Сокрушенная империя

Глава семьдесят первая Бьянка

Последнее, что я хотела делать сегодня, – втискиваться в обтягивающее красное платье и идти в какой-то клуб. Тем не менее я понимаю, что для Дилан много значит тот факт, что я пришла на концерт ее нового клиента.

Поэтому я здесь.

Я не упускаю из виду, как вышибала рассматривает мое тело, пока я протягиваю ему свои документы.

Я неделями сидела взаперти в своей комнате в общежитии и почти никуда не выходила, – за исключением занятий, – поэтому вложила все свои силы в прическу и макияж. Но наблюдая за тем, как охранник едва не давится слюной, я начинаю жалеть об этом.

– Тебе еще нет двадцати одного, не пропущу, – говорит он мне.

У меня на кончике языка вертится сказать ему, что я не собираюсь пить, но потом он говорит:

– Но если хочешь, можем пойти внутрь вместе, и ты покажешь мне, на что способен этот ротик.

– Черт, это так грустно.

Он моргает.

– Что?

Похлопав его по плечу, я проскальзываю мимо него.

– То, что ты думаешь, будто у меня нет никаких стандартов. – Я морщу нос. – Но все в порядке, парень. Судя по всему, ты все равно не сможешь меня удовлетворить.

Он пытается сохранить лицо, но я вижу, что задела его.

– Дрянь.

Я быстро выхватываю свои документы у него из рук и защелкиваю клатч.

– Значит, у нас есть кое-что общее.

Перекинув свои распущенные волосы через плечо, я прохожу мимо бархатных канатов.

Учитывая, что концерт еще не начался, в зале не очень много людей. Оглядевшись, я осматриваю помещение в поисках своих братьев и их девушек, но никого не вижу. Не желая стоять в одиночестве, как какая-то неудачница, я решаю сесть за барную стойку.

– Что желаете? – спрашивает бармен после того, как я сажусь.

– Просто газировку.

Я вытаскиваю деньги из кошелька, и слышу, как девушка рядом со мной шипит:

– Серьезно, чувак? Сколько раз я должна сказать тебе, чтобы ты оставил меня в покое?

Я смотрю на ее светлые волосы с ярко-розовыми кончиками, на ее татуировки и пирсинг. Она выглядит как девушка, которая прекрасно может постоять за себя.

– Да ладно тебе, красотка, – скулит парень. – Я просто хочу угостить тебя выпивкой.

Заметно раздраженная, девушка стучит ладонью по барной стойке.

– Я в порядке. Спасибо.

Когда парень протестует, она огрызается:

– Ты зря тратишь свое время, чувак. Мужчины не в моем вкусе.

Это совсем не отпугивает парня.

– Ни за что не поверю, что такая сексуальная девушка может быть лесбиянкой.

Я сдерживаю желание спросить его, какое отношение красота имеет к чьим-то сексуальным предпочтениям, но девушка хмурится и говорит:

– Я серьезно, придурок. Не туда обратился.

Решив помочь ей, я обнимаю ее за плечи:

– Привет, детка. Извини, что опоздала.

Она растерянно моргает, глядя на меня, прежде чем до нее доходит.

– Все в порядке. – Прижавшись ко мне ближе, она сердито смотрит на парня. – Я только что сказала этому мудаку, что жду свою великолепную девушку.

Я прищуриваюсь, глядя на мудака, о котором идет речь.

– Теперь можешь валить отсюда.

Он что-то бормочет себе под нос, а затем делает глоток пива и чуть отходит в сторону. В этот момент бармен возвращается с моим напитком. Я собираюсь заплатить за него, но девушка машет рукой.

– Нет, это за мой счет.

Когда я протестую, она качает головой и говорит:

– Ты меня выручила. Заплатить за твой напиток – это меньшее, что я могу сделать.

– Спасибо.

– Я Кит. – Она наклоняется ко мне. – А как зовут мою новую подружку?

Я не могу удержаться от смеха. Мне нравится ее энергия.

– Бьянка…

– Если вы будете целоваться, я могу хотя бы посмотреть? – вмешивается мудак, который доставал ее до этого.

Я собираюсь отчитать его, но вдруг из ниоткуда появляется высокий, пугающий незнакомец. И еще до того, как я успеваю моргнуть, он хватает этого придурка за воротник.

– Если ты не прекратишь приставать к моей жене, единственное, что ты получишь сегодня вечером – это бутылка пива в заднице.

Глаза парня расширяются, и он выглядит так, словно вот-вот наложит в штаны.

– Извини, чувак. Я не знал, что она занята.

Кит потирает переносицу, и я замечаю на ее пальце обручальное кольцо.

– Черт возьми, Престон. Что ты здесь делаешь?

Все его внимание переключается на нее.

– Нам нужно поговорить.

Несмотря на мое любопытство, я соскальзываю с барного стула, потому что у этих двоих, судя по всему, очень запутанные отношения, а я хочу провести вечер без драм.

Собираюсь пойти в туалет, чтобы поправить помаду, но мой телефон вибрирует от входящего сообщения.

Джейс: Где ты?

Бьянка: В баре. Где ты?

Джейс: Посмотри налево.

Сделав, как он говорит, я замечаю Джейса, Коула и Сойер посреди почти пустого танцпола. Сойер притворяется, будто ловит Коула, как рыбу, а Коул бьется в ее руках, словно его поймали.

Господи Боже. Это выглядело бы странно, если бы они не были такими милыми.

Я чмокаю Джейса в щеку.

– Привет. Где Дилан?

Он делает глоток своего напитка.

– Она все еще за кулисами с Лэндоном.

В глазах Сойер практически вспыхивают эмодзи в виде сердечек при упоминании имени Лэндона.

– Я не могу поверить, что мы сегодня услышим новую песню Лэндона Паркера.

Я понятия не имею, кто такой Лэндон Паркер, но он, очевидно, важная персона, если Сойер так ждет этого. С другой стороны, ее любимый певец – Ник Джонас, так что…

Коул выглядит так, словно вот-вот лопнет от нетерпения.

– Что с тобой?

– Я хотел дождаться Дилан, но больше не могу. – Он смотрит на Сойер. – Я должен им рассказать.

Сойер сияет.

– Давай.

Он весь светится от восторга.

– Хорошо, ладно… У меня есть супер важные новости.

Мы с Джейсом обмениваемся взглядами.

– Отлично, – говорит Джейс. – Выкладывай.

Коул делает вдох.

– Мне позвонили «Патриоты» и настоятельно порекомендовали досрочно прийти на отбор. Очевидно, Том Брэйди переходит во Флориду и все такое, и им нужен новый квотербек. – Он смотрит на Сойер, которая смаргивает слезы. – И, судя по всему… они хотят меня.

Твою мать. Это очень хорошие новости.

Мы с Джейсом начинаем радостно кричать и бросаемся обнимать его. Я не могу поверить, что мой брат будет футболистом НФЛ.

– Черт, это круто, – восклицает Джейс. – А что с колледжем?

Коул пожимает плечами.

– Какой смысл его заканчивать? Да, образование – это важно, но я всю свою жизнь хотел играть в НФЛ. Кто знает, представится ли мне еще когда-нибудь такая возможность. К тому же я всегда могу закончить его в межсезонье.

Он прав. Ему нужно хвататься за этот шанс сейчас.

Джейс снова обнимает его.

– Я правда горжусь тобой, брат. Я знал, что ты сможешь.

Мое сердце переполняет радость.

– Я тоже.

Он улыбается Сойер.

– Сойер уже согласилась переехать со мной в Новую Англию после выпускного.

Сойер притягивает его к себе и быстро целует.

– А пока я буду приезжать, когда будет возможность.

Как бы мне ни было грустно, что Коул уезжает, вместе с Сойер, я так счастлива, что его мечты сбываются.

Коул ухмыляется.

– Это невероятно. Я бы никогда не подумал, что займу место лучшего футболиста во всем мире. Я серьезно, Том Брэйди лучший и мой любимый игрок не просто так. Он самый талантливый квотербек, когда-либо выходивший на поле.

О боже. Начинается.

Как бы я ни гордилась своим братом, я не хочу слушать, как он всю ночь болтает о Томе Брэйди.

– Серьезно, – продолжает Коул, пока все больше людей набивается в зал. – У парня просто золотая рука… – Его челюсть отвисает, когда он смотрит на что-то за моей спиной. – Твою мать.

Схватив Сойер за руку, Коул подбегает к какому-то высокому блондину в майке «Сейнтс». Он приобнимает фигуристую рыжую девушку.

– Черт возьми, – орет Коул, и я клянусь, его голос срывается. – Это Ашер Холден.

Улыбаясь, парень шепчет что-то на ухо девушке, прежде чем пожать руку моему брату.

– Привет, ты фанат «Сейнтс»?

Коул выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок.

– Скорее, твой фанат. Чувак, ты мой любимый футболист. – Он жестом указывает на Сойер. – Я только что рассказывал своей невесте, какой ты крутой, и что ты самый талантливый игрок, когда-либо выходивший на поле.

Мы с Джейсом обмениваемся веселыми взглядами.

– Ага, – сухо говорит Сойер. – Он все время говорит о тебе.

Не замолкая ни на секунду, Коул продолжает:

– Сожалею из-за того случая в Дьюке. Это было низко с их стороны, чувак.

Пожав плечами, Ашер снова обнимает рыжеволосую.

– Да, но в конце концов все обернулось к лучшему. – Он жестом указывает на сцену. – Хорошего вечера. Мы пойдем займем места получше.

Не поняв намека, Коул говорит:

– Могу я угостить тебя выпивкой? Я бы очень хотел задать тебе пару вопросов.

Несколько секунд мне кажется, что Ашер откажется, ведь, откровенно говоря, Коул сейчас ведет себя как сумасшедший фанат, но, к моему удивлению, он говорит:

– Мой друг выйдет на сцену с минуты на минуту, я бы хотел посмотреть концерт. Давай встретимся после, ладно?

Коул так сильно трясет его руку, что я удивляюсь, как она не отваливается.

– Договорились, я найду тебя после шоу.

Коул поворачивается к нам, когда Ашер уходит.

– Я не могу поверить, что мой любимый футболист сегодня здесь.

Сойер закатывает глаза и улыбается.

– Забавно, я могла бы поклясться, что Том Брэйди – брюнет.

Джейс ухмыляется.

– Не говоря уже о том, что он… намного старше.

Коул собирается ответить, но в зале становится темно, и над сценой включается свет. Минуту спустя какой-то парень в очках, с ирокезом на голове выходит и садится за пианино. Он прочищает горло, прежде чем заговорить в микрофон.

– Я хотел бы поблагодарить всех за то, что вы сегодня здесь. Я также хочу сказать отдельное спасибо моему менеджеру Дилан Тейлор за организацию этого потрясающего концерта.

Сойер, Коул и я начинаем аплодировать, когда Лэндон показывает на Дилан, стоящую у сцены рядом с Ашером и рыжей девушкой. Джейс делает рупор из ладоней.

– Да, детка!

Лэндон ждет, пока стихнут аплодисменты, прежде чем снова обратиться к толпе.

– Сегодня вечером я обязательно исполню несколько своих старых песен, но начать хотелось бы с новой, если вы не против.

Зал разрывается от аплодисментов.

Лэндон усмехается.

– Я написал ее со своим новым другом, Оукли. Этот парень – один из самых интересных людей, которых я встречал в своей жизни… а это что-то да значит.

Все смеются… кроме меня.

Потому что мое сердце прямо сейчас пытается выскочить из груди.

Пальцы Лэндона касаются клавиш пианино.

– В общем, эта песня для тех, кто хоть раз любил кого-то настолько сильно, что было больно.

Нежная мелодия наполняет помещение, заставляя всех обратить свое внимание на сцену. По моей коже бегут мурашки, я едва стою на ногах, когда Лэндон начинает петь.

Я не могу пошевелиться, черт, я даже дышать не могу.

Мелодия прекрасна… но именно от слов все внутри переворачивается.

Он написал их для меня.

Кровь шумит в ушах, и все вокруг перестает существовать, когда я замечаю Оукли, пробирающегося сквозь толпу… идущего прямо ко мне.

Я вижу, что он чувствует себя уязвимым – очевидно, потому, что он только что раскрыл миру всю свою душу – но при этом от него веет безоговорочной уверенностью, пока его шаги сокращают расстояние между нами.

Мгновение спустя он стоит передо мной, глядя на меня, словно я самый важный человек в этом помещении.

Он заговаривает первым:

– Если ты скажешь мне отпустить тебя, чтобы ты смогла двигаться дальше и найти свое счастье с кем-то другим… я так и сделаю. – Выражение его лица становится пустым, будто мысль о том, что я буду с кем-то еще, уничтожает его изнутри. – Это будет чертовски больно, но я могу сделать это ради тебя… если это то, чего ты действительно хочешь.

Оукли становится ближе, так близко, что мое сердце будто совсем перестает биться. Так близко, что он – единственный источник воздуха для меня.

– Но если какая-то часть тебя все еще хочет быть со мной, несмотря на то, сколько боли я тебе причинил, и сколько всего разрушил, я никогда не перестану бороться за тебя. Потому что я люблю тебя…

У него нет шанса закончить это предложение.

Я целую его.

В жизни бывают моменты, когда ты понимаешь, что застрял на развилке, и решение, которое ты примешь, навсегда изменит твою жизнь. Думаю, моя мама застряла на той же развилке, когда встретила моего отца. И хотя она любила своих детей… она сделала неправильный выбор. Потому что не последовала зову своего сердца и не выбрала любовь – вот почему она провела остаток своей жизни в поисках ее.

Вместо этого она выбрала безопасность. Она выбрала легкую дорогу, путь, на котором было меньше препятствий.

Я не хочу повторять те же ошибки, что и она. Я хочу рисковать, преследовать свои мечты и жить полной жизнью. И я хочу делать все это с мужчиной, которого люблю.

Оукли не идеален… но он идеален для меня. И мысль о том, чтобы навсегда вычеркнуть его из своей жизни – это не то, с чем может смириться мое сердце.

Я хочу пойти тяжелым путем, на котором всегда будут испытания, но он точно будет того стоить. Ведь этот путь ведет к нему.

У Оукли вырывается низкий, рычащий звук, его руки находят изгиб моей талии, а затем он притягивает меня к себе.

– Я люблю тебя, Бьянка.

Приподнимаясь на цыпочки, я снова целую его.

– Я тоже тебя люблю.

Так сильно, что иногда мне больно.

Его пальцы скользят по моей шее, посылая мурашки по коже.

– Хорошо. Потому что ты все для меня, малышка. – Его руки спускаются ниже, он сжимает мою задницу, будто она принадлежит ему. – Мне никто больше не нужен. Только ты.

Как бы мне ни нравилось слушать его сладкие речи, есть кое-что еще, чего я хочу больше.

Прижимаясь к очень заметной выпуклости на его джинсах, я касаюсь языком мочки его уха.

– Докажи.

Он сексуально улыбается мне, и по телу проносится волна тепла.

– У меня была запланирована целая речь, но…

Оукли хватает меня за запястье и тянет сквозь толпу. Мы забегаем в первое попавшееся помещение. В туалет. Я едва слышу, как щелкает замок на двери из-за того, как бешено бьется мое сердце. В ту же секунду его руки оказываются на моем теле. Он падает на колени, я горю изнутри.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня.

Оукли оттягивает резинку моих трусиков.

– Сначала мне нужно попробовать тебя на вкус.

Желание в его голосе ясно дает понять, что здесь нет места для споров. Его взгляд горячий, обжигающий. Он задирает мое платье и стягивает трусики с моих ног. Я отбрасываю их пинком. Оукли издает низкий горловой звук, придвигая меня ближе к своему рту. Его дыхание касается моей чувствительной кожи, дразня меня.

– Оукли, пожалуйста.

Он проводит по мне пальцами.

– Хочешь, чтобы я ласкал тебя?

Я хнычу, приятное предвкушение едва не становится болезненным.

– Да.

Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

– Скажи это.

– Я хочу, чтобы ты меня ласкал.

Мои колени едва не подгибаются, когда он едва-едва касается моего клитора, медленно сводя меня с ума. Оукли двигается лениво, намеренно растягивая каждое прикосновение, как будто изо всех сил старается насладиться мной. Нетерпеливый звук вырывается из его груди, словно это убивает его, как и меня.

– К черту это, – бормочет он.

Прежде чем я успеваю моргнуть, он наклоняет меня над раковиной и снова набрасывается на мою киску. Все внутри вспыхивает, и я выгибаюсь ему навстречу.

Я в нескольких секундах от оргазма, когда его зубы впиваются в мою задницу, а затем он раздвигает мои ягодицы.

– Нельзя.

– Оукли…

Что бы я там ни собиралась сказать, слова застревают у меня в горле, когда он облизывает мою вторую дырочку.

– Когда я сказал, что хочу попробовать тебя на вкус, – мои бедра напрягаются, когда он обводит дырочку кончиком языка, – я имел в виду везде.

В венах пульсирует удовольствие. Он засовывает один палец в мою киску. Мышцы сжимаются вокруг него, и я постанываю, нуждаясь в большем. Оукли начинает двигать пальцем, отчего я едва не падаю.

– Мне нужен твой член, – говорю я, заводя руку назад, чтобы погладить его через джинсы. – Очень нужен.

Я слышу звук, с которым он расстегивает ширинку, а затем его эрекция скользит между моими ягодицами. Но он ничего не делает. Вместо этого касается моей киски своим пирсингом.

– О господи. – Моя голова падает на раковину. – Оукли, я сейчас умру.

Он наматывает на кулак мои волосы, широкая головка его члена скользит между моими припухшими губами.

– Тогда тебе лучше кончить побыстрее. – Он толкается еще на дюйм, растягивая меня. – Потому что я хочу тебя так чертовски сильно, что долго не протяну.

Я задыхаюсь, когда он издает хриплый стон и толкается бедрами вперед, входя в меня до основания. Мы оба замираем, пытаясь отдышаться. Я чувствую себя такой наполненной, что не знаю, где заканчивается он и начинаюсь я. По коже бегут мурашки удовольствия, когда Оукли начинает отводить бедра назад.

– Черт.

Меня переполняет возбуждение, когда он медленно выходит, и я чувствую каждый его твердый дюйм. Его наполненный похотью взгляд встречается с моим, когда я смотрю в зеркало.

– Мой член весь в твоей смазке.

Уперевшись в стену, он снова входит в меня.

– Ты такая узкая, – бормочет он. – Такая узкая и влажная.

Хлюпающие звуки, с которыми он двигается во мне, распаляют меня настолько, что я больше не могу сдерживаться.

– Я должен заставить тебя облизать его, – рычит Оукли. – Заставить тебя взять мой большой член в твой сладкий ротик и попробовать себя на вкус.

Я рвано выдыхаю. Черт возьми.

Схватив за бедра, он переворачивает меня.

– На колени.

Я и не думаю ослушиваться.

Падаю на пол так быстро, что голова начинает кружиться. Уголок его рта изгибается в самодовольной усмешке, когда он сжимает свой член и держит его перед моим лицом. Он блестит, покрытый моей влагой.

– Хочешь?

Застенчиво улыбаясь, я киваю.

– Докажи, – насмехается он, повторяя мои предыдущие слова.

Я обхватываю пальцами его за основание и медленно провожу рукой по всей длине, дразня его так же, как он дразнил меня до этого.

Оукли упирается ладонями в стену.

– Положи его в ротик, малышка.

Наклонив голову, я провожу кончиком языка по пульсирующей вене, бегущей вдоль его члена. Оукли весь напрягается и прикусывает нижнюю губу.

– Черт возьми, так хорошо. – Его рука зарывается в мои волосы, и он бормочет еще одно проклятие. – Слишком хорошо. Это была плохая идея.

Он поднимает меня и сажает на раковину.

– Раздвинь ножки и покажи мне свою красивую киску.

Когда я делаю, как он сказал, он снова погружается в меня, трахая так хорошо, что из головы вылетают все мысли. Я прижата к раковине, ноги широко разведены в стороны, чтобы он мог взять меня полностью.

Я понимаю, что никогда не смогу насытиться им.

Он – зависимость, от которой я никогда не смогу избавиться.

Между толчками наши губы встречаются, и мы сливаемся в беспорядочных движениях языков. Прошло так много времени с тех пор, как мы делали это в последний раз. Слишком много.

Я впиваюсь ногтями в его спину, пока он трахает меня жестко и глубоко, двигая меня вверх и вниз на своем члене. Постанывая, он посасывает мочку моего уха и хрипит:

– Царапай меня так, чтобы остались шрамы.

Его зубы цепляют мою шею, я впиваюсь ногтями в его кожу. Хватаюсь за него крепче, когда темп становится нетерпеливым, и он входит все глубже, касаясь точки, от которой по всему моему телу взрываются сотни фейерверков.

– О боже.

Он трахает меня так хорошо, что я задыхаюсь. Раковина дребезжит от его движений, и на мгновение мне кажется, что она вот-вот оторвется от стены.

Оукли снова целует меня, одной рукой сжав мою задницу, а второй стимулируя клитор. Словно чувствуя, как во мне зреет оргазм, он прижимается губами к изгибу моей шеи.

– Я люблю тебя.

Это последнее, что я слышу, прежде чем оргазм обрушивается на меня с силой, которая шокирует нас обоих. Это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Он такой мощный, что мне практически больно.

Оукли следующий. Его пальцы впиваются в мои бедра, он издает сдавленный стон, вторая рука поднимается, чтобы схватить меня сзади за шею, пока он кончает.

Я расслабляюсь в его руках, тяжело дыша.

– Я тоже тебя люблю.

В этот момент мы слышим это. Чей-то ужасный визг в микрофон.

– Что это, черт возьми, такое?

У Оукли на лице появляется гримаса.

– Звучит так, будто умирает животное.

И тут до меня доходит.

Оукли тоже понимает, что происходит, поскольку у него вырывается смешок. Это не умирающее животное. Это мой брат Джейс пытается петь.

Оукли прячет свой член обратно в джинсы, пока я поправляю платье. Как только мы оба одеваемся, он хватает меня за руку, и мы возвращаемся в зал. Как раз вовремя. Джейс заканчивает петь последний куплет любимой песни Дилан. Коул затыкает уши и кричит:

– Боже милостивый, сделай так, чтобы это закончилось!

Я не знаю, почему Джейс это делает, но одно могу сказать точно. Дилан наслаждается каждой секундой. Либо у нее проблемы со слухом, либо она просто без ума от моего брата, потому что сейчас она смотрит на него, как на принца из сказки.

Оукли стоит позади меня, обнимая за талию, пока мы все страдаем от певческих способностей Джейса. Когда песня заканчивается, он смотрит на Дилан.

– Дилан, ты мой лучший друг. – У меня отвисает челюсть, когда он опускается на одно колено и достает из кармана коробочку с кольцом. – Но я надеялся, что ты сделаешь меня самым счастливым человеком в мире и станешь моей женой.

Мы с Сойер начинаем визжать как пара сумасшедших банши.

Я понятия не имела, что Джейс сделает ей предложение сегодня вечером, но я так рада за них. И эта радость переполняет меня настолько, что я снова поворачиваюсь к Оукли.

– Я люблю тебя.

Он обхватывает мое лицо одной рукой, проводя большим пальцем по моим губам.

– Спасибо.

– За то, что люблю тебя? – спрашиваю я, когда он прижимается губами к моему лбу.

– За то, что спасла меня, – хрипло говорит он.