Софи и маркиз Карабас

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Прекрасный цвет. Выглядит весьма оригинально! — несколько натянуто сказала Нора.

Настал долгожданный день свадьбы. Так как Софи была полностью уверена, что это будет единственная свадьба в ее жизни, она решила сделать все как подобает. Стараясь не обращать внимания на то, что Нора не проявляет особенного энтузиазма по поводу бракосочетания, Софи закружилась по комнате. Платье красиво развевалось, а на ногах были прелестные розовые туфельки, украшенные стразами. Софи распирало от удовольствия, ведь она впервые в жизни смогла позволить себе одеться по моде. Она обожала наряжаться, но у нее никогда не хватало на это денег.

Теперь же Антонио открыл банковский счет на ее имя. Софи боялась, что Антонио посмеется над ней, если она будет выглядеть как настоящая невеста. Поэтому она предпочла оригинальное броское платье пышному белому наряду. К тому же это платье стоило гораздо дешевле, и Софи уложилась в небольшую сумму.

Прошло уже целых три недели после их ужина в гостинице, и за все это время Софи ни разу не видела Антонио. Нора Мур не скрывала своего беспокойства по поводу их решения. И даже сейчас, хотя до брачной церемонии оставалось не более часа, она волновалась и причитала.

— Не переживайте! Лучше порадуйтесь за меня и за Лидию, — умоляла ее Софи.

— Ты совершаешь ошибку, — тревожно говорила Нора. — Вот уж никогда не думала, что дело дойдет до свадьбы.

— Почему вы так не хотите, чтобы я вышла замуж за Антонио?

Нора вспыхнула и смущенно отвернулась. Софи догадывалась, в чем здесь причина. Очевидно, в глубине души Нора надеялась, что Софи влюбится в ее сына Мэтта и станет встречаться с ним. Софи никогда не давала Мэтту ни малейшей надежды, но чувствовала себя виноватой перед ним. По мере приближения дня свадьбы он становится все мрачнее и мрачнее.

— Должен же быть другой выход. Вовсе не обязательно выходить замуж за маркиза, чтобы воспитывать Лидию, — уклончиво ответила Нора.

— Зато малышка узнает, что у нее есть родственники-испанцы, и получит все причитающиеся ей привилегии, — возразила Софи. — У нее будет больше возможностей. К этому всегда стремилась ее мать.

— Пожалуй, ты права, — задумчиво кивнула Нора. — Для Белинды такие вещи, как деньги и положение в обществе, действительно много значили.

Спустя сорок минут Софи с удивлением наблюдала из окна лимузина за толпой людей, которые чего-то ждали около церкви. Может быть, предыдущая свадьба немного затянулась? О боже, подумала Софи, Антонио это не понравится. Что ж, им придется подождать своей очереди. Софи посмотрела на себя в зеркало, чтобы проверить, не сбилась ли крошечная шляпка, пришпиленная к волосам. Она оправила платье, сшитое из яркой ткани с огромными розами. Водитель подрулил к ступеням церкви и вышел, чтобы открыть для нее дверцу.

Софи вышла из автомобиля, держа на руках Лидию. Толпа зашумела. Градом посыпались самые неожиданные вопросы и засверкали фотовспышки.

— Как вас зовут?

— Вы подружка невесты?

— Она не гостья, она и есть невеста! А теперь разойдитесь и дайте нам пройти. Здесь маленький ребенок! — властно сказала Нора и решительно направилась ко входу в церковь.

— Так это вы Софи Каннингем? — спросил чей-то удивленный голос.

Услышав свое имя, Софи нервно хихикнула.

Воспользовавшись тем, что все на секунду расступились, Софи поспешила подняться на крыльцо.

Пожилой священник тепло ее поприветствовал.

Нора взяла у нее малышку. Сердце Софи бешено заколотилось. Стараясь не выдавать своего волнения, она подняла глаза. Сквозь цветные оконные стекла лился солнечный свет. Разноцветные блики весело играли на стенах храма. У алтаря стоял Антонио. Рядом с ним был еще какой-то мужчина, вероятно адвокат, о котором он упоминал. Но Софи засмотрелась на Антонио. Даже в профиль он выглядел просто великолепно. Классический черный костюм и белоснежная рубашка выгодно подчеркивали красоту его мужественного тела. Он, как всегда, излучал уверенность и спокойствие.

Софи медленно подошла к нему. Как ей хотелось, чтобы Антонио улыбкой, легким прикосновением, пусть даже взглядом ободрил ее! Но этого не произошло. За последние три недели он несколько раз звонил ей, но их разговоры были короткими и по делу. Когда они давали обет, ее голос чуть дрожал от волнения. Антонио же по-прежнему оставался хладнокровным и спокойным. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он надевал ей на палец золотое кольцо.

Антонио едва сдерживал гнев. Снаружи их поджидают папарацци. Все его старания избежать огласки оказались напрасными. Кто проговорился?

Кто-то из его подчиненных? Служащие гостиницы? Священник? А может, невеста? Антонио предполагал, что Софи наденет пышное белое платье с фатой. По какой-то необъяснимой причине ему даже хотелось увидеть Софи именно в таком платье. Вместо этого она явилась в вульгарном наряде, который совершенно не подходил к случаю. Броское цветастое платье наверняка привлекло всеобщее внимание, когда Софи заходила в церковь. А эта нелепая шляпка! Антонио понимал, что виноват сам: надо было сказать Софи, что надеть, когда она спрашивала совета.

— Встаньте сюда, — скомандовала Нора и поднесла к глазам фотоаппарат.

Антонио посмотрел на Софи. Густые черные ресницы красиво обрамляли ее изумрудно-зеленые глаза. Шляпка была точно такого же цвета, что и нежные розовые губы, и Антонио неожиданно для себя заметил, что этот цвет прекрасно ей подходит.

— Прости. Но иногда не остается ничего другого, как скрепя сердце делать что требуется, — извиняясь, прошептала Софи и взяла Антонио под руку. — Сделай вид, что собираешься поцеловать меня. Это фото я помещу в альбом, который я собираюсь составить специально для Лидии.

Антонио запустил пальцы в ее волосы, наклонился и жадно приник к губам. От неожиданности Софи вздрогнула и попыталась высвободиться из его объятий. Антонио еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Пора дать понять молодой жене, что он, маркиз де Саласар, привык к всеобщему послушанию.

Он нежно приоткрыл языком ее губы и проник в рот. Сладкая дрожь пробежала по телу Софи. У нее закружилась голова, и она обвила руками его шею.

Когда Антонио отпустил ее губы, Софи спрятала голову у него на груди, чтобы перевести дух. Все молчали. Нора смотрела на молодоженов широко раскрытыми глазами. Покраснев от смущения, Софи старалась не смотреть на Нору. Такое смелое поведение было неожиданным для нее самой.

Антонио как ни в чем не бывало коротко представил Софи своему адвокату, который был одновременно и вторым свидетелем. Профессиональный фотограф ждал их на крыльце церкви.

— Мне очень жаль, но в связи с тем, что на улице столпились репортеры, фотосессию придется отменить, — мрачно сказал ему Антонио. — Не беспокойтесь, на вашем гонораре это никак не отразится.

Услышав это, Софи воскликнула:

— Ты не можешь отменить фотосессию!

— Я могу делать все, что мне заблагорассудится, mi riса[6]. — Антонио сказал это так тихо, что его слова услышала только Софи. — Если репортеры, собравшиеся у церкви, — твоих рук дело, то ты будешь весьма разочарована тем, как они напишут о нашей свадьбе. А сейчас мы выйдем отсюда через черный ход.

— Так эти люди — репортеры? — удивилась Софи. — Почему ты решил, что это я их позвала?

— Поговорим об этом позже, — ледяным голосом произнес Антонио.

Софи решила, что не так поняла его, и повторила:

— Ты не можешь отменить фотосессию!

— Мы могли бы сделать снимки где-нибудь в другом месте, — неуверенно произнес фотограф.

Антонио стиснул зубы. Сколько можно тратить время на всякие глупости! Давно пора ехать в аэропорт.

— Слушай, — вдруг сказала Софи, — я сейчас выйду и разгоню это сборище!

Ее смелое заявление поразило Антонио. Его жена — хрупкая, нежная девушка — сказала это так твердо и решительно, что он остолбенел.

Впервые ему пришло в голову, что к женитьбе на Софи нельзя относиться легкомысленно.

— Я не хочу, чтобы они испортили нам день, — умоляюще посмотрела на него Софи.

— Мы сфотографируемся в гостинице, — примирительным тоном сказал Антонио и тут же был вознагражден: Софи расплылась в улыбке и крепко обняла его.

— Спасибо. Спасибо! Ты об этом не пожалеешь.

На пути в отель она спросила Антонио:

— Так почему ты решил, что это я пригласила репортеров?

— Кто мог их предупредить? — холодно сказал он.

— Это не я! Я и не предполагала, что газеты заинтересуются твоей свадьбой.

Антонио промолчал.

— Мог бы и извиниться! — негодуя, заявила Софи.

— Извини, если я задел тебя.

— Если? — Софи пришла в ярость. Антонио оскорбил ее и не чувствует себя ни капельки виноватым!

— Я еще не знаю, кто предупредил папарацци, — — с неприступным видом произнес Антонио.

— Повторяю, я здесь ни при чем! Если ты и впредь будешь обвинять меня в том, в чем я не виновата, то вряд ли мы сможем наладить дружеские отношения! — возмутилась Софи.

— А кто сказал, что мы должны быть друзьями? — протянул Антонио и откинулся на мягкое сиденье лимузина, предвкушая веселое представление. Ему доставляло неописуемое удовольствие злить Софи и подтрунивать над ней. Импульсивные женщины — такая же редкость, как скрипка Страдивари.

— Но ты ведь только что женился на мне! — повысив голос, сказала она.

— С каких это пор брак и дружба стали нераздельными понятиями? — Антонио наблюдал из-под полуприкрытых век за тем, как Софи закипает, и пытался найти логическое объяснение тому, почему его так тянет к этой девушке. Дело не только в ее темпераменте. По непонятным причинам даже нелепая крошечная шляпка казалась ему теперь милой и очаровательной.

— Пабло был жесток с Белиндой, — мрачно произнесла Софи. — Имей в виду, я не потерплю такого отношения к себе!

При этих словах все его желание испарилось.

— Я не люблю, когда меня сравнивают с Пабло, — холодно заметил Антонио.

Фотографу пришлось несладко. Хотя на улице стояла прекрасная солнечная погода, а около отеля был замечательный сад, его клиенты хмурились и вели себя неестественно. Меньше всего они были похожи на счастливых молодоженов. Софи немного оживилась только тогда, когда фотографировалась с ребенком. А когда Антонио обнял ее за талию, напряглась и никак не могла принять естественную позу. Фотограф, не подумав, сказал, что в таких случаях невеста обычно держит в руках свадебный букет. Софи промолчала, но Антонио понял все по ее красноречивому взгляду.

Антонио не привык к тому, чтобы идти на поводу у женщин. Когда его попросили нежно улыбнуться молодой жене, он с таким высокомерием взглянул на Софи, что она состроила ему гримасу и прошипела:

— Можешь не утруждаться!

По пути в аэропорт оба молчали. У Софи окончательно испортилось настроение, хотя она не могла понять, почему чувствует себя такой униженной и ненужной. А у Антонио была другая причина злиться: ему позвонила любовница и спросила, неужели он, испанский маркиз, действительно женился на англичанке, которая ровным счетом ничего из себя не представляет. Антонио ледяным голосом, стараясь при Софи изъясняться обиняками, сказал что-то в защиту своей молодой жены, упрекнул любовницу в грубости и холодно попрощался с ней. Он чувствовал Себя идеальным мужчиной, которого со всех сторон окружают недостойные женщины.

В аэропорту Софи отошла с Лидией в туалет.

Когда она переодевала малышку, ее имя вдруг объявили по громкоговорителю и сказали, что Софи ожидают у одной из стоек. Девушку охватила паника. Она торопливо одевала Лидию, а сама в это время думала, что могло случиться с Антонио.

Неужели он упал замертво в вестибюле, и Софи даже не успела сказать ему последнее «прощай»?

Ведь многие бизнесмены умирают от сердечного приступа, не так ли? У Антонио столько денег, что он подвержен стрессу и может оказаться одним из них. С другой стороны, Антонио мог оставить ей какое-то сообщение, поэтому ее и вызывают к стойке, утешала себя Софи. А вдруг он внезапно передумал и решил не брать их с Лидией в Испанию?

Произнося на ходу молитву, Софи с ребенком на руках подбежала к стойке и, задыхаясь, назвала свое имя. И тут она в удивлении заметила коренастого молодого человека, который стоял недалеко от стойки.

— Мэтт?! — воскликнула Софи. — Что ты здесь делаешь?

Мэтт Мур покраснел как рак. Он не знал, что сказать, и молча протянул Софи букет нежно-розовых маргариток, который прятал за спиной.

— Ах, Мэтт… — пробормотала Софи.

— Приезжай в гости, — сказал Мэтт и грустно улыбнулся.

— Ты приехал сюда только затем, чтобы сказать мне это? — пролепетала Софи, и на ее глаза навернулись слезы. Она была тронута до глубины души тем, что Мэтт приехал в аэропорт ради нее, хотя у него не было никакой надежды. Вот бы Антонио так к ней относился… Софи уткнулась Мэтту в плечо и всхлипнула.

— Береги себя, — напутствовал ее Мэтт и вдруг неловко обнял и поцеловал в губы.

Софи была шокирована, но не подала виду. Она чувствовала себя виноватой перед Мэттом за то, что не оценила его по достоинству.

Антонио остолбенел, увидев эту сцену. Услышав имя Софи по громкоговорителю, он отправился к стойке, чтобы узнать, кто и зачем вызывает его молодую жену. Увидев Софи в жарких объятиях сына Норы Мур, Антонио почувствовал себя оскорбленным до глубины души. Это же его жена, маркиза де Саласар! Как она может целовать другого мужчину и рыдать в его плечо в общественном месте! Антонио сжал кулаки. Он впал в бешенство и хотел немедленно вмешаться, чтобы поставить парня на место.

— Большое спасибо за цветы. До встречи! Софи отстранилась от Мэтта. Она еле удержалась, чтобы не вытереть рот после его неумелого поцелуя.

В этот момент к ним подошел Антонио. Софи надеялась, что у нее будет еще несколько минут, чтобы привести себя в порядок.

— Как ты меня нашел? — спросила Софи, угрожающе глядя на стоявшую неподалеку пышногрудую блондинку, которая строила глазки Антонио.

— Я услышал объявление, — ответил Антонио.

Он невольно залюбовался ее чувственными губами. И хотя только что на его глазах развернулась пренеприятная сцена, в нем снова вспыхнуло желание.

— О… это мой друг. Он приехал попрощаться, — промямлила Софи, и они отправились в роскошную комнату ожидания для важных персон. Софи усадила Лидию на колени, достала заранее приготовленную баночку детского питания и принялась кормить малышку.

— Ты не могла сделать это в самолете? — спросил Антонио таким тоном, будто кормить ребенка было верхом неприличия.

Софи молча покачала головой. Лучше держать язык за зубами, иначе она может сорваться. Утром она летала на крыльях от счастья, но после бракосочетания ее настроение все ухудшалось и ухудшалось. Антонио был великолепен, но она ненавидела его всей душой. Софи ненавидела и себя за любовь к нему. Похоже, развод с Антонио станет самым счастливым событием в ее жизни, и она будет с нетерпением ждать этого дня.

Антонио даже не позаботился о том, чтобы Софи поела в аэропорту, и сейчас ей казалось, что желудок прирос к спине. Весь день ее муж либо не замечал Софи, либо критиковал и обвинял ее во всех смертных грехах. Софи было так жаль себя, что она едва сдерживала слезы.

Наконец они взошли на борт личного самолета Антонио. Софи недовольно осмотрелась в роскошном салоне. Интересно, что будет делать Антонио, если она упадет в обморок от голода? Наверное, даже не расстроится. Самолет поднялся в воздух.

Стюардесса проводила Софи в спальное отделение, где уже была подготовлена кроватка для Лидии. Софи уложила малышку спать, подоткнула ей одеяло и подошла к роскошной кровати для взрослых. Сколько женщин перебывало здесь вместе с Антонио? Софи больно закусила губу и потерла глаза, чтобы не расплакаться. Она никогда еще не была в таком отчаянии.

Антонио не пил спиртное днем, но сейчас, усевшись в мягкое кресло, налил себе бренди. Как он и предполагал, брак оказался настоящим адом. Не успел он надеть золотое кольцо на палец жене, как она уже обнимается с другим мужчиной, причем у всех на виду.

Он прикрыл веки, и перед его глазами возникло залитое слезами лицо Софи, блестящие зеленые глаза, похожие на изумруды, букет цветов в ее руках. А в следующую секунду она уже обнимает эту низкорослую обезьяну.

Насколько ему известно, все женщины в семье Роча соблюдали верность своим мужьям, хотя и было несколько неожиданных смертей. Видимо, изменницы предпочли смерть бесчестью. Антонио впервые искренне посочувствовал своим предкам, которые были вынуждены уезжать на войну и оставлять молодых красавиц жен дома без надзора.

Ведь и ему придется уезжать в длительные командировки. В эту минуту Антонио открылась еще одна неприятная сторона брака. Он считал само собой разумеющимся, что жена будет верна ему. Придется контролировать каждый шаг Софи, чтобы подобное больше не повторялось.

Когда Софи вернулась в салон, Антонио молниеносно поднялся с кресла с грацией пантеры, которая вот-вот бросится на неосторожную лань. Софи посмотрела в окно, притворно зевнула, взяла журнал и удобно устроилась в кресле.

— Я видел тебя в аэропорту с сыном Норы Мур, — ледяным голосом сказал Антонио.

— Правда? — беззаботно и немного удивленно спросила Софи. — Мэтт такой добрый и заботливый. Ты, наверное, подумал, что я купила цветы сама. А вот и нет, — со значением сказала она. — Это подарок Мэтта.

Антонио с недоверием слушал ее слова и все больше злился.

— Неужели ты думаешь, что мне интересно, откуда у тебя эти цветы? — ядовито спросил он.

— Конечно, нет. Я знаю, что тебе абсолютно все равно, — съехидничала Софи. Она до сих пор не удостоила Антонио ни единым взглядом.

— Закрой журнал и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — сурово сказал Антонио.

Софи продолжала не отрываясь рассматривать картинки в журнале. Затем медленно и аккуратно перевернула страницу. Прежде она и не знала, как силен в ней дух противоречия. Со всеми держалась миролюбиво и спокойно и никак не могла понять, почему чувство превосходства, которое испытывал по отношению к ней Антонио, моментально выводило ее из равновесия.

Не в силах больше терпеть такую наглость, Антонио выхватил журнал из ее рук и бросил на стол.

— За тобой и так довольно грехов. Я не вынесу, если ты всегда будешь так груб со мной, — разыгрывая из себя мученицу, сказала Софи. — Хотя я, честно говоря, не удивлена…

— Каких еще грехов? — поднял брови Антонио.

— Ах, оставим, я не хочу сейчас об этом говорить, — отмахнулась Софи и поднялась с кресла. Мы и за день всех не перечислим. Впрочем, если у тебя есть время и желание послушать, то, во-первых, я вот-вот умру голодной смертью.

— Голодной смертью? — прорычал Антонио, нахмурив лоб.

— Очевидно, мне придется свыкнуться с тем, что, я должна жертвовать своим комфортом ради твоего удовольствия. Я не ела с восьми утра и голодна как волк, — обвиняющим тоном произнесла Софи, — а тебе до меня и дела нет! Теперь я поняла: если ты не хочешь есть, то, само собой разумеется, и я не голодна!

— Мы не успели пообедать, так как нам пришлось возвращаться в отель, чтобы сфотографироваться, — сухо напомнил ей Антонио, стараясь не замечать, какие выразительные у Софи глаза.

Софи скрестила руки на груди и насмешливо посмотрела на него.

— Так значит, ты намеренно моришь меня голодом?

— С чего ты взяла? — возмутился Антонио.

— Я же не позволила тебе отменить фотосессию. Ты разозлился и в отместку лишил меня обеда.

— Неужели ты думаешь, что я такой мелочный? с отвращением спросил Антонио. — Я всего лишь не хотел откладывать полет, тем более что можно поесть прямо в самолете. Обед вот-вот будет готов.

При этих словах Софи почувствовала не столько облегчение, сколько досаду.

— Мог бы объяснить мне это, еще когда мы были в отеле.

— Ты дулась на меня…

— Я никогда ни на кого не дуюсь! — оборвала его Софи.

— Дулась как маленькая, поэтому впредь я буду относиться к тебе соответствующим образом, — решительно закончил Антонио. Интересно, как Софи отреагирует, если он вдруг поднимет ее на руки и поцелует?

— Только попробуй! Увидишь, что будет! — бросила ему в лицо Софи.

Антонио еле устоял перед искушением воплотить свои мысли на практике.

— Ты, очевидно, пытаешься отвлечь меня от разговора о том, как ты вела себя в аэропорту. Даже не смей оправдываться. Я видел, как сын Норы Мур поцеловал тебя.

Софи порозовела. Небрежно дернув плечиком, она уставилась в пол и некоторое время молча изучала рисунок на линолеуме. В конце концов у нее сегодня и так сплошные неприятности. А если Антонио задело, что другой мужчина оказывает ей знаки внимания, — что ж, Софи этому только рада.

Она с вызовом посмотрела на Антонио и заявила:

— И что с того?

Антонио ушам своим не поверил.

— Не смей относиться к своему поступку так несерьезно, — рявкнул он. — Обниматься с любовником у всех на виду в день нашей свадьбы — просто уму непостижимо!

Это несколько охладило пыл Софи, и она почувствовала себя неловко.

— Ради всего святого, Мэтт мне не любовник, он мне вообще никто!

— Я все видел, — холодно сказал Антонио.

— Мэтт давно влюблен в меня, но для меня он не больше чем друг, — неохотно призналась Софи.

Ей вовсе не хотелось пускаться в объяснения. — Он очень огорчился, узнав, что я выхожу за тебя замуж, и приехал в аэропорт попрощаться. Не могла же я ему отказать в такой малости! Мэтт — отличный парень, я ему сочувствую, поэтому и позволила поцеловать меня.

— Я мог бы даже поверить твоим оправданиям, если бы ты не рыдала ему в плечо, — процедил Антонио.

И тут Софи не выдержала:

— Я расплакалась из-за тебя!

— Из-за меня? — переспросил Антонио. — И что же я такого сделал?

— Расстроенный Мэтт с цветами в руках — единственное приятное событие за весь сегодняшний день. Антонио, подумай, ведь сегодня — день моей свадьбы! И я провела его просто ужасно! — дрожащим от слез голосом промолвила Софи.

— Почему ужасно? — спросил Антонио.

— Может быть, я в первый и последний раз выхожу замуж! — гордо сказала Софи. — Я понимаю, что в нашем случае ни о какой романтике нет и речи, но ты мог бы держаться немного дружелюбнее.

Я два дня бегала по всему Лондону в поисках этого платья, а ты даже не потрудился сказать, как хорошо я выгляжу!

— Но…

— Ладно, неважно. Думаешь, я до сих пор не поняла, что не пара тебе? Ошибаешься. Но я по крайней мере пыталась подстроиться под тебя. А ты в ответ обвинил меня в том, что это я позвала репортеров! Ты не догадался купить мне букет цветов и все время вел себя так, будто мы с Лидией навязались тебе. — Ты обращаешься со мной как с вещью, а Мэтт по крайней мере уважает меня!

В дверь постучали, и появилась стюардесса с передвижным столиком, на котором стоял обед.

Софи опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Прокрутив в голове свои последние слова, она ужаснулась. Ты обращаешься со мной как, с вещью, а Мэтт по крайней мере уважает меня! Вот в чем ее беда. День свадьбы превратился для нее в настоящую катастрофу, потому что она забыла, что это не более чем сделка.

Она страстно желала, чтобы Антонио разделял ее радость и вел себя как настоящий жених, но это было невозможно.

— Софи… — начал было Антонио.

— Оставь меня в покое! — раздраженно оборвала его Софи. Она поднялась с кресла и исчезла в спальном отделении.