Соль под кожей. Том первый

Пролог

Пролог

В этом году очень холодный сентябрь.

И почему-то я понимаю это только сегодня, когда, оставив на песчаном берегу кеды и носки, по колено захожу в воду. Она просто ледяная, хотя обычно в такое время года у нас «бабье лето» и на пляже не пробиться от желающих поплескаться перед закрытием сезона.

Или, когда я вчера спала на вокзале, было холоднее?

Я уже плохо помню.

В воспоминаниях осталась только тучная уборщица, которая ходила между лавками и следила, чтобы никто не делал чего-то странного. Странного на ее субъективный взгляд. Моя личность ей особенно не понравилась, потому что она несколько раз прошлась рядом, а когда я только-только задремала, нарочно уронила рядом швабру.

На том вокзале среди ожидающих я единственная была без багажа, но меня все равно не выгнали. А потом какая-то сердобольная бабулька покормила меня пирожками. От ее одежды характерно пахло старостью - раньше этот запах я не чувствовала даже из окна своего личного автомобиля с водителем. А пирожки были самой жирной и дряной едой, которую я только запихивала в свой желудок, но я съела все. И, наверное, если бы она предложила добавку - не отказалась.

Потому что это была моя первая еда за последние два дня.

Я обхватываю себя руками, чтобы унять дрожь и побороть желание выбраться на берег. Кажется, у меня уже вторые сутки температура. А я не придумала ничего лучше, чем «охладиться» ночным сентябрьским заплывом.

Но все равно что-то тянет оглянуться. Слепая детская вера в волшебника на голубом вертолете? Там ничего нет, только где-то вдалеке - разноцветный от ночных огней, больше похожий на мираж город.

Еще один шаг дается уже с трудом.

От холода ноги стали деревянными, а под коленкой схватила судорога.

Но жар под кожей все равно понемногу спадает. Точнее, теперь я его почти не чувствую.

— Не реви, - упрямо бормочу под нос, когда чувствую как соль снова противно щиплет искусанные губы.

Воспоминания о прошлом слишком больно режут мою новую реальность.

— Долго собираешься там стоять? - слышу мужской голос, и спина напрягается от нехорошего предчувствия. - Люблю этот вид. Ты загораживаешь. Так что, если не против…

Там же никого не было минуту назад?

Или я снова потерялась во времени?

— Не пошел бы ты… - делаю многозначительную паузу в конце, предлагая ему самостоятельно придумать самый интересный маршрут.

Он молчит, но я затылком чую безразличное пожатие плечами.

Шорох.

Щелчок зажигалки.

До моих ноздрей доносится гремучая смесь кожи и перца, присыпанная цедрой бергамота и окуренная, как в церкви, ароматом дорогих сигарет. Сначала так громко, что хочется выблевать из своих легких этот яд, но это желание быстро притупляется. Может, потому что за последние дни, проведенные в ночлежках, притупились «хорошие манеры» моего нюха?

Я делаю глубокий вдох и захожу в воду по пояс.

От холода сводит живот и съеживаются внутренности.

Где-то позади звонит телефон моего непрошеного «спутника».

Я стараюсь не обращать внимания, но его приглушенный голос…

Он превращает все в абсурд. Вся трагедия моей жизни становится похожей на фарс, потому что в последнем акте кто-то перепутал пластинки и теперь, вместо Моцарта или Бетховена из колонок доносится какой-то… безобразный американский рэп.

А самое ужасное, что на фоне этого шутовского представления начинает улетучиваться и моя решительность. Полчаса назад я была уверена во всем, а сейчас кажется, что перспектива провести еще дну ночь в вонючей ночлежке - не такая уж и противная, и вода - слишком холодная. И в той закусочной на Троецкой всегда можно своровать оставленный кем-то почти еще целый бургер или картошку-фри.

Я закрываю лицо ладонями, заново наполняясь отвращением к себе и тому существованию, которое веду последние несколько недель. Жизнью это назвать сложно.

— Спасибо за наводку, Алексей, но меня не интересуют эти акции. И как старому знакомому могу по секрету сказать, что я не стал бы спешить вкладываться в них, если, конечно, нет цели куда-то бесцельно слить деньги. Если я захочу бездумно расстаться с парой миллионов, то лучше сниму кэш и устрою барбекю. Хоть какое-то…

Разговоры, как из другой моей жизни: акции, огромные суммы, о которых упоминают как о мелочи, которую случайно нашел в осенней куртке. Внутри как будто срабатывает триггер, запускающий время вспять - и вот я уже снова сижу в своем любимом итальянском ресторане в окружении подружек, от меня пахнет нишевыми духами, на ногах - Угг из последней коллекции и куча других побрякушек, которые тогда казались чем-то обыденным. Собираясь куда-то, я просто открывала шкаф, брала то, что нравилось и даже не задумывалась о том, сколько это стоит. На моей карте чудесным образом всегда были деньги, мои поездки на тропические курорты была заранее внесены в график, чтобы не было накладок с сессией.

В памяти всплывает день, когда я впервые пришла в университет после похорон родителей. Декан, которая раньше заглядывала мне в рот и лебезила, лишь бы я похлопотала перед папой о каком-то очередном «важном ремонте», смотрела на меня как на выцарапанную из-под ногтей грязь. И таким же серым тоном сообщила, что меня отчислили за «систематические пропуски».

За два года учебы я не пропустила ни одной лекции без уважительной причины. И училась на «отлично», самостоятельно, без единого купленного зачета. Хотя деканша и не скрывала, что меня отчислили по надуманной причине, потому что держать среди студентов ребенка человека, обвиненного во всех на свете преступлениях - значит, нарываться на осуждение праведной общественности.

Мой непрошеный «спутник» продолжает болтать по телефону, только теперь о рыбе и креветках на каком-то курорте. Хочу повернуться и на этот раз послать его прямым текстом, но я так окоченела, что даже это нехитрое физическое действие занимает какое-то время.

Когда оцениваю расстояние до берега, паника сжимает горло, и кажется, что меня вот-вот смоет обратно. Но разве, не за этим я здесь? Сжимаю под водой кулаки, ненавидя весь этот проклятый мир как никогда сильно.

Глава первая: Лори

Глава первая: Лори

Настоящее

Я еще раз осматриваю маленькую стоянку, на которой мой «РенджРовер» смотрится как слон в посудной лавке, окруженный парой «китайцев» и одним стареньким «европейцем». Строго говоря, «лучше не придумаешь» для моей маскировки. Я нарочно искала место на другом конце города, максимально далекое от тех областей и «тем», которые рулят моей жизнью. Простой фитнес-зал— то, что принято называть «качалка для суровых мужиков». Никаких тебе СПА, белковых коктейлей, массажей и прочей херни, которая обычно задирает ценник на абонемент минимум вдвое. Пару дней назад, когда я заехала на пробную тренировку, мне здесь понравилось: необходимый набор тренажеров с потертыми, юзаными ручками, четыре стойки с гантелями на любой вкус, кроме совсем уж крохотных. Большая отдельная зона для кроссфита. Парочка боксерских груш. Штук пять велотренажеров. Душевая, просторная раздевалка. Кажется, раньше это был супермаркет, но я с трудом представляю в этих кирпичных стенах полки с чем либо, кроме банок спортивного питания.

В таких местах нет людей из «моего мира».

Только суровые мужики, которые принципиально не ходят в модный фитнес, клерки и домохозяйки с первой, и второй степенью ожирения. Мои «подружки» по салону красоты - Красные когти и Ботоксная маска, в такие места точно не пойдут. Бизнес-партнеры - тем более. В общем, периодически я нахожу себе особенную зону комфорта, где могу расслабиться, спустить пар и быть уверенной, что не наткнусь ни на одну знакомую рожу.

На закрепленном в держателе телефоне всплывает входящее сообщение:

Данте:Когда у тебя был секс последний раз?

Боже.

Откидываюсь затылком на подголовник, прикрываю глаза. Мысленно пытаюсь расслабить ту область шеи, где от напряжения все пульсирует, но ни черта не помогает - все-таки, придется выкроить время и на массаж.

Выкроить время. Легко сказать.

У меня сейчас абсолютно сумасшедший график. И со всей этой подготовкой я так замоталась, что совершенно забыла о базовых «столпах», на которых зиждется основа моей новой жизни: держать на постоянном контроле состояние своего здоровья, нервной системы и банковский счет. Порядок у меня только с последним, а вот нервы ни к черту.

Чертова шея так и продолжает болеть. Месяц назад мне исполнилось двадцать шесть, но чувствую себя так, будто щедрая Фея-крестная в награду за то, что я была хорошей девочкой, «подарила» мне прекрасный запущенный остеохондроз.

Нахожу в телефоне номер Тамары - женщины с мужским лицом и мужскими же ручищами, которыми она периодически вправляет мои выпавшие шестеренки. У нее запись на месяцы вперед, потому что она действительно мастер своего дела. Телефон Тамары, как ни странно, подкинула Ботоксная маска - сказала, что эта женщина творит настоящие чудеса со спиной ее «кормильца». И это была далеко не единственная полезная информация, которую я раздобыла просто сидя на маникюре или когда делала коррекцию бровей.

Данте: Давно, раз не отвечаешь сразу. Тебе нужно найти тело чтобы потрахаться. Жду подробности.

Я разглядываю его, как обычно, сухие сообщения на темном фоне моего мессенджера. Дмитрий всегда знает, что мне нужно услышать. Настолько точно попадает в цель, что невольно бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Вообще не удивилась бы, всплыви в отражении его как всегда абсолютно безэмоциональная рожа. Но это уже из области фантастики. Он на многое способен - у меня было целых шесть лет, чтобы узнать, что выражение «возможности безграничны» может быть не просто фигурой речи, а вполне конкретной характеристикой. Но некоторые вещи не по силам даже ему.

Лори:У меня просто заняты руки. С потрахаться все в порядке.

Данте:Врешь.

Лори:Больной ублюдок.

Выхожу из машины, проверяю сигнализацию, забрасываю на плечо сумку со своим спортивным инвентарем и шмотом, и быстро поднимаюсь на крыльцо. Дверь распахивается в лоб, так резко, что еле успеваю отклониться. Наружу вываливается сразу три мужских тела. Хотя, учитывая габариты двоих, уместнее сказать - «выкатываются». Те, кого я мысленно называю «диванными Казановами» - обычно, от них несет характерным дешевым одеколоном, купленным женой по случаю какой-то сраной даты, характерная, объяснимая образом жизни внешность. Но главное - взгляд: сальный и липкий, от которого сразу хочется отмыться. Такие ходят на фитнес не для того, чтобы что-то исправить в своей никчемной жизни - они приходят поглазеть. И все. Потребляди низшей ступени эволюции - могут только смотреть и пускать слюни.

Эта троица не исключение.

Я намеренно задерживаюсь у двери, а потом оглядываюсь.

Стоят внизу, таращатся и даже не особо стесняясь вслух оценивают мои формы.

Когда-то я бы от стыда сгорела. Меня бы это задело за живое. Ужалило и проняло. А сейчас вообще по фиг. Воспоминание о моей накачанной спортивной заднице - единственное, что поднимет их вялое достоинство сегодняшним вечером, не важно, пройдет ли он с женой, соседкой или с собственной рукой.

— Новенький орех подвезли, - говорит один, глядя прямо мне в глаза.

Наверное, стоило бы огрызнуться в ответ. Сказать одну из тех вещей, которые как раз крутятся на языке. Кому-то из трех это будет стоит потенции. Кому-то - запоя.

Но правда в том, что мне плевать.

Волку все равно, что о нем думают овцы. Кроме того - я не для того столько недель искала это место, чтобы сразу стать гвоздем программы. Не отсвечивать, быть серой и неприметной. Ну, насколько это возможно, учитывая то, что мне хватило ума приехать сюда на собственном премиум-вредорожнике. Что поделать, дорогие огромные тачки - моя слабость.

Все-таки Данте был прав, когда говорил, что воспитает из меня мужика в юбке.

Я быстро проскальзываю за дверь, забегаю по лестнице на третий этаж и останавливаюсь около стойки администратора. Тут рядом парочка посетительниц - ждут, пока им отдадут номерок. Дожидаюсь, пока подойдет моя очередь и оформляю сразу месячный безлимит. С моим графиком работы лучше иметь возможность получить свои два часа боли в любое время суток в любой день недели.

Глава вторая: Данте

Глава вторая: Данте

Прошлое

— Дмитрий Александрович! - Юля выходит мне навстречу, как всегда многозначительно виляя бедрами. - Я уже и не знала, что думать, и почему вы вдруг перестали радовать нас своим вниманием.

К зигзагу бедрами присоединятся низкий грудной голос и взгляд из-под длинных нарощенных ресниц.

Многим женщинам хочется верить, что посмотрев пару-тройку вебинаров о соблазнении и посетив несколько мастер-классов на ту же тему, они смогут брать мужика за яйца одними только глазками. Ну или вот этим голосом, которой как будто идет откуда-то из самой матки.

Удается это единицам.

Так вот, Юля относится к абсолютному бесталанному большинству, хотя уверен, сама она думает ровно противоположное. Иначе больше никогда не устраивала бы эти дешевые демонстрации а ля «проститутка из квартала Красных фонарей».

Многим женщинам кажется, они неибаться какие сексуальные и чувственные самки и все вокруг члены встают по стойке смирно при одном их виде, но в действительности чаще всего их ужимки вызывают только желание срочно почистить зубы и на всякий случай протереть член дезинфицирующей салфеткой, чтобы не заразиться какой-нибудь дрянью от их липких мыслей.

— Девушка! - Юля нехотя отрывает от меня взгляд и машет рукой Валерии, которая незаметно просочилась вслед за мной и как раз собиралась потеряться между стойками с женским шмотьем.

Хотя, с габаритами Валерии, даже при всех ее талантах к маскировке, оставаться незамеченной в этом месте просто невозможно. У здешних горгон нюх на все, что выходит за рамки размера «S».

— Девушка, вы заблудились? - Эта Юлина короткая реплика буквально сочится высокомерным пренебрежением.

Вирус, который поражает всех без исключения работниц дорогих бутиков, магазинов нишевой парфюмерии, украшений и, конечно, часов. Они работают на фиксированую ставку и какой-то небольшой процент, но при этом буквально каждая мнит себя жительницей Олимпа только потому, что они стоят по ту сторону прилавка. Сколько раз на моей памяти было так, что скромного вида мужички в неприметных костюмах, выходили оплеванные такими девицами, садились в дорогие «мерины» и сливали свой кэш в тех местах, где мозг персонала еще не успел разъесть вирус тщеславия.

— Я просто… - Валерия рассеянно поднимает руку, но Юля перебивает ее резким взмахом.

— Девушка, поверьте, у нас нет ничего вашего размера.

— Но мне…

— … и даже если бы что-то и нашлось - это будет стоить очень дорого. - Моя знакомая нервно улыбается, потому что в дверях бутика появляется куда более «жирная» добыча в виде двух соответствующе упакованных девиц.

Они нарочно обходят Валерию, как будто бояться подхватить от нее какую-то заразу, и даже снимают солнцезащитные очки, чтобы получше ее рассмотреть. Она тут же втягивает голову в плечи и боком подступается ко мне, прячась за спину.

Кстати, я не просто так похвалил ее маскировку. У меня есть еще одно незаконченное дело, которое требует моего непосредственного присутствия до конца недели, так что я пока никак не могу увезти ее в столицу, где риск столкнуться с кем-то из ее знакомых, будет гораздо ниже. Так что пришлось прибегнуть к старому-доброму парику. Но Валерия пошла еще дальше и вместо предложенного мной обычного теплого костюма, напялила мою толстовку и мои спортивные штаны. Когда она вышла из ванной в новом «образе», признаюсь - первых пару секунд я находился в плену убеждения, что это какой-то сраный розыгрыш и абсолютно другая девушка. Только потом, когда она убрала от лица волосы, офигел.

— Какие-то проблемы? - Слегка поворачиваю подбородок в сторону любопытных девиц, но этого хватает, чтобы шалашовки раздумали снимать кино, спрятали телефоны и убрались в глубины бутика.

Юля с удивлением переводит взгляд с меня на жмущуюся за моей спиной Валерию. Нужно отметить, что эта эмоция напрочь стирает с ее лица последние капли интеллекта, но и я здесь не за тем, чтобы проверять ее IQ.

— Мне нужна одежда размера моей помощницы, - говорю сухо, без намека на что либо, что скудоумная Юля могла бы истолковать как шутку. - У тебя час времени. Полный гардероб. Комиссионные свои ты знаешь. А если она, - киваю за спину, намекая на Валерию, - выйдет отсюда с улыбкой, я умножу их на… десять.

За всю неделю, что Валерия просидела в номере, я ни разу не видел ее улыбающейся. Я вообще редко видел ее за пределами кухни и спальни, потому что примерно двадцать часов в сутках она очень крепко спала, а оставшиеся четыре тратила на еду и стандартный набор гигиенических процедур. И все это очень сильно напоминало меня самого в первые дни моей нормальной, свободной жизни. Поэтому, я я дал ей столько времени на перезагрузку, сколько потребуется. И, нудно признать, она справилась быстрее меня.

Сегодня утром, когда я по-традиции завалился к ней с чашкой кофе вместо завтрака, Валерия съела только половину своей лошадиной порции, и первая спросила, что дальше. «Дальше, - сказал я, разглядывая ее совершенно растрепанный вид, - пора вернуть тебе человеческий облик».

Очень сомневаюсь, что увижу Валерию улыбающейся в обозримом будущем, и уж тем более это не под силу бестолковой Юле, но пусть порвет жопу - адекватное наказание за неспособность держать язык за зубами.

Я почти слышу, как в голове Юли запускается кассовый аппарат, подсчитывая число будущей прибыли. И сразу после этого она растекается в самой приветливой улыбке, интересуется, как зовут мою «помощницу» и зовет себе в помощь еще пару девиц.

— Но ведь здесь нет ничего моего размера, - спокойно говорит Валерия, не спеша вручать себя в лапы этому курятнику. Без иронии, без злости, но таким тоном, что вся троица нервно посмеивается и бормочет что-то об «особенных клиентах».

— Все в порядке, - обещаю я, буквально силой впихивая ее девочкам, - я останусь и буду держать руку на пульсе.

За неделю, пока Валерия отсыпалась, я кое-что разузнал о ее истории. То, что не лежало на поверхности и о чем не трубили из каждого утюга. Весь последний месяц имя Александра Гарина не сходило с первых полос, им начинались все выпуски новостей и даже в те редкие моменты, когда я заглядывал в социальные сети - он тоже был там. На него повесили все, что только можно, даже такую нелепость, как обвинения в педофилии и сексуальных домогательствах. Никто даже не пытался скрыть откровенную «заказуху», что в мире больших денег не такая уж и редкость: пока ты на вершине - тебя боготворят и боятся, но стоит упасть - и шакалье с радостью порвет тебя на куски.

Глава третья: Лори

Глава третья: Лори

Настоящее

— У вас просто идеальная фигура, - припевают в унисон обе девушки-портнихи, которые подгоняли платье по моей фигуре.

— Как у Барби, - подхватывает Оксана и делает вокруг меня еще один марш почета, смахивая с юбок невидимые пылинки. - Мы не испортили ни одного стежка!

Платье я выбрала по каталогу, потому что в наличие настолько дорогой модели просто не было: французские кружева, жемчуг, «Сваровски» в безумном количестве, атлас и даже дизайнерские подьюбники. Пятизначный ценник. Абсолютно довольный Завольский-старший. Его абсолютно взбешенная и ядовитая от желчи третья по счету жена - моя ровесница. Брюзжащая «Зачем так дорого?» мамаша Андрея, как будто Завольский взял эти деньги из суммы ее ежемесячного содержания.

И абсолютно равнодушный ко всему этому Андрей.

Впрочем, как и я. Слезаю с тумбы и жестами даю понять, что не нуждаюсь в свите из портних, которые тут же исчезают с арены вместе со своими булавками и мерными лентами, которые сегодня так и не пригодились, потому что платье действительно подогнано идеально. Я верчусь перед зеркалами, прикидывая, как буду смотреться в объективах камер и фотоаппаратов, и насколько узнаваемой могу быть. Хотя, кого я обманываю? Шесть лет назад в отражении была испуганная толстая девочка с кучей дерьма в башке и совершенно пустыми карманами. Мы с ней - два абсолютно разных человека, две никак не пересекающихся личности.

Только глаза одни на двоих - нефритово-зеленые, c желтыми крапинками. Мама говорила, что это какая-то врожденная аномалия, и когда я только появилась на свет, врачи побаивались, что со временем она может привести к ухудшению зрения или даже полной слепоте. Но ничего этого не произошло, а мои странные глаза остались со мной без последствий.

— Все в порядке? - все-таки рискует спросить Оксана, обеспокоенная полным отсутствием комментариев с моей стороны.

— Что? Да. Могу я…?

Взглядом указываю на дверь, и Оксана тут же услужливо исчезает вслед за модистками, оставляя меня в окружении десятка моих молчаливых отражений. Я кружусь вокруг своей оси, заглядывая в лицо каждой версии себя, чтобы убедиться, что все держу под контролем.

«Наши» глаза спокойны, холодны и полны решимости.

Немного подумав, заглядываю в примерочную, чтобы взять телефон, возвращаюсь в зеркальный зал и делаю не менее десятка селфи, последнее из которых - откровенно стёбное, с задранными до самого паха юбками. Моя нога в тяжелых «Мартенсах» и торчащий край черных стринг, по-моему, выглядит максимально пошло, а на некоторых кадрах абсолютно дурацкий вид и странное, застывшее выражение лица. Раньше я удаляла все снимки, на которых себе не нравилась, даже те, где были самые незначительные изъяны, потому что не хотела видеть себя несовершенной. Потом я стала оставлять все. А теперь я просто выбираю все и скидываю их Данте с припиской: «Наслаждайся».

Андрею отправляю только одно фото - то, на котором у меня лицо серийного убийцы и, подумав немного, такое же скидываю его мамаше, с короткой ремаркой: «Пришлось доплатить за коррекцию по фигуре». И чтобы окончательно ее добить - приличный ценник в eu-валюте. Когда появляется отметка, что сообщение получено, начинаю мысленный отсчет. На двенадцатом счету на экране всплывает входящий от Андрея, но я не спешу отвечать. Даю ему помариноваться. Он перезванивает еще дважды, и только после этого я принимаю его входящий.

— Обязательно это делать?! - шипит мой жених, но вместо ответа я загадочно мычу и делаю еще один тур по комнате, кривляясь своим зеркальным «близняшкам». - Ты прекрасно знаешь, как ей тяжело принять происходящее и…

— … смириться с тем, что ты женишься на мне, - заканчиваю за него, придавая своему голосу утонченную издевку. - Я просто надеюсь, что однажды она смирится и мы все заживем одной дружной семей: я, ты, твой отец, твоя мама, его новая жена и ее будущий огрызок.

Мачеха Андрея на третьем месяце беременности, и его мамаше пришлось очень несладко, когда она буквально одновременно узнала две этих «прекрасных» новости.

— Ну и сука же ты, - выдыхает Андрей.

— За это ты меня и любишь, дорогой, - продолжаю кривляться.

Мой без пяти минут муж - прекрасный барометр моего внутреннего состояния. В тот день, когда он начнет пускать сопли в мою сторону, я пойму, что свернула с намеченного пути. Но пока все прекрасно, не считая маленького нюанса с новой женой его папаши. В мой план совсем не входит появление на свет еще одного претендента на банковские счета Завольского.

— Давай поужинаем? - миролюбиво предлагаю я. - Нас давно не видели вместе, не хочу, чтобы общественность беспокоилась и снова поползли разные «пикантные» слухи.

— У меня другие планы на вечер.

— Значит, ты их отменишь.

— Пошла ты знаешь куда…?! - орет он, и я на вытянутой руке отодвигаю телефон от уха.

Андрей Завольский, в целом, абсолютно бесталанное, аморфное существо, но даже полные нули хотя бы в чем-то могут быть хотя успешны. Андрею же прекрасно удается целых две вещи - быть истеричкой и быть трусом.

Пока он захлебывается перечислением всех тех черт моего характера, которые я так тщательно оттачивала все эти шесть лет, я проверяю телефон, но Данте мои сообщения до сих пор не получил. Может, у него уже ночь и он трахается с какой-то девицей? Или даже парочкой? Или у него еще не утро? Прошло чуть больше года с тех пор, как он отправился путешествовать «с целью умножения инвестиций» и с тех пор я понятия не имею, на каком континенте и в каких часовых поясах он находится. Иногда присылает фотки с тропических пляжей, иногда - из набитого смуглыми потными тетками ночного клуба, в прошлом месяце прислал селфи с заснеженного пика горной вершины, неделю назад гонял на эксклюзивной тачке в Дубае.

Иногда я чертовски завидую его свободе.

— Если ты закончил осыпать меня комплиментами, - обращаюсь к Андрею, который даже закашлялся от усердия, - то повторяю - нам нужно вместе появиться на публике. Не хочешь ужинать - ладно. Но завтра будет благотворительный концерт, на которой мы обязаны показаться вдвоем. Я скину тебе время и место.

Глава четвертая: Лори

Глава четвертая: Лори

Настоящее

— Валерия Дмитриевна, на подпись, - моя помощница заходит в кабинет после короткого стука, кладет на стол внушительного вида папку.

Внутри кипа бумаг посредственного содержания, моя подпись на которых - просто формальность, но я все равно внимательно изучаю каждый документ. Привычка, которую Данте в буквальном смысле слова в меня вдолбил. Сколько раз по его скрытым приказам мне на подпись приносили разную хрень, прежде чем я поняла, что всегда и все нужно пересматривать лично, даже если эти документы приносил лично он? Не меньше трех, прежде чем я, наконец, усвоила очередной урок: доверие в наше время - непозволительная роскошь, и предать может каждый. Даже тот, кто однажды за волосы вытащил из помойной ямы.

Но сегодня каждая бумажка, на которой ставлю подпись - стандартная и типовая.

Моя подпись на строчку выше того места, где останется последний штрих - «пять копеек Андрея». Я закрываю глаза и мысленно выдыхаю. Не лишним будет еще раз напомнить самой себе, ради чего все это и какой куш я сорву в конце.

— Можешь идти, - отправляю помощницу из кабинета, - я сама отнесу документы Андрею Юрьевичу.

Она открывает было рот, чтобы возразить, но я сдабриваю свое решение приподнятой бровью. В свое время пришлось потрудиться над тем, чтобы маленькие не вербальные признаки моего настроения накрепко встряли в головы людей, которые меня окружают и находятся у меня в подчинении - это сильно облегчило процесс коммуникации, в особенности с вот такими мелкими сошками.

— Конечно, Валерия Дмитриевна. - Помощница растворяется за дверью.

Я проворачиваюсь в кресле, прислушиваясь к ее возне. Через пару минут она начинает суетится, потому что стрелки на часах подобрались к обеденному перерыву. Дожидаюсь, пока в коридоре окончательно стихнут ее шаги и еще раз пересматриваю бумаги на подпись.

В эту кипу легко можно подсунуть любую доверенность. Или платежное поручение. Все, что угодно, что Андрей, с большой долей вероятности, пропустит даже не вникая в суть. Но так же возможно и то, что тумблер его настроения переключится в положение «правильный руководитель» и он решит докопаться до мелочей. Периодически устраивает разнос всем вокруг из-за лишней запятой или, наоборот, ее отсутствия. Типичный карманный тиран с манией величия и комплексом неполноценности в одном флаконе, который ни черта не понимает в серьезных делах, но очень хочет устраивать разносы. К счастью, Завольский-старший давно все понял про сына, поэтому так «благоволит» моему восхождению по карьерной лестнице. Хотя точнее было бы сказать - пихает в колеса чуть меньше палок, чем остальным.

Перебираю документы еще раз.

Снова круг в зеркале, не сосредотачиваясь на висящих в моем кабинете картинах.

Я легко могу подсунуть Андрею провокационный документ. Скажу, что понятия не имею, откуда он взялся, сделаю круглые глаза и подумают, конечно, на секретаршу. Она работает здесь всего пару месяцев, ни черта не понимает в иерархии местного серпентария и у нее нас толе такой бардак, что эта версия возникнет сама собой, мне не придется даже намекать.

Но.

Достаю телефон и пишу Данте, что у меня нарисовался «тот самый подходящий момент».

— Только, пожалуйста, не молчи снова целые сутки, - ворчу себе под нос, гипнотизируя экран взглядом, пока на сообщении не появляются отметки о прочтении.

Данте: Ты уверена, что этот действительно подходящее время?

Лори: Уверена, что риск облажаться будет всегда. Ждать можно до бесконечности.

Лори: И в конце концов это станет просто не актуально.

Шесть лет прошло.

Шесть долбаных лет бесконечной учебы и ожиданий. Форматировка моего внутреннего жесткого диска, сброса всех настроек, с которыми я прожила двадцать лет, чтобы на пустое пространство записать новую личность.

И что в итоге? Уже год я только то и делаю, что жду.

Данте: Бей только когда будешь уверена, что не придется добивать.

Запрокидываю голову и мысленно рычу от разочарования.

Данте: … и если бы это действительно был «тот самый момент» - ты бы его использовала и без моего благословения. Ну или ты до сих пор маленькая испуганная папина дочка и вершина моего разочарования в возможности эволюционировать.

Вместо ответа я забиваю в поисковик запрос «На хуй - это туда», хватаю первую попавшуюся картинку и отправляю ему. Данте отвечает ржущим смайликом.

Документы Андрею я отношу в первозданном виде. Он сидит за огромным столом и нервно дергает компьютерной мышью, когда я захожу без предупреждения. Не могу удержаться от соблазна понервировать его еще немного и придерживаю дверь, чтобы она закрывалась медленно.

— Сколько раз просил стучать! - с неприятным, почти бабским надрывом возмущается Андрей, заглядывает мне за спину и тупо таращит глаза. - Ты не могла бы…?

— Что? - делаю вид, что не понимаю. Иду к нему с самым официальным выражением на лице, кладу папку на стол и выпрямляюсь. Что называется - стою над душой. - Это нужно подписать сейчас, Андрей Юрьевич.

В отличие от сынка главного начальника, я не могу позволить себе роскошь пренебрегать субординацией, даже если ношу на пальце подаренный им бриллиант в белом золоте, весом два карата. Андрей считает, что я просто выпендриваюсь, поэтому презрительно кривит губы и продолжает смотреть на дверь до момента характерного щелчка.

— Я знаю, что ты нарочно это делаешь, - крысится он, хватает папку и, не глядя, нервно чиркает на каждой бумажке.

Ожидаемая небрежность.

Я немного наклоняюсь вперед, засекаю взглядом салфетку у него на коленях. Не могу удержаться от гомерического смешка.

— Дрочить на рабочем месте, Андрей Юрьевич, могут только люди с железными нервами, а у вас пальцы дрожат и пятна на роже. Буквально в шаге от сердечного приступа. Не уверена, что ваш отец будет горд узнать, что его сына разбил инфаркт за просмотром… специфического порно.

Глава пятая: Лори

Глава пятая: Лори

Настоящее

В холле театра, куда в антракт высыпает куча народа, буквально негде яблоку упасть.

Я нарочно не спешу к буфету, и занимаю один из пустующих столиков у самых перил около балкона, с которого открывается вид на парковочную площадку.

Такие мероприятия не зря пользуются популярностью. -редко выпадает возможность засветить новые бриллианты своей жены и собственный вип-автомобиль в кругу тех, кто действительно способен оценить стоимость «честно нажитого непосильным трудом». В реальности мало кто понимает, что вот те красивые блестящие бусы на шее - не бижутерия из магазина «все по пять», а дизайнерское ювелирное изделие, и сколько на самом деле стоит тиснение на кожаном салоне автомобиля или хромированные «шляпки» на дисках. Сложно понтоваться нечеловеческими доходами среди тех, кто живет в мире совершенно других ценников и приоритетов.

Сегодня здесь настоящий пир по этому поводу. В такие моменты я даже жалею, что не владею писательскими талантами, а то бы уже давно делала заметки о происходящем, и тоже наверняка бы на этом озолотилась. Вот та парочка - тучный, вечно потеющий мужчина и висящие на нем девицы втрое моложе. Со стороны выглядит вполне стандартно для нашего круга - папик, его «куклы», никакого подвоха. Но на самом деле одна из них - его незаконная дочь, а другая - ее подружка. И под этим словом я имею ввиду совсем не то, что когда-то было нормальным значением этого слова. Обе прекрасно устроились на его шее и сосут бабло, изредка вот так появляясь с ним на публике.

Или парочка справа - обоим лет по сорок, он преуспевающий адвокат, она - владелец салона красоты, за которым прочно закрепилась дурная слава, так что бедняжке приходится все время менять вывески и переезжать с места на место. А еще они уже два года в официальном разводе. Типичная ситуация, хотя в их случае довольно смешная, потому что мужику так и не обломилось сокровище получше, помоложе и побогаче, а на ее обнаженные телеса, которые эта молодящаяся вешалка активно выставляет в инстаграм, живо кинулись только турки и «мамкины пирожочки». Поэтому они продолжают делать вид, что поддерживают цивилизованное общение и просто дружат, трахаются друг с другом время от времени, и одновременно не прекращают попыток найти вариант получше.

Как сказала бы одна моя знакомая - типичные невротики.

И тут таких - большинство.

Включая меня - возможно, самое большое говно среди всех.

Я замечаю нацеленный на меня объектив фотоаппарата, мысленно проклинаю Андрея, который испарился сразу после первого акта, подпираю щеку кулаком, чтобы принять максимально выгодную для съемки позу и позволяю сделать несколько кадров. Потом поворачиваюсь к другой камере и позирую для нее уже сидя ровно, закинув ногу на ногу. Терпеливо жду, когда отвалятся оба и отворачиваюсь к балкону, снова возвращаясь мыслями к увиденному в офисе.

Завольский собирается заключить с «MoneyFlow» условный мир и поэтому привлек к сделке своего недоразвитого сынка? Или они снова столкнулись лбами, пытаясь урвать кусок побольше от очередной туши чьего-то загнанного бизнеса? В мире банкиров это вполне нормальная практика - дать всплыть какому-то умнику, терпеливо ждать и даже помогать, а потом, когда нарастет побольше профита - вонзить нож в спину, и прибрать к рукам. Финансовая империя Завольских строится на костях десятков замученных конкурентов, основная ошибка которых заключалась в том, что они не выучили главное правило этого мира - ты либо охотник, либо жертва, поэтому либо ты - либо тебя.

— Лера? - слышу за спиной тихий ошарашенный шепот, и чувствую, как по затылку ползет холодок нехорошего предчувствия. - Лерка, это ты?!

Первая мысль, которая вонзается где-том между затылком и основанием черепа, болезненно просверливая брешь в моей защите - бежать. Просто встать и уйти самым быстрый шагом, на который я только способна на этих высоченных каблуках. Сделать вид, что «Лера» к которой обращен вопрос - меня вообще никак не касается. Самая лучшая реакция на что либо, от чего необходимо срочно отделаться - полное отсутствие реакции. Сначала «ту сторону» это введет в ступор, потом она будет задавать себе множество вопросов, каждый из которых останется без ответа, потом наступит фаза торга, а потом - забвение.

— Лерка, господи! - Цокот каблуков слишком быстро передвигается из-за спины и даже когда я поднимаюсь на ноги, она все равно оказывается быстрее. - Лера, боже мой… Я видела в раздевалке, но не могла глазам поверить. Думала, что обозналась, потому что…

Я, наконец, поднимаю голову от своего нетронутого бокала с шампанским и упираюсь взглядом в роскошную (абсолютно без преувеличения) пышную женскую грудь, правильно подчеркнутую квадратным декольте простого серого платья-макси. Мне слишком хорошо знакома эта подчеркнутая простота, которая в наше время называется «олд мани», но я легко могу представить эту «простоту» в витрине дорогого бутика.

Девушка напротив - моя ровесница, хотя определенная, кропотливо проделанная косметологом работа накинула ей пару лет сверху. Но это как раз тот редкий случай, когда все пошло во благо, потому что с лица исчезла подростковая припухлость, черты заострились и «годы» добавили изюминку, вместо тяжести. Кто бы там что ни говорил, но возраст портит далеко не всех женщин.

У нее темно-русые длинные волосы, свободно лежащие на спине без намека на укладку, но и это тоже - напускная легкость, за которой скрыта кропотливая работа по продуманному до мелочей образу.

Темные глаза, длинные натуральные ресницы, немного филлера в нижней губе, чтобы скорректировать асимметрию. Даже в наше время продвинутых бьюти-хаков, редко кому удается превратить что-то невзрачное – в притягивающее взгляд. Справедливости ради зачастую из-за того, что женщины просто не умеют вовремя нажать на тормоза - сюда немного филлера, сюда каплю ботокса, тут убрать горбинку на носу, здесь - комки Биша. Ну а косметологи охотно потакают всем прихотям, потому что это их хлеб.

Глава шестая: Данте

Глава шестая: Данте

Прошлое

Я молча, навалившись плечом на стену, наблюдаю за тем, как Валерия осторожно ходит из комнаты в комнату, разглядывая пустые, выкрашенные в нейтральный серый цвет стены. Здесь пока ничего нет, потому что дом на набережной ввели в эксплуатацию неделю назад. Большая часть квартир будут пустовать еще по меньшей мере год, потому что эта застройка - без преувеличения крупный дизайнерский проект и с самого начала позиционировался «не для всех». До сих пор помню пафосный слоган с рекламных растяжек: «Вы покупаете не квадратные меры, вы приобретаете образ жизни».

Я бы ни за что не смог жить в таком месте, хотя вид из окна порадовал даже мой придирчивый вкус. Но это место как нельзя хорошо подойдет моей подопечной - она обожает одиночество, хотя я абсолютно уверен, что так было не всегда.

— Мне незачем столько места, - говорит Валерия, становясь напротив круглого панаромного окна, из которого хорошо видно ботанический сад.

— Не обязательно обживать сразу все комнаты.

— Я чувствую, что здесь меня в любой момент может накрыть приступ агарофобии, - говорит она тоном, не предполагающим даже черный юмор. - Как рыба, которую выбросило на берег.

— Разве не в океан? - развиваю ее корявую параллель.

Валерия неуверенно качает головой.

— Мне не хватает вкуса моря, - добавляет уже шепотом. - Не хватает крика чаек. Соли на губах. Я как будто в каменном мешке. Господи.

В каком-то детском отчаянии, упирается лбом в оконное стекло, и стоит так абсолютно неподвижно, лишь изредка подавая признаки жизни едва заметно подымающимися и опадающими плечами.

С каждым новым километром, что мы удалялись от города, где прошла и «угасла» ее прошлая жизнь, Валерия превращалась в краба-отшельника, который из последних сил пытается сохранить целым свою надежную раковину. Но она все равно разваливается кусок за куском, обнажая мягкое, беззащитное тело.

Я же наоборот - вернулся в родную стихию милого моему сердцу безжалостного мегаполиса. Некоторые закоулки большого и всеядного организма нашей столицы, я тщательно находил и исследовал еще в те времена, когда питался тем, что удавалось стащить с летних веранд закусочных и маленьких ресторанов. На это было всего секунд тридцать - маленькое «окно» между тем, когда клиенты, не доев добрую половину заказа, вставали из-за стола и официантами, которые тут же бросались наводить порядок. Обычно, нас сразу гнали ссаными тряпками, пару раз даже вызвали полицию, как будто мы украли не объедки, а царский хамон из-под носа шеф-повара. Но еще была Настя - милая веснушчатая девчонка, которая украдкой собирала для нас то, что еще можно было есть, подсовывала что-то с кухни и даже клала в пакет салфетки и одноразовую посуду. Потом, когда я встал на ноги и превратился в Дмитрия Викторовича, солидного бизнесмена и важную персону, я землю рыл, чтобы отыскать Настю и сделать для нее какое-то персональное чудо, но оказалось, что добрая веснушчатая девчонка связалась с «кислотником» и очень быстро «сгорела». Настю я отыскал на кладбище, где она спала вечным сном в запущенной и никому не нужной могиле.

— Я… буду жить здесь одна? - наконец, спрашивает Валерия, хотя именно этот вопрос я ожидал услышать первым.

— Если ты имеешь ввиду, планирую ли я занять соседнюю комнату, то нет.

Она никак не меняется в лице, как будто такая мысль не приходила ей в голову.

— А если переживаешь, что подселю к тебе еще десяток таких же обездоленных, то… тоже нет. - Я нарочно беру короткую паузу, чтобы убедиться, что Валерия с облегчением выдыхает. - Не переживай, русалка, обычно я не занимаюсь тем, что вытаскиваю из беды несчастных заплаканных девочек, ты у меня - единственная.

Она морщит нос, и я прекрасно понимаю, что причина в моей внезапно прорезавшейся злой иронии. Все дело в этом месте, в столице, в атмосфере, пропитанной дорогим парфюмом, похотью и выхлопными газами из тачек за миллион баксов. Я варился в котле с убийственной смесью богемной жизни и гремучего голодного детства. Я намертво связан с этими небоскребами и ночными клубами, и чувствую себя не в своей тарелке, когда приходится надолго расставаться. И это, пожалуй, моя единственная человеческая слабость.

— Тебе будет хорошо здесь, - выношу вердикт. Всем будет лучше, если Валерия избавится от иллюзий о маленькой квартирке где-то на отшибе цивилизации. - Располагайся. У тебя есть пара дней, чтобы выбрать мебель, декор, посуду… остальное, что нужно для комфортной жизни.

Я разворачиваюсь к двери, но медлю, потому что не знаю, куда положить ключи - здесь в буквальном смысле абсолютно ничего нет, даже колченогого табурета. Оставляю их на одной единственной коробке у двери - той, которую Валерия притащила с собой, и она, как бы не смешно это звучало, наполовину забита книгами. Эта девчонка действительно много читает, причем читает всякое и разное, даже те книги, которые повергают меня в уныние одним только названием.

— А что потом? - спрашивает Валерия, когда я почти стою в дверях. - Когда я закажу мебель, тарелки и туалетную бумагу?

— Начнется работа. Много работы. Как обживешься - жду от тебя приглашения на ужин.

Несмотря на то, что мне до смерти хочется отправиться прямиком в свою квартиру, сначала нужно в офис. Моя несгибаемая маленькая Гулька уже трижды звонила и настойчиво напоминала, что в приемной меня ждут представители «ИТ-соло», которым я сам назначил встречу, и последний раз ее тон был таким, что я буквально почувствовал, как эта маленькая зараза держит на прицеле мои яйца. Сам я опоздания терпеть не могу, но случается разные форс-мажоры. А с ребятами из «Соло» у нас отдельный разговор и персональные условия. Они будут меня ждать даже если придется торчать в приемной до полуночи, потому что я выкупил их долги, отправил парней из финансового отдела, чтобы помогли им заново и на этот раз правильно завести бухгалтерию и много чего еще. Фактически, я возродил их конторку, потому что увидел потенциал.

Глава седьмая: Лори

Глава седьмая: Лори

Настоящее

Я медленно поворачиваюсь, цепляясь буквально за каждый миг, чтобы дать себе время справиться с дрожью отвращения. Сколько лет прошло, но каждый раз, когда он только появится на горизонте, в моих воспоминаниях как будто случается экстренная поломка и все дерьмо прошлого прорывает наружу как ржавая канализация.

— Константин, - смотрю в его ухмыляющееся лицо, - добрый вечер.

Нет никакого желания поддерживать с ним разговор, поэтому лучший выход - просто игнорировать все, что будет молоть его грязный язык. Несмотря на то, что он не узнал меня, каждая наша встреча лицом к лицу грозит мне разоблачением. Хорошо, что теперь они с Андреем не так близки, как раньше, и в те редкие дни, когда Завольский-младший с ним встречается, мне даже не нужно придумывать отговорки, почему я не могу составить ему компанию. Кроме того, Угорич на дух не переносит отец Андрея, и пару раз намекал, что не станет расстраиваться, если из-за «каких-то жизненных обстоятельств» они вообще перестанут общаться. А раз эти мысли Завольский-старший озвучивал при мне, то это можно считать прямым намеком на то, что он ожидает от меня некоего участия в организации этих «обстоятельств».

— Как всегда - идеальна. - Угорич берет мою руку, наклоняется и целует пальцы, как всратый джентльмен из книг Джейн Остин.

Хорошо, что в эту минуту он отводит взгляд и я могу без опаски на секунду сжать челюсти, не боясь, что гримаса отвращения разоблачит мои мысли и мое отношение к нему. Это Валерия Гарина ненавидит этого мудака каждой убитой наповал нервной клеткой, а у Валерии Ван дер Виндт для этого нет никаких причин. По большому счету, в «новой жизни» мы с Угоричем в обшей сложности обменялись едва ли сотней слов. Хотя это все равно слишком много. И все еще очень опасно.

Угорич - та еще токсичная мерзость, но он не дурак.

Я до сих пор боюсь, что на самом деле мой «дорогой» братец понял, кто скрывается за личиной Валерии Ван дер Виндт, но по каким-то своим соображениям предпочел прикинуться шлангом, и только делает вид, что не узнал меня.

— Ну и где этот болван? - Угорич для дела проводит взглядом вокруг, хотя наверняка знает, что Андрей совершенно в другом месте.

— Встретил кого-то очень важного и забыл обо всем на свете. - Я, тоже для дела, закатываю глаза, изображая легкое недовольство, граничащее со смирением. - Ты же его знаешь - долг и дело превыше всего.

Константин чуть наклоняет голову набок, изучая мое лицо с придирчивостью полиграфа. Я выдерживаю и этот взгляд тоже. Могу похвастаться тем, что годы дрессировок не прошли зря, и теперь нужно что-то гораздо большее, чем безмолвная попытка взять меня на слабо.

Даже Угоричу.

— Иногда я завидую Андрею. Черной-черной завистью, - подчеркивает Константин. - Вера женщины в своего мужчину может творить чудеса. Каждый мужик мечтает о спутнице, которая будет подносить ему патроны.

Какая банальность.

— Уверена, госпожа Угорич всегда на страже и готова подавать не только патроны, но и ядерные «томогавки», и даже угнать эсминец, если мир будет слишком жесток, - напоминаю о его женатом статусе.

Оксана - третья жена Угорича, и одного взгляда на эту бедняжку достаточно, чтобы понять все об их браке. Я офигела, когда узнала, что она на четыре года старше его, хотя обычно мужчины его статуса и с его взглядами на жизнь, меняют жен по принципу - каждая следующая моложе предыдущей. Константин всего пару раз выводил ее в свет, и только на те мероприятия, где это было необходимо. Впервые я увидела Оксану на вручении награды благотворительного фонда «Новая жизнь», где Угорич - какая ирония! - фигурировал в качестве одного из номинантов на премию. Высокая, одетая как монашка, с гладко зачесанными волосами, Оксана больше походила на его секретаршу, чем на супругу - держалась позади, не открывала рот без его разрешения, и почти не смотрела по сторонам. Из всех женщин в зале только она была полностью без украшений, не считая простого золотого кольца на безымянном пальце без единого камня или гравировки. Точно такое же кольцо носили наши мамы в те тяжелые времена, когда бриллианты были доступны только женам дипломатов.

Второй раз мы столкнулись совершенно случайно в торговом центре. Я как раз выходила из бутика с нижним бельем, и была так занята разговором по телефону, что едва не сшибла ее с ног. Оксана тут же отскочила в сторону и попыталась сделать вид, что просто проходила мимо, но я успела заметить, что все это время она разглядывала витрину. Мы поздоровались, я из вежливости поинтересовалась как у нее дела, она так же из вежливости сказала пару ничего не значащих фраз. Но ее голодный и, одновременно, затравленный взгляд, преследовал меня до конца дня. Оксана смотрела на обычные - только неоправданно дорогие - тряпки глазами голодной собаки.

— Ты обратила внимание, что ни один наш разговор не обходиться без упоминания моей жены? - Угорич проводит языком по губам, как будто пытается слизать невидимый налет, образовавшийся там от упоминания его супруги.

— Кстати, где она? - Я тоже как будто осматриваю зал, хотя абсолютно уверена, что Оксаны здесь нет. Если бы была - то стояла бы у него за спиной, понурив голову и ожидая разрешения заговорить или выпить.

— Болеет, - небрежно бросает Константин, даже не пытаясь скрыть ложь.

— Бедняжка, - сочувствующе качаю головой, - я знаю очень хорошего терапевта! Берет дорого, но откопает любую, даже самую коварно замаскировавшуюся болезнь. У меня тут есть его номер…

Угорич подлым скользящим движением подвигается ближе и смыкает пальцы на моем запястье, из-за чего я едва не роняю телефон.

Тело мгновенно цепенеет.

Я чувствую себя сусликом, который пытается прикинуться дохлым, когда понимает, что на него нацелился голодный удав. Внутренности покрываются коркой льда, воздух в легких стремительно заканчивается, а на спасительный вдох у меня просто нет сил.