Небесная музыка. Солнце

Глава 7 Платье с чугунным кружевом

Диана задумчиво смотрит на платье, которое ей предстоит надеть сегодня вечером. Глубокого сапфирового цвета, с кружевом ручной работы и необыкновенно изысканной вышивкой, легкое, струящееся, женственное – оно должно было покорять с первого взгляда.

Идеальный крой, дорогое кружево, безупречное качество. Громкое имя дизайнера.

Изящно и эксклюзивно.

Однако Диане это платье не нравится. Это не ее стиль.

Это не ее жизнь.

Платье сшили по заказу матери еще за полгода до торжества. И Эмма уверена, что оно сидит на дочери идеально. Вот только Диана так не считает. Кожаная куртка, простая футболка под нее и джинсы нравятся ей гораздо больше. Однако выбора у нее нет.

Свой день рождения Диана ненавидит. На ее памяти он прошел отлично лишь один раз, когда она отмечала его с Николь и парнями в каком-то шумном прокуренном баре в Дьявольском квартале[3]. Тогда действительно было весело. Они пили, смеялись, танцевали, шли по ночи, обнявшись, и пели – до тех пор, пока к ним не подъехала патрульная машина. От полицейских пришлось спасаться бегством. И это было первое правонарушение в жизни Дианы. Затем они зашли еще в один бар, где она напилась впервые в жизни. А потом ночевала у Николь, соврав матери, что готовится к сдаче группового проекта у сокурсницы.

Остальные дни рождения протекали по стандартной схеме. Роскошное место проведения торжества, в убранстве которого мать удостоверялась заранее, тщательно выбирая дизайнера. Огромное множество гостей, которых нужно встречать с приклеенной к лицу улыбкой. Вечерние наряды и дорогие украшения, которые должны были поразить воображение приглашенных. Выступление со сцены – с обязательной благодарностью всем присутствующим и родителям. И неимоверные скукота и усталость. Хотя отличия все же были: вместо очередного фешенебельного ресторана мать иногда выбирала закрытый яхт-клуб или элитный отель, а однажды, когда Диане было лет двенадцать, ее день рождения праздновался на Багамах. Туда именинницу и ее гостей доставил личный самолет Мунлайтов.

Этот день рождения не станет исключением.

Сегодня выбор Эммы пал на ультрамодный ВИП-клуб, который она арендовала на целый день. Глупо, скучно и однообразно.

Диана касается кружева на платье – оно кажется мягким и даже воздушным, но на ощупь твердое и колючее. Материал не слишком приятен. Надевать это платье у нее нет никакого желания, хотя прическа и макияж уже готовы. Да и сам праздник вот-вот начнется – через час начнут прибывать гости.

Единственное, что ее радует – на дне рождения будет Дастин Лестерс.

Звонит телефон, и Диана не сразу отвечает на звонок – номер незнакомый. А когда все же принимает его, слышит голос Брайана. Единственного человека из «Стеклянной мяты», который знает, почему Макс Уолтер работает с ними, вместо того чтобы заниматься группой «Связь с солнцем». Группой, в которой поет Санни Ховард.

Ненавистная Санни Ховард.

Диана не жалеет о том, что сделала. Никогда не будет жалеть.

Обвела отца вокруг пальца.

– С днем рождения, Ди, – говорит Брайан тихо, и она слабо улыбается. Не забыл. Для нее это важно.

– Спасибо, – отстраненно отвечает она, не желая выдавать эмоций. Он что-то спешно желает ей – знает, что им нельзя общаться. Но поздравить все-таки рискнул.

– То, что ты сделала для нас… – вдруг произносит Брайан с какой-то затаенной болью в голосе. – Черт, Ди, я никогда этого не забуду. Не знаю, что равноценного сделать взамен.

– Ничего. Это была моя плата, – в ее голосе все так же царит прохлада.

– За что? – не понимает Брайан.

Диана не отвечает, но улыбается.

За то, что они дали ей возможность почувствовать себя счастливой и показали настоящую жизнь. За то, что они приняли ее такой, какая она есть. За то, что не ходили вокруг на цыпочках и не церемонились. За то, что были безразличны к богатству и власти ее семьи.

За то, что она стала их другом.

– С группой все хорошо? – спрашивает Диана. Если сначала она боялась, что правда раскроется и отец обо всем узнает, то теперь успокоилась. Будь, как будет.

– Все отлично. Мы записываем альбом на студии «Биг-Скай Рекордс» и скоро будем…

– Отлично, – перебивает восторженную речь Брайана девушка. Она хочет попрощаться, но все-таки задает еще один вопрос, который безумно тревожит ее: – Они вспоминают обо мне?

– Никогда и не забывали, – после паузы откликается Брайан. – Только считают тебя предательницей.

– Так и есть, – все так же равнодушно говорит Диана, но ее ресницы опущены, и пульс на шее частит.

– Но я же знаю, что это не так! – восклицает Брайан.

– До свидания, – отвечает она и отключается.

Ей хочется плакать. Громко, навзрыд, но она сдерживается. Просто стоит и смотрит на свое шикарное сапфировое платье, висящее в одной из гостевых комнат клуба. Она смирилась с тем, что у нее больше нет голоса, с тем, что упустила шанс по-настоящему заняться музыкой, и даже с тем, что у Дастина Лестерса дома был чей-то красный лифчик.

Она стоит так до тех пор, пока в комнату не заходит Эмма Мунлайт – она само совершенство: от кончиков ногтей до кончиков туфель.

– Диана, – мать сводит идеальные брови к переносице. – Почему ты еще не готова?

– Сейчас, – роняет Диана. А мать присматривается к ее рукам – на внутреннем сгибе локтя видны следы от порезов.

Эмма хватает дочь за запястье и рассматривает ее кожу. Понимает, что та сделала это специально.

– Что это такое? – спрашивает она.

Диана молчит.

– Что это, я спрашиваю?

Диана поднимает глаза к потолку.

– Ты хочешь попасть в психбольницу? – выдыхает разгневанная Эмма. Диана молча на нее смотрит. Ей все равно.

– Имей в виду, Диана Эбигейл Мунлайт, если ты продолжишь в том же духе, я закрою тебя в подходящем учреждении, – грозит Эмма. Она не понимает, что движет дочерью. И уверена, что все делает для ее счастья. Сейчас Эмма активно ищет девушку, которая смогла бы петь вместо Дианы. Конечно, та рыжая мерзавка была идеальным вариантом, но она посмела отказаться. Однако Эмма не опускает рук – борьба за наследство в самом разгаре. Только дочь, кажется, совершенно не понимает ее – то режет себе кожу, как ненормальная, то рассказывает дикие вещи о себе и Кристиане Уилшере. Это все заставляет Эмму ужасно нервничать. Теперь вместо одного раза в неделю она посещает своего психотерапевта дважды.

Эмма вспоминает его советы и меняет тактику – обнимает Диану, но так, чтобы не задеть уложенные в высокую прическу волосы и не испортить макияж.

– Возьми себя в руки, дорогая, – шепчет Эмма, гладя дочь по спине. – Все получится. Скоро ты станешь знаменитой певицей. И покажешь своему отцу, чего стоишь. Мы подвинем Валери и Аарона, обещаю. Слышишь?

– Я ничего не хочу, – отвечает Диана.

Эмма отстраняется, держа ее за предплечья.

– Я же сказала, что найду девушку с потрясающим голосом, чтобы она первое время пела за тебя, пока ты будешь восстанавливаться.

– Не нужно. Мне это не нужно.

– Боишься, что ее голос будет не похож на голос этой рыжей девки? – спрашивает Эмма. – Все будет в порядке, моя девочка, мы ищем похожий вокал.

– А если я хочу, чтобы меня заменила только она? – насмешливо спрашивает Диана. Ей отлично известно, что Ховард никогда не согласится на это. Она не продаст свой голос.

И Диана уважает ее за это. Ненавидит и уважает. Хотела бы презирать – но не может.

– Что-о-о? – вытягивается лицо Эммы. – Издеваешься?

«Это ты надо мной издеваешься», – тоскливо думает Диана. Она уже решила для себя, что по возвращении отца все ему расскажет. И плевать. На все плевать.

– Одевайся, – велит Эмма. – Хорошо, что на платье рукава, не видно будет этого безобразия. И я не шучу, когда говорю про психиатрическую клинику, – напоследок цедит она. – Жду тебя через десять минут. Кстати, не забудь надеть эти серьги. Один из моих сегодняшних подарков.

Мать кладет на стол бархатную коробочку и покидает комнату. И снова оживает телефон – Диана нехотя берет его и видит, что звонит отец.

Трубку она поднимает не сразу.

– С днем рождения, дочь, – слышит она далекий голос Николаса. Их с отцом разделяют тысячи километров и десяток часовых поясов. Диана даже и не мыслит, что он мог бы приехать на ее день рождения. Дела отца всегда стоят выше семьи. Хотя, если бы это был Аарон, отец, возможно, еще подумал бы над возвращением… Ревность в который раз касается сердца Дианы холодными когтями.

Николас ничего не желает – вместо этого он в директивной форме объясняет Диане, какой она должна быть и что должна сделать, чтобы не посрамить славное имя Мунлайт.

– Надеюсь, что ты не подведешь меня, – говорит напоследок отец. – Не хочу, чтобы единственная дочь меня разочаровала. На тебя появились большие надежды.

Он все еще считает, что она изумительно поет.

– Хорошо, папа, – тихо произносит она.

– Ты уже выбрала квартиру? – спрашивает Николас. – Я хочу, чтобы ты стала самостоятельной. Пора выходить из-под крыла матери. На твой счет переведена некоторая сумма – распоряжайся ею по своему усмотрению. Не отказывай себе ни в чем, но будь осмотрительна.

Диана уже знает об этом – видела. Это огромная сумма.

– Жду, когда вы начнете работать с Уолтером. Интересны результаты, – продолжает отец.

А Диана вдруг решается.

– Папа, я хотела тебе сказать… – Однако продолжить она не успевает – связь обрывается. То ли технические неполадки, то ли отец опустил трубку.

В слепой и внезапно нахлынувшей ярости Диана опрокидывает столик. А потом, взяв себя в руки, все-таки вставляет в уши серьги с сапфирами и бриллиантами и надевает платье. Оно роскошно и сидит на ней как влитое. Только кружева ужасно жесткие, особенно на груди – словно чугунные. Они царапают кожу. И каждое движение приносит Диане дискомфорт.

Не показывая этого, она спускается в огромный зал, в котором все готово для того, чтобы праздновать ее день рождения. Диана готова быть королевой этого вечера. Несмотря ни на что, даже на чугунные кружева. Только зачем, она и сама не знает.

Все идет по заранее написанному сценарию.

Именитые гости. Улыбки. Пожелания.

Вспышки камер приглашенной на вечер прессы.

Улыбки. Объятия. Поцелуи в воздух около щеки.

Бокалы с шампанским. Комплименты. Подарки.

И снова улыбки – от них болят мышцы.

А в кожу впиваются чугунные кружева.

Все словно во сне, в зыбком неясном тумане. И Диане кажется, будто она играет в каком-то сюрреалистичном спектакле.

Живая музыка, живые цветы и неживые люди. Стук каблуков дорогих туфель, звон бокалов и смешанные воедино роскошные парфюмерные композиции, от которых тошнит. Родственники, которым до Дианы нет дела. Отвратительные друзья отца по бизнесу, которые будут готовы закидать камнями их семью, стоит Николасу отступиться. Так называемые подружки, которые жаждут попасть в круг общения самой Дианы. Сияющие молодые люди в безупречных костюмах, мечтающие, чтобы она обратила на них внимание. Им плевать на нее, но стать зятем Николаса Мунлайта – это честь. Честь и огромные возможности.

Сцена – с нее нужно благодарить присутствующих. Цветы, аплодисменты. Блеск софитов. Блеск драгоценностей. Блеск алчных глаз.

Улыбки, улыбки, улыбки. Фальшивые, неестественные, наигранные.

Бал монстров.

В какой-то момент Диана словно выныривает из сна и приходит в себя. Она стоит на втором уровне, на ажурном балкончике, вдалеке от всех – люди ужасно надоели. И смотрит вниз, на огромный полутемный зал со столиками, из которого лучи прожектора то и дело выхватывают чьи-то лица, заливая фиолетовым, зеленым или лимонным светом.

Монстры.

Диану передергивает от отвращения – то ли к ним, то ли к самой себе. И она залпом выпивает бокал шампанского, не чувствуя его вкуса.

Королевой вечера она себя тоже не чувствует.

Диана чувствует себя ничтожеством. Ее самооценка, как и всегда, нестабильна: то летит вверх, то падает вниз.

За весь вечер искренне она улыбается лишь несколько раз.

Первый – когда встречает Дастина. Он выглядит потрясающе в своем смокинге и уложенными набок черными волосами. Он галантно обнимает ее, едва касаясь, но Диана чувствует идущее от него тепло.

– Рада видеть тебя, – говорит ему Диана, обнимая в ответ. Она удерживает свои руки на его плечах чуть дольше, чем того требует этикет. То, что Дастин пришел поздравить ее, для Дианы многое значит. Она готова терпеть чугунное кружево. И все что угодно готова терпеть ради их встреч. Жаль, он снова стал с ней холоден. Возможно, из-за того, что она больше не поет ему.

Унизительные воспоминания о том, что вместо нее на том проклятом вечере была Санни Ховард, сродни оплеухе. Диана ненавидит думать об этом. Но вспоминает постоянно. Мучает себя этими мыслями. И только боль отгоняет их.

– И я рад видеть тебя, – отвечает он. – Ты прекрасна, Диана. Настоящая принцесса.

– А почему не королева? – спрашивает она, не отрывая взгляда от его лица.

– Ты слишком юна для этого звания, – подмигивает ей Дастин. Диана немного болтает с ним ни о чем, не желая отпускать от себя, но ей приходится сделать это. Мать неодобрительно смотрит – гостей, которых стоит лично поприветствовать, еще много.

– Надеюсь, мой подарок понравится тебе, – говорит напоследок Дастин. Его подарок – картину известного японского мастера живописи – она оставила в своей комнате. Повесила рядом с картиной «Дом на краю неба».

Второй раз Диана искренне улыбается, когда к ней подходит Елена. Они уже общались, но обменялись лишь короткими приветствиями.

Елена пришла с Аароном, и старший брат был показательно холоден – так же, как и отец. То ли подражает ему, то ли виноваты гены, и они просто похожи. Хотя Аарон не поскупился на подарок – презентовал элитной марки часы с бриллиантами. Естественно, выполненные на заказ. Скорее всего, этим занималась Елена – она знает Диану куда лучше брата.

Сейчас Елена одна. И уж кто выглядит как настоящая королева – так это она. Елена не только красива и безупречна в выборе своих нарядов и украшений. Она умеет подать себя – с некоторой отстраненностью, но без высокомерия. Возможно, все дело в ее титуле – настоящая графиня. Возможно, это ее личное качество, выработанное с годами.

А еще Елена умна. Слишком умна, чтобы быть просто светской леди.

Глядя на невестку, Диана понимает, почему отец и брат выбрали ее.

Идеальная женщина. И напоминает Снежную королеву в своем закрытом вечернем платье сдержанного бледно-василькового цвета с благородной белоснежной отделкой, декорированной сверкающими камнями.

– Как дела? – спрашивает Елена. Она прекрасно понимает, что чувствует Диана. И та знает это.

– Отвратительно, – признается Диана. – Хочу домой.

– Потерпи еще немного, – тихо говорит Елена и вежливым кивком здоровается с проходящим мимо пожилым гостем. Диана механически повторяет за невесткой, показывая напускное гостеприимство.

– Где Аарон?

– Откланялся, – с усмешкой отвечает Елена. – Что-то срочное по работе. Просил еще раз поздравить тебя с днем рождения и извиниться, что ему пришлось срочно покинуть праздник.

Диана знает, что это ложь. И благодарна Елене за то, что та создает видимость братской заботы.

– Передай ему – ничего страшного, я все понимаю, – произносит она с полуулыбкой и вдруг неожиданно для себя спрашивает: – Как ты с ним живешь?

Елена молчит – улыбается одними глазами. Диана не понимает, почему она это терпит. И как мать терпит отца.

Диана бы так не смогла.

– Я видела Кристиана, – в какой-то момент говорит Елена. – Он выглядит отлично, но мало улыбается. Вы так и не помирились?

– Жаль, я не могу вышвырнуть его отсюда вон, – морщится Диана. Кристиан, как и все остальные представители семейства Уилшеров, здесь, в клубе. Они даже не взглянули друг на друга. Пока его родители поздравляли ее, он просто-напросто растворился в шумной толпе. Больше Диана его не видела. И видеть не хотела. После того что он устроил, после того как унизил ее при Дастине, она ненавидела его еще больше – всем своим сердцем.

Сегодня ночью ей снилось, что они полураздетые лежат в ее кровати. Целуются. Она – сверху. А он смотрит на нее абсолютно пьяными глазами и обнимает так нежно, что ее сердце плавится.

Во сне не было злости и обиды. Были проклятая нежность и желание быть вместе.

Когда Диана проснулась, щеки и губы ее горели – словно Крис и правда целовал ее.

После этого она едва уснула. А ненависть к Уилшеру, казалось, стала еще больше.

– А ты с ним жестока, – продолжает Елена.

– Заслужил, – отрезает Диана.

И как назло, в это же время она видит Кристиана внизу, у одного из столиков с пирамидой из бокалов шампанского. Он обнимает какую-то светловолосую девушку – кажется, это дочь одной из материных подружек. Крис что-то шепчет ей на ухо, а та смеется и делает вид, что смущается.

Подонок! Диана смотрит на него с презрением и отворачивается, чувствуя, как тошнотворные кружева все сильнее впиваются в ее кожу. Присутствие Уилшера ее невероятно раздражает.

– Это похоже на ревность, – вдруг задумчиво молвит Елена.

– Не хочу о нем говорить.

Елена переводит разговор на другую тему, а потом к ним подходят Эмма и несколько гостей. Минут десять спустя Елена растворяется в толпе, а Диана спускается вниз – она вновь вынуждена искусственно улыбаться и принимать фальшивые поздравления. Дастина она нигде не видит. Зато встречается с сыном Элинор Фелпс. Он приехал вместо матери со своей подругой – той, которая знает Санни. Ричард, как назло, снова вспоминает ее «потрясающий вокал». И выражает надежду, что еще не раз услышит его.

В какой-то момент Диана решает передохнуть в гостевой комнате, где остались ее вещи. Она вновь поднимается на второй уровень – уже по другой лестнице – идет по коридору – звуки ее шагов тонут в мягком ковре. Она хочет, чтобы этот вечер закончился как можно скорее. Кожа под кружевом саднит, а ноги устали в узких туфлях на каблуках.

Однако до своей комнаты Диана не доходит. В коридоре неожиданно появляется парень – кажется, его зовут Уилл – и буквально тащит ее в кальянную, где собралось больше дюжины ее сверстников и сверстниц. Они слишком устали от общей тусовки, поясняет Уилл и добавляет, что внизу «одни старики». Диана слишком поздно замечает среди них и Кристиан – развалился в кресле, а на его коленях – все та же блондинка. Так и льнет к нему, словно кошка. Но уйти Диана уже не может – слишком странно это будет смотреться.