Соловей

Глава 12

Мика не знал, что сказать. Гнев схватил его за горло, и он сам не понимал почему. Когда Дарси продолжала смотреть на свою гнилую удачу, его настроение улетучилось, сменившись желанием вернуть ее сладкую улыбку на эти идеальные губы.

— А я-то думал, что это я огромный засранец, — сказал он с вынужденным легкомыслием. — Держу пари, он и не подозревал, что у него есть, пока тебя не стало, и уверен, однажды ты найдешь своего соловья.

Ее губы дрогнули, но улыбка так и не появилась.

— Я больше не верю в сказки. Я сильнее этого. Если помогу хотя бы одному человеку своими статьями, тогда пойму, что все не просто так, по крайней мере, для меня.

Ты для меня самое драгоценное. Эта громкая мысль застала его врасплох, и он был бесконечно благодарен, что не сказал ее вслух и не сбил их обоих с толку.

— Ну что ж, тогда давай проверим твою выносливость, — сказал он, прогоняя эту случайность из головы. — На перегонки обратно до коттеджа. Победитель решит, чем займемся сегодня. Она снова улыбнулась, но уже с ноткой озорства. Гораздо лучше.

— Где финиш? — Она поднялась на ноги. — Зная твою целеустремленность, я бы не отказалась как-нибудь схитрить.

Волнение затрепетало в его груди, угрожая пронзить насквозь, чтобы он мог снова завладеть ее ртом.

— Бассейн. Кто первым коснется бортика, тот победил.

— Никакого секса, если ты выиграешь. — Она обвела его пальцем, сузив глаза, сверкающие от нетерпения.

— Договорились. Можешь сразу взять свои слова обратно. — Они оба забрались в свои каяки, их смех разносился по озеру, а весла глубоко вонзались в воду.

Ее сила и решимость проявлялись в каждом взмахе весла. Хотя Мика и не выкладывался на полную, но все равно рассекал прозрачную поверхность с неимоверной скоростью, и она не отставала от него на протяжении всего обратного пути. И все же он отчаянно пытался одержать победу, поэтому, когда показался причал, он прибавил жару, наслаждаясь жжением в плечах.

И в паху. Боль от вчерашнего вечера не покидала его, плюс к ней еще добавилась приятное и непривычное стеснение в груди. Возможно, изжога появилась после того, как он съел свой завтрак, осознав, что все время, пока они сидели у кухонной стойки, он смотрел, как она ест, вместо того чтобы нормально поесть.

Часть его души ненавидело то, как сильно он хотел ее, даже когда она изливала ему свое сердце, но он ничего не мог с собой поделать. Эта мысль пронзила его, словно молот. Она снова зашла за его стены, и инстинкты подсказывали ему, что последние полчаса были настоящими, а не притворством, но так ли это было? Выдавал ли он себя?

— Эй, как ты так быстро добрался? — крикнула она ему вслед, ее плеск становился громче.

— Теперь ты целиком моя, — отозвался он, перепрыгивая через причал намного быстрее, чем собирался. К тому времени как он вернулся, Дарси уже вылезла из каяка на другой стороне, у нее было хорошее настроение.

Они игриво толкались и пихали друг друга, взбегая по каменным ступеням. Он первым добрался до террасы и двумя огромными прыжками взлетел по оставшемся ступеням.

Позади Мика послышался крик и проклятие. Он обернулся и увидел, как Дарси лежит на спине, схватившись за ногу.

— Что случилось? — Одним прыжком он оказался внизу, и колени подогнулись, чтобы ускорить движение и опустить его на землю.

Из ее глаз потекли слезы.

— Я споткнулась на твоей дурацкой скользкой лестнице. Кто вообще делает лестницы из плитняка? Уверена, что все гораздо хуже, чем есть на самом деле. Боже, это чертовски больно!

Его горло сжалось, когда он отдернул ее пальцы. Кровь свободно вытекала из раны под коленом и стекала по ноге.

Белый цвет ее кожи покрывал всю ее ногу.

Яркие вспышки лезвий, крови и испуганных лиц заполнили его зрение, заслонив пейзаж. Он отшатнулся назад.

— Я… я… останусь здесь.

Знакомая теснота сковала его грудную клетку, угрожая задушить. К тому времени как он добрался до кухни, его дыхание сбилось до хрипоты.

— Пойдем со мной, Фернандо, — сказал Мика, вспомнив, как хрупко ощущались под его руками крошечные плечи мальчика. Испуганные карие глаза Фернандо умоляли его остаться, а остальные пленники потянули его к неохраняемому проему палатки. — Я могу забрать тебя отсюда. Ты можешь вырасти хорошим мальчиком, каким хочешь быть.

— Нет, он убьет меня и тебя. Пожалуйста!

— Мика, Мика, ты в порядке?

Теплые руки убрали его руки от головы. Каким-то образом он оказался на кафеле, прижавшись спиной к кухонным шкафам. Нечеловеческие звуки захрипели в его горле.

— Это я, Дарси. Здесь только ты и я, в твоем коттедже. Ты дома. В безопасности. Все, что ты видишь, уже прошло. Ну же, Мика, открой глаза и посмотри на меня.

Ее спокойный голос, как по волшебству, счищал все слои его кошмара. Никакой влажности, лишь сухой воздух Мускоки (Мускока — озеро, расположенное в 200 километрах от Торонто и 20 километрах от Джорджиан-Бей.). Никаких медных ароматов, наполнявших его нос. Никаких звуков, кроме ее голоса. Когда легкие перестали сжиматься, он поднял веки и увидел ее глаза так близко и это было все, что он мог видеть. Ясные, голубые, лишенные осуждения, жалости и всего остального, что обычно смотрело на него, когда он терял хватку.

Его спасательный круг, якорь в настоящем. Мика протянул руку, убирая челку с ее лица, и не сопротивлялся, когда она запустила пальцы в его волосы и прижалась лбом к его.

— Наконец-то, ты здесь, — прошептала она. Ее колени оказались между его ног. Они оставались в этой позе до тех пор, пока мысли Майка не успокоились, а вместе с ними и его тело. Ему хотелось обхватить ее руками, прижать к себе и погрузится в сон на целый месяц, касаться ее везде и слушать, как она вздыхает от удовольствия и комфорта.

— Лучше тебе не пялиться на мою рубашку, — сказала она негромко.

Он улыбнулся, теряясь в ее прикосновениях.

— Я вижу его там, этого твоего воина. — От ее теплого дыхания у него по ногам пробежали мурашки. — Он круче, когда не ведет себя как придурок, но я его не боюсь.

Не зная, что на это ответить, Мика рассеянно провел рукой по ее волосам, слегка массируя тонкую шею.

— М-м-м, так приятно. — Она прочистила горло и сползла с его коленей, прислонившись спиной к дверцам кухонного острова напротив него. Стиснув зубы, она осмотрела свою раненую ногу, которая теперь была в беспорядке после того, как она опустилась на нее. — Мне понадобится аптечка, если она, конечно, у тебя есть, и бумажные полотенца. Прости за беспорядок на твоем полу.

Когда спокойствие, вызванное ее словами, улетучилось, на него нахлынуло тошнотворное осознание. Он потерял голову перед репортером. Если бы он не дал Мэнни указания оставить ее багаж в машине по прибытии, чтобы он мог обыскать на предмет камер, когда вернется за ним, он мог бы опасаться, что она засняла весь этот жалкий эпизод.

Теперь, когда он подумал об этом, почему она должна была бежать от него, как большинство других? Мика был ее билетом в большой мир, причина, по которой она оказалась здесь несмотря на то, что сама настаивала на том, что хочет помочь и ему. Она говорила слишком спокойно и подготовлено. Как она опишет его в своей статье?

Ему нужно было знать, было ли все, что она ему говорила до сих пор, правдой. Если нет, то ей повезет, если Мика довезет ее до материка, прежде чем выбросит из лодки. Но пока ему нужно было уехать отсюда, подальше от нее. Она не должна была видеть его таким. Никто не должен был. Он должен был стать сильнее.

— Я открою, — сказал он с большей резкостью, чем хотел, и поднялся на ноги.

Головокружение и отголоски прошлого продолжали сеять хаос в его теле. Усилием воли он достал аптечку из-под раковины в ванной и вернулся к Дарси, положив белую коробку на плитку рядом с пальцами ее ног. Они сгибались и разгибались, пока она вытирала кровь салфеткой.

— Вот, позволь, — сказал он.

— Нет, ты не обязан…

— Я должен. — Он понизил голос. — Я хочу. — Из набора первой необходимости он достал пару спиртовых салфеток, марлю, клейкую ленту и антисептическую мазь.

Она поморщилась, пока он обрабатывал рану, и только один раз выругалась.

— Ты во многом напоминаешь мне моего дедушку, — сказала она. — Одна черта — это видеть себя через призму усталости. То же самое происходит со мной во время штормов, а также, видимо, когда падаю с каяка. Возможно, это совершенно иррационально, но гром казался таким громким и сильным, когда я лежала там, наполовину утонув под проливным дождем. Я была уверена, что дедушка прав и рука Бога сейчас опустится и поджарит меня, как кусок грешного бекона.

Ей показалось очень кстати, что у нее есть своя история, которую она может приписать к его. Шрам мог появиться от чего угодно. Добавьте к этому ее предполагаемое желание стать союзником в борьбе за спасение детей от ужасной жизни, и ее попытки манипулирования очевидны.

И это почти сработало.

Он начнет свое расследование с дедушки и ее несчастного случая.

— Мне нужно уйти на некоторое время. — Мика повернулся, чтобы уйти, оставив набор на полу.

— О.

Хотя он был уверен, разочарование в ее тоне вызвано тем, что она лишилась возможности подкараулить его, отчего в груди Мика появилось чувство вины.

— Угощайся, чем хочешь.

Молчание затянулось на пару минут, прежде чем она сказала:

— Тебе не обязательно оставаться одному, если только ты действительно этого хочешь. Можем поплавать или посмотреть фильм. Не нужно ни о чем говорить, и я надеюсь, ты знаешь, что это останется между нами.

Черт возьми, ему хотелось верить, что она настоящая. На кратчайшие мгновения ее присутствие и прикосновения не давали его разуму разбиться о стенки черепа, однако Мика уже давно перестал связывать желания с реальностью.

— Я ненадолго.

Мика выбежал из коттеджа и помчался по тропинке к своему скоростному катеру на дальней стороне острова. У причала он остановился и с грохотом ударил кулаком в ближайшее дерево. Боль, пронзившая руку, заставила его сосредоточиться. Одна боль, чтобы заглушить все остальные эмоции. Это было единственное предложение Мэгги, которое действительно помогло. Хотя она вряд ли одобрила бы силу, которую он применил. Он отцепил тросы и прыгнул в лодку, когда она освободилась.

Отплыв от причала, Мика нажал на педаль газа. Порыв ветра немного прояснил его голову. Вместо того чтобы, как обычно, найти облегчение в одиночестве, он, казалось, был привязан к Дарси, связь, которая становилась все крепче, по мере его отдаления.

В ее голосе было столько всего, что только сейчас он осознал. Мика отбросил все мысли о ней и направился на материк, где в бардачке его машины лежал телефон. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем показалась пристань. Отшвартовав лодку, он достал свой мобильник и вернулся обратно домой. Глядя на ласковые волны, он набрал номер Мэнни.

— Как дела, босс? — спросил Мэнни. — Эта маленькая красавица уже сбежала?

— Нет, мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал для меня. — Мэнни был прежде всего частным детективом, но теперь, когда у них с женой родился ребенок, он предпочитал держаться поближе к дому. Поскольку в Канаде дел было немного, он предложил Мике стать начальником его личной охраны.

— Ты знаешь, что я всегда готов, парень. Что бы тебе ни понадобилось, только скажи.

Мика возвращался по тропинке к задней террасе, было уже около восьми вечера. Он не собирался уходить так надолго, но Мэнни нужно было все тщательно продумать, а это требовало времени, и Мика не хотел снова сталкиваться с Дарси, не получив ответов.

На одном из шезлонгов лежало полотенце, а также блокнот и старый серебряный диктофон. Дарси не было — она была внутри, наверное, злилась, что ее бросили. Ему следовало продолжать идти. Это было неправильно, вторжение в ее личную жизнь, но разве он не поступил еще хуже, отправив частного детектива в ее прошлое? Оглядевшись по сторонам и убедившись, что Дарси не наблюдает за ним из окна, он взял диктофон, нажал кнопку перемотки, чтобы вернуться к началу ее последней записи, затем включил «play».

— Кажется, сегодня я поставила его в неловкое положение. — Ее знойный голос послышался через маленький динамик. — Моя кровь будто спусковой крючок для его ПТСР (посттравматическое расстройство или синдром), но я не могла оставить его одного. Я лишь пыталась помочь, но, возможно, он не хочет этого, как я не хотела, чтобы он помогал мне выбраться из озера сегодня утром. Он все еще не доверяет мне, и это понятно. Не смотря на улыбку проступает человек-загадка временами. Воин, который все еще пытается выжить, видит во мне врага. Это гораздо серьезнее, чем себе представляла, более жестоко по отношению к его телу и психике, чем могу сейчас осознать. Я так сильно хотела получить это интервью, что не подумала о том, чем обернется для него эта история.

Мика нажал на паузу, прижав диктофон к груди. Боже, каким же он был долбаным засранцем. Не выдержав, он снова нажал на кнопку воспроизведения.

— Его так долго нет, что начинаю волноваться. Думаю, он, должно быть, уплыл на своей секретной лодке, а я застряла здесь с чертовым каяком. Что, если он лежит где-нибудь без сознания? Боже, Дарси, возьми себя в руки. Он пережил психов с оружием и жуткие джунгли, полные страшных вещей, которые могут убить в одно мгновение. Его внутренний воин позаботился о нем, и я ему больше не нужна. Пока не знаю, как написать эту историю, но я обещала отвадить от него папарацци, а обещаний я не нарушаю. Ты слышишь это, тупой мозг? Ну вот, теперь я разговариваю сама с собой, вместо того чтобы работать. Видишь, вот почему ты застряла в подвале.

Он рассмеялся, не в силах сдержаться. Это было в духе Дарси. Она не говорила в диктофон ничего такого, чего не сказала бы ему, если бы он остался послушать.

Вместо того чтобы пройти через заднюю дверь и не вызвать подозрения в нарушении личных границ, которое только что совершил, Мика обошел коттедж спереди. Когда он вошел в дом, в нос ударил райский аромат помидоров, лука и специй, а из кухни донеслось пение. Его охватило чувство дома, о котором уже давно не думал. Возможно, дело в длительной экскурсии вокруг озера, которую он совершил перед возвращением, заехав в несколько мест, где не бывал с детства.

Он до сих пор не знал, что сказать о женщине, которая, помешивая, стучала ложкой по сковородке, но она еще ни разу не лгала ему. Мэнни нашел пару статей, а также больничные и заявления в полицию о пожаре в доме ее деда и о собственном несчастном случае. Послушав ее рассказы, он должен был понять, что перед ним — чистая душа, которая никогда не врет. Эмоции выплескивались из нее каждый раз, когда он требовал свою цену, а она, казалось, была способна контролировать их не больше, чем сидеть без дела.

— Что это за божественный запах? — Он изобразил радостную улыбку, чтобы скрыть чувство вины, колотившее его по яйцам.

Ее ответная улыбка была мгновенной и выглядела искренней, без всяких обиняков и с огромным чувством облегчения.

— Ты вернулся. — Вынув ложку со сковороды, она протянула ее ему. — Знаменитый бабушкин соус для спагетти. Я нашла все ингредиенты, так что, надеюсь, ты не против, что устроила хаос на твоей кухне.

— Я же сказала, все, что здесь есть, — твое, и это не шутка. — Во всяком случае, в физически. Он попробовал густой красный соус и застонал, когда специи посыпались в него одна за другой, наконец смешавшись в удивительный вкус. — Ты действительно приготовила это сама? Просто пальчики оближешь. — Он понял, что ждал, когда она заговорит о его эпизоде, но ее это, казалось, совершенно не волновало. Если бы Дарси надавила, они бы уже закончили. Мика почти желал, чтобы она это сделала.

— Я приготовлю пасту, раз уж ты дома — они будут готовы минут через шесть. Может, снова поедим на улице? Сегодня там очень красиво. — Она переоделась в симпатичный голубой сарафан, который он узнал по гардеробу Синтии. Он идеально подходил Дарси, рукава были спущены, обнажая плечи. Юбка спускалась чуть выше колен, показывая рельефные икры девушки.

— Значит, — начала она, опуская взгляд. — Моя история подтвердилась?

Он вздрогнул.

— Почему ты думаешь, что я проверял тебя?

— Если бы СМИ постоянно лезли в мои дела, я бы хотела точно знать, с кем имею дело, особенно по чему важному. Возможно, ты не хотел, чтобы я подслушала твой разговор по спутниковому телефону. Я подумала, что именно поэтому ты так быстро уехал, вероятно, чтобы еще на материке выяснить, честна ли я с тобой или же нет. Кстати, именно по этой причине я не рассказала тебе о своих шрамах, потому что знала, это может выглядеть так, словно использую те немногие общие черты, чтобы сблизиться с тобой. Надеюсь, ты знаешь, что это не так. Я забочусь о тебе — о фонде, то есть, — и сделаю все возможное, чтобы все обратили на него внимание, которого он заслуживает.

— Значит, ты не сердишься, что я попросил Мэнни проверить твою историю? — Нет смысла отрицать это сейчас.

— Лучше ему не копаться в моем нижнем белье. — Она усмехнулась и взяла несколько столовых приборов. — Это слишком личное.

— Принято к сведению. — Он усмехнулся, но тут же стих. — Прости.

— Не говори глупостей; лучше помоги вынести все это на улицу, чтобы я могла накормить тебя настоящем раем в тарелке.

Следующий час они потратили на перенос тарелок и всего остального к столу. Мика позволил последним подозрениям отойти на задний план, наблюдая за тем, как она двигается в этом платье, словно оно заставляло ее чувствовать себя такой же красивой, как она был. Дарси бесконечно болтала на безобидные темы. О книгах, которые хранились в его скромной библиотеке в гостиной. О его фотографии с премьер-министром. О том, каким чудесным был бассейн, когда она купалась в нем ранее. Она была осторожна, но не потому, что знала, как пристально за ней наблюдает Мика, а потому, что выглядела… счастливой. Счастливой от того, что он вернулся целым и невредимым.

Если бы они встретились год назад, до того, как это испытание безвозвратно изменило его, приехала бы она в Колумбию искать его, когда он пропал? Нет, он не мог позволить себе думать об этом.

После того как Мика съел свою порцию спагетти с чесночным хлебом, он взял ее за руку и повел к бассейну, покрутив ее один раз, пока она улыбалась.

— Ты похожа на женщину с фотографии в твоем блоге сегодня. Думаю, дело в платье. Ты перестала одеваться в красивые вещи, надеясь, что мужчины не заметят тебя, и не придется делать выбор, когда они попытаются подойти ближе.

Ее улыбка погасла и убрала свою руку.

— После ухода Дикфейса, я всегда говорила себе, что мне нравится моя удобная и комфортная одежда, но, на самом деле, скучаю по такой красивой одежде вроде этой.

Они долго шли в тишине, сворачивая на тропинку, которая вела по периметру острова. Когда они дошли до коттеджа, солнце начало садится за горизонт, и Мика поддался потребности разрушить барьер, который он каким-то образом снова поставил между ними.

— Знаешь, — сказал он, открывая перед ней раздвижную стеклянную дверь, — мне только что пришло в голову, что ты поцеловала меня сегодня утром, прямо на этом месте. — Он убрал пару прядей в сторону и указал на свой висок. — Изысканный ужин и потрясающее платье не должны были отвлечь меня от этого маленького факта, не так ли?

Ее ресницы затрепетали.

— Что? Я.… нет, это не считается, я просто…

— Поцеловала, я точно помню. И думаю, мы оба согласимся, что выиграл нашу гонку, или выиграл бы, если бы ты не упала в воду. Может, это было нарочно, чтобы я повернул назад.

— А вот и нет! — Она толкнула его, но не со злостью. — Ты и правда мудак.

Если бы ты только знала.

— По крайней мере, сейчас ты улыбаешься, когда говоришь это. — Удивление и чувство вины сорвались с его губ, прежде чем он одумался. — Какое тебе дело до того, что я лежу где-то без сознания или вообще мертвый?

На ее лбу образовалась глубокая складка.

— Это мои слова. — Она похлопала себя по карманам, оглядела комнату, затем снова посмотрела на него, ее веки опасно опустились. — Ты слушал мой диктофон? Это мои личные мысли. Это все равно что читать чей-то личный дневник.

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Послушай, это было…

— И почему меня должно шокировать, что я волнуюсь, когда ты исчезаешь на несколько часов подряд? Значит, ты человек, но я не бессердечная сука, какой ты считаешь меня. Неужели у тебя не осталось веры в доброту людей? — Выражение ее лица помрачнело, и она нахмурилась сильнее, видимо, поняв, что здесь виноваты оба.

Мика придвинулся ближе, но не прикоснулся к ней, отчасти ожидая пощечины.

— Я не привык, чтобы кто-то переживал, жив ли я или нет, и полагаю, что любой, кто делает это, пытается что-то получить от меня взамен.

Она подняла подбородок, и ее печальный взгляд голубых глаз расплавил сталь в его позвоночнике. Протянув руку, она убрала волосы ему за ухо. От ее прикосновения по его шее пробежал электрический ток.

— Я никогда тебе не солгу — я не такая. И докажу тебе это, даже если на это уйдут месяцы. — Она поцеловала шрам в уголке его рта.

Потеряв дар речи, он коснулся своими губами ее мягких губ, которые колебались всего мгновение, прежде чем раскрыться в знак приветствия. Во время последнего поцелуя он не торопился, но после возвращения на остров его голод возрос в геометрической прогрессии, и Мика глубоко погрузился в ее влажное тепло. Ее первоначальное сопротивление превратилось в пух и прах, когда Дарси запустила руки в его волосы и забралась по его телу, чтобы стать еще ближе.

Мика подхватил ее за талию и усадил на стойку, не прилагая особых усилий, чтобы втиснуть свое тело между ее стройных ног, которые приветственно раздвинулись. Может, ему просто нужно было вкусить крепкую порцию «амброзии Дарси» (классический напиток, который был популярен в 1920-х годах. Это восхитительная смесь яблочного бренди, малинового сиропа и шампанского), и тогда смог бы выкинуть ее из головы.

Жар ее тела возбуждал и усиливал и без того бурный приток крови. Пока их языки играли в прятки, одна его рука скользнула вверх по ее спине к затылку, а другая притянула ее попку к себе. Если бы у него были ножницы, ее атласные трусики превратились бы в клочья на полу.

Она хотела его, и эта мысль действовала как афродизиак. Лишь его, а не его деньги, власти или некогда красивого лица. Она хотела этого заносчивого придурка, который вдруг стал неуклюжим, как подросток, впервые встретившийся со своей давней любовью на заднем сиденье автомобиля.

Он не ожидал, что она так легко и охотно поддастся его соблазнению. Поскольку Дарси снова и снова просила добавки, ее глубокие и страстные стоны полностью уничтожили его. Ни один мужчина никогда не доводил ее до оргазма, призналась она в каяке. У него почти закружилась голова от мысли, что он станет первым.

Потерявшись в ее сладком вкусе, он провел пальцами по внутренней стороне бедра, под юбку и, достигнув ее вершины, обнаружил промокший насквозь шелк. Когда она не остановила его, а лишь шире раздвинула колени и стала покусывать его за ухо, он отбросил все свои потребности и сосредоточился на ее. Ею слишком долго пренебрегали. Он позаботится о том, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Ее трусики сползли в сторону, открывая гладкую, как атлас, и влажную кожу. Такая чертовски мокрая. Из-за наклона его большой палец стал лучшим инструментом для ее удовольствия. Когда он коснулся ее пухлых нижних губ, почувствовав между ними лишь намек на уже напрягшийся бугорок, она прижалась к Мике бедрами. Как только он сломал последний барьер между ними, она распалась на части, как прорвавшаяся плотина.

— Мика, пожалуйста! — прошептала она ему на ухо, ее рука все еще сжимала его волосы в кулак. — Мне нужно… мне нужен ты.

— Да. — Голосок в укромном уголке его сознания нашептывал все варианты, которые он мог с ней попробовать. Дразнив ее в течении нескольких минут, он, наконец, провел большим пальцем по ее нежному клитору. Дарси вскрикнула и слегка прикусила его за плечо, извиваясь в его руках с такой самозабвенностью, что он не мог контролировать ее, не мог замедлить, как ему хотелось. Он никогда не знал никого, кто бы так полностью отдавался собственному удовольствию. Без запретов и колебаний она доверила ему свое тело. Как кто-то мог устоять перед ней? Уйти?

Как ему придется поступить в конце недели.

Его живот сжался, но вскоре Мика забыл об этом, когда ее тело прижалось к нему, девушка уткнулась ему в шею и стала целовать и покусывать его. Ее горячее и дикое дыхание омывало его кожу, и он был уверен, что даже пахом он ощутил лёгкое дуновение ветерка. Ее мышцы напряглись под другой его рукой и прижались к груди Мика. С губ Дарси все быстрее слетали восхитительные звуки, и наконец все ее тело охватил спазм, когда она застонала и, задыхаясь, прижалась к его горлу.

Он мог бы держать ее так всю ночь, но этого было бы недостаточно. Слишком долгое отсутствие прикосновений, необузданное желание погрузили его в умиротворённое спокойствие. Ее тихий вздох и полная капитуляция были всем, что ему было нужно. Все, чего он хотел, и у него заныло в груди от осознания того, что он сделал это для нее, дал ей разрядку, в которой она явно нуждалась.

Он сделал ее счастливой.

Когда она ослабила хватку, он поднес большой палец ко рту и впитал ее сладковато-соленый вкус.

— Ты невероятна, — сказал он, уткнувшись носом ей в ухо. — Давай разденемся и залезем в джакузи.

— Снять одежду? Что…? — Ленивое выражение лица Дарси медленно сменилось с экстаза на удивление, словно девушка только что очнулась от сна, в котором была виновата. Оттолкнув его, она слезла со стойки и сжала бедра вместе. — О Боже, что мы творим?

Пока она стояла там, краска отхлынула с ее лица, сердце Мики упало в пятки.

— Ты не возражала.

— Это настолько выходит за профессиональные рамки, что даже не могу…

— Ты пишешь статью для фонда, а не освещаешь Уотергейт (Уотергейт. м. Политический скандал во время подготовки к президентским выборам 1972 года, вызванный раскрытием попытки незаконно установить подслушивающую аппаратуру в отеле "Уотергейт" — где располагалась штаб-квартира демократической партии — представителями правящей республиканской партии США.). Никого не волнует, что мы наслаждаемся обществом друг друга, пока находимся здесь, и не похоже, что кто-то собирается тайно сфотографировать нас и распространить наше «свидание» по всем заголовкам газет. То, что происходит здесь, остается здесь.

— Я не могу. — Она убежала по коридору через дверь своей спальни. Чего не может? Дело в сексе или в нем?

Было ли все это частью ее хитроумного плана, чтобы раскрыть все его секреты? Даже такая возможность не остановила его от растущей потребности понять Дарси.

Прежде чем Мика смог понять, что делать, ему нужно было снять сексуальное давление, давившее на него, чтобы мыслить трезво. Бросившись на нее, Дарси Делакорт не получила бы ни одного очка.