Солнце взойдёт

Глава 2

Вставал Ярослав рано. В любое время года, где бы ни находился. Кофейни открывались в шесть тридцать утра каждый день, и он включался в рабочий процесс как минимум за полчаса до того, как у зоны обслуживания возникал первый гость.

Сейчас, конечно, приходилось намного проще, чем десять лет назад, когда Ярослав начинал свой путь. Первую кофейню и кофейней-то в полном смысле слова назвать было нельзя – крошечный островок с парой посадочных мест на нулевом этаже крупного бизнес-центра. Высокая проходимость и сравнительно небольшая по московским меркам арендная плата оказались оптимальным решением.

Полгода Ярослав ежедневно вставал в полпятого утра, несмотря на поздний отход ко сну. Сам был и поставщиком, и уборщиком, и маркетологом. Сам стоял и за кассой, и за кофемашиной. Улыбался гостям лучшей из своих улыбок, мысленно представляя, как придет домой и рухнет в кровать.

В часы затишья он без конца тренировался варить эспрессо, зная, что нет предела совершенству, и думая только о том, что однажды его старания принесут результат. Потому что за хорошим кофе люди готовы идти не просто в определенное место, но даже к определенному бариста. Вот такая кофейная философия.

И со временем она себя оправдала. Посетители стали запоминать Ярослава, хвалить его кофе и заглядывать по нескольку раз на дню. Появились завсегдатаи, по чьим рекомендациям все чаще начали забегать любопытствующие ценители из ближайших районов. Участившиеся очереди от стойки до входа позволили Ярославу нанять сразу двух помощников—студентов, которых он сам и учил варить кофе.

Спустя десяток лет из той крошечной точки выросла целая сеть – шесть заведений в Москве, четыре в Питере и еще по паре-тройке филиалов в нескольких городах открылись по франшизе. Теперь у них были многочисленный штат сотрудников в разных отделах, собственные программы обучения бариста, оригинальное меню, даже мерч вроде сумок-шопперов, термокружек и прочей посуды, а главное – лояльные гости и известное в мире успешного бизнеса имя.

Несмотря на временную физическую разлуку с Москвой, сегодня Ярослав тоже поднялся на рассвете. Режим дня он блюл свято. Особенно последние два года.

После пробуждения он, умывшись, отправился на пробежку. Бег тоже был одним из пунктов его обязательной программы по утрам. В любое время года и в любой точке света.

Особой заслуги Ярослава в этом заделе на здоровую жизнь не было. К бегу его приучила Юлька лет шесть назад. Она как раз сменила преподавательницу по вокалу и вдруг взялась за подготовку к музыкальной карьере всерьез.

Насколько ей в последнее время не нравилась ее прошлая преподавательница, настолько неожиданно авторитетной и любимой стала новая. Что и посоветовала довольно малохольной физически Юльке заняться бегом, чтобы улучшить выносливость – важнейшее, как выяснилось, для певца свойство.

Они еще жили рядом с Екатерининским парком, где с весны по осень гулять было одно удовольствие, но отпускать Юльку одну в шесть утра (она в их семье единственная уродилась истинным жаворонком) в парк заботливая отцовская сущность отказывалась, и Ярослав невольно превратился с сопровождающего, а позднее втянулся в процесс, оценив, какой заряд бодрости на день дарит получасовая пробежка.

Сочинская жара тоже не могла его остановить. Ранним утром на берегу моря температура была по меркам Ярослава приемлемая, а в чем-то даже полезная: потренирует выносливость в более сложных условиях.

В спортивных шортах и без майки он, нацепив наушники, бежал по песку, наслаждаясь веявшей от воды прохладой и соленым воздухом. О вчерашней грозе не напоминало ничего: небо разливалось ослепительно-голубым полотном, солнце стояло высоко и пока милостиво согревало приятным теплом.

Людей вокруг было немного. Кто-то уже старательно обеспечивал себе загар, кто-то прятался под тентами, несколько человек, как и Ярослав, занимались спортом.

Спустя пару километров он остановился перевести дух и вдруг заприметил невдалеке женщину. Она странно выбивалась из числа всех присутствующих на пляже этим утром. Короткие шорты и белая легкая блузка с длинным рукавом точно не годились ни для солнечных ванн, ни для физических упражнений.

Сидя на песке, обхватив руками колени, женщина, кажется, просто смотрела на море. Золотистые волосы развевались на ветру, чуть волнистые пряди постоянно закрывали лицо, но она словно и не замечала. Щурилась иногда от яркого света, но продолжала глядеть вдаль. Темные очки вместе с босоножками лежали сбоку.

Закрыв глаза, она откинула голову назад, подставляя лицо солнцу, и мягко улыбнулась. Ярославу этот жест вдруг напомнил другую женщину. Ту, что вчера загипнотизировала всех, кто оказался в зале ресторана. Могла ли это быть она?

С его места за столом он при тусклом сценическом освещении не сумел рассмотреть ее настолько, чтобы узнать без макияжа и к тому же издалека. Ярослав испытал острое желание подойти и выяснить, не она ли пела вчера так, что он ушел из ресторана только после завершения ее выступления.

Свое, вероятно, врожденное любопытство он всегда считал положительной чертой характера. В конце концов именно благодаря любопытству он когда-то загорелся желанием найти всю имеющуюся в мире информацию о кофе и во многом с опорой на эти знания добился большого успеха. Из любопытства он учился всю свою жизнь – к счастью, с широким распространением интернета интеллектуальные достояния человечества стали доступнее даже для молодых отцов, не имевших возможности после школы поступить в университет.

Однако сейчас Ярослав был своим неподдающимся усмирению любопытством раздражен. Глупость несусветная – пытаться незаметно разглядеть незнакомку с более близкого расстояния, чтобы убедиться в своих подозрениях или, напротив, их развеять, но удержаться Ярослав не смог.

Ноги сами потащили его в нужную сторону, и лишь на последней паре метров он остановился: не столько по своей воле, сколько просто от неожиданности.

Он знал эту женщину.

На песке в нескольких шагах от Ярослава сидела преподавательница его дочери по вокалу. Уже бывшая, но преподавательница. Об этой категории женщин как о женщинах он никогда не думал. Всех, в том числе самых молодых и красивых, подсознательно воспринимал как благочинных дам за пятьдесят.

В памяти даже их лица быстро расплывались и обретали одно, прочно ассоциировавшееся с образом учительницы, лицо его собственной классной руководительницы Риммы Леонидовны. Той как раз в год выпуска Ярослава из средней школы было пятьдесят шесть.

Засомневавшись на пару секунд, стоит ли подходить, он все же преодолел оставшееся расстояние и негромко позвал не обратившую внимания на его появление женщину по имени:

– Елена? – Вопреки его прежнему подходу язык не повернулся произнести официальное и вежливое «Елена Анатольевна». Обращение по имени—отчеству вдруг показалось Ярославу чересчур формальным и устанавливающим нежелательные границы.

Чуть вздрогнув, Елена резко открыла глаза и повернулась на звук. Непонимание и, возможно, даже легкое недовольство потревоженного зря человека исчезли спустя мгновение.

– Ярослав? – обратилась она в ответ, будто бы тоже забыв про формальности. Ее лицо выражало удивление вместе с узнаванием. Замешкавшись, она вдруг быстро поднялась на ноги.

Ярослав улыбнулся ее поспешности.

– Доброе утро, – сказал он благожелательно.

– Здравствуйте!

Они обменялись обоюдно удивленными взглядами и неуверенными улыбками.

– Вот так встреча.

– Да, – подтвердила она и осмотрелась. – Вы с Юлей?

– Нет. – Ярослав покачал головой. Елена, казалось, немного расстроилась, услышав его ответ. – Юлька еще на прошлой неделе улетела в Бостон.

– Точно, – Елена слегка озадаченно нахмурилась, словно что-то мысленно прикидывая, и закивала: – Уже ведь пора. Она обещала мне написать, рассказать, как ей Беркли1.

– Пока в восторге, – решил поделиться он: вклад Елены в поступление Юльки в колледж был значительным. – Мечты сбылись во всей красе. Даже с родным отцом больше двадцати минут на разговор не нашлось: то ее соседки по комнате куда-то зовут, – бурчал он для виду недовольно, – то у них какие-то адаптационные мероприятия.

Елена слушала его рассказ с сияющей улыбкой. За несколько минут разговора Ярослав успел заметить, что та всякий раз отражается в зеленых с золотистым подтоном глазах, полупрозрачных в солнечном свете.

– Я очень за нее рада! – Ее голос звучал тепло. Легкий и мелодичный, он был по-своему прекрасен и лишь отдаленно похож на тот, каким Елена пела в ресторане прошлым вечером. – Это ведь была ее большая мечта. Грандиозная даже.

– Да, – он улыбнулся, думая о том, что у Юльки пока все мечты такие: большие и, казалось бы, неисполнимые, но уже одну из них она сумела осуществить. – И вы ей очень в этом помогли.

Елена легко пожала плечами.

– Это моя задача как педагога. Главная заслуга принадлежит Юле. Она очень старалась, делала даже больше, чем я просила – такое усердие всегда дает результат.

– Разве не талант важнее всего?

Елена покачала головой. Ее волосы с новым порывом ветра взметнулись всполохом сияния, отражая солнечный свет. Ярослав отвел взгляд.

– Чаще всего нет, – принялась она объяснять. – Талант очень легко растерять, если не работать изо всех сил, – заметив его непонимание, она добавила: – Вокал, музыка вообще, – это тот же спорт. Без ежедневных упражнений в растяжке даже уникальная природная гибкость не сделает из человека олимпийского чемпиона по гимнастике. В нашем деле то же самое. Труд, регулярность нагрузки, постоянное развитие. Профессиональные инструменталисты играют по семь часов в день, какими бы талантливыми не родились. Певцам в этом смысле даже повезло, – она легко рассмеялась, – нам больше пары часов в день заниматься специальностью нежелательно: нужно контролировать нагрузку на голос.

Ярослав активно закивал.

– Это я знаю, Юлька говорила.

Лицо напротив озарилось одобрительным теплом.

– Знаете, очень здорово слышать, когда родитель действительно интересуется мечтой и главной страстью своего ребенка, – призналась Елена неожиданно.

Почувствовав легкое смущение, Ярослав потер подбородок и спросил:

– Это редкость?

– Да, – у нее грустно приподнялся уголок губ, а взгляд устремился к морю. – Увлечение ребенка музыкой, да и любыми искусствами вообще родители часто не воспринимают всерьез. Не слышат детей, не поддерживают, относятся к тяжелому труду как к чему-то легкому и недостойному. Нередко, к сожалению, насаждают комплексы, считая, что если сразу не получается, значит, нет таланта и пробовать не нужно, даже если очень хочется.

Он выслушал ее с интересом, осознавая, что прежде мало об этом задумывался. Их с Кариной родительская позиция интуитивно строилась на очень простом принципе: всегда помогать Юльке в ее склонностях и не навешивать ярлыков. Детство виделось им наиболее удачным периодом для самых разных начинаний. Нереализованных ожиданий от собственной жизни, которые хотелось бы осуществить через ребенка, у них, к счастью, не было.

– Я не понимаю таких родителей, – признался Ярослав в ответ. – Наверное, нам с Кариной очень даже повезло родить Юльку в ранней юности. Не успели разочароваться в жизни. – Он хмыкнул.

Елена бросила в его сторону непонятный взгляд и, помолчав, произнесла:

– Не думаю, что дело в возрасте.

– А как было у вас? – поинтересовался Ярослав, не сдержав любопытства.

Его удивила и расслабила легкость, с которой у них завязался разговор на личные темы. За годы Юлькиных занятий он встречался с Еленой меньше десятка раз и все их общение начиналось и заканчивалось парой реплик в течение нескольких минут внесения платы за уроки.

– А я бросила юрфак ради Гнесинки2, – произнесла она весело после озвученного им вопроса.

– Серьезно? Не представляю вас на юрфаке.

– Я не поступила в Гнесинку с первого раза, – продолжала она его удивлять, – а родители были против года без образования, пришлось выбирать среди обычных институтов.

Ярослав посмотрел на нее недоверчиво и сказал:

– После вашего вчерашнего выступления сложно представить, что вас могли не взять сразу.

К нему тут же взлетел ее удивленный с капелькой паники взгляд.

– Вы были в ресторане? – явно засмущавшись, уточнила она.

Ярослав старательно сдерживал желание улыбнуться. Его немного веселил этот контраст между ее сценическим и повседневным амплуа.

– Был, – ответил он спокойно. – Слушал вас с большим удовольствием, честно. Вы очень красиво поете.

Елена улыбнулась и поблагодарила уже увереннее:

– Спасибо! Мне приятно это знать.

После ее слов разговор, казалось, исчерпал себя, но Ярослав не чувствовал желания уйти. Поглядывая то на Елену, то по сторонам, он неосознанно перебирал варианты для продолжения беседы.

Солнце уже вполне ощутимо пекло плечи, и только теперь, когда горячую кожу стало пощипывать от раздражения, он вспомнил, что стоит перед учительницей собственной дочери с голым торсом. Все-таки было в этом что-то неловкое. Из соображений приличия Ярослав уже намеревался откланяться, но боковым зрением неожиданно уловил мимолетно скользнувший по его телу взгляд зеленых глаз.

Решение было найдено.

– Елена, а вы уже завтракали? – выдал Ярослав внезапно.

Подобного вопроса она точно не ждала.

– Нет. – На ее лице читалось вежливое недоумение, однако ответ все же прозвучал.

– Предлагаю позавтракать вместе, раз уж мы так удачно встретились, – продолжал Ярослав уверенным и беззаботным тоном. – Вы не против?

Елена, заметно растерявшись, заговорила лишь после небольшой паузы, будто взвешивала возможные последствия для каждого из вариантов.

– Не против. – В ее голосе еще звучало сомнение, но она, наверняка стараясь быть вежливой, подтвердила: – Составим друг другу компанию.

– Вы что по утрам пьете: кофе, чай, шампанское? – последнее он добавил с иронией, желая разрядить ставшую несколько натянутой обстановку: вполне возможно Елена беспокоилась, что его предложение имело какие-либо скрытые мотивы.

На самом деле их не было. Ярослав всего лишь захотел вспомнить, каково это – сидеть за столиком кафе с красивой женщиной. Говорить о чем-то, что не касается поставок, прибыли, качества продукции и цен. Любоваться улыбками. Кайфовать от звуков искреннего смеха.

Ничего большего. Только напомнить себе об утраченном.

Последнюю пару лет вся его жизнь крутилась вокруг бизнеса и Юльки. Он забыл, что вокруг есть что-то еще.

Его замысел оказался удачным, и Елена, улыбаясь словам, призналась: – Кофе. Я очень люблю кофе.

Он довольно кивнул:

– Тогда я точно знаю, куда нам стоит пойти.