Слово Императора

– Ваше величество, к вам прибыл Инварр-ар. Я понимаю, что вы велели никого не пускать, но вы также велели…

– Впускай, – ворчливо отозвался оборотень. Я попыталась подняться, но Руамар тихо рыкнул на этот раз уже на меня и предостерегающе сжал крепче. Поскольку соотношение сил было совсем не в мою пользу – и в лучшие-то моменты, а сейчас меня вовсе качало от слабости, – осталось только смириться.

Но привыкнуть к такому его поведению я в ближайшем будущем вряд ли смогу. Слишком фамильярно, слишком откровенно, а я ведь знаю его пару суток. С другой стороны, может, в этой стимуляции инстинктивного влечения действительно есть определенный смысл? Сложно воспринимать как постороннего того, кто постоянно находится в твоем личном пространстве.

Мунар Инварр-ар был личностью весьма примечательной. О его биографии до определенного момента известно было мало. Скорее даже не было известно ничего, потому что вся имеющаяся информация находилась на уровне слухов и сплетен разной степени достоверности. Представлялось наиболее вероятным, что Инварр-ар был родом из низов (о чем говорили некоторые привычки мужчины и фамильный суффикс, у кошаков с этим строго), а то и вовсе из беспризорников. Многие от этого факта брезгливо морщили носы, а вот обремененные наличием мозга существа относились к двуликому с разумным опасением. Для того чтобы со дна вскарабкаться на такую высоту, надо обладать недюжинными способностями. Во всяком случае, хваткой, волей и упорством, и у Инварр-ара этих качеств было с избытком. А еще он был демонски умен, и кое-кто небезосновательно считал этого типа гораздо более опасным существом, чем Руамар. Своему императору Мунар был предан безоговорочно и слепо: именно нынешний правитель Руша его заметил, обласкал и возвысил. Правда, я всегда придерживалась мнения, что близость к трону – довольно сомнительная и спорная милость, но мало кто был готов со мной согласиться.

Внешность этот незаурядный тип имел, напротив, самую обыкновенную. Среднего роста, физически крепкий, жилистый, с крупными ладонями, выдающими не то воина, не то человека физического труда. Темные с рыжеватым отливом волосы были острижены очень коротко, открывая кисточки на немного лопоухих ушах. Лицо – невыразительное, простое, но тем не менее оно казалось приятным и привлекало внимание. Не столько чертами, сколько читающимся в них характером и умом в насмешливых серых глазах. В жизни Инварр-ар оказался значительно приятнее, чем на портрете.

– Доброго дня, ваши величества, – вежливо поклонился посетитель, пряча улыбку в уголках губ. – Надеюсь, я не слишком не вовремя?

– Сейчас все не вовремя, – скривился Руамар, а я опять предприняла попытку встать, в процессе застегивая пуговицы рубашки. На этот раз оборотень не стал возражать, даже поднялся следом за мной.

– Господа, с вашего позволения, я вас оставлю. – Я коротко склонила голову, стараясь не делать резких движений, чтобы не закружилась голова и не повело.

– С какой целью? – подозрительно сощурился император.

– Плотно поесть и лечь спать, – честно созналась я, не желая тратить время на долгие расшаркивания. Собственное состояние раздражало; голова хоть и была ясной, но тело категорически отказывалось ее держать. Можно было бы перетерпеть и заставить себя, но я не видела смысла в этом действии. Куда проще и разумнее было дать телу необходимый отдых и уже потом заниматься решением прочих вопросов.

Инварр-ар опять спрятал улыбку, опустив взгляд, а Руамар задумчиво кивнул. Этот жест я восприняла как команду к действию. Подхватила со стола ножны с клинком (убей – не вспомню, когда оборотень успел их отцепить), отрывистым кивком попрощалась, привычно щелкнув каблуками, и вышла, развернувшись через левое плечо. Новоявленный муж проводил меня очень странным взглядом.

Император Руамар Шаар-ан

Бывают моменты, когда я начинаю завидовать беззубым. Признавать это было стыдно, даже несмотря на собственное достаточно лояльное отношение к людям, но и спорить с очевидным не хотелось.

Мы сильнее, быстрее, выносливее, живем дольше и меньше болеем, не усложняем свою жизнь кучей надуманных правил и церемоний. Но все эти плюсы меркнут, когда требования инстинктов начинают серьезно противоречить велениям разума. Сейчас эта проблема встала особенно остро.

Собственная зацикленность, неспособность связно мыслить и какая-то взбудораженность всего организма откровенно злили. Впору было бить благодарственные поклоны брату за то, что по его дурости я умудрился жениться именно на этой женщине, и императору Димиру за то, что он ее такой воспитал. Потому что искать подходящую пару мне было уже давно пора, и если бы на месте Александры оказалась какая-то двуликая, мы бы оба совершенно выпали из реальности с непредвиденными последствиями для империи. А так человеческая женщина благополучно сохраняла здравость рассудка, и мне волей-неволей приходилось соответствовать. Уже одно то, как аккуратно и правильно она осадила меня с этой обрубленной кошкой, стоило восхищения; ведь точно не сдержался бы, вспорол дуре горло, не разбираясь, кто прав и виноват. На что, очевидно, и был расчет.

Что вспыхнувшую ярость не удалось просто проглотить – это было мелочью в сравнении с остальными возможными последствиями. А что при взгляде на беззубую ярость удивительно быстро превратилась в навязчивое и почти болезненное вожделение… так потушить этот огонь оказалось куда проще, да и приятнее. Хотя я и сомневался, что смогу в ближайшем будущем спокойно работать за собственным столом, не отвлекаясь на посторонние мысли.

Проклятая традиция и проклятое зелье. Клянусь когтями Первопредка, как только более-менее приду в себя, поставлю задачу разобраться с этим обрядом, выяснить его изначальную функцию и изыскать возможность обхода. Хотя бы в случае добровольного брака! А если это не получится, наследника женю при первой же подходящей возможности. Во избежание.

Появление в моем кабинете Инварр-ара было закономерно и даже необходимо. По-хорошему я должен был вызвать его сразу, как только поместил дочь Изура Ордар-вера под стражу, но в тот момент мне было не до него. Судя по всему, Мунар это понял и решил прийти без вызова.

Тот факт, что Александра воспользовалась поводом и сбежала… тоже в общем-то к лучшему. Во-первых, ей в самом деле стоило отдохнуть, а во-вторых, сейчас ей действительно нечего было здесь делать, с Инварр-аром я предпочитал беседовать без свидетелей.

– Мун, скажи, какой обрубок убрал из моего кабинета кристалл связи и что случилось со звукоизоляцией? – мрачно уточнил я, пересаживаясь в свое кресло.

– Не ворчи, – усмехнулся он, без приглашения усаживаясь напротив. – Кристалл просто выдохся, а перед его возвращением на законное место я решил провести у тебя профилактику, подновить защитные артефакты и почистить общий фон. В покоях к твоему возвращению успели закончить, а сюда вечером придут ребята и все настроят. Извини, но я тоже не ожидал, что ты наутро после обряда возжелаешь заняться делами. Думал, хотя бы до завтра подождешь.

– Может, и стоило, – вынужденно согласился я, состроив недовольную гримасу. – Сегодняшняя моя работа крайне непродуктивна. За три часа только и успел, что казначея отчитать да окончательно утвердить проект нашего сегмента нового торгового тракта.

– Это который в Орсу? – уточнил собеседник. – Тоже неплохо, – дипломатично похвалил Мунар, когда я утвердительно кивнул. – Зато, насколько я могу судить, твои отношения с нашей новоявленной императрицей стремительно налаживаются?

– Не то слово, – хмыкнул я. – Даже не знаю теперь, как благодарить соседа за такой подарок.

– Я давно говорил, что тебя сам Первопредок бережет и тенью за тобой ходит, и ничего неправильного с тобой случиться не может, – насмешливо отмахнулся он. – Скажи лучше, как твое самочувствие? Тебя вчера так накрыло на обряде, что мы всерьез забеспокоились и за тебя и за нее, а вы сегодня бегаете живчиками на зависть окружающим.

– Да. Самочувствие, – опомнился я. – Выгляни, скажи Вуру, чтобы поторопился с обедом; это была очень хорошая идея. Если присоединишься, пусть на двоих несут.

Инварр-ар быстро отдал распоряжения и вернулся в кресло.

– Ты так и не ответил, как самочувствие?

– Ощущаю себя слабым, как новорожденный котенок. Злит. Но не это главное; гораздо сильнее раздражает голова.

– Сочувствую, – искренне проговорил собеседник, кивая. – Очень хорошо тебя понимаю; особенно когда надо заниматься делами, хуже нет. Отдохнул бы хотя бы пару дней да развлекся от души, отбросить самоконтроль иногда тоже бывает полезно.

– Полагаешь, пары дней хватит, чтобы кончилось действие «крови»?

– Нет, но зато потом будет что вспомнить, – расхохотался он, а я только неодобрительно скривился, но комментировать его слова не стал. Мунар лучше всех прочих понимал мою проблему, поскольку сам через это прошел: он тоже в свое время не мог оставить службу ради личной жизни, и я хорошо помнил, каких усилий ему стоило сосредоточиться на делах, особенно по первости.

– А что такого необычного было на обряде? – Я решил уточнить царапнувшее слух замечание.

– На тебя очень быстро и сильно подействовало зелье. Несколько минут ты простоял с блаженной улыбкой идиота, а потом просто перекинулся и своим ходом побежал догонять женщину. Никто из жриц и ухом не повел, будто так и надо, а нам ничего не оставалось, кроме как последовать за тобой. Зара сказала, что сопровождающие Александру женщины даже покои покинуть не успели, когда ты появился. Задержись они по дороге на пару минут, и свой брак ты бы скреплял посреди замкового коридора.

– Я говорил, что проще было остаться в святилище, а кто-то поленился возиться с охраной, – проворчал я. – Ладно, под хвост вчерашние события, меня больше интересуют сегодняшние. Что-нибудь уже прояснилось?

– Быстрый какой. Что это тебе, блошиная охота? Работают лучшие специалисты, а результаты будут к вечеру. Но дело действительно с душком, если все именно так, как мне описали. Я очень удивлен и восхищен, что ты не убил ее на месте. Мало кто на твоем месте сдержался бы.

– Тут не меня надо благодарить, Александру, – скривился я. – Она… умудрилась меня остановить.

– Решительная женщина! – Брови Мунара удивленно взметнулись. – Или это последствия обряда и на тебя так зелье действует?

– Скорее просто очень умная, – пожал плечами я. – Ладно, если по этому делу ты мне ничего не можешь сказать, давай тогда займемся другими. Что тут было в мое отсутствие, как у вас с Анамаром продвигается плановая чистка армейского командного состава, что ты можешь мне сказать по случаям с разбойниками, а также про воровство на алмазном руднике?

– Что-что… лучше бы ты, как все нормальные оборотни, месяц в супружеской постели провел, – недовольно проворчал Инварр-ар, но докладывать по существу вопросов начал. И после перерыва на обед продолжил.

Запах еды оказал магическое воздействие – я даже о своей жене на какое-то время сумел забыть. А вот слова Муна на этом фоне почему-то не проскочили мимо ушей. Вот что значит – вовремя пообедать!

Разбойники вообще-то не относились к компетенции Мунара, но сейчас их деяния приобрели пугающий размах. С войны возвращались те, кто умел только воевать, и некоторые из них не хотели или не могли учиться мирной жизни.

А рудник… тоже, увы, понятно и объяснимо. Страна истощена войной, жители истощены войной, и некоторые, прежде не помышлявшие о преступлении как о способе решения своих проблем, сейчас дошли до грани. Преступность в последние годы сильно выросла, и с этим тоже надо было что-то делать. Как и с разросшейся армией, напоминающей в финансовом смысле бездонный омут, и с неурожаями, требовавшими докупить недостающее у соседей, и еще с сотней крупных и мелких напастей, разъедавших еще совсем недавно благополучную страну. Сейчас, когда появилась возможность расформировать большую часть армии и высвободить тем самым нужные ресурсы, все это пока выглядело поправимым: очень вовремя мы спохватились.

Да, вступая в войну, император Шидар явно не ожидал, что она так сильно затянется.

Императрица Александра Шаар-ан

Не хотелось это признавать, но я, кажется, весьма переоценила свои силы. От кабинета до покоев было недалеко, но через несколько шагов я начала очень сомневаться в своей способности преодолеть этот путь. Голова закружилась, и пришлось привалиться к стене всего в нескольких метрах от приемной, пережидая дурноту, чтобы не рухнуть посреди коридора.

Прикосновение к затылку прохладного полированного камня приободрило и прочистило голову. Попыталась высказаться гордость, мол, обращаться за помощью – недостойно и вообще стыдно, но была быстро и невежливо заткнута. Потому что растянуться по дороге было еще менее достойно, а не попросить помощи, когда она действительно объективно нужна, – еще и глупо.

Но, когда я почти уже отклеилась от стены, чтобы вернуться обратно в кабинет, меня отвлек чужой, смутно знакомый голос, прозвучавший совсем рядом. Голос был странный – высокий и хриплый, каркающий.

– Все-таки хороша девка!

Вздрогнув от неожиданности, я распахнула глаза, дабы выяснить, кто это такой разговорчивый. Увиденное меня, мягко говоря, озадачило.

Рядом стояла старуха. Скрюченная, высохшая, маленького роста, со сморщенным лицом и крючковатым носом; она напоминала какую-то странную птицу, да вдобавок еще давно и безнадежно мертвую. Длинные редкие седые волосы были разделены на пряди, часть которых была переплетена пестрыми шнурками, а часть – прихотливо перехвачена нитками, и клоками свисали до талии, завешивая женщину дымчато-серым паутинным покрывалом. Традиционный местный наряд, в покрое которого я не стала разбираться сегодня утром, напоминал на ней древний саван, особенно своим пыльно-белым цветом.

И только глаза – внимательные, ярко-желтые, звериные – выбивались из образа. В них была властность, мудрость и совсем не было старости.

– Кто вы? – решительно отстранившись от стены, спросила я.

Старуха не спешила отвечать; восхищенно цокая языком, как будто на рынке приценивалась к приглянувшейся кобыле, она начала обходить меня по кругу, цепко придержав за локоть, когда я попыталась повернуться к ней лицом.

– А Владыка-то наш не промах, – противно ухмыльнулась она, принюхиваясь. – И страной управлять успевает, и жену охаживать не забывает!

– Какое ваше… – раздраженно начала я, сожалея, что передо мной стоит такой ветхий музейный экспонат, а я даже не представляю, как можно ее урезонить, делая скидку на древность и субтильность. Первый пришедший в голову вариант «кулаком в ухо» можно было трактовать как преднамеренное убийство. Второй – пара забористых оборотов непечатного характера – встал поперек горла: воспитание и кровь венценосных предков были категорически против.

– Молчи, девка, я говорю! – властно оборвала она. – И вообще, я тебе добра желаю, – вполне миролюбиво заключила старуха. – Не признала, беззубая? Ты из моих рук вчера чашу с кровью брала, жрица я. Ни тебе, ни мужчине твоему худого не сделаю. – Сухая ладонь кандалами сомкнулась на моем запястье, и старуха потащила меня по коридору.

Поскольку направление совпадало с нужным, а слабость почему-то отступила, я покорно поплелась следом. Во всяком случае, до императорских покоев нам по пути.

– Шидар упрямый дурак, – проворчала она. – Неправильная война, гадкая, подлая. Хорошо мальчишка умнее оказался, прекратил, тебя взял. Выйдет дело, чую – выйдет! Хорошее дело выйдет, ладное, – бормотала старуха, а я не особенно вслушивалась.

К моему удивлению, жрица привела меня именно туда, куда нужно было, то есть – в покои. Невозмутимо втащила внутрь, подвела к накрытому на двоих столу и кивнула на кресло, а сама царственным движением, не вяжущимся с согбенной спиной и шаркающей походкой, опустилась напротив. Я озадаченно огляделась, не понимая, кто и когда успел исполнить мое желание наконец-то поесть. Происходящее мне не нравилось – чем дальше, тем сильнее. Зрела твердая уверенность, что старуху эту слушать не следует, а делать то, что она говорит, – тем более. Хотя голод был просто зверский; утром желудок от мыслей о еде порывался вывернуться наизнанку, а теперь явно угрожал переварить самого себя, если не подкинуть ему чего-нибудь существенного.

– Ешь, девка. Тебе сил много надо, и сейчас, и потом, – подбодрила меня безымянная жрица. Я вспомнила, что Руамар упоминал о неспособности жриц на предательство, и решила рискнуть.

Вот что мне действительно нравилось в Руше, так это их кухня. Много мяса, пряностей, свежие фрукты и овощи: то, что я больше всего любила и чего мне так не хватало на армейском довольствии. Судя по тому, что еда была горячей, на стол накрыли буквально перед нашим приходом.

– Ешь, ешь, – одобрительно кивала старуха, внимательно наблюдая за моим выбором блюд. – Это молодец, это правильно. Есть хорошо надо. И на вопросы мои отвечать. Муж твой первым у тебя был?

– Да какое… – опять попыталась возмутиться я, но жрица опять рявкнула, звучно хлопнув ладонью по столу:

– Отвечай!

– Да, – кивнула я. И с подозрением воззрилась на старуху; обсуждать с ней подобные вещи я не планировала, тогда почему ответила?

– Утром он тебя лечил? – пристально буравя меня взглядом, продолжила женщина лезть не в свое дело. И опять я не смогла промолчать.

– Да.

– Молодец мальчик, – удовлетворенно сощурилась она.

В еде все же что-то было? Нечто вроде сыворотки правды? Или какое-то другое зелье?

Мысли метались лихорадочно, но никаких побочных эффектов со стороны здоровья я у себя найти не могла. Не кружилась голова, не рассеивалось внимание, просто я не могла не делать то, что она мне говорит. И это уже пугало.

Я попыталась встать, но жрица опять, не отрывая взгляда от моего лица, припечатала короткой командой:

– Сидеть! И слушать. Упертая какая… Тяжело с вами, все с характерами, все упрямые. Говорю же, добра желаю! – сурово нахмурилась она, когда я опять попыталась встать. Ощущение было такое, будто на меня сверху положили что-то мягкое, обволакивающее и очень тяжелое, да еще проклятая слабость навалилась с новой силой. – Ну девка! Огонь! – Старуха вдруг опять восхищенно прицокнула языком, ухмыльнувшись. – Хорошо выйдет! Очень хорошо выйдет! Значит, так. Ты жить хочешь? – сощурилась жрица. – Тогда сделаешь, что говорят! – Она с неожиданной для ее возраста прытью поднялась, обошла стол и, обхватив ладонями мою голову, приблизила свое лицо к моему, буравя взглядом.

Я почувствовала, что все сильнее начинает кружиться голова. Желтые глаза на сморщенном лице горели огнем и даже почти обжигали. По ощущениям – жгло где-то внутри головы; остро, на грани боли. Мысли рассыпались на обрывки, отдельные бессвязные слова и образы и спекались в плотную бессмысленную массу. Я даже как будто слышала запах гари.

Зрение тоже вело себя странно; я видела перед собой лишь желтые звериные глаза с тонкими ниточками зрачков, а вокруг них – мутные пестрые пятна. Звуки вокруг были гулкими и невнятными, как в трубе: какие-то шорохи, возгласы, мерный звонкий стук молота по наковальне и бессвязное бормотание старухи.

– Вот и славно, вот и правильно. Забыли, все забыли, потеряли, забросили… Ничего, старая Рууша помнит, старая Рууша сделает как надо! Первопредок радоваться будет. Ладно все выйдет, хорошо. Все, что забылось, вспомнится! Исправится все, пора!

Кроме горящих желтых глаз и монотонного гула, в мире не осталось ничего, а потом меня вовсе окутала темнота.

Император Руамар Шаар-ан

Что я свои силы переоценил, стало понятно очень быстро. Пару вопросов мы, конечно, с Мунаром обсудили, но потом всплыли еще несколько тем, и все важные, и каждой надо было уделить время. В общем, спустя два часа после обеда я понял, что уже физически не могу сосредоточиться на чем-то серьезном. Запах – терпкий, безумно притягательный запах человеческой женщины, волей Первопредка ставшей моей женой, – дразнил и никак не хотел отпускать. В реальности он был гораздо менее явным, чем в воображении, но осознание этого факта никак не облегчало моего состояния. Но я упрямо сопротивлялся собственной природе, а Инварр-ар – проявлял свойственную ему тактичность, никак не комментируя необходимость каждые несколько минут окликать меня и возвращать в действительность. Но в конце концов не выдержал и он.

– Рур, может, хватит уже себя изводить?! – раздраженно проворчал Мун.

– Можно подумать, у меня есть выбор, – огрызнулся я.

– Есть. – Он слегка пожал плечами. – Пойти и… отдохнуть. Рур, я понимаю, что ты привык участвовать решительно во всем, и это очень достойное качество, но сейчас ты перегибаешь.

– Мне не нравится собственная беспомощность, – вздохнул я. – И я не могу понять: из-за нее меня терзают дурные предчувствия или это вполне объективная тревога?

– После визита этой девицы? – насмешливо вскинул брови Мунар, кивнув на дверь. – Я бы скорее удивился, если бы неприятные предчувствия тебя не терзали. К тому же я почти уверен, что новую императрицу некоторые не примут категорически. Ты, кстати, когда планируешь представить ее старшему дворянству? Я бы предложил не тянуть с этим. Чем больше времени проходит, тем больше ты даешь им козыри в руки.

– Да все я понимаю, – отмахнулся я. – И что не примут, и что тянуть не стоит, но… клянусь когтями Первопредка, я бы не смог найти настолько подходящую на эту роль женщину, даже если бы искал. А прежде чем представлять ее дворянству, нужно хоть немного взять себя в руки. Потому что есть у меня ощущение, что сейчас я могу убить даже за косой взгляд в ее сторону. И самое смешное, что здесь разум будет на стороне инстинктов.

– А ты не влюбился ли, часом? – ошарашенно уставился на меня Мунар, в ответ на что я скривился и отмахнулся.

– Мое эмоциональное к ней отношение здесь не играет никакой роли. Мун, она просто очень умная женщина с соответствующим этому положению характером. Уже за одно то, что она морально готова взвалить на себя обязанности казначея, я намерен не просто мириться с ее существованием, но жестко бороться за сохранение ее нынешнего статуса. Говорю же, нарочно искал бы такую, не нашел! Я уже сейчас уверен, что она может здорово помочь мне и при этом вполне достойна доверия. И в сравнении с большинством наших девушек из высшего круга она явно выигрывает в этом отношении. В отличие от Шидара, я эгоистично предпочту умного помощника бессмысленной грелке в постели.

– А на вопрос ты так и не ответил, – иронично улыбнулся друг, качнув головой. Но прокомментировать эти слова я не успел: в дверь постучали.

– Ваше величество, – осторожно начал Вангур, заглянув в кабинет, услышав мое раздраженное «да, кого там еще принесло?!», – прибыл Изур Ордар-вер, просит вашей аудиенции.

– Зови, – кивнул я, обменявшись с Муном взглядами.

Причина появления этого типа в моем кабинете была более чем очевидна: пришел просить за дочь. А вот что с этим делать, я пока не знал.

Изур Ордар-вер был очень умным и, главное, влиятельным оборотнем. До неприличия богатый потомственный промышленник, очень практичный и рассудительный тип. У него был только один существенный недостаток – семья: жена и две дочери. Все эти три женщины были серьезной головной болью для Изура, ибо не отличались не только особым умом, но даже женской житейской мудростью, отчего страдали сначала они, а потом – его репутация и кошелек.

Мои отношения с Инсарой начались с того, что я нашел эту девицу в собственной спальне. Вернее, девицей она на тот момент уже не была, но это несущественно. Главное, нынешний поступок вполне вписывался в ее характер и манеру поведения. Но даже она не могла не помнить о наказании за нападение на императрицу. Да и догадаться поджидать ее здесь она вряд ли могла.

Изур был намного старше меня, почти ровесником императора Шидара. Только, в отличие от него, на тот свет явно не торопился, тщательно следил за здоровьем и в результате выглядел значительно моложе своих лет. Невысокий, жилистый, крепко сбитый, в свои без малого восемьдесят он выглядел от силы на пятьдесят, на покой не торопился и, насколько я знал, был поглощен мыслью о замене старой жены на новую в надежде все-таки получить от нее сына и наследника.

– Приветствую, Владыка, – отрывисто кивнул он, входя в кабинет и бросая на Муна тревожный взгляд.

У этих двоих с первого мгновения их знакомства сохранялся вооруженный нейтралитет. По-моему, Изур со всей его родословной (а род Ордар-веров по своей древности ненамного отставал от императорского) психологически не мог принять Инварр-ара как равного, но природная рассудительность и ум мешали воспринимать столь умного и опасного двуликого как незнатного выскочку и недооценивать его.

– Здравствуйте, Изур. – Я недовольно поморщился, потому что никакого желания общаться с ним у меня не было, да и моральных сил – тоже. Если общество Мунара еще как-то получалось терпеть, потому что тот относился, что называется, к ближнему кругу, то с этим посетителем все было гораздо сложнее. Ордар-вера я уважал, но в нынешнем состоянии этого определенно было недостаточно, чтобы спокойно воспринимать его компанию. Тем не менее идти на поводу у желаний я не имел никакого права. – Присаживайтесь, – гостеприимно указал я на второе кресло для посетителей. – Вы желали что-то мне сказать?

– Руамар, пожалуйста, помилуйте ее, – подался вперед Изур, замирая возле моего стола. Выдержка изменила этому многоопытному хитрому оборотню, и сейчас в его глазах плескалось отчаяние. Мне даже стало почти жалко его.

– Присаживайтесь, – с нажимом повторил я, и оборотень, опомнившись, послушался, по-прежнему не отрывая от меня напряженного взгляда. – Кого – ее? – уточнил я.

– Инсару. Она просто глупая избалованная девочка, она ни в коем случае не пыталась покушаться на ее величество!

– Закон есть закон. – Я задумчиво пожал плечами. Ссориться с Ордар-вером мне было невыгодно. Но и просто так помиловать – значит проявить слабость, и он же первый не понял бы такого поведения. Вот только что именно стоило поиметь с него в качестве откупных?

– Я все понимаю, но, может быть, ее величество согласится принять извинения? В любой форме, какой ей или вам будет угодно, – покаянно склонил голову он.

– Изур, неужели оно в самом деле того стоит? – уточнил я через несколько секунд молчания. Мунар благоразумно помалкивал и делал вид, что его здесь нет.

– Она моя дочь, ваше величество, – тяжело вздохнул он. – Родная кровь. Да, она глупа, но я все равно люблю ее. Даже несмотря на ее поведение и поступки, она… хорошая девочка. Добрая, милая и очень домашняя. В конце концов, ее поведение – это скорее моя вина, я слишком мало времени уделял ее воспитанию и слишком избаловал ее. Если бы у вас были дети, вы бы поняли меня! – с отчаянием заключил он, но тут же одернул себя, вновь опуская глаза. – Простите, Владыка, я не… не то имел в виду…

Я молчал, обдумывая ситуацию и последние слова Ордар-вера. Их вполне можно было трактовать как оскорбление, но стоило ли?

– До конца дознания она останется в камере, – наконец проговорил я. Изур вскинул на меня полный шальной надежды взгляд. – Ее судьбу я решу позднее, и благодарите за это ее величество; если бы не она, ваша дочь была бы уже мертва.

– Дознания? – дрогнувшим голосом переспросил он. – А разве не все очевидно?

– Скажем так, я сомневаюсь, что она настолько глупа. Вы пришли очень кстати: Инварр-ар задаст вам несколько вопросов по этому делу. – Я перевел взгляд на Муна, и тот, едва заметно улыбнувшись уголками губ, склонил голову.

– Пойдемте, Изур, – проговорил Мунар, поднимаясь из кресла. – Не будем дольше испытывать терпение его величества.

– Да, конечно, – не стал возражать старик и тоже встал. – Благодарю, Владыка, – низко поклонился он. – Вы подарили мне надежду, и уже за одно это я в долгу перед вами.

Я в ответ только кивнул. После того как посетители вышли, некоторое время просидел в задумчивости. Чувство долга боролось во мне с весьма приземленными желаниями. В конце концов на сторону последних встал и разум, согласившись, что особой пользы от меня сейчас не будет, и я решительно поднялся из-за стола. Завтра, все остальное – завтра. Завтра разберусь с документами, завтра Аиур наконец-то предоставит мне документы, завтра я решу, как и когда представлять подданным их императрицу.

К моему удивлению, оная в спальне не обнаружилась. Александра туда, кажется, просто не дошла: она, полностью одетая, спала в кресле у накрытого стола. Отсутствие в обозримом пространстве приставленной к императрице помощницы мне категорически не понравилось, но ничем подозрительным в комнате не пахло.

От легкого прикосновения к плечу Александра дернулась и резко вскинулась просыпаясь.

– Ваше… Руамар? – озадаченно проговорила она, оглядываясь.

– А ты кого-то еще ждала? – насмешливо уточнил я, подхватывая с блюда тонкий ломтик копченого окорока.

– Нет, я просто… Приснилось мне, что ли? – нахмурилась она, окидывая взглядом содержимое стола. – Руамар, как зовут ту жрицу, которая проводила над нами обряд?

– Старшая жрица, Арида, – ответил я. От жены и без того пахло беспокойством, а после моих слов она совершенно помрачнела. Хорошего настроения мне это не добавило, даже инстинкты тревожно примолкли. – Что случилось?

– В таком случае, если, конечно, это был не сон, я вляпалась в какую-то историю, – с хмурым раздражением процедила она.

– Рассказывай, – велел я, опускаясь в соседнее кресло.

Императрица Александра Шаар-ан

Рассказ мой много времени не занял. Да, собственно, рассказывать-то было нечего: какая-то старуха проводила до комнаты и… что-то сделала. Все. Но по мере передачи подробностей – а я и липовую жрицу описала, и ее высказывания постаралась вспомнить дословно – Руамар заметно мрачнел. Причем злым или встревоженным он не выглядел, скорее – напряженным и озадаченным.

– И как же ее звали? – под конец уточнил он, когда я выдохлась.

– Ты мне не поверишь, но я не помню, – вздохнула я. – Причем такое ощущение, что, когда проснулась и спрашивала у тебя имя, – помнила, а сейчас – нет. Но точно не Арида.

– Это совершенно определенно была не она. – Оборотень слегка качнул головой. – Описание внешности не соответствует. Ты точно уверена, что она была из двуликих?

– У нее были желтые глаза с вертикальными зрачками, – язвительно откликнулась я. – Этого достаточно для уверенности?

Непонимание происходящего нервировало. А учитывая, что император, похоже, тоже ничего не понял, беспокойство мое было более чем обоснованным. Очевидно было только одно: эта женщина применила ко мне какую-то магию. Вопрос только – какую и с какой целью? Никаких тревожных изменений в собственном организме я пока не ощущала, разве что голова со сна была тяжелая, но это совершенно ни о чем не говорило.

– Нет, – в том же тоне ответил император. – Она выглядела очень старой по человеческим меркам?

– Более чем, – кивнула я. – Что это меняет?

– Все. Оборотни не доживают до дряхлости. Чувствуя приближение старости, зверь просто уходит и перестает отзываться, а после этого через несколько дней наступает смерть. Единственная, для кого имеется исключение, это старшая жрица, ее жизнь поддерживает сам Первопредок. Зверь Ариды покинул ее еще тогда, когда я был котенком, а ее взгляд… в общем, с тех пор она ослепла и не выходит из святилища. И умереть она сможет не раньше, чем наш прародитель укажет новую. Это могла быть маска?

– Очень качественная, – задумчиво пожала плечами я. – Фигура, походка, руки, лицо… Если только какая-нибудь магия?

– Например? – вопросительно вскинул брови оборотень.

– Откуда я знаю? Я не представляю, что именно она сделала со мной и как, а ты про маскировку спрашиваешь! Впрочем, если она как-то влияла на мое сознание, не давая двигаться, где гарантии, что увиденный мной образ соответствует действительности? – раздосадованно поморщилась я.

– Все-таки слишком странный образ для маски. – Он почти отразил мою собственную гримасу. – Почему тогда нельзя было выбрать саму Ариду? Кроме того, эти одеяния… Белый цвет имеет для нас обрядовое значение. Посвященных жриц только хоронят в белом, в остальное время ни одна из них его не наденет. Ошибку можно простить любому другому, но для жриц это принципиальный вопрос.

– У нее точно были теплые руки, вряд ли она была покойницей, – нервно хмыкнула я. – Может, как раз запутать хотели? Или, может, мне в самом деле все приснилось? – пробормотала с сомнением.

– Сейчас выясним, – бросил Руамар и рывком поднялся из кресла.

На отдельном небольшом столике возле самого входа я еще утром заметила кристалл, похожий на аметистовую друзу, – рушский артефакт связи. С принципами работы подобных я была знакома весьма примерно, да и никогда не пыталась изучить подробнее: смысла не было. Каждый кристалл при создании заклинался на крови, и пользоваться им могли строго определенные личности, так что никакую пользу извлечь из трофейных приборов у нас не получалось. Ученые, конечно, копались, но на практике нас полностью устраивали аналогичные артефакты собственного производства.

– Мун, ты освободился?

– Нет, ваше величество, но уже близок к тому. Что-то случилось? – Артефакт плохо справлялся с передачей эмоций, но я готова была поклясться, что собеседник императора в этот момент искренне встревожился. Или, может быть, мне просто казалось, что он должен был встревожиться?

– Пришли кого-нибудь посообразительнее, умеющего отслеживать магические возмущения, – распорядился Руамар и оборвал на этом разговор. Говорил он очень странно; быстро и отрывисто. Да и выглядел соответственно: зрачки вытянуты в ниточку, взгляд направлен прямо перед собой, движения порывистые и несколько хаотичные. Отдав команду, он опустился в кресло, обеими руками вцепился в подлокотники и так замер, почти не мигая.

– Руамар, ты в порядке? – настороженно уточнила я. Такое ощущение, что это не ко мне какое-то странное воздействие применили, а к нему.

– Да. Жди.

По приказу Владыки явился не просто требуемый специалист, а Инварр-ар собственной персоной в компании трех оборотней в одинаковой, явно форменной, синей одежде.

– Ваше величество, что… – начал он, но осекся, растерянно разглядывая своего императора. Немая сцена продлилась пару секунд, после чего Мунар тряхнул головой, с трудом отрывая взгляд от Руамара, и обратился уже ко мне: – Что случилось, ваше величество?

Я беспомощно покосилась на мужа, но тот не спешил отвечать, да и вообще, кажется, не заметил появления подданных, погруженный в свой транс.

– Что с ним? – обратилась я к главе разведки.

– Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, – отмахнулся оборотень, совершенно меня не убедив. – Вы не в курсе, для чего он нас приглашал?

– И часто с ним такое бывает? – нахмурилась я, пока игнорируя вопросы собеседника. Руамар, конечно, дал понять, что смиренно сидеть в углу и помалкивать от меня не требуется, но я не была уверена, что это дает мне право командовать данным конкретным подданным.

– Думаю, этот вопрос вам лучше задать ему самому, – склонил голову Мунар, пряча взгляд.

Кхм. Император Руша чем-то страшно болен? Причем, судя по его нынешнему состоянию, психически…

– Так в чем дело? – повторил свой вопрос мужчина.

В конце концов рассудив, что Руамар не просто так воззвал непосредственно к этому оборотню, и приняв к сведению временную недееспособность супруга, я решила действовать на свой страх и риск и для начала объяснила суть проблемы. Введенный в курс дела глава разведки тут же развил бурную деятельность. Один из его подчиненных был отправлен опрашивать свидетелей, еще один – осмотрел и едва ли не обнюхал меня, не касаясь, впрочем, и пальцем, а третий принялся за проверку магической начинки покоев.

Император все это время сидел неподвижно, даже дышал через раз, заставляя меня настороженно коситься. О подобных странностях в поведении оборотней я никогда не слышала. Впрочем, я, оказывается, о многих их странностях не слышала; а вот сами оборотни замершего Владыку обходили аккуратно, едва не на цыпочках, и никаких признаков беспокойства не проявляли.

Результаты дознания оказались неоднозначными. Обедом для меня по собственному почину озаботилась Уру, а свежесть и температура блюд поддерживались специальным артефактом, так что здесь никакой загадки не было. Загадки заключались в другом.

Во-первых, я готова была поклясться, что по дороге до покоев мы не встретили ни одной живой души, а вот у этих самых душ было иное мнение на сей счет. Кое-кто из стражи утверждал, что видел, как я сама в гордом одиночестве решительным шагом преодолела путь от кабинета до спальни, чему в тот момент весьма удивился и даже восхитился моей выносливостью.

Во-вторых, охранные амулеты не засекли никого постороннего. Кроме обитателей покоев сюда заходила Уру, двое оборотней из замковой прислуги, приносившие обед, и… все.

В-третьих, на мне не было никаких следов магического вмешательства, кроме отголосков утреннего лечения и следов вчерашнего обряда.

– Ваше величество, а вы уверены, что эта женщина… – начал Инварр-ар и замялся, подбирая нужное слово. Своих помощников он к этому времени уже отослал и сейчас стоял рядом со мной возле выхода, явно не вполне понимая, что делать дальше.

– Мне не приснилась? – хмыкнула я, спасая его от мук, связанных с поиском более тактичной формулировки. – Я приняла бы версию со сном, если бы смогла объяснить себе пару странностей. Во-первых, как у меня получилось уверенно добраться сюда, если я чуть не отключилась в паре шагов от приемной, и, во-вторых, сумела бы объяснить хотя бы самой себе, с чего мне снятся подобные сны. Положим, ответом на первый вопрос может быть рефлекс и привычка, хотя сомнамбулизмом я прежде не страдала. Но второй… слишком ярко это все было для обыкновенного сна. Может, на меня так действует «кровь Первопредка»? Есть какие-то достоверные сведения о влиянии ее на людей?

– Смешанные браки и до войны были большой редкостью, – неуверенно пожал плечами Инварр-ар. – Не думаю, что кто-то проводил серьезные исследования. Да я, честно говоря, и не интересовался особо! Но мысль ценная сама по себе, я напрягу аналитиков, чтобы собрали какую-никакую статистику.

– Это тоже входит в вашу компетенцию? – растерянно уточнила я.

Оборотень криво и ехидно ухмыльнулся.

– С натяжкой, если приравнять к безопасности императора. Главное, это входит в сферу моих личных интересов, – добавил он и пояснил в ответ на мой удивленный взгляд: – Меня, ваше величество, очень многие не любят уже за одно только происхождение, да и моя весьма хлопотная должность способствует умножению числа личных врагов. Так что мне как никому выгодно, чтобы Руамар пребывал в добром здравии: я напрямую завишу от его здоровья и благосклонности. Не считая того, что я обязан ему всем в жизни, да и жизнь эта, честно говоря, уже много лет является его собственностью.

– И вы такие вещи открываете первой встречной?

– Я открываю вещи общеизвестные. – Инварр-ар едва заметно пожал плечами и опять опустил взгляд, пряча улыбку в уголках губ. Отлично понимаю, почему его недолюбливают; выражение лица «я все знаю лучше, но из вежливости не буду спорить» многих выводит из себя почище прямых оскорблений, а у данного конкретного оборотня это выражение с лица вообще не сходило. Но особенно раздражал тот факт, что он скорее всего действительно знал. – Полагаю, сейчас я уже ничем не могу быть полезен. Доброй ночи, ваше величество, – поклонился он и потянул дверь на себя, намереваясь покинуть комнату.

– Мунар, скажите хотя бы, это с ним надолго? – окликнула я оборотня на пороге, красноречиво кивнув на изображающего статую супруга.

– Обычно – нет. Должен скоро очнуться, – все с той же мягкой ироничной улыбкой качнул головой Инварр-ар и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

Опять меня оставили наедине с невменяемым императором. Впрочем, в прошлый раз, по счастью, и я была не в себе, а в этот он вроде бы не собирался буянить.

Пара часов пусть и не совсем здорового, но крепкого сна в кресле мое состояние существенно не улучшила. Но, по крайней мере, я чувствовала в себе силы не упасть в кровать как есть, а принять душ и почистить одежду от следов весьма неприличной, но приятной сцены в императорском кабинете. По-хорошему надо было для этих целей позвать Уру, но сейчас мне было гораздо проще сделать все самой, чем выдержать сеанс общения с этой милой девушкой. Ее общительность была мне на руку, но опять-таки не сейчас.

Как я уже успела заметить, двуликие знали толк в роскоши. Причем не варварской и броской, как, например, у тыбарцев, а ненавязчиво-комфортной. На первый взгляд – все просто, строго и изящно, без излишеств. А если присмотреться – на обеспечении удобства они явно не экономили, один подогревающий еду артефакт чего стоил!

Особенно тяга к роскоши бросалась в глаза в выложенной светлым и теплым на ощупь камнем ванной. Сама ванна скорее напоминала бассейн: четверть круга радиусом метра три уходила в угол двух стен и там достигала примерно метровой глубины, а с противоположной стороны поднималась широкими плоскими ступенями, на которых, наверное, и полагалось лежать. Было заманчиво набрать огромную ванну и понежиться в горячей воде, но я решила отложить это удовольствие, опасаясь уснуть. Эх, сейчас бы хорошую баню, а потом завалиться спать! И усталость из тела уйдет, и тяжелые мысли из головы! Но – это из другой жизни. К банным процедурам в Руше были равнодушны.

Приходилось довольствоваться упругими струями искусственного дождя, которые дарил душ, расположенный в дальнем углу огромной ванны. Впрочем, после десяти лет водных процедур в тазике с чуть теплой водой и полевой бани раз в десять, а то и двадцать дней было стыдно привередничать. Тяжелые, почти горячие струи падали на макушку, сбегали потоками по телу и волшебным образом уносили с собой тревогу, навеянную странным сном и визитом специалистов службы безопасности. Сейчас мне уже даже знать не хотелось, сон это был или какая-то запредельная магия, которую не сумели распознать местные умельцы. Хотелось вот так стоять и стоять… а потом упасть в постель и на пару суток вычеркнуть себя из жизни. Позволить себе побездельничать, что ли?

От этих вялых мыслей и приятного хвойного запаха местного мыла меня отвлек даже не звук – мелькнувшая на границе восприятия тень. Стремительно обернувшись с тревожной мыслью «и чем я отбиваться буду с голым задом?», разглядела причину беспокойства и не удержалась от облегченного вздоха.

– Можно было не подкрадываться? – все-таки попеняла я стоящему на краю ванны оборотню. Тот выглядел странно – полураздетым и будто не до конца проснувшимся. Странные местные одеяния состояли из куска ткани сложного кроя и крепились несколькими узлами на плечах, локтях, запястьях, широкой ленте пояса на талии и где-то еще. У Руамара же сейчас одеяние висело на одном плече и поясе. Волосы, освобожденные от обычно фиксирующего их в хвост шнурка, рассыпались по плечам и придавали императору совсем уж взъерошенный вид.

– Я всегда так двигаюсь, – возразил он, задумчивым взглядом скользя по моему телу. Я как-то вдруг особенно остро почувствовала себя обнаженной и неприятно уязвимой, но усилием воли заставила себя преодолеть эту психологическую реакцию и не пытаться прикрыться. В конце концов, чего он там еще не видел!

– А вот этот внешний вид о чем говорит? – иронично уточнила я, чтобы хоть что-то спросить. Потому что пауза затягивалась, Руамар не шевелился, и чувство неловкости от этого еще больше крепло.

– Какой? А, – раздосадованно поморщился оборотень, бросив взгляд на свое одеяние. – Я уже ложиться собрался, потом понял, что чего-то не хватает, – он опять состроил недовольную гримасу, а потом вдруг усмехнулся – предвкушающе, с ленивым удовлетворением сытого хищника. – Душ – это хорошая идея.

Руамару достаточно было распустить пояс, чтобы догнать меня по степени одетости. Правда, легче от того, что мы оказались в одинаковом положении, мне не стало. Хуже того, появилось противоречивое ощущение тревоги обреченной жертвы, круто замешенное на восторженном предвкушении.

Двигался двуликий при этом со все той же ленивой неторопливостью никуда не спешащего существа, явно наслаждаясь ситуацией и моим смятением. А мне ничего не оставалось, кроме как пытаться успокоиться и взять себя в руки.

Очень странно на меня действовало присутствие этого типа. Прежде вид обнаженного мужского тела не вызывал таких эмоций. Разве что эстетическое удовольствие, если тело было красивое. Или даже восхищение, если было чем восхищаться. Например, мне всегда нравилось наблюдать за рукопашными тренировками бойцов разведроты: скупые выверенные движения, отточенные до автоматизма, и поджарые тренированные тела были совершенны, и не восхищаться ими было невозможно.

Император Руша оказался очень похож именно на них.

Его биографию я знала. Знала, что он тоже воевал до того, как занять место отца. Не знала, где именно, но полагала, что старшего сына и наследника старого императора держали при штабе. Именно так мой собственный отец относился к моему брату, и тот скрепя сердце терпел такую опеку и не рвался в самое пекло, покорно воюя по большей части с бумагами и планами и перенимая опыт с чужих слов. А вот сейчас я очень сомневалась, что все обстояло именно так. Похоже, Шидар Шаар-ан своего сына не берег, потому что сейчас передо мной был опытный и сильный воин, а не штабной офицер. Хотя, может быть, здесь сказывалась не выучка, а присутствие зверя?

Он очень красиво двигался. С неторопливой вальяжностью и скупой грацией крупного хищника, и под смуглой кожей при каждом движении играли мышцы.

Нет, пожалуй, простыми дарами природы объяснить его сложение было невозможно, только упорными тренировками.

Но сейчас меня беспокоила не столько подлинная биография мужа, сколько собственная неспособность оторвать от него взгляд. А главное – и это приходилось признать – вид обнаженного мужчины и вся ситуация в целом, несмотря на ощущение неловкости, возбуждали. Хотя еще совсем недавно вряд ли все это вызвало бы во мне что-то, кроме раздражения. Может, со мной действительно было что-то не так, а этот обряд вместе с «кровью Первопредка» все изменил?

Или, может, все проще: я знаю, к чему все идет, и уверена, что результат мне понравится? Помню его прикосновения, запах его кожи, собственное удовольствие и хочу ощутить это снова?

М-да. Всякого я от своего неожиданного замужества ожидала, но чтобы вот так…

– Что с тобой только что происходило? – спросила я, потому что тишина сейчас неимоверно нервировала.

– Долго рассказывать, – отмахнулся Руамар, неторопливо спускаясь по широким шершавым каменным ступеням в просторную чашу бассейна. Я остро почувствовала себя загнанной в угол мышью, а в следующее мгновение в этом самом углу и оказалась. С одной стороны пространство ограничили стены, с другой – мужчина, ладонями упершийся в эти самые стены по обе стороны от меня. Странно, но попыток к дальнейшему сближению Руамар не принял, а так и замер, полуприкрыв глаза и с блаженным видом принюхиваясь.