Снова хочу быть твоей (СИ)

23

Прошла неделя, но всё это время я не могу выбросить из головы одну мысль. Она пришла внезапно, как молнией прострелило, и с тех пор не отпускает.

Я смотрю на Лизу, на Рому — и у меня перед глазами складываются кусочки пазла, которые я так долго не замечал. А теперь… Теперь я не могу не думать об этом. Лиза ведет себя как всегда: погружена в работу, у нее строгий график, у нее свои дела, она заботится о сыне.

Пять лет назад она просто исчезла. Словно ее и никогда не было. Утром я проснулся один. Ни записки, ни смс — ничего. Пустая постель и лишь отголоски ее запаха на подушке.

Сначала я думал, что она вернётся. Что это какая-то глупая ошибка, недоразумение. Но день за днём летели, а от неё ни слова.

Тогда я злился. Я не понимал, что произошло.

Она не брала трубку, не отвечала на сообщения.

Исчезла так, будто нас и не было. А ведь я… Я был готов на многое ради нее.

Я тысячу раз задавал себе вопрос: что я сделал не так?

Почему она решила уйти?

Но она не дала мне ответа.

А теперь, спустя столько времени, я смотрю на Рому, в его глаза, на его улыбку… И меня торкает.

Приезжаю к матери и выгребаю свои детские фотки.

Одно лицо.

Одно лицо, блять.

Лиза-Лиза…

Ему четыре года. Пять лет назад Лиза исчезла. Я смотрю на эти цифры, и всё внутри переворачивается. Лиза забрала с собой что-то гораздо большее, чем просто свою любовь.

Она забрала моего сына.

Я не знаю, как долго ещё можно держать это в себе. Стараюсь заглушить мысли спортом — привычный способ, но сейчас не работает!

Пробежка по утрам, штанга в зале. Заставляю себя изматывать по полной.

Но это не помогает.

Голова гудит, мышцы горят, но мысли всё равно возвращаются к одному. И чем дольше я думаю об этом, тем яснее становится решение.

Я делаю тест.

Втайне от Лизы.

Сдаю материал в клинике в соседнем городе, где меня никто не знает. Никому не говорю об этом, даже своим близким друзьям.

Жду результата как на иголках.

Когда в руках оказывается конверт, я сижу и тупо смотрю на него.

Сжимаю кулаки до белых костяшек, и как сопляк не могу решиться.

Она ведь в глаза мне смотрела, говорила, что то, с чем пришёл её бывший — ложь. Что она всё подстроила, чтобы обезопасить ребёнка.

Беру конверт и срываю верхушку. Руки, блять, дрожат, как у алкаша.

Разворачиваю листок и стараюсь не думать, что именно хочу в нём увидеть.

Таблица. Какие-то цифры.

А внизу вывод.

“Вероятность: девяносто девять целых девятьсот девяносто семь тысячных. Отцовство подтверждено”.

Отцовство подтверждено.

Результат положительный. Я отец.

Чёрт побери. Я отец Ромы.

Я сижу с распечаткой в руках и не могу пошевелиться.

Не могу.

Но факт фактом.

Лиза это открывала это от меня все годы. Лгала в глаза, даже когда её почти припёрли к стенке.

Весь этот ворох эмоций, который копился внутри меня, наконец-то вырывается наружу. Злость, боль, разочарование. Я не знаю, что сделаю, когда увижу Лизу.

Как она могла?

Дрянь.

На пол летит всё со стола. Прочный стол скрипит под натиском обрушившихся на него кулаков и не выдерживает, трескается прямо посередине.

Как моя долбанная жизнь.

Поднимаю с пола бумажку и ухожу. Признаться, не помню, как вообще доехал до дома. Лифт, потом по коридору, как на автопилоте.

Вижу ее сидящей на диване. Рядом какие-то документы, на столике открытый ноутбук.

Она поднимает на меня глаза, что-то говорит, но я не слушаю. Все перед глазами плывет, я чувствую, как внутри меня назревает буря, готовая разорвать на части. Нас обоих.

Она смотрит на меня с легким удивлением, а потом бледнеет, когда я швыряю перед ней тест на стол.

— Что это значит, Лиза? — мой голос звучит тише, чем я ожидал, но за этим спокойствием кроется настоящий ураган.

Она поднимает на меня глаза, ее лицо застывает.

— Сева… — начинает она, но я уже не могу дождаться ответа.

— Ты лгала мне, — продолжаю я, чувствуя, как напряжение рвёт всё внутри. — Всё это время. Ты скрывала от меня моего сына.

Она медленно тянется к листку, поднимает его, ее пальцы едва заметно дрожат. Глаза бегут по строкам теста, и я вижу, как на ее лице усиливается бледность.

— Как ты могла? Как вообще, блядь, посмела?

Ее глаза наполняются слезами, но мне уже всё равно.