Соловушка

Глава шестая

Через пару дней в обед к Милане подошла уже знакомая специалист по подбору персонала и сообщила, что Никита Андреевич, тот самый завкафедрой, вернулся, но секретаря своего пока не отпустил, а Милану принять отказался по причине отсутствия опыта работы.

Что ж, это вечная «круговая» история: всем нужен специалист с опытом работы, но непонятно, где он должен этот опыт приобрести, если его никуда не берут, потому что опыта нет, и т. д., и т. п.

Может, и к лучшему. Милана не страдала завышенной самооценкой и уважала любой честный труд. Её нынешняя работа вполне устраивала её, даже нравилась. Делая уборку, она читала информацию на стендах, рассматривала картины, макеты.

В детстве её, как и многих, наверно, очень занимал вопрос бесконечности пространства и времени. Интересно, люди, работающие здесь, хоть на миллиметр приблизились к разгадке тайны?

Вечером накануне выходных Милане неожиданно позвонил Андрей Морозов, который так помог ей с жильём и работой. Она давно хотела отблагодарить его, но не знала, как. Он учился в аспирантуре в том же институте, где она работала, но они так ни разу и не «пересеклись», институт-то немаленький.

Прервав поток её благодарственных речей и отказавшись от любого рода подарков, он предложил ей завтра днём встретиться в одном из кафе, находящихся неподалёку от института.

— Искал тебя в институте, но там, как в Бермудском треугольнике, никого не сыщешь. Потому звоню. Рита очень хочет познакомиться с тобой. Я рассказал ей о тебе.

Милана, конечно, согласилась, она не могла отказать ему в такой малости после всего, что он сделал для неё. Но идти, честно, побаивалась.

Однако Андрей не соврал тогда, в их первую встречу. Рита, — она именно так велела Милане себя называть, — оказалась очень душевным, весёлым, чутким и добрым человеком. Она совсем не смотрела косо на Милану, ни в чём не подозревала. Очевидно, они с мужем полностью доверяют друг другу.

— Я видела тебя тогда на вокзале, ещё сказала Андрею: цыганочка сидит, и какая-то потерянная. Выходит, я не ошиблась?

— Нет, не ошиблась, — рассмеялась Милана. Ей было легко с ними. У неё никогда не было друзей, ей хватало разновозрастного общения в семье. — Что делать, если цыганка и есть?

— Хорошо, что мы оказались там, правда, Андрей? А ведь это потому, что у меня фобия, я боюсь летать. Вот ты смеёшься надо мной всегда, а не окажись мы там, кто бы Милане помог?

— Точно, точно! Ты как всегда права, дорогая, — Андрей, смеясь, поцеловал руку Риты.

— И что с работой в итоге, Мила? — спросила Рита.

— Делаю уборку коридоров по всему второму этажу.

— А с делопроизводством что? Секретарь же нужен был, вроде, ты говорила, когда я на следующий день звонил, — удивился Андрей.

— Это было под вопросом. Зависело от завкафедрой, а он был в отпуске. Когда вернулся, сказал, что без опыта работы не возьмёт.

— А кто у нас завкаф? — задумчиво спросил Андрей.

— Я сама его не видела, он со мной не говорил, только документы посмотрел в отделе кадров. Какой-то Никита Андреевич.

Рита подняла бровь, они с Андреем переглянулись, но ничего больше по этому поводу не сказали.

— Я вас что собрал-то, дамы! — вдруг встрепенулся Андрей. — Завтра выходной, но отец будет в обсерватории, и я с ним договорился об экскурсии. Я же обещал тебе, Мила! А ты, Рита, всегда готова, я знаю. Едем?

— Ура, ура! — Рита захлопала в ладоши. — Это круто, Мила! Конечно, едем! Мой свёкор великолепно рассказывает!

— Твой папа тоже работает в институте? — удивилась Милана.

— Да, я же говорил, все мужчины у нас в семье астрофизики. Отец — доктор физико-математических наук. Дед — профессор, но они с бабушкой живут в Москве.

— А мама?

— Мать с отцом развелись три года назад, она живёт в Питере, работает в Пулковской обсерватории. Мама тоже астрофизик.

Они довольно долго просидели в кафе, а потом ещё пошли в кино. Милана хотела отказаться, оставить их вдвоём, но Рита ничего и слушать не желала.

На следующий день они заехали за Миланой во второй половине дня. Предстояло ехать около семидесяти километров; доберутся как раз к тому времени, когда начнёт темнеть. Днём мало что увидишь в телескоп.

…Никогда ещё Милана не видела таких фантастических сооружений, словно из фильмов про инопланетян. Светлый купол уходил ввысь, в самое небо. Чтобы прийти сюда, они поднимались в гору.

Андрей позвонил по телефону, и через минуту их впустили. Сначала они шли по довольно сумрачному коридору, и лишь оказавшись в зале, Милана разглядела того, кто их встречал.

Это был тот самый высокий незнакомец, её строгий критик, который слушал в институте, как она пела.

— Знакомьтесь, это мой отец, Никита Андреевич Морозов, тот самый завкаф, — ехидно улыбнулся Андрей после взаимных приветствий. — А это Милана, наша подруга.

— Очень приятно, — Милана опять слегка поклонилась.

— Взаимно, — холодно ответил отец Андрея. — Только непонятно, почему я «тот самый»?

— Потому что все ждали тебя из отпуска, а ты вернулся и не принял Милану на должность секретаря.

Милана вспыхнула, ей хотелось сквозь землю провалиться. Зачем Андрей заговорил об этом?!

— Аа, я «тот самый злой завкаф», а вы та самая Милана Сергеевна! Надеюсь, вы не обижены? На кафедру нужен секретарь с опытом работы, а у вас его нет, увы!

— Нет, не обижена, и мне не нравится этот разговор. Я люблю свою работу, меня всё устраивает.

Рита, которая ходила вдоль стен, разглядывая аппаратуру, и не видела напряжения на лице Миланы, беззаботно сказала:

— Не переживай, Мила! Я у нас в универе узнаю. У нас ВУЗ огромный, постоянно кто-то увольняется или в декрет уходит. Вдруг повезёт?

Никита Андреевич молчал, нахмурившись. Казалось почему-то, что идея невестки не внушает ему энтузиазма.

Андрей и Рита встали у одного телескопа, а Никита Андреевич и Милана у другого, самого большого.

…Если бы Милане сказали когда-нибудь, что она окажется в обсерватории, у огромного телескопа, и увидит самые настоящие Пояс Ориона, Кассиопею, Луну и ещё много чего, не говоря уж о звёздах, — не поверила бы! Как ей всё-таки повезло, что Андрей и Рита заметили её, и что он не прошёл равнодушно мимо!

Никита Андреевич, действительно, оказался замечательным рассказчиком, Рита не преувеличивала. Милана с замиранием сердца слушала его, а он, видя её восторг и неподдельный интерес, воодушевлялся ещё сильнее.

Они возвращались в Иркутск поздним вечером. Морозов-старший сказал, что странно будет, если молодёжь поедет втроём, а он на своей машине — в одиночестве. Пришлось Милане сесть к нему, хотя она очень смущалась, боялась его. Это у телескопа всё было как-то просто и естественно, а теперь она время от времени украдкой бросала взгляды на его холодный профиль и мечтала об одном: чтобы он с ней не заговорил.

Напрасно надеялась.

— Послушайте, Лана (никогда и никто не назвал её так, хотя как только ни называли), я как человек, который прожил в Иркутске всю жизнь, вижу, что вы не местная. Откуда приехали? И что вас привело сюда?

Милана собралась с силами и ответила вполне спокойно и естественно: назвала место, откуда приехала.

— Ого! — Никита Андреевич даже тихо присвистнул. — И что вас привело за тридевять земель? Желание мыть окна и пол в институте солнечно-земной физики?

— Можно я не буду рассказывать, что привело? Скажу только, почему осталась. Это странно, но привыкла к городу, который мне сначала совсем не понравился. А самое главное, очень хочется увидеть летний Байкал. Зимний уже видела. Вот побываю на Байкале, а там уж, может, и уеду обратно.

Никита Андреевич с интересом и удивлением посмотрел на неё.

— К гадалке можно не ходить, — насмешливо изрёк он. — Ваша внешность, ваш возраст и ваше нежелание вводить меня в курс дела говорят за то, что тут дела сердечные, и любовь несчастная, конечно же.

Милана покраснела и надулась.

— Да ладно вам, Лана! Не переживайте так. Все проходят через это. Извините ещё за один нескромный вопрос: сколько вам лет?

— Скоро будет двадцать семь.

— Вы выглядите моложе. Когда вы пели тогда на окне, я вообще решил, что совсем молоды, лет двадцать вам.

— Спасибо, — буркнула она. Но потом вдруг вспомнила о сегодняшней экскурсии.

— И спасибо вам огромное за возможность побывать в обсерватории. Знаете, это для меня всё равно что в космос реально отправиться. Я и подумать не могла, что увижу и услышу подобное.

— На здоровье, — это странно, но он выглядел польщённым. Видимо, тщеславие ему не чуждо, несмотря на его холодность. — Когда на Байкал соберётесь, не забудьте меня пригласить. Могу и там провести экскурсию, хотя не географ и не биолог.

— Хорошо, договорились, — улыбнулась Милана. Почему-то ей уже не было так страшно.

Он кивнул, сосредоточенно глядя на дорогу.

В понедельник после обеда Милану нашла менеджер по кадрам и попросила пройти с ней в какой-то кабинет. Сначала они оказались в небольшой комнатке, где за столом у окна сидела пожилая улыбчивая женщина с короткой стрижкой и бойко печатала на компьютере.

Потом они прошли дальше, и за белой дверью взору Миланы открылся очередной фантастический кабинет. На стенах были не просто рисунки, а объёмные макеты небесных тел.

Менеджер Оксана выглядела спокойно, словно не видела всю эту сказочную красоту. Привыкла? Или ей всё равно?

— Спасибо, Оксана Юрьевна, мы подойдем, если договоримся.

Милана вздрогнула от неожиданности, услышав уже ставший знакомым голос. Ох уж этот Никита Андреевич! Всё время появляется внезапно и застаёт её врасплох.

— Здравствуйте, Лана, присаживайтесь, — обратился он к ней, когда менеджер вышла.

— Здравствуйте, — она недоумевала, но стеснялась спросить, зачем она здесь и о чём они должны «договориться».

— Знаете, Лана, подумал и решил: от добра добра не ищут. К тому же, Рита может в любой момент исполнить своё обещание и переманить вас в классический университет. А это не дело — разбрасываться молодыми кадрами. Предлагаю вам должность секретаря на нашей кафедре. Елена Николаевна будет обучать вас в течение недели, а далее вы сами. Пообщался с вами лично и понял, что сначала сделал поспешные выводы, и что вы справитесь. Вряд ли я ошибаюсь.

Милана онемела. Работать с ним? Постоянно быть рядом с ним и с этим фантастическим кабинетом? Раньше, когда шел разговор об этой работе, они не были знакомы. Теперь всё совсем по-другому. В горле пересохло от волнения.

— Скажите честно, это вы из-за Андрея? Он попросил? — откашлявшись, спросила она.

— Нет. Конечно, нет, — он сидел напротив неё за черным столом. Руки сцепил на столе.

«Кольца нет. Он в разводе», — вдруг подумала Милана и сама же удивилась, ведь это не имеет отношения к делу.

— Меня невозможно ни продавить, ни разжалобить, Лана. Вам это предстоит узнать со временем, если будем вместе работать. Все решения я принимаю исключительно сам.

Милана кивнула.

— Я тоже. И меня тоже невозможно ни продавить, ни разжалобить, — вдруг сказала она.

— Прекрасно, Лана, мне это нравится. И какое решение вы приняли?

— Конечно, я согласна. Нужно быть идиоткой, чтобы отказаться, — просто ответила она.

— Вот и славно, — он поднялся. — Пойдём сейчас в отдел кадров, а потом сразу на обучение к Елене Николаевне. Приступайте сегодня.

Всё вышло так, как сказал Никита Андреевич: в течение недели Милана проходила стажировку, а потом приступила к работе самостоятельно.

Она никогда не работала раньше по этой специальности, только на обучении и на практике от центра занятости, потому ей не с кем было сравнить Морозова-старшего как начальника.

Они сработались. Милана научилась с полуслова понимать и выполнять его отрывистые просьбы, скорее, напоминавшие команды; она никогда ничего не теряла, у неё везде был идеальный порядок. Она научилась угадывать его настроения и подстраиваться под них: знала, когда можно даже пошутить, когда просто промолчать, а когда сделать вид, что её тут вовсе нет. Иногда, будучи совсем не в духе, он мог придраться и высмеять её, но не зло. Видимо, он тоже чувствовал, что резерв её терпения далеко не бесконечен, и получилось так, что не только она под него подстраивается, но и он под неё.

Он всегда был максимально сосредоточен на работе, собран и пунктуален. О любых изменениях всегда предупреждал заранее, но забыть уже потом было категорически нельзя, если ты не камикадзе. Милана и не забывала ничего. В общем, за прошедший месяц они сработались настолько, что оба были уверены: они всегда так работали и всегда будут работать так.