Соперница

— Ты будешь для Ольги образцовым мужем. В противном случае я позабочусь о том, чтобы Мельниковы пошли под суд. У меня ведь есть доказательства, что вы с ней встречались. Мне все известно — когда, где, во сколько. Есть фотографии.

— Чепуха какая-то… — возразил Роман.

— За тобой следил частный детектив.

От неожиданности Роман приглушил мотор.

— Кто это устроил? — спросил он, задохнувшись от накатившего гнева.

— Я, — солгал Валентин Петрович, чтобы выгородить дочь. — Если тебе интересно, я могу показать все его отчеты, чтобы ты понял, что может случиться с этой душкой, если ты не будешь вести себя смирно. Для меня важнее всего счастье дочери. Это в твоих руках. А в моих руках, мой дорогой Роман, — ты и Мельниковы.

— Что вы за люди такие! — только и ответил Роман.

Через две недели Ольгу выписывали из больницы. Рядом с ее больничной койкой стояла новая инвалидная коляска. Роман осторожно поднял ее с кровати и перенес в кресло. Ольга крепко обнимала его за шею, а на лице ее было торжествующее выражение. Теперь он уже никогда не сможет даже пытаться оставить ее.

— Принеси мне плед, ноги опять мерзнут, — попросила она его с мученической улыбкой, когда они были уже в гостиной.

Ей нравилась роль терпеливой больной. «Он должен снова полюбить меня за это», — думала она.

Поведение Романа было безупречным. Он проводил с ней каждую свободную минуту. А Ольге не было никакого дела до того, что он мучился от безделья, часами просиживая рядом с ней.

«Между ними все наладится», — думал Валентин Петрович, наблюдая за супругами. Где-то в глубине души он знал, что лукавит. Ему было достаточно вытащить из глубины сейфа документы, чтобы устроить большие неприятности той девчонке. Но он не хотел себе в этом признаваться. Кроме того, зять был нужен ему на фабрике.

— Не задерживайся вечером, — как всегда, предупредила Ольга мужа перед тем, как он отправился на работу. — Ты ведь знаешь, как я тебя жду.

На мгновение его лицо помрачнело.

— Сегодня я вернусь немного позже, — произнес он наконец решительным тоном.

— Это почему? Куда ты собрался? — мгновенно взвилась Ольга, и лицо ее пошло красными пятнами. — Ты что, собрался все-таки к этой дрянной девице?

— Да нет же! — резко ответил Роман. И тут же пожалел о своем грубом тоне. — Я хочу повидаться с Катериной.

— Зачем? Она всего лишь твоя сестра. Ты должен быть со мной, Роман. Я целыми днями торчу здесь одна и жду, жду… А ты такой жестокий, тебе лишь бы сбежать от меня.

Ее глаза наполнились слезами.

— Но я ведь должен заботиться и о сестре. Очень может быть, что она скоро выйдет замуж, — объяснил он ей терпеливо.

— А нас-то это как касается? Ты ведь знаешь, что мы совсем не стремимся общаться с твоей семьей.

— Зато я стремлюсь, дорогая моя. И ты не сможешь мне в этом помешать. Скорее всего, я буду у нее ужинать.

— Папа! — капризным голосом обратилась она к Валентину Петровичу. — Ну скажи хоть ты что-нибудь! Ты ведь не допустишь, чтобы он так со мной обращался. Мало того, что я по его вине дни напролет торчу в этом кресле, так он еще и бросает меня одну.

Роман крепко вцепился в спинку стула.

— Послушай, вот уже три недели, как я каждую свободную минуту провожу с тобой, — сказал он сдавленным голосом, который ясно давал почувствовать, что он с трудом сдерживает раздражение. — В конце концов, я не твой раб! Ты что, сама не понимаешь? У меня есть и другие дела, не могу же я вечно торчать рядом с тобой.

— Попридержи коней! — вмешался Денисов, недовольно хмурясь. — Мне совсем не нравится твой тон. Или ты забыл о нашем разговоре?

— Прекратите мне постоянно угрожать!

От волнения у Романа снова выступил пот на лбу. Никогда раньше ему не приходилось так сильно волноваться, как в эти последние недели.

— Не задерживайся слишком долго, — с деланной улыбкой попрощалась с ним Ольга. — И помни, что я люблю тебя, Роман.

— Я тебя тоже, — отозвался Роман злобно.

Вот как она понимает любовь! Никто не умел так сильно мучить его, как его собственная жена.

— Он не должен так со мной разговаривать, — плаксивым тоном пожаловалась Ольга отцу, когда Роман вышел из комнаты.

— Я поговорю с ним, — успокоил ее отец. — Как ты сегодня себя чувствуешь?

Она закрыла глаза и сделала страдальческое лицо.

— Лучше не спрашивай, папа. Постоянные боли. Это просто ужасно. Только когда Роман рядом, я иногда о них забываю.

— Бедная моя детка, — проговорил Валентин Петрович сочувственно. Он злился на своего зятя даже за то, что тот был здоров. — Я думаю, что надо как можно скорее поехать на лечение в реабилитационный центр, ведь доктор на этом настаивал. Зачем же ты тянешь с этим?

— Я же говорила, что поеду только вместе с Романом. А он сейчас не может. Кроме того, я уверена, что никакое лечение мне не поможет.

— Но мы должны все попробовать. А Роман может оставить на время дела ради тебя. Ведь главное для него, чтобы ты была здорова.

Ольга довольно улыбалась. В этот момент в ней было что-то кошачье, особенно в глазах. Она покачала головой.

— Все это не имеет никакого смысла, не верю я ни в какое лечение, — протянула она капризно.

Вечером Роман действительно отправился к сестре. Он сидел вместе с Костей и Катей в ее небольшой комнатке. Наверное, он только мешал и сестра куда охотнее побыла бы сейчас наедине с Костей. Но сейчас это его ничуть не волновало. Он засыпал их сотнями вопросов, которые так или иначе были связаны со Светой. Хотя он и старался не произносить ее имя чаще, чем это было необходимо.

Он узнал от Кости, что у Светы на носу экзамен, что все вечера напролет она сидит дома и занимается и лишь иногда ненадолго выходит на улицу перед сном, чтобы подышать свежим воздухом.

— У меня болит голова. Я, пожалуй, немного пройдусь. Ты ведь не против? — как-то вечером обратился Роман к жене. — Или мне лучше постоять у открытого окна и подышать свежим воздухом? — добавил он с горькой иронией.

Ольга, насторожившись, внимательно наблюдала за ним.

— И сколько же ты собираешься отсутствовать? — спросила она.

— А сколько мне будет позволено? — спросил Роман саркастически.

— Пожалуйста, недолго.

— Я выйду на полчаса.

— Хорошо, тридцать минут, но ни минутой дольше! Куда ты пойдешь?

— Я еще не решил. Может быть, мне подать просьбу в письменной форме?

— Я просто спросила. Так иди же. И не забудь — полчаса.

Стоя на улице перед домом, Роман просто кипел от ярости. Он и шага не мог ступить без ее разрешения! Это было выше его сил. У него действительно болела голова, но теперь он решил, что это будет хорошим предлогом, чтобы хоть ненадолго увидеть свою любимую.

Около десяти вечера Света обычно совершала перед сном небольшую прогулку. Было без четверти десять. На такси он доехал до ее дома за пять минут. Он попросил водителя остановиться напротив и подождать его. Роман замер у дома в надежде на встречу.

Наконец на улице появилась фигурка Светы. Голова была низко опущена, она смотрела в землю, немного сутулясь. Не оглядываясь по сторонам, Светлана быстро пошла по улице, как будто у нее была какая-то конкретная цель. Роман двинулся за ней следом, ускоряя шаг.

— Света!

Услышав знакомый голос, она остановилась и обернулась. Ее охватила безумная радость, но это длилось лишь несколько секунд. Она не должна его видеть, теперь это было даже опасно.

— У меня очень мало времени, я должен ехать домой, — выпалил Роман и тут же осознал всю унизительность своего положения. Он выглядел провинившимся школьником, которому строго-настрого запретили выходить из дома.

— Как ты?

Свете казалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она не могла оторвать глаз от Романа. И хотя на улице было темно, Роман видел, что творилось у нее на душе.

Он взял ее за руку.

— Я люблю тебя, — нежно проговорил он. — Я никак не могу забыть тебя, любимая.

— Я тоже, — ответила она смущенно. — Но ведь мы не должны встречаться.

— Ты права. Но мне было просто необходимо увидеть тебя, хотя бы так, украдкой. Все равно это лучше, чем ничего.

— Лучше бы мы никогда не встречались! — воскликнула она с горечью. — Мне надо тебя забыть.

— Ты действительно этого хочешь?

— Нет. Но так будет лучше для всех, Роман.

Он увлек ее в тень парадного и поцеловал. Она ответила ему пылко, сама не осознавая этого. Ее пальцы крепко сжимали ворот его пальто, словно она боялась отпустить его от себя.

Они не говорили друг другу ни слова. И только целовались — так жадно, как будто хотели наверстать поцелуи, о которых так мечтали все эти долгие недели.

— Я не поеду обратно. Она просто дьявол какой-то! Я больше не выдержу. Она не может меня заставить быть с ней, — прорвало Романа.

— Ты должен! — Она взяла его лицо в свои теплые ладони. — Образумься, Роман! Тебе надо идти. Прощай!

И не забывай меня. Нет, лучше забудь. А теперь иди.

— Я не могу. Мы ведь теперь одно целое… — беспомощно проговорил он.

Водитель такси посигналил. Ведь клиент потребовал, чтобы ровно в четверть одиннадцатого он доставил его домой.

Света резко повернулась и побежала прочь. Он хотел было догнать ее, но потом в отчаянии махнул рукой.

— Домой, — сев в такси, произнес он мрачно, и уголки его губ опустились в горькой усмешке. Этот дом, которым он так несказанно гордился когда-то, стал теперь для него тюрьмой.

Ольга настойчиво отказывалась от помощи врачей. Казалось, ее нисколько не заботило то, что она по-прежнему не могла ходить. Дело явно было не только в ногах, Романа пугало состояние ее психики, он понимал, что она больше собой не владеет. Она была больна, ей нужна была помощь, это было для него абсолютно ясно. Если бы только Ольга сама поняла это и захотела лечиться… «Я должен найти какой-то выход, — размышлял он. — Неужели ничего нельзя исправить?!»

На следующее утро Роман только ненадолго заглянул в свой офис. Он отдал секретарше необходимые распоряжения, а потом сразу уехал. В его бумажнике был адрес психиатра, который недавно открыл свою частную практику.

В приемной к нему вышел доктор Маевский. Врач оказался моложе, чем ожидал Роман. Но что-то в этом молодом человеке внушало доверие, и Роман почувствовал, что с ним можно говорить откровенно.

— Что вас беспокоит? — приветливо обратился к нему доктор и жестом предложил Роману сеть в кресло напротив. — Вы курите? — спросил он и предложил Роману сигарету.

Роман закурил и, почувствовав некоторое облегчение, незаметно огляделся вокруг. Мебель в кабинете была новой, но явно недорогой. Да и сам доктор был одет весьма скромно. Роман уже давно научился разбираться в таких вещах.

— Я пришел к вам не из-за себя, — начал он. — У меня проблемы с женой. Она болезненно ревнива.

Хотя Роману было совсем непросто исповедаться незнакомому человеку, но он рассказал симпатичному доктору все как на духу.

— Вы сможете мне помочь? — заключил он вопросом свой рассказ.

И напряженно подался вперед в ожидании.

— Думаю, что смогу. Ведь то, что вы мне рассказали, — случай весьма распространенный.

— То есть вы уверены, что мою жену можно излечить от ее болезненной ревности? — Роман не мог поверить такому счастью.

Маевский улыбнулся и тем самым еще больше расположил к себе Романа.

— Наверняка обещать что-либо, конечно, нельзя, но дело не выглядит безнадежным. Правда, лечение может оказаться длительным. Главное условие — ваша супруга сама должна согласиться на лечение и приходить ко мне регулярно.

— Но в этом-то и проблема! Ведь она как раз боится того, что ее вылечат. А нельзя ли так устроить, чтобы вы сами пришли к моей жене? Я мог бы вас представить как своего друга. Моей жене как раз не надо знать, что вы собираетесь ее лечить. Может быть, вам удастся завоевать ее доверие и как-то ее уговорить?

Маевский в задумчивости смотрел на свои руки.

— О гонораре не беспокойтесь, уж как-нибудь договоримся, — быстро добавил Роман. — Разумеется, я готов соответственно оплачивать вашу внеурочную работу. Я мог бы вам заплатить аванс… скажем, пару тысяч долларов?

Маевский по-прежнему смотрел на свои руки. Услышав названную сумму, он слегка приподнял брови.

— Ну что ж, должен сказать, это весьма заманчивое предложение.

Доктор Маевский был хорошим врачом. И он хорошо понимал, с кем стоит говорить искренне и откровенно.

— Дело в том, что я открыл свою собственную практику всего несколько месяцев тому назад. И, честно говоря, не могу сказать, чтобы у меня сейчас не было отбоя от пациентов. Что касается вашего случая, в принципе даже в такой ситуации лечение возможно…

— То есть вы согласны?

— Давайте попробуем.

У Романа словно камень свалился с сердца, хотя он ясно понимал, что согласие врача еще не гарантирует успеха. Удастся ли Маевскому уговорить Ольгу? Но все-таки это была надежда…

Они договорились, что Роман представит Ольге Маевского как приятеля по университету.

— Допустим, мы познакомились на каком-нибудь празднике. Я учился на психолога. Вы можете сказать ей, что я практикующий врач. Но мы сделаем вид, что случайно встретились на улице и вы просто захотели пригласить меня к себе домой, вспомнить прошлое…

Они условились, что Роман заедет за Маевским после работы на следующий день.

Последний экзамен — по специальности «Электротехника» — Светлана сдавала профессору Кулакову. Они с Ильей сидели около аудитории, в которой шел экзамен.

До сих пор Света сдавала все экзамены блестяще, но Кулаков… Она хорошо знала, что, если Кулаков захочет, он запросто может завалить любого. Илья видел, что ее просто трясет от страха. Он попытался ее успокоить, ласково взяв Свету за руку.

— Послушай, тебе совершенно не о чем беспокоиться, — начал он осторожно. — В конце концов, самое страшное, что может случиться, — ну, срежешься. Но я знаю выход, — произнес он с шутливо-загадочной интонацией.

— Сдавать еще раз? — Свете было явно не до шуток.

— Нет. Выйти замуж. Это мое тебе предложение, по-моему — очень заманчивое. Но я, конечно, не стану возражать и против того, чтобы жениться на сокурснице с дипломом, если Кулаков вдруг проявит сегодня милосердие.

— Брось свои идиотские шуточки!

У Светы совсем пересохло в горле. Она хорошо подготовилась, особенно по этому предмету. Но конечно, существовала тысяча мелочей, которых она не знала. Ведь и сам Кулаков был безупречным знатоком только той части предмета, в которой сам специализировался многие годы.

— А я вовсе и не шучу. Это, между прочим, было предложение руки и сердца. Так когда же мы поженимся? Моего будущего заработка вполне хватит, чтобы снять небольшую квартирку. Много ли нам надо для начала?

Света была не в состоянии вслушиваться в его взбудораженную трескотню.

— Ты не мог бы выбрать более подходящий момент для своих шуточек?

Последний студент, вошедший в аудиторию, застрял там минут на сорок. «Бедолага, — подумала Света сочувственно. — Кулаков, видно, выжимает из него последние соки».

— Я серьезно, — услышала она голос Ильи. — Просто в последние недели у меня совершенно не было времени сделать тебе предложение. Надо было готовиться, ведь если я не сдам все экзамены, то не получу того престижного места на фирме, о котором тебе говорил. Это может нарушить наши планы. Ну, так как ты смотришь на то, чтобы в ближайшее время стать Светой Ведерниковой? По-моему, звучит совсем неплохо.

— Прекрати, Илья. Поговорим об этом позже.

Света судорожным движением вытащила из рюкзачка учебник. Она вспомнила, что один параграф знала нетвердо, и хотела быстро прочитать его еще раз.

Дверь отворилась. В коридор вывалился бледный как смерть студент. Он плюхнулся на скамейку рядом с ребятами, достал носовой платок и вытер раскрасневшееся, потное лицо.

— Да, экзамен у Кулакова — испытание почище русской рулетки, — протянул он устало. — Наш дражайший профессор сегодня явно не в духе. Может, кофе утром не успел выпить? Или с женой поссорился? Я думал, что все, провалюсь. Он просто засыпал меня вопросами…

— Следующий — Ведерников, — послышалось из аудитории.

— Через полчаса все будет позади, — успокаивая то ли себя, то ли ребят, бросил Илья, вставая с места. — Ну так что — да или нет? — спросил он Свету в дверях.

Света кивнула, не отрывая глаз от книги. Она и не вникла в смысл его вопроса. У нее оставалось всего полчаса, чтобы повторить раздел, в котором она, как ей казалось, «плавала».

Полчаса пролетели как одна минута. Илья вышел из аудитории, и, хотя его веселости несколько поубавилось, было видно, что он сдал.

— Мельникова, — донеслось из аудитории. Дверь открылась, и в коридор выглянула лаборантка. — Последняя…

Светлана вошла в аудиторию, поздоровалась и села напротив экзаменационной комиссии.

— А это наш гений в юбке, — не без ехидства объявил Кулаков. — Ну что ж, посмотрим, что вы за птица.

Свету задели и его слова, и его улыбочка. Но когда она начала отвечать, страх постепенно улетучился. Все, о чем Кулаков ее спрашивал, она знала, отчего с каждой минутой становилась в своих ответах все более собранной и уверенной. Да и Кулаков почти сразу отбросил свою обычную ироничность. Его вопросы становились все сложнее, но Света была на высоте.

Через двадцать минут Кулаков взглянул на часы и откинулся на спинку стула.

— Что ж, мадемуазель, думаю, с вас довольно. Я вас искренне поздравляю. Правда, я ничего другого от вас и не ожидал — отличный ответ!

— Вы хотите сказать, что я… — начала Света и запнулась.

— …что вы сдали, — закончил Кулаков. — И на «отлично»! Чем намереваетесь заняться?

— Буду искать себе место на каком-нибудь предприятии.

— Вот как. — Кулаков улыбнулся с привычной иронией. — А вот господин Ведерников только что заверял меня, что у вас совсем другие планы… Впрочем, это не мое дело. А теперь мы отправляемся обедать. Да и вы заслужили хороший отдых. Всех благ!

— Ну, как все прошло? — бросился к ней в коридоре с вопросом Илья. — Неужели провалилась?

Света была так бледна, что это наводило на подозрения.

— Нет. Сдала на «отлично».

— Вот это здорово! Можем прямо сейчас отпраздновать. Устроим себе шикарный обед, с шампанским, конечно! Настоящая помолвка не может быть без шампанского. Как же я счастлив, что ты не дала мне от ворот поворот. — При этих словах с его лица слетела привычная легкомысленная улыбка, он выглядел очень серьезным. — Ты даже не представляешь, как сильно ты мне нравишься.

Постепенно Света начинала осознавать, что происходит. И растерялась. Илья не умолкал. Только теперь она стала понимать, что этот симпатичный молодой парень, бодро вышагивающий рядом с ней, ее любит, что он хочет на ней жениться… и может. Парень, который ей очень нравился…

— Давай пойдем в тот шикарный ресторан, где мы с тобой уже были. В конце концов, человек только раз становится дипломированным инженером.

— Пожалуйста, не обижайся, но меня ждет к обеду брат.

— Я могу пойти вместе с тобой, — беззаботно предложил Илья. — Самое время познакомиться с твоим братом.

— Илья, не обижайся, но давай лучше встретимся где-нибудь вечером…

— Милая, да ты сама не своя! Это Кулаков тебя довел? Хорошо, я зайду за тобой вечером.

Света обрадовалась, когда они попрощались и она наконец оказалась одна. Она шла, глубоко погрузившись в раздумья: «А может быть, это действительно прекрасный выход — выйти замуж за Илью? Ведь о Романе я должна навсегда забыть. Я не из тех, кто всю свою жизнь будет страдать из-за несчастной любви. Я хочу завести семью, хочу детей, хочу иметь свой дом…»

Когда она вернулась домой, решение было принято. Костя радостно обнял и поцеловал ее, когда услышал о том, что Илья сделал Свете предложение.

— Я был уверен, что ты способна на разумный выбор, — сказал он довольным голосом. — Конечно, мне жаль, что ты не можешь выйти замуж за Воронина. Вообще-то он мне тоже очень нравится. Но этот Илья, судя пр тому, что ты рассказываешь, кажется, тоже парень симпатичный.

— Ты думаешь, я поступаю правильно?

— Да, я уверен. Это самое разумное из всего, что ты можешь сделать в твоей ситуации.

«Самое разумное? Наверное. Но правильно ли это? Конечно, когда-нибудь я перестану тосковать по Роману так, как сейчас. Однажды настанет день, когда я смогу вспоминать о нем и при этом не чувствовать боли в сердце. И тогда я, возможно, полюблю Илью по-настоящему. А он действительно достоин самой большой любви».

О да, Светлана Мельникова, свежеиспеченный дипломированный инженер, изо всех сил старалась поступать разумно.

Как и было условлено, Воронин после работы заехал за Маевским. По дороге Роман был весьма немногословен, тогда как настроение у доктора Маевского было прекрасное, и он всю дорогу что-то рассказывал. «Он не имеет ни малейшего понятия, как много для меня значит успех его лечения. Для него это обычный случай, а для меня — вопрос всей моей жизни», — вполуха слушая Маевского, думал Роман.

— Не забывайте, что мы с вами хорошо знакомы, — напомнил Маевский Роману, когда тот притормозил перед воротами, ведущими к дому. Выйдя из машины и увидев во всей красе внушительный фасад особняка Денисовых, Маевский одобрительно присвистнул.

— Могу я тебе представить доктора Алексея Маевского? — скороговоркой выпалил Роман, надеясь предупредить упреки Ольги. — Я случайно встретился с ним на улице, когда выходил из офиса. Мы учились в одном университете. Алексей недавно открыл свою собственную частную практику. Надеюсь, ты не против того, что я его к нам пригласил.

— Очень рада, — выдавила из себя Ольга. Но только очень нечуткий человек поверил бы, что она говорит это искренне.

— Роман мне много о вас рассказал. Я вас точно так и представлял. — Маевский устроился в кресле напротив своей будущей пациентки и смотрел на нее с улыбкой.

Ольга насторожилась. Конечно, ей было очень любопытно, что именно ее муж рассказывал о ней своему другу. И она опасалась, что рассказ этот мог быть не слишком лестным для нее.

Во время ужина Маевский рассказал пару забавных историй из якобы их общего с Романом студенческого прошлого, рассмешивших даже Ольгу. Правда, она сразу вернулась к привычной роли, сделав страдальческое лицо.

— Вы даже не представляете, как мне приятно провести вечер в кругу такой симпатичной семьи. Но, Ольга, простите за любопытство, что с вами произошло, почему вы в коляске?

— Роман вам об этом не рассказал?

— Нет, ни слова.

— Я парализована. Но это долгая история.

— Вы должны мне обязательно рассказать. Я ведь врач. Может быть, я смогу вам помочь.

— Мне никто не сможет помочь, — категорически отрезала Ольга. — А о врачах я вообще невысокого мнения, так и знайте.

Вместо того чтобы обидеться, Алексей Маевский рассмеялся так, будто услышал хорошую шутку.

— Я тоже, — ответил он. — Не дай Бог заболеть и попасть в лапы врачей, я и сам так думаю. Меня очень радует, что у вас такой трезвый взгляд на вещи. Большинство пациентов ожидают от врачей чуда. А ведь мы всего лишь обычные люди, которые просто немного больше разбираются в болезнях.

Ольгу поразил трезвый взгляд доктора на свою профессию.

— С моими ногами ничего не поделаешь, — заявила она безапелляционно.

— Возможно. Вам виднее. Но, как мужчине; мне очень жаль, что такие красивые ноги со временем потеряют форму.

— Это почему еще? — встрепенулась Ольга.

— Ну ведь, когда конечности долго находятся без движения, со временем мышцы отмирают. Ноги становятся тонкими как спички.

— Этого я не знала. В больнице мне ничего такого не говорили.

Маевский снисходительно улыбнулся:

— Врачи не больно торопятся сообщать пациентам неприятные вещи. И если бы я сразу не понял, что передо мной особенная женщина — храбрая и умная, — я бы тоже не решился так открыто говорить вам об этом. Но вам ведь ложь не нужна. Вам можно говорить правду.

Ольга была растеряна. Она взглянула на Романа, но тот сделал вид, что полностью поглощен трубкой, которую курил.

— Паралич был вызван ударом электрического тока. Розетка была без заземления. И что, вы действительно думаете, что ничего нельзя сделать?

Алексей Маевский пожал плечами:

— Если ваш лечащий врач говорит, что надежды нет…

— А вы бы не могли взяться за мое лечение? — Ольга наклонилась вперед. — Вам я доверяю.

Роман не поверил своим ушам. Как быстро удалось Маевскому повернуть ситуацию так, что Ольга сама попросила его о помощи!

— Что вам сказать… Обычно я предпочитаю не вмешиваться в дела коллег. Кроме того, лечение будет длительным. У меня есть опыт ведения больных с такого рода травмами. Совсем недавно у меня лечился пациент, у которого после удара электрическим током перестала сгибаться рука.

— И что?

— Сейчас все в норме. Но, может быть, вам все-таки лучше обратиться к врачу, который вас лечил с самого начала.

— Доктор Маевский, я хочу, чтобы вы меня лечили. Папа! Скажи же что-нибудь!

— Доктор, почему бы вам действительно не заняться лечением моей дочери? Деньги в данном случае не проблема, — вступил в разговор Валентин Петрович.

Маевский сопротивлялся недолго.

— Вообще-то сейчас я довольно загружен, — сказал он твердо. — Но поскольку лечение можно проводить и у вас на дому, то я согласен. Но, правда, только после работы, вечерами.

— Разумеется, мы можем под вас подстроиться.

Если бы Ольге напомнили, что еще час назад она ни за что не согласилась бы обратиться к врачу, она бы все стала отрицать. «Может быть, ноги уже стали тоньше? — в ужасе думала она. Ольга украдкой ощупала пальцами свои икры. — Неужели действительно похудели?»

Ольга и Маевский остались в гостиной одни. Роман зачем-то вышел из комнаты, а отец Ольги отправился к себе.

— Что вам рассказывал обо мне Роман? — спросила Ольга, как только муж закрыл за собой дверь. — Он на меня жаловался? Ругал? Вы должны знать, что он меня больше не любит. У него есть другая.

— Я в это не верю. Извините, что я вам так прямо это говорю, мы ведь едва с вами знакомы.

— Почему вы так в этом уверены? — удивленно спросила Ольга. В этот момент на ее лице был ровный, здоровый румянец, руки спокойно лежали на коленях. Ничего от ее обычной нервической игры, даже из голоса пропали резкие нотки.

Алексей Маевский смотрел на свою сигарету.

— На самом деле я не имею права этого говорить, — произнес он с великолепно наигранным смущением. — В конце концов, теперь я ваш врач и в этом смысле лицо как бы лишенное пола.

— Я не понимаю, куда вы клоните.

Было заметно, что Маевский как бы собирается с духом.

— Ни один мужчина не может бросить такую женщину, как вы, — произнес он наконец. — Вы все это просто выдумали, дорогая Ольга. Даже после такого короткого знакомства с вами я уже подметил у вас столько бесконечно притягательных черт, достойных любви… — Он прервался и покачал головой. — Простите мне мою откровенность, — продолжал он. — Я веду себя сегодня совершенно недопустимо. Хорошее же у вас, наверное, создалось обо мне впечатление.

— Вы ошибаетесь. — Ольга смотрела на него кокетливо. — Будь все врачи так внимательны, как вы, вскоре и больных бы стало намного меньше.

— Ничего подобного. Я просто стараюсь лечить моих пациентов, как и все остальные врачи. Я же сказал вам — мы не чудотворцы. Кажется, Роман возвращается. Мы всегда с ним ладили. Он отличный парень. Только вот с женщинами ему не везло. Но это вы и сами, наверное, знаете.

— Нет. Расскажите.

Ольга приготовилась слушать повествование доктора о прошлых поражениях мужа на любовном фронте. Но, к великому ее сожалению, именно в этот момент в комнату вошел Роман, и продолжать эту волнующую тему разговора стало невозможно.

Маевский глянул на настенные часы.

— Мне пора, надо заехать к другим пациентам, — сказал он, вставая. — На самом деле я и так уже слишком засиделся. Это ваша вина, Ольга Валентиновна. Вы были так милы, что время пробежало совсем незаметно. Вы действительно хотите, чтобы я завтра же начал лечение?

— Я вас об этом очень прошу.

— Хорошо, я сделаю все возможное, чтобы быть у вас вовремя.

Прощаясь, он на мгновение задержал ее руку в своей.

— Я очень рад предстоящему вечеру, — произнес он с улыбкой.

— Кажется, первая часть лечения удалась, — обратился он к Роману, провожавшему его к выходу. — Важно, чтобы между пациентом и врачом установилось безграничное доверие. Завтра я смогу приступить к основному лечению. Как правило, определенные сложности несет в себе заключительный этап, когда надо переключить чувства, которые могут возникнуть у пациентки во время лечения по отношению к врачу, на другой объект. Но думаю, что мы с этим справимся. Начало весьма многообещающее. Честно говоря, я несколько иначе представлял себе вашу жену по вашим описаниям.

— Вы не видели ее, когда она закатывает мне сцены, — горько возразил Роман.

— Ладно, до завтра. Вам не надо за мной заезжать. Я сам приеду к назначенному времени.

— А что вы думаете о ее параличе?

— Я полагаю, что он имеет истерическую природу. Такое порой случается. Думаю, мы с этим справимся. Всего доброго и до завтра.

Роман вернулся в гостиную в задумчивом настроении.

— Почему ты мне никогда не рассказывал о своем друге? — спросила его Ольга с упреком, но без обычного раздражения в голосе, к которому Роман уже давно привык.

— Мы как-то потеряли друг друга из виду. Очень симпатичный человек.

— Врач от природы.

Роман только покачал головой. Как легко она очаровывалась… Это тоже было каким-то болезненным проявлением. Разумный человек вовсе не ждет от врача чудес. Ведь об этом так ясно сказал сегодня сам Маевский. Но Ольга, похоже, увидела в нем своего спасителя.

Будущий свояк очень понравился Косте Мельникову. Молодые люди с первого мгновения нашли общий язык. И не только потому, что были коллегами по профессии. Оба они любили жизнь и были по природе своей людьми открытыми и веселыми.

Света изо всех сил старалась демонстрировать счастливый вид, которого все от нее ожидали. Катя, во всяком случае, поздравила их от всего сердца.

— Симпатичный парень этот твой Илья, — сказала она Свете. — Тебе с ним будет хорошо.

Они встречались почти каждый день, ведь Светлана пока еще даже не пыталась искать работу. Косте нужна была помощница в магазине.

Кроме того, он вскоре собирался жениться, и Света должна была заменять его, когда молодые отправятся в свадебное путешествие. Уж в этом-то Света никак не могла отказать своему любимому брату.

Катя была на седьмом небе от счастья. Светлана почти завидовала ей, особенно когда видела, как хорошо ладят ее брат и сестра Романа.

Людмила Викторовна должна была вернуться из санатория как раз к свадьбе дочери. Костя несколько раз навещал ее и был от нее в полном восторге. «Когда мы сможем позволить себе квартиру побольше, возьмем ее к себе жить? — предложил он как-то Кате и добавил: — Она полный антипод пресловутой злобной тещи. Я против того, чтобы она жила одна».

За такие слова он, разумеется, получил в награду от Кати нежный поцелуй.

Когда Светлана по вечерам выходила из дома, чтобы глотнуть свежего воздуха, она всегда останавливалась у выхода и тревожно осматривалась по сторонам, прежде чем двинуться дальше. Она панически боялась, что возле дома ее поджидает Роман.

Но он не появлялся. Она могла успокоиться, он даже не пытался нарушить ее с таким трудом обретенный душевный покой. Светлана была этому даже рада, но вместе с тем — опечалена. Помирился ли он со своей женой? Может быть, он вообще больше не думает о ней? От таких мыслей на глаза наворачивались слезы. Она от всей души желала Роману, чтобы у него все наладилось. Но забыть его ей не удавалось. Она постоянно вела с ним мысленный диалог, а особенно тяжко бывало по вечерам, когда она ложилась спать.

Казалось, что у тишины, окружавшей ее, тысячи языков. «Я люблю тебя, милая моя…» Как часто ей казалось, что она слышит в темноте эти бесконечно нежные слова. Но его здесь не было. Здесь не было никого, одни воспоминания.

Доктор Маевский изо дня в день посещал свою пациентку. Уже давно он перестал быть для нее просто врачом, а стал другом дома. Да и Валентину Петровичу только счета напоминали о том, что Маевский у них работает, а не просто навещает как друг дома.

Роман теперь снова вполне охотно возвращался домой после работы. Ольга менялась на глазах, становилась спокойной, иногда даже веселой. Теперь, когда он, бывало, запаздывал, она больше не встречала его обычными упреками.

— Упреки?! — Маевский в ужасе всплеснул руками, когда однажды услышал от Ольги, как она обращается в такой ситуации с мужем. — Но это же никуда не годится!

— Но я ведь знаю, что когда он опаздывает, это значит, что он с другой женщиной!

— А если и так? Неужели вы думаете, что ваши упреки удержат его дома?

— Но что же мне делать?

— Быть приветливой. Еще больше, чем прежде. Хотя я вообще не могу себе представить, что мужчина может изменять такой женщине, как вы.

— Но ведь это было.

Взгляд Ольги был прикован к лицу Маевского. Доктор был умен, он мог ей все объяснить, он помогал ей разобраться в том, чего она раньше не понимала. Ольга просто узнавала себя заново. И многое из того, что она в себе открывала, совсем не давало ей повода для радости.

Она стала стыдиться своего характера. Теперь она знала, что она собственница, что она стремилась полностью подчинить себе людей.

— Это нормально, если иметь в виду обстановку, в которой вы росли, — говорил ей Маевский. — Ваше детство не было безоблачным, ведь отец растил вас один, без матери. Но ваш муж — это не нянька и не домработница. Им вы не имеете права командовать. Он выбрал вас в жены, потому что любит вас.

— Меня не за что любить!

Ольга сама ужаснулась, когда у нее вырвалось это признание. Доктор Маевский был первым человеком, который услышал подобное из ее уст. Раньше она скорее бы откусила себе язык, чем призналась в чем-то подобном.

Но доктора Маевского это признание нисколько не ужаснуло. Он только покачал, улыбаясь, головой:

— Вы ошибаетесь. У вас есть слабости, и вы делали ошибки, как и все мы. Но у вас есть и масса качеств, достойных настоящей любви. Вы только не должны держаться за свои ошибки.

— Но иногда у меня бывает желание сделать Роману больно. Потому что я все время думаю, что его удерживают только мои деньги.

— Я знаю Романа. Ваши деньги не играли для него никакой роли. Но когда вы стали ему не доверять, то, естественно…

— Вы хотите обвинить меня в том, что наш брак разладился? И вы тоже?

Ольга была глубоко потрясена.

— Да, главная вина — ваша.

— Пожалуйста, уходите. Вы такой же плохой человек, как и все остальные. Никто меня не любит. Я больше не хочу вас видеть.

Доктор Маевский поднялся с места.

— Что ж, очень жаль. Я с удовольствием приходил к вам. Не как врач. Мне доставляло радость разговаривать с вами. Потому что я думал, что вы относитесь к тем редким людям, которые не боятся правды.

Он повернулся и пошел. Когда он взялся за ручку двери, Ольга позвала его обратно. Лицо ее было в слезах.

— Останьтесь, — взмолилась она, всхлипывая. — Вы мне нужны. Вы внимательны и терпеливы со мной. Я надеялась, что нравлюсь вам, хотя вы так много обо мне знаете.

Маевский взял ее дрожащую руку и крепко сжал в теплых ладонях.

— Может быть, именно поэтому вы мне и нравитесь…

Ольга приникла головой к его рукам. «Почему Роман никогда так не говорил со мной? — думала она. — Ведь я хотела быть ему хорошей женой. Почему же все так получилось?»

— Сейчас я должен вас оставить. До завтра, Ольга. Я ведь могу снова прийти?

— Да, пожалуйста. — Губы Ольги дрожали, как у ребенка, который вот-вот расплачется.

— Сегодня вечером меня не жди, — объявил Роман жене во время обеда. Ольга вопросительно подняла брови, но оставалась непривычно спокойной. — Сегодня моя мама возвращается из санатория. Я хочу ее навестить. Надеюсь, ты ничего не имеешь против? — спросил он со ставшей уже обычной для него горькой иронией.

Ольга склонила голову над тарелкой.

— Она, наверное, очень плохо обо мне думает? — осторожно спросила она, разрезая остатки отбивной.

Роман недоверчиво посмотрел на жену:

— С каких это пор тебя стало интересовать, как к тебе относятся такие маленькие люди, как моя мать или сестра?

— Я только подумала… Может, ты возьмешь меня с собой?

— Что? — Роман закачал головой. — Что ты опять себе вообразила? — спросил он подозрительно. — Опять думаешь, что я хочу встретиться с этой девушкой? Можешь быть спокойна, я больше ни разу с ней не виделся. Да ты же должна это знать от своего детектива!

— Никакого детектива больше нет. Я тебе верю.

— Сердечно благодарю, — ответил Роман раздраженно. Эта реакция вошла у него в привычку и вовсе ему не нравилась, но он ничего не мог с собой поделать.

— Не хочешь меня брать с собой — ну и не надо. Я прекрасно понимаю, что твоя мать может не хотеть меня видеть, и не имею права на это обижаться.

— Вот именно. У тебя было предостаточно времени, чтобы познакомиться с ней поближе.

— Я знаю.

Ольга продолжала есть, но еда казалась ей безвкусной. Каждый раз, когда она делала попытку исправить свои прошлые ошибки и наверстать упущенное, она наталкивалась на сопротивление Романа. Она понимала, что не должна на него за это сердиться, но все же ей было больно, что он не готов пойти ей навстречу…

— Роман не захотел взять меня к своей матери, — с печалью сообщила Ольга вечером доктору Маевскому. — Не могли бы вы с ним поговорить? Может быть, его мать меня все-таки простит? Я и сама теперь не понимаю, почему я с ней так обошлась, оттолкнула ее от нас. Почему все так?

— А вы сами не знаете?

Маевский спокойно ждал ответа. Как врач, он знал, что его пациентка сама должна докопаться до причин своего поведения. Иначе она не сможет его изменить.

— Может быть, дело в том, что я ревновала Романа к матери? — смущенно проговорила наконец молодая женщина. — Я ни с кем не хотела его делить. Мы были так счастливы вначале. Вы просто не поверите.

— И когда же это изменилось?

Ольга задумчиво пожала плечами:

— Я не знаю. Это происходило постепенно. Роман начал отдаляться от меня. Каждый вечер он просиживал в кабинете со своими бумагами. Наверное, у него было ужасно много работы и совсем не было времени для меня.

Врач кивнул. Примерно так он себе это и представлял. Ольга стала ревновать Романа даже к его работе и своими капризами и плохим настроением постепенно превратила его жизнь в ад. И все это вместо того, чтобы понять, что работа требовала от него огромных усилий и времени. Она была не готова стать своему мужу подругой и предпочла вести себя как избалованный ребенок, который требует исполнения каждого его желания, каким бы сумасбродным оно ни было.

— А потом я стала чувствовать, что он любит меня не так, как я раньше думала, — продолжала она тихо. — У него вечно не хватало времени для меня.

— Вы в этом уверены?

Ольга нахмурилась:

— Знаете, вы все время задаете ужасные вопросы.

На мгновение ее лицо стало несчастным.

— Когда я с вами говорю, мне все время кажется, что я маленькая девочка.

— Нет, вы лишь видите себя такой, какая вы есть. Вы хотите быть совершенной. Любой человек хочет этого. Но это практически никому не удается. Поэтому вы все время недовольны собой, ведь свои собственные ошибки человек, не осознавая этого, прощает себе тяжелее всего.

— Вы правы. И вообще, вы такой умный. От вас невозможно ничего скрыть. Я даже спрашиваю себя иногда, действительно ли я любила Романа. Это ужасно, что я теперь стала в этом сомневаться.

— Почему ужасно? Вы были молоды, а когда ты молод, то часто принимаешь за любовь желание ласки и близости. Но у Романа тонкая натура. Вы можете быть счастливы с ним.

Ольга смотрела перед собой.

— Теперь уже слишком поздно, — произнесла она подавленно. — Слишком многое теперь стоит между нами. Я не думаю, что мы когда-нибудь сможем снова зажить так, как прежде. Я часто причиняла ему боль. Когда я сейчас думаю об этом, я действительно не понимаю, почему я так себя вела. Ведь он мне так нравился, и тем не менее я устраивала ему сцены по любому поводу. Если бы я была тогда поумнее…

— Никогда не поздно поумнеть, — ответил ей Маевский серьезно. — Но, к сожалению, мне уже пора. Мое время истекло.

— Вы приходите ко мне только потому, что вам за это платит мой отец.

Понимаете ли вы, что это причиняет мне боль?

— Но вы моя пациентка.

Алексей Маевский мог быть резким, когда считал, что это необходимо для пользы дела.

— Чего вы от меня ждете?

— Вы правы. Я не имею права ждать большего.

— Я бы охотно пришел сюда и не как ваш врач, — признался Маевский. — Может, как-нибудь в воскресенье, когда вам и Роману будет удобно. По-моему, было бы прекрасно отправиться всем вместе куда-нибудь на природу.

— Вы и вправду хотите?

— Вы же сами знаете, Ольга.

Выражение лица Маевского внезапно стало замкнутым.

— Завтра вечером я не приду, у меня неотложное дело. Но не забудьте, что днем придет массажистка. Вы должны быть храброй.

— Все не так плохо. Если бы я только снова смогла ходить…

— Вы этого добьетесь. Это я вам обещаю. Вы только должны проявить волю. Ведь в конечном счете вы вряд ли хотите стать для Романа обузой. А парализованная жена — это тяжелое бремя.

Ольга сильно покраснела. Он называл вещи своими именами. Это ранило. Ее лицо исказилось от наворачивающихся слез, но она все же сдержалась. Доктор Маевский вряд ли бы одобрил, если бы она сейчас разрыдалась.

— Ну как, вы довольны моей дочерью? — спросил Маевского поджидавший его в прихожей Валентин Петрович.

— Да, — ответил Маевский, надевая пальто. — Я очень ею доволен.

Что-то в его словах было не так, и Валентин Петрович спрашивал себя, чего же этот доктор недоговаривает. Он чувствовал, что Ольга была для Маевского чем-то большим, чем просто пациенткой.

— Ольга безгранично вам доверяет, и вы не должны пробуждать в ней ложные надежды, доктор. Если вы разочаруете мою дочь…

— Это тоже одна из моих задач — дать вашей дочери ясно понять, что причина многих ее разочарований кроется в ней самой, а не в других людях. Я считаю, что она начинает это постепенно понимать.

— Ольга прекрасный человек, и я запрещаю вам предъявлять претензии к ее характеру!

Маевский улыбнулся.

Этим вечером Роман отправился к матери. Уже на лестничной клетке он услышал веселые голоса, которые стали еще громче, когда он открыл своим ключом дверь квартиры. В доме царило большое веселье. Громче всех хохотала Катя. Он на минуту задержался в прихожей, снимая пальто. Затем развернул купленные матери цветы, коротко постучал в дверь и сразу вошел.

Его мать сидела на софе, а справа и слева от нее — Катя и Светлана.

Роман оторопел. Он даже забыл, что должен поздороваться.

К реальности его вернул Костя, который вскочил со своего места и радостно похлопал его по плечу:

— Замечательно, что ты к нам заехал. Ты не находишь, что у твоей мамы весьма свежий вид?

Роман поцеловал Людмилу Викторовну в щеку, поздоровался по очереди сначала со своей сестрой, потом с Костей и под конец — со Светланой. Роман только коротко пожал ей руку. Ее пальцы были холодны как лед.

— Ты выглядишь на десять лет моложе, — обратился он к матери, — и совершенно здоровой.

— Врач тоже остался мною очень доволен. Но зачем ты тратишь на меня такие деньги, мальчик мой? — сказала она, когда Роман протянул ей цветы. Но сияющее лицо говорило ему, что она рада его вниманию.

— Ты уже знаешь последние новости? — спросила Катя, сияя. — Светлана выходит замуж. За своего бывшего сокурсника из Политехнического института. У них пока нет квартиры, а так они бы сразу поженились.

Роман почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он побледнел, и ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он смог выдавить из себя поздравления Светлане.

— Спасибо, — ответила она тихо. — А я уже собиралась идти. У меня еще очень много дел.

— Ну уж нет, — попыталась было вмешаться Людмила Викторовна, но Катя уже поднялась, чтобы проводить Светлану.

Ей было от всего сердца жаль девушку. Но она считала, что Светлана поступает совершенно правильно, что уходит. На ее месте она поступила бы точно так же.

Ольге было непривычно думать, что сегодня она не увидит Маевского. Этот человек стал ей необычайно близок. Ее мучило какое-то странное беспокойство, и она не находила себе места. Около полудня она решила, что надо позвонить Маевскому, хотя подходящего предлога пока не находила. На письменном столе Романа лежала записная книжка, и она понадеялась, что найдет в ней телефон доктора. Ольга задумчиво листала книжку, как вдруг на пол из нее выпала какая-то карточка. Ольга подняла ее и хотела было вложить ее обратно в книжку. Вдруг ее сердце будто остановилось. На карточке было написано: «Доктор А. Маевский, психиатр».

В голове закрутились лихорадочные мысли. Друзьям не раздают визитки. Значит, Роман привел в дом Маевского только для того, чтобы он ее лечил! И не ее паралич, а ее психику! Он считал ее душевнобольной?!

А Маевский лишь подыгрывал Роману. Он выдал себя за его друга, а на самом деле она интересовала его только как пациентка.

У нее потемнело в глазах. Не помня себя она вернулась в гостиную, где возле камина сидел отец.

— Что стряслось? — испуганно спросил он. — Ты себя плохо чувствуешь?

Ольга была бледна и казалась совершенно потерянной, ее била дрожь.

Впервые в своей жизни она так безгранично доверилась мужчине. Даже с Романом она не была так откровенна, как с Маевским. А он просто злоупотребил ее доверчивостью! Как они оба должны радоваться за ее спиной, что им удался этот трюк! И разве она не была готова действительно отпустить Романа? Да, она больше не собиралась удерживать его рядом с собой, раз он сам этого не хотел. Она внутренне освободилась. Но их обман…

— Что с тобой, Оленька? — вскочив с кресла и подбежав к дочери, встревоженно спрашивал Валентин Петрович.

— Ничего. Я хочу в постель.

В этот момент она просто не могла никого видеть. Каким озабоченным выглядел ее отец! Но ведь и он знал, кем был этот практикующий врач в действительности.

— Пусть меня кто-нибудь отнесет наверх, — бросила она грубо отцу. — Я хочу, чтобы сегодня меня больше никто не беспокоил. Понятно? Никто!

— Да что такое произошло? — спросил ее отец в отчаянии. — Доверься мне, детка. Кто тебя обидел?

Это ему она должна была довериться? Она резко рассмеялась ему в лицо. Он тоже обманул ее. Никто ее не любит. Им даже пришлось обратиться за помощью к психиатру, так она была им невыносима.

Лежа в своей постели, она плакала так, как никогда прежде в своей жизни. Она просто не могла остановиться. Обедать она отказалась и с такой яростью прогнала из комнаты домработницу, что та была просто напрочь сбита с толку.

— Ты должна что-нибудь поесть, — уговаривал ее отец. — Ты ведь хочешь поправиться. Доктор Маевский очень доволен тем, как идет твое выздоровление.

— Я больше не хочу его видеть! Когда он придет, пожалуйста, отдай ему весь гонорар и выброси его за дверь! Пусть он лечит своих сумасшедших. Мне он не нужен.

— Что… Что ты имеешь в виду? — спросил ее отец удивленно.

— Не прикидывайся! Я знаю, что он врач для психов! А я не сумасшедшая. Я просто несчастна. Зачем я вообще существую на этом свете? Никто меня в грош не ставит. Вы потешаетесь надо мной за моей спиной. О, как я вас всех ненавижу!

Когда ее ошеломленный отец захотел погладить ее по волосам, она грубо отбросила его руку.

— Не прикасайся ко мне! — крикнула она. — Я хочу быть сегодня одна. И не смотри на меня так, будто я потеряла рассудок. Завтра я встану и снова буду твоей милой дочерью и милой женушкой. Но сегодня я вас не хочу видеть.

— О Господи, — простонал отец, выходя из ее комнаты чуть пошатываясь и хватаясь за сердце. Он сразу же позвонил Роману.

— Я сейчас же поеду к Маевскому, — пообещал Роман и, бросив в офисе все дела, сразу же отправился к доктору.

Маевский сидел в кабинете и читал газету. Он в удивлении уставился на Романа, когда тот ворвался к нему в кабинет.

— Что за пожар? — спросил он приветливо.

— Ольга знает, что вы психиатр. Она как-то обо всем узнала.

— И теперь разыгрывает оскорбленное достоинство, — спокойно добавил доктор. — Этого следовало ожидать. Она успокоится.

— А если нет? Если она снова станет такой, как прежде?

Доктор Маевский спокойно закрыл газету и положил ее на письменный стол.

— Этого она уже не сможет сделать, — сказал он. — Теперь она сама знает, как по-детски, инфантильно вела себя раньше. Ваша жена сейчас в полном порядке. А явления паралича тоже пройдут, если продолжить массаж.

— Я просто боюсь ехать домой. Вы не могли бы поехать вместе со мной?

Маевский подошел к окну.

— Я ей больше не нужен, — сказал он каким-то странным тоном. — Причем уже давно. И если, несмотря на это, все-таки приходил к ней… — при этих словах он повернулся к Роману и смерил его взглядом, — то только потому, что время, проведенное с вашей женой, доставляло мне радость. Вы не имеете никакого представления о том, какой она замечательный человек. Вы просто влюбились в симпатичное личико, в хорошую фигурку, вот и все. Ее можно пожалеть. Ей был нужен другой человек, тот, кто ее понимает. И любит ее такой, какая она есть.

Роман не верил своим ушам. В конце концов, он знал Ольгу гораздо дольше, чем этот врач.

— И не ухмыляйтесь! — возвысил голос Маевский. — Вина за разрушение вашего брака лежит и на вас. Конечно, удобнее свалить все на женщину. Попытайтесь хотя бы теперь исправить то, что вы с ней сотворили. Ваша жена нуждается в вас.

— Нет, — помолчав, возразил Роман. — Теперь я понимаю, что Ольге нужны вы. А знаете, вы ведь любите мою жену.

— Вздор! — сердито вскричал доктор.

— Нет, это не вздор. Вам действительно удалось ее изменить. Я уже думал, что Ольга может только отпугивать нормальных людей.

— Это потому, что вы разучились видеть в ней человека. Поезжайте к ней немедленно и будьте с ней терпеливы. Попытайтесь хотя бы раз в жизни посмотреть на все глазами своей жены. Дайте ей понять, что вы привели меня, чтобы ей помочь, а не для того, чтобы от нее отделаться. Что вы помните, как когда-то любили друг друга, и хотите вернуть это время. Вот что вы должны ей сказать.

— И вы можете мне такое советовать? Мое почтение, доктор, но я не могу лгать. Во всяком случае — не умею. Все изменилось. Она сразу поймет, что я вру, и тогда все станет еще хуже. Есть только один выход: вы сами должны поговорить с Ольгой.

Как только Светлана вернулась домой после мимолетной встречи с Романом, в дверь их квартиры позвонили. «Кто бы это мог быть?» — удивилась она. Она чувствовала себя совершенно опустошенной и собиралась сразу отправиться в постель.

В дверях стоял Илья. Он тут же обнял ее и поцеловал.

— Я нашел квартиру.

Он покружил ее, не выпуская из объятий.

— Трехкомнатная, санузел раздельный, большая кухня. И не очень дорого. Ты должна немедленно на нее посмотреть. Это то, что нам нужно!

— Так поздно? — Светлана покачала головой. — Это может потерпеть и до завтра.

Илья спустился с облаков на землю.

— Тебя что, так мало интересует наша квартира?

Он отступил на шаг назад, чтобы получше рассмотреть Светлану.

— Что такое с тобой стряслось? Тебя явно что-то привело в дурное расположение духа.

— Я просто устала.

— Что-то не верится. Здесь что-то другое. Ну, давай, накинь пальто, и поедем.

Светлана устало опустилась в кресло.

— Илья, я должна с тобой поговорить, — сказала она. — Я уже давно собиралась.

— Начало звучит не слишком многообещающим.

Илье стало не по себе, и он не скрывал этого. Он чувствовал, что на него надвигается что-то неприятное.

— Я думаю, что не смогу выйти за тебя замуж, — сказала Светлана. Вообще-то она хотела сказать ему это как-то по-другому. И вдруг вся эта безжалостная правда разом вырвалась у нее из уст.

— Но почему? — спросил он растерянно. Он был потрясен.

Света сидела, скрестив руки на коленях.

— Только не думай, что мне просто отказаться от тебя, Илья.

— Так и не делай этого! Или тебя кто-то вынуждает? Может быть, Костя? У него на тебя какие-то особые планы? Но он не имеет на это никакого права.

— Просто я люблю тебя не так, как ты этого заслуживаешь, — сказала Светлана очень тихо. — Тебе нужна женщина, которая… тебя по-настоящему будет любить. Для которой ты будешь всем.

Илья тяжело вздохнул. Такого сюрприза он совсем не ожидал.

— Это все какие-то романтические штучки, — вымолвил он наконец. — Мы с тобой разумные люди. Мы оба знаем, чего нам ждать друг от друга. Мы понимаем друг друга. Я просто не могу взять в толк, почему бы нам не пожениться. Любовь… такая, не такая… я не знаю, что ты подразумеваешь под этим.

Он с таким неподдельным отчаянием смотрел на нее, что Светлане стало жаль его до боли.

— Есть ли какая-то разумная причина, из-за который ты не хочешь больше быть со мной? — спросил Илья. — Мне кажется, что все-таки что-то случилось. Еще вчера мы были вместе. Все шло наилучшим образом, и вдруг…

— Ничего не случилось. Я просто пришла к убеждению, что не могу стать твоей женой. Вот и все.

— Я докажу тебе обратное.

С отчаянной решимостью Илья порывисто прижал ее к себе и поцеловал. Он хотел заставить ее почувствовать, что они все еще принадлежат друг другу.

Но ее губы не отвечали на его поцелуи, хотя она и не сопротивлялась. Может быть, именно это и отрезвило Илью.

— Я люблю другого, — призналась Светлана, когда он ее отпустил.

Илью будто оглушили.

— И что? Ты выйдешь за него?

— Нет. Он женат. И не может развестись. Я надеялась, что смогу справиться с этим чувством. — Светлана пожала плечами. — Но я заблуждалась. Я просто не могу его забыть. И я не могу выйти за тебя, пока продолжаю думать о другом.

Илья прислонился к стене. Он начинал понимать, что самые его прекрасные мечты разбиты.

— А что же я? — спросил он. — Обо мне ты вообще не думала?

— Думала, и очень много. Ты мне нравишься, Илья. Я бы все для тебя сделала. Но пойти за тебя я не могу.

— А все остальное мне и не нужно. Да, детка, кажется, мне придется сказать тебе — до свидания. То есть прощай. Едва ли мы станем видеться. Жаль, что такая прекрасная квартира достанется кому-то другому. Она бы совершенно точно тебе понравилась. Ты не хочешь хотя бы посмотреть на нее?

Слабая улыбка тронула губы Светланы. Как это было похоже на него — не показывать виду, как ему больно! Как за соломинку, он хватался за самую призрачную надежду. Как будто прекрасная квартира могла изменить ее решение.

Илья крепко сжал ее руку, потом отпустил и вышел из комнаты.

— Если ты все же передумаешь, ты знаешь мой номер телефона, — прокричал он из прихожей. Входная дверь громко захлопнулась.

Она пошла на кухню и приготовила себе крепкий кофе. «Почему я не могу спуститься на землю и довольствоваться тем, что предлагает мне сама жизнь? Ни один человек не может получить всего, что он хочет…» Когда Костя вернулся домой, из ее комнаты не доносилось ни звука. «Она уже спит, — довольно заметил он про себя. — Наверное, встреча с Ворониным только смутила ее, и ничего более».

Он не подозревал, что подушка его сестры была мокрой от слез.

Роман боялся ехать домой, но ничего другого ему не оставалось.

Его уже поджидал Валентин Петрович.

— Где ты столько времени пропадал? — встретил он Романа сердито. — Ты должен немедленно подняться к Ольге. Она безутешна. Я боюсь, что она что-нибудь с собой сделает. Почему ты сразу не привез с собой доктора? Он должен ей помочь.

— Он больше не придёт. Считает, что Ольга здорова.

Но Роман напрасно стучался в дверь, Ольга закрылась на ключ.

— Я никого не хочу видеть! — прокричала она из комнаты. — Оставьте меня в покое! Все!

— Я должен с тобой поговорить. Я хочу тебе все объяснить. Выслушай меня, Оля!

Его слова остались без ответа.

На следующий день, несмотря на дела на фабрике, Роман остался дома.

Отец Ольги весь день просидел в кресле с поникшим видом. Если он и обращался к Роману, то это были сплошные упреки. Он обвинял Романа в том, что тот обманом привел в дом психиатра. Роман даже не пытался защититься.

Совершенно неожиданно для всех Ольга появилась к ужину. Она вошла в комнату, опираясь на палку, причем казалось, что она ей даже не нужна.

Валентин Петрович вскочил с места.

— Оленька, как хорошо, что ты пришла. Как твои дела? Ты встала! Дайка на тебя посмотреть, — радостно зачастил он.

— Со мной все в порядке, — произнесла молодая женщина без улыбки.

Она села, аккуратно прислонив палку к креслу.

— Я хочу есть, — добавила она. — Ужин скоро?

— Я должен тебе объяснить, — взволнованно заговорил Роман, — почему я привел в дом доктора Маевского. Мне кажется, что ты все совсем неверно поняла. Я хотел тебе помочь. И я понял за это время, — сказал он, помедлив, — что все еще очень хорошо к тебе отношусь и… очень хочу, чтобы все стало снова как прежде.

— Это он тебе посоветовал рассказать эту историю? — сказала она. — Да, он умен! Я благодарна ему за очень многое. Он сделал из меня другого человека. Но ты… ты больше меня не любишь!

— Поверь мне…

— Не старайся меня обмануть. Женщина чувствует такие вещи. Зачем же лицемерить? Для меня это просто оскорбительно.

Роман не мог прийти в себя от удивления. И эта спокойная и достойная женщина — та самая капризная и избалованная Ольга?! Может быть, пережитый шок заставил ее открыть глаза на правду? А может быть, дело и в новой любви?

— Роман, я хочу развестись. По-дружески, без злобы. По крайней мере с моей стороны. Я прошу у тебя прощения за все, что сделала тебе. Тебе часто было непросто со мной. Я это знаю. Но и мне с тобой тоже, Роман. Не пугайся, я не собираюсь тебя ни в чем упрекать. Я просто хотела сказать это тебе, чтобы ты знал, как все получилось. Ты совсем забыл меня из-за своей работы.

— Нет. Конечно, мне пришлось очень много работать…

— Но любая женщина ждет большего. Скажем так, она мечтает о большем. Взрослая женщина приспосабливается к ситуации, понимает, что жизнь устроена не так, как в ее мечтах. У меня это плохо получалось… Я думаю, отец согласится, чтобы ты и дальше руководил производством. В конце концов, он сам прекрасно понимает, чем тебе обязан.

Валентин Петрович не мог вымолвить ни слова. Необычное спокойствие его дочери просто лишило его дара речи. Такой он ее вообще никогда не видел. Теперь от нее исходила настоящая сила. Роман задумчиво смотрел перед собой.

— Может быть, все-таки попробуем остаться вместе? — спросил он в сомнении.

— Нет, — твердо возразила Ольга с грустной улыбкой. — Слишком поздно. Мы останемся друзьями. Я, во всяком случае, на это надеюсь.

— Оленька, зачем торопиться? — Валентин Петрович наконец снова обрел дар речи. — Теперь ведь все снова в порядке. Я просто не понимаю, почему ты вдруг решила разводиться.

Но Ольга настаивала на своем.

— Я приняла твердое решение. Не пытайся меня переубедить. Я все очень хорошо обдумала. Роман, если ты вдруг как-нибудь встретишь Маевского, передай ему от меня, что я за все его благодарю. Он очень хороший врач. Он добьется успеха. Таких женщин, как я, много. Я буду его рекомендовать другим. Он действительно так загружен, как говорил?

— Нет. Его дела пока идут неважно. Большинство людей относятся к психиатрам с предубеждением. Мало кто по своей воле обращается к ним за помощью.

— Если бы они знали, как сильно может помочь человеку хороший врач, — тихо проговорила Ольга. — Душа, как и тело, точно так же может быть больной. Папа, а его лечение стоило дорого?

— Нет. Обычный для таких услуг гонорар. Уже два месяца, как я не получал от него счетов. Наверное, он забыл.

Роман знал, в чем тут было дело, но не стал об этом говорить. Он не хотел вмешиваться в дела, которые его на самом деле, кажется, уже не касались.

— Вы опять можете ходить! — воскликнула удивленно горничная, которая принесла в гостиную ужин. — Это же просто настоящее чудо!

Ольга улыбнулась. Утром она поняла, что ее паралич внезапно прошел. Она чувствовала только слабость в ногах.

Около шести вечера она начала поглядывать на часы, время от времени прислушиваясь к чему-то.

Она ждала Маевского. Но он не приходил. Ближе к семи она, казалось, уже смирилась с этим.

— Я бы хотела начать работать, — обратилась Ольга к отцу. — Я еще молода и вполне могу научиться чему-нибудь полезному. Что ты об этом думаешь?

— Зачем тебе это? У тебя ведь есть все необходимое, денег у нас достаточно.

— Я хочу что-то делать, иметь в жизни цель. Хочу помогать другим людям.

Она спокойно смотрела перед собой.

У Романа разболелась голова. Он больше не мог оставаться в комнате.

— Я пойду немного прогуляюсь, — сказал он Ольге и тестю. — Через часок вернусь.

Он вышел из дома и тут же испуганно отпрянул: чья-то тень, внезапно отделившись от кустарника, двинулась прямо в его сторону.

— Это я. Как она все восприняла? — Маевский схватил его за плечо. — Я ей нужен?

Роман посмотрел в лицо молодого врача. Он медлил с ответом, хотя явно ощущал напряжение, с каким его ждал Маевский.

— Да, — ответил он наконец. И он хорошо обдумал свой ответ. — Вы нужны Ольге. Идите к ней. Она в гостиной.

Впервые за все это время Роман видел, как этот уверенный в себе человек чувствовал себя совершенно растерянным.

— Вам лучше пойти одному, — добавил он.

Дверь была открыта. Маевский осторожно закрыл ее за собой. Перед гостиной он на мгновение остановился и прислушался. В комнате было тихо. Его сердце застучало сильнее. Он сделал над собой усилие, коротко постучал и вошел в комнату. Ольга была в гостиной одна. Она смотрела прямо на него, и он заметил, что она покраснела.

— Как мило, что вы все-таки пришли, доктор. — Она держалась приветливо, но немного скованно. — Садитесь. Хотите выпить? Может быть, коньяк? Маша принесет вам что-нибудь закусить.

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, очень хорошо. Я снова в полном порядке. И все это благодаря вашей помощи.

— Очень рад, я беспокоился о вас.

— Вы не должны чувствовать себя виноватым из-за меня, — продолжала Ольга. — Наверное, со мной нельзя было обойтись по-другому, главное — вы выполнили свою работу. — Она улыбнулась и покачала головой. — Почему вы стоите? Вы же не хотите сразу уйти?

— Вообще-то собираюсь. Я только зашел, чтобы поглядеть, как вы.

Ольга смотрела на пламя в камине. Теперь у Маевского не было причин для ежевечерних визитов.

Она крепко сжала губы, не подозревая, что выражение ее лица стало замкнутым и отстраненным.

— Между вами и мужем все теперь в порядке?

— О да. Мы собираемся разводиться.

— И тогда… тогда вы будете свободны, — проговорил Маевский в волнении. — Теперь мне больше не надо приходить сюда каждый вечер… А как ваши ноги? — спросил он, как будто цеплялся за соломинку.

— Сегодня я впервые сама встала. И это тоже ваша заслуга.

Ольга пристально смотрела на Маевского, ему показалось, что она от него чего-то ждет.

— Помните, — начал он смущенно, — вы как-то сказали, что хотели бы как-нибудь в воскресенье поехать со мной на природу. Но теперь это уже не так?…

— Почему вы так решили?

Его лицо просветлело.

— Значит, вы по-прежнему согласны? … А как насчет ближайшего воскресенья?

— Хорошо.

Маевский посмотрел на нее и увидел, что ее глаза сияют.

— Неужели вы… чувствуете то же, что и я? — спросил он взволнованно.

— А что вам подсказывает ваша профессиональная интуиция? — весело улыбаясь, спросила Ольга.

И когда Маевский поднес ее руку к своим губам, румянец на ее щеках запылал еще ярче.

— Разводитесь поскорее, — проговорил он тихо. — Ведь Роман не станет затягивать развод?

— Зачем? Мы обо всем договорились. А почему это вам так важно?

— Потому что я хочу вас кое о чем спросить. Но могу сделать это, только когда вы будете свободны.

— Но я хочу знать сейчас, не терзайте меня. Скажите мне по секрету, что вы хотите спросить. Пожалуйста…

Алексей Маевский с нежностью посмотрел на Ольгу. Затем быстро наклонился и легко поднял ее на руки.

— Ты хочешь стать моей женой? — спросил он и, прежде чем она успела кивнуть, поцеловал ее.

— Это тоже входит в твой план лечения? — сияя, спросила Ольга, когда он оторвался от ее губ.

— О врачах, дорогая, ты можешь надолго забыть, — нежно сжимая ее в объятиях, ответил счастливый Маевский.

Роман ушел от дома намного дальше, чем собирался. Голова все еще болела. Найдет ли Маевский правильные слова? Вот что занимало его сейчас.

Он и сам не заметил, как оказался возле дома Мельниковых. Светлана собирается замуж за другого. Что ж, это разумное решение с ее стороны…

— У меня болит голова, — сказала Светлана именно в этот момент своему брату. — Пойду подышу свежим воздухом.

Выйдя на улицу, она подняла воротник пальто. Сегодня она не оглядывалась по сторонам. Она знала, что Роман больше никогда не станет поджидать ее возле дома.

Когда он внезапно появился на ее пути, она чуть было не прошла мимо.

— Я надеялся, что ты выйдешь, — заговорил Роман. — Я должен был еще раз тебя увидеть. Как ты?

— Спасибо, хорошо.

Но она не была похожа на счастливого человека.

— А ты?

— Тоже. Ты… этот мужчина… какой он?

— Ты имеешь в виду Илью? Симпатичный. Я…

«Нет, — подумала Светлана, — я не стану ему рассказывать, что в последний момент отказалась от замужества. Он не должен думать, что это из-за него».

— Если тебе что-то нужно… Я могу дать тебе денег. Наверняка вам многое понадобится на первых порах. Я пока не знаю, сколько буду получать на фабрике, но уж точно не мало. Они хотят оставить меня исполнительным директором, а это большие деньги.

— Кто хочет?

— Моя жена и мой тесть. Я тебе еще не сказал, что Ольга решила подать на развод. Она поняла наконец, что так дальше продолжаться не может. Если бы она сделала это раньше! Какой он, твой жених, может, у тебя есть его фотография?

Светлана словно застыла. Потом ее милое лицо озарилось лучезарной улыбкой.

— Да, я всегда ношу с собой фотографию мужчины, которого люблю. Вот она!

— Но ведь это же я! — изумился Роман. — А как же… Илья?

— Пару дней назад я сказала ему, что не смогу выйти за него замуж. Просто в моей жизни есть мужчина, которого я не могу забыть. Ты все еще хочешь, чтобы я была твоя? Так чего же ты ждешь? Обними меня и скажи, что любишь.

Роман притянул ее к себе.

— Это правда?! Я не могу в это поверить. Ты свободна?

— Нет, — ответила девушка, — я принадлежу тебе, Роман.

Она приникла щекой к его лицу.

— Твоя жена очень несчастна? — спросила она. — Ей было непросто отказаться от тебя. Она это сделала из-за меня?

— Нет. Я думаю, что ей сейчас так же хорошо, как и нам. Знаешь, она полюбила, и, похоже, это сделало ее совсем другим человеком. А ты все-таки ждала меня…

— Я не смогла иначе. Я пыталась забыть тебя, но у меня просто ничего не вышло. Ты от меня больше никуда не денешься. Подумай хорошенько, хочешь ли ты жениться на мне?

Он поцеловал ее. Это был его ответ. И он сказал Светлане больше, чем любые слова.