Снова вместе

5

Элмер жил в одном из новых кварталов в центре Бостона. Только что говорил о магии природы, а привез Глэдис в джунгли из стекла и металла.

— Мне казалось, тебе нравится Пейтон? — заметила Глэдис, входя в скоростной лифт. — А этот дом… Разве можно здесь жить?

— Это совершенно разные вещи. В городе я предпочитаю строгую, холодную архитектуру. Городской дом с садом — просто атавизм.

Войдя же в квартиру, Глэдис испытала настоящий шок. В ней царил такой супермодернистский стиль, как будто здесь жил какой-нибудь молодой архитектор-авангардист, а не преуспевающий бизнесмен. В огромном холле Элмер сразу направился к лестнице.

— Нам наверх, — коротко сказал он. — Люблю смотреть на свою собственность «свысока». Это дает чувство превосходства над миром.

— По-моему, ты смотришь свысока не только на свою собственность, — заметила Глэдис осматриваясь. — Чувство превосходства — твое главное качество.

— Это комплимент? — усмехнулся Элмер, вводя гостью в огромную комнату с окном во всю стену, через которое город просматривался как на ладони. Вид был завораживающий, но взгляд девушки задержался там лишь на секунду, поглощенный самим жилищем. Стены комнаты, абсолютно белые, были пустыми, а вся обстановка состояла из двух диванов со встроенными журнальными столиками, письменного стола и очень дорогого телевизора. Вид был такой, словно в этой комнате никто никогда не жил и жить не собирался.

— И после этого моя комната показалась тебе слишком блеклой! — невольно воскликнула Глэдис.

— Слушай, а ты сразу поняла основную мысль. Ведь я хотел создать здесь некую противоположность Пейтону. Своего рода способ разрядки.

— Ну что ж, комнату вполне можно преобразить, — заметила Глэдис, но тут же осеклась. Ведь дала же слово не лезть в чужую жизнь… И быстро добавила: — Но я этим заниматься не собираюсь. Расценивай мой визит лишь как проявление профессионального долга.

— Ладно. Сейчас приготовлю кофе, а ты подбери местечко, где лучше повесить твою кошку.

Он вышел, а Глэдис, сунув руки в карманы, прошлась по комнате. Картины были здесь просто необходимы. Вдруг возникло чувство, что комната стала такой совсем недавно, что раньше она выглядела совсем по-другому. Когда Элмер вернулся с двумя чашечками дымящегося кофе, Глэдис все еще стояла и обдумывала, как украсить комнату.

— А как здесь было раньше? — спросила она.

Элмер посмотрел удивленно.

— Ты догадалась, что комната была другой? Каким образом?

— Не знаю, наверное, инстинкт. Какая-то тревога… или… не знаю. Но, думаю, не следовало делать все так, как сейчас. — Она нервно усмехнулась. — Извини, просто разыгралось воображение…

Элмер сел на диван и стал внимательно разглядывать девушку. Глэдис поймала заинтересованный взгляд и приказала себе собраться. Однако это не удалось, и, чтобы скрыть замешательство, снова прошлась по комнате.

— Над диваном, там, где ты сейчас сидишь, — наконец решила она. — Точно посредине стены. Да всех моих картин не хватит, чтобы… чтобы одухотворить твой дом.

— Можешь подобрать еще что-нибудь для меня? — спросил Элмер серьезно, без тени обычного сарказма.

— Бесполезно. Нужно все переделывать. Неудивительно, что ты тут не живешь. Не твой стиль. Это… это даже не смешно… — Глэдис порывисто обернулась. — Зачем ты так?

Элмер медленно поднялся и подошел вплотную.

— Удивительная проницательность, — сказал он. — Зачем я это сделал? Ведь сказал — это бунт. А может быть, я сошел с ума? Скорее так. Если не могу создать свой собственный волшебный мир, так пусть вообще никакого не будет!

— Так ищи свое волшебство! — воскликнула Глэдис. Но Элмер лишь грустно улыбнулся.

— Боюсь, уже поздно. Упустил и… не заметил когда.

Это прозвучало так грустно, что Глэдис почувствовала настоящую жалость.

— Поехали отсюда, — попросила она, глядя ему в глаза. — Это место расстраивает тебя.

Элмер протянул руку и с улыбкой прикоснулся к ее щеке.

— Ну, сейчас-то все в порядке, — заметил он. — Ты и я на вершине мира, в комнате без прошлого и будущего. Что еще нужно для полного счастья?

Пристальный взгляд гипнотизировал. Невольно сделав шаг вперед, Глэдис прижалась к нему. Серые глаза потеплели. Сейчас они смотрели с таким чувством, которого она еще никогда в них не видела.

— Мой ангел… — прошептал Элмер и прижался губами к ее губам. И Глэдис с безумным пылом ответила на поцелуй, понимая, что совершает огромную глупость, но не в силах сдержаться.

Элмер целовал мягко и нежно, словно стараясь утешить. Но Глэдис не искала утешения — наоборот, сама стремилась помочь. Без колебаний обвила руками его шею и прижалась еще крепче. В этот момент она была готова отдать все сокровища на свете, чтобы всегда чувствовать его рядом.

И опять случилось то, что и четыре года назад. Ее охватило какое-то дикое пламя. Элмер, конечно, почувствовал это. Он медленно опустил ее на белый диван и навис на вытянутых руках. Чувствовалось, как бешено стучит в груди его сердце, как всем своим существом он рвется к ней. Прошлого больше не существовало, оно ушло — на этот раз, казалось, безвозвратно.

Элмер покрывал поцелуями ее лицо и шею, не отстранялся, когда она сама пыталась его поцеловать. Когда же его рука сжала ее грудь, она застонала и, не в силах больше сдерживаться, прижалась к нему и поцеловала так, как четыре года назад. Язык мужчины прикоснулся к ее губам, раскрыл их и проложил себе дорогу дальше, в тайные глубины рта. Глэдис обхватила рукой его голову и притянула еще ближе. Этот сумасшедший поцелуй продолжался мучительно долго, прерывистое дыхание наполнило комнату, прогнав холод.

Когда Элмер стянул с нее свитер и ласково провел ладонью по теплой неясной коже, она снова застонала и обхватила его еще крепче. Где-то в глубине мозга шевельнулась мысль, что все это безумие, но рука сама потянулась к пуговицам его рубашки. Господи, ведь всего несколько дней назад она испытывала к нему только ненависть и презрение! И оказалась достаточно одного взгляда, чтобы заставить ее делать все, что ему угодно. Теперь не хотелось ничего иного, только быть здесь, чувствовать это дикое пламя желания, охватившее их обоих… Только Элмер и никто, кроме него, не должен прикасаться к ней до конца дней.

— О, Элмер… — прошептала Глэдис в экстазе.

Элмер сорвал с себя наполовину расстегнутую рубашку, отшвырнул в сторону и приподнялся на руках, чтобы лучше видеть ее. Потом медленно опустился, она почувствовала прикосновение волосков на его груди и откинулась назад, издав короткий жалобный вскрик.

— Я хочу тебя, — прошептал Элмер. — Ты сводишь меня с ума!

Он расстегнул молнию на юбке, и в следующее мгновение ее обожгло, словно раскаленным металлом, прикосновение руки. Она подалась навстречу, и он навалился, подмяв под себя, стараясь раздвинуть ладонью ноги.

— Ты моя, Глэдис! — прорычал он. — Посмотри на меня! Я хочу видеть твои глаза!

Глэдис открыла глаза. В его лице появилось что-то жесткое, даже жестокое, глаза были прищурены и словно изучали. Она сделала движение навстречу, и он медленно улыбнулся.

— Ты хочешь меня, мой ангел? — спросил он.

Глэдис не смогла ответить, она лишь обхватила его руками и потянула к себе, даже на заметив выражения холодного триумфа, появившегося во взгляде.

Неожиданно на письменном столе зазвонил телефон. Сначала они не обратили на него внимания, но он продолжал трезвонить так настойчиво, что вскоре стало невмоготу. Элмер встал, и Глэдис сразу почувствовала себя несчастной и одинокой. Захотелось встать следом, сбросить проклятый телефон на пол, разбить, чтобы не мешал им блаженствовать в том фантастическом мире, из которого он так грубо их вырвал. Чувство дискомфорта и тревоги стремительно возвращалось.

— Алло? — Элмер поднял трубку телефона. С минуту молча слушал, и на лице проступало выражение, не предвещавшее ничего хорошего, — Нет, я занят, — резко бросил он. — Да и Париж далековато отсюда… Нет, сейчас это меня не интересует… Возможно, но это твои проблемы. Позвони Фрэнку и посоветуйся с ним.

Глэдис вскочила, судорожно застегивая юбку и натягивая свитер, валявшийся на полу возле дивана. Когда Элмер повесил трубку, она была около лестницы. Клара вызывала его в Париж, а он, видите ли, занят! Занят!

— Не подходи ко мне! — закричала Глэдис, увидев, что он кончил разговаривать и идет в ее сторону. — Подонок! Можешь перезвонить — до Парижа лететь не так уж далеко!

— Глэдис, ты не понимаешь… — начал он, но она услышала уже достаточно.

— Прекрасно все понимаю! Держись от меня подальше! Подойдешь еще хоть на шаг, расскажу отцу все, что должна была рассказать много лет назад!

Глэдис выскочила из квартиры, спустилась вниз и бросилась к машине. Не видя ничего вокруг, в полном отчаянии, она автоматически поехала к дому. Слезы застилали глаза. Как низко и подло поступил Элмер. Не в силах вести машину, она остановилась на обочине и прижалась головой к рулю. Еще никогда не приходилось попадать в столь отвратительную ситуацию. Было мучительно стыдно. И хуже всего то, что и сейчас желание не прошло. Она хотела его больше всего на свете и даже застонала при одной мысли, что нужно от всего отказаться.

Но теперь все изменилось. Оставаться дома больше невозможно. Придется нарушить обещание, данное отцу. Немного придет в себя, соберет вещи и объявит, что уезжает. Но объясняться с отцом не пришлось — он встретил ее возле дома и сообщил, что Элмер не приедет.

— Сегодня улетает в Португалию. Мы открыли там новый филиал, но тамошний персонал еще недостаточно компетентен. А Элмер не выносит, когда деньги пускают по ветру. Придется поработать, чтобы сделать их настоящими мастерами своего дела. Как бы мне тоже хотелось поехать. Наблюдать, как он работает, просто наслаждение. Тихо, без лишней суеты, почти незаметно для посторонних глаз…

— Словно хищник, — перебила Глэдис.

— Да, действительно, что-то от хищника есть. Никогда не повышает голос, но люди всегда сами выполняют малейшую его просьбу. Не знаю, что бы я без него делал. Он мне как сын.

Слушать все это было очень тяжело. Оставалось надеяться, что отец не будет разыскивать Элмера в Португалии и не узнает, что на самом деле он в Париже с Кларой. Иначе сердце его будет разбито. Несомненно, Португалия появилась после звонка. Если бы Элмер был дома один, то разговаривал бы с Кларой по-другому, может быть, и необходимость в отъезде отпала бы сама собой. Сославшись на усталость, Глэдис извинилась и заперлась у себя в комнате. Если бы не звонок, она уже была бы другим человеком. Говоря по чести, надо бы благодарить Клару за нечаянную помощь. Однако в глубине души не было никакой благодарности. В те безумные минуты она хотела принадлежать Элмеру, и постоянная мысль об этом причиняла невозможную боль. Больше им нельзя видеться. Глэдис дала себе слово, что эти дни — последние в отцовском доме.

Следующие несколько дней она делила между галереей и Пейтоном. Отец каждый день уезжал в свой офис, но времени скучать не было — приходилось постоянно присматривать за миссис Вуд. После того как Элмер устроил старой даме нагоняй, она держалась еще более холодно и высокомерно. Явно мечтала о возвращении Клары, тем не менее беспрекословно выполняла все приказания Глэдис. Каждое утро, проводив отца, они обсуждали меню ужина, потом Глэдис тоже уезжала по делам. И всегда с огромной радостью оказывалась в блаженной тишине своей галереи. Было просто необходимо проводить там хоть какое-то время — в Пейтоне мысли об Элмере не давали покоя. Но каждый вечер она возвращалась домой, чтобы повидаться с отцом. Дважды обедала с Марком и была очень благодарна ему за то, что он ни словом не обмолвился о том злосчастном приеме. Если бы речь снова зашла об их отношениях с Элмером, что она могла бы ответить?

Через неделю Глэдис почти совсем успокоилась. Окончательно прийти в себя помог большой аукцион, где она провела целый день, купив два пейзажа и сюрреалистическую картину. Для галереи они не были нужны, но помогли какое-то время не думать об Элмере. Позже, разобравшись в своих мыслях, Глэдис поняла, что выбрала и купила эти картины именно потому, что они подходят к его квартире. Образ этого дурацкого жилища не выходил из головы, постоянно возникали идеи, что можно там переделать или переставить. Как ни странно, но мысли о квартире помогали не вспоминать ее хозяина.

Вернувшись с аукциона в галерею, Глэдис оставила картины в машине. Не хотелось обсуждать их и объяснять, кому они предназначены, чтобы не причинять себе новую боль. Было поздно, а сегодня предстоял ужин с Марком. Без всякого желания переодеваясь и подкрашиваясь, Глэдис уговаривала себя, что завтра пятница, выходные она проведет дома, и на этой неделе возможности им увидеться больше не будет.

Марк уже был в ресторане. Когда она вошла, он встал и помахал рукой. Глэдис одарила его ослепительной улыбкой, но вдруг почувствовала на себе еще один взгляд. Улыбка тут же погасла. Кто-то буквально гипнотизировал ее, пытаясь заставить посмотреть в его сторону. Чувство было так сильно, что она не выдержала и повернула голову. Опасения подтвердились — это был Элмер. И всего в нескольких футах от Марка.

За столом Элмера сидели два пожилых человека. Значит, деловой ужин. Марк всегда водил ее в разные рестораны, и эта неожиданная встреча показалась сейчас жестокой насмешкой. Несколько секунд она просто не могла сдвинуться с места. Потом Элмер отвернулся, сделав вид, что ничего не произошло.

— Садись же, Глэдис, — сказал Марк, подойдя к ней и взяв за руку. — Сколько можно стоять в проходе?

— Извини.

Марк усадил наконец Глэдис за столик, и она с облегчением обнаружила, что со своего места не видит Элмера. Но все равно ощущала спиной пронизывающий взгляд.

— Похоже, ваши отношения ухудшились, — заметил Марк, глядя на ее побледневшее лицо. — Если хочешь, можем уйти и пообедать в другом месте.

— Нет, с какой стати бежать! Сейчас все будет в порядке.

— Тогда займись меню и не обращай на него внимания.

— Ты очень хороший, — тихо сказала Глэдис.

— Мог быть и лучше, — возразил он. — Мне следовало бы набить ему физиономию. Этот дьявол совсем тебя измучил. Кстати, до твоего прихода он смотрел на меня так, будто еле сдерживался, чтобы именно это не проделать со мной.

— Что ты, нет-нет! — воскликнула Глэдис. — Он… он все-таки цивилизованный человек.

— Надеюсь, хотя, глядя на него, не скажешь, что цивилизация тут уж очень потрудилась.

Никакого желания слышать подобные вещи и вообще обсуждать Элмера не было. Руки дрожали так, что Глэдис никак не могла прочитать меню. В конце концов Марк заказал все сам. Если бы не он, не чувство уверенности и комфорта, которое от него исходило, она давно убежала бы отсюда. Перед глазами стояла сцена в квартире Элмера со всеми подробностями и даже с продолжением — что было бы, если бы им не помешал звонок Клары. От этого было вдвойне тяжело. Не говоря ни слова, Элмер тогда полностью подчинил ее себе, а хуже всего то, что ей это нравилось.

Марк пытался ее отвлечь, что-то говорил, терпеливо выслушивал бессвязные ответы, и постепенно она начала приходить в себя, не забывая, однако, о присутствии Элмера. Ужин уже приближался к концу, когда наконец к ней вернулась способность чувствовать вкус еды. Скоро деловая встреча кончится, и он уйдет. В самом деле, неужели хватит наглости подойти и заговорить? Подобные аргументы помогли, она настолько пришла в себя, что Марк, с тревогой наблюдавший за ней, совершенно успокоился.

— Встают, видимо, собираются уходить, — сказал он спустя некоторое время. — Внимание, спокойно. Он идет сюда.

Сердце ухнуло куда-то в пятки. Сейчас она умрет, прямо на этом месте. Не прошло и двух секунд, а Элмер уже стоял у столика и смотрел на нее, не обращая ни малейшего внимания на Марка.

— Итак, крысы бегут с корабля? — холодно спросил он.

— Что ты имеешь в виду? — Глэдис старалась говорить как можно спокойнее. — Если Пейтон, то я все еще живу там. Кстати, и сегодня собираюсь вернуться туда поздно вечером.

Взглянув на Элмера, она поняла, что надо брать инициативу в свои руки.

— А как Португалия? — спросила она. — Быстро ты там управился. Или просто не доехал?

— Доехал. И собирался вернуться только через несколько дней, но появились неотложные дела здесь… Извини, что я прерываю вашу трапезу, но прежде чем уйти, хотел удостовериться, что ты больше не в обиде за нашу последнюю встречу.

Глэдис смертельно побледнела. Заметив это, он хмыкнул, и на лице появилось выражение хищного удовлетворения.

— Ты ведь говорила, что в мою квартиру нужны еще картины, — спокойно продолжил он. — Если увидишь что-нибудь подходящее, вспомни об этом, хорошо? За деньгами дело не станет.

— Я уже купила три штуки, — выпалила Глэдис и тут же пожалела. Просьба прозвучала как приглашение снова заняться сексом. Наверное, по его разумению, она только и мечтает снова оказаться в его квартире. — Пара пейзажей и абстракция. Можешь забрать их в галерее в любое время. Но учти, они стоят очень дорого.

— Ты меня разоришь, — пробормотал Элмер и неожиданно положил на стол два ключа. — Отвези их сама и повесь, где сочтешь нужным.

— Никогда… — начала Глэдис, но Элмер лишь улыбнулся.

— Завтра в четыре я улетаю, — сказал он. — Тебе нечего бояться.

— И сколько времени я буду в безопасности? — резко спросила Глэдис. — Ладно, сделаю все сама, но тебе придется заплатить за каждую минуту моего времени.

— Я уезжаю на неделю.

Понятно, где пройдет большая часть этого времени. Здорово получается: она будет работать в его квартире, а он — развлекаться с Кларой в каком-нибудь парижском отеле.

— Хорошо, — сказала Глэдис после минутного раздумья. — Можешь гулять по Парижу и ни о чем не беспокоиться.

Лицо Элмера потемнело, но Глэдис не дала ему опомниться.

— Сможешь поехать со мной и помочь? — обратилась она к Марку.

Элмер холодно взглянул на молодого человека.

— Не стоит тебе там появляться, — сказал он. — Не люблю, когда посторонние люди посещают мою квартиру.

И прежде чем Марк успел прореагировать на эту наглость, повернулся и вышел из ресторана.

— Извини, — пробормотала Глэдис. — Я хотела как лучше. Не нужно было втягивать тебя в это дело.

— Ничего, — резко ответил Марк. — Этот тип решил поиздеваться над тобой. Оказывается, я тоже достаточно цивилизованный человек. Честно говоря, с трудом удержался, чтобы не вышвырнуть его отсюда.

Глэдис почувствовала себя мышкой, неожиданно оказавшейся между двумя разъяренными котами. Впрочем, весьма сомнительно, что Марк способен вышвырнуть Элмера откуда бы то ни было. Он достаточно крепкий парень, но рядом с Элмером казался совсем маленьким. Глэдис доводилось испытывать на себе силу Элмера, и теперь можно было только радоваться, что ссора произошла в людном месте.

Вернувшись в галерею, она не находила себе места. В конце концов собралась и, не дожидаясь закрытия, уехала в Пейтон. Отец уже был дома и выглядел очень усталым.

— Ты слишком много работаешь, — упрекнула она. — Нельзя так себя мучить.

— Но я всегда так работаю. Если что-то остается недоделанным, весь уик-энд думаю только об этом.

Глэдис отправила его спать, но сама всю ночь не могла заснуть. Отец явно выглядел больным, хотя и утверждал, что совершенно здоров. Может быть, он что-то узнал о Кларе и Элмере? Или он давно все знал, но не подавал вида. Очень на него похоже — держать при себе все переживания. Спросить напрямую, в чем дело, она не могла. А если обратиться к миссис Вуд, не знает ли она чего-нибудь? Но ехидная старуха, конечно, ничего не скажет. Оставалось только переживать в одиночестве.

Утром отец выглядел намного лучше, а после воскресного отдыха совершенно пришел в себя. В понедельник, несмотря на все просьбы еще немного отдохнуть, он отправился в офис. Глэдис решила, что пора тоже приниматься за работу. И вскоре оказалась возле дома, в котором жил Элмер. Взяв картины, поднялась на верхний этаж и вошла в квартиру, дав себе слово, что хозяин не догадается о страхе, который поселился в ее душе во время прошлого визита. Нужно относиться ко всему происходящему как к работе, за которую к тому же хорошо платят. Сделает все, что надо, и уйдет так же тихо и спокойно, как пришла. Элмер должен понять, что эта квартира ничего для нее не значит. И Глэдис с удовольствием подумала о том, какой большой счет будет ожидать его здесь через неделю.

Первоначальное впечатление о квартире не изменилось — пусто и неуютно, словно на необитаемом острове. Мертвая тишина комнат поначалу раздражала, но по мере того, как она осматривалась и примеривалась, неприятное чувство прошло. В глубине души шевельнулась надежда — вдруг придет Элмер. Она встряхнулась, собралась с силами и принялась за дело.

Начав, уже не могла остановиться. Работы было больше, чем предполагалось. Пришлось поехать по магазинам и заказать кое-что для оформления интерьера. Нельзя было ограничиться одними картинами — они выглядели бы здесь яркими и нелепыми пятнами. Денег ушло много, но это не беспокоило. Квартира преображалась, а работа все больше и больше увлекала. Глэдис даже пропустила интересный аукцион, не желая ее прерывать.

Сложнее всего дело обстояло со спальней. Мысль что-то изменить там пугала, но оставить ее в прежнем виде тоже было нельзя. Стараясь не думать, что Элмер спит в этой комнате, Глэдис к концу недели намеревалась управиться и со спальней.

В пятницу она в последний раз прошлась по квартире и испытала настоящее удовлетворение. Теперь все здесь выглядело по-другому. Холодные белые диваны накрыты яркими покрывалами, на стенах — картины, делавшие комнаты по-настоящему живыми, кое-где большие зеркала, а в углах живые растения. Оставался последний штрих. Глэдис спустилась к машине и принесла купленную утром большую вазу с белыми лилиями. Поставила ее на маленький столик посреди комнаты, и это сразу придало интерьеру законченный вид. Настало время выставить счет. Элмер вовсе не просил так кардинально переделывать квартиру, но Глэдис учла все расходы и оставила счет на столике возле вазы. Уходя, подумала, что, если Элмер задержится и некому будет долить воды в вазу, лилии завянут. Впрочем, это уже не ее проблема. Она заперла квартиру и отправилась в галерею, чтобы заняться другими делами.