этот аромат женского стройного тела ворвался в легкие, словно манна небесная, освежая и заставляя что-то внутри содрогнуться и замереть.

Легкий, ненавязчивый, но вкусный для моего звериного восприятия.

Вкусный.

Да, именно так.

Кажется, я даже облизнулся и сделал шаг назад, чтобы дать девушке больше пространства, понимая, что ей не место среди этого глянцевого вычурного великолепия и черной удушливой похоти.

— Посторонитесь! Дайте пройти! — слышал я ее голос в попытках пробраться через плотный поток пьяных и возбужденных людей.

Странная девушка.

Она словно мимо пробегала и как-то оказалась здесь.

В нелепой спортивной одежде и кепке, скрывающей лицо, она бежала против течения, и ее сердце колотилось, напоминая милого глупого кролика, который бежал прямо в пасть удава, сам того не подозревая.

Когда она пронеслась мимо, я втянул в себя ее аромат, прикрывая глаза от мимолетного блаженства, готовый последовать за ней.

Странное чувство.

Оно выбивало из колеи за долю секунды, словно пуля в висок.

Я даже покачнулся вслед за ней, но вовремя остановился, не позволяя всколыхнувшемуся внутри зверю сделать то, что он делать не должен.

Всего лишь девушка.

Одна из сотен и миллионов таких же.

Но что-то в ней меня зацепило за долю секунды и не отпускало.

Вклинилось в разум, прожигая насквозь.

— Ну расступитесь уже! Эй! Пропустите меня, пожалуйста!

Я не поворачивался ей вслед лишь усилием воли, но ощутил спиной, как она неожиданно остановилась и обернулась ко мне.

Что не так?

Я понимал, что в этой толпе я самый высокий и широкий.

М-да, трудно не заметить мужчину двухметрового роста с плачами шириной с добротный шкаф.

Только обычно мой тяжелый взгляд всех отталкивал.

Но здесь это не сработало.

Она посмотрела на меня распахнутыми глазищами, неожиданно облизнувшись.

А я только и успел приподнять вопросительно брови.

Ее выпад был неожиданным и резким настолько, что должным образом не успел среагировать даже я.

Она кинулась назад всем своим хрупким телом, хватаясь за мои плечи, и прижалась губами в нервном порывистом поцелуе, буквально повиснув на мне.

Такого я точно не ожидал.

И в первую секунду задохнулся, глядя на ее лицо сквозь ресницы.

Она не хотела этого поцелуя.

Это была всего лишь отчаянная попытка спастись от преследователя.

Скрыться от глаз тех, кто не мог поймать ее за моим большим телом.

Но мне уже было всё равно, когда я ощутил вкус ее губ, что отдавали персиком, завораживая меня своей чистотой и сочностью.

Ее вкус и аромат были сродни полету в блаженство, выпуская наружу моего бестелесного зверя, который стонал и облизывался, вбирая в себя их вкус жадно и страстно.

— Марс, какого хрена?..

Голос брата в рации выдавал шок.

И его можно было понять, черт побери!

Но мой мозг словно отключился и перестал воспринимать реальность.

Особенно когда ее ладошки вдруг прошлись по моему торсу, словно пытались нащупать что-то под моим свитером.

Оружие искала?

Нет.

Ей просто понравилось касаться меня.

Неожиданно даже для себя самой.

И именно этот вспыхнувший в ней интерес стал точкой падения, куда я рухнул, потеряв под собой землю и опору.

Меня просто расплющило от этих эмоций, которые ворвались в размеренную жизнь неистово и без предупреждения, словно цунами.

Вкусно-о-о.

Глава 3

Я поверить не могла, что уснула!

В таком-то «волшебном» месте, где расслабиться было просто нереально.

И лежа на нем!

Марсе — господи, что за имя такое — маньяке!

Но из-за его просто какого-то невероятного тепла большого мускулистого тела и этого вкусного терпкого аромата я смогла простить себе даже эту оплошность.

Впрочем, то, что я уснула, стало ясно, лишь когда я подскочила от грохота и лязга хлопнувшей решетки, звуки которой моментально вернули меня из мира грез в суровую реальность.

В полицейском участке стало шумно и многолюдно.

Вот только это совсем не радовало, потому что именно к нам подсаживали какую-то буйную и совсем не трезвую компанию троих мужчин.

— Слышь, начальник! Ты вообще про мужскую солидарность слышал? Это ты нас, троих красавчиков, запрятал из-за какой-то шалавы! По-твоему, это такая справедливость?

— А по-твоему, избивать толпой девушку — это очень мужской поступок? — прорычал полицай.

Тот, что остался с целым носом и теперь явно был не один, а с подкреплением в виде других полицейских, которым была обеспечена работа в эту веселенькую ночь. Или раннее утро?

На грубости и подробности мужчины не скупились, и я сползла с Марса, тихонько сев рядом с ним у мощного плеча, за которым было почему-то нестрашно.

К слову, Марс даже не напрягся от присутствия рядом этой компании.

В отличие от меня.

Просто в том месте, где я родилась и выросла, рано узнаешь, что такие вот люди «под градусом» способны на очень многое.

Вероятнее всего, протрезвев, они даже не вспомнят, что творили.

Но тебе это уже ничем не поможет.

А уж если под градусом, да еще и такие вот агрессивные — то это беда на пороге с вероятностью в триста процентов.

Поэтому, когда самый громкий и неумолкающий мужик со сбитыми в кровь костяшками пальцев обернулся и его глаза неожиданно остановились на мне, я поняла: вот оно — началось.

Захотелось тут же сжаться и стать маленькой и незаметной, как мышь, потому что эти мерзкие пьяные глаза уставились на меня откровенно раздевающее и нагло.

— Опа! — гыкнул он, отчего два его дружка тут же обернулись тоже, в упор уставившись на меня и совсем не замечая огромного Марса рядом.

Его темная бейсболка случайно не делала его невидимым для мужчин?

— Смотрите-ка, парни! А веселье-то продолжается!

Я насупилась, не желая выдавать страха, готовая защищаться до последнего даже словесно, но с облегчением услышала умилительно спокойный и всё такой же размеренный голос Марса:

— Если не присядете сейчас на другую лавку, то веселье продолжится для вас в приемном покое ближайшей больницы.

Теперь амбалы увидели и его.

Все трое и одновременно.

И это тоже было нехорошо!

Каким бы большим и мускулистым ни был Марс, а эти мужики тоже были совсем не дохляками.

И судя по наглым мордам, дрались они часто и с азартом.

А чаще всего один против толпы ты ничего сделать не сможешь.

— Это кто тут у нас? Ухажёрчик? — язвительно выплюнул амбал-заводила, окинув спокойно и расслабленно сидящего Марса прищуренным недобрым взглядом. — Думаешь, ты весь такой герой у нее один и перед другими она свои ноги не раздвигает?

— Ее ноги вас меньше всего касаются.

Голос Марса не изменился, но что-то заставило меня поежиться и покоситься на него в страхе.

Черт!

И всё-таки первое впечатление никогда не обманывает!

Было в нем действительно что-то опасное и странное! Маньячное!

Что именно — я пока не могла понять, но вот ощущала это очень отчетливо.

— Если Я захочу — еще как коснутся! — выплюнул амбал и зачем-то протянул руку в мою сторону.

Я даже сжаться не успела, как Марс сделал какой-то жуткий выпад вперед, заломив мужика пополам за долю секунды!

Его.

И двух его ошалевших дружков, каждый из которых тут же оказался на полу.

Без сознания.

А я так и сидела с открытым ртом, набрав воздуха, чтобы взвизгнуть, чего сделать не успела.

Пара секунд!

Марсу потребовалась пара секунд, чтобы в нашей камере стало тихо, а он спокойно продолжал сидеть на скамье рядом со мной, словно ничего необычного не случилось!

— Ты в порядке? — повернул он ко мне голову, чуть улыбнувшись, когда увидел меня — с большими глазами и открытым ртом.

— Нет!.. Ты как это сделал?! — ахнула я в конце концов, уставившись на него и теперь начиная понимать, что эта его фишка со слежкой за мной — всё сущие ягодки!

Марс только пожал своими плечищами и спокойно откинулся назад, пока моя голова судорожно работала, выдавая возможные варианты произошедшего.

Глава 4

— Чтобы ты понимал, обычно я себе такого не позволяю с первыми встречными, — проговорила я приглушенно, потому что теперь мне отчего-то стало стыдно.

Стыдно за то, что я поддалась на его обаяние слишком быстро и не попыталась остановить даже ради приличия, что говорило явно не в мою пользу.

— Я знаю, — вдруг прошептал Марс и коснулся горячей ладонью моей щеки, заставив этим нежным трогательным жестом переступить с ноги на ногу.

Что за странный тип!

Он должен был по меньше мере думать о том, что я ничем не лучше девушек легкого поведения! И наверное, в принципе, что я легко могу оказаться одной из них!

А он смотрел так… так… словно перед ним было хрустальное божество, не иначе.

Но страшно было другое: я понимала, что за эту ночь его стало слишком много в моей жизни.

И другого я не хотела.

Рядом с ним было как-то уютно и хорошо. Не страшно.

И от этого хотелось остаться рядом, чтобы свернуться на его коленях мурчащей кошкой, которую отныне не будет интересовать целый мир.

Лишь бы он был.

Просто был.

— Я ценю в людях одно качество превыше всего, Лилу, — честность.

— Странно, что не четвертый размер груди и попу, как орех, — улыбнулась я, но, когда подняла голову, поняла, что в этот момент Марс говорил на полном серьезе, и мне шутить тоже расхотелось.

— Я благодарен тебе за то, что ты была честна со мной. И в свою очередь обещаю, что буду честен с тобой. Всегда.

Это звучало настолько торжественно, что стало даже не по себе.

— Если далее последует предложение руки и сердца, то тут притормози, красавчик! — Ч хоть и улыбнулась, но сделала это очень нервно, а Марс замолчал и вдруг протянул мне варежку.

Мою.

Ту самую, в которой я спрятала краденый телефон.

Ту самую, которую я выкинула под мусорные банки у клуба, потому что понимала: если меня поймают с поличным, то сяду я надолго. За кражу.

Но даже это будет не так страшно, как то, что меня будет искать владелец этого самого телефона.

У меня кровь отхлынула от лица, когда я осознала, что Марс это всё не просто видел, но и понял.

— Я не буду спрашивать, чей он, — Марс говорил мягко и спокойно, когда вложил телефон в мою холодную руку, и не сразу отпустил, а погладил пальцами. — Попрошу только об одном: будь осторожна, Лилу.

Я тяжело сглотнула, но так и не нашла что ответить ему.

Было стыдно.

Очень.

Особенно после того, что случилось еще каких-то пару минут назад.

Вот еще совсем недавно я была в облаках. Благодаря ему.

А теперь шмякнулась в самую грязь. Благодаря себе.

И как теперь отмываться, чтобы продолжать быть хоть немного хорошей в его красивых глазах, которые даже сейчас смотрели на меня так, как никто никогда не смотрел, я не знала.

Я продолжала скованно молчать, уже не глядя в лицо мужчины, а он не отпускал меня от себя, неожиданно проговорив хоть и мягко, но с явным предупреждением в голосе:

— Я позвоню тебе через два часа. Если ты не ответишь, то я найду тебя, где бы ты ни пряталась!

Я слабо улыбнулась, боясь признаться себе в том, что в душе шевельнулось что-то теплое и трогательное, а потому на данный момент совершенно нереальное.

— Даже если я буду просто спать?

— Даже если ты будешь спать, Лилу. Для твоего же блага лучше ответить, а потом продолжать спать дальше.

— Какой грозный мужчина Марс.

— Поверь, тебе вряд ли понравится, если я буду зол.

Он изогнул брови, но то, что промелькнуло в его взгляде, делая его тяжелым и цепким, пронеслось по моему позвоночнику колючими мурашками.

Он снова не шутил.

А я отчетливо помнила, как лихо и не напрягаясь он уложил тех безумных мужиков в камере.

— Да, папочка, я тебя услышала, — хмыкнула я, пряча теперь варежку в карман куртки и постепенно приходя в себя.

— А теперь иди, Лилу. Иди сейчас, или я тебя не отпущу.

Марс убрал руку, и я послушно сделала шаг в сторону, но тут же снова оказалась в его руках.

Я блаженно прикрыла глаза, когда он снова впился своими мягкими губами и скользнул языком по моему языку, тут же находя отзыв во всем моем теле.

Че-е-ерт, ну как же этот марсианин маньякович умел целоваться!

Так сочно, глубоко и оглушающее горячо, что мог бы запросто открыть школу марсианского соблазнения и заработать на этом целое состояние в первую же неделю!

И как же я плыла каждый раз, когда он делал это, тут же забывая обо всём на свете, словно не было ничего страшного и удручающего, пока я была в этих ручищах.

Пока я дышала ароматом его большого мускулистого тела.

Глава 5

А это нормально — сделать триста собственных фотографий во всех ракурсах и позах, рассматривать их полтора часа, а потом просто удалить и надуться, что всё не нравится?

Хотелось же, чтобы было эротично и сексуально!

И чтобы прям ух и ах!

Для Марсика-то!

Но чем больше я старалась оголить тело, чтобы поразить его прям сразу туда, куда надо, тем больше расстраивалась и начинала откровенно паниковать.

Ну вот куда мне?..

Ни пышной груди.

Ни попы, за которую можно было бы лихо ухватиться.

Ни этого белья, где кружево на кружеве и тонкие резиночки.

Правда, фотографию я ему всё-таки отправила.

Ноги в белых носках, закрытые до щиколоток обычной белой простыней.

Марс словно только этого и ждал, потому что ответил тут же сообщением, от которого я хохотнула вслух, не удержавшись.

«Очень интимно, конфетка»

«Твоя очередь!» — тут же написала я, заерзав в своей узкой кровати от нетерпения.

«Я еще не сплю».

«Работаешь?»

«Что-то вроде этого. Просто еще не дома».

— Всё-то у него ПРОСТО! — улыбнулась я и покачала головой.

И казалось бы, не было в этой переписке ничего странного или чересчур откровенного, но я никак не могла перестать улыбаться и ждать его ответов.

Странно это всё было.

Марс ведь был взрослым мужчиной.

Явно старше меня лет на десять, а может, и больше.

Но отвечал мне сразу же, без промедления, словно таскал свой телефон так же, как и я, в ожидании того, когда он снова выйдет на связь.

И меня это не просто задевало, а радовало.

Со мной еще никогда такого не было.

Эта ситуация заставляла мое сердце биться часто-часто, отчего сон напрочь не шел, несмотря на усталость и сумасшедшую ночь в отделении полиции.

А еще кучу других проблем, от которых хотелось спрятаться под подушку и от души нареветься.

Но вместо этого я пялилась в свой телефон и никак не могла заставить себя уснуть.

«Покажи, что вокруг тебя», — написала я снова, прикусив губу в ожидании ответа.

Марс прислал фотографию звездного неба.

А потом кусочек асфальта со своими кроссовками с надписью: «Пледа с собой нет, поэтому так», — отчего я рассмеялась.

«Работаешь на свежем воздухе, Марсик?»

«Вроде того».

«Не замерзаешь?»

«Нет. Потому что думаю о тебе, Лилу».

И мне самой стало жарко.

Я не знала, что могу ответить на это, потому написала банальное: «Я спать! Сладких снов!»

«Они будут сладкими только рядом с тобой».

Господи, как было перестать улыбаться и чувствовать себя такой непозволительно желанной?

Может, не стоило поддаваться этим неожиданно вспыхнувшим чувствам, потому что в моем мире им не было места?

Вернее, вопрос теперь состоял в другом: КАК теперь было взять и не поддаться?

Уснуть я так и не смогла.

Даже телефон отключила на случай, если Марс решит написать снова и лишить меня способности думать о чем-либо другом, кроме нашей странной встречи.

А думать мне было о чем.

Провозившись в своей узкой скрипящей кровати еще с час, я всё-таки тайком вышла из так называемой своей комнаты, двинувшись по отделению, где никогда не гасили свет, потому что здесь лежали тяжелобольные дети. С онкологией.

Каждый раз, когда жить становилось невыносимо и казалось, что все беды мира навалились на меня, пытаясь закопать в землю, я смотрела на них и понимала, что у меня нет права опускать руки.

Измученные бесконечными химиотерапиями, тошнотой от этого и заумными словами врачей, от которых становилось еще страшнее, эти маленькие бескровные ангелы продолжали жить.

И бороться.

Я проходила палату за палатой, где двери были распахнуты настежь, и в миллионный раз спрашивала у Бога: за что этим малышам было такое наказание?

Что они могли сделать в своей короткой, крохотной жизни, чтобы им выпали все эти страдания и бесконечная боль?

Где была эта чертова справедливость?

Тихо и осторожно передвигаясь в балетках по полу, от которого пахло лекарствами, я входила в палаты, чтобы поправить одеяла и убедиться, что каждый маленький пациент спит хоть и тяжело, но по-детски сладко.

Что все любимые игрушки лежат под худеньким бочком, а ночники исправно работают и включены, чтобы никто из малышей не испугался, если неожиданно проснется.

Четырнадцать малышей, за жизнь которых я молилась так, как никогда в своей жизни.

Глава 6

От этих слов меня бросило в горячий пот, но я сама завелась и отступать не собиралась.

— Хочу посмотреть сама и убедиться, что твои угрозы не пустой звук, — изогнула я бровь, хотя, признаюсь, руки подрагивали.

И не только от нетерпения.

Но и от страха, наверное.

Марс издал какой-то звук, похожий на рычание. Снова.

И от него волосы вставали дыбом на всём теле, заставляя трепетать.

Но он неожиданно отпустил мои руки.

А вот своими вцепился в кровать.

Думать о том, как человек способен издавать такие звуки, у меня категорически не получалось. Особенно когда я коснулась застежки и легко потянула ее, ослабляя брюки на талии еще сильнее.

Нижнее белье Марсик не носил, и это стало для меня неожиданностью, потому что тут же вынырнула головка члена, а я прикусила язык.

Ох, черт!

Кажется, Марс действительно всегда говорил правду и мог бы сейчас вскинуть брови и спросить, удивлена ли я.

А я бы сказала, что чертовски сильно!

Но мужчина упорно молчал, только смотрел на меня сквозь свои длинные ресницы так, словно сканировал мой мозг.

Интересно, что он видел там?

Вероятнее всего, с десяток поз из Камасутры, какие я только могла себе представить!

Что уж скрывать, в моей голове сейчас пульсировала только одна мысль: что я была не прочь проштудировать эту книгу с ним на пару, углубляясь в каждую страницу так, чтобы потом перед глазами витали красные марсианские звезды.

— Держи себя в руках, Марсик, — прошептала я, упираясь ладонью в его мощный торс, чтобы он откинулся назад и лег на мою узкую больничную кровать со старинным каркасом из железных пружин под тонким матрасом.

— Вот этого обещать не могу, — выдохнул он настолько хрипло и рвано, что я едва смогла разобрать слова. Скорее, по интонации почувствовала, что он на грани.

А вот что будет за этой гранью, я пока даже себе представить не могла.

Теперь у меня был полный доступ к его телу.

Его, черт возьми, шикарному телу, по которому можно было легко изучать анатомию, потому что каждая тугая выпуклая мышца была просто произведением искусства. А еще огромного физического труда.

Марс схватился своими ручищами за железное изголовье кровати, глядя за моими манипуляциями через ресницы, и мышцы на прессе напряглись так, что можно было увидеть их мелкую пульсацию.

Он пристально наблюдал за тем, как я расстегнула ширинку до конца, выпуская на волю его непомерное богатство.

Вот уж точно волшебная палочка!

Дубина, я бы сказала!

Не убиться бы самой от такой смелости!

Раньше ничего подобного я не делала.

Меня в принципе не слишком привлекали мужчины в том районе, где я провела всю осознанную жизнь, потому что нормальные там не жили. А среди убийц, наркоманов и насильников заниматься подобным хоть с кем-то мне не хотелось.

И потом, я была брезгливой, и это всегда вставало на пути в моей бурной сексуальной жизни.

А вернее, почти полном ее отсутствии.

Но с Марсом всё было по-другому.

Мне нравилось в нем совершенно всё, начиная от этих невероятных пушистых ресниц до запаха его большого тела, который я и сейчас вдыхала в себя хоть и с дрожью предвкушения, но блаженно. Да, у него даже член был красивый, простихоспади!

Я обхватила его рукой у основания и поняла, что мои пальцы не соединяются между собой. А потому обхватила обеими ладонями, сжимая слегка и покрываясь мурашками от глухого протяжного стона Марса, с которым он откинул голову назад, только чудом не стукнувшись затылком о железное изголовье.

Нравится, значит!

Я прикусила нижнюю губу от старания, с каким водила вверх и вниз по члену, прислушиваясь к тому, как мужчина дышит, и с каждой секундой радовалась всё больше и больше: у меня получалось сделать ему приятное!

Ведь мне именно этого и хотелось так сильно сейчас!

— …Еще сильнее, — прохрипел Марс, едва в состоянии дышать, и я сделала, как он сказал, ощущая пальцами пульсацию крови в венках, которые проступали под тонкой упругой кожей.

Черт, как же это было неожиданно и охрененно!

Я сидела на его бедрах и видела, что своими мелкими ладонями способна творить такое, что сводит его с ума в самом буквальном смысле: выворачивает мышцы, скручивает торс, делает дыхание таким рваным и резким, словно он задыхался.

ОН!

Огромный, красивый, умный и сексуальный мужчина, о котором любая девушка могла бы только мечтать.

А со мной он стонал и был такой… мой.

Такой красивый и открытый в этот момент, что хотелось сделать еще больше, чтобы это продлилось так долго, как только было возможно в этот момент.

Недолго думая, я склонилась над ним и коснулась губами головки, вздрагивая, потому что тут же раздался какой-то странный звук, словно скрежет металла.

Глава 7

Почти трое суток я пытался свести концы с концами и понять, что происходит в жизни Лилу.

И теперь понимал настолько отчетливо, что становилось даже не по себе.

Девушка не просто работала здесь.

Она жила.

На постоянной основе.

В этой самой комнатушке, где была больничная прачечная и всё еще стояли пять старинных больших промышленных стиральных машин, которые, очевидно, работали каждый день.

И не менее старинная одинокая больничная кровать.

Мне хватило минуты, чтобы понять всё это, когда я вошел и ощутил аромат тела Лилу, который стойко витал здесь, несмотря на прохладу и запах стирального порошка.

Чтобы понять, что девушка пыталась обустроить свой скромный быт в этом месте, совершенно не пригодном для жилья.

Стекло в двери было заклеено обычным малярным скотчем.

А вместо замка, которого почему-то не было, стояла обычная металлическая защелка.

Думаю, ее прикручивала сама Лилу.

Как и несколько крючков на стене за дверью, где висели ее куртка и пара спортивных кофт.

За стиральными машинами была спрятана ее малочисленная одежда, которая умещалась в одном пакете.

А одна из самых маленьких машин была приспособлена под своеобразную прикроватную тумбочку. Здесь лежали расческа и некоторые личные вещи вроде зубной щетки.

Пока для меня оставалось неясным только одно.

То, что задевало за живое и заставляло где-то внутри сжиматься от ярости и волнения: где были ее родители и, как черт, побери они допустили, чтобы их ребенок попал в такую ситуацию?

Но даже здесь было весьма очевидно, что всё не так просто.

И уж точно совсем не радостно.

Разве родители по своей воле оставили бы дочь?

Нормальные родители — определенно, нет.

Поэтому они либо были далеки от понятий о нормальности и своем родительском долге.

Либо родителей не было в живых.

Второй вопрос, который мучил меня, был насчет денег и этой не самой приятной ситуации с краденым телефоном.

За каким чертом Лилу ввязалась в эту весьма сомнительную авантюру, прекрасно понимая, чем всё это может грозить?

Глупой девушка совсем не была.

Еще когда следил за ней в тот первый день, я отчетливо понял, что ей самой страшно от происходящего.

Страшно и мерзко.

Она словно заставляла себя делать то, что было не по душе.

И даже когда деньги оказались у нее, Лилу не кинулась бездумно тратить их.

Она в принципе так ничего и не купила просто потому, что не выходила с того дня из больницы.

Ответ на этот вопрос нашелся неожиданно, стоило мне только войти в игральную комнату и столовую, где нас ждали дети.

И он ранил так, что в какой-то момент мне показалось, что я забыл, как нужно дышать.

Здесь был брат Лилу.

Лео.

Мальчик на вид лет восьми в вязаной шапке с гривой льва.

Изнеможенный, но отважный в том, что, несмотря на свой страшный недуг и почти полное бессилие, он всегда кидался помогать младшим товарищам по этой жуткой беде.

Без волос, ресниц и бровей.

С бледной, желтоватой от боли и тошноты кожей.

Но с добрым прямым взглядом, где было столько печали и мудрости, сколько порой было не увидеть во взгляде взрослых людей.

Лилу собирала деньги для него.

Ради спасения своего брата.

И это осознание пробрало меня до самого нутра.

Так глубоко, что я не ожидал сам.

Когда по время праздника один из детей обнял Лилу и прошептал ей доверчиво: «Я всегда знал, что ты настоящая феечка, а крылышки прячешь в стиральной машине, чтобы мы не видели!» — я поверил в это тоже.

Искренность и отвага этой девушки завораживали мою звериную душу, которая захлебывалась ее искренностью и чистотой помыслов.

В людях это встречалось настолько редко, что я успел позабыть, какой волшебный и пьянящий аромат у искренности и верности.

У честности и доброты, которая не требует ничего взамен.

У настоящей любви, настолько огромной и нерушимой, что ради нее Лилу пошла на то, чего сама боялась.

Дети оставались детьми, несмотря на страшный диагноз и собственную боль.

Они искренне радовались каждому даже самому маленькому подарку и смеялись, когда медсестры принимались по очереди кружить их. Или вертеть на инвалидных колясках, кого нельзя было поднимать.

Уже после поздравлений и игр, когда детям пора было отправляться на обязательные процедуры, я снова переоделся в привычную одежду в комнатушке Лилу и крепко-крепко обнял ее, понимая отчетливо и глубоко, что отпустить я ее уже не смогу.

Глава 8

— С Новым годом!

Уран нахмурился, не совсем понимая, что я имею в виду.

Он не слишком вникал в эти человеческие праздники, но кивнул в ответ, пробормотав скованно:

— Спасибо. И тебя тоже.

Повисло неловкое молчание.

Это Плутон был самым болтливым и озорным из нас.

Он всегда находил о чем поговорить и от чего похохотать, если только не был пьян и с очередной партией женщин.

Нептун тоже был компанейским и общительным.

Вместе с Плутом они могли болтать сутки напролет, не забывая при этом кушать.

А мы с Ураном были молчунами по природе и теперь смотрели друг на друга, прощупывая эмоции и то, что привело меня именно к нему.

Я всегда боялся ощутить в брате ненависть и недоверие к себе, хотя понимал, что именно эти чувства были бы самыми верными.

Они должны были стать моим проклятьем и наказанием за то, что я сотворил с ним.

Но брат по-прежнему верил мне.

И любил, как раньше, что отзывалось в моей душе тупой ноющей болью.

— Я пришел, чтобы ты наказал меня, Ран.

Уран свел черные брови, быстро и цепко просканировав меня с ног до головы, и кивнул в сторону того, что называл своим домом:

— Идем. Там поговорим.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и размеренно зашагал вперед.

Я шел за ним след в след, потому что иначе было нельзя.

Пространство вокруг дома было настоящим минным полем.

В самом прямом смысле этого слова.

У брата был повод не доверять никому и обезопасить себя, чтобы оставаться в ясном сознании и той памяти, что еще была не тронута никем.

Вокруг дома были расставлены хитроумные ловушки, в которые запросто могли бы попасть даже самые опытные военные.

В доме было так же холодно, как на улице.

На втором этаже, где болталась наполовину разваливавшаяся от времени деревянная лестница, не было окон и ветер гулял и завывал, отчего снежинки летели сверху.

А может, летели через дыры в крыше.

А еще здесь пахло кровью.

К счастью, какого-то животного.

— Кабан, — проговорил Ран, словно прочитал мои мысли, на что я чуть улыбнулся.

— Я думал, живности уже нет возле городов.

— Почти нет. Я сам удивился, когда его учуял.

— Сто лет не ел настоящего мяса, — пробормотал я, ощущая, как запах крови будоражит и отдается в теле искринками адреналина.

Были времена, когда мы жили в глуши непроходимых лесов.

Вчетвером.

Вместе охотились, вместе ели, мылись в холодных незамерзающих реках… и были счастливы и довольны тем, кем мы были.

— Будешь? — кивнул мне Ран, показывая на кусок мяса, а я растерянно застыл, потому что знал, что потом будет тяжело. Физически.

Годами я учился выглядеть как человек.

Вести себя как человек.

Быть медленным, неспешным, слегка рассеянным.

Не реагировать на ложь, на гнилые запахи, на похоть, на алчность и всё то, что испытывали люди, не понимая, что это отвратительно.

Мир людей был миром лжи, пластика и денег.

И чтобы жить в нем, мне потребовалась вся моя сноровка и терпение.

А теперь я смотрел на кусок мяса и понимал, что зверь во мне никогда не спал.

Он всегда был начеку и ждал момента, когда сможет проявить себя.

— Буду. Но сначала… — Я скинул с себя кофту и отложил в сторону бейсболку, встав перед хмурым братом во весь рост: — Ты должен наказать меня.

Взгляд синих глаз Урана стал тяжелым и непроницаемым даже для меня, но я кожей ощутил, как в нем вспыхнула тревога.

— За что?

— Я назвал свое настоящее имя человеку. Девушке.

— Это ее запах я чувствую на тебе?

Я даже не смутился от того, что брат всё понял и ощутил верно.

— Да.

— Молодая, — пробормотал Уран и опустился на корточки, чтобы из-под пола достать кусок разделанного мяса. — Она больна?

Запах больницы он тоже ощутил.

— Ее младший брат. Поэтому она живет в больнице… Вернее, не только поэтому. Там всё сложно.

Уран сосредоточенно кивнул и достал самодельный нож, но не для того, чтобы наказать меня, как того требовали наши законы, по которым он сейчас должен был отрезать от меня часть кожи, оставляя полосу на груди или спине как символ того, что я пошел против устоев нашего запретного тайного мира.

Он принялся резать мясо тонкими ровными кусочками, чтобы затем протянуть их мне.

— Она тебя за живое задела, — вдруг проговорил брат, опускаясь прямо на пол, потому что в этом разрушенном доме не было ни единой целой вещи, на которую бы можно было просто присесть. — Ты даже дышишь иначе.

Глава 9

Брат хмыкнул и задумчиво потер подбородок.

— Вариант ограбить инкассаторскую машину не рассматривается?

— Пока нет. Это на самый крайний случай, — покачал я головой на полном серьезе, готовый пойти и на этот отчаянный шаг, если ничего другого мы не придумаем.

— Можем грохнуть кого-нибудь из бандитов местных. У меня есть парочка на примете.

— Плут! А ничего более легального нет?

— Легально заработать пару сотен тысяч за ночь — это ты загнул, но… — брат чуть нахмурился, словно что-то пытался вспомнить, а я замер в ожидании, глядя на него, потому что понимал, что соглашусь на любое безумство, какое бы он ни предложил в этот раз. — Был у меня один знакомый, который замешан в боях. Бои без правил. Он говорил, что там можно заработать неплохие деньги. Одно время он звал меня туда, но я на картах выигрываю больше, чем он пообещал заплатить.

— И где же эти твои деньги? — только покачал я головой, и без ответа брата прекрасно понимая, что он всё спускает на выпивку, девушек и гулянки.

Впрочем, я его не винил.

То, что нам пришлось увидеть в тех лабораториях, навсегда сломало психику не только Урану.

Это был способ Плутона забыться и не видеть ужасов прошлого.

— Что мне нужно будет делать?

— Бить людей, брат. Много, жестоко и зрелищно. За кровь, выбитые зубы и реанимацию мужики готовы платить бешеные деньги. Но ты уверен, что не сорвешься сам?..

Плутон застыл и пронзительно посмотрел в мои глаза.

А я сдержал тяжелый выдох, потому что знал, что это будет самым сложным — не сорваться в зверя. Не забыть о том, как долго я учился быть человеком, чтобы не допустить, что кровавая пелена затмит мои глаза и очнусь я только тогда, когда убью всех, кто будет рядом.

Неважно, будет это десять человек, сто или несколько тысяч.

— Уверен.

Плут только вздернул молча брови, но тут же кивнул и потянулся к телефону, принявшись там искать нужный номер.

— Стив! Здоров, приятель! Как ты сам?.. И я нормально! Слушай, ты всё еще крутишься в той теме с боями?.. Нет, пока не решил, но есть один парень, который хочет попробовать себя в вашем бизнесе… Да, выдержит… Да, предупредил про все риски… Нет, он всё понимает… Скажи только, когда ему можно начинать… О! Супер! Сегодня же он будет!.. Как узнаешь? — Плут окинул меня взглядом, широко улыбнувшись: — Когда ты увидишь его, то сразу поймешь, что это ОН! Он мой брат. Спасибо, Стив! С меня причитается!

Мое сердце глухо забилось, когда я понял, что Плут только что обо всём договорился.

Я был готов на всё, чтобы помочь Лилу хоть немного!

Для начала нужно было вытащить ее из больницы и спасти Лео.

— Бои проходят каждую ночь с двух часов. Придешь по адресу, который скинут мне позже. А там всё зависит от тебя, Марс.

— Спасибо тебе!

Я склонил голову, не в силах выразить всей глубины моей благодарности, но это было и не нужно, потому что братья всё прекрасно чувствовали.

Как и то, настолько важно это было для меня… и как горело мое сердце в мыслях о девушке.

— Оставайтесь у меня ночевать, а?! Я даже сам посуду помою!

Ночевать мы тоже остались.

Плутон на радостях переделал все домашние дела, даже пол помыл. И, несмотря на то что в коробке квартиры Ран чувствовал себя не очень уютно, он тоже остался.

Вечер прошел расслабленно и чудесно.

Я бы не успел забежать к себе домой, чтобы помыться и переодеться, поэтому пришлось идти в душ у Плута и временно носить его одежду, благо размер у нас был один.

— Тебе поспать нужно, чтобы голова была свежая перед боем, — тихо проговорил Ран, который лучше всех понимал, что мне предстоит пройти. — Хотя бы пару часов.

— Сейчас постелю свежее белье в спальне — и можешь ложиться! — тут же засуетился Плут, и скоро я лежал в кровати брата, которой он, к счастью, не пользовался, предпочитая проводить ночи со всеми своими многочисленными девушками на диване в зале.

Братья там и остались, переговариваясь о чем-то тихо и приглушенно, чтобы мне не мешать.

Но вместо того, чтобы расслабиться и наконец уснуть, я взял в руки сотовый и понял, что мои пальцы подрагивают от желания услышать ее.

Мою Лилу.

Было около двенадцати.

И скорее всего, моя девочка уже спала.

Должна была сладко спать в своей больничной холодной комнатушке, не подозревая, что я лишь усилием воли не срывался в ночь, чтобы прийти и согреть ее.

Не стоило этого делать, но я хотел ее слишком сильно, чтобы вовремя остановиться.

«Я обещал тебе селфи из постели», — написал я и понял, что Лилу ждала, потому что сразу же просмотрела мое сообщение, и сумасшедший карандашик забегал, показывая, что она решила ответить.

«Жду, Марсик! Без этого не могу уснуть».

Я широко улыбнулся и подумал, что, наверное, я начиню сходить с ума.