Сладострастие

Глава 4

Дженна потянулась и перевернулась на другой бок, еще не полностью проснувшись. Она лежала одна на широкой постели, укрытая легкой хлопчатобумажной простыней.

Выгнув спину, она потерлась плечами о жесткий матрац. Она чувствовала себя кошкой, которая полакомилась таки сливками. Вчера вечером она значительно обогатила свой сексуальный опыт, в том числе получила несравнимое удовольствие от ловкого языка Лизетт, после чего решила, что отныне не останется впредь такой, какой была. До этого Ник был единственным хреном, который входил в нее. Она до сих пор оставалась верной любовницей — и в то же время законченной распутницей.

По высоте утреннего солнца Дженна определила, что было гораздо позже того времени, когда она обычно вставала. Даже не нужно было смотреть для этого на часы. Она отбросила простыню, позволив солнечным лучам упасть на ее тело. Она раздвинула ноги и приветствовала сноп света между бедрами. Он был не менее теплым, чем фаллос любовника. Она провела руками по грудям, наслаждаясь их тяжестью и твердостью. Желание никогда не покидало ее.

Зазвонил стоящий на прикроватном столике телефон.

В первое мгновение она решила не брать трубку, вознегодовав на то, что к ней вторглись и помешали ее неспешной мастурбации. Но тут на солнце набежало облачко; теплый сноп света больше не ласкал ее киску. Настроение ее переменилось. Дженна взяла трубку.

— Привет, лентяйка, — послышался голос Ника. — Я думал, что ты вообще не возьмешь трубку. Чем ты занималась?

— Играла с сиськами и думала о тебе, — сонным голосом проговорила она.

— Я думаю, мы можем заняться более интересными вещами. Приходи в мою комнату.

— А где Лизетт?

— Она отправилась на верховую прогулку с Хетер. Они вернутся нескоро. Приходи, я заказал завтрак.

— Дай мне десять минут, чтобы я приняла душ.

— Только не слишком долго. У меня сейчас сильная утренняя эрекция, и это все достанется тебе, если ты поторопишься. Иначе я вынужден буду спустить без твоей помощи.

«Надеюсь, на пульте не фиксируют эти звонки, — подумала Дженна, положив трубку. — Однако к подобному нужно быть готовым в таких местах, как этот отель».

Через пятнадцать минут, освежившаяся в душе и окончательно проснувшаяся, Дженна накинула кимоно на влажное тело и пошлепала по коридору в комнату Ника.

— Входи, — откликнулся он, когда Дженна постучала в дверь. — Я оставил дверь открытой.

Дженна заперла за собой дверь.

— А если бы это была не я? Вдруг это оказалась бы горничная?

— Если бы это была какая-нибудь пухленькая девятнадцатилетняя малышка в коротенькой юбчонке с аппетитными сиськами, она получила бы то, что предназначалось тебе.

Ник любил подразнить Дженну и пробудить в ней ревность. Что Дженну бесило — ему это удавалось. И он знал об этом. И это делало его хозяином положения.

Он лежал совершенно голый на кровати. Его член торчал, словно готовое к бою орудие, кожица ствола натянулась от напряжения и словно светилась. Сколько же крови прокачивалось сквозь этот гордый мужской орган! Рядом с ним на кровати находился поднос с фруктами, преимущественно экзотическими. Ник ухмыльнулся.

— Убери их и ложись рядом, — сказал он. — Мы позавтракаем друг другом.

Дженна развязала пояс кимоно и позволила ему соскользнуть на пол возле самых дверей. Затем медленно двинулась через комнату, наслаждаясь тем, как Ник пожирал ее похотливым взглядом. Он умел играть в сексуальные игры, но и она знала в этом толк. Даже спустя полтора года он не мог налюбоваться ее упругими скульптурными формами. И ей очень даже нравилось демонстрировать ему свои обольстительные прелести.

Она легла рядом с Ником на кровати, испытывая щекочущее любопытство относительно того, что последует за этим.

Ник взял две большие ягоды клубники из миски и осторожно положил их на соски. Выпуклые пирамидки сосков уютно угнездились в углублениях ягод. С минуту Ник любовался этим зрелищем. Дженна посмотрела вниз и увидела огромные красные соски, венчающие белоснежные полушария. Наклонившись, Ник по очереди взял ягодки в рот и съел.

Затем он повторил операцию, получая явное удовольствие от своего рода символического пожирания ее тела. Спустя некоторое время сок от клубники стал растекаться между грудями и собираться в ложбинке. Ник принялся с энтузиазмом его слизывать. Трепет пробегал по грудям Дженны. Ей так нравились эти ласки!

Когда миска наполовину опустела, Ник внезапно сказал:

— Теперь твоя очередь. Выбери любой фрукт и делай с ним, что тебе захочется.

Дженна выбрала не вполне созревший плод манго и потерла им торчавший член. Ник благодарно застонал. Затем плод был разломан, и сок манго окропил подрагивающий пенис. Дженна нагнулась и провела языком по стволу, слизывая сок и мякоть манго.

Ник сокрушенно застонал.

— Если бы ты еще пососала мне его, я бы спустил.

— Погоди, — возразила Дженна. — Ты начал эту игру. Теперь твоя очередь. Нет, я сама выберу фрукт. И решу, что с ним делать.

Дженна очистила толстый банан. Она засунула его себе во влагалище на полную глубину, легла на спину и раздвинула бедра.

— Ешь, — скомандовала она. И Ник беспрекословно принялся есть торчащий из расщелины банан.

Дженна извивалась от приятных ощущений, тем более, что знала: кунилингус не относится к числу того, что Ник делает охотно. Однако, подумала она, его жена выполняет эту работу гораздо лучше, если бы он только знал об этом. Тем не менее вид его жующих челюстей и чавканье, когда он ел банан, придавали дополнительную пикантность. Эти сладостные муки довели ее до состояния, весьма близкого к оргазму.

— Ладно, достаточно, — простонала Дженна. — Я хочу почувствовать твой ствол внутри.

Ник оторвал голову от ее зарослей между ног.

— Нет, — возразил он с упрямой ухмылкой. — Мой член на пределе, и если я вгоню его в твою тугую письку, то сколько это, по-твоему, продлится? Десять секунд от силы, и тебе это доставит мало радости. Нет, Дженна, ты должна пососать моего парня. Ты давно его не баловала. А если ты не станешь, то мне придется уйти и вспомнить, как хорошо делает минет Элени.

Нет, вовсе не ревность вынудила Дженну согласиться на это, во всяком случае, она отказывалась это признать. Просто у Ника был такой удобный для сосания пенис! Она расположилась поудобнее на кровати и обхватила ртом его твердокаменный ствол.

Как всегда, она вынуждена была широко развести челюсти. Дженна чувствовала губами, как кровь пульсировала в венах ствола, доводя его до состояния взрыва. Она провела языком по нижней части пениса, затем вокруг головки. И почти сразу же член обильно спустил, и Дженна проглотила сперму.

Ник извлек разрядившийся пенис изо рта и лег рядом с Дженной.

— Ты всегда можешь добиться того, чтобы он встал, — сказал он. — Ты знаешь, как это сделать.

Она в самом деле знала. И хотя она понимала, что Ник ценил ее за это, в глубине души она негодовала на него.

Ник возбуждался, если кто-нибудь играл с его сосками. Дженна обнаружила это давно, почти случайно. Он почти ненавидел ее за то, что она знала о его слабости, знала о том, что его реакция сродни реакции женщины.

Дженна улыбнулась, вспомнив, как она однажды лежала на нем сверху, удерживая мышцами влагалища разрядившийся, поникший пенис. Она принялась сосать его плоские широкие соски и вдруг почувствовала, как набухает его ствол. Он восстал до такой степени, что Ник смог трахнуть ее второй раз.

Дженна провела пальцами по волосам на груди, но Ник отвел ее руку.

— Пока рано, — сказал он. — Нужно еще полюбоваться этими пышными полушариями.

Когда он это делал, Дженна чувствовала себя такой голой, столь восхитительно голой!

Ник отпустил ее руку и снова потянулся к клубнике. Он положил пару клубничин ей на соски, а затем медленно и с видимым удовольствием съел их. Потом он проделал то же самое с новыми клубничинами. Дженна, лежа на спине, млела и представляла себе, что он поедает ее плоть.

— Я опять завелся, — пробормотал Ник, когда миска с клубникой опустела. — Теперь твоя очередь. Сделай это.

Он лег на спину, Дженна устроилась сверху. Нагнувшись, она языком стала водить вокруг плоских темных сосков Ника. Он закрыл глаза и застонал. Стон ничем не уступал тому, когда она сосала ему член. Если бы ее губы не были сейчас заняты, она бы, наверное, торжествующе засмеялась. Не всегда Ник был хозяином положения. Подобные моменты ей доставляли огромное удовольствие.

Животом она почувствовала, что член Ника окончательно затвердел. Однако она продолжала мучить его соски до тех пор, пока он не запросил пощады.

— Довольно, — прошептал он. — Садись на меня верхом. И пусть твои сиськи свисают над моим лицом.

Это было как раз то, чего ей очень хотелось. Она взгромоздилась на Ника, вправила торчавший член в свою влажную, ноющую щель. Она ныла у нее все утро. Очень медленно Дженна начала опускаться на ствол, прислушиваясь к тому, как тугой член постепенно заполняет влагалище. Она меняла угол и двигала бедрами, подыскивая наиболее удобное место, в которое будет ударяться головка. Сейчас для нее главной целью было получить максимальное удовольствие. Спустит ли Ник или нет — это уже как получится.

Дженна подалась вперед и свесила груди над ртом Ника. Он потянулся к ним, как тянется к сиське младенец. Наконец он сумел захватить ртом один ее сосок. Дженне нравилось, когда стимулируют ее соски, но еще больше хотелось, чтобы он для этого как следует потрудился. Не так-то часто Ник оказывался в подобной — физической или психологической — позиции.

Она терлась нежноволосым лобком о грубоволосый лобок Ника, что рождало сладостное ощущение, которое постепенно завладевало всем телом. Она ощущала движение тугого члена во влагалище, который двигался в ней как поршень. Мышцы влагалища то сжимались, то отпускали его, наконец он набух еще сильнее и стал изливаться в ее глубины.

Позже, когда они лежали, утомленные, рядом, Дженна по солнцу догадалась, что утро уже заканчивается и что прошло несколько часов.

— Мы не часто такое позволяем себе, — хихикнула Дженна.

— Что — трахаться? Да мы этим занимаемся постоянно! Да разве можно этим не заниматься, когда рядом такая сдобная лоретка!

— Нет, я имею в виду, что мы не часто расслабляемся после этого на такой просторной кровати. Это странно, только и всего.

— Не надо привыкать к этому. Ты же знаешь, что мы не можем иметь с тобой подобные отношения.

— Тебе нравится, чтобы все думали, будто ты тверд, как сталь, да, Ник? Ты хочешь иметь такой имидж. Но этот номер не пройдет со мной. Мне известна твоя ахиллесова пята.

— Что ты имеешь в виду?

— Твою сестру Хетер. Ты очень заботишься о ней. Даже этот праздник ты хочешь использовать для того, чтобы познакомить ее с модным лондонским хореографом. Такое впечатление, будто ты не позволяешь ей сделать собственную карьеру. Стыдно, что…

— Хетер — единственный член моей семьи, — огрызнулся Ник. — И если ты хочешь знать, для меня это важно. Где-то есть непутевый кузен по отцовской линии, который бродяжничает с какими-то хиппи. Но мне недосуг заниматься поисками отцовского беспутного родственника.

Дженна помолчала, пытаясь подыскать нужные слова. Никогда до этого она не слышала, чтобы Ник таким образом высказывался об отце. Впрочем, Ник вообще никогда о нем не говорил.

— Однако же ты носишь его имя, — проговорила она, — хотя ты мог бы взять другое, после того как твоя мать снова вышла замуж. Ты даже изменил название компании Лизетт, добавив туда свою фамилию — и фамилию своего отца. Как это объяснить, если ты на него так сердит?

— Потому что он был сраным хиппи, вот почему «Коммерция» и «капитализм» были для него ругательными словами. Сейчас, когда я получаю прибыль и на этой прибыли написано «Треганза», я как бы показываю ему два пальца, обозначающие победу.

— Боже, я была права, когда сказала вчера, что Фрейд очень сожалел бы о том, что не был знаком с тобой.

Ник бросил на нее хмурый взгляд:

— Послушай, когда ты находишься в моем офисе, ты там для того, чтобы весь мир знал о том, как процветает «Треганза-Леже интернэшнл». А когда ты в моей постели, то это потому, что мне нравится тыкаться лицом в твои роскошные сиськи и засовывать хрен в твою тугую щелку. И в том и в другом случае тебе не следует лезть мне в душу.

Дженна автоматически взглянула на его пах и увидела что его член опять приподнялся. Она и раньше замечала: как и у многих мужчин, у Ника начиналась эрекция, едва он начинал злиться или впадать в агрессию.

— Ну ладно, — пробормотала она, — я ведь не знала, что задену твой больной нерв. У тебя есть какие-то конкретные планы?

Ник холодно улыбнулся, видимо, довольный, что ему что-то удалось у нее отыграть.

— Не такие, о каких ты думаешь. Но сегодня вечером — да, если ты будешь умницей. Я запланировал развлечение — охоту за сокровищем. Это означает, что мы можем улизнуть кое-куда. А сейчас тебе лучше одеться и слинять. Лизетт вряд ли задержится слишком надолго.

Молодое тело Хетер покачивалось в такт движению лошади. Это очень походит на танец, решила она про себя. Нужно лишь отбросить все свои опасения и скованность, позволить телу плыть по течению. У Хетер появилось ощущение, что она уже совсем неплохо держится в седле, хотя, надо признать, двигались они прогулочным шагом. Как хорошо расслабиться и оглядеться! Увидеть то, что происходит вокруг тебя.

Лизетт и этот американец ехали непосредственно перед ней, их стремена почти соприкасались, когда они оказывались на узкой тропке. В их непринужденности было нечто такое, что Хетер не нравилось. Лизетт была замужем за Ником, и сколько Хетер себя помнит, брат всегда был для нее чем-то самым важным в ее жизни.

— Это бизнес, cherie, — сказала ей шепотом Лизетт с характерным французским акцентом, который она, как считала Хетер, часто специально подчеркивала для пущего эффекта. — Не беспокойся. Ник попросил меня — как бы это сказать — подмаслить его.

Когда она произносила слово «подмаслить», в ее шах сверкнули игривые огоньки. Хетер почувствовала, как это часто случалось при общении с окружающей Ника толпой, что в этом слове крылся какой-то особый подтекст, смысла которого она не могла понять.

Кусты жимолости скользнули по ее лицу и вырвали несколько светлых волосков из собранного на затылке конского хвоста. Когда она пришла в себя, Лизетт и Алекс снова засмеялись. Впереди них на тропе оказался мужчина, который представился как Робин и вызвался быть гидом во время прогулки по лесу.

«Глупо, что я обрекла себя плестись сзади, — подумала Хетер. — Если бы я ехала рядом до того, как тропинка стала такой узкой, эта поездка могла бы быть гораздо более интересной».

Спустя несколько минут тропка расширилась, поскольку впереди блеснул ручей. Сделав глубокий вздох, Хетер хотела было пустить лошадь рысью, чтобы догнать Лизетт и Алекса, пока они не скрылись среди деревьев, но Робин остановил ее лошадь.

— Пусть лошади немного отдохнут и попьют из ручья, — сказал он. — Это утро и для них жаркое.

Четыре лошади не спеша утолили жажду, затем принялись щипать траву в тени деревьев.

Алекс и Лизетт продолжали болтать — ни о чем, подумала Хетер. Она стала разглядывать более сдержанного и задумчивого Робина, стараясь делать это незаметно. Ей понравились его темные волосы и то, как они поблескивают, когда на них падают пробивающиеся сквозь листья солнечные лучи. Понравилось, как они спадают волнами ему на плечи.

Люди из окружения Ника внешне выглядели слишком консервативными. Даже будучи переодеты в маскарадные костюмы. Вчера вечером она разглядывала собравшихся в зале, пытаясь найти человека, который был бы достоин того, чтобы оправдать ее отлучку из лондонского колледжа. Была какая-то скрытая повестка дня в этом празднике по случаю дня рождения, но она не могла ее определить. Лишь Робин показался ей заслуживающим внимания.

Разумеется, еще был Морган Хезелтон. Ник едва ли не признал, что он включил его в список гостей для того, чтобы он и Хетер познакомились. Но его репутация внушала ей благоговение. Она не могла просто так подойти к нему и представиться. К тому же он и двух раз не взглянул в ее сторону. Нет, ее интриговал Робин. Она никогда не была знакома с мужчиной, у которого такая аккуратная пружинистая бородка. Интересно, какая она на ощупь.

Робин поднялся на ноги, и Хетер испугалась, что он заметил, как она его разглядывала. Но он направился к лошадям, чтобы осмотреть их. У ее серой пони он задержался дольше всего.

В конце концов Робин выпрямился, вернулся и сказал:

— Боюсь, Хетер, что должен сообщить плохие новости: ваша пони, кажется, вывихнула переднюю ногу. Посмотрите, как она поднимает ее вверх. Они делают так лишь тогда, когда у них что-то не в порядке. Я не могу рисковать и позволить вам ехать на ней. Я отведу ее назад.

— Я пойду с вами. Я готова прогуляться пешком.

— Нет, вы продолжайте развлекаться. Если честно, то лошади сами прекрасно знают этот маршрут. Может быть, вам сесть вместе с Алексом? У него добрая сильная лошадь, и потом, — Робин изобразил улыбку, — вы, танцовщицы, весите очень мало. Вы согласны Алекс?

— Конечно, — с американским акцентом произнес Алекс, повернулся и улыбнулся Хетер. Кажется, он впервые за все утро обратил на нее внимание.

— Молодец, — похвалил Робин и похлопал Алекса по плечу.

Именно в этот момент Хетер почувствовала запах, Запах мускусный, лиственный, в нем было нечто такое, что моментально отбивало все другие запахи.

Когда она снова подняла глаза, Робин уже восседал на своей гнедой кобыле и уезжал прочь по узкой тропе, Лизетт сидела на своей лошади, а Алекс стоял рядом, держа в руках повод своей.

— Итак, — сказал он, обращаясь к Хетер, — вы хотите сесть сзади или впереди?

— Гм, я не знаю. Наверное, сзади.

Она уселась позади Алекса и неловко обняла его за талию. Судьба опять распорядилась по-своему. Ну почему Робин не высказал желания, чтобы она села на его лошадь? Он гораздо более отвечал ее вкусу. Более подходил по возрасту — старше всего лет на десять, а не на двадцать с гаком. Если бы сейчас пред ней сидел Робин, с каким бы удовольствием она обнимала его за талию, ощущала бы его твердые, одетые в кожу бедра… Экзотический запах, который она почувствовала на поляне, все еще сопровождал ее.

Хетер вытянула шею, чтобы заглянуть Алексу через плечо. Лизетт все еще видна была впереди. Однако ее лошадь, обремененная всего лишь одним всадником, все более удалялась и вскоре скрылась из виду.

Было жарко, несмотря на тень от высоких платанов. Хетер чувствовала, как у нее стекает пот по ложбинке между небольшими, крепкими грудями, которые прижимались к влажной спине Алекса. А затем она вдруг сообразила, что кончиками пальцев она делает круговые движения по его груди, словно исследуя плотность волос под тенниской. Она тут же прекратила движения.

— Вы можете продолжать, — пробормотал Алекс. — Это приятно. Почти что адекватная компенсация за то, что я вас везу на лошади. Если вы захотите сделать то же самое другой рукой, это будет еще приятнее.

Ее левая рука покоилась у самого паха. Хетер сама не понимала, как она там оказалась.

— Ой, простите! — всполошилась она. — Я не…

— Не стоит извиняться.

Она почувствовала, что его руки слегка напряжены. Лошадь отставала не потому, что ей приходилось нести дополнительный груз, — Алекс определенно придерживал ее.

Она здесь для того, чтобы поразвлечься. Разве не эти слова слышала Хетер неоднократно от многочисленных гостей? И она знала очень хорошо, что это означает. Она не была девственницей и не была столь невинной, как полагал ее брат Ник. Алекс был старше. И он понимал, что к чему. Он мог быть источником богатых возможностей.

Хетер стала водить пальцами по мышцам живота. Они были тугие. Очень хорошо. И покрыты легкими волнистыми волосами. Алекс одобрительно застонал, и это подвигло ее прижаться плотнее своими небольшими грудями к его плечу.

— Твои тугие грудки очень приятно прижимаются к моей спине, — прошептал Алекс. — Даже очень приятно. И это оказывает такой эффект на мой член, который находится в заточении. Сделай милость, Хетер, освободи его.

Ее рука поползла вниз, расстегнула пуговицу на джинсах и молнию на ширинке. Ее пальцы отыскали пульсирующий теплый ствол, обвились вокруг и стали его слегка дрочить. Ей не было его видно, но она чувствовала, как пенис набухает и твердеет в ее руке.

Алекс судорожно вздохнул и остановил лошадь.

— Я думаю, что мы уже приехали. Слезаем.

Он на ковбойский манер перекинул ногу через холку и соскочил на землю. Сняв с головы шляпу, он повесил ее на ветку. Череп его был совершенно гол, на нем поблескивали бисеринки пота. Хетер нашла, что его лысина — дополнительный возбуждающий фактор. Алекс поднял руки, чтобы помочь ей слезть с лошади. Но на какое-то время ее вниманием завладел торчащий из ширинки член. Она не могла отвести от него глаз.

У нее было несколько любовников в танцевальной школе. Но она никогда не видела такого члена и такой эрекции. Он вздымался вверх, указывая головкой на нее. И еще он был обрезан. Она никогда не задумывалась, нравится ей это или нет. Но эта головка выглядела так, словно он постоянно был готов к бою. Трепет пробежал по ее телу, когда она подумала, что этот член собирается с ней проделать.

— Давай слезай, — повторил Алекс, растягивая слова на техасский манер. — Я взял тебя вовсе не для того, чтобы ты мне член подрочила. Господи, неужели все англичанки такие? Ты завела меня. Так что ты теперь собираешься делать?

Хетер протянула к нему руки. Он спустил ее на землю. Лошадь отошла на несколько шагов и принялась пощипывать траву.

Алекс схватил Хетер за плечи, прижал к ближнему дереву и принялся неистово ее целовать. Одновременно его твердокаменный ствол прижался к ее лобку. Корявая кора дерева впивалась ей в обнаженные бедра. Впрочем, ей это даже понравилось. При этом она подумала, что же она будет чувствовать, когда гораздо более нежная кожа ее попки окажется прижатой к дереву.

— Раздень меня, — шепотом проговорила она, но Алекс уже стаскивал ее крохотные трусики.

Нужно сказать, что он вообще не спрашивал у нее разрешения. Ее прежние любовники, прежде чем что-то сделать, постоянно предваряли это словами: «Могу ли я…», «Ты не возражаешь, если…»

Алекс стянул с нее тенниску и бросил на траву. Затем снял тугой кружевной лифчик, который удерживал ее небольшие грудки в приподнятом положении. Не было никакой растерянной возни, к которой Хетер привыкла. Когда она оказалась совершенно голой, Алекс сбросил с себя тенниску и прижался жесткими волосами торса к ее чувствительным юным грудям.

— Так скажи мне, моя маленькая английская роза, — пробормотал он, — от вас всегда можно ждать разные сюрпризы… Каким способом ты хочешь, чтобы я тебя выдрал?

— Решай сам, — покорно прошептала Хетер.

— Я правильно понял, что ты хочешь, чтобы я был хозяином положения? Гм… Все лучше и лучше. Что ж, посмотрим, что мы можем сделать.

Он вытащил кожаный пояс из джинсов, и они спустились до половины бедер, открывая торчащий ствол. Прежде чем она поняла, что Алекс собирается делать, он прислонил ее спиной к дереву и завел руки за ствол. Затем связал ей запястья кожаным поясом. Груди ее призывно торчали и в то же время казались весьма уязвимыми. Теперь Алекс мог делать с ней все, что пожелает.

Наклонив голову, он некоторое время по очереди пожирал взглядом каждую грудь. Похоже, он способен был каждую из них взять целиком в рот. Его лысина была совсем рядом с ней. Ей очень хотелось дотронуться до нее, у нее прямо-таки чесались кончики пальцев, но — увы! — руки ее были связаны.

Язык Алекса стал безжалостно терзать ее соски. Хетер ежилась от испытуемого невероятного наслаждения, но почти не могла двинуться. Алекс привязал ее очень крепко. Она раздвинула бедра, готовясь принять его торчащий ствол.

Он понял намек и вогнал его настолько уверенно и быстро, что застал ее врасплох. Совершая энергичные толчки, он одновременно не менее энергично, почти грубо мял ей груди. Он работал так, словно это был приводимый паром поршень машины. Любой из более молодых партнеров Хетер уже достиг бы оргазма. Но Алекс знал, что делает. Своими толчками он прижимал ее нежные ягодицы к коре дерева, и она впервые осознала эрогенные качества коры.

Своим твердым лобком он прижимал пульсирующий клитор всякий раз, когда его ствол входил на полную глубину во влагалище. Он обращался с ее телом неистово, и она знала, что впоследствии у нее все будет болеть, но сейчас она наслаждалась приближением оргазма, который начинался в районе лобка и распространялся на всю глубину ее влагалища.

— Вот таких полудевственниц очень сладко трахать. У тебя там такая теснота. Почти как отверстие в плотно зажатой заднице.

Хетер даже перестала дышать при мысли о подобном варианте. Но то, что ее шокировало, похоже, только сильнее возбудило Алекса. Его толчки сделались чаще. Однако судя по всему, он был еще далек от пика. Его член сохранял прежнюю твердость и силу. Похоже, он знал, что делает. Когда волны первого ее оргазма замерли, она с удивлением почувствовала, что в ней зарождается второй, еще более мощный. Алекс продолжал ее трахать с удивительным мастерством. Когда затихли волны и второго оргазма, Хетер слегка приоткрыла глаза. Ей показалось, что она увидела среди деревьев — а может, то был плод ее воображения? — двух лошадей. Одна из них была гнедая, вторая — серая.