Сладкий дикий рай

Глава 12

Ей в лицо хлестал ветер, огромные копыта жеребца с грохотом ударялись о землю, а в ушах звенели приветственные крики. Но главное, что занимало ее внимание, — Джейми, сидевший позади, его широкая, гулкая грудь, железное кольцо уверенных сильных рук, обхвативших ее, чтобы дотянуться до поводьев. Все плыло у Джесси перед глазами. От близости Джейми по телу прокатывались одна за другой волны горячей истомы, но ведь она не желала этого… не желала жить в этом ужасном месте, как не хотела и отправляться назад через океан на корабле, где многие не выдерживали тягот пути, болели и умирали, а в бочонках с провиантом кишели мерзкие черви. Штормовые валы играли беспомощным судном, и вопли и стоны пассажиров нельзя было различить среди воя ветра.

Несчастья начались с той самой минуты, как Джесси поднялась на борт «Сладкого рая». Жуткие крики привели се в трюм, где мучилась тяжелыми родами жена одного из колонистов, Джоан Таннен. Прошли целые сутки, прежде чем она разрешилась мертвым, посиневшим от удушья младенцем. Но женщина и тогда не переставала клясться в верности своему мужу Джону и его господину лорду Камерону.

Над палубой проносился бешеный ветер, лил дождь. Джесси безвылазно находилась возле больных детей и Джоан, чтобы хоть чем-то облегчить страдания несчастным, но от этого было мало проку. Через две недели после того, как в море похоронили новорожденного, за ним последовала и Джоан. Она скончалась от кровотечения, и только умоляла Джесси передать мужу последнее прости и слова горячей любви.

Джесси не желала оставаться в этом месте… Где ничего не было, кроме длинного частокола, уродливых пушек и убогих хижин из тесаных бревен и прутьев, обмазанных глиной, если не считать жалких клочков возделанной земли. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались бескрайние леса. Наверняка ночью здесь царит такой мрак, какой бывает только в преисподней…

Джесси не хотела вынашивать ребенка, она не хотела рожать — только не здесь, не в этой глуши…

Но несмотря на эти отчаянные, мрачные мысли, от одного прикосновения к Джейми ее охватывала сладкая истома, кровь закипала в жилах, по телу прокатывалась волна жара. Джесси потупилась — ее шокировало то, насколько она успела соскучиться, как ей хотелось оказаться возле этого сильного, полного жизни тела…

И больше всего ей не хватало удивительных, неповторимых минут близости. Джесси изнывала от желания, и наплевать на то, что именно благодаря этой близости она носит теперь под сердцем ненужный, неуместный плод. Одинокими бессонными ночами на корабле она подчас думала, что если бы Джейми был рядом, если бы она могла выплакаться у него на груди, поделиться своим горем и страхом, может, и плавание через океан не показалось бы таким ужасным. Если бы он был с ней, если бы мог обнять и утешить ее… Но тут же Джесси напомнила себе, что Камерон ни разу в жизни не обнимал ее просто так, чтобы выразить нежность или же утешить. И вряд ли станет делать это впредь — ведь еще там, на пристани, его лицо исказилось от разочарования, стоило ей открыть рот.

Тем временем они миновали ворота, затем ряды хижин г соломенными крышами и приблизились к более солидным постройкам. Джейми натянул поводья, соскочил наземь поднял к пей руки. Его темные глаза казались тусклыми и непроницаемыми.

Камерон легко опустил жену на землю.

— Миледи? — Он взмахнул рукой в сторону дома.

Судорожно запахнув полы плаща, Джесси пошла по мощенной булыжником дорожке. Дверь гостеприимно распахнулась еще до того, как она поднялась на крыльцо. Перед молодой хозяйкой торопливо склонилась пышнотелая разбитная особа средних лет. Она выпрямилась, сияя улыбкой, и снова согнулась так, что чуть не опрокинулась от усердия.

— Это Эми Лоутон, дорогая, — раздался за спиной голос Джейми, и Джесси растерялась: предназначался его сдавленный тон ей самой или чрезмерно почтительной служанке? — Она у нас командует всеми слугами и наверняка с нетерпением дожидается твоих приказаний.

— О да, конечно, миледи!

— Эми, — приветливо отвечала Джесси, пожимая служанке руку, — я рада, что ты будешь мне помогать, и стану следовать твоим советам, пока не разберусь, что к чему.

Эми раскраснелась от удовольствия. За ее спиной раздалось возбужденное хихиканье, и Джесси познакомилась с двумя молоденькими горничными — Чарити и Патиенс. За ними выступил вперед смущенный донельзя юноша, комкавший я руках свою плоскую шляпу. Это был грум Симм Тайлер. Джесси заговорила с ним, ласково улыбаясь, и попросила хорошо обращаться с ее маленькой кобылкой Мэри — она очень чуткая не выносит хлыста. Симм, у которого веснушки и уши о явно великоваты для его лица, клялся и божился, что не спустит с малышки глаз. Последним Джейми представил повара Джонатана Хейза — у Джесси он вызвал особенное любопытство. Ведь именно этот пост был обещан ей на кухне и таверне у мастера Джона. Для человека, проводившего все время возлеплиты Хейз казался слишком худым, по глубоко посаженые глаза на изможденном лице светились таким теплом, что Джесси сразу прониклась к нему доверием. Тем временем в доме стало людно: их догнали рабочие, разгружавшие корабль.

Все как один улыбались молодой хозяйке и уважительно ломали перед ней шапку. И Джесси нравились их свежие, чистые лица.

Ей не нравилась сама Виргиния, не нравилась эта глушь, не нравилась глухая угроза, исходившая от подступавших к поселку мрачных лесов.

— Дорогая, нам лучше предоставить Джонатану и девушкам заниматься своими делами, — промолвил Джейми, положив руки ей на плечи. — Вот-вот к нам приедут гости, и они точно так же устали в пути, как и ты.

— Да, конечно, — пробормотала Джесси.

Джейми хотел снять с нее плащ, однако она судорожно вцепилась в него и закуталась поплотнее. Джесси услышала, как Камерон скрипнул зубами, и инстинктивно отшатнулась.

— Милорд, меня асе еще знобит.

— Значит, надо добавить огня, — решил Джейми и направился к большому камину, где тлели угли.

— Ах, миледи, я налью вам подогретого вина со специями. Оно вас моментально согреет! — заверила ее Эми Лоутон хлопотала над хозяйкой, устраивая ее в кресло Возле огня, а Чарити Хьюм бегом отправила на кухню за чаем.

Джесси вложили в руки большую грубую кружку, и гордостью не преминула сообщить, что кружку сделали здесь в округе, и обжигали в собственной печи.

Джесси закашлялась от первого глотка — напиток оказался крепким, но делал свое дело.

Джесси подняла глаза и увидела Джейми, который стоял в углу у камина, опираясь локтем па полку, не отрывая от нее пронзительного взгляда. Он не отвел глаз даже тогда когда раздался шум на крыльце и стало ясно, что прибыли остальные путешественники. Эми Лоутон разгладила юбки ипоспешила встречать гостей. И вот уже они здесь — Роберт, Ленор и Элизабет, а следом за ними Тамсин, Молли и Кэтрнн в сопровождении капитана Хорнби и сэра Вильяма Тибальда.

— Ох, какой он огромный и неуклюжий! — восклицала Ленор, едва осмотрев дом.

Джейми ответил ей извиняющейся улыбкой, и Джесси стало интересно, был бы он столь же снисходителен, если бы она позволила себе подобную оценку.

— Мы очень гордимся этим домом, — заявил Камерон.

— О Господи, ты что, хочешь сказать, что он здесь самый лучший?!

— Боюсь, что нам вообще предоставят хибару из одной комнаты, — жизнерадостно подхватил Роберт, — но и за это, дорогая, нам следует благодарить!

— В поселке пока нет лишней хибары, Роберт, придется погостить у нас. Я не успел выстроить вам отдельный дом, но мы отдадим приказ плотникам немедленно начинать стройку, и это не займет много времени. Ну а теперь всем нам не помешает выпить. Эми, Патиенс, будьте любезны. Виски для джентльменов, а для дам, пожалуй, свежую порцию горячего вина.

— Да идля меня, милорд, не забудьте! — пропищала Молли, и Джейми рассмеялся — к нему вернулось хорошее настроение.

— Конечно, и для тебя тоже, Молли! Идля Кэтрин. Идля Тамсина. Нынче у вас одна обязанность — привыкнуть к новому месту жительства Джесси исподволь следила за мужем. Следовало отдать ему должное: он был хорош со слугами — и мужчинами, и женщинами. Да, Камерон был снисходителен и внимателен кслугам, спокоен и самоуверен в общении с разными себе мужчинами, а с женщинами хотя и не миндальничал, но что-то в его мрачноватом и вроде бы равнодушном облике таилось такое, что покоряло их всех. Молли была от него без ума, равно как и Кэтрин. Ленор сама однажды призналась, что Джейми ее приворожил. Да и Джесси, как ни противилась, успела познать ту удивительную силу, что скрывалась под суровой внешностью ее мужа.

— Джейми, а мне здесь очень нравится! — неожиданно воскликнула Элизабет. Все удивленно поверглись к пей. Девушка смущенно зарделась и поспешила сесть поближе к Джесси. — Ох, да вы только посмотрите, какие краски! Ведь скоро начнется листопад, и они из зеленых превратятся в золотые, и я представляю, как неделя за неделей леса будут стоять в красном и желтом… и так было здесь с Начала времен. Это же настоящие райские кущи!

— В райских кущах могут таиться змеи, — напомнила Джесси.

Натянутую тишину нарушил добродушный смех капитана Лорнби, а в следующее мгновение снова началась суета — матросы доставили сундуки, а также роскошную кровать с пологом, приобретенную в Лондоне, правда, пока ее пришлось разобрать на части. И снова Джесси неприятно удивило не только почтение, но и искренняя преданность, с которой все эти люди служили ее мужу. Грузчики, пока тащили наверх тяжелую кровать, кланялись и приветствовали ее с неподдельной радостью. И если эти грубые люди и позволяли себе перемигиваться и шептаться по поводу привезенного на корабле то делали это с таким добродушием, что обижаться было не на что — Джесси стало интересно, замечает ли эти взгляды , и в очередной раз она убедилась, что он замечает все и к тому же не спускает с нее глаз. И снова его пристальный немигающий взор встревожил ее. Потому что она увидела в нем не только неутоленное желание, как ожидала, а какое-то непонятное, очень сложное чувство. Да, там, па пристани, она сильно разочаровала его.

Джесси сердито встряхнулась. Да провались он к черту! Ее тошнит от этого места, ей хочется назад, домой. Она не желает рожать ребенка в этой глуши. И все же… и все же она с трудом удерживалась от слез, и сама не сразу поняла, что это слезы обиды, что ей хотелось, чтобы Джейми хоть раз посмотрел на нее с гордостью, уважением и нежностью!

— Когда в дом доставят весь багаж, миледи, и мы убедимся, что все гости размещены с удобствами, можно будет садиться обедать, — сообщил Джейми.

Как всегда в подобной ситуации, было много суеты и неразберихи, и все равно Джесси показалось, что время летит слишком быстро. Капитан Хорнби заявил, что должен вернуться на судно, а сэр Вильям заспешил по делам. Рабочие закончили расставлять багаж и ушли. Расторопная Эми показала Кэтрин, Молли и Тамсину их комнаты во флигеле для слуг, а Чарити повела Роберта, Элизабет и Ленор наверх, в спальни для гостей. Патиенс и Джесси повернули к хозяйским покоям.

Оказавшись наконец одна в спальне, которую ей предстояло отныне делить с мужем, Джесси внимательно осмотрелась. На рабочем столе и полках стояло множество книг — судя по всему, Джейми перевез сюда большую часть своей библиотеки. Здесь также имелся камин, и на полке, отделанной изразцами, стояли наготове свечи в медных подсвечниках. В углу Джесси увидела ширму, а за ней — умывальник, кувшин со све — жей водой и горшок. В другом углу находился массивный гардероб а сундуки с ее вещами расставлены у изножья кровати, под окном и за дверью. Кроме того, заслуживали внимания изящный туалетный столик возле кровати и, конечно, сама кровать. Она поражала своими размерами . — Джесси показалось, что даже в английском поместье у Джейми кровать была куда меньше. Четыре простых массивных столба возносили к потолку тяжелый полог. На саму кровать была навалена целая гора перин и подушек, покрытая роскошным шерстяным покрывалом. Джесси осторожно пощупала рукой нижнюю перину — она была на удивление мягкой. Она знала, что Джейми специально заказал эту кровать в Англии.

— Она почти такая же, какую король Яков послал Поухатану. Подарок одного короля другому, надеюсь, ты довольна.

Джесси развернулась, как пружина. Так и есть — Джейми успел неслышно войти и стоял, прислонившись спиной к двери. Его темные глаза насмешливо мерили ее с головы до ног, и по-прежнему невозможно было угадать, о чем он думает.

— Она… она удобная.

— Вот как? — скрестив руки на груди, Джейми принялся ходить возле нее кругами, разглядывая издали, но не прикасаясь. Джесси остро чувствовала его близость и удивлялась, отчего он до сих пор не приблизился к ней, ведь они так долго были в разлуке, что едва ли не стали чужими.

— Эта кровать — самая лучшая во всей колонии, мадам. Равно как и этот дом. Он даже лучше, чем тот, в котором живет губернатор Джеймстауна. Но увы, он все равно не соответствует утонченным вкусам поломойки из таверны «Перекресток».

— Если я разочаровала вас, милорд, то вы сами виноваты — Джесси как будто ударили по лицу. — Я вышла за вас против желания и никогда не скрывала, что не хочу приезжать сюда.

— Так почему же ты приехала?

В мгновение ока он оказался рядом, стальные пальцы грубо схватили ее за плечи. Невольно вскрикнув, Джесси попыталась освободиться, но он встряхнул ее так, что голова дернулась и лицо поднялось навстречу его взгляду.

— Почему?

— Потому что ты приказал!

— Но ведь ты у нас такая талантливая. И пока я болтался в океане, запросто могла сбежать.

— Ты предупреждал, что все равно меня отыщешь…

— Ах, но ведь пока я смог бы удостовериться, что ты сбежала, прошли бы месяцы и еще месяцы, прежде чем я снарядил бы погоню. И кто знает — возможно, я решил бы, что ты не стоишь таких хлопот. Итак, почему ты здесь?

Джейми прожигал ее неистовым взглядом, его пальцы больно сдавили плечи, и больше всего на свете Джесси хотелось избавиться от него. Она инстинктивно извернулась и укусила ненавистную руку. Джейми зашипел от неожиданности, схватил жену в охапку и швырнул прямо на злополучную постель, а сам мигом оказался рядом.

— Отпусти меня! Я закричу!

— Кричи, пока не лопнешь.

— У нас в доме гости.

— Ну так пусть себе гадают, вопишь ты от боли или от экстаза, — это мой дом, моя спальня, а ты — моя жена! — На миг ей показалось, что сейчас Камерон нагнется и поцелует ее с той горячей страстью, что кипела в его иссиня-черных глазах. Она всей кожей чувствовала жаркое, сильное тело, распростертое рядом, и вдыхала знакомый возбуждающий запах. И опять все поплыло у нее перед глазами, и тело затрепетало от истомы. Это было неправильно, если не позорно, — так откровенно желать человека, которого по читаешь своим злейшим врагом. Однако ее тело томилось без ласки, ее губы ждали поцелуев, ее женское естество пылало от нерастраченного, неистового огня.

Его пальцы жестоко терзали ее плечи.

— Почему ты явилась сюда? — повторял он.

— Отпусти! — взвизгнула Джесси, не желая смириться он все так же сжимал ее и дышал часто и гневно, и все его огромное тело наливалось грозной, разящей как молния силой. Казалось, даже сама комната ожила, воздух в ней стал тяжелым и напряженным, пронизанным голубыми искрами, предвестницами грозы… Вот сейчас, сейчас он прижмет ее к себе, и возьмет, и она больше не будет сопротивляться, потому что не может, не имеет сил…

— Отвечай же! — Он снова тряс Джесси за плечи.

— Нет! Нет! Мне нечего тебе сказать! И все, чего я хочу, — это избавиться от тебя!!! — Взор широко распахнутых сапфировых глаз, блестевших от непролитых слез, встретился с пылающим иссиня-черным взглядом. — Отпусти меня домой.

— Помойка — вот твой дом, миледи!

— Да, но пусть эта помойка будет в Англии!

— Сука! — неожиданно выругался он. А затем, к ее удивлению, выскочил вон из спальни.

Джейми оставил ее одну на этой шикарной кровати. Джесси тихо плакала, машинально перебирая складки покрывала. Он даже не дал ей сказать о ребенке. О ребенке, про которого пока никто не знал — она держала свою беременность в тайне. Она не хотела обрекать свое дитя на муки в этой дикой стране.

А еще она страшилась одиночества, этого ужасного, беспощадного одиночества. Да, она дружна со своими сестрами у нее есть Молли, есть Тамсин. Но она бесконечно Далека от Джейми и оттого чувствует себя такой одинокой, «мученной и напуганной. Ведь если даже страсть больше не скрепляет их отношений, значит, между ними не осталось ничего , кроме долгих, наполненных жгучей ненавистью лет совместной жизни.

Джесси надеялась, что Джейми вскоре вернется, но это произошло. Глаза ее устало сомкнулись, и ей показа лось, что кровать все еще качают морские волны. Джесси сама не заметила, как заснула.

И в конце концов он действительно вернулся. Джесси почувствовала, как Джейми трясет ее за плечи и зовет как будто издалека. А она так устала, что не в силах пошевельнуть пальцем… Все еще в полусне Джесси попыталась открыть глаза и улыбнуться, чтобы он понял, что она рада его видеть.

Однако Джейми все так же безжалостно тряс жену и громко повторял:

— Поднимайся. Обед уже подан, и в твоем доме полно гостей. Оденься понаряднее — пусть и гости, и колонисты увидят, что даже в этой глуши есть место элегантности. — И он перешел от слов к делу, раскрывая один за другим сундуки и швыряя наряды ей на кровать. — Ну же, поднимайся!

Джесси не двинулась с места: все тело ныло от усталости. Он рывком сдернул ее с кровати, заставил встать на ноги и распустил завязку на плаще. Голубая ткань соскользнула на пол, и Джесси инстинктивно прикрыла руками живот. Нет, пока ничего не заметно. Только она знала о том горячем комочке жизни, что теплился в ее чреве, только она ощущала ту тяжесть, которой наливалась грудь. Разве что Молли успела о чем-то догадаться, но Молли не станет болтать. А то, как обращался с ней Джейми, было невыносимо. Если бы он был хоть чуточку нежен — или хотя бы груб, но страстен, — она бы вытерпела. Но только не эта холодная, презрительная небрежность!

— Оставь меняв покое! — отвернулась она.

— Я сказал…

— О да, да, милорд! Слушаю и повинуюсь! Да, милорд нет, милорд, как скажете, милорд… Вам угодно было вытащить меня с помойки и поселить среди лесов, и за это я по гроб жизни буду вам обязана Она невольно отшатнулась — с таким лицом Джейми шагнул к ней.

— Да-да, я оденусь во все, что пожелаешь! Я пришлю Молли…

— Нет. Ты сам освободил их сегодня от службы. И я управлюсь сама, если только ты сделаешь одолжение и оставишь меня в покое!

Джесси следила за тем, как бешено бьется жилка у него на шее, и чуть не разрыдалась от отчаяния. Пока она спала, Джейми успел привести себя в порядок и выглядел на редкость привлекательно. Белоснежная сорочка подчеркивала бронзовый загар, тонкие голубые панталоны облегали сильные мускулистые ноги, а плечи казались еще шире в черном строгом сюртуке. Под тонкими чулками играли выпуклые мышцы, а башмаки украшали серебряные пряжки. Его волосы отросли за эти месяцы и тяжелыми завитками ложились на воротник и плечи, и хотя Джеймибыл выбрит, в его облике ощущалось нечто дикое, первобытное, присущее окружающей природе.

— Пять минут, миледи! Джейми развернулся и вышел.

Ей так и не удалось спуститься к гостям через пять минут — она провозилась все десять. Элизабет уже была там — сидела рядом с Джейми у камина и увлеченно слушала его рассказ. Услышав шаги Джесси, она встала и радостно приветствовала сестру. Джейми также поднялся и пробурчал нечто невразумительное. — Джейми как раз описывал мне сказочный ручей, который протекает здесь неподалеку. — Элизабет смущенно зарделась и зажала ладошкой рот. — Там постоянно купаются индейские женщины, совершенно голые, и представь что и многие белые стали следовать их обычаю, потому что чистая вода удивительно освежает и придает сил!

— А девушки-индианки надеются найти там себе женихов! — вставил Джейми.

— Неужели? — рассмеялась Элизабет. — Вот видишь все-таки люди везде похожи друг на друга!

— Нет, это не совсем так, — возразил Джейми, глядя на Элизабет со снисходительной улыбкой.

Тут вошли Роберт с Ленор и заявили, что умирают от голода и жажды. Джейми пообещал, что прикажет миссис Лоутон немедленно подавать на стол. Эми принесла французское вино, которое доставили на борту «Сладкого рая», и все с полными бокалами в руках собрались вокруг стола. Ленор, хихикая, не удержалась, чтобы не извиниться за опоздание, и с томной улыбкой добавила, не сводя глаз с Роберта:

— Ах, это было так чудесно… — Тут она замялась, сообразила, что ляпнула лишнее, и покрылась прелестным румянцем. — Было так чудесно снова ступить на твердую землю!

Расхохотались все, кроме Джесси. И Ленор поинтересовалась, невинно хлопая ресницами:

— А тебе разве это не понравилось, Джесси?

Она молча потупилась: намек был слишком прозрачным, и никто не сомневался, что они с Джейми не преминули заняться любовью, как только остались вдвоем. У нее не поворачивался язык признаться, что ее муж не захотел ее. Чувствуя, что все как один уставились па нее, Джесси с трудом пробормотала:

— Я очень устала после плавания.

— Миледи?

Возле ее кресла стоял Джонатан, уже облаченный в ливрею с цветами дома Камеронов, с большим серебряным блюдом. От сочившегося из-под крышки аромата у невольно потекли слюнки.

— Отлично, Джонатан, — кивнула она. — Большое спасибо. Будь добр, подай сначала леди Максвелл.

Джонатан подавал гостям жаркое, Эми — овощной гарнир, приправленный маслом, а девушки — хлеб, пудинги и тушеную дикую индейку. Отлично приготовленных кушаний с избытком хватило на всех, и при взгляде на этот стол с трудом верилось, что совсем недавно здесь кто-то мог умирать от голода. Когда с обедом почти покончили, явился сэр Вильям Тибальд и, извинившись за опоздание, доложил Джейми, что занимался поисками ребенка, заблудившегося в лесу.

— Почему не позвали меня? — нахмурился Джейми.

— Но ведь вы только что вернулись… и здесь ваша супруга…

— Я лучше всех знаю окрестности, — сердито заявил Джейми. — Впредь непременно зовите меня.

— Она уже давно дома, живая и невредимая, — заверил Тибальд.

— Да, Джейми, твои здешние обязанности не из легких, — заметил Роберт, с сочувствием посматривая на друга. — Ты ведь здесь полновластный хозяин, разве нельзя позволить себе дать немного передохнуть?

— Нет, Роберт, — сурово покачал головой Камерон. — Понимаешь, здесь мы все слишком близко к земле. И ни у кого нет права на безделье. Всегда есть кусок леса, который можно расчистить, или недостроенный дом, или земля, требующая обработки. Корабли из Англии приходят редко, и необходимо постоянное напряжение сил, чтобы выжить самостоятельно.

У меня полно денег и я могу закупить все что угодно, но судно попадет в шторм и погибнет — пропадут и деньги, продукты, которые я на них купил. Это не значит, что мы совсем одичали, как ты мог бы вообразить, но бороться годится всем вместе. И мы все делаем сообща — льем и варим мыло, ухаживаем за скотиной. Когда я здесь, то вместе с мужчинами охочусь или валю лес. Думаю, и тебе это придется по вкусу.

— Ну-ну, посмотрим, — добродушно согласился Роберт. И с улыбкой обратился к Джесси: — Наверное, и для вас здесь найдется работа, миледи. Ведь на корабле вы были ангелом милосердия.

— Все плавание она проторчала внизу, ухаживала за больными рабочими, — подхватила Ленор. — Просто диву даюсь, как Господь уберег ее от какой-нибудь заразы!

— Полно тебе, Ленор…

— Джесси, ты вела себя слишком беспечно! И могла перезаразить всех нас тоже!

— Нет, Ленор, та женщина умерла от кровотечения после родов, — мягко возразила Джесси. Она отважилась поднять глаза. Джейми по-прежнему сверлил ее взглядом, хотя уже не с таким осуждающим видом.

Джонатан, подойдя к хозяйскому креслу, негромко прокашлялся, привлекая внимание Джейми. Они о чем-то пошептались, и Камерон приказал:

— Приведи ее. — А сам поднялся из-за стола и извинился перед гостями: — Прошу прощения. Я вернусь, как только смогу.

Элизабет принялась расспрашивать сэра Вильяма, чем бывает заполнен его день, и тот вежливо отвечал и пообещал, что непременно обучит дам правильно пользоваться мушкетом — и заряжать, и целиться, и стрелять. Джесси попыталась вслушиваться в застольную беседу, но любопытство взяло верх — она также извинилась перед гостями и поспешила по коридору к парадному крыльцу, на котором Джейми оживленно беседовал с солдатом в легких доспехах и незнакомой женщиной.

Такую, как эта особа, Джесси приходилось видеть впервые в жизни. Ее волосы казались неправдоподобно черными и блестящими, кожа напоминала оттенком жидкий мед а сияли, как изумруды. Судя по всему, на ней, кроме простого домотканого платья, не было никакой одежды.

— Тебе следует убедиться, что вождю передали мою благодарность и что моей молодой жене чрезвычайно понравился его подарок, — говорил Джейми. И умолк на полуслове, почувствовав присутствие Джесси. Он поставил ее перед собой и сказал: — Джасмин, это Лайл Толбот, солдат из патруля, и Хоуп. Лайл, Хоуп, познакомьтесь с моей женой, леди Джасмин.

Лайл встал на одно колено и поклялся в верности своей госпоже.

Зато на Хоуп ее титул не произвел ни малейшего впечатления. Она смерила Джесси с головы до ног своими необыкновенными глазищами и небрежно кивнула:

— Леди. — После чего игриво глянула на Джейми и продолжила прерванный разговор: — Я передам вождю твои слова.

— Спасибо.

— А я хорошо тебя побрила, да? — улыбнулась Хоуп.

— Что?.. — Джейми машинально провел ладонью по щеке. Он успел забыть, как тщательно Хоупсоскабливала его щетину обломком раковины. — Да-да, очень хорошо. Спасибо.

Джесси словно окаменела. Смущенный Лайл Толбот потащил Хоуп за собой, и Джейми закрыл за ними дверь. Джесси не спускала с него глаз — похоже, настал ее черед бросать осуждающие взоры.

— Джесси…

— Обед остывает, — процедила она и развернулась, всемсвоим видом выражая благородное негодование.

По дороге в столовую она молилась изо всех сил, чтобы Джейми не заметил, как она дрожит и как подгибаются у не непослушные ноги. И почему ей прежде не приходило в головучто Камерон способен с любой женщинойпроделывать… проделывать то же, что и с ней!.. И от этой мысли ей чуть не стало дурно! Он не имел права! Не имел права желать эту бесстыжую дикарку так же, как ее! И теперь никогда, ни за что она не позволит ему прикоснуться к себе! Ее трясло от гнева, пока она шла обратно к столу. Усаживаясь на свое место, Джесси и сама не понимала, что на нее нашло, но твердо решила вскружить головы всем присутствовавшим на обеде мужчинам. Невероятно оживленная, обаятельная, она забрасывала бесконечными вопросами сэра Вильяма, а при упоминании о недавнем плавании ласково пожала руку Роберту.

— Ах, Роберт всегда вел себя как джентльмен и доказал, что он настоящий друг. Если бы не он, не его поддержка, не знаю, что бы со мной было.

Ленор, которая отлично помнила, что Максвелл, как и положено преданному мужу, не отходил от нее ни на шаг, не придала особого значения чрезмерным похвалам сестры.

Джейми же ничего об этом не знал, зато отлично помнил, что некогда его друг был не на шутку увлечен его женой. И Джесси видела, как а темных дьявольских глазах разгорается яростное пламя, а на бронзовой шее забилась знакомая жилка. Это привело ее в восторг. Поделом ему — нечего развлекаться здесь с девками да еще тащить эту гадость в дом!

Но вот обед подошел к концу, и всем предложили перейти к камину, чтобы не спеша выпить вина, а мужчинам выкурить трубку. Однако Элизабет скоро удалилась, ссылаясь на усталость. За ней последовала широко зевавшая Ленор. Сэр Вильям увлеченно толковал с Джесси о тонкостях обращения с мушкетом, а та кокетливо твердила, что из него выйдет превосходный наставник.

— Джесси, не лучше ли и тебе пойти отдохнуть? — невыдержал разъяренный Джейми.

— Нет, что ты! Я вовсе не устала. И мне просто не терпится принять вызов этой дикой, неукрощенной земли!

ни в чем не бывало заявила он Однако вид Джейми говорил сам за себя. Джесси хватило отваги еще пару минут пофлиртовать па виду у мужа с сэром Вильямом, после чего она отправилась наверх.

Нужно поскорее переодеться. Джесси торопливо достала из сундука ночную рубашку и пеньюар. И пусть только посмеет подступиться к ней — она пошлет его домогаться своей индейской шлюхи! Ни за что, ни за что не позволит ему прикоснуться к себе!

Однако план потерпел крушение, поскольку Джейми явился в комнату, закрыл и запер за собой дверь намного раньше — как раз когда Джесси с трудом стаскивала через голову платье. Она почувствовала, как он задержался возле двери, следя за ней, как приблизился и помог С1!ять платье.

Из волос посыпались шпильки, но Джесси было не до того — она посмотрела Джейми в глаза. Он отшвырнул в сторону платье и жадно разглядывал обнаженные плечи, пышные, нежные груди, приподнятые тугим корсетом, бездонные фиалково-синие глаза, складки нижней юбки, скрывавшие округлые бедра. Мягкие золотистые локоны оттеняли молочную белизну плеч и соперничали изяществом с кружевной отделкой корсета, а на стройной нежной шее трепетно пульсировала голубая жилка. Никогда прежде она не была ему столь желанна. Джейми стало душно от мгновенного, неистового возбуждения, растерянный, потрясенный, он смог лишь хрипло шепнуть:

— Подойди сюда.

Ты совсем рехнулся! — отчеканила Джесси. — Не смей ко мне прикасаться!

— Черта с два, миледи! — выдохнул он и схватил жену в охапку.

Она уперлась кулачками ему в грудь, по Джейми прижал ее к себе со всей силы и впился в губы жадным, грубым поцелуем . Сильные пальцы погрузились в теплый шелк волосы и он запрокинул ей голову, чтобы жарко целовать голубую жилку на шее.

— Как ты смеешь! — шипела она, стараясь оттолкнуть мужа.

— Что такое, миледи? — Он приподнял голову и уставился на нее бешеным взором. — То ты ведешь себя с сэром Тибальдом как шлюха, то изображаешь здесь святую невинность?

— С сэром Тибальдом я была просто вежлива — не более!

— Ах, какая милая дама! Да, ты устроила отличное представление. Ну а как насчет Роберта Максвелла?

— Перед ним я изображала близкого друга.

— Ну а сейчас в этой комнате, — говорил Джейми, поднимая ее в воздух, — ты будешь представлять передо мной мою жену!

Неистовость собственной ярости удивила Джесси, но ведь ее подогревали праведный гнев и обида. Подумать только, он искал утешения у другой! Особенно теперь, когда силой и угрозами вынудил ее приехать сюда!

Ее грубо швырнули на кровать, и в мгновение ока Джейми навалился сверху. Джесси хотела выцарапать ему глаза, но была схвачена за запястья. Она попыталась лягаться — и ее ноги еще сильнее прижали к кровати.

— Я закричу.

— Ну что ж, тогда кричи погромче. Я не признаю полутонов.

— Ступай к своей индейской потаскухе!

— Что?

— Утоляй свою мерзкую похоть со своей индейской девкой.

— Так ты ревнуешь, милочка? — И он повнимательнее всмотрелся в ее лицо, иронично приподняв бровь. Поудобнее перехватил ее руки, не давая брыкаться, прижал к перине обе ноги.

— Ни капли, милорд. Я чувствую себя униженной. Свободной рукой Джейми погладил жену по щеке. Джесси упрямо отвернулась. Его пальцы скользили по чувствительной шее, подбираясь к застежкам. Одну за другой Джейми расстегивал их. Легкое дыхание, ласковые пальцы едва касались груди и шеи, дразня и возбуждая. Вот он легонько потеребил чуткий сосок, и Джесси бессильно заметалась на подушке, гадая, досталась ли индейской девчонке такая же ласка и не получил ли Камерон большее удовлетворение от тем но-медового юного тела, нежели от ее собственного. А Джейми собрался поцеловать ее в губы.

— Ненавижу тебя! — прохрипела Джесси. Он сжал ее грудь и взял в рот сосок, и она вскрикнула от ошеломляющего, острого всплеска желания, потрясшего ее с головы до ног, и повторяла: — Хватит, перестань, я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу…

Джейми действительно перестал ее ласкать. Сжимая одной рукой ее запястья, Камерон неожиданно грубо задрал подол нижней юбки. Джесси задрожала в страхе перед тем, что сейчас случится. Чертыхаясь, она вырывалась, извивалась всем телом, но не прошло и минуты, как с нее сорвали всю одежду, кроме подвязок и чулок.

Тяжелая рука легла ей на живот — она была такая большая, что почти накрыла его целиком. И вдруг Джейми охнул.

Он узнал, он догадался о ребенке.

— Ты беременна, — грубо рявкнул он.

— Вряд ли это моя вина!

Он моментально застыл. Стальные пальцы до боли сжали запястья, и тяжелая ладонь у нее па животе заметно вздрогнула.

— И чей же это ребенок? — осведомился Камерон угрожающе вкрадчивым топом.

До Джесси не сразу дошел скрытый намек, и последовавший за этим взрыв был ужасен — от неожиданности Джейми даже выпустил ее руки. Больше не в силах сдерживать слезы обиды и дикий, животный страх, накопившийся за месяцы плавания, она превратилась в настоящую фурию. Джесси рвала и метала, она рыдала, она выкрикивала что-то невразумительное и молотила, молотила кулачками по чему попало…

— Джесси!

Она ничего не слышала. Она умудрилась высвободить ноги, и он приподнялся, чтобы поймать их, но Джесси обрушила на него такой град ударов, что Камерон чертыхнулся сквозь зубы от боли. А она соскочила с кровати и побежала, как была, в чулках и атласных голубых туфельках, но Джейми поймал се за волосы и рывком притянул к себе. И опять кинул на постель, а сам навалился сверху.

— Джесси!

— Нет, нет, нет! — В бессильной ярости она мотала головой, пока Джейми старался привести ее я чувство. — Ты не будешь так со мной говорить, и так обращаться, и не посмеешь сделать… сделать это!

— Джесси, тише!

— Проваливай к ней, к своей индейской любовнице!

— Она мне не любовница, я ее не трогал!

— Но ведь она так хорошо тебе служит!

— Она выбрила меня нынче утром — вот и все. Пока тебя…

— Ах ты, проклятый, похотливый урод! Ведь это твой ребенок, но мне наплевать! Мне наплевать, чей это ребенок, потому что я не хочу рожать! Я хочу вернуться домой! Я не хочу умереть здесь…

— Джесси, ты здесь не умрешь!

— А почему бы и нет? — Бледное лицо было мокрым от слез. — Ведь ребенок умер там, на корабле! Он был такой худой и синий. И его завернули в саван и швырнули за борт, и он наверняка пошел на корм рыбам… А потом и Джоан тоже умерла. Она истекла кровью. Она лежала в вонючем трюме и истекала кровью, и мы ничем… слышишь, ничем не могли ей помочь!

До нее не сразу дошло, что Джейми отпустил ее руки, — оказывается, она все еще молотила ослабевшими кулачками по его груди. А он оставался неподвижным и следил за ней, не обращая внимания на удары.

— Джесси, смерть тебе не грозит. Ты молодая и здоровая.

— Но я не хочу этого ребенка!

— А я хочу.

— Почему ты на мне женился? — Джесси уставилась на него, широко распахнув глаза.

— Что? — устало спросил он.

— Это вовсе не я была тебе нужна! — истерически рассмеялась Джесси. — Тебе нужно было тело, сосуд, который можно без помех притащить в такую даль. Тебе нужно молодое здоровое тело, которому не грозит умереть от родов посреди леса! И ты…

— Перестань нести чушь, Джесси.

— Нет!

— Перестань!

— Нет!

Она снова открыла рот, чтобы продолжать поток обвинений, но на сей раз Джейми перешел от слов к делу. Он просто поцеловал ее в губы.

И это оказался жаркий и… нежныйпоцелуй.

Его язык действовал осторожно, но настойчиво, он заставил ее раздвинуть губы, он все глубже проникал к ней в рот, пока наконец Джесси не ответила па ласку… А руки Джейми ласкали ее, и никогда прежде он» не были такими нежными… Он щекотал дыханием чуткое розовое ушко, и слегка покусывал мочку, и прокладывал дорожку из жгучих поцелуев вниз, к шее, к ключицам, к ложбинке между грудей… И снова Джесси забилась от наслаждения всем телом, Когда горячие губы сомкнулись па нежномбутоне соска. Его Рука скользнула вниз, к повлажневшему, ждущему любви лону, и она с легким стоном прижалась к нему еще сильнее. Зажмурившись, трепеща от предвкушения, Джесси приготовилась принять его, чтобы вобрать всего, целиком. Внезапно Джейми отстранился.

Он поспешно скидывал с себя одежду.

Джесси следила за ним сквозь полуприкрытые веки. Он улегся рядом, ласково взял ее руку, поцеловал ладонь и прижал вниз, к своему шелковистому, пульсирующему от прилива крови столбу желаний.

— Погладь меня, — прошептал он.

— Нет…

— Погладь меня.

— Нет…

— Погладь.

— Да.

От наслаждения он запрокинул голову. Джесси впитывала в себя излучаемую им жизненную силу и жажду любви. Джейми снова целовал ее и ласкал так, что она готова была потерять рассудок. Он целовал ее и ласкал повсюду, и она старалась отвечать ему тем же, позабыв обо всем в этой удивительной игре. Исчезло все, кроме сплетенных в объятиях тел, кроме вздохов и стонов и все возраставшего возбуждения. И когда наконец два тела слились в одно, Джесси вскрикнула от восторга.

Она закричала еще раз, когда обоих ослепила вспышка, — столь острым, пронзительным до боли оказалось ощущение разрядки. И тут же смутилась и спрятала лицо на влажной горячей груди мужа, стараясь поскорее забыть о недостойных истинной леди вольностях, которые только что себе позволила.

Джейми крепко обнял жену и прижал к себе. Уткнувшись подбородком ей в макушку, он ласково гладил Джесси по голове. И, так же как и она, не мог вымолвить ни слова.

Постепенно прогорели дрова в камине. Джесси подумала, что Джейми заснул. Она попыталась повернуться на бок, по он не пустил ее, осторожно погладив по груди. И снова к ней прижалось горячее, сильное тело.

— Джесси… — раздался его шепот. Ласковые пальцы скользнули с груди на живот. — Не надо бояться, тебе не суждено умереть. Я хочу иметь от тебя сына. И всегда буду рядом с тобой.

— Я…

— Я хочу домой, — отвечала она.

Он застыл, и его рука напряглась. Джесси встрепенулась и поймала эту руку. Ей вдруг стало страшно, что Джейми оттолкнет ее.

— Джесси. — Джейми опять обнял ее. — Твой дом — здесь.

— И ты не отпустишь меня назад? — прошептала она.

— Нет.

Джесси не знала, рада она или огорчена. Ее пальчики невольно сжались, Джейми помедлил и осторожно погладил ее по руке.

— Ты моя жена, и в горе и в радости, и я никогда тебя не отпущу.

— Но ты обвинял меня в том, что я изменила тебе с Робертом!

— Я никогда не думал, что ты на это пойдешь.

— Это почему же?

— Потому что знаешь, что тогда мне придется убить Роберта.

Джесси вздрогнула от испуга, так как поняла, что это правда. И все же он мог бы сказать, что знал, что она не пойдет на измену, потому что не захочет обесчестить его.

Впрочем, Джейми никогда не стремился увидеть в ней что-то хорошее и всегда находил самые низменные объяснения ее поступкам.

А он все молчал, но обнимал ее все так же крепко, и ей былоуютно и спокойно в его объятиях — пожалуй, за это тоже надо быть благодарной. А вот если он все же изменит ей, тогда жизнь действительно станет невыносимой…

— А кто эта индейская девушка? — Этот вопрос не давал Джесси покоя.

— Она служит у меня переводчиком.

— Ты готов в этом поклясться?

— Что? — Джейми приподнялся, всматриваясь в темноте в ее лицо.

— Пожалуйста, я хочу, чтобы ты поклялся.

— На этот раз так и быть, миледи, хотя я и не привык, чтобы мои слова подвергали сомнению. — Медленная улыбка раздвинула его губы. — Итак, я клянусь, что Хоуп была у меня переводчицей, и только. Клянусь, я не прикасался к ней. Этого достаточно?

— Да. — Джесси была ужасно довольна. Поколебалась и добавила: — Спасибо.

— Не стоит благодарности.

Джейми снова улегся с ней рядом. Но не стал обнимать до тех пор, пока Джесси сама не прижалась к нему потеснее и успокоено вздохнула. И тут же ее обхватила сильная, горячая рука.

И Джесси знала, что на свете нет более удобного способа отдыхать по ночам.

— Еще одна мелочь, миледи. — Да?

— Я сам научу тебя пользоваться мушкетом, тебе не следует обращаться к кому-нибудь еще!

— Хорошо, милорд, — тут же согласилась она. — Мне не следует обращаться к кому-нибудь еще.

— Ни по какому поводу. — Ни по какому поводу.

Ее былые страхи развеялись почти без следа, и, к собственному удивлению, она крепко заснула, стоило лишь закрыть глаза.