Снежинка для Мороза (СИ)

Глава 7

Мороз Степанович

Вечер набросил темное покрывало на город, зажглись фонари, осветив пустой тротуар напротив его дома, а ее все не было. Мороз по привычке полез в карман, но сдержал руку, вспомнив, что часов у него больше нет. Поморщился. Так легко его еще не облапошивали.

Пропажу он заметил не сразу, а только приехав на место. Но там было не до того, чтобы возвращаться и выяснять, где он потерял часы. Прошедшая ночь оказалась слишком активной, открытие катка не прошло даром, в приемном покое лежали четверо с переломами разной тяжести.

Он невольно поежился, вспоминая, как сам чуть не сломал себе руки и ноги, спеша к девушке, которая казалась ему миражом из прошлого. Ночью он долго не мог заснуть от осознания того, что она находится рядом. Видения прошлого преследовали его, когда он смыкал глаза, выбрасывали в те моменты, когда он студентом сидел на лекциях у преподавателя, внимая каждому его слову. Учеба в Академии казалась высшим благом, можно было заниматься медициной, не обращая внимания на бытовые проблемы, не выходя из лаборатории.

Но проблемы нашли его. Однажды два амбала подкараулили его у стен Академии и четко объяснили, что за квартплату нужно платить, даже если живешь в лаборатории. Сколько он не появлялся на съемной квартире, он и не помнил, но сумма, которая была названа, оказалась ошеломляющей. На те крохи, что платили лаборантам, можно было всю оставшуюся жизнь выплачивать долги.

Однако, амбалы оказались понимающими, вошли в его положение, и предложили выход — забрать новейшие разработки из кабинета преподавателя. Он отказывался, ссылался на совесть, потом на то, что незнающий все равно не поймет, о чем там идет речь. Амбалы согласились, предложив исчезнуть вместе с разработками, в качестве переводчика с научного на денежный.

От таких предложений не отказываются, поэтому уже наследующий день он ехал в поезде, прижимая к себе портфель с важными документами. За окном проносились заснеженные равнины, укрытые белыми шапками ели, а он видел только хрупкую женщину с белой кожей, привычной для северян, и светлыми, почти выцветшими волосами. «Предатель», — говорила она в его видении, а он сжимался, как от удара. «Степных мужей предатель», — вторил ей загорелый рослый преподаватель, указывая на документы.

Прошло много лет, а рана от предательства так и не затянулась. Сейчас он был взрослым врачом с солидной практикой, имеющий уважение в высоких кругах. Но мальчишеский стыд, спрятанный глубоко в душе, вылез наружу при виде этой девушки.

Сначала он думал, что это она — жена его преподавателя, но только потом осознал, что прошло слишком много лет для того, чтобы она сохранилась такой же молодой. Видение исчезло, но сила притяжения осталась. Он думал о ней всю дорогу до дома, стоя под струями душа, пытался вспомнить каждый ее взгляд, каждый жест тех нескольких минут, когда они общались. Корил себя за то, что дал так легко уйти. Тут же оправдывал, что он был в сильном шоке от встречи, и не мог выдать ни одной здравой мысли.

А когда увидел ее в своей спальне, разум, сознание и логика улетучились вовсе. Он хотел ее, не по-животному, а по-человечески эгоистично. Забрать себе, не отдавать никому, наслаждаться, смотря на нее. Утро превзошло все его ожидания. Свежая и цветущая, она порхала у плиты, и на секунду ему показалось, что вот так и должно начинаться каждое утро счастливого человека.

Он думал, что поймал птицу счастья и крепко держит ее за хвост. Но птица ускользнула. Он понял это, когда не обнаружил часов. Мысленно выругавшись, закончил дела и вернулся домой, прекрасно понимая, что там ее не будет. На удивление, все вещи и драгоценности остались на месте. Не исчезло даже столовое серебро, а про картины и статуэтки он даже не думал, знатоков ценностей во всей Ауре не так много, определить истинную цену могут лишь единицы.

И вот уже полночь, он стоит у окна и как волнующаяся мать за свое дитя, смотрит на пустую улицу в надежде, что увидит знакомый силуэт. Легкая рука легла ему на плечо.

— Не волнуйся ты, ничего с ней не случится.

— Лиззи, — он снял руку со свое плеча, — ты еще здесь? Твой муж будет волноваться.

— Когда я с братом, он спокоен, — ответила девушка. — А твоя Снежинка сможет о себе позаботиться, поверь мне.

— Будто ты ее знаешь, — задернул штору и подошел к камину.

— Я ее видела у тебя дома, и на катке тоже видела.

— На катке? — Мороз повернулся к сестре.

— Да, когда у меня кошелек вытащили. Знаешь, когда я ей рассказала об этом, она не испугалась. Она храбрая девушка, наверняка у нее были дела, и она придет завтра.

— Значит, когда кошелек вытащили, — он усмехнулся своим мыслям. — Смелая — это не то слово. Наверное, ты права, и не стоит о ней волноваться. По крайней мере не сейчас.

Он подкинул дров в камин и повернулся к сестре.

— А тебе все-таки нужно ехать домой, Ронан будет волноваться.

— У Ронана дел и так полно, ты же знаешь. Он приходит, когда хочет, и уходит, когда вздумается. Сколько лет мы живем в этом городе, а он ни разу так и не заехал к тебе в гости.

— Да уж, твой муж очень занятой человек. Но я даже рад, что ко мне он не проявляет никакого интереса уже столько лет. Главное, чтобы ты была счастлива, а без общения с ним я уж переживу.

Мороз снял со спинки кресла желтое пальто и помог одеться сестре. Накинул пальто и вышел с ней на улицу, поймал кэб и кинул кучеру три монеты.

Проводил взглядом кэб, с минуту постоял, задумавшись, и собирался вернуться домой, как на противоположной стороне улицы заметил движение. То ли тень шевельнулась, то ли мигнул фонарь. Он пригляделся, но так и не смог ничего увидеть в темноте. Вернулся домой и для надежности закрыл дверь на все замки. Поднявшись на второй этаж, снял телефонную трубку, на секунду задумался, затем, быстрыми движениями, набрал номер.

— Канаи? Извини, что поздно, есть разговор. Да, завтра подъеду прямо в Академию магии.

Когда свет в доме Мороза погас, от стены отделилась темная фигура, и проскользнула вдоль стены, скрывшись за поворотом.