Снежный город встречает

– Полетишь в Ханты-Мансийск, – сказал капитан Шад своему старшему офицеру Безопасности, когда Сер’тан прибыл в кабинет по его приказу.

– Не хочу показаться необразованным, но… Это где?

Сер’тан по привычке занял позицию не по центру, а ближе к одному из углов – так взгляд лучше охватывал помещение. Капитан, сам бывший безопасник, на его причудах внимание не заострял.

– Это город такой на Земле, – колшарец откинулся на спинку кресла и ненадолго прикрыл золотые глаза.

Неудивительно, что Сер’тан не знал. Земля была одним из миров, относительно недавно вошедших в Космический Союз, к тому же находилась далеко от ключевых транспортных путей.

– Там будет проводиться чемпионат по спортивному фехтованию. Решали, кого отправить отстаивать честь Флота. Я предложил тебя.

Сер’тан чуть склонил голову:

– Благодарю вас, аш1. Это лестно.

Капитан поморщился:

– Ты же знаешь: лесть – это не ко мне! Я хоть и не литаниец, а словами не бросаюсь. От тебя ждут результата… – он отвлёкся на планшет, но тут же заблокировал его быстрым движением. – Полетишь со С’ташем. Сколько лет у вас не было отпуска? Вот он обрадуется!

Таш? Обрадуется? Да, наверное, идея ему понравится.

Когда Сер’тан вошёл в каюту, Таш сидел за столом. Он поднял голову, и его взгляд на секунду зацепил Сер’тана за дыхание, заставил замереть на пороге. Как бы быстр Сер’тан ни был в бою, партнёр всегда заставлял его замедляться, чуть дольше думать о том, что сказать, что сделать…

– Привет.

Возможно, Сер’тан говорил меньше, чем стоило – всего лишь из страха показаться глупым или нарушить то хрупкое, что до сих пор казалось прочным.

Таш отозвался:

– Привет.

– Нас отправляют на Землю.

Сер’тан, наконец, решился пройти дальше. Несколько шагов – и он уже у Таша за плечом: так не видно его, Сер’тана, лица. Оказалось, у Таша в руках была деталь из модели звездолёта, которую они собирали последней. Сер’тан почувствовал себя увереннее.

– Зачем? – Таш слегка повернул голову.

– Там будет чемпионат по фехтованию. Меня назначили представителем от Флота.

– А я?..

– Со мной. Капитан даёт тебе отпуск.

– Ясно.

Блики света на изгибе его скулы пропали – Таш отвернулся к модели. Сер’тан не знал, что сказать ещё. В конце концов он вспомнил:

– Я почитал об этом месте. Если верить данным, там холодно. Как дома.

Деталь, которую Таш неторопливо вертел в руках, на секунду замерла.

– Хорошо.

А потом движение продолжилось.

– Да, хорошо.

Сер’тан положил руку Ташу на плечо. Задержал ненадолго, прислушиваясь к ощущениям. Хотелось чего-то ещё, но чего – он не понимал. Брак в их народе не подразумевал физическую близость: многие проживали всю жизнь как добрые друзья и соседи, деля быт, поддерживая, растя детей, но ни разу друг к другу не прикоснувшись. В этом смысле они с Ташем уже были рекордсменами, ведь могли, к примеру, взять друг друга за руку, когда им хотелось, а иногда даже засыпали, обнявшись. Но на этом – всё.

Сер’тан убрал руку. Ведь оставь он её чуть дольше, позволь желаниям управлять собой, и холод между ними мог бы растаять, а Таш верно сказал, что холод – это хорошо. Потому что за ним – неизвестность…

Со станции на орбите Земли, куда «Шаман»2 доставил их через пару недель, Сер’тана и С’таша переправили прямиком в телевокзал Ханты-Мансийска. Там их и ещё нескольких туристов – в основном златокожих колшарцев – встретил улыбчивый гид из местных, который проводил их в небольшой автобус. Внутри они сели вместе.

– Телепорты не так давно стали использоваться на Земле, – негромко рассказывал Таш, чуть наклонившись к уху Сер’тана. Он всегда читал много обо всём на свете. – Ещё лет двадцать назад мы не добрались бы до Ханты-Мансийска – или, как говорят земляне, Хантов, – так просто. Даже от Новосибирска, одного из крупнейший городов в этой части планеты, нужно было сначала несколько часов лететь на самолёте в Сургут – это соседний город, а потом ещё вдвое дольше добираться на автотранспорте…

Сер’тан кивал. Не то что бы ему была очень интересна история Земли, но раз это было важно для Таша – значит, и для него тоже.

До гостиницы добрались быстро. Огромное здание закрывало полнеба, и Сер’тану стало хорошо от этого вида – только такие дома он встречал у себя на родине, в мегаполисах Литании.

На ресепшене говорил Таш. Он взял на себя эту роль, не колеблясь – весь подобрался, как на «Шамане» во время дипломатических миссий, и в этот раз даже выключил маячок-переводчик на воротнике. У Таша в отделе долго работала русская, так что язык он знал если не в совершенстве, то достаточно для того, чтобы выяснить, в каком номере им предстоит провести ближайшие дни. Впрочем, Сер’тан был уверен, что Таш может говорить свободно вообще на любом языке.

Обменявшись несколькими фразами с администратором – как показалось Сер’тану, довольно грубыми, однако мимика землянина говорила об обратном, – Таш посмотрел на супруга с гордостью. Сер’тан даже растерялся немного: что ему стоит сказать? Что Таш молодец? Но может ли один из лучших лингвистов Флота этого не знать? Поэтому Сер’тан лишь едва заметно улыбнулся, и Таш, не дожидаясь чего-то другого, повёл его за собой к лифтам.

После заселения решили немного прогуляться. На планшете Таш, чуть щурясь, отметил главные остановки общественного транспорта, выделил основные маршруты.

– Отсюда до центра можно дойти пешком. Автобусы нам понадобятся завтра, когда поедем в Ледовый дворец спорта. А сегодня предлагаю погулять по центру, посмотреть парк и…

«Зачем мне город? Я хочу смотреть на тебя».

– Конечно. Пойдём.

Ханты-Мансийск, маленький и сбитый, чтобы северные ветра не гуляли по его улицам, вызывал одновременно недоумение и ощущение уюта. Первое – потому что никогда прежде Сер’тан не видел таких крошечных и городов – разве что, на совсем уж диких планетах, а второе – из-за того, что за городом следили, и это было заметно. Рассказ Таша, который по-прежнему заменял им гида, подтвердил его мысли:

– Ханты-Мансийск – богатый город. Из-за климата в нём не так много жителей, но здесь добывают нефть: она долгое время была основным энергоресурсом на планете. Сейчас Земля по большей части перешла на источники энергии, безвредные для экологии, но всё равно какая-то часть транспорта и других систем обслуживается с помощью нефти. За счёт этого город живёт. Смотри, – Таш указал на один из магазинов-автоматов у края дороги. Там были наклеены на стенд маленькие квадратики с местными видами – наверное, сувениры для туристов, – и на некоторых под слоем пластика красовалась крошечная баночка с чёрной каплей внутри. – Вот и нефть.

Сер’тан озадаченно нахмурился. Зачем тащить ценный ресурс по каплям домой? Это бессмысленно, ведь чтобы запустить хотя бы самый маленький двигатель внутреннего сгорания, таких баночек понадобились бы сотни или даже тысячи. А так – ни пользы, ни красоты…

Невольно он задумался: а что могли бы поместить в такие баночки на Литании? Нефть и уголь там были не в ходу: довольно быстро на планете стали добывать электричество, используя самый доступный на покрытых снегом равнинах ресурс: ветра. Это было эффективно, но совсем не эффектно: ведь ветер не поместишь в банку размером с ноготь, чтобы порадовать туристов…

Вскоре дошли до парка. По вымощенным каменной плиткой тротуарам прохаживались граждане Союза – в основном люди. Их тёмно-серые и чёрные пуховики пятнами перекатывались между такими же тёмными и безликими стволами деревьев, на ветках которых не было ни листвы, ни хвои.

Дыхание на морозе превращалось в пар, который на долю секунды закрывал обзор, превращая весь парк в продолжение лежавшего по обочинам снега.

На одной из небольших площадок литанийцы увидели скульптуру. Около десятка металлических людей держались за руки, встав в круг. Они все были разными: и мужчины, и женщины, кто-то ниже, кто-то выше, с пухлыми губами или с глазами немного раскосыми, как у Сер’тана.

– Что означает эта скульптура? – спросил он у Таша, и тот мгновенно ответил:

– В начале прошлого века здесь вместо неё стоял танк.

– Танк?

– Боевая машина. Разумеется, не работающая, – поспешил добавить Таш, заметив удивление Сер’тана. – Её установили в память о величайшей в истории человечества войне. Люди верили, что если они будут помнить о ней, то это поможет им никогда больше её не повторить, – Таш замолчал, как будто задумавшись.

– А потом?

– Потом люди поняли, что почитание войны не помогает – ни в каком её виде. Тогда земляне решили чтить мир: убрали танк и установили это.

Сер’тан кивнул. Хотя он и был, по сути, военным – умел драться, обращаться с оружием и разрабатывать боевые операции, – он разделял эту философию. Недаром его должность называлась «Старший офицер Безопасности», а не «Боевой офицер» или «Офицер Нападения».

Он взял Таша за руку, и они пошли дальше.

– Через полчаса автобус отъезжает от гостиницы, – сказал Тан, застёгивая китель. Он уже давно встал и был готов, а С’таш только продирал глаза.

– Отлично. – С’таш сел на кровати, коснулся ногами шершавого пола. – Я соберусь быстрее.

– Таш, они написали, что мест в автобусе мало. Хватит только на спортсменов…

Тан выглядел немного виноватым, и С’таш поспешил его успокоить:

– Понял. Это не проблема. Я могу доехать на другом автобусе. Или…

– Или вообще оставайся здесь. – С’таш посмотрел на супруга с удивлением. – А что? Разве ты никогда не видел, как я тренируюсь? Вряд ли это так интересно. А вот на соревнованиях…

– На соревнования я приду в любом случае, – С’таш снова откинулся на подушки. – Даже если я не нужен.

– Нужен. – Тан подошёл к нему, наклонился и, прикрыв глаза, коснулся своим носом его. – Но сегодня я справлюсь. А ты пока отдохни, погуляй или почитай что-нибудь ещё про историю этого города. Потом расскажешь мне.

До вечера С’таш не выходил из номера дальше столовой на первом этаже гостиницы. Там он сидел, думая о том, что был бы не прочь размять ноги, но без Тана это казалось бессмысленным. Они слишком долго были вместе и слишком долго служили на звездолёте: С’таш, казалось, разучился гулять, и ещё больше разучился гулять один.

Из сонного оцепенения его вывел звук входящего сообщения:

«Привет. Как ты?»

Непривычно резко С’таш принялся набирать ответ:

«В норме. А ты?»

«Тоже».

Небольшая пауза. С’таш уже собирался спросить Тана, когда он вернётся в гостиницу, как прилетело второе сообщение:

«Участников соревнований пригласили на экскурсию в музей».

«И ты что?»

«Сказал, что не поеду один. Будем считать, что ты мой переводчик, а без тебя я ничего не пойму».

Иногда Тан, вопреки литанийским традициям, пытался шутить. С’таш считал, что у него хорошо получалось.

«Когда?»

«Прямо сейчас. Автобус отходит от Дворца спорта. Я могу поехать в гостиницу, тогда доберёмся до музея вместе. Опоздаем немного».

«Не надо опаздывать. Я доеду до музея сам».

«Точно?»

«Да».

«Принято».

С’таш поднялся со стула и, оставив ужин недоеденным, отправился в номер за курткой.

В фойе музея Сер’тан чуть отделился от группы, чтобы Ташу, когда тот придёт, было легче его увидеть. Таш задерживался: спортсмены с экскурсоводом уже готовились переходить к первому залу, а его всё не было. Сер’тан уже начал немного переживать, когда возле входа один из посетителей снял с головы капюшон и в свете ламп блеснула знакомая наголо бритая серебряная голова.

Таш тут же выхватил из толпы Сер’тана, который был заметно выше большинства, и поспешил к нему.

– Прости, что опоздал. Не разобрался с местным транспортом. Оказывается, они плохо обновляют карты, и не все маршруты на самом деле ходят…

– Всё хорошо, – Сер’тан взял его за руку и легонько сжал. – Пойдём, экскурсия уже началась.

Они немного пропустили: в самом начале рассказывали примерно то же, что Сер’тан уже знал от Таша. На голограммах показывали нефтяные вышки и говорили, сколь значимым нефтедобывающим центром был и остаётся Ханты-Мансийский автономный округ. Всё это Сер’тан, в общем и целом, понимал. Но дальше началось что-то совсем фантастическое.

Следующие несколько залов были похожи на то, что до этого Сер’тан видел только на самых отдалённых полудиких планетах. Не было ни голограмм, ни слепящих глаза ламп: казалось, все источники света спрятаны, приглушены так же, как глушили шаги плетёные ковры и шкуры, развешанные на деревянных панелях стен. Даже экскурсовод, казалось, старался говорить тише, чтобы не потревожить фигуры людей, навечно застывших возле причудливой утвари прошлых лет.

Эти залы рассказывали о прошлом народов ханты и манси, исконных обитателей этих мест. Об их быте, легендах и верованиях. Временами экскурсовод указывал на тот или иной предмет, но Сер’тан был так заворожен, что его слова путались в переплетениях узоров и нитей как духи в странных легендах манси плутали на тропах заснеженных пастбищ. Взглядом Сер’тан обводил эти узоры и не понимал: зачем они? Ведь при всей красоте они никак не помогали аборигенам выживать, не делали их приспособления удобнее. Напротив: такие усложнения, должно быть, создавались очень долго и требовали сил, умений… Для чего?

На Литании очень быстро отказались от красоты в пользу удобства. Это прослеживалось во всём: от зданий, похожих на колоссальные глыбы льда идеальной формы, до традиции сбривать волосы и носить одинаковую одежду.

А ещё на Литании он бы нигде не услышал рассказов о том, во что верили и кому поклонялись их дремучие предки. Научные достижения? Последние Разработки? Пожалуйста! Но не боги, духи и шкуры зверей. Литанийцы гордились тем, кто они есть, а кем были раньше… Неужели они забыли? И что дала бы им эта память?

Захотелось поговорить об этом с Ташем: он всегда лучше разбирался в таких тонких вопросах. Но не сейчас, а когда они останутся вдвоём.

Следующий зал был чуть ближе к пониманию Сер’тана: естественная история. Динозавры, мамонты, огромные скелеты и чучела. Тоже, по сути, бессмыслица, но всё это, в отличие от духов, хотя бы существовало в реальности.

Дальше располагался небольшой живой уголок, а в нём – несколько аквариумов. Что странно, рыбы в них даже не обитали в Ханты-Мансийском округе. Люди так легко и алогично переходили от одного предмета к другому, мешали своё с пришлым и с готовностью гордились всем, от резного лука их предков до рыбины с Амазонки, что Сер’тану начинало казаться, что он вот-вот потеряет нить рассказа. Неудивительно, что люди хорошо приживались в Космическом Союзе, где столько культур сталкивались, существовали на стыке или даже смешивались.

– Посмотрите на эту красавицу, – говорил экскурсовод, указывая на аквариум. – Это аравана. У себя на родине эта рыба может даже убить орла! Да-да: выпрыгивает из воды, хватает птицу и топит…

Сер’тан взглянул на светло-жёлтую плоскую рыбу с интересом. Знать бы ещё, кто такие орлы. Судя по оживлению, с которым отреагировали на рассказ земляне, это не самые маленькие птицы.

– Пожалуйста, не фотографируйте её со вспышкой и не машите у стекла, – предупредил экскурсовод. – Аравана очень нервная, и если испугается, то может разбить аквариум.

– Ого! – выдохнул кто-то из группы.

Вскоре рассказ о чудесах других континентов закончился, и группа перешла в следующий зал. Сер’тан тоже хотел увлечь Таша за остальными, но тот не поддался:

– Погоди.

Сер’тан обернулся. Таш смотрел на троих молодых людей, которые не вняли предупреждению экскурсовода и проявляли к рыбе интерес больший, чем следовало. Они кривлялись перед аквариумом, громко смеясь и корча такие рожи, что им позавидовали бы колшарские комики. Один из ребят даже постукивал пальцем по стеклу. Аравана уже начала ускоряться.

– Что вы делаете? – спросил Таш.

Его не услышали. Лишь один из троицы на секунду повернулся к литанийцам, но, видимо, счёл их не стоящими внимания и тут же вернулся к рыбе.

– Что. Вы. Делаете? – повторил Таш уже громче.

Он не привык повышать голос. Но ещё больше, как старший офицер Связи, не привык, что его игнорируют.

Теперь повернулись уже все трое. Люди смотрели на держащихся за руки литанийцев с недоумением, словно те были экспонатами, которые по неизвестной причине заговорили, и хотели уже отвернуться вновь, но вмешался Сер’тан:

– Вы не услышали, что сказали про рыбу? Её нельзя пугать, она может разбить аквариум.

Один из троицы криво улыбнулся, как будто это было очень смешно. Но Сер’тан не отступал:

– Вам лучше догнать группу, – сказал он холодно. – Серьёзно, оставьте рыбу.

Он сделал шаг вперёд, и этого оказалось достаточно. Бурча что-то себе под нос, люди, жутко недовольные, отлепились от аквариума и нехотя поплелись вслед за остальными. Сер’тан и С’таш их догонять не спешили.

– Они что, не поняли экскурсовода? – недоуменно спросил Сер’тан, глядя, как свет перекатывается по золотистому боку араваны. – У них плохо настроен переводчик?

– Он им не нужен. Экскурсовод говорит с ними на одном языке, – отозвался Таш.

– Тогда почему?..

– Не знаю. Возможно, некоторые люди просто не очень умные. Пойдём, тоже догоним группу.

В этот раз Таш потянул партнёра в следующий зал музея.

В первый день соревнований С’таш всерьёз уже собирался покорять новый маршрут, чтобы не пропустить выступление Тана, но, к счастью, для него нашлось место в автобусе спортсменов.

Они сели рядом. Только на этот раз не разговаривали, а смотрели в окно на белые волны холмов с порослью деревьев, даже зимой сохранявших свою зелень. Впрочем, это их как раз не удивляло: на холодной Литании росли только хвойные породы.

Лишь один раз С’таш, сидевший ближе к окну, нарушил тишину:

– Смотри.

Тан нагнулся к его плечу и кивнул. Он тоже увидел проплывшую мимо статую мамонта – такого же им вчера показывали в музее на голограмме.

Тан не выпрямился – так и остался совсем близко, обдавая щёку С’таша мерным тёплым дыханием. Это тепло передавалось С’ташу и поселялось где-то внутри, слабо покачиваясь в такт движениям автобуса. С’таш и хотел, и боялся повернуться к Тану в ответ.

Так они доехали до Ледового дворца спорта. С’таш много читал о нём в интернете и помнил, каким небольшим и аккуратным было здание в начале двухтысячных, когда его только построили. Уже в те времена в Ханты-Мансийске проводились соревнования не только федерального, но и международного уровня. Теперь же, кода Земля стала частью Союза, прежних масштабов уже не хватало и здание разрослось вверх и вширь: на нынешнем чемпионате помимо людей были колшарцы, юлжанцы, кинтары – С’таш даже заметил одну шагранку, занявшую своими щупальцами сразу несколько сидений.

Литанийцев, кроме них с Таном, не было. Точнее, они встречали соотечественников на телевокзале и в городе, но участвовать в соревнованиях собирался только Тан. Литанийцы не любили всё, что требовало резких и непредсказуемых движений, и поэтому редко становились спортсменами или офицерами Безопасности. В их природе были скорее чёткость и отточенность. Сер’тан же умел объединять в бою и то, и другое, и его танец с мечом был не менее чётким, чем работа специалистов в инженерном. С’таш гордился супругом за то, что тот выбрал такой уникальный путь и с достоинством по нему шёл, но порой С’таш немного беспокоился, ведь этот путь был трудным и даже опасным.

Двери автобуса разъехались в стороны, выпуская спортсменов. Тан подал С’ташу руку, помогая спуститься – он мог бы и сам, но никогда не отказывался от таких знаков внимания.

Внутри, когда они сдали куртки в автоматический гардероб, им пришлось попрощаться.

– Мне пора готовиться, – понизив голос, сказал Тан, снова нагибаясь к С’ташу. – Вряд ли мы увидимся до конца дня…

– Ничего. – С’таш закрыл глаза и потянулся к нему, прижимаясь носом к носу. – Главное, я тебя увижу. Когда всё закончится, встретимся здесь же.

– Принято.

Они постояли так ещё несколько секунд, а потом разомкнули контакт и Тан, не оборачиваясь, пошёл в сторону раздевалок спортсменов. С’таш же принялся озираться в поисках пути на зрительские трибуны.

Поединки шли один за другим уже четвёртый час. Всё это время С’таш не покидал своего места: хотя номера участников и порядок выступлений был известен, он боялся, что люди что-нибудь перепутают, и он, отлучившись, пропустит выход Тана. Ничего, во время долгих переговоров С’таш выдерживал и не такое.

– Держи, – добродушный старик-шагранец плюхнулся на соседнее место и протянул С’ташу одно из своих щупалец, обвивающее небольшой стакан с трубочкой.

– Что это? – С’таш недоверчиво покосил…