Солнечный свет

Глава 6

Спустя месяц меня по решению городского совета определили в приют для сирот. Находился он в неприметном невысоком здании, почти у самой городской стены в противоположном конце от главных ворот. Все кто там жил, в основном потеряли своих родных по вине ночных тварей. Директриса приюта приняла меня с рук доктора Лейси, женщины, которая наблюдала меня и пыталась вылечить мою немоту. Но безрезультатно.

– У девочки был тяжелый посттравматический стресс и нервный срыв на почве возникшей немоты, – зачитала директриса из моей карточки с тяжелым вздохом. – Найти ее родителей не удалось?

–К сожалению, нет, – ответила доктор Лейси. – Похоже на то, что ее родители погибли за стеной города, и она видела их смерть. Зачем было брать с собой ребенка, никак не пойму?! Просто чудо, что Санни вовремя заметил патруль защитников.

– Да-да! – возмутилась ее собеседница. – Глупое желание полюбоваться красотами природы до добра не доводит. Здесь много таких, чьи родители ходили за стену, послушать пение птичек. И к чему это привело?! Столько детей на попечении города! Теперь корми их, одевай, лечи, образование давай. И все за счет других. Я иногда думаю.., – задумчиво растянула слова директриса. Подозрительно сузив глаза при этом, прошлась по мне изучающим взглядом. – Некоторые родители намеренно совершают суицид. Рожают детей, а содержать их сил не хватает. Вот и выбирают более легкий путь – вешать их на шею другим. Кукушки, не иначе. В Фениксе следует ввести более жесткий контроль над рождаемостью. Выдавать разрешения на рождение ребенка только после тщательной проверки на пригодность к воспитанию детей…

Пока она говорила это, я блуждала взглядом по кабинету. На столе директрисы заметила именную табличку. «Элоиза Паркинсон» – прочла имя на ней. Тучная, просто огромная женщина, сидела напротив меня, поглотив своим телом все кресло, и размышляла вслух о возможной причине, смерти моих родителей. Доктор Лейси неодобрительно нахмурилась, когда я вынула из кармана куртки блокнот и карандаш, которые мне выдали для общения с другими людьми. Я написала на новой странице.

«Разрешите разъяснить, госпожа Элоиза! Моих родителей убили не ночные твари, а один из Защитников. На моих глазах он оторвал голову моему отцу, а до этого я слышала предсмертный крик матери. Моя фамилия – Мартин. Я дочь профессора Гарри Мартина»

Я вырвала страничку блокнота и пододвинула ее по столешнице директрисе.

Доктор Лейси выразительно закатила глаза. Она читала подобное не раз. Все взрослые вокруг меня читали. Сочувственно кивали головами, гладили меня по волосам, но никто мне при этом не верил.

– Фантазии на фоне пережитой трагедии, – говорили они. – Один образ лег на другой, и все в ее голове перемешалось. Приняла кошмар за действительность…

Они много версий выдвигали, пытаясь найти причину моей нездоровой лживости, и старались вылечить меня от нее. Потому что, по их словам, у профессора Мартина и его супруги никогда не было детей! Расследование в их доме показало, что они погибли гораздо раньше – до того как меня нашли за стеной Феникса. Их же тела или останки так и не были обнаружены. А еще я они убеждены в том, что я вру, потому что ни один ребенок моего возраста не способен преодолеть расстояние от дома профессора до Феникса пешком за такое короткое время. В мои слова, что я превозмогая себя, пробежала это расстояние за целый световой день – никто не воспринял серьезно.

Элоиза Паркинсон приняла от меня листок. Бегло пробежалась глазами по написанному ей посланию и глянула на доктора с кривой вопросительной улыбкой. Та ей в ответ развела руками – не смогли, мол, вылечить.

Директриса досадно сжала толстые губы в линию, принимая тот факт, что на ее попечении теперь будет психически больной ребенок и, скомкав мою записку, швырнула ее в корзину для мусора. Я отвела от нее взгляд и уставилась влажными глазами в одну точку на стене. Боль и ярость переполняли меня от собственного бессилия. А еще ненависть. Дикая, бешеная ненависть к тому из-за кого я утратила способность говорить. Из-за кого меня принимают за лгунью. К тому чье лицо мне теперь снится в кошмарах. Кого я поклялась убить!

А потом Элоиза Паркинсон посмотрела на меня и нежно улыбнулась, изображая материнскую любовь. Не заботясь о том, что она слишком фальшиво смотрится со стороны на ее круглом с тройным подбородком лице.

– Здесь позаботятся о тебе, милая, – сказала она.

Но я ей не поверила. И не зря…