Сокол и Чиж

Ну вот, сколько раз обещалась себе молчать, а снова разошлась. И настроение окончательно опустилось за отметку «ни к черту». Так и расстались с Ульяшкой до понедельника – каждый с мыслями о своем, а я поехала на работу. Как-то неудобно было к Соколу на квартиру заезжать, чтобы переодеться и покушать, решила терпеть до сна. Поездку домой из-за бывшего я отложила на утро, впереди меня ждал долгий пятничный вечер, когда бар гудел и оживал как никогда, и я твердо знала, что Тимуру моя помощь не будет лишней.

– Привет, Фань! Ты рано сегодня! – окликнул меня бармен, как только я вошла в зал и направилась к подсобке. В помещении было пусто, появление завсегдатаев только ожидалось, и Сашка привычно возился с бутылками с выпивкой, выставляя их в нужном порядке и наполненности на стеклянную витрину.

– Привет, Саш! Не поверишь, по работе соскучилась!

– Рассказывай, красавица, – парень засмеялся, и я невольно улыбнулась в ответ, снимая шапку и расстегивая пуховик. Все-таки приятно, когда тебя называют красавицей, пусть и говорят это сто раз на день любой особе женского пола. – Уже неделю без выходных. Завела бы наконец парня, глядишь, и скучать бы не пришлось.

– Уж кто бы говорил…

– Так я тебя жду, Фань! А ты у нас объект жутко несговорчивый. И вообще – кусачая недотрога.

– А ты не трогай, и я не буду кусаться.

Вот так с улыбкой и вошла в подсобку. Спрятав вещи в шкаф, переоделась. Если на смене был Александр, значит, и Райка крутилась где-то поблизости. Обычно официантка глаз не спускала с симпатичного темноволосого парня в тесной черной футболке, с татуированной от плеча до запястья рукой, вот и сейчас, что-то бросив ему на ходу, вбежала за мной следом.

– Привет, Фанька! А ты разве не уехала к родителям? Сегодня же пятница? – выпалила в две секунды.

– Завтра, – я неопределенно махнула рукой. – Да и деньги нужны.

– Вот и отлично! Поможешь со столиками? Сегодня вечер ожидается просто феерический! Наши играют в четвертьфинале с болгарами, на первой линии обороны Самойленко, так что Тимур ждет полный бар. А тут еще Ромка задерживается, и я одна на весь зал!

Это была не очень хорошая новость. Обслуживать клиентов я не рвалась, но и не отказывалась, а вот домой предпочитала уходить пораньше. Все же бродить поздним вечером по городу девушке одной – мало приятного, а бар часто работал за полночь, и официанты покидали заведение последними. Ну да делать нечего. Сами знаете, не студенту перебирать харчами и заработком. Я пообещала Райке помочь, понадеялась на щедрых клиентов и принялась за работу.

Сначала я помогала дяде Жоре – нашему повару, готовить на кухне нарезку. Потом мыла посуду. Потом обнаружился дефицит туалетной бумаги, и я, как самый младший сотрудник бара «Маракана», сгоняла в ближайший супермаркет и притащила целую коробку. Снова сгоняла за освежителем воздуха. Потом терла столики, натирала пепельницы, поливала цветы, проверяла меню. А потом мы с Райкой покурили на крыльце. Точнее она покурила, а я так, рядом постояла. Но с удовольствием! Потом мы, как две вышколенные гончие, носились по залу, встречая клиентов.

– Здравствуйте! – грудь вперед и улыбка в пол-лица. – Рады вас видеть в нашем кафе-баре «Маракана»! Будете делать заказ?..

– Здравствуйте! Первый раз у нас? Рады видеть… – И через полчаса: – Вам повторить?

– Здравствуйте! Пиво? Конечно! Для вас большой выбор. И закуски! Одну минутку…

Весь вечер бар заполнялся людьми, а к началу матча и вовсе набился под завязку. Еще немного, и от болельщиков будет не протолкнуться.

– Тимур, ты как хочешь, а я до полночи не останусь.

– Анфиса, не канючь. Я тебя отвезу.

– Не ври, сколько раз уже отвозил. Сейчас наши продуют, и ты с горя с дядей Жорой напьешься!

– Да ни за что! Типун тебе на язык! 1:0 – еще ни о чем не говорит. Впереди второй тайм!

– Значит, выиграют, вы на радостях выпьете, а я у тебя тут сдохну!

– Плачу вдвойне!

– То есть к моим трем копейкам еще три? Очень смешно, Тимур! Не-а, я домой хочу.

– Ладно, молодежь, живи. Рома звонил, вроде обещал скоро быть.

Райка. Откуда только взялась?

– Фа-ань! – подлетела из зала. – Куда пропала? Не успеваю! Обслужи компанию за шестым столиком! У меня два заказа горят!

– Видишь, Чижик, что творится? Еще один столик обслужишь?

– Тимур, десять вечера уже…

– Ну, Фанечка-а… Ты же знаешь, как тебя клиенты любят. Так и быть, оплачу вам с Раей такси.

– Ыыы, хорошо!

Уже на полпути чуть не споткнулась, заметив за нужным столиком Сокола в компании незнакомых девушек и парней. Странным образом, в приглушенном свете зала вся компания выглядела немного старше обычных студентов. Или это я не привыкла разглядывать Сокольского вне университета? Или тому причиной футбольный матч? Неважно. Сейчас на парне была рубашка под цвет глаз, модная челка падала на глаза… ах, да, на коленях сидела девушка. Скажите пожалуйста, какая неожиданность.

А впрочем, мне-то какое дело? Главное, помнить об уговоре. До него бы я Сокола вообще в упор не заметила, ну, вы понимаете.

Подошла, выпятила грудь, растянула губы в профессиональной улыбке и спросила, чего, собственно, господа желают? Оказалось, пива, креветок, легких закусок, тройку коктейлей для девушек… и победу в сегодняшнем матче. Ничего необычного. Пообещала исполнить! Сокол ожидаемо и бровью не повел. Отлично! Молча пошла обслуживать заказ.

Через двадцать минут наша команда забила гол, и бар взорвался криками! Мы с Райкой снова, как гончие, понеслись между столиками.

– Вам что-нибудь принести? А вам? Конечно, есть! Буквально две минуты! Ура-а-а…

Еще через десять минут нашим футболистам опять улыбнулась удача, счет стал 1:2, и красотка слетела с колен Сокола. Кажется, парень и сам не заметил, как смахнул девушку с рук, вслед за друзьями вскочив с места. Вот она, любовь страшной силы! К футболу, ага! Я в этот момент как раз проносила к соседнему столику пиво и чуть не уронила поднос, когда девица «выпала» из-за стола. Чтобы замять неудобный момент, бросила полупьяно через плечо:

– Чего смотришь? Один «Лонг-Айленд» принеси! И скажи бармену, пусть льда кладет меньше! Не люблю, когда на мне экономят! Надеюсь, не придется ждать полчаса?

Я постаралась поторопиться. Вспомнила отвергнутую Ольку Грачеву, и вдруг жалко девчонку стало. Дуреха, на что надеется? Видно же, что она парню нафиг не нужна. Так же, как подружки его друзьям. Хотя, может, это я в этой жизни чего-то не понимаю? И это у меня все плохо, а у них отлично? Молодые, здоровые, спарринг-секс, все дела. И разошлись довольные, как в море корабли, каждый к своему фарватеру. Эх…

Сашка был занят под завязку. Над стойкой бара висела плазма, толпился народ, так что пришлось, не дождавшись бармена, сделать коктейль самой, и очень постараться не испортить. В баре неожиданно стало так тихо и напряженно, что даже я замерла.

Ясно. Последние минуты матча, опасная игра у ворот, напряженный момент… Кажется, сейчас будет взрыв.

Взрыв. Урааааа! Наши победили! Блииин, ну зачем так орать?

Я лихорадочно трясла шейкер и улыбалась клиентам. Вот только обнимать меня не надо, и тискать тоже! Интересно, я сегодня домой попаду? Надо было соглашаться с Тимуром не только на такси, а еще на кило черного шоколада и неделю оплачиваемого отпуска.

Когда вернулась к шестому столику, девица снова вылезла к Соколу на колени и хихикала, он лениво потягивал пиво из бокала, а его друг подзывал меня рукой.

– Вы что-то хотите? – вежливо спросила у парня, поставив перед девушкой на стол коктейль. Скалиться уже не было никаких сил.

– Хочу. Двойной «Ржавый гвоздь» и тебя, малышка. Может, присядешь? – парень раздвинул ноги, подмигнул и хлопнул себя ладонью по паху. – Покатаю.

За столом раздались смешки.

Ну, началось. Все ясно. Кто-то здесь явно перебрал. Вот почему не люблю задерживаться до закрытия и обслуживать поздних клиентов. Среди них всегда найдется какой-нибудь идиот, который обязательно испортит настроение.

Я постаралась ответить в духе персонала модного заведения – то есть крайне вежливо. А вот «выкать», глядя на гнусную ухмылочку наглого типа, расхотелось совсем. На случай неожиданной активности посетителя, работники всегда могли рассчитывать на вышибалу Толика. Так чем я не работник?

– Спасибо, не думаю, что мне будет удобно, сидя у тебя на коленях, обслуживать других клиентов. Тем более на чем там кататься-то? – привстав на носочки, заглянула за столик. – На ржавом гвоздике? Если честно, и того не вижу.

Видимо, я сказала что-то смешное, потому что компания рассмеялась. На Сокола я не смотрела.

– Ой, напросишься, девочка… – парень не выглядел расстроенным. Совсем напротив. Дернув на плечах куртку, наклонился ближе. – Люблю строптивых. Хочешь поиграть?

– Макс, кончай, – вдруг равнодушно отозвался Сокол. – Не заводи девчонку.

– Ну, с такой, может, и кончу. Поздно, Тёмыч, я уже отчалил навстречу своему счастью! – И снова мне: – Это ведь ты сегодня в спортзале вскарабкалась на канат? Хорошо смотришься снизу, малышка, я заценил!

И заржал. Вот же козел! И другие заржали! Так и захотелось их всех чем-нибудь крепко огреть! Я даже папку для заказов выудила из-под мышки и стиснула перед собой в руках. Ну, кто первый?

Видимо, не только я почувствовала неладное, потому что подруга Сокола вдруг заканючила:

– Артем, я устала и напилась. Рассчитайся за нас с официанткой и пошли отсюда! Давай к тебе? В прошлый раз мне все понравилось. Как насчет того, чтобы вдвоем отметить выход в полуфинал? Я уверена, котик, нам с тобой пора уходить.

Что?! Уходить? Уже? То есть… А как же я?! Возникший перед глазами знак вопроса затмил собой даже «котика».

Пришлось прижать папочку к груди и бочком, бочком подтопать к парочке ближе, пока остальная компания продолжала развлекать себя смехом. Пробубнить как бы между прочим, но заметно погромче:

– Вот-вот. Официантка тоже человек, и тоже очень хочет домой.

– Ну вот, видишь! – тут же отозвалась девушка, которую, кажется, я опрометчиво поспешила жалеть.

Сокол взглянул на меня, я на него. Снова на меня – я ответила тем же. Сверкнула глазами: мол, лишишь спального места, остроклюв – убью! Потом воскрешу и еще раз пристукну. Сковородкой, с которой ты мою ветчину сожрал!! Не я первой скрепляла сделку рукопожатием.

– Не получится, Зая, – парень развалился на стуле. – Не сегодня. – И девицу с рук – брынь на соседний стул, а сам мордахой к друзьям. Типа – отвали, черешня, у нас тут вообще-то футбол!

Но если бы в жизни все решалось так просто, у меня обязательно была бы своя комната, а Сокольский не боялся бы ранить отца. Вот и Черешня сдаваться не собиралась. Ну еще бы! Я бы на ее месте тоже обеспокоилась такому внезапному охлаждению к своим прелестям. Девчонка была яркой раскраски – высокая и симпатичная, чего уж там.

– Это почему же? – повисла на руке Сокола, хлопая того по плечу. – Ну же, Артемка, не ломай кайф, – скривила мордочку, – я неделю ждала! Что случилось-то?

Парень заюлил. Ломать кайф ему и самому вряд ли хотелось, особенно, когда перед глазами усиленно «дышал» бюст, который скромницы обычно прячут в высокое декольте, но лично меня этот факт ни капли не волновал! Уж я-то точно не собиралась после такого длиннющего дня гулять бездомной дворнягой по зимнему городу!

– Вика, солнце, не могу, извини! – как от души оторвал. – Совсем забыл. Сестра в гости приехала, ночует у меня. Боюсь, не поймет.

– Старшая? – выдохнула девушка. Неужели с уважением, или мне показалось?

– Да какой там, – Сокол в ухмылке растянул уголок рта. – Мелочь троюродная, сопливая. Школу закончила, а все никак с пупсами не расстанется. Спит в пижаме с Микки-Маусом и плюшевых носках.

Что? Да откуда он зна…

– Навязалась мне на голову, теперь не выгонишь.

– А если ее на кухне запереть? – оживилась Вика-Зая. – У тебя же там диван есть?

Че-го?!

– Не получится, – вздохнул «братец». – Она у нас того, – покрутил ладонью у виска, – лунатик. С красными глазами барабашек по ночам ищет, как Ван Хельсинг нечисть. Может и в окно сигануть, если на ночь к кровати за косу не привязать.

– Ненормальная, что ли? – впечатлилась подруга.

– Ну зачем же. Так, с придурью немного. И главное, это не лечится. Разве что осиновый кол…

Рррр…

– Р-расплатитесь! – вдруг рявкнула я. Вот сама от себя не ожидала. Схватила ручку, сделала с холодной миной подсчет и брякнула чек на стол. – Я закрываю заказ и ухожу!

– Почему? – Девица странно покосилась, а Сокольский, гад, заулыбался крокодилищем. Полез в карман за деньгами.

– Потому что у меня работа вредная!

– Столько хватит? – великодушно отвалил официантке «на чай». И добавил, запустив руку с купюрой в мой карман: – Вот держи еще, мелочь, на молоко!

Что-о?!

Ну все! Шутки кончились. Вот вернусь домой – спалю вражине хату дотла!

– Анфиса, ты куда?

– Все, надоело! Я увольняюсь!

– Ясно, – кивнул Тимур. – План перевыполнен, победа за нами, пора вызывать такси? – сгреб деньги с барной стойки в карман и растянул с Сашкой улыбку на двоих.

– Именно! – и почему я сегодня так всех веселю? У меня что, на лице сидит клоунский нос? Или брови сползли на щеки?

– Только попробуй, Санчос! – наставила палец на бармена, с серьезным видом протянувшего мне чупа-чупс. – Сам за туалетной бумагой бегать будешь, понял! На костылях!

– Так я ж из чувства солидарности, Фань! Врачи говорят – глюкоза при стрессах полезна. Слопаешь, глядишь, снова человеком станешь.

– Да идите вы! – развернулась, махнув хвостом.

– Фаня, ты что? Уже домой? – окликнула в спину Райка, когда я, рассекая лбом толпу, как ледокол «Октябрь» воды Антарктики, натянув шапку и пуховик, проплыла-пропыхтела мимо девушки к выходу.

– А черт его знает! – бросила честно. – Вроде как домой, а вроде и нет.

– Как это?

– А вот так! Разве у Чижика может быть хоть что-то, как у нормальных людей?

Сказала и хлопнула входной дверью, отодвинув с дороги вышибалу Толика. Хорошо хоть не ногой.

– Р-раступись!

Но как только оказалась на парковке, оглянулась и увидела вокруг себя темную снежную ночь, неожиданно сдулась как шарик и вздохнула, роняя сумку с плеча. Вдруг ужасно захотелось оказаться дома рядом с мамой.

Вот они! Шашечки!

– Э-э-эй!

Автомобиль мигнул фарами на взмах моей руки и подъехал ближе.

– Машину заказывали?

Я кивнула. Попробовал бы Тимур не заказать при такой-то кассе. Вот сейчас такси меня отвезет, а потом уже и Райку по месту назначения доставит, все равно ведь в разных районах живем.

– Конечно! – уверенно влезла в салон и притихла. Как только назвала адрес и за окном замелькали дома, фонари, и желтые зрачки светофоров, раззевалась не на шутку, как сонный кашалот. Ох, до чего же спать хочется! Кажется, гораздо сильнее, чем палить Сокольскому хату. Он, конечно, бабник и гад (такой же, как его дружки!), но матрас у него зачетный, да и квартира уютная. При мысли о подушке в груди приятно защемило, как у Горлума при виде кольца Всевластия. Моя прелесть! Вот сейчас приеду, приму душ, пока хозяина нет, и каааак завалюсь спать до шести утра! Потому что в семь-то у меня уже автобус!

А еще есть хочется – жуть! Надеюсь, про молоко Артем пошутил. Потому что если нет, то… Ладно, потом подумаю, что я с ним такое страшное совершу!

– Переулок Федосеева, девушка. Приехали.

Я зашевелилась. Уже? Надо же, чуть не уснула. Дернула за ручку – заперто.

– С вас за проезд.

– Чего? – опешила.

– Обычный тариф плюс десять процентов ночных. Итого… – и бац сумму! Озвучил, значит.

– А разве Тимур не договорился, что сам оплатит?

Мужик обернулся и глянул косо. Ну и типчик! Волан-де-Морт с усами!

– Кто такой Тимур?

– Ну, Тимур! Хозяин кафе-бара «Маракана»! Откуда вы меня подобрали. Он сказал, что вызовет такси.

– Вызов был, оплаты не было. Конечный адрес действительно не тот, что был в заказе, но кто вас, ночных пассажиров, поймет. Первый раз, что ли.

– Ну вот, видите…

– Так, девочка! Только не пытайся меня развести на деньги! – и этот рычит. Развернулся и кулачище на спинку сиденья хрясь! Брови к переносице хмысь! И ни одного сомнения, что зло проснулось. Жаль, не знаю заклинания, как материализовать волшебную палочку, а то бы защищалась. – При муже или жене один адрес называете, мне – другой, а я с вами всеми играть должен?

– Да я правду говорю! – попробовала объяснить подозрительным писком. – Хотите, позвоним ему прямо сейчас? Он точно…

– Не хочу! Я с тобой полночи по городу кататься не собираюсь, мне работать надо! Так, уважаемая, будем расплачиваться? Или я вызываю подмогу? Учти, у нас контора солидная, все по-серьезному. Не понравится, могут и накостылять, не посмотрят, что в юбке. Вас – молодых да наглых – только так и нужно жизни учить!

Ну и дене-ек. И почему я не удивляюсь своей бестолковости? Ведь действительно села и не спросила. Так кто же мне виноват?

– Не надо никого звать, я расплачусь, – потянула сумку на колени и полезла за кошельком.

– Во-от. Другое дело.

– Зря, что ли, целый вечер впахивала на празднике чужой жизни, – вздохнула. – Как раз на такси заработала.

– А вот это меня уже не интересует.

– Кто бы сомневался.

Пока шла к подъезду и поднималась пешком на седьмой этаж, все думала: интересно, это только я одна такая невезучая на весь белый свет Чижик, или еще похожие дурищи есть? Так хочется хоть кому-нибудь поплакаться в жилетку, чтобы тебя выслушали и пожалели. И я поплакала немножко, как настоящий оптимист, пока никто не видит. Нет, правда, утерла кулаком слезы. В конце концов, я же живой человек, а они все надо мной смеются. Даже таксист.

Не стала я лезть под душ. И ужинать не стала. Просто разделась, надела любимую пижаму с Микки-Маусом, плюшевые носки, достала из-под кровати матрас и улеглась спать. Утро вечера мудренее, чем не про Фаньку сказ? А Сокол, ну что Сокол. Не быть нашему прЫнцу Иванушкой-дурачком – вон каким красавчиком развязным в баре сидел в обнимку с принцессой-лягушкой. Такие даже в сказках высоко летают. Надеюсь, хоть свет догадается не включать, когда вернется, довольно с меня издевательств.

Подумала, и тут же уснула, коснувшись щекой подушки.

POV Сокол

– Вика, зая, посмотри на парочку за соседним столиком и на нас. Улавливаешь разницу?

– Хм, не очень. А что?

– А то. Они по жизни вместе, а мы – нет.

– Не понимаю. Артем, ты к чему ведешь?

– К тому, что в прошлый раз у нас с тобой проблем не было, а сегодня, кажется, будут.

– Ты такой смешной… – и снова эти кокетливые ужимки, которые я терпеть не могу.

– Да неужели? И почему я считал тебя понятливой? Ты весь вечер лезешь на меня, как будто страдаешь от чесотки, а я единственное средство спасения. Я говорил, что не люблю этого? Солнце, тебя что, трахнуть некому? Я уже сказал «нет», хватит меня уламывать, я не девочка.

– Что?!

Слава богу, с колен вскочила и руки с шеи убрала.

– Извини, заяц, но квартиру искать не стану – устал как черт. А из романтики холодных подъездов уже вырос, не вставляет.

– Да я думала, ты сам не против!

– Да вроде нет. Был. Слушай, Вика, мы же взрослые люди, давай не будем играть в игру «этот бамбино мой». Ну, не случилось на этот раз, случится в другой. Не я первый, не я последний. Хочу то, хочу это – с такими капризами не ко мне, сама понимаешь. Я тебе показал разницу.

– Придурок! – сказала зло, но тихо. Значит, завтра сама позвонит.

Пришлось встать, остановить и приобнять за плечи.

– А вот теперь прощаемся. Потому что я, зая, могу и вспылить. Ясно?

Ушла. И подругу забрала. Макс обиженно дернул губой.

– Не понял. Сокол, ты чего? – спросил удивленно, разведя руками. – Какого черта?

Если бы я сам знал. Вдруг достала, и все.

– На хрена ты вообще баб позвал, Титов? Договорились же футбол смотреть.

– Так скучно вроде, Тёма, без девочек, не? Раньше ты не был против совместить приятное с полезным, так почему сейчас обломался? У меня вообще-то на Светку были планы.

– Твои планы, Макс, сейчас штаны порвут. И не только на Светку. Вали, догоняй! Может, на троих сообразите, а я домой, – сняв куртку со спинки стула, потянулся к бокалу с пивом и одним махом допил. – Пока.

Чертов день! Пиво, друзья, отличный футбол, но даже в баре не получилось расслабиться. Еще эта Чиж. Откуда только нарисовалась? И что за дурацкое место работы для такой девчонки? Не помню, замечал ли я ее раньше в «Маракане»?

Пока пробирался к выходу, случайно зацепил плечом незнакомого парня. У того из рук выскользнул бокал. Упс. Бывает. Качок поднял голову:

– Эй, ты! Смотри, куда прешь, мудак! Здесь приличные люди отдыхают, а не всякая…

Пришлось врезать. Сильно. И еще раз. Вмешались друзья, но Макс помог. Вроде полегчало. Сейчас бы я, пожалуй, не отказался наклонить Заю даже в подъезде.

– Только не за руль, Сокол, не дури, – остановил друг, когда вышли на улицу, я вытер снегом костяшки рук и шагнул к машине. – Возьми тачку. Кажется, мы и правда с тобой сегодня перебрали. Ну бывай!

– Шеф, свободен? Переулок Федосеева.

– И ты тоже? – удивленно обернулся усач, заводя мотор. – Только что чудачку одну на Федосеева отвез. Представляешь, сама зелень сопливая, а туда же, платить не хотела. Придумала какого-то Тимура, но я-то свое стряс до копейки. Надеюсь, с тобой мы сразу договоримся об оплате вперед?

В квартиру вернулся поздно и сразу почувствовал, что Чиж дома. Странное чувство, незнакомое, как будто стены ожили. Зашептали, зашелестели при моем появлении, сообщая, что я больше не один. Может, именно об этом чувстве говорил отец, забрасывая меня вопросами о моей девчонке?

Точнее, о моей девушке. Смешно. Как вспомню это чудо на канате… Чуть не убил Лешего, когда узнал, откуда оно в моей квартире взялось. До сих пор на заднице синяк, кому рассказать – засмеют. Но как же вовремя и удачно. Лучше уж Чиж, чем будущая сводная. У Сусанны хватка железная, своего не упустит. А у отца больное сердце в анамнезе, и куриная слепота с дурью к хищной бабе. У каждого своя жизнь, и лучше бы сгладить углы.

Я разулся, снял куртку и вошел в комнату. Чиж уже спала на матрасе. Свет мягко падал на свернутую клубком девчонку, и вдруг подумалось, как быстро она освоилась в чужой квартире. Как будто уже жила здесь. Так почему меня это факт не задевает? Где знакомое раздражение при виде ночных гостей? Сколько раз я сам взашей выгонял своих приятелей, желая остаться один? Неужели все дело в чертовой Илонке?

Да, именно. Я вспомнил, как однажды в отцовском доме она пришла ко мне в спальню, и скривился. Тогда я был пьян, сейчас – тоже. Но недостаточно пьян, чтобы, улегшись в постель, еще раз не спросить себя: какую чертову игру я затеял?

Нет, определенно, чтобы избежать глупых мыслей, пора спать.

Ночью снился подъезд и Зая. Неважно, какая из них, я все равно не видел лица. Вот только волосы у Заи были непривычной длины и мягкие на ощупь. Не помню, чтобы трогал такие. И голос отдаленно чей-то напоминал.

Когда проснулся утром, зимнее солнце светило в комнату, а постель Чижа была убрана. На этот раз стены снова подсказали мне, что я в доме один. Странно. Я не спросил девчонку, чем она намерена заниматься в выходной день. Но если решила не надоедать хозяину, так это же отлично!

Откинув одеяло, поплелся на кухню. А вдруг Чиж и сегодня что-нибудь приготовила? Вчера мы с отцом в три счета умяли гренки на зависть Сусанне, и желудок требовал повторить праздник.

Нет, пусто. Лишь записка на кухонном столе и деньги.

А внизу рожицы. У меня даже глаза полезли на лоб от такого художества.

Что за…

Чего?!

POV Чиж

В субботнее зимнее утро в любом дворе любого городка жизнь начинается чуть позже обычного. Вот и в этот выходной день в родном дворе дома родителей стояла относительная тишина, и к подъезду я кралась, как к городской черте полевая мышь. Не отсвечивая в окна соседей физиономией и низко натянув шапку на глаза.

Причиной такого странного поведения с моей стороны был бывший парень – сосед по лестничной площадке и первая любовь. Точнее тот факт, что в эти выходные он тоже гостил у родителей и сейчас находился поблизости. Чтобы с ним не встретиться, я была готова на любые уловки, даже стать Человеком-Невидимкой или Бэтменом влететь в окно. С меня с лихвой хватало наших встреч в университете и многозначительных взглядов: «Вернись, я все прощу». И если в большом городе мне казалось, что факт расставания для нас обоих очевиден, то в родном городке память бывшему со странным постоянством изменяла, и он снова и снова донимал меня встречами и выяснением отношений. А вернее сказать – доставал «настоящим чувством», которое по его твердому убеждению, три ха-ха, всегда принадлежало Анфисе Чижик.

Я вошла в подъезд, взбежала на носочках на третий этаж и заскреблась в знакомую дверь ключом. Войдя в родной дом, притворила дверь за собой, и только когда щелкнул замок, негромко окликнула родителей:

– Ма-ам? Па-ап? Вы где? Это я!

В прихожей вкусно пахло едой, на кухне негромко бубнил телевизор… Скинув с плеч пуховик и сбросив сапоги, я отправилась навстречу запахам.

– Анфиса! Дочка! Ну наконец-то приехала! Иди скорее ко мне, моя девочка, я тебя обниму! – выдохнула мама, встречая меня крепкими объятиями с поцелуем. Развернув перед собой, в две секунды ощупала и осмотрела на предмет целостности, и вновь прижала к себе.

Как же я люблю возвращаться домой!

– Привет, мам!

– А щеки-то, щеки какие с мороза холодные! Фанечка, ты замерзла? Где твой шарф? Почему так легко одета? Ты что, похудела? А ну-ка свитер подними! Конечно, и футболку не поддела! И глаза блестят. Ты случайно не заболела, доча?

– Да не-е! – я засмеялась и сама крепко-крепко обняла маму. Неважно, что я чувствую в душе, и вообще, что за кавардак творится в жизни. Мам нельзя огорчать, им за нас вдвойне больнее. Если у нас на сердце трещинка, то у них – разлом. Если царапинка, то у мам – живая рана. Вот побуду рядышком, напитаюсь любовью, а потом снова пойду в большую жизнь оптимистом. Мамы они умеют все по полочкам расставлять.

– Фанька, ты чего? – удивилась родительница, посмеиваясь. – Соскучилась? – в детстве я вообще висела на ней, как паук. Да и на отце тоже.

Я кивнула:

– Еще как! Ма-ам, а чем так вкусно пахнет? – прищурила один глаз, заглядывая в любимое лицо. – Неужели ватрушечки?

– Они самые, твои любимые. Хорошо, Фаня, что ты с утра позвонила. Я на рынок сбегала и вот… уже скоро испекутся. А пока давай-ка садись, покушай с дороги. Федя еще вечером суп с клецками на ребрышках приготовил. Как знал, что ты приедешь.

Ум-м-м. Люблю ребрышки! И папку люблю!

Руки вымыла, села за стол и заработала ложкой, как стахановец. Чаф, чаф. Нет, ну правда же есть хочется!

– А где папа-то?

– Да с Юрой уехали на рыбалку. Клев у них, видите ли, сезонный! Ну ничего, к обеду вернутся. А к ужину, может, и рыбка будет.

Мама нахмурилась, я тоже.

– Фаня, там к Юре с Диной сын приехал. Звали нас с отцом на чай, но мы не пошли.

– Я знаю. Он мне звонил.

– Ты смотри, – мама неприятно удивилась, а я чуть не укусила себя за длинный язык, – сколько времени прошло, а все никак не отвяжется. Может, дочка, мне с Диной еще раз поговорить? Как думаешь?

– Нет, мам, – я легко отмахнулась. – Брось! Не хватало еще вам с папой в наши дела лезть. Сами разберемся, подумаешь! Уже не дети.

С родителями бывшего родители дружили много лет. Вместе в дом заселялись, вместе детей в школу-сад водили, жили дверь в дверь. С нашим расставанием дружба между семьями поостыла. (Да что там, было время, когда упала до точки замерзания!) И все же сейчас отношения с соседями родители старались поддерживать приятельские. Да и кажется мне, что обе семьи еще втайне на что-то надеялись, но я эти надежды старалась категорически не замечать.

Ребрышки оказались такими вкусными, что я даже косточки погрызла. Мама как раз достала из духовки румяные ватрушки и смазывала их маслом, когда я встала из-за стола, подошла и крепко обняла ее со спины. Поцеловала плечо сквозь халат.

– Маму-уся.

Мама сразу напряглась.

– Фаня, у тебя точно все хорошо? – покосилась озадаченно. Провела ладонью по волосам. – Какая-то ты расстроенная.

Я постаралась изобразить непринужденность.

– Все просто отлично, ма! Учусь, работаю. Да я у тебя вообще умница!

– Ох, Фанька…

Мама засмеялась и сунула мне в рот кусок ватрушки. Я с удовольствием схрумкала.

– А как там Матильда Ивановна поживает? – спросила. – Кстати, все никак не найду время списаться с ней в «Одноклассниках». Она мне ссылку на новый турецкий сериал обещала дать, а нашей бабе Фисе – особую схему для вязания. Бабуля Роберту свитер вяжет на день рождения, только это пока секрет!

Господи, до чего же я врать не люблю.

– Да нормально поживает. Йогой занимается, в театр с подругами ходит. Не скучает! – И поспешила перевести стрелки на рельсах маминого внимания, пока та ничего не засекла. – Мам, а как ты посмотришь на то, что я возьму и перееду в общежитие?

– В общежитие? – мама, конечно, удивилась. – Студенческое?

– Ну да, – пожала плечами. – Знаешь, там весело. И вообще другая жизнь…

– Анфиса, у тебя что, появился парень?

Я даже рот открыла. То ли от удивления, а то ли от страха, что мамин рентген-луч все-таки засек неопознанный пернатый объект в опасной ко мне близости.

– Да нет. С чего ты взяла?

Теперь мама пожала плечами. Смутилась слегка.

– Не знаю. Наверно потому, что ты у нас взрослая совсем стала, самостоятельная. Возьмешь вдруг, выскочишь замуж, а мы с Федей и не заметим.

Я снова полезла к маме тискаться. Вот люблю обнимашки, хоть хлебом не корми!

– Ой, мам, перестань! Нужны они мне все – изменщики! Я вас люблю!

– Так не все же, Фаня, изменщики-то! – мама даже возмутилась, вступившись за сильный пол. Ну еще бы не возмутиться при нашем-то папе-однолюбе. – Есть и нормальные парни. Вон, Оксана Сусликова, твоя одноклассница, они с Женей Прохоровым третий год встречаются, и вроде дело даже к свадьбе движется. Да, не красавец с лица, но душой… Ты бы, может, обратила внимание на нормальных-то ребят. Ты же у нас девочка симпатичная.

Это мама меня жалеет. Все переживает, что я в душе по бывшему сохну, но ей не признаюсь. Подозревает незажившую рану. Мол, гордо страдаю, потому третий год и не встречаюсь ни с кем. Да нужен он мне! По нему тут полрайона сохнет, вырастили родители «лебедя». Нет уж, не тот у меня характер – в любви страдать. Да, было больно, очень больно, но вырвала с корнем и забыла. На грабли пусть другие наступают, а я свое в лоб уже получила. На всю жизнь урок запомнила.

А что касается Женьки с Оксанкой… Как по мне, так Сусликова та еще капризная мымра. Я б на месте Прохорова ее уже в каком-нибудь цветнике бурьяном закидала. Капризная и ревнивая до жути. А вот Женька действительно хороший парень, правда, скромняга и молчун.

– Мам, ты сейчас говоришь, как наша баба Фиса.

– Да? А что баба Фиса говорит?

– Говорит, что нечего молодой девчонке жить со старухой Матильдой. Что мне с молодежью гулять надо, на танцульки ходить, а не с бабками на кухне семки плевать. Что скисну как простокваша во цвете лет и через год буду носки на спицах вязать, как она.

– Это наша бабушка такое говорит?!

– Наша!

Я засмеялась и мама тоже. Значит, вопрос с общежитием можно считать решенным. Хорошо. Приеду, первым делом еще раз наведаюсь к коменданту, напомню о себе, а то девчонки из агентства что-то молчат.

– Фаня! Фаня приехала! Фаня!

Мелюзга, младшие сестренки ураганом промчались по квартире, вскарабкались на колени и повисли на плечах. Заглянули бесхитростно в глаза, тиская шею.

– А что ты нам привезла?

– Да, что ты нам привезла?

– Что?

– Что?

Вот так всегда, как все двойняшки, в два голоса.

– Девочки! – осадила сестренок мама. – Как не стыдно! – сказала с упреком. – Анфиса домой приехала, к своей семье, это мы должны ее встречать и угощать!

Но, конечно, я кое-что привезла девчонкам. Два киндера и апельсин брату. Чем богаты, как говорится.

– Фаня! Фаня!

– Да я это, девочки. Я! Только не вопите так громко, – попросила, – у нас же стены тонкие! Соседи услышат.

Но разве малышню утихомиришь? Слопали киндеры и давай жаловаться:

– Фаня, а нас Робик обижает.

– Да, обижает.

– Не играет с нами.

– Совсем не играет.

– И папе помогать не хочет!

– Не-а, – и мордашки такие обиженные, как у двух мопсиков.

Не удержалась, погладила обеих по волосам. Смешные зеленоглазки, всклокоченные, в пижамах. Совсем как я когда-то. Хотя из пижамы-то я до сих пор не выросла.

Посмотрела на маму.

– Мам, Кубик-Рубик там что, совсем зазнался, что ли? Чего это не помогает, не поняла?

Мама только рукой махнула.

– Ох, Фаня, эти мальчишки… У Роберта сейчас возраст сложный. Его от компьютера краном не оттащить. Какое там помогать! Уроки из-под палки. С девочками гулять не заставишь. За хлебом послать и то проблема. Одни игры на уме!

– Что? Да какой там возраст! Так, – встала из-за стола, – я пошла! Что еще за новости!

– Куда? – вскинулась мама.

– Куда?

– Куда? – запищали девчонки.

– В детскую, – свела брови, как Карабас-Барабас, и щелкнула сестренок по носикам. – Поздороваюсь с братом!

В спальню крались, как настоящие партизаны – на цыпочках, друг за дружкой по стеночке. Только остановились у дверей, девчонки тут же запрыскали смехом. (И почему все люди так любят делать гадости? Даже маленькие?) Пришлось повернуться и погрозить смешарикам пальцем.

– Тихо мне, жужжалки! Если сорвете операцию по воспитанию Робика – останетесь без няньки! – девчонки послушно закрыли рты ладошками.

А Кубик-Рубик подрос. Я не видела младшего брата три недели, но все равно соскучилась. В детстве я так любила играть с ним. Куда только не водила – и в садик, и в школу. Любуясь братом, осторожно убрала со лба отросшую челку, погладила затылок. Вот умеют же мужчины спать – беспробудно. Пусть и такие безусые. Точно ведь за мой компьютер уселся, как только родители уснули, и просидел до утра. А теперь отсыпается.

– Кошка, – тихонько позвала Николашку. – Давай сюда барби. Всех, что найдешь. Только тихо! Мышка, – обернулась к попискивающей от предвкушения гадости Мишель. – Тащи своего медведя, который с соской, и во-он тот розовый бант. Будем нашему Робику фотосессию делать!

– Фань, а если он рассердится? – спросила Николь, но ей тут же ответила сестра. Таким же заговорщицким шепотом:

– А если рассердится, мы папу позовем! И папа нас защитит!

Господи, и чему я только детей учу? А ведь старшая сестра должна быть младшим во всем примером.

Ай! Сколько того детства! Зато будет что вспомнить!

Малышня отреагировала молниеносно. Запыхтела, завозилась, отыскивая игрушки. Глядя на их старания, я подняла вверх большой палец.

Кубик-Рубик крепко спал, расплющив щеку о подушку и рыбкой открыв пухлый рот. Осторожно, работая как настоящий щипач-карманник, я вставила в рот брата соску, прицепила на волосы бант, подняла руку и всунула под мышку плюшевого медведя. Приподняв одеяло, уложила в ряд барби. Композиция получилась – просто зашибись, и у меня слезы текли от еле сдерживаемого смеха, когда отщелкивала брата на фотоаппарат телефона.

Как всегда гениального комбинатора подвела команда. Эх, профаны! Но я и сама больше не могла молчать, и когда Робик открыл сонные глаза, мы с малышней хохотали как сумасшедшие. Какие там тонкие стены и соседи? Кажется, нас слышали все!

– Если… если… если не будешь помогать родителям, Кубик-Рубик, и гулять с девчонками, я вот это, – и бац брату картинку-сюрприз под нос, – покажу всем! В… в…в… аххаха… контакте!

Девчонки только соли подсыпали:

– Хахаха!

– Ма-ам! – ух и кабанчик! Спрыгнул с постели – пол вздрогнул. Протопал рюмсающим топтыгиным к маме на кухню, забыв снять бант. – Мама, Фанька дура!

– Ну все, – ударили с девчонками по рукам, – теперь можно уезжать со спокойным сердцем. Такой компромат – закачаешься! Будет родителям помогать как миленький! И вам сопли утирать!

– Мы большие!

– Да, мы большие!

– Да кто бы сомневался!

Через полчаса мы с Робиком помирились, и я уже тискала брата за пухлые бока. А мелюзга так и вопила до вечера, вцепившись в меня жадными паучками – Фаня то, Фаня это. А я рисовать хочу, а я – смотреть мультики. Только папа и смог всех успокоить и уложить по спальным местам.

А потом мы с родителями пили чай на кухне, разговаривали, и я делала вид, что не замечаю бесконечных входящих звонков от неизвестного абонента, терзающих мой онемевший телефон. Разозлившись, и вовсе отключила средство связи и пошла спать. Но бывший не был бы бывшим, если б не догадался по визгу и смеху смешариков, что я дома, и не знал, как меня достать.

Только пришла в детскую и улеглась на своем диванчике – стал настукивать монеткой в стену, так, как мы перестукивались, когда были детьми. Да и позже, когда детьми уже не были.

Тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук.

Тоже мне радист, блин! А главное, знает ведь, что я помню все наши стуки и понимаю, о чем он «говорит».

Тук. Тук. Тук-тук-тук.

Черт! Да что ж ты не уймешься-то!

Прокравшись из спальни в прихожую, накинула куртку и вышла на лестничную площадку. Сказала хмуро, убедившись, что дверь за спиной заперта:

– Чего тебе?

– Привет.

Я промолчала. Здороваться с бывшим у меня давно пропало всякое желание.

Ничего, проглотил. Влез плечом между мной и дверью, оттеснил к стене. Ну-ну. Знаем, проходили.

– Анфиса…

– Достал! – не удержалась. Если бы могла, так и топнула бы ногой. – Еще раз спрашиваю: что надо? Зачем стучишь?

Не понравилось. Напыжил плечи, сунул руки в карманы джинсов, перекатился с хмурым видом с носков на пятки и обратно. Заиграл бицепсами.

Хорош, не спорю. Красавчик, и за фигурой следит. Только вот не ёкает внутри ничего. Умерло.

– Почему со мной не поехала? Я ждал.

– Не захотела, – ответила честно. – Да и с чего вдруг? Я что, должна?

– А почему бы и нет? Мы же соседи, знаем друг друга сто лет. Да хоть по старой памяти…

– Вот именно что сто лет. Только, помнится, этот факт не помешал тебе отказаться от меня. Так что сейчас, спрашиваю, понадобилось?

– Анфиса, перестань, – улыбнулся кротко и обаятельно – прелесть, а не парень. – Сама ведь все понимаешь. У мужчины должно быть в жизни время, когда он предоставлен сам себе. С этим просто нужно смириться, и все. Это – не навсегда!

Ну и хитрец. Да уж, догадаться несложно. Еще бы к самосознанию и стыду воззвал. И простил бы снисходительно дуреху бестолковую.

– Не-а, не понимаю. Не хочу понимать, с подобной жизненной фигней не ко мне. Но знаешь, я без претензий. Как подумаю, что могла уехать в другой город, другой университет, и никогда не узнать, какой ты, продолжать безоглядно верить – так в дрожь бросает. А сейчас мы чужие люди, и точка!

– Фаня… – вот же гад, еще и руки тянет! Пришлось отступить.

– Отстань, а? По-хорошему прошу! Ну сколько можно? У тебя своя жизнь, у меня своя. Забыто все.

– А если я скажу, что нет? Что я по-прежнему верю в наше будущее?

– Если ты так скажешь, то я отвечу, что поздно, и даже смеяться не буду. Потому что уже не смешно.

– Фаня, я виноват, – шаг вперед, и еще шаг. – Остался год, а я понимаю, что надоело. Пресытился. Скучаю. Все равно таких, как ты, нет, и дальше – только хуже. – И рукой по волосам провел, ласково так. Еле сдержалась, чтобы не ударить.

Сволочь. Достучался-таки. Разбередил душу. И не хотела, а сердце сжалось в старой боли предательства, даже слезы выступили. Выдохнула задушенно, выдавая себя:

– Если пресытился, значит, было вкусно?

– Не без того, – ну хоть честно. – Но кто не ошибался? Не всем быть такими сильными, как ты.

– Я? А что я? – от удивления нашла в себе силы улыбнуться. – О, я Геракл! Да! Каждый раз, когда тебя вижу, мышцы прокачиваю. Снова и снова повторяю, что не стоишь ты моего огорчения и плевать хотела!

– Но я всегда о тебе помнил, Чижик. Всегда! Если бы ты только захотела, я бы…

– Что? Ну что «ты бы»?.. – посмотрела бывшему в глаза. – Нужен ты мне такой пользованный, как… как… – захотелось сказать вот совсем грубость, но не смогла.

– Фанька, скажи, – прижал грудью к стене, задышал часто, – у тебя ведь нет никого? По-прежнему никого?

– Не твое дело.

– Нет, мое, – ответил упрямо, как всегда. И такой серьезный, вроде он мне одолжение делает. – Мое!

– Что? Хочешь на двух стульях усидеть? И рыбку съесть и… сладкий пряник?

– Хочу быть с тобой, дура. И буду! Только попробуй с кем-нибудь шашни закрутить, ты меня знаешь…

Ну вот, и этот обзывается. Может, я и правда не в своем уме? Иначе почему стою здесь и разговариваю с тем, кого столько раз клялась обходить стороной? Но сейчас он заикнулся о кое-чем важном для меня, и я напряглась. Да что там, меня так в жар бросило, что чуть не уронила красавчика на пол, когда отталкивала от себя.

– Только попробуй! Никогда не прощу!

– Фаня…

– И парень у меня есть! И личная жизнь! И он… он в сто тыщ раз лучше тебя, понял! Верный и надежный! – Эх, где бы еще такого найти? Но главное ведь бравада? А горечь потом проглочу. – Я ему даже снюсь каждую ночь! Потому что, как меня встретил, так и жить без меня не может! Не то что ты!

Смотри-ка, бывший прямо лицом побледнел – артист! Дернул губами:

– Вы спите?

– Нет, кино смотрим. – И добавила зачем-то: – Про барабашек и Буратино!

– Ты… Ты… – навис фонарем, сверкая глазами. Упер кулаки в стену.

– Ну давай, скажи, что я? Или кто я?

Не сказал. Успокоился, выдохнул, волосы растрепанные с глаз убрал. Заулыбался ехидно.

– Не умеешь ты врать, Чижик. Нет у тебя никого. Я бы почувствовал. Ты моя, Фанька…

Вот верите – слов для ответа не нашла. Только кукиш увесисто под нос сунула и дверью за спиной хлопнула.

Хрен тебе, а не Фанька!

Прошла мимо родительской спальни, постояла, послушала, как похрапывает папка, и вернулась к себе. Забравшись в постель, притихла. Сон никак не шел, в голове крутились разные мысли, вспоминалась юность и первые поцелуи… то, как я была счастлива когда-то – глупая, влюбленная в соседа-мальчишку школьница, и снова отчаянно захотелось реветь. Да что там реветь – выть! Неужели действительно нет на свете любви – верной и настоящей? Теплой, солнечной, надежной? Неужели чтобы стать счастливой, нужно прощать и понимать? Жертвовать во имя чужой прихоти? А как же я? Как же мое сердце? Ведь оно чувствует и болит.

Всхлипнула раз, всхлипнула два… Если сейчас не почитаю чего-нибудь про любовь – точно разревусь и окончательно разуверюсь в этом чувстве. Утерев нос, решила плюнуть на соседа и включить телефон. Там у меня книжече-е-ек – тьма! И половина о любви! Я как раз не дочитала сцену схватки капитана Джона с Кривым Биллом за жизнь своей возлюбленной – прекрасной маркизы Габриэль. Красотку едва не похитили пираты, когда сегодняшним утром междугородний автобус затормозил у дома моих родителей.

Всхлип. Всхлип. Э-эх… Еще раз вздохнула, включая кулридер и нужную закладку.

Тю-у, я разочарованно заморгала, увидев входящий звонок. В такое-то время суток? Пришлось сесть в кровати и спросить шепотом:

– С-сокольский?

– Ну наконец-то! – облегченный выдох, и вместо приветствия: – Ты где, Чиж? Почему телефон в отключке? Сбежала? Мы так не договаривались! – и голос, главное, такой сердитый, что сразу захотелось возмутиться.

– Вот еще. Не дождешься!

– Тогда где? Ты время видела? Почему не дома?

– Не твое птичье дело! – Да, невежливо, но Сокол после выходки в кафе на вежливое и не заслужил.

– Я в «Маракане», если что. И тебя здесь нет.

Ну и логика у этих мужчин! Никакой фантазии. А может, я в Таиланд рванула, или еще куда. Сам-то наверняка с дружками в баре сидит. Субботний вечер, девочки, все дела. Кажется, вчера я ему здорово планы расстроила. Даже странно, что обо мне вспомнил.

– Конечно, нет! – ответила не менее сердитым шепотом. – У меня вообще-то выходные и личная жизнь! Имею право!

– Да? А чего тогда ревешь, если личная жизнь? Чего шмыгаешь в трубку? Не клеится? Эй, ты там что, не одна?

– Слушай, Сокольский, – пропыхтела возмущенно. – Ты еще бинокль в телефон сунь! – Вот точно «совсем офигел» – это про тебя. Не много ли личных вопросов в половину первого ночи?

– Значит, одна. Была бы с кем-то – трубку не подняла.

А чего мы такие довольные, интересно? Злорадствуем? Мало он мне вчера свой трофей длинноногий демонстрировал, так решил и здесь укусить, везунчик. Незаметно для себя сползла с дивана и встала посреди спальни, уперев руку в бок.

– Да какое тебе дело вообще? Шерлок, блин! Да ты радоваться должен, что меня нет! Такая возможность уделить внимание Заям! Лучше бы моментом воспользовался, принц дятлов, пока сестра-лунатик в бегах за нечистью! А то смотри, я сделку прерывать не собираюсь! Мне жить негде!

– А раньше ты не могла сказать про личную жизнь? Договаривались же предупреждать! Хоть бы телефон включила, три часа названиваю в глухую рельсу! – и запоздалое: – Кто-о?!

Я почему-то промолчала, а Сокол выдохнул. Сказал уже спокойнее:

– Значит так, Чиж – ты будешь сегодня в квартире, или нет? Ты права, у меня на нее планы. Краткосрочные.

– Нет.

– Отлично. Где ты? И смотри не ври. Меня интересуют «рабочие моменты», а не твоя личная жизнь.

– Я у родителей. Приеду послезавтра утром. Могу с автобуса сразу на учебу, чтобы тебе глаза не мозолить. Так что увидимся только в понедельник вечером. Точнее – днем. В баре же выходной…

– Все сказала? – и снова усмешка из голоса пропала. Интересно, почему?

– Все. А что?

– А то! У меня в квартире были гости. Точнее гостья. Я уезжал по делам, а когда вернулся – все пропахло духами Сусанны. Наверняка воспользовалась ключами отца. Я ей матов по телефону нагнул, только толку-то? Ясен пень, прошерстила по углам. Она была, а тебя, Чиж, – не было! Я с кем сделку заключал?

– Так я же…

– Так я же, – передразнил меня Сокол (вот же гад!). – Обиделась, да? Картинки глупые вздумала рисовать? Еще одна истеричка, терпеть таких не могу!

– Знаешь что?

– Что?

– Вот если бы ты оказался сейчас рядом, Сокольский, я бы тебе с целью мозги поправить так в ухо двинула, чтоб ты не встал! Без всяких истерик. Лучше скажи, что от меня нужно. Хорошо, я приеду завтра вечером.

– Утром. Ты должна быть у меня утром, желательно к шести. У отца завтра дела в городе, он с пяти утра на ногах, так что с подачи Сусанны как пить дать к восьми заявится с проверкой. Похоже, у них там в отношении меня разработан настоящий план «Барбаросса». И сама понимаешь, против тех доводов, которыми обрабатывает отца Сусанна, мне крыть нечем. А ты, помнится, за порядком следить обещалась и функцию девушки выполнять – так вперед к обязательствам, Чиж! Я срач не люблю и отец – тоже!

Чего?! Снова села на диванчик. Чтобы не разбудить брата, прикрыла рот ладонью.

– Ты с ума сошел? Мне же автобусом добираться больше двух часов! Если сяду на тот, который отправляется в половину шестого утра – в городе буду к восьми. Потом к тебе от вокзала добраться еще полчаса. Сейчас почти час ночи. Сокольский, ты надо мной издеваешься, что ли? – изумилась.

Пауза и глухое, очень мужское:

– Нет.

– А мне почему-то кажется, что да.

– Хорошо, Чиж, я сам тебя заберу, только не ной.

– То есть? – притихла у трубки. – Как это? – винтики в голове затормозили.

– Очень просто! Сейчас приеду. Называй адрес.

– Постой… Куда приедешь? Ко мне в Гордеевск, что ли? – спросила оторопело. Ну и шутки у Сокола. – Ты что, пьян? – усомнилась в трезвой мысли парня.

– Если бы. Как тебя встретил, так хрен знает, что в моей жизни творится!

– Эй, вообще-то я тут ни при чем!

– Да-а?! А кто ко мне в постель зайцем пробрался? Таращился на мой зад?

– Ты! Пф! Да знаешь что!..

– Что?

– Ничего! А как же твои краткосрочные планы? – усовестившись, решила снизить обороты. Как ни крути, а уговор есть уговор. Сама виновата.

Сокол вздохнул. Я вот прям почувствовала, как крепко он меня уважает. Мог бы, задушил от силы чувств.

– А мои планы, Чиж, – прорычал недовольно, – останутся на твоей совести. Так я еду?

– Постой, а-а что я родителям скажу?

– Не знаю. Придумай что-нибудь.

– Я не могу, – закачала головой. – Они же у меня нормальные люди. Если скажу, что вот прямо сейчас возвращаюсь в город – тому должна быть веская причина, ты же понимаешь.

– И что предлагаешь?

– Хм, не знаю. Может, все-таки отложим твой приезд до утра?

– Слушай, Чиж, давай честно. Мне за тобой ехать на чертовы кулички – вот вообще не улыбается. Но если я лягу спать – то вырублюсь. Точно до четырех не дотяну. Или я еду за тобой прямо сейчас, или разрываем договор, и можешь не возвращаться.

– Что?

– Что слышала! Ариведерчи, Зая. Ключи с Лешим передашь. – И главное, голос ровный такой. Точно назад не пустит.

Я встала, потом села. Снова встала. Походила по комнате туда-сюда, пока Сокол терпеливо ждал моего ответа.

Нет, ну я так не играю! Это нечестно! Что за шантаж вообще? Да у меня у самой из-за него все наперекосяк! И зачем я только с ним связалась?

– З-записывай, остроклюв! – шепотом рассердилась в трубку. – Так и быть, еду! И я тебе, Сокольский, не Зая!