Снегурочка носит мини

Юлия Набокова Снегурочка носит мини

В магазине карнавальных костюмов царило предпраздничное оживление. Бритый налысо здоровяк прикладывал к могучим плечам костюм Деда Мороза. Тоненькая смешливая студентка примеряла парик Снегурочки с двумя белокурыми косичками. Высокая брюнетка с эффектной гривой кудрей изучала вешалку с платьем пиратки с таким пристрастием, словно собиралась появиться в нем на красной ковровой дорожке премии «Оскар». Аня замешкалась посреди зала, с любопытством оглядывая посетителей, и Лерка нетерпеливо подтолкнула ее к прилавку.

— Могу я вам помочь? — Из-за кассы вынырнула бойкая молоденькая сотрудница в ярко-голубом карнавальном парике Мальвины, профессионально стрельнула густо подведенными глазами на Аню и на Леру. — Дайте угадаю: вам наряд для новогоднего маскарада? Или костюм Снегурочки для утренника?

— Снегурочки, — кивнула Аня и, смутившись, добавила: — Только не для утренника.

— А наоборот, — хохотнула под боком Лера.

— Как это наоборот? — Мальвина в недоумении сдвинула брови домиком.

— Мне нужен костюм Снегурочки для свидания, — выпалила Аня, пока Лера не ляпнула чего-нибудь лишнего.

— А, понимаю! — Мальвина задорно подмигнула ей и шлепнула на прилавок свежий выпуск журнала «Сплетница». — Тоже статью прочли?

Точно такой же журнал лежал в сумке Ани. Часом ранее она читала его в кафе, дожидаясь по обыкновению опаздывавшую Лерку. Обычно Аня таскала с собой не глянец, а томик английских классиков в оригинале, как и подобает учительнице английского языка. Но вчера кто-то из старшеклассниц забыл журнал на парте, и, закрывая класс на школьные каникулы, Аня захватила журнал с собой. Соблазнилась на название статьи на обложке — «Десять сюрпризов любимому в новогоднюю ночь». Ведь новогоднюю ночь она собиралась провести наедине с Филиппом. Тот давно намекал, что пора перевести их отношения на более близкие, и романтичная Аня собиралась преподнести ему такой подарок в праздничную ночь. Она хотела, чтобы их первая близость была особенной — приуроченной к волшебному бою курантов, ознаменованной праздничными салютами, раскрашенной искрами бенгальских огней. Об этом Аня и думала в кафе, рассеянно читая статью известной журналистки Светланы Лисичкиной. В числе прочего, изобретательная девушка советовала читательницам подарить себя любимому мужчине, нарядившись в игривое платье Снегурочки. Фотография фигуристой прелестницы в коротком красном платьице с глубоким вырезом и с шапкой Санта-Клауса на голове прилагалась. Аня посмеялась над советом и хотела повеселить Леру, показав ей снимок. Да только Лера вдруг решила, что это гениальная идея, и Аня опомниться не успела, как подруга уже привезла ее в магазин маскарадных костюмов.

— К нам еще вчера две девицы прибегали, — охотно поделилась Мальвина, — и сегодня трое. Размели все взрослые Снегурочьи наряды, сейчас посмотрю, что осталось. Сорок четвертый? — Она профессионально прищурилась, определяя на глаз Анин размер.

Аня кивнула.

Мальвина нырнула под прилавок, порылась в закромах и достала запечатанный пакет с одежкой. Аня едва взглянула на фотографию модели в коротком красном платье, отороченном белым искусственным мехом, как густо покраснела. На девушке было еще меньше одежды, чем на снимке в журнале! А узкий корсет, плотно облегающий грудь и талию, и пышная юбочка, едва прикрывавшая ноги, выглядели верхом легкомыслия и навевали ассоциации с кабаре «Мулин Руж».

— То, что надо! — восхищенно выдохнула Лера. — Просто чума!

— Не пойдет, — строго отмела Аня и обратилась к продавщице: — У вас есть что-нибудь поприличнее?

— Синичкина, не ерепенься! — горячо перебила ее Лера. — В чем поприличнее в свою школу благородных девиц будешь ходить.

— Почему девиц? — удивилась Аня. — У нас общая школа — для мальчиков и девочек.

— Вы учительница? — Глаза Мальвины вспыхнули любопытством, и Аня неловко замялась. Вот уж где ей не хотелось бы обсуждать свою профессию — так это у прилавка, на котором лежит весьма откровенный наряд Снегурочки.

— Вы можете его примерить, — предложила Мальвина, так и не дождавшись ответа.

— А мы сейчас на глаз прикинем, — вмешалась Лерка и, с согласия продавца, открыла пакет и приложила красную бархатную тряпочку с белой опушкой к замершей Ане.

— Вам очень идет! — Здоровяк, определившийся наконец с кафтаном Деда Мороза, скользнул по Ане жадным взглядом.

— Будете брать? — засуетилась Мальвина, взяла кафтан и повела покупателя к кассе, оставив подружек наедине.

Аня шарахнулась от Леры и зашипела:

— Убери! Я это никогда не надену.

— Да ты что! — бурно возразила Лера, прижимая одежку к себе. — Видала, как на тебя этот кекс слюни пускал? Платьице — что надо! Бери, Синичкина, не ломайся!

— Лер, это все не по мне. Ну как ты себе представляешь меня — в этом? — Аня с неодобрением покосилась на фривольный наряд. — Я ведь все-таки учительница!

— Учительница ты у себя в школе, а в новогоднюю ночь ты будешь богиня, муза, мечта! Филипп с ума сойдет от счастья!

— Или решит, что это я сошла с ума, — усмехнулась Аня. — Нет, Лер, пойдем отсюда!

Она хотела забрать у Леры наряд, но та вцепилась в него не на жизнь, а на смерть. Аня тянула, Лера пыхтела — никто не хотел уступать. В конце концов, Ане все же удалось одержать верх и выдернуть платье из цепких рук подруги. Она кинула его на прилавок, решительно развернулась, намереваясь уйти, и лицом к лицу столкнулась с мамой своей ученицы Яны Иголкиной. Да так и остолбенела. Иголкина была дамой столь же любознательной, сколь и колкой на язык. Больше всего на свете она любила распускать сплетни, и репутация нескольких школьных учителей уже пострадала от чудовищных баек авторства Иголкиной. Нетрудно представить, какая сплетня родится в мозгу Иголкиной, когда она увидит костюм Снегурочки, который рассматривала Аня. Самой безобидной, наверняка, будет версия о том, что учительница английского языка Анна Андреевна Синичкина в свободное от уроков время подрабатывает стриптизом.

— Анна Андревна! — пропела Иголкина, впившись в Аню жадным взглядом любителя-папарацци. — С наступающим вас! Какая встреча! А вы что, тоже костюмчик покупаете?

Иголкина нетерпеливо заглянула Ане за плечо, но Аня загородила прилавок, на котором лежал костюм Снегурочки, спиной и выпалила:

— С наступающим! А я вот зашла купить… — Ее взгляд лихорадочно скользнул по прилавку с париками за спиной Иголкиной и зацепился за кудрявый трехцветный шар. — Парик клоуна!

— Клоуна? — оторопела Иголкина. — А зачем?

— Соседка попросила, — вывернулась Аня.

— А-а-а, — протянула Иголкина с явным разочарованием. Клоунский парик — не самый удачный повод для сплетен.

Кажется, поверила! Но не успела Аня перевести дух, как за спиной раздался громкий голос Мальвины:

— Девушка, так вы Снегурку брать будете?

Аня обернулась, уже чувствуя, что пропала. Мальвина подняла красные тряпочки с белой опушкой с прилавка и призывно махнула ей:

— Так берете?

— Прекрасный выбор, Анна Андревна, — злорадно хмыкнула за ее спиной Иголкина.

Аня была близка к обмороку от стыда. Теперь сплетни о ней будут гулять по всей школе! Уж Иголкина-то расстарается.

— Конечно, беру! — Лера отодвинула ее локтем, шагнула к прилавку и вытащила кошелек. — Мой Колюсик будет в восторге!

Лера незаметно подмигнула Ане и расплатилась за покупку. Аня обернулась к Иголкиной, которая выглядела явно разочарованной.

— Ой, вы уж простите, Анна Андревна, — кисло выдавила та, — я уж грешным делом решила, что это ваше.

— Ничего, — Аня великодушно кивнула, опустила глаза и заметила, как из небольшой сумочки Иголкиной выглядывает свернутый в трубочку журнал. Не было никаких сомнений — это был последний выпуск «Сплетницы»! Тот самый, со статьей журналистки Светланы Лисичкиной, которая и привела Аню в магазин карнавальных костюмов.

Заметив ее взгляд, Иголкина страшно смутилась и попыталась запихнуть журнал в сумочку. Неужели она тоже явилась в магазин, следуя совету из журнала?

— Извините, я спешу, — Иголкина проскользнула мимо Ани к стойке с карнавальными масками, цапнула первую попавшуюся маску зеленого тролля и принялась увлеченно ее разглядывать.

Лера расплатилась за покупку, забрала пакет, дала Ане знак следовать за ней и первой вышла из магазина. В дверях Аня столкнулась с мужчиной, в темных волосах которого сверкнули кружевные снежинки. На миг они оказались друг к другу так волнующе близко, что Аня вдохнула аромат его цитрусового с горькой ноткой парфюма, и отчего-то сердце забилось чаще. Мужчина ей улыбнулся и отступил, пропуская. Аня скользнула в дверь и вдруг почувствовала себя заколдованной принцессой, которая прошла мимо того единственного, который предназначен ей судьбой, и не смогла его узнать. Повинуясь неведомому импульсу, она повернулась, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Незнакомец со снежинками в волосах неотрывно смотрел на нее — так, словно все эти годы искал ее одну. Казалось, еще миг — и неведомая сила швырнет их друг к другу. Но тут хлопнула дверь, и наваждение прошло. Мужчина остался в магазине, а Аня заторопилась к Лерке, коря себя за пустые мечты. Какая из нее заколдованная принцесса? Вот еще придумала! И вообще — у нее есть Филипп, с которым она собирается встречать Новый год. Уже сегодня!

— Что это было? — От глазастой Лерки не укрылась их рокировка. — Вы друг на друга так пялились, что я почти поверила в любовь с первого взгляда.

— И ничего мы не пялились, — горячо возразила Аня, торопливо шагая по улице.

— А вот Филипп на тебя точно будет пялиться, когда ты наденешь это! — Лерка сверкнула глазами и сунула в руки подруги пакет из магазина.

— Ты его все-таки купила! — Аня испуганно обернулась, боясь увидеть за спиной вездесущую Иголкину.

— Не боись, Синичкина, хвоста за нами нет, — хмыкнула Лера. — Это мамаша твоего ученика была? Ты так побледнела, аж с лица спала.

— Ученицы, — поправила Аня. — Спасибо, что выручила! Если бы она поняла, что это я к платью примерялась, я бы стала героиней сплетен номер один на ближайший год.

— Для этого и существуют подруги! — Лера довольно улыбнулась и пригладила золотистые локоны. — А тетка противная, по ней сразу заметно. Кстати, ты видела, что у нее за журнал был в сумке? Вот умора! Похоже, она тоже решила удивить своего мужа в Новый год.

Чем там решила удивить изобретательная Иголкина своего благоверного Иголкина, Аню волновало мало. Всеми ее мыслями сейчас владел пакет с платьем Снегурочки, который всучила ей Лерка.

— Что же мне теперь с этим делать? — пробормотала она, заглянув внутрь. Легкомысленная красная тряпочка никуда не делась, а к ней прибавилась еще шапочка Санты с большим пушистым помпоном.

— Нравится? — ввернула Лерка и вольно процитировала Евгения Шварца. — Лучшее украшение Снегурочки — скромность и крошечное платьице. А еще шапка с помпоном!

— Только помпона мне для полного счастья и не хватало, — протянула Аня.

— Я так и знала, — просияла Лерка. — Поэтому носи на здоровье и помни мою доброту.

— Помнить буду, а носить не обещаю. Может, вернем это в магазин, пока далеко не ушли?

— Опять двадцать пять! — возмутилась Лера. — Ну чего ты жмешься, как институтка? Боишься напугать своего Филиппа декольте и голыми коленками? Так не боись, уверена — он парень смелый! И вообще — Новый год ведь, Анюта! Когда же шалить, как не в Новый год? — Лера озорно ей подмигнула, а затем наклонилась к сугробу, сгребла пригоршню свежего снега, слепила из него снежок и запустила в спину впереди идущего мужчины в черной дубленке.

— Лер, ты что? — ахнула Аня.

Мужчина, вздрогнув, обернулся, готовый уже обругать хулиганов-мальчишек, но увидев двух девушек, растерялся, провел перчаткой по спине и ускорил шаг.

— Видала? — усмехнулась Лера. — Он даже не подумал, что это я или ты.

Аня сверху вниз взглянула на подругу. Маленькая и кругленькая, Лера была совсем непохожа на хулиганку. Вполне себе респектабельная девушка — красивая прическа, норковая шубка, высокие сапожки, небольшая фирменная сумочка на цепочке, чуть побольше кошелька. Только карие глаза озорно блестят на раскрасневшемся от легкого морозца лице.

— В том-то вся и соль, — горячо продолжила Лера, — в Новый год можно и нужно делать то, чего от тебя никто не ждет. Только так и можно изменить жизнь и воплотить в жизнь свои мечты. Ты же хочешь, чтобы твои отношения с Филиппом перешли на новый уровень?

— Ты так говоришь, как будто я персонаж компьютерной игры, — возразила Аня, скользнув взглядом по своему отражению в празднично наряженной витрине. В паре с Лерой они смотрелись забавно: Аня — полная противоположность подруге, высокая и худая. И одета куда менее эффектно — в практичные джинсы и теплый пуховик. Такой ее и Филипп обычно видит. И, конечно же, он совершенно не ждет того сюрприза, который приготовит ему Аня, надев абсолютно нетипичный для себя наряд. Слишком яркий, слишком игривый, слишком откровенный.

— Не придирайся к словам. Так хочешь или не хочешь?

— Хочу, — Аня замялась, — но разве обязательно так радикально… — Она покосилась на пакет с костюмом.

— Только так и никак иначе! — убежденно заявила Лерка. — Тем более, сейчас Новый год! Ты же сама всегда говоришь, что именно под Новый год с тобой случается все самое хорошее.

В самом деле, Новый год всегда входил в жизнь Ани Синичкиной с необыкновенными чудесами и восхитительными подарками. Самые радостные события случались с Аней именно в это волшебное время — когда старый год уступает дорогу новому и кажется, что счастье только и ждет, чтобы обрушиться на тебя сверкающим фейерверком в первые дни января. Переезд в сияющую миллионами огней Москву — еще в детстве, первый поцелуй — на новогоднем школьном огоньке в последнем выпускном классе, рождественские каникулы в Лондоне — щедрый подарок лучшим студентам иняза. Сейчас же все мысли Ани занимала предстоящая новогодняя ночь с Филиппом, ради которого она решилась на совершенно несвойственный для себя поступок.

— Даже не сомневайся, Анюта. Филипп будет без ума от тебя! — заверила Лера. — Он-то привык видеть тихоню-училку, а тут его ждет сюрприз!

— Ладно, — решилась Аня, — уговорила. Сколько я тебе денег должна? — Она полезла за кошельком.

— Нисколько! — отмахнулась Лера. — Это мой тебе новогодний подарок.

— Купите веточки, еловые! К праздничку! — На углу у супермаркета стояла опрятная старушка в поношенном драповом пальто и, зябко ежась на ветру, протягивала прохожим еловую ветку. У ее ног стояло полное ведро — еловые ветки спросом не пользовались.

31 декабря люди тащили домой полные пакеты деликатесов или спешили в гости налегке — с тортом и бутылкой шампанского. И им не было никакого дела до старушки, которая мерзла на морозе, в надежде продать еловые ветки к празднику.

Старушка заметила сочувствующий взгляд Ани, кошелек в ее руках и с надеждой протянула ей пушистую, в крупных снежинках ветку.

— Купи, дочка, к праздничку! — Выцветшие голубые глаза слезились на ветру, и у самой Ани навернулись слезы. Что за нужда выгнала пожилую женщину на мороз в предновогодний день?

— Ань, пойдем, — Лера нетерпеливо потянула ее за рукав, но та не двинулась с места.

— Возьмешь, дочка? — оживилась старушка и наклонилась к своему ведерку. — Сколько тебе? Я самых красивых сейчас наберу.

— Я все возьму, — Аня открыла кошелек и вынула тысячную купюру. Все, что осталось после новогоднего шопинга. Она изрядно потратилась, но все необходимое у нее есть — подарки маме и Филиппу, продукты к праздничному столу. Старушке эти деньги сейчас нужнее.

— Правда, все возьмешь? — Пожилая женщина обрадовалась, как ребенок, и, словно боясь, что Аня передумает, торопливо вынула из ведерка охапку веток и вручила девушке.

Аня вдохнула еловый аромат праздника, уткнула нос в мягкие пушистые иголки, и на душе сделалось легко и радостно. Она была уверена: хочешь получить новогоднее чудо — и сам не скупись на добрые дела. Теперь старушка может отправиться домой, согреться теплым чаем и купить себе к чаю торт и конфеты.

— Ой, — растерялась старушка, разглядев купюру, — а сдачи-то у меня нет.

— Сдачи не надо, — Аня помотала головой.

— Да как же? — всплеснула руками старушка. В одной руке зажата денежка, в другой — по-прежнему еловая веточка, которой она зазывала покупателей.

— С Новым годом вас! — улыбнулась Аня.

— И тебя, милая! Спасибо тебе, дочка. Куплю теперь подарок внучку. На пенсию-то разве купишь? Выручила ты меня. — Старушка довольно сунула купюру в карман и взмахнула еловой веткой, словно та была волшебной палочкой: — Счастья тебе, любви, как в сказке! И тебе, красавица, — кивнула она Лерке, затем схватила ведерко и засеменила к магазину игрушек по соседству с супермаркетом.

— И куда ты теперь этот веник денешь? — фыркнула Лера. — Сапоги новые себе пожалела купить, а на елки тебе денег не жалко.

— Мне не жалко, — повторила Аня, прижимая к себе колючий «букет».

— Что ты в него вцепилась-то? Вон мусорный бак стоит, бросай туда.

Выбросить еловые ветки? Ни за что! Аня помотала головой.

— А что ты с ними делать будешь? — удивилась Лера.

— Поставлю дома в вазу.

— У тебя же дома елка живая!

— Ничего, елки много не бывает, — парировала Аня. — И вообще, я бы лучше выбросила этот костюм, — она тряхнула пакетом.

— Синичкина, — нахмурилась Лера, — что-то я тебя не пойму! Ты своему любимому мужчине хочешь подарок сделать или нет?

— Хочу, — вздохнула Аня.

— Тогда топай и не строй из себя жертву, — велела Лера своим фирменным командным тоном, которым распекала подчиненных. Будь Лера учительницей, как Аня, к своим двадцати пяти уже дослужилась бы до завуча и стала бы Аниной начальницей. Но, получив диплом педагогического вуза, благородному просвещению юных душ Лера предпочла продажную рекламу и спустя два года после окончания университета весьма уютно чувствовала себя в должности заведующей пиар-агентства.

Благодаря этой должности Лера могла себе позволить новенький синий «Пежо», к которому и привела Аню. Аня с удовольствием избавилась от ноши, сгрузив ветки в багажник, и нырнула в салон, пахнущий любимыми Лериными духами «Жадор».

— Хорошо живешь! — оценила она, стянув перчатку и проводя рукой по мягкой обивке кресла.

— А то! — Лера не скрывала своего самодовольства. — И ты тоже могла бы. Зову тебя к нам, зову…

— Ты же знаешь, я люблю свою работу! — привычно возразила Аня.

— Этих вечно орущих балбесов? — фыркнула Лера, заводя мотор.

— И балбесов я тоже люблю, — улыбнулась Аня. — Видела бы ты, какой поздравительный плакат мне седьмой «Б» подарил! А ребята из восьмого «А»…

— Вот счастье-то! — насмешливо перебила ее Лера, выруливая на проспект. — Жизнь удалась!

— Не буду тебе больше ничего рассказывать, — насупилась Аня, — все равно ты ничего не оценишь.

— Почему же? Я могу оценить новую шубу, если бы она у тебя была, — Лера выразительно стрельнула глазами на Анин пуховик.

— Я имела в виду — ничего нематериального! — обиженно воскликнула Аня. — Ты, наверное, и Колюсика своего за шубу любишь?

— А за что ж его, паразита, еще любить? — добродушно отозвалась Лера. — На Тома Круза фасадом не тянет, для Шварценеггера мускулатурой не вышел. Так хоть бумажником не подкачал. И дом у него загородный все равно, что дворец. Фейерверки в полночь пускать будем — красота!

— Желаю тебе, Лера, встретить в Новом году настоящую любовь — чистую и бескорыстную! — с чувством выговорила Аня.

— Как у тебя с Филиппом? — с иронией уточнила Лера.

— Как у меня с Филиппом, — Аня поспешно кивнула, а перед глазам возник образ незнакомца, с которым она столкнулась в дверях. Что за наваждение такое?

— А тебе, моя бескорыстная, желаю, чтобы твой распрекрасный Филипп купил тебе новую шубу, сережки с бриллиантами и вывез в Париж на уикенд, — не осталась в долгу Лера.

— Не надо мне бриллиантов! — запротестовала Аня.

— А вот это ты зря, себя надо ценить, — возразила Лера. — И не на жалкие полкарата, а на все сто!

— Сто каратов только в музее бывают.

— Так ведь и ты у нас редкая жемчужина. Умница, красавица, учительница английского и до сих пор в любовь веришь.

— Как же в нее не верить, тем более под Новый год? — улыбнулась Аня.

За окном проносились укрытые снегом бульвары, нарядные высокие елки. То тут, то там мелькали красные колпаки Санта-Клауса, в которые нарядились молодые люди, а у пешеходного перехода ждал зеленого сигнала бородатый Дед Мороз в синей шубе, нетерпеливо постукивая посохом. По тротуарам спешили люди, несущие в бумажных пакетах подарки для своих близких… Интересно, что ей приготовил Филипп, мечтательно подумала Аня и тут же смутилась, вспомнив о своем подарке. Оценит ли Филипп, понравится ли ему?

— Не волнуйся, Филипп будет в восторге, — словно прочитав ее мысли, сказала Лера и нажала на кнопку магнитолы.

Из динамиков полилась веселая песенка из «Чародеев»:

— И Новый год, что вот-вот настанет исполнит вмиг мечту твою…

— Сделай погромче! — попросила Аня и принялась подпевать: — Если снежинка не растает…

— В твоей ладони не растает, — подхватила Лера.

— Пока часы двенадцать бьют, пока часы двенадцать бьют! — хором пропели подружки.

До Нового года оставалось совсем немного, и Ане сделалось весело при мысли о том, что она задумала совершенно несвойственную для себя авантюру. Однако она даже не могла представить, какую авантюру в то время затевал сам Филипп.

— Что-что ты хочешь, чтобы я сделал? — ошеломленно переспросил Стас у Филиппа, выпрямляясь над бильярдным столом. В игровом зале было шумно, и Стас решил, что ослышался.

— Ты просто заедешь к ней домой, отдашь ключ и скажешь, что между нами все кончено, — спокойно повторил приятель, обходя стол и примеряясь к следующему шару.

Кто-то тридцать первого декабря ходит с друзьями в баню, а у Филиппа и его приятелей было заведено играть в бильярд. Мужчины посещали зал круглый год, но именно в последний день декабря представлялась уникальная возможность взять реванш за былые промахи и сыграть ва-банк, поставив на кон исполнение желания. В прошлом году проигравший Филипп был вынужден рядиться в шубу Деда Мороза и поздравлять детишек друзей. Смешно! Какой из него дед? Сам худой, высокий, дедморозова шуба на нем болталась, как на пугале — еще бы два Филиппа туда уместились. Ну хоть светлые волосы и голубые глаза в кассу оказались. Да и вообще он симпатичный, что скрывать. Когда без ватной бороды по улице шел, девчонки ему глазки строили — будь здоров! Правда, одна барби его за стриптизера приняла — ну так ему это даже польстило. Он ей на новогодних каникулах такой стриптиз показал — стены тряслись. Оказывается, быть Дедом Морозом весело! А уж как на него дети смотрели — как будто он прямиком из сказки сбежал. Приятно, что скрывать!

В этом же году семейные приятели разъехались по дачам и заграницам, и на ежегодный турнир имени Деда Мороза выбрались только холостяки Стас и Филипп.

— То есть девушка ждет тебя встречать Новый год, а ты собираешься бросить ее, даже не объяснившись лично? — строго уточнил Стас.

— Именно! — Филипп виртуозно загнал шар в лузу. Сегодня он был в превосходной форме, намеревался выиграть турнир и снова почувствовать себя волшебником, провернув одно хитрое дельце.

Он и не думал, что все так запутается! Встречаться с двумя девчонками одновременно было забавно, еще месяц назад он со смехом рассказывал об этом Стасу. Скромница Аня будила в нем инстинкт охотника. Они ходили вместе по выставкам и музеям, и он терпел ее рассказы о прочитанных книгах ради возможности потискать ее на заднем ряду в кино. Однако дальше поцелуев дело не продвигалось. Аня жила с мамой и уединиться у нее дома никак не получалось — вредная Елена Руслановна то и дело заглядывала в комнату, предлагая чай или задавая глупые вопросы. А к нему в гости Аня ехать категорически отказывалась, словно была не современной продвинутой девушкой, а барышней из девятнадцатого века. Тогда-то и подвернулась Аля — пылкая и доступная танцовщица, готовая исполнить любые его фантазии. Филипп выгуливал Анну по музеям, благочинно целовал на прощание и мчался на встречу к Алине, гадая, что придумает на этот раз неутомимая любовница.

«Дожать» Аню было делом чести, но внезапно подкрался Новый год, и у Филиппа нарисовались сразу две перспективы праздничной ночи. Аня приглашала в гости к себе домой, обещая какой-то сюрприз. Ничего интересного от школьной училки ждать не приходилось. В лучшем случае, его ждет какой-нибудь экзотический салат, в худшем — знакомство со столетней прабабкой, которая всю новогоднюю ночь будет дотошно допытываться, когда же Филипп сделает предложение ее замечательной правнучке. На всякий случай, Филипп пригласил Аню встречать праздник у него дома, но Аня уперлась, как пионерка, и звала в гости к себе. А вот Аля сама напросилась на Новый год к нему домой, пообещав захватить с собой «камасутру». Выбор был очевиден, тем более, что Филипп верил в поговорку «как Новый год встретишь, так его и проведешь». Но он все медлил, отложив объяснения с Аней, а она тем временем готовила сюрприз, о чем напомнила сегодня днем. Филипп привычно ответил, что приедет, подумав, что как-нибудь все образуется. А потом зашел в бильярдный зал, увидел Стаса — и решение пришло само.

Да какое! Филипп вспомнил то прошлогоднее упоение, когда он раздавал детям подарки и чувствовал себя волшебником. И вот теперь снова появилась возможность совершить чудо, но уже для взрослых. Аня ему не нужна, он все равно собирался избавиться от нее. Да и она вряд ли его любит, иначе бы уже давно сдалась под его напором и согрела его холостяцкую постель.

Нет, она его не любит, и сердца он ей не разобьет, успокаивал себя Филипп, планомерно загоняя шары в лузы и оценивающе поглядывая на приятеля. Аня и Стас — как он не замечал, что эти двое просто созданы друг для друга? Теперь все встало на свои места. Аня — милая, начитанная, добрая, скромная. Стас — надежный и серьезный, настроен на женитьбу. Даже на непутевой Лариске был готов жениться, вовремя же Филипп тогда вмешался! Но не о ней сейчас речь… Аня и Стас, Стас и Аня. Надо просто познакомить их друг с другом.

Все было бы гораздо проще, не будь Стас таким независимым. Ведь ему не скажешь: «Эй, приятель, поезжай-ка к моей подруге-училке да утешь ее!» Стас слишком гордый, едва заподозрит его в сводничестве, сразу же пиши-пропало. Филипп придумал изящное решение: он выиграет турнир, пошлет Стаса к Ане и будет надеяться, что эти двое понравятся друг другу. Ведь что ни говори, чувствовать себя Купидоном гораздо приятнее, чем подлецом, бросающим девушку в новогоднюю ночь.

— Это подло. Я не буду в этом участвовать. — Стас мастерски забил шар, сравняв счет.

— Ты не сможешь отказаться от выполнения желания, если проиграешь, — напомнил Филипп, делая очередной блестящий удар.

— Ты еще не выиграл, — и Стас подкрепил свои слова забитым шаром.

На игровом столе осталось несколько шаров, турнир переходил в финальную стадию.

— Но я еще и не проиграл! — Филипп проводил загоревшимся взглядом двух красоток, занявших места за соседним столом, и загнал очередной шар.

— Ты можешь встречаться хоть с тремя девушками, если тебе позволяет совесть, — парировал Стас, наклоняясь над столом.

Филипп напрягся: про Аню и Алю он ему рассказывал сам, но неужели Стас что-то узнал и про Лариску? Но приятель крепко держал кий, сосредоточенно примеряясь к удару, и Филипп выдохнул. Нет, Стас не знает, что Лариса бросила его после того, как провела ночь с Филиппом. Иначе он бы давно начистил ему физиономию. Филипп чувствовал вину перед Стасом, строившим с Лариской планы на будущее, и надеялся, что Аня излечит приятеля от любовной тоски. Честно говоря, Лариска ему никогда не нравилась, хоть и хороша бестия, ничего не скажешь. А вот Аня на роль жены Стаса подходила блестяще, как он только раньше до этого не додумался и не познакомил их?

— И я никогда не упрекнул тебя в этом, — продолжил Стас. — Но разбирайся со своими пассиями сам, не впутывай меня.

Шар точно вошел в лузу, приближая на шаг к победе. А вот Филипп совсем расслабился и, рисуясь перед цыпочками за соседним столом, не рассчитал силы и промазал.

Стас забил последний шар, и Филипп недовольно пожал руку победителю. Проигрыш не входил в его планы, но и выигрыш ему бы не помог. Как он мог упустить из вида порядочность приятеля? Стас ни за что не согласится поехать к скромнице Ане, чтобы передать ей прощальные слова Филиппа. А ведь так бы все складно сложилось!

— И какое у тебя желание? — кисло поинтересовался он, мучительно соображая, как бы довести задуманное до конца.

— Поезжай к девушке и скажи ей все сам.

— Ты не понимаешь, Стас! — мысленно прощаясь с мантией волшебника, Филипп с досадой швырнул кий на стол. И внезапно его озарило. Новый план был настолько дерзкий и неожиданный, что Филипп чуть не расхохотался. Что ж, иногда, чтобы совершить добро, приходится идти на чудовищную клевету.

— Она страшная женщина! — провозгласил он. «Не переиграл ли?» — засомневался он, глядя на друга.

— Кто? — усмехнулся Стас. — Та скромная учительница, которую тебе так и не удалось затащить в постель?

— Да при чем тут она? — бурно воскликнул Филипп.

— А ты разве не ее собираешься кинуть? — Стас изумленно взглянул на приятеля.

— Совсем меня за негодяя считаешь, да? — изобразил обиду Филипп. — Аля — любовь всей моей жизни!

— Вроде бы ее звали Аня? — подозрительно сощурился Стас.

— Вечно ты все путаешь! Аня — это та сексуально озабоченная фурия, которая мне проходу не дает. А Аля — скромная учительница, мой ангел, любовь всей моей жизни! — выпалил Филипп и с надеждой уставился на приятеля: проглотит ли он эту чудовищную ложь? Это Аня Синичкина — сексуально озабоченная фурия? Да это курам на смех!

— Подожди, — Стас недоверчиво потер переносицу. — Месяц назад ты мне жаловался на недотрогу-училку, которая замучила тебя своим занудством, и рассказывал про горячую штучку, которая словно сбежала из порнофильма.

Все так и было, мысленно усмехнулся Филипп, а вслух воскликнул:

— Так это когда было! Теперь я понял, что моя судьба — Аля.

— Недотрога-училка? — с сомнением уточнил Стас.

— Она, знаешь, какая замечательная оказалась? Я, может, даже женюсь! — вдохновенно врал Филипп, вводя в заблуждение своего порядочного приятеля. Стас никогда не согласится отвезти ключ скромнице-учительнице и тем самым избавить Филиппа от объяснений. Но если убедить приятеля, что он, Филипп, одумался, выбрал правильную девушку и собирается порвать с распутной особой, которая мешает его счастью, Стас не откажет. Главное, чтобы Стас и Аня познакомились. А там уже друг увидит, какая Аня Синичкина скромная и хорошая, и сразу в нее влюбится. Филипп мысленно потер руки, радуясь своей выдумке. Конечно, со Стасом потом придется объясниться и ответить за свою ложь. Но если все пройдет хорошо, то приятель его еще и благодарить будет!

— Ну так что, выручишь? — Он с надеждой уставился на Стаса.

— Только ради твоего счастья, — решился Стас. — Давай ключ!

— Спасибо, брателло! — Филипп протянул приятелю ключи от дома Ани. Он уже представлял, как Стаса встретит нарядная, скромная Аня и он сразу же в нее влюбится и станет искать предлог, чтобы остаться. А тут и Елена Руслановна выглянет из комнаты и пригласит к празднично накрытому столу с домашними салатами…

— На свадьбу не забудь, позови!

— Что? — очнулся Филипп от своих мыслей.

— Мое желание, которое ты проиграл: побывать на твоей свадьбе с Алей. И смотри, не томи, — усмехнулся Стас и, сжав в кулаке ключи от дома Ани, зашагал к выходу.

— Посмотрим еще, у кого будет свадьба, — хмыкнул Филипп. Перед его взором уже проносились картины шумного торжества, крики «горько!» и обращенные к нему слова благодарности молодоженов, рассказывающих свою историю знакомства в новогоднюю ночь. А все благодаря ему, Филиппу!

Филипп достал айфон, взглянул на пропущенный звонок Ани и набрал номер Алины. Наконец-то все определилось. Стас едет к Ане, а его самого ждет страстная новогодняя ночь и такой же бурный, если верить приметам, Новый год.

— Любовь моя, — промурлыкал он в трубку, — какое шампанское ты предпочитаешь к «Камасутре»?

— Синичкина, выходи! — нетерпеливо заколотила в дверь ванной Лера. — Сколько можно на себя любоваться? Дай и мне посмотреть!

— Ни за что! — Аня чуть со стыда не сгорела, разглядывая себя в зеркале. Никогда в жизни она такого не носила. И не станет! — Все, я сейчас же это снимаю!

— Я тебе сниму! — еще сильней забилась в дверь Лера. — Выходи сейчас же, а то дверь снесу!

Лера может, вздохнула Аня и открыла задвижку. Подруга, отступив на шаг, ахнула.

— Безобразие, да? — Аня зябко повела обнаженными плечами и нервно потянула край микроскопической юбчонки, чувствуя себя голой перед одетой в шерстяное платье Лерой. — Я сейчас же это сниму. Плохая была идея.

— Да ты что, Анька! Не вздумай! Выглядишь шикарно. Умереть не встать! — Лера восхищенно таращилась на нее. — Какая талия у тебя тонкая! Какие ноги длиннющие! А грудь — мечта поэта! Что ж ты это богатство раньше прятала, дурында?

— Лер, я это не надену, — твердо сказала Аня. — Это костюм стриптизерши. А я все-таки учительница!

— Учительница ты в школе, с детьми, — парировала Лера. — А сегодня ты подарок для своего мужчины. А мужчины, моя дорогая, не об училке мечтают, а о горячей Снегурочке. Такой, какая ты сейчас. И с размером мы угадали. Тютелька в тютельку!

— Да мне в таких тютельках даже перед тобой стоять стыдно! — воскликнула Аня, стараясь натянуть пониже край юбочки. — Все, Лерусик, разговор окончен! — Она прошла в комнату. — Я просто надену платье, и все.

— Вот этот наряд монахини? — Лера, встав в дверях, с сарказмом кивнула на вешалку с черным бархатистым платьем, висящим на дверце шкафа. — В нем, наверное, еще теть Лена щеголяла.

— Платье новое, — с обидой возразила Аня. — Я его неделю назад купила.

— На распродаже? — заинтересованно протянула Лера.

— Да, с 50-процентной скидкой, — похвалилась своей удачей Аня.

— Оно и видно! — ехидно заметила Лера. — Кто ж такую красоту за полную стоимость купит? Дурочек не нашли.

— Хватит, не уговаривай меня! — Аня схватилась за спасительное платье, благо оно было длинным, до самого пола, и прикрыла им фривольный наряд Снегурочки. — Если тебе этот костюм нравится, сама и наряжайся!

— Была бы у меня фигура, как у тебя, нарядилась бы, сделала бы своему Колюсику подарок, — Лера завистливо вздохнула. — Только куда мне? Это ты у нас девушка-Снегурочка, а я — баба-снеговик!

Лера подкралась к Ане и выдернула из ее рук платье.

— Отдай! — Аня бросилась за ней, оттеснив ее к окну.

Лера заметалась у подоконника: с одной стороны елка, с другой Аня наступает — деваться было некуда. Но когда Аня уже протянула руку за платьем, Лерка неожиданно подпрыгнула, распахнула приоткрытую форточку и швырнула платье. Оно вспорхнуло в воздухе черной птицей и улетело вниз. Аня так и ахнула:

— Да ты что?!

— Сжигаю мосты, — довольно потерла руки Лера.

Аня распахнула окно, свесилась вниз и увидела, как платье уже вертит в руках какая-то женщина, бросившая сумки с продуктами. Аня собиралась крикнуть, чтобы та оставила платье в покое — это ее вещь и сейчас она за ней спустится, но узнала в ней соседку Наталью и запнулась. Наталье было за сорок, она одна воспитывала двоих детей, на которых и тратила всю свою небольшую зарплату кассира. Сама же годами ходила в изношенном пальто, растоптанных сапогах и выцветших кофточках, жалея денег на обновки. Платье, выброшенное Лерой, стало для Натальи настоящим новогодним подарком — неожиданным и приятным. Женщина расправила платье, прижала к себе поверх старого пальто и счастливо заулыбалась. Пусть носит с удовольствием, подумала Аня, простившись с платьем.

— Вот ей как раз по возрасту! — заявила Лерка, потеснившая Аню в окне. — Смотри, как она рада.

Женщина поспешно запихнула платье в пакет и заторопилась в подъезд, словно боясь, что платье у нее отберут.

— И все равно я это карнавальное неглиже на Новый год не надену, — упрямо заявила Аня, закрывая окно.

— Анюта, что-то я не пойму! — рассердилась Лера. — Ты своему Филиппу хочешь сюрприз сделать или нет?

— Хочу, но…

— Никаких но! Я и Светлана Лисичкина тебе плохого не посоветуем! — Лера схватила лежащий на диване глянцевый журнал и потрясла им.

Аня тихо вздохнула. Не в добрый час она подобрала «Сплетницу»!

— Анюта, даже не сомневайся! Филипп будет от тебя без ума, — заверила подруга. — А где у тебя косметика? К такому наряду надо соорудить макияж поярче.

Смирившись с неизбежным, Аня выдала ей свою косметичку. Лера вытряхнула ее содержимое на стол и принялась за ревизию.

— Тени а-ля натюрель, не в кассу… Карандаш бежевый… Для губ что ли? В топку! Помада… гигиеническая, у первоклашек отобрала? Блеск для губ, ну наконец-то! — обрадовалась она, но уже через секунду разочарованно воскликнула: — И тот бесцветный! Это что же, весь твой арсенал обольщения?

— Я косметику не для того использую, — заметила Аня. — Между прочим, я учительница, если ты забыла. И краситься ярко мне нельзя.

— А быть серой молью тебе можно? — сердито возразила Лера. — Вспомни Мэри Поппинс — она тоже училка была, но зато стильная какая! Само совершенство, выше всяких похвал, между прочим!

Она сбегала в коридор и вернулась со своей сумкой.

— Щас мы из тебя сделаем звезду! — пообещала Лера, вытаскивая свою косметичку.

— Тебе не кажется, что это уже слишком? — Аня опасливо покосилась на ярко-красную помаду, которой вооружилась подруга.

— Снегурочка должна быть нарядной. Рот закрой и не двигайся!

Лера нарисовала Ане красные губы и прошлась кисточкой по скулам, наложив румяна погуще.

— Теперь глаза! — Она вытряхнула из косметички две коробочки с тенями. — Коричневые не в тему, остаются сиреневые. Жалко, что голубых нет, они бы подошли идеально… У тебя нет случайно?

— Голубых нет, — виновато потупилась Аня.

— У кого я спрашиваю! — Лера безнадежно махнула рукой, открыла коробочку с сиреневыми тенями и вооружилась аппликатором. — Глаза закрой. И не дыши… Отлично, теперь тушь. Эх, жаль, не синяя… Поздно ты, Анюта, статью увидела, не подготовились мы толком. Все на скорую руку приходится делать.

— Не слишком много? — заволновалась Аня, когда Лера принялась наносить второй слой туши.

— Доверься профессионалу!

— Ты же пиарщица, а не визажист, — возразила Аня.

— А я о чем говорю? Хороший пиарщик — лучший визажист. Эх, жаль, что блестки у меня дома остались…

— Слава богу! — вырвалось у Ани, которая уже устала чувствовать себя куклой, которую одевают и красят. Хорошо, хоть от попытки соорудить на ее голове что-то экстравагантное Лера отказалась, согласившись оставить Ане распущенные волосы и надеть на голову красную шапочку Санта Клауса.

— Замри! — Лера взяла шапочку и, поднявшись на цыпочки, нахлобучила ее на голову Ане. — Теперь все, красотка. Ты готова ко встрече с мужчиной своей мечты.

— Я не уверена, что он готов ко встрече со мной… такой, — засомневалась Аня и сделала шаг к зеркалу.

Куртизанку, стоящую напротив нее, Аня не знала. Она была вызывающе смела и одета в крошечное красное платье, по подолу и краю корсета отороченное белым мехом. Короткая юбочка с кружевным подъюбником задорно топорщилась, едва прикрывая нижнее белье, тесный корсет со шнуровкой сзади подчеркивал талию и плотно облегал грудь. На обнаженные плечи свешивался белый пушистый помпон от красной шапочки. Лицо куртизанки было размалеванным, как у старшеклассницы, которая дорвалась до маминой косметички. Ресницы от излишков туши слиплись, как иголки, а губы были кроваво-красными, как у только что отобедавшей вампирши. В школе директриса Тамара Петровна таких красавиц собственноручно умывала в туалете и не успокаивалась, пока не отчищала с девчонок всю краску. Если бы сейчас директриса увидела учительницу английского языка Анну Андреевну Синичкину, ее бы, должно быть, хватил удар… Аня сама была близка к удару!

— Здорово, правда? — довольно заметила Лера. — Настоящая горячая Снегурочка!

— Кошмарно! — чуть не разрыдалась Аня, собираясь немедленно сорвать с себя это безобразие и смыть нелепую штукатурку. — Я выгляжу, как стриптизерша! Я не могу встретить Филиппа в таком виде, он решит, что я сбрендила.

— Он решит, что ты супер! — горячо заверила Лера. — Ты его поразишь в самое сердце!

— Лер, я накрашена, как… ночная бабочка! — выпалила заалевшая Аня.

— Уж лучше ночная бабочка, чем серая моль, — парировала Лера. — Расслабься, ты выглядишь на миллион баксов!

— Я лучше пойду умоюсь…

— Ах, ты не уважаешь мой труд?! — Лера сердито преградила ей дорогу.

— Признаться, макияж не так плох… в сравнении с нарядом! Лера, у меня вся попа наружу! А я ведь учительница!

— Ну, ты же не собираешься бегать с голой попой по всему району? — разумно парировала Лера. — А у себя дома ты можешь делать, что угодно. Хоть голой ходить. И ученики тебя такой никогда не увидят. В общем, отставить панику, Анюта. Смена имиджа — всегда болезненное событие. Ты вспомни «Модный приговор» или «Снимите это немедленно». Все героини встречают новый облик в штыки, но согласись, он же им на пользу.

— Обычно, да, — неохотно признала Аня.

— Так что расслабься и привыкай. Я тебе плохого не посоветую. Или ты мне не доверяешь?

— Доверяю… — почти сдалась Аня, взглянула на часы и засуетилась: — Филипп скоро приедет! А у меня ничего не готово! — Она кивнула на пустой стол, на углу которого лежала белоснежная скатерть и стояли два хрустальных бокала под шампанское.

— Главное, что готова ты сама! А на стол накрыть я тебе помогу.

Подруга ловко расстелила скатерть и унеслась на кухню. В следующие пятнадцать минут Аня и Лера со скоростью электровеника носились из кухни в комнату, заставляя стол разносолами, приготовленными Еленой Руслановной.

— Кстати, я тебе говорила, что у тебя мировая мама? — Лера подмигнула Ане, водружая на стол блюдо с заливной рыбой.

— Раз сто, — улыбнулась Аня.

Мама сделала ей шикарный подарок: словно почувствовала ее желание остаться наедине с Филиппом и договорилась встречать Новый год на даче у подруги. Она уехала еще накануне, оставив в холодильнике наготовленные ею салаты и праздничные разносолы.

Словно заправской официант, Лера задорно объявляла названия блюд, прежде чем поставить их на стол:

— Оливье, как же без него! Но у теть Лены он совершенно необыкновенный. Так бы и съела!.. Салат-ёлочка! Впервые вижу, это что за зверь?

— Обыкновенная селедка под шубой, — пояснила Аня, — просто выложена в форме елочки, а сверху зеленым лучком присыпана.

— Красота! — оценила Лера и умчалась за новым блюдом. — Нарезка мясная, фрукты мытые. Ну, вроде все!

— Осталось только сыры порезать, — заметила Аня, обводя взглядом стол. — Но это уж я без тебя справлюсь,

— А елкой-то как живой пахнет! — Лера с восхищением взглянула на стоящую в углу ель, украшенную старыми, хорошо сохранившимися стеклянными игрушками и блестящей мишурой. — Настоящий Новый год, как в детстве… — Она завороженно сделала шаг к елке, коснулась блестящего бока золотого шара со снегирем, засмотрелась на длинноухого зайчика.

Потом вернулась к столу, отщипнула виноградинку и похвасталась:

— А у нас тоже пир на весь мир будет. Колюсик всяких разносолов в ресторане заказал. В кои-то веки будет у меня настоящий праздник, а не пляски с ножом вокруг плиты. О, а вот и он! — Она схватилась за растрезвонившийся мобильный и заворковала: — Да, мой котик! Уже приехал? Уже внизу? Нет, подниматься не надо! — вскрикнула она, окинув ревнивым взглядом притихшую Аню. — Я уже бегу! Ну все, подруга, — она подскочила к Ане, поправила шапку Санта Клауса у той на голове, — Колюсик приехал, я пошла. Твой-то скоро будет?

— Надеюсь!

Раздался знакомый щелчок, и Аня изумленно уставилась на Леру, держащую в вытянутой руке мобильный.

— Что ты делаешь?

— Фото на память, — хихикнула Лера, отступая к двери. — Не бойся, никому не покажу, сама любоваться буду.

— А ну стой, немедленно сотри! — Аня бросилась к ней, но Лера ужом скользнула в коридор, сорвала с вешалки шубку и хлопнула дверью, прокричав на прощание:

— Веселого Нового года!

Оставшись одна, Аня стянула с головы шапку с помпоном и бросила на тумбочку, рядом с вазой, в которую она поставила еловые ветки, купленные у старушки. Затем кинула взгляд в зеркало — и сразу захотела умыться и переодеться. Но для начала решила завершить приготовления к праздничному столу — сделать сырную нарезку. Время в запасе еще было: Филипп никогда не появлялся вовремя, что, признаться, раздражало пунктуальную Аню, которая никогда не опаздывала ни на уроки, ни на свидания.

Аня прошла на кухню, порезала мягкие и твердые сыры, красиво разложила их на большом блюде, добавила горсть грецких орехов и веточку зеленого винограда. Вот теперь все готово!

Из открытой форточки повеяло сквозняком, и Аня подошла к окну, прислонившись пылающим лбом к холодному стеклу. С высоты третьего этажа было видно спешащих по двору людей и мигающую во дворе наряженную елку. До Нового года осталось всего несколько часов. Аня всегда любила этот праздник и ждала его, но вот сейчас настроение было совсем не праздничным. Аня чувствовала себя скованно в коротком платьице Снегурочки, словно играла чужую роль, которая ей совершенно не подходит.

Она отнесла сырную тарелку в комнату, вернулась в прихожую и взглянула на себя в зеркало. Нет, эта вызывающе одетая девица — не она! Как она только поддалась на такую авантюру? Она взрослая умная женщина, учительница, и не станет следовать идиотским советам из глупого журнала. Как хорошо, что Филипп еще не пришел и не застал ее в таком нелепом виде! Еще есть время избавиться от бесстыжего наряда, надеть приличное платье и встретить его принцессой, а не куртизанкой.

Звонок в дверь застиг врасплох. Аня испуганно подпрыгнула и заметалась, не зная, то ли открывать, то ли прятаться. Филипп! Неожиданно вовремя — как это на него непохоже! Что же ей теперь делать? Попросить его подождать, пока она переоденется? Но ведь у нее даже нет подготовленного платья — Лерка выбросила ее новогодний наряд в окно. В шкафу висит только строгая деловая одежда для школы, а вечерние платья хранятся в чемодане на антресоли — Аня так редко их надевает, что предпочла убрать подальше. Она побежала за табуреткой, но звонок снова нетерпеливо напомнил о себе.

— Иду! — крикнула Аня, выронив табуретку, и глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.

Придется сделать хорошую мину при плохой игре. Раз избавиться от наряда не удалось, надо следовать изначальному плану. Она встретит Филиппа в образе игривой Снегурочки и будет надеяться, что от ее сюрприза он не сбежит, сверкая пятками. Вот только будет лучше, если Филипп увидит ее не в дверях, а в комнате, у накрытого стола и елки…

Аня схватила шапку Санта Клауса с тумбочки и нахлобучила на голову. Затем тихонько подкралась к двери, открыла замок, шмыгнула обратно в комнату и томным голосом, как учила Лера, крикнула:

— Милый, раздевайся. Я тебя жду!

Сексуально озабоченная фурия Аня жила на соседней улице в типовой панельной двенадцатиэтажке с облезлыми стенами и крошечным лифтом. Из открытых дверей лифта доносилось шумное пыхтение: мужик в меховой шапке из прошлого века, держа в растопыренных руках пышную разлапистую елку, занявшую все узкое пространство, пытался повернуться вместе с нею, словно вел в танце.

— Помоги, сосед! — обрадовался он, увидев Стаса. — Нажми на седьмой, а то мне с этим монстром не развернуться.

Стараясь не дышать, Стас просунул ладонь между колючих ветвей и нажал кнопку. Он с детства страдал аллергией на хвою, и в их доме было табу даже на искусственные ели.

— С наступающим, сосед! — крикнул в закрывающиеся двери мужик.

— С наступающим, — пожелал Стас и шагнул к лестнице. Хорошо, что фурия живет на третьем этаже, а не на двенадцатом. Потому что зайти в лифт, насквозь пропавший елкой, он бы не рискнул.

Сотовый разразился бравурной трелью, Стас с надеждой взглянул на экран — вдруг Филипп передумал расстраивать фурию и решил дать ему отбой? Тогда не придется быть гонцом плохих вестей. Но это была мама.

— Привет, мам! — только и успел он сказать в трубку. Остальное, как обычно, протараторила за него мать.

— Стасик, миленький, с наступающим! Как у вас погода? А у нас снегу навалило, сынок, сугробы выше крыши! Не могла из дома выйти, пришлось Семеныча звать, чтобы калитку откопал, представляешь? Как ты, уже с Ларисочкой? Готовитесь отмечать?

— Как раз иду к ней, мам, — бодро соврал Стас.

— Как — к ней? — взволнованно воскликнула мать. — Сынок, вы разве не у тебя отмечаете?

— У меня, мам, у меня, — заверил Стас, подивившись бурной реакции матери.

Какая ей разница, где он будет встречать Новый год — у себя дома или у подруги? Из родного сибирского городка он уехал уже двенадцать лет назад и с тех пор живет самостоятельно, но мать все пытается его контролировать и опекать, даже на расстоянии. А уж сколько раз она его сватать пыталась! Когда приезжал в отпуск, знакомила с дочками подруг и гостившими у них родственницами. Даже в Москве пыталась свести его с подходящими невестами — то передаст через него баночки с грибами для какой-нибудь Верочки, а у той дочка на выданье, то подсунет телефон Танечки — «очень хорошей девочки». Угомонилась мать только когда услышала про Ларису, и Стас заверил ее, что у них все серьезно. «Ты хотя бы фотографию мне прислал, сынок», — просила с тех пор мать. Стас обещал, но потом ссылался на занятость и забывчивость — и так до нового разговора. Почему-то невинная просьба матери вызывала в нем протест, и Ларису ей показывать не хотелось. Как потом выяснилось, не зря…

— А ты где Новый год встречаешь? — торопливо перебил он, прежде чем мать перейдет к новым расспросам о Ларисе и может заподозрить неладное. Конечно, когда-то придется сказать ей правду, но только не сейчас, не в новогоднюю ночь. Расстроится же.

— Как обычно, у бабушки в Зиме. Где же еще встречать Новый год? — рассмеялась мать. Городок Зима, в котором жила бабушка Лида, к концу декабря обрастал высокими сугробами, на окнах деревянных избушек расцветали морозные узоры, а ветви деревьев покрывались синим инеем. Сорокаградусные морозы были не редкостью, а под Новый год всегда шел снег — белый и мягкий, как лебяжий пух. В детстве Стас с родителями жил в Иркутске, но на Новый год семья всегда собиралась в деревянном доме бабушки — в Зиме.

— Представляю, какая у вас там сейчас красота, — позавидовал Стас. — С кем отмечаете?

— Как обычно, с бабушкой и с Щелкуновыми, — зачастила мать. — Теть Шура гуся с черносливом запечет, ты же помнишь, какой у нее гусь — пальчики оближешь! А Юрка из города стрелялки привез, будем палить после полуночи.

— Фейерверки что ли? — усмехнулся Стас.

— Ну да, хлопушки эти, с салютами! — радостно подтвердила мать.

— Смотрите дом не спалите!

— Не спалим, сынок, я прослежу! — с готовностью пообещала мать. — Ты ж сюда еще Ларису привезешь, дом детства показать, места наши заповедные… Уж мы с бабушкой вас ждем не дождемся!

За стеной в шахте загромыхал лифт, дав спасительную подсказку.

— Мам, совсем тебя не слышу, пропадаешь куда-то! — солгал Стас. Обычно связь с городком и впрямь была никудышной, и он не разбирал и половины из того, что тараторила мать. Но сейчас, видимо, по случаю Нового года Дед Мороз позаботился о хорошей связи, и слышно было превосходно, словно мама звонила не из далекой Зимы за тридевять земель в Иркутской области, а с соседней улицы.

— Алё, сынок, говори громче!

— Не слышу, мам! Я тебя потом наберу, сразу после Нового года! С наступающим! Бабуле привет!

Стас сбросил звонок, чувствуя себя последним вруном на свете, и решительно зашагал по ступенькам на третий этаж.

Нужная ему дверь также не соответствовала развратному имиджу фурии. Обычная черная железная дверь. Даже неинтересно. Хотя чего он ожидал? Наклейки с игривой полуобнаженной Снегуркой, намекающей на темперамент хозяйки? О чем он вообще думает, оборвал Стас себя. Надо скорее покончить с неприятной миссией, заскочить домой переодеться и ехать в ресторан, где собирается компания однокурсников на карнавальную вечеринку. Все лучше, чем встречать Новый год в холостяцкой квартире с покупными салатами…

Еще месяц назад Стас был уверен, что новогоднюю ночь проведет с Ларисой, о чем и радостно поведал матери. Они с Ларисой тогда даже спорили, куда пойти: Стас предлагал сбежать от московской суеты в пансионат на природе, а Лариса хотела отметить праздник шумно и с размахом — в ночном клубе под выступления поп-звезд. Они так и не пришли к согласию; сначала Лариса пропала, не отвечала на звонки и ссылалась на аврал на работе. Хотя какие еще авралы у инструктора по йоге? А за две недели до Нового года Лариса позвонила сама, сказала, что у нее другой мужчина, и Стас ей больше не нужен…

Достав из портфеля ключ, Стас до упора нажал на звонок, но открыть ему не торопились. Вот тебе и на! Фурии нет дома? Выбежала в магазин за зеленым горошком? Или скорее за свечами для романтического ужина. А ему теперь что же, под дверью куковать? Стас с недовольной миной покрутил в руке ключ. Можно, конечно, воспользоваться им и подождать в квартире. Но не в его привычках вламываться в чужой дом без спроса. Придется куковать.

К счастью, за дверью что-то зашебуршало, загремел замок, и дверь слегка приоткрылась. Стас подождал, пока хозяйка выглянет за порог, но из квартиры донесся томный стон:

— Милый, раздевайся! Я тебя жду.

Стас толкнул дверь и шагнул в темный коридор. Раздевайся, милый? Ну и бесшабашная деваха — открывает дверь, даже не взглянув в глазок.

— Анна, — позвал он, не сходя с придверного коврика. Коврик был маленький и забавный — с котенком, примостившимся в уголке, куда как раз падал свет с площадки, и надписью «Welcome». Такой коврик больше подошел бы школьной учительнице, к которой умчался встречать Новый год влюбленный Филипп, а не озабоченной фурии, затаившейся в темноте.

— Найди меня! — игриво прозвучало в ответ из комнаты.

Стас раздраженно хмыкнул, поставил портфель на пол и наклонился, чтобы снять ботинки. Впрочем, какого черта? Эта игра в прятки уже начинала выводить его из себя. Неудивительно, что Филипп сбежал к домашней и скромной училке. Стас понял портфель — задерживаться здесь он не собирается, и сошел с коврика, без угрызений совести оставляя грязные следы на полу. Помоет потом полы, не развалится, надо же ей куда-то будет сублимировать свою нерастраченную сексуальность!

В комнате тоже было темно и фурии видно не было, только мерцала в углу высокая, под потолок, елка. Ее огни отражались в хрустальных фужерах и салатниках, стоящих на покрытом белоснежной скатертью столе. Голодный взгляд Стаса отыскал аппетитную горку оливье с кружочками зеленого горошка и розовыми кубиками колбасы, забраковал незнакомый салат, выложенный в форме елочки — красиво, но елку он не переваривает ни под каким майонезом, и оценил по-ресторанному изысканную сырную нарезку, сервированную ягодами зеленого винограда и грецкими орехами. Рука невольно потянулась к кубику мягкого сыра, проткнутого шпажкой. Воровато оглянувшись на дверь (не появилась ли хозяйка?), Стас схватил шпажку и отправил сыр в рот. Бри, его любимый!

В углу что-то зашуршало, и от елки отделилась длинная угловатая тень.

— Проголодался, милый? — нежно пропела она.

Стас подавился сыром и глухо закашлялся, глядя на полуодетую Снегурку, которая плыла к нему, протянув тонкие руки.

Их разделяла всего пара шагов, когда вдруг разом вспыхнули все огни на наряженной елке в углу, озарив лицо девушки — красивое и выразительное, словно у сказочной Снегурочки.

— Вы кто? — испуганно вскрикнула Снегурочка.

— Вы только не пугайтесь. Я друг Филиппа, он… — слова застряли в горле, и Стас не смог выговорить того, зачем он сюда пришел.

— Что с Филиппом? — Бездонные глаза Снегурочки испуганно распахнулись, затрепетали длинные изогнутые ресницы. — С ним что-то случилось?

— Он… Он не придет.

В ту же секунду гирлянда на елке за ее спиной замерцала всеми цветами радуги, покрывая лицо девушки обманчивыми тенями, а у Стаса все перед глазами помутилось — и от бешеной пляски огней, и от невыносимого запаха хвои, внезапно обрушившегося на него. Он пошатнулся и бросился вон, крепко сжимая в руке портфель. В коридоре кинул ключ на трельяж, чуть не опрокинув вазу с еловыми ветками — и тут елка! Скорее отсюда! Не медля ни секунды, Стас рванул дверь и выскочил наружу. Только здесь он смог сделать глубокий вдох и прийти в себя.

— Что с вами? Вам плохо? — раздался участливый голос позади, и Стас резко обернулся.

Из-за двери было видно только голову девушки в красной шапке Санта Клауса, с которой свисал белый помпон, да часть голого плеча. Анна не решалась выйти на площадку и словно прикрывалась дверью. Надо же, какая стеснительная фурия! При ярком свете ламп волшебство рассеялось, и пассию Филиппа уже было не принять за сказочную Снегурочку. Бросался в глаза яркий макияж, которого Стас терпеть не мог. А вот волосы у фурии были красивые — густые, длинные, натурального темно-каштанового оттенка. Лицо ее показалось ему смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где ее видел. Разве что Филипп как-нибудь показывал ему фотографии на айфоне.

Стас снова согнулся в приступе кашля, и его плеча заботливо коснулась легкая рука.

— Вам помочь?

Надсадно кашляя, Стас попятился от девушки, склонившейся над ним. Теперь, когда она вся вышла на свет, он мог оценить ее экстравагантный наряд, почти ничего не скрывающий, зато многое выставляющий напоказ. Длинные стройные ноги, которыми фурия наверняка гордится, едва прикрыты игривой юбчонкой. Шнуровка, как на нижнем белье, стягивает тонкую талию. Упругий бюст того и гляди выпрыгнет из тесного красного корсета.

— Что с вами? — участливо спросила она.

— У меня на вас аллергия! — выпалил Стас, отгораживаясь от фурии портфелем.

— На меня? — растерянно заморгала она. Ресницы у нее были до того густо накрашены, что напоминали еловые колючки. Фурия, она и есть фурия, не наврал Филипп! И как Стас мог принять ее за нежную Снегурочку?

— Точнее на елку в вашей квартире, — сухо уточнил Стас. Он вдруг вспомнил, где ее видел: сегодня днем они столкнулись в магазине карнавальных костюмов. Он заехал туда за маской для вечеринки. Тогда фурия была без макияжа и показалась ему довольно милой. Так вот, значит, откуда у нее костюмчик.

— Простите, — пролепетала она, опустив голову, и скрестила руки на груди, словно хотела укрыться от его взгляда. — Ой, вы же не сказали, что с Филиппом! — Она взволнованно подняла глаза на Стаса. — Он в больнице?

— Нет! С чего вы взяли?

— Слава богу! — облегченно выдохнула она и с тревогой добавила: — Просто он всегда так гоняет на машине…

— Я все время говорю ему о том же, — вырвалось у Стаса, и он задержал взгляд на фурии. Надо же, она заботится о его непутевом друге!

— Так значит, он просто задерживается? — робко улыбнулась она, переминаясь с ноги на ногу в домашних тапочках с мишками. Эта фурия не переставала его удивлять!

— Дело в том, что он…

Договорить Стас не успел: внизу хлопнула дверь, и от сквозняка, скользнувшего по щеке Стаса и взметнувшего длинные волосы фурии, дверь за ее спиной с оглушительным звуком выстрела закрылась.

Фурия тоненько ойкнула, подскочила к двери и принялась дергать ее так отчаянно, словно за ней гнались голодные волки. Стасу даже сделалось ее жаль. Глупее ситуации не придумаешь — оказаться в новогоднюю ночь перед запертой дверью.

— Запасные ключи есть? — участливо спросил он, продолжая держаться на расстоянии.

Фурия обернулась, в ее густо подведенных глазах стояли слезы, но ярко-накрашенные красные губы тронула робкая улыбка надежды.

— Есть! У Филиппа! Дайте телефон, надо ему позвонить и спросить, когда он приедет. — Она шагнула к нему, требовательно протянула руку.

Стас почувствовал себя дважды подлецом оттого, что ему предстояло сказать.

— У Филиппа уже нет ключей.

— Его что, обокрали? — Фурия взволнованно захлопала слипшимися ресницами. — Он сейчас в полиции, да?

— Да успокойтесь вы! — с досадой перебил ее Стас. — Он не в полиции.

— А где же тогда?

— Хотел бы я знать…

— Так позвоните и узнайте! — командным тоном учительницы скомандовала фурия. — Может, он уже едет сюда. Скорей бы, а то не хотелось бы, чтобы меня кто-то увидел… — Она снова застенчиво скрестила руки на груди и принялась нервно притоптывать ногой в домашнем тапке. Красивые ноги, снова засмотрелся Стас. Филиппа можно понять: вряд ли у скромницы-училки, которую он в итоге выбрал, такие же.

— Что же вы не звоните? — рассердилась она. — Я не собираюсь здесь куковать всю ночь.

— Послушайте, фур… То есть Анна, мне надо вам кое-что сказать…

— Так говорите же скорей! Подождите, что-то с Филиппом? Я так и знала.

— Да, с Филиппом! — рассердился Стас.

— Где он, что с ним? — разволновалась фурия.

— С ним все отлично, он сейчас с девушкой своей мечты, готовится встретить Новый год! — выпалил на одном дыхании Стас.

— Что-о? — ошеломленно заморгала фурия. — Вы шутите, да?

— И я его, между прочим, прекрасно понимаю! — вырвалось у Стаса. — Если вы ему такие сюрпризы каждый раз готовили, то неудивительно, что он от вас сбежал!

— Так это правда? Филипп не придет? — Ее ярко-накрашенные губы дрогнули, и она взглянула на него с таким отчаянием, что Стасу вдруг захотелось прижать ее к себе и потрепать по макушке.

— Да не расстраивайтесь вы так, Анна… — только и смог вымолвить он.

— Ключ, — она мгновенно взяла себя в руки, и голос прозвучал твердо и строго. — Надо ему позвонить, понимаете. У него ключ.

— Ключ сейчас в вашей квартире, на трельяже, — виновато признался Стас.

Анна непонимающе взглянула на него, и под ее взглядом он вдруг почувствовал себя нашкодившим школьником.

— Филипп дал ключ мне, чтобы я вернул его вам. Там, в комнате мне сделалось плохо… У меня аллергия на ель.

— Это я уже слышала, — строго перебила его Анна. — Дальше!

— А дальше… Я выбежал из комнаты, бросил ключ на трельяж и выскочил за дверь. Простите.

Анна, закусив губу, перевела взгляд со Стаса на дверь и обратно.

— Здравствуй, ёлка, новый год, — обреченно пробормотала она.

— А еще одного запасного ключа нет? — с надеждой спросил Стас.

— Сколько у меня, по-вашему, запасных ключей? — Она сердито сверкнула глазами.

— Я, например, оставляю ключи соседям, — заметил Стас. — На всякий случай.

— Соседи уехали на Бали и сами оставили мне ключи, чтобы я кормила их кота… Ой, Фунтик! — Она шагнула к соседней двери и тронула ручку. Из квартиры донеслось жалобное мяуканье. — Бедняга, проголодался? Что же нам теперь с тобой делать?

Стас чувствовал себя хуже некуда. Образ фурии рассыпался на глазах. Она и кота соседнего кормит, жалеет. Разве фурии такие? А что, если Филипп его обманул? И никакая она не фурия, а на самом деле… Нет, от этих мыслей сейчас голова взорвется! И вообще, Филипп его втравил в эту историю, пусть сам приезжает и разбирается! Стас торопливо набрал номер приятеля, но тот не отвечал — не слышит или не хочет разговаривать?

— Откуда вы только свалились на мою голову? — обвиняюще выпалила Анна, снова превращаясь в фурию. Того и гляди испепелит взглядом. — Что вы на меня так смотрите?

— Такая вы мне нравитесь больше, — выпалил Стас. — А то я уже чуть было не подумал, что ошибся в вас.

— Дайте телефон, — потребовала Анна. — Быстрее!

Пока Анна набирала номер по памяти, он залюбовался ее руками. У нее были длинные и тонкие, как у пианистки, пальцы со скромным французским маникюром, который совсем не вязался с ярким макияжем. Интересно, кем работает фурия? Филипп никогда об этом не упоминал.

— Алло, диспетчерская? И вас с наступающим! И вам всех благ! Что? Какой «мороз-мороз»? Перестаньте петь! Послушайте, у меня тут дверь… Алло, вы меня слышите? — Она с огорченным видом повернулась к Стасу. — Бросили трубку. Кажется, они там уже вовсю празднуют…

В запертой квартире Анны зазвонил телефон.

— Это, наверное, мама, — расстроенно заметила она, прислушиваясь к несмолкающей трели. — Точно, мама, она знает, что я должна быть дома.

— Так позвоните ей! — посоветовал Стас. — У нее ведь есть запасной ключ?

— Ключ-то у нее есть, только… — Она решимо тряхнула головой и набрала номер. — Мамочка, привет! Как вы там? Уже за столом сидите? Да-да, слышу, у вас там весело. В караоке поете? Ну молодцы. Шашлык уже поставили? Красота какая. А дядя Паша уже выпил? И Юрик тоже? А тетя Сима? Ах, и она, сегодня не за рулем? Понятно. Нет-нет, мамочка, ничего. Привет им передавай. Отмечайте. Почему телефон незнакомый? А это я с телефона Филиппа звоню, мой разрядился. Да-да, у меня все отлично. Конечно, передам! И тебя с наступающим. И я тебя целую.

Анна сбросила вызов, и улыбка на ее лице моментально потухла, как будто ее выключили.

— Складно врете, — обронил Стас.

— Мама на даче у друзей — это сто километров от Москвы. Все уже выпили, и домой ее отвезти некому, — устало ответила Анна. — Пусть хоть ей удастся повеселиться.

— А вы заботливая дочь, — оценил Стас.

В руке Анны зазвонил его телефон, и, не глядя на экран, она торопливо ответила:

— Алло, мамочка!

— Алё, Ларисочка? Это ты, деточка? — донесся из трубки чужой голос. — А Стасик рядом?

Анна протянула мобильный Стасу и сконфуженно прошептала:

— Простите, это, кажется, ваша мама.

Стас схватился за телефон:

— Мам, привет! Что-то случилось?

— У Ларисочки такой приятный голос! — громко восторгалась мать, и, бросив смущенный взгляд на Анну, Стас понял, что она ее услышала. — Зачем ты отобрал трубку, сынок? Дай нам еще поговорить!

— Мама, тебя плохо слышно! — с досадой гаркнул Стас.

— Сынок, вы еще не дома? А когда будете?

— Скоро, мама, скоро! Я тебе перезвоню, — торопливо простился он.

— Вам пора, вас мама ждет, — слабо улыбнулась Анна. — Езжайте.

— Да нет, — поспешил объяснить Стас. — Мама у себя на даче, в Зиме. У них там гусь с черносливом и хлопушки с салютом… То есть фейерверки.

— Фейерверки! — внезапно оживилась Анна, ее глаза заблестели, и Стасу показалось, что в них мелькнули отсветы новогодних салютов, озарив все вокруг. — Ну, конечно! Лерка меня во все это впутала, пусть и помогает. Дайте телефон, пожалуйста.

Стас ничего не понял из ее путанных слов, но мобильный протянул. Анна быстро набрала номер:

— Алло, Лерка? Лерка, как хорошо, что я до тебя дозвонилась, мне срочно нужна твоя помощь. Алло, ты куда-то пропадаешь, алло! Вы еще из Москвы не выехали? Умоляю, заберите меня отсюда! Алло, Лер, ты меня слышишь? Что? Телефон садится? Лера, срочно мне перезвони!

Из трубки полились короткие гудки, и Анна вернула мобильный Стасу.

— Кажется, она ничего не поняла, — расстроенно пояснила она. — Связь была ужасная, и у нее телефон разрядился.

Из квартиры Анны донеслась веселая новогодняя мелодия «Jingle Bells», которую наигрывал мобильный.

— Лерка! Перезвонила! — Анна с надеждой бросилась к двери, но потом, вспомнив, что та заперта, сникла и бессильно приложила ладонь к двери. — Ну, конечно, мобильный-то там.

— Позвоните еще раз, — Стас шагнул к ней, вложил в руку Анны мобильный. Ее пальцы были ледяными, как у Снегурочки. Да она ведь совсем замерзла в своем коротком платьице!

Анна набрала номер, и до Стаса донесся механический голос:

— Вызываемый абонент сейчас недоступен. Попробуйте позвонить…

— В следующем году, — горько добавила Анна и вернула мобильный Стасу. — Возьмите, спасибо.

Он понял, что телефон подруги, на помощь которой рассчитывала Анна, разрядился и отключен, а перезвонила она на мобильный Анны с чужого номера, который Анне неизвестен. Есть, от чего отчаяться!

— Что ж, мне торопиться некуда, — горько заметила Анна. — Я подожду. А вы езжайте, у вас дома Лариса. Ждет вас, волнуется… — Она отвернулась к двери, и ее голос дрогнул.

— Эй, — хрипло позвал Стас, почувствовав, как пересохло в горле — не от аллергии, а от чего-то другого. — Вы только не плачьте.

— Я? — Анна резко развернулась к нему, в один миг из попавшей в беду Снегурки превратившись в колкую фурию в нелепом маскарадном платье, и насмешливо взглянула прямо в глаза. — Не тревожьтесь, меня не так-то просто довести до слез. Подумаешь, встретим Новый год вдвоем с Фунтиком. Да, малыш? — Она тронула ручку соседней двери, и из квартиры донеслось душераздирающее «мяу». — Ты там голодный? Ничего, потерпи, завтра мама с дачи вернется. Нам бы с тобой только до вечера подождать…

— Послушайте, Анна, — со всей сердечностью произнес Стас, — я хочу помочь…

— Вы умеете вскрывать замки? — сердито перебила его она.

— Нет, но…

— Тогда, может, у вас есть друг-домушник?

— Друга-домушника у меня нет…

— Тогда не морочьте мне голову, — отрубила Анна. — И оставьте нас с Фунтиком в покое!

— Значит, вы хотите, чтобы я ушел? — закипел Стас.

— Я только об этом и мечтаю! — насмешливо заявила фурия. — А если бы вы вообще не приходили, вы бы сделали меня еще счастливей!

— Как я понимаю Филиппа! — вспылил Стас, срываясь с места. — Счастливо оставаться!

Он шагнул к лифту и с силой надавил кнопку вызова.

— Передавайте привет Ларисе! Веселого Нового года! — раздалось ему в спину.

Снизу донеслись оживленные голоса, шумная компания штурмовала лифт:

— Все не войдем! Езжайте, мы пешком поднимемся!

— Это же Иголкины! — ахнула за спиной Стаса фурия. Он обернулся, удивленный ее бурной реакцией, но увидел только край короткой юбчонки, взлетевшей вверх по лестнице.

Раскрылись двери лифта, выпуская трех женщин лет сорока и мужчину того же возраста.

— С наступающим! — весело воскликнул мужчина и ткнул в лицо Стасу веником из еловых веток. — Возьмите веточку на память!

Сговорились они что ли его уморить?

— Спасибо, не надо! — Стас шарахнулся в сторону, чихнул и метнулся к лестнице, чуть не сбив с ног поднимающуюся пару — бородача с бутылкой шампанского и нарядную женщину с тортом.

— А вы разве не лифта ждали? — крикнул вслед мужик с веником, но тотчас же забыл о Стасе, увидев сошедших с лестницы. — Вот и все в сборе, давайте, гости дорогие, заходите!

Анну Стас нашел двумя этажами выше, на площадке у мусоропровода. Она испуганно вздрогнула, заметалась, пытаясь спрятать лицо за газетой рекламных объявлений, стопка которых лежала на подоконнике, но, узнав его, устало прислонилась к стене.

— Чего это вы тут бегаете? — спросил Стас.

— Это мои знакомые, — с несчастным видом призналась Анна. — Я и не знала, что они с моими соседями дружат. Надо же им было именно сегодня в гости прийти! Нельзя, чтобы они меня увидели в таком виде. Понимаете? — Она жалобно взглянула на него, и Стас удивился охватившему его чувству. Ему снова захотелось прижать ее к себе и закрыть спиной от всех Иголкиных, которые могли ее огорчить. Но в следующий миг он вспомнил, что перед ним — не попавшая в беду Белоснежка, а циничная фурия, которую не стоит жалеть. Потому что от кого может бегать фурия? Только от своего любовника и его жены, которая знает ее в лицо. Неспроста она свою раскрашенную физиономию газеткой закрывала! Видно, Филипп у нее не один.

— Идемте, — сердито сказал он, отвернувшись. Глупая совесть не позволяла бросить в беде даму. Даже если эта дама отнюдь не честных правил. Как ни крути, а это он виноват в том, что она очутилась перед запертой дверью. Она же помочь ему хотела, когда на него напал приступ аллергии. Значит, не такая уж эта фурия пропащая.

— Куда? — испугалась она. — Мне туда возвращаться нельзя. Если Иголкины меня увидят…

— Поедем ко мне домой.

— Что?! — Анна взглянула на него с таким осуждением, словно он предлагал ей заняться безудержным сексом прямо здесь и сейчас.

— Да успокойтесь, — поморщился он. — Меня Снегурочки не возбуждают. Но вы ведь не собираетесь встречать Новый год у мусоропровода?

— И что же вы предлагаете? — опасливо уточнила она.

— Побудете у меня дома, пока не вернется ваша мама.

— А как на это посмотрит Лариса?

— Нету никакой Ларисы, — сознался Стас.

— Выходит, вы тоже складно врете, — усмехнулась Анна.

— Бывает. Так что, едете?

— Нет.

— Почему? — удивился Стас.

— У вас же там нет Ларисы. А мама в деревне. Выходит, вы живете один.

— Потрясающая демонстрация дедуктивных способностей, мисс Марпл. Что дальше?

— А дальше то, что я не поеду к незнакомому мужчине и не останусь с ним наедине. За кого вы меня принимаете?

— За ту, кем вы являетесь, — усмехнулся Стас, забавляясь этой внезапной щепетильности, которую мастерски разыгрывала перед ним фурия. Если бы он не слышал от Филиппа про камасутру и сломанную в порыве страсти кровать, то мог бы и поверить.

— Вы на что намекаете? — вполне натурально оскорбилась фурия.

— Анна, перестаньте ломаться! — поморщился он.

— А вы перестаньте меня оскорблять!

Конец перепалке положил звонок мобильного Стаса. Однокурсник Кирилл Разбойников радостно докладывал, что все уже почти в сборе, Лешка Мамонтов привел с собой младшую сестру — настоящую секс-бомбу, а Ритка Разгуляева напялила платье, как у стриптизерши, и ждет не дождется, когда приедет Стас.

— Кирилл, я тут задерживаюсь, но обязательно буду, — пообещал Стас, подумав, что после наряда Анны его уже ничто не удивит.

— Ты уж давай быстрее, спасай меня, приятель! А то я тут один холостяк на всех наших разведенок. Опасаюсь, как бы не растерзали!

— До скорого, хвастун, — рассмеялся Стас.

— Про маску не забудь, а то не пустим! — напомнил Разбойников.

— Да купил я уже, купил! Все, давай, — попрощался он и повернулся к притихшей Анне: —

— Послушайте, вы можете встретить Новый год здесь, прячась от соседей и рискуя простыть. Я предлагаю вам два дополнительных варианта: Новый год со мной в компании моих друзей в ресторане или без меня у меня дома.

В глазах Анны зажегся интерес.

— То есть у вас дома, но без вас? — Она секунду подумала и кивнула. — Это меня вполне устраивает.

— Признаюсь, мне такой вариант тоже больше нравится, — не стал кривить душой он.

Этажом выше хлопнула дверь, донеслись голоса. Анна торопливо развернула газету, закрывая лицо, и сбежала вниз по лестнице:

— Идемте!

Они как раз подходили к выходу, когда распахнулась дверь и в подъезд ввалился поддатый сухощавый пенсионер с пакетом из супермаркета. Стас сразу понял, что что-то не так, по тому, как застыла Анна, от волнения выронив из рук газету, и как остолбенел пенсионер, узнав Анну.

— Ёперный театр! — шумно выдохнул он. — Анна Андревна, вы?

— Физкульт-привет, Глеб Лаврентьевич! — благочинно кивнула ему Анна, отмирая. — С наступающим вас!

— А вы… — Он обалдело переводил взгляд с лица Анны на голые ноги, торчавшие из-под юбчонки. — А это…

— Опять пили, Глеб Лаврентьевич, — укоризненно покачала головой Анна и многозначительно подчеркнула. — Много пили.

— Так ведь Новый год, — пробубнил он, — того-самого.

— Так и до глюков допиться можно, — строго сказала Анна. — Всякая ерунда мерещиться начнет.

Стас едва сдержал смех. Молодец, девчонка, быстро нашлась! А что если ей подыграть? Стас вспомнил о карнавальной маске, лежащей в портфеле, и, отвернувшись, нацепил ее на голову.

— Кажется, мне уже, это самое, мерещится, — слабо пролепетал Лаврентьич и потер глаза кулаками.

В тот же миг из-за плеча Анны выступил Стас, напугав выпивоху.

— Черт! — завопил тот, шарахнувшись в сторону, и торопливо перекрестился.

Анна повернулась посмотреть, что его так напугало, и изменилась в лице, но быстро справилась с собой

— Уже черти мерещатся? Да еще и зеленые, наверное? — участливо спросила она у пенсионера. — Пить надо меньше, Глеб Лаврентьевич!

— Не бу-у-ду, — пообещал тот, пятясь к лифту. — Анечка Андревна, вы уж только Тамаре Петровне, того-самого, ничего не говорите, лады?

— Не скажу, — кивнула Анна. — Только и вы уж больше не пейте.

Того только пятки и замелькали.

— Тамара Петровна — это его жена? — вполголоса полюбопытствовал Стас, когда они остались одни.

— Это наша директриса. Узнает, что он выпивает — выгонит сразу же.

— А вы превосходная актриса, — оценил Стас.

— Думаете, он поверил? — с надеждой спросила Анна, поворачиваясь. — Да снимите же эту ужасную маску! Где вы ее только взяли?

— Там же, где и вы свой наряд! В магазине карнавальных костюмов, — напомнил он и с удивлением заметил, как смущенно заалела Анна. — В ресторане будет карнавальная вечеринка. Ненавижу переодевания, и вот из чувства протеста выбрал самую страшную, — он снял зеленую маску Шрэка. — И почему ваш Лаврентьич решил, что она похожа на черта? Видимо, правда, напился.

— Пойдемте скорее, — заторопилась Анна, — пока нас еще кто-нибудь не увидел!

— Стойте! — Стас остановил Анну в дверях, набросил ей на голые плечи свое пальто.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась она, — а как же вы?

— Ничего, до машины добегу.

Они вышли из подъезда, Аня зашаркала домашними тапочками по занесенному снегом асфальту. Сердце зашлось от беспокойства: только бы эта фурия, так умело маскирующаяся под Белоснежку, не схватила простуду.

— Давайте скорее в машину, — он торопливо распахнул перед ней переднюю дверь, но Анна потянула на себя заднюю, словно хотела оказаться от него подальше. Она шмыгнула внутрь, натянула полы его пальто, пытаясь прикрыть голые колени. И в тот же миг завопила сигнализация.

— Да что ж такое! — выругался Стас, повторно отключая сигнализацию.

Он обошел машину, сел на водительское сиденье, и сирена взревела снова.

— Ты чего раскапризничалась? Нам ехать-то всего пять минут, скоро будем дома. — Стас успокаивающе погладил руль, словно беседовал со сварливой женой. Воцарилась тишина, будто машина прислушалась к нему, но стоило Стасу обрадоваться и завести мотор, как сирена снова включилась, а все попытки ее отключить были бесполезны. — Похоже, сигнализация сломалась, — нахмурился Стас.

Анна беспокойно завозилась сзади:

— И что теперь?

— Есть два варианта, — пояснил Стас. — Или мы едем, или не едем.

Анна непонимающе хлопнула густо накрашенными ресницами.

— Или мы едем с музыкой, — Стас повысил голос, чтобы перекричать сирену, включавшуюся автоматические каждые две минуты. — Или мы идем пешком.

Анна в панике взглянула на свои голые колени, прикрытые его пальто, а потом на улицу, по которой сновали люди.

— Вы что, хотите, чтобы я шла в таком виде? — Ее голос взволнованно задрожал, того и гляди расплачется.

— Понятно, — вздохнул Стас, — второй вариант отпадает. Тогда поехали.

Машина тронулась с места, сирена не умолкала, прохожие оборачивались им вслед.

— А нас полиция не остановит? — тревожно прозвучало сзади.

Стас взглянул в зеркало и не увидел Анны.

— Эй, вы где? — Он обернулся и заметил голые колени, торчавшие из-за сиденья. Девушка сползла вниз, чтобы ее лица не было видно через стекло. При ее высоком росте согнуться ей пришлось в три погибели. Зато Стасу теперь открывался захватывающий вид на ее стройные ноги. Все-таки Анна была девушкой весьма эффектной.

Отвлекшись от дороги всего на несколько секунд, он не заметил, как подъехал к пешеходному переходу, и, когда увидел переходившую дорогу старушку, резко нажал на тормоза. Сзади послушалось приглушенное «ой» — наверняка Анна ударилась лбом о сиденье.

Старушка в красном берете, даже не заметив машины, продолжала ползти через зебру со скоростью черепахи Тортиллы. Как вдруг оглушительно завопила сигнализация, и старушка подпрыгнула на месте, взмахнув допотопной сетчатой авоськой. Под колеса машины посыпались апельсины. Стас выскочил из машины и кинулся на помощь пожилой даме.

— Что ж ты людей пугаешь, ирод! — накинулась на него старушка. — Чуть разрыв сердца из-за тебя не получила! Отключай свою вопилку, а то так и оглохнуть недолго.

Стас торопливо собрал апельсины и сунул ей авоську.

— Не могу, бабуля, сломалась вопилка. С наступающим! Всего вам доброго!

— А твоя ли машина, голубчик? — неслось ему вслед. — Может, ты ее угнал? Люди добрые, держите вора!

Стас запрыгнул за руль, завел мотор, а бойкая старушка откуда-то достала свисток и дунула что есть сил, перекрывая рев сигнализации.

— Гоните, голубчик, пока нас не повязали! — со смешком посоветовала Анна.

Стас последовал ее совету, объехал разбушевавшуюся бабулю и поддал газа. Сирена на время притихла, до дома оставалось метров триста, когда из переулка прямо перед ним внезапно выехала машина ГАИ.

— Ну, миленькая, помолчи, дай нам до дома добраться, — взмолился Стас, объезжая патруль.

Но когда казалось, что опасность уже миновала, сирена завопила дурниной, гаишники врубили мигалку и устремились в погоню.

— Сдаюсь, сдаюсь, — вздохнул Стас, направляя машину к обочине и останавливаясь.

— Что теперь будет? — испуганно пискнула Анна.

— Надеюсь, что ничего. — Стас приготовил паспорт, документы на машину и по случаю праздника вложил внутрь пятисотку.

Невысокий инспектор с румяным круглым лицом и подходящей фамилией Краснощеков дотошно изучил документы и подобрел при виде купюры. Стас, перекрикивая рев сигнализации, посетовал на досадную поломку, так некстати случившуюся в новогоднюю ночь. Краснощеков убрал пятисотку в карман и в ответ поделился историей про то, как неподалеку ограбили елочный базар: продавец отлучился на десять минут, а когда вернулся, не обнаружил ни одной елки из двадцати оставшихся.

— А я ему говорю, — делился Краснощеков, пользуясь минуткой тишины, — радуйся, что твои елки кому-то радость принесут, все равно бы выбросил. Ну кто у него елки пойдет покупать 31-го декабря вечером? Правильно же, гражданин Байкалов?

— Все правильно, товарищ лейтенант! — с готовностью покивал Стас, которому не терпелось скорей уехать. Да и за Анну переживал: та затаилась на заднем сиденье, боясь показаться на глаза инспектору.

— А может они сами разбежались, елки эти. Видел бы ты того мужика! А что, — хохотнул Краснощеков, — ноги нарастили — и вперед. Ты тут часом елок с ногами не встречал?

Стас нервно сглотнул, вспомнив голые коленки Анны, и помотал головой.

Весьма кстати ожила сирена, инспектор поморщился и махнул рукой:

— Ну, езжай, гражданин Байкалов. С наступающим!

Стас закрыл окно и завел мотор, как вдруг Краснощеков постучал по стеклу.

— Слышь, Байкалов, а на заднем сиденье у тебя что? А ну открывай!

От благодушного вида лейтенанта не осталось и следа.

— Анна, — вздохнул Стас, — придется показаться товарищу лейтенанту.

Он вышел из машины и открыл заднюю дверь.

— С наступающим, товарищ лейтенант! — выпалила Анна, выпрямляясь на сиденье. Пальто Стаса распахнулось, демонстрируя во всей красе фривольный наряд Снегурочки.

— Ёлки-моталки! — ошеломленно выдал Краснощеков и сдвинул шапку набок. — Документики предъявите, пожалуйста.

Анна послала Стасу отчаянный взгляд. Конечно, какие у нее документы, кроме юбчонки и шапки с помпоном? Паспорт остался в запертой квартире, ключ от которой мать привезет только завтра вечером. Перспектива вырисовывалась, прямо скажем, малопривлекательная. Придется задабривать Краснощекова деньгами, чтобы тот не уперся и не забрал беспаспортную девушку-Снегурочку в отделение.

Стас уже нащупал бумажник, когда Анна вдруг вышла из машины и заискивающе произнесла, глядя сверху вниз на Краснощекова, оказавшегося ниже ее на целую голову:

— Понимаете, какое дело…

От красоты, представшей перед ним в полный рост, Краснощеков так офонарел, что попятился и плашмя рухнул в сугроб. Стас бросился на помощь. Сзади донесся грозный рев другого гаишника, выскочившего из машины и, видимо, решившего, что коллеге грозит опасность:

— А ну стоять, руки вверх!

Стас с Анной синхронно подняли руки. Громко взревела машинная сигнализация, заглушая ругань Краснощекова, который выбирался из сугроба, разбрасывая вокруг снег:

— Отставить, Шуба! Все в порядке!

— Я же видел, этот хмырь вас в сугроб швырнул! — Шуба шагнул к Стасу, с угрозой поигрывая дубинкой.

— Я сам упал, — хмуро отрубил Краснощеков, отряхиваясь от снега.

— Да ладно! — не поверил Шуба.

— Красота неземная меня сразила, — буркнул Краснощеков и ткнул пальцем в Анну. — Сам погляди!

— Ах ты ёшкин кот! — ахнул Шуба, разглядев Анну, и сдвинул шапку набок.

— Можно мы поедем? — заискивающе улыбнулся Стас, продолжая держать руки над головой. — А то моя девушка совсем замерзла. Сюрприз мне хотела сделать, глупышка.

— Да уж, такой сюрприз до старости не забудется, — заметил Краснощеков. — Руки-то опустите, голуби. Вы, гражданка Снегурочка, возвращайтесь в машину, а то застудите себе еще чего-нибудь.

Анна без промедления юркнула в салон.

— А вы, гражданин Байкалов, погодите.

Стас опасливо взглянул на Краснощекова, машина в знак протеста захлебнулась сиреной. Лейтенант поморщился от резкого звука, достал из кармана пятисотку и сунул Стасу.

— Возьмите. И не надо спорить! У меня самого такая же дура дома сидит. Журналов начитается, а потом чудит. Однажды прихожу домой, а она меня встречает… — Краснощеков осекся и строго взглянул на Стаса. — Ладно, что говорить, сам знаешь!

— Догадываюсь, товарищ лейтенант, — понимающе кивнул Стас.

— Я тебе по-дружески советую, Байкалов, беги ты от нее сломя голову. Найди себе нормальную.

— Не могу, товарищ лейтенант, — Стас прижал руку к сердцу. — Любовь! Больше жизни люблю ее, мою Снегурочку-дурочку!

Как назло, именно в этот момент сигнализация, вопившая дурниной, резко умолкла, а Анна, сидевшая в машине, обернулась и метнула в него испепеляющий взгляд.

— Да уж, любовь зла, полюбишь и… Снегурку! Ну лети, голубь, — кивнул Краснощеков и махнул рукой напарнику. — Иду, Шуба, иду!

— Простите, пожалуйста, — не сдержал любопытства Стас, — а почему вы его шубой зовете?

— Фамилия такая, — со смешком пояснил лейтенант и самодовольно выгнул грудь колесом. — Не всем же быть Краснощековыми.

Простившись с веселым гаишником, Стас побежал к машине. Нырнув в салон, он поймал в зеркале взгляд Анны, строгие серые глаза которой метали громы и молнии.

— Обязательно надо было паясничать? — холодно отчитала его она.

— Что ж вы такая колючая? — тепло улыбнулся он, заводя мотор. — Замерзли, наверное? Ничего, скоро уже будем дома.

Машина тронулась с места, и Анна отвернулась к окну.

Ее тапочки совсем намокли от снега, но Аня этого не замечала. Глядя в окно на заснеженную улицу, по которой припозднившиеся гости спешили к друзьям и родственникам, она поверить не могла, что едет домой к незнакомому мужчине. Она ведь даже имени его не знает, внезапно осенило ее, и Аня робко кашлянула, привлекая внимание водителя.

— Что, тоже аллергия начинается? — откликнулся он. — И как вам живой елки не жалко? Уж лучше бы вы нарядили дома пальму!

— Пальмы нынче не в моде, — огрызнулась Аня.

Стас что-то насмешливо ответил, но его слова потонули в вое сигнализации.

— Послушайте, — миролюбиво сказала она, когда сирена смолкла, — давайте хотя бы познакомимся. А то вы мое имя знаете, а мне известно только то, что вы — приятель Филиппа.

— Уж простите, — усмехнулся тот, — так все лихо завертелось, что недосуг было представиться. Станислав. Но вы можете звать меня Стас, мы с вами уже успели достаточно сблизиться.

— Красивое имя, — нейтрально отозвалась Аня, отметив, что имя мужчине очень подходит, оттеняя благородную внешность, решительный характер и щепотку тщеславия.

Станислав был аккуратистом: машина тщательно вымыта снаружи и вычищена изнутри, на кашемировом пальто ни пушинки, ботинки отполированы до блеска — это Аня заметила еще на лестничной площадке, когда переминалась с ноги на ногу в домашних тапках, и чувствовала себя глупее некуда. Нетрудно представить, что он о ней думает. И даже стыдно признаться, что она школьная учительница! Она чудом избежала встречи с родителями ученицы Иголкиной, пришедшими в гости к ее соседям, а потом, как на грех, столкнулась с физкультурником Глебом Лаврентьевичем, появившимся как чертик из табакерки. Аня очень надеялась, что ей удалось обмануть любителя выпить, и тот спишет ее фривольный наряд на алкогольный глюк.

— Вы не сказали, что вам приятно познакомиться, — Станислав лукаво взглянул на нее в зеркале.

— Не хочу лгать, — пресекла его игривый тон Аня. Уж что-то, а ставить на место расшалившихся мальчишек она умела, будь то ее шалопаи-ученики или взрослые друзья ее бывшего парня.

Стас выгнул бровь, удивленный ее тоном. Похоже, Филипп все-таки не сказал ему, что она учительница, поняла Аня. Филипп… Она прислушалась к своему сердцу, но больно не было. Чего-то такого она и ожидала. Уж слишком они были разными, и Аня всегда удивлялась, чем могла привлечь яркого, обаятельного красавца Филиппа, любившего быть в центре внимания. Неужели тем, что всегда слушала его, раскрыв рот, и смеялась над его анекдотами, которые он был мастер рассказывать? Аня любовалась Филиппом, ей льстило его внимание, но почему-то она не могла до конца поддаться его чарам и перевести их отношения на более близкие, хотя Филипп не скрывал своего нетерпения. Иногда он пропадал, и тогда ей казалось, что у него кто-то есть. Но потом он появлялся снова — с букетом цветов или с билетами на романтическую комедию, и было так весело хохотать вместе и так приятно целоваться на последнем ряду в кино. Ане казалось, что она начинает любить Филиппа, и в новогоднюю ночь она решила подарить ему то, чего он так упорно от нее добивался. Но Филипп не дождался, и Ане даже не было больно — только горько оттого, что мужчина, которого она считала своим, даже не объяснился с ней сам, а отправил друга. А еще досадно на саму себя, что поддалась уговорам Леры, что ради Филиппа изменила себе, примерив образ игривой кокетки, в котором ее впервые и увидел Станислав. Впрочем, не впервые. Это Станислав был тем самым незнакомцем, с которым Аня обменялась взглядами в дверях магазина и нафантазировала себе на несколько секунд нереальную любовь. Глупости это все! Теперь Аня знала это наверняка.

Станислав производил впечатление мужчины умного, сильного и надежного. Но зная, что он друг Филиппа, Аня легко домыслила, каков он на самом деле. Бессердечный и циничный тип, вот он кто! Его приятель бросает девушку в новогоднюю ночь, а Станислав, вместо того, чтобы осудить предателя, берется ему помочь. Наверняка, друзья хвастаются друг перед другом любовными победами и выручают в спорных ситуациях. Может, Аня уже не первая, кому Станислав приносит весь о расставании с Филиппом. Хотя, с большой вероятностью, она единственная, кому так повезло в новогоднюю ночь. Ее так и подмывало спросить, часто ли Станислав у друга на побегушках работает, но она промолчала. В конце концов, какая разница? С Филиппом все кончено, а Станислав довезет ее до своего дома и уедет на вечеринку к друзьям. Они лишь случайные попутчики в эту новогоднюю ночь.

— Приехали. — Машина остановилась во дворе дома, Станислав заглушил мотор, а вместе с ним умолкла и сирена.

Аня выглянула в окно и в ужасе отпрянула.

— Куда вы меня привезли?!

— Судя по вашей реакции, в логово Бармалея, — изумленно хмыкнул Станислав.

— Хуже, — пробормотала Аня онемевшими губами. — В этом доме живет моя директриса!

— А, та самая страшная Тамара Петровна, которой до дрожи боится тот пьянчуга, — вспомнил Станислав. — И чем же она руководит?

— Редакцией, — брякнула Аня, которой было стыдно признаться Станиславу, что она работает в школе. Ей бы очень не хотелось, чтобы Станислав смеялся над ней, рассказывая друзьям, что учительница английского вырядилась в новогоднюю ночь игривой Снегурочкой, и смаковал ее позор.

— Значит, вы журналистка? — пристально взглянул на нее Стас.

— Да! — вскинула подбородок Аня. — И весьма известная. Пишу под псевдонимом Светлана Лисичкина.

— Могли бы придумать что-нибудь поинтереснее, — фыркнул Станислав. — Инесса Снежная, например, или Евлампия Голозадова.

— Где ж вы раньше были со своим идеями? Обязательно возьму их на заметку!

— А скажите, у всех журналистов такая униформа, как у вас? — Станислав скользнул по ней насмешливым взглядом.

— Между прочим, я готовлю статью, — вошла в раж Аня. — Хотела проверить реакцию мужчины на необычный наряд.

— Что ж, поздравляю вас с сенсацией! Так и напишите: мужчина сбежал раньше, чем увидел вас.

— А вы жестокий! А знаете что, — нашлась Аня, — я напишу про вас! Про вашу дурацкую аллергию и ваши апчхи!

— А про захлопнувшуюся дверь, про то, как прятались от Иголкиных, и про то, как чудовищно наврали вашему коллеге, тоже напишете? — ехидно поинтересовался Станислав. — Кстати, он у вас в редакции кто, спецкор?

— Между прочим, заслуженный! — вступилась за Лаврентьича Аня. Физрук хоть и выпивал время от времени, детей любил и в своей работе души не чаял.

— Алкоголик он заслуженный, а не спецкор! — фыркнул Станислав. — Ну, что вы там застыли? Выходите.

Аня выглянула в окно и отшатнулась. В проходившей мимо женщине ей почудился мощный силуэт грозной директрисы.

— Я лучше здесь посижу!

— Послушайте, — вспылил Станислав, — это смешно!

Он вышел наружу, обошел машину и распахнул заднюю дверь.

— Анна, вы не можете сидеть здесь всю новогоднюю ночь. Машина скоро остынет, и вы замерзнете…

На миг Ане почудилось, что Станислав искренне волнуется за нее, но потом он насмешливо добавил:

— Замерзнете, так и не написав свою убойную статью. И тогда вас уволят наверняка. Подумайте о своих верных читателях! Как они смогут жить без советов Светланы Лисичкиной?

— А знаете, вы правы! — вспылила Аня. Оттолкнув Станислава, она ступила на тротуар и поправила накинутое на плечи пальто. — Я должна подумать о своих читателях!

— Это другое дело! — обрадовался Станислав и зашагал к крайнему подъезду. Аня сбавила шаг, кляня свою неудачливость. Разве бывают такие совпадения? Почему именно с ней?!

— Что опять не так? — обернулся Станислав.

— В этом подъезде живет Тамара Петровна, — угрюмо сказала Аня. Однажды она заходила домой к начальнице, и знала, где та живет. А еще Аня знала, что Новый год директриса отмечает у себя дома, с мужем, дочкой Настей и зятем.

— В моем подъезде живут сто с лишним человек, — заметил Станислав. — И вероятность того, что мы встретим вашу ужасную Тамару Петровну именно в те три минуты, пока будем подниматься ко мне домой, ничтожно мала.

Аня тяжело вздохнула и ускорила шаг. Вероятность того, что новогоднюю ночь она будет встречать в гостях у незнакомого мужчины, еще с утра равнялась нулю. Но после того, что случилось с ней за последний час, Аня уже ни за что не могла поручиться.

— Вы идите вперед и, если увидите Тамару Петровну, дайте мне знак, — попросила она, когда они остановились перед дверью подъезда.

— А вы не боитесь, что она подкрадется сзади? — ехидно поинтересовался Станислав, открывая дверь.

Вздрогнув, Аня юркнула следом за ним. Дверь за спиной захлопнулась, и Аня почувствовала себя загнанной в ловушку.

— Давайте быстрее! — взмолилась она. — Где у вас лифт?

Как назло, лифт пришлось ждать. Один застрял на тринадцатом этаже, а другой улиткой полз вниз, останавливаясь на каждом этаже. Аня вздрагивала от малейшего шороха, а Станислав насмешливо наблюдал за ней. Когда лифт, наконец, приехал, Аня спряталась за спиной Станислава.

— Здравствуйте, Тамара Петровна! С наступающим вас! — радушно воскликнул Станислав, и Аня от охватившего ее ужаса чуть не грохнулась в обморок.

— Спасибо, Станислав, — пробасила вышедшая из лифта высокая полная дама. — Только я не Тамара, а Татьяна.

Она с интересом взглянула на Аню, отметив ее голые ноги в тапках и пальто с плеча Станислава, выгнула бровь, но деликатно промолчала. Сконфуженная Аня бочком скользнула в узкий лифт и метнула испепеляющий взгляд на Станислава. Тоже шутник выискался! Чуть до инфаркта не довел. Если бы у нее было, куда пойти, она бы уже давно сбежала прочь от этого грубияна. Но в качестве перспективы маячила только возможность провести новогоднюю ночь на площадке у своей квартиры, где ее могли увидеть знакомые. Чем так оскандалиться, лучше вытерпеть любые насмешки от Станислава. Тем более, ее мучения почти закончились: Станислав оставит ее в квартире, а сам уедет на вечеринку к однокурсникам, которые его уже заждались. И ее ждет спокойная и тихая ночь перед телевизором — в награду за те ужасные часы, которые она пережила.

— Поехали скорей, — взмолилась она, и Станислав нажал на кнопку девятого этажа — к счастью, заведующая жила на шестом, значит, можно успокоиться: столкнуться с ней лоб в лоб не придется. Двери начали медленно закрываться.

— А кстати, почему вы так боитесь встретить свою начальницу? — Он пристально взглянул на нее. — Разве вы не согласовали с ней текст статьи и она не в курсе вашей, гм, — он криво усмехнулся, — униформы?

Аня растерялась, не зная, что ответить. Но вдруг Станислав оглушительно чихнул. От его богатырского чиха лифта заходил ходуном, а двери, которые уже почти закрылись, стали разъезжаться.

— Нет, только не это! — простонала Аня и торопливо нажала на кнопку девятого этажа. — Вы что, издеваетесь?

— Это все Новый год! — принялся оправдываться Станислав. — В лифте елки возят… А у меня аллер-апчхи! — аллергия!

— Ну же, закрывайся скорее! — взмолилась Аня, снова и снова нажимая на кнопку, однако лифт не подавал признаков жизни.

— Опять сломался, — не удивился Станислав, снова чихнул и внезапно сунул руку в карман своего пальто, которое было надето на Ане. По ее бедру через ткань кармана требовательно скользнула его рука.

— Вы что! — ахнула Аня и шлепнула его по руке.

Станислав с укоризной взглянул на нее и прижал клицу платок, который выудил из кармана своего пальто.

— А тяжелая у вас рука, Анна!

— Извините, — смутилась она.

— Апчхи! — чихнул Станислав и вывалился из лифта на площадку. — Это еще повезло, что лифт сейчас сломался, — заметил он, — а не между этажами, иначе застряли бы.

— Это чем же повезло? — выпалила Аня. Она бы предпочла просидеть в лифте до утра, лишь бы не попасться на глаза Тамаре Петровне.

Эта женщина, внушавшая страх всей школе, вечно отчитывала Аню по пустякам. Два года назад, когда Аня только переступила порог школы, Тамара Петровна Морозова была еще завучем. Она просканировала Аню пронзительным взглядом с ног до головы, заклеймила ее молодость и тихий нрав («Знаете, какие у нас ученики? Да они вас съедят!») и вынесла приговор: «Такие, как вы, у нас долго не задерживаются». Ане, которая всю жизнь мечтала учить детей и пошла в педагогический по призванию, а не из-за низкого проходного балла, до того сделалось обидно, что она поклялась: эта школа станет ее родным домом, а вредная дама возьмет свои слова обратно. Это уже потом, из разговоров в учительской, она узнала, что у завуча свой зуб на молодых специалистов, пришедших работать сразу после института. Ее дочь Настя продержалась в школе ровно год, а потом уволилась, не выдержав придирок матери. «Так что гляди, Анюта, Морозова тебе спуску не даст!» — по-матерински сочувствовали молодой англичанке учительницы в возрасте.

Однако Аня сдаваться не собиралась. С учениками она подружилась легко, уроки английского быстро сделались популярными, к ней даже перешло несколько учеников, ранее изучавших немецкий, и тут уж пришлось проявить все чудеса дипломатии, чтобы умаслить раздосадованную немку Берту Венедиктовну. А вот с Тамарой Петровной Морозовой найти общий язык никак не удавалось: Ане казалось, что завуч вечно ею недовольна и только и ждет удобного предлога, чтобы выставить вон. Прошлой зимой случился скандал: Тамара Петровна уволилась из-за конфликта с директрисой, но уже весной триумфально вернулась в школу. Директрису поймали на взятке, а Тамара Петровна заняла ее место и теперь держала школу в ежовых рукавицах. Встречая Тамару Петровну в коридоре, Аня старалась проскользнуть незаметно и жалела о том, что у нее нет плаща-невидимки. Ах, как бы он пригодился ей сейчас!

Станислав снова оглушительно чихнул, Аня машинально продолжала жать на кнопку.

— Лифт дальше не идет, просьба освободить кабину, — насмешливо прокомментировал Станислав ее беспомощные попытки запустить упрямый механизм.

— Так вызывайте следующий! — рявкнула Аня, кутаясь в пальто Станислава. Оно было коротким и едва прикрывало подол ее легкомысленной юбочки, так что ноги уже покрылись мурашками.

— Уже вызвал, — миролюбиво доложил Станислав. — Только он по-прежнему стоит на тринадцатом. Будем ждать или пойдем пешком?

В этот миг оглушительно хлопнула входная дверь и раздался звучный голос, от которого у Ани все внутри оборвалось.

— Поздно, — пролепетала она похолодевшими губами, плотнее запахнула пальто Станислава и без сил прислонилась к стене лифта, приготовившись к неизбежному.

— Как мы теперь без икры? — громко возмущался резкий женский голос. — Разве можно быть таким валенком? Надо было хватать эту последнюю банку, а ты безропотно уступил ее этой-то ушлой кикиморе!

Аня с замиранием сердца слушала этот голос, который не раз отчитывал ее на собраниях: то слишком добра к ученикам, то на ее уроке слишком шумно — и не докажешь, что в освоении английского важна практика и живая речь, то она вместо учебника принесла на урок глянцевый журнал на английском и вместо официальных топиков про Лондон ученики читали репортаж со свадьбы принца Уильяма и Кейт Мидлтон — неслыханная вольность! Сколько их было за два года работы после университета — и не припомнить.

И все же привычная к строгим выговорам Аня и представить не могла, что будет, когда начальница увидит ее в коротком мужском пальто и с торчащими из-под него голыми ногами. Однако ждать осталось недолго. Шаги неумолимо приближались, и от самого большого позора в жизни Аню отделяли считанные секунды. От волнения ей казалось, что она даже слышит безжалостный стук часовых стрелок — тик-так, тик-так, тик-так.

— Томочка, не сердись, — тихо бубнил тем временем муж директрисы. — У нас и без икры всего полно! Смотри, сколько всего!

Зашуршали пакеты, словно мужчина встряхнул ими, демонстрируя добычу. А потом со звоном разбилось стекло, запахло рассолом, громко ахнула Тамара Петровна, слышно было, как посыпались на пол продукты из разорвавшегося пакета, и к лифту откатился ярко-оранжевый мандарин. Жаль, что это не тыква, за которой непутевой Золушке можно спрятать лицо от злой мачехи!

— Ай-ай-ай, как же вы так? Я помогу. — Станислав наклонился, подобрал мандарин и с тревогой взглянул на близкую к обмороку Аню. — Эй, вы в порядке?

Его слова заглушил командный крик Тамары Петровны. Та костерила мужа, подбирая продукты и не стесняясь в выражениях:

— Вот ведь безрукий какой! Огурцы для Настеньки разбил! Вечно с тобой так! Что ж мне за наказание такое?

— Разбить банку с солеными огурцами — это к счастью, — вступился за несчастного Станислав и подал упавший мандарин.

— Томочка, ну я же не нарочно, — виновато прогудел мужчина.

— Молчи, уж! — с досадой перебила его жена. — Убить тебя мало!

Станислав вернулся к лифту, кивком указал на невидимую Ане парочку и одними губами спросил:

— Это она?

Аня с горестным видом кивнула.

— Может, проскользнем, пока они заняты? — шепотом предложил он.

Аня панически замотала головой.

— Что ты там копаешься? Собирай скорей! — продолжала злиться на мужа директриса. — Скоро Настя уже приедет, а ты тут все ползаешь!

Вдруг Ане пришла в голову безумная идея. Станислав стоял рядом, в его руке был портфель, а в портфеле — то, что могло ее спасти. Она быстро шагнула к нему, не выходя из лифта и оставаясь невидимой для Тамары Петровны с мужем, и выхватила его портфель.

Станислав, не ожидавший этого, выпустил портфель из рук. Ане только это и надо было! Она быстро открыла портфель и сразу же нашла то, что искала. Маска Шрэка, которой Станислав так напугал Лаврентьича, лежала на самом верху. Аня схватила ее и торопливо напялила.

Сразу сделалось жарко и неудобно. Но Аня была готова надеть хоть противогаз, лишь бы спрятать лицо от начальницы и сохранить свою репутацию. К счастью, у маски были небольшие разрезы для глаз, и Аня могла все видеть.

Станислав хрюкнул от смеха. Аня гневно зыркнула на него из-под маски и всучила ему портфель.

Станислав одобрительно показал большой палец, а потом поманил ее к себе. Чувствуя кураж, как после бокала шампанского, выпитого залпом под бой курантов, Аня шагнула из лифта. Ее появление не осталось незамеченным.

— Ёкарный бабай! — пролепетал ползавший на карачках муж директрисы, глядя на нее снизу вверх.

— Что ты там бормочешь? — нетерпеливо рявкнула Тамара Петровна, стоящая к Ане вполоборота. Она прижимала к себе хлебный багет, банку зеленого горошка, майонез и половину головки сыра. У ее ног валялся разорванный пакет, блестели в лужице рассола соленые огурчики вперемешку с осколками стеклянной банки, а у лифта на сухом месте стояла коробка с тортом.

Загрохотал грузовой лифт, наконец-то приехавший с тринадцатого этажа.

— Ну что ты там ползаешь, давай скорее! — зашипела Тамара Петровна и повернулась к Станиславу. — Вы нам не поможете? Возьмите торт.

Только сейчас она заметила Аню, и девушка покрылась потом под маской: на миг ей показалось, что ее карнавал разоблачен, а сама она стоит голой перед осуждающим взглядом директрисы. Она уже почти услышала грозную отповедь в свой адрес:

— Синичкина? Как это вообще понимать? Ты что на себя напялила? Ты что, голышом в мужском пальто? А еще учительница! Таких учителей к детям на пушечный выстрел подпускать нельзя!

Но Тамара Петровна только в изумлении раскрыла рот, как будто у нее разом закончились все слова, а потом попятилась назад, выронила жестяную банку зеленого горошка, поскользнулась на лужице рассола и едва не упала на мужа, ползавшего у ее ног.

— Ну что ты путаешься под ногами! — в сердцах рявкнула она на ни в чем не повинного супруга, забыв про Аню.

— Я уже все собрал, Томочка! — тот схватил банку с горошком и поднялся на ноги, кося глазом на Аню.

— Лифт, лифт держи, а то уйдет! — всполошилась Тамара Петровна, и ее благоверный юркнул в лифт, подперев закрывающиеся двери.

Тамара Петровна царицей шагнула внутрь и крикнула Ане со Станиславом:

— Вы едете? Станислав, торт не забудьте!

Станислав подтолкнул застывшую Аню в спину, и ей ничего не оставалось, как войти внутрь и встать рядом с начальницей, соседство с которой вводило ее в оцепенение.

— Так и до инфаркта довести можно! — Тамара Петровна строго взглянула на Аню, и та от волнения перестала дышать под маской. — В школе я бы за такое сразу родителей вызвала.

— Так мы ж не в школе, — миролюбиво заметил Станислав, свободной рукой приобнимая застывшую Аню за плечи. — И сегодня Новый год!

— Совсем вы, молодежь, с ума посходили, — неодобрительно заметила завуч. — Девушки должны быть Снегурочками. А это что? Платье такое короткое, что из-под пальто не видать, морду какую-то зеленую натянула!

— Не обижайте мою Снегурочку, — вступился за Аню Станислав. — Без маски она стесняется. Мальчишки ей снежком в глаз залепили, — сочинил на ходу он. — Таким фонарем наградили! Вот она и прячется.

Ну спасибо, выгородил! Тамара Петровна вытаращилась на Аню с сочувствием, заочно отругала мальчишек:

— Вот хулиганы! Куда только родители смотрят? Ты нас не стесняйся, детка, — обратилась она к Ане. — Снимай свою образину. Хочешь, я тебе мазь хорошую дам? Мигом все пройдет.

Аня испуганно замотала головой, боясь раскрыть рот.

— Ты что молчишь-то, немая? — прищурилась Тамара Петровна.

— Она голос сорвала, — пришел на выручку Станислав. — В караоке пела. Так старалась! А теперь вон словечка вымолвить не может.

— Певица, значит, — хмыкнула директриса. — Попрыгунья-стрекоза.

К счастью, лифт, ползший со скоростью улитки, наконец добрался до шестого этажа, и супруги вышли, попросив Станислава, за неимением свободных рук, донести торт до квартиры.

Аня осталась в лифте одна, и до нее донесся громкий голос Тамары Петровны:

— Станислав, скажу вам начистоту, эта девица вам не пара. Вы мужчина серьезный, из хорошей семьи, вам нужна достойная спутница. У меня как раз есть одна на примете, в моей школе работает. Учительница английского, умничка, красавица. Высокая, темноволосая, как эта ваша певица, но скромная и достойная, мини-юбки никогда не напялит.

Аня слушала ее слова с замиранием сердца. Невероятно, Тамара Петровна, которая все время придирается к ней по мелочам, считает ее достойной и умной? Та самая Тамара Петровна, которую она боится до дрожи, говорит о ней с теплом в голосе, как о родной дочери? Определенно, мир перевернулся! Но еще более невероятно, что Тамара Петровна сватает ее Станиславу, даже не догадываясь, что «умничка-красавица» Анна Андреевна Синичкина и бесстыдная девица в лифте — одно и то же лицо.

Негнущимися пальцами Аня потрогала прилипшую к лицу маску, которая спасла ее от позора.

— Спасибо, Тамара Петровна, я обязательно подумаю! С наступающим вас!

Хлопнула дверь, загремели замки, и Станислав вернулся в лифт.

— Вы с ней знакомы, а даже не сказали! — вырвалось у Ани. Голос из-под маски прозвучал глухо и незнакомо.

— У тебя уже прорезался голос? — усмехнулся Станислав, нажимая на кнопку девятого этажа. — Я рад.

— Вы не ответили на мой вопрос, — строго заметила Аня, раздраженная этим резким переходом на ты. Сама она продолжит держать дистанцию с этим чужим и невыносимым человеком.

— Ты прям как учительница, — хмыкнул он и вдруг осекся, пристально взглянул на нее в прорезь маски: — Хотя почему как? Или ты в школе спецкором работаешь? Должно быть, делаешь репортаж для школьной стенгазеты?

— Ладно, ладно, — призналась припертая к стенке Аня и стянула маску. — Я вас обманула.

— Зачем? — Станислав смотрел на нее так, как будто видел впервые, в голосе его прозвучала растерянность.

— Потому что учительница в наряде Снегурочки — это нелепо! — выпалила Аня, краснея от неловкости.

— Значит, ты правда учительница… — протянул Станислав со странным выражением лица. Словно ее профессия все меняла. И добавил с досадой: — А я кретин!

Аня удивилась, но тут лифт остановился, и они вышли на площадку с четырьмя квартирами.

— А твою, то есть вашу страшную Тамару Петровну я и правда знаю, — заметил Станислав, доставая ключи и снова переходя на «вы», — она дама колоритная, такую раз увидишь — не забудешь. Но имени ее я не запомнил, вот и не понял, что она и есть ваша грозная начальница… И что она в школе работает, тоже не знал.

Квартира Станислава, как назло, оказалась самой дальней. Пришлось пересечь длинный коридор до самого конца, и Ане казалось, что все соседи сейчас припали к дверным глазкам и потешаются над ней.

Станислав открыл дверь. Анна юркнула в спасительную темноту, посторонилась, пропуская хозяина, и принялась усердно вытирать ноги о коврик, но, поняв, что это бесполезно и тапочки промокли насквозь, сняла их, отодвинула в сторону и встала на пол босиком.

Станислав пошарил рукой по стене, несколько раз щелкнул выключателем и с досадой заметил:

— Кажется, лампочка перегорела! Давайте пальто.

Это ничего, подумала Аня, снимая пальто. Скорей бы Станислав ушел на свой карнавал и оставил ее одну. Она согласна провести новогоднюю ночь хоть в полной темноте без телевизора, лишь бы больше не дрожать от каждого шороха и не бояться, что ее кто-то увидит в таком дурацком наряде.

В тот же миг Аню ослепил яркий свет в конце коридора. От неожиданности она выпустила маску, и та упала на пол. А звучный женский голос, не уступающий по силе децибел автомобильной сирене, радостно воскликнул:

— Наконец-то вы дома!

Станислав, стоявший впереди, заслонял собой Аню, и она не могла видеть женщину, появившуюся из комнаты.

— А я уже собиралась тебе звонить, сынок! — добавила та.

— Мама? — растерянно проговорил Станислав, делая шаг вперед. — Что ты здесь делаешь?

— Как что? — театрально вскричала женщина. — Приехала тебя повидать! Разве ты не рад, сынок? А еще я хочу познакомиться с Ларисочкой. Ну, что же ты прячешь ее от меня? Ларисочка, давайте знакомиться!

Станислав как-то странно взглянул через плечо на застывшую Аню и посторонился.

— Знакомься, мама, это Анна. Анна, это моя мама, Регина Викторовна.

— Здравствуйте, — выдохнула Аня, разглядывая сухощавую невысокую женщину в ослепительно-ярком, как елочная игрушка, серебристом платье с блестками.

— Анна? — Регина Викторовна изумленно вскинула тонкие брови. — А где же Лариса?

— Я тебе потом объясню, — пообещал Станислав.

Аня понятия не имела, что затеял Станислав и как ей себя вести, поэтому застенчиво улыбнулась его матери:

— Очень рада с вами познакомиться.

Улыбка замерзла на губах хрусталиками льда, когда Аня встретилась взглядом с Региной Викторовной. Цепкий взгляд матери Станислава просканирован Аню с головы до кончиков босых ног, и она почувствовала себя бабочкой, пришпиленной булавкой, которую под лупой разглядывает придирчивый коллекционер. У Ани не было ни малейших сомнений в том, что этой худощавой и нарядной даме, в которой чувствовалась власть, она не понравилась. Причем не понравилась настолько, что имей Аня какие-то виды на Станислава, у нее не было бы ни малейшего шанса дойти с ним до загса — его мать этого не допустит. Впрочем, о чем она вообще думает? Ей бы только эту ночь продержаться! Никаких иных планов на Станислава у нее нет и быть не может!

— С наступающим, Анечка! — дежурно, словно на камеру, улыбнулась Регина Викторовна. Голос у нее был высокий и хорошо поставленный — как у учителей или актеров. Интересно, кто она по профессии, гадала Аня. Может, они коллеги? Это помогло бы растопить лед.

— Какое у вас очаровательное платье! — елейным тоном пропела Регина Викторовна. — Оно вам не маловато? Кажется, вы из него выросли.

— Это только кажется, — с неожиданным для себя самой вызовом ответила Аня. С какой стати эта незнакомая дама рассматривает ее с таким презрением, как будто она — прыщ, вскочивший на подбородке, и обдумывает, как бы побыстрее его извести?

— Что ж, приятно было познакомиться, — Регина Викторовна, потеряв к Ане всякий интерес, повернулась к сыну. — Стас, проводи свою гостью.

— В смысле? — опешила Аня.

— Анечка, вы же понимаете, вам нельзя здесь оставаться, — с фальшивым сожалением сказала Регина Викторовна. — Сейчас придет Ларисочка, невеста Стасика. Вы здесь, уж простите меня, деточка, лишняя.

Аня в замешательстве взглянула на Станислава. Хуже положения и представить себе невозможно! Ей никак нельзя покидать квартиру. В любом шорохе ей будет слышаться приближение Тамары Петровны. Уж лучше вынести пренебрежение матери Станислава, чем попасться на глаза начальнице, особенно после того, как та нахваливала ее Станиславу как скромную и порядочную учительницу. Что же Станислав молчит? Неужели он не понимает, в какое безвыходное положение она попала по его милости? Уж лучше бы она осталась в своем подъезде! А теперь она даже вернуться в свой дом не сможет — далеко ли она уйдет в таком откровенном наряде?

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — с трудом выговорила она, но голос все-таки дрогнул.

Она уже шагнула к двери, сунула ноги в мокрые тапочки, отстраненно подумав, что теперь ей точно не избежать пневмонии, и взялась за дверную ручку, когда Станислав шагнул к ней, крепко обхватил за плечи и развернул лицом к матери.

— Аня остается, — твердо объявил он.

— Но Лариса!.. — Регина Викторовна недовольно вздернула брови.

— С Ларисой мы расстались еще две недели назад, — отрезал Стас.

— Из-за этой вот? — Регина Викторовна окатила Аню волной презрения. — Вовремя же я приехала, ничего не скажешь! С кем ты связался, сын?

— Мама, стоп! Иначе наговоришь лишнего, и тебе самой же будет стыдно, — предупредил ее Станислав.

— Перед кем? Перед этой? — Регина надменно взглянула на Аню. — Да что ты в нее вцепился, как клещ?

Станислав еще крепче приобнял Аню за плечи.

— Стоило уезжать из Иркутска в Москву, чтобы спутаться с этой… куртизанкой! Вокруг полным-полно достойных девушек, — его мать возвела очи к потолку, — певиц, писательниц, телеведущих, спортсменок! Нет, чтоб выбрать одну из них!

Ну и запросы у мадам, поразилась Аня. Можно подумать, что Станислав — наследный принц или мировая звезда хоккея. Впрочем, что она о нем знает? Может, он и правда звезда? Она искоса взглянула на Станислава, продолжавшего держать ее за плечи. Да нет, вроде непохож…

— Мы с Аней — просто друзья, — внес ясность Станислав. — А теперь, извини, ма, Ане надо переодеться.

Регина Викторовна с неудовольствием посторонилась.

Станислав прошел в конец коридора и остановился, пропуская Аню в комнату. Она шагнула внутрь, увидела огромную кровать, занимавшую половину спальни, и попятилась, но натолкнулась на Станислава, который уже успел закрыть дверь. Его руки легли ей на плечи.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась Аня, вырываясь.

— Звук потише сделайте, — спокойно посоветовал Станислав. — У моей мамы очень тонкий слух.

Он обошел Аню, плюхнулся на кровать и взъерошил волосы пятерней, пробормотав:

— Вот тебе и Новый год! Послушайте, Анна, — он поднял голову, — похоже, планы меняются. Я не еду на вечеринку, и Новый год нам, похоже, придется встретить втроем с моей мамой.

— Как я понимаю, выбора у меня нет, — вздохнула Аня.

— Как и у меня. Вряд ли удастся отправить маму обратным рейсом в Иркутск до полуночи. К тому же… — Он бросил взгляд на часы. — Там Новый год уже наступил. У меня к вам разговор…

Он покосился на дверь, встал с кровати, подошел к окну и поманил к себе Аню.

— Идите сюда. Что вы там стоите, как неродная.

Поняв, что Станислав не хочет, чтобы их услышала мать, Аня нехотя приблизилась к нему, настороженно спросила:

— А с каких это пор мы сроднились?

— С тех самых, как нас вместе застукала моя мать. А она, уж поверьте мне на слово, дама весьма любопытная и любознательная. Поэтому предлагаю сверить наши показания и найти какое-то разумное объяснение тому, как и почему вы оказались у меня дома в новогоднюю ночь.

— А почему бы не сказать правду? — с вызовом спросила она. — Начав с того, что Филипп послал вас ко мне, чтобы сообщить, что бросает меня, а вы не отказали другу в этой пустячной просьбе?

Станислав хмуро взглянул на нее, как будто уже сто раз пожалел о своем поступке.

— Анна, все не так, как вы думаете… — Он поморщился. — А с Филиппом я еще разберусь, обещаю. Пока же поверьте мне на слово: Филипп ввел меня в заблуждение, иначе я бы не согласился к вам приехать.

В его взгляде не было прежней насмешки, лишь раскаяние и… сочувствие. Только этого ей еще не хватало! Не надо ее жалеть!

— Тогда опустим причину вашего появления. Вашей матери достаточно будет знать, что я случайно захлопнула дверь, не могу попасть к себе домой, а вы, как благородный рыцарь, — теперь уже она не удержалась от насмешки, — пришли мне на помощь.

— Хорошо, — кивнул Станислав. — Но признаваться маме, что мы знакомы чуть больше часа, глупо… Мама, знаете ли, очень подозрительна к незнакомым людям. Лучше усыпить ее бдительность, чтобы не портить праздник. Как насчет того, чтобы притвориться друзьями?

Аня с подозрением покосилась на него.

— Просто друзья?

— Просто друзья.

— И где же мы с вами так подружились? — с сарказмом спросила она.

— Например, ты давала мне уроки английского. Лучше нам перейти на ты, — добавил он, — раз уж мы стали друзьями.

— У вас ведь… У тебя есть еще какой-то интерес? — Аня проницательно взглянула на Станислава. — Кроме того, чтобы спасти меня от выдворения на мороз?

— От тебя ничего не скроешь, — усмехнулся тот. — Что ж, отвечу начистоту. Мама примчалась сюда из Иркутска, не предупредив о своем приезде, чтобы застукать меня с невестой. Я в этом тоже виноват. Надо было сказать ей, что мы с Ларисой расстались. Не хотел расстраивать ее до Нового года. А теперь не хочу портить себе новогоднюю ночь, объясняя матери, почему мы разошлись с Ларисой.

— А кстати, — невинно спросила Аня, — почему Лариса вас бросила?

Судя по желвакам, заигравшим на лице Станислава, она попала в яблочко. Значит, все-таки бросила, удовлетворенно подумала Аня и почувствовала себя отомщенной. Не ее одну бросили накануне Нового года. Молодец эта Лариса! И вообще, будь она на месте Ларисы, она бы тоже Станислава бросила. Так ему и надо, этому насмешнику, гонцу дурных известий и такому же бабнику, как его приятель Филипп!

— А это тебя не касается, — довольно резко ответил Станислав, бросив на нее враждебный взгляд.

— Я просто подумала, что друзья обязаны знать такие вещи, — невинно заметила она.

— Достаточно того, что мы оба друзья по несчастью — остались в одиночестве в Новый год, — сказал Станислав, очевидно, в надежде ее задеть.

Однако Аня не огорчилась. Ей в самом деле было все равно, где и с кем сейчас тот, кому еще несколько часов назад она готовила свой необычный подарок. Было бы гораздо больнее, если бы Филипп бросил ее после ночи, проведенной вдвоем, чем до.

— Раздевайся! — Станислав скользнул по ней оценивающим взглядом.

— Что? — отпрянула от него Аня.

— Вот. — Станислав отодвинул зеркальную дверцу шкафа-купе, вытащил прямоугольную картонную коробку и поставил ее на кровать.

Аня с любопытством открыла ее и достала изысканное платье из струящейся белоснежной ткани. Это было самое прелестное платье, какое только можно было надеть в новогоднюю ночь. Красивый лиф без бретелей был украшен дивным узором из крупных синих камней и прозрачных, как лед, страз, а верхнюю юбку сшили из воздушной легкой ткани. На ней был рисунок в виде нескольких крупных перышек в тон камням, навевавших ассоциации со сказочной синей птицей.

— Какое красивое! — вырвалось у нее. Такое на зарплату учительницы не купишь.

— Надеюсь, размер подойдет, — сказал Станислав, наблюдая за ней с застывшим лицом, и шагнул к двери.

— Подожди! — остановила его Аня. — Чье оно?

— Теперь твое.

— Значит, это платье Ларисы, — она нахмурилась и сложила платье в коробку. — Я его не надену.

— Что за капризы? — разозлился Станислав. — Да, это платье я купил в подарок Ларисе, но так и не подарил. Так что надевай смело, оно новое, только из магазина.

— Не надену, — заупрямилась Аня.

Она сама не могла объяснить, откуда вдруг у нее взялось такое предубеждение против вещи, которую Станислав купил бывшей невесте. Но в один миг радость от обладания прекрасным платьем уступила место горькой обиде. Аня почувствовала себя самозванкой — мало того, что ей придется притворяться подругой Станислава, так еще, словно в насмешку над ней, он предлагает ей платье бывшей девушки!

— Значит, платье ты не наденешь? — мрачно уточнил Станислав.

— Ни за что! — поклялась Аня.

Станислав шагнул к ней с яростной решимостью, и Аня громко ахнула. На миг ей показалось, что Станислав разорвет прекрасное платье на лоскуты, подобно тому, как Илья в фильме «Девчата» с остервенением раздавил ботинком дорогие часики, которые отказалась принять в подарок гордая Тося.

Но Станислав, даже не взглянув ни на Аню, ни на платье, подошел к шкафу и резко открыл дверцу. Несколько секунд он стоял перед рядом вешалок с брюками, джинсами и рубашками. Потом выхватил одну из вешалок и швырнул на кровать с кривой улыбкой.

— Тогда надевай это.

Аня вытаращилась на мужской спортивный костюм синего цвета, представив, как нелепо она будет в нем выглядеть. Тем более в новогоднюю ночь, рядом с нарядной Региной Викторовной. Кажется, ее невыносимый ненастоящий «друг» не оставил ей выбора.

— И надену, — сердито пообещала она, назло ему хватая костюм, и ехидно уточнила: — Надеюсь, он чистый и не пахнет?

На лице Станислава заиграли желваки, и Аня довольно отметила про себя: один-один!

— Не волнуйся, стирал сам, — процедил он.

— Потому и волнуюсь, — уколола его Аня.

Дверь захлопнулась, и Аня устало опустилась на кровать. Первое впечатление о Станиславе оказалось обманчивым, как песня сирены. Тогда, в дверях магазина, с этими его трогательными снежинками в волосах он показался ей чуть ли не воплощением всех ее романтических грез. Могла ли она тогда предположить, что новогоднюю ночь им доведется встречать вместе? Однако мечты мечтами, а в реальности Станислав оказался тем еще типом. У Ани не осталось ни малейших сомнений в том, что ее ждет самая непростая новогодняя ночь за все двадцать пять лет ее жизни.

Выйдя за дверь, Стас устало перевел дух. Ну и ночка! Удружил ему Филипп, ничего не скажешь! Сначала соврал, что Анна — сексуально озабоченная фурия. Как знал — к учительнице Стас отказался бы ехать, заставил бы приятеля самого разбираться со своими отношениями. Значит, это Анна — учительница! Когда соседка Тамара Петровна сказала, что работает в школе, у Стаса в голове будто паззл сложился. Сразу же объяснились и скромная обстановка у Анны дома, и нежная забота о соседском котике, и беспокойство из-за Филиппа, который на машине гоняет. А как трогательно она боялась гнева своей директрисы! Впрочем, Анна тоже хороша оказалась! Хоть Филипп и жаловался, что до постели его учительница не допускает, разоделась она в новогоднюю ночь как профессиональная стриптизерша. И гадать не надо, какой подарок она Филиппу готовила. Себя собиралась подарить! И из-за этого Стас почему-то на Анну злился. Как она Филиппа раньше не разгадала? Как не поняла, что он играет с ней? Похоже, она всерьез влюблена в его непутевого приятеля, раз в упор не замечала очевидного. Вот и на самого Стаса все время огрызается — не может простить ему, что привез ей дурные новости. Впрочем, разве можно ее за это винить?

— Стас! — раздался с кухни требовательный голос матери. — Сынок, иди сюда!

«Сынок, сюда! Сынок, к ноге!» — мать, кажется, сама не замечала, что обращается к нему так же, как к своим тиграм, раздраженно подумал Стас. А он за годы взрослой жизни уже отвык от ее повелительных интонаций и команд. Он нехотя двинулся к кухне. Сейчас, конечно, начнутся расспросы: где Лариса, почему она не с тобой, что случилось.

— Где еда? — грозно спросила мать, указывая в недра раскрытого холодильника.

Стас с тоской глянул на пустые полки, где сиротливо приютился кусок сыра и его подпирала последняя бутылочка питьевого йогурта. Желудок жалобно булькнул.

— Я думала, ты Новый год дома будешь встречать. Думала, Лариса всего наготовит, — сварливо забубнила мать.

Начинается, с тоской подумал Стас. Но на удивление тема Ларисы продолжения не получила. С хлопком закрыв разочаровавший ее холодильник, мать прошествовала к хлебнице и вытащила из нее зачерствевшую горбушку «Бородинского». Стас и не помнил, когда его покупал.

— Я с собой только икру привезла, — растерянно сказала мать, сверля взглядом горбушку, и кивнула на стол, где стояла полукилограммовая банка красной икры. — Думала, бутерброды сделаем к праздничному столу. Или яйца нафаршируем. Не ожидала, что у тебя все так запущено… Значит, Ларисы давно нет? — Она так и впилась в него взглядом прокурора. — И Новый год ты с ней встречать не собирался?

— Мам, — начал Стас, чувствуя себя последним обманщиком на свете, — ты понимаешь, я…

— Да все я понимаю! — перебила его мать. — Ты упустил Ларису и увлекся первой встречной.

— Мы с Анной просто друзья! — быстро возразил он, предупреждая фантазии матери.

— Мне вовсе не обязательно знать, что ты с ней еще не спал, — махнула рукой мать. — В любом случае, это вопрос времени. Я же вижу, как между вами искрит, как ты на нее смотришь. Уж я-то знаю этот взгляд. И тебя можно понять. Она настоящая красавица.

Слова застряли у Стаса в горле, потому что за спиной матери в дверном проеме возник мешковатый силуэт чучела. У чучела были пышные каштановые волосы Анны и горящие вызовом серые глаза. Анна все-таки надела его спортивный костюм вместо вечернего платья! А он недооценил ее дерзость.

— Вы слишком добры ко мне, — пропела несносная училка и шмыгнула в кухню с видом скромной ромашки.

— Аннушка, проходи! — Мать обернулась к Анне и натужно закашлялась, увидев гостью во всей красе спортивного костюма, который был ей велик размера на три. Однако, надо отдать ей должное, мама моментально взяла себя в руки и нацепила на лицо маску светской дамы. — А вы не перестаете удивлять нарядами, Аннушка.

Скорее шокировать, хмыкнул про себя Стас, глядя на Анну с насмешкой. Ну и чего добилась, дурочка? Путается вон в штанинах, куртка болтается, как на огородном пугале.

— Простите, но у меня не нашлось с собой запасного платья, — Анна потупилась. — Станислав любезно одолжил мне свой костюм.

— Синий вам к лицу, — с непроницаемым видом заметила мать и обернулась к Стасу. — А мы тут со Стасом спохватились насчет еды…

— Я бы не отказалась перекусить, — скромно ввернула Анна, поедая голодными глазами банку икры. Как будто с утра не ела!

— Признаться, я тоже, — сказала мать. — Я ведь с самолета ничего не перекусывала. Потом еще на такси часа три добиралась. Какие же пробки в Москве ужасные! Все куда-то едут, едут. И куда им всем надо?… Так вот насчет еды.

Анна повернулась к ней с интересом.

— У меня ничего нет, — поспешил разочаровать ее Стас.

— И вы ничего не принесли с собой? — с надеждой уточнила мать.

— Понимаешь, мам, мы ведь не собирались встречать Новый год вместе, — признался Стас.

— Совсем не собирались, — согласно поддакнула Анна.

— А что же вы собирались здесь делать? — насмешливо пропела мать.

— Понимаете, у меня дверь захлопнулась! — заторопилась объяснить Анна. — Я на лестничной площадке оказалась. А ключей нет!

— Какой кошмар! — протянула мать, смерив девушку недоверчивым взглядом.

— Хорошо, что на свете есть такие друзья, как Станислав! — проникновенно сказала Анна и взглянула на Стаса глазами влюбленного Бэмби. Вот ведь артистка погорелого театра!

Мать повернулась к Стасу, требуя объяснений.

— Друзей в беде не бросают! — ослепительно улыбнулся он, встал из-за стола и дружески потряс Анну за плечи. А потом с наслаждением добавил: — Тем более у закрытой двери в неглиже. Уй! — охнул он, когда Анна больно наступила ему на ногу.

— Простите, я такая неуклюжая, — пропела эта сероглазая ведьма, садясь на его место. — То есть, прости… друг Стасик.

— В общем, пришлось привезти Анну домой, — поспешно закруглился Стас, борясь с желанием хорошенько встряхнуть несносную девчонку.

— Судя по состоянию холодильника, Новый год ты дома встречать не собирался, — констатировала мать. — Но теперь, конечно, планы меняются. Езжай-ка ты, сынок, в магазин. Добудь нам продуктов к празднику. А мы с Аннушкой пока познакомимся поближе.

Анна взглянула на Стаса с видом затравленной лани. На секунду его одолел соблазн отдать ее на съедение матери, но почти сразу Стас отверг эту мысль. Велика вероятность, что вернувшись, он Анну дома не обнаружит. А ведь она попала в эту нелепую ситуацию по его вине. И теперь, когда он знал, что Анна — учительница, не угодившая Филиппу лишь тем, что держала его на расстоянии, он корил себя еще больше и чувствовал ответственность за Анну.

— Лучше мы поедем вместе, — предложил Стас, протягивая девушке руку. Та за нее благодарно уцепилась и шмыгнула ему за спину. — Вдвоем справимся быстрее.

— Тогда я список напишу!

Мать увлеченно схватилась за листок бумаги, а Стас подтолкнул Анну к спальне. Закрыв дверь, он обернулся к ней.

— Спасибо, что не оставил меня здесь, — она неловко сунула руки в карманы его ветровки. И он внезапно почувствовал к ней необъяснимую нежность. Смешная девчонка в костюме с чужого плеча, в чужой квартире, с чужими людьми в новогоднюю ночь…

— Ты собираешься в этом костюме в магазин ехать? — небрежно поинтересовался он.

Анна растерянно потопталась на месте, потом нерешительно взглянула на платье, лежащее в раскрытой коробке на постели.

— Мне-то все равно, — как можно равнодушней произнес он. — А вот твоя страшная Тамара Петровна что скажет, если тебя увидит?

— Но я же не могу пойти в магазин в одном платье, — возразила Анна уже без прежнего упрямства. — У меня нет ни пальто, ни обуви.

Тут дверь содрогнулась от мощного стука. Стук был чисто формальным, потому что в следующий же миг дверь распахнулась, и известная на весь Иркутск укротительница тигров ввалилась в спальню сына. На миг ее лицо тронула разочарованная гримаса — ничего любопытного она не увидела. Стас и Анна стояли на пионерском расстоянии друг от друга и даже за руки не держались. И посмотреть не на что!

— Аннушка, я подумала, что вам ведь неловко будет идти в магазин в таком виде, — выпалила мать, держа в руках ворох женской одежды. — Я могу одолжить вам свои вещи!

Анна с содроганием взглянула на свитер леопардовой расцветки и такого же цвета легинсы, и Стас не сдержал улыбки, представив в этом Анну. Его мать, что на арене, что в обычной жизни, любила яркие, пестрые вещи, в которых ее было видно что на последних рядах цирка, что в толпе на улице за километр.

— Мам, для Анны нашлось платье. Но ты бы нас очень выручила, если бы одолжила ей пальто и сапоги.

— Бери мою шубу, детка! — щедро предложила мать Анне. — В Иркутске зимы морозные, у нас сейчас минус 40, так что я утеплилась. А сапоги, — она с сомнением взглянула на Анины тапки, — боюсь, тебе не подойдут. У тебя какой размер, тридцать девятый?

— Тридцать восьмой.

— А у меня тридцать пятый. Ты в мои не влезешь. Хотя… погоди-ка! — Мать умчалась в коридор и принялась перетряхивать чемодан.

Стас и Анна заинтересованно подтянулись следом. Из чемодана к ногам матери выплеснулось платье с люрексом, змейкой скользнула нитка янтарных бус, вывалилась коробка грильяжа «Ангара» и упаковка чая «Таежный», на которой был изображен медведь в лесу.

— Твои любимые, сынок! — Мать сунула коробку конфет в руки Стаса и, наконец, добыла с самого дна чемодана валенки. — Егору Матвеичу везла, — объяснила она. — У него как раз сороковой размер. Примерь, Аннушка, тебе должны быть в пору.

Анна с сомнением взглянула на валенки, предназначавшиеся в подарок его семидесятилетнему родственнику. Стас не удержался от усмешки.

— Ну что, Аннушка, наденешь? — поторопила мать. — Или мы с тобой дома посидим, а Стасик сам в магазин съездит?

Выбор, прямо говоря, был невелик. И Анна выбрала валенки. Она просунула ноги в широкие голенища и сделала пару неуверенных шагов. Валенки ей явно были велики.

— Прекрасно! — воскликнула она с фальшивым энтузиазмом.

— Носи с удовольствием! — обрадовалась мать.

— Я верну! — пообещала Анна.

— Ни в коем случае! — замахала руками мать. — Это тебе подарок к Новому году. А Егору Матвеичу я чай подарю. — Она потрясла упаковкой с медведем.

Анна прямо в валенках протопала в спальню

— Поторопись, пожалуйста, — попросил он, — с каждой минутой полки магазина пустеют, а очереди в кассу растут. — И, не удержавшись, добавил, глядя на ее ноги: — Тебе очень идет!

Он успел закрыть дверь прежде, чем Анна запустила в него валенком. Тот глухо ударил по двери, и Стас удовлетворенно улыбнулся. А характер у училки боевой!

Хоть в чем-то в эту безумную ночь Ане повезло: платье было ее размера и село отлично, словно подарок доброй феи. Аня покрутилась перед зеркальной дверцей шкафа, и сапфировые искорки на лифе платья ярко сверкнули, а воздушная юбка скользнула красивой волной, в которой мелькнули синие расписные перышки. Платье было очень эффектным и праздничным. В таком можно и на королевский бал отправиться!

Впрочем, Золушкой себя Аня не чувствовала. Она была самозванкой на этом балу, ведь дивное платье предназначалось не ей, а неизвестной Ларисе. А хрустальных туфелек не полагалось вовсе! Аня нехотя натянула валенки. Хорошо еще, что платье было длинным в пол, и валенки удалось прикрыть. Но круглые войлочные носы все равно выглядывали из-под полы, выдавая в ней самозванку. Если бы только у нее были деньги, в магазине можно было бы купить самые простые туфли. Но не просить же денег у Станислава? Дать-то он даст, но повода посмеяться над ней не упустит. К тому же, придется потом встречаться с ним после Нового года, отдавать долг. Ни за что!

Аня приподняла подол сказочного платья и засеменила к двери. Станислава видно не было, и она скользнула в ванную, где тщательно смыла яркий макияж Леркиного авторства. Так-то лучше! Теперь можно без опаски взглянуть на себя в зеркало. Ресницы у нее сами по себе длинные и густые. Синие камни на платье добавили загадочной синевы серым глазам, а вот губы на фоне белой ткани, наоборот, кажутся бледнее — словно замерзли. Аня немножко покусала их, чтобы добавить красок, и вышла из ванной.

Станислав уже стоял в коридоре, нетерпеливо покручивая на пальце ключи. При виде Ани он на миг замер, и она удовлетворенно улыбнулась: что скромничать, выглядела она прекрасно. Платье делало ее принцессой, и ей было приятно, что ее преображение произвело впечатление на Станислава. Но замешательство его продлилось ровно секунду, затем его взгляд упал на носы валенок, он громко хмыкнул и издевательски произнес:

— Вы обворожительны, царевна!

А затем схватил с вешалки лисью шубу, при одном взгляде на которую Ане сделалось душно, и тем же насмешливым тоном сказал:

— Позвольте вас одеть.

Аня позволила, и тут же снова превратилась в пугало. Шуба повисла на ней мешком, ноздри защекотал тяжелый аромат чужих духов — такие же любила Тамара Петровна. Аню моментально бросило в жар при мысли, что директриса увидит ее в вечернем платье, валенках и чужой шубе. Впрочем, все лучше, чем в откровенном наряде Снегурочки, который Аня стыдливо припрятала на подоконнике в спальне Станислава.

— Ну что, на бал? — Станислав подтолкнул ее за порог и захлопнул дверь.

Стоило лифту тронуться с места, как Аня услышала раскатистый голос Тамары Петровны, гремящий на весь подъезд. Это было немудрено. Когда директриса распекала двоечников в своем кабинете на четвертом этаже, вздрагивали даже на первом. На этот раз Тамара Петровна пребывала в благодушном настроении, поздравляла кого-то с наступающим и желала традиционных счастья-здоровья. Но Аня все равно молила лифт проползти мимо злополучного шестого этажа, чтобы не показываться на глаза директрисе. Хотя она и смыла жуткий мейк-ап и надела приличное платье, валенки и лисья шуба — не тот наряд, в котором она бы хотела предстать перед строгой начальницей.

Лифт мольбам не внял: затрясся, как алкоголик в ожидании стопки, остановился и стал медленно открывать двери.

— Счастья вам, дети! — проникновенно произнес голос Тамары Петровны вперемешку со звучными поцелуями. И Аня с удивлением подумала, что эта грозная женщина, которая держит в страхе всю школу, оказывается, любящая и заботливая мать.

— С наступающим, мам! Я тебя люблю, — в лифт вошла милая девушка в длинном пуховике, неуловимо похожая на Тамару Петровну — если бы та была моложе лет на тридцать, добрее и мягче.

— Я тоже тебя люблю, Настенька! — донесся голос Тамары Петровны. — С наступающим, Андрюша. Ты уж ее береги!

— Всенепременно! — В лифт втиснулся худощавый интеллигентный мужчина в синем кафтане Деда Мороза, в закрывающихся дверях мелькнуло улыбающееся лицо Тамары Петровны. Аню она не увидела — она махала рукой дочери:

— Веселого Нового года!

Двери закрылись, лифт тронулся, Аня перевела дух.

— С наступающим! — улыбнулась ей Настя.

— С новым счастьем! — молодецки прогремел ее Дед Мороз.

Пожелав того же, Аня с любопытством глянула на директриссину дочку и ее зятя. Они составляли красивую пару и лучились счастьем, как новогодняя елка — огнями[1]. Мужчина был без бороды и шапки, а из-под синего кафтана виднелись ворот белого свитера и джинсы с начищенными ботинками. Странно, зачем ему шуба Деда Мороза? Тем более, Настя совсем не в образе Снегурочки: одета не нарядно, а практично. В пуховик и сапожки на плоской подошве. Пуховик был тесноват в талии, и Аня запоздало сообразила, что эта Снегурочка беременна. Тамара Петровна в Новом году станет бабушкой! Не зря она для дочки банку соленых огурцов прикупила и так расстроилась, когда муж ее разбил. Перехватив изумленный взгляд Насти, Аня спрятала носы валенок под подол. А лифт снова затрясся и остановился двумя этажами ниже.

В двери чинно вошла рыжая колли, ведя за собой на поводке миниатюрную брюнетку в модной норковой шубке.

— С наступающим! — бросила всем брюнетка. Потом заметила Станислава и заискрилась улыбкой: — Станислав! Кэрри, поприветствуй своего спасителя!

Кэрри настороженно принюхалась к Станиславу, не выражая никакой особенной нежности по случаю встречи. А ее хозяйка с ревностью покосилась на Аню, смерив уничижительным взглядом лис с чужого плеча.

— С наступающим, Кристина, — сдержанно поздоровался Станислав.

— Надеюсь, что в новом году вы нас с Кэрри не оставите без внимания, — кокетливо пропела брюнетка, и Ане неожиданно захотелось запустить в нее валенком. Скорей бы уже этот лифт приехал!

Но он, как назло, остановился на следующем этаже. В лифт, где было и без того тесно, влетели двое мальчишек лет пяти в одинаковых комбинезонах. Близнецы волокли одни санки, а их замученный папаша нес другие, отгородившись ими, как щитом.

— С наступающим! — нестройным хором пожелали им пятеро в лифте, считая собаку, которая звонко гавкнула.

Отец большого семейства только изнуренно кивнул.

— С Новым годом! — в один голос грянули близнецы, так что у Ани заложило уши.

Брюнетка поморщилась и отвернулась, колли высокомерно глянула на нарушителей спокойствия и последовала примеру хозяйки. Настя и Андрей заговорщически переглянулись и заулыбались, наблюдая за мальчишками. Вот это новость! Неужели, Тамара Петровна будет бабушкой близнецов?

— Дядя Стас, — заверещали мальчишки, заметив Станислава и проигнорировав синий кафтан Деда Мороза на Андрее, — а мы на горку кататься. Пошли с нами!

— А это что, твоя невеста? — заинтересовался один, поглядывая на Аню.

— Ты че, Севка, слепой? — загоготал его брат. — Та была рыжая, вот с такими буфе…

— Ярик! — рявкнул отец, пригрозив мальчугану кулаком.

— А чего сразу Ярик? — насупился пацан. — Сам же говорил про буфера дяде Леше! Еще спорили с ним, силикатные они или нет.

— Силиконовые, наверное, — громко фыркнула брюнетка.

— Вот-вот, силикатные! — закивал Ярик.

Пристыженный отец семейства покрылся красными пятнами и отвел глаза.

— А ну цыц, мелюзга! — прикрикнул на мальчишек Станислав.

— Дядя Стас, а почему она в валенках? — вылупился на Аню Севка. — Прям как наша баба Люба — та в валенках даже дома ходит, мерзнет все время.

Брюнетка скосила подведенные глаза на Анины валенки, и по ее накрашенным губам скользнула змеиная улыбка. Аня готова была провалиться прямо в шахту лифта.

— А где ты видел Снегурочку без валенок? — подмигнул Станислав, приходя на помощь Ане.

— Что-то непохожа она на Снегурочку, — засомневался курносый Севка. — Вон какая дылда вымахала. А Снегурочка — это девочка, она маленькая еще.

— Ну и дурак ты, Севка, — перебил его Ярик, — Снегурочек не бывает! Как и Деда Мороза!

— Как это меня не бывает? — шутливо нахмурился Андрей, запахивая поплотней кафтан Деда Мороза. — А ну вот как обижусь и не принесу тебе подарок под елку!

— Уж я-то без своего не останусь. Мой подарок мама еще две недели назад в чулан спрятала, за коробку из-под пылесоса, — снисходительно объявил мальчуган.

— Ярик! — простонал несчастный отец.

Лифт опять затрясся и, не доехав до спасительного первого этажа, открыл двери на втором, откуда доносились истошные крики.

— Да катись ты ко всем чертям!

Сначала Аня увидела оранжевый апельсин, пролетевший мимо открывающихся дверей. Затем под женские вопли в лифт ввалился небритый мужик с чемоданом и стал лихорадочно нажимать на кнопку первого этажа. В закрывающиеся двери лифта влетел женский тапок и отскочил от спины мужика к ногам навострившей уши колли. Собака мигом завладела тапкой с розовым помпоном.

— Фу, Кэрри, — заверещала ее гламурная хозяйка. — Брось бяку!

— Это кто еще бяка! — взревела тапкометательница, но двери захлопнулись прямо перед ее носом.

Мужик облегченно перевел дыхание и обвел победным взглядом собравшихся в лифте:

— С нового года начинаю новую жизнь!

— Поздравляю! — горячо поддержал его отец семейства.

— Ры! — рявкнула колли на хозяйку, пытавшуюся отобрать у нее тапок.

— Кэрри, ты меня разочаровываешь, — простонала та.

К облегчению всех собравшихся лифт наконец-то дополз до первого этажа. Первым из него вывалился мужик с чемоданом и рванул к выходу, словно опасался погони. Следом выбежали мальчишки, уронив санки и устроив кучу-малу в дверях. Их отец и Настин муж помогли сорванцам подняться и освободили путь. Кэрри, гордо неся розовый тапок в зубах, вытянула из лифта хозяйку.

— Никогда не видела розовый тапок сорок второго размера, — скривилась та, заглядывая в пасть собаке. — Ничего себе Золушка!

Андрей и Настя, взявшись за руки, зашагали к выходу. Последними из подъезда вышли Аня и Станислав и увидели, что дорожка перед подъездом усыпана треснувшими апельсинами.

Мужик с чемоданом уже усвистал на угол дома.

— Сбежал, сволочь! — провыли сверху в форточку. И рядом с Аней на сугроб, усыпанный апельсинами, приземлился второй розовый тапок с помпоном. Видимо, апельсины кончились.

Аня глянула на окна второго этажа и увидела там стоящие дыбом свекольные волосы и раскрытый в рыданиях рот, который мог бы посоперничать с пастью Щелкунчика.

— Поверить не могу, что он решился, — заметил Станислав, глядя вслед сбежавшему мужу. И с уважением добавил: — Мужик!

— Значит, по-твоему, это нормально, что мужчина бросает женщину в новогоднюю ночь? — рассердилась Аня. Ей было ужасно жаль несчастную женщину-Щелкунчика, лишившуюся в одночасье мужа, апельсинов и розовых тапок.

— На то она и новогодняя ночь, чтобы изменить жизнь и сделать то, на что раньше не решался, — не смутился Станислав.

— Вот ведь люди! Все апельсины попортили! Нет, чтобы все в снег кидать! — К сугробу, который венчал розовый тапок, подкатился заросший щетиной бомж и начал бережно собирать в пакет уцелевшие фрукты. — С наступающим, дамы и господа! — степенно кивнул он Ане и Станиславу.

У ног бомжа вился тощий рыжий пес с голодными глазами.

— Вот и нашлась к водочке закуска, — запихав все апельсины в мешок, объявил бездомный. — А колбасы в этом году, Барбоска, наверное, не будет. Неужели я дом перепутал? — Он почесал всклокоченную бороду. — Да нет, вроде он.

Пес, приблизившись к ним, с надеждой заглянул в лицо Станиславу. К удивлению Ани, тот наклонился и потрепал дворнягу по свалявшейся шерсти.

— Несладко тебе приходится, дружище? — Аня поразилась теплоте в голосе Станислава. Как будто бездомный пес был его старым знакомым.

Дворняга жалобно тявкнула, боднув его руку. Станислав выпрямился, достал бумажник и протянул заинтересованно замершему бомжу пятисотку.

— Это на колбасу. И с собакой поделись.

— Поделюсь, а как же, непременно поделюсь! — довольно забормотал бездомный, выхватил деньги и попятился, как будто боялся, что Станислав передумает. — Вот спасибо, добрый человек! С Новым годом! Счастья тебе, здоровья! И этой самой, — сбивчиво добавил он, бросив любопытный взгляд на Аню, — любви!

Дворняга благодарно гавкнула и завиляла хвостом.

— Идем, — бросил Станислав Ане, — иначе нам самим колбасы не достанется.

Аня послушно засеменила следом, шаркая валенками по асфальту. Поступок Станислава ее удивил и порадовал: Филипп, например, никогда не жалел уличных собак и посмеивался над ней, когда она как-то купила сосисок для голодной псины у метро. Значит, друзья все-таки разные…

На улице подморозило. Аня наспех застегнула шубу — пуговицы словно играли с ней в прятки и так и ускользали от стынущих пальцев. Рядом с машиной она поскользнулась на ровном месте и замахала руками, уже понимая: все тщетно, она падает. Но упала она не на жесткий асфальт, покрытый коварной ледяной коркой, а в мягкие кашемировые объятия Станислава. Его пальто пахло чем-то волнующим и приятным, руки были твердыми и нежными, а губы были так близко, как бывает за секунду до поцелуя. Аня даже зажмурилась от смущения. Но Станислав вовсе не собирался ее целовать.

— Спокойно! — скомандовал он и бережно поставил Аню на ноги.

— Спасибо, — неловко поблагодарила она.

— Такое ощущение, что обнимаю свою мать, — пошутил он, убирая руки. — Ты даже пахнешь ее духами.

Аня торопливо одернула шубку Регины Викторовны и сердито затопала к машине. Странное чувство, но ей совершенно не хотелось, чтобы Станислав видел в ней мать. Она хотела, чтобы он видел в ней ее, Аню. Впрочем, Станислава было трудно винить: за Ларисиным платьем, шубой Регины Викторовны и валенками Егора Матвеевича разглядеть настоящую Аню было не так и просто.

Супермаркет с вожделенной колбасой, зеленым горошком и еще двадцатью тремя пунктами продуктового списка, составленного Региной Викторовной, закрывался через двадцать минут. О чем предупредил Аню и Станислава охранник в шапке Санта Клауса, встретивший их у входа.

— Почему так рано закрываетесь? — возмутился Станислав.

— Новый год! — широко ощерился охранник. — Когда уже вы нажретесь! — добавил он им в спину.

— Что? — Станислав, взявшийся за тележку, развернулся к громиле.

— С наступающим, грю, — усмехнулся тот, — Новым годом!

— Пойдем быстрее, — потянула своего спутника Аня, с ужасом глядя на пустые полки овощного отдела и толпу людей, роящихся в мясном.

— А бананы, апельсины и огурцы? — сверился со списком Станислав и выудил из ящика с вывеской «Последняя цена!» гроздь черных-пречерных бананов, на которые не польстились бы даже самые голодные мартышки.

Аня выхватила их у него и сунула обратно в ящик:

— Заглянем на обратном пути в овощную палатку рядом с моим домом. А сейчас вперед за «Докторской»!

Станислав устремил тележку в колбасный отдел, Аня семенила за ним, то и дело уворачиваясь от других тележек. Так ведь и покалечить могут! Кто они, все эти люди, не глядя, бросающие в корзины подветренные сыры и залежалые колбасы, помятые консервы с рыбой и упаковки побитых яиц? Почему они не озаботились покупками к праздничному столу раньше? Что мешало им сделать это хотя бы вчера? Вот у Ани и Станислава уважительная причина — они не собирались встречать Новый год вместе, а остальные?

— Мы только что с аэропорта, — бойко трещала загорелая блондиночка, толкая тележку, на верху которой лежали пельмени, кошачий корм и стиральный порошок. — Рейс задержали на девять часов. Как Таиланд? — переспросила она. — В Таиланде все здорово — лето, пальмы, ананасы-кокосы. А домой приехали — в холодильнике, конечно, шаром покати. Муську от соседей забрали и бегом в магазин. А тут ужас что творится! Какая-то сумасшедшая баба чуть не прибила меня из-за последней палки сервелата. Прикинь, Тань! Что? Кому сервелат достался? Обижаешь, мне конечно! Ты же знаешь, я своего не упущу! Все, Танюш, побегу за майонезом. Пожелай мне удачи!

— Нам тоже майонеза надо! — шепнул Станислав, провожая блондинку голодным взглядом.

— Сперва колбаса! — Аня раздраженно ткнула его в спину, отвлекая от блондинки. — Без «Докторской» оливье не сделаешь.

Путь к колбасе оказался длинным: впереди столкнулись две тележки, и возник затор, сравнимый с пробками на московских дорогах во время аномального снегопада. Покупатели проявляли нетерпение и поторапливали виновников происшествия ободряющими окриками:

— Ну ты, коза, езжай давай!

— Что мы тут, до Нового года стоять будем?!

— Ты на кого наехал, мустанг?!

Сзади Аню толкнули тележкой, так что она чуть из валенок не выпрыгнула.

— Поосторожней! — вступился за нее Станислав.

— Извините, — отвлекся от телефонного разговора дородный мужчина, навалившийся на свою тележку большим пузом. В ней лежали наборы елочных игрушек с раскосыми глазами — явно китайского производства. — Представляешь, Иваныч, — продолжил он по мобильному, — кот елку свалил. Все Тоськины игрушки побил, шельмец. Тоська в слезы, а я в магазин — спасать Новый год. Набрал небьющихся игрушек специально, да только они страшные, что моя теща. Как бы меня Тоська с ними с лестницы не спустила.

Произведя ловкий маневр, мужчина умудрился объехать Аню и Станислава и повернул к кассе, где пристроился в хвост длинной очереди.

Этот нам не конкурент, облегченно заключила Аня. Биться с таким здоровяком за палку сервелата она бы не рискнула.

Мимо них протиснулась стройная брюнетка с короткой стрижкой Одри Хепберн, зеленым от недосыпа лицом и с рассеянным взглядом инопланетянки. Она прижимала к груди ананас.

— Диана! — окликнула ее девушка в яркой курточке, пришвартовавшаяся к их тележке сбоку. — Диан, стой!

Ей пришлось перегнуться через свою тележку и потянуть знакомую за рукав, чтобы привлечь внимание. Та вздрогнула и вцепилась в свой ананас, словно боялась, что его отберут. Наконец, ей удалось сфокусироваться на лице подруги, и она приветливо улыбнулась:

— Соня!

— Опять книжку сочиняешь? Вся в своих мыслях, — понимающе усмехнулась Соня. — Зову, зову, ты не слышишь.

— Сочинила уже, — счастливо улыбнулась инопланетянка. — Две ночи подряд писала, но закончила. Отрубилась, проспала полдня, а проснулась от звонка по мобильному — с Новым годом поздравляют! А я про него совсем забыла!

— Ты, когда пишешь, обо всем забываешь, — снисходительно заметила Соня.

— Вот прибежала в магазин — хоть что-нибудь к столу купить, — писательница неловко кивнула на ананас. — А ты здесь с Глебом?

— Представляешь, Глеб ногу сломал! — с досадой поделилась та. — Побежал в палатку за сигаретами — и добегался! А мы ведь собирались к друзьям на дачу ехать, они все продукты закупили, мы только деньгами скинулись. А теперь нам какая дача? Будем дома куковать. Холодильник пустой, я в магазин бегом — как на баррикады.

— Да уж, здесь что-то ужасное творится, — писательница-инопланетянка растерянно повертела свой ананас.

— А я вот добыла шампанского, сыра, конфет, — похвалилась своей удачей Соня. — А зеленый горошек закончился!

— Как закончился? — ахнул Станислав, встряв в разговор двух подруг.

— Очень просто, — пожала плечами Соня. — Что вы хотите — Новый год! Диан, ты где Новый год встречать-то будешь? — Она снова повернулась к подруге.

Та замялась:

— Дома, наверное.

— Что же делать? — растерянно протянул Станислав, глядя в список, где зеленый горошек значился первым пунктом и рядом с ним стояло три восклицательных знака.

— Приготовьте селедку под шубой, — посоветовала Соня. — И кто придумал, что Новый год — это обязательно оливье? А знаешь что, Диан, — предложила она подруге, — приходи к нам на оливье!

— Не знаю, — замялась та.

— Приходи со своим ананасом! — подмигнула Соня.

— Ну, если это будет удобно, — почти решилась Диана, и девушки направились в сторону кассы, освободив Ане и Стасу пару метров пути.

— А у меня, между прочим, дома стоят и селедка, и оливье, — вздохнула Аня. — Пропадают.

— Извини, что испортил тебе Новый год, — угрюмо сказал Станислав, толкая пустую тележку.

— Уважаемые покупатели, напоминаем вам, что наш магазин закрывается через 15 минут. Просьба пройти на кассу! — радостно объявил захмелевший голос по громкой связи.

— Надо торопиться! — так и подскочила на месте Аня.

Им наконец удалось вырваться из затора и вывернуть в колбасный отдел. При виде наполовину пустых полок Аня так и ахнула.

— Прям как при коммунизме! — заметила сухонькая старушка в ветхом пальто и выхватила из-под носа зазевавшейся Ани последнюю палку «Докторской». Эта была та самая старушка, которую чуть не переехал Станислав. Аня узнала ее по красному берету и по спортивному свистку, висевшему поверх пальто. Вот же вездесущая особа!

— А где вы зеленый горошек брали? — Станислав с вожделением заглянул в корзинку бабульки — помимо банки горошка, там лежало большинство продуктов из его списка.

— Там уже нет, последнюю отхватила! — похвасталась старушка и засеменила к хлебному.

Станислав с решительмым видом покидал в тележку салями, ветчину, нарезку испанского хамона.

— Скорее, — поторопила Аня, — еще шампанское нужно добыть!

Среди полок, уставленных вином, коньяком и ликерами, сияла большая дыра. «Шампанское» — гласила надпись на полке. Народ разочарованно роптал и разъезжался, наполняя тележки водкой и вином.

Остановившись у пустой полки, Станислав разочарованно крякнул.

— А у меня дома стоит бутылка «Асти Мартини», — ввернула Аня.

Станислав зыркнул на нее волком и схватил с соседней полки бутылку белого вина.

— И кто придумал, что Новый год нужно обязательно отмечать шампанским? Я его лично терпеть не могу.

— Новый год? — ехидно уточнила Аня.

— И его тоже! — хмуро ответил Станислав, толкая тележку дальше.

Они свернули в отдел конфет, Станислав взял с полки большую коробку шоколада.

— Мамины любимые, — объяснил он.

— Анна Андреевна! — окликнули Аню. К ним подкатили родители Кости Сугробова из 9 «Б».

— С наступающим! — заулыбались Сугробовы. — Счастья вам, здоровья! — басовито пожелал отец Кости. — И любви! — бросив любопытный взгляд на Станислава, игриво добавила Костина мать.

Сам же Станислав не сводил жадного взгляда с тележки Сугробовых — там, среди обилия продуктов, стояли три заветных бутылки «Советского» шампанского.

— И терпения с нашими балбесами! — добродушно присовокупил Костин папа. — Спасибо вам за все!

— И вас с наступающим! — пожелала Аня.

Внезапно Станислав приобнял Аню за плечи, словно они, в самом деле, были парой:

— А это, должно быть, родители твоего ученика, дорогая?

Аня аж онемела от такой фамильярности. Станислав же, пользуясь ее замешательством, обратился к Сугробовым:

— Вот повезло-то — вы хоть шампанское успели добыть, а нам вот с Анечкой не досталось… Поздно спохватились! Придется Новый год белым вином отмечать.

— Какой же Новый год без шампанского? — Сугробов понимающе усмехнулся в усы, достал бутылку из тележки и протянул Ане.

Она неловко замялась, а Станислав, не медля, схватил бутылку.

— Вот спасибо!

— Уважаемые выпиватели, ик, напоминаем вам, что наш магазин запивается через десять минут. Бегом на кассу! — радостно объявил еще более захмелевший голос по громкой связи.

Сугробовы поспешно простились и покатили к кассам.

— Как хорошо, что ты учительница, — заметил Станислав, бережно ставя шампанское в тележку, и заторопился, сверяясь со списком. — Надо еще добыть курицу…

— И хлеб с маслом, — сунула нос в список Аня.

— И яйца!

— И торт!

— Предлагаю разделиться, — крикнул на бегу Станислав. — Ты за тортом и за хлебом. А я беру на себя масло и яйца.

— Идет! — Аня со всех ног, насколько позволяли просторные валенки, устремилась к отделу с выпечкой.

Она уже не удивилась, увидев пустые полки. Но заприметив ушлую старушку, которая увела у нее «Докторскую» колбасу, Аня прибавила скорости и первой ухватила нарезной батон. Да подскользнулась на банановой кожуре, которую кто-то бросил здесь же, замахала руками, чтобы удержать равновесие, и выронила батон. Совершив головокружительный кульбит, батон угодил прямо в руки заботливого мужа с тележкой елочных игрушек.

— Это мой батон! — возмутилась Аня.

— Да, Тосенька, хлеб я купил! Не волнуйся, — самым наглым образом проигнорировав Аню, мужик развернулся и зашагал к кассе.

Аня только заскрежетала зубами. Да уж, тридцать первого декабря в супермаркете на джентльменов рассчитывать не стоит. Здесь каждый сам за себя.

— Ну и хам! — возмутилась старушка, наблюдавшая за этой битвой. — Чтоб ему этот хлеб поперек горла стал!

— Ничего, — угрюмо заметила Аня, — пусть давится… на здоровье.

— А ты не видела, дочка, где торты? — подслеповато прищурилась старушка.

— Дорогие наши пожиратели, — раздался все тот же пьяный голос, за ним какая-то возня и другой, строгий голос, грозно объявил: — Через пять минут закрывается магазин. Просьба оплатить товары на кассе и не задерживаться.

— Бежим! — Аня ринулась в кондитерский отдел.

— За тортом! — не отставала от нее старушка, развив крейсерскую скорость.

У пустой полки с пирожными две солидные дамы, как базарные торговки, сцепились из-за торта с кремовой надписью «С новым 2014 годом!» Рядом стоял такой же торт, но без надписи. Однако никто не хотел уступать.

Старушка шустро проскользнула за спиной у скандалисток и завладела свободным тортом. А тем временем одна из дам, в длинной соболиной шубе, похожая на боярыню, рывком потянула торт на себя, выдрав его из рук противницы. У той в руках осталась прозрачная крышка, а боярыня, не удержав торт, опрокинула его на себя. Все кремовое великолепие с праздничной надписью, из-за которого разгорелась нешуточная борьба, размазалось по соболям. Брызги залепили боярыне нос и щеки, а ее соперница залилась визгливым смехом.

Ане стало неловко от этой безобразной сцены. Она торопливо схватила тирольский пирог с ягодами, на который никто не претендовал, и поспешила к кассам. Позади нее раздался рев разъяренного гиппопотама — видимо, боярыня решила отомстить противнице за свой позор. На место бойни уже несся озабоченный охранник.

Станислава она заметила у касс. Они встали в очередь за одиноким парнем, в тележке которого лежало пятнадцать бутылок водки. Станислав похвалился синей курицей, которую добыл, а Аня предъявила ему пирог.

— А хлеб? — спросил он.

— Разобрали, — понурилась она. — А где шампанское? — Она заглянула в тележку и не обнаружила там с трудом добытой бутылки.

— А правда, где оно? — опешил Станислав. — Не могло же оно испариться!

Мимо них прогарцевала знакомая блондинка, еще вчера загоравшая в Таиланде. Ее тележку толкал такой же загорелый брюнет спортивного типа. А в тележке рядом с палкой отвоеванного сервелата лежала… бутылка «Советского» шампанского! Аня была уверена, что это их шампанское! Перехватив ее взгляд, блондинка победно улыбнулась и встала в соседнюю кассу.

— Ты и шампанское нашла, зайка? — радовался ее спутник. — А я не нашел.

— Я же у тебя молодец, — довольно приосанилась та.

— Это она украла наше шампанское! — зашипела Аня, показывая на блондинку. — Она и в телефонном разговоре сказала, что своего не упустит! Ты отвернулся за хлебом, а она — хвать! — и нашу бутылку сцапала! Эй, ты меня слушаешь? Ты вообще куда смотришь? — Она потянула Станислава за рукав, и тот взглядом указал ей на знакомую старушку. Та пристроилась в конец другой очереди и украдкой перекладывала продукты из корзины впереди стоящего мужчины в свою тележку. Мужчина поздравлял кого-то по телефону и ничего не замечал.

— Смотри, что творит! — с улыбкой прошептал Станислав.

Завладев майонезом и баночкой паштета, бабулька перешла в другую очередь и встала позади пузатого здоровяка, укравшего Анин батон.

— Голубчик, не подашь мне пакет? — попросила она. Мужик отвернулся, а старушка одним ловким движением стащила у него хлеб.

— Спасибо, сынок! — Она развернулась и зашагала к кассе, в которую стояла Аня.

Поравнявшись с ней, старушка ловко перебросила батон в тележку Станислава и заговорщически подмигнула Ане:

— С новым годом!

— С новым годом, — потрясенно протянула Аня.

— Бойкая старушка, — оценил Станислав. — Только с мужиком этим нехорошо — надо вернуть ему хлеб.

— И ничего не надо! — Аня удержала Станислава за руку. — Это мой хлеб! А он его у меня украл!

— Надо же, какие страсти! — поразился Станислав, глядя на мужика, который обнаружил пропажу хлеба и теперь озабоченно рылся в тележке. — А кстати, ты заметила, что у бабульки в корзине было «Советское» шампанское? Подозрительно похожее на наше.

— Да ты что! — ахнула Аня. И поискала старушку взглядом — но не нашла. Айда бабуля! Теперь она уже была не так уверена в виновности загорелой блондинки. Но, похоже, кто увел их бутылку, так и останется тайной.

Несмотря на все трудности, их улов составил два пакета, и Станислав довольно констатировал, что в Новый год они с голоду не помрут.

— Жалко, что шампанское упустили, — вздохнула Аня.

— Ничего, это мы исправим! — пообещал Станислав, направляясь ко входу в ресторан.

— Мы закрываемся! — весьма негостеприимно выпалил официант, норовя закрыть дверь перед их носом. — Приходите в новом году.

— Нам бы только бутылку шампанского купить, — включил всю бездну своего обаяния Станислав.

— Не знаю, осталась ли, — официант смерил клиента взглядом, оценивая платежеспособность, и намертво завис, заметив Анины валенки.

— Нам очень надо, — улыбнулся Станислав, доставая бумажник.

— Ну раз очень, — официант поднял взгляд и сфокусировался на бумажнике, — тогда пять тысяч.

— Сколько? — закашлялась Аня.

Станислав взмахнул заветной оранжевой купюрой, и официант скрылся в ресторане.

— Шампанское столько не стоит, — сказала Аня, пораженная расточительством нового знакомого.

— Стоит, если хорошее, — возразил Станислав с видом знатока. — Надеюсь, это хотя бы «Моэ».

Дверь приоткрылась, из нее высунулась рука с шампанским. Станислав взял бутыль, и дверь тут же захлопнулась, козырнув табличкой «Закрыто».

— Советское, — прочитал Станислав этикетку. — Однако!

— Однако, пять тысяч! — ядовито заметила Аня. Сколько голодных собачек можно было бы накормить на эти деньги, выброшенные на ветер.

— А теперь за подарками, — скомандовал Станислав. — А то и другие магазины закроются.

— Подарки? — удивилась Аня.

— Я же должен что-то подарить родной матери, кроме хлеба и салями, — усмехнулся Станислав и направился мимо празднично украшенных витрин, за которыми мерцали шарами елки и призывно смотрели через стекло наряженные манекены, отвернувшись от той суеты, которая царила у них за спиной — внутри торговых залов.

Такого ажиотажа в магазинах Аня не видела никогда. В крупном магазине косметики очередь начиналась уже от дверей; даже в маленьких магазинах, которые пустовали в будни, было не протолкнуться от покупателей. Уставшие продавцы снимали с витрин корзины с подарочными наборами, ценники которых откровенно кусались. Какая-то покупательница в магазине одежды яростно стаскивала переливающееся блестками золотое платье с манекена, а за стеклом ювелирного мужчины раздраженно ожидали, пока их спутницы, прильнувшие к прилавкам, выберут себе драгоценности в подарок.

Ане и Станиславу то и дело приходилось сторониться, пропуская людей, обвешанных бумажными пакетами с подарками, как новогодние елки. Кто-то тащил огромного плюшевого слона. Кто-то нес перед собой пирамиду, составленную из подарочных корзин с косметикой. Аня проводила удивленным взглядом мужчину, вышедшего из магазина женской одежды с искусственной елкой, наряженной одинаковыми красными и белыми шарами. Другая точно такая же елка красовалась в витрине. Мужчина прибавил шаг и, воровато поглядывая по сторонам, ринулся в сторону выхода. Какая-то женщина рассыпала пакет с плюшевыми лошадьми — символами года, и ползала на корточках, выдергивая игрушки из-под ног спешащих людей. Никому не было до нее дела, и Аня остановилась, чтобы ей помочь. Станислав, прислонив пакеты с продуктами к стене, тоже кинулся на выручку.

— Вот спасибо! — от души поблагодарила их женщина, разгибаясь. За спиной оглушительно разбилось стекло. — Ой, а это не ваш пакет? — Женщина ткнула пальцем Ане за спину, где тощий Дед Мороз в плохо сидящем красном кафтане уносил ноги, волоча пакет с их покупками.

— Эй, стой! — заорал Станислав. — Держи Деда Мороза!

Но вор уже исчез в толпе, Станислав с досадой махнул рукой и подобрал второй пакет — у него оторвалась ручка, поэтому вор его бросил. Из пакета текла пена.

— Шампанское разбил, гад! — выругался Станислав.

— Не расстраивайтесь, возьмите — на удачу! — Женщина сунула Ане игрушку и скрылась в толпе раньше, чем Аня успела отказаться.

— У нас по-прежнему нет шампанского, — резюмировал Станислав, заглядывая в протекающий пакет. — Зато у нас есть салями в шампанском.

— А еще у нас есть плюшевая зебра, — Аня, чтобы развеселить его, помахала игрушкой. — Весьма символично — полосатая, как наша жизнь.

Они одновременно расхохотались.

— Никогда не думал, что перед Новым годом в магазинах творится такое безумие! — покачал головой Станислав. — Вот тебе и добрый праздник, вот тебе и чудеса!

— Чудеса в магазинах не продают, — философски изрек высокий бородач в очках, проходя мимо.

— Где-то я его видел, — заметил Станислав, глядя ему вслед.

— Я тоже, в мультике, — хихикнула Аня. — Это же вылитый папа дяди Федора!

Она только сегодня утром смотрела любимый мультфильм по телевизору.

Из женского отдела выпорхнула рыжая дама в пальто, широкий ремень которого перетягивал тонкую талию.

— А вот и мама дяди Федора и три ее вечерних платья, — усмехнулся Станислав, указывая на пакеты покупок, которые женщина вручила мужу.

— А где же их дядя Федор? — с улыбкой спросила Аня.

— Как где? В Простоквашино, с Матроскиным и Шариком, конечно! Они сейчас как раз наряжают елку вещицами с чердака.

А он милый, неожиданно подумалось Ане.

— И что мне с этим делать? — Станислав растерянно заглянул в пакет. — Нарезка в вакууме не пострадала, но вот хлеб и сыр…

— А пирог? — всполошилась Аня.

— Пирог сделал ноги, — расстроил ее Станислав. — И синяя курица улетела.

— Похоже, от обжорства мы сегодня не умрем! — заключила Аня. — Давай спасать то, что есть.

— Хорошо, — решил Станислав, — я пойду в машину, унесу пакет. А это вот тебе.

Он сунул Ане бумажник.

— Зачем? — пискнула она.

— Купишь что-нибудь маме.

— А что купить? — растерялась она.

— Что-нибудь, — повторил Станислав, ничем не облегчив ей муки выбора, и зашагал к эскалатору.

— А каков бюджет? — крикнула вслед Аня.

Станислав только махнул рукой, что означало: на маму мне ничего не жалко.

Аня растерянно огляделась, решая, куда направить свои валенки. Были бы эти деньги ее, она бы пошла в обувной и купила бы себе туфли. Но чужие деньги она тратить на себя не может.

— Уважаемые покупатели! Наш магазин закрывается через полчаса. С наступающим вас Новым годом! — объявили по громкой связи, и Аня сорвалась с места и ринулась по коридору.

Подарить Регине Викторовне большую корзину с косметическими бутылочками — и дело с концом! Но последнюю корзину продавец снял с витрины как раз в тот момент, когда Аня к ней подбежала.

— А больше нет? — с надеждой спросила она.

Молоденькая продавщица вымученно взглянула на нее и объявила, что корзин нет и в этом году уже не будет. Ане было предложено набрать любую оставшуюся продукцию и сложить в подарочный пакет. Аня окинула взглядом полупустые полки, у которых толкались покупатели, с ожесточением вырывая друг у друга разноцветные бутылочки, и выбежала из магазина. В самом деле — сумасшествие! Уже завтра эти шампуни и гели для душа никому не понадобятся и их будут передаривать друг другу вплоть до 8 марта.

От идеи купить флакон духов Аня тоже отказалась. Хотя парфюмерные вкусы Регины Викторовны она порядком изучила, пока носила шубу, пропахшую ее духами, и объяснить продавцу-консультанту, что ей нужен аромат тяжелый и сладкий, не составит труда. Да только отбить измученного продавца у толпы жаждущих совета покупателей вряд ли в ее силах. Да и очередь в парфюмерный стояла такая, что есть все шансы встретить Новый год прямо в ней.

В магазине товаров для дома и сувениров тоже наблюдался новогодний апокалипсис: полки стремительно пустели, народ выносил все — от кофейных чашек со странными узорами до деревянных фигур кошек. Аня только бросила взгляд сквозь стекло и пробежала мимо.

Вился народ и у витрины с элитным чаем и кофе. Хороший был бы подарок, если бы Аня знала, что предпочитает Регина Викторовна — кофе или чай. Аня механически похлопала себя по боку, пытаясь нащупать сумку с мобильником, чтобы посоветоваться со Станиславом, и вздохнула. В этой предновогодней суете, охваченная всеобщим ажиотажем, она на минутку забыла, что нет у нее ни сумки, ни мобильного, ни номера Станислава. Есть только его бумажник и шуба Регины Викторовны.

— Девушка, вы стоите? — грубо поинтересовался какой-то мужик в меховой шапке, двинув ее локтем.

Аня посторонилась, пропуская любителя чая в конец очереди, и побежала дальше.

У витрины зоомагазина столпились родители с чадами, разглядывая «деток в клетке»: выбор был невелик — или малыш чиа-хуа, или сонный пушистый котенок. Хорошо бы, зеваки решились и котенок с щенком встретили Новый год в новом доме, подумала Аня.

Из спорттоваров выносили лыжи и почему-то ласты. Вряд ли здесь сыщется подарок для матери Станислава.

А вот книжный. Аня затормозила, разглядывая через витрину елку, под которой лежали сложенные стопкой подарочные издания. «Книга — лучший подарок!» — завлекала рекламная вывеска, с которой Аня была совершенно солидарна. «Подарю ей книгу!» — осенило Аню. Она забежала в магазин и огляделась. Несмотря на Новый год, народу в книжном было ощутимо меньше, чем в других магазинах, и люди толпились в основном у стенда с открытками и у детских книг.

Аня замерла перед стендом с подарочными изданиями. Календарь путешествий, красочные кулинарные сборники, справочник редких орхидей, энциклопедия кино — у Ани глаза разбежались. Чтобы выбрать — нужно знать увлечения человека, которому готовишь подарок. А Регина Викторовна была для нее закрытой книгой. По ней вообще не скажешь, что она любит читать.

— Вам помочь? — подошла к ней продавщица, похожая на онегинскую Татьяну. Мечтательный взгляд, темные волосы, собранные в простую косу, и никакого макияжа — наверное, только такие барышни сейчас читают и продают бумажные, а не электронные книги.

— Помогите! — обрадовалась Аня. — Мне нужен подарок для женщины, которую я вижу впервые в жизни.

— Свекровь? — понимающе улыбнулась продавщица.

Аня торопливо кивнула. Не объяснять же незнакомой девушке всех перипетий сегодняшнего вечера.

— Будущая, — зачем-то добавила она.

— А что она любит читать? — уточнила продавщица. — Классику, детективы, любовный роман?

— Я не знаю, — развела руками Аня и добавила в свое оправдание. — Я ее видела всего пять минут.

— А кем она работает?

— Не знаю, — потупилась Аня.

Продавщица недоуменно выгнула бровь, и Ане сделалось стыдно. Конечно, уж такие-то вещи про будущую свекровь знать надо!

— Даже примерно не знаете? — уточнила продавщица.

Аня покачала головой.

— Может, она чем-то увлекается? — не сдавалась продавщица. — Кулинария, садоводство, психология?

— Я не знаю, — выдавила Аня.

— Может, она путешествовать любит? — с надеждой предположила продавщица.

— Да! — обрадованно кивнула Аня. — Из Иркутска в Москву. Она только сегодня прилетела.

— Хотите календарь с видами Москвы? — не растерялась продавщица. — Или подарочное издание про Кремль?

— Сомневаюсь, что ее это заинтересует, — вздохнула Аня.

— Подарите ей кружку с ее знаком зодиака! — осенило продавщицу, и она указала на полку, возле которой роились покупатели.

Аня виновато потупилась.

— Ее дня рождения вы тоже не знаете, — заключила продавщица. — Но хоть что-то вы про нее должны знать! Дайте мне какую-нибудь зацепку! — потребовала она, входя в азарт. Выбрать подарок для загадочной свекрови стало для нее вопросом профессиональной чести.

— Она носит эту шубу, — ляпнула Аня, разведя руки, как огородное пугало. Продавщица с изумлением посмотрела на нее.

— Вот такая добрая женщина, — торопливо выпалила Аня, — дала поносить, чтобы я не мерзла.

Продавщица скосила глаза на Анины валенки и удивилась еще больше.

— И валенки тоже ее, — брякнула Аня. — Подарок на Новый год. А еще она любит одежду леопардового цвета.

— Может, хотите пазл с леопардом? — ухватилась за эту зацепку продавщица.

Аня с сомнением покачала головой. Продавщицу окликнула какая-то дама в норковой шубе, и та, извинившись, отошла от Ани. Аня растерянно огляделась. Что же делать? Времени осталось всего ничего. Внезапно ее взгляд упал на шкаф со сборниками афоризмов. Аня вытащила с полки красиво оформленное издание афоризмов русских писателей и раскрыла книгу. Красивые глянцевые страницы содержали лучшие изречения Толстого, Пушкина, Достоевского, а в качестве иллюстраций прилагались известные картины русских художников. Аня сама не отказалась бы от такого роскошного издания. Оставалось надеяться, что Регина Викторовна его тоже оценит.

Выйдя из книжного, Аня заспешила к выходу, но не смогла удержаться и приостановилась у витрины обувного магазина. За стеклом стояли туфли ее мечты — белые, как снег, с припорошенными стразами тонкими ремешками. Как бы они подошли к ее платью! И цена с хорошей скидкой. Аня бросила унылый взгляд на свои валенки и вздохнула. Смирись, Золушка, фей не бывает! И Новый год ей придется встречать в лучшем случае в тапках.

— Синичкина! — раздался за спиной знакомый голос.

Аня стремительно обернулась, и ей на шею бросилась старинная приятельница.

— А я смотрю — ты не ты! С наступающим!

— С наступающим, Нин! Я бы тебя и не узнала, — сказала Аня, удивленно разглядывая подругу, одетую в белую шубку и красивые сапожки. В последний раз, когда они виделись летом, Нина носила выцветший сарафанчик и растоптанные босоножки, жаловалась на отсутствие работы и стрельнула у Ани тысячу до первой зарплаты. С тех пор Нина пропала, не отвечала на звонки Ани, и та уже мысленно простилась со своими деньгами.

— Красивые сапожки! — похвалила Аня.

— А шубка какая, зацени! — Нина довольно покрутилась на месте.

— Ты нашла работу?

— Лучше! Я нашла владельца мебельной фабрики. Нужен будет диван со скидкой — обращайся, помогу. А ты чего в валенках, как с лесоповала?

— На дачу еду, — соврала Аня. — Мороз обещали.

— А-а-а, понятно, — протянула Нина, бросив завистливый взгляд на ее платье и недоуменный — на шубу. — Кстати, я тебе задолжала. — В руке с красивым маникюром мелькнула тысячная купюра. — Спасибо, что выручила.

У нее зазвонил мобильный, и она заторопилась:

— Ну, с наступающим! Мне уже пора бежать. Мой мебельный магнат вызывает!

Аня проводила ее взглядом, сжав в ладони деньги. Кажется, она начинала верить в новогодние чудеса! Она заторопилась ко входу в обувной. Белокурая продавщица с задорными кудряшками уже закрывала дверь за последними покупателями.

— Подождите! — вскричала Аня с отчаянием опаздывающего на поезд. — Не закрывайте!

— Приходите в новом году, — не отреагировала на ее вопль обувная фея и потянула стеклянную дверь на себя.

Не желая сдаваться, Аня всунула в дверь валенок. Продавщица уронила взгляд, недоумевая, почему не закрывается дверь, и хмыкнула от изумления.

— Что же мне, Новый год в валенках встречать? — воскликнула Аня. — Не оставьте в беде!

— Какие-то проблемы? — На подмогу коллеге пришла рыжая девушка с веснушками.

— Тут такие дела, Лесь, — первая продавщица кивнула на Анины валенки.

— Продайте, пожалуйста, белые туфли с витрины! — взмолилась Аня.

Продавщицы переглянулись и одновременно расступились, впуская Аню в магазин:

— Входи, Золушка.

— Спасибо, Снегурочки! — с чувством поблагодарила она.

«Застряла она там что ли?» — нетерпеливо думал Стас, сидя в машине на парковке. Из торгового центра то и дело выходили люди, но Анны среди них не было. Он уже раскаялся в том, что поручил ей выбрать подарок для матери.

От нечего делать Стас позвонил Филиппу, но его телефон был отключен. Похоже, он сейчас на седьмом небе со своей неистовой любовницей. И нет ему никакого дела до незадачливой учительницы, оказавшейся в новогоднюю ночь перед закрытой дверью.

Зазвонил телефон, и Стас нетерпеливо схватил трубку. На миг показалось: это Анна — звонит посоветоваться насчет подарка. Но в трубке прозвучал веселый голос одноклассника Кирилла. Конечно, у Анны же нет с собой мобильного!

— Стас, скажи, что ты уже на стоянке! — нетвердым голосом потребовал Кирилл. — Мы тебя тут ждем — не дождемся, изнемогаем.

— Я на стоянке, — усмехнулся Стас.

— Ура! — проорал Кирилл так, что у Стаса заложило уши, и дурашливо пропел: — К нам приехал, к нам приехал, Стас Сергеич дорогой.

— Стас, давай скорей к нам! — проорали нестройные голоса.

— Кирилл, я на стоянке, — уточнил Стас. — Только не ресторана, а магазина.

— Магазина? — удивился Кирилл. — Какого магазина? Стас, ты чего там делаешь? Срочно дуй к нам!

— Не могу. Кирилл, у меня поменялись планы. Буду встречать Новый год дома.

— Чего? Погоди минуту. Я из зала выйду. Тут не слышно ни фига. — В трубке послышался шум, хохот, потом отборная ругань Кирилла. — Я упал. — С обидой доложил он в трубку. — Но не переживай, я цел.

— Я за тебя всегда спокоен, — заверил Стас.

Веселые голоса в трубке сменил пронзительный вой автомобильных клаксонов.

— Ух ты, ну и пробка тут! — объявил Кирилл. — И чего людям дома не сидится? Стас, ты еще здесь?

— Я тут, — подтвердил Стас, вглядываясь в высокий силуэт в шубе, возникший в дверях супермаркета. Нет, это не Анна. Где же она застряла?

— А почему ты еще не здесь? — удивился Кирилл. — Давай приезжай срочно.

— Я не приеду, — повторил Стас, — буду дома Новый год встречать.

— Стас! — всполошился Кирилл. — Ты с ума сошел! Ты не можешь сделать ее несчастной!

— Кого? — изумился Стас.

— Кого-кого, Ритку Разгуляеву! Я же тебе говорил, она разоделась, как одалиска, и ждет тебя — свою первую и единственную любовь!

— Первую — это я еще признаю, но единственную — протестую. Мы с Риткой с выпускного не виделись. И вообще, Разбойников, она на выпускном с тобой целовалась! — мстительно напомнил Стас.

— А сейчас не дается, — грустно поделился Кирилл. — Она тебя ждет. Говорит, что поняла, что вы созданы друг для друга, и хочет начать все сначала. Приезжай скорей, а?

— Слушай, Разбойников, я не знаю, что там Рита себе нафантазировала, но у нас с ней все в прошлом.

— Это разобьет ей сердце. Она тут для тебя такой сюрприз приготовила!

— Какой сюрприз? — дрогнул Стас. — Эротическое платье Снегурочки?

— Ну и фантазии у тебя, — хохотнул Кирилл. — Не, Ритка тебе танец живота станцевать хочет. Она уже на Дед Морозе тренировалась, а Белочка ее чуть не поколотила. Она, между прочим, его жена!

— Кто? — совсем запутался Стас.

— Кто-кто, Белочка! Жена Деда Мороза. Понял?

— Теперь понял.

— Так что, приедешь?

— Нет. Новый год я буду встречать дома, с мамой.

— Это с которой, укротительницей тигров? — присвистнул Кирилл.

— У меня одна мама, — усмехнулся Стас.

— Что, нагрянула без предупреждения? Сочувствую, друг. Точно не приедешь?

— Точно.

— И на Ритку у тебя никаких планов нет? — дотошно уточнил Разбойников.

— Нет и не будет, — заверил Стас.

Когда-то они с Ритой не могли разомкнуть рук, сидя на занятиях, и Стасу казалось — это навсегда. Они вместе бродили по парку после лекций, во время сессий ночи напролет готовились к важным экзаменам. Рита называла его зайцем, а он любил целовать ее в ямочки. Но теперь воспоминания об этом оставляли его равнодушным. От однокурсников Стас слышал, что Рита удачно вышла замуж, потом развелась, потом, кажется, встречалась с каким-то актером. И сейчас искренне недоумевал, чем его скромная персона могла снова привлечь внимание искушенной Риты, которая привыкла отдыхать на тропических островах, ездить на эксклюзивных авто и крутить романы с мужчинами высшего класса.

— Отлично! — обрадовался Кирилл. — Тогда ты не против, если я за ней приударю?

— С тобой она будет в надежных руках, — одобрил Стас.

— Тогда я побегу! — торопливо простился Кирилл. — С наступающим!

Из дверей торгового центра выпорхнула Анна, спустилась по ступеням, взмахнула руками с двумя бумажными пакетами, как лебедь крылами, и осторожно засеменила к парковке. Что это с ней?

Стас вышел из машины и заметил, что на Анне вместо валенок надеты туфли на шпильке. Вот ведь дурында! На шпильках — по льду! Он бросился к ней и успел как раз вовремя — поймал Анну в полете. Бумажные пакеты шмякнулись по бокам. Из одного вывалились валенки, другой упал на землю с глухим стуком.

— Хорошо, что ты купила не вазу, — констатировал Стас, держа Анну на руках.

— Я купила книгу, — тихо сказала она, глядя на него снизу вверх.

Книгу, надо же! Неожиданно, но она все-таки учительница.

— Хорошую? — спросил он.

— Надеюсь, что понравится.

Она завозилась в его руках, и Стас был вынужден поставить ее на землю. Анна тут же подскользнулась и ухватилась за его рукав.

— А еще я вижу, ты купила туфли, — он насмешливо скосил глаза.

— Не волнуйся, туфли я купила на собственные деньги, — гордо ответила она и сунула ему в руки бумажник. — Вот, можешь, пересчитать. Я потратила только на книгу. Чек внутри.

Они одновременно наклонились вниз — за пакетом с книгой. Их руки встретились, и Анна тут же испуганно отдернула свою. Вот ведь недотрога, усмехнулся про себя Стас и поднял пакет с тяжелым томом. Что же там Анна купила? Кулинарную книгу? Глянцевый календарь на каждый день? Модную энциклопедию? Он с любопытством выудил солидный томик. Надо же, афоризмы русских писателей.

— Как думаешь, ей понравится? — взволнованно спросила Анна, как будто это для нее в самом деле было очень важно. — Я ведь совсем не знаю вкусов твоей мамы, — добавила она виновато, — но мне показалось, что…

— Прекрасный выбор! — одобрил Стас, убирая книгу в пакет. Мать, сколько он ее помнил, читала только книги по дрессировке и психологии тигров, а художественной литературе предпочитала желтую прессу. Но ему не хотелось огорчать Анну — казалось, та искренне выбирала подарок и хотела, чтобы тот пришелся по душе.

— Правда? — довольно зарделась Анна.

— Правда. — Стас почти не соврал — ему самому книга понравилась. И если мать не захочет увезти ее с собой в Иркутск, пусть книга останется ему напоминанием об этом необычном новогоднем вечере, полном неожиданностей, и об Анне, которая стала его случайной спутницей на эту ночь.

Он подобрал с земли валенки, стряхнул с них снег и сунул в пакет.

— Ладно, поехали.

Он посадил Анну в машину, забросил пакет на заднее сиденье — к пакету с продуктами. Ах, елки-палки! Он совсем забыл, что к новогоднему столу у них по-прежнему ничего нет.

— Что удалось спасти? — повернулась Анна.

— Колбаса и хамон не пострадали, они в вакууме. А хлеб и сыр пришлось выбросить.

— У меня дома столько этого сыра, — вздохнула Анна.

— А у меня дома голодная мать с самолета, — перебил ее Стас. — И она нас съест, если мы вернемся без еды.

«И с книгой афоризмов Толстого», — добавил он про себя.

— Возле моего дома есть небольшой продуктовый магазин. И ларек с фруктами. Может, попытаем счастья там? — предложила Анна. — Здесь недалеко.

— Поехали, — Стас включил фары, и вихрь снежинок закружился в свете прожекторов.

— Снег пошел, — Анна восторженно приникла к стеклу. — Красиво как!

Стас невольно залюбовался ею. Интересно, все учительницы такие романтичные, или это только ему так повезло? Хотя почему это ему? Повезло Филиппу, только тот своего счастья не оценил. Внезапно Стас почувствовал досаду на приятеля за то, что Филипп опередил его, заняв место в сердце Анны. Пока они ходили вместе с Анной по магазину, возникла обманчивая иллюзия, что они давно знакомы, что они друг другу не чужие люди. Но на что ему надеяться, если Анна ждала в новогоднюю ночь Филиппа? Филиппа, не его…

До дома Анны доехали быстро. Все светофоры, как по волшебству, показывали зеленый. А вот магазин оказался закрыт. Они опоздали всего на несколько минут: в зале еще горел свет, и это было особенно обидно.

— Никогда я еще не был так близок к тому, чтобы ограбить магазин на бутылку шампанского и буханку хлеба, — мрачно сказал Стас, глядя на плакат с веселым Дедом Морозом на запертой двери. — Может, попробовать договориться со сторожем?

— Какой сторож? Он уже, наверное, вовсю отмечает. Пойдем, — Анна махнула рукой в сторону овощной палатки, которая мигала гирляндой огней, — может, хоть апельсинов добудем.

В палатке наблюдалось полное изобилие: апельсины, мандарины, ананасы и даже манго. Красноносая продавщица, сидящая в этом фруктовом раю, приветливо отсалютовала им пластиковым стаканчиком с шампанским:

— С наступающим! Что желаете, молодые люди?

— Давайте нам апельсинов, — принялся перечислять Стас.

— Это я мигом! — подхватилась продавщица.

— Еще мандаринов… Ананас давайте!

— Пятьсот рублей за апельсины? — ахнула Анна, присматриваясь к ценникам. — Мандарины по шестьсот? Вы что, с ума сошли? Вчера по двести были, а три дня назад по сто пятьдесят.

— Так Новый год же, — не смутилась продавщица. — Новогодний пре-ик! Ой, простите! — пьяно хихикнула она. — Прейскурант!

— Пойдем отсюда, — Анна потянула Стаса за рукав. — Глупо переплачивать втридорога!

— Новый год без апельсинов не бывает, — возразил Стас. — Придется платить.

— Повезло вам с мужем, девушка! — умилилась продавщица. — Щедрый-то какой!

— Он мне не муж, — поспешно открестилась от него Анна. Ему даже обидно стало, что так быстро.

— Вот ведь повезет кому-то! — Продавщица оценивающе взглянула на Стаса.

— Может, у вас еще шампанское есть? — Стас с надеждой покосился на пластиковый стаканчик. А ну как случится новогоднее чудо, и продавщица вытащит из-за ящика с апельсинами бутылку игристого! Ради такого чуда Стас был готов заплатить любые деньги.

— Найдется, — обнадежила его продавщица и достала почти пустую бутылку шампанского. — Еще пара глотков. — Она игриво подмигнула ему и улыбнулась, сверкнув золотым зубом. — На брудершафт!

— Я за рулем, — отшатнулся Стас. — Давайте мандарины.

— А ананас еще не хотите? Дешево отдам. Всего шестьсот рублей.

Стас вопросительно взглянул на Анну.

— Да за шестьсот рублей я им подавлюсь! — с негодованием отказалась та.

— Зачем подавлюсь, красавица? — пророкотал раскатистый бас, и в палатку вошел могучий армянин. — Кушай на здоровье. — Он потеснил захмелевшую продавщицу, выглянул в окошко. — С наступающим! — пожелал он Стасу, а потом увидел лицо Анны и залучился улыбкой. — Ой, это вы? Какая встреча!

— Простите, мы знакомы? — Анна растерянно моргнула.

— А вы меня не помните? — огорчился армянин. — Вы моего сына Карена учите.

— Так вы его папа! — Лицо Анны прояснилось, и она приветливо заулыбалась. — У вас очень способный сын.

— Спасибо, — зарумянился от похвалы счастливый отец. — Сын очень любит ваши уроки. Вот, возьмите! — Он сунул в пакет с мандаринами и апельсинами ананас, а потом еще и манго приложил, и протянул в окошко.

— Сколько? — Стас взял пакет и раскрыл бумажник.

— Обижаешь! — замотал головой армянин. — Это подарок к Новому году!

— Неудобно, — вмешалась Анна, — давайте мы заплатим. Только нормальную цену, не новогоднюю.

Торговец, смутившись, перевернул грабительский ценник с апельсинов и замахал руками.

— Берите-берите! Все равно мы закрываемся, а иначе фрукты пропадут.

— Спасибо! — поблагодарила Анна.

— А давайте на брудершафт? — вылезла продавщица со своим пластиковым бокалом.

Пришлось спасаться бегством, пожелав доброму хозяину и его сотруднице веселого нового года.

Стас усадил Анну на переднее сиденье и собрался сунуть пакет с фруктами позади.

— Ужасно хочу мандарин! — Анна выудила из пакета оранжевый фрукт, и салон наполнился запахом Нового года. — Ммм, объедение! Будешь?

Она протянула ему половинку, и Стас не стал отказываться. Все-таки этот вечер волшебный, подумал он. Рядом с ним красивая девушка, с которой он встретит Новый год. Кто знает, уж не подарок ли это судьбы?

— Ты спасла наш праздничный стол! — признал он, доставая еще один мандарин.

— Никогда не знаешь, где встретишь родителей своих учеников, — улыбнулась Анна.

— И часто тебе такие подарки делают? — полюбопытствовал Стас.

— Часто, — призналась Анна. — У меня работа такая — все время что-то несут. То шоколад, то духи, то шампанское.

— Да, шампанское нам бы сейчас было очень кстати, — заметил Стас. — Среди родителей твоих учеников, случайно, нет вино-владельцев или хотя бы охранников в магазине?

Анна с сожалением покачала головой.

— Ладно, что-нибудь придумаем! — пообещал Стас.

Через пять минут они уже парковались у дома. У подъезда, дрожа от холода, метался бездомный рыжий пес. Тот самый, который крутился сегодня рядом с бродягой. Самого бродяги видно не было. Стас остановился у входной двери, наклонился к собаке, потрепал по шее. Та доверчиво прильнула к его руке. Другая рука Стаса сама нырнула в пакет и протянула собаке палку салями.

— Ты отдал ей колбасу? — поразилась Анна, переставшая стряхивать снег с каблучков и подошедшая ближе.

— Ей она нужна больше, чем нам.

Собака сыто облизнулась и с надеждой взглянула на Анну: нет ли чего еще вкусненького? Анна виновато развела пустыми руками, собака повесила нос. Стас открыл дверь подъезда, и собака нетерпеливо юркнула в спасительное тепло. Следом вошла Анна.

Они молча подошли к лифту, собака нырнула за ними. Доверчиво заглянула в лицо Стасу, замолотила хвостом.

— Она думает, ты ее домой ведешь, — не выдержала Анна.

— А я и веду, — спокойно ответил Стас.

— Правда? — Анна с затаенной радостью взглянула на него.

— Всегда мечтал о собаке, — заметил Стас. — Да мама не разрешала.

— Почему?

— Она предпочитает кошек, — усмехнулся Стас, вспомнив маминых тигров.

— А сейчас разрешит? — взволнованно спросила Анна.

— Теперь я сам по себе мальчик, — ответил он ей словами дяди Федора из мультфильма про Простоквашино.

— И у тебя есть свой Шарик, — Аня погладила собаку по голове.

— Шарик? — удивился Стас.

— Ну ты же дядя Федор! — Аня подмигнула ему, а Шарик радостно гавкнул.

Стас решил взять собаку домой, когда он смотрел, как жадно пес, дрожащий на ветру, грызет салями. Сколько таких уличных дворняг замерзает от голода и холода, пока люди гуляют и празднуют в новогоднюю ночь! Наверняка, бывшие хозяева, бросившие пса, сейчас тоже веселятся, и совесть в них даже не шевельнется. Стас ведь еще днем понял: пес домашний, и на улице совсем недавно. Он еще сохранил доверие к людям, еще не столкнулся с жестокостью, не попался на глаза выродкам, которые именуют себя догхантерами. В его клинику не раз привозили собак, отравленных или изувеченных этими нелюдями. Кого-то из них удавалось спасти и пристроить в добрые руки, но часто он был бессилен и мог только оборвать страдания несчастного животного смертельным уколом. И вот сегодня у него есть шанс не допустить этого. Рыжий пес с доверчивым взглядом и забавной мордашкой больше не будет мерзнуть на морозе и рыскать по помойкам в поисках костей.

Стас открыл дверь, впуская пса в дом. Тот робко посмотрел на него, не решаясь войти.

— Идем, — позвал Стас, входя в квартиру, и поманил за собой.

Пес радостно тявкнул, переступил порог и благодарно лизнул ему руку. Следом вошла Анна, не сводившая с собаки умильного взгляда.

— Наконец-то! — показалась из кухни мать. — Давайте скорей шампанское, поставлю в холодильник.

Пес испуганно навострил уши.

— А это еще что такое? — поразилась мать, разглядывая собаку критическим взглядом Фрекен Бок.

— Это Шарик, — представил Стас. — Мой новогодний подарок.

— Мне? — поразилась мать.

— Нет, мне. Для тебя у меня другой подарок, сейчас покажу…

— Ты мне зубы не заговаривай! — перебила мать, не отводя глаз от Шарика. — Тебе бы уже детей пора заводить, а ты собак с улицы домой тащишь.

Шарик скромно улегся в коридоре, положил голову на лапы и притворился ковриком.

— Вот правильно, там и лежи. А ты давай продукты! — потребовала мать у Стаса. — Надо еще успеть сварить картошку и яйца для оливье.

Стас с неловкой улыбкой протянул ей пакет с сыром и хамоном.

— Это все, что удалось достать.

Мать сунула нос в пакет и фыркнула.

— Ха-ха, очень смешно! Я уже и отвыкла от твоих шуточек, сын. — Она повернулась к Анне, застывшей у двери. — Аннушка, продукты у вас? Давайте сюда пакет.

Анна с виноватым видом протянула ей пакет с книгой.

— «Афоризмы русских писателей»? — Мать удивленно повертела книгу. — Что это?

— А это твой подарок, — объявил Стас и, взглянув на оробевшую Анну, добавил: — От нас с Аней.

— «Человек выше сытости». Максим Горький, — прочитала вслух мать и подняла глаза: — Не поняла, где моя картошка, где майонез и зеленый горошек?

— Мам, я не шучу, — вздохнул Стас, помогая Анне снять мамину шубу. — Наши покупки украл Дед Мороз, а что не унес, то испортил. Это все, что удалось спасти.

— Сын, ты бредишь? — нахмурилась мать, откладывая книгу. — Какой еще Дед Мороз? Добрый дедушка, который дарит подарки детям, украл у тебя шампанское и картошку?

— Картошки не было, — вмешалась Анна. — И огурцов тоже. Там вообще кошмар творился. Женщина лошадей рассыпала, а пока мы ей помогали их собрать, Дед Мороз наши сумки и утащил.

— Какие лошади? — захлопала глазами мать. — Как это рассыпала?

— Какие-какие, плюшевые. Кстати, — Стас достал из кармана пальто зебру, — это тебе. Символ года.

— Дети, — простонала мать, переводя взгляд с него на Анну. — Вы меня разыгрываете?

Она выронила зебру, и Шарик моментально сорвался с места, осторожно взял игрушку зубами и протянул матери.

— Спасибо, — машинально поблагодарила та, беря зебру. — Так это правда — про Деда Мороза и лошадей? У нас ничего нет к праздничному столу, кроме сыра, грудинки и красной икры?

— Это не грудинка, — поправил Стас, — а испанский хамон.

— Да хоть итальянский! — в сердцах рявкнула мать. — Оливье-то из него не накрошишь! А шампанское? — спохватилась она. — Хотя бы шампанское вы принесли?

Стас виновато развел руками.

— Может, у тебя дома где стоит? Про запас? — с надеждой поинтересовалась мать.

— У меня только коньяк, — разочаровал ее Стас. — На работе к Новому году подарили.

— И я не догадалась захватить! Я водку на кедровых орешках привезла, для дяди Вани. — Мать с надеждой обернулась к Анне.

— У меня дома три бутылки за закрытой дверью, — вздохнула та. — И еще оливье, селедка под шубой и пирожки.

— Так в чем же дело? — азартно вскричала мать. — Давайте взломаем дверь!

Стас представил себе эту картину маслом и громко хмыкнул.

— Да, не лучшая идея, — признала мать и растерянно спросила. — Что же нам делать?

— Будем есть красную икру ложками и запивать коньяком, — предложил Стас, но его идея не вызвала энтузиазма ни у одной из присутствующих дам.

— Давайте хоть чаю выпьем, — вздохнула мать.

Анна и Стас с удовольствием поддержали инициативу. К чаю нашлись зачерствевшие пряники, которые Стас уже не помнил, когда покупал.

— Сын, ты меня пугаешь! — пророкотала мать, инспектируя полки шкафа на предмет еще чего-нибудь съедобного. — Ты вообще ешь? Худой вон, как Кощей. Надо срочно пристроить тебя в заботливые женские руки. — Она многозначительно взглянула на Анну, которая смутилась и отвела глаза.

Стас открыл коробку иркутского грильяжа и спас положение.

— Богато живем! — сыронизировала мать, обведя взглядом стол. — А у дяди Вани, наверное, сейчас стол от еды ломится. Жаль, не успеем уже до Нового года к нему доехать.

Все синхронно посмотрели на часы: до заветной полуночи оставалось полтора часа.

— Надо хоть ему позвонить! — решила мать, беря телефон.

Шарик робко заглянул в кухню и топтался на пороге, не решаясь зайти. Стас вскрыл упаковку хамона и позвал пса. Того не пришлось уговаривать дважды: испанский деликатес Шарик заглотил быстрее, чем мать сказала «Алё».

Обменявшись с родственником поздравлениями, мать принялась выспрашивать того про праздничный стол.

— Людочка, наверное, всего наготовила? — оживленно щебетала она. — Чем она вас сегодня балует? Курицей в апельсиновом соусе? — переспросила она, выразительно стрельнув глазами на Стаса. — Звучит божественно. Пусть обязательно запишет мне рецепт. А салаты какие, Вань? Ну, как же без оливье, без оливье никакого Нового года, — принужденно рассмеялась она и с укоризной зыркнула на Стаса. — И селедка под шубой, и крабовый с ананасами? Да у вас там пир горой. И еще торт медовый? — с завистью переспросила она. — Как же, как же, помню фирменный Людочкин торт, пальчики оближешь! Ой, — мать испуганно вздрогнула, — что это? Стреляют? Ах, шампанское открыли. А какое? — с жадностью уточнила она. — «Серебряный век»? Да, мы тоже пьем за все хорошее в уходящем году! Эту, как его, «Вдову Клико»! Чокаемся! — Она громко стукнула свою чашку о чашку Стаса, расплескав чай. — Слышали? С наступающим!

Она положила трубку и с упреком взглянула на Стаса.

— У кого-то настоящий Новый год, а у нас даже оливье нету.

— В следующий раз предупреждай о сюрпризах заблаговременно, чтобы я успел заполнить холодильник, — не выдержал Стас.

Звонок в дверь стал сюрпризом для всех. Анна испуганно вздрогнула. Шарик настороженно навострил уши и неуверенно гавкнул, кося глазом на Стаса — мол, можно?

Мать с любопытством спросила:

— Ты кого-то ждешь?

— Понятия не имею, кто это, — Стас вышел из кухни.

Шарик, обогнав его, пронесся к двери и принюхался.

В глазок было видно только вихрастую макушку. Стас распахнул дверь — на пороге топтался один из близнецов. «Сева или Ярик?» — задумался Стас, он никогда не мог их различить.

— Да Ярик я, Ярик, — ухмыльнулся проницательный мальчуган и сунул ему в руки тарелку с пирогом. — Вот, мама вам передала пирог с мясом.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил Стас, пожирая глазами аппетитный пирог.

— Мама велела сказать: спасибо за Клепу, — добавил мальчишка.

Клепа была сиамской кошкой, которую Стас лечил месяц назад.

— И еще что-то мама велела сказать. Только я забыл. — Ярик удрученно почесал вихрастый затылок. Шарик с любопытством высунулся за дверь, потянул носом, унюхав пирог.

— Собака! — восторженно протянул Ярик. — Ваша?

— Моя.

— Можно погладить?

Стас кивнул, и Шарик с удовольствием зажмурился, пока Ярик трепал его по ушам.

— А Деда Мороза нет, — внезапно сказал Ярик. — Я у Деда Мороза собаку просил, а папа кошку купил, потому что мама больше кошек любит. А нам сказал, что это Дед Мороз кошку передал. Но кошка — это ведь не собака, — Ярик тяжело вздохнул, совсем как Малыш из мультфильма про Карлсона.

— Вырастешь большой — заведешь себе собаку, — обнадежил его Стас. — Скажи маме спасибо за пирог. И поздравь с Новым годом и ее, и папу!

— Точно! — просиял Ярик. — С Новым годом! Вот что я забыл. Мама велела вас поздравить. Ну все, я побежал, а то пропущу, как родители подарки будут прятать.

— Лучше следи, чтобы Клепа больше не ела мишуру с елки, — предупредил Стас, вспомнив, как в прошлую новогоднюю ночь спасал незадачливую кошку.

— Больше никакой мишуры! — успокоил его Ярик. — Мама так за Клепку перепугалась в тот раз, что всю мишуру повыбрасывала.

Ярик махнул рукой и убежал.

Стас вернулся в кухню, неся пирог на вытянутых руках, и торжественно водрузил его в центр пустого стола.

— Пирог! — оживилась мать. — Домашний! Пахнет вкусно.

— Соседи угостили, — похвалился Стас.

— Может, у них еще и оливье попросить? — с надеждой спросила мать, разрезая пирог и раскладывая по тарелкам. — Вдруг они лишнего наделали?

Но ее вопрос повис в воздухе: оголодавшие Стас и Анна уже жевали пирог. Под столом сидел Шарик и мотал хвостом, вымогая кусочек. Стас украдкой от матери протянул Шарику горстку фарша и наткнулся на руку Анны. Анна, смутившись, улыбнулась и бросила на него заговорщический взгляд. Скоро от пирога остались только крошки и блюдо с розовыми цветочками.

— Хотя бы кусочек надо было оставить к Новому году, — запоздало спохватилась мать.

В дверь позвонили.

— А это кто? — встрепенулась мать.

— Надеюсь, что оливье, — хмыкнул Стас, выходя из кухни.

На пороге стояла брошенная дама со свекольными волосами, жившая на втором этаже, и держала коробку конфет.

— С Новым годом! — пьяно поздравила она и сунула ему коробку. — Это от нас с Маркизой.

Маркиза — это ее болонка, вспомнил Станислав. Он зашивал ей пораненную лапу осенью.

— Вот спасибо, — не отказался Стас. Конфеты были те самые, любимые мамины. Та коробка, что он купил в магазине, осталась в пакете, который утащил Дед Мороз. — И вас с Новым годом!

Шарик с любопытством высунул нос, унюхал алкогольные пары и недовольно тявкнул.

— А от меня муж ушел, — грустно поведала дама. — Как думаете, вернется кобель?

Стас вспомнил, с каким энтузиазмом мужик устремился в новую жизнь — только пятки и сверкали, и неуверенно соврал:

— Вернется, конечно!

— Только бы его никто раньше не подобрал, — озабоченно заметила дама. — Все-таки Новый год — а мужья на дороге не валяются.

Она нетвердой походкой двинулась к лифту, напевая под нос: «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, приходи к нему лечиться, и корова, и волчица…» Стас закрыл дверь и вернулся на кухню с трофеем.

— Конфеты! Мои любимые! — обрадовалась мать, отбирая у него коробку. — Повезло тебе с соседями. Вот бы еще кто догадался салатика принести. И шампанского!

На очередной звонок в дверь все отреагировали с радостным ожиданием.

— Интересно, чем на этот раз тебя угостят! — нетерпеливо сказала мать, следуя по пятам за Стасом.

На пороге стояла Кристина, одетая в короткое черное платье, и выразительно поигрывала бутылкой шампанского.

— С наступающим, Станислав! — кокетливо пропела она.

— Спасибо, детка! — ответила за Стаса мать и вырвала из рук Кристины бутылку. — Есть все-таки на свете Дед Мороз!

Кристина ошеломленно вытаращилась на нее.

— Это моя мама, — представил Стас. — Спасибо за шампанское, Кристина. И вас с наступающим! И Кэрри!

Кристина что-то хотела сказать и открыла рот, но у Стаса зазвонил домашний, и он торопливо простился, закрыв дверь.

Звонили родственники из Зимы, у них уже наступил Новый год. Они передавали привет из будущего, отчитались о том, что запуск фейерверков прошел хорошо, традиционный гусь съеден и им не хватало «дорогой Региночки».

— Мы тут тоже не скучаем, — довольно поведала мать. — Пьем «Вдову Клико», стол от еды ломится!

— Про «Вдову Клико»-то ты зачем опять соврала? — упрекнул Стас, когда она закончила разговор.

— И ничего я не соврала. Ты что, не видел, что тебе подарила соседка? Настоящее французское! Я уже поставила его охлаждаться.

Стас открыл холодильник, вытащил бутылку — правда, «Вдова Клико»! Даже неловко принимать такой дорогой подарок от соседки.

В дверь снова позвонили. На пороге опять стояла Кристина — с другой бутылкой шампанского. На этот раз — недорогого российского. Стас недоуменно посмотрел на нее.

— Станислав, понимаете, какое дело… Давайте меняться!

— Что? — не понял Стас.

— Понимаете, — замялась Кристина, — у нас девичник, шампанское открыть некому, вот я и пришла к вам.

— Давайте открою, без проблем! — Стас потянулся к бутылке, но Кристина вильнула, спрятав бутылку за спину.

— Только можно не эту, а ту? — попросила она.

— Какую ту?

— «Вдову Клико». Понимаете, я девчонок обещала угостить.

— Ничего не понимаю, — Стас совсем запутался.

— Да что непонятного! — Кристина топнула ногой в черной туфельке. — Я взяла «Вдову», пришла к вам, чтобы попросить ее открыть, а ваша мама эту бутылку — хвать!

Стас от неловкости аж крякнул.

— Кристина, простите! Я сейчас.

Он метнулся в кухню, схватил бутылку и вернул ее Кристине.

— Откроете? — напомнила Кристина и кокетливо улыбнулась.

Стас торопился, шампанское выстрелило, пена выплеснулась через край, обрызгав девушку.

— Извините, — пробормотал он.

Кристина криво улыбнулась, отобрала бутылку и сунула ему российское шампанское.

— А это вам от нас с Кэрри.

— Не надо, вы же не собирались, — принялся отказываться Стас и попытался всучить бутылку обратно Кристине. Но она развернулась на каблуках и ушла, оставляя за собой пенную дорожку капель от «Вдовы Клико».

Стас растерянно повертел бутылку. Как неловко вышло! А все из-за мамы.

Распахнулась соседняя дверь, на площадку с безумным видом вывалился сосед Вася.

— Где хочешь, там и возьми! И чтоб с пустыми руками не возвращался! — раздался из квартиры недовольный голос Васиной жены. Супруги поженились недавно, но молодая жена то и дело пилила мужа: то зарабатывает мало, то с подарком не угодил, то про годовщину знакомства забыл. Об этом Вася грустно рассказывал Стасу, сидя на его холостяцкой кухне, и прежде чем вернуться к жене, всегда напутствовал Стаса: не женись!

Дверь захлопнулась, озадаченный Вася рассеянно кивнул Стасу, взглянул на часы и пробормотал отчаянно:

— Да где ж я его найду-то? Еще б за подснежниками меня послала! Стас, ты не знаешь, магазины-то еще работают? — обратился он к нему, как вдруг заметил у Стаса в руках бутылку шампанского, да так и подпрыгнул. — Друг, выручай! Я обложался по-крупному: шампанское на балкон поставил, а оно замерзло в лед! До Нового года меньше часа, а мы без шампусика остались. Элька — в слезы, меня вон выгнала. Без шампанского, говорит, не возвращайся. Да ты сам слышал!

Стас протянул Васе бутылку. Ему она нужнее.

— Вот спасибо! — Сосед на радостях расцеловал этикетку. — И как раз Элькино любимое, вот это удача! Ты спас мою семью.

Вася подскочил к своей двери, нажал на звонок и обернулся к Стасу:

— С наступающим, Стас! И это… никогда не женись!

Стас широко ухмыльнулся, закрыл дверь и вернулся на кухню.

— Ты что, отдал ей мое шампанское? — зашипела мать, обнаружившая пропажу драгоценной бутылки.

— Мама! — простонал Стас. — Ты меня выставила полным кретином.

— Лучше бы ты был кретином с шампанским, — вздохнула мать. — А так ты дурак без него. И теперь нам даже нечем отметить Новый год.

— Я знаю, где взять шампанское! — внезапно воскликнула Анна. — И как я раньше не сообразила?

Стас заинтригованно взглянул на нее.

— Как думаешь, что дарят директору школы под Новый год? — Анна озорно улыбнулась. — У Тамары Петровны дома, должно быть, годовой запас шампанского! Думаю, она не откажется одолжить бутылочку соседу.

— Я мигом! — пообещал Стас.

Выходя из кухни, он слышал, как его мать с любопытством расспрашивает Анну:

— Аннушка, а откуда ты знаешь директора школы? Да что ты говоришь, детка! — с явным уважением переспросила она. — Ты учительница?

Анна оказалась права: услышав, что Стас остался без шампанского в новогоднюю ночь, Тамара Петровна мигом скрылась в комнате и вернулась с заветной бутылкой «Советского».

— Вы меня спасли! — с чувством поблагодарил Стас, прижимая бутылку к груди. — Я верну после Нового года.

— Не надо, — замахала руками директриса. — У меня этого добра целый балкон. За всю жизнь не выпить! Каждый Новый год одно и тоже — дарят и дарят. Так что не обеднею.

Стас еще раз поблагодарил щедрую соседку и подумал, что после праздников обязательно преподнесет ей букет цветов.

— Вы уж подумайте над моим предложением, — подмигнула ему на прощание директриса. — Аня — вот такая девчонка! — И она показала ему большой палец.

Кажется, зря Анна боялась свою грозную начальницу, вон как Тамара Петровна о ней печется.

— Я подумаю! — пообещал Стас и поспешил к Анне.

На кухне празднично пахло мандаринами. В центре стола стояла ваза, полная фруктов. Порозовевшая от смущения Анна чистила мандаринку, а мать что-то заговорщически ей шептала. При виде Стаса она осеклась и забегала глазами. Это еще что за тайны Мадридского двора?

— Шампанское! Ура! — Мать соскочила с табуретки, отобрала у Стаса бутылку и поместила ее в пустой холодильник. — Теперь есть, чем встретить Новый год. Жаль, что проводить по-прежнему нечем… Но ничего, будем провожать трезвенниками!

Звонок в дверь уже никого не удивил.

— Ну иди, а то давно тебе ничего не приносили, — усмехнулась мать.

На пороге стоял сияющий Вася и протягивал блюдо с пирожками.

— Вот, Элька пирожков напекла. А нам все не съесть. Угощайся!

— Спасибо, — от души поблагодарил Стас. Пирожки сварливая Эля была печь мастерица, и лучшего блюда к новогоднему столу не придумаешь.

— Пирожки, домашние? — оживилась мать, когда Стас водрузил блюдо на стол, и провозгласила: — Итак, у нас есть фрукты, конфеты, пирожки и шампанское! Новый год состоится по расписанию. Спасибо твоим добрым соседям. Осталось добыть оливье. — Мать решительно поднялась из-за стола. — Вот что, я к Вере схожу, на третий этаж. Захвачу ей коробку грильяжа, она его любит. Может, удастся поменяться на оливье!

— Может, обойдемся без оливье? — предложил Стас.

— Это не обсуждается! — отмела возражения мать и вышла с кухни.

Следом за ней потрусил Шарик. Стас и Анна остались одни. Анна тепло улыбнулась, протянула ему мандарин:

— Хочешь?

Стас взял мандарин, спросил равнодушно:

— О чем это вы тут секретничали?

Анна зарумянилась, как красная звезда на елке, и неловко замялась. Все интереснее и интереснее!

Когда к Станиславу потянулась череда соседей с новогодними дарами, Аня просто сгорала от любопытства. Кто же он такой? Врач? Юрист? Парикмахер? Ну уж точно не учитель — иначе он бы ей уже сказал, что они коллеги. И ведь даже у матери его не спросишь, иначе вся легенда о давнем знакомстве насмарку. Наверное, Станислав — доктор, размышляла Аня. Только докторам носят столько подарков — чтобы поблагодарить за прошлое и заручиться поддержкой на будущее.

— Аннушка, а давно вы со Стасиком знакомы? — полюбопытствовала Регина Викторовна, когда Стас ушел за шампанским к Тамаре Петровне.

Ну вот, начинается! Аня покраснела от необходимости врать, сунула в рот спасительную мандаринку и неопределенно промычала.

— Я так и думала, — довольно кивнула Регина Викторовна. — Да не смущайся ты так, деточка. Я уже давно обо всем догадалась!

— Правда? — облегченно спросила Аня и сунула в рот еще дольку. Значит, врать все-таки не придется.

— Я же мать, — Регина Викторовна добродушно улыбнулась. — Я все вижу. Меня этими разговорами про дружбу не обманешь. То, что ты влюблена в Стасика, ясно, как божий день.

Аня все-таки подавилась мандаринкой. Она закашлялась, выпучила глаза и замахала руками. Регина Викторовна изо всех сил шарахнула ее по спине — чуть позвоночник не переломила. Надо же, сколько сил в хрупкой женщине, поразилась Аня и перестала кашлять.

— Я сразу догадалась, что ты неспроста дверь захлопнула, — заговорщически зашептала Регина Викторовна. — Ты, Аннушка, находчивая девушка. Решила Стаса к активным действиям подхлестнуть? Правильно, Новый год — самое время для этого. Складно ты все придумала! Бедная девушка застряла перед закрытой дверью, и некому ее спасти, кроме рыцаря на белом коне. Он ее спасает, везет к себе домой, они встречают Новый год вдвоем — и все у них тип-топ. Только я всем твоим планам помешала своим появлением, ты уж прости меня, Аннушка. Я же вижу, ты в Стасика влюблена.

— Я не влюблена, — бурно возразила Аня. Одновременно тявкнул Шарик, все это время с интересом слушавший Регину Викторовну, и заглушил Анины слова.

— Молчать! — громовым голосом рявкнула Регина Викторовна. — Сидеть!

От неожиданности Аня вжалась в стул, а Шарик послушно плюхнулся на попу. Кто же она, эта хрупкая женщина с командным голосом?

— Это я не тебе, детка, — медово улыбнулась Регина Викторовна. — Так вот, я твоим планам помешала, я все и исправлю. Стас сейчас вернется, а я к Вере пойду, за салатом. Постараюсь напроситься к ней на Новый год, чтобы вас одних оставить. Ты уж тогда не теряйся, Аннушка, действуй!

Аня, опешившая от ее напора, даже не нашлась, что возразить.

— Стасику давно жениться пора, — шепнула Регина Викторовна. — Тридцать лет вот-вот стукнет, когда же, если не сейчас? Так что имей в виду — я ваш союз одобряю!

В кухню вошел Станислав, женщина осеклась, но мгновенно взяла себя в руки:

— Пирожки, домашние? Итак, у нас есть фрукты, конфеты, пирожки и шампанское! Новый год состоится по расписанию. Спасибо твоим добрым соседям. Осталось добыть оливье. — Она поднялась из-за стола. — Пойду к Вере.

— Может, обойдемся без оливье? — предложил Станислав.

— Это не обсуждается! — и Регина Викторовна вышла с кухни.

Следом за ней потрусил Шарик. Станислав и Аня остались одни. Аня смущенно улыбнулась, протянула ему мандарин:

— Хочешь?

Станислав взял мандарин, спросил равнодушно:

— О чем это вы тут секретничали?

Аня почувствовала, что вся кровь прилила к щекам.

— Дай-ка угадаю, — ухмыльнулся Станислав. — Мама меня женить решила и одобрила наш брачный союз?

— Как-то так, — неловко пробормотала Аня.

— Женить меня — ее любимое занятие, — с иронией заявил он и принялся чистить мандарин.

— Смотрю, что она в нем не очень-то преуспела, — ехидно заметила Аня.

— Да, я поддаюсь дрессировке хуже, чем ее тигры, — сказал Станислав.

Аня изумленно подняла брови.

— Твоя мать — дрессировщица?

— В отставке, — уточнил Станислав.

— То-то Шарик ее так слушался, — пробормотала Аня.

— Да что Шарик, ее бенгальские тигры — и те слушались, — усмехнулся Станислав. — На задних лапах перед ней ходили.

— Опасная работа! — протянула Аня. — А ты кем работаешь? — задала она мучивший ее вопрос. — Ты ведь врач?

Интересно, какой именно — терапевт, педиатр, стоматолог, хирург? В кухню вернулся Шарик, лег у ног Станислава.

— Я ветеринар.

— Ветеринар? — изумленно вырвалось у Ани.

— А что тут удивительного? Мать — ветеринар, я все детство в цирке провел, рядом с животными.

— Так ты тигров лечишь? — с уважением спросила Аня.

Станислав усмехнулся.

— С тиграми у меня как-то не сложилось. В детстве я их ненавидел, потому что мама проводила с ними гораздо больше времени, чем со мной. Я всегда больше любил собак. — Станислав наклонился к Шарику, погладил его по боку, пес довольно завилял хвостом.

Ну, конечно! Соседка Кристина называла Станислава спасителем своей собаки Кэрри и просила не оставлять их без внимания в новом году. Аня-то решила, что у Стаса с соседкой роман был, а он, получается, лечил ее собаку. Впрочем, одно другому не мешает… А еще он лечил животных всех соседей, которые принесли ему гостинцы к Новому году. Должно быть, он хороший ветеринар — внимательный, заботливый.

— Чему ты улыбаешься? — Станислав пытливо взглянул на нее.

— Ничему, — смутилась Аня. Не признаваться же, что ей отчего-то приятно, что Станислав — ветеринар и лечит животных. Такая редкая и благородная профессия была ей по душе. Новый знакомый открылся ей с другой стороны, теперь вместо насмешника она видела человека с добрым сердцем, который любит животных, который приютил бездомного пса. — Просто я рада, что у Шарика теперь есть дом, — торопливо добавила она.

— Может, в комнату пойдем? — предложил Станислав. — Телевизор включим.

— Да, конечно! — Аня ухватилась за эту спасительную идею и быстро поднялась со стула. Близость Станислава ее смущала, и она была рада возможности разрядить обстановку.

Станислав проводил ее в гостиную, включил свет. Аня с любопытством огляделась. Комната была просторной, со свежим ремонтом, светлыми стенами и минимумом мебели. На стене напротив углового дивана висел большой плоский телевизор. В углу у окна стоял компьютерный стол с ноутбуком. Ничто здесь, как и во всей квартире, не напоминало о новогоднем празднике. Не было ни елки, ни мишуры, ни забавного снеговика, ни открытки, ни свечей. Строгие настенные часы отсчитывали последний час старого года.

— Что-то не так? — проницательно спросил Станислав, включая телевизор.

— До Нового года час, а у тебя тут так…

— Ура! Новый год встречать будем! — радостно проорал с экрана Кот Матроскин, перебив Аню. — Только у нас даже елки нету!

— Понял, — хмыкнул Станислав. — Непразднично тут у меня? Я вообще-то не собирался встречать Новый год дома.

— Извини, — торопливо сказала Аня. — Я порушила все твои планы.

— Вообще-то не ты, а моя мать.

Кот Матроскин, Шарик и дядя Федор в телевизоре принялись украшать елку старыми вещами с чердака.

— Может, хотя бы снежинки на окна наклеим? — робко предложила Аня.

Станислав удивленно взглянул на нее.

— Снежинки?

Аня кивнула. На днях она украшала окна своего школьного кабинета, а семиклассники с восторгом ей помогали вырезать снежинки из бумаги.

— У тебя есть салфетки и ножницы? — спросила она.

Станислав вышел из комнаты, вернулся с пачкой белых салфеток с мелким синим узором.

— У меня только такие.

— Ничего, — оживилась Аня. — Подойдут!

Она взяла ножницы и принялась колдовать над первой снежинкой. Ножницы отчего-то дрожали — может, из-за того, что Станислав так пристально наблюдал за ней. Сейчас, когда они остались вдвоем, а часы отсчитывали последний час до Нового года, Ане казалось, что в ее жизни происходит что-то важное, что навсегда может изменить ее судьбу. Довольно обманывать себя: Станислав ей нравился. Нравился, со всеми этими его насмешками и загадочными взглядами. Она была даже рада, что Новый год она встретит не с Филиппом, как планировала, а с его другом. И может быть, под бой курантов они даже выпьют шампанского на брудершафт, и Стас ее поцелует. Бывают же новогодние чудеса! Разве она не заслужила себе одно?

Аня развернула свою первую снежинку — она получилась немного кривой, но кружевной и воздушной, показала Станиславу. Он по-мальчишески улыбнулся.

— Хочешь попробовать? — Она протянула ему ножницы.

Станислав, поколебавшись, взял ножницы и салфетку. Сосредоточенно принялся вырезать, словно вспоминая давно забытые навыки.

— В детстве мы с мамой так делали, — сказал он и развернул свою снежинку — неумелую, по-мужски угловатую.

— У тебя здорово получается, — неуверенно похвалила Аня.

Они переглянулись и рассмеялись. Станислав вложил ей в руки ножницы.

— Давай лучше ты. А я принесу воды, чтобы их наклеить.

Анна стояла у окна, и на его стекле одна за другой расцветали снежинки. Это было так красиво и так волшебно, что Стас замер, чтобы не спугнуть это новогоднее чудо. Красивая девушка принесла праздник в его дом. И сейчас Стас ничуть не жалел о том, что его новогодние планы оказались нарушены. Он не променял бы пьяную вечеринку с однокурсниками в ресторане на это удивительное зрелище — снежинки, которые клеила Анна на его окне.

— Можно мне тоже? — Он шагнул к ней, взял одну из лежащих на подоконнике бумажных снежинок. Она была невесомой и такой же хрупкой, как сама Анна.

Осторожно, боясь порвать тонкую бумагу, Стас опустил снежинку в миску с водой и приладил на стекло, бережно разгладив. Один из уголков топорщился, и Анна протянула к нему руку, чтобы приклеить. Не в силах противиться наваждению, Стас накрыл ее пальцы своими. Одновременно с тем за окном взмыл в небо салют — кто-то не утерпел до полуночи. Бумажные снежинки на стекле окрасились золотым. Так красиво! Ладонь Анны трепетала под его рукой, как пойманная бабочка. А на ее лице расцветали огненные узоры от вспыхивающих за окном салютов. Не бабочку он поймал — Жар-птицу!

Звонок в дверь прозвучал, как гром, возвращая Стаса на землю. Он неохотно выпустил руку Анны и пошел открывать.

Мать с победным видом переступила порог, держа хрустальную вазу с салатом оливье, и торжественно внесла ее в гостиную.

— Дети, это вам! — Регина Викторовна вручила салатницу сыну. — Кушайте, веселитесь! А я к Вере — Новый год встречать.

Мать не могла сделать ему более драгоценного подарка на Новый год, чем оставить его вдвоем с Анной, но Стас, как любящий сын, машинально принялся возражать:

— Мам, как же так!

— И не уговаривай! — решительно перебила его мать и, зарумянившись, добавила: — К Вериному мужу брат приехал, вдовый генерал, красавец! Так что не мешай матери устраивать личную жизнь! — Она игриво ткнула сына в грудь, так что он чуть не выронил салат, и шепнула: — Лучше устраивай свою!

Ему показалось, что прежде, чем упорхнуть к своему генералу, мать украдкой подмигнула Анне.

— Ну дела! — выдохнул Стас, сунул салатницу Анне и пошел закрывать дверь.

Аня водрузила салатницу на компьютерный стол, глянула на часы: до Нового года оставалось полчаса. Вернулась к окну. За стеклом, заклеенным бумажными снежинками, вальсировали снежинки настоящие. По двору бежали два парня в шапках Санта-Клаусов — торопились в гости, к праздничному столу. Лерка сейчас, должно быть, пускает фейерверки со своим Колюсиком, подумала она. Мама веселится в компании родственников. А сама Аня в чужом доме, встречает Новый год с мужчиной, которого знает всего несколько часов, и одета в платье его бывшей невесты…

— Такой странный Новый год получается, — сказал Станислав, возвращаясь в комнату. Словно ее мысли прочитал.

— Да уж, странный, — эхом откликнулась Аня и обернулась.

Станислав принес вазу с мандаринами, поставил на компьютерный стол к салату и блюду с пирожками, сказал, извиняясь:

— Вот такой вот у нас небогатый стол. Шампанское потом принесу. Надо бы старый год проводить. Но бутылка шампанского только одна, сбережем ее до полуночи? — Он вопросительно взглянул на Аню.

— Конечно, — поддержала она.

— Сейчас! — вспомнив что-то, Станислав выбежал из комнаты и вернулся, неся две свечи в подсвечниках-бокалах. Поставил их на стол, зажег. По комнате поплыл аромат ванили. Наверное, Лариса выбирала, подумала Аня. Догадка царапнула по сердцу колкой льдинкой. От Ани не укрылось, что свечи уже зажигали. Должно быть, они были свидетелями романтического вечера Станислава и Ларисы. Впрочем, разве ее это должно волновать? Однако волнует, еще как.

— Тебе не нравится? — Станислав с тревогой глянул на нее.

— Нет-нет, все прекрасно! — Аня улыбнулась через силу.

— Ты ведь любишь Новый год? — спросил Станислав.

— Люблю, — кивнула Аня и откровенно поделилась: — Под Новый год со мной часто случается что-то хорошее.

— Но только не в этом году, да? — усмехнулся Станислав.

Аня промолчала. Она пока не знала, что ответить. Может быть, Станислав и есть то новогоднее чудо, которого она всегда так ждет?

— Значит, веришь в новогодние чудеса? — продолжал расспрашивать он.

— Верю. Особенно в те, которые делаются своими руками.

Глаза Станислава сверкнули любопытством, и Аня продолжила:

— Ты и сам, наверное, замечал, что люди перед Новым годом становятся добрее, лучше…

— Что-то я этого не заметил, когда мы в магазине были, — возразил Станислав. — Там такие бои без правил разворачивались — и все из-за банки майонеза или торта.

— Кого-то даже Новый год исправить не может, — огорченно признала Аня. — Но чаще люди все-таки меняются к лучшему. Равнодушные помогают другим, робкие набираются смелости, ворчливые становятся терпимее, унылые улыбаются. Самые занятые родители ведут детей в кино или на елки и сами чуточку становятся детьми. Даже водители на дорогах становятся вежливее. Как будто все понимают: Новый год — это особенное время, когда можно стать лучше, чем ты есть. Начать сначала, изменить жизнь, побороться за счастье.

— А ты сама? — внезапно спросил Станислав. — Хотела бы что-то изменить в своей жизни?

Аня задумалась. Она привыкла подводить итоги года и, проснувшись утром, подумала, что в этом году все для нее складывалось удачно. У нее есть любимая работа, летом сбылась ее давняя мечта — она побывала в Риме. У нее есть мужчина, с которым она будет встречать Новый год. А в следующем году, быть может, будет свадьба и дети… Теперь она понимала, что обманывала себя. Она ведь никогда по-настоящему не верила в любовь Филиппа, не видела в нем мужа. Просто так получилось — Филипп за ней ухаживал, а других вариантов не было… Пожалуй, единственное, чего ей не хватает — это любви. Мужчины, который любил бы ее по-настоящему и которого всем сердцем полюбила бы она сама. Но не признаваться же в этом Станиславу!

— Может, ты бы хотела сменить работу? — нетерпеливо спросил он.

— Нет, — Аня замотала головой. — Я люблю свою работу! Мне нравится учить детей. Я без этого не смогу.

— Тогда, может, хотела бы уехать в другую страну, где всегда лето? Жить в доме, окна которого выходят на море, а занавески развеваются на ветру?

— В таком доме я бы с удовольствием погостила летом, во время каникул, — улыбнулась Аня. — Но жить там постоянно? Нет, я бы не променяла осень с ее золотым листопадом и зиму с ее снежными сугробами на вечное лето. И Новый год надо встречать непременно в России, чтобы за окном кружился снег, как сейчас. Не понимаю тех, кто едет на Новый год в теплые страны. Они же лишают себя этого чудесного праздника!

— Я как-то сбежал от Нового года во Вьетнам, — признался Станислав. — Там совершенно не ощущаешь праздника: пальмы, песок, арбузы — обычные тропические будни.

— Сбежал? Ты не любишь Новый год? Почему? — стало любопытно ей.

— Так уж с детства повелось. В цирке новогодние каникулы — самая горячая пора. По три представления в день. Мама целыми днями там пропадала со своими тиграми, — признался Станислав, — я ее и не видел. А когда ветеринаром стал, Новый год еще больше невзлюбил. Как конец декабря, так полная клиника котов, обожравшихся елочной мишуры, собак, пострадавших от петард. Работы навалом, тут уж не до праздников… Это тебе хорошо, ты учительница, у тебя каникулы.

— И почему все завидуют учителям из-за каникул? — высказала наболевшее Аня. — При нашей работе каникулы — не прихоть, а необходимость. У меня, если хочешь знать, иногда работа ничуть не легче, чем у дрессировщицы тигров. Такие экземпляры попадаются норовистые, что им палец в рот не клади — голову откусят.

— Но при этом ты свою работу ни на что не променяешь, — с улыбкой заметил Станислав.

— Не променяю, — согласилась Аня. При всех нервах, которые приходится тратить на трудных подростков, при шестидневном графике и проверке контрольных дома, она была влюблена в свою работу, чувствовала, что это ее истинное призвание. В каждого ученика она вкладывала частичку своей души, зажигала искорку интереса к своему предмету, и была счастлива, наблюдая за успехами своих подопечных. Ребята, которые совсем недавно неуверенно складывали иностранные буквы по слогам, сейчас уже могут объясниться на элементарные темы — разве это не чудо?

Как-то она пыталась объяснить это Филиппу, но он ничего не понял. Филипп считал, что она тратит свое время и нервы попусту, лучше бы устроилась переводчиком — и работа не такая затратная, и платят больше. Аня так и не смогла его убедить, что деньги — не главное. А вот Станислав понял. Она сама не заметила, как поведала ему обо всем, а Станислав выслушал ее с интересом и тепло улыбнулся:

— Не слушай никого, Анна. Ты делаешь важное дело, которое любишь. И не вздумай себе изменить!

От этих слов у Анны на сердце потеплело. Почему-то ей было очень важно, что Станислав ее понял. Понял и поддержал. Ведь это так важно — чувствовать поддержку от близких. Ее не понимала Лерка, не понимал Филипп. Даже мама, гордившаяся тем, что ее дочь — учительница, нет-нет, да и вздыхала по поводу небольшой зарплаты.

— Обещаешь? — настойчиво спросил Станислав.

— Обещаю, — легко дала слово Аня.

От настойчивого звонка в дверь оба вздрогнули.

— Кто это? — напряглась Аня. Так незадолго до Нового года в дом ломятся свои. Вряд ли это Регина Викторовна с генералом. Что, если это Лариса?

— Надеюсь, что не сосед с котом, объевшимся мишуры! — озабоченно пробормотал Стас и вышел из комнаты.

Аня настороженно прислушалась. Зазвенели ключи, распахнулась дверь, колокольчиком прозвенел игривый женский голос:

— А это я! Твой новогодний подарок!

Точно — Лариса! Аня похолодела, расправила подол платья и нервно хихикнула. Если Лариса — новогодний подарок, то она сама — новогодний сюрприз! То-то Лариса ей удивится.

Стас с удивлением уставился на Кристину. Судя по шальному взгляду соседки, она уже порядком приложилась к «Вдове Клико». Что, еще бутылку надо открыть?

— А это я! Твой новогодний подарок! — Кристина шагнула через порог, повисла у него на шее и приникла к нему горячим ртом.

— Что ты делаешь? — пробормотал Стас, отстраняясь.

Примчался Шарик, предупредительно гавкнул — мол, нужна моя помощь, хозяин, или ты сам тут?

— Ты завел собаку? — удивилась Кристина, отвлекаясь на пса. — Это просто прекрасно! Будем гулять по парку вчетвером — ты, я, Кэрри и…

— Шарик! — подсказал Стас.

— Шарик? — скривилась Кристина.

Шарик довольно замотал хвостом.

— Ну и имечко! Я буду звать его… Шарлем! — заявила Кристина.

Шарик протестующе гавкнул.

— Кажется, он против, — усмехнулся Стас.

— Ничего, я займусь его воспитанием, — пообещала Кристина и страстно приперла Стаса к стенке.

— Кристина, что ты делаешь? — оторопел он. Юная соседка частенько кокетничала с ним, но никогда не показывала, что он ей по-настоящему интересен. Что же такое на нее сейчас нашло?

— Следую голосу моего сердца. — Кристина положила руку себе на грудь. — Он сказал мне: иди к нему! Открой свои чувства!

— Кто сказал? — сглотнул Стас, отводя взгляд от груди соседки.

— Голос моего сердца! — Смех Кристины зазвенел хрустальным колокольчиком. — Стас, что же ты такой несообразительный?

— Да, соображаю я сегодня и впрямь с трудом, — в замешательстве пробормотал Стас. Поведение соседки ставило его в тупик. Не верил он в эту внезапно вспыхнувшую любовь. На влюбленную женщину соседка была не похожа, а вот отчаянная решимость сквозила в каждом ее взгляде и жесте. Будто бы он, Стас, был ее последним шансом на счастье.

— А этого и не надо! — горячо заверила Кристина. — Я соображу за нас двоих. Уже сообразила. Мы должны быть вместе!

Стас озадаченно уставился в затуманенные очи девушки. Сколько же она выпила-то?

— И навсегда! — после короткой паузы добавила Кристина.

После чего, воспользовавшись замешательством Стаса, снова потянулась к нему с поцелуем. Стас извернулся ужом, Кристина промазала мимо губ, но с не меньшим азартом присосалась к его шее, как голодный вампир. В дверях гостиной показалась Анна.

Хуже и быть не может! Анна попятилась и скрылась в комнате.

— Кристина! — раздраженно прорычал Стас и оттолкнул соседку. Она обиженно взглянула на него снизу вверх, в больших оленьих глазах стояли слезы.

— Кристина, что у тебя случилось? — Он заботливо тронул ее за плечо.

Кристина внезапно бросилась ему на шею и бурно зарыдала.

— Меня никто не люби-и-ит… — прорыдала она. — Я встречаю новый год с подружками и собако-о-о-й… Как старая дева-а-а-а-а! Все по парам, а я одна-а-а-а! И это в двадцать один год!

Шарик сочувственно завыл ей в унисон.

— Кристина, все будет хорошо, — Стас погладил девушку по волосам, по-прежнему недоумевая, почему соседка пришла к нему.

— Ты хороший, — Кристина шмыгнула носом, успокаиваясь, — добрый доктор Айболит.

Да что ж его все сегодня Айболитом-то обзывают, поразился Стас.

— Ты так о Кэрри заботился, когда ей было плохо. Я хочу, чтобы обо мне тоже так заботились! — Она подняла на него заплаканное лицо.

— Кристина, обязательно найдется человек, который о тебе позаботится, — пообещал Стас.

— И я подумала… Новый год все-таки. Чудеса там всякие… А вдруг у нас все сложится? — Кристина с надеждой взглянула на него и огорченно вздохнула: — Я тебе совсем не нравлюсь?

— Кристина, ты красивая обаятельная девушка, — заверил ее Стас. — Но…

— Да ладно, я все понимаю, не судьба! — Кристина криво усмехнулась, поднялась на ноги, заметила свое отражение в зеркале. — Блин! Морда от слез опухла. Смешарик, да и только. Можно я у тебя умоюсь?

Стас открыл дверь ванной. Кристина юркнула внутрь, а он заглянул в гостиную. Анна, сидевшая на диване, испуганно вскочила.

— Прости, пожалуйста, за эту безобразную сцену, — неловко пробормотал Стас.

— А где Лариса? — напряженно спросила Анна.

— Лариса? — удивился он. Вот оно что! Анна не разглядела Кристину и приняла ее за Ларису. Должно быть, она решила, что Стас так соскучился по сбежавшей подружке, что набросился на нее с поцелуями прямо в прихожей, забыв про саму Анну. Нарочно не придумаешь!

В комнату заглянула умытая Кристина, заметила Анну, свечи на столе и смутилась.

— Здрасти! Вы уж простите меня… Ворвалась тут к вам, шороху навела. Не понимаю, что на меня нашло.

— Это все «Вдова Клико», — едко заметил Стас.

Кристина бросила взгляд на часы и подскочила на месте:

— Ой, чуть новый год не пропустила! Я побегу! С наступающим! Сорьки еще раз.

Стас закрыл за ней дверь, вернулся в гостиную с шампанским и двумя бокалами. Анна стояла спиной к окну, залепленному бумажными снежинками, и молча смотрела на него.

— Это была Кристина, соседка, — неловко сказал Стас, ставя бокалы на стол.

— Я поняла, — ледяным голосом ответила Анна.

— У нас с ней никогда ничего не было, — ему было важно оправдаться перед Анной.

Но Анна только равнодушно повела плечами — гордая и неприступная, как Снежная Королева:

— Мне все равно. Это твое дело.

Стас испытал два прямо противоположных желания: ему захотелось хорошенько встряхнуть Анну и поцеловать ее. Вместо этого он отвернулся к телевизору, где появился президент, и прибавил звук.

Последние минуты уходящего года прошли в напряженной тишине. Что-то говорил президент, сердечно глядя с экрана, но Аня его не слышала. В голове крутилась набившая оскомину примета: как Новый год встретишь, так его и проведешь. А как быть с тем, с кем встречаешь? Доведется ли им со Станиславом еще повидаться в новом году? Или наступит утро, и каждый вернется в свою жизнь? Аня — к урокам, тетрадкам, контрольным. Станислав — к кошкам, собакам, соседкам.

Но стоило курантам пробить первый раз, как морок, в котором пребывала Аня, рассеялся. Сердце радостно забилось, предвкушая новогоднее чудо. Станислав заторопился открыть шампанское:

— Скорее, бокалы!

Выстрелила пробка, Аня подставила бокалы под хлынувшую пену, лихорадочно подумала о том, что надо загадать желание — какое? Станислав взял у нее бокал, их взгляды скрестились. И Аня поняла, что новогоднее чудо с ней уже случилось. Ни за что на свете она не хотела бы сейчас очутиться в другом месте и с другим человеком. И по глазам Станислава Аня увидела, что он думает о том же. Желание, которое она загадала, было сиюминутным и легкомысленным: Аня хотела, чтобы Станислав ее поцеловал.

— С Новым годом! — Они чокнулись бокалами, торопливо проглотили шампанское.

Аня чихнула — пузырьки ударили в нос. Станислав заливисто рассмеялся:

— Ты чихаешь, как котенок!

Романтический момент был упущен: Станислав ее не поцеловал. Аня схватила мандаринку и принялась чистить. Станислав положил в тарелки по ложке оливье, протянул Ане.

В телевизоре грянули крики «Ура!», и начался новогодний концерт. Ночное небо озарил салют. Аня приникла к стеклу, глядя на огненные узоры. Когда она была совсем маленькой, она называла салюты жар-птицами. Зрелище было до того волшебным, что ей казалось: это сказочные птицы озаряют звездное небо взмахами своих крыльев.

Станислав погасил свет, Аня обернулась. На лице Станислава вспыхивали отсветы фейерверков. Он подошел к окну и стал с ней рядом. За окном взрывались салюты, а сердце Ани готово было вырваться из груди. Внезапно Станислав нащупал ее ладонь, стиснул кончики пальцев, и Аня замерла, боясь шелохнуться.

В продолжение волшебства комната наполнилась знакомой мелодией. Какая-то современная группа перепела песню про снежинку из кинофильма «Чародеи». Аня слушала знакомые наизусть слова, и они наполнялись для нее новым смыслом. Потому что рядом был Станислав. Потому что он держал ее за руку. Потому что ее сердце никогда прежде не билось так часто.

— неслось из телевизора, -

С последними словами песни Станислав притянул Аню к себе. За один удар сердца до их поцелуя в небе вспыхнул фейерверк, отразился в темных глазах Станислава. Это было так красиво, что у Ани перехватило дыхание. В следующий миг Станислав поделился с ней своим. Его губы были жадными и горячими, руки крепко стиснули талию. Земля поплыла под ногами, и Аня оторвалась от пола и взлетела. Это Станислав посадил ее на подоконник. За ее спиной взрывались фейерверки, сердце плавилось, как свечи на столе. Она чувствовала себя на седьмом небе. Всю свою взрослую жизнь она шла именно к этому моменту: когда в небе встречаются сотни салютов, а единственный на всей земле мужчина, предназначенный ей, не может напиться ее поцелуями.

В дверь позвонили.

— Не откроем, — выдохнул Станислав, на секунду отрываясь от Ани.

В дверь забарабанили.

— Если это мама, то она может быть очень настойчива, — с досадой пробормотал Стас, отпуская Аню.

Только бы это не Лариса, с испугом подумала Аня, глядя вслед Станиславу. Она соскользнула с подоконника, торопливо поправила платье и пригладила растрепавшиеся волосы. Зацелованные губы горели огнем — разве скроешь, чем тут они со Стасом занимались?

— А вот и я! Твой новогодний подарок! — раздался из коридора низкий женский голос.

А Лариса не оригинальна, подумала Аня, закусив губу от досады.

Неизвестная блондинка с ярким макияжем ткнула в лицо Станиславу бенгальским огнем и, воспользовавшись его замешательством, с криком «С Новым годом!» прорвалась в квартиру.

— С Новым годом! С Новым счастьем! — От пронзительного голоса девушки у Стаса заложило уши. — А твое счастье — это я!

Девица замахала бенгальским огнем, так что искры во все стороны посыпались, а Шарик тревожно гавкнул и попятился.

— Послушайте, вы ошиблись дверью! — возмутился Стас, намереваясь выставить незнакомку за дверь.

— Не узнал меня? — огорчилась блондинка. — Стас, ты чего! Это же я, Рита! Рита Разгуляева!

— Рита? — Стас удивленно моргнул, разглядывая однокурсницу, которую не видел семь лет. Ритка отстригла длинные русые волосы, перекрасила их в яркий блонд и зачем-то напялила на голову золотистый венок.

— Как я тебе? — Приняв его замешательство за восхищение, Рита покрутилась вокруг своей оси, продолжая, как ненормальная, размахивать бенгальским огнем.

— Тебя прям не узнать! — честно сказал Стас.

Рита расценила эти слова за комплимент, приперла Стаса к стенке и смачно поцеловала.

Да что же это такое! Все как с ума посходили в эту новогоднюю ночь. Он тактично, но твердо отстранил Риту.

— Ты не один? — ревниво осведомилась она и ринулась в гостиную. — С Новым годом! — кивнула она застывшей Ане. — Я ваша Снегурочка. А что это тут у вас? — Рита ревниво оглядела стол, потянула носом. — Никак романтический ужин! Ванильные свечи, шампанское, фрукты, салат. Ну извините, что помешала вам целоваться!

Бенгальский огонь в ее руке догорел, и Рита не нашла ничего лучшего, чем сунуть его прямо в салатницу с оливье. Знала бы она, с каким трудом это оливье было добыто!

Стас с раздражением тряхнул Риту за плечо. Та ужом выскользнула из дубленки и сунула ее в руки Стасу.

— Ах, конечно, извини. Забыла раздеться!

Под дубленкой оказались глубокое декольте и загорелые длинные ноги, едва прикрытые коротким сильно декольтированным белым платьем-туникой в греческом стиле. Талию перетягивал широкий золотистый пояс. Так вот к чему этот дурацкий венок на ее голове! Похоже, Рита возомнила себя олимпийской богиней. Только высокие белые сапожки выбивались из образа.

— Тебе вообще раздеваться не стоит! — Стас накинул дубленку обратно на плечи Рите.

А ведь не зря его Кирилл предупреждал, что Рита разоделась, как стриптизерша. Он не приехал в ресторан, и Рита решила заявиться к нему домой. Но на что она надеется? Они не виделись целую вечность и уже давно стали друг другу чужими.

— Что, даже шампанского не предложишь? — Рита капризно надула губки, совсем как в институте, когда просила написать за нее реферат, и нетерпеливо топнула каблуком.

— Тебе уже хватит, — резко сказал Стас.

— Тогда я налью сама! — Рита схватила бокал со стола и плеснула в него шампанского до краев. — С Новым годом!

Рита запрокинула голову и принялась жадно пить. Стас бросил неловкий взгляд на Анну, которая застыла у окна. Что она о нем подумает? Всю ночь к нему бабы табуном шастают. А эта к тому же почти голая!

— А вы что же не пьете? — Рита поставила бокал, бросила острый взгляд на Анну, оценивая соперницу. — Не хотите, как хотите!

Она уже порядком захмелела, и у Стаса чесались руки засунуть ее под холодный душ. Где кстати Кирилл? Он же сам хотел приударить за Риткой. Почему ее отпустил?

— Вот что, Стасик, — Рита, решившись на что-то, тряхнула головой и поперла на него грудью. Дубленка упала с ее плеч, но она этого даже не заметила. — Сегодня Новый год, время творить чудеса своими руками.

— Не надо ничего творить, Рита, — поморщился Стас.

— Тебе ли не знать — уж если я чего решила, то сделаю! — Рита игриво ему подмигнула, обернулась к Анне и заявила: — Стас — моя первая любовь!

— Поздравляю, — сухо сказала та.

Рита снова повернулась к Стасу и страстно заговорила:

— Стасик, я была глупой, не ценила тебя. Но теперь я повзрослела, осознала свои ошибки и поняла, что ты — лучшее, что было в моей жизни.

Лучшее, что было в жизни Стаса, стояло за спиной Риты и растерянно смотрело на него.

— Умоляю, давай начнем все сначала! — горячо воскликнула Рита. — Нам же было так хорошо вместе. Помнишь?

Рита ласкающим жестом коснулась его щеки. Стас поморщился и отстранился.

— Рита, все это в прошлом.

— А в настоящем — она? — Разгуляева разгневанно обернулась к своей сопернице.

В коридоре прогрохотали шаги, в комнату ворвался Кирилл Разбойников — в черном кожаном плаще и треуголке пирата. Он, как и Рита, принарядился к карнавальной вечеринке. И надо признать, пиратский костюм был ему к лицу. К счастью, Кирилл не стал, как планировал, напяливать на себя парик Джека Воробья и подводить глаза черным карандашом, а выбрал более классический образ — романтичного морского разбойника.

— Марго, я так и знал, что ты здесь! Стас, прости, я ее упустил! — Кирилл подобрал с пола дубленку, завернул в нее Риту, перекинул через плечо.

— Пусти, Разбойник! — Рита замолотила его кулачками, а венок с ее головы со стуком упал на пол.

— Я тебя больше никуда не отпущу, — серьезно сказал Кирилл, продолжая удерживать Риту.

— Правда? — удивилась та, перестав осыпать его побоями.

— Правда! Торжественно клянусь при свидетелях. — Кирилл кивнул Стасу и Анне. — С Новым годом, кстати! Вы уж нас простите.

— Забирай свое сокровище. Только побыстрей, — улыбнулся Стас и, подняв с пола золотой Ритин венок, протянул другу.

— Есть! Забираю и уношу! — Кирилл взял венок, половчее переложил Риту на плече и вынес из комнаты. Хлопнула дверь.

— Что это было? — тихо спросила Анна, когда они остались вдвоем.

— Это были мои однокурсники, с которыми я должен был встречать Новый год. И знаешь, я очень рад, что ты нарушила мои планы. — Стас порывисто обнял Анну.

— И ты не жалеешь, что так и не надел свою маску Шрэка? — лукаво улыбнулась она.

— Не люблю маски. — Стас закружил Анну в танце — под одну из тех старых добрых новогодних мелодий, которые сегодня всю ночь звучали по телевизору. — Но знаешь, кажется, я начинаю любить Новый год.

«Знаешь, кажется, я начинаю любить тебя», — хотелось услышать Ане. Но она понимала: такими словами не разбрасываются. Даже в новогоднюю ночь. Тем ценнее они будут, когда прозвучат.

В объятиях Стаса Аня чувствовала себя такой же легкой и воздушной, как снежинка. Хотелось, чтобы этот танец не кончался, хотелось, чтобы Стас никогда ее не отпускал, ведь они только-только нашли друг друга в этом огромном мире.

— С Новым годом! — прокричала Регина Викторовна, заглядывая в комнату. — А чего это у вас дверь нараспашку?

Аня вздрогнула, хотела отстраниться от Стаса, но он крепко удержал ее в объятиях, не смутившись матери.

— Да вы меня не стесняйтесь! — добродушно махнула рукой та. — Я только на минутку, за шубой. Мы идем во дворе стрелялки пускать. Может, с нами хотите?

Аня со Стасом переглянулись безо всякого энтузиазма.

— Я так и знала, — понимающе хмыкнула Регина Викторовна. — Ладно, я побегу, меня ждут!

Сынок, дверь за мной закрой.

Стас неохотно выпустил Аню из объятий.

— А то в новогоднюю ночь, знаешь, сколько желающих поживиться чужим добром? — продолжала тарахтеть неутомимая Регина Викторовна. — Я по телевизору смотрела репортаж. Пока все гуляют, жулики не дремлют!

Все-таки у Стаса очень прагматичная мать, с улыбкой подумала Аня, когда он пошел закрывать дверь. Хотя в чем-то она права. Пока они со Стасом танцевали, забыли обо всем на свете. И если бы в квартиру забрались воры, они могли бы вынести все подчистую — Аня и Стас этого даже не заметили бы.

Взгляд Ани упал на бенгальский огонь, который по-прежнему торчал из салатницы с оливье, и она торопливо вытащила его. Хорошо, что Регина Викторовна этого не видела. И очень жаль, что они так и не успели салат попробовать. У каждой хозяйки оливье получается особенный. Даже Аня и ее мама готовят его по-разному, хотя Аня делает все по тому же рецепту.

«Мама!» — спохватилась Аня. Она совсем забыла поздравить ее с Новым годом. Мама, должно быть, не может ей дозвониться домой и волнуется.

— Стас, дай, пожалуйста, телефон! — попросила она, когда он вернулся в комнату, и быстро набрала мобильный мамы. — Мамочка, с Новым годом!

— Дочка! — обрадовалась мама. — С Новым годом! У тебя все хорошо? Домашний не берешь, сотовый недоступен.

— Все в порядке, мам, просто тут… — Аня запнулась, не зная, как объяснить маме, почему она встречает Новый год не дома и без Филиппа. Стас подошел к ней сзади, ободряюще приобнял.

— Да ладно, я все понимаю! — добродушно сказала мама. — Отмечайте там, Филиппу привет.

Руки Стаса, лежавшие на ее плечах, дрогнули. Аня поняла, что он услышал слова матери. Аня торопливо простилась и повернулась к нему.

— Ань, — он заглянул ей в глаза, — я должен объяснить тебе, почему согласился исполнить просьбу Филиппа и привез тебе ключи…

— Не надо ничего объяснять! — Аня коснулась пальцем его губ. — Пусть это останется в старом году. Новый год — это чистый лист.

Филипп был ошибкой, которая осталась в прошлом, и Аня не хотела о нем вспоминать. Стас ее понял, взял ее ладони в свои, поцеловал, согрел своим дыханием, шепнул:

— У тебя руки холодные, как у Снегурочки…

Аня вспомнила про откровенное платьице, в котором она встретила Стаса, и у нее загорели щеки. Если бы только можно было все переписать! Если бы только она успела переодеться, как собиралась…

— Стас, — торопливо пробормотала она, — я должна объяснить тебе, почему я надела то платье, в котором ты меня увидел…

— Ничего не надо объяснять! Новый год — это чистый лист. — Стас наклонился к ней и поцеловал, и Ане стало легко-легко на сердце, будто камень с души свалился.

Она словно очутилась в волшебной сказке о любви, где рядом с ней был мужчина, которого она ждала все эти годы. Аня вдруг вспомнила статью из «Сплетницы», которую Лерка притащила ей два года назад. Статья называлась «Как материализовать мужчину своей мечты». Лерка, как и Аня, в то время была одинока, и подружки увлеченно выполнили упражнение, которое предлагалось в журнале. Надо было составить запрос в небесную канцелярию, указав возраст, описание внешности, профессию, образование, увлечения и основные качества мужчины, которого хочешь встретить. Записать их на бумаге, а потом повторять про себя несколько раз в день. Аня тогда загадала: добрый, умный, привлекательный брюнет, с чувством юмора, высшим образованием — и непременно врач! Она тогда увлекалась сериалом «Скорая помощь» и невольно описала героя Джорджа Клуни. Примерно месяц Аня усердно повторяла про себя свой запрос, но высшие силы не торопились исполнить ее желание. Приберегли до этого Нового года…

За окном совсем рядом бабахнул салют. Аня так и подпрыгнула, перервав поцелуй.

— Это, наверное, мама с соседями стреляют, — заметил Стас, нехотя отпуская ее.

— Тебе говорили, что ты похож на Джорджа Клуни? — пробормотала Аня, глядя на него.

— Сто раз, — проворчал Стас, — и ты туда же!

Аня смущенно отвернулась к окну: во дворе мелькнула знакомая рыжая шуба, которая прижималась к солидной дубленке. Самого генерала Аня не разглядела.

— Хочешь шампанского? — Стас наполнил бокалы и поднял свой. — За тебя! Ты принесла в мой дом праздник.

Их бокалы со звоном скрестились под очередной фейерверк, и шампанское заискрилось огоньками. Они не успели сделать и глотка, как вдруг дверной звонок залился тревожной трелью.

А вот и Лариса, обреченно подумала Аня, глядя вслед Стасу, быстро вышедшему из комнаты.

— Дядя Стас! — донесся до нее звенящий от волнения мальчишеский голос. — Скорее, спасите Клепу!

— Что, она опять наелась мишуры? — озабоченно спросил Стас.

Аня выглянула из комнаты: на пороге стоял один из близнецов, его волосы торчали дыбом.

— Хуже! Эта балда перегрызла гирлянду на елке. Ее током шарахнуло!

— Что ж, Ярик, — встревожился Стас, — пойдем скорей.

— Только я не Ярик, — хмыкнул пацан, — я Сева.

Стас обернулся к Ане.

— Дождись меня, я постараюсь побыстрее.

Аня кивнула. Куда же она теперь от Стаса денется? Даже если бы и хотела, ее квартира по-прежнему заперта, мама вернется только к вечеру, а у нее самой нет даже шубы, чтобы выйти на улицу.

Аня выключила свет и вернулась к окну, чтобы посмотреть на фейерверки. Но они уже закончились, и веселая компания, к которой примкнула Регина Викторовна, приступила ко второй части уличных гуляний. Какой-то мужчин разливал шампанское по пластиковым стаканчикам, которые тянули ему остальные. Аня вспомнила, сколько им со Стасом сегодня пришлось побегать за шампанским, и улыбнулась. Вот это было приключение!

У подъезда остановилось желтое такси. Надо же, а ведь кто-то в эту ночь работает, развозит людей по гостям и по домам, подумала Аня. Интересно, кто они, эти новогодние таксисты? Ждет ли их дома семья или они так одиноки, что им невыносимо встречать Новый год в пустой квартире? Уж лучше кататься по ночному городу в компании случайных попутчиков.

Из такси вышла рыжая девушка в дубленке с меховой опушкой. Ее руки были пусты, значит приехала не в гости, а домой, отметила Аня. Словно почувствовав ее взгляд, рыжая подняла голову и посмотрела прямо на окно, у которого стояла Аня. Аня смущенно отпрянула и наступила на хвост Шарику. Пес так и взвизгнул!

— Прости, пожалуйста, — Аня протянула руку псу, и тот дружелюбно боднул ее: мол, я не в обиде. Чудо, а не пес! Как только такого добряка можно на улицу выгнать? Когда Стас ей сказал, что пес домашний и на улице недавно, у Ани сжалось сердце. Впрочем, теперь за Шарика можно не переживать. У Стаса ему будет лучше, чем у безответственных хозяев, выгнавших питомца на мороз.

— Стас, ты дома? — позвал грудной женский голос. В коридоре бойко застучали каблучки.

Аня резко выпрямилась, уже зная, с кем встретится лицом к лицу.

— Стас! Ты чего молчишь? Дверь нараспашку, свет не горит.

Рыжая девушка, приехавшая на такси, зашла в комнату, зажгла свет, увидела Аню и удивленно вздернула идеальные брови.

— Гав! — Шарик встал между нею и Аней.

— С Новым годом! — выпалила Аня, настороженно разглядывая гостью. Рыжие волосы, уложенные голливудскими локонами, рост и размер примерно совпадают с Аниными — перед ней стояла настоящая хозяйка белоснежного платья с синим узором. Лариса.

— Вот это новость, — Лариса окинула ее ревнивым взглядом, потом брезгливо поджала губы, взглянув на Шарика. — Я смотрю, что меня здесь не ждали. А где Стас?

— Стас спасает Клепу. Ее ударило током, когда она перегрызла гирлянду на елке, — сумбурно объяснила Аня, стараясь изо всех сил взять себя в руки. Только бы не думать о том, что меняет появление Ларисы в доме Стаса. Если об этом думать, то можно сойти с ума! Пусть скорее вернется Стас, и тогда станет ясно: закончилась ее новогодняя сказка с появлением законной невесты или нет.

— Узнаю Стаса, — усмехнулась Лариса, засунув руки в карманы. Почему-то она не торопилась снять длинную дубленку. На носках ее высоких черных сапожек белел снег. — Готов по первому зову сорваться на помощь бедным кошечкам или собачкам. Так вот, значит, какой Новый год меня бы с ним ждал… — Она с жалостью посмотрела на Аню. — А вы что же, давно с ним знакомы?

— Со вчерашнего дня, — с вызовом ответила Аня. Ей не нравилась эта расфуфыренная девица, которая вела себя здесь как хозяйка и насмехалась над Стасом, который благородно бросился спасать кошку Клепу. С первого взгляда было ясно: Лариса самолюбива, требовательна и капризна. Она не уважает профессию Стаса и его самого.

— Даже так? — Лариса заметно повеселела. — А я-то уже чуть было не начала волноваться.

Она прошла по комнате, оставляя за собой грязные следы, опустилась на диван и закинула ногу на ногу.

Аня настороженно следила за ней и недоумевала, как Стас мог увлечься такой, как Лариса. Да и непохоже, что сама Лариса любит Стаса. Аню она не приревновала, а рассердилась, что та заняла ее место, и теперь изо всех сил рвется показать, кто в доме Стаса хозяйка. Судя по решительному настрою, драться за Стаса она собирается до конца. Вот только зачем?

— Кстати, — Лариса ревниво сузила глаза, разглядев Анино платье, — как раз такое платье я показала Стасу в витрине магазина. Какое совпадение! И размер у нас, кажется, один.

— И вкусы одинаковые, — не стала молчать Аня. — Нам нравятся одни платья и один мужчина.

— Платье можешь забирать, — усмехнулась Лариса. — А Стаса я тебе не отдам. Я смотрю, вы Новый год вместе встретили? Шампанское пили? — Она окинула взглядом стол. — Ты ему оливье сготовила и пирожков напекла? Надо же, какая трогательная забота. Только все это напрасно. Стас меня любит.

— И где же вы были, когда я готовила ему оливье и пекла пирожки? — приструнила ее Аня. — Что-то Стас о вас и не вспоминал.

— Это о тебе он и не вспомнит, когда увидит меня, — Лариса взглянула на нее разъяренной кошкой. — Так что лучше тебе уйти раньше, чем он вернется.

— Не вы меня сюда пригласили, не вам меня и выгонять. — Аня решила вести себя так же самоуверенно, как Лариса. Откусила пирожок, плеснула глоток шампанского — для храбрости. — Вот вернется Стас, пусть сам и скажет, кого он вспомнит, а кого нет.

Подошел Шарик, завилял хвостом, выпрашивая пирожок. Аня не отказала.

— Кстати, хотите пирожок? — Она протянула Ларисе блюдо. — Наверное, проголодались, пока ехали.

— Я пирожки не ем, — фыркнула Лариса. — Талию берегу. Хотя… — Она внезапно запнулась и весело сказала: — Чего уж теперь беречь? Все равно к лету расплывусь, как слон.

Лариса схватила пирожок и с жадностью откусила, а Аня похолодела от внезапной догадки.

— Вкусно, — похвалила Лариса. — Пирожки ты печь мастерица. Только ты зря старалась. Ребенок у нас со Стасом будет. Я только сегодня узнала. Вот такой вот новогодний сюрприз!

— Поздравляю, — бесцветным голосом сказала Аня. Она чувствовала себя Гердой, навеки потерявшей своего Кая. Она уже убедила себя, что Стас — это то новогоднее чудо, которое случилось с ней. Чудо, у которого обязательно будет счастливое продолжение. Но она ошиблась. Стас — ее несбывшаяся мечта. Любовь, которой не бывать. Чуда с ней не случилось. Оно случилось с Ларисой, которая в новом году родит Стасу сына. Или дочь. Только Аня об этом уже не узнает.

Шарик заискивающе ткнулся в ноги Ларисе: угости пирожком! Но та недовольно дернула ногой, оттолкнув пса так, что он заскулил.

— Скажите своей собаке, чтобы меня не трогала! — капризно потребовала она.

— Это не моя собака, это собака Стаса, — поправила Аня,

— Да? — удивилась Лариса. — Придется от нее избавиться.

Шарик, почуяв неладное, потрусил из комнаты. Пора и ей. Аня последний раз взглянула на Ларису, с аппетитом уплетавшую пирожок, и ничего не сказав, вышла вслед за Шариком.

Сказка закончилась. Принцесса беременна, и Золушке пора уходить, чтобы не травить душу объяснениями с принцем. Она забрала из спальни наряд Снегурочки, подняла у порога все еще сырые тапки — все, больше ничего ее в этом доме нет. Мокрый нос ткнулся ей в руку, и Аня погладила Шарика, подумав, что он сегодня тоже осиротел. Лариса не позволит Стасу оставить пса.

— Я тебя заберу, — пообещала Аня. Все равно ей придется возвращать платье. Мысль о том, чтобы еще раз увидеть Стаса, кольнула острой льдинкой, и Аня подумала, что не вынесет этого, пришлет с платьем Лерку и попросит забрать Шарика.

Она вышла за дверь, но Шарик не отставал.

— Хочешь пойти со мной? Вот только идти мне некуда… — Аня неловко скомкала наряд Снегурочки и свернула за угол, к мусоропроводу. Никогда больше она это платье не наденет. У нее было только одно желание — скорее от него избавиться. Аня выбросила платье, кинула в шахту и тапочки — все равно испорчены.

Загремел лифт, на площадке послышались шаги. Шарик кинулся к квартире и громко залаял.

— Шарик! А ты чего здесь? — удивился Стас. — Почему Аню не охраняешь? Дверь у нас нараспашку…

Пес залаял, добежал до мусоропровода, где притаилась ни жива ни мертва Аня. Требовательно гавкнул, указывая на нее Стасу. Но Стас не видел спрятавшуюся за углом Аню, а Шарика не понял.

— Пойдем домой! — позвал Стас, и пес, бросив на Аню грустный взгляд, потрусил к своему хозяину. Хлопнула дверь, загремели замки.

Аня повела озябшими плечами. В подъезде было прохладно. До утра она тут замерзнет. И нельзя ей тут оставаться — ее может найти Стас. Выглянув из-за спасительного угла, Аня быстро пересекла площадку и шмыгнула в лифт. К счастью, он еще не успел уехать. Аня нажала на первый этаж, двери закрылись. Вот и все.

Она была как в тумане. Послышалось, будто ее позвал голос Стаса. Но какое это теперь имеет значение? Стас не будет с ней, не в этой жизни…

Куда же ей теперь идти? Может, напроситься в гости к Тамаре Петровне? Директриса была единственным человеком, которого Аня знала в этом доме.

Хотя почему единственным? Аня доехала до первого этажа и нажала на четвертый. Там жила Кристина, и Аня надеялась, что девушка проявит женскую солидарность. Выйдя на площадку, она растерянно огляделась. В какой из квартир живет Кристина? Ответ подсказала Кэрри. Собака громко залаяла, и Аня шагнула к нужной двери, откуда раздавались оживленные голоса. Стоило только нажать на звонок, как Кристина открыла.

— Ты? Фейс мне что ли бить пришла? — Она настороженно попятилась, а Кэрри встала между ней и Аней, защищая хозяйку. Из-за спины Кристины выглядывали взволнованные подружки, уже одетые к выходу.

Аню так ошеломили слова Кристины, что она остолбенела.

— Ты уж извини, — добавила Кристина. — Это я от отчаяния на Стаса набросилась! Ты не думай, между нами никогда ничего не было.

— Это уже неважно, — отмерла Аня.

— Случилось что? — сочувствующе взглянула на нее Кристина.

— Я от Стаса ушла, — Аня повела озябшими плечами.

— Ну и дура! — беззлобно сказала Кристина. — От таких мужиков не уходят. Возвращайся, не дури!

— Там Лариса, — удрученно призналась Аня.

— Эта рыжая крыса? — неприязненно протянула Кристина и посторонилась. — Тогда заходи, пока не замерзла. Ты чего голая-то? Так от Стаса бежала, что шубу свою забыла? Хочешь, я за ней схожу?

— Шуба не моя, а матери Стаса, — пояснила Аня, входя в тесную прихожую. И коротко поведала, как выбежала в одном платье на лестничную клетку, а дверь ее квартиры захлопнулась.

— Да уж, не повезло, — посочувствовала Кристина.

Кэрри нетерпеливо заскулила и ткнулась носом в дверь.

— Мы тут с девчонками на прогулку собрались, — заторопилась Кристина, пристегивая к собаке поводок. — Кэрри вывести и фонарики желаний запустить. Хочешь с нами? У нас как раз один фонарик лишний — подружка не пришла.

Больше всего на свете Ане хотелось забиться в уголок и просидеть там до утра. Но она понимала, что напрашиваться в гости в отсутствие хозяев неудобно.

— Я тебе свой пуховик дам, — пообещала Кристина, открывая шкаф-купе. — И сапоги вот. Нет, мои тебе будут малы. У тебя какой?

— Тридцать восьмой.

— Как у мамы! — обрадовалась Кристина и вынула из шкафа угги. — Девчонки, вы берите фонарики и спускайтесь. Мы сейчас.

Подружки вывалились на площадку, и в коридоре сразу стало просторней. Аня надела угги и длинный пуховик, и ей сразу сделалось тепло.

— Спасибо тебе, Кристина, — от души поблагодарила она.

— Да ладно, — махнула рукой та и обратилась к собаке. — Сейчас, Кэрри, уже идем. Потерпи, моя умница. Вот козы, — она заметила прислоненные к стене бумажные пакеты, — фонарики забыли! Бери их, только осторожно. Тебя как зовут-то?

— Аня.

— Ну, будем знакомы!

Аня подхватила упаковку с фонариками, и они вышли на площадку. Кристина закрыла дверь, а Кэрри, нетерпеливо поскуливая, потащила ее к лифту.

Когда Стас вернулся, Ани в квартире уже не было. Только на окне остались снежинки как доказательство того, что она ему не приснилась. Оказав первую помощь непутевой Клепе и убедившись, что кошке ничего не грозит, он торопился к Ане, а встретила его Лариса. Раскрыла объятия, шагнула к нему, поцеловала в губы — как будто ничего не случилось. Как будто не заявила ему две недели назад, что уходит к другому. Как будто и не было Ани.

— Где Аня? — с замирающим от тревоги сердцем выдохнул Стас.

— Ее зовут Аня? — Лариса и не подумала смутиться. И вообще вела себя как хозяйка, вернувшаяся домой после короткого отпуска.

— Где она? — Стас с силой тряхнул ее за плечи.

— Ушла.

— Куда ушла? — заорал он.

— Пусти, — поморщилась Лариса. — Ты делаешь мне больно.

— Прости. — Стас разжал руки. — Так ты знаешь, куда она ушла?

— Домой, наверно, — равнодушно обронила Лариса.

— Домой? У нее нет ключей от дома! — Стасу послышалось, будто загрохотал лифт. Он выскочил на площадку, но там никого не было. — Аня! — позвал он, но никто не откликнулся.

Куда, куда она могла пойти? В одном платье и туфлях, без верхней одежды, без ключей? Надо срочно ее найти.

— Давно она ушла? — набросился он на Ларису, вернувшись в квартиру.

— Стас, ты что, мне не рад? — картинно обиделась та. — Ты даже меня с Новым годом не поздравил. А я ведь приготовила для тебя подарок. — Лариса протянула ему небольшой бумажный пакет с изображением елочных шаров.

— Не надо мне подарков, — он раздраженно оттолкнул ее руку. — Лара, к чему этот маскарад? Ты мне ясно дала понять, что я тебе не нужен. Что, парень тебя бросил и ты решила вернуться? Извини, поезд уже ушел.

— Да, я ошиблась! — выкрикнула Лариса. — И уже пожалела об этом.

— А я — нет, — резко сказал Стас. — Потому что встретил Аню. Пожалуйста, уходи.

— Ты знаешь ее всего один день! — принужденно рассмеялась Лариса.

— Этого достаточно, чтобы захотеть быть с человеком всю оставшуюся жизнь, — твердо сказал Стас. — И этот человек — не ты.

— Это мы еще посмотрим! — Лариса сунула ему в руки пакет и торжествующе улыбнулась: — С Новым годом, любимый! Открывай скорей, этот подарок изменит всю твою жизнь.

Сердце Стаса тревожно ухнуло, как будто в руках он держал бомбу. Уж очень убежденно звучали слова Ларисы, как будто она и впрямь знала что-то такое, о чем он еще не догадывался. Он раскрыл пакет — на дне лежала узкая пластмассовая полоска, которую Стас сразу узнал по кинофильмам. Тест на беременность. Положительный.

— Ты скоро станешь папой, — просияла Лариса. — Ты рад?

Вот она — та бомба, которая взорвала всю его жизнь. Разметала с Аней по разным вселенным, навечно связав его с Ларисой самыми тесными узами — родительскими.

— Я сама только сегодня узнала. Вот такое вот новогоднее чудо, — довольно щебетала Лариса.

За стеной в кухне заскулил Шарик.

— А от собаки придется избавиться. Собаке не место в одном доме с маленьким ребенком, — недовольно заявила Лариса.

— Лара, если ты не беременна, лучше скажи сразу, — тихо сказал Стас. — Иначе я тебе этого никогда не прощу.

По глазам Ларисы он понял, что надежды нет. Лариса не врала — она правда была беременна, и была несколько растеряна этим событием, и огорчена тем приемом, который ей оказал Стас. Но она не врала, нет.

— Я жду ребенка, Стас.

Что-то упало с окна. Стас резко повернулся и увидел, как одна из снежинок оторвалась от стекла и теперь, как в замедленной съемке, падает на пол. И тогда он окончательно понял, что в его жизни больше не будет Ани.

Пять бумажных фонариков взмыли в ночное небо. Аня завороженно подняла голову, следя за своим.

— Жанка, признавайся, загадала себе новые сапоги от крутого бренда? — поддела одна из подружек Кристины другую.

— Ой-ой, ты прямо знаток человеческих душ, Лиля! — огрызнулась одетая с иголочки Жанна. — А сама, должно быть, мечтаешь об айпаде?

— Да ладно вам грызться, козы, — остановила их Кристина. — Всем же ясно, что каждая из нас сейчас загадала. Всем нам хочется одного — любви.

Подружки промолчали, признавая ее правоту, и задрали головы, провожая взглядом фонарики. Аня подумала, что она, должно быть, единственная из всех, кто загадала не любовь для себя, а пожелала счастья Стасу. Он его заслуживает. И, раз уж ничего не изменишь, Ане хотелось бы ошибаться насчет Ларисы. Пусть Лариса станет Стасу хорошей женой, а их ребенку — любящей матерью.

Фонарики поднимались все выше, так же и они со Стасом с каждым мгновением становятся все дальше друг от друга. Их короткая новогодняя любовь была такой же стремительной и яркой, как полет небесного фонарика.

Светящиеся точки постепенно начали гаснуть. Сначала замигал один фонарик и потух, за ним стали исчезать в ночном небе остальные.

— Погасли, — вздохнул кто-то из девчонок.

Аня обернулась к дому, словно кто-то толкнул ее в спину. Почти весь дом в новогоднюю ночь не спал, десятки окон ярко горели, и Ане вдруг показалось, что из своего окна на нее смотрит Стас. Но она так и не сумела отыскать взглядом его окна. Вот бы превратиться в снежинку, перелетать от одного окна к другому, пока не найдется нужное. Прильнуть к стеклу неузнанной, посмотреть, как там Стас — счастлив, растерян, взволнован? А если он откроет форточку, то скользнуть к нему, растаять на губах прощальным поцелуем — так, чтобы он даже ничего и не понял. Просто глупая снежинка сбилась с пути и случайно залетела в чужой дом…

Внезапно, словно повинуясь минорному настроению Ани, пошел снег — да такой пушистый и мягкий, словно это сказочная Госпожа Метелица, живущая на облаке, взбивала свои пуховые перины.

— Класс! — Кристина подставила лицо снегу и закружилась, рядом с ней весело запрыгала Кэрри.

Девчонки похватали друг друга за руки и закружились в хороводе, увлекая за собой и Аню. Они хохотали, ловили губами белые хлопья, дурачились, пока без сил не попадали на припорошенную снегом землю, образовав кучу малу.

— Допрыгались, козы! — хохотнула Кристина. — Пойдемте теперь домой сушиться.

— А как же гулять? — недовольно загудели подружки. — Мы же погулять хотели, парней поискать.

— Вы вон все в снегу, как мамонты! — прикрикнула Кристина. — Космы растрепали, тушь размазали. Только парней и пугать. Бегом домой, чучундры.

Девчонки нехотя потянулись к подъезду.

— Ань, ты с нами? — повернулась Кристина.

— Если можно, — смущенно улыбнулась Аня. Деваться-то ей некуда. Если только… — Кристин, можно позвонить с твоего мобильного?

Кристина сунула ей красивый, как игрушка, красный телефон, и Аня по памяти набрала номер мамы.

— Дочка! — обрадовалась мама, но тут же с беспокойством спросила: — У тебя все хорошо?

— Не волнуйся, мам. Все отлично. Хотела спросить, ты когда вернешься?

— Могу и задержаться тут на пару дней, — предложила мать, — чтобы вам не мешать.

— Нет, мам! — быстро вскрикнула Аня. — Ты уж, пожалуйста, возвращайся завтра.

— Случилось что? — встревожилась мама. — С Филиппом поссорились?

Аня промолчала — не объяснишь же все по телефону!

— Дочка, я ведь могу хоть сейчас выехать, — предложила мама. — Тут Павлик в Москву собрался, такси вызвал, оно вот-вот приехать должно. Я могу с ним ухать.

— Правда? — с облегчением выдохнула Аня. — Тогда приезжай скорее, пожалуйста!

— А вот и такси! — сообщила мама и крикнула: — Павлик, погоди, я с тобой! — А потом пообещала в трубку: — Через час-полтора буду!

Хоть в чем-то ей сегодня повезло, подумала Аня, возвращая Кристине телефон. Скоро эта непредсказуемая новогодняя ночь наконец закончится, она вернется домой и забьется с головой под одеяло, чтобы оплакать свою несбывшуюся любовь.

— Кристин, сейчас мама приедет с ключами, я лучше домой пойду, — сказала Аня. — Можно я одолжу пуховик с уггами до завтра? Обещаю, я все верну.

— Конечно! — легко разрешила Кристина. — Занесешь, когда сможешь. Точно не хочешь к нам?

— Спасибо, я лучше к себе.

— Понимаю, — Кристина сочувствующе тронула ее за рукав пуховика и ободряюще улыбнулась. — Все будет хорошо!

Они уже подошли к подъезду, когда на втором этаже распахнулось окно, и наружу высунулся вихрастый парень:

— Эй, девчонки, давайте к нам!

Подружки Кристины заинтересованно подняли головы.

— Крис, это кто?

— А это, похоже, кошмар всего нашего дома, — протянула Кристина и пояснила. — Три месяца в этой квартире ремонт шел — у всего подъезда стены ходуном ходили. Вот, значит, кому мы этой радостью обязаны.

— А он ничего, симпатичный! — белозубо улыбнулась ее подружка Жанна.

— Девчонки, я серьезно, заходите в гости! — зазывал хозяин.

— Похоже, живет без родителей, — заинтересовалась Лиля. — Выгодный жених, с московской пропиской.

— Сейчас зайдем! — с угрозой пообещала Кристина и повернулась к подружкам. — Этот — чур мой. Теперь мой черед превратить его жизнь в кошмар.

Аня спрятала улыбку в пушистый воротник чужого пуховика. Ее-то этими угрозами не обманешь. Кристине просто понравился симпатичный парень, и она захотела узнать его получше. А что, они соседи, и в гости ходить недалеко, и свидания назначать удобно… Похоже, что желания Кристины и ее подруг о любви уже начали сбываться. Когда девчачья компания разбавит веселый мальчишник, молодежь разобьется по парам. И вдруг среди них окажутся настоящие половинки? Ведь Новый год все-таки, время чудес.

Пусть чудеса происходят не с ней, Аня была бы рада, если бы у Кристины и ее подруг все сложилось самым сказочным образом. Вот бы и ее желание про счастье Стаса сбылось! Только она об этом никогда не узнает…

Аня как раз прощалась с девчонками, когда из подъезда донесся заливистый лай, который она сразу же узнала. Шарик! Она не стала ждать, пока дверь распахнется, и юркнула за выступ подъезда. Одновременно с этим раздался голос Стаса:

— Да куда же ты так мчишься?

Это он Шарику.

— С Новым годом! — А это уже девчонкам, которые ответили ему веселым хором.

Аня с замирающим сердцем слушала голос, который успел ей стать родным за эту новогоднюю ночь. Только бы Стас ее не увидел!

Рядом раздался громкий лай, и Аня вздрогнула. Только бы Шарик ее не учуял!

— Потерял кого-то? — громко спросила Кристина.

И Аня снова сжалась. Только бы Кристина ее не выдала!

— Что? — рассеянно произнес невидимый Ане Стас.

— У тебя какой-то потерянный вид, — объяснила Кристина.

— Я обязательно найдусь, — пообещал Стас. — Мне только надо немножко времени…

От этих слов у Ани сжалось сердце. Стас тоже оглушен свалившимися на него новостями. Похоже, что он жалеет о том, что она ушла. Но искать ее он не будет, нет. Он никогда не бросит мать своего ребенка. А значит Аня все сделала правильно.

Разыгравшаяся метель надежно укрыла ее за снежной пеленой, а чужой пуховик, должно быть, ввел в заблуждение острый нюх пса. Ее не обнаружили.

Стас и Шарик сбежали по ступенькам, и пес умчался к детской площадке, откуда Аня с девчонками запускали фонарики.

Аня смотрела вслед Стасу, который уходил все дальше в снежный вихрь, и прощалась с ним навсегда. Ей было невыносимо больно — словно в сердце разом вонзились тысячи льдинок. Но если бы вдруг сейчас перед ней появился Дед Мороз и пообещал залечить ее раны, повернув время вспять, сделав так, чтобы они со Стасом никогда не встретились, Аня бы ни за что не согласилась. Теперь она знала по себе: уж лучше любить и потерять, чем вообще не любить. Эту новогоднюю ночь она сохранит в памяти навсегда. Как ночь, когда за окном взрывались фейерверки, а мужчина, которого она ждала всю жизнь, целовал ее так, словно она была для него важнее всего на свете.

Дождавшись, пока Стас окончательно скроется за снежной пеленой, Аня подняла воротник и стремительно зашагала прочь. Не оглядываясь.

Снег сыпался с неба пушистыми перьями, размывая границы реального мира, скрывая за призрачной пеленой дома и людей. Стасу казалось, что он очутился внутри стеклянного шара — где все время идет снег, и нет никого, кроме него и собаки, беспокойно нарезающей круги по детской площадке.

Шарик требовательно тявкнул, ткнул лапой в утоптанный снег.

— Думаешь, она была здесь? — тихо спросил Стас, подходя ближе. Как бы ему хотелось, чтобы на память об Ане у него осталась хоть какая-то вещь — варежка или шарф, который она случайно обронила. Тогда бы он знал — Аня реальна. Она не новогодний мираж, не сказочная Снегурочка, которая появилась в его мире на несколько часов, чтобы затем раствориться в этой снежной метели. Но она ушла от него в одном платье, унеся с собой даже тапочки и свой карнавальный костюм. Ушла, словно ее и не было. Будто она ему приснилась.

Стас ухватился за эту мысль, как за спасательный круг. Уж лучше верить в то, что Аня была его новогодним сном. Иначе от тоски разорвется сердце. Встретить свою любовь всего на несколько часов и потерять ее навсегда — слишком больно, слишком несправедливо, слишком жестоко. Он переживет это, он будет вспоминать об Ане как о чудесном новогоднем сне, он станет заботливым мужем Ларисе и хорошим отцом их ребенку и станет утешать себя тем, что Аня нашла кого-то лучше, чем он, и счастлива с ним. Но все это будет в Новом году. Пока же, на зыбкой границе старого и нового года, в пустом дворе, засыпанном белым-белым снегом, Стас ощущал себя совершенно потерянным.

Шарик подкатился к нему клубком, ткнулся в ладонь теплым носом, с тревогой заглянул в глаза: что грустишь, хозяин? Стас почувствовал себя горче некуда. Пес верил ему, а Стасу придется его предать. Пусть не по своей воле, а по велению Ларисы. Но переубедить ее не удастся: Лариса не выносит собак, а беременной женщине волноваться нельзя. Значит, придется избавить ее от этих волнений и найти для Шарика другой дом.

— Обещаю, у тебя будет самый лучший хозяин. Не то, что я, — Стас потрепал пса по шерсти и запрокинул голову к небу. Мужчины не плачут. Но когда на лице тают снежинки, в этом ведь нет ничего зазорного.

Аня все-таки обернулась. Дом Стаса тонул в метели, как новогодний мираж. Еще шаг — и совсем исчезнет из виду. Аня чувствовала себя так, как будто за эту ночь побывала в другом мире, а потом неведомая сила выбросила ее обратно, в реальность. Только в этой реальности уже нет Стаса, а есть огромная пробоина в сердце. Пробоина, с которой придется жить всю оставшуюся жизнь. Разве она когда-нибудь еще согласится на пустой роман с таким, как Филипп, после того, как в ее жизни был Стас? Разве такая любовь, которая снежной лавиной накрыла ее сегодня, может повториться? Часть ее души навсегда осталась там — в квартире Стаса, на стекле с бумажными снежинками. Аня клеила эти снежинки со Стасом, а теперь их безжалостно сорвет со стекла Лариса — эта Снежная Королева, которая навсегда забрала у нее любимого. А ведь Аня даже не успела сказать ему «люблю». Думала, что у них еще все впереди, тогда как их новогодняя сказка уже вовсю неслась к горькому финалу…

— О чем задумалась, девица? — напевно произнес мужской баритон прямо у нее над ухом. Аня вздрогнула и обернулась — перед ней стоял Дед Мороз. Да такой настоящий с виду, что она чуть снова не поверила в сказку. Голубой кафтан расшит белыми морозными узорами, а меховая опушка на нем и на шапке такая белая, словно соткана из снежинок. Борода у Деда Мороза мягкая и кудрявая, такая же пышная, как на открытках из детства, и нипочем не подумаешь, что искусственная! И все остальное, как положено: красный нос, проницательные серые глаза с добрым прищуром, которые видят Аню как будто насквозь. Настоящий сказочный дед, а не ряженый студент актерского вуза. А еще голубая рукавица крепко, совсем не по-стариковски держит высокий посох, словно посеребренный инеем.

— О чем запечалилась, красная? — все тем же напевным тоном спросил Дед Мороз и наклонился, с отеческой заботой вглядываясь ей в лицо.

Аню как стужей обожгло, показалось — даже ресницы заиндевели, и она выдохнула немеющими губами:

— О любви.

— Неужто не нашла свою любовь, красавица? — Дед Мороз вдруг нахмурился. — Да нет, вижу, что нашла, да только потеряла.

Аня ничего не ответила — только по щекам скатились две льдинки.

— И он тебя тоже нашел, — произнес Дед Мороз, задумчиво глядя на вьюгу за спиной Ани, в которой тонул дом Стаса. — Эх, дети-дети! Неразумные вы. За свою любовь бороться надо! А вы что? Такая любовь, может, только один раз в жизни дается.

— Да как же бороться, — отмерла Аня, — если у него ребенок?

— А вот так! — Дед Мороз внезапно со всей силой ударил о землю посохом, и снежинки, послушные ему, осыпались на землю легким пухом, Метель закончилась в один миг, будто бы посох в самом деле бы волшебным, а Дед Мороз — настоящим. — Иди к нему.

Аня удивленно оглянулась — она стояла на углу дома Стаса, как будто бы никуда и не уходила.

— Как же это так? — изумилась она и повернулась к Деду Морозу — но того и след простыл.

Ане стало не по себе. Не хватало еще, чтобы из-за нервов у нее начались глюки! Дед Морозы какие-то, сказочная метель, прекратившаяся как по мановению волшебной палочки — точнее, волшебного посоха.

— Аня! — позвал ее голос Филиппа. Аня закрыла уши руками, но Филипп выскочил прямо перед ней. Аня от неожиданности охнула. А Филипп торопливо расплатился с водителем, и желтое такси покатило дальше, теряясь в черничных сумерках.

— Аня, я тебе в этом пуховике и не узнал, — Филипп взволнованно схватил ее за локоть, и Аня поняла, что он реален. — Как хорошо, что ты не успела далеко уйти. Пойдем скорее! — Он потащил ее во двор дома Стаса.

— Куда? — заартачилась Аня.

— К Стасу, конечно!

— Я никуда не пойду!

Филипп резко остановился и озадаченно взглянул на нее:

— Стас тебе не понравился? А я-то был уверен, что это хорошая идея.

— Какая еще идея? — воскликнула Аня, переставшая понимать, что происходит.

— Познакомить вас, — Филипп улыбнулся своей фирменной улыбкой ангела. — Ань, ты прости меня, но у нас с тобой бы все равно ничего не вышло. А Стас — другое дело. Мне показалось, что вы созданы друг для друга.

— Тебе показалось, — нервно выпалила Аня.

— Ну, конечно, нет, — убежденно возразил Филипп, читая ее лицо, как раскрытую книгу. — Я все просчитал верно. Идем! — Он снова с силой потянул ее за руку.

— Не пойду, — уперлась Аня. — Там Лариса! Она ждет от Стаса ребенка!

— Я знаю. Вот поэтому ты и должна пойти со мной.

— Зачем? — не понимала Аня.

— Чтобы Стас не убил меня, когда узнает правду, — озабоченно бросил Филипп.

— Правду? — Аня недоуменно заморгала. — Какую правду?

— Что Лариса беременна не от него, а от меня.

Аня так и остолбенела.

— Теперь ты идешь? — поторопил ее Филипп. — Или Стас тебе не нужен?

— Это из-за тебя Лариса бросила Стаса? — ошеломленно выпалила Аня.

— Да, только он об этом пока не знает.

У Ани голова шла кругом от этих неожиданных новостей. Это же меняет все! Когда Филипп потянул ее за руку, она вприпрыжку помчалась за ним.

— Ты ее хоть любишь? — выдохнула она на бегу.

— Она меня любит, — ответил Филипп таким тоном, что стало понятно: сам он только позволяет себя любить.

— Тогда зачем ты приехал? — удивилась Аня.

— Лариска ждет моего ребенка. И хотя, признаюсь, я от этого не в восторге, не могу позволить, чтобы моего ребенка воспитывал Стас.

— Погоди… — дошло до Ани. — Она узнала об этом только сегодня, она сказала тебе об этом, но ты, наверное, ответил, что это ее проблемы и тебя не касаются?

Филипп молчал — значит, она угадала.

— Она хотела, чтобы ты приехал, — взволнованно продолжила Аня, — но ты отказался встречать Новый год с ней.

— Да, я бросил трубку. Она стала перезванивать, и я вырубил телефон, — объяснил Филипп, сворачивая к подъезду. — А когда включил, увидел кучу пропущенных вызовов и эсэмэску. Лариса писала, что едет к Стасу, и скажет, что отец ребенка — он.

— И что будет теперь? — Они остановились у железной двери, и Аня повернулась к Филиппу. — Ты женишься на ней?

— Это вряд ли… Ну что ты на меня так смотришь, как строгая училка? — взорвался он. — Это уже наше с Лариской личное дело. Главное, что на ней не женится Стас.

— Спасибо, — тихо сказала Аня. Филипп поступил с ней некрасиво, бросив в новогоднюю ночь, но он не был подлецом. Подлец бы позволил Ларисе обмануть Стаса, а Стаса обрек бы жить с нелюбимой женщиной и растить чужого ребенка. Филипп не захотел обманывать друга и взял на себя ответственность, может быть впервые в жизни. Хотя видно, что он не в восторге от беременности Ларисы. Он ее не любит. И Аня не была уверена, что когда-нибудь сможет полюбить.

— Не за что. Готова? — Филипп потянул на себя железную дверь, и Аня вернулась в тот сказочный мир, который уже считала навеки потерянным.

— Расписаться лучше в феврале, пока еще не будет видно живота, — щебетала Лариса, подкладывая замерзшему Стасу соседкиного оливье. — Гостям про беременность не скажем. Скажем, что ты мне сделал предложение в новогоднюю ночь, и мы не стали тянуть… Ты ведь не против? Не хочу, чтобы гости сплетничали, что я выхожу замуж по залету.

— Мне все равно.

— Вот и чудненько! — обрадовалась Лариса. — Свадьба зимой — это здорово! Фотографии такие красивые получаются, я у подружки видела. Белый снег, невеста в белом платье — просто зимняя сказка! А я еще рыжая, на снежном фоне вообще буду эффектно смотреться. Только фотографа надо заказать хорошего, не дешевого, чтобы снимки не засветил.

О чем она думает, поражался Стас, как она может обсуждать сейчас такие глупости?

— Стас, ты чего молчишь? — Лариса обиженно надула губы. — Можно подумать, к тебе это не имеет никакого отношения.

Да он бы все на свете отдал, чтобы это не имело к нему никакого отношения! Тогда можно было бы побежать к дому Ани, отыскать ее, обнять крепко-крепко и уже никогда в жизни не выпускать из своих рук. Но все это только несбыточная мечта. А реальность — свадьба с Ларисой, рождение ребенка. Следующий Новый год он уже будет встречать с женой и малышом. И оттого, что женой будет не Аня, а Лариса, впору удавиться.

— Сделаем все так, как ты хочешь, — безжизненно сказал он.

— Ты на меня смотришь так, как будто я сломала тебе жизнь, — оскорбленно заметила Лариса.

Стас промолчал. Просто не нашел в себе сил солгать. Лариса подошла к нему, положила руки на плечи:

— Я понимаю, это все так неожиданно… Давай свадьбу обсудим позже, а сейчас отметим Новый год.

Стаса окутало сладким облаком знакомых духов, и у него невыносимо разболелась голова. Еще месяц назад он млел от этого аромата, теперь же он — хуже отравы. Хоть бы мама скорей вернулась! До чего же тягостно находиться с Ларисой наедине!

Как в каком-то дурмане Стас достал для Ларисы чистый бокал, плеснул шампанского в свой, хотел налить и Ларисе, но та накрыла бокал ладонью.

— Мне теперь нельзя, — мягко напомнила она. — Есть сок или простая вода?

Стас дошел до кухни, распахнул форточку, вдохнул свежий морозный воздух, который слегка привел в чувство. Не время раскисать. Лариса не виновата. Их ребенок не виноват. Он обязательно полюбит его — забавного круглощекого карапуза. И постарается полюбить Ларису и забыть о том, что она уходила от него к другому.

В холодильнике нашлась бутылка питьевой воды. Стас жадно выпил целый бокал, захватил бутылку и вернулся в комнату.

Лариса стояла у окна с бумажными снежинками.

— У тебя даже елки нет. Ни одного стеклянного шара. Как будто не Новый год вовсе, — упрекнула она.

— Ты же знаешь, я не люблю Новый год, — глухо сказал Стас и налил ей воды. Этой ночью Новый год подарил ему самое большое счастье в жизни, а затем отобрал. Если прежде Стас просто не любил Новый год, то сейчас и вовсе возненавидел. Сколько бы лет ни прошло, в дни новогодних праздников он всегда будет оплакивать Анну. И вспоминать эти бумажные снежинки на окне.

У одной снежинки загнулся уголок, и Лариса поддела его пальцем.

— Не тронь! — прорычал Стас, так что Лариса вздрогнула и повернулась к нему с широко раскрытыми глазами. Конечно же, она поняла, кто клеил снежинки и чем они так дороги Стасу. Поэтому она подняла свой бокал и непринужденно улыбнулась:

— За нас! За наше счастье в новом году, которого станет еще больше на целого человечка!

Бокалы со звоном скрестились, и в тот самый миг прозвенел звонок. Лариса настороженно оглянулась на дверь.

— Кого-то ждешь?

Та, кого он ждет, никогда не придет. Но Стас будет рад и матери, вернувшейся из гостей. Лишь бы не оставаться с Ларисой наедине. Он поспешил в коридор, рванул на себя дверь и изумленно замер. Увидеть Филиппа он совершенно не ожидал.

— Ты? — удивился Стас.

— Мы, — поправил Филипп и посторонился. За его спиной стояла бледная и взволнованная Аня в зеленом пуховике.

— Пустишь? — спросил Филипп.

Ничего не понимая, Стас распахнул дверь и впустил в дом свое потерянное счастье. Филипп, не разуваясь, прошел в комнату. Аня, не проронив ни слова, скользнула за ним. Они помирились? Они снова пара? Внутри у Стаса просыпалась раненым зверем ревность. Пусть Аня не может быть с ним, но она достойна кого-то лучшего, чем Филипп.

— Ты? — раздался изумленно-радостный голос Ларисы.

Стас вернулся в комнату и замер в дверях. Лариса смотрела на Филиппа с таким обожанием, с каким никогда не смотрела на него самого. Дыхание перехватило от внезапной догадки.

— Одевайся, — довольно резко бросил ей Филипп. — Мы уходим.

Лариса, не глядя на Стаса, схватила дубленку с дивана.

— Что значит — мы уходим? — медленно спросил Стас. На Аню, застывшую у двери, он сейчас даже взглянуть боялся. Иначе сердце просто не выдержит — взорвется от любви.

Лариса вцепилась Филиппу в рукав и настороженно подняла глаза на Стаса. Сейчас она была похожа на лисицу из детской сказки, пойманную на воровстве кур.

— Стас, я думаю, ты и сам уже понял, — Филипп отвел глаза и замолчал.

Конечно, он уже все понял! Сердце у Стаса забилось, как сумасшедшее. Но он ждал, чтобы Филипп подтвердил его догадку. Если он сейчас ошибется, если поверит в ложную надежду, а все окажется не так, правда разобьет его сердце вдребезги… Стас все-таки не удержался, бросил взгляд на Анну и прочитал в ее блестящих от слез глазах, что они могут быть вместе.

— Стас, — неловко кашлянул Филипп, — это ко мне Лариска…

— Проваливайте, — тихо сказал Стас, не сводя взгляда с Анны. — Оба. Сейчас же.

Как только Филипп с Ларисой вихрем вымелись из комнаты, Стас нетерпеливо шагнул к Ане и сгреб в объятия, боясь, что эта удивительная девушка-виденье может снова от него ускользнуть.

— Я тебя больше никогда не отпущу, — поклялся он, прижав ее к себе.

— Не отпускай, пожалуйста, — тихо попросила она, цепляясь за него, как за спасательный круг, и серьезно добавила: — Я, кажется, жить без тебя не могу.

— Я тоже, — шепнул Стас, целуя ее волосы, пахнущие самыми упоительными в мире духами.

Еще пять минут назад жизнь казалась тоскливой черной дырой, в которой он застрял навечно, и вот уже рядом с ним Аня, и в его дом снова вернулся праздник. Самый лучший праздник в мире — Новый год!

Радость бурлила в сердце шампанским, выплескивалась через край, и сдержать ее не было никакой возможности. Стас подхватил Аню за талию, приподнял над полом и закружил. Она счастливо засмеялась.

— Знаешь, — взволнованно сказал Стас, — кажется, я уже люблю…

— Новый год? — Аня лукаво взглянула на него сверху вниз.

— Тебя, — он поставил ее на пол и стянул с нее дурацкий пуховик, чтобы прижать к себе еще крепче. — И Новый год тоже!

— Осталось привить тебе любовь к елке, — Аня улыбнулась уголками губ.

— Только не это! — шутливо простонал Стас и пресек любые возражения поцелуем. Анины губы были нежными и чуть солоноватыми. Она плакала, его девочка, она тоже думала, что потеряла его навсегда.

— Выходи за меня, — слова вырвались легко и естественно. Разве может быть иначе, когда встречаешь свою единственную любовь?

Аня вздрогнула, широко распахнула серые глаза.

— Ты уверен?

— Если ты мне сейчас не ответишь, у меня сердце разорвется, — пригрозил он.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — она улыбнулась и положила теплую ладошку ему на сердце.

И весь мир сузился до этой узкой красивой ладони, которая баюкала его сердце, как котенка.

— Будешь моей женой?

— Да. — Она помолчала и настороженно спросила: — А ты не очень спешишь?

— Я не могу ждать. — Он притянул ее к себе и поцеловал, как перед алтарем.

Лариса и Филипп шли по заснеженной улице, в надежде поймать такси, но вокруг не было ни души. Филипп не проронил ни слова, с тех пор, как они вышли от Стаса, даже не смотрел на нее, не пытался обнять, и Лариса решила взять инициативу в свои руки.

— Расписаться лучше в феврале, пока еще не будет видно живота, — защебетала она, беря Филиппа под локоть и прижимаясь к нему. — Гостям про беременность не скажем. Скажем, что ты мне сделал предложение в новогоднюю ночь, и мы не стали тянуть… Ты ведь не против? Не хочу, чтобы гости сплетничали, что я выхожу замуж по залету.

— Я не против, — как-то криво усмехнулся ее любимый мужчина.

— Вот и чудненько! — Лариса широко улыбнулась, пытаясь замять тревогу. — Свадьба зимой — это здорово! Фотографии такие красивые получаются, я у подружки видела. Белый снег, невеста в белом платье — просто зимняя сказка! А я еще рыжая, на снежном фоне вообще буду эффектно смотреться. Только фотографа надо заказать хорошего, не дешевого, чтобы снимки не засветил.

— Лариса, ты не поняла. — Филипп резко остановился, раздраженно сбросил ее руку и развернулся к ней лицом. — Свадьбы не будет.

— Как не будет? — Лариса обмерла. — Ты шутишь, Филипп?

— Я не шучу.

— Но ты же сам только что сказал, что не против свадьбы, — растерялась она.

— Я сказал, что не против, потому что свадьбы не будет.

— Но как же наш ребенок? Или, — у нее дрогнул голос, — ты не хочешь, чтобы он родился?

Филипп взглянул на нее долгим, холодным взглядом, от которого Лариса вся заледенела.

— Ребенка я признаю, дам ему свою фамилию и буду навещать.

— Навещать? — всхлипнула Лариса. Все ее хрустальные мечты о свадьбе зимой, о счастливом браке с Филиппом, о любящей семье разлетелись на льдинки, и самая крупная из них пробила ее сердце.

— А ты чего хотела? Мы разные люди, Лара. И я не буду притворяться, что люблю тебя, и не стану жить с нелюбимой женщиной.

Лариса не верила, что эти жестокие слова говорит Филипп, ее Филипп, который так жарко целовал ее и называл своей малышкой. Сейчас он был похож на Кая, заколдованного Снежной Королевой. Как там было в сказке? Надо только его поцеловать, и тогда тепло ее любви снимет заклятье, и Филипп снова станет таким, как прежде — ласковым и любящим.

Лариса потянулась к нему, чтобы расколдовать. Какие же ледяные у него губы, какие холодные, какие равнодушные!

— Перестань! — Филипп раздраженно толкнул ее прямо в грудь, вбивая острую сосульку еще глубже в сердце. Лариса упала в сугроб, взметнув в воздух спящие снежинки. Ладони закололи сотни ледяных иголочек, на глазах выступили горячие слезы. Она ошиблась, поцелуй не расколдовал ледяное сердце Филиппа.

— Прости, — он протянул ей руку, но она оттолкнула ее. — Не плачь. — Он взял ее за плечи и рывком поднял из сугроба. Она ждала — обнимет, но Филипп принялся стряхивать с нее снег, словно она была ребенком.

По щекам хлынули слезы, Филипп поморщился, и тогда Лариса вспомнила. Герда сняла заклятье с Кая не поцелуем! Ее горячие слезы упали на грудь Кая и растопили ледяную корку на его сердце. Лариса упала Филиппу на грудь и громко зарыдала. Минуту ничего не происходило: Филипп стоял, будто окаменевший. Но потом он обнял ее одной рукой, а другой погладил по растрепавшимся волосам.

— Лара, ну что ты, хватит. — Его голос потеплел, и Лариса с надеждой подняла голову. Сквозь пелену слез голубые глаза Филиппа сверкали, как звезды. Он что-то сказал ей, мягко улыбнулся. Лариса не расслышала.

— Что? — взволнованно повторила она. Должно быть, он позвал ее замуж!

— Все будет хорошо, — мягко повторил мужчина, которого она любила. — Я не брошу тебя и ребенка.

— Мы поженимся? — счастливо улыбнулась она, греясь в его объятиях.

— Нет, Лара, — твердо сказал он, выпуская ее из рук, — этого не будет.

И тогда Лариса поняла, что все напрасно. Филиппа не расколдовать. Да никто его и не заколдовывал, просто он такой, какой есть — эгоистичный, насмешливый, не способный любить кого-либо, кроме себя, и холодный, как вся Антарктида.

— Зачем ты только пришел? — Она зло ткнула его кулаком в грудь — там, где было ледяное сердце. — Стас бы женился на мне! У ребенка был бы настоящий отец, а не приходящий.

Льдисто-голубые глаза Филиппа сузились, и Лариса испуганно осеклась.

— И ты бы смогла обманывать Стаса всю жизнь? — тихо спросил он.

— Да, смогла бы! — с отчаянием воскликнула Лариса. — Стас был бы хорошим отцом и мужем. Не то, что ты!

— А ты еще хуже, чем я о тебе думал, — процедил Филипп. — Не зря я не хотел, чтобы Стас на тебе женился.

Сердце Ларисы похолодело от внезапной догадки.

— Так ты?… — выдохнула она.

— Хотел вас разлучить, — легко признался Филипп. — И мне это удалось.

— Ты меня никогда не любил? — надтреснутым голосом спросила Лариса, уже читая ответ в его равнодушных глазах. Как она могла ему поверить? Как могла бросить ради него Стаса? Как же жестоко она просчиталась!

— Только не надо сцен, ладно? — Филипп поморщился и стряхнул снег с воротника своей модной куртки. — Тебе нельзя волноваться.

— Спасибо за заботу, — прошептала она стынущими губами, развернулась и зашагала прочь.

— Куда ты? — окликнул Филипп. — Я провожу тебя до дома.

Лариса не ответила. Ей надо было побыть одной. Снова пошел снег — пушистый и мягкий, укутал ее мягкой снежной шалью, зашептал:

— Ничего, ты не одна. Уже не одна.

Лариса удивленно огляделась. У дороги стоял Дед Мороз — голубой кафтан с серебристыми морозными узорами, пышная борода, над которой блестят голубые глаза. На секундочку показалось: это Филипп где-то нашел костюм Деда Мороза и догнал ее, чтобы помириться. Но глаза Деда Мороза были другими — мудрыми и проницательными, они смотрели на Ларису с отеческой заботой и строгостью. Ей вдруг показалось, что ряженый Дед Мороз, так похожий на настоящего, все-все про нее знает. Как не любила Стаса, но хотела выйти за него замуж по расчету. Как в тщательно продуманный расчет внезапно вмешался Филипп, и Лариса потеряла голову от любви. Как бросила Стаса, а Филипп почти сразу же бросил ее. Как несколько часов назад Лариса узнала, что беременна, и звонила Филиппу, а тот сказал, что это ее проблемы. Как пришла к Стасу, чтобы его обмануть, и поняла — Стас влюбился. Как не отступила от задуманного, как хотела разрушить его счастье ради своего благополучия.

— Много ты ошибок совершила, красавица, — покачал головой Дед Мороз. — Только главную тебе сделать не дали. На чужом несчастье счастья не построишь, только сама намаешься.

Лариса обиженно отвернулась: что этот незнакомец себе позволяет? Стыдить ее надумал, не станет она его слушать! Она быстро зашагала вперед, но странный старик вдруг, как по волшебству, загородил ей дорогу. Лариса изумленно остановилась.

— Не надо тебе туда, поворачивай. Поворачивай, непутевая, кому говорю! — Дед Мороз грозно ударил посохом о землю, и ветер бросил ей в лицо горсть снежинок.

Лариса заморгала, принялась вытирать лицо. А когда снова взглянула на дорогу, старика уже не было. Странный какой-то! И почему это ей нельзя вперед идти? Может, старик имел в виду, что нельзя к дому Стаса возвращаться? Так она вовсе и не собирается к нему идти! Просто так удобнее до метро, а там, как она надеялась, можно будет поймать такси. Лариса уже сделала шаг вперед, как со двора вывернула молодая компания, высыпала на дорогу, проорала:

— С Новым годом! С Новым счастьем!

Да уж, много счастья на нее сегодня свалилось, горько подумала Лариса. И тут один парень из компании высоко взмахнул руками, поскользнулся и рухнул на землю — совсем рядом с тем местом, на котором раньше стоял Дед Мороз.

— Степа! — взволнованно склонились над упавшим остальные. — Ты как? Цел?

— Вроде, да. — Степе помогли подняться. Компания, осторожно перебирая ногами по льду, двинулась дальше.

А Лариса еще долго стояла и смотрела им вслед. Получается, Дед Мороз ее спас. Точнее — спас ее ребенка. Ведь для нее такое падение могло закончиться куда плачевней, чем для долговязого Степы. Лариса положила руку себе на живот и улыбнулась. Пусть Филипп ее не любит и не хочет на ней жениться, зато у нее будет ребенок от любимого мужчины. Разве это не чудо?

— Вот ты где! — рядом затормозило желтое такси, из него выскочил Филипп.

Лариса с надеждой взглянула в любимое лицо: может, передумал?

— Нечего тебе тут одной бродить по морозу. — Филипп по-дружески обнял ее за плечи и повел к машине. — Поехали домой.

Любви в его глазах не было. Лариса разочаровано опустила голову, позволила усадить себя в такси. Но, может, еще не все потеряно? Ведь им все равно придется видеться. Филипп не откажется подвезти ее в женскую консультацию, помочь беременной подруге. А когда родится ребенок, Филипп полюбит его и, быть может, сможет полюбить и его мать.

«Я еще поборюсь за свое счастье, — подумала Лариса, сидя на заднем сиденье такси, которое увозило ее все дальше от дома Стаса. — За свое настоящее счастье». Она знала, что ее будущее не будет стабильным, надежным и безмятежным — таким, какое обеспечил бы ей Стас. Будущее с Филиппом непредсказуемо, как прогноз погоды в январе. То солнце, то снег, то вообще ледяной дождь. Но будущее с любимым стоит того, чтобы за него бороться. А в ее маленькой армии уже двое — она и малыш. И если даже ребенок не растопит ледяное сердце Филиппа, значит так тому и быть. В любом случае, Дед Мороз прав: она больше никогда не будет одна.

Елена Руслановна вышла из такси и заторопилась в подъезд. Сердце было не на месте — у Анюты был такой надломленный голос, когда она звонила, как будто случилось что-то страшное и непоправимое. На скамейке у подъезда сидел Снеговик с чемоданом. Когда она пробегала мимо, Снеговик кашлянул и напугал ее до полусмерти. Елена Руслановна так и подпрыгнула, повернулась, чтобы разглядеть мужчину, плечи и шапка которого были густо занесены снегом. Лицо было незнакомым, нос красным, а глаза — грустными и какими-то потерянными.

— С Новым годом, — печально проскрипел Снеговик. Похоже, он начинал заболевать от переохлаждения.

— С Новым годом, — протянула Елена Руслановна. — У вас что-то случилось?

— Случилось, — вздохнул Снеговик. — И теперь я не знаю, что с этим делать.

На пьяницу незнакомец не был похож, на бродягу или афериста тоже, и Елена Руслановна прониклась к нему участием. Куда это годится, чтобы человек сидел один-одинешенек в новогоднюю ночь и замерзал от холода?

— Может, я могу чем-то помочь? — предложила она.

Снеговик взглянул на нее умными, совершенно трезвыми глазами и мотнул головой так, что с меховой шапки посыпался снег.

— Спасибо, я сам.

— Тогда с Новым годом, — Елена Руслановна ободряюще кивнула и заторопилась в подъезд.

На площадке Анюты не было. Елена Руслановна открыла дверь своим ключом, по привычке позвала дочь, включила свет в прихожей и заметила на тумбочке Анютины ключи. Бедная ее девочка! Надо же такому случиться — захлопнуть дверь именно в новогоднюю ночь. Вот ведь невезение!

Елена Руслановна прошла в комнату, да так и всплеснула руками. Еда даже не тронута, елка горит огнями. Что же такого у Анюты с Филиппом произошло? Вот чуяло же материнское сердце неладное! Хотя Филипп всегда был вежлив с нею и красиво ухаживал за Аней, Елена Анатольевна чувствовала в нем какую-то фальшь. Филипп как будто играл хорошо заученную роль, знал, как произвести хорошее впечатление, что и когда сказать, как посмотреть. Но она старалась не обращать внимание на тревожные звоночки. Главное, чтобы Анюта была счастлива. Дочке виднее, заслуживает Филипп ее внимания или нет. Раз уж Новый год собиралась с ним встречать, значит, все было серьезно…

Где же Анюта? Елена Руслановна с тревогой выглянула в окно. Двор был пуст, а на скамейке все так же неподвижно сидел грустный Снеговик. Замерзнет же, дурачок! Она вынула мобильный, набрала повтор номера, по которому последний раз разговаривала с Аней. Ответила какая-то девушка, Кристина. Из трубки доносились веселые голоса молодежи, ревела музыка. Кристина сказала, что Аня пошла домой уже час назад. С замирающим сердцем Елена Руслановна уточнила, откуда отправилась Анюта. Тут пешком всего минут пятнадцать! Что-то случилось…

Елена Руслановна набрала другой незнакомый номер, с которого Анюта звонила еще раньше. Она сказала, что это телефон Филиппа. Полились длинные гудки, с каждым из которых Елена Руслановна все глубже погружалась в пучину паники. Когда мужской голос наконец-то ответил, она взволнованно прокричала:

— Филипп, Анюта с тобой?

А потом в трубке прозвучал звенящий от счастья голос дочери:

— Мамочка, ты уже дома?

— Я дома! — облегченно выдохнула Елена Руслановна. — А ты где? Скоро будешь?

— Мам, ты меня сегодня не жди, — замялась Анюта. — Ты уж извини, что я тебя с дачи сорвала.

— Вы помирились с Филиппом? — обрадовалась Елена Руслановна. — Вот и молодцы.

— Мам, я сейчас со Стасом, — огорошила ее дочь. — Ты за меня, пожалуйста, не волнуйся.

— Со Стасом? — насторожилась она. — С каким еще Стасом?

Откуда он только взялся?

— Я тебе потом все объясню, — пообещала Анюта. И в ее голосе было столько любви и счастья, что Елена Руслановна с беспокойством схватилась за сердце. Похоже, ее девочка совсем потеряла голову! Только бы она не попалась на удочку какому-нибудь ловеласу, который разобьет ей сердце.

— Елена Руслановна, — в трубке послышался мужской голос — спокойный и надежный. — Это Станислав. Не волнуйтесь за Аню, я ее в обиду никому не дам.

И сказано это было с такой убежденной решимостью, что она поняла: незнакомому Станиславу можно верить.

— Может, хотя бы в гости зайдете? — предложила она. — Тут целый стол еды — салаты, шампанское…

— Мы зайдем! — пообещал Станислав. — Мы обязательно зайдем.

Елена Руслановна повеселела, закончила разговор и сунула бутылку шампанского, которая уже успела нагреться на столе, в холодильник. Потом вспомнила про несчастного Снеговика, выглянула в окно и ахнула — тот так и сидел на скамейке. Да разве так можно?

Она накинула пальто, не дожидаясь лифта, сбежала по ступенькам и выскочила из подъезда.

Снеговик, грустно нахохлившись, повернул голову.

— Хотите оливье? — просто сказала Елена Руслановна.

— Не откажусь, — с достоинством произнес Снеговик и поднялся со скамьи, крепко держа в руке чемодан.

— Тогда идемте, — позвала она его, поражаясь собственной бесшабашности. Звать домой совершенно незнакомого мужчину — верх легкомыслия! Но у этого мужчины был такой потерянный вид, что дать ему замерзнуть в новогоднюю ночь было бы полнейшим бездушием.

Снеговик потопал за ней, сбивая снег с ботинок. По-джентльменски придержал дверь подъезда, у лифта слегка замялся.

— Давайте познакомимся что ли… Меня Анатолием зовут.

— А меня — Еленой.

В лифте, когда они оказались совсем близко друг к другу, Елена Руслановна разволновалась, как девчонка. Анатолий неловко переложил чемодан из одной руки в другую, шмыгнул красным носом.

— Замерзли? — с тревогой спросила Елена Руслановна и вышла из лифта. — Идемте скорей, я вас чаем напою.

У двери Анатолий замешкался.

— Елена, а вам, того-самого, нестрашно меня домой приглашать? Вы же меня совсем не знаете.

Он был так удивительно похож на постаревшего лет на двадцать Лукашина из «Иронии судьбы», что Елена Руслановна улыбнулась. Такой же добрый, такой же растерянный.

— Нестрашно довериться и обмануться. Страшно вообще никому не доверять, — Елена Руслановна открыла дверь и впустила в свой дом мужчину.

Шарик сорвался с места и понесся к двери за секунду до того, как позвонили.

— Когда же это кончится! — недовольно пробормотал Стас, отрываясь от Ани, и пошел открывать дверь.

На пороге стояла мать, подпиравшая мощное тело отставного генерала. Широкие плечи, огромные руки — перед Стасом предстал настоящий богатырь на пенсии. На его фоне мать казалась особенно худенькой и миниатюрной, как тонкая рябина из ее любимой песни, которая все мечтала перебраться к широкому дубу через дорогу.

— Стасик, знакомься, это Михаил Егорыч! — влюбленно прочирикала мама, изо всех сил тараща сонные глаза.

Стас протянул руку. Михаил Егорыч крепко пожал ее, так что Стас уважительно крякнул. Пожалуй, этот хваткий генерал способен справиться с укротительницей тигров.

— Ну, Мишенька, — превозмогая сон, мать послала генералу кокетливый взгляд, — я пойду. А то усну прямо тут. У нас-то в Иркутске уже утро!

— Спокойной ночи, Регина, — тепло пожелал генерал. — Я зайду за вами днем.

— В три часа, — кивнула мать, — я помню!

Стас закрыл дверь, снял с матери шубу и ревниво поинтересовался:

— Куда это ты собралась завтра?

— Мы пойдем гулять на Красную площадь! А потом — в цирк! — Мать мечтательно улыбнулась, присела на пуфик, повесила голову и захрапела.

Из комнаты выглянула Аня.

— Я сейчас, только ее уложу. У Москвы с Иркутском разница в пять часов, — объяснил Стас, беря мать на руки, — вот она и отрубилась.

Мать вскинула голову и взбрыкнулась:

— Я не сплю!

Стас вынужден был поставить ее на ноги. Мать обвела его и Аню осоловелым взглядом:

— С Новым годом, дети! Вы уже съели оливье?

— Все до последнего горошка, — заверил Стас, ведя мать в спальню.

— Вот и молодцы, — сонно пробормотала она и жалобно запела: — Тонкими ветвями я б к нему прижалась, и с его листвою день и ночь шепталась! — Потом рухнула на диван и сразу же отрубилась.

Стас накрыл маму пледом. Кажется, в жизни мамы все сложится благополучней, чем в песне, где рябина так и осталась «сиротиной». Когда три года назад умер папа, мать ничем не показывала своей тоски по мужу. Только на застольях у родственников в Зиме, где по старинке любили петь, она особенно проникновенно выводила последние слова песни про рябину: «Знать ей, сиротине, век одной качаться». И у Стаса, когда он это слышал, всегда наворачивались слезы: он понимал, что мать оплакивает свою вдовью долю. Родители друг друга любили искренне, верно и беззаветно на протяжении тридцати лет, и лишиться такой любви было больно. Именно оставшись одна, мать ринулась активно налаживать личную жизнь Стаса и сватать ему невест. Он уже и не думал, что когда-нибудь его мать сама обретет личное счастье. Определенно, Новый год — волшебный праздник.

— Кажется, моя мать станет генеральшей, — поделился он, вернувшись Аню.

— А твой отец?…

— Отца не стало уже три года назад.

— Извини.

— Ничего. А твой отец сейчас с мамой?

— Я отца совсем не помню, — тихо призналась Аня. — Он ушел от нас, когда я еще была совсем маленькой.

— И твоя мама больше не вышла замуж?

Аня покачала головой.

— Она всегда говорила, что я для нее важнее всего на свете. Боялась, что я не полажу с отчимом. И я была только рада тому, что маму не приходится ни с кем делить. Дети ведь все большие эгоисты. А сейчас маме пятьдесят, и она одинока. — Аня помолчала и тихо добавила. — Иногда мне кажется, что я сломала ей жизнь.

— Не говори так. Быть может, твоя мама еще найдет свою любовь. Однажды будет ехать в электричке и встретит своего Гогу, как героиня фильма «Москва слезам не верит».

— Хорошо бы, — улыбнулась Аня. — Я была бы за нее только рада.

— А теперь пойдем с ней знакомиться, — Стас потянул Аню к двери. — Пусть убедится, что с тобой все в порядке, прежде чем я заберу тебя от нее навсегда.

Анатолий вошел в квартиру, тщательно вытер ноги о коврик, поставил чемодан, снял обувь.

— Простите, — смутилась Елена Руслановна, — у нас нет мужских тапок.

— Это ничего. У меня есть, — Анатолий достал из чемодана разношенные старые тапки.

От вида этих тапок у Елены Руслановны вдруг сжалось сердце. Как давно в ее доме не было мужчины в тапках! Вот уже двадцать лет с тех пор, как ушел отец Анюты.

— Вы уж простите, того-самого, — заметив ее пристальный взгляд, Анатолий неловко переступил с ноги на ногу, — тапки старые совсем. Хотите, я их сниму? Я лучше босиком.

— Нет-нет! — торопливо вскрикнула она. — Останьтесь в них, все хорошо. Проходите в комнату, — пригласила она, — а я пока чай поставлю. Или чего покрепче, чтобы согреться? У меня, кажется, осталось немножко водки для компрессов.

— Лучше чаю, — поспешно отказался Анатолий, к уважению Елены Руслановны.

Она сбегала на кухню, поставила чайник. В коридоре задержалась у зеркала: пригладила волосы, поправила новогоднее платье. А она еще ничего! Разве дашь ей пятьдесят лет? Ну, максимум, сорок пять!

Из комнаты донесся звон вилки. Она зашла в комнату и умильно улыбнулась: Анатолий наложил себе гору салата и с аппетитом уминал, как будто не ел с прошлого года. Увидев ее, он смутился, торопливо проглотил салат.

— Отменный оливье, — похвалил он.

— Да ладно вам, — она махнула пультом, включила новогодний концерт по телевизору, — обыкновенный оливье.

— Не скажите, Елена. Это самый вкусный оливье, который я только ел в этом году, — пошутил Анатолий. Щеки у него порозовели, а глаза повеселели.

На кухне вскипел чайник.

— Анатолий, хотите шампанского? — внезапно предложила Елена Руслановна, глядя на стоящие на столе два бокала. Аня приготовила их для себя и Филиппа, но бокалы им так и не пригодились. — Новый год все-таки.

— Ну, за Новый год можно! — согласился Анатолий.

Елена Руслановна принесла из холодильника шампанское. Анатолий отобрал у нее бутылку, ловко выстрелил пробкой, разлил пенный напиток, не уронив ни единой капли на праздничную скатерть.

— За Новый год! — Она с улыбкой подняла бокал.

— За Новый год, того-самого! — поддержал ее Анатолий, и их бокалы с хрустальным звоном соединились. Он отпил шампанского, обвел глазами и стол и внезапно спросил:

— Ты ждала гостей? Что случилось, никто не пришел?

— Это не я, а дочка. Она собиралась встретить Новый год с женихом. Но что-то пошло не так.

— А я собирался встретить Новый год с женщиной, которую уже давно разлюбил, — внезапно признался Анатолий. — Но понял, что это неправильно. А сейчас я здесь и, того-самого, чувствую, что это самое правильное из того, что случилось в моей жизни за последние годы.

У Елены Руслановны закружилась голова — наверное, шампанское подействовало.

— Я говорю глупости? — Анатолий смущенно улыбнулся. — Пусть! Сегодня можно. Сегодня Новый год. И мне кажется, того-самого, как будто я вернулся после долгих странствий домой, где меня все это время ждали…

Он взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев. Елена Руслановна затрепетала. Ей так давно никто не целовал рук и не говорил о любви, что она уже думала, этого больше никогда не будет в ее жизни.

— Ты не очень спешишь? — выдохнула она, ошеломленная его напором. Вот тебе и Снеговик! Просто какой-то Казанова. Влюбил ее в себя за пять минут, так что она потеряла голову, как девчонка. Но что простительно Анюте, то непростительно ей.

— Очень, — серьезно сказал Анатолий, гипнотизируя ее взглядом. В нем было столько нежности и затаенной грусти, что у Елены Руслановны снова дрогнуло сердце. — Ведь у нас есть только эта новогодняя ночь. Завтра ты начнешь корить себя за то, что впустила в дом незнакомого мужика. Того-самого, станешь сомневаться и придумаешь кучу причин, почему у нас с тобой ничего не получится. Но сегодня можно поверить в то, что все возможно и что две половинки наконец-то встретились. Подаришь мне танец?

По телевизору звучала какая-то проникновенная тягучая мелодия, наполняя комнату волшебством и любовным настроением. Елена Руслановна, как завороженная, положила руки на плечи Анатолия и поплыла в танце. Анатолий прав. Она отложит все здравые мысли до завтра. Завтра она станет сомневаться в том, что можно встретить свою половинку на скамейке у подъезда. Завтра она начнет терзаться тем, что уже не девочка, чтобы терять голову от любви, и убеждать себя в том, что любви в их возрасте не бывает. Но есть волшебное сегодня — Новый год, когда за окном гремят салюты, когда хочется верить в чудеса и в любовь, и когда приятный мужчина, которому хочется доверять, уверенно и нежно ведет ее в танце. Есть только один вопрос, ответ на который она хотела узнать сегодня.

— Как ты очутился на скамейке у моего подъезда? — тихо спросила она.

— Я пришел домой к другу — думал, переночую пока у него. Но его, того-самого, не было дома. Тогда я стал просто бесцельно слоняться по району, шел, куда глаза глядят. А потом началась эта метель — и я нырнул под первый же козырек. Это был твой подъезд. Я переждал метель, а когда снег закончился, присел на скамейку и стал думать, как теперь жить дальше. И тут появилась ты.

— У тебя были такие потерянные глаза…

— Это потому, что все эти годы я жил без тебя, — сказал он и добавил с раскаянием: — Прости.

— За что? — удивилась она.

— За то, что я не искал тебя, — серьезно ответил Анатолий. — За то, что смирился с жизнью без мечты, без любви, без счастья.

— Мне кажется, что я сейчас во сне, — ошеломленная его словами, вымолвила она.

— А мне кажется, что я только что проснулся, того-самого. И разбудила меня ты.

Внезапно лицо Анатолия оказалось близко-близко, и, повинуясь давно забытой привычке, Елена Руслановна закрыла глаза. Что они делают? Целуются, как молодые! Она вся словно окоченела от робости и боялась шелохнуться.

— Что-то не так? — Анатолий с тревогой отстранился. — Я тебя напугал? Хочешь, я уйду?

— Нет-нет, — пробормотала она и потянулась к нему губами. Она уже и забыла, как сладко это бывает…

Они целовались, пока хватило дыхания, а потом, обессилевшие, сели на диван и обнялись. Если бы он знал, как она страшилась сейчас этого неумолимого завтра. Как бы ей хотелось, чтобы оно никогда не наступило! Она бы согласилась до конца жизни проживать бесконечный день сурка, если бы только им стала сегодняшняя ночь, в которой есть Анатолий.

— У тебя очень красивая елка, — сказал он, глядя ей через плечо. — И игрушки старинные. У меня был такой же космонавт в детстве.

— Ты помнишь? — Она улыбнулась, повернулась к елке, мигавшей гирляндой. — Такие игрушки появились, когда Юрий Гагарин впервые побывал в космосе. А еще у меня есть кукуруза — царица полей. А сейчас на елку вешают игрушки в виде мобильных и денежных мешочков со знаком доллара. Такие вот нынче ценности… — Она грустно усмехнулась.

— Это не ценности, — горячо возразил Анатолий, — это побрякушки.

— Просто мы с тобой отстали от жизни. Смотрю на эту елку и понимаю — какие же мы ста…

— Нет! — Он торопливо приложил палец к ее губам, не дав произнести слово до конца. — Никогда не говори так, Лена. Мы — опытные, повидавшие жизнь, того-самого, знающие ценность тому, что по-настоящему важно.

— Откуда ты только взялся, такой умный? — улыбнулась Елена Руслановна.

— Я преподаю философию в институте, я разве не сказал?

— Да ну? — не поверила она.

— Ладно, шучу! Просто хотел, того-самого, произвести на тебя впечатление. А философию я правда люблю. Читаю на досуге.

— А где ты по-настоящему работаешь, философ?

— Боюсь тебя разочаровать, но я не космонавт.

— Это я уже поняла.

— Я сантехник, того-самого, ремонтом занимаюсь.

— Какое счастье, что не философ! — вырвалось у Елены Руслановны. Наконец-то в доме появится мужчина, который может починить кран. От этой мысли вдруг стало жарко. Ну вот, она уже строит планы на будущее, и в этом будущем есть Анатолий!

— А у тебя что-то течет? Ты только скажи, Лен, я мигом, — с готовностью предложил он.

Звонок в дверь застал их врасплох.

— Это, наверное, дочка! — Елена Руслановна вскочила с дивана, торопливо пригладила волосы, поправила платье и выбежала в коридор.

— С Новым годом, мамочка! — Глаза у Анюты сияли, как два солнца. На дочке был чужой зеленый пуховик, под которым оказалось восхитительное белое платье с рисунком из синих перышек. А за ее спиной стоял влюбленный и взволнованный мужчина, который Елене Руслановне сразу же внушил доверие. — Мама, это Стас!

Елена Руслановна тепло улыбнулась и пропустила его в дом. Мужчина ей тоже улыбнулся, помог снять Ане пуховик.

— Дочка, а у меня там… — Елена Руслановна с неловкой улыбкой отступила к двери, ведущей в гостиную.

— С Новым годом! — раздался голос Анатолия со стороны кухни. Елена Руслановна удивленно обернулась, и увидела, как Анатолий выходит из кухни с гаечным ключом в одной руке и своим чемоданчиком — в другой.

— Ну что, хозяйка, того-самого, принимай работу! Проверяй свой кран, — сказал Анатолий таким дежурным тоном, как будто минуту назад они не сидели рядышком на диване, прижавшись друг к другу, не вели задушевных бесед и не целовались. А потом взглянул прямо ей в глаза, и она все поняла. Анатолий давал ей возможность выбора. Он не ожидал появления Анюты, она не предупредила его, что дочка собирается прийти домой. Пока она торопилась открыть дверь, он быстро схватил свой чемоданчик и удалился на кухню, чтобы не компрометировать ее перед дочерью. А теперь представился Анюте сантехником и готов уйти, если она его не удержит.

Елена Руслановна приняла решение и обернулась к дочери:

— Анюта, знакомься, это Анатолий. Я пригласила его отметить Новый год. Надеюсь, ты не против?

Она еще не успела договорить до конца, как поняла: что-то не так. Анюта оторопело уставилась на Анатолия. Так, как будто бы его знала.

Елена Руслановна растерянно взглянула на дочь, перевела взгляд на Стаса, который изумленно взирал на Анатолия. Улыбка его застыла, он скривился и нахмурил брови. «Я пустила в дом проходимца, — похолодела Елена Руслановна. — Сейчас Аня покажет мне бумажку с фотороботом и надписью „Особо опасен» и моя новогодняя сказка превратится в новогодний позор… Наверняка, никакой он не сантехник, а домушник!»

— Привет, сосед! — неловко улыбнулся Анатолий. — Какая встреча…

В этот миг Стас скривился еще больше и оглушительно чихнул.

— Ой, я совсем забыла! — ахнула Анюта. — У тебя же аллергия на елку.

Стас еще раз оглушительно чихнул и попятился к двери.

— Мамочка, мы лучше пойдем! — заторопилась Анюта. — Анатолий, приятно познакомиться!

— А как же салаты и шампанское? — огорчилась Елена Руслановна, но, бросив взгляд на дочку со Стасом, которые нежно держались за руки и не сводили друг с друга глаз, уступила: — Ладно, идите.

— Ой, я только свое пальто возьму, — спохватилась Анюта. — И сапоги надену!

Она быстро переоделась, сунула пуховик в руки Стасу, который уже вышел на площадку, переобула сапоги и засунула угги в пакет.

— Все, сегодня же Кристине и верну. Мамуль, мы пошли!

В самых дверях Елена Руслановна поймала Анюту за рукав, тихо спросила:

— Дочка, подожди. Откуда ты знаешь Анатолия?

— Он живет в одном доме со Стасом.

— Станислав, он правда сантехник? — взволнованно уточнила она у дочкиного кавалера.

— И самый луч-апчхи! Лучший, — заверил Стас.

Елена Руслановна счастливо улыбнулась, как будто Станислав похвалил ее саму, а не Анатолия, и тут же смутилась, заметив пристальный взгляд Анюты.

— Мам, иди к нему, — улыбнулась дочь, и у Елены Руслановны отлегло от сердца.

— А у вас что, трубу прорвало? — спросил Стас, недоумевая, как его сосед оказался в квартире у Аниной мамы.

Елена Руслановна с улыбкой покачала головой.

— Кажется, теперь все наши трубы в надежных руках, — Анюта бросила на нее лукавый взгляд и потянула Стаса к лифту. Перед тем, как войти в лифт, она обернулась:

— Мам…

— Что, дочка?

— Не дай ему уйти! — Анюта подмигнула и скрылась в лифте.

Елена Руслановна вернулась в комнату, где Анатолий, неловко вертя в руках гаечный ключ, стоял у праздничного стола.

— У тебя красивая дочь, — сказал он. — Очень похожа на тебя.

— Спасибо. А этот Стас — он какой? — спросила она, подумав, что совершенно не успела расспросить дочь о ее новом мужчине. Как они познакомились, кем он работает? Был ли женат? Может, у него уже дети есть?

— Самый лучший, — горячо заверил Анатолий. — Очень порядочный и добрый парень, того-самого, ветеринаром работает.

— Значит, добрый! — обрадовалась Елена Руслановна. Отец Анюты зверей не любил, как-то на ее глазах пнул бродячего пса, и с тех пор она настороженно относилась к мужчинам, которые грубы к животных. Считала, что они и людей не способны любить.

— Очень! — подтвердил Анатолий. — Только одинокий. Был.

— Значит, детей у него нет, — заключила Елена Руслановна и подняла глаза на Анатолия. — А у тебя есть дети? — Она же совсем ничего про него не знает!

— Нет, — он покачал головой. — Я всегда хотел, того-самого, но как-то не сложилось…

У нее сердце сжалось: таким грустным и одиноким он в этот момент казался.

— А знаешь, — он вдруг с надеждой поднял глаза, — у нас ведь еще могут быть внуки.

В его взгляде было столько мольбы, любви и надежды на счастье, что она быстро преодолела разделявшие их два шага и крепко обняла, впуская в свою жизнь.

— Обязательно будут! — пообещала она, представив, как они с Анатолием забирают у Анюты и Стаса внуков и ведут их в цирк. Или везут на дачу, где детишки возятся в песочнице и купаются в надувном бассейне.

Наверное, Анатолий подумал о том же, потому что вдруг сказал:

— Знаешь, того-самого, я ведь теперь бездомный. Квартира у нас однокомнатная, ее с женой не поделишь. Но вот дачу я себе заберу. Жена ее все равно не любит, а я давно хотел в доме ремонт сделать. Да все не для кого было.

— Всю жизнь мечтала о даче, — призналась Елена Руслановна

— Да ты не женщина, — восхищенно взглянул на нее Анатолий, — а мечта…

— Мечта сантехника? — засмеялась она.

— Мечта сантехника — это исправный унитаз, — серьезно заметил Анатолий. — А ты — мечта всей моей жизни!

Он притянул к себе зардевшуюся, как девочка, Елену Руслановну, и крепко поцеловал.

Аня очень удивилась, увидев в гостях у мамы мужчину, сбежавшего от женщины-Щелкунчика. Мама и Анатолий выглядели такими же смущенными и влюбленными, как Новосельцев и Калугина на первом свидании у начальницы дома. Только у киногероев был роман служебный, а у ее мамы, кажется, закрутился новогодний роман.

— Анатолий — хороший человек, твою маму не обидит, — успокоил ее Стас, пока они ехали в лифте.

— Ты уверен, что он не вернется к жене? — засомневалась Аня. Ей бы не хотелось утешать маму, когда праздники закончатся, и блудный муж вернется в лоно семьи.

— Не вернется, — убежденно сказал Стас. — Ты его видела? Да он влюбился, как мальчишка. Он даже помолодел лет на десять.

— И мама тоже. Я ее давно не видела такой сияющей.

— Мама у тебя красавица, — улыбнулся Стас, — вы с ней очень похожи.

— Думаешь, у них все сложится? — с надеждой спросила Аня, когда они вышли из подъезда. В воздухе кружились снежинки, а верхушки сугробов сверкали, как будто присыпанные блестками.

— Думаю, что в этом году мы сыграем две свадьбы. — Стас притянул ее к себе и нежно поцеловал.

— Три, — задыхаясь, возразила она.

— Что — три? — не сразу понял Стас.

— Три свадьбы, — улыбнулась Аня. — Разве твоя мама не выйдет замуж за генерала?

Стас залюбовался ею. Глаза сверкают, на щеках разгорается румянец, на темные волосы белой фатой ложатся снежинки. Его любимая, его невеста, его Снегурочка.

Стас больше не сомневался в том, что Новый год — время, когда сбываются мечты, случаются судьбоносные встречи и исполняются самые заветные желания.

Еще год назад Стас не любил этот праздник. Но появилась Аня, и он поверил в волшебство, чудеса и Деда Мороза. Ведь именно после встречи с Дедом Морозом, как Аня его уверяла, появился Филипп и решил рассказать Стасу правду. В порядочность своего приятеля Стас верил куда меньше, чем в волшебника с белой бородой. И то, что Филипп впервые в жизни взял на себя ответственность и признал ребенка Ларисы, было еще одним новогодним чудом.

— Я хочу, чтобы мы поженились зимой, — взволнованно сказал он и опустился на одно колено. — Ты согласна?

— Я ведь уже сказала тебе «да», — засмеялась Аня и подняла его с земли.

— Только я должен предупредить, — Стас мгновение помедлил, словно собирался поведать важную тайну, от которой зависело Анино решение, — у меня теперь есть Шарик.

— Это очень хорошо, что у тебя Шарик, — серьезно сказала Аня. — А то я уже было решила, что мне придется воспитывать его одной.

— Ура! — Стас жарко поцеловал ее и закружил в воздухе.

Елена Руслановна и Анатолий наблюдали за ними у окна. Когда Стас опустился на одно колено, Елена Руслановна ахнула и захлопала от радости.

Анатолий кашлянул и сказал:

— Ты опять скажешь, что я тороплю события, но…

— Я согласна! — перебила его Елена Руслановна. Внутри нее все так и ликовало. Ее дочка выходит замуж! И она, кажется, тоже!

— Я знал, что ты мне не откажешь! — Анатолий крепко прижал ее к сердцу. — Тогда мы поедем туда прямо завтра.

— Как, прямо завтра? — удивилась она и хотела возразить, что загс завтра, должно быть, не работает.

— Только сначала купим лопату, — деловито заявил Анатолий. — А то старая сломалась.

— Зачем лопату? — опешила она.

— И еще топор! — азартно сказал Анатолий, и глаза его зажглись фанатичным блеском.

Елена Руслановна помертвела. Кажется, она все-таки связалась с маньяком. Он собирается на ней жениться, потом зарубить и закопать. Караул! Надо срочно распахнуть окно и звать на помощь, пока дети не успели далеко уйти.

— Дровишки нарубим — согреемся, — продолжал Анатолий, — дорожки почистим, а то сугробы вон какие — не пролезем.

— Куда не пролезем? — Елена Руслановна затрясла головой.

— Так на дачу! Лен, ты что, передумала на дачу ехать?

Так он ее не замуж звал, а на дачу? Елена Руслановна затряслась от смеха и сказала:

— На дачу, так на дачу.

А замуж всегда успеется. Какие их годы?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.