Совершенное королевство

Глава 1. Маленький принц

Эрик

         Когда мне было семь лет, мой отец, норвежский король Густав фон Хольберг, собственноручно составил для меня распорядок дня, достойный наследника престола - помимо ежедневных занятий по фехтованию, стрельбе, конной езде, изучению иностранных языков и рисованию, моей прямой обязанностью являлась полнейшая готовность к выходу в свет уже к семи утра, даже если я никуда не собирался. Время от времени мама пыталась меня защитить, однако не было ни одного раза, чтобы отец к ней прислушался.

- Густав, прошу, - увещевала мама, - ему всего семь лет.

Восемь, девять... он никогда не делал мне послаблений.

- Характер воспитывается с детства, - отвечал король, не отрываясь от рабочего компьютера.

В тот раз, как и каждый предшествующий, красивое лицо моей матери залилось багровой яростью.

- Ты хоть когда-то сможешь прислушаться ко мне? Понять, что я чувствую?

- А вот то, что ты чувствуешь, - отец с не меньшей злобой захлопнул ноутбук, - меня волнует в самую последнюю очередь.

Вообще, они редко были в ладу между собой. Очень редко.

Мать поджала губы.

- Эрик еще маленький! Он не должен выполнять любые твои приказания, особенно те, что лишены всяческой рациональной подоплеки!

Король, вопреки происходящему, очень спокойно произнес:

- В этой стране мой приказ - Закон. Исполнять его должен каждый. А если Эрику что-то не нравится, пусть придет ко мне и скажет об этом собственнолично.

Он так говорил, потому что знал - этого никогда не будет. Я не смогу перед ним бить поклоны, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

Очередное утро, очередной ранний подъем. Как и моя мать, я не видел в них смысла, но исполнял без единого промаха, ведь мне было слишком хорошо известно, чего может стоить отцовское недовольство. То утро - серое, пустое, как моя жизнь, - почти ничем не отличалось от вереницы предыдущих. Единственное отличие - сегодня мой утренний подвиг был еще более бесполезным, так как это был мой выходной, условный, конечно. Сегодня занятия начинались не в восемь, как обычно, а в двенадцать, что дало бы мне прекрасную возможность отдохнуть. Только не в этой жизни.

Пребывая в раздумьях, чем занять пять бесполезных часов, я решил совершить утренний променад в сторону кухни - и это было правильное решение. Там находился один из немногих человек, встрече с которым я мог обрадоваться. Брианна.

Повзрослев и поняв, что в то время ей было от силы лет двадцать пять, в детстве я считал её достаточно пожилой - ведь станет ли юная девушка работать кухаркой? А Брианна работала, и готовила она изумительно.

- Доброе утро, маленький принц, - девушка приветливо мне улыбнулась. Мне так нравилось это обращение, что я просто не мог заставить себя это пресечь. А ведь ее могли изгнать из страны за фамильярность с особью королевской крови.

- В этот утренний час я решил подкрепить свои силы на ближайшее время, - серьезно объявил ей, усаживаясь на обитый сиреневым атласом стул. Девушка спешно расставляла для меня приборы, а я обратил внимание на манящий запах запечённой утки. Настроение стремительно улучшалось.

- Вы так похожи на моего брата, - мечтательно произнесла Брианна после минуты молчания, выкладывая мясо на тарелку причудливым узором, - он тоже с утра похож на маленького, заспанного, лохматого котёнка... извините, принц, - смутилась девушка, а я невольно пригладил взъерошенные волосы - а ведь около получаса приводил их в порядок.

Мне уже не единожды приходилось слышать о младшем брате Брианны, моем погодке, но я промолчал, и девушка продолжила:

- Я уже полтора года его не видела, - тоскливо прошептала она, и так был грустен и печален её вид, что я даже положил назад на тарелку только что взятое оттуда утиное крыло. Моя подруга - британка, и её брат вместе с родителями остались в Британии.

Я не знал, чем ей помочь, так что решил хотя бы оторваться от трапезы и поучаствовать в разговоре.

- Почему вы здесь, мисс Асер?

О причине я догадывался, но больше не знал о чем спросить.

- Его Величество король Густав необыкновенно щедр, - в угоду стенам, у которых есть уши, громко продекламировала девушка, а секундой позднее добавила чуть тише, - я очень-очень хочу сбежать отсюда.

Я закрыл и снова открыл глаза. Она даже не подозревает, насколько хорошо я её понимаю.

Наш объятый грустью и полусном завтрак нарушил тихий стук в дверь. Я обернулся и успел разглядеть ровно половину девчачьего лица, тут же спрятавшегося обратно за деревянную створку. Это был плохой знак. Почти каждый раз, когда я видел Фрею в пределах замка, это означало что меня желал видеть отец, и она шла мне об этом любезно сообщить. Меня вновь обдало холодом, но тут не сбежишь, и не спрячешься. Я извинился перед Брианной и прошел в коридор.

Лицо в форме сердца, каштановые волосы, светло-серые глаза - вот и она, прилежно меня дожидается, как всякая высокородная, благовоспитанная аристократка. Фрея является моей двоюродной сестрой, младшей на год. Несколько месяцев назад она потеряла родителей в автокатастрофе, и даже отец не смог помешать моей матери забрать племянницу на воспитание. По словам педагогов, девочка была на удивление смышленой; а как отмечали некоторые зарвавшиеся юнцы, в большинстве своем отпрыски прислуги - ещё и довольно миловидна.

Глава 2. Начало всего

Хелена

Учебный день закончился, и нервы мои вместе с ним. Я ждала Ривала уже, наверное, около получаса, а его всё не было, хоть и обещал не задерживаться. Приходилось наблюдать, как моя одноклассница Элла уже в который раз на моей памяти забирается в фонтан вместе с обувью, блаженно подставив лицо послеполуденному солнцу. Маразм крепчал, езжала кукуха, а я всё бдела. Безуспешно, к сожалению.

Ещё пять минут, и ухожу! Почему я вообще на это согласилась?

«Потому, что он мой любимый друг» - отвечаю я себе. Это та причина, по которой я его жду сейчас, и всегда ждала. Не было ещё ни разу за все время нашей дружбы, чтобы я пожалела, что когда-то, очарованная его светло-русыми кудряшками, первая с ним заговорила. Помниться, тогда спросила, взял ли он карандаши на сведённый урок рисования, а когда мальчик испуганно покачал головой, злорадно заявила, что ему точно сделают замечание. Не знаю даже, чего он, внук директора школы, так сильно тогда испугался.

За год, прошедший с моего поступления в школу, Ривал только раскрасил мою жизнь; иной раз лишь его поддержка давала мне сил пережить некоторые события на моем недолгом, но очень насыщенном веку. Моё чувство благодарности к нему настолько велико, что я уже давно сомневалась: благодарность ли это?

Как бы там ни было, я протоптала уже тысячу дорожек в этом гравии, а Ривала всё не было. Зато был кто-то другой.

- Розенкарц! - послышалось за спиной.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы установить личность зовущего - миссис Ридс, моя классная руководительница. Она уже много дней выслеживала меня, и,  несмотря на все мои ухищрения не попадаться ей на глаза, наконец-то поймала. Жаль, что мы с Ривалом не договорились о встрече в другом месте.

Я собрала воедино всё свое имеющееся остроумие и приготовилась к обороне. Худосочная и костлявая, с неприятным выражением лица, миссис Ридс вторглась в моё личное пространство.

- Хелена, ты ведь помнишь, что скоро родительское собрание? - утробным голосом, словно из преисподней, вопрошала учительница.

- Доселе ни разу не забывала, - угрюмо отвечала я.

- Мне бы очень хотелось пообщать с твоей матерью, Хелена.

Мне тоже, ага.

- Боюсь, у вас ничего не получиться, миссис Ридс.

- Как так? - сузила глаза руководительница, - сдается мне, что твоя мать - серьёзная, властная женщина, которая имеет понятие о воспитании детей; твой же отец - мягкосердечный человек, добротой которого ты прикрываешься.

Это был даже не намёк, а прямое обвинение в том, что отец выгораживает меня перед матерью.

- Вы абсолютно правы, миссис Ридс, - резко бросила я. - Когда мать вернется с очередной гулянки, куда её забрал ухажер на лимузине, тогда я ей так и передам, что вы хотите с ней поговорить. О моём воспитании. Вот.

Женщина на мгновение даже растерялась.

- Тебе не стыдно, Розенкарц? - нашлась она. - Как ты можешь говорить такое о родной матери? Я немедленно звоню твоим родителям!

Номера мамы у неё нет. Отцовский телефон вчера был разбит в пылу скандала.

- Звоните, - покорно отвечала ей, завидев у дверей раздевалки радостно машущего Ривала. - А я пойду. 

И пошла, навстречу сияющему другу.

- Ты дождалась! - радостно завопил Ривал. - Извини, мы сегодня разучивали новый стиль плавания. Давай я в качестве компенсации проведу тебя до самого дома?

Так как сам Ривал жил в противоположной от меня стороне, это был довольно широкий жест. Его зелёные глаза лучились такой неподдельной радостью, что я тут же простила ему вынужденное опоздание. Я ему прощу что угодно.

- Мне тут пришлось претерпеть покушение на жизнь, пока ждала, - пожаловалась ему, когда мы зашли за угол, и миссис Ридс исчезла с горизонта.

- Я это предвидел, - гордо ответил Ривал, срывая с чужой клумбы цветок астры и вручая его мне. - Сегодня на тренировку пришел сын миссис Ридс.

Я аж рот приоткрыла от предвкушения сладкой мести, хоть и косвенной.

- В общем, после трени ему не было во что переодеться назад, - деланно серьёзным, срывающимся на смех тоном поведал Ривал.

- Ужас, что творится, - чмыхая от смеха отвечала ему. - Куда же делась его одежда?

- Гм, - Ривал запнулся, закусывая губу и сдерживая хохот. - Она загодочным образом улетела в мусорное ведро.

- Пресвятые лисички, - я негодующе покачала головой. - Какое безобразие в родной школе происходит! Потом все-таки добавила: - Тебя хоть не заметили?

Ривал улыбнулся: - Внука директора никогда не видят.

- Красавчик, - я взъерошила его светлые волосы, и мальчик улыбнулся ещё шире.

- Хелли, не скромничай. Ты бы на моем месте поступила точно так же.

- Охотно, - подтвердила я. - Только не с сыном миссис Ридс, а с ней самой.

Мой дом находился на приличном расстоянии от школы, так что наш путь продолжался; мне и не хотелось, чтобы он заканчивался. Жаркое майское солнце раскалило асфальт, из-за чего жара стала совсем удушающей. Когда мы проходили парк, Ривал кивнул в сторону отдаленной от тропы скамейки и исчез, вернушись через несколько минут с двумя порциями мороженного в форме арбузных долек. Я с большим удовольствием распечатала свой кусочек и за один укус едва не проглотила половину.

Глава 3. Настоящий друг

Эрик

О, сколь многое Эрнестина привнесла в мою жизнь: злобные переглядывания в коридорах, выражение презрения на её лице, моё ощущение собственной ненужности. Она пришла в нашу семью и отец ослеп, метафорически. Он нанимал фотографов из Королевства Америки, ведь Эрнестина хотела сверкать на обложках модных изданий; он купил для неё Брэмблиз - замок в регионе Сёрланн, на случай если "бедная девочка устанет, и захочет отдохновения от тягот величия". Он, в конце-концов, запросил с меня её портрет - "его нужно повесить вместо портрета Офелии". Это был один из немногих случаев, когда я категорически отказался исполнять веление моего царственного родителя. Ненавистный образ этой женщины ни за что в жизни не осквернит моё любимое хобби.

Вместе с новой королевой в резиденции поселилась её родная сестра Корнелия. Я с удивлением отметил, что Эрнестина родила близнецов, сама имея при этом сестру-близнеца. И все же, характерами новоиспеченная правительница и её сестра отличались разительно. Корнелия выделилась более мягким нравом и любовью ко всему необычному - чего только стоили одни лишь её розовые волосы. Она в первую свою неделю пребывания тут взяла под опеку осиротевшую Фрею. Эрнестина же в своих стремлениях шла напролом и, казалось, могла бить в каменные стены, рано или поздно и они сдались бы под её натиском.        

Отдельной радостью в жизни оказались сыновья Эрнестины - близнецы Ханс и Йоххан, оба до ужаса похожие на королеву. Белёсые, бесцветные как моль, и столь же необразованные. Почему-то им без труда удавалось расхаживать по королевской резиденции в своих простолюдинских одеждах; они отлучались с занятий по любому, даже самому незначительному поводу, после чего и вовсе не возвращались; для них вообще не существовало каких-либо правил.

Однажды я пришел поиграть с Мэрит, но сестра, уморенная длительными уроками миссис Вернер, уснула. Её длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а лицо - обеспокоено, даже во сне. Я присел рядом на кровать; девочка даже не шелохнулась.

Отец всегда любил Мэрит больше, но я не был огорчен по этому поводу. Наоборот, даже ощущал благодарность к нему за то, что так оберегает нашу маленькую жемчужинку. И все же, я бы не сказал, что Мэрит досталось намного меньше, чем мне: ежедневные уроки общих дисциплин, языки, гимнастика, а также её любимая скрипка. Конечно, все преподавалось четко в меру её возможностей, но ей ведь едва исполниться шесть, какие уж тут возможности? Так что нет ничего удивительного, что малышка уставала, и часто, вне расписания, обессиленная засыпала на несколько спасительных минут.

В тот раз я уже порывался уйти, так как боялся случайно её разбудить и без злого умысла отнять эти украденные минуты отдыха, как вдруг из коридора послышались тихие голоса, словно кто-то нарочно приглушает речь. Я медленно попятился за ширму для переодеваний и удачно за ней спрятался как раз в тот момент, когда в комнату прокрались Эрнестинины сынки. Один из них - Ханс - вертел в пальцах ножницы с длинными лезвиями.

В следующие несколько секунд всё происходившее смешалось в что-то большое и безобразное. Вот они негромко переговариваются, тихо хихикают; этот звук до боли напоминает Эрнестину. Вот один из них слегка трогает руку сестры; я напрягаюсь. Мэрит спит, даже не шевелиться. Тогда тот, второй, что сжимает ножницы, говорит что-то, и я едва улавливаю слова, камнем упавшие передо мной на пол:

- Весёлого пробуждения, принцесса.

И поднимает двумя пальцами её тонкую косичку.

Остаться хладнокровным мне не помогло даже многолетнее аристократическое воспитание. Я набросился на него с таким чудовищным желанием причинить боль, что едва ли не впервые в жизни уверовал в то, что я сын своего отца. Пока второй близнец соображал, откуда его брату прилетело, лицо первого было уже безнадежно испорчено. Я успел схватить этого крысёныша за волосы и два раза хорошенько приложить лицом о деревянный борт кровати, пока до второго не дошло, что его брата избивают. Если с одним из них я успешно справлялся в одиночку, то против двоих заметно сдал позицию - сам не понял, как оказался на полу. 

Ботинок одного успел проехаться по моей щеке, как произошло ожидаемое - проснулась Мэрит. Бедняжка не поняла толком, что происходит, но моего вида под подошвами близнецов ей хватило. Испуганный крик сестры расколол пространство, наверное, всего детского крыла. Комната мгновенно наполнилась прислугой; первой вбежала гувернантка Мэрит, сразу же за ней - командующий стражей. Он поспешил разнять нас с близнецами.  

- Пойдемте, принц, - равнодушно бросил он в мою сторону, с абсолютно индифферентным выражением лица, насильно уводя из комнаты сестры. Я оглянулся: Ханс держался за, судя по всему, сломанный нос; над Мэрит хлопотала гувернантка. Вздохнул и последовал за стражником, гадая, какие последствия повлечёт мой поступок.

В своих покоях я смог побыть несколько минут наедине, а также имел возможность оценить степень собственных избиений. Кровоподтёк в углу рта размером с мандарин не внушал радостных мыслей - кроме той, что Ханс получил ещё больше. К визиту лекаря я был готов, даже ожидал его. Так и случилось - не прошло и четверти часа, как в дверь постучались: - Ваше Высочество наследный...

- Входите! - я махнул рукой, словно меня кто-то мог видеть.

Доктор Ульссон уже много лет работал в королевской резиденции. Его наняли ещё при жизни моего деда, короля Ларсена фон Хольберга. Ульссон показал себя как блестящий специалист, а также как человек, который отлично умеет держать в тайне те стороны жизни королей и их приближенных, о которых знать посторонним вовсе необязательно, из-за чего его услуги высоко оценивались королевской семьей. 

Глава 4. Перекрёстки

Хелена

Прошло несколько дней с маминого побега, и отец почему-то был исполнен надежды, что она скоро вернётся.

- Помяни моё слово, Хелена, - отец поливал свои радужные тюльпаны. - Такая любовь, как у нас с твоей матерью, бывает раз в никогда. Она не сможет долго выдержать вдали от меня.

Я еле сдерживалась, чтобы не пристукнуть его кухонной лопаткой. Если бы мать его на самом деле так любила, это выражалось бы в совершенно других поступках. О какой любви можно говорить в нашем случае? Разве что о той слепой, безудержной любви, на которую способен папа.

- Ты, доченька, такая молодая, зелёная. - Он ласково погладил меня по голове, оставляя на волосах следы песка. - Настанет день, и ты полюбишь - сильно полюбишь. Тогда ты меня поймешь.

- Ой паааапа, - я закатила глаза. - Мне не нужны всякие сомнительные любови, у меня есть Ривал. С таким другом, настоящим товарищем,  никакие кавалеры не выдержат конкуренции.

Папа с какой-то странной ироничной усмешкой на меня посмотрел, но заговорил о другом: - Миссис Фишер заказала у меня букет ко дню рождения старшей дочери. Отнесёшь?

Я была лишь рада помочь отцу, тем более, что с младшей дочерью миссис Фишер - Клариссой - мы дружили ещё до того, как попали в один класс в школе. Она, конечно, тоже не выдерживала конкуренции с Ривалом... но кто выдержит?

Мы с папой сотворили настоящее произведение искусства: радужные тюльпаны перемежались с яркими бирюзовыми; по центру осели бархатные королевские розы; вся эта красота подобралась листьями папоротника и завернулась в светлую крафт-бумагу. Получилось изумительно.

- Такое себе, - вынес вердикт папа, и собрался разворачивать наш маленький шедевр.

- Не трогай! - я сгребла букет в охапку. Великолепный запах нежных весенних цветов наполнил летнюю кухню. - Я его продам в два раза дороже, чем ты хотел.

Дом Фишеров находился через несколько улиц от нашего, так что я решила поскорее справиться с порученным папой заданием. Яркое солнце заливало дороги слепящим светом, и это не могло не поднять мне настроения. Обрыдаться вслед ушедшей матери можно и ночью, когда никто не видит. Этот же момент, сейчас, принадлежит мне одной. 

Я пробиралась садовыми дорожками на задних дворах соседей. Многие как раз в это время совершали свой утренный моцион, так что за эти пятнадцать минут, что я добиралась к пункту назначения, со мной успели поздороваться большее количество соседей, чем за прошлые полгода.

- Доброе утро, Хелена! - вот мне машет газетой мистер Бергендорф.

- Здравствуй, Хелли! - это наша новая соседка Кэтрин. Я улыбнулась ей в ответ.

Уже на подходе к дому миссис Фишер меня окликнула ещё одна дама, мисс Аббингтон, если я не ошибаюсь: - Хелена, дорогая! Подожди!

Озадаченная, я обернулась. Немолодая женщина, Карен Аббингтон, неторопливо шла в мою сторону. Её кислотные зелёные тени мне удалось разглядеть даже с расстояния двадцати футов, а яркая фиолетовая помада провоцировала рвотные позывы.

- Как ты, малышка? - участливо осведомилась соседка. Уже в этот момент я что-то заподозрила, но постаралась не делать поспешных выводов.

- Нормально, - ответила хмуро. Лицо мисс Аббингтон удивленно вытянулось.

- Какой сильный ребёнок, - она снисходительно похлопала меня по плечу. - Если тебе нужна будет помощь человека, который в состоянии её предоставить, ты можешь ко мне обратиться. Я ещё никому не отказывала.

Сдержанно поблагодарила её, и мы попрощались. Остаток пути я была натуплена до предела. "Я ещё никому не отказывала" - это она о том, почему в свои шестьдесят лет так и осталась мисс? А "помощь человека, который в состоянии её тебе предоставить" - это намек на что?

В общем, на подходе ко входным дверям Клэр, раздрай уже меня доедал. Ко мне осталось только поднести спичку, чтобы рвануло на весь город. Терпеть не могу подобных доброжелателей - потому что за их масками всегда скрываются как раз таки недоброжелатели. Мне не нужна помощь или советы, о которых я не просила. 

Дверь открыла Клэр.

- Хелли! - радостно воскликнула она, отходя чуть в сторону. - Какая красота!

Я аккуратно вошла, стараясь не задеть огромным букетом разрисованную цветами статуэтку на хрупком столике у дверей. Из кухни на мгновение выглянула миссис Фишер.

- Хелена, здравствуй! - На ходу снимая фартук, поприветствовала меня женщина.- Не зря я обратилась к Оскару - ведь лучший садовод в городе! Вы только посмотрите на это пёстрое счастье! - она изумленно заломила руки. - Сейчас отыщем для него подходящую вазу. 

Миссис Фишер не замолкала ни на минуту, обыскивая все находящиеся поблизости тумбочки. За это время я узнала о Клэр больше, чем за то время, что мы провели вместе в учебном классе. Вполне себе общительная Кларисса в устах её матери почему-то стала замкнутой и не социализированной, но это конечно, была вина класса, а не девочки. Украдкой взглянула на Клэр - та лишь закатила глаза с выражением лица "умоляю, ничего не комментируй". Я послушалась, а глава семейства Фишер тем временем распинала директора Эшфорда.

- Никак он порядок не наведёт, а ведь сколько лет уже стоит во главе школы! Спортзалы не оснащены для занятий, компьютерный класс всего один, да и все коридоры уставлены какими-то убогими сорняками! - она стояла на стуле и уже пять минут не могла открыть антресоль. - Объясните, кому в школе нужна эта трава? Детям её есть, что ли? Эшфорд в своём директорском кресле совсем рукава спустил, ничем заниматься не хочет!

Глава 5. Перемены

Эрик

О смерти отца я узнал далеко не первым. В то утро следовал своему обычному сценарию  - или, правильнее сказать, пытался ему следовать. Перед началом занятий мне хотелось увидеть Брианну, рассказать ей о вчерашнем происшествии. Она, как и я, недолюбливала близнецов, и должна была меня понять.

В кухню я вошел без капли излишнего стеснения, ведь совершенно точно не ожидал встретить там незнакомую девушку. А она была. Её ярко-красные волосы привели меня в некоторый ступор, и я молча смотрел на незнакомку. Девушка, видимо, тоже не ожидавшая увидать свое непосредственное начальство столь рано, в ответ глядела на меня. Немая сцена длилась несколько секунд, прежде чем незнакомку пронзило осознание оплошности. 

- Мой принц! - она вскочила и поспешно склонила голову. - Прошу прощения, Ваше Высочество, вы меня застали врасплох, - девушка все так же не поднимала головы. - Насколько часто Вы любите бывать на кухне в это время? Впредь к Вашему визиту все будет подготовлено.

Я пытался проанализировать ситуацию быстро, насколько мог. С самого начала работы Брианны тут она никогда не отсутствовала. Она не болела и не брала отгулы, стараясь заработать как можно больше денег для родных в Британии. Что должно было случиться, чтобы она не вышла на работу? Я заметно встревожился.

- Доброе утро, - тихо отвечал, наблюдая, как напряженное выражение лица девушки сменяется облегченным. - Представьтесь, пожалуйста.

- Кэрита Молиссон, - она ответила молниеносно, ещё до того, как я договорил. - Назначена на должность главенствующего королевского кулинара несколько часов назад.

- Кто отдал приказ о назначении? - произнес как можно более твёрдо, потому что понял, что очень скоро моя выдержка мне изменит. - Где Брианна?

Лицо Кэриты стало медленно покрываться неровными пурпурными пятнами.

- Назначена Её Величеством единоличной королевой Эрнестиной, - воинственно отвечала девушка, готовая отстаивать новобретенную должность до последней капли крови. - Что до остального, - Кэрита на секунду запнулась, - не уверена, что я тот человек, кто должен сообщать Вашему Высочеству подобные новости.

Страх своими липкими пальцами пробрался в мое сознание, и сжал душу в кулаке. Я не мог пошевелиться от осознания происшествия чего-то непоправимого, ужасного. С каких это пор Эрнестина стала единоличной королевой? Слишком много вопросов для одного утра.

Я дрожал, сильно. Как и девушка передо мной.

- Госпожа Молиссон, - продолжил деревянным тоном. - Мне нужна запрашиваемая информация. Это приказ.

Несколько секунд Кэрита пыталась справиться с дрожью, попутно бросая на меня жалостливые взгляды. Меня пробрало понимание: ей жаль меня. Она жалела не принца - ребёнка, на долю которого, как уже давно известно в королевской резиденции, выпало слишком много недетских впечатлений. Она жалела ребёнка, которым я давно не был.  

- Брианна Бергендорф арестована за убийство Его Величества короля Густава, - едва не плача, прошептала она.

Мне пришлось приложить усилия, дабы не потерять сознание. На негнущихся ногах я вышел из кухни; в какой-то момент пришлось ухватиться за ускользающую стену. Новость о смерти отца стала ещё неожиданней, чем о смерти матери. Может, потому, что плохое здоровье мамы давно давало о себе знать; может, потому, что я знал: в живых остался отец. Каменный и целеустремлённый, он сам пятьсот раз обидит свою семью, но не даст сделать это постороннему, и его смерть - это что-то из разряда паранормального. Как, как это может иметь какое-то отношение к действительности? Как вообще сюда вплетена бедная Брианна?

Крыло, где размещались детские комнаты, практически напрямую примыкало к крылу с кухней и большой столовой - где я и находился, так что, даже не отправляя себе отчета в своих действиях, отправился именно туда. По дороге раздумывал, к кому идти - Мэрит или Фрея? Был готов думать о чем-угодно, лишь бы не возвращаться мыслями к ужасающей действительности. В ближайшей ванной комнате остановился. Сначала умылся холодной водой, но лицо горело адски и голова разрывалась, а картинка перед глазами ежесекундно угрожала поехать в сторону. Так что я не стал мелочиться, и в душевой кабине простоял под ледяным душем, наверное, минут десять. Тело продрогло, однако в голове прояснилось, и меня вновь накрыло удушающей волной ужаса. Что теперь будет? Как мне защитить сестёр?

Сообщать Мэрит столь кошмарные новости совсем не хотелось, так что путь лег в сторону комнаты Фреи. Почему-то был уверен, что она уже в курсе происходящего. Мои догадки подтвердились, когда я, практически ничего не видя перед собой от потрясения, с третьего раза зашел в дверь, ведущую в её комнату. Девочка сидела на кровати, вперев невидящий взгляд в противоположную стену. Одета в самое простое, из имеющихся в гардеробе, платье - черное, льняное.  

Она подняла на меня полные слёз глаза.

- Эрик, - прошептала она. - Твой папа...

Сглотнула и не договорила. Пусть кровной родственницей она приходилась моей маме, а не отцу, все же, Фрея была его племянницей, хоть и названной. А еще мой отец оставался её последним покровителем. Сейчас же, ничто не мешает Эрнестине вышвырнуть бедную Фрею из королевской резиденции, словно никому не нужную собачонку. Собственно, то же самое она может сделать теперь и со мной.

Я присел рядом на кровать, полностью разделяя с Фреей внутренний ад. Какое-то время мы не разговаривали, даже не шевелились. Спустя несколько минут я несмело спросил: