Спасение: Невидимый

Глава 31

«Я дала Елене валерьяну и другие седативные травы и сидела с ней, пока она не заснула,» сказала Бонни, выходя из спальни. «Она не могла перестать плакать из-за того что потеряла, но в конце концов просто уснула.

Она чувствовала себя такой беспомощной, наблюдая за лежащей Еленой, слезы бесшумно катились из ее глаз и по щекам, она выглядела маленькой в постели, которую делила со Стефаном.

Слезы наполнили глаза Бонни. Стефан был таким сильным, спокойным в центре бури, и он и Елена были центром их группы, остальные вращались вокруг них. Она не могла полностью осознать, что он мертв.

Мередит и Метт сидели на диване в гостиной, выглядя так же сломлено, как чувствовала себя Бонни. Бонни подошла к ним с облегчением, подтянув ноги под себя на диване и свернулась калачиком рядом с Мередит. Зандер, с большей частью своей стаи, прочесывали лес в поисках Джека, в то время, как Аларик изучал, пытаясь найти, какие вампиры могли скрывать свои ауры, как мог Джек. Дарлена и Алекс вернулись в мотель, где четверо из стаи наблюдали за ними, на всякий случай. Но, остальные охотники, были так же потрясены, что Джек оказался вампиром, как и все остальные. Бонни вспомнила, что фактически Джек не был одним из них, что он пришел к их группе и завербовал из для поисков и убийства Соломона.

Бонни была рада, что другие были где-то еще. Она чувствовала, что было правильно, присматривать за Еленой только с Меттом и Мередит, четверо друзей, которые прошли через столь многое вместе, кто знал друг друга дольше всего.

«Я только не могу понять этого», пробормотал Метт, скручивая свои руки вместе несчастно. «Как мы могли не знать, что Джек был вампиром? И почему он убил Стефана? Они работали вместе. Они были друзьями.»

«Он шел в дневном свете, без кольца,» тупо сказала Мередит. «Он был одержим убийством вампиров. Он был охотником. Но он был вампиром, тоже?

Мэтт откашлялся. Когда они посмотрели на него, он расправил плечи и сказал «Мы должны позвонить Дэймону.»

Мередит и Бонни смотрели друг на друга в смятении. Как они могли забыть о Деймоне? Несмотря на все годы конфликта между братьями, Бонни была уверена, что смерть Стефана разорвет Деймона на части. И в гневе, отчаянии Дэймон может натворить что-нибудь.

Она могла видеть что Мередит думает также.

«Елена должна сказать ему» сказала Мередит.

Метт нахмурился. «Елена уже получила свою порцию. Мы должны облегчить ее жизнь».

Бонни решительно покачала головой, ее рыжие кудряшки летали вокруг нее. «Елена единственная, кто может удержать Деймона, чтобы не потерять его полностью. И она, вероятно, захочет сама рассказать ему. Мы должны подождать до утра, так или иначе, и поговорить с ней об этом».

«Я предполагаю ты права» сказал Мэтт «Я просто- все что я хочу сделать помочь ей.»

«Мы все делаем,» сказала Бонни, принимая широкую руку Мэтта в свою поменьше. «Но я думаю, единственное, что мы можем сделать сейчас, это бы здесь, она нуждается в нас.»

Мэтт потер устало рукой по глазам. «Я все еще не могу в это поверить», сказал он. «Я никогда не смогу… Я не думал, что увижу Стефано падение так. Любой из нас мог, я волновался об этом, но я думал, что он будет вечно».

Бонни уткнулась лицом в плечо Мэтта и, хотя она обещала себе, что будет сильной, она почувствовала как несколько слез вытекли из ее глаз. «Давай останемся здесь сегодня вечером,» сказала она, ее голос был слаб. «Елена не должена быть одна.»

«Диван раскладывается,» сказала Мередит, вскакивая, радуясь что можно чем-то отвлечься. «И я думаю, что есть надувной матрас в шкафу».

Они готовились ко сну в тишине. Бонни забралась на диван-кровать рядом с Мередит, и потянулась чтобы погасить свет. Слушая дыхание Мередит рядом с ней и Метта с пола на кровати, она знала, что ни один из них не заснет сегодня ночью.

Они будут лежать здесь вместе, до рассвета, наблюдая за Еленой. Это было единственное, что они могли сделать.

В кромешной темноте глаза Елены открылись. Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она выпила настойку Бонни, но это отправило ее в глубокий, без сновидений сон.

И сейчас она проснулась, и что-то царапалось у окна.

Она только набрала воздуха, чтобы закричать, когда она поняла, что конечно она знала кто это был. Она могла чувствовать его. Соскользнув в постели, Елена нащупывала путь к окну, ударившись ногой о письменный стол в темноте.

Деймон сидел на ветке дерева снаружи, его непроницаемые черные глаза пристально смотрели на нее. «Пригласи меня внутрь, принцесса», сказал он.

«Входи,» сказала Елена, и отшатнулась от окна, когда Дэймон вошел внутрь, так грациозно, как никогда. Когда он обнял ее за плечи, она поняла, что он дрожал.

Ей не нужно ничего ему рассказывать, поняла она, отчасти благодарно. Он уже знал, должен был знать, как только почувствовал ее боль. Его душевная боль прошла через связь между ними, отражая ее.

«Мне нужно…» сказал он, его голос сломался. «Могу я обнять тебя?» Она молча кивнула.

По верх покрывала, он держал ее свободно, его руки сильные и утешающие. Елена опустила голову на его грудь и наконец отпустила, зная, что связь между ними делала слова не нужными, его боль и ее боль смешивались до тех пор, пока это стало одной общей эмоцией. Рыдая, она вытерла рукой нос. Она была грязной и покрытой соплями и слезами, и она не беспокоилась.

«Стефан хотел увидеть тебя снова», сказала она Деймону, разрывающим душу голосом. «Он скучал по тебе, когда ты ушел».

«Я знаю. Я хотел увидеть его, тоже», сказал Дэймон, и их связь пульсировала с дополнительной болью: одиночества, и сожаление по поводу потерянного времени. Он погладил ее по волосам.

Елена прижалась лицом к его груди. Дэймон, она поняла, был единственным человеком в мире, который понял, что именно она потеряла. Она держала его так яростно, как они горевали вместе, плача о Стефане.