Соло для няни

Наконец-то закапало, — по лобовому стеклу застучали бусинки дождя. Голове стало полегче, я сняла очки, дорога мгновенно потемнела от воды. Дождь как будто вывалился из поднебесных чемоданов. Волны из-под колес встречных машин набрасывались на боковое стекло. Под мостом стояли, обнявшись, парень с девушкой рядом со своим мотоциклом.

Со мной сидела сестра, пристально на меня поглядывая. Год назад я ехала под таким же дождем, только рядом сидел Володя. Я тогда еще привыкала к своему «Матиссу», а Володя оказался идеальным инструктором. Он на редкость хорошо водил свой «Опель». С ним было очень комфортно, уютно, спокойно, а я чувствительна к таким вещам, потому как зациклена на работе. А работа моя…

С того дня, как мы с моей подопечной Мэри поехали с ним на занятия в бассейн, я была под впечатлением его движений, а главное — голоса, словом, запала на звук, типично по-бабьи, ушами. Захотелось подпустить его поближе. Уютный голос, ненавязчивые фразы, уверенные манеры манили, хотелось наблюдать за его лицом, руками. Потом хотелось слушать вместе музыку — оказалось, что у нас очень близкие вкусы. Удивительно многое успело случиться за этот год, хотя мне долго не хотелось впускать Володю на территорию моей жизни.

Помню, что началось все с того дня, когда я по обыкновению чувствовала себя как выжатый лимон в середине недели, а надо было выглядеть розанчиком и ехать в детский спортцентр «Второе рождение», везти элитное чадо на тренировку. С уставшим ребенком на руках я ожидала приезда очередного шумахера, чтоб собрать все московские пробки по дороге в спортцентр. Звонок диспетчера из «Вэлми» прервал мои судорожные сборы:

— Машина — «Опель вектра», водитель Володя ждет вас у подъезда.

На моих руках Мэри, в зубах — сумка с экипировкой при моих параметрах 157, 47, 35 (рост, вес, размер обуви). Сползла с крыльца и упала спиной на заднее сиденье «Опеля». В зеркале заднего вида встретила настороженный взгляд. Ух, ты, глаза-то какие! Приятный голос сдержанно поинтересовался:

— Куда едем?

Я вяло пробормотала:

— Талалихина, двадцать восемь, центр «Второе рождение».

Машина плавно тронулась, и Мэри на удивление мгновенно заснула на моих руках. Повисло молчание. Я набиралась терпения в предчувствии дороги. Ведь утром приходится ехать по Москве пунктиром: газ-тормоз, газ-тормоз, но Володя вел машину так, будто плыл по течению — легко, мягко.

За окнами свежий, пушистый снег, мои глаза сами собой стали закрываться. Вообще-то я в машине отродясь не засыпала, тем более с незнакомым водителем, а тут… Утреннее напряжение куда-то ушло, на мгновение я задремала, а когда открыла глаза, меня вдруг пронзила сумасшедшая мысль: вот так же, как спокойно и уверенно он едет — плывет, мягко обхватив руль, почувствовать бы его сильные руки на плечах, груди, коленях… «Эй-эй, выйди из образа-то! — быстро одернула я себя. — Что за мысли бродят в голове!»

Да, я жила одна, с мужем давно рассталась. Работа — дом — работа. Работа поглощала всю мою нервную энергию и время. Мои клиенты, богатые родители, обычно считают, что няня их уникального чада — существо универсальное и многостаночное, по умолчанию она должна быть и психологом, и логопедом, и дизайнером, и аниматором. Оставшиеся крохи моего личного времени тоже норовили приспособить к своим интересам — обсудить, «поплакаться», поговорить и т. п.

Мужские персонажи в моей жизни появлялись, кроме папаш, только в виде водителей из «Вэлми» и охранников. То есть они на службе, и я — на службе, и наши пересечения не предполагали никаких отношений, кроме деловых. Поэтому ни головой, ни сердцем я не откликалась на взгляды, фразы, внимание с их стороны, гораздо чаще приходило раздражение из-за плохой езды, неудобств и дискомфорта, когда за рулем самовыражался очередной стажер-шумахер. Само собою возник и шаблон: раз плох за рулем, плох и вообще, совсем. От этих контактов я никогда не ждала ничего примечательного.

Но в этот день, когда за рулем оказался Володя и мы с ним встретились глазами в зеркале, что-то в его взгляде отвлекло мои мысли от привычного курса. Появилось ощущение какого-то прикосновения — уверенного, но деликатного. Будто кто-то повернул в моей голове рукоятку и приглушил резкий свет. Тело тоже откликнулось — задремавшая Мэри прижалась ко мне своим расслабленным тельцем, и я невольно закрыла глаза, приняв удобную ей позу.

Привыкнув рассчитывать только на свои силы, перестаешь злиться на чье-то равнодушие, недогадливость, нежелание помочь. Я отношусь к этим мужским свойствам как к неизбежному. И все же, когда накатывают усталость и напряжение, невольно придумываю компенсацию, надеюсь на какой-то чудесный дуэт, диалог…

Володя был молчалив, подчеркнуто вежлив. Взгляд слегка настороженный, но ироничный. Чувствовалось какое-то напряжение, или, может, он просто установил такую дистанцию? Я и сама умею держать ее достаточно жестко. Все стало яснее спустя некоторое время. Владимир работал в «Вэлми» давно. Клиенты попадались разные, у каждого свои запросы, амбиции. Его предупредили, что заказ «бассейн — Остоженка» выгодный, но сложный — клиентка сущая чума. Когда в тот день он впервые увидел меня с Мэри, то решил, что я и есть та самая Жанна Владимировна. Если бы я случайно не сказала: «Ну что, детка, няню совсем умотала?», он так и думал бы, что я — мама Мэри.

Я, Мэри и сумка протиснулись в двери спортклуба. Невыспавшийся, оттого, наверное, и медлительный охранник не спешил мне помочь. Дети, мамки, коляски… Правда, тут их немного, потому что время утреннее — в 10.30 первый заплыв. Мэри в свои четыре месяца выглядит как полугодовалая. Еще бы, мы с ней плаваем с двух недель от роду, ныряем, и динамическая гимнастика тоже делает свое доброе дело.

Места мало, помещение небольшое, а народу достаточно. Мамки, няньки, бабки — все скачут возле своих чад. Чада голосят на все лады. Кому попить, кого помыть, кого переодеть.

Мэри — удивительно спокойная девочка, вероятно, сказываются гены папы англичанина. Есть в ней эдакая аристократическая ленца, лишний раз не пискнет, все строго по делу. Да и пищать-то ей особо некогда: утром гимнастика, кормление, бассейн. В бассейне комплекс упражнений, сауна, обливание холодной водой. Внешне мы с малышкой абсолютно разные, но нас долго принимали за маму с дочкой. Удивление было сильным, когда узнали, что я — няня Мэри. «Няня? Вы — няня?» Инструкторы долго не могли поверить, что мама за четыре месяца ни разу не побывала в бассейне с ребенком, ни вместе со мной, ни одна.

Девочка моя очень ровная, проблем с ней нет. Раздеваемся, обливаемся, плаваем — все тихо, без слез, криков протеста. Мне очень комфортно с ней, а ей, я думаю, со мной. Краем глаза наблюдаю за другими детьми. Все разные по темпераменту, по манере поведения, по реакции на воду, на сам процесс плавания. Кричат — значит не верят, не доверяют. Мэри никто никогда не слышал в бассейне, а если она слышит крики других детей, то лишь с удивлением поднимает бровки.

Полтора часа пролетели как одно мгновение. Быстренько сложила наши вещи в сумку, одела девочку, оделась сама — мы готовы. Охранник выглядел уже поживее: открыл нам дверь, поддержал сумку, мило улыбнулся, похоже, наконец-то проснулся, ожил.

Мэри таращила глазки, уставшая, но безмерно довольная. Вода вообще ее стихия, она — Рыбка по гороскопу. Одной рукой я открыла дверцу машины, забросила сумку в дальний угол.

— Помочь?

— Да нет, спасибо. Я уже сама справилась.

Бережно поддерживая девочку, я устроилась на заднем сиденье.

Плавно тронулись, Мэри уютно засопела у меня на руках. Я расстегнула ей шубку, сняла шапку.

— Попить хочешь? — спросила четырехмесячного ребенка. Она утвердительно похлопала глазами.

— Хорошо, сейчас попьешь. — Я достала из сумки бутылочку, дала ей. Ритуал у нас такой: я ее спрашиваю, а она отвечает, как умеет — жестом, звуком или ворчанием. Сладко причмокивая, выпивает весь чай.

Не заметила, как доехали до Остоженки. Мэри, сумка, я выбрались из машины.

— Спасибо! — Я хотела еще раз увидеть его лицо. Может быть, улыбнуться?

В ответ получила сдержанную, но приятную улыбку. Захотелось, чтоб он приехал еще раз, это точно.

На вопрос Жанны Владимировны, мамы моей малышки, «Как новый водитель?» ответила нейтрально: «Нормально. Пробок не собрали, доехали вовремя, тормозит мягко, спокоен и удивительно ненавязчив».

Мне известно, что нашу «милую» мамочку побаиваются. Взбалмошная, истеричная, совершенно непоследовательная в своих решениях она доводила до исступления всех — мужа, диспетчеров, водителей, врачей. А мне часто задавался вопрос: «Как вам с ней работается?» Нормально. Раньше я работала медсестрой в следственном изоляторе с психбольными, поэтому Жанна Владимировна с ее истериками просто отдыхает. Через пару месяцев общения с ней я уже легко находила нужные слова, чтобы услышать в ответ вопрос-согласие: «Да, вы так думаете? Ну, хорошо». И сейчас она безоговорочно поверила моему впечатлению. Это зачтется в плюс Володе, а значит — увидимся!

Бассейн мы посещали три раза в неделю. Холод-не-холод, мороз-не-мороз, устала-не-устала — едем. Володя пришелся-таки ко двору — угодил даже нашей капризной мамочке.

Назавтра Жанна Владимировна меня огорошила: «Улетаю в Италию, самолет в 17.00. Майкл решил, что вы должны ходить в «Мариотт», это отель на Петровке, там есть спортклуб, пропуск для вас уже заказан».

— Бассейна нам уже недостаточно? — удивилась я.

— Ну, Людмила, вы ничего не понимаете, это же совсем другой уровень!

— Уровень чего? — прикинулась я.

— Всего!

Понятно, бассейн — это спорт, а «Мариотт» — тусовка чистой воды. Глубина такая, что упражнения проводить невозможно, зато можно выпендриться перед всеми, как ее малышка держится на воде. Мало мне, наверное, нагрузки! Теперь будем с Мэри, как две русалки, тусоваться на воде.

— Это вам подарок, — пояснила Жанна.

— Мне подарок? — Вот уж, действительно, одарила.

— Ну, Люда, — она опять капризно поджала губы, — это же стоит кучу денег, вы же можете в выходные сами туда сходить, отдохнуть без Мэри, после работы.

— После двенадцати ночи? — уточнила я.

— Он работает круглосуточно!

— А как насчет прогулки? Мы можем поехать с Мэри в парк?

— А это далеко? Как вы доберетесь?

— Нас повезет Владимир — водитель из «Вэлми».

— У вас что, роман? — Жанна обожала любовные истории.

— Да, и это романтическое путешествие вместе с Мэри, Жанна Владимировна. Машина оплачена, и вы не отменили заказ, почему бы нам не поехать в парк?

— Ну, хорошо. Поезжайте. Да, Людмила, — Жанна Владимировна неловко помялась, потупила глазки, — по поводу зарплаты… я вам говорила, я сегодня улетаю.

Это уже интересно, Жанна должна мне деньги за две недели и еще неделю будет в отъезде. У нас понедельный расчет, почасовая оплата. Сумма складывается внушительная, около тысячи долларов. Жанна Владимировна просто мастерски умеет держать паузу.

Я терпеливо ждала, что мне будет сказано, кто мне будет платить в этом месяце?

— Но вы же понимаете, последняя коллекция «Эскады»… Я купила… Поездка, разные расходы. Вы не могли бы спросить зарплату у мужа?

— Хорошо, я спрошу зарплату у Майкла. Что-то еще?

— Да, нужно купить памперсы и смесь, я не успела. — Это было сказано уже более повелительно, но с оттенком просьбы.

— Хорошо, Жанна Владимировна, я заеду и куплю, не беспокойтесь.

— Деньги тоже возьмите у Майкла, — рассеянно добавила она, — и предупредите Владимира, он мне сегодня понадобится — пусть ждет.

Мне было и смешно, и грустно, у нашей мамы никогда нет денег, просто не держатся они у нее катастрофически. Точнее, нет, деньги есть, и в весьма неслабых количествах, но они на поездки, гардеробы, апартаменты, машины. А когда надо заплатить няне, домработнице или водителю — на это как-то не хватает. Болезнь это своего рода, что ли?

Конечно, пока мы с Мэри собрались на прогулку, прошло предостаточно времени. Володя терпеливо нас ждал. Я удивилась: и охота тащиться ему с нами, потом везти обратно? Время-то уже оплачено, можно никуда не ездить, побыть дома, отдохнуть и т. д.

Но Володя все успел, даже отвез Жанну в аэропорт.

Придя следующим утром на работу, я застала такую картину: на кухонном столе батарея бутылочек с остатками смеси, а папа собирается на службу.

— Я сварил для Мэри пюре из кабачков, мы уже начали давать ей прикорм.

Я посмотрела в кастрюльку — цвет пюре меня насторожил, попробовала и онемела.

— А почему пюре такое сладкое?!

— Я добавил туда меда, это же вкусно, я ведь повар! — с гордостью заявил папа.

— Сколько она съела?

— Немного, но зато сразу уснула, — сообщил он довольно.

Я побрела в детскую на ватных ногах, судорожно соображая, кому первому звонить: аллергологу или педиатру. Посмотрела на спящую Мэри — высыпаний нет, дыхание ровное, спокойное. Времени после кормления прошло не так много, но пищевые реакции развиваются стремительно. Ничего страшного не случилось. Спасибо, Господи, пронесло! Майкл наконец-то собрался и ушел. Я вдруг с ужасом вспомнила: ведь сегодня бассейн, а сделать заказ на машину я забыла. Внезапный отъезд мамы и ее новые указания выбили меня из привычного ритма. Забывчивость мне не свойственна, хотя я не считаю это достоинством: сложно жить с запрограммированным механизмом внутри, постоянно напоминающим: «Не опоздай, не проспи, не потеряй, не подведи!» Иногда хочется наплевать на все и опоздать, но, увы, даже нарочно так не выходит — я жертва перфекционизма.

Звонок мобильного отвлек меня от этих мыслей.

— Людмила? Это Владимир, у вас на сегодня бассейн отменяется? Я решил уточнить.

— Нет, — поспешно ответила я. — Просто забыла сделать заказ, спасибо, что позвонили.

— Я рад. Просто подумал, не случилось ли что-нибудь, ведь сегодня большие заносы, дорогу плохо чистят, особенно на Ленинградке, а вы за рулем. Как доехали?

— Нормально, потихонечку, я же не гонщица. — Мне вдруг стало так тепло от того, что он спросил, как я доехала и все ли у меня хорошо. Может, это просто такая форма вежливости? «Не забивай себе голову лирикой, — включился мой механизм. — На работе никаких личных тем».

Мэри проснулась, и мы сделали зарядку. Она очень подвижная девочка, переворачивается так резво, что только успевай ее подхватывать. Уже присаживается, почти ползает. Энерджайзер в действии, и при этом очень ласковая, такой нежной улыбки ни у кого больше не видела.

Мои подопечные — груднички. Я веду малышей от рождения до года или чуть дольше. Потом передаю гувернанткам. Физическое воспитание, закаливание малышей — мой конек. Я считаю, чем больше вложишь в ребенка с младенчества, тем будет больше отдача — хороший иммунитет, темп роста, скорость развития, обучаемость, координация движений, качество речи, адаптация. Не все родители это, к сожалению, понимают.

— У вас такая высокая почасовая оплата, — часто слышу я в свой адрес, — раньше вообще обходились как-то без нянь!

— Так раньше и телевизоры были черно-белые, — отвечаю я обычно, — а сейчас все предпочитают цветные.

За костюм или платье заплатить тысячу долларов, в ресторане поужинать за пятьсот — это нормально, а няню своему ребенку стараются найти за три рубля, желательно приезжую, бесправную тетеньку, которую еще и нагружают: глажкой, стиркой, уборкой, готовкой. А потом у ребенка отит, синусит, ринит, а про закаливание и речи нет, хоть бы вылезти из болячек. Сложно, что ли, понять, что существует профессия няни, и есть профессионалы. За многие годы я убедилась в этом. У профессиональной няни и рейтинг, и оплата соответствующие, а есть просто тети, которые сидят с чужими детьми, выгуливают и кормят их, не занимаясь ни здоровьем, ни интеллектом ребенка, ничего не вкладывая в него. «Людмила, наши клиентки специально планируют под тебя потомство, — смеется директор моего агентства. — Ты одна из самых востребованных нянь в Москве на сегодня». Да, моя работа стоит недешево, но еще никто за десять лет не сказал мне, что этот труд не стоит тех денег, которые мне платят, а мои мамочки избирательны и требовательны в подборе персонала для своей семьи.

Пока я перемыла все бутылочки, расставленные нашим папой на кухне, поставила стерилизатор, снова приготовила овощное пюре для Мэри, стрелки часов подошли к 10.00. Пора на тренировку; экипировка уже готова. Еще раз осмотрела девочку, нет ли покраснений на тельце, щечках. Быстро оделись, сумку на плечо, выходим. Володя уже ждал нас у подъезда, помог донести Мэри, даже меня поддержал, хотя было и не очень скользко. «Приятно», — отметила я про себя. В этом плане все водители были услужливы, но их внимание было каким-то приторно-навязчивым, суетливым, как у халдеев в ожидании чаевых, меня это всегда злило: уж лучше я сама как-нибудь, а вы в машине посидите. Володя отличался сверхтактичностью и помогал как бы невзначай.

И все-таки Мэри какая-то вялая, куксилась, глазки покраснели, кожа влажная. Стала кормить ее овощным пюре, ложка звякнула — прорезался первый зуб! Позвонила на мобильный маме. Сонный голос ответил:

— Да… Зубик? Замечательно, молодцы! Как вы там, справляетесь?

— Папа очень хорошо справляется, прямо лучше всех!

Потом расскажу ей про мед, когда приедет, незачем ее нервировать. Она барышня эмоциональная, эдакая жгучая смесь гламура и романтической дурочки: глазки, губки, локоны-кудряшки. Но далеко не «блондинка» в банальном смысле, прагматизм, воля и упрямство — ее девиз. Восточная женщина с медицинским дипломом (врач по образованию, она приехала из Самарканда), поработала в клинике пластической хирургии, открыла собственный кабинет. Профессионал с деловой хваткой. А когда еще за спиной супруг в виде англичанина-юриста, то можно и покапризничать, и полениться (и губки надуть, и бровки хмурить).

Вручили-таки мне пропуск в «Мариотт», уплаваюсь теперь. Там, конечно, здорово. Это я уже потом оценила, позднее. Тренажерный зал, кругом зеркала, народ разный, иностранцы, члены клуба, постояльцы отеля, наши россияне, которые не бедные!

У всех цели разные: кто за спортом, а кто на людей посмотреть, ну и себя показать. Запомнилась одна «героиня»: кудри, макияж, маникюр — Кармен на отдыхе. Три раза качнет пресс, потом с инструктором общается долго так, обстоятельно.

Абонемент, конечно, стоит больших денег, но кто про это думает, если есть такая возможность? Иностранцы забавные такие, иногда казалось, что на беговой дорожке кто-нибудь скончается от усердия, уже почти не дышит, но все равно бежит. Папа Мэри — крутой спортсмен, каждый вечер обретается в клубе, и дочь у него — любимый атрибут самопрезентации.

Родители Мэри отбыли в очередной вояж. Нам с Мэри разрешили пожить это время у меня. Наше общение с Володей увеличилось, и от формально-предупредительного доросло до участливо-заботливого, потому что мы стали ездить из бассейна не на Остоженку, а ко мне домой, за город. А дом-то без лифта, так что пришлось Владимиру с сумкой и детским креслом сопровождать нас с Мэри на четвертый этаж, держать ребенка на руках, пока я открываю двери. А если девочка засыпала у меня на руках, то Володя доставал ключи из моей сумки и сам открывал. Соседи, конечно, не оставили без внимания эти сценки в стиле «мама-папа-я — дружная семья». Так что Володя, прижимая к себе мою сумку, не преминул обшутить наше невольное сближение: «Вот, весь ваш внутренний мир у меня под рукой, не говоря уж о сокровенных ключах к вашей крепости. Думаю, пришло время рассмотреть мои особые преимущества!» Однако последняя фраза родилась лишь в моем воображении — это из-за его взгляда: обволакивающего, теплого, как прикосновение.

Октябрь. Серый дождь, небо густое и низкое, если встать на носочки и вытянуть руку, можно коснуться мокрого облака. На асфальте пузырятся лужи. Как-то не верится, что скоро зима.

Мэри после плавания стала засыпать в машине. Хотелось, чтобы она поспала подольше, но путь из бассейна до Остоженки не длинный. Начнешь выходить из машины — непременно проснется. «Не проснулась?» — заботливо спрашивал Володя. «Спит», — отвечала я, и мы делали большой круг через Комсомольский проспект и еще маленький — через 3-й Зачатьевский переулок.

Меня удивило неожиданное открытие — в машине Владимира оказалась целая фонотека: какие-то симфонические сюиты и скрипичный рок, Макаревич и Сантана, Дедюля, Окуджава, Высоцкий…

Он всегда слушал что-то негромкое. Радио почти не включал. Обычно за журналистской болтовней и потоком новостей легко спрятаться от нежелания говорить или слушать кого-то рядом, а музыка, которую слушают вместе, кажется посланием, тем более если сам ее выбрал.

Однажды Володя поставил диск Сантаны и спросил меня: «Нравится?» Мэри не спала, и я все время ее занимала, не могла отвлечься. Поэтому попросила поставить диск еще раз на обратном пути.

Когда Мэри уснула, я погрузилась в эти терзающе-ласкающие ритмы. Как будто кто-то мягко касался подушечками пальцев по сердцу, по памяти, по тому времени, когда мне было меньше лет, и чувства были такие восторженные, легкие, светлые. А между тем в этом году у меня уже юбилей. До «бабы-ягодки опять» остается где-то две тысячи дней. Пришла легкая грусть об ускользающих мгновениях жизни, от чувства какого-то одиночества и невозможности все это объяснить, высказать…

Володя немного моложе меня, свободен. Был у него долгий или недолгий роман, детей нет. В прошлом — мастер спорта по теннису, работал тренером, из-за травмы перестал играть. Оказалось, что мы могли говорить о чем угодно, и никогда не возникало фальши, натянутости. От классической музыки до проблем секс-меньшинств — обо всем у него было особое мнение, ненавязчивое рассуждение.

Как-то Мэри немножко приболела, и мы не могли посещать бассейн. Однажды он предложил отвезти нас в Сокольники: «Поедемте, вы же все равно гуляете, я вас отвезу и привезу обратно, и сам с вами с удовольствием пройдусь, давно как-то не случалось». Володя работал на своем автомобиле и во времени был не ограничен. В пути мы заговорили о дружбе.

У меня четкое убеждение, что друзей нет, вообще нет, есть приятели, знакомые, очень хорошие приятели, но друзей и подруг нет. Посмотрите мировую литературу. Кто предал героя? Лучший друг. Кто увел мужа у героини? Любимая подруга. Не люблю я эти слюни-сопли на глюкозе: «Ах, лучший друг, я ему так доверял, а он меня кинул и т. д.» Володя не соглашался со мной, он считал, что дружба существует и у него есть такой дивный опыт. Заговорили о сексе. Все, что приближается к зоне интимности, — под контролем моего «перфектум мобиле». Этот неумолимый страж моего внутреннего порядка, как вредный будильник, вытаскивает меня из романтических грез и не дает никаких скидок на возраст…

Конечно, у каждого своя гормональная история, но в душе-то все равно восемнадцать лет. Поэтому для меня секс с человеком, которого я плохо знаю, неприемлем, не привыкла. Я должна доверять ему во всем и принимать все в нем — от взгляда и звука голоса до запаха и походки. Если все это есть, тогда находишь радость и удовольствие. Может быть, это смешно, не важно, но для меня очень даже важно. Я должна понять: мой ли это человек, для меня ли он.

У меня медицинское образование, медики достаточно циничны, но пошлости я на дух не выношу. Ни разу в беседах с Володей я не услышала пошлости, грубости, двусмысленности. Таким уютным и домашним запомнила я его на той прогулке. Может, еще и из-за его удивительного голоса — бархатного, басистого?

Однажды весь день падал снег. Засыпало так, что машины с трудом двигались по Остоженке. Дворники чистили улицу, но снег все шел и шел, не переставая. Мою машину засыпало по самую антенну. С парковкой в центре всегда проблемы, но на моей крохе я могу приткнуться где угодно. Однако как буду выезжать — не представляла, огромные сугробы были везде, машины не успевали его вывозить, такой снежной зимы не было давно. А поскольку Майкл опять задерживался, я понимала, что домой я попаду не раньше полуночи, может, и позже, ехать придется медленно и осторожно. Машина у меня маленькая и колеса у нее маленькие, как-то она справится на такой дороге? Посмотрим. Я ее очень люблю, мою девочку. Купила ее год назад, долго выбирала, ездила по салонам, все было не то. Подруга уже начала раздражаться: «Ты на такси больше прокатываешь. Какая тебе разница, бери хоть что-нибудь, они все одинаковые». Но я так не думала. Увидела ее: «Вот эта!» Не знала, что в ней, какая комплектация, выбирала чисто интуитивно. И она меня никогда не подводила, даже в дикие морозы заводилась с пол-оборота, разумная и практичная — как ее хозяйка. А однажды меня даже спасла…

…Тогда ударили первые заморозки, был гололед. Шипованные колеса я, конечно, поставила, но опыт водительский, да еще по зимней дороге, оставлял желать лучшего… Боковым зрением увидела, что меня развернуло и понесло на встречную полосу. Помню только, что я не жала на тормоз, не крутила судорожно рулем, лишь слегка притормаживала, и машина сама аккуратненько развернулась на встречной полосе, встала, замерла. Потом, когда я увидела эту петлю на дороге позади себя, у меня задрожали руки. Водители притормаживали, с удивлением разглядывая меня — крутая гонщица, так лихо развернулась. А я не разворачивалась, это меня так занесло, но я не съехала в кювет, не перевернулась, потому что моя машина — умничка.

Майкл опять скорректировал мои планы:

— Людмила, я очень беспокоюсь, дорога плохая, просто ужасная, как вы доберетесь домой?

— На машине, как обычно. Просто поеду медленнее и буду более осторожна.

— Нет, у меня другая идея: давайте вы оставите машину здесь, во дворе, а я закажу такси в «Вэлми». Хотите, я позвоню Володе, и он отвезет вас домой?

Даже не мечтала. Не придется ехать по слепой дороге, напрягаться, всматриваться.

— Спасибо за заботу, Майкл, я поеду сама. — Не могу оставить машину в чужом, холодном дворе. Ну не могу я ее бросить! Это какое-то предательство. Я в теплой машине с водителем поеду домой, а она, замерзшая, под снегом останется одна? Нет, так не будет!

Майкл удивленно вытаращил глаза:

— Почему нет? Это же лучше, удобнее. И утром вас привезут. Я сделаю заказ, все оплачено.

Он подумал, я не поняла, что мне не придется тратиться. Конечно, оплатит. Но…

— Майкл, я не глухая, и все-таки я поеду на своей. Если завтра опять будут заносы, тогда присылайте за мной, а машину я оставлю на стоянке.

Я спустилась во двор, время 12.15, тихо-тихо падает снег. С трудом открыла дверцу машины, взяла щетку, стряхнула снег, завела мотор. Откинувшись на сиденье, прикрыла глаза. Надо ехать, доберемся с божьей помощью. У меня есть крестик со Святой земли, его привезла из Израиля и подарила мамочка двух очаровательных близнецов — жена известного эстрадного певца, в семье которого я работала. Когда я купила машину, сразу его повесила и он меня с тех пор оберегает на дорогах.

Остоженка — странное, милое имя для улицы с домами, как будто нарисованными в забытых детских книжках, о которых некогда вспоминать. А так хочется прильнуть взглядом к этим окнам, дворам, вдруг узнаешь чей-то позабытый придуманный силуэт, профиль из прошлого книжного века, из юности. Спросить бы кого-то знакомого, милого, не встречал ли он сказочных принцесс в этих домах, в этих окнах, в этих дворах в своем детстве?

Медленно выехала со двора, проехала мимо книжного магазина, ресторана «Ваниль», к набережной, на перекрестке — налево. Маршрут наезженный, знакомый, но ехать трудно. Снег шел, не переставая. Днищем заскребла по дороге. Ехала часа два, машин на Ленинградке было много, двигались медленно, с трудом перестраиваясь.

Наутро по радио услышала сообщение ГАИ: в Москве зафиксировано 636 аварий. И все-таки я доехала без происшествий, поставила машину на стоянку, вызвала такси. Мой дом совсем недалеко от стоянки, но время позднее, улица освещена плохо. Поэтому я предпочитаю заплатить 50 рублей, вызвать машину и спокойно доехать до подъезда. Достала телефон — зарядка почти на нуле. Ну что за день сегодня такой? Вроде не понедельник или грех на мне какой? Вышла из машины, зашла в домик охранников.

— Людмила, как в Москве? Как доехали?

— Да все то же, только машин больше.

— Что передают на завтра? Какой прогноз?

— То же самое — снегопад, метель.

— Вы завтра как? Опять сами поедете?

— Да вот думаю. Нет, наверное.

Соблазнительно, конечно, поспать подольше, потом тебя отвезут как белого человека и ты спокойно отработаешь свои 15 часов. Стоп. А возвращаться как? Злоупотреблять добротой и щедростью Майкла мне как-то не хотелось, еще привыкну, а от хорошего отвыкать трудно. Метро я не переношу — клаустрофобия, будь она неладна. Пока поезд движется — живу, дышу. Но если он вдруг останавливается в тоннеле и много народу, то это — все… Начинаю бледнеть, синеть, задыхаться, достаю валидол, нашатырь — клинический случай. А если еще и свет выключат, то меня можно выносить ногами вперед.

Нет, вариант с метро мне не нравится абсолютно. И на такси за свой счет рублей 350–400. У меня почасовая оплата, плюс время от времени я вывожу богатых алкоголиков из запоя. Тоже ощутимая прибавка. Я сама себе купила однокомнатную квартиру в Подмосковье, через два года — машину, правда, в кредит. Но только потому, что на еде не экономлю, косметику покупаю хорошую, стригусь и крашусь в приличных местах. Я не страдаю вещизмом, одежду предпочитаю интересную, и у меня ее немного. Спокойно прохожу мимо распродаж, но если вещь нравится и хорошо на мне сидит, то за ценой не постою.

Помнится, у Маршала в одной песне есть такие слова: «Чем дороже покупки, тем дешевле судьба». По-моему, сказано точно. За столько лет у меня были самые разные семьи и клиенты — от бандитов до депутатов. Волей-неволей пришла к выводу: чем человек круче, тем больше желающих его достать.

Конечно, хочется выглядеть женщиной, а не загнанной лошадью. И одеться стильно, и отдохнуть комфортно, но если я не куплю какую-то вещь, то трагедии не происходит. Радуюсь, когда есть возможность себя побаловать, однако и в депрессию не впадаю, если нет денег на покупку. Счастливее от лишней тряпки не станешь.

Такси подъехало, развернулось, подмигнув габаритными огнями. Дорога вроде стала почище — снегоуборочные машины работали даже ночью. Может, к утру снег пройдет и я сама смогу доехать до работы?

Звонок будильника услышала, но голову поднять просто не смогла. «Еще пять минут, — попыталась уговорить я себя. — Ну поспи еще пять минут». Однако противный «перфектум» внутри заладил свое: «Дорога плохая, надо выехать пораньше. Вставай. Так, рота, подъем!» Встала, зарядка 40 минут — это обязательно. В мои сорок лет как-то не хочется превращаться в толстую, неповоротливую тетку. С каждым годом все больше нужны утешительные послания от зеркала, и так не хочется встречаться с признаками неизбежности: все эти тени на щеках, звездочки, сеточки. Они как свидетели поражения. Ох, уж это поражение! Оно преобразуется в складки на талии, на бедрах, на шее и легко может изменить тебя до уровня толстой, безнадежной, сорокалетней бабы. Эти печальные сальные скопления на женских фигурах наводят на меня тоску, будят мысли о неудачах, разочарованиях, ошибках. Поэтому я мало ем, мало сплю, нахожу время для тренировок в бассейне — не хочу изменять своему формату и уж тем более мне не хочется дополнительных гардеробных забот.

Теперь вот посещаю спортклуб. Даже не думала, что мне это так понравится, и время на него выкроится каким-то образом. Звонок на мобильный: ну, папа звонит, не иначе с Мэри что-нибудь. Глянула на дисплей — нет, номер не Майкла, мегафоновский чей-то, незнакомый.

— Да.

— Людмила, это Володя. Майкл сделал заказ привезти вас из Заречного на Остоженку. У него важная встреча, но он о вас волнуется. Как вы вчера добрались?

— Добралась нормально. А вы что, уже в Заречный приехали?

— Да, вот хотел бы адрес уточнить.

— Заезжали с Ленинградки или с Дмитровки?

— С Ленинградки.

— Тогда все время прямо по главной дороге. Остановка «Южная». Первый дом за остановкой будет мой.

— Понял. Когда подъеду, перезвоню.

Глазами зацепилась за зеркало: боже, на голове-то… Так, быстро в душ! Косметикой пользуюсь минимально — тон, карандаш для глаз, блеск для губ — быстро и удобно. Думаю: пригласить кофе выпить или у них не принято? Глянула на часы: да какой там кофе? Я и сварить-то его не успеваю, не то чтобы выпить, да еще и вместе с Володей.

Ежедневные водные процедуры не прошли для меня бесследно. Как-то раз нам прислали другого водителя — Володя почему-то не мог приехать. Новый водитель поставил машину далеко от входа, а я взмыленная как цирковая лошадь выскочила на улицу.

Пока добежала до машины, открывала дверцу — водитель вялый какой-то попался, — тогда, видно, меня и прохватило. День я еще доработала, но к вечеру температура резко поползла вверх.

Сказала Жанне: «Я, кажется, заболеваю». «Казаться?» Да чему там. Это уже было видно крупным планом: глаза красные, слезятся, щеки — просто морковные, испарина…

Жанна ничего этого не увидела или сделала вид, что не видит.

— Людмила, я сегодня ужинаю в ресторане, когда приеду — не знаю, я вам позвоню. А вы наденьте масочку.

О, обратила-таки внимание на мой болезненный вид!

Да, маску я обязательно надену. А сама думаю: как же буду добираться до дома? Жанна вернется неизвестно во сколько, а я уже сейчас еле двигаюсь. Мэри спала, дверь в детскую была слегка приоткрыта. Стараниями Майкла у девочки прекрасно обставлена комната. Справа от входа — светлый шкафчик-домик со стеклянными дверцами-окошками. В нем приютились все нежные девчачьи одежки: трусики, футболочки, боди, колготки, шапочки, свитерочки, а крыша шкафчика — столешница, на которой удобно одевать малышку. Слева — большое зеркало на комоде. Яркие, необычные безделушки-бирюльки, разложены в приятном беспорядке, скрадывают его будуарное происхождение.

Рядом — вешалка-трость для верхней одежды и всяких шапок. Ближе к окну — узкая, твердая лежанка в восточном духе, под индийским тканым покрывалом, рядом светильник, обычный, без претензий. Напротив, у окна — расписной сундучок с сокровищами-игрушками и кроватка Мэри. Никакого полога, никаких кисейных финтибрясов: матрасик, простынка, одеяло. Все — чистый хлопок высшего качества.

На белых стенах парочка картин: серьезный сказочный кот в валенках деловито несет под мышкой огромную рыбу, а на другой — сценка из счастливого советского детства кисти какого-то узбекского Леонардо.

На полу спальни шерстяной коврик восточной работы. Что-то во всем этом убранстве неуловимо напоминает мне картинки из книжек «Детгиза» с интерьерами в стиле сталинской эпохи. Какой-то полузабытый общепринятый уют, только оживленный вкусами обитательницы нового века. Возможно, что это дизайнерский ход Жанны Владимировны: на сдержанном фоне белых крашеных стен и якобы простой мебели ярче сияние дорогих вещичек — примет капризной прихоти хозяйки. И все эти брэнды как бы сами по себе не нуждаются в сочетаниях. Самое интересное, что этот интерьер в целом удивительным образом перекликается с видом из окна. А оно выходит во внутренний дворик с маленькими скамеечками, качельками, песочницей с грибком. Глядя на все это, сердце сжимается от тоски по собственному, давно минувшему детству…

Заработал лифт. Дом престижный, а звукоизоляции никакой, грохот слышен во всех комнатах. Тревожно прислушалась: лишь бы малышка не проснулась.

«Что-то мне совсем плохо, надо выпить антибиотик», — решилась я на радикальные меры. На часах уже полночь, но ни Жанны, ни звонка от нее пока не дождалась. Видела же она, как мне плохо, что я заболела, но… А потом вот удивляются, что няни уходят. И действительно, уходят от неприкрытого хамства, жадности, необоснованных объяснений. Причины разные, но итог один. Правда, изредка встречаются семьи, в которых с нанятым персоналом устанавливаются ровные, рабочие отношения, именно рабочие, а не семейные: «Няня у нас как член семьи! Глупости все это», — размышляла я.

Ну где же все-таки здесь антибиотики? Звонок на мобильный отвлек меня от поиска лекарства. Ладно, попробую без него доехать.

— Людмила, собирайтесь, я буду через пятнадцать минут.

Я впервые очень пожалела, что сама за рулем. Сейчас бы поехала домой на машине с водителем, есть у меня в контракте такой пункт: если хозяева задерживают больше положенного времени, то оплачивают такси.

Накинула дубленку, надела сапоги, жаль, что сегодня я без шапки, сейчас она была бы очень кстати. Слабость во всем теле такая, что, кажется, сейчас упаду, волна липкого страха разлилась по рукам и ногам. Жаль, что я не нашла лекарства, теперь уже стало бы полегче, а домой еще ехать и ехать. Лифт вызывать не стала. Медленно спустилась по лестнице.

Поеживаясь, подошла к машине. Открыла дверцу, упала на сиденье. Завела мотор, сейчас согреюсь и поеду потихонечку, но двигаться совсем не хотелось. Сидела бы так и сидела… «Черт, неужели засыпаю? Так, соберись, — скомандовала сама себе. — Надо доехать, там сын, он тебя ждет. Ну, подумаешь, заболела, это не повод раскисать! Давай-ка двигайся помаленьку», — подбадривала я себя.

Как доехала, не помню. Проезжала по Тверской, Ленинградке — это точно, а картинки нет — провал.

Утром надоедливое треньканье: этот вредный будильник будто выхватил меня из сна, и без того короткого. От этого разочарования и какой-то незавершенности я негодую: вот выброшу этот будильник с балкона. А до балкона, если только ползком, температура под сорок, встать просто не могу. Надо дотянуться до мобильника и предупредить.

— Жанна Владимировна, это Людмила, я не приеду сегодня, заболела, к сожалению. Температура высокая, слабость, да и малышку как бы не заразить, вдруг инфекция!»

Жанна врач, но понятие врачебной этики у нее ко мне в принципе не применяется — она предложила мне надеть маску, если я опасаюсь за Мэри.

— Даже если я надену три маски, это сути дела не меняет, у меня нет сил даже встать, не то что бы до вас доехать. Да, бассейн отменяется, надо снять заказ на машину.

— Людмила, вы заказ сами снимите, мне хочется еще поспать, вчера я так поздно приехала, — томным голосом тянет Жанна. — Надо было вас вчера отпустить пораньше, тогда вы не разболелись бы.

Она тяжело вздохнула:

— Людмила, а что мне сейчас делать с Мэри?

Я так выстраиваю режим малыша, что уже с трех недель по ночам он спит, просыпая ночное кормление, дает возможность работающей маме полноценно отдохнуть. Вечером укладываю ребенка, а к тому времени, когда он просыпается, я уже приезжаю, начинаю сама с ним заниматься. Зарядка, кормление, посещение бассейна три раза в неделю, гимнастика, прогулка, массаж — это обязательные элементы физического развития младенца, а еще и воздушные ванны, и развитие мелкой моторики… Смешно, когда мне говорят: «Ты сидишь с малышом». Посидишь тут! День пролетает как мгновение.

— Мэри проснулась? — спросила я.

— Ну да, кажется, я еще не вставала.

— Тогда ее надо переодеть, покормить, занять чем-нибудь интересным… — Гимнастика с массажем отпадают, хотя почему нет, ведь наша мама врач? — Массаж можно сделать, — деликатно предложила я, — мы уже присаживаемся, надо спинку укреплять…

— И сколько вы планируете болеть? — в голосе Жанны послышалась тревога.

— Жанна, вы же врач. Ну неделю, наверное, дней десять.

— Да? Это невозможно. Надо что-то придумать. Людмила, у вас есть идеи?

— Идеи по поводу чего? Как мне быстрее выздороветь? Ну если хотите, я позвоню в агентство и вам пришлют замену.

— Замену? Вы что, совсем хотите от нас уйти? — В голосе уже настоящая паника.

Если честно, такая мысль в последнее время меня посещала. Ведь Жанне ни разу не пришло в голову предложить: «Люда, вы рано приехали, а вечером задержались до полуночи, так что завтра поспите подольше, я сама с Мэри побуду». Нет, не говорила она мне таких слов. И ее напряженные отношения с Майклом, ее необязательность, некорректность в зарплате, все это так меня выматывало, что я уже стала нередко себе повторять: «Работать в семье — это тебе не в офисе сидеть: своя специфика отношений. Так что дорабатывай контракт и не рефлексируй понапрасну».

— Люда, вы что, меня не слышите? Вы уходите от нас?

— Нет, Жанна, не ухожу. Посмотрите внимательно на наш контракт, там есть такой пунктик: агентство на период болезни няни подбирает вам замену. Бесплатно. — Последнее ей особенно по душе. Ну не любит она тратиться на такие мелочи жизни.

— Хорошо. А у вас есть кто-нибудь на примете?

Господи, оставит она меня сегодня в покое или этот диалог будет продолжаться вечно?

— Жанна, — устало говорю я, — позвоните в агентство, там все решат и кого-нибудь вам подберут.

— Люда, скажите, вы точно не уходите от нас?

Догадывается, что предложений у меня много, но есть еще и обязательства, которые я выполняю.

— Точно, Жанна Владимировна. Как только мне станет получше, я сразу позвоню и приеду.

Жанна часто напоминает мне ребенка — избалованного, капризного, но я не сужу ее за это, просто принимаю такой, какая она есть. Жанна умеет быть по-своему доброй, заботливой, иногда проявляет просто чудеса чуткости и понимания в отношении близких и подруг, хотя последних у нее почти нет, а те, что есть, отчаянно ей завидуют. Ну как же, у нее две квартиры в Москве, няня, домработница. Не каждая может себе такое позволить. Завидуют даже мне. За спиной нередко слышу змеиное шипение: «Ничего себе у нее зарплата, нам мужья меньше выдают на расходы. А эта нянька и квартиру купила, и машину, и одета так, что в «Мариотте» ее принимают за клиентку, а не за няню».

Я сама позвонила в «Вэлми», попросила снять заказ «Остоженка — бассейн». Барышня-диспетчер узнала меня по голосу, участливо поинтересовалась:

— А что случилось? Вы впервые не едете с Мэри в бассейн.

— Да, приболела немного, надо отлежаться.

— Выздоравливайте! — пожелала она мне. Милая барышня.

«Неужели сегодня весь день я буду лежать, пить лекарства и болеть? Но самое главное — лежать как бревно и ни куда не выходить? Да, голову включи — в холодильнике две банки открытого варенья и майонез столетней давности. Лекарства все есть, какие нужно, а вот еды — никакой. И попить тоже нечего», — размышляла я лежа.

Затренькал мобильник. Недавно я сменила мелодию и еще не привыкла к новому звонку, поэтому не очень быстро на него отреагировала. Если Жанна, не отвечу. Ну в самом деле, болею я или что? «Нет, не Жанна, — я вздохнула, — это Володя».

— Да, я вас слушаю. — «Так, никаких эмоций. Я знала, что ты обязательно позвонишь, только не хотела себе в этом признаться».

— Вы заболели? Мне сказал наш диспетчер.

— Не беспокойтесь, просто простыла, температура поднялась. Ничего страшного.

— Хотите, я приеду, привезу лекарства, еды какой-нибудь? Что вы любите?

Я действительно захотела, чтобы он приехал, подержал мою руку в своих теплых ладонях, помолчал рядом или поговорил, о чем-нибудь. Опять температура поднялась: простуда плюс любовная лихорадка. Что это со мной? Общаемся уже почти полгода, общение, правда, условное — короткие разговоры в машине, поездки с Мэри ко мне домой за город, когда мама и папа в отъезде. Володя всегда предельно доброжелателен, внимателен, заботлив. Могла позвонить в любое время, спросить, как лучше и быстрее доехать. Могу попросить отпечатать что-нибудь на компьютере, и все… И все-таки все это время я жила с ощущением счастья, что он есть, что он где-то рядом, едет по тем же улицам, по которым езжу я.

Высокая температура — коварная штука: мысли путаются, лучше прилечь.

— Да, Володя, я слушаю. Я люблю… — «А, кстати, что я люблю из еды? Грибы в любом виде, особенно соленые. Нет, пожалуй, грибов мне сейчас нельзя!»

Нерешительно говорю:

— Володя, а это удобно? Я ведь не умирающий лебедь, а у вас выходной, свои планы.

— Вы не хотите, чтобы я приехал? — В голосе явно слышится разочарование. — Я уже привык, что в эти дни вас вижу. Не хотелось бы нарушать традицию, — добавил он шутливо.

— Ну что вы, приезжайте, конечно. Буду рада вас видеть.

Подошла к зеркалу: да, надо как-то привести себя в порядок. Господи ты боже мой! Приглашаю мужчину, а сама больная с температурой. Есть нечего, пить тоже. Когда сын мой Димка у отца (это часто случается в каникулы), я совсем перестаю покупать еду и готовить. После шести вечера не ем, могу заехать выпить кофе в кофейне или заказать фруктовый салат, перекусить где-нибудь по-быстрому. Целую неделю собиралась сварить грибной суп, но заставить себя ну никак не могла. Да, присутствие сына меня дисциплинирует, а отсутствие — наоборот.

Ну и ладно, раз я больная, буду себя лечить. Заварила кипятком широко разрекламированный порошок от простуды, выпила и мгновенно уснула.

Домофон надрывался. Машинально глянула на часы, ничего себе — проспала три часа. Это Володя, доктор мой любимый приехал!

— Да, открываю, — ответила я в переговорное устройство. Затем быстренько водички на фасад побрызгала, зубки почистила, халат жеваный переодела, ну правильно, спала же в нем. Хотя поздно метаться, приехал уже, поднимается.

— Здравствуйте, куда это можно выгрузить? — Володя принялся доставать из сумки виноград, соки, пирожные.

— Вы как-то говорили, что любите эклеры и можете за раз съесть пять штук. Я купил побольше; ешьте, выздоравливайте.

— Володя, это было раньше, теперь уже не ем столько… — Я смутилась. Что люблю эклеры — действительно говорила, а что объедалась — этого не помню.

— Я ненадолго. Понимаю, вы болеете, вам надо лежать. — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Что, даже кофе со мной не выпьете? Я бы с вами пирожными поделилась, а то мне много.

— Если можно, чай, я кофе не пью, не понимаю его вкуса.

— Зато я пью литрами, последствия работы в стационаре, где суточный график дежурств. Без кофе — никак, иначе — засыпаешь.

Я заварила чай, открыла коробку с пирожными, опять подумала, что зря суп грибной не сварила, вот показала бы сейчас себя Марьей-искусницей (хотя, кажется, она вышивала там что-то)…

Кухня у меня небольшая, уютная в нежно-розовом цвете. Изначально был задуман персиковый, но строители что-то перемудрили, в результате получился розовый. Исправлять не было ни сил, ни времени, ни желания, и я махнула рукой, пусть розовый, хотя этот колер в жизни избегаю в принципе. Но потом, при электрическом свете выяснилось, что цвет у стен не простой, а золотисто-розовый. Что ж, при таком оттенке не так грустно пересекаться с серыми буднями кухонных забот. Словом, после ремонта кухня стала моим любимым пристанищем.

На пустые стены просились какие-нибудь картины — хороший фон поддержит любой сюжет. Я люблю море, как у Айвазовского. А как расположить Айвазовского напротив холодильника? Громоздить на золотистый фон шкафчики от какой-нибудь штампованной кухни тоже не хотелось, тем более что они мне не нужны.

Все мои ложки-поварешки умещаются в одном столе-тумбе между мойкой и плитой. На обеденном столе, прижатом к окну холодильником, — маленькая микроволновка, на ней — телевизор. Больше нам с сыном ничего не нужно. Может быть, кому-то покажется, что квартира-спальня это слишком лаконично? Согласна. В моей однокомнатной хрущобе воплотилась мечта советских дизайнеров от коммунизма: жилье не должно связывать человека-работника, ибо его задача — принадлежать и служить обществу без остатка, а общество организует ему быт: питание, образование, медицинские услуги и т. д. Квартиры же только для того, чтобы в них спать.

Вот я так и делаю. Дома моюсь, стираю, глажу и сплю. Иногда ем и почти не готовлю. От детской мечты о красивом уютном доме остался лишь кусочек жизни в розовом цвете — моя кухня, она же гостиная и кабинет. Готовить дома не люблю еще и потому, что запахи еды пропитывают одежду, а с этим я не могу смириться. Не могу допустить, чтобы мои вещи несли посторонние запахи ни в мой, ни тем более в чужой дом, к людям, у которых я работаю. Мне самой это было бы отвратительно. Ничего не поделаешь, такой уж у меня нос от природы — чересчур чувствительный. От этого и сама страдаю — не успокоюсь, пока не смою или не уберу все, что может пахнуть. Порой даже после рабочего дня, приезжая домой, прежде всего провожу влажную уборку, если учую какую-то пыль. Подруги называют это сублимацией — переносом внутренней агрессии на другой объект. Когда не можешь напрямую выразить свои истинные чувства — раздражение, обиду или гнев, надо направить это настроение на какое-нибудь занятие, дело. Мне помогает.

— Спасибо за чай. Пожалуй, поеду, выздоравливайте, не болейте. Теперь нескоро увидимся, вы же пока не будете в бассейн ездить?

— Думаю, что так. Пойдемте, я вас провожу.

Володя внимательно посмотрел мне в лицо:

— По-моему, у вас температура не спадает, там в другом пакете лекарства, я все скупил, что было.

— Да, кстати, сколько я вам должна? — торопливо спросила я.

Он опять на меня посмотрел, нагнулся и поцеловал в лоб.

— И что это значит? — вытаращила я глаза.

— Горячая. Лечиться вам надо, вот и лечитесь.

«Это он так температуру определяет», — догадалась я.

Захотелось уткнуться ему в грудь и не дышать, не двигаться. Стоять бы так долго и чтобы он не уходил никуда.

— Можно, я позвоню вечером? Узнаю, как вы, вдруг понадобится что-нибудь?

Прежде он никогда домой сам мне не звонил, только на мобильный и строго по делу: что, где, когда и во сколько.

— Буду рада.

Я вышла на балкон, Володя подошел к машине, поднял голову и посмотрел на мои окна. Я вздохнула, пока я работаю в семье Майкла и Жанны, наши отношения с Володей останутся только дружескими.

Хорошо, что квартира у меня маленькая — могу быстро преобразовать мой гнев в идеальную чистоту. А во что «сублимировать» усталость, одиночество? Два года назад я поняла, во что. В машину, в дорогу! Садишься в автомобиль и едешь куда-нибудь. Как будто это путешествие. Если не устраивает пейзаж за окном — включаю магнитолу и воображение. Скорость и смена ритма движения — прекрасное средство от усталости! Если, конечно, без пробок.

День прошел спокойно. Прибегал сын, принес еды. Бывшая свекровь очень трогательно ко мне относится: блинчиков нажарила, перчиков нафаршировала. С ее сыном, моим бывшим мужем, мы расстались шесть лет назад, но отношения сохранили хорошие. Когда свекровь заболела, чаще меня ее никто в больнице не навещал, а у нее три сына. Очень занятые ребята, крутые такие бизнесмены, и жены их вниманием ее не баловали, потому как запахи больничные плохо переносят. А я барышня привычная, десять лет отработала в операционной, что мне запахи! Частенько к ней заезжала, привозила разной еды и на всю больничную палату. Бывшая свекровь это оценила и прониклась ко мне трепетными материнскими чувствами, почти полюбила. Раньше бывали и у нас разногласия по квартирному вопросу, но это в прошлом.

— Мам, ты не обидишься, если я у папы еще денек побуду? — голосом сиротки Баси спросил сын. — Мы с ребятами на канал собрались, папа будет с нами за старшего.

— Ну что ты, конечно, не обижусь, — ответила я, хотя ревную его к отцу. Но тут я сама виновата, все больше чужими детьми занимаюсь, хотя вся моя квалификация по закалке и развитию отработаны на моем собственном ребенке. И он единственный теперь в классе, у кого первая группа здоровья!

От Володиного голоса у меня все внутри замирает и разливается теплом. Стараюсь, чтобы было незаметно, как я на него своеобразно реагирую, очень стараюсь, правда!

Прилегла, попыталась читать детектив, как-то не пошло, не то настроение, скучно стало — не похоже на жизнь. Может, самой книгу написать? За столько лет материала интересного накопилось, не на одну хватит. Надо подумать.

«Подумаешь, когда выздоровеешь, а сейчас иди лекарства пей, а то сто лет болеть будешь», — это мой «перфектум мобиле» не дремлет.

Телефон в тот день звонил не переставая. Жанна позвонила раз двадцать. На какие-то ее звонки я отвечала, на какие-то — нет. Обсуждала со мною нянь, которых ей подбирали в агентстве. Зная, как ей трудно угодить, я ни минуты не сомневалась, что ей никто не подойдет. Поэтому в концов концов предложила сама:

— У меня есть на примете очаровательная женщина, Раечка.

Я познакомилась с ней в бассейне. Она работала с малышом немного старше Мэри, но подумала, что и с ней справится. Ее доброжелательность, умение понять ребенка, сразу привлекли мое внимание — Раечка подойдет и Мэри, и Жанне. Миловидная, ухоженная дама лет пятидесяти, хотя выглядит гораздо моложе, спортивная. Педагог с большим опытом работы в семье. Словом, представила ее Жанне в самом выгодном свете.

— Звоните! Звоните немедленно! Пусть завтра же приезжает на пробный день. Мэри не спит, плохо ест, я ее совсем не понимаю.

— Жанна, вы преувеличиваете, Мэри спокойная девочка.

— Это у вас она спокойная, при вас мы ее и не слышим, а у меня она все время криком кричит, давайте Раечку посмотрим, позвоните ей сегодня же, — взмолилась Жанна.

— Хорошо, я постараюсь до нее дозвониться и договориться на завтра. На десять устроит?

— Нет, давайте пораньше, часиков на восемь.

Набрала Раечкин телефон, объяснила свою ситуацию, сказала, что заболела, и попросила ее заменить меня на пару недель.

— Если только ради тебя, чтобы ты спокойно лечилась. А то будешь рваться, осложнение какое-нибудь получишь, — к моему ликованию согласилась Раечка.

— Спасибо, солнышко! — тепло поблагодарила я ее. Мэри в бассейне она видела, очарована была ею безмерно, но Жанна с ее запросами на трудовые подвиги как-то не вдохновила.

Еще раз повторив, что делает это только ради меня, Раечка согласилась подъехать на Остоженку к восьми часам. Объяснила ей, как лучше и быстрее туда добраться.

— Если будут вопросы, звони.

Иду пить лекарства, какие же они гадкие и как только народ их пьет. Болею я редко и лечиться не люблю категорически. Лучше профилактика — спорт, бассейн. Заглянула в пакет с коробочками, которые привез Володя: таким количеством лекарств роту солдат можно вылечить, барышни аптечные дневную выручку точно сделали. Я закуталась в плед и вышла на балкон. Обшитый деревом и застекленный, он служит мне еще одной комнатой. Села в кресло — подарок бывшего мужа.

Глупая, еще выговаривала: «Ты, Климов, совсем спятил: есть у меня время в кресле-качалке сидеть?» Ну что за подарок странный, в самом деле! Но вот ведь пригодился.

Володя позвонил вечером, задал все врачебные вопросы: как я себя чувствую, лучше ли мне, спала ли температура? «А интересно, — подумала я, — как он живет, какой он дома?» Я не могла представить его себе в халате и тапочках, наверное, надевает спортивный костюм, но только не халат. Говорили мы долго, обо всем. Володя постоянно спрашивал: не устала ли, не хочу ли спать? Не устала и не хотела, хотела еще и еще слышать его голос, говорить с ним, видеть его. Параллельно размышляла: может, попросить, чтобы приехал? Ну да, пирожных еще привезти. Придумать какую-нибудь причину или не нужно?.. «Ты живешь в своем измерении. В кругу своих материнских и дочерних обязанностей, как, в плотном оцеплении, и при этом ни от кого не зависишь. Зачем тебе начинать эти новые и неопределенные отношения?» — убеждал меня при этом мой проклятый внутренний механизм. И убедил.

Раечка позвонила, отчиталась: Мэри накормлена, зарядка сделана, прогулка состоялась, несмотря на холодный ветер и накрапывающий дождь. Мама убыла в клинику — у нее сегодня по записи на прием несколько клиенток. Врач Жанна хороший, все ее пациентки хотят выглядеть не просто хорошо, а сногсшибательно, и она с большим успехом им в этом помогает. Мне тоже на праздники презентуются кремы класса «люкс», косметика не ниже Диора и Живанши, даже инъекции ботокса делали для пробы. Особого эффекта от них я не увидела, но приятельницы говорят, что выгляжу я хорошо, несмотря на изматывающий график и суточную работу. В заботе над моей внешностью Жанне равных нет: «Вам этот крем нужен обязательно, а этот на ночь, а этот утром после еды», — постоянно инструктировала она меня.

Добрая она у нас мамочка, заботливая, за что и ценю ее безмерно, только мне выспаться бы, лучше бы домой пораньше отпустила.

Вечером опять позвонил Володя. Я как девчонка запрыгала на одной ноге: «Позвонил, позвонил, ура!» Хотя не умею я распускать гирлянды фейерверков в своей душе, а уж тем более словами. Однако трепет душевный имел место быть: ждала, ждала звонка. И по его интонациям поняла: мы совпадаем.

Ему нравился ранний Макаревич «из несказанных слов сказать вам хоть одно…». Попросила послушать, и он поднес телефонную трубку к проигрывателю, а я сидела на полу и слушала вещи, которые нравятся ему, а потом попросила поставить те, что нравятся мне. Это было и объяснение моих чувств, и послание о том, как мне хорошо, и напоминание, что я не могу перейти границу, которую так четко себе установила. Это был диалог наших сердец о прошлом, настоящем и, возможно, общем будущем. Мы говорили друг с другом на «вы», но, по-моему, каждый хотел сказать: «Люблю, хочу видеть, жду». Володя спросил:

— Что вы сейчас делаете?

— Сижу на полу и слушаю вас.

— А почему на полу?

— Ну, мне так удобнее, перемещаться по квартире я не могу — телефон у меня стационарный. Раньше была радиотрубка, но сын несколько раз ее «удачно» уронил, пришлось по-быстренькому купить что попроще.

— И вам удобно?

— Более чем.

Однако его обеспокоил факт моего сидения на полу, поэтому уже на следующий день он подарил мне телефонную трубку. Ставил мне песню Носкова: «Я люблю тебя, это здорово…» Когда сама ее слушала, она меня не трогала, а тут почему-то зацепила своей нежностью, мелодичностью. Володя рассказывал мне о своих друзьях, Макаровых — семье, состоящей из бабушки, дочки, внучки и зятя. Был там еще и дедушка, который в весьма зрелом возрасте вдруг ушел из семьи, пересел на мотоцикл и стал рассекать по Москве в кожаных подштанниках, в куртке с металлическими заклепками и с банданой на голове. Он не выносил, когда его называли дедом, поэтому, видно, и ушел. Нашел себе совсем молодую деваху и вот стал отрываться с ней по полной программе.

Но друзья есть друзья, вернулся Володя к нашей старой теме и признался, что обе части этой развалившейся семьи занимают в его сердце равные места и он надеется, что все-таки они опять соединятся, когда дедушке надоест резвиться на стороне.

Раечка позвонила через день и убитым голосом сообщила:

— У Жанны Владимировны пропал кошелек. Пропал из сумки, сумка была дома, стояла открытой, и она в последний раз точно его там видела.

Какая Жанна внимательная, мне можно не рассказывать.

— А кроме тебя, кто еще был дома? — спросила я Раечку.

— Иван, ее сын от первого брака, и еще участковый милиционер заходил, чего-то там обсуждал с Жанной. Я как раз Мэри кормила, не видела, когда он ушел, — бесцветным голосом доложила Рая.

— Так, только не паникуй, это у нас привычное дело — поиски часов, ключей, кошельков. Лучше бы Жанна голову свою где-нибудь оставила! Найдется, причем скоро, — успокоила я Раечку.

Да, весело… Порекомендовала няню, и уже на следующий день пропал кошелек. Я представила себе, что выслушаю от Жанны вечером, странно, что она до сих пор мне не позвонила.

Только помяни нашу мамочку, она тут как тут:

— Да, Жанна Владимировна, я вас внимательно слушаю. — Морально я была готова выслушать все ее претензии в мой адрес: «Что за няню вы нам прислали, кошельки пропадают!»

— Людмила, представляете, у нас вчера был ряженый милиционер!

— Да вы что, Жанна Владимировна!

— Да, и у меня пропал кошелек. Я ни в коем случае не хочу думать ничего плохого на Раечку, это точно милиционер, больше ведь некому, да?

— Насчет милиционера — версия уж больно хлипкая какая-то, Жанна Владимировна, может быть, еще варианты есть?

— Какие еще могут быть варианты? Неужели вы думаете, что это Раечка? Вы же сами мне ее рекомендовали.

Я тоже не думала, что это Раечка, но про то, что Жанна сама могла где-нибудь оставить кошелек — в кафе или в том же «Мариотте», — у меня духу сказать как-то не хватило.

— Может быть, еще кто-нибудь заходил?

— Больше никого не было!

Да, миленькая ситуация. Прояснилась она через пару часов. На Остоженку позвонили из ресторана «Шатуш», где Жанна ужинала накануне и оставила на столике кошелек. К счастью, в нем оказались визитки с номерами мобильного и домашнего телефонов. Позвонили и пригласили прийти и забрать свои вещи. Вот росомаха-то!

Но ни я, ни Раечка так и не услышали от Жанны ни извинений, ни оправданий, что она бывает такой рассеянной. Еще и милиционеру ни за что досталось: Жанна успела позвонить в отделение, узнать фамилию этого несчастного и как бы невзначай брякнуть: «У меня пропал кошелек после его визита».

Пока я болела, пришла настоящая весна. Резко потеплело, а вместе с весенним солнышком вернулась уверенность, что жизнь прекрасна. И все в ней прекрасно — каждая мелочь.

Пока я ехала на Остоженку и слушала музыку, настроение у меня было замечательное. Думала, сегодня Володю увижу. Мы с ним разговаривали по телефону каждый вечер, но я так и не нашла повода пригласить его к себе. Мне было достаточно, что мы говорили и я слышала на сон грядущий его голос. Мы даже вместе смотрели по телевизору теннисные матчи, Володя переводил мне непонятные термины.

Приехала на Остоженку, открыла дверь и увидела Жанну всю в слезах:

— Ненавижу его, старый козел!

«Ну, не очень старый, Майклу всего сорок шесть, и не козел он вовсе, а юрист, причем с приличным годовым доходом, — молча запротестовала я, — содержит Жанну, ее сына от первого брака, Мэри, оплачивает услуги няни, домработницы и так по нарастающей»… Но в этих эпизодах моя роль без слов…

— Людмила, давайте поедем в Египет! — внезапно предложила Жанна.

— А что случилось, Жанна Владимировна? — Мой ошарашенный вид и безмолвный протест она сразу восприняла как отказ.

По контракту я никуда не обязана выезжать и вылетать. Про полеты вообще оговорено особо, потому что я не переношу самолеты — банки эти консервные. Сидишь там как приговоренная. Конечно, я сто раз слышала, что автокатастрофы случаются гораздо чаще и поезда с рельсов сходят, но все равно летать не хочу.

— Я все оплачу. Давайте поедем! Вы, Мэри и я…

Ну, положим, оплачивать будет Майкл, но это не важно, главное — меня опять ждет суточная работа, а я от нее устала! Ведь на ночь мамочка брать Мэри не станет и кормить будет, чем ни попадя. Есть у Жанны такая привычка: что сама ест, то и ребенку сует. Куда там Майклу с его медом! А это значит, что всю поездку придется девочке лечить живот, так что бессонные ночи мне обеспечены.

— Да случилось-то что? — попыталась узнать я у Жанны.

— Жизнь рушится, все рушится, все мои планы летят к черту!

— А более внятно можно сказать? Если вы хотите, чтобы я поехала, если это так для вас важно, то хоть объясните, ради чего мне все эти перелеты?

Оказалось, что Майкл давно и прочно женат на своей соплеменнице-англичанке, и якобы Жанна только что случайно об этом узнала.

— А он что, скрывал это? — В моих словах больше утверждения, чем вопроса, просто не знала, как мне ее успокоить.

— Не скрывал, но обещал с ней развестись, там детей нет. А я вот дочку ему родила.

Ну, положим, желающих родить от богатого европейского папочки всегда предостаточно, идея в принципе не нова. Такие джентльмены — это не российские мужики, они детей своих не бросают, обеспечивают их по максимуму и мамочкам перепадают куски сладкой жизни. Это даже стало бизнесом своего рода.

Жанна напоминает мне капризного ребенка: хочу богатого английского мужа, и ну ногами топать, кричать. Но Майкл тоже не круглый идиот. По их английским законам при разводе он лишается значительной части своего капитала, почти все отойдет его жене. Да и подустал он заметно от Жанниных капризов и истерик. Майкл устроился прекрасно: с женой у него гостевой брак. При нем романтические отношения можно сохранять всю жизнь — ни тебе совместного быта, ни раздражения от не положенных на место вещей. Правда, тепла и заботы друг о друге нет, да, видно, им это ни к чему. С Жанной все по-другому. Она живет эмоциями, а Майкл — трезвым рассудком. Мне кажется, что брачный тандем у них вряд ли сложится.

— Он что, вам в содержании отказывает или без копейки оставляет? Ведь это не так, Майкл все оплачивает.

— Не хочу больше ходить в содержанках! — разрыдалась Жанна.

Я поняла, что этот бессмысленный разговор может продолжаться вечно.

— А от меня что требуется?

— Давайте уедем, а ему не скажем куда, — предложила она.

— Это просто детский сад какой-то, вы же умная женщина, что за странные идеи!

— Нет, надо уехать, и пусть он попереживает, поищет нас. Так вы поедете с нами? — спросила Жанна.

— Если для вас это так важно… Надо подумать. — Во всей этой затее я видела лишь один разумный момент. Мэри уже хорошо держалась на воде, но у детей, занимающихся в бассейне, есть барьерные ограничения. Возможность в любой момент опереться или отдохнуть у бортика порождает психологическую зависимость от него, а в открытой воде это невозможно. Пора уже переводить малышку на более сложный уровень, постаралась я себя убедить.

— Так я заказываю путевки? — уточнила Жанна.

— Хорошо, — согласилась я, — посмотрим, что из этого получится.

Жанна все быстро оформила, когда ей что-то нужно, она как танк. Вечером позвонил Володя, и я рассказала ему про поездку.

— Надолго уедете? — спросил он.

— Да нет, на недельку.

— Вы же говорили, что плохо переносите самолет.

— Просто ужасно, у меня появляется такое ощущение, будто я заперта в консервной банке и беспомощна как младенец, — пожаловалась ему. — Но во-первых, Мэри полезно покупаться в море. Плавание в море и в бассейне — разные вещи, вам как спортсмену этого не нужно объяснять.

— Бывшему, к сожалению, сейчас даже не тренирую.

— Почему, времени не хватает или желание пропало? — полюбопытствовала я.

— Интерес к теннису резко спал, а аренда кортов дорогое удовольствие — не каждый может себе это позволить, — объяснил мне Володя. — Но вы сказали, во-первых, а что во-вторых, есть еще причина?

— Я пообещала Жанне поехать с ними, а свои обещания я всегда выполняю, иногда себе в убыток. Тут есть еще и такой существенный момент: спокойно на душе у Жанны — хорошо Мэри, а для меня это важно.

— Как вы будете добираться до Домодедова? Может быть, я вас отвезу, а для Жанны с Мэри пришлют другого водителя?

— Мне будет гораздо спокойнее, если они тоже поедут с вами. Вы же знаете, что могут прислать очередного «пежиста».

Володя засмеялся, он помнил мои рассказы о водителях, которые возили нас с Мэри в бассейн. Как-то приехал милейший дядечка на комфортном «Пежо», но вез нас до бассейна два часа и столько же обратно, изрядно меня вымотав. Мы бесконечно стояли в пробках, а маршрут наш пролег аж через юго-запад. Как у него это получилось, до сих пор не понимаю.

Я уже заказала машину через фирму «Комфорт». Когда не было своей машины, я часто пользовалась ее услугами, да и сейчас вечерами от стоянки до дома добираюсь с ее помощью.

Вечером позвонила, любезно попросила: «Барышня, пришлите, пожалуйста, машину понадежнее».

Звонит мне утром:

— Машина — «четверка», водитель ждет у подъезда.

Спускаюсь, в руках дорожная сумка — новогодний подарок одной милой мамочки, жены автомагната, у которых я раньше работала.

— Боже, а почему же машина такая грязная? — возмутилась я, усаживаясь на заднее сиденье.

Водитель посмотрел мимо меня и рванул с места. В салоне табачищем несет, как в камере у подследственных.

За ночь резко похолодало, дорога обледенела, а резина на автомобиле — летняя. Перед самым аэропортом, по закону подлости, мы еще и заглохли. Я даже обрадовалась: может, лететь никуда не придется? Скажу, машина сломалась, поэтому опоздала на самолет. Но устыдилась таких мыслей. Водитель между тем что-то подкрутил, подвинтил, обозвал пару раз свой автомобиль ржавым корытом, и мы доехали почти вовремя. Жанна, Майкл и Володя с Мэри на руках стояли возле стойки регистрации.

— Людмила, я уже решила, что вы передумали, — попеняла мне Жанна, даже не поздоровавшись.

— Мне сегодня не повезло ни с машиной, ни с водителем. А что, Майкл знает, что мы улетаем? Вроде бы предполагалось сделать из нашей поездки страшную тайну?

— А деньги? Я не вдова Рокффелера, — Жанна закатила глазки. — Пришлось ему сказать куда и зачем мы летим.

При этом, надо заметить, Жанна Владимировна и сама неплохо зарабатывает, могла бы и больше, да желание спать до обеда лишает ее возможности стать акулой эстетиколицевого бизнеса. Как я и предполагала, за все заплатил Майкл. И чего надо было огород городить с этой поездкой? Мне лишние нервы трепать. «Так, стоп, свои страхи задвинь подальше и никому не показывай, что ты до обморока боишься лететь. Начнешь психовать, Мэри это сразу почувствует», — строго приказала я сама себе.

— Он к нам прилетит!

— Кто? — вздрогнула я.

— Майкл. На пару дней. Мы решили, что вместе выберем вам подарок! Он хотел выдать вам премию, но, по-моему, деньги — это пошло. Я решила, что украшение — самое то!

Украшения Жанна скупала в больших количествах. Среди авторских вещей было и немало цыганщины. Любит эта женщина выряжаться новогодней елкой.

— Я не ношу украшений, кроме крестика и обручального кольца, — попыталась я остановить порыв Жанны. И у меня действительно больше ничего нет.

— Людмила, ездить на собственной машине и не иметь бриллиантов — просто неприлично, — изрекла незабываемую фразу Жанна.

Где она ее вычитала? Не иначе как в «Космо». Там постоянно внушают, что бриллианты — лучшие друзья девушек!

— Жанна Владимировна, я не поняла, что вы хотите сказать насчет бриллиантов?

— Ну что здесь непонятного, — рассердилась она на мою бестолковость. — Мы с Майклом решили подарить вам кольцо с бриллиантами.

— Их что, еще и много будет?

— Вот что понравится, то и будет.

— Жанна Владимировна, давайте вообще оставим эту идею о кольцах и бриллиантах и всяких других подарках.

— Мы так решили и все, ваши возражения не принимаются.

— Ну, это мы еще посмотрим! — усмехнулась я.

Объявили регистрацию.

— Мэри, отпусти Володю и иди ко мне, — скомандовала Жанна.

— Неть, Воедя!

— Мэри, — прикрикнула Жанна.

Девочка удивленно подняла бровь, она не привыкла к такому тону.

— Неть, Воедя!

— Володя, в вас влюблены все, от мала до велика, — с усмешкой заметил Майкл.

Жанна вдруг покраснела. С чего бы это? Неужели тоже неровно дышит в сторону нашего водителя? А ведь он — совсем не мачо и далеко не записной красавец. Когда перестал тренировать, резко поправился, стал немного похож на морского котика, такой же мягкий, уютный. Но, правда, от него исходит такое тепло, что согревает всех окружающих. И улыбается Володя замечательно.

Погрузились наконец-то в самолет. Жанна, экономная наша мамочка, купила два билета, для Мэри места не было. Сама она уткнулась в журнал и тут же задремала. А мы с Мэри кое-как устроились вдвоем на одном кресле. Я положила ей под голову курточку, укрыла ее пледом, сама пристроилась на краешке. Малышке десять месяцев, а вещи ей приходится покупать как на годовалую. Вытянутая как струна, гибкая и пластичная — даже слишком идеальное сложение для маленького ребенка.

…Отель оказался пятизвездочный, выше всяких похвал, сервис, бассейн с подогревом. Нам он, правда, ни к чему, мы с Мэри плаваем при температуре двадцать восемь градусов и ниже. Номера у нас с Жанной отдельные. Сначала были дверь в дверь, но потом она решила, что вид из ее окна не очень живописный и перебралась в другое крыло. Там из лоджии ее глаза радовали зеленые библейские холмы, пересыпанные белоснежными крышами каких-то строений, а в глубине, как на декорации, красовался Синай в туманной дымке. И пейзаж напоминал о прекрасной вечности, и мы с Мэри перед глазами не маячим.

С утра все было как обычно: зарядка, прогулка для Мэри, пробежка — для няни, потом быстренько в душ, растерла девочку жестким махровым полотенцем. Она от удовольствия повизгивала. Ей здесь все нравилось, головой крутила во все стороны, глазки широко раскрыты, но эмоции сдерживает — не выражает по-детски щенячьего восторга. Леди она и есть леди. Покормила Мэри тем, что захватила с собой из дома. Развела кашу «Беби Ситтер» — вполне приличная марка, из всех этих Хайнцев, Герберов, Бечинатов Мэри нравится больше всех.

— Ну что, а теперь няня пойдет завтракать?

Девочка благосклонно кивнула.

Знать бы, куда идти. Жанна с ее любовью поспать раньше обеда не встанет, так что пролетаете вы сегодня с завтраком, милая няня. Хорошо, что я захватила с собой фруктовые корзиночки, купленные в «Метро». Это что-то среднее между пирожным и сухим печеньем. Попить бы еще чего-нибудь. Посмотрела в баре. Там соки разные, попробовала — на вкус не разобрала, что это. И тут раздался звонок. Неужели мама наша так рано проснулась? Что это делается?!

— Людмила, вы уже встали? — спросила она сонным голосом.

— Давно. Уже даже позавтракать успели.

— Где?

— В номере.

— Да? А я хотела вам рассказать, куда идти на завтрак, ладно, я еще посплю.

— А Мэри будет спать? — Вижу, ребенок устал, глазки сонные, закрываются.

— Читать, — показывала она пальчиком на книжку.

— Почитать? — Она с серьезным видом кивнула. — Ну, в таком случае укладывайся, сейчас будем читать.

Я переодела ее в зефирно-воздушную пижамку, укрыла, но не успела открыть книгу, как она уже крепко уснула. Вышла на балкон. Красиво как! Даже не верится, что я в Египте. Как летели, тоже не заметила, только на взлете слегка понервничала, а потом некогда было. Мэри то спала, то я ее кормила, то по салону мы с ней гуляли. Не до страхов каких-то бестолковых было. Значит, у меня не клинический случай клаустрофобии, порадовало.

Через несколько дней прилетел Майкл. Жанна была вся на нервах, выбирала прическу.

— Как лучше — волосы распустить, подобрать или шляпкой их прикрыть? — терзала меня.

Я позволила себе огрызнуться.

— Тогда налысо. Стильно, современно и не шаблонно.

— Вы так думаете? — на полном серьезе спросила она.

Ну совсем от любви голову потеряла!

Раскидала по номеру весь гардероб. Вот, что было в Москве из одежды, то и привезла на отдых. Любит Жанна, чтобы всегда всего было много.

— Люда, а как мне эта юбочка? А эта кофточка? А если это боди под этот пиджак?

— Жанна, ну какой пиджак? Такая жара, сопреете.

— Ах, ну да…

Вещи Жанна покупает дорогие, стильные, но не последних коллекций. Стоковые магазины обожает. Одежда ее недешевая, но и дорогой не смотрится. Если на этикетке указана химчистка или ручная стирка, вещь все равно забрасывается в стиральную машину и после нее как-то уже не выглядит дорого.

Вечером Майкл и Жанна пригласили меня с Мэри в ресторан на ужин по случаю приезда папы. До этого, по договоренности с Жанной, мы с Мэри ужинали в номере. Девочка так лучше ест, да и мне было спокойнее. Завтракали в ресторане, мне этого вполне хватало… Шведские столы — сущее наказание. Еще бы, такая халява! Мой завтрак — мюсли с йогуртом, сыр, кофе. Колбаса, сосиски, омлет, круассаны — это изобилие на тарелке у Жанны. А потом мне говорит:

— Люда, вы такая худенькая, стройненькая…

Моя субтильность ей как бельмо на глазу. А ведь, как выяснилось, помнит совет известной балерины: «Жрать надо меньше». Или хотя бы не ныть, что хочешь похудеть.

Ужин по случаю приезда папы — случай особый и надо соответствовать. Семья в интерьере японского ресторана с няней на подхвате, чтобы покормить, занять, забрать ребенка.

— Жанна, может быть, вы по-семейному поужинаете без меня? — предложила я, в надежде отдохнуть хоть пару часов.

— Людмила, вы что, не хотите пойти с нами? Это же элитный ресторан, — удивилась Жанна. — Там такое общество!

— Да мне без разницы, элитный он или нет. Японскую кухню я не люблю. — Уже ясно понимаю, что мне не отвертеться и накрылись мои два часа свободного времени. Дело совсем не во мне: чего я хочу или не хочу. Жанна любит лишний раз подчеркнуть, как у нее все круто: и муж англичанин, и ресторан пафосный, и ребенок при няне, все как у «больших».

Мэри как ангелочек, с ее гардеробом проблем нет. Папа привозит ей вещи отовсюду, наряжает как куколку — единственное его дитя, да еще девочка. Папы всегда дочек больше любят, хоть и заказывают сыновей, а к дочкам больше привязаны. Еще бы! Обнимет Мэри папу за шею, головку кудрявую ему на плечо положит, и Майкл тут же плавится как воск.

Прикинула, что мне надеть, чтобы выглядеть достойно, не помятой, — ведь Мэри будет у меня на руках, усаживать ее и кормить тоже мне придется. Тут надо все учесть.

— Людмила, вы всегда так элегантно одеты, прямо и не подумаешь, что няня, — с укоризной сделала мне Жанна комплимент.

У меня в гардеробе две белые блузки, итальянские, приличного качества, за что я и ценю дорогие вещи. Универсальная форма: белый верх, темный низ. Брюки классического покроя или джинсы, безупречно сидящие. Мне это без проблем, лишних отложений нет, пресс покачиваю, фигурой Бог не обидел, правда, росточком не вышла, ну так маленькая собачка — до старости щенок. Хорошо выгляжу без особых на то усилий. К вещам отношусь бережно. Все-таки деньги мне не с неба падают, тратить их стараюсь разумно и практично. Дешево — никогда не значит хорошо. Но и дорого — не всегда соответствует образу и настроению.

Жанна же обожает совместные обсуждения:

— Людмила, правда, веселенькая блузочка?

— А какое у вас настроение? — Мой вопрос ввел ее в ступор.

— Какая разница какое настроение?

— Ну какой вы образ хотите создать? — спросила ее. — Легкомысленный, стервозный, лирический, деловой? Какое настроение, такой и образ. Одежда — это отражение вашего настроения.

— Судя по тому, что на вас надето, у вас чаще хорошее настроение, — огрызнулась Жанна.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Мы с моей подопечной вошли в ресторан.

— Мэри, поздоровайся с папой и мамой.

Она небрежно махнула ручкой.

— А где наши изысканные манеры? Маленькие леди разве так здороваются? — Мэри хитренько на меня посмотрела, наклонила головку в полупоклоне и протянула папе ручку для поцелуя.

В ресторане повисла тишина, всех прямо парализовало на несколько минут. А папа аж сомлел от удовольствия. Наконец-то уселись, я заказала себе какой-то еды, не понимая, что заказала. Ничего, принесут, разберемся. Для Мэри попросила йогурт и банан, на ужин ей вполне достаточно. Но Жанна стала меня уговаривать:

— Давайте разрешим ей попробовать что-нибудь вкусненькое. — Жанна у нас экспериментатор по части еды. Если бы практиковала только на себе, ладно, но у Мэри от ее задумок разболится живот и будет бессонная ночь.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Только Мэри тогда сегодня будет ночевать у вас в номере. Прошла неделя, как мы приехали, я тоже хочу отдохнуть.

— Хорошо, не будем ничего нового ей давать, — тут же отыграла назад Жанна.

Мэри на детском стульчике сидит как принцесса на троне, только ногами болтает, как цветочница Анюта. Есть в ней это милое сочетание девочки-простушки и утонченной барышни.

— Майкл, когда мы пойдем за подарком няне? Я уже знаю куда, — тарахтит Жанна.

Понятно, она присмотрела что-то, а под девизом «подарок няне» можно и себе прикупить ювелирных украшений.

— Жанна, — поднимаю я глаза, — мне не нужно никаких подарков. Вы мне достаточно платите, я могу купить все, что захочу. — При этом четко проговариваю каждое слово, чтобы понял Майкл.

— У вас должна остаться память о нашей семье и я не хочу, чтобы вы уходили от нас по окончании контракта, — возразила Жанна.

«Ну, намешала все, как всегда, значит, и подарок, чтоб я не уходила? Покупает меня, что ли? Восток — дело тонкое…»

— Жанна, — пришлось напомнить ей, — у нас контракт на год. Там все по пунктам: что, где, когда, сколько стоит. После года агентство подберет вам гувернантку для Мэри.

— Хорошо, хорошо, — поспешно согласилась Жанна, — мы это потом обсудим.

Мило поужинали. Мэри танцевала с папой, мама — с каким-то темпераментным южанином. Блондинка — она всегда вне конкуренции, а наша красавица мама — тем более.

Я вяло жевала салатный листик и мечтала: «Еще три дня и наконец-то домой. Скорей бы, я так соскучилась по Димочке и по Володе!»

Утром мы с Мэри проспали. Быстренько умылись, оделись, спустились. Возле бассейна уже клубится народ. Майкл занял нам лежаки, там с этим проблема: кто не успел, тот опоздал. Мэри рыбкой нырнула в бассейн, я еле успела сбросить халат и прыгнуть за ней. За Мэри я не беспокоилась, она хорошо держится на воде, ныряет как дельфин, но народ-то к такому не привык! Малышка, которой нет еще года, спокойно так себе гребет, еще и щебечет, пытаясь мне втолковать, куда ей надо доплыть.

С нами в отеле отдыхал известный журналист с внуком Мэриного возраста. Деду было с кем его сравнить. Зато и вопрос «Зачем нужны няни?» тут же снялся с повестки дня. Все же любят обсудить эти телевизионные страшилки об этих нянях-мерзавках. Не люблю, когда на нас с Мэри пялятся, как в зоопарке. Бывали такие моменты и в «Мариотте», и в Нахабино. Сама виновата, надо было раньше вставать, а не дрыхнуть до упора. Теперь вот расплачиваемся всеобщим вниманием со стороны отдыхающих и местного населения. Им такое в диковинку.

— Мэри, к берегу, — кивнула я девочке.

— Неть, ище. — Упрямая как маленький ослик.

Плавать-то плаваем, а вот ходить Мэри еще рано. Поэтому подхватываю ее и несу к лежаку. Набрасываю на нее полотенце. Народ безмолвствует, потом все тихо разбредаются по своим местам.

После обеда мы пошли погулять по городу. Шопинг — любимое мамино занятие. Майкл отправился по магазинам без всякого восторга. Смотрю, глазки скосил и ходит так обреченно, только кредитку протягивает продавцам с унылым видом. Да, тяжело иностранцам с нашими барышнями, накладно. Зато у Жанны настроение заметно улучшилось, даже о замужестве какое-то время больше не заговаривала.

Я ее как-то спросила, что, по ее мнению, решает эта печать в паспорте? Чувства крепче, что ли, становятся или это гарантия верности? Хотя и так все понятно: жена себя более уверенно ощущает, чем содержанка: сегодня он даст денег, завтра — может и не дать.

— Но Мэри-то он всегда обеспечит, — сказала я.

— Мэри — да, но я тоже хочу, я уже привыкла к такому уровню жизни.

«Я» — у нее всегда доминирует в разговорах. Есть Майкл, Иван, Мэри, а есть «я» и «я хочу».

— Ну ничего мне не нравится, — ответила я Майклу и Жанне. Оставили бы меня в покое, а? Ну спокойно я дышу в сторону любых украшений. Лучше взяли бы ребенка и отпустили меня на пару часиков поспать.

Продавец аж подпрыгивал от удовольствия — Жанна уже скупила у него половину товара и стала подбираться к другой.

— Вот, посмотрите, — протянула мне колечко, все усеянное меленькими бриллиантами. — Нравится?

— Миленькое, — кивнула я.

— Так, это берем, — решает за секунду Жанна, не интересуясь ни ценой, ни размером. Оно и понятно, Майкл же оплачивает, хорошо быть щедрой за его счет.

— Оно мне велико, — протягиваю я руку с кольцом. — Видите, болтается? Так что давайте вернем его продавцу и пойдем в отель. Мэри пора кормить, она глазки трет, спать хочет. Хотите, оставайтесь тут с папой, а мы уже нагулялись, — предложила я ей компромиссный вариант.

Жанна явно еще присмотрела для себя что-то, и мое желание уйти ее как-то не вдохновило. Она удивленно посмотрела на меня: ну кто же в здравом уме и в твердой памяти отказывается от таких подарков? А я не люблю быть обязанной, никогда не беру в долг и ни перед кем не приседаю за лишний доллар. Странно, зная меня уже много времени, Жанна этого так и не поняла. Конечно, так уж принято, и меня мамочки всегда поздравляли на праздники. Дарили косметику, парфюмерию, сумки… Жанна переплюнула всех, на этот эффект явно и рассчитывала.

— Так, все, — решила я взять развитие событий в свои руки. — Мэри, быстренько прыгаем в коляску и домой. Вы тут развлекайтесь, а у нас режим, нам надо есть и спать.

Мы прискакали в номер, я уложила Мэри, сама тоже прилегла, задремала. Проснулась от стука в дверь.

— Да, Жанна, заходите. Только тихонько, Мэри уснула. — Глянула на часы — все же мне удалось урвать себе на отдых тридцать минут.

— Вот, — протянула мне Жанна бархатную коробочку. — Мне показалось, что оно вам понравилось. Мастер уменьшил размер, так что теперь оно будет вам в самый раз.

Я замечаю в ушах Жанны новые сережки и кольцо на пальце. Гарнитур очень изысканный. Наверное, Майкл выбирал. У него хороший вкус, не раз в этом убеждалась.

— Жанна, я вам очень признательна за внимание, но я не могу принять ваш подарок.

— Да? А почему?

— Потому, что он очень дорогой, — попыталась я ей втолковать. — Неприлично принимать такие подарки.

— Подумаешь, пятьсот долларов, — легкомысленно отозвалась она. — Продавец хотел девятьсот, но у меня хороший дисконт, я там часто украшения покупаю.

— Хорошо, раз за пятьсот, тогда буду носить с удовольствием, — устав от ее напора, согласилась я. — Спасибо.

С видом победительницы, улыбаясь, Жанна удалилась из номера. Я разглядела колечко — действительно красивое. Правда, я совсем не разбираюсь в украшениях, но это колечко мне понравилось. Наконец наступил последний день нашего пребывания в Египте. Майкл уже улетел, ждет нас в Москве. Я складываю аккуратной стопкой мои и Мэрины вещи в сумку. Мэри стоит в манеже и корчит мне рожицы. Она такая забавная, за неделю на море окрепла, загорела, скоро уже пойдет. Жаль, что скоро придется с ней расстаться. Еще пара месяцев и все, мой контракт в этой семье закончится.

— Людмила, — влетела в номер Жанна. — Давайте я возьму Мэри, а вы пойдете по городу погуляете. Мне позвонил Майкл и напомнил, чтобы я вас отпустила. А вы же еще не купили подарки для своих?

— Когда бы я это успела? — откликнулась я.

За все дни в Египте Жанна ни разу не взяла Мэри к себе. Правда, Майкл брал ее с собой на прогулку. Он более деликатен, понимает, что няне хоть пару часов надо отдохнуть. Но папа улетел, и на этом все кончилось. Когда я могла позаботиться о подарках?

— Идите, я сама побуду с Мэри. А лучше давайте пойдем все вместе. — Понятно, перспектива занимать дочь пару часов мать как-то не вдохновляла.

От изобилия всевозможных сувениров, сверкания золота рябило в глазах и клинило фотоаппарат. Пытаюсь сообразить, что привезти Володе. Для бывшей свекрови выбрала шаль с золотым рисунком на черном бархате. Любит она всякие платки, шали: набросит на плечи и сидит на диване с царским видом. Ее вкусы за одиннадцать лет я изучила. Купила соседским девчонкам сеточки с монетами на голову — национальный головной убор. Хочется их порадовать.

Подарок для Володи нашла в самый последний момент — маленький изящный кувшинчик с ароматным маслом. Причем не простым, а заговоренным, как сообщил мне продавец. Нужно побрызгать им в помещении, и все тайные желания тут же исполнятся.

Как же легче стало бы жить, если бы такое было возможно! Что ж, пусть попробует.

Улетали мы вечером. Перед отъездом еще раз сходили с Мэри к морю, поплавали, народ уже попривык к нашей пловчихе, особенно сильно в нашу сторону не таращился. До аэропорта добрались без приключений. Жанна, как всегда, оказалась без денег, так что таксисту и носильщику пришлось платить мне. Майкл, зная эту ее милую особенность, всегда деликатно меня спрашивал: «Сколько вам должна Жанна?» И расплачивался со мною сам.

— У вас всегда есть деньги, — в свою очередь восхищалась Жанна моей экономностью. — Вы всегда все просчитываете, доходы, расходы.

— Почти всегда, — обычно поправляла я ее. Так приучил меня папа. А мама, напротив, никогда не знает, сколько у нее в кошельке.

В самолете разносили еду в больших пластиковых упаковках. Для Мэри я взяла в дорогу овощи с мясом в баночках. Попросила стюардессу пюре подогреть, а на десерт — фрукты и печенье.

— Хочу. — Мэри показывала пальцем на коробку.

— Давайте дадим ей попробовать. Ну ей же хочется, неужели вам ее не жалко? — раздобрилась Жанна.

К концу нашей поездки у Мэри наконец-то перестал болеть животик, а тут опять эксперименты.

— Мне ее больше жалко, когда она не спит по ночам оттого, что у нее болит живот и приходится пичкать ее лекарствами. А впрочем, делайте что хотите. — Я устало прикрыла глаза. — Хотите, хоть всю коробку ей скормите. В конце концов, это ваш ребенок и вам решать, что для него лучше.

«Скоро прилетим, Володя нас встречает. Сначала поедем на Остоженку, выгрузим Жанну с Мэри и — домой», — размечталась я.

Прошла стюардесса, больше похожая на проводницу поезда — такая дебелая тетеха. Наверное, на чартерный рейс персонал набирают из всех подряд. Улыбаясь, спросила: «Кофе, чай, соки. Что желаете?» А улыбка хорошая, теплая. Видно, не всегда для стюардессы главное внешность, обаяние тоже играет свою роль.

Я попросила кофе, Мэри спала последнюю ночь хорошо, нового ничего не ела, но встали мы рано. Хотелось, чтобы она поплавала, подышала морским воздухом. Потом сборы, перелет. И сейчас ужимаемся на одном кресле, места лишнего не нашлось, экономия.

— Люда, вы не возьмете Мэри к себе? — Я чуть кофе не подавилась!

— Что-то неважно себя чувствую, — продолжила Жанна.

— Нет, не сегодня, я очень устала. А уставшая няня ребенку не нужна, реакция не та.

Мое терпение можно испытывать долго, но у него есть предел: я больше недели работала без выходных.

— А когда вы собираетесь выйти?

— Через неделю, не раньше. Жанна, у меня тоже есть планы, тем более что вы обещали мне неделю отдыха после поездки.

— Я обещала? Ну да, раз вы так говорите, тогда конечно. Вы тогда Раечке позвоните, я ею не очень довольна, но на безрыбье… — недовольным голосом продолжает Жанна.

«Если недовольны, побудьте с дочкой сами, она так редко вас видит, — проворчала я про себя. — Ну что за проблема остаться со своим ребенком на неделю?»

Наконец приземлились, похлопали летчикам, поблагодарили их от души за то, что долетели живыми и здоровыми.

Володя нас уже ждал, Майкл ему позвонил и сообщил номер нашего рейса, время прибытия. Похоже, Володя становится семейным водителем. Если Майкл расщедрится и купит машину, то он, без сомнения, будет у них работать. Кто-то другой Жанне вряд ли подойдет.

Я увидела Володю еще на входе и почувствовала, что покраснела. И смех и грех, скоро бабушкой буду, а краснеть не разучилась.

Пока мы доехали на Остоженки, Мэри задремала у меня на руках. Потихоньку выбирались из машины, стараясь ее не разбудить. Если проснется, придется мне остаться с ней до вечера, Жанна себе сотню дел придумает или уедет куда-нибудь. Плевать ей на то, что у меня сын дома один скучает, а я устала. У нее свои интересы, а остальное меркнет в ореоле ее сияния. Мэри так устала за день, что не проснулась, даже когда я ее переодевала, только глазками похлопала: ага, няня здесь, можно спать дальше. Уложила ее в кроватку, укрыла.

— До свидания, Жанна Владимировна, Мэри спит, я поехала.

— Да, спасибо, Володя ждет, отвезет вас домой.

Я внимательно посмотрела на нее, спросила:

— Все в порядке?

— Да, не беспокойтесь.

Что-то явно происходит с нашей мамочкой, понять бы еще что.

Спускаясь по лестнице, я размышляла, когда отдать Володе сувенир. Жанна тоже привезла ему какой-то презент, правда не отдала, перерыла всю сумку, но не нашла. Поиски и сетования на свою бестолковость продолжались всю дорогу. Сказала, что вручит позже.

— Привет! — подошла я к машине.

— Привет! Думал, придется вас ждать дольше.

— Почему?

— Жанна Владимировна говорила про какие-то планы, дела.

— Она их отменила. — Он понимающе улыбнулся, а я продолжила:

— Мэри спит, а я еду домой, соскучилась по сыну. Он у меня парень самостоятельный, особых хлопот с ним нет, зато у меня постоянное чувство вины — мало времени с ним провожу.

— А сейчас он с кем?

— С отцом. Они очень дружны.

— У него другая семья?

— Нет, пока занимается воспитанием единственного ребенка. У них какая-то мистическая связь, они чувствуют друг друга на расстоянии.

Володя молча открыл дверцу машины.

— Прошу вас, няня Люда. Экипаж подан, Золушка вы наша.

На снегу возле машины отпечатался мой след. Он посмотрел на него и засмеялся:

— Размер совсем крошечный, тридцать четвертый? Ну точно, Золушка.

— Нет, тридцать пятый, все бы вам смеяться над маленькими.

— Я не смеюсь, — неожиданно тихо произнес Володя. Никогда раньше он не разговаривал со мной таким тоном, почти нежно.

Мы молча уселись в машину, я по привычке — сзади, не люблю ездить впереди.

За окном пролетали набережная, Тверская. Рекламные щиты бегущими строками убеждали: купить, отдохнуть, заказать.

— Как съездили? — первым нарушил наше молчание Володя. — Мэри очень изменилась, стала такая барышня. Все удалось, что планировали?

— Да, она хорошо держится на воде, нет страха, волны не боится. Резвая такая малышка, все мужское население отеля и Шарм-эль-Шейха в придачу было ею очаровано. Теперь со спокойной душой могу передавать ее другой няне, гувернантке.

— Вы собираетесь уходить?

— Да, у меня через два месяца заканчивается контракт в этой семье и мне предлагают разные варианты.

— А как же… — Он вдруг замолчал и слегка нахмурился.

— Что?

— Нет, ничего, просто я подумал, как они без вас будут?

— Ну, свято место пусто не бывает. Сейчас есть хорошие гувернантки с английским языком, активными методиками раннего развития… Будете возить Мэри с другой няней в бассейн.

— Не думаю, что они быстро найдут гувернантку, Жанне Владимировне трудно угодить.

В разговорах о семье мы всегда сохраняли корректность, не осуждая и не одобряя поступков Майкла или Жанны. Что бы ни происходило, нас это не касается.

— Она не должна ей угождать, просто будет выполнять свою работу. Жанна умная женщина, она четко знает, кого и когда нужно воспитывать, а где придержать свой темперамент.

— Посмотрим — Володя невесело усмехнулся.

«Но пока-то вы еще не уходите, и я могу вас видеть, пусть не часто, по делу, разговаривать с вами». — Мне показалось, что Володя хотел так сказать, но он промолчал и только пристально на меня посмотрел.

Ехали мы долго: была пятница, пробка растянулась на весь Ленинградский проспект. Лично меня пробки не раздражают, есть возможность посмотреть вокруг, увидеть что-нибудь интересное. Машин много, водители разные. Интересно наблюдать за выражением их лиц, придумывать незнакомым людям какие-нибудь истории, судьбы.

— Чему вы улыбаетесь?

Я вздрогнула.

— Так, задумалась.

— О чем?

— Да вот, машин целый поток, а в них люди разные — грустные, веселые, добрые, злые, каждый со своей историей жизни. Интересно за ними наблюдать и придумать им свои истории.

— А какую историю вы придумали бы мне?

— Вам? Не знаю, наверное, хорошую, добрую, но немного грустную. Вы редко улыбаетесь, но замкнутым я бы вас не назвала. Всех держите на дистанции. Она разная: кто-то вам ближе, кто-то — дальше, но рядом с вами я никого не вижу.

— Вы не ошиблись, родного, близкого человека у меня нет.

— Почему?

— А вы бы могли мне ответить на этот вопрос? Вы же умеете придумывать истории, расскажите про меня.

— Хорошо, я попробую. Вы не любите грубости, избегаете фальши, слушаете и понимаете такую музыку, которую мало кто вообще слушает, размышляете, думаете. Я наблюдала за вами. Вы из другого времени, из прошлого, когда достоинство и выдержка не считались слабостью, а умение сопереживать — глупостью. Вы придумываете себе женщину, наделяете ее достоинствами и разочаровываетесь в ней, если она не соответствует вашим фантазиям. Мне кажется, что вы пишите стихи.

— Это что, написано у меня на лбу? — За шутливым тоном проглянуло смущение.

— Не обязательно это писать, достаточно понаблюдать за вашим лицом, руками, манерой говорить, строить фразы.

— Вы так пристально за мной наблюдаете, почему?

«Потому что мне интересно. Более того, я хочу прикоснуться к вам, поцеловать вас, но не могу, тогда разрушится это волнующее состояние и все превратится в банальную интрижку». Но этого я не могла ему сказать, просто смотрела и улыбалась.

— Я не наблюдаю, я придумываю. Вы же сами попросили.

— Ну вот, кажется, приехали, даже не заметила, как мы добрались. Спасибо вам большое.

— Вы будете отдыхать после поездки? Я слышал, Жанна Владимировна отпустила вас на неделю и, значит, в бассейн мы ездить не будем?

— Да. Я привезла вам сувенир, — протянула Володе небольшую коробочку. — Там кувшинчик, а в нем масло, оно не простое, выполняет любые желания. Так мне сказал хозяин лавки, такой славный, похожий на старика Хоттабыча.

— А что надо сделать, чтобы желание сбылось? — Володя был приятно удивлен, что я помнила о нем в поездке.

— Нужно немного разлить этого масла в комнате, загадать желание, и оно непременно исполнится.

— Вы уверены?

— Даже не сомневаюсь, такой милый старичок не должен обмануть.

— Людмила, вы что, верите в сказки?

— Да, иногда, но только со счастливым концом!

— Мам, ну наконец-то! — услышала я в этот момент рядом голос родного дитяти.

— Это ваш сын? — Володя удивлен, он знал, что у меня есть ребенок, но что такой взрослый, не предполагал.

Димка действительно выглядит старше своих лет. Высокий светлоглазый, светловолосый с черными бровями, сросшимися у переносицы. По-моему, девочки названивают ему с тех пор, как он только научился разговаривать.

— Мам, пойдем за машиной, съездим в «Мегу», поужинаем и на коньках покатаемся. — Предложения и пожелания сына обрушились на меня лавиной.

— Не части, мне сейчас только коньков не хватает, посмотри, какая я уставшая.

— А вот и неправда, выглядишь ты потрясающе, загорела, глаза сияют. Они у тебя до отъезда так не сияли, — хитренько прошептал он мне на ухо. Димка знает о нашем служебно-телефонном романе с Володей, видит, как я меняюсь, когда он звонит. Одно время даже ревновал чуть-чуть. Володя стоял возле машины, рассматривал мой подарок и улыбался, похоже, он никуда не торопился.

— Мам, давай попросим, чтобы он подвез нас до стоянки.

— До нашей стоянки две минуты ползком. Но если ты устал, я закажу машину.

— Значит, ты согласна поехать? — обрадовался сын. — Тем более что дома есть нечего, я все съел, что бабушка приготовила, холодильник совершенно пустой.

— Ладно, сейчас вещи отнесу, переоденусь и поедем, поужинаем где-нибудь, — согласилась я.

— Володя, как насчет кофе? — предложила нейтрально. — Или лучше чай? — вспомнила, что кофе он не любит. — Сын, у нас в доме есть чай? — решила я уточнить на всякий случай.

— В Греции все есть: и кофе, и какава с чаем, — доложил мой ребенок.

— Спасибо за приглашение, но в другой раз. Я слышал, о чем вы с Димой шептались. Хотите, подброшу вас до стоянки?

— Хотим, еще как хотим! — обрадовался сын, довольно улыбаясь.

— В следующий раз, пожалуйста, не ори на всю улицу, что ты хочешь и куда тебя надо везти, — ласково попросила я его.

— Мам, ну ты что? Володя сам предложил, а можно, я в машине посижу? — без перехода спросил он.

Поднимаясь по лестнице, я увидела Лену, соседку. Пригласила:

— Зайди на минутку, я девочкам подарки привезла из Египта.

Черный вдовий платок состарил Лену на несколько лет. Взгляд потухший, серые тени под глазами.

— Ты с кем приехала? В окно видела, машина хорошая и мужик приятный, — спросила она.

— Алена, что с тобой? Это же водитель, Володя, ты его видела сто раз, он нас с Мэри привозил.

— Да? Не узнала. Он изменился или ты изменилась. — Лена внимательно посмотрела на меня. — У тебя с ним что?

— Ни-че-го, то есть абсолютно.

— Ты береги его, — вдруг сказала она.

— Лен, ты как себя сейчас чувствуешь? — Я попыталась перевести разговор. — Лекарства принимаешь? Тебе врач что-то назначил?

Летом она потеряла мужа — он разбился на машине. Я видела его мельком, несколько раз. Хоть и соседи, а пересекались редко. Я рано уезжаю, приезжаю поздно, не до соседских посиделок. Впечатление муж Лены производил приятное, он из тех мужчин, за которыми женщина чувствует себя как за каменной стеной. Увы, вырождаются такие мужчины, к сожалению. Он всегда сам принимал решения, на руках носил жену, всех своих трех дочек баловал, любил их без памяти. И вдруг такая трагедия. Я долго не могла подойти, сказать что-то его жене, понимала, любые слова соболезнования прозвучат фальшиво, не к месту, не достучусь я до нее сейчас. Только через несколько дней подошла, обняла и сказала: «Если помощь какая понадобится, заходи».

Быстро переоделась в белое, как всегда. Коллеги-подруги ворчат, что мой излюбленный белый цвет уже приелся, менять его надо. Они у меня такие креативные дизайнерши, по службе колесят по Европе, всегда в курсе последнего писка моды. Надо, активно соглашалась я с ними, еще как надо. Но только не сегодня. Ранней весной белый цвет при моем теперешнем загаре — сочетание беспроигрышное.

От милого голоса у меня в голове начался правительственный переворот, который постепенно охватил меня всю. То, что для меня всегда главное, перестало быть главным, то, что я запирала в своем сердце и никогда не выпускала на люди, поперло из него неудержимо. И никакая серость и сырость подъезда не могла меня смутить — я была безумно рада видеть Володю, от этого мое лицо светилось, и мне не терпелось увидеть, как Володя попадет под мое излучение и что из этого выйдет!

Однако я заметила, что он будто запнулся, не зная, как отреагировать, когда увидел мое феерическое появление в белоснежной кофточке на фоне золотого загара. По-моему, он даже закомплексовал. Не очень заметно, но все же. Глаза говорят, как я ему нравлюсь, но на лице читается еще и другое: «Надо быть полным идиотом, чтобы не засмотреться на тебя, ты же такая нравишься всем! А я что же, уже потерял привилегию на твое избрание? Ты же такая, можешь получить признание от любого встречного…» Такая смесь радости и разочарования на его лице, да и весь озадаченный вид Володи раззадорили меня и порадовали: довела-таки моего дорогого до паники!

Пока добирались до стоянки, Дима всю дорогу уговаривал Володю поехать с нами.

— В следующий раз, если мама пригласит, — наблюдая за мной, ответил Володя.

Я улыбнулась и промолчала. Приглашу, обязательно приглашу, только чуть позже, вот работу поменяю и приглашу.

Подъехали к стоянке, моя красавица стояла на первом месте. С местами там всегда проблема, город небольшой, машин много и желающих обезопасить свой автомобиль тоже хватает. Перед отлетом в Египет мне повезло, позвонил охранник и сообщил, что есть место и если я потороплюсь, то оно достанется мне. И я приехала быстрее всех.

Мало кто рискует оставлять свою машину во дворе, придурков полно, бегай потом по страховым компаниям, доказывай, что ты не верблюд.

Мы с Димой поблагодарили Володю, до-, рога до стоянки заняла ровно пять минут, но сын остался доволен.

— Мам, какая у него классная машина и водит он здорово, — еще долго не мог он уняться.

Димка любит ездить со мной, часто просит покатать его по городу.

— Ты что, маленький?

— Большой, но ты так поздно всегда приезжаешь, я скучаю, а в машине хоть можно поговорить.

В дороге он рассказывает мне свои мальчишечьи секреты, советуется по школьным делам, словом, поездки нас действительно сближают.

— Мам, по математике опять трояк будет! — заявил он мне радостно.

— Да? И что же тебя так радует? Не стараешься, халтуришь, да научись же ты, наконец, записывать эти условия так, как нужно, — отозвалась с раздражением. — У вас же с учительницей уже стенка на стенку пошла, Козерог ты мой упертый.

— Ты же знаешь математичку, я решаю правильно, только условие не так записываю. А она придирается!

— Потому что повод даешь. Вот научишься записывать условие задачи так, как она требует, не будет у нее повода тебя пнуть. Сам подставляешься, а подставился — получил.

— Мама, опять у тебя этот тюремный жаргон, — недовольно поморщился сын. — Когда ты его уже забудешь?

— Ладно, не ворчи, больше не буду.

— Обещала уже сто раз. — Он безнадежно махнул рукой. И вдруг спросил: — А Володя в следующий раз с нами поедет?

— Зачем?

— Ну как — зачем? Мне с ним интересно, он в компьютерах разбирается, машину классно водит…

— Что, лучше, чем папа? — спросила с улыбкой.

Димка замялся, ну ясно же, у папы другой стиль вождения, и дипломатично произнес:

— Вы с ним так классно смотритесь. Ты такая маленькая, а он — огромный.

— Какой же Володя огромный? — удивилась я. — По-моему, он нормальный.

— Ну ты и балда! Радом с тобой даже маленький смотрится большим, а Володя — огромным.

— За балду кто-то сейчас получит в лоб, — смеясь, отреагировала я.

— А мне вот длинноногие нравятся, высокие. — Димка мечтательно вздохнул. — Вырасту, женюсь на модели.

— И что же ты с ней делать будешь? — спрашиваю с любопытством.

— Ходить и все мне будут завидовать.

— Чему? — удивилась я.

— Ну что у меня такая девушка — высокая, красивая, умная.

— Так редко бывает, чтобы и первое, и второе, и десерт, — усмехнулась я. — Главное, чтобы она тебя любила.

— Да, наверное, это тоже важно, — равнодушно согласился сын.

Его всегда все любили и любят — бабушки, дедушки, тети, дяди. Взрослым всегда было о чем с ним поговорить, а для малышей он умел придумывать игры, развлечения, не обижал никого и мог защитить слабого. Мы с мужем были против, когда Димка заявил, что хочет заниматься боксом, но он нас убедил, что для него это важно. Особых спортивных высот сын не достиг на этом поприще, но от занятий получает удовольствие и возможность поддерживать хорошую спортивную форму.

— Мам, а ты папу любила?

— С чего вдруг такой вопрос? — удивилась я.

— Ты сейчас сказала: «Главное, чтобы она тебя любила». А если люди любят друг друга, то почему они тогда не вместе? Почему вы развелись с папой?

— Дима, это долгий разговор, а мы уже приехали, давай-ка выгружайся и пойдем поедим.

— Вас что, в самолете не кормили?

— Когда это было! Да и едой это трудно назвать, то, что там предлагают.

«Мега» мне и нравится, и нет, по настроению. Можно присмотреть из вещей что-нибудь интересное — там представлены бренды известных фирм, на коньках покататься, перекусить по-быстрому, но народу всегда много, а это утомляет. В будние дни все как-то проще.

— Мам, тебе коньки брать? — спросил сын.

— Нет, я устала и мне не до коньков, пойду съем чего-нибудь. Что тебе заказать?

— Пиццу, только попозже, я покатаюсь и тебе позвоню, ладно?

— Договорились.

Я зашла в уютный павильончик, именуемый «Пицца Хат». Сама я ее не ем, обычно заказываю себе салат, чаще фруктовый, но Димка пиццу обожает и всегда пробует разную. Откуда у него любовь к итальянской кухне? Родился он в Германии, недалеко от Берлина, и прожил там первый год своей младенческой жизни. Вот если бы сосиски или шпикачки любил, то было бы хоть понятно, а то пицца. «Ты мой подарок новогодний», — так я иногда его зову, потому что он родился 1 января, в военном госпитале, где я тогда работала.

Все методики закаливания отрабатывались на нем. Тогда в Германии это было и модно, и интересно. У немцев рождается много больных детей, и когда я увидела статистику по детским заболеваниям, их процентное соотношение к здоровым, — это меня потрясло. Такого количества даунов, больных ДЦП, с врожденными пороками нет нигде.

Естественно, с такими детьми нужно особо усиленно заниматься: укреплять их нервную систему, закаливать, адаптировать к нормальной жизни в социуме. Для этого разработаны разные методики, программы индивидуально подбираются для каждого ребенка. При этом учитывается все: с каким весом он родился, сколько набрал по шкале Апгар, кесаренок или нет, на каком вскармливании — искусственном или на грудном молоке.

Я стала все читать, и то, что считала необходимым, — применять на собственном сыне и на других детях, сначала немецких, потом российских, и результатами осталась довольна. Не все родители понимают, зачем нужны бассейны какие-то, закаливание, раньше ведь как-то обходились без этого. Но раньше все было другое — экология, питание, динамика развития малыша.

— Мам, ну я уже обзвонился прям, ты уснула, что ли?

— Нет, не уснула, задумалась. Садись, тебе сейчас все принесут.

— Класс! Я голодный, как крокодил. А сама ты ела что-нибудь или опять только кофе пила?

— Тоже не ела еще, тебя ждала.

Мы съели всю пиццу и салаты, которые принесла нам милая девушка-официантка, заказали мороженое и кофе.

Вечером, не нарушая традиции, позвонил Володя. В машине, когда мы с Димкой возвращались домой, я мысленно гадала, позвонит или нет. Вроде виделись, пообщались, я даже подарок успела еще вручить. У меня своя теория, как надо выбирать подарки. Вообще я их дарить не люблю, нет, не так, не люблю дарить безделушки всякие, которые не знаешь потом, куда приткнуть. Я их не покупаю и не дарю. Подарок — это посыл того, что я хотела бы сказать, но не сказала. Проявление дружбы, участия, любви.

— Мам, — шепнул мне на ухо Димка, — скажи Володе, одному скучно кататься, пусть он с нами поедет в следующий раз.

— Скажи сам, — протянула я ему трубку.

Сын смутился:

— Он же сказал, что если ты пригласишь, то поедет.

— Тебе что, мужского общения не хватает?

— Не хватает, — ответил он с вызовом.

— Ты же с папой часто видишься, с дедушкой.

— Дедушка в Волгограде, мы с ним больше по телефону общаемся, а с папой… Ты же не с нами. А я хочу, чтобы ты, я и папа, или пусть уж Володя, если он тебе больше нравится. — Димка погрустнел.

— Тебе так важно, чтобы вместе?

— Важно. — Он отвернулся.

— Ладно, — вздохнула я, — придумаем что-нибудь.

Закончилась неделя моего отдыха, Жанна проявила просто чудеса выдержки и понимания, ни разу не попросила, чтобы я приехала. Звонила, рассказывала, как Мэри, как Раечка с ней справляется. И опять начались ранние вставания, поздние возвращения, поездки по Москве в изматывающих пробках. Стало совсем тепло, и мы с Мэри проводили все время на улице. Гулять с ребенком в центре Москвы — не самое безопасное занятие для няни и малыша. Улицы узкие, да еще машинами заставлены, автомобили паркуются буквально друг на друге. Гуляем на территории храма Христа Спасителя.