Совершенный: новый мессия [СИ]

Нежеланный компромисс

Солнце медленно скользило по горизонту: поднявшись у восточной границы небес, оно плыло всё выше и выше, чтобы в какой-то момент на мгновение оказаться словно бы в самом центре неба — и, покрасовавшись там, устало направиться к западу. Путь солнца бесконечен; их же путешествие постепенно подходило к концу.

Каэлестис смотрел на родные места, на уже восстановленный после бомбёжки комплекс, и не мог понять, почему не испытывает никаких приятных чувств от возвращения домой. Да, он вырос в обители Совершенных, но с большей охотой он вернулся бы сейчас в Пристанище — не в разорённое войной, а в то, каким оно было до той бомбёжки.

Он уже направлялся к дверям комплекса, когда те открылись. Каэлестис вздрогнул. Сейчас главным было не выдать своего знания о природе бессмертия Совершенных, не нахмуриться ненароком при виде холодно улыбающегося учёного. Тот, казалось, даже не удивился, увидев Каэлестиса, будто бы его «сын» не пропал без вести на столь долгое время, а просто ушёл на пару часов и теперь вернулся. Ренард Шевальер поправил очки и холодно поинтересовался:

— Кто все эти люди? И почему ты привёл их сюда?

Каэл склонил голову, чувствуя не прежнее отвращение, а странную робость. Однако, этот человек умел держать себя в руках. Видя смятение Совершенного, Шевальер как можно чётче проговорил:

— Нам нужно поговорить, и без свидетелей, Каэлестис. Пусть эти люди подождут здесь. А ты… иди за мной.

Ободряюще улыбнувшись молчаливым, неловко пытающимся отвести взгляд беженцам, Каэлестис направился за своим создателем. Ни один мускул не дрогнул в лице учёного при их встрече. Но вряд ли он лгал на той видеозаписи: глаза не умеют лгать, а Шевальер тогда смотрел на младенца с теплом во взоре. Может ли быть, что он просто не привык с кем-то возиться или выражать свои эмоции так, как это, наверное, должен делать настоящий отец?

Войдя в свой кабинет, Шевальер подошёл к окну:

— Итак, зачем они здесь? Ты полагаешь, что они достойны находиться в обители, среди Совершенных?

— Может, да, а может, и нет, — преодолевая страх, Каэлестис вскинул голову. — Но их дом уничтожен войной. Им некуда идти и, если они не останутся здесь, то погибнут.

— Вот как. И что с того?

Каэлестис передёрнулся. Как можно быть настолько равнодушным?! Нет, этот человек, похоже, просто забыл, что такое настоящие чувства. Вдохнув поглубже, Каэл снова заговорил:

— Из-за войны у них нет и не было возможности получить нормальное образование, но если бы они поселились здесь, то могли бы стать достойными Совершенства. Разве не за этим существует обитель?

— Наша цель — сохранить уникальные в своём стремлении к самосовершенствованию умы, а не поддержать жалких созданий, не способных жить самостоятельно, без чужой помощи и поддержки, — Шевальер равнодушно посмотрел в окно. — Пусть идут, куда пожелают, но я не собираюсь помогать бесполезным для человечества экземплярам.

Раньше такая манера речи не смущала Каэлестиса: в обители все общались меж собой именно так, и никак иначе. Но сейчас по спине бежали мурашки, словно в комнате стало холодно, как в морозильной камере. Умеют ли эти люди чувствовать? Или они в своей погоне за совершенством разума и тела забыли о том, что такое чувства?

— Если вы прогоните их — я уйду вместе с ними.

Шевальер едва не выронил взятую было в руки папку со стола: казалось, он впервые позволил себе на мгновение опешить. Но его лицо быстро стало непроницаемым. Мужчина покачал головой:

— Ты собираешься жертвовать собой ради каких-то бесполезных существ? Это глупо, Каэлестис. В мире всегда существовал естественный отбор: слабые умирали, сильные достигали наибольших высот. Если поддерживать всякую слабую особь, постепенно это приведёт к вырождению. Или ты забыл, чему тебя учили?

Каэлестис, вновь подавив желание покорно кивнуть, посмотрел в безразличные глаза создателя:

— Полагаю, нам более не о чем говорить. Я ухожу вместе с ними. Что толку от моих знаний, если я не могу применить их на благо человечеству?

Учёный положил папку на стол:

— Я бы на твоём месте воздержался от поспешных решений. И тем более — от шантажа, Каэлестис. Дослушай до конца.

Совершенный насторожено сверлил взглядом Ренарда Шевальера. Тот спокойно продолжал, как и прежде, сохраняя невозмутимое выражение лица. Интересно, сколько ему всё-таки лет? Наверное, никак не меньше пятидесяти, а может, и больше…

— Они не достойны жить бок о бок с Совершенными, но я готов предоставить им одно из помещений на территории комплекса. Разумеется, помещение огорожено, и они не будут контактировать с Совершенными. Тебе, кстати, тоже лучше бы воздержаться от контактов с ними: не хотелось бы, чтобы ты разочаровал меня.

Последние слова были сказаны особенно резко. Каэлестис побледнел: ему показалось, что Шевальер обо всём догадывается, потому и решил отделить его от беженцев. Он хотел сказать, что в таком случае уходит, но его остановило воспоминание о полных надежды взглядах беженцев. Они не смогут идти дальше. А значит… сейчас нужно на время забыть о каких бы то ни было эмоциях:

— Раз так, я согласен.

Шевальер по-змеиному улыбнулся, кивая головой:

— Разумный выбор. А теперь ступай на медосмотр: мало ли, что ты там мог подхватить от этих грязных созданий. Я распоряжусь, чтобы их устроили в четвёртом корпусе. После медосмотра загляни к себе. Я сказал Дивинии подождать тебя в твоей комнате.

Каэлестис, развернувшись, направился прочь. Он старался не думать о том, что теперь у него мало шансов увидеться с Анджеем.

Он ведь правильно поймёт, не так ли?..