Спасенный любовью

Глава 19

Кейн стоял на самом краю обрыва. Его взгляд был устремлен на белевший далеко внизу фермерский дом, прятавшийся среди низкорослых дубов. Широкая простая веранда, поддерживаемая крепкими колоннами, примыкала к дому. Из массивной каменной трубы камина неторопливо тянулся к небу легкий дымок. В большем из двух расположенных рядом загонов для скота свободно паслись несколько лошадей. Позади хозяйственных построек до самых гор простирались луга и пастбища. Все вокруг дышало миром и покоем.

Лишь одна мысль мешала наслаждаться этим покоем — Кейн страшно рискует, вернувшись в Нью-Мексико.

Наконец Кейн отвернулся. Полночь взглянула на него с того места, где он оставил ее, привязав к кусту, Кейн отошел на несколько шагов и опустился на колени перед заросшей травой могилой. Выдергивая сухую, выжженную солнцем траву, он увидел на могильном камне выгравированные буквы.

Кейн позаботился о том, чтобы Лорелею похоронили рядом с ее первым мужем Эмметом, но сейчас он впервые вернулся на могилу покойной.

Кейн проклинал себя за то, что он никудышный и презренный человек, вернее, просто скотина. Как он мог позволить себе уехать, не выяснив, кто убил Лорелею?

«Ты просто эгоистичный ублюдок, — звучал у него в голове обвиняющий голос. — Ведь она была твоей женой. Ты был обязан выяснить, кто лишил ее жизни и почему. А ты даже не попытался это сделать…»

Кейна терзало чувство вины. Возможно, ему следовало вернуться уже много лет назад. Он представил себе ту изнуряющую пустоту, которую ощущал без Лорелеи в первый год. Каждый день он просыпался с мыслью о том, что где-то поблизости находится ее убийца. Но он так устал бороться с невидимым и непонятным. И в конце концов Кейн постарался выбросить из головы и сердца все мысли и воспоминания о прошлом, о владевших им тогда чувствах.

— Прости меня, Лорелея, — хрипло прошептал Кейн, низко склонив голову. — Теперь я все выясню и постараюсь отомстить за тебя. Клянусь, я это сделаю.

Он не сумел защитить Лорелею, но он не имеет права поступить так же с Эбби…

Кейн поднялся с земли, отвязал и оседлал Полночь и вскочил в седло. Он был взволнован и полон решимости. Почти совсем стемнело, когда Кейн приблизился к окраинам города. Он втайне радовался этому обволакивающему землю покрову темноты, когда ехал к Вилли в местную таверну. На пыльной улице Кейн спрыгнул с седла и привязал Полночь к обветшалым, облупленным перилам. Он поднимался по ступенькам, низко надвинув на лоб шляпу, позвякивая шпорами.

Держался он очень прямо и казался уверенным в себе человеком, знающим, куда и зачем идет. Но внутри его одолевал страх. Что, если его узнают? Что, если его опять бросят в тюрьму?

Кейн понимал, что у него нет выбора. Он больше не может оставаться таким человеком, каким стал. Он должен восстановить свое доброе имя или умереть, пытаясь это сделать. И не только для себя, но и в память о Лорелее.

Но больше всего — ради Эбби. Сквозь вращающиеся двери плыли спирали дыма и доносился хриплый мужской смех. Кейн с удовлетворением потер рукой жесткую бороду, отросшую за последние две недели, радуясь тому, что она делает его лицо совершенно неузнаваемым. Когда Кейн вошел в таверну, несколько равнодушных взглядов обратилось на него, но ни один из них не задержался надолго. Кейну повезло, что он также не привлек к себе ничьего внимания, проходя к бару. Постоянные посетители заведения, наверное, думают, что он зашел сюда, проезжая мимо, по дороге в город Альбукерке.

Вытирая руки о полотенце, появился бармен.

— Чем могу служить? — осведомился он.

— Виски, — коротко бросил Кейн.

— Сию минуту.

Спустя несколько секунд Кейн со стаканом виски в руке пробирался к столику в углу, где его меньше всего могли заметить. Он сидел, потягивая обжигающий напиток и внимательно осматривая помещение, стараясь не задерживать слишком долго взгляд ни на одном лице. Он узнал нескольких человек, но большинство посетителей были ему незнакомы. Многое тут изменилось, равнодушно признал Кейн. Город значительно разросся сравнительно с тем, каким он его помнил. По дороге в таверну он проехал мимо новой гостиницы и нескольких домов возле школы, которых там не было прежде.

Допив виски, Кейн поднялся и направился к двери.

Мысли опережали его действия. Он подумал, что будет неразумно остаться здесь, в городе. Тайлер-Флэтс находится всего в пяти милях к западу отсюда.

Он поедет туда и проведет там ночь. Времени вполне достаточно, чтобы начать задавать вопросы завтра.

Не заметив, Кейн сильно ударил плечом человека, который одновременно с ним ступил на дощатый настил тротуара. Кейн поднял голову. Из-под мягких полей запыленной широкополой шляпы на него внимательно смотрело молодое узколицее лицо с рыжевато-бурыми усами. Кейн выругался про себя. Вот сукин сын! Этот человек — Расти Оуэне, работавший с Кейном на ранчо Лорелеи. Когда-то они были друзьями.

Находившийся рядом мужчина немного отступил назад. С несколько озадаченным выражением лица он слегка приподнял поля своей шляпы.

— Послушайте, мистер, похоже, я вас знаю. — Не успел он произнести эти слова, как глаза его широко открылись. Он узнал Кейна.

Тот стоял слегка расставив ноги, положив руку на свой кольт.

— Я не хочу никаких неприятностей, Расти, — предостерегающе сказал Кейн. — Пойдем за таверну, но иди очень медленно. Держи руки так, чтобы я их видел.

Расти беспрекословно повиновался и медленно двинулся вперед, разведя руки в стороны. Кейн следовал за ним по пятам, внимательно следя за тем, чтобы Расти не сделал никакого неожиданного движения. Лишь только они оказались позади таверны, Кейн остановился.

— Все в порядке. Мы отошли на достаточное расстояние, — сказал он. Потом снял револьвер Расти, пристегнутый у его бедра, и опустил в свою кобуру.

Расти поднял руки и медленно повернулся к Кейну.

— У тебя нет никакой причины для тревоги. Я не выдам тебя, клянусь. Ведь мы когда-то были друзьями, помнишь?

Слабый поток света из окна на верхнем этаже осветил лицо мужчины. По блеснувшим над его усами капелькам пота Кейн понял, что тот нервничает.

— Да. Я помню. — Кейн не сводил взгляда с лица Расти.

Расти судорожно сглотнул.

— Послушай, Кейн, думай, что хочешь, я никогда ни на йоту не верил, что это ты убил Лорелею. Даже дурак видел, что было между вами, как вы относились друг к другу. Черт побери, мужчина не станет убивать свою собственную жену, которую безумно любит.

Безумно любит. От этих слов у Кейна сжалось сердце. Да, он очень любил Лорелею.

Под пристальным взглядом Кейна Расти ни разу не дрогнул. Кейн почувствовал, как напряжение постепенно покидает его. Доверие нелегко восстановить после стольких лет разлуки, однако инстинкт подсказывал Кейну, что Расти не изменился. Он был одним из немногих, кто требовал освобождения Кейна из тюрьмы.

Кейн медленно протянул руку.

— Ты прав, — тихо сказал он. — Когда-то мы были друзьями. Хотелось бы, чтобы мы снова ими стали.

Расти наконец с облегчением перевел дух и, схватив руку Кейна, сердечно ее пожал. Однако его широкая улыбка быстро исчезла. Он покачал головой и нахмурился.

— Должен сказать тебе, Кейн, что ты здорово рискуешь, вернувшись сюда. Конечно, эта борода делает тебя почти неузнаваемым, но в городе все еще есть люди, которые могут тебя вспомнить.

Голос Кейна был таким же суровым, как и черты его лица:

— Я вернулся, чтобы восстановить свое доброе имя. И не уеду до тех пор, пока не сделаю этого.

Расти потер подбородок.

— Это будет нелегко, — отважился возразить он. — Я спрашивал многих, пока ты сидел в тюрьме, но так ничего и не добился. Мне кажется, единственный способ для тебя восстановить свое доброе имя — это выяснить, кто действительно убил Лорелею.

— Это как раз то, что я собираюсь сделать, — сказал Кейн.

Расти окинул Кейна долгим внимательным взглядом.

— Послушай, а почему бы тебе не поехать ко мне домой? У нас с Мэри Бет нет лишней кровати, но если ты не против соседства нескольких цыплят, то можешь спать в сарае.

Кейн удивленно поднял брови.

— Мэри Бет? — спросил он.

— Моя жена, — гордо сказал Расти, улыбаясь во весь рот. — Вот уже год, как мы женаты. Купили клочок земли, как раз к западу от города. — Он снова широко улыбнулся. — Теперь ты видишь перед собой фермера, а в будущем году мы надеемся приобрести несколько голов рогатого скота.

Итак, у Оуэнса теперь есть жена. Кейн нисколько этому не удивился. Расти — дружелюбный, приятный парень. Но для Кейна угроза быть снова схваченным пока не миновала. Он может сильно навредить и Расти, и его жене.

— Не знаю, что тебе ответить, — медленно проговорил Кейн. — С твоей стороны очень великодушно проявить ко мне гостеприимство, но я не хочу навлекать на вас обоих опасность.

Расти снова улыбнулся Кейну.

— Я готов рискнуть. Кроме того, находясь у меня, ты сможешь добраться до сути дела, не беспокоясь о том, что еще кто-нибудь узнает тебя, прежде чем ты будешь готов к этому.

Кейн снял шляпу и взъерошил волосы.

— Идет, — не очень охотно согласился он. — Но только на сегодняшний вечер.

Спустя час он уже сидел в кухне у Расти, очищая тарелку от аппетитной тушеной говядины. Проглотив последний кусок, Кейн поднял голову и с благодарностью взглянул на жену Расти, маленькую темноволосую женщину.

Положив вилку, он улыбнулся ей через стол.

— Это была лучшая еда, которую я испробовал за многие годы, мэм.

Мэри Бет зарделась от похвалы. Она была полной и розовощекой, и не оставалось сомнений, что скоро семью ожидает прибавление.

Расти отодвинул свой стул, собрал пустые тарелки и отнес их в раковину.

— Я сам позабочусь о них попозже, — сказал он жене. — Тебе сейчас полагается как можно больше отдыхать, но мне хорошо известно, что ты всегда на ногах с восходом солнца.

Мэри Бет вздохнула.

— Иногда, — нежно пожурила она его, — ты знаешь меня еще не слишком хорошо.

Кейн снова налил себе в чашку кофе.

— Когда ждете прибавление? — спросил он.

Расти опять уселся рядом с Мэри Бет. Он протянул руку и хозяйским жестом дотронулся до ее круглого живота.

— Этот маленький петушок может вылупиться в любой день, — ответил он, хихикая.

Мэри Бет оттолкнула его руку.

— Петушок? Кто сказал, что это будет не курочка?

Расти нежно обнял Мэри за плечи и ласково притянул к себе.

— Ты же знаешь, мне все равно, кто появится на свет, при условии, что вы оба будете в порядке.

Кейн отвел глаза. Он почувствовал, как у него сжалось сердце. Расти и Мэри, видно, очень любят друг друга и гордятся этим. Он вдруг с болезненной остротой почувствовал, что именно такой жизни хочет для себя и Эбби. Дома, полного любви и тепла. И, подобно Расти и Мэри Бет, иметь ребенка…

Внезапно его мысли остановились на этом. Ребенок.

Ладони Кейна стали влажными. Этого-то он как раз и не учел, а Эбби по своей неопытности — тем более. Боже правый, возможно, уже сейчас она носит его ребенка…

Господи! Наверное, он поступил опрометчиво, что уехал. Но он обязан вернуть себе доброе имя и право на жизнь, чтобы не оглядываться постоянно назад и прямо смотреть людям в глаза.

Извинившись, Кейн вышел из кухни. Стоя на веранде, он вдохнул холодный ночной воздух, стараясь привести в порядок свои спутанные мысли. Неужели его намерения — все же пустая затея? Единственный способ вернуть себе доброе имя — это найти убийцу Лорелеи. А как, черт возьми, он собирается это сделать? Он даже не имеет понятия, откуда надо начинать распутывать клубок. У Лорелеи, насколько Кейн знал, не было врагов. Мысль о краже он тоже давно отбросил: из дома ничего не пропало.

Спустя несколько минут Расти, выйдя на веранду, присоединился к нему. Кейн взглянул на темное ночное небо.

— Что произошло после того, как я бежал? — тихо спросил он.

— Прошло так много времени, что трудно вспомнить, — со вздохом признался Оуэне. — Несколько дней вокруг убийства и твоего побега стоял большой шум.

— Кто-нибудь руководил всем этим?

— Насколько я помню, нет, — начал было Расти, но тут же остановился. — Нет, — медленно произнес он. — Нет, это неверно. Кто-то очень громко требовал, чтобы шериф Кинси выслал на поиски отряд полицейских.

Кейн состроил презрительную гримасу.

— Ну, шериф никогда меня не жаловал. Ему чертовски не терпелось увидеть, как я буду вздернут на виселице.

— О, Кинси был дурак и подлец, каких не часто встретишь, — согласился Расти. Помолчав, он внезапно щелкнул пальцами. — Аллан Мейсон, вот кто это был. Именно он настаивал на том, чтобы шериф выслал отряд полицейских, — даже шел напролом, требуя этого, насколько я помню.

Аллан Мейсон… Глубоко в мозгу Кейна промелькнуло смутное воспоминание. Аллан Мейсон был адвокатом Лорелеи.

— По дороге в город я проезжал мимо ранчо. Похоже, что его содержат в полном порядке? — спросил Кейн. — Что с ним стало после того, как я скрылся?

— Оно было выставлено на аукцион и продано тому, кто предложил наивысшую цену. — Лицо Расти помрачнело. — Попытайся отгадать, кто это был? — Он выжидательно посмотрел на Кейна.

Разрозненные кусочки начали соединяться в единое целое… И вдруг все приобрело совершенно определенный смысл…

— Господи! Неужели Аллан Мейсон?!

Расти кивнул.

— Никогда раньше я не задумывался об этом, но такое чертовское совпадение…

Кейн выругал себя за то, что был таким дураком.

Боже правый, ему-то следовало бы знать. Но в то время единственное, что имело для него значение, было найти способ остаться в живых…

— Больше чем совпадение, я бы сказал, — расхохотался Кейн. — Хорошо помню, что Лорелея ездила в город повидаться с Мейсоном как раз за несколько дней до того, как ее убили. Она сказала, что собирается включить мое имя в документ о праве собственности на ранчо. Черт возьми, и это потом использовали как улику против меня!

Расти потер подбородок.

— Знаешь, что я думаю? Возможно, Мейсон решил избавиться от Лорелеи, с тем чтобы купить ее ранчо, и к тому же очень дешево, как я слышал, а вину свалить на тебя.

— Возможно, ты прав. Но как мне это доказать?

Никто не поверил мне, когда все это случилось, — — они считали, что я всего лишь жалкий бродяга, которому повезло с женитьбой на хозяйке, а затем удалось от нее избавиться, чтобы получить ее ранчо. — Кейн спустился по ступенькам и стал ходить, взад и вперед вдоль веранды.

— Этот проклятый Аллан Мейсон считается просто святым в городе. Кто, черт возьми, поверит мне, если я попытаюсь выступить против него? — Кейн топнул ногой об землю. — У меня нет никаких доказательств его вины. Мои обвинения обернулись бы только против меня, в пользу Мейсона.

— Но если бы сам шериф услышал это от тебя лично…

— Шериф! Стоит мне только появиться у него на крыльце, он вздернет меня на ближайшем же дереве!

— Я так не думаю, — покачав головой, тихо сказал Расти. — Нет, я совсем так не думаю.

Кейн бросил на него сердитый взгляд.

— Ты спятил, приятель! Ты прекрасно понимаешь, что шериф именно так и поступит!

Слабое подобие улыбки тронуло губы Расти.

— Нет, — спокойно повторил он. — Видишь ли, Кинси умер. И случилось так, что шериф, занявший его место, мой шурин…

Субботними вечерами на ранчо было тихо, как в склепе. — Большинство работников уезжало в город, чтобы потратить заработанные тяжелым трудом деньги на выпивку, игру в покер и на проституток. Только с наступлением утра они вернутся в дурно пахнущие бараки, все еще полупьяные, многие без единого гроша, но счастливые, как пчелы на клеверном поле.

Адвокат Аллан Мейсон намеревался поехать в город и присоединиться там к своим парням, но он не торопился. Он давно научился легко воспринимать жизнь, используя для себя любую возможность, когда она подворачивалась. С бокалом отличного бренди в руке Мейсон прошел в свой кабинет. На его губах появилась самодовольная улыбка, когда он опустился в кресло у широкого письменного стола из красного дерева. Он огляделся вокруг, любуясь обшитыми сосновыми панелями стенами и дорогой мебелью из темного дерева.

Мейсон откинулся назад и сплел пальцы на уже изрядно округлившемся животе. Позади него сквозь тонкие занавески на окне проникал в комнату прохладный вечерний ветерок. Аллан неожиданно для себя радостно рассмеялся. У него есть сейчас больше, чем он когда-либо мечтал иметь… а стоило это ему так мало! Что из того, что богатое ранчо, в сущности, было им украдено…

— Не хотите ли вы поделиться причиной вашего веселья со мной? — лениво растягивая слова, произнес чей-то голос позади Мейсона.

Мейсон застыл, как от удара стальным клинком в спину.

— Какого черта? — с трудом ловя ртом воздух, прошептал он.

Незваный гость медленно обошел вокруг стола и встал так, что на него теперь падал свет лампы. Мейсон был изумлен: он видел перед собой лицо, которое надеялся никогда больше не увидеть.

— С вашей стороны весьма великодушно, Мейсон, что вы содержали ранчо в должном порядке, пока меня не было. Похоже, вы действительно, хорошо с этим справлялись.

Мейсон наконец обрел дар речи:

— Вы совершили большую ошибку, вернувшись сюда, Кейн. В городе все еще есть петля, которая только того и ждет, чтобы затянуться вокруг вашей шеи!

Кейн только улыбнулся, но эта улыбка была леденящей.

— Право же, вас пока разыскивают за одно убийство, Кейн. Неужели вы хотите совершить второе?

— Но ведь мы оба знаем, что я не убивал Лорелею. Не так ли, Мейсон?

Тот молчал. Кейн поднял ствол своего кольта на один уровень с сердцем Мейсона. Его глаза сверкали, как осколки оникса.

— Я спрашиваю в последний раз, Мейсон. Мы оба знаем, что я не убивал Лорелею, не правда ли?

Казалось, что время тянется бесконечно, а воздух пропитан напряженным ожиданием. На какое-то мгновение Кейн испугался, что проделал путь сюда напрасно, что Мейсон откажется признаться. Но когда Кейн уже почти потерял надежду, Мейсон произнес:

— Хорошо, я… я скажу вам. Я знаю, что вы не убивали Лорелею.

Глаза Кейна сузились.

— Это сделали вы, не так ли? Вы убили ее — или заставили кого-то другого сделать это для вас?

— Это сделал я, — признался Мейсон, его голос прозвучал едва слышно.

Больше всего на свете Кейну хотелось обойти стол и сжать пальцами шею Мейсона. Он с трудом сдерживал свою ярость.

— Говорите громко и отчетливо, Мейсон. Я вас не слышу.

— Это сделал я.

— Громче.

— Я только что сказал вам, что это сделал я. Я убил ее — я застрелил Лорелею! Только… только уберите револьвер!

Пальцы Кейна, сжимавшие револьвер, разжались.

Ему пришлось заставить себя опустить оружие в кобуру.

— Для того чтобы до конца все понять, мне хотелось бы знать, почему вы это сделали.

Теперь, когда непосредственная угроза для его жизни миновала, глаза Мейсона засверкали от бешенства.

— Почему? Да потому что она была безмозглой, вот почему! Она могла бы выбрать меня, но она предпочла тебя — грязного никчемного ковбоя, — будто я был недостаточно хорош для нее!

Кейн смутно вспомнил, как Лорелея рассказывала ему, что после смерти Эммета она какое-то время встречалась с Мейсоном и тот даже делал ей предложение. Она сказала, что не приняла это всерьез, и разговор быстро выскочил у него из головы.

На лице Кейна отразилась охватившая его ярость.

— Она приходила к вам для того, чтобы вы внесли мое имя в документ, удостоверяющий, что я совладелец ранчо. А ее завещание… Она сказала мне, что изменила также и свое завещание, назвав меня своим наследником.

Именно тогда вы решили убить Лорелею, не так ли?

Губы Мейсона раздвинулись в злобной ухмылке.

— Это ранчо стоит целое состояние! Почему ты должен был им владеть, черт возьми, почему она, которая доказала, что она всего лишь потаскушка, пустив тебя в свою постель?! Мне она никогда не разрешала даже дотронуться до нее! О, во всяком случае, я показал ей, чего она заслуживает, — издевался Мейсон над Кейном. — Если я не смог заполучить эту женщину, то решил обязательно прибрать к рукам ее ранчо. А к тому же еще и ты — такой здоровенный детина, а бежал как жалкий трус. — Его взгляд скользнул по засунутому обратно в кобуру револьверу. — Да к тому же ты слишком труслив, чтобы застрелить меня сейчас!

— О, несомненно, мне очень хотелось бы это сделать, — напряженно улыбнулся Кейн. — Но я считаю, что вашей дальнейшей судьбой лучше распорядится шериф.

— Шериф, — насмешливо протянул Мейсон. — Он ни на йоту тебе не поверит. Он поверит мне, как и прежде.

— А вот тут вы не правы, — прозвучал другой голос. — В самом деле, ведь Кейна судили за преступление, которое он не совершал. И я сказал бы, что сейчас услышал достаточно, чтобы вы попали в тюрьму, и лично прослежу за тем, чтобы вас судили за преднамеренное убийство.

Мейсон выпучил глаза. Он не заметил, как чья-то неясная фигура проскользнула за его спиной в комнату сквозь открытое окно. Он вскочил на ноги и молча уставился на шерифа, будто мгновенно онемев.

Шериф, худой, костлявый мужчина с проницательными голубыми глазами, вытащил пару наручников.

— Да, действительно, похоже на то, что мне нужно не медля телеграфировать судье и проследить за тем, чтобы возможно скорее был назначен день суда.

Невыразимое облегчение охватило Кейна. Он понял, что все его страдания кончились. Теперь он сможет жить по-человечески. Он свободен. Свободен, чтобы вернуться в Вайоминг…

Вернуться к Эбби.