Сладостное заблуждение

Глава 7

Ник договорился встретиться с Питером у входа в Стинчхауз на следующий день в одиннадцать часов утра.

Лицо Питера исказила гримаса досады, когда он увидел, что вместе с Ником пришла и Абби.

— Я не знал, что ты тоже придешь, — прошептал он ей на ухо, когда Ник ушел вперед, осматривая наружную часть дома. Долгие годы придали камням золотисто-серый оттенок, а на каменных плитах дорожек беспрепятственно рос мох. Огромные окна слепо смотрели на давно заброшенную усадьбу, хотя большое каштановое дерево, изображенное на картине, по-прежнему стояло там же. Абби почти ожидала увидеть обнявшихся влюбленных под его раскидистыми ветвями.

— Иди сюда, дорогая, посмотри, — позвал Ник, обернувшись через плечо, и довольно неохотно она присоединилась к нему, зная, что Питер наблюдает за ней.

Ник небрежно обнял ее за плечи и притянул к себе. В ответ у нее все затрепетало внутри, но, как бы сопротивляясь своему естеству, она вся одеревенела. Ник с раздражением посмотрел на нее.

— Ради всего святого, Абигайль, расслабься, не надо быть такой зажатой. Питер никогда ничего не поймет, потому что ты выглядишь так, как будто я заставляю тебя делать это под дулом пистолета. Ну давай же обними меня.

Как она может расслабиться, когда все ее тело ноет от ощущения его близости? Когда кровь стучит в висках и каждый нерв, каждая жилка требует забыть о гордости и припасть к этой крепкой и теплой груди. После минутного колебания она обняла его за талию.

— Очень хорошо! И ведь не трудно, правда?

— Лучше бы мы не начинали всего этого, — пробурчала она.

Ник внимательно осмотрел водосточную трубу, свисающую со стены.

— Я тоже начал склоняться к этому, — сказал он спокойно.

Абби сморщилась, как от физической боли, и сделала попытку освободиться от него, но он твердой рукой притянул ее обратно.

— Не уходи сейчас, я думаю, что если мы сегодня выдержим, то Питер наконец должен начать понимать, что я интересен тебе не только как сосед. Как только до него дойдет, мы спокойно можем все это бросить.

Она даже не подозревала, какой он сильный. Его рука, как стальной обруч, держала ее.

Бороться было бесполезно, да и недостойно, так она и стояла с ним рядом, разглядывая фасад дома.

Внезапно Ник отпустил ее:

— Думаю, что до Питера уже дошло. Абби чуть не заплакала от такой холодности. В конце концов, ведь именно этого она и добивалась. Ему надоела вся эта затея, да и она в придачу. Она украдкой посмотрела на него. Ведь он же сам так ухватился за эту идею.

По поведению Питера было видно, что он обратил внимание на их небрежные объятия. Раньше Абби непременно бы постаралась сгладить создавшуюся ситуацию, но сейчас мысли ее были заняты возникшим напряжением в их отношениях с Ником, а потом ее внимание привлек старый дом, который так обворожил ее, что оторваться от него она была не в силах.

Они бродили с Ником по пустому дому, и их шаги гулко отдавались в обветшалых комнатах, пахнущих плесенью. Но ничто не могло скрыть изящных пропорций дома и света, льющегося через огромные окна. Дом кричал, молил, чтобы кто-нибудь полюбил его. Абби заглянула на кухню, мысленно представив себе, куда бы она дела все свои любимые кастрюли и сковородки. В одной из комнат был сделан большой камин, он стоял холодный и пустой, но так легко было себе представить, что в нем горит огонь, а перед огнем стоит удобное, уютное кресло. Абби провела рукой по большой деревянной балке и на какое-то мгновение позволила себе предательскую слабость. Она представила, как в этом кресле перед камином сидит Ник, а она у его ног на ковре, положив голову ему на колени.

Двигаясь по дому как во сне, едва ли понимая ход своих мыслей, она постепенно приближалась к двум мужчинам, которые осматривали паровой котел.

— Восхитительный дом! Здесь везде должны стоять вазы с цветами, полы должны быть натерты воском и много белой краски, — говорила она Нику с восторгом, и они вместе стали подниматься по широкой лестнице, как будто и не было никакой натянутости в их отношениях. Ее красное платье ярким пятном выделялось на фоне пропитанных сыростью стен и пыльных полов.

— Как видите, дом нуждается в серьезном ремонте, — откашлявшись, начал Питер. — Надо будет полностью менять электропроводку и систему водоснабжения, перекрытия и, наверное, крышу. Это будет стоить больших денег.

— Вы неважный продавец, а? — сказал Ник, осматривая старинную ванную комнату и делая кислую мину при виде провисающего потолка. — Разве не об очаровании дома и его архитектурных особенностях вы должны мне говорить?

— Да, конечно, у дома есть свои характерные черты, — сухо согласился Питер.

— Не знаете ли вы какой-нибудь солидной строительной компании?

От удивления Питер открыл рот.

— Вы все-таки думаете его купить?

— Может быть, — сказал Ник, наблюдая за Абби. Она распахнула окно, подставив лицо теплым лучам солнца, и любовалась открывающимся из окна видом.

Питер проследил за его взглядом, и голос его стал жестче. « — Я понимаю, — сказал он.

— Ты серьезно думаешь его купить? — спросила Абби чуть позже, когда они возвращались домой, чтобы как-то нарушить гнетущее молчание.

— Как сказать, — пожал плечами Ник.

— От чего же это зависит?

— От кое-кого.

— А!

Шарлотта Каннинг! Мечтательное настроение, которое охватило ее при осмотре дома, разбилось вдребезги. Как могла она забыть о Шарлотте Каннинг? Свирепые когти ревности вонзились в ее сердце при мысли, что Ник будет жить здесь со своей красивой подругой, и от охватившей ее боли она внезапно спросила:

— Я надеюсь, ты не будешь устраивать там бассейны?

— Нет, я даже не собираюсь устраивать там собственный кинозал, а также экспресс-бар, где можно будет полакомиться сочным гамбургером. Не сомневаюсь, ты ожидала, что я хочу именно этого. — В его голосе прозвучала незнакомая доселе Абби злость.

— Ну, это бы меня нисколько не удивило, — выпалила Абби. — Просто мне больно думать, что ты разрушишь такой чудесный дом.

— Но не настолько, чтобы ты могла признать, что все твои предрассудки — это самообман. — В его глазах появился какой-то стальной блеск. — Я надеюсь, ты найдешь дорогу домой, Абигайль. Я хочу пройтись.

Ник уехал на следующий день. Когда он сказал, что едет в Лондон встречать друга, Абби сдержанно попрощалась с ним, решив не проявлять интереса к его делам, и отказалась признаться самой себе, как ей будет его недоставать.

Она погрузилась в работу, проводя по многу часов в студии, склонившись над мольбертом.

Количество картин, ждущих своей очереди, стало понемногу убывать. С особым чувством сожаления она вернула полотно с изображением Стинчхауза владельцу антикварной лавки, который остался доволен ее работой.

— Оказывается, это чудесная маленькая вещица, не правда ли? Теперь я смогу ее продать.

Абби поморщилась. Ей бы очень хотелось, чтобы эта картина досталась тому, для кого этот дом что-то значит. Но она наверняка будет продана какому-нибудь заезжему туристу, который повесит ее где-нибудь у себя в доме, и она, не принося никому радости и не трогая ничью душу, будет пылиться до тех пор, пока снова не потемнеет от нового слоя грязи.

Ежедневная работа в студии успокаивающе действовала на нее, и постепенно она обрела душевное равновесие, так необходимое ей. Оглядываясь назад, она понимала, что с тех пор, как в ее жизни появился Ник, она все время жила на пределе своих эмоциональных возможностей и совершила массу несвойственных ей поступков. Она винила в этом жару, свое недомогание, то, что Ник чем-то очень напоминал ей Стивена. Она уверяла себя: если Ник отправился в Лондон, решив поразвлечься с другими женщинами, это вовсе не волнует ее. В будущем, решила она, надо будет держаться с ним дружески, но на расстоянии, и не вскакивать каждый раз, когда заслышит шум подъезжающей машины, и не обращать внимания на то, как тихо и пусто без него в доме.

Ник появился за несколько дней до открытия церковного праздника, когда Абби начала было думать, что он уже никогда не вернется. Она собиралась принять душ перед сном, когда услышала под своим окном гул мотора подъезжающего «роллс-ройса». Она бросилась к окну.

От неожиданности ей показалось, будто ее кто-то больно ударил. Ник приехал не один. Он смеялся, помогая своей спутнице выйти из машины. Несмотря на то, что ее белокурые волосы были сейчас уложены в модную прическу, Шарлотту Каннинг невозможно было не узнать. А василькового цвета шерстяное платье поразительно шло ей, подчеркивая цвет ее восхитительных глаз.

Абби непроизвольно отпрянула от окна, но хриплый голос, характерно растягивающий слова, был хорошо слышен:

— Как здесь мило, дорогой!

Ответа Ника она не услышала, его заглушил смех. Смех этот звучал для Абби как издевка, и она нервно сжала пальцы. Украдкой подглядывая из-за шторы, она видела, как Ник обнял Шарлотту за плечи и повел к дому. Дверь за ними мягко закрылась.

Значит, это правда.

Сначала Абби даже не могла двинуться с места. Ей стало холодно, она почувствовала дурноту. Потом вдруг она побелела от прилива бешеной злости на себя, Ника, а больше всего Шарлотту Каннинг. Как посмела она приехать сюда со своими белокурыми волосами, красивым лицом, гортанным смехом и улыбаться Нику, как будто он ее собственность? Это надо же поехать за город в таком облегающем платье! Какая безвкусица! Как вульгарно! Абби взглянула на свою выцветшую юбку, коричневую вязаную кофту, истончившуюся от времени и кое-где заштопанную, и ей захотелось разорвать в клочья платье Шарлотты и стереть эту очаровательную улыбку с ее красивого лица.

Она отошла от окна и, подойдя к зеркалу, стала безжалостно расчесывать свои волосы. Она легко могла себе представить, как за стеной Ник и Шарлотта посмеиваются над «милой» сельской Англией, восхищаются местными разинями и смеются над тем, как легко Абигайль Смит поддалась чарам Ника.

Злость, бушевавшая в ней, поддерживала ее весь вечер, но утром она проснулась в полном отчаянии. Она закрылась в студии и запретила себе даже думать о том, что Шарлотта Каннинг находится сейчас по соседству, у Ника. Что они там делают? Шторы все еще опущены, неужели они еще спят, обняв друг друга, или уже начали день с горячих и страстных поцелуев?

Хватит! Прекрати! Остановись! С неистовством Абби погрузилась в работу, пока появившаяся в дверях Лиз не оторвала ее от дела.

— Ах, вот ты где? Ник сказал, что я найду тебя здесь, — весело сказала Лиз. — Я встретила его случайно и напомнила ему о предстоящем празднике.

— Думаю, что он сейчас занят более интересными вещами, — сказала Абби с горечью. — К нему приехала Шарлотта Каннинг.

— Да, я знаю, он сказал мне. У нас в Стинч-Магна прямо какой-то наплыв звезд, — улыбнулась Лиз. — Ник сказал, что повезет ее сегодня обратно в Лондон, но обещал вернуться к празднику. А это будет в субботу, так что ему придется поторопиться.

Были опасения, что к концу недели сухая жаркая погода кончится, но накануне события утренний туман, который грозил испортить праздник, рассеялся, и субботний день обещал быть таким же жарким и безоблачным, как и остальные. Абби шла к Стинчхаузу, вспоминая, как они осматривали его вместе с Ником, и ей казалось, что маленький городок гудел как улей в преддверии праздника. Ей очень нравился дом. Атмосфера забытости и заброшенности, царящая в нем, соответствовала ее душевному настроению. Ник с Шарлоттой уехали два дня назад, но зеленый «роллс-ройс» еще не вернулся. А что, если он никогда больше не вернется? Эта мысль больно уколола ее.

Пустые окна дома молча наблюдали за суетой вокруг. Из ломберных столиков делались прилавки, раздавались пироги, устанавливался микрофон, и танцевальная группа проводила свою последнюю репетицию. Внезапно к Абби подлетела Лиз и, несмотря на сопротивление, утащила ее к столику, где должен был разыгрываться аттракцион «Угадай, как зовут куклу».

— Это очень просто, — тараторила Лиз. — Пусть люди напишут свои варианты на листочках бумаги — после того, как заплатят деньги, конечно, — и сохраняют их до конца праздника.

— А как ее все же зовут? — спросила Абби, разглядывая большую, чудесно одетую куклу. У нее были длинные белые волосы, пустые голубые глаза и аккуратный розовый ротик.

— Да назови как хочешь! Никто, кроме тебя, не будет этого знать. Победителей объявим в конце дня.

Абби еще раз посмотрела на куклу. Ее легкомысленный вид понравился бы Нику Карлтону. Выбрать имя не составляло труда.

— Она будет Шарлоттой.

Предвидя, что день будет жарким, Абби одела открытое платье в своих любимых зелено-голубых тонах. Легкая ткань мягкими складками легла на траву у ее ног, когда она села за свой столик, и, подперев руками подбородок, стала наблюдать за происходящим вокруг. Обычно этот праздник доставлял ей удовольствие, но сегодня она отчужденно наблюдала за всем, чувствуя себя как бы завернутой в мрачную серую пленку, не позволявшую ей наслаждаться красками праздника.

Внезапно все краски вернулись на свои места, свет залил все вокруг — Ник входил в ворота усадьбы. Абби показалось, что кто-то с силой сжал ей сердце, стало так больно, что у нее перехватило дыхание. Он приехал. Его наряд — светлые брюки и рубашка цвета хаки — был выдержан в спокойных тонах, совершенно нехарактерных для него. В его глазах и улыбке было нечто такое, что сразу привлекло ее внимание. Он выглядел отдохнувшим и загорелым.

Абби вдруг поймала себя на том, что жадно смотрит на него, и быстро одернула себя. Может быть, он и кажется одиноким, но это вовсе не значит, что Шарлотта Каннинг не ждет его возвращения, свернувшись клубочком на постели и нетерпеливо постукивая своим наманикюренным пальчиком. Абби поджала губы и перевела взгляд на людей, выстроившихся в очередь, чтобы заплатить за вход. Никогда еще столько людей не приходило на праздник.

— Они все пришли посмотреть, как Ник Карл-тон будет открывать праздник, — объяснила ей жена викария, выдавая немного мелочи для сдачи. — Роберт очень волновался, когда собирался просить его об этом, но он оказался очень любезным молодым человеком. Такой обаятельный мужчина! Ну вы-то, наверное, это знаете, вы же соседи. — Она склонила голову набок и выжидающе посмотрела на Абби. Разговоры об их посещении ресторана и о том, что в бар они вошли, держась за руки, не прошли мимо ушей миссис Болтон.

— Он, конечно, может быть любезным, когда захочет, — сказала Абби с нарочитой холодностью.

Миссис Болтон доверительно наклонилась к ней.

— Между нами, дорогая. Ник Карлтон оказался более чем щедрым. Он сказал Роберту, что побывал в церкви, и вручил ему чек на, огромную сумму для реставрации шпиля. Роберт был просто ошеломлен такой щедростью. Да и все эти люди — они ведь тоже собрались посмотреть на него. Ник действительно спас нашу церковь. Разве это не благородно с его стороны?

— Думаю, что он может себе это позволить, — не очень любезно ответила Абби. Старая женщина просто опешила.

— Даже если это и так, дорогая, не думаю, что это очень приятно, когда люди не дают тебе ни минуты покоя, все время от тебя чего-то хотят — поставить автограф, открыть праздник, купить лотерейный билет…

Абби посмотрела туда, где Ник, стоя в окружении своих юных почитателей, раздавал автографы. Он выглядел похудевшим, и в нем появилось что-то новое, насторожившее Абби. Он показался ей тигром в окружении кроликов.

Ник неожиданно поднял голову, и Абби увидела, что он смотрит прямо на нее. Ник стоял в отдалении, но у нее было такое ощущение, что он совсем рядом. Она смутилась, когда вдруг представила себе, что он может прочесть ее мысли, и, с огромным трудом оторвав от него взгляд, отвела глаза в сторону.

— Думаю, что Роберт уже готов открыть праздник, — сказала миссис Болтон, которая увидела, что викарий безрезультатно пытается вытащить Ника из толпы поклонниц. — Больше уже нельзя задерживать людей. — И с деловым видом она зашагала на помощь мужу. — Идемте, дорогая.

Увлекаемая миссис Болтон, Абби вскоре оказалась в большой толпе людей, которая собралась вокруг сооруженного небольшого помоста. В микрофоне раздался треск, который перешел в продолжительный жалобный вой. Он как бы объявлял, что готов к работе. Викарий застенчиво откашлялся. Речь его, к счастью, была короткой, затем он представил Ника, который легко вспрыгнул на импровизированную сцену под шквал восторженных аплодисментов.

— Скользкий тип, не правда ли? — сказал чей-то голос у Абби над ухом. Она повернула голову и увидела Питера Мидлтона, стоявшего рядом с ней.

— Кого ты имеешь в виду?

— Этого Карлтона, естественно. — Питер мотнул головой в сторону помоста, где Ник как раз что-то рассказывал, вызывая веселый смех в толпе. — Я не стал бы доверять ему. Что ты в нем нашла?

— Ник вовсе не скользкий тип! — со злостью прошептала Абби.

— Да нет же. Посмотри на него. Он искусно манипулирует своим американским обаянием.

Просто он вообразил себя английским сквайром — а это новая роль для него. Ник заканчивал свою речь.

— И наконец, я хочу воспользоваться возможностью и поблагодарить вас за ваше радушие, за ту доброжелательность, с которой вы встретили меня здесь в Стинч-Магна. Может быть, это прозвучит немного странно для американца, но я завидую вашим древним традициям. Я здесь недавно, но я побывал в вашей церкви и выяснил невероятную для себя вещь. Она, оказывается, стоит здесь — сколько? Семьсот или восемьсот лет! И все это время здесь жили такие же, как и вы, люди, которые смотрели на эту церковь как на некий само собой разумеющийся центр своего существования. Это символ преемственности поколений. Не дайте же ему разрушиться и сейчас. Я призываю вас потратить сегодня как можно больше денег, а я внесу в реставрационный фонд столько же, сколько вы соберете на этом празднике. — По толпе прошел удивленный шепот, но Ник поднял руку. — Мы теряем попусту время. Итак, я объявляю праздник открытым. И последнее, что я хочу вам сказать… Счастливого вам дня!

После его короткой речи наступила небольшая пауза, а затем толпа взорвалась бурей аплодисментов. Вскоре все разошлись к разным прилавкам.

Абби была рада, что весь день она занята — некогда было думать о Нике. Смятение, которое охватило ее при его появлении, переросло в медленно закипающую злость на себя за то, что впустую потратила так много времени, думая о человеке, воплотившем в себе все, что она не любила больше всего. Она негодовала на себя за то, что у нее сжимается сердце при виде него, за долгие часы, проведенные без сна из-за ревности к женщине, с которой она никогда не встречалась и никогда не встретится, не говоря уже о том, чтобы соперничать с ней. Пора взять себя в руки.

Со своего места она видела, как Лиз энергично продает лотерейные билеты. Было такое впечатление, что все девушки решили попытать счастья и, может быть, выиграть поцелуй Ника Карлтона. Ну уж там-то ее не будет, решила Абби. Если Ник может позволить себе удовольствие морочить глупым девчонкам головы — это его дело. Ей абсолютно все равно, кто выиграет главный приз. Интересно, знает ли Шарлотта Каннинг, что Ника сегодня выставили на продажу.

Она увидела, что Ник пошел по рядам; двигаясь от прилавка к прилавку, он останавливался, обменивался рукопожатиями, шутил с людьми.

— Мисс! Ее зовут не Розамунд?

Абби вернулась к своим обязанностям, чтобы обслужить юного участника праздника, а когда опять посмотрела туда же, Ника уже не было видно.

День тянулся медленно. В половине пятого наступило затишье. Казалось, что все решили отправиться пить чай, и томительная тишина нависла над усадьбой, где еще пару часов назад шумела толпа. Абби облокотилась на стол и в задумчивости стала рассматривать Стинчхауз, представив его себе отремонтированным и покрашенным. На окнах висят шторы, парадная дверь открыта солнцу, она подстригает кусты роз, а свежий гравий хрустит под колесами темно-зеленого «роллс-ройса»…

— Эй, привет!

Абби вздрогнула от неожиданности, уронив горсть монет на траву.

— Ник! — Она вскочила, взволнованная его внезапным появлением. Они долго смотрели друг на друга в напряженной тишине, потом Абби нагнулась, чтобы собрать рассыпавшиеся монеты. — Зачем ты так напугал меня? — спросила она, злясь на свой дрожащий от волнения голос, и в отчаянии от того, что он мог заметить вспышку радости в ее глазах.

— Я вовсе не собирался тебя пугать. — Странное выражение его глаз сменилось обычным насмешливым. — Ты была где-то очень далеко. У тебя был такой мечтательный взгляд. О чем ты мечтала, Абигайль?

Что-то прозвучало в его голосе такое, что на какое-то мгновение Абби почувствовала страстное желание рассказать ему все. Но в памяти всплыла Шарлотта Каннинг, и она, опустив глаза, принялась дальше собирать монеты.

— Да так, ничего.

— Должно быть, это было прекрасное ничего. — Он нагнулся и поднял монету, лежащую у самых его ног. — Вот, ты потеряла одну. — Он с серьезным видом протянул ей монету. Абби очень неловко выхватила ее у него из рук.

— Извините меня. — Около них, ужасно краснея, стояла девушка лет пятнадцати. Она была неуклюжа, некрасива, и толстые стекла тяжелых очков скрывали ее глаза. Ник улыбнулся ей, как будто она по меньшей мере была Шарлоттой Каннинг.

— Привет, — сказал он просто. — Чем могу служить?

— Ну… я… если вы не возражаете… вот у меня… — Она окончательно запуталась в словах и под конец просто протянула ему потрепанную фотографию.

— Ты хочешь, чтобы я надписал ее? — спросил он мягко, и она молча кивнула в ответ. — Ну, мне эта фотография не нравится, глядя на нее, можно подумать, что у меня вставные зубы.

Он показал фотографию Абби. Она мельком взглянула на нее и сказала:

— Просто ужас.

Девушка посмотрела на нее с удивлением.

— Я д-думаю, она очень хорошая. Ник подмигнул ей:

— Спасибо, дорогая. Побольше бы таких людей. Как тебя зовут?

— Элейн.

— Хорошо, Элейн. — И, вынув из нагрудного кармана ручку, он написал: «Элейн с наилучшими пожеланиями в чудесный летний день» — и расписался.

Абби обратила внимание на его почерк. Ей казалось, он должен быть размашистым, а он оказался угловатым и убористым.

Пунцовая от удовольствия, Элейн взяла фотографию с такой осторожностью, как будто это была святыня.

— Спасибо, — сказала она запинаясь. — Извините, что побеспокоила вас.

— Ничего. — Ник тепло пожал ей руку. — Рад был познакомиться.

Когда Элейн ушла, прижимая к себе фотографию, Абби спросила:

— Тебе правда все это нравится?

— . Что все?

— Все это внимание. — Она махнула рукой вслед Элейн. — Все это обожание.

— Да, — сказал он, повернувшись к ней. — Да, мне нравится внимание. Я люблю людей. Мне нравится, когда я нравлюсь им. А обожание — пожалуй, нет. Элейн просто еще ребенок, все дети сходят с ума по кому-нибудь. Я сомневаюсь, что она обожала бы меня так же, если бы знала, что я за человек.

— Конечно нет, если бы ей пришлось мириться с твоим ужасным свистом. — Абби тяжело уселась за стол и начала пересчитывать деньги, аккуратно складывая их в стопки.

Ник стоял и смотрел на нее.

— Почему я тебе так не нравлюсь, Абигайль Смит? — Абби с мрачным видом продолжала пересчитывать деньги. — Я пытаюсь понравиться тебе больше, чем кому-либо. Черт, я даже убрал все свои яркие рубашки из-за тебя. Я одел вот эту скучную рубашку специально для тебя, а ты даже не заметила этого.

— Это, несомненно, большое достижение, — сказала Абби холодно, не желая поддаваться на льстивые ноты в его голосе. Больше она на эту удочку не попадется.

Неожиданно он положил обе руки на стол и склонился так низко, что лицо его оказалось совсем рядом.

— Ты избегаешь меня, — начал он решительно.

Ее руки замерли.

— Мне кажется, это ты избегаешь меня, — ответила она и смело посмотрела ему в глаза. Боже, она просто забыла, какие они зеленые!

— Я? — Он выпрямился. — Я никогда не избегал тебя. Когда бы я ни пытался тебя увидеть, ты всегда запираешься в этой проклятой студии.

— Разве это я уезжала в Лондон на три недели? — выпалила Абби, прежде чем успела остановить себя, радуясь новому приливу гнева. — Если бы ты хотел меня увидеть, ты знал, где меня можно найти. Я сижу здесь весь день, но ты даже не подошел ко мне. И не говори, что я тебя избегаю!

— Я ведь не вполне распоряжаюсь собой. Я выполнял свои обязанности, обходя все прилавки, и уже собрался идти к тебе, когда меня утащили судить конкурс выращенных в домашних условиях овощей. Я никогда не думал, что нужно владеть дипломатическим искусством, чтобы судить конкурс кабачков. Я посетил благотворительный базар, купил три пирога и банку приправы из ревеня, и вот теперь я свободен, чтобы не избегать тебя. Я скучал по тебе, Абби.

Он скучал по ней. Неужели? Так скучал, что все свое время в Лондоне проводил с Шарлоттой Каннинг! В глазах Абби появился нехороший блеск. В ее ушах все еще звучал голос Шарлотты:

«Как здесь мило!» — и ее издевательский смех.

— Неужели? — сказала она приторным голосом. — Может быть, ты попытаешь счастья за этим столом, раз уж ты такой мученик сегодня? — Она вручила ему куклу. — Если ты угадаешь ее имя, ты можешь забрать ее домой. Такая красивая кукла должна тебе понравиться, Ник!