Спасти Розанну

Глава 1

Ярким солнечным июльским утром граф Уильям Мелтон, стоя перед конюшней, наблюдал, как выводили из загона его прекрасных чистокровных лошадей.

Высокий статный тридцатилетний красавец с темно-карими глазами и густыми непослушными волосами, только что унаследовавший титул и ставший полноправным владельцем замка Мелтон, считался лучшей добычей сезона для любой юной леди, мечтающей выйти замуж.

— Знаешь, старина, вот этот выглядит слишком возбужденным и неуправляемым, — сказал стоявший рядом с ним виконт Блэквуд, невысокий полноватый молодой человек в зеленом жакете, пуговицы которого едва не трещали на выпирающем животе. Его красное лоснящееся лицо выдавало, что накануне он выпил слишком много вина.

Большой черный жеребец взбрыкивал, фыркал и злобно косил на конюха, который поводил его, пытаясь успокоить.

— Ты прав, Джордж. С этим не под силу справиться даже нашему отважному Уильяму.

Это замечание принадлежало леди Верити Блэквуд, сестре виконта, высокой элегантной женщине, одетой по последней моде. Она держала в руках белый кружевной зонтик и искоса поглядывала на графа из-под длинных шелковистых ресниц.

Выдающаяся красота Верити Блэквуд имела триумфальный успех в нынешнем сезоне, и на светских собраниях и приемах с ней стремился познакомиться каждый джентльмен. Мужчины восхищались ее блестящими каштановыми волосами и темно-зелеными глазами, в то время как женщины шепотом сплетничали, что у нее слишком тонкие губы, делающие ее рот злым, еще более злой невоздержанный язык, если что-то шло не так, как ей хотелось.

С первого же момента, как Верити встретила лорда Мелтона, она вознамерилась стать его женой. Ей без труда удавалось довольно часто бывать в его компании, поскольку ее брат был одним из самых близких друзей графа.

Джордж Блэквуд путешествовал с Уильямом по всей Европе еще до того, как тот унаследовал титул после смерти отца, и друзья были известны в обществе своей любовью к карточным играм, скачкам и кутежам.

Но теперь Уильям, став лордом Мелтоном, больше оставался в Англии, окончательно поселился в замке и, как вожделенный приз, был наконец в пределах досягаемости Верити.

Подтолкнуть графа к тому, чтобы он сделал ей предложение, оказалось довольно трудно, тем не менее она чувствовала, что близка к цели, и сделав последнее усилие к тому, чтобы добиться его расположения, — можно планировать свадьбу года. Да что там — года! Она намеревалась сделать свое венчание событием целого десятилетия!

Лорд Мелтон обернулся к ней с улыбкой. Как великолепный наездник, он был убежден, что не родилась еще та лошадь, с которой он не смог бы справиться. Он ездил верхом с трехлетнего возраста и был известен своей сноровкой и отвагой как на охоте, так и на скачках с препятствиями. Еще до того как унаследовать титул и поместье, Уильям потратил немало времени и денег, скупая лучших скаковых лошадей в Британии, и даже специально ездил во Францию и Италию, чтобы изучать коневодство. И конечно же, ему не хотелось отступиться и выглядеть перед гостями глупо, особенно перед Вериги, женщиной, которую он уже почти решил сделать своей женой.

— Джон, — окликнул он конюха, — оседлай Демона. Я сам на нем проедусь.

— Прошу прощения, милорд, но Демон сегодня в очень дурном настроении.

Джон Баркер безуспешно пытался наклонить голову жеребца, уворачиваясь от его копыт, высекавших искры из булыжника.

— Право же, Уильям, ну и распустил ты слуг! Они осмеливаются выражать свои суждения, когда их об этом не спрашивают, — насмешливо протянула Верити. — А может, конюх думает, что ты не в состоянии справиться с таким зверем? — коснулась она рукой в кружевной перчатке его плеча и добавила: — Если его оценка твоих способностей верна, я бы не хотела, чтобы ты рисковал своей жизнью.

— Он может быть прав, старина, — согласился виконт. — Давай-ка лучше вернемся в дом и позавтракаем. Бекон, почки и хорошая порция пирога с дичью, а?

Граф нахмурился. В глубине души он знал, что конюх прав. Он видел капли пота, слетавшие с черной лоснящейся спины жеребца. Но вызов брошен, а он в своей жизни не привык отступать и теперь не отступит. Никогда!

Уильям снял свой темно-синий жакет и бросил его на траву. Его мускулы напряглись под тонкой льняной рубахой, когда он взял повод из рук Баркера и одним прыжком вскочил на Демона.

Спустя мгновение он понял, что допустил ошибку. Жеребец был еще недостаточно объезжен, почти дикий. Он бешено завертелся на месте, попятился, пытаясь ухватить зубами ногу, бьющую ему стременем в бок.

Графу удалось совладать с головой лошади, но уздечка была слишком легкой — такие обычно используются для выездки, а не для верховой езды. Он все же мог бы справиться, но тут из дверей домика конюха выскочил маленький белый щенок. Оказавшись между мелькающими копытами, он пронзительно заскулил, пытаясь прорваться к спасительной безопасности конюшни. Следом за щенком выбежала маленькая дочь Джона Баркера. Трехлетняя кроха в желтом, расшитом цветами переднике кинулась спасать своего питомца, не ведая страха перед копытами, которые могли убить любого.

— Милли, остановись! — в отчаянии закричал Баркер.

Уильям, видя, какая опасность угрожает ребенку, изо всех сил заставил жеребца резко повернуться. Потом он услышал визг Верити, и жеребец, поскользнувшись на булыжнике, рухнул на бок, придавив собой графа Мелтона.

Четверка гнедых лошадей, запряженных в темно-зеленую карету, быстро неслась по тихим улицам Лондона. Было пять утра, и к этому времени леди Розанна Доннингтон, как ей казалось, пришла в себя. По крайней мере ее дыхание стало ровным и руки больше не дрожали. Она устало откинулась на спинку сиденья. Ее светлые волосы на фоне темной обивки сверкали, как пышная сахарная вата. Розанна расстегнула жакет янтарно-желтого дорожного костюма, с трудом справившись с маленькими костяными пуговицами. Она начала сомневаться, правильно ли поступила, отправившись в дорогу без Эди. Она разрешила своей камеристке навестить родителей в дальней части Лондона, и девушка еще не вернулась к тому времени, когда Розанна неожиданно велела Генри приготовить карету, чтобы ехать в имение. Розанна оставила ей записку с приказанием следовать за ней в Доннингтон-холл. Ей повезло, что Эди умеет читать. Мать Розанны, леди Доннингтон, лично обучала ее грамоте, когда девушка нанялась в их лондонский дом посудомойкой. Она полагала, что каждый должен уметь читать Библию и писать собственное имя.

Розанна, прикусив губу, смотрела на темный город. Только кое-где в окнах верхних этажей мерцал язычок свечи или масляной лампы. Она понимала, что леди ни при каких обстоятельствах не следует путешествовать ночью в одиночестве, но у нее не было иного выхода.

«И все это из-за одного человека — сэра Уолтера Фенвика, — сердито думала Розанна. — Я его просто ненавижу!»

Накануне вечером на модной вечеринке она ужасно расстроилась и обеспокоилась, когда сэр Уолтер, которого она едва знала, вдруг неожиданно предложил ей выйти за него замуж.

То, как это произошло, повергло ее в шок. У нее было ощущение, что ее загнали в ловушку, и она сбежала с приема, забыв даже предупредить хозяйку дома о своем отъезде.

Только теперь Розанна поняла, что ей следовало остаться и вежливо объяснить сэру Уолтеру, что его предложение очень лестно, но дело не только в том, что для нее оно стало полной неожиданностью, просто она вообще пока еще не думала о том, чтобы выходить замуж за кого бы то ни было. Ей нужно время, чтобы прийти в себя после смерти матери.

Сэр Уолтер Фенвик застал ее одну, когда она любовалась фонтаном, струи которого затейливым каскадом изливались в миниатюрный пруд. Маленькие золотые рыбки изящно скользили между розовыми цветками лотоса.

Он сунул девушке в руку бокал шампанского и, подойдя слишком близко, заговорил:

— Я предлагаю, чтобы мы с вами, леди Розанна, как можно быстрее поженились. Мы будем очень счастливы вместе, моя дорогая. Нам нравится одно и то же. Я знаю, что вы любите деревню, и я тоже, и при этом вы, как и я, прекрасно чувствуете себя в Лондоне. — Не обращая внимания на ее потрясенное лицо, он продолжал: — Я сделаю вас очень счастливой, леди Розанна. Мы будем принимать гостей, наше поместье станет центром загородной светской жизни. У меня большие планы, как благоустроить чудесный сад и дом, который вы унаследовали. И я мечтаю потренировать своих лошадей на беговой дорожке, которую построил ваш дядя. Ах, Доннингтон-холл! Он всегда был предметом моей мечты!

Розанна не верила своим ушам. Правда, с тех пор, как умер ее двоюродный дедушка Леонард, нечто подобное она уже слышала два или три раза от других джентльменов. Ей уже стало казаться, что каждый мужчина, которого она встретит, в конце концов сделает ей предложение, но не ради нее самой, а только из-за ее приданого.

Однако предложение сэра Уолтера шокировало ее пуще прежних. Он был уже немолод — далеко за сорок. Коренастый, всего на дюйм выше нее, со светлыми волосами, уродливо зачесанными так, чтобы прикрылась красноватая плешь на макушке, маленькими серыми слишком близко посаженными глазами и толстыми влажными губами, потому что он их постоянно облизывал. Следует признать, что одевался он хорошо, и в малых дозах его общество было вполне приятным, хотя Розанне он казался человеком тщеславным и излишне самоуверенным. Она слышала, что, оставаясь холостяком, он в полной мере наслаждался жизнью лондонского высшего общества.

До недавнего времени он не проявлял к Розанне никакого интереса. Но теперь все изменилось. И дело тут, конечно же, в деньгах.

«Деньги, деньги, деньги!» — думала девушка. Ее возница Генри придерживал лошадей, когда они проезжали по узким улочкам бедных городских предместий. — «Что же делать, если теперь на мне хочет жениться каждый свободный мужчина?»

К сожалению, о ее огромном наследстве трубили все газеты. Розанна всегда знала, что ее двоюродный дедушка, сэр Леонард Доннингтон, достаточно богат. Но он не любил высший свет и много лет жил затворником, не общаясь даже со своими родственниками. Он занимался своим домом и поместьем, своими садами и теплицами, где разводил редкие орхидеи. Но больше всего он гордился небольшим ипподромом, который построил в Доннингтон-холле, чтобы тренировать собственных лошадей в привычной для них обстановке.

Розанна не знала, что когда-нибудь унаследует богатство сэра Леонарда. Она редко видела его, но когда ее, еще маленькой девочкой, привозили к нему в гости, ей нравился этот невысокий застенчивый человек и то, что он показывал ей свои удивительные цветы, которые сам выращивал.

Отец Розанны, покойный граф Доннингтон, был щедрым добродушным человеком, который верил всему, что ему говорили. Ни один нищий не уходил от ворот его дома, не получив полсоверена. Не было случая, чтобы какой-нибудь благотворительный фонд, обратившийся к нему за пожертвованием, не получил вдвое больше, чем просил.

Вскоре после рождения Розанны отец вложил все свои деньги в какой-то южноафриканский золотой рудник, в котором так и не нашли ни единой крупинки золота. Отец был вынужден продать фамильное поместье, Доннингтон-холл, своему дяде, сэру Леонарду, и поселиться с семьей в небольшом лондонском доме.

Когда отец умер, Розанна получила весьма скромную сумму денег, а ее брат Клайв унаследовал лишь фамильное серебро и титул. А потом где-то далеко, в каком-то сражении полка шальная пуля оборвала и жизнь ее любимого брата.

«О Клайв, ну почему тебе суждено было погибнуть?! — мысленно воскликнула Розанна. — Карета, покидая пределы города, понеслась быстрее по темной пустынной дороге. — Если бы ты был жив, ничего бы этого со мной не случилось!»

Клайв не был женат, поэтому после его гибели у Розанны с матерью был приличный доход — достаточный для того, чтобы вести в Лондоне вполне комфортную, хотя и не шикарную жизнь. Они жили в маленьком доме тихого и богатого района Мейфер, держали несколько слуг, карету и получали несколько приглашений на приемы, которые давались в течение сезона. Но случилось несчастье. Казалось бы легкая простуда, которую подхватила леди Доннингтон, перешла в лихорадку. И хотя Розанна с помощью сиделки преданно ухаживала за горячо любимой матерью, та умерла, оставив дочь одну в целом свете — не считая двоюродного дедушки.

Сэр Леонард прислал письмо с соболезнованием и короткую записку, в которой говорилось, что она должна приехать навестить его, как только сможет. В ответ Розанна пообещала приехать.

Однако всего два месяца спустя, вскоре после того как Розанне исполнился двадцать один год, сэр Леонард тоже внезапно скончался, оставив ей поместье и все свое состояние. Она удивилась этому обстоятельству, но еще больше была потрясена, узнав, насколько богат был ее двоюродный дедушка. В отличие от своего племянника, он вкладывал деньги очень разумно и с годами даже достроил Доннингтон-холл, чтобы дом мог вместить все богатства, которые он собрал. Розанна была ошеломлена столь неожиданным наследством и ломала голову над тем, как ей, двадцатилетней девушке, распорядиться такими деньгами. Ей было важно, чтобы она могла тратить их не только на себя, но и помогать другим людям.

Но она не предвидела и не ожидала, что слухи о ее наследстве так быстро распространятся в высшем свете Лондона.

К своему удивлению, она обнаружила, что теперь ее приглашают на приемы для избранных — к тем, кто прежде либо игнорировал ее, либо ограничивался лишь небрежным кивком при встрече. Приглашения сыпались одно за другим. Мужчины, которые раньше не смотрели в ее сторону и, насколько она помнила, никогда не жаждали с ней танцевать, теперь с невероятной пылкостью бросали к ее ногам свои сердца.

«Я получила три предложения руки и сердца до того, как приехать на этот бал, — говорила она себе, — и это уже четвертое. Неужели эти молодые люди настолько глупы и самоуверенны, считая, что я не заметила их холодного равнодушия при первой встрече и теперь, польщенная их вниманием, упаду в их объятия, как спелая слива? Это все из-за моих денег — они хотят жениться на мне только ради денег, а не ради меня самой! — вздыхала Розанна. — Если мне кто-то еще предложит выйти замуж, я, вероятно, закричу!»

Конечно, в глубине души она понимала, что ничего подобного не сделает. Это дурной тон. Когда она подросла, мама сказала ей очень важные слова:

— Помни, если мужчина предлагает тебе выйти за него замуж, он предлагает тебе себя и все, чем он владеет, все, о чем мечтает в будущем. Самый большой комплимент, который может получить женщина от мужчины, — это предложение стать его женой.

— А что ты скажешь, мама, — спросила Розанна, — если он мне не понравится и я не захочу выходить за него?

— Даже если он тебе не понравится, — улыбнулась мать, — ты всегда должна оставаться очаровательной и не быть грубой.

— Что ты имеешь в виду?

— Отказывая ему, ты должна быть доброй и чуткой. Он не должен чувствовать себя оскорбленным. Нужно постараться дружелюбно объяснить, что он достойный человек и приятен тебе во всех отношениях, но в настоящий момент, по крайней мере, ты ни за кого не хочешь выходить замуж.

Но теперь, когда мужчины наперебой предлагают ей руку и сердце, заявляя, что намерены сделать ее самой счастливой женщиной в мире, это обескураживает ее, а яростный блеск в их глазах пугает настолько, что у нее перехватывает дыхание.

— Я люблю вас с головы до кончиков пальцев ваших маленьких ножек, — говорил один из них. — Мы будем совершенно счастливы. Я хочу путешествовать по всему миру. Я уверен, что вам, так же, как мне, захочется увидеть новые неизведанные страны! — Его голос сорвался. — И я добавлю великолепные произведения в коллекцию вашего замечательного дома.

Розанна нахмурилась. У нее не было желания добавлять что-либо в свою жизнь — особенно человека, который женится на ней не потому, что считает ее идеальной женщиной, предназначенной ему небесами, а потому что она владеет тем, о чем он всегда мечтал.

— Они любят только мой счет в банке, — пробормотала девушка, наблюдая из окна кареты, как бледно-персиковый рассвет окрашивает восточную часть неба. — Я для них только ворота, ведущие в сад, а не сам цветущий сад.

Ее голубые глаза наполнились слезами. Лошади неслись вперед, и Розанна вспоминала, как с самого детства мечтала о том, как однажды встретит человека, который полюбит ее всем сердцем, и она ответит на его чувства преданной любовью на всю жизнь.

Карета с грохотом проехала по деревянному мосту. Розанна вытерла слезы на бледных щеках. — Как же я была счастлива тогда! — всхлипнула она. — Если бы мама была жива, никто не посмел бы так настойчиво убеждать меня выйти замуж. Она смогла бы меня защитить.

Но теперь Розанна была одна во всем свете — без защиты, и очень, очень богата.

У нее не было родственников, которые могли бы ей помочь. Адвокаты в Лондоне, которые вручили ей бумаги о наследстве, были добрыми, но очень старыми людьми. Как только были улажены все банковские дела, они сочли свою миссию исчерпанной. В своем завещании двоюродный дедушка был немногословен: «Надеюсь, она будет стараться продолжать семейные традиции и проживет жизнь достойную и полезную, как я ей и желаю».

Дом и деньги, которые Розанна унаследовала, сначала привели ее в восторг, теперь же все это казалось ей непосильной ношей, которую хотелось сбросить и забыть.

«Дедушка Леонард хотел, чтобы я чего-то добилась в жизни, — сказала она себе. — Деньги — это бремя, но я должна нести его, найти способ сделать что-то полезное в этом мире. А если меня принудят выйти замуж, мне это не удастся».

— Как это мерзко! — в сердцах воскликнула Розанна. — Я хочу, чтобы полюбили меня, а не деньги. Я хочу найти любовь, настоящую любовь! Она нисколько не похожа на то, что они мне предлагают!

Вопрос только в том, где ее искать.

В этот момент первые лучи солнца брызнули в окошко кареты. Розанна глубоко вздохнула. Новый день! Что он несет ей? Вчера вечером она, напуганная и несчастная, сбежала с бала в свой дом в Мейфер и быстро собрала кое-какие вещи в два дорожных сундука.

Она понимала, что ей нужно бежать, а единственное место, где она могла скрыться, — это ее поместье Доннингтон-холл. Ей пора осмотреть свою собственность, и, конечно же, никто не ждет, что она поедет туда в одиночестве.

В этот момент она услышала, как возница что-то выкрикнул, и мерный стук копыт как-то изменился, будто одна из лошадей потеряла подкову. Карета замедлила ход. Розанна выглянула из окна и увидела, что они подъезжают к довольно большому постоялому двору. Девушка накинула дорожный плащ, спрятав светлые волосы под капюшоном.

Кучер помог ей выйти из кареты.

— Прошу прощения, миледи, коренная потеряла подкову. Кузница через дорогу отсюда, и через час мы снова сможем отправиться в путь.

— Спасибо, Генри. Я уверена, что хозяин гостиницы найдет для меня комнату, где я смогу подождать. И позавтракать не мешает. Сообщишь мне, когда все будет готово к отъезду.

Она еще не успела договорить, как навстречу ей вышла жена хозяина постоялого двора, вытирая руки о передник. Она склонилась в почтительном поклоне и провела Розанну в дом.

Когда Розанна шла вслед за хозяйкой по коридору к лестнице, ведущей наверх, она на мгновение невольно задержалась возле открытой двери одной из комнат. Там она увидела элегантную женщину, одетую по последней моде, и полного молодого джентльмена. Они стояли и о чем-то спорили, не обращая внимания на человека, который лежал в кресле позади них. Это был высокий темноволосый мужчина с суровыми чертами лица. Его туго перевязанная нога покоилась на стоящем рядом стуле.

Розанна внимательно посмотрела на мужчину. Он был укутан в тяжелый твидовый дорожный плащ. Лицо его было бледным. Глаза закрыты. Он выглядел тяжело больным. Он вдруг застонал и беспокойно заметался в бреду. Даже со своего места Розанна видела капли пота, выступившие у него на лбу.

«Бедняга», — подумала девушка, и сердце ее сжалось при виде его страданий.

Она последовала за хозяйкой гостиницы. Ей было жаль больного, на которого спутники не обращали никакого внимания.

Глава 2

Хозяйка привела Розанну в маленькую, просто обставленную комнатку наверху. В камине едва тлел огонь. Девушка сняла капюшон темного бархатного дорожного плаща и опустилась в кресло. Хозяйка снова поклонилась.

— Я миссис Перкс, к вашим услугам. Могу я принести вам что-нибудь поесть, миледи? Если вы едете издалека…

Она недоговорила. Ей было очень любопытно, откуда приехала молодая красивая дама и куда она направляется без сопровождения.

Розанна устало улыбнулась. Она действительно была очень голодна. Она уезжала из Лондона так рано, что не стала просить свою экономку, миссис Докинс, принести ей завтрак, потому что тогда пришлось бы объяснять, куда она направляется.

Вместо этого она оставила записку, в которой сообщила, что едет в поместье, и если кто-то будет ее спрашивать, то она не может никого принять.

Теперь же путешественница порядком проголодалась.

— Если у вас есть суп или холодный цыпленок и немного свежего хлеба, это будет прекрасно, благодарю вас, миссис Перкс, — проговорила она, не осознавая, что красота ее голубых глаз и искренняя теплота в голосе тотчас очаровали осторожную хозяйку.

Оставшись одна, Розанна подошла к окну и села на деревянную скамейку под ним. Сквозь замутненное стекло она увидела двор конюшни и свою карету рядом с более роскошным экипажем. На темно-синей дверце кареты красовался герб, но, сколько она ни терла стекло, ей не удалось рассмотреть его. Вскоре миссис Перкс вернулась в комнату, неся поднос с едой и напитками.

— Скажите, — обратилась Розанна к хозяйке, присаживаясь за стол и с удовольствием отмечая, что ей подали овощной суп, холодное мясо и сыр, — этот синий экипаж принадлежит той компании, которую я видела внизу, с тем больным джентльменом?

— О да, миледи. Именно им. Это граф Мелтон собственной персоной. Вы вряд ли найдете джентльмена приятнее. Такая трагедия! Он покалечил ногу, упав с лошади. И очень сильно покалечил, миледи!

Розанна улыбнулась, оценив вкус супа.

— Но тогда ему не следовало бы путешествовать, если он так болен. Его семья, которая его сопровождает, должна бы лучше о нем заботиться.

Миссис Перкс презрительно фыркнула и вытерла руки о передник.

— Прошу прощения, миледи, но я случайно узнала, что это не его семья. Просто друзья. Виконт Блэквуд и его сестра леди Верити Блэквуд.

— И что, они путешествуют без врача?! Возмутительно!

— Я так понимаю, они возвращаются в поместье графа из Бата. Они хотели, чтобы он показался там какому-то специалисту и подлечился на водах.

Розанна кивнула и поблагодарила миссис Перкс, отпуская ее. Она не хотела сплетничать с этой женщиной, но никак не могла понять, что это за друзья, которые могут заставить больного товарища пройти через такие сложные испытания.

После завтрака Розанна почувствовала себя лучше. При свете дня побег в Доннингтон-холл казался ей очень разумным шагом. Тут она будет в безопасности, вдали от всех поклонников, и сможет спокойно поразмыслить о своем наследстве и обо всем, что с ним связано.

— О, какая же я нерадивая! — сказала она себе. — Я поела, а Генри? Он правил каретой все утро, а потом помогал кузнецу.

Ругая себя за то, что думает только о себе, она накинула плащ, сбежала вниз и дала поручение служанке накормить ее кучера.

Возвращаясь в свою комнату, она замедлила шаги возле двери, где видела больного графа. Услышав стон, Розанна остановилась. Доброе сердце девушки взяло верх над ее природной застенчивостью. Она толкнула дверь и заглянула внутрь. Граф лежал там же, где она видела его в первый раз, но его спутники исчезли.

«Наверное, пошли завтракать, — подумала Розанна сердито, — и оставили беднягу в одиночестве».

В это время граф беспокойно заворочался в кресле, наверное, от сильной боли. На его лбу выступили капли пота, темные волосы разметались.

Розанна на цыпочках подошла поближе, размышляя, как она может помочь. Она знала, что находиться наедине с незнакомым мужчиной не совсем правильно, но все же не сомневалась в своих действиях.

На столе рядом с креслом стояла миска с водой. Девушка достала носовой платок из кармана и намочила его в воде, потом осторожно положила его на лоб больного. Прохладный компресс, видимо, принес ему некоторое облегчение, он прекратил стонать и затих.

Розанна обратила внимание на его широкие плечи под плащом и на мужественные черты его лица. Вероятно, он сильный человек, подумала она. Это видно даже сейчас, когда его мучает боль.

Она повернулась, чтобы еще раз намочить платок, капюшон соскользнул, и облако светлых волос рассыпалось по плечам.

— Ангел! — прошептал мужчина сухими губами, и Розанна удивленно уставилась на него. Ей не приходило в голову, что граф в сознании.

Он поднял дрожащую руку и коснулся ее щеки.

— Ангел, — повторил он и снова погрузился в неспокойный сон.

Розанна стояла и смотрела на него, и вдруг услышала голоса в коридоре. В одно мгновение она накинула капюшон и выскользнула из комнаты. Она поспешила к лестнице, но остановилась и пригнулась у балюстрады. Ей не хотелось, чтобы Блэквуды услышали ее шаги по деревянным ступеням и догадались, что в их комнате кто-то был. Теперь она отчетливо слышала их голоса. Как ужасно! Она может их подслушать! Маме было бы стыдно за ее поведение!

— Право же, Джордж, меня уже утомила эта его болезнь! — говорила женщина сердитым тоном.

— Да ладно тебе, Верити. Уильям ведь не виноват, что болен. Я думал, что вы с ним… ну, в общем, ты ждешь, что он наконец попросит твоей руки…

— Не нужно притворяться глупее, чем ты есть на самом деле, — фыркнула женщина. — Конечно, я намереваюсь стать женой Уильяма. Я просто хочу, чтобы его чертова нога быстрее зажила и он снова выздоровел. Мне наскучило весь день только и делать, что прислуживать больному!

— Тсс! Тише, сестра. Он спит. Ты можешь его разбудить.

Розанна услышала шелест темно-красного платья по полу.

— Позови слуг. Нам нужно перенести Уильяма в карету и поскорее отвезти его в замок. Я буду настаивать, чтобы доктор немедленно нашел ему хорошую сиделку.

Когда они ушли, Розанна побежала вверх по лестнице в свое убежище.

«Бедняга, — подумала она. — Такой больной, такой беспомощный! Как жаль, что за ним ухаживают такие вот „друзья“»!

Спустя некоторое время она увидела, как большая синяя карета выехала из двора гостиницы. А минут через десять ей доложили, что ее карета готова и она может продолжать путь в Доннингтон-холл.

Бодро цокая копытами, лошади миля за милей приближали Розанну к ее новому дому, и она размышляла, каким он будет и что она в нем найдет.

Она знала, что в последние годы дедушка достраивал дом, но большая его часть наверняка сохранила приметы глубокой старины. Мама как-то рассказывала, что одно крыло дома семьсот лет назад было монастырем.

«Я знаю, что это одно из самых больших и самых древних поместий в этой части графства, — думала Розанна. — Жаль, что я ничего определенного не могу о нем вспомнить».

Ее детские впечатления о доме двоюродного дедушки были очень туманными.

Розанна наклонилась и выглянула из окна кареты. Местность была очень живописной — вокруг раскинулись зеленые луга, а вдалеке синели холмы.

— Сколько простора для прогулок верхом! — воскликнула она.

Розанна была отличной наездницей и с нетерпением ждала возможности осмотреть принадлежащих ей теперь лошадей и проехать на личный ипподром, который ее дедушка выстроил в полумиле от дома.

«Он, наверное, был странным человеком, — подумала она. — Жил совсем один в огромном доме, держа при себе всего лишь несколько слуг».

Нотариусы сообщили Розанне, что слуги готовы остаться и заботиться о доме до тех пор, пока она не решит, что делать с поместьем.

Было приятно осознавать, что хотя она едет в почти незнакомый ей дом без предупреждения и без сопровождения, там будет кому о ней позаботиться.

Розанна в волнении стиснула руки, когда карета замедлила ход и за окном показались резные железные ворота, которые открыл старый привратник. Вот она и приехала в Доннингтон-холл!

Прекрасная дубовая аллея пересекала большой луг, а затем, когда карета с грохотом проехала по мосту над стремительным прозрачным ручьем, Розанна наконец увидела дом, который теперь принадлежал ей.

На мгновение у нее перехватило дыхание, потому что дом оказался намного больше и внушительнее, чем она представляла.

Построенный из медово-желтого песчаника, он стоял на вершине склона, по одну сторону которого синело озеро, покрытое желтыми и абрикосово-оранжевыми кувшинками. Розанна заметила, что новое крыло дома по стилю сочеталось со старинной постройкой. Множество окон сверкали на солнце, и все пространство перед ними являло собой огромный цветник из красных роз, белых лилий и каскадов крошечных голубых цветов.

— Очень мило, — сказала она вслух, когда карета подъехала к парадному входу. Как только лошади остановились, двери дома открылись и на пороге появился пожилой дворецкий. Он ожидал, пока она выйдет из кареты. Откуда-то из-за дома выбежал слуга и подхватил лошадей под уздцы. Генри соскочил с облучка и помог Розанне выйти из экипажа.

— Доброе утро. Я леди Розанна Доннингтон…

— Да, миледи, — тепло ответил дворецкий. — Я Бейтс, ваш дворецкий. Рад приветствовать вас в Доннингтон-холле. Мы ждали вашего приезда с тех пор, как потеряли сэра Леонарда. Нам всем очень его не хватает.

Розанна не ожидала услышать такое из уст слуги. Прежде чем она нашлась что ответить, Бейтс продолжил:

— Вы позволите объяснить вашему кучеру, как проехать к конюшням?

— Да, пожалуйста, — в замешательстве произнесла Розанна. Все это сильно отличалось от того, чего она ожидала.

Бейтс вернулся и проводил ее в дом. Они вошли в величественный холл с мягко мерцающим черно-белым мраморным полом. Роскошная изогнутая лестница вела на галерею второго этажа.

— Если вы изволите пройти сюда, миледи, — сказал Бейтс, — то попадете в гостиную, которую, я уверен, вам захочется осмотреть в первую очередь.

— Я хочу осмотреть весь дом, — ответила Розанна. — Я уже много лет не была здесь, хотя мне говорили, что я здесь родилась.

— Это истинная правда, — согласился старик. — Прошу прощения, миледи, но мы с миссис Бейтс часто сетовали, что сэр Леонард не хотел, чтобы его родственники видели, какой у него величественный и чудесный дом.

Розанна затаила дыхание. Она уже поняла, что мебель в холле старинная, очень ценная и действительно красивая. А картины, несомненно, принадлежали кисти настоящих мастеров. Они остановились где-то посредине коридора, дворецкий открыл дверь, и она впервые увидела комнату, которая, как она позже узнала, считалась самой красивой в доме. Она, безусловно, производила впечатление, буквально ослепляла, в том числе и пронизывающими ее солнечными лучами, бьющими сквозь высокие окна. Розанна отметила про себя, что изысканная мебель здесь была под стать нежным акварелям, висевшим на стенах. Идеальные пропорции бледно-зеленых стен с позолоченной окантовкой и потолок, украшенный фресками с изображением роз, привели ее в восхищение.

— Это гостиная, миледи, — сообщил Бейтс. — Сэр Леонард закончил собирать эти картины незадолго до смерти.

— Она очень красивая, — с чувством произнесла Розанна.

Бейтс улыбнулся:

— Я знал, что вам понравится.

Розанна вздохнула и спросила:

— Я не могу понять, если у дедушки был такой красивый дом, почему он никого не принимал?

Дворецкий помолчал, прежде чем ответить.

— Когда жена сэра Леонарда, леди Маргарет, была жива, они много бывали в свете. Но, как вы знаете, она скончалась при родах, и после этого сэр Леонард полностью покинул высший свет. Все свое время он посвящал коллекционированию фарфора и картин. Он, бывало, говорил мне: «Бейтс, я потерял самую красивую женщину в целом свете, но могу попытаться собрать прекрасные произведения искусства, чтобы украсить этот дом в память о ней».

Розанна смахнула слезу со щеки.

«Бедный дедушка Леонард, — подумала она. — Если бы мы с мамой знали, как он несчастен, мы бы наверняка чаще навещали его».

— Мы с женой очень долго служили сэру Леонарду, мы привыкли к его требованиям, — продолжал Бейтс. — Ему было хорошо здесь, среди своих книг и картин. Не меньше он любил и свой сад, но, пожалуй, больше всего он любил своих лошадей. — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Я уверен, миледи, вы захотите осмотреть и остальные комнаты, но, может быть, вы предпочтете подождать, пока будет готов ленч?

— Нет, я очень хочу все осмотреть прямо сейчас, — с энтузиазмом ответила Розанна.

— Тогда прошу следовать за мной, — пригласил дворецкий. — Я покажу вам ваш новый дом.

К тому времени как Розанна заканчивала осмотр дома, обойдя его от подвала до чердака, она уже точно знала, что будет любить Доннингтон-холл так же, как любил его дедушка Леонард.

Ее поразило то, что несмотря на внушительные размеры, это все же был уютный дом, а не просто огромное строение. Каждая комната была со вкусом обставлена и украшена уникальными произведениями искусства — вазами из прозрачного китайского фарфора, величественными индийскими статуями, странными резными фигурками с далеких тихоокеанских островов.

Наконец, когда она осмотрела помещения для слуг на верхнем этаже, Бейтс проводил ее к лестнице, которая через откидной люк вела на крышу дома.

— Хотите побывать на крыше, миледи? Лестница очень крутая.

Розанна колебалась всего несколько мгновений. Она хотела увидеть и обследовать каждый дюйм своего нового дома. Придерживая юбку дорожного костюма одной рукой, она проворно взбежала по лестнице на крышу, где стоял флагшток.

У девушки невольно вырвался возглас восхищения, когда она увидела, какие великолепные угодья принадлежат ей теперь. Только с такой высоты она наконец смогла осознать размер своего наследства.

В это время ее багаж перенесли в комнату, которую Бейтс назвал голубой спальней.

— Сэр Леонард спал в хозяйской спальне, — сказал он Розанне, а эту комнату покойная леди Маргарет использовала как собственную гостиную. — Он указал на прекрасную картину, которая привлекла внимание Розанны, как только она переступила порог. — Это набросок портрета леди Маргарет, который был сделан в тот день, когда ей исполнился двадцать один год. Сэр Леонард не мог повесить эту работу у себя в комнате, но и не хотел хранить ее где-то на чердаке.

Розанна всматривалась в красивое улыбающееся лицо леди Маргарет. Художник изобразил ее так, будто улыбка адресовалась человеку, стоявшему перед портретом — тому, кого она хорошо знает и любит.

— Как жаль, что он больше не женился, — мягко заметила Розанна.

— Моя жена все надеялась, что рано или поздно это произойдет, — ответил Бейтс. — Но годы шли, а он по-прежнему оставался верен памяти леди Маргарет.

Когда Розанна наконец уснула, утомленная долгим путешествием и новыми впечатлениями, в ее снах странным образом переплелись образы леди Маргарет, которую она никогда не видела, и бедного больного графа, которого она встретила утром на постоялом дворе.

Следующее утро выдалось ясным и тихим. Розанна встала отдохнувшей, приняла ванну и заметила, что Дженни, молоденькая горничная, которая выполняла обязанности ее камеристки до приезда Эди, приготовила ее амазонку.

— Мистер Бейтс уверен, что вы захотите покататься на одной из лошадей, — объяснила горничная.

Розанна смотрела на свое отражение в высоком зеркале. Темно-синяя амазонка сидела безупречно.

— Он совершенно прав. Я очень хочу осмотреть ипподром.

— О, прекрасно, миледи. Я сама не очень-то люблю этих больших животных. По мне, у них слишком много зубов и огромные ножищи! Но сэр Леонард показал их всем слугам, когда строительство закончилось.

Розанна сбежала вниз по лестнице. Она была так счастлива сегодня утром! Солнце светит, она у себя дома, в полюбившемся с первой минуты Доннингтон-холле, свободна от всех нежеланных воздыхателей, особенно сэра Уолтера Фенвика!

Бейтс наблюдал из окна, как его очаровательная юная хозяйка садится на невысокую гнедую кобылу и выезжает со двора конюшни в сопровождении конюха Тома. Жена мистера Бейтса выглянула из-за плеча мужа.

— Она такое славное дитя! — сказала она, вытирая глаза передником. — Сэр Леонард гордился бы ею.

Бейтс согласно кивнул.

— Ты права. Но она еще так молода и так одинока в этом мире. Доннингтон-холл это очень большая ответственность, чтобы возлагать ее на эти хрупкие плечики. — Он вздохнул и вернулся к своим повседневным обязанностям дворецкого.

Ипподром оказался больше и величественнее, чем ожидала Розанна. Девушка ехала верхом на Тэффи, красивой гнедой кобыле, которую выбрала для себя на конюшне, и с удивлением и восторгом смотрела на бескрайний зеленый луг за белым забором.

— Интересно, миледи, вам говорили, что сэр Леонард выиграл много скачек? — спросил Том.

— Он и его близкий друг, покойный лорд Мел-тон, выставляли своих лошадей на все большие забеги и скачки с препятствиями. А здесь они тренировали их. Знаю, что хотя они и были друзьями, но касательно лошадей — отчаянно соперничали.

Розанна уже осмотрела конюшни и полюбовалась прекрасными скакунами.

— Я полагаю, что нынешний граф получил травму, когда ехал верхом, — задумчиво проговорила девушка, надеясь, что это не прозвучало так, будто она сплетничает со слугой.

— Да, миледи. У него есть один норовистый жеребец по кличке Демон. Пару месяцев назад его светлость попытался сесть на него, но конь сбросил и, как мне говорили, сильно повредил ногу хозяина.

Розанна вернулась домой. Ей многое нужно было обдумать, но в одном она уже определилась: как только граф выздоровеет, она подтвердит приглашение своего дедушки, чтобы лошади лорда Мелтона снова могли тренироваться в Доннингтон-холле, Она не хотела, чтобы кто-нибудь упрекнул ее в преимуществе за счет собственного ипподрома, если она в будущем будет выставлять своих лошадей против его на скачках.

Следующий день Розанна провела верхом, исследуя все уголки доставшегося ей поместья. Она встретилась с привратником и его женой, навестила арендаторов маленьких ферм.

Везде, где она появлялась, ее приветствовали дружелюбными улыбками. Дети махали ей руками и бежали рядом с ее лошадью, жены фермеров кланялись и предлагали холодный лимонад или сидр.

И тем не менее было очевидно, что люди с опаской и нетерпением ожидали ее приезда, беспокоясь о том, насколько изменится их жизнь после того, как новая хозяйка возьмет бразды правления в свои руки.

Розанна пыталась разобраться, как обустроено поместье, как год от года оно развивалось и улучшалось, и ей хотелось успокоить и заверить здешних обитателей, что она постарается вести дела так же, как это делал ее двоюродный дедушка.

«Это очень большая ответственность, — думала Розанна, направляя Тэффи по дорожке к дому. — Но я уже приняла ее на себя и постараюсь сделать все, что смогу. Надеюсь, у меня хватит сил. От меня теперь зависит столько людей!»

Когда она подъехала к дому, то увидела две кареты, отъезжающие от парадного входа.

— Кто бы это мог быть? — удивилась она. — Наверное, соседи оставили свои визитки. Но я не хочу окунаться в здешнюю светскую жизнь, во всяком случае до тех пор, пока не освоюсь и не почувствую себя дома.

Она поехала к конюшне. Том помог ей слезть с лошади и отвел кобылу в стойло. К удивлению Розанны, кареты были тут же, на конюшне. Очевидно, это вовсе не представители местной знати приехали засвидетельствовать свое почтение новой владелице Доннингтон-холла. Возможно, это какие-то деловые партнеры ее дедушки, которые приехали проконсультировать ее относительно поместья? Кто бы это ни был, она не может приветствовать их в таком виде, после того, как целый день провела в седле.

Розанна проскользнула в дом через маленькую комнату, где обычно составляли букеты, чтобы украсить дом. Проходя через холл, она услышала смех и разговоры, доносящиеся из гостиной. Визитеров, должно быть, приехало довольно много.

Бейтса нигде не было видно, как и остальных слуг, и Розанна поняла, что все они подают гостям чай. Девушка знала, что может полностью положиться на дворецкого, он сделает все необходимое, пока хозяйка отсутствует.

С помощью Дженни Розанна быстро переоделась в бледно-розовое платье, расчесала волосы и заколола их высоко на затылке красивым черепаховым гребнем.

— Ты знаешь, кто к нам приехал, Дженни? — поинтересовалась она, надевая розовые шелковые туфельки.

— Я слышала, как они сказали мистеру Бейтсу, что являются вашими друзьями из Лондона, миледи. Они привезли с собой столько багажа!

Розанна нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркале. Кто бы это мог быть?

Даже входя в гостиную, она не имела ни малейшего представления, кто ее ждет.

Переступив порог, она задохнулась от потрясения. У камина, расставив ноги и держа в руках чашку севрского чайного сервиза, которая казалась игрушечной в огромных мясистых ладонях, стоял сэр Уолтер Фенвик, человек, которого она ненавидела больше всех на свете. Человек, от которого она сбежала в таком страхе.

Он нашел ее!

Глава 3

Словно оцепенев, Розанна уставилась на сэра Уолтера. Сбылся ее страшный ночной кошмар. Затея сбежать в поместье, кажется, с треском провалилась. Ей даже не приходило в голову, что этот ужасный человек последует за ней в Доннингтон-холл.

Уолтер не заметил, как она вошла в комнату, он смеялся над чьей-то шуткой. Но тут его собеседник воскликнул:

— О, а вот и наша обворожительная молодая хозяйка!

Сэр Уолтер повернулся, бросился навстречу Розанне, схватил ее руки и принялся покрывать их поцелуями.

— Мы не могли оставаться в Лондоне без вас, моя дорогая, — сыпал он любезностями. — Город показался нам пустым и скучным, поэтому мы приехали сказать вам, как заскучали без вас. Лично я скучал непереносимо! Скажите, что вы рады видеть меня! — Он вновь поднес ее кисти к губам и поцеловал.

Розанне с трудом удалось освободить руки. Оглядевшись, она заметила двух девушек, Миранду и Сюзанну де Вере. Ни одна из них не была ее близкой подругой. Двое других молодых мужчин, обосновавшихся в ее гостиной, были Джеймс Хит и Патрик МакНаб, с которыми она танцевала на балах. Они особенно щедро рассыпались в льстивых комплиментах, когда узнали, насколько она разбогатела.

— Надеюсь, вы рады нас видеть, леди Розанна? — спросил Патрик, отряхивая крошки пирожного с нарядного жилета.

— Это большой сюрприз для меня, — сухо ответила Розанна.

— Когда мы узнали, что вы уехали из Лондона, то поняли, что найдем вас здесь, — сказал сэр Уолтер, радостно улыбаясь, — и подумали, что вам без нас будет очень одиноко. — Все рассмеялись.

Миранда де Вере, пухлая, довольно некрасивая девушка, подошла ближе и протянула руку. Именно на балу в честь ее дня рождения сэр Уолтер сделал Розанне предложение два дня назад.

— Господи, Розанна! Я так устала после этого путешествия! Я не представляла, что ваш новый дом находится так далеко от Лондона. Но если моя спальня здесь окажется уютной, я больше не стану жаловаться.

У Розанны пробежал холодок по спине. Потом она осмелилась спросить:

— Вы планируете погостить?

— Конечно, — ответил сэр Уолтер. — Я привез Миранду и Сюзанну как компаньонок для вас, а также двоих своих друзей, которые рассказали мне, как они вас обожают. — Он помолчал, потом продолжил: — Я счастлив снова видеть вас, леди Розанна. И я рад убедиться, что ваш дом еще красивее и великолепнее, чем писали о нем газеты.

— Это правда, — согласился Джеймс Хит. — Я и не представлял, какая тут прекрасная коллекция картин! Мне очень хотелось бы увидеть остальные комнаты в Доннингтон-холле и все чудеса, которые тут хранятся.

Розанна собиралась ответить, когда дверь открылась и Бейтс спросил:

— He хотите ли чаю, миледи? — а когда она подошла ближе, он тихо добавил: — Боюсь, гости прибыли столь неожиданно, что миссис Бейтс опасается за количество и качество провизии, которая есть в доме, миледи.

Розанна нахмурилась.

— Я поговорю с миссис Бейтс позже. Сейчас же я могу только надеяться, что все они скоро уедут.

Она обернулась к гостям, и сэр Уолтер, стоявший поблизости, тут же схватил ее за руку.

— Как вы могли быть так жестоки, малышка Розанна, и сбежать от меня, ничего не сказав?! Я не мог в это поверить! Но теперь я нашел вас, мы снова вместе, а все остальное не имеет значения.

Розанна молчала. Когда она почувствовала, как он своей влажной ладонью сжимает ее руку, она едва удержалась, чтобы не закричать. Но сейчас было не время и не место для спора. Она освободила руку и взяла чашку, которую подал ей Бейтс.

Все пятеро ее гостей, видимо, вернулись к своему прежнему занятию и продолжили обсуждать стоимость картин, скульптур и прекрасного чайного сервиза севрских мастеров. Они ощупывали запоры на окнах, обивку на стульях, алчно восхищаясь тем, что видели их глаза. Эта компания напоминала Розанне стаю жадных ворон, клюющих мертвого кролика где-нибудь у дороги.

— Вы что-то очень тихи, моя дорогая, — заметил наконец сэр Уолтер. — Можно даже подумать, что вы не рады нас видеть!

Розанна помолчала, затем тихо сказала:

— Сэр, я не ожидала гостей так скоро. Если бы вы дали мне знать заранее, я могла бы устроить вас поудобнее.

— Все, что я хочу, — выдохнул он, — это остаться с вами наедине. Но я думаю, было бы неправильным приехать к вам без сопровождения. Поэтому я пригласил своих друзей составить мне компанию.

Розанна ничего не ответила.

— Этот дом просто восхитителен, — не унимался в своем восторге Джеймс Хит. — Я с нетерпением жду возможности осмотреть его, пока мы гостим у вас, леди Розанна.

Розанна глубоко вздохнула.

— Боюсь, — начала она медленно, — вы приехали слишком рано. Я сейчас не принимаю гостей в Доннингтон-холле. — Помолчав, она продолжила: — Это невозможно из-за траура по моему двоюродному дедушке и моей матушке.

Худая, как щепка, Сюзанна де Вере подняла тонко выщипанную бровь и выразительно посмотрела на свою старшую сестру Миранду, потом произнесла:

— Конечно, мы понимаем. Развлекать гостей всегда трудно, особенно если не имеешь такого опыта.

Сэр Уолтер, услышав это язвительное замечание, бросил на нее сердитый взгляд.

— Думаю, дорогая Розанна, вы волнуетесь совершенно напрасно. Мы приехали лишь потому, что почувствовали, насколько вам здесь будет одиноко. — Он улыбнулся и продолжил: — Мы хотим помочь вам всеми доступными средствами освоиться в этом очаровательном доме. Вы не хуже моего понимаете, что он слишком велик, чтобы такая юная особа смогла им управлять.

На какое-то мгновение повисла тишина.

— Поскольку я прибыла только вчера, я не планировала никаких развлечений и увеселений, — сказала Розанна.

— Все, чего я хочу, как, уверен, и мои друзья, — это составить вам компанию, — ответил сэр Уолтер. Похлопав ее по руке, он поднялся. — Я поговорю с дворецким и выясню, что он может нам предложить.

Прежде чем Розанна успела что-либо сказать, он встал и направился к двери. Он открыл ее и услышал за спиной:

— Стойте! Пожалуйста, остановитесь!

Сэр Уолтер оглянулся и весело ответил:

— Я не могу допустить, чтобы вы беспокоились. Предоставьте все мне.

Когда он ушел, все разом заговорили.

— Мы думали, что вы нас ждете, — сказала Миранда, подходя и усаживаясь на стул, где только что сидел сэр Уолтер. Она взяла Розанну за руку. — Мне и в голову не пришло, что вы не рассчитывали на наш визит.

— Я приехала только вчера, — ответила Розанна. — Комнатами для гостей так давно не пользовались, что перины там могут быть сырыми. — Она пыталась что-нибудь придумать, чтобы им не захотелось оставаться в Доннингтон-холле.

— Мы докучаем вам! Я поняла! Как глупо было послушать сэра Уолтера и приехать сюда! Но вы же знаете, если он чего-то захочет, он всегда этого добьется. С ним бесполезно спорить. Я бы сама побоялась возражать ему.

У Розанны оборвалось сердце. Она поняла, что ни ее расстроенный вид, ни откровенные намеки на то, что слуги и дом не готовы к приему гостей, никакого действия не возымеют. Сэр Уолтер все равно добьется своего. И когда он вернулся, то по выражению его мясистого лица она поняла, что была права.

— Я все устроил, — сообщил он. — У нас будет обед. Не такой изысканный, к каким мы привыкли, но, по крайней мере, нас накормят. И предоставят постель. Я знаю, что наша дорогая хозяйка была бы огорчена, если бы нам пришлось возвращаться в Лондон.

Все молчали, поэтому он продолжил.

— Я был очень задет, когда она уехала. — Он улыбнулся, прежде чем добавить: — Я представил, как она одинока здесь, как мечтает, чтобы мы оказались рядом, но не может в этом признаться.

Он так проникновенно говорил, так пристально смотрел на Розанну своими выпуклыми зелеными глазами, что девушка не только рассердилась, но и испугалась.

«Он твердо решил заполучить меня, — подумала она. — Он намерен всеми правдами и неправдами заставить меня стать его женой. Он очень хочет иметь этот дом, а когда увидит лошадей и ипподром, то еще больше укрепится в своем решении».

Ей удалось выскользнуть из гостиной, чтобы переговорить с Бейтсом.

— Я очень сожалею, что приходится причинять вам и миссис Бейтс столько беспокойства, — сказала она, — учитывая, что я сама приехала без предупреждения.

— Все в порядке, миледи, — ответил дворецкий. — Я понял, что вы не ожидали гостей.

— Я бы никогда не пригласила гостей, — сказала Розанна, — не предупредив заранее вас и всех слуг.

— Я уверен, мы справимся.

Розанна улыбнулась старику.

— Спасибо, Бейтс, за вашу доброту и понимание.

Девушка направилась к выходу, а Бейтс печально смотрел ей вслед. Она такая молодая и осталась совсем одна на целом свете.

Когда Розанна открыла дверь в коридор, дворецкий увидел, как сэр Уолтер кинулся к ней словно ястреб, выследивший добычу. Возвышаясь над ней, он протянул руку, настаивая, чтобы она вернулась с ним в гостиную. Бейтсу он показался тюремщиком, который ведет арестанта на казнь.

Старик вернулся в кухню с мрачным лицом. Он встречал таких людей, как сэр Уолтер, и раньше, и прекрасно понимал, чего тот хочет. Сможет ли юная леди Розанна противостоять ему?

Следующее утро тоже выдалось ясным и солнечным. Розанна плохо спала ночью и в шесть утра решила, что ей пора вставать. Она быстро умылась еще до того, как пришла горничная, надела любимую темно-синюю амазонку и скользнула вниз по все еще спящему дому. Ее заметили только две горничные, но она приложила палец к губам, веля им не приветствовать ее вслух.

На заднем дворе конюшни, напротив, было оживленно. Конюхи уже принялись за работу — убирали в стойлах, чистили лошадей.

Розанна попросила оседлать ей Тэффи.

— Прошу прощения, миледи, мне сопровождать вас? — поинтересовался Том, помогая взобраться ей в седло и подавая поводья.

— Спасибо, Том, думаю, у вас много других дел. Я не уеду далеко, а Тэффи вполне надежная лошадь. Ах да, Том, — она посмотрела на его круглое честное лицо, — если сэр Уолтер тоже захочет покататься, скажите ему, что в конюшне нет сейчас подходящей для него лошади.

Том задумчиво кивнул, глядя, как она выезжает из ворот конного двора.

Выехав в поле, Розанна пустила Тэффи в легкий галоп. Она свободна! О, как прекрасно вырваться из атмосферы, возникшей в Доннингтон-холле из-за незваных гостей!

«Это так ужасно, чувствовать себя узницей в собственном доме, — подумала она, пришпоривая Тэффи. — Если бы я могла скакать вот так до тех пор, пока этот ужасный человек не уберется назад в Лондон!»

Она неслась галопом вверх по крутому склону и придержала поводья только на вершине холма, залюбовавшись прекрасным видом на Доннингтон-холл.

Ее светлые волосы рассыпались по плечам. Девушка откинула их назад и полной грудью вдыхала воздух, наполненный свежестью и пьянящими ароматами трав, сдобренных ночной росой.

По другую сторону холма на многие мили простирались поля, а за ними в легкой дымке она разглядела очертания зубчатых стен замка с флагом, развевающимся в лучах утреннего солнца. Казалось, он возник прямо на ее глазах словно из какой-то волшебной сказки. Розанна замерла в восхищении.

Она поняла: в том замке живет несчастный граф Мелтон. Как она ему завидовала! Хотя он и болен, никто не заставляет его жениться. И наверняка у него есть добрые верные друзья, которые о нем позаботятся.

В замке, который разглядывала с вершины холма Розанна, беспокойно метался на кровати под темно-синим балдахином Уильям Мелтон. Его темные волосы прилипли к влажному и бледному от боли лицу. Джордж и Верити Блэквуд стояли над постелью больного в полном смятении.

— Ангел, я должен найти моего ангела, — шептал граф в забытьи.

Леди Верити презрительно скривила губы.

— Почему он постоянно зовет своего ангела? Он что, умирает? Господи, Джордж, это просто невыносимо!

Она окинула взором большую спальню. Окна плотно зашторены, и воздух тяжелый, несвежий.

Виконту Блэквуду было не по себе. Он знал, что должен как-то помочь своему старому другу, но не имел представления, как именно.

— Я думал, что минеральные воды в Бате пойдут Уильяму на пользу, но, кажется, ему стало еще хуже после нашей поездки, — скорбно произнес он.

— Вероятно, наше присутствие препятствует выздоровлению, — медленно, начала Верити. — Он питает ко мне сильные чувства, и ему неприятно, что я вижу его в таком неприглядном виде. Леди не пристало видеть своего будущего мужа в таком жалком состоянии.

Джордж потер лицо пухлой рукой. Ему было ужасно жарко. И жить в замке было очень неудобно. Слуги заботились только о больном хозяине, и даже еду готовили простую, на скорую руку.

Честно говоря, ему здесь было невыносимо скучно, и мысль о шумной лондонской жизни казалась ему все более соблазнительной.

— Ты думаешь, нам стоит уехать, сестра? — спросил он, стараясь не выдать охватившей его надежды.

Верити плотнее закуталась в кружевную шаль, накинутую поверх сиреневого платья, будто пыталась защитить себя от влажного липкого воздуха спальни.

— Да, думаю, да. Нам нужно вернуться в Лондон немедленно. Мы распорядимся, чтобы нам тотчас сообщили, как только Уильям выздоровеет.

В глубине души виконта шевельнулась совесть. Он заколебался.

— Мне кажется, жестоко оставлять друга в таком положении! Что скажут в обществе?

Верити пожала плечами и направилась к выходу, даже не оглянувшись на графа.

— Любой здравомыслящий человек поймет, что мы поступаем так из лучших побуждений. Я уверена, Уильям будет нам благодарен, когда выздоровеет. Пойдем, Джордж. Я велю слугам немедленно упаковать наши вещи.

Розанна направила Тэффи по тропинке назад в Доннингтон-холл. Ей не хотелось возвращаться, но она понимала, что должна. Как бы она ни относилась к сэру Уолтеру и к остальным, они были ее гостями, и ей следовало соблюдать приличия.

Возле ипподрома ей пришлось придержать поводья. Мимо нее вереницей шли прекрасные лошади. На первой из них сидел конюх, мужчина лет тридцати с темными волосами и добродушным загорелым лицом. Заметив Розанну, он поднес руку к шляпе в приветствии.

— Миледи!

— Доброе утро. Какие прекрасные лошади. Чьи они?

— Они принадлежат лорду Мелтону, миледи. Я его конюх, Джон Баркер. Сам сэр Леонард разрешал моему хозяину пользоваться ипподромом, чтобы тренировать его лошадей. Сегодня будем отрабатывать галоп.

Розанна улыбнулась.

— Я Розанна Доннингтон. Теперь этот ипподром принадлежит мне, но, разумеется, можете по-прежнему им пользоваться. Как ваш хозяин? Мне кажется, он был болен?

Джон нахмурился. Лошади, которых вели младшие конюхи, проходили мимо них.

— Он по-прежнему очень болен, миледи. Его сбросил конь. Раны никак не заживают. Мы все очень беспокоимся о нем.

Розанна с любопытством посмотрела на конюха. Он действительно выглядел расстроенным.

«Должно быть, граф очень хорошо относится к своим слугам, — подумала она, — раз они так за него переживают».

— Наверняка доктора делают все возможное для скорейшего выздоровления графа, — заметила она.

Конюх нахмурился еще больше.

— Прошу прощения, если я говорю о том, что меня не касается, миледи, но доктор, кажется, все оставил на сиделок. А сиделки — как сиделки, ни лучше, ни хуже. Делают, что от них требуется, и не более того.

— Но ведь друзья графа рядом с ним, не так ли?

Джон Баркер покачал головой.

— Сегодня утром, как раз когда я выводил лошадей из конюшни, их карета отправилась в Лондон. Они оставили моего хозяина совсем одного.

Розанна нахмурилась. Но она не могла обсуждать эту тему. Она пожелала конюху удачи и поехала в Доннингтон-холл, размышляя о том, как люди, которые называют себя друзьями, могут быть такими жестокими, оставив больного друга одного?!

Все мысли о лорде Мелтоне исчезли, когда она увидела стоящего на каменных ступенях парадного входа сэра Уолтера.

Она прикусила губу. Проехать мимо него просто невозможно. Придется остановиться. Но как он смеет стоять здесь, уперев руки в бока, будто он тут хозяин?!

— Розанна, дорогая моя, вот вы где!

Сэр Уолтер спустился со ступеней и протянул руки, чтобы помочь ей сойти с лошади.

Через мгновение она с ужасом ощутила его горячее дыхание на щеке и почувствовала, как он прижимает ее к своей груди. Розанна содрогнулась всем телом и резко отстранилась от него.

— Мне нужно переодеться, — сказала она. — Я еще не завтракала. А вы уже позавтракали, сэр Уолтер?

Он нахмурился.

— Ну, ваш дворецкий подавал что-то, но это не та еда, которую должно подавать гостям в Доннингтон-холле. Когда я буду…

Он замолчал, но Розанна четко представила, какое продолжение было у этой тирады: «Когда я стану вашим мужем и хозяином дома» Она не сомневалась, что он хотел сказать именно это.

— Вы сегодня уезжаете? — спросила она, передавая поводья конюху.

Сэр Уолтер улыбнулся.

— О нет, моя дорогая. Как такая идея могла прийти в вашу маленькую головку? Я намерен стать неотъемлемой частью поместья. Вы скоро и представить себе не сможете, как раньше обходились без меня.

Розанна не ответила. Она взбежала по ступеням, зашла в дом, намереваясь спрятаться в своей комнате.

Ей расхотелось есть даже от одной мысли, что она встретится со своими гостями в обеденном зале. Девушка быстро переоделась в бледно-зеленое платье. Горничная Дженни была очень услужливой, но Розанне хотелось, чтобы рядом с ней сейчас была ее камеристка Эди. Эта юная кокни умела подбодрить хозяйку. Розанне нравилась ее искренность в отличие от фальшивого подобострастия наемной прислуги.

Когда Розанна спустилась вниз, к ней подошел Бейтс.

— К вам посетитель, миледи, — сообщил он.

— В это время?!

— Это мистер Ховард, главный врач местной больницы, — уточнил дворецкий.

— А что ему может понадобиться от меня?

Немного поколебавшись, Бейтс ответил:

— Сэр Леонард всегда помогал больнице. Он говорил, что больные люди не могут сами себе помочь. Я думаю, мистер Ховард приехал, чтобы попросить вас помочь ему каким-нибудь образом.

— Куда вы его провели?

— В кабинет, миледи.

Розанна вздохнула, расправила плечи и быстро пошла по коридору в кабинет. Негоже забывать о своих обязанностях. Если она хочет наслаждаться преимуществами своего нового положения, то должна принять и тот факт, что оно накладывает на нее определенную ответственность перед местным сообществом.

Когда она вошла в комнату, пожилой седовласый мужчина, стоявший у окна, повернулся и подошел к ней.

— Простите меня, леди Розанна, зато, что приехал к вам в столь ранний час, — начал он, — но я боялся, что вы вернетесь в Лондон, а мне нужно было встретиться с вами до вашего отъезда.

Розанна подала доктору руку.

— Я намерена поселиться здесь, — ответила она. — Итак, чем я могу вам помочь, мистер Ховард?

— Я представляю местную больницу. Ваш покойный дедушка был всегда очень щедр и неизменно жертвовал на ее содержание. В настоящее время у нас не хватает сиделок. Мы находимся так далеко от города, что девушки не хотят у нас работать.

Он опустился на стул, и Розанна села напротив него, с интересом ожидая, что он ей скажет.

— Сейчас весьма трудно найти квалифицированных специалистов. Вот, даже для графа Мелтона, который может хорошо заплатить за работу, мы не можем найти сиделку, которая согласилась бы пожить в замке дольше недели.

— Но если вы будете платить больше, чем в городе, многие девушки согласятся работать у вас.

Мистер Ховард с энтузиазмом закивал в ответ.

— Вот именно. Поэтому я и приехал к вам, чтобы попросить о пожертвовании. Я в отчаянном положении. В прошлом году сэр Леонард дал, по доброте душевной, пятьсот фунтов. Но если мы больше не будем получать денег, больницу придется закрывать. У нас хорошие врачи, но без сиделок больнице не обойтись.

Розанна нежно коснулась руки доктора. Она видела, что этот почтенный человек действительно очень переживает за своих пациентов.

— Я не знаю, сколько денег теперь на моем банковском счете, — сказала она. — Но сейчас я несомненно могу дать вам двести фунтов. Когда я узнаю точно, каков мой доход, я пришлю еще денег.

Мистер Ховард с облегчением вздохнул. По его лицу Розанна поняла, как много это для него значило.

— Спасибо вам, леди Розанна! — сказал он. — Не могу выразить, насколько я вам признателен. Я прихожу в ужас, когда вижу, что мои пациенты не получают должного внимания только потому, что за ними некому ухаживать.

Розанна поднялась, и посетитель тоже встал.

— Я сегодня же пришлю человека к вам в больницу, — сказала она и позвонила в колокольчик, чтобы Бейтс проводил доктора.

Когда он ушел, девушка села за большой стол деда. Она залюбовалась его великолепной затейливой инкрустацией, погладила красивую синюю чернильницу из дельфтского фаянса, перебрала ручки из черепахового панциря, затем написала необходимые распоряжения.

Когда она позвонила в колокольчик, снова вызывая Бейтса, то по выражению его лица поняла, что поступила правильно.

Она вручила ему конверт, и старик одобрительно кивнул.

— Я немедленно пошлю ваше письмо мистеру Ховарду, миледи, — тепло произнес он. — И простите мне мою прямоту: сэр Леонард был бы очень горд тем, что вы продолжили его благородное дело.

Розанна вздохнула.

— У меня такое чувство, что подобных просьб будет немало, — сказала она. — Мне нужно иметь четкое представление о моем доходе, прежде чем к нам пожалует очередной проситель.

Некоторое время она сидела на подоконнике, глядя на ухоженную лужайку и роскошный цветник. По траве вышагивал крупный павлин, демонстрируя свой переливающийся всеми цветами радуги хвост.

Какой же все-таки красивый дом! И как ей повезло, что она стала его владелицей!

Розанна вздохнула, представив, как тяжело, наверное, было отцу продать его дяде много лет назад. Как чудесно было бы, если бы она выросла в этом доме! Она представила, как ребенком могла бы играть на этой огромной лужайке, ездить по загону на маленьком толстеньком пони.

Розанна надеялась, что ее дорогие родители и брат видят с небес и радуются тому, что она наконец вернулась туда, где ей и должно было жить.

Она замерла, увидев, как сэр Уолтер вышагивает по лужайке не хуже павлина и сердито отдает приказания одному из садовников.

«Как он смеет! Почему он ведет себя так, будто все здесь принадлежит ему?! — содрогнулась она от негодования, смешанного со страхом. — Он не из тех, кто уйдет только потому, что я его об этом попрошу. Он во что бы то ни стало вознамерился жениться на мне». В данный момент Розанна не видела способа избавиться от этого назойливого претендента на то, чтобы стать здесь хозяином. Один раз она уже сбежала от него. Но он нашел ее. Если подумать, становится совершенно ясно, что ее ждет.

В голове у нее зрела новая идея. Возможно, ей удастся убежать туда, где он не додумается ее искать.

Глава 4

Розанна полчаса провела в кухне, обсуждая меню с миссис Бейтс, которая все еще беспокоилась о том, как достойно накормить такое количество людей.

— Смею надеяться, мы справимся, миледи, — сказала она в конце концов. — Из города уже выслали запасы продуктов, а пока у нас в достатке только фрукты и овощи. Так что трудно будет угодить гостям, если они закажут какой-нибудь деликатес. И конечно же, у сэра Леонарда был не очень большой винный погреб, джентльмены уже выпили несколько бутылок вина и бренди.

Розанна откинула длинные светлые пряди волос, которые постоянно выбивались из прически.

— Постарайтесь сделать все, что в ваших силах, миссис Бейтс. Я ни о чем больше не прошу, — сказала она. — Надеюсь, они скоро уедут в Лондон!

Розан на вышла из кухни и направилась в холл, когда перед нею возник сэр Уолтер.

— Полагаю, вы уже планируете свой отъезд в Лондон?

Она просто задумалась, и эти слова слетели с ее уст совершенно случайно. К ее ужасу, сэр Уолтер приблизился к ней едва ли не вплотную и положил руки ей на плечи.

— Послушайте меня, моя дорогая, — произнес он. — Вы выйдете за меня, и чем скорее это произойдет, тем лучше. Я люблю вас, и вы знаете, что любите меня. Я совершенно очарован Доннингтон-холлом и собираюсь здесь жить. Тут нам будет лучше, чем в моем доме, который больше подходит холостяку. — Он остановился, чтобы набрать воздуха, и поспешно продолжил: — Я уже вижу, как мы устраиваем здесь очаровательные приемы. Мы с вами займем полагающееся нам место предводителей местного высшего общества. — Он замолчал, привлек ее к себе и наклонился, чтобы поцеловать.

Его губы искали ее рот, но она с отвращением увернулась, и он поцеловал ее в щеку.

Розанна попыталась освободиться от его объятий, но он еще крепче прижал ее к себе.

— Сэр, прошу вас! Ваши друзья могут появиться здесь в любую секунду! — воскликнула она.

— Согласен, они доставляют некоторые неудобства, — ответил сэр Уолтер. — Но барышни должны здесь находиться для соблюдения приличий. Я велю им возвращаться в Лондон, как только мы сможем обвенчаться в местной церкви. Я как можно скорее переговорю с викарием. Вероятно, понадобятся какие-то официальные бумаги, но многие из этих сельских священников становятся очень сговорчивыми, заполучив несколько гиней в карман. Мы можем отправиться на короткий медовый месяц в Париж, прежде чем начнем тренировать самых быстрых и самых лучших лошадей из вашей конюшни на ипподроме, который так дальновидно выстроил тут ваш дедушка.

Розанна смотрела ему в лицо. Его глаза сверкали куда меньше, когда он говорил об их свадьбе. Искренний энтузиазм в голосе она услышала, когда он заговорил о скачках.

Она слышала о том, как иные люди посвящали всю свою жизнь скачкам и карточным играм, и поняла, что сэр Уолтер именно из такой породы.

Девушка совсем пала духом. Она не знала, как ей противостоять такому напору, и опасалась, что каким-либо способом он вынудит ее выйти за него замуж, чтобы заполучить в свои руки все, о чем он мечтал.

— Господи, помоги мне, — взмолилась она, одновременно отталкивая от себя сэра Уолтера. Но он отпустил ее только тогда, когда услышал голоса идущих в их сторону Сюзанны и Миранды.

— Я хочу быть с вами наедине, — прошептал он, прижав горячие губы к ее уху. — Я хочу рассказать вам, как мы будем счастливы вместе, хочу вместе планировать нашу свадьбу…

Розанна отскочила от сэра Уолтера и прошла мимо девушек, не сказав ни слова.

Она услышала, как этот мерзкий тип со смехом объясняет им:

— …смутилась, что вы стали свидетелями нашей взаимной любви.

О, это просто непереносимо! Ей нужно бежать. У нее не остается другого выбора — только снова бежать!

В ее комнате прибирали горничные, поэтому она поспешила дальше по коридору и поднялась по лестнице в маленькую комнатку, которую показывал ей Бейтс, когда она осматривала дом. Раньше здесь спала сиделка, которая несколько дней ухаживала за дедушкой перед его смертью.

Розанна припомнила это, рассеянно выдвигая и задвигая ящики комода и глядя на, видимо, случайно забытые вещи — простое серое платье, длинный белый передник, чистый и тщательно отглаженный белый чепец и записная книжка, куда были внесены имена всех предыдущих пациентов. Еще она нашла пояс с затейливой застежкой, ножницы и мерные ложки, завернутые в кусок мягкой кожи. О, да вот же оно! Именно то, что ей нужно.

Розанна вспомнила, как внимательно ухаживала за ее дорогой матушкой сиделка Эванс, когда та болела. Она многому научила ее, и Розанна иногда сама делала довольно сложные процедуры, пока та спала.

Сиделка Эванс много рассказывала ей о своей профессии, нужно будет только вспомнить все до мельчайших деталей.

Вернувшись в свою комнату, Розанна спешно упаковала самую простую одежду и необходимые туалетные принадлежности в небольшой саквояж. Из вещей Доннингтон-холла она взяла только серебряную расческу, надеясь, что никто этого не заметит. Она спрятала саквояж под кровать и снова незаметно проскользнула вниз. В доме было тихо. Вероятно, сэр Уолтер и его друзья вышли в сад. Слава Богу! Наконец удача сопутствует ей!

Розанна отправилась разыскивать дворецкого.

— Бейтс, мне нужно уехать, — сказала она. — Я хочу уехать одна, чтобы никакие гости мне не докучали. Не могли бы вы привести какую-то лошадь, пока я переоденусь? И постарайтесь сделать так, чтобы меня никто не сопровождал.

— Это сложная задача, миледи, — нахмурился старик.

— Я знаю, — согласилась Розанна. — Но надеюсь, вы, дорогой Бейтс, справитесь с ней.

— Вы поедете на Тэффи, миледи?

Розанна вздохнула. За то короткое время, что она провела в Доннингтон-холле, она успела полюбить эту красивую кобылу. Но она понимала, что сейчас ей нельзя ехать на такой лошади.

— Нет, не в этот раз. Я заметила на конюшне одного обыкновенного толстого серого пони. Кажется, его зовут Смаджер. Если можно, пусть его оседлают и приведут к аллее, ведущей в поле. Это было бы замечательно. И еще. Найдите Генри, моего кучера, и скажите ему, чтобы он приготовил карету и немедленно ехал назад в Лондон.

Бейтс выглядел взволнованным.

— Могу ли я спросить, куда вы направляетесь, миледи? Хотя места у нас и спокойные, но в округе всегда могут объявиться разбойники.

— Здесь я в большей опасности, Бейтс, — с грустью ответила Розанна. — И мне не нужно вам ничего объяснять, все и так очевидно. Я хочу избавиться от них. Но вы же понимаете, что это очень трудно для меня. Вы были так добры ко мне. Я не могу выразить, насколько я благодарна вам и вашей жене за помощь и понимание.

— Мы переживали и более тяжелые испытания, — сказал Бейтс с мрачной улыбкой.

— Вы должны сказать моим гостям, включая сэра Уолтера, что у меня есть подруга на севере страны, которая серьезно заболела и уже при смерти. И мне пришлось срочно поехать навестить ее. — Она улыбнулась и добавила: — Вы можете сказать, что я предложила им вернуться в Лондон.

Бейтс помолчал, прежде чем ответить:

— Думаю, сэр Уолтер станет требовать у меня сведения о вашей подруге.

— Вы можете сказать ему правду, — ответила Розанна. — Вы можете сказать, что знаете только, что она живет где-то на севере. Может, в Йоркшире, И я так торопилась, что не оставила вам ее адрес. Надеюсь, он заметит карету, которая направляется на север, и подумает, что я уехала в ней.

— Я сделаю все от меня зависящее, миледи. Но вы же знаете сэра Уолтера. Насколько я понимаю, он всегда старается добиться своего.

— Я знаю, — ответила Розанна. — Поэтому мне и нужно уехать. И как можно быстрее. Сейчас я не могу бороться с ним. Он слишком силен.

— Но как ваша светлость узнает, когда можно возвращаться, если я не могу связаться с вами?

— Я придумала, Бейтс! — воскликнула Розанна. — Когда я осматривала дом, то видела на крыше флагшток. Когда гости наконец уедут, поднимите флаг, и я буду знать, что дом снова в моем распоряжении.

— Значит, вы будете где-то поблизости, миледи?

Розанна только улыбнулась.

— Ну что ж, если ваша светлость не хочет, чтобы они знали, куда вы направляетесь, я приготовлю пони через пятнадцать минут.

— Спасибо вам! Спасибо! — воскликнула Розанна.

Бейтс серьезно кивнул, глядя на стройную фигурку хозяйки, вспорхнувшей вверх по лестнице. Он вздохнул и отправился отдавать распоряжения Генри, чтобы тот готовил карету, и конюху, чтобы седлал пони.

Он провел пони по боковой аллее к краю поля и привязал его к столбу. Потом спрятался за густыми кустами. Спустя несколько минут он с удивлением увидел на тропинке молодую сиделку в строгом сером платье и темном плаще. Она быстро привязала саквояж к седлу, взобралась на пони и поехала через поле.

Отъехав подальше, Розанна ослабила поводья и пришпорила пони. До замка графа Мелтона было довольно далеко, но во время своей прошлой конной прогулки она хорошо запомнила, где он находится. У небольшого ручья она остановилась напоить лошадку. Она потрепала ее по теплой шее. После Тэффи ей было странно ехать на пони. Но у простой сиделки не может быть прекрасной породистой кобылы.

Спустя какое-то время Розанна выехала на дорогу, обсаженную по обе стороны красивыми каштанами. Она слезла с пони и по густой зеленой тени подвела его к ограде замка. К ее удивлению, ворота оказались не запертыми, привратника тоже не было видно.

— О нет! — пробормотала Розанна. — Это ясно указывает на то, что хозяин болен и не следит за тем, что происходит в поместье. Я уверена, будь он здоров, подобного бы не случилось.

Она толкнула ворота, провела пони, села в седло и поехала по аллее к замку.

Затем она отпустила пони щипать траву и стала рассматривать великолепное строение, которое было возведено гораздо раньше, чем Доннингтон-холл. Это был небольшой замок с зубчатыми стенами и подъемным мостом через крепостной ров, ведущим прямо к старинным воротам.

Но при всей своей красоте замок имел несколько заброшенный вид — его окна потускнели, поверхность воды во рву затянула зеленая тина.

«Господи! Пожалуйста, дай мне шанс скрыться! Это единственная хитрость, которую я смогла придумать. Мне должно повезти!» — подумала она.

Девушка прошла по мосту и оказалась во дворе замка. Она не стала останавливаться у тяжелой кованой парадной двери, а сразу прошла к конюшне, где какой-то человек чистил карету. Он обернулся и с удивлением посмотрел на нее.

— Доброе утро. Я приехала, чтобы встретиться с его светлостью, — сказала она, осторожно шагая по грязным булыжникам. — Я думаю, лучше оставить пони с вами, чем у парадного входа.

— Это уж точно будет безопаснее, — ответил мужчина с усмешкой.

— Я так и подумала, — подхватила Розанна. — Пони у меня очень хороший. Если можно, напоите его и почистите, потому что сегодня жарко, а мы ехали довольно долго.

— Не беспокойтесь, мисс, все сделаю, — ответил конюх.

Его не заинтересовало, зачем она приехала. Это успокоило Розанну. Очевидно, сиделка здесь привычное явление, поэтому слуги вряд ли станут судачить о ней в деревне.

Розанна вышла с конного двора и задумалась, следует ли ей идти к парадной двери замка. Она решила, что дипломатичнее будет постучать в заднюю дверь.

Ей пришлось ждать довольно долго. Лакей, отворивший дверь, пригласил ее войти и отправился разыскивать дворецкого. Наконец появился седовласый старик.

— Чем могу помочь, мисс?

— Я бы хотела встретиться с его светлостью, — сообщила Розанна. — Меня зовут сиделка… сиделка Робинсон. — Она запнулась, называя фамилию своей камеристки, — это было единственное, что пришло ей в голову. — Я слышала, что граф хотел нанять сиделку, которая жила бы в замке. Я как раз остановилась тут, неподалеку, и подумала, что могу приехать и спросить по поводу места.

Старик внимательно посмотрел на нее.

— Так вы сиделка? — уточнил он.

— Я работаю уже несколько лет, — ответила Розанна. — И очень хорошо справляюсь. Но мне надоел город, я хотела бы пожить на природе.

— Большинство людей, которые сюда приезжают, говорят обратное, — заметил дворецкий. — Но я уверен, что его светлость с удовольствием примет вас.

— Я на это надеюсь, — улыбнулась Розанна.

— Тогда прошу следовать за мной, — пригласил старик.

Розанна пошла за ним по длинному каменному коридору к парадным комнатам. Они вышли в огромный холл с мраморным полом, увешанный родовыми флагами. Стены здесь были обиты роскошными гобеленами. На тяжелых дубовых тумбах стояли глубокие медные вазы для цветов. Солнечные лучи, бьющие сквозь цветные оконные витражи, окрашивали все в рубиновые и изумрудные цвета.

Розанна заметила, что почти все цветы в вазах увяли, а стоявший здесь запах говорил, что в них давно не меняли воду.

Дворецкий провел ее по крутой витой лестнице на второй этаж.

— Будьте любезны, мисс, подождите минутку. Я узнаю, удобно ли его светлости принять вас прямо сейчас.

Розанна кивнула и нервно сжала в руках свой саквояж. Ей было неловко и непривычно в платье сиделки, но в таком костюме наверняка будет легче играть эту роль.

Дверь открылась, и дворецкий пригласил ее войти.

— Прошу вас, мисс, его светлость будет рад вас принять.

Розанна вошла в спальню. Вероятно, прежде это была очень красивая комната — правильных пропорций, с высоким потолком. Но сейчас глубокие окна были плотно зашторены, поэтому здесь было мрачно, сыро и слишком душно. Посреди комнаты на возвышении стояла большая кровать под синим шелковым балдахином, на котором золотыми нитями был вышит герб Мелтонов. Таким же гербом были помечены разбросанные в беспорядке подушки. На кровати сидел нынешний хозяин замка, граф Мелтон.

Розанна внимательно смотрела на него. Да, это тот самый человек, которого она видела на постоялом дворе. Насколько она помнила, это был интересный мужчина не старше тридцати лет. Но сейчас перед ней сидел бледный с осунувшимся от боли лицом человек, выглядящий старше своего возраста. Его густые темные волосы небрежно разметались, прикрывая лоб до самых глаз. И еще ему просто необходимо было побриться. Он беспокойно перебирал руками край покрывала.

— Доброе утро, сиделка, — устало произнес он. — Как я понял, вы хотели меня видеть? — Он протянул руку, и Розанна подошла к кровати, чтобы пожать ее. Она отметила про себя, как слабо стиснули ее ладонь его длинные пальцы и как бессильно он уронил руку на покрывало. Розанна села в кресло, которое, вероятно, специально поставили для сиделки.

— Я просила о встрече, ваша светлость, — начала девушка, — поскольку услышала, что вам нужны услуги постоянной сиделки. Мне говорили, что у вас в доме сейчас нет сиделки и вы просто посылаете за ними каждый день в больницу, что, вероятно, очень неудобно.

— Это правда, — ответил граф. — И они постоянно дают понять мне, как я им докучаю, — горько рассмеялся он собственной шутке.

— Это, наверное, неудобно и для вас, и для них, — заметила Розанна. — Поскольку я сиделка и мне нравится жить за городом, я подумала, что могла бы быть вам полезной.

— Вы действительно сиделка? — спросил граф. — Тут темно, а у вас такой молодой голос.

— Я служу сиделкой уже несколько лет, — ответила Розанна. — У меня есть необходимые бумаги и рекомендации, но так как я сейчас на отдыхе, то все мои документы остались в Лондоне, и потребуется время, чтобы доставить их вам.

— Если вы сейчас свободны и готовы потратить на меня свое время, не могли бы вы приступить к обязанностям прямо сейчас? — попросил граф.

— Я на это и рассчитывала, — сообщила Розанна. — То место, где я остановилась, переполнено людьми, а в вашем замке мне наверняка будет спокойнее. Уверяю вас, я смогу перевязать вашу ногу не хуже местной больничной сиделки.

— Это самая лучшая новость для меня за долгое время, — произнес граф. — Сиделки, которых мне присылают, всегда отпускают замечания, что я отвлекаю их от гораздо более серьезных больных.

Он беспокойно заерзал на кровати.

— Они, конечно, правы. Эта чертова рана и лихорадка никак не проходят. Иногда я думаю, — бросил он на Розанну взгляд из-под опущенных ресниц, — что мне уже никогда не выздороветь.

Розанна поднялась и принялась поправлять простыню.

— Простите мою смелость, ваша светлость, но это не вы говорите, это в вас болезнь говорит. При хорошем уходе и покое, я уверена, вы очень скоро поправитесь.

— Завидую вашей уверенности, сиделка Робинсон. Хотел бы и я ее разделять. Дигби покажет вам комнату, в которой вы можете расположиться, — сказал граф, в изнеможении откидываясь на спину. — А я попытаюсь уснуть.

Она смотрела, как он впал в неспокойный сон, потом обернулась и заметила в полумраке дворецкого Дигби, который ждал распоряжений хозяина.

— Он, кажется, очень слаб, — прошептала она.

Мистер Дигби кивнул.

— Да, мисс. Сил совсем не осталось. Он отказывается есть, хотя повар готовит ему свежие сытные бульоны. Очень неприятно видеть хозяина в таком жалком состоянии.

Граф вдруг пробормотал сквозь сон:

— Ангел! Ангел мой, почему ты не приходишь ко мне?

Розанна прикусила губу и пошла вслед за дворецким смотреть свою комнату. Очевидно, в жизни графа имелась женщина, которая была к нему добра! Может, удастся найти ее и развеять его печаль?

Под вечер по дороге, ведущей в Доннингтон-холл, медленно шла невысокая скромно одетая девушка. Эди Робинсон только что сошла с экипажа в деревне, на котором она ехала из Лондона весь день, и очень устала.

— Ну же, Эди, пошевеливайся, а то хозяйка наверняка уже ломает голову, куда ты запропастилась, — подбадривала она сама себя, с опаской косясь на небольшое стадо черно-белых коров, которые паслись неподалеку.

Она перехватила тяжелый гобеленовый саквояж в другую руку, чтобы обороняться, если они вздумают подойти поближе.

— Бог ты мой! Какое красивое местечко! — пробормотала она, уставившись на впечатливший ее своими размерами Доннингтон-холл. — Подумать только — леди Розанна его хозяйка! Не хотела бы я быть здесь горничной! Каково натаскать угля во все камины в спальнях, а потом выносить из них золу вниз!

Эди уже два года служила камеристкой у леди Розанны. Ей исполнилось восемнадцать, но из-за невысокого роста и худобы она выглядела совсем юной. С копной своих ярко-рыжих кудрявых волос Эди справлялась, только плотно натянув чепец на лоб.

Она начала работать в семье Доннингтонов как горничная, но Розанна и ее мать оценили проворность и сообразительность девушки и сделали ее камеристкой Розанны.

Хозяйка отпустила Эди навестить родителей, а сама, как выяснилось, спешно отправилась в Доннингтон-холл. Девушка не могла взять в толк, почему она так неожиданно покинула город, оставив ей распоряжение следовать за ней.

Эди обошла дом и постучалась в заднюю дверь. Позвали дворецкого, и девушку провели в кухню.

— Твоей хозяйки сейчас нет здесь, — сказал ей Бейтс, — и я не знаю, когда она вернется.

— Вот это да! — удивилась Эди, отправляя в рот большой кусок пирога, которым ее угостил повар. — А куда она направилась?

— Ну, она упоминала графство Йоркшир, — ответил Бейтс, нервно оглядываясь, будто его могли подслушать.

Эди уставилась на него, почувствовав, что тут что-то не так, но сообразила, что сейчас он ей ничего не скажет.

— А что же мне теперь делать, мистер Бейтс?

Дворецкий колебался.

— Думаю, пока миледи не вернется, ты можешь помогать со стиркой и шитьем.

— Отлично! Только покажите мне, где оставить вещи, — и я тут же приступаю.

Горничная Дженни, которая прислуживала Розанне до приезда Эди, повела девушку наверх.

— Твоя хозяйка просто прелесть, — сказала она, когда они поднимались по лестнице. — Тебе повезло быть ее камеристкой.

— Сама знаю, — легко согласилась Эдди. — Какой красивый старинный дом! Тебе нравится здесь работать?

Дженни нахмурилась.

— Тут было очень тихо, когда был жив старый сэр Леонард. Но в последнее время все изменилось.

Когда они поднялись на верхний этаж, открылась дверь и в коридоре появился какой-то широкоплечий краснолицый мужчина, который выглядел сердитым.

Девушки прижались к стене, когда он рывком открыл следующую дверь, заглянул внутрь и с треском ее захлопнул.

Вдруг он заметил горничных.

— Ты кто такая? Мне незнакомо твое лицо!

Эди поклонилась. Она-то хорошо знала, кто он такой — сэр Уолтер Фенвик.

— Эди Робинсон, сэр. Я камеристка леди Розанны, я приехала из Лондона.

— А ты знаешь, где твоя хозяйка, Эди? Я так понимаю, она сказала тебе, где вы с ней встретитесь?

Эди озадаченно уставилась на него.

— Нет, сэр, понятия не имею.

Сэр Уолтер достал из кармана монетку и повертел ее перед носом Эди.

— Вот, дорогуша. Может, это освежит твою память.

Эди замерла. До нее доходили разные слухи о сэре Уолтере. И она очень удивилась, встретив его здесь. Но Эди была довольно умна для своих лет. Она сразу поняла, что сэр Уолтер учуял, какие деньги унаследовала ее хозяйка, и хочет их заполучить.

— Простите, сэр Уолтер, я не знаю, где леди Розанна, — повторила она, придав лицу глуповатое выражение.

Лицо сэра Уолтера еще больше покраснело от злости.

— Тогда, где бы она ни была, ей больше не нужны твои услуги. Можешь уезжать. Убирайся! Вот тебе полсоверена. Это твое месячное жалованье. Ты уволена.

Эди была потрясена.

— Но куда же мне идти, сэр?

Сэр Уолтер отмахнулся от нее, как от надоедливого насекомого.

— Просто скройся с глаз! — рявкнул он. — Возвращайся в Лондон. Иди куда хочешь. Ты больше не служишь у леди Розанны Доннингтон.

Глава 5

Утренние тени затейливыми узорами ложились на просторный двор замка Мелтон. Воздух был тих и пах грозой, а на горизонте, над Доннингтон-холлом, клубились багрово-черные тучи.

Розанна проскользнула в конюшню. Она хотела убедиться, что конюх хорошо позаботился о ее пони.

Ей все еще было непривычно носить темно-серое форменное платье сиделки. Она и не догадывалась, как сверкают на его фоне ее золотистые локоны, то и дело выбивающиеся из-под ужасного чепца, который она с трудом закрепила на голове.

Граф проспал все утро. Это обеспокоило Розанну. Не вредно ли ему столько спать? Если бы он шел на поправку, то ему давно пора было проснуться.

Больной не посылал за ней прошлым вечером, и Розанна лежала на жесткой узкой кровати, гадая, что происходит в Доннингтон-холле.

Она не знала, как отреагировал сэр Уолтер на ее исчезновение, но бедняге Бейтсу наверняка пришлось выдержать всю мощь его негодования.

Завтрак оказался довольно вкусным. Все слуги собрались в большой кухне. Розанна молча сидела в начале стола и говорила только тогда, когда к ней обращались. Она понимала, что ее речь сильно отличается от говора слуг. Девушка надеялась, что все подумают, будто она из благородной семьи, которая переживает тяжелые времена.

К счастью, мистер Дигби держал всю прислугу в строгости. Он придерживался старомодных взглядов и не одобрял болтовни за обеденным столом.

Розанна была рада, что ей не пришлось тотчас же приступить к обязанностям сиделки, но она понимала, что скоро придется менять повязку на ноге графа, которую не снимали уже несколько дней.

— Господи! — воскликнула она, войдя в конюшню и увидев бесконечный ряд стойл. — Я и представить не могла, что у графа столько лошадей! Неудивительно, что его отец и мой дедушка так дружили. Как бы мне хотелось покататься на этих красавцах!

Розанна шла вдоль ряда, останавливаясь, чтобы потрепать проявляющую к ней интерес лошадь по холке или погладить любопытствующий бархатный конский нос.

Она нашла стойло, над которым была прикреплена табличка с надписью «Демон». Там стоял огромный вороной жеребец. Именно его пытался обуздать граф, когда случился этот ужасный несчастный случай. Демон повернул к ней морду, но Розанна не ощутила страха. Она подняла с пола кусок яблока и протянула его жеребцу. Некоторое время он просто смотрел на девушку, но потом, очевидно, что-то в ее поведении понравилось ему, потому что он соблаговолил взять яблоко и позволил погладить ему лоб, после чего мотнул головой и отошел назад.

Розанна улыбнулась.

— Ну хорошо, ваше величество, — мягко проговорила она. — Я более не стану злоупотреблять вашим терпением.

Она нашла своего Смаджера, который удобно устроился в конце конюшни. Его накормили, напоили и укрыли попоной. Розанна с удовольствием отметила, что, хотя он и принадлежал простой сиделке, к нему отнеслись не хуже, чем к породистым лошадям. Девушка потрепала густую гриву и прошептала:

— Смаджер, будем надеяться, что мы оба скоро вернемся домой.

Розанна уже собралась уходить, но услышав голоса, спряталась в стойле пони. Сейчас ей не хотелось объяснять кому-либо, что она делает на конюшне. Слуги всегда любят посплетничать, так что чем меньше людей будет знать, что сиделка, которая остановилась в замке, интересуется лошадьми, тем лучше. Она обрадовалась, что спряталась, потому что спустя несколько секунд мимо прошел Джон Баркер, главный конюх, с которым она встретилась, когда он вел скаковых лошадей графа на тренировку. Он с кем-то разговаривал.

Розанна прикусила губу и вжалась в деревянную стенку стойла. В нос попала соломинка, и она изо всех сил старалась не чихнуть. Это был тот человек, которого она должна избегать как можно дольше. Он точно знает, кто она. Его не введет в заблуждение одежда сиделки.

Когда мужчины ушли, она кинулась в замок. Ей даже показалось, что кто-то окликает ее по имени, но она убедила себя, что Баркер был слишком далеко, чтобы разглядеть ее лицо.

Успокаивая себя, она поднялась в комнату, взяла саквояж и поспешила вниз по витой лестнице в спальню графа.

У двери спальни она увидела молодого светловолосого камердинера в униформе темно-синих, характерных для рода Мелтонов, тонов. Он как раз собирался войти, но оглянулся, когда подошла Розанна.

— О, доброе утро. Вы, должно быть, новая сиделка? Мы не виделись за завтраком. Я был занят здесь, наверху. Я Питер Симкинз, камердинер его светлости.

Розанна сообразила протянуть руку для приветствия. Ей следует помнить, что здесь она служанка, точнее, привилегированная служащая, но все же не леди, как дома.

— Доброе утро, мистер Симкинз. Я сиделка Робинсон. Рада познакомиться. Вы собираетесь обслуживать графа?

Симкинз мрачно кивнул.

— А он сегодня особенно не в духе. Уже успел швырнуть в меня чашку с блюдцем.

Розанна почувствовала, как у нее упало сердце.

— Может, ему очень больно? — предположила она.

— Ну, то, что его что-то взбесило, в этом сомневаться не приходится. Может, вам что-нибудь принести, сиделка?

Розанна секунду подумала и твердо произнесла:

— Да, миску теплой воды и мягкую чистую ткань, пожалуйста.

Юноша кивнул и ушел, очевидно, довольный тем, что не придется прямо сейчас предстать перед глазами хозяина.

Розанна глубоко вдохнула, повернула ручку двери и вошла в спальню. Сейчас ей будет трудно — придется на деле доказывать графу, что она действительно имеет отношение к медицине.

Войдя, она тотчас почувствовала все ту же угнетающую атмосферу комнаты. Девушка инстинктивно подбежала к окну, отдернула тяжелые синие шторы из парчи и рывком распахнула створку окна. В комнату хлынул свежий воздух. Пахло дождем и розами.

— Как чудесно пахнет, — послышался в тишине голос графа.

Розанна повернулась к нему и улыбнулась. Он сидел, опираясь на подушки. Его батистовая ночная сорочка была расстегнута на груди, и Розанна заметила капли пота на шее больного. Темные волосы всклокочены, многодневная щетина покрывала щеки и подбородок.

— Я знаю, что сейчас принято закрывать окна, чтобы уберечь больных от простуды, но думаю, что свежий воздух тоже помогает выздоровлению, — успокаивающим тоном произнесла она, подражая манере речи сиделки Эванс, которая ухаживала за ее матерью.

— С этой дрянной раной мне еще далеко до выздоровления, — недовольно проворчал граф. — Я все время ощущаю слабость! Иногда по утрам мне будто бы становится немного лучше, но к вечеру я снова совершенно без сил. Этакая нелепость! Я хочу поскорее выздороветь, чтобы сесть в седло!

Девушке стало нестерпимо жаль беднягу. Лежа здесь, он походил на большого раненого зверя, льва или тигра, лишенного сил и приходящего в бешенство из-за собственной беспомощности.

Несомненно, именно ярость, кипевшая в его жилах, мешает его выздоровлению. Такие люди, как граф Мелтон, просто не в состоянии отлеживаться и терпеливо ждать, когда затянутся раны.

В этот момент в дверь постучали. Вошел Питер Симкинз с миской воды в руках. Он поставил ее на маленький столик и, не проронив ни слова, откинул одеяло и простыню, открывая ноги хозяина.

Розанна почувствовала, как заливается краской, и всеми силами пыталась справиться со смущением. Это ужасно! Сиделки не должны краснеть при виде мужских ног.

Бедняга поняла, что это самое сложное в ее положении. Она притворилась сиделкой, и ей казалось это довольно простым делом. Она была убеждена, что справится, ведь у нее есть все необходимые навыки, чтобы обработать рану, наложить повязку и ухаживать за больным. Но при этом она не учла такого щекотливого момента, что ей придется ухаживать за мужчиной.

— Не стойте без дела, сиделка Робинсон. Снимите эту гнусную повязку и скажите свое мнение.

Вдохнув поглубже, Розанна спокойно подошла к кровати и, выбрав самые острые ножницы, разрезала толстую повязку, которая покрывала ногу графа от колена до самой щиколотки.

Когда девушка сняла повязку, она заметила, что камердинер, который стоял по другую сторону кровати, сильно побледнел.

Он уставился на воспаленную рану, потом, пробормотав невнятные извинения, кинулся вон из комнаты, зажимая рот рукой.

Граф фыркнул.

— У Симкинза слабый желудок, — сухо заметил он. — Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы остаться со мной наедине.

Розанна подняла на него глаза и улыбнулась.

— Нет, милорд. Пока у меня в руках эти острые ножницы, не возражаю.

Граф рассмеялся, но внезапно оборвал смех. Он внимательно наблюдал, как молодая сиделка промывает рану. Она прикасалась к воспаленной ноге так осторожно, что почти не причиняла боли.

— Да, так действительно легче, — сказал граф.

Розанна взяла чистую перевязочную ткань, но потом, поколебавшись, произнесла:

— Если вы позволите, милорд, я знаю случаи, когда раны заживали быстрее, если их оставляли на какое-то время открытыми.

Граф пристально посмотрел на нее и кивнул.

— Хорошо. Хуже уже не станет.

— Я предлагаю на час или два оставить ногу без повязки.

— А у вас в рукаве случайно не припрятаны какие-нибудь хитрые способы, как мне избавиться от жара и сонливости? — спросил он, снова почувствовав слабость и откидываясь на подушки.

Розанна смотрела на него с состраданием, но, вместе с тем, не могла не отметить, какие у него широкие плечи и мощные мускулы. Она представила, как, должно быть, замечательно он смотрится верхом на лошади. И еще она обратила внимание на то, какое доброе у него лицо. На нем не было разрушительных следов пьянства, как на лице сэра Уолтера.

— Я уверена, что вам приготовили хороший, полезный завтрак, — тактично начала она.

— Что?! Эту кашу-размазню, которую приносят Симкинз и Дигби? Да меня от этого просто воротит!

Розанне снова пришло в голову, что выздоровление графа затянулось из-за того, что он не получает должного ухода. Его камердинер слишком молод и неопытен, а мистер Дигби — слишком стар.

Как бы ей хотелось послать в Доннингтон-холл за мистером и миссис Бейтс! Под их присмотром граф мигом пошел бы на поправку.

— Разве у вас нет друзей или родственников, которые могли бы приехать и побыть с вами сейчас, милорд? — спросила она, надеясь, что граф не сочтет ее вопрос слишком дерзким.

Брови графа сошлись на переносице, и он сердито взглянул на Розанну.

— Я думал… Двое моих друзей были здесь, когда со мной случилась эта неприятность. И они действительно отвезли меня в Бат в надежде, что минеральные воды мне помогут. Но это не сработало. И моим друзьям пришлось вернуться в Лондон.

Розанна ничего не сказала. Она занялась тем, что собрала свои инструменты и попыталась придать комнате более-менее привлекательный вид.

Она гадала, не эту ли подругу хотел вернуть граф, называя ее ангелом, когда находился в забытьи.

Прежде чем выйти из комнаты, девушка тихо произнесла:

— Во время болезни очень важно всем сердцем и душой верить, что скоро выздоровеешь.

Граф уставился на нее. Эта сиделка не похожа ни на одну из тех, что приходили к нему за последние несколько недель. Он подумал, что это весьма странная девушка, и ему почему-то захотелось увидеть ее волосы, которые она прятала под довольно уродливым чепцом. Он успел заметить несколько золотистых прядок, а также то, что девушка довольно высокая и стройная, а форменное платье ей велико. Может, она тоже недавно чем-то серьезно переболела? Кажется, она глубоко сочувствует ему — такого он не замечал ни за одной из прежних сиделок.

Присмотревшись, он действительно заметил темные круги под ее ярко-голубыми глазами.

— А куда вы сейчас направляетесь? — внезапно спросил он, потому что не хотел, чтобы она уходила.

Розанна улыбнулась.

— В кухню, милорд, — твердо произнесла она. — Я сама прослежу за вашим ленчем на сегодня, и уверена, что на этот раз еда вам понравится.

Взметнув серым подолом, она вышла из комнаты. Графу показалось, что без нее в комнате сразу стало темнее.

А в это время к замку Мелтон приближалась невысокая рыжая девушка. Она медленно и устало шла по пологому деревянному скату, ведущему от загона для лошадей через ров на конный двор с широкими воротами, в которые могли проехать даже самые большие кареты.

Хотя сэр Уолтер Фенвик и уволил ее, Эди все еще считала себя камеристкой леди Розанны. Пока ее хозяйка сама не скажет ей, что не нуждается в ее услугах, девушка будет разыскивать ее. А когда найдет, приступит к своим обязанностям.

— Если этот ужасный сэр Уолтер думает, что может купить меня за полсоверена, он сильно ошибается! — произнесла Эди вслух. От злости ее акцент стал еще заметнее.

Предыдущую ночь она спала в комнате Дженни. Эди не поверила, что леди Розанна уехала в Йоркшир. Насколько ей было известно, хозяйка никого не знала в том графстве.

Когда она рано утром покидала Доннингтон-холл, дворецкий Бейтс отозвал ее в сторонку и, озабоченно оглядываясь через плечо, словно желая убедиться, что за ним никто не наблюдает, сунул ей в руку маленький листок бумаги.

Эди дождалась, пока отойдет подальше от Доннингтон-холла, и только потом прочла записку. Когда она шла по дороге от особняка, у нее было странное чувство, что за ней наблюдают. Один раз она оглянулась, и могла поклясться, что сэр Уолтер следит за ней из окна верхнего этажа. Может, он думает, что она направится прямо к леди Розанне?

В записке было написано: «Наша хозяйка может быть в замке Мелтон. Но не удивляйся, когда увидишь ее. Будь осторожна».

Эди прочла записку три раза, но даже после этого не смогла понять, о чем идет речь.

— Так, значит, замок Мелтон. Остальные загадки я разгадаю, когда попаду туда.

После долгого пути девушка подошла к заднему двору замка. Ей хотелось чая, она мечтала скинуть башмаки, которыми сильно натерла ноги. Когда она шла по деревянному настилу вдоль рва, ее внимание привлекло какое-то бело-голубое пятно. Эди наклонилась, чтобы рассмотреть его, — и ахнула. В некоторых местах каменные стенки рва разрушились от времени и вместо них образовались скользкие глиняные склоны. Там, внизу, сидела на корточках маленькая девочка в голубом платьице и белом передничке и бросала в грязную воду листья и прутики.

— Эй! Осторожнее! Тут глубоко!

В это самое мгновение кроха слишком сильно наклонилась и с громким всплеском опрокинулась в воду.

В несколько секунд Эди бросила сумку, скинула башмаки и, соскользнув по мокрой глине, бросилась в воду. Она вцепилась в передник девочки и вытащила ребенка, но ее ноги тут же запутались в тине, и болотная жижа потащила ее вниз. Она услышала, как закричал какой-то человек, как заплакала девочка. Потом чьи-то сильные руки подхватили обеих и рывком вытащили на сушу. Кашляя и отплевываясь, Эди вскочила на ноги. Она промокла по самую грудь, а малышка, с головой окунувшаяся в воду, теперь плакала и дрожала от холода.

— Милли, Милли! Непослушная девчонка! Посмотри на себя! Благодарю вас, мисс! Я только на секунду отвернулся, как она уже в воде.

— Все в порядке. Я рада, что оказалась поблизости. Но ее нужно немедленно вытереть и переодеть.

Мужчина с загорелым лицом и яркими карими глазами усмехнулся, глядя на рыжую служанку.

— Вам это тоже не помешает, мисс, если вы позволите. Пойдемте. Я позабочусь о дочери. И у меня все еще хранятся вещи моей покойной жены. Если вы, конечно, не откажетесь.

Эди кивнула. Значит, он вдовец и сам растит дочь. Это достойно удивления. Большинство мужчин отдали бы ребенка своей матери, или сестра, или привели бы в дом новую жену.

Она надела башмаки, подхватила свою сумку и последовала за мужчиной через конный двор к маленькому уютно примостившемуся под высокими деревьями домику. Мужчина провел ее в кухню, где было тепло и потрескивал в печке огонь. Эди, дрожа, сбросила башмаки, которые уже поздно было спасать. Мужчина с дочерью поспешил наверх. Через несколько минут он вернулся и протянул ей узел с одеждой.

Он вышел и закрыл за собой дверь. Эди, усмехнувшись, стянула с себя всю мокрую одежду. Платье подошло ей по размеру. Очевидно, жена этого мужчины была примерно одной с Эди комплекции.

— Отлично! — пробормотала Эди, вытирая вьющиеся волосы полотенцем.

Она достала из своей сумки чистый передник и свои выходные туфли и только после этого почувствовала, что выглядит теперь более-менее прилично.

Ожидая, пока хозяин дома вернется, Эди оглядела кухню. Здесь было чисто и уютно. Она повесила чайник на крюк, чтобы подогреть, и нашла чашки. Через некоторое время дверь отворилась и вошел ее новый знакомый.

— Я уложил Милли в постель, — сказал он серьезно. — Она наказана. Я ей тысячу раз говорил, чтобы она близко не подходила ко рву. Слава Богу, вы проходили мимо. Не могу выразить, как я вам благодарен! Вы согрелись? Я Джон Баркер, главный конюх лорда Мелтона. С моей дочерью Милли вы уже знакомы.

— Эди Робинсон, — протянула она руку, и он пожал ее, слегка нахмурившись. — Камеристка леди Розанны Доннингтон из Доннингтон-холла.

Джон выглядел удивленным.

— Странно. Новую сиделку, которая приехала, чтобы присматривать за графом, тоже зовут Робинсон. Но почему вы ищете леди Розанну здесь, в замке Мелтон, Эди?

Девушка ахнула. Слишком много совпадений. «Сиделка» — наверняка и есть леди Розанна. Неудивительно, что Бейтс написал в той записке «не удивляйся». Мысли закружились в ее голове — что делать? Нельзя же просто появиться в замке и спросить леди Розанну. Очевидно, ее хозяйка никому не сказала, кто она такая, и появление Эди может ее выдать.

Джон Баркер достал из кладовки хлеб и сыр и поставил две тарелки на тщательно выскобленный деревянный стол.

— Вы чем-то обеспокоены, мисс Робинсон? — спросил он. — Могу я как-нибудь помочь вам? Я вам так обязан! Я что угодно готов сделать, чтобы отблагодарить вас.

Эди отвернулась и принялась заваривать чай. Она ничего не сказала, пока они не сели напротив друг друга за столом.

— Я не могу вам сказать, это не мой секрет, мистер Баркер.

— Пожалуйста, зови меня Джон. Думаю, хватит с нас всяких любезностей.

— Джон, я могу тебе доверять?

Он протянул через стол загорелую руку и коротко пожал пальцы девушки.

— Ничего не говори. Дай-ка я сам расскажу о своих догадках. В замок неожиданно приезжает новая сиделка. Верхом на обыкновенном пони — это довольно необычный способ наниматься на работу. С ней только небольшой саквояж — так сказал парень, который первым ее встретил.

Он сделал большой глоток чая, потом продолжил:

— Она дала подробные инструкции о том, как ухаживать за пони. Значит, очевидно, знает, как ухаживать за лошадьми, — этим тоже мало кто из сиделок может похвастаться. Я-то сам видел ее только издалека, но Питер Симкинз, камердинер моего хозяина, говорит, что у нее самые белые и самые мягкие руки, которые он когда-либо видел у слуг.

Эди усмехнулась. У нее было такое чувство, что ей не придется открывать никакого секрета.

Джон Баркер совершенно точно угадал, кто именно «сиделка Робинсон».

— Что мне делать? — спросила Эди, с удовольствием поглощая свежевыпеченный хлеб и мягкий сыр. Она очень проголодалась.

— Если ты останешься в моем доме, пойдут слухи, — сказал Джон.

Эди кивнула. Она знала, как легко можно испортить девушке репутацию.

— Да, но мне нужно остаться здесь, в замке, на случай, если моей хозяйке понадобится помощь. Я не могу вернуться в Лондон, когда у нее неприятности.

— Да, девочка. Это правда. Послушай, тут, на конюшне, есть маленькая комнатка. Я храню там все свои записи о лошадях лорда Мелтона. Туда никто не заходит, кроме меня. Комната уютная и сухая. Мы можем устроить тебе на полу постель. Уборная — позади конюшни. Я скажу всем, что ты двоюродная сестра моей покойной жены, что ты переживаешь тяжелые времена и остановилась здесь на несколько дней по пути в Лондон.

Глаза Эди засверкали. Это же самое настоящее приключение! А она-то думала, что в деревне будет скучно!

Ночью наконец разразилась гроза, которую ожидали весь день. Раскаты грома эхом разносились но гулким коридорам замка Мелтон. Вспышки молнии видны были даже сквозь шторы в комнате Розанны, а ветер яростно сотрясал старые оконные рамы.

Буря разбудила Розанну около трех часов ночи.

Она зажгла лампу на прикроватном столике и закуталась в старый халат. Потом босиком подбежала к окну и отдернула штору. Ветер пригибал деревья к земле. По небу неслись черные тучи. Потоки воды струились по стеклам.

— Природа просто неудержима в своем буйстве, — пробормотала она. — Надеюсь, в Доннингтон-холле с лошадьми все в порядке. Они наверняка напуганы всем этим грохотом! Знает ли сэр Уолтер, что делать в таких ситуациях?

Она подпрыгнула от неожиданности, когда в двери постучали.

— Кто там? — осторожно спросила Розанна.

— Сиделка Робинсон! Вы не могли бы пойти со мной? Срочно!

Розанна, подхватив лампу, подбежала к двери и распахнула ее. В коридоре стоял Питер Симкинз со свечой в руках. Он выглядел напуганным.

— Простите, что беспокою вас, но не могли бы вы сейчас прийти к хозяину?

Розанна почувствовала, как бешено стучит ее сердце.

— Ему хуже?

Питер кивнул.

— Он снова весь горит, и я не знаю, что делать.

— Подождите, я оденусь.

Она вернулась в комнату, содрогаясь от страха. Что послужило причиной рецидива? Отсутствие у нее опыта? Неужели она что-то сделала неправильно, причинила вред этому замечательному человеку?!

Питер поторопил ее.

— Пожалуйста, сиделка Робинсон, скорее! Нельзя терять времени! Я думаю… Я думаю, граф умирает!

Глава 6

Розанна спешила в спальню графа, бесшумно ступая босыми ногами по каменным плитам коридоров и лестниц.

Свет масляной лампы отбрасывал на стены причудливые тени, и ей казалось, что камни старого замка зашевелились в предчувствии беды, нависшей над его владельцем.

В комнате тревожно плясали огоньки свечей. Шторы были по-прежнему открыты, и стекла окон дребезжали от порывов ветра, снова и снова атакующего замок.

Розанна кинулась к кровати, Питер остановился у двери. Она заметила панику в глазах камердинера и подумала, что от него будет мало толку.

Граф метался по кровати, его лицо было мокрым от пота. Влажные волосы прилипли ко лбу. Розанна наклонилась и прикоснулась к его щеке. Он весь горел!

Девушка откинула одеяло с ноги и сразу же поняла, что стало причиной жара. Повязка вся пропиталась кровью и чем-то густым и желтым. Воспаленный нарыв на ноге наконец-то прорвал, и весь гной вытек наружу.

— Принесите миску прохладной воды, быстро! — отрывисто приказала она камердинеру, застывшему у порога. — И чистой мягкой ткани.

— Но где я…

— Немедленно!

Розанна разрезала повязку, и граф немного затих, когда отвердевшая ткань перестала давить на воспаленную рану.

Следующий час пролетел как в тумане. Розанна прочищала рану и постоянно меняла прохладные компрессы на лбу и груди больного, чтобы хоть немного сбить жар, от которого все его тело била сильная дрожь.

Наконец граф забылся тревожным сном, девушка присела на стул у его кровати и стала ждать. Она поняла, что задремала ненадолго, потому что когда она, вздрогнув, открыла глаза, гроза уже прошла и за окнами светало. Она склонилась над неподвижной фигурой на кровати. Ее светлые волосы рассыпались и упали на плечи золотистым облаком.

Когда Розанна положила руку графу на лоб, его длинные ресницы дрогнули.

— Ангел мой! — пробормотал он. — Ты вернулась ко мне, ангел мой!

— Тихо, милорд, — мягко произнесла Розанна. — Вам нужно отдохнуть. Весь гной из раны вышел, и жар спал. Думаю, теперь вы очень скоро пойдете на поправку.

— Сиделка? — граф смотрел на нее, не в силах понять, как его ангел превратился в сиделку Робинсон.

— Спите, милорд, — повторила она. — Когда вы снова проснетесь, будете чувствовать себя гораздо лучше.

Девушка поправила простыню у него на груди, но когда попыталась убрать руку, граф схватил ее ладонь и прижал к своей щеке. Розанна замерла, прерывисто дыша и ощущая пальцами кожу на его лице и силу, с которой он держал ее кисть. Глубоко вздохнув, граф Мелтон уснул спокойным сном пережившего тяжелый кризис больного.

Прошел час. Солнце уже разметало золотистые пятна на натертом полу, когда граф наконец расслабился и Розанна смогла высвободить свою руку.

Она с облегчением выпрямила затекшую спину, которая нестерпимо ныла от неудобной позы, в которой она вынуждена была сидеть, чтобы не потревожить больного. Скрипнула дверь. Розанна оглянулась и увидела мистера Дигби.

Он поманил ее, и девушка вышла вслед за ним в небольшую комнату по соседству, служившую гардеробной.

— Вы должны отдохнуть, сиделка Робинсон, — настойчиво сказал старик. — Ведь вы ухаживали за его светлостью несколько часов, как мне доложил Симкинз.

Розанна без сил опустилась на стул и закрыла глаза. Она действительно устала. Никогда прежде она не чувствовала себя такой измученной, даже когда всю ночь напролет танцевала на балу в Лондоне.

Но на сей раз к усталости примешивалось чувство триумфа. Она знала, что с ее помощью лорд Мелтон пережил кризис, и ее это очень радовало. Он такой интересный человек! Если бы не нынешние обстоятельства, она бы с удовольствием познакомилась с ним поближе!

Девушка послушно съела хлеб с медом, который Дигби поставил на маленький столик, и с удовольствием выпила чашку горячего шоколада.

Розанна с удивлением осознала, что на ней все еще старый халат, накинутый поверх ночной сорочки. Босые ноги были грязными и невыносимо замерзли.

— Отправляйтесь спать, сиделка Робинсон, — посоветовал мистер Дигби. — Я присмотрю за его светлостью.

Розанна кивнула.

— Я умоюсь, переоденусь, потом прилягу на пару часов. Но вы должны немедленно послать за мной, если он проснется.

Но Дигби постучал в ее дверь только в полдень, сообщив, что граф проснулся.

Розанна чувствовала себя отдохнувшей. Она поспешила к своему подопечному, хмурясь от беспокойства. Помогли ли ее медицинские знания — какими бы скудными они ни были — или навредили? Может, следовало послать за врачом?

Оказавшись в спальне больного, Розанна обрадовалась. Граф сидел на кровати. Смертельная бледность исчезла. Глаза ясные. Он был побрит.

— О милорд, я так рада видеть, что вам намного лучше!

— Благодаря вам, сиделка Робинсон. Я не могу выразить, насколько мне лучше. Впервые за все время после несчастного случая меня оставила эта ужасная боль. Точнее, нога болит, но внутри уже не так дергает.

Розанна потрогала его лоб. Он был сухой и прохладный.

— И жар спал, — улыбнулась она.

— Я плохо помню прошлую ночь, — озадаченно признался граф. — Мне казалось, тут кое-кто был… Кое-кто, кого я хотел видеть. Я называю ее «мой ангел», потому что она всегда появляется, когда нужна мне.

Розанна отвернулась и стала наводить в комнате порядок.

— Может, у вас действительно есть ангел-хранитель, — мягко предположила она, поправив чепчик, чтобы убедиться, что он плотно скрывает ее стянутые в узел светлые волосы.

Граф внимательно смотрел на девушку.

— Возможно, вы правы, — тихо произнес он, откидываясь на подушки и наблюдая за изящной фигуркой, которая двигалась по комнате, складывая вещи. — Я раньше никогда не верил в высшие силы, — медленно добавил он. — Когда мой отец был жив, я только и делал, что тратил свое наследство. В моем безмятежном мире не было места ни боли, ни болезням.

Розанна смотрела на него очень серьезно.

— Я никогда не болела сама, но ухаживала за матерью и… — она замолчала, внезапно вспомнив, что сиделка постоянно имеет дело с болезнями и больными. — Ну и, конечно, я видела других людей, испытывающих боль.

— Я сегодня поклялся измениться, — признался граф. — Я чувствую, что мне дарован второй шанс для того, чтобы сделать нечто важное и полезное в этой жизни.

— Я уверена, милорд, что у вас это получится, — тепло поддержала его Розанна.

Ей очень понравилось то, как он признал свои прошлые слабости и ошибки. Многие люди даже не догадываются, что всю жизнь идут по неверному пути. А если и понимают, не прикладывают никаких усилий, чтобы измениться.

— Думаю сегодня отважиться на небольшое предприятие, сиделка, — переменил тему граф, оставив свое меланхоличное настроение. — Я собираюсь пройтись по комнате и посмотреть из окна. Ну как? Звучит заманчиво?

Розанна улыбнулась. Глаза ее загорелись энтузиазмом.

— Это очень хорошее приключение, милорд, — согласилась она. — Но боюсь, вы еще не сможете ходить без посторонней помощи. Может, Симкинз…

Граф Мелтон застонал, и Розанна встревожен-но посмотрела на него.

— Нога?

— Нога без изменений, сиделка. Вы не о ней беспокойтесь, а о моем рассудке. Чем реже я буду видеть этого мальчишку, Симкинза, тем лучше. Мой прежний камердинер женился на прекрасной дочери трактирщика, когда мы в прошлом году путешествовали по Италии, и остался там, с ее семьей. Симкинза мне порекомендовала моя подруга, леди Верити Блэквуд. Но, говоря откровенно, от него не было никакой помощи во время моей болезни. Я уверен, что если придется опереться на него, мы оба окажемся на полу!

Розанна пыталась не рассмеяться, представив картину, нарисованную графом. Пришлось вспомнить, что она играет роль служанки, и в этом качестве не должна подтрунивать вместе с хозяином над другими слугами или сплетничать о них. Но помнить об этом было все труднее. Каждый раз, когда она говорила с графом, он все больше ей нравился. Ей импонировали его решимость, его стойкость в желании выздороветь и начать новую жизнь. Девушка понимала, что многие люди, обладая такими средствами, как у него, стали бы изображать из себя почти инвалидов, зная, что для них и за них все сделают.

Но какой смысл привязываться к графу так сильно? Его собственные слова подтверждали, как крепки его чувства к леди Верити Блэквуд. Она даже выбирает для него слуг, и очевидно, она-то и есть тот самый ангел, которого он звал, когда бредил.

— Итак, я планирую позавтракать — или это будет ленч? — потому что уже почти полдень, — продолжал граф, — потом оденусь и позову вас, чтобы вы помогли мне в моих упражнениях.

— Прекрасная идея, милорд.

— А что в это время будете делать вы, сиделка Робинсон? Что делают сиделки, когда их пациенты спят или едят? Может, изучают научные труды по медицине? Или практикуются в накладывании повязок?

Розанна укладывала свои инструменты, которые разбросала ночью, в сумку. Она подняла взгляд на графа. Да он смеется над ней!

— Мы находим какой-нибудь чуланчик и сидим в нем, пока нас не позовут, — сухо ответила она. — Но я, с вашего позволения, собираюсь прогуляться вокруг замка и подышать свежим воздухом. Думаю, после грозы ушла наконец духота, которая стояла несколько последних дней. Я хочу осмотреть окрестности. Мне очень нравится в деревне.

— Я помню, вы говорили мне об этом, — кивнул граф. — Как бы я хотел отправиться с вами! — Он погрустнел. — Я бы отдал половину своего состояния, чтобы быть достаточно здоровым и показать вам поместье, особенно мои любимые места, потом побежать в конюшню и проехаться на Демоне до ипподрома в Доннингтон-холле.

Розанна складывала тяжелую от пота льняную рубашку, которая валялась на полу. Услышав слова графа, она замерла.

— Доннингтон-холл? Это тот большой дом, мимо которого я проезжала, направляясь сюда? — заметила она буднично. — В нескольких милях отсюда.

— Да, там. Очень красивый дом. Покойный владелец, сэр Леонард Доннингтон, был близким другом моего отца. Я тоже его знал. Но не близко, потому что в последние годы много путешествовал в Европе. Но сэр Леонард построил прекрасный ипподром в Доннингтон-холле и разрешал мне тренировать там моих лошадей, когда я пожелаю.

— А вы знаете нынешнего владельца? — хитро спросила Розанна.

Граф покачал головой.

— Нет, еще не имел удовольствия. Поместье перешло к его юной племяннице, еще совсем девочке. Думаю, ее друзья и советники помогут ей его продать. Полагаю, она живет в Лондоне. Наверное, одна из этих взбалмошных барышень, которым в жизни ничего не нужно, кроме нарядов, танцев и… новых шляпок!

— Новые шляпки очень важны, милорд, — заметила Розанна, стараясь не рассмеяться.

Граф отмахнулся от нее.

— Сущая ерунда! — убежденно произнес он. — Но я уверен, что она не станет интересоваться лошадьми и ипподромами.

Розанна распахнула окно, чтобы проветрить комнату.

— Думаю, вы правы, милорд, — согласилась она и скрестила пальцы, вспомнив, как Марта, ее няня-шотландка, говорила, что когда лжешь, нужно скрестить пальцы — и ложь не считается таковой! — Прошу прощения, милорд. Я позвоню Симкинзу, чтобы он помог вам одеться. А пока вы заняты, я выйду подышать свежим деревенским воздухом.

Граф смотрел ей вслед. Он чувствовал себя гораздо лучше и знал, что должен благодарить за это сиделку Робинсон. Но что-то странное было в этой девушке. Ее голос, ее словарный запас, грация, с которой она двигалась, — все говорило о хорошем образовании и воспитании, которых не могло быть у сиделки, какой бы преданной своему делу она ни была. Он сравнивал ее сообразительность и смелость в обращении с его раной с поведением Верити, которая сбежала в Лондон, поняв, что не в состоянии справиться с его недугом.

— Хотя, наверное, это неправильное сравнение, — пробормотал он сам себе. — В конце концов, Верити леди, у нее натура тонкая и деликатная, и она не должна видеть такие ужасные вещи.

Но эта мысль еще больше потрясла графа, потому что в сиделке Робинсон, как ему показалось, деликатности было больше, чем у дам, которые находились выше ее на социальной лестнице.

«Возможно, она из хорошей семьи, которая переживает тяжелые времена», — думал граф. Он понимал, что если отец или брат по каким-то причинам разорился или проиграл деньги в карты, жены и дочери вынуждены работать, чтобы как-то себя прокормить. — «Я должен узнать ее секрет, — подумал он, когда появился Симкинз с чистой одеждой и начал долгий утомительный процесс одевания. — Может, я как-нибудь смогу ей помочь в будущем. Я ведь ей жизнью обязан. Может, порекомендую ее друзьям, которым понадобится сиделка. Долговременная служба в большом богатом поместье очень поможет ей».

Граф старался отмахнуться от мысли, что если бы только сиделка Робинсон была одного с ним круга, его восхищение ею могло перерасти в нечто большее.

А там, за окном, на залитом солнцем дворе Розанна наслаждалась чудной погодой. Гроза смыла пыль и грязь с кустов и деревьев, и каждый листочек, каждый лепесток цветка дышал свежестью, трепеща на теплом ветерке.

Розанна перешла через ров и направилась на луг, заросший лютиками и маргаритками, — туда, где в загонах паслись прекрасные скаковые лошади.

— Ах, как здорово! — воскликнула девушка. Рядом с чистокровными лошадьми, каждая из которых стоила сотню гиней, пасся ее толстенький пони Смаджер.

Услыхав ее голос, пони поднял голову и печально посмотрел на хозяйку, продолжая жевать. Он неторопливо подошел и уткнулся бархатным носом ей в руку, надеясь найти угощение, которое она для него припасла.

— Прости, малыш. Боюсь, у меня ничего для тебя нет. Я не знала, что окажусь здесь в такой чудесной компании.

Розанна погладила гриву лошадки и задумчиво посмотрела вдаль, где высокие травы влажно блестели на солнце.

Как здорово было бы прокатиться верхом, ощутить прохладный ветер на щеках! Вдруг ей в голову пришла шальная идея. Вокруг ни души, никто не увидит.

Розанна открыла калитку, вывела Смаджера и снова ее заперла. Скаковые лошади с любопытством наблюдали, как она, подобрав длинную серую юбку, запрыгнула на широкую спину пони.

Розанна громко рассмеялась. Она задрала юбку так, что ее белые хлопковые чулки видны были почти до бедер. В детстве Клайв, ее дорогой брат, научил ее кататься без седла. И она совсем не боялась пони.

«Слава Богу, граф Мелтон не видит сейчас свою сиделку. Боюсь, он счел бы мое поведение странным и неподобающим», — подумала она.

Девушка вцепилась в жесткую гриву и заставила пони повернуть в поля.

— Мы только доедем до вон той рощи, — тихо прошептала она. — Нас никто не увидит, и через полчаса я спокойно верну тебя в загон целым и невредимым.

Смаджеру явно нравилась прогулка. Когда Розанна осторожно сжала пятками его бока, он побежал быстрее, радуясь, что появилась возможность размять ноги.

Розанна удовлетворенно вздохнула полной грудью. После трудной, хлопотной ночи, после всех тревог и волнений о здоровье графа Мелтона, после того, что постоянно приходилось притворяться перед ним и прислугой, просто счастье оказаться здесь в одиночестве, любоваться природой и забыть обо всем на свете хотя бы на несколько минут.

Они без проблем добрались до рощицы. После ослепительного жаркого солнца Розанна была рада оказаться в прохладной зеленой тени. Она привязала Смаджера к дереву, и он тут же, опустив лохматую голову, принялся щипать траву.

«С тех пор как несколько дней назад я покинула Лондон, моя жизнь стала странной и непредсказуемой. Все эти балы, сплетни, светские визиты и поездки по магазинам кажутся теперь такими далекими! — размышляла девушка, прогуливаясь под сенью ветвистых деревьев. — Если бы я могла избавиться от сэра Уолтера и вернуться в Доннингтон-холл, мне бы, вероятно, никогда не захотелось ездить в Лондон».

Как только это имя всплыло в памяти девушки, ее голубые глаза наполнились тревогой.

Побег в замок Мелтон поначалу казался Розанне очень хорошей идеей. Но теперь она понимала, что столь близкое общение с графом Мелтоном сулит ей новый повод для беспокойства. Розанна признала, что, когда покидала дом, ее занимал только побег. Но в какой-то момент она стала понимать, что привязывается к графу. Нельзя и дальше скрывать от него ее настоящее имя. В конце концов может произойти так, что они встретятся на каком-нибудь светском мероприятии, и будет очень неприятно увидеть осуждение или даже отвращение в его темных и таких выразительных глазах.

— Но почему меня должно заботить, что он обо мне подумает? — спросила она вслух. — Даже если я и останусь в Доннингтон-холле, нам совсем необязательно встречаться. Граф, скорее всего, женится на своем ангеле, леди Верити Блэквуд, и будет проводить с ней почти все время в Лондоне.

Ее мысли становились все мрачнее и мрачнее. Пора было возвращаться. Девушка отвязала Смаджера и снова взобралась на свою лошадку. Вдруг пони поднял голову и фыркнул. Он почуял топот копыт прежде, чем его услышала Розанна. Кто-то галопом скакал по направлению к роще, где она только что наслаждалась одиночеством и покоем.

Розанна ахнула и попыталась уйти с дороги. Но не успела она развернуть пони, как внезапно появился огромный конь. Всадник так резко осадил его, натянув поводья, что конь едва не поскользнулся. Наездник что-то кричал и ругался. К своему ужасу, Розанна тотчас узнала и коня, и всадника. Это был сэр Уолтер Фенвик.

Сомневаться в его искусстве наездника не приходилось. Он удержался в седле и заставил коня выровняться. Розанна пустила пони галопом и с замиранием сердца услышала, как он закричал ей вслед:

— Леди Розанна! Это вы? Конечно, вы! Леди Розанна! Вернитесь! Вернитесь немедленно!

Розанна боялась даже оглянуться. Он видел лишь ее спину, но как только она вышла из замка, она сняла чепец сиделки, и теперь ее светлые волосы золотистым водопадом струились по плечам.

Девушка подгоняла пони, понимая, что не сможет ускакать от коня сэра Уолтера. Это ужасно!

Весь ее план тут же провалится, если он уверится, что это именно она.

Низко склонившись к гриве Смаджера, Розанна направила его вглубь рощи, подальше от тропинки. Пони послушно спрыгнул в маленький овражек и стал пробираться сквозь густой кустарник.

Мелкими шагами он прокладывал себе путь через заросли, проходя под ветками, низко нависшими над землей. Розанне приходилось плотно прижиматься к спине пони, чтобы не зацепиться за какой-нибудь сук.

Но она знала, что сэр Уолтер не сможет заставить рослого гунтера последовать за ними. Она слышала, как он кричал и звал ее. Наконец они выбрались из кустарника, и девушка пустила пони в бешеный галоп по склону холма через поле к замку.

Держась за гриву и прижимаясь кушам Смаджера, она подгоняла его как только могла. Девушка поняла, что у нее не хватит времени, чтобы завести пони назад в загон, и они промчались мимо. Она явственно слышала топот копыт по засохшей дороге у себя за спиной. Сэр Уолтер догоняет ее! У нее не хватит времени добежать до замка! Он загнал ее в западню!

— Миледи! Миледи! Сюда! Быстрее!

Розанна резко обернулась, не веря своим глазам. На пороге домика стояла Эди, ее камеристка. Ее кудрявые рыжие волосы сверкали на солнце. Она энергично махала рукой, призывая хозяйку.

Тут подбежал Джон Баркер, схватил Смаджера за холку и увел его на конюшню.

Когда Розанна забежала в дом, голова ее шла кругом от переживаний. Они только успели захлопнуть двери, как на конный двор влетел сэр Уолтер, яростно хлеща гнедого жеребца. Резко дернув поводья, он заставил его остановиться.

Соскочив с лошади, он гневно вращал зелеными глазами. Лицо его было пунцовым. На лбу пульсировала огромная багровая вена.

— Леди Розанна! Я знаю, что вы ехали на сером пони! Выходите, мисс! Это ваш жених! Я требую, чтобы вы вышли из укрытия и немедленно появились передо мной!

Глава 7

Забежав в домик, Розанна рухнула на стул, а Эди захлопнула дверь и заперла ее на ключ. Маленькая рыжеволосая служанка хотя и была в панике, но стояла перед хозяйкой, решительно сжав кулачки. Розанна не могла сдержать улыбки, глядя на свою камеристку, которая готова была защитить ее от любого, кто попытается проникнуть в дом.

Девушки слышали, как снаружи бушевал сэр Уолтер, как перебирал копытами его конь. Потом до них донесся тихий твердый голос Джона Баркера.

— Простите, сэр, но здесь нет леди Розанны.

— Чепуха! Я собственными глазами видел, как она въехала сюда на сером пони. Дай мне пройти! Я — сэр Уолтер Фенвик и хочу немедленно обыскать конюшню.

Розанна вздрогнула. Если он найдет пони, то поймет, что его догадка правильна. Сколько ему понадобится времени, чтобы заставить главного конюха признаться, где она прячется?

— Не беспокойтесь, миледи, — прошептала Эди. — Джон ему ничего не скажет. Вот увидите!

— Но пони…

— Один из конюхов отведет его на дальний выгул. С ним будет все в порядке. Нам нужно только подождать.

Прошло несколько минут, и Розанна услышала, как сэр Уолтер, отчаянно ругаясь, вышел из конюшни.

— Чтоб ты провалился! Я позабочусь о том, чтобы ты ответил за то, что стал у меня на пути! Ты спрятал мою невесту, я это знаю!

— Сэр Уолтер…

— А это что? Она что, вбежала в эту лачугу, когда вернулась?

К ужасу Розанны, дверь в доме затряслась — сэр Уолтер яростно дергал ручку. Но замок выдержал.

— Почему эта дверь заперта? Что ты прячешь?

— Ничего, сэр Уолтер. Там только моя маленькая дочь. Я не хочу, чтобы она выбегала на улицу. У нее сильная лихорадка, но пусть вас это не останавливает, смотрите, если хотите. Давайте я отопру дверь…

— Лихорадка? Нет, не нужно…

Голос зазвучал тише — сэр Уолтер отошел от двери. Розанна вздохнула свободнее, услышав цокот копыт его коня по булыжнику.

— Слушай, что бы ты ни говорил, я знаю, что леди Розанна здесь, в замке Мелтон, — сказал сэр Уолтер, покидая конный двор. — Я вернусь. И когда я вернусь, ты пожалеешь, что помешал мне.

— Он уехал, миледи, — сказала Эди, осторожно отодвинув край желтой цветастой занавески и выглядывая из крошечного окошка.

— Слава Богу! Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так злился. Казалось… Эди, он, как сумасшедший, гнался за мной по полям. Если бы oн меня настиг… мне даже страшно подумать! — Девушка содрогнулась и уронила голову на руки.

— Не расстраивайтесь вы так, миледи. Я знаю, вам нужна чашечка хорошего чая!

Розанна подняла голову и невольно улыбнулась. «Чашечка хорошего чая» — вечный рецепт Эди от всех тягот и невзгод — начиная от потерянной пуговицы и заканчивая самой ужасной трагедией.

— Спасибо, Эди. С удовольствием выпью. Я так рада видеть тебя! Но это так неожиданно! Разве ты не поехала в Доннингтон-холл?

Эди кивнула и рассказала Розанне обо всем, что с ней приключилось, — как сэр Уолтер уволил ее, когда она сказала, что не знает, где Розанна, как Бейтс передал ей записку, в которой предложил искать хозяйку в замке Мелтон, и как она спасла маленькую дочь Джона Баркера.

— Но ты ведь не можешь жить здесь, с ними? — спросила Розанна, переживая за репутацию девушки.

Эди улыбнулась и покачала головой.

— О нет, миледи. Я живу в комнатке в конце конюшни. Я должна была прятаться там до тех пор, пока не смогу поговорить с вами.

Розанна глотнула чай — горячий, сладкий и освежающий.

— Значит, Джон Баркер знает, что я живу в замке и притворяюсь сиделкой? — с волнением спросила она.

Эди кивнула, ее рыжие кудряшки запрыгали, как пружинки.

— О, не беспокойтесь, миледи. Джон ни слова не скажет. Иначе будет иметь дело со мной.

Розанна вздохнула и поднялась со стула.

— Он хороший человек, Эди. А ты очень смелая девушка, раз решилась последовать за мной сюда. Но скоро придется возвращаться в Доннингтон-холл и встретиться со своими проблемами лицом к лицу. Видимо, сэр Уолтер не собирается уезжать в Лондон, как я надеялась.

Эди неодобрительно фыркнула.

— Если хотите знать мое мнение, он учуял лакомый кусочек. Вы должны быть очень осторожны. У этого человека плохая репутация, он любит скачки и карточные игры.

Розанна стала приводить в порядок свою форменную одежду сиделки, которая сильно помялась во время ее сумасшедшей скачки.

— Он меня пугает, Эди, — печально призналась она. — Мне кажется, что он ведет себя как сумасшедший, особенно если что-то выходит не так, как он хочет.

Эди стояла к ней спиной, ополаскивая чашки и блюдца.

— А вы собираетесь сказать лорду Мелтону кто вы, миледи?

Розанна колебалась. Она понимала, что нужно во всем признаться графу, и сделать это как можно скорее. Но разговор будет сложным, а она беспокоилась о его здоровье. Достаточно ли он окреп, чтобы воспринять эту новость?

Решит ли он, что она авантюристка, которой нельзя доверять? Велит ли ей покинуть его замок? Будет ли настаивать, чтобы она вернулась к себе домой? Последняя мысль заставила ее содрогнуться от ужаса.

Но почему она так беспокоится? Она совсем немного знакома с графом, и потом, его сердце совершенно очевидно принадлежит другой — женщине, которую он называет ангелом.

Розанна встряхнулась, возвращаясь к реальности.

— Да, это нужно сделать как можно скорее, Эди. Но сейчас мне нужно вернуться к себе в комнату, а потом навестить своего пациента. Для обычной прогулки я отсутствовала слишком долго.

Эди бросила быстрый взгляд на покрасневшую хозяйку и промолчала.

«Ого! — подумала она с усмешкой. — Так вот в чем дело! Ну что ж, удивляться не приходится. Надеюсь только, что он чувствует по отношению к ней то же самое».

Розанна приоткрыла дверь и окинула взглядом конный двор. Сэр Уолтер действительно уехал. Она распорядилась, чтобы Эди пока оставалась на месте, и поспешила в замок.

В своей комнатушке она умылась холодной водой из бело-голубого таза, тщательно связала и уложила волосы и плотно натянула форменный чепчик. В зеркале она увидела свое взволнованное и заметно испуганное лицо, но размышлять над тем, как это скрыть от обитателей замка, у нее не было времени.

Розанна быстро сменила грязный передник на чистый в надежде, что он прикроет пятна и зацепки, которые остались на платье после ее сумасшедшей скачки по зарослям, и не стала переодевать чулки и туфли, полагая, что граф, озабоченный своим здоровьем, не обратит на них внимание.

Уже вечерело, когда она спустилась вниз и подошла к двери спальни графа. Она осторожно постучала, но ей никто не ответил. Открыв дверь, она с удивлением обнаружила, что комната пуста.

— А, сиделка Робинсон! Вот вы где! Почему вы так долго отсутствовали? Его светлость уже час спрашивает о вас, — услышала она рядом голос дворецкого. Мистер Дигби очень неодобрительно смотрел на девушку.

— Прошу прощения, я забыла о времени, — быстро объяснила она. — А где лорд Мелтон? Ему нельзя уходить далеко, рана на ноге может открыться!

Лицо старика смягчилось — он слышал искреннее беспокойство и заботу в ее голосе. Все другие сиделки, которые приезжали в замок, были, конечно, хорошими женщинами, но для них граф был всего лишь еще одним пациентом, и они не выказывали к нему ни малейшего сочувствия.

— Его светлость в маленькой голубой гостиной, сиделка, в дальней башне замка, — уточнил он.

— Спасибо, мистер Дигби, — сказала Розанна и поспешила по каменному коридору в сторону, указанную дворецким.

Она постучала в дверь и получила разрешение войти. Граф сидел у резного окна, из которого открывался вид на земли вокруг поместья. На нем были белая рубашка и серые брюки. Он был гладко выбрит. Темные волосы зачесаны назад, и только один непослушный завиток падал на лоб. Граф выглядел намного лучше, чем утром.

— А, сиделка Робинсон! Надеюсь, прогулка освежила вас?

— Я должна извиниться, что вернулась так поздно, милорд, — сказала Розанна, торопливо приближаясь. — Боюсь, я забрела дальше, чем собиралась.

Граф улыбнулся ей. Розанна с удовольствием отметила, что на его лице появился румянец и глаза были яркие и ясные.

— Ничего страшного. Вы ведь вернулись! Думаю, вы не ожидали увидеть меня здесь.

— Да, милорд, это просто превосходно. Но, надеюсь, вы не переутомитесь. У вас ведь был очень сильный жар.

Граф махнул рукой.

— Если не обращать внимания на небольшую боль, я, можно сказать, чувствую себя превосходно. И все благодаря вашим стараниям и навыкам, сиделка, — бросил он на нее быстрый взгляд. — Где вы учились? Я уверен, что местная больница будет рада заполучить столь способную работницу. И всем моим друзьям, которым, в случае чего, понадобится постоянная сиделка, я с удовольствием вас порекомендую. Если вы, разумеется, не против.

Розанна прикусила губу и отступила на шаг. Это просто ужасно! Невозможно больше обманывать его! Но что она скажет? И уместно ли именно сейчас говорить ему правду?

— Милорд, я должна сказать вам…

— Вам нравится эта круглая комната? — перебил ее граф, и она удивленно замолчала на середине предложения.

— Да, милорд. Это очень красивая комната.

Бледно-голубые шелковые шторы смягчали строгую серость старых каменных стен. На полу лежали мягкие персидские ковры. Граф окинул взглядом помещение.

— Это гостиная моей матери. А вон там ее фортепиано, — указал он на стоящий поодаль инструмент.

Розанна подошла и тронула нежными пальцами старые клавиши.

— Чудный звук. Она давно умерла, милорд?

Граф вздохнул и тихо ответил:

— Мне было лет десять. У меня остались о ней самые светлые воспоминания. Я помню, как гувернантка приводила меня сюда днем, а Дигби — он тогда был гораздо моложе — подавал нам чай. Мама, бывало, играла и пела. Мы все были счастливы. После ее смерти меня отослали в Итон.

Розанна обернулась и посмотрела на собеседника. Но на фоне окна она видела только силуэт и не могла рассмотреть выражение лица графа. У девушки сжалось сердце от жалости к этому человеку. Она сама недавно потеряла мать, и боль потери была еще свежа. Но она, по крайней мере, была уже взрослой, когда это случилось, а Граф был совсем еще ребенком. Он остался на попечении всегда занятого отца и затем был обречен на суетливую, обезличенную жизнь в интернате. Ей казалось, что его потеря должна была ощущаться гораздо острее.

— Вы случайно не играете на фортепиано, сиделка?

Розанна заколебалась. Конечно, леди Розанна Доннингтон брала уроки музыки с пятилетнего возраста, но могла ли сиделка Робинсон похвастаться тем же?

Граф встал и подошел ближе. Теперь она могла видеть его лицо. Оно было таким печальным, что девушка отбросила осторожность и села за инструмент.

— Я давно не играла, милорд, — сказала она, — но исполню мелодию, которая очень нравилась моей матери.

Мягкие звуки французской колыбельной полились из-под ее пальцев, как живительные струи прохладной воды фонтана в жаркий день.

Граф пересек комнату и облокотился на фортепиано, глядя на уродливый белый чепец, скрывающий узел светлых волос, и на руки с длинными нежными пальцами, порхавшими по клавишам.

«Я не знаю, кто вы, сиделка Робинсон, — подумал он, наслаждаясь музыкой, — но вы не сиделка. Вы леди по рождению и воспитанию. Эти руки никогда не знали ежедневной тяжелой работы. Интересно, почему вы мне не можете довериться?»

— Это было великолепно, — сказал он, когда музыка стихла. — Очаровательно. Вы очень хорошо играете, сиделка.

Розанна встала и принялась складывать нотные листы, лежавшие на фортепиано.

— Нет, милорд. Думаю, мне нужно гораздо больше заниматься, чтобы стать хорошей пианисткой.

Нo того, что я умею, пожалуй, достаточно, чтобы развлечь себя в случае, когда есть возможность поиграть.

Он улыбнулся, глядя, как ее тонкие руки собирают листы нот. Колечки волос выскользнули из-под чепца, и он видел, что они чудного золотистого цвета. Ему отчаянно захотелось увидеть ее волосы без этого удручающего чепца, и обязательно распущенными, струящимися по плечам.

— Я считаю, что музыка успокаивает, особенно если на душе тяжело или тревожно. Она помогает мне сконцентрироваться и найти выход из сложных ситуаций.

Граф бросил на нее пронзительный взгляд темных глаз.

— Вы хотите сказать, что в моей жизни должно быть больше музыки, сиделка?

Розанна покраснела, но повернулась к нему лицом. Она не станет отступать!

— Думаю, музыка и молитва очень помогают, милорд. Я замечала, что многие люди сегодня, смирившись, склонны говорить: «Ну что ж, это случилось, и мы ничего не можем тут поделать». Я убеждена, что это неверно.

— Я тоже считаю это неправильным, — согласился граф.

Розанна внезапно осознала, что они стоят очень близко друг к другу. Она заметила, что пуговица на его сорочке болтается на одной ниточке, и еле удержалась, чтобы не протянуть руку и не оторвать ее.

— Оказывается, вы мыслите совсем не так, как большинство женщин, сиделка Робинсон. Вы должны поискать себе лучшее применение в жизни, чем присматривать за такими больными, как я.

Розанна отвернулась. Она не хотела, чтобы граф заметил виноватое выражение на ее лице.

— Мне кажется, забота о больных — очень достойное занятие, милорд. Если бы больше образованных девушек следовало этому призванию, они бы принесли немало пользы своим подопечным.

Лорд Мелтон нахмурился.

— Вы еще скажите, что хотели бы, чтобы женщины становились врачами и делали всякие ужасные операции!

Розанна отшатнулась, вздернув подбородок. Ее голубые глаза вспыхнули негодованием.

— Любая женщина, у которой хватит смелости пойти по такому пути, может рассчитывать на мое глубочайшее уважение и преклонение!

На какой-то момент в разговоре повисла пауза. Розанна задохнулась. Она забыла, за кого себя выдает. Ни один служащий не мог и мечтать говорить с графом в подобном тоне, как бы его ни провоцировали.

— Простите, милорд. Говоря это, я всего лишь имела в виду то, что нужно использовать способности, данные Богом, а не следовать эфемерным идеям и закостенелым традициям, которые В конечном счете могут оставить нас разочарованными и несчастными.

Граф слушал девушку, глядя на ее прекрасное лицо.

— Кто вы нa самом деле, сиделка Робинсон? — Требовательно спросил он.

В этот момент в дверь постучали и вошел Дигби.

— Там, внизу, какой-то джентльмен хочет встретиться с вами. Его зовут сэр Уолтер Фенвик, и он говорит, что хотя вы и не знакомы, ему крайне необходимо поговорить с вами. Он знает, что вы больны, но все же настаивает на встрече, хотя бы на несколько минут. Он просто так не уйдет, милорд!

Розанна покачнулась, задохнувшись от ужаса.

— О нет! — воскликнула она. — Он ищет меня! Но я не могу с ним встречаться! Пожалуйста, помогите мне!

Граф и Дигби уставились на девушку, потрясенные ее словами.

— Вы знаете этого человека? — спросил граф Мелтон.

— Я знаю его и знаю причину его визита. Он хочет забрать меня. Мне очень трудно отказывать этому человеку, он меня неимоверно пугает, — ответила Розанна в панике.

— Я могу отослать его, но он придет в другой раз или станет следить за замком, если уж так сильно хочет найти вас, сиделка.

— Пожалуйста, умоляю, просто отошлите его, и я вам все объясню!

Голос девушки был таким несчастным и тревожным, что вызвал у графа немалое удивление.

— Я приму его. Дигби, пригласите этого джентльмена. Сиделка Робинсон, та китайская ширма у дальней стены достаточно велика, чтобы за ней могла спрятаться такая хрупкая девушка, как вы. Сядьте на стул за ширмой, и можете все слышать, оставаясь незамеченной. Ничего не бойтесь, я нe подпушу его к вам.

Розанна с белым, как ее чепец, лицом прошла за ширму.

Граф повернулся к дворецкому.

— Теперь проводите сэра Уолтера Фенвика наверх. Но не упоминайте, что в замке живет сиделка. Если он спросит, скажите, что мою рану каждый день перевязывала сиделка, которую присылали из больницы.

Шаги дворецкого затихли в отдалении. Розанна услышала, как граф подошел к ширме и тихо произнес:

— Вам нечего бояться. Я не позволю этому человеку причинить вам вред. Доверьтесь мне.

— Я доверяю нам, — отчаянно прошептала Розанна, тоскливо сжав руки на коленях.

— Даже если это сам дьявол во плоти, он не заберет нас против вашей воли, — прошептал граф, возвращаясь на место, — до тех пор, пока я могу дышать.

Спустя несколько минут Розанна услышала, как открылась дверь и Дигби холодным надменным тоном объявил:

— Сэр Уолтер Фенвик, милорд!

Розанна содрогнулась, услышав грубый голос, который она так ненавидела.

— Простите, граф, что врываюсь к вам вот так, но мне нужно ваше содействие, и я уверен, что вы сможете помочь мне.

Лорд Мелтон сидел в большом кресле. Сквозь щели ширмы Розанна видела, что он откинулся на расшитые золотом темно-синие подушки и уложил больную ногу на стоящий рядом пуф.

— Помочь вам, сэр? Боюсь, в данный момент я нездоров. С тех пор как я упал с лошади и повредил ногу, я вряд ли могу быть кому-то полезен. Я прикован к этому этажу замка, поскольку мне не под силу одолеть ступени.

Розанну чуть не передернуло от отвращения, когда она увидела коренастую фигуру сэра Уолтера, на которой едва ли не лопался по швам рыже-коричневый сюртук, его жирные волосы, прилипшие к шее, покрытой веснушками.

— Мне доподлинно известно, что к вам прибыла некая сиделка, — подошел к графу поближе сэр Уолтер. — Я жажду поговорить с ней.

Граф Мелтон не отвечал, равнодушно взирая на неожиданного посетителя. Сэр Уолтер продолжал:

— Мне также стало известно, что эта сиделка приехала на маленьком сером пони. Я видел очень похожего пони в вашем загоне. Это единственный пони среди ваших лошадей. Он, должно быть, попал сюда в замок из дома этой дамы. Именно поэтому я здесь.

Повисла долгая пауза. Когда граф наконец заговорил, тон у него был надменно-скучающим, как у молодого аристократа, которому лень выслушивать мало интересующие его чужие проблемы. Это было совсем непохоже на его обычную манеру четко выражать свои мысли.

— Вероятно, вы имеете в виду женщину, которая оставалась у меня на день, когда я отказался от услуг сиделок, которых присылали из местной больницы? Они оказались не слишком квалифицированными, и мне порекомендовали сиделку, которая остановилась поблизости у своих друзей, прежде чем отправиться на юг, к побережью.

Из своего укромного уголка Розанна заметила, как шея сэра Уолтера налилась кровью.

Когда он заговорил, тон его был отрывистым и сердитым.

— Сиделка, которая сейчас присматривает за вами, как я понимаю, довольно молода и привлекательна. На самом деле она не сиделка вовсе. Она просто выдает себя за таковую.

И снова повисла пауза. Потом граф ответил:

— Боюсь, сэр Уолтер, вас неправильно информировали. Та сиделка, которую я нанимал на несколько дней, уже уехала. Она просила приютить своего пони, так как собиралась во Францию, и, конечно, не могла взять его с собой.

— И вы хотите, чтобы я поверил, что этой самой молодой женщины уже нет в замке?

— Черт возьми, вы можете верить, во что вам вздумается. Она провела здесь всего две ночи, а потом отправилась дальше, во Францию.

Сэр Уолтер задохнулся от злости.

— Вы правду говорите? Мне трудно в это поверить.

У Розанны перехватило дыхание. Это равносильно тому, что назвать графа Мелтона лжецом! После таких заявлений недалеко до дуэли. Но граф еще недостаточно здоров, чтобы драться, даже если он и отменный стрелок — в чем Розанна не сомневалась.

Она привстала со стула. Это ужасно! Она не может допустить, чтобы он из-за этого невежи рисковал своим здоровьем! Он слишком дорог ей, и она готова сама встретиться лицом к лицу с сэром Уолтером, чем бы ей это не грозило.

Но граф, очевидно, не намерен был поддаваться на провокацию человека, старшего его по возрасту.

— Сэр Уолтер, я проигнорирую ваше последнее замечание и притворюсь, что ничего не слышал. Вы, вероятно, расстроены, а мы все в такие минуты говорим вещи, о которых впоследствии сожалеем. Но позвольте объяснить вам, что вы понапрасну тратите свое и мое время. В замке нет сиделки. Я даю вам слово джентльмена. И если вам этого недостаточно, мне придется предпринять дальнейшие шаги.

Лицо сэра Уолтера перекосилось от ярости, его голос стал хриплым от едва сдерживаемого гнева.

— Думаю, вам известно, кто выдавал себя за сиделку? На самом деле это леди Розанна Доннингтон, наследница сэра Леонарда Доннингтона, большого друга вашего покойного отца. Она исчезла из Доннингтон-холла при очень необычных обстоятельствах.

Лорд Мелтон встал, хромая, подошел к окну и стал смотреть во двор замка.

— Простите мое любопытство, но почему вы так хотите найти эту даму?

— Я не только хочу, но и обязательно найду ее, сэр! — резко выпалил сэр Уолтер ледяным тоном. — Леди Розанна принадлежит мне. Вы слышите меня?! Мы поженимся на следующей неделе. Церковь уже заказана, дата назначена. Она станет моей женой до конца этого месяца!

Глава 8

Розанна, сидевшая за ширмой, еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Она так сильно впилась пальцами в ладонь, что едва не поранила ногтями кожу.

Как он смеет так говорить?! Организовывать их свадьбу без ее согласия! Это нелепо! Невозможно заставить человека идти под венец против воли! Но в глубине души она сомневалась, что ему это не под силу, — и ее страх нарастал. Он такой безжалостный, такой неукротимый! А что, если он опоит ее чем-нибудь и, проснувшись, она узнает, что стала леди Фенвик?! Она читала рассказы о девушках, которых тайно увозили в арабские страны в качестве белых рабынь.

Сэру Уолтеру будет довольно просто организовать нечто подобное и с ней, как только она выйдет из-под защиты замка Мелтон и вернется домой в Доннингтон-холл.

И тут она услышала голос графа, который прозвучал для нее, как шум живительного дождя для иссушенной земли. Его томная аристократическая медлительность куда-то исчезла. Голос был резкий и твердый, в нем чувствовались искренность и убежденность.

— Боюсь, мне больше нечего вам сказать по этому вопросу, сэр Уолтер. Вы говорите об этой даме «принадлежит мне», будто она всего лишь фарфоровая безделушка или седло с уздечкой. Я не стану принимать в этом участия — как видите, я позвонил дворецкому. Он проводит вас.

Через щелку между створками ширмы Розанна видела, как мистер Дигби вежливо, но с достоинством открыл дверь.

Проходя мимо него, сэр Уолтер что-то сердито прорычал, но потом вернулся и снова направился к графу Мелтону.

— Вы пожалеете, Мелтон, — прошипел он. Лицо его при этом побагровело от ярости. — Я не знаю, что за игру вы затеяли, но догадываюсь, что вы сами положили глаз на леди Розанну Доннингтон и ее ипподром. Я угадал? А еще земли, дом и хорошенькая послушная девица в постели будут отличным приложением к вашему поместью, не так ли? Когда вы получите в свое распоряжение ипподром, ваши лошади будут превосходить всех остальных. Не бывать этому! Я об этом позабочусь! Так что берегитесь!

Он наконец ушел, и Розанне показалось, что в комнате сразу стало светлее и свежее. Сделав глубокий вдох, она шагнула из-за ширмы. Теперь наступило ее время все объяснить. Граф обернулся и посмотрел на нее. Она не могла понять выражения его лица. Розанна подняла подбородок выше и посмотрела на человека, который до недавнего времени был ее пациентом. Она не боялась, успев хорошо его узнать за время своего пребывания в замке. Граф честный и добрый человек, и даже если он сердит на нее, он все равно будет с ней вежлив. Он церемонно поклонился.

— Леди Розанна Доннингтон.

Девушка присела в коротком поклоне.

— Лорд Мелтон.

Губы графа дрогнули в улыбке, и он протянул ей руку.

— Это очень странная встреча, мисс. Вы удивительно похожи на сиделку, которая ухаживала за мной во время недавней болезни — настолько, что можно предположить, что вы сестры!

Розанна заметила искорки смеха в его темных глазах.

— Возможно, она принадлежит к какой-нибудь ветви нашего рода, милорд.

— По всей видимости! — Его лицо стало серьезным, и он провел ее к диванчику у окна.

Розанна опустилась на синий бархат подушек.

— Я должна искренне извиниться, граф, за то что вот так обманула вас. Поверьте, я бы не стала так поступать, если бы у меня был какой-то иной выбор. Смею надеяться, что недостаток медицинских навыков и знаний не причинил вреда вашему здоровью. — Она прикусила губу. — Я понимаю, что мое поведение было… не таким, как полагается даме моего положения. Могу только представить, что бы сказала моя дорогая покойная матушка, если бы была жива и видела меня. Но, милорд, у меня сложились такие ужасные обстоятельства… мне нужно было сбежать от… Вы сами видели и слышали этого человека, и понимаете, чего я хотела избежать.

Лорд Мелтон сел около нее, чуть скривившись от боли, — рана на ноге все еще давала себя знать.

— Мисс, если вас не затруднит, я был бы благодарен, если бы вы посвятили меня во все происходящее. Пока что мне известно только то, что вы — леди Розанна, новая владелица Доннингтон-холла.

Розанна кивнула и быстро рассказала ему всю историю — и об огромном наследстве от двоюродного дедушки, и о предложениях руки и сердца от разнообразных охотников за приданым. А главное о том, как сэр Уолтер принуждал ее стать его женой, и ей ничего не оставалось, как сбежать от него. Каким-то непостижимым образом он узнал, где она скрывается, и приехал за ней следом.

Девушка содрогнулась.

— Отвратительный, омерзительный человек! Он вознамерился жениться на мне, но причина его непоколебимого решения — мои деньги, ипподром и лошади Доннингтон-холла. Он говорит только об этом. — Она почувствовала, как краснеет. — Я точно знаю, что привлекает его отнюдь не моя скромная персона. Не настолько я тщеславна, чтобы поверить, будто обладаю такой властью над мужчинами, что они готовы совершать ради меня даже безнравственные поступки.

Лорд Мелтон провел руками по непослушным волосам. Он выглядел очень серьезным, поскольку почувствовал дикую, граничащую с безумством необузданность в поведении сэра Уолтера. Даже ему было не по себе. Легко представить, как это пугает юную девушку.

От графа не ускользнуло и то, что леди Розанне, сидящей рядом с ним, дважды удалось перехитрить преследователя.

— Вы говорите, что ваша камеристка живет у меня на конюшне? — спросил он, возвращаясь к последней части ее рассказа.

— Эди Робинсон. Это ее имя я назвала вместо своего! Впопыхах я не могла вспомнить ничего другого. Сэр Уолтер выгнал ее из Доннингтон-холла, когда она вернулась из Лондона, вот она и пришла сюда. — Лицо девушки озарила теплая улыбка. — По-моему, ваш главный конюх очень увлечен Эди, да и она к нему неравнодушна. В конце конюшни есть какая-то комнатка, где он держит свои записи. Эди спит там, но остальное время проводит в доме Джона Баркера и заботится о его маленькой дочери.

Лорд Мелтон нахмурился. Он только сейчас начал понимать, сколь многое произошло в замке за время, пока он болел.

— Ой, пожалуйста, не сердитесь на Джона! — умоляюще произнесла Розанна, угадав, что означает выражение его лица. — Он только хотел помочь, поверьте мне! Эди умеет быть очень убедительной!

Граф посмотрел в ее васильковые глаза и непроизвольно улыбнулся. Невозможно отказать этой юной особе, так скромно сидящей в этой слишком большой для нее униформе сиделки. Он подался вперед и тронул пальцем белый накрахмаленный чепец.

— Неужели вам по-прежнему нужно носить на голове это уродство? Даже теперь, когда я знаю, кто вы на самом деле?

Розанна вспыхнула, подняла руку и стянула головной убор. Чепец зацепил шпильку, скалывающую волосы, и золотые локоны рассыпались по плечам, как облако взбитой сахарной ваты.

Лорд Мелтон ахнул, потрясенно уставившись на нее своими темными глазами.

— Так вы и есть мой светлый ангел! — воскликнул он. — Видение, которое возникло передо мной на постоялом дворе по дороге из Бата, когда мне было особенно худо. Тот ангел, что помог мне!

Розанна в смятении кивнула.

— Я в первый раз ехала в Доннингтон-холл, милорд. Одна из лошадей потеряла подкову, и мы остановились на постоялом дворе, чтобы подковать ее. Я очень расстроилась, когда увидела, что какой-то джентльмен так мучается от боли и лежит совсем один, беспомощный…

Лорд Мелтон склонил голову.

— Я в долгу перед вами, леди Розанна. У меня есть некий предмет, который принадлежит вам, и я должен вам его вернуть.

Розанна в замешательстве смотрела, как он опустил руку в карман брюк и вынул маленький смятый белый платочек, отороченный тонким кружевом.

— Я полагаю, это ваш платок, — сказал он с сияющими глазами. — Вы вытерли мне лоб этим платком, и с тех пор я всегда ношу его с собой.

Розанна встала и сделала реверанс.

— Благодарю вас, сэр, — прошептала она, протянула руку и взяла платок.

Лорд Мелтон, не отрываясь, смотрел в ее бездонные глаза.

Их пальцы соприкоснулись — и его охватила такая волна чувств, что он сам был потрясен столь сильными ощущениями.

Никогда ничего подобного переживать ему не доводилось. Но сейчас еще слишком рано открывать свои чувства этой юной девушке. Он вдруг с удивлением осознал, что они находятся наедине, без компаньонки, а ведь она уже не просто его сиделка.

Вдруг из коридора донесся какой-то взволнованный разговор. Послышался пронзительный женский голос:

— Прочь с дороги, Дигби! Конечно же, для меня лорд Мелтон дома! Какая ерунда!

— Верити Блэквуд! — фыркнул граф. — Она не должна видеть нас наедине, леди Розанна! Иначе пострадает ваша репутация.

Задохнувшись от ужаса, Розанна отскочила назад, торопливо собрала волосы и натянула чепец как можно ниже. Она подняла подушку, упавшую на пол, и сделала вид, что занимается уборкой комнаты.

Лорд Мелтон только успел прилечь в большое кресло, как дверь открылась и в комнату вошла леди Верити. На ней был элегантный темно-зеленый костюм для верховой езды с кружевами у шеи. Она была высокая и статная, аристократка до кончиков пальцев. Розанна почувствовала себя маленькой и неопрятной в своем темно-сером форменном платье. Но она надеялась, что эта серость и простота поможет ей избежать внимания гостьи.

— Уильям! Как славно видеть вас снова, как замечательно, что вам уже гораздо лучше, — сказала Верити, небрежно кланяясь и протягивая графу руку в перчатке.

Он коротко пожал протянутую руку.

— Леди Верити. Рад видеть вас, мисс. Что привело вас снова в замок Мелтон? А Джордж с вами?

Леди Верити мотнула головой и села рядом с ним.

— Я гощу у сэра Джеймса и леди Карлинг, моих дяди и тети. Они живут в десяти милях отсюда, как вам известно. А мой брат отказывается покидать Лондон, ссылаясь на дела. Но скорее всего, это карточный клуб требует его постоянного присутствия.

— Надеюсь, вы не одна, мисс? Слишком поздно путешествовать верхом!

— Благодарю за заботу, Уильям, — улыбнулась леди Верити. — Конечно, я бы не поехала одна. Меня сопровождает грум. Я и не собиралась отъезжать так далеко от Карлинг-Мэнор, но вокруг было настолько красиво, что хотелось ехать все дальше и дальше. А потом стало темно, и я подумала, что возвращаться слишком поздно. Я знаю, что могу рассчитывать на ваше гостеприимство, не опасаясь отказа. — Она наклонилась к нему и прикоснулась к плечу. — Вы же не вышвырнете меня на ночь глядя?! Мне нужна только постель на одну ночь — это все, о чем я прошу.

Розанна задохнулась и уронила книги, которые складывала аккуратными стопками.

Леди Верити оглянулась на нее и увидела маленькую стройную фигуру в темном платье, тихо стоящую в углу скромно сложив руки на переднике и потупив взор, — воплощение идеальной служанки, как надеялась Розанна. Во всяком случае до тех пор, пока завитки волос, щекочущие шею, не были замечены сиятельной гостьей!

— Лорд Мелтон, думаю, мы не будем беседовать с вами в присутствии сиделки. Оставь-ка нас, женщина.

Розанна подняла взор на графа. Его лицо не выражало каких-либо эмоций, но она заметила, как сжались его руки на подлокотниках кресла. Девушка инстинктивно почувствовала, что он никогда не позволил бы себе быть грубым со слугами, и только вежливость по отношению к гостье удерживала его от того, чтобы сделать замечание леди Верити.

— Будьте так любезны, сиделка Робинсон, — сказал он.

Розанна поклонилась ему и поспешила выйти из комнаты, чувствуя на себе внимательный взгляд леди Верити.

Она торопливо шла по длинному каменному коридору в свою комнату, размышляя над тем, что же ей теперь делать. Она не может продолжать притворяться перед слугами. Но как можно взять и объявить, кто она такая? Что подумают Питер Симкинз и мистер Дигби, когда узнают? Она не собиралась дурачить этих людей, но так сложились обстоятельства. Конечно, она может больше никогда их не увидеть, но ей не хотелось оскорблять их чувства. У нее не было с собой подходящей одежды, и она не видела возможности привезти свои вещи из Доннингтон-холла, не насторожив сэра Уолтера и не выдавая своего места пребывания. Этого она хотела меньше всего!

Девушка села на низкий стульчик и уставилась на свое отражение в маленьком зеркале. Она нетерпеливо стянула с головы злополучный чепец и снова освободила волосы. Опустив руку в карман передника, она нащупала хлопковый платочек, обшитый кружевом, который возвратил ей граф. Она закрыла глаза и поднесла платок к губам. Невозможно поверить, что лорд Мелтон хранил его как маленький подарок. Это настолько невероятно, что ее мозг отказывался поверить. Что это может означать?

Она взяла расческу и принялась медленно расчесывать волосы — сто раз каждый вечер, как учила мама.

Конечно, этот факт ничего не означает, строго нахмурилась она. И глупо с ее стороны видеть в его поведении более глубокий смысл, чем просто романтический порыв. Ему было приятно, что незнакомая дама оказала ему внимание, когда он был болен. Но теперь, когда он узнал, кто эта незнакомка, этот памятный подарок перестал будоражить его воображение. Особенно после того как вернулась леди Верити, чтобы занять свое законное место в его сердце. Она высокая, статная, элегантная, смелая. В ней сочеталось все то, чего нет в ней, Розанне, и она это прекрасно понимала. Такой человек, как сэр Уолтер, никогда бы не напугал леди Верити.

Розанна так энергично орудовала серебряной расческой, что царапнула кожу головы — и поморщилась. Именно по этой, как ей показалось, а не по какой-то другой причине, глаза ее набухли влагой, и слезы закапали с ресниц. Лорд Мелтон и женщина, которая, очевидно, много для него значит, не имели к этим слезам никакого отношения.

— Я должна составить план, — твердо решила Розанна. — Я сбежала, чтобы дать себе время подумать. Теперь, вероятно, пришла пора встретиться мне с сэром Уолтером лицом к лицу и оказать ему сопротивление. Завтра, как только рассветет, возьму Эди, и мы вернемся в Доннингтон-холл. Я поговорю с сэром Уолтером вежливо, но твердо. Объясню, что никогда не соглашусь стать его женой, и если он откажется покинуть мой дом, я… я обращусь к местному констеблю!

Приняв такое решение, Розанна бросила расческу на туалетный столик. Теперь, глядя на свое отражение в зеркале, она видела не печальное и робкое создание, а девушку с высоко поднятым подбородком и сверкающим решительным взором.

Розанна отказывалась думать о возможных последствиях своего шага. Сейчас она просто хотела уехать домой, оставив замок и графа. Ей не хотелось видеть, как он воркует со своей дамой. Неожиданно слезы хлынули из глаз и потекли прозрачными ручьями по щекам. Девушка подумала, что уж лучше встретиться лицом к лицу с этим ужасным сэром Уолтером, чем наблюдать, как лорд Мелтон прогуливается по чудесному замку под руку с леди Верити.

Ранним утром леди Верити спешно спускалась по парадной лестнице. Голова ее была гордо поднята, глаза сверкали гневом.

Как он посмел?! Как смел лорд Мелтон отмахнуться от их отношений, перечеркнуть их несколькими холодными словами!

Она отпихнула лакея, вскочившего, чтобы открыть перед ней дверь. Слуга был потрясен столь быстрым отъездом. Обычно гости ожидали, пока их коней или экипажи не подадут к крыльцу. Но сейчас он точно знал, что на конюшню не поступало никаких распоряжений.

— С дороги, болван! — крикнула она и не остановилась, пока не дошла до дорожки, посыпанной гравием, которая тянулась вдоль всего рва, окружающего замок.

Верити не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь прежде наносили такое оскорбление. Она так обрадовалась, когда увидела, что Уильяму стало гораздо лучше. Но он пропустил мимо ушей ее замечание, что теперь они могут планировать свое будущее к взаимному удовольствию. Граф прервал ее на полуслове, как только вышла сиделка, сказав, что она должна его простить, но у него болит нога и ему пора отдыхать.

Надменный дворецкий провел ее в отведенную комнату. Леди провела неприятную, беспокойную ночь, пытаясь придумать, как добиться своей цели.

Сегодня утром леди Верити еще была уверена, что сможет наконец вытянуть из графа предложение помолвки. Она с восхищением обнаружила, что хозяин замка достаточно окреп, чтобы спуститься вниз к завтраку, но еще до того, как она выпила кофе, лорд Мелтон заговорил с жестокой прямотой.

— Мисс, покорнейше прошу меня извинить, если я хоть одним своим неосторожным словом или действием дал вам повод надеяться соединить наши имена. Я высоко ценю нашу с вами дружбу, как и дружбу с вашим братом, но мое сердце уже принадлежит другой.

Леди Верити отвернулась, чтобы не показывать, как исказилось от гнева ее лицо.

— Правда? А могу ли я полюбопытствовать, кому именно?

Повисла пауза, потом лорд Мелтон пробормотал:

— Моему ангелу, конечно!

Леди Верити с силой хлестнула кнутом по маргариткам, в изобилии растущим вдоль стен замка, как если бы это была ее соперница!

«Его ангелу! Кто же это смог пробраться к его сердцу и украсть у меня его любовь? Должно быть, какая-нибудь местная девчонка. Я уверена, никто в Лондоне не посмел бы вмешаться в мои планы. О, если бы мне только дали пять минут пообщаться наедине с этой сладкоречивой мисс, я бы показала ей, что со мной нельзя шутить!»

Быстрым шагом она направилась на конный двор. Вчера она оставила лошадь на попечение грума, который ее сопровождал.

Леди Верити надеялась, что ее очевидная любовь к верховой езде еще больше привлечет внимание лорда Мелтона. Она выбрала амазонку, которая больше всего ей шла, но с таким же успехом она могла бы вырядиться и в рубище — он не обратил никакого внимания на ее наряд!

— Миледи?! — Ее грум выбежал из конюшни, отряхивая крошки с куртки. Он как раз завтракал, и не мечтая о том, что его хозяйка решит покинуть замок так рано.

— Оседлай мою лошадь, — я сейчас же уезжаю!

— Слушаюсь, миледи. Конечно, миледи. Вы подождете здесь или…

— Не болтай! Просто оседлай лошадь, которую дал мне дядя. Быстро!

Грум вернулся в конюшню, а она осталась ждать его, кипя от гнева.

— Какое у вас красивое платье! Как изумруд!

Леди Верити повернулась и увидела маленькую девочку, которая смотрела на нее во все глаза. Ручки и лицо девчушки были покрыты грязью — она возилась в луже, которая не успела высохнуть после утренней поливки двора. Леди Верити брезгливо отдернула темно-зеленый подол от протянутой ладошки.

— Уходи, девочка! — отрывисто приказала она.

— Меня зовут Милли Баркер, — важно ответила та, беспечно проигнорировав очевидное раздражение взрослой дамы. Девочка была еще слишком мала, чтобы знать свое место в этом мире. Ребенок постарше никогда бы не осмелился заговорить с леди, пока та не обратилась бы к нему сама. — Я живу вон там, в коттедже.

Высокая элегантная женщина нетерпеливо постукивала по ноге кнутовищем. Где, черт возьми, этот жалкий грум с ее лошадью?!

— Я упала в ров, но мисс Эди вытащила меня!

— Правда? — Почему никто не придет и не заберет этого мерзкого ребенка?!

— Мисс Эди живет в маленькой комнате на конюшне, она там прячется… на самом деле она камеристка из богатого дома.

Леди Верити почувствовала укол любопытства. Эта информация пахла скандалом, а ее всегда интересовали подобные вещи.

— Из богатого дома? — переспросила она, с трудом заставив себя сменить тон на мягкий и ласковый. Она ничего не знала о детях, и хотя понимала, что когда-нибудь ей придется родить мужу одного-двух детей, старалась не думать об этой малоприятной проблеме. Но она также знала, что на мед поймаешь больше мух, чем на уксус.

Девочка потеряла интерес к разговору и принялась перепрыгивать через лужу на одной ножке, грязная вода брызгала на ее белый передничек и на натертые до блеска ботинки леди Верити.

— Смотрите, как я умею прыгать!

— Да, дорогая, ты очень хорошо прыгаешь. Милли, а в каком доме работает Эди?

— Я не знаю. Это секрет!

— Секрет, что она живет в большом доме?

— Нет же! Секрет, что она в замке со своей хозяйкой, вместо того чтобы быть в Доннингтон-холле.

Верити удивленно распахнула глаза. Она с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Потом она открыла кошелек, который носила на поясе, и достала из него монетку.

— Вот, Милли, — проворковала она. — Это подарок для одной славной маленькой девочки. И умненькой, я уверена. Ты можешь мне сказать, чьей камеристкой работает эта Эди?

Милли с сияющими глазами взяла монетку.

— Она живет в замке вместе с лордом. Она притворяется сиделкой, но на самом деле она леди. Мой папа часто говорит о ней с мисс Эди. Эта дама прячется. Это большой секрет. Она — леди… леди Розанна. — С этими словами девочка вприпрыжку побежала прочь.

Леди Верити смотрела вслед ребенку, и мысли вихрем кружились в ее голове. Когда она приехала из Лондона, тетка рассказала ей все местные сплетни.

Вся округа была удивлена исчезновением леди Розанны Доннингтон. Ее наследство, жизнь в Лондоне, приезд в Доннингтон-холл и последовавший вскоре приезд известного аристократа сэра Уолтера Фенвика вместе с друзьями стали главными новостями в округе. У каждого было свое мнение — все только об этом и говорили. Ведь тут много лет ничего особенного не происходило!

Тетка Верити была большой сплетницей, она шепнула племяннице, что скоро можно ожидать объявления о свадьбе. Все местные аристократки уже начали советоваться со своими портнихами по поводу новых нарядов и листали последние журналы мод.

Но леди Розанна исчезла, и поговаривали, что сэр Уолтер прочесывает окрестности и предлагает награду тому, кто укажет местонахождение его сбежавшей невесты.

— Так вот кто червем прополз в сердце лорда Мелтона! — пробормотала Верити, когда появился грум с двумя лошадьми. — Это может быть только она. Леди Розанна Доннингтон! Это та женщина, которая была в его комнате вчера вечером! Я видела, как он разговаривал с ней! Если бы я только знала! Как она могла такое сделать?! Притвориться сиделкой! Говорить, прикасаться к мужчине в его спальне, когда он ей даже не родственник, находиться с ним наедине, без компаньонки? Это же сумасшествие! Это разрушит ее репутацию! Но это безумство, как ничто иное, будет способствовать мне в достижении цели!

Грум помог ей забраться в седло и подал поводья.

— Мы направляемся домой, миледи? — спросил он, вскочив на свою лошадь.

— Пока нет. Я хочу поехать в Доннингтон-холл. Прямо сейчас, и как можно быстрее.

Она улыбнулась, развернула лошадь и пустила ее рысью.

— У меня есть отличная новость для сэра Уолтера Фенвика! Я нашла его пропавшую невесту.

Глава 9

Розанна проснулась от звука раздвигаемых штор. Только один человек мог так решительно их раздвигать.

— Эди, это ты? — пробормотала она, откидывая расшитое шелковое одеяло и пытаясь привстать, облокотившись на смятые подушки.

— Да, миледи, собственной персоной, — ответила рыжая камеристка. — Лорд Мелтон вчера вечером послал за мной и велел немедленно приступать к своим обязанностям. Я так обрадовалась! Не могу передать вам, миледи, как я была рада выбраться из этой комнатенки на конюшне! Этот запах просто въедается в кожу! Я заставляла Джона Баркера мыться под насосом, прежде чем он входит в дом перед ужином.

Розанна улыбалась этой болтовне. Она соскучилась по своей камеристке. Она с удовольствием обвела взглядом свою новую спальню. Эта комната с красивыми розово-кремовыми обоями в цветочек и с тонким кружевным постельным бельем выгодно отличалась от той, которую она занимала, когда была просто сиделкой Робинсон, скромной служанкой. Все произошло вчера так быстро!

Розанна собиралась ложиться спать, печальная и несчастная из-за приезда в замок леди Верити, когда мистер Дигби постучал в ее дверь.

С улыбкой и почтительным поклоном, что сделало ее преображение из сиделки в гостью безболезненным, он сообщил ей, что лорд Мелтон распорядился, чтобы ей подготовили другую спальню в замке, которая больше соответствует ее положению.

— Благодарю вас, мистер Дигби, — серьезно проговорила девушка, кутаясь в халат. — Прошу прощения, если я…

— Леди Розанна, мы все понимаем вашу проблему, — ответил старик. В его голосе не было и тени осуждения. — Просто замечательно, что ваши медицинские познания помогли его светлости выздороветь. Иногда я боялся, что этого никогда не произойдет!

Старик провел ее в красивую спальню, отделанную кремово-золотистым шелком, шторы и постельное белье в которой были расшиты вензелем с буквой «М».

Хотя новая кровать была гораздо удобнее прежней, она несколько часов провела без сна, гадая, в какой комнате спит леди Верити. Девушка упрекала себя за тщеславную мысль о том, что лорд Мелтон позаботился объяснить слугам ее новое положение.

— Он не мог не сделать этого, узнав мое настоящее имя, — пробормотала она в подушку. — И я должна быть ему благодарна. Могу только надеяться, что у него были иные мотивы, кроме обычной учтивости.

Теперь, при ярком свете нового дня, Розанна почувствовала себя немного лучше. Ночью она приняла важное решение. Она вернется в Доннингтон-холл, настоит на том, чтобы сэр Уолтер покинул ее дом, и начнет новую жизнь как владелица этого огромного поместья. Она станет выставлять своих лошадей на скачках, позаботится о том, чтобы ее арендаторы были довольны и могли хорошо работать, и примется выполнять сотни разных дел, которыми положено заниматься в обществе владелице большого имения.

И только один раз в день она разрешит себе думать о лорде Мелтоне!

— Эди, что же мне надеть? — спросила она камеристку, когда та наливала горячую воду в глубокий таз, расписанный розами. — У меня с собой только форменная одежда медсестры и передники. Я собираюсь сегодня вернуться в Доннингтон-холл, но не хочу ехать в этом сером уродливом платье!

Эди улыбнулась.

— А как насчет вашего бледно-голубого домашнего платья, миледи? Того, которое оторочено кружевами? — Она торжественно вынула наряд из ящика и положила его на край кровати.

Розанна потрясенно переводила взгляд с камеристки на платье — одно из ее самых любимых.

— Но как?..

Эди захихикала, тряся рыжими кудряшками.

— Разве вы забыли, миледи? Как-то утром, еще в Лондоне, вы сильно порвали подол, когда прогуливались в саду. И я сказала, что вечером все зашью. Но я напрочь забыла о нем, а когда шла навестить маму с папой, взяла его с собой. Моя мама очень хорошо шьет, и я подумала, что она заштопает его лучше, чем я.

— Значит, оно было с тобой…

— Все время в сумке, даже когда сэр Уолтер вышвырнул меня из Доннингтон-холла. Вчера вечером я его погладила, и вот оно перед вами в полном порядке, лучше прежнего.

Розанна тотчас вскочила с кровати. Когда она умылась, Эди помогла ей одеться. Как приятно после серой грубой ткани платья сиделки ощутить на коже мягкий голубой шелк! У нее даже мелькнула мысль, что медицинское начальство могло бы учредить более удобную униформу для сиделок. Розанна понимала, что форма должна быть практичной, и никто не стал бы настаивать, чтобы она была розовой или лимонной, но в том, что она могла быть более легкой и приятной на ощупь, в этом она теперь не сомневалась. А если сиделки будут довольны, то это отразится и на их пациентах.

— Эди… — начала она с сомнением, предвидя, что придется спуститься вниз и встретиться лицом к лицу с лордом Мелтоном. — Ты не знаешь, леди Верити Блэквуд…

— Покинула замок рано утром, миледи, — быстро ответила Эди, и в глазах ее промелькнули хитрые огоньки.

Розанна почувствовала, как краснеет, но не могла скрыть радости, захлестнувшей ее.

Леди Верити уехала! Так, может, она с лордом Мелтоном…

Нет, упрекнула она себя, не следует так думать! Для него ты просто соседка, попавшая в беду, которая случайно оказалась в его доме и полагается на благородство хозяина.

— Она, конечно, очень элегантная женщина, — сказала Розанна, садясь за туалетный столик перед зеркалом в позолоченной раме, чтобы Эди могла расчесать и уложить ей волосы.

Эди ничего не ответила.

— Из нее получится прекрасная графиня Мелтон, — продолжала Розанна, каждым словом растравливая свою сердечную рану и прислушиваясь, сильно ли болит.

Эди фыркнула и принялась разделять блестящие локоны на пряди.

— Человек познается в делах, миледи. Так говорит моя мама.

Розанна попыталась поймать взгляд служанки в зеркале, но Эди старательно его избегала. Розанна вздохнула. Мама Эди имела поговорки на все случаи жизни, но от них было мало пользы.

— Думаю, леди Верити и лорд Мелтон провели приятный вечер вместе, — снова попробовала что-либо выяснить Розанна, зная, что Эди уже в курсе всех сплетен в замке.

— Я, конечно, не знаю точно, миледи, но Питер Симкинз, камердинер графа, упоминал сегодня за завтраком, что лорд Мелтон ушел к себе в комнату вскоре после ее приезда.

Розанна отбросила всякую осторожность.

— Но сегодня утром они завтракали вместе?

Эди закрепила жемчужные шпильки в готовую прическу и отступила назад, одобрительно кивнув.

— Думаю, да, миледи. Но сейчас леди Верити уже покинула Мелтон. Я собственными глазами видела ее на конном дворе.

— Я должна спуститься, — сказала Розанна, нервно поправляя сложную косу, которую Эди сплела из светлых локонов хозяйки.

— Хорошая чашечка чая творит чудеса, миледи, — одобрила Эди.

Когда Розанна медленно шла по коридору и спускалась по парадной лестнице в холл, она заметила, что все еще улыбается.

Эди смотрела ей вслед. Она прекрасно понимала, что происходит, — заметила, как при упоминании имени лорда Мелтона глаза ее хозяйки превращаются в глубокие мечтательные голубые озера. Служанка одобрительно хмыкнула. Ей было знакомо это состояние, потому что то же самое она чувствовала по отношению к Джону Баркеру. Между ними ничего не было сказано, но иногда слова не нужны. Достаточно взгляда, прикосновения, особенной улыбки.

Девушка гадала, так же чутки в сердечных делах леди Розанна и лорд Мелтон, как они с Джоном? С аристократами всегда беда. Они так озабочены своими правилами приличий и формами вежливости, что не замечают порой того, что находится у них прямо перед носом!

Розанна с трепетом повернула ручку двери столовой. Сердце девушки так сильно стучало, что казалось, шелк платья на груди шевелится, выдавая ее страх и волнение.

Глубоко вздохнув, она высоко подняла голову и вошла. Но в комнате была только молоденькая горничная, которая по просьбе Розанны принесла ей горячий шоколад. Никаких следов того, что лорд Мелтон уже позавтракал, она не обнаружила.

Стол был большой и внушительный, на буфете под серебряными крышками стояли приготовленные для завтрака блюда, но у Розанны не было аппетита — не хотелось ни бекона, ни рыбы с рисом. Она выпила шоколад и съела кусочек тоста, раздумывая, что делать дальше. Не может же она отправиться на поиски графа, — это было бы неприлично. Но и уехать из замка, не поговорив с хозяином, тоже нельзя.

В этот момент дверь в столовую открылась и появился мистер Дигби.

— Если вы закончили завтракать и свободны, леди Розанна, его светлость просит вас присоединиться к нему.

Розанна поднялась.

— Конечно, мистер Дигби. Граф у себя в комнате?

— Нет, миледи. Прошу следовать за мной.

Розанна озадаченно повиновалась. Старый дворецкий провел ее по центральной лестнице наверх, но не остановился на втором этаже, а открыл небольшую дверь и стал взбираться по крутым ступеням, которые шли вдоль стены северной башни замка. Тяжело дыша, он наконец добрался до верхней площадки, открыл деревянную дверь и пригласил Розанну пройти.

Девушка удивленно ахнула, когда поняла, что стоит на вершине башни, а вокруг нее — зубчатые стены с бойницами.

День был солнечным, но тут, наверху, дул сильный ветер, и она покачнулась, когда мощный порыв раздул подол ее платья. Кто-то сильной рукой ухватил ее за обнаженное плечо, удержав на месте.

— Осторожнее, леди Розанна. Не хотелось бы видеть вас лежащей на камнях во дворе под башней!

Она обернулась и увидела лорда Мелтона. Он улыбнулся ей. Его темные волосы разметал ветер, бледность на щеках сменилась легким загаром.

— Спасибо, милорд. Не хотела бы я себе такой судьбы!

— Вы не боитесь высоты, мисс?

Розанна покачала головой и вдруг залилась румянцем, когда он убрал теплую руку с ее плеча.

— Думаю, что нет. В первый день моего пребывания в Доннингтон-холле Бейтс, мой дворецкий, привел меня на крышу, чтобы я могла окинуть взглядом свои новые владения, и я не почувствовала ни дурноты, ни страха.

— Хорошо. Тогда подойдем поближе к бойницам. Здесь будет повыше, чем в Доннингтон-холле, но я хочу, чтобы вы все увидели. Не бойтесь, — протянул он руку. Розанна подняла на него взгляд и с улыбкой вложила свои пальчики в протянутую ладонь.

— Мне ничего не страшно, когда я с вами, милорд, — пробормотала она и вспыхнула, когда граф крепче сжал ее руку.

Мелтон помог ей перейти по свинцовой заливке крыши поближе к стене замка. Они остановились у амбразуры между зубцами стены, и перед ними развернулся чудный английский пейзаж с голубоватыми холмами у самого горизонта.

Они долго стояли в молчании, ветер разрумянил щеки девушки и взъерошил темные кудри графа, отчего тот выглядел гораздо моложе.

Розанна посмотрела на него — и непонятная дрожь пробежала по ее телу.

Величественный и несколько отстраненный граф Мелтон исчез, и на его месте стоял молодой человек, у которого, казалось, нет в мире иных забот, как только радоваться жизни.

— Этот вид наполняет меня гордостью, — мягко произнес граф. — Поместье Мелтон простирается на запад, насколько хватает глаз, — засмеялся он. — Я всегда считал, что мой отец — скучный старый человек, с его вечными лекциями о земле, о том, что нужно заботиться об арендаторах, стараться, чтобы все наши люди были сыты и благополучны. Я, бывало, не слушал, когда он начинал очередную проповедь о наших обязанностях, о том, что наши предки передали нам эстафету и теперь моя очередь нести ее, чтобы передать дальше. Теперь я смотрю на все это и понимаю, что чувствую то же самое!

— Это огромная ответственность, милорд, — согласилась Розанна. — Как вы знаете, я только недавно унаследовала Доннингтон-холл. Он вдвое меньше владений Мелтонов, но я уже начинаю ценить все, что с ним связано.

Лорд Мелтон взял ее под руку и повел к южной стене замка.

— Вон река, — указал он в туманную даль, — которая разделяет наши поместья. А если вы посмотрите налево, там, за дубовой рощей ипподром, который выстроил ваш покойный двоюродный дед. Как вы правильно заметили, это огромная ответственность, особенно для такой молодой девушки, как вы.

Он посмотрел на прекрасное лицо с правильными чертами, на раскрасневшиеся щеки и голубые, как небо над ними, глаза Розанны, на маленькие завитки светлых волос, выскользнувшие из ее прически на шею. Его захлестнула горячая волна эмоций — будто огонь пробежал по венам. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Несколько месяцев назад он полагал, что влюблен в леди Верити, но сейчас понял, что те чувства были как огонек свечи по сравнению с бушующим пламенем, которое он ощущал в своем сердце в данный момент. В Розанне было все, чего он когда-либо желал в женщине. Но она одна в целом мире. И наверняка найдутся люди, которые скажут, что он просто использует ее в своих интересах.

Граф нахмурился. Сэр Уолтер, без сомнения, хочет жениться на ней из-за ее состояния. Может, она решит, что и у него те же мотивы? Граф задумался, не слишком ли рано говорить ей о своих чувствах. Они были наедине, но он слышал шаги по каменным ступеням и догадался, что ее маленькая рыжая камеристка стоит где-то поблизости. Молодой девушке нельзя находиться наедине с мужчиной, не опасаясь разрушить свою репутацию в глазах общества, даже если этот мужчина коронованная особа.

— Не будет ли слишком назойливо с моей стороны, если я попрошу вас помогать мне советами в будущем, милорд? — неуверенно попросила Розанна. — Я знаю, что вы очень занятой человек, но если я столкнусь с проблемой, которую буду не в состоянии разрешить самостоятельно, могу ли я обращаться к вам? Или я слишком тороплюсь с подобными просьбами?

Лорд Мелтон улыбнулся.

— Все в порядке, леди Розанна. Я с радостью помогу вам, безусловно… — Его голос зазвучал ниже, он крепче сжал ее руку. — Хотя мы знакомы очень короткое время, я буду искренне рад, если вы окажете мне такую честь…

— О, смотрите, смотрите! Флаг! — прервала она его речь, указывая на Доннингтон-холл, видневшийся вдали.

Лорд Мелтон посмотрел на яркую крошечную точку.

— Да, этот флаг, должно быть, развевается на флагштоке вашего дома, мадам. Что в этом необычного? Мы здесь в замке тоже вывешиваем флаги.

Розанна повернулась к нему, глаза ее блестели от волнения.

— Это сигнал! Он сообщает мне, что сэр Уолтер покинул Доннингтон-холл! Об этом я договорилась с Бейтсом, моим дворецким, прежде чем приехать сюда в качестве сиделки. Он беспокоился о том, что между нами не будет никакой связи, и сказал, что поднимет флаг, как только сэр Уолтер уедет из Доннингтон-холла, чтобы я могла без опаски возвращаться домой.

— Это очень хорошая новость, но… — он с улыбкой посмотрел на ее возбужденное лицо, — боюсь, что и плохая одновременно.

— Но почему, милорд? — нахмурилась Розанна.

— Это значит, что вы покинете замок Мелтон! А с вашим отъездом в нем станет темнее.

Розанна зарделась и долгим взглядом посмотрела в его карие глаза. Их выражение говорило ей нечто такое, во что она не могла — не должна была верить!

— Ваша светлость, вы столь добры ко мне, столь любезны… — потупившись, пробормотала она. — Я бы с удовольствием осталась и осмотрела замок как следует, осмотрела бы ваше прекрасное поместье, но мне нужно возвращаться в Доннингтон-холл, чтобы убедиться, что все в порядке.

Лорд Мелтон глубоко вздохнул и отступил на шаг. Она права. Всему свое время. Сейчас же он должен удостовериться, что эта робкая и одновременно отважная девушка будет находиться в своем доме в полной безопасности. Он оглянулся и, как и ожидал, заметил маленькую фигурку камеристки, терпеливо дожидавшуюся свою хозяйку в темноте дверного проема. Он поманил ее, и девушка быстро приблизилась.

— Эди, сбегай вниз к Джону Баркеру, попроси его оседлать Демона и подготовить экипаж. Потом упакуй вещи хозяйки. Через час мы выезжаем в Доннингтон-холл.

Эди, сверкнув глазами, быстро поклонилась.

— Да, милорд, сию минуту. А Джон поедет с нами?

Лорд Мелтон посмотрел на развевающиеся рыжие кудряшки, выскользнувшие из-под чепчика, и улыбнулся. Это именно то, что нужно вечно серьезному Джону Баркеру, чтобы вернуть его к жизни. С тех пор как умерла жена, он стал такой печальный и сдержанный!

— Да, конечно. Ну беги! Нельзя терять времени.

Спустя два часа небольшой экипаж лорда Мелтона ехал по широкой дороге. На козлах, с вожжами в руках, сидел Джон Баркер. Позади к экипажу были привязаны черный жеребец и серый пони Розанны.

Главный конюх чуть не лишился своего места за дерзость, когда лорд Мелтон объявил, что поедет на своей любимой лошади.

— Милорд, умоляю вас не садиться на Демона! Его не тренировали со времени несчастного случая. Он чересчур резвый и своенравный. Сущее наказание! Слишком мало времени прошло, милорд. Слишком рано!

— Чепуха, Баркер! Думай, что говоришь! Нога хорошо заживает. Я буду всего лишь сопровождать экипаж до Доннингтон-холла. Это же не скачки в Готвуде. Если запряжешь пару смирных лошадок в экипаж, я поеду рядом и даже на рысь переходить не буду.

Розанна уже собиралась сесть в экипаж, когда разгорелся этот спор. Она протянула руку и коснулась рукава лорда Мелтона.

— Милорд, хотя я и не настоящая сиделка, но прошу вас, прислушайтесь к совету Джона. Рана может снова открыться, и тогда все мои усилия будут напрасны!

Суровость лорда Мелтона сменилась снисходительностью, когда он посмотрел на изящную белую руку на своем рукаве. Он поклонился, молча передал поводья конюху и помог Розанне сесть в экипаж, устроившись напротив нее.

Эди примостилась на козлах рядом с Джоном.

— Господи, Джон! Ты видел, как граф смотрел на мою хозяйку? Ты понимаешь, что он может…

Джон убрал тормоза, взмахнул поводьями, и лошади двинулись вперед.

— Ну-ну, Эди! Не сплетничай, — бросил он на нее сердитый взгляд, однако в его карих глазах сверкали веселые искорки.

Наклонившись к Эди, он прошептал:

— Но я очень надеюсь на это, девочка моя! Очень надеюсь!

Экипаж повернул, и Розанна воскликнула:

— Смотрите, милорд! Мы уже подъезжаем к ипподрому. Давайте остановимся на минутку!

— Конечно, миледи. Я и сам с удовольствием осмотрю его — давно тут не был! Ваш дед построил прекрасные беговые дорожки. Лошади лучше осваивают галоп, когда бегают по кругу, а не просто по пастбищу. — Он отдал распоряжение конюху, и экипаж остановился у ворот. Джон спрыгнул с козел и помог Розанне выйти из экипажа. Следом выбрался лорд Мелтон, открыл ворота, и они вместе вышли на зеленый газон ипподрома.

— Земля не очень мокрая, и солнце сегодня не печет. Давайте пройдемся до первого поворота. Мне полезно размять ноги после долгого сидения. Мы будем на виду у вашей камеристки, если она вам потребуется.

— Я не могу дождаться, когда увижу здесь моих прекрасных лошадей, — вздохнула леди Розанна, когда они отошли. — Это, должно быть, завораживающее зрелище!

— Вы правы. Скорость, сила, величие — все сочетается в этом замечательном животном! Все эти качества присутствуют в Демоне, хотя он и тяжеловат для скаковой лошади. Скакуны, обычно, имеют арабские корни. В моих книгах зафиксировано происхождение всех моих лошадей, на несколько поколений назад.

— Вы так гордитесь Демоном, хотя именно он стал причиной вашей травмы, милорд.

Лорд Мелтон рассмеялся.

— Я действительно горжусь и при этом остерегаюсь его, леди Розанна, но вы ошибаетесь, причиной моего падения был не Демон, а я сам. Во всем виновата моя глупость и мое упрямство. Я отказался послушать Джона, и это закончилось несчастьем. И, как вы заметили, сегодня утром я снова чуть было не поддался своему вздорному характеру, отказываясь слушать Джона. Хотел проехать верхом на Демоне, чтобы произвести впечатление на вас, леди Розанна! Вероятно, мне не дано учиться на собственных ошибках. Моя гордость всегда будет моим проклятием! Благодарю вас за то, что вмешались и урезонили меня.

Розанна почувствовала, как ее щеки заливаются краской.

— Возможно, вашу храбрость и нужно иногда уравновешивать осторожностью, — мягко сказала она, — но мужество — это то качество, которое я очень ценю.

Лорд Мелтон накрыл ладонью ее руку и легонько пожал.

Вдруг он посмотрел вдаль и нахмурился.

За поворотом беговой дорожки, где деревья и кусты вплотную подходили к белой дощатой ограде, послышался какой-то хруст, будто сучья трещали под чьими-то неуклюжими ногами. Граф внезапно остановился, и Розанна удивленно посмотрела на него. Заметив выражение его лица, она проследила за направлением его взгляда.

Неожиданно кусты раздвинулись, и через ограду перемахнули четверо или пятеро мужчин отвратительного вида, в мятых потертых шляпах, низко надвинутых на глаза. У некоторых в руках были толстые палки.

— Стойте! Не приближайтесь! — крикнул им лорд Мелтон. — Что вам нужно?

Высокий худой тип, с черными поломанными зубами и торчащими усами, видимо, главарь этой компании, злобно сверкнув глазами, произнес, брызгая слюной:

— Мы пришли за молодой леди, милорд! Передайте ее нам, и мы уйдем, никому не причинив вреда.

— Глупцы! Что вы задумали?! Вас за это повесят! — крикнул лорд Мелтон, толкая Розанну себе за спину.

— Не думаю, ваша светлость, — криво усмехнулся главарь. — Вам придется сначала поймать нас. Ну так что, вы отдадите леди без драки или нам придется проучить вас?

— Леди Розанна, идите к экипажу. Идите, но не бегите!

— Я не оставлю вас, милорд!

— Розанна! Пожалуйста! Я задержу их. Позовите Джона!

Розанна заколебалась. Когда негодяи стали приближаться, она почувствовала исходящий от них отвратительный запах. Ей показалось, что она умрет, если хоть один из них прикоснется к ней. И что им от нее понадобилось?! Что они хотят с ней сделать?

Но она не могла оставить лорда Мелтона одного отбивать атаку этой банды разбойников. Вдруг она услышала за спиной крик и стук копыт по мягкой траве. Она резко обернулась и увидела Демона, несущегося к ним по беговой дорожке. Джон, который остался у дальних ворот, отпустил его и направил к хозяину, подгоняя коня криками.

— Уильям! — воскликнула она, отбросив в этот момент все формальности. Лорд Мелтон обернулся, схватил девушку за руку, и они побежали навстречу лошади. Когда Демон резко остановился, граф вцепился в густую черную гриву и вскочил на голую спину жеребца. Быстро наклонившись, он одним рывком подхватил Розанну и усадил ее позади себя. Подол голубого платья девушки взметнулся, обнажив до колен ноги в белых чулках и пену нижних юбок.

— Держись! — крикнул лорд Мелтон, развернул коня, и они понеслись по ипподрому бешеным галопом.

Розанна крепко обнимала графа за талию, зарывшись лицом в теплое сукно сюртука на его спине. Никогда прежде она не ездила так быстро. Казалось, что они летят, осыпаемые комьями земли из-под копыт. Граф криками подгонял коня, чтобы тот мчался еще быстрее.

Она всего раз обернулась и увидела, что бандиты стоят, даже не пытаясь преследовать их. Когда Демон уже приближался к карете, кровь девушки застыла в жилах от страха. Из кустов показалась фигура, в которой она безошибочно узнала сэра Уолтера Фенвика!

Глава 10

— Вы уверены, что это был сэр Уолтер, леди Розанна? — спросил лорд Мелтон, когда они шли по заднему двору Доннингтон-холла, чтобы осмотреть скаковых лошадей в стойлах.

Около двадцати голов — черных, серых, гнедых и каурых — с любопытством повернулись к ним, настороженно поводя ушами.

Лорд Мелтон уже задавал ей этот вопрос, когда они пересели в карету, и лошади, подгоняемые Джоном Баркером, понеслись во весь опор.

Но в суматохе приезда у них не было времени поговорить. Бейтс был счастлив оттого, что Розанна вернулась домой. Все слуги суетились, узнав, что с хозяйкой пожаловал в гости лорд Мелтон.

Розанну пробирала дрожь после встречи с бандой разбойников, которых, совершенно очевидно, наняли для того, чтобы похитить ее. Ее дворецкий сообщил, что сэр Уолтер с компанией отбыли рано утром, вероятно направившись в Лондон. Он никак не мог поверить, что человек, имеющий рыцарское звание, может замыслить и организовать такое ужасное преступление.

— На удивление, сэр Уолтер пребывал в очень хорошем расположении духа, миледи, — рассказывал Бейтс, — хотя последние несколько дней был угрюм, сидел в кабинете и постоянно требовал принести ему лучшего бренди из винного погреба. Но после того как сегодня утром его посетила дама, он повеселел, плотно позавтракал и объявил, что они с друзьями немедленно уезжают в Лондон.

— Посетила дама?!

— Да, миледи. Сегодня рано утром здесь была леди Верити Блэквуд. Она оставила карточку.

Розанне некогда было обсуждать это сообщение. Эди увела ее вымыться и переодеться. Голубое платье сильно пострадало после бешеной скачки на Демоне.

Потом она немного поела — ей подали ленч прямо в спальню — прилегла на кровать и вернулась мыслями к этому ужасному человеку, который преследовал ее уже несколько дней.

Розанна точно знала, что видела сэра Уолтера. Она не спутает это злобное лицо ни с чьим другим.

И теперь она повторила то же самое лорду Мелтону.

— Да, это был он. Святые небеса! И, скорее всего, он и велел тем ужасным людям увезти меня! Я уверена в этом, — уже без колебаний произнесла Розанна. — Мне страшно даже подумать, что бы со мной было!

Лицо лорда Мелтона стало суровым. Он лучше, чем леди Розанна, понимал, что было на уме у сэра Уолтера, и внутренне содрогнулся. Как только негодяй запер бы девушку в каком-нибудь доме в Лондоне, подальше от друзей, которые захотели бы ей помочь, — она полностью оказалась бы в его власти. Какой-нибудь продажный священник выполнил бы его повеление, и леди Доннингтон стала бы леди Фенвик еще до конца этой недели.

Розанна улыбнулась, когда они подошли к лошадям, протянула руку и погладила бархатный нос, что тянулся к ней. Она очень любила лошадей и с нетерпением ждала возможности увидеть этих грациозных созданий бегущими по ее ипподрому.

Появился Баркер.

— Я поставил Демона в стойло в конце конюшни, милорд. Его тщательно вытерли, и один из конюхов дал мне хорошую толстую попону, чтобы укрыть его. С ним ничего не случится после такого бешеного галопа.

— Удивительные ощущения! — призналась Розанна. — Я не думала, что лошадь может бежать так быстро!

— Возможно, однажды вы захотите прокатиться на одной из своих скаковых лошадей, — ответил лорд Мелтон. — Тогда поймете, что, хотя Демон и быстрый конь, но он не может сравниться с арабскими скакунами Доннингтон-холла.

— С удовольствием попробую, — ответила Розанна. — Я хочу узнать как можно больше о лошадях, и, конечно, если я буду ездить верхом, это мне поможет.

Лорд Мелтон засмеялся, наклонился к ней и вытащил соломинку, запутавшуюся в ее волосах, когда она прислонилась к тюку сена.

— Вижу, в будущем году у меня будет серьезный соперник на скачках, — заметил он.

— Позвольте узнать, мы сегодня останемся в Доннингтон-холле на ночь? — серьезно спросил Джон. — Мне нужно распорядиться по поводу Милли, если это так.

Лорд Мелтон заколебался. Он, как само собой разумеющееся, решил, что они останутся, но теперь подумал, не слишком ли это самонадеянно.

— Пожалуйста, оставайтесь! — умоляюще воскликнула Розанна. — Нам нужно столь многое обсудить! Вы же сами сказали, что я всегда могу обратиться к вам за помощью и советом!

Граф улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста.

— Конечно, Джон, пошлите сообщить в Мелтон, что мы останемся в Доннингтон-холле.

Конюх кивнул и удалился.

— Милорд, — неуверенно произнесла Розанна. — А не могла ли леди Верити узнать, что я в замке, и приехать сюда, чтобы сообщить об этом сэру Уолтеру? Она способна так поступить?

Девушка гладила шею какой-то лошади, и лорд Мелтон на мгновение прикоснулся к ее руке. Он тоже раздумывал над такой возможностью. Понятно, что леди Верити была расстроена их малоприятным для нее разговором. Сообразила ли она, что его сиделка была на самом деле сбежавшей наследницей? И могла ли она специально приехать в Доннингтон-холл, чтобы сообщить сэру Уолтеру, где находится Розанна? Нет, он не мог в это поверить! Она же сестра Джорджа Блэквуда! Это, должно быть, просто совпадение. Сэр Уолтер наверняка сам ухитрился это выяснить.

— Леди Верити — воплощенная рассудительность, — сказал он. — Она, конечно, вспыльчива, но я твердо уверен, что к попытке похищения она непричастна.

Розанна прикусила губу.

Она понимала, что молода и многого в этой жизни еще не понимает, но в ней была хорошо развита чисто женская интуиция, и эта интуиция подсказывала, что леди Верити доверять нельзя.

Но у лорда Мелтона, очевидно, сложилось о ней иное мнение. Было видно, что он безоговорочно предан старым друзьям. А может, это не просто преданность друзьям, подумала она с замиранием сердца. Леди Верити была его близким другом много лет. Может, лорд Мелтон уже дал ей свое слово по поводу их совместного будущего? Розанна знала, что если это так, ничто не заставит его нарушить обещание. А доброта в отношении его так называемой сиделки могла быть просто… добротой.

Она часто заморгала, прогоняя слезы, и подняла подбородок. Он не должен видеть, что она расстроена. Меньше всего на свете она хотела вызвать жалость у этого человека!

— Я думаю, какие меры можно предпринять против сэра Уолтера, — задумчиво проговорил граф, глядя на белокурую головку у его плеча. — Нельзя допустить, чтобы ему сошли с рук такие неблаговидные поступки. Надо же! Организовать ваше похищение! Просто невероятно!

Розанна заглянула в темно-карие глаза графа, которые могли быть такими суровыми и такими теплыми, в зависимости от его настроения. Она нахмурилась.

— Я иногда думаю… Как вы полагаете, может, он сумасшедший?

Они дошли до выхода из конюшни и одновременно обернулись еще раз посмотреть на сытых и ухоженных лошадей, на сладко пахнущие охапки сена. Все было тихо и спокойно, и граф плотно закрыл дверь.

— Сумасшедший? Скорее испорченный, леди Розанна, — ответил он мрачно, когда они направились обратно к дому.

— А что могут предпринять власти?

— Без реальных доказательств? Думаю, ничего. Но если я когда-нибудь встречу его, он сильно пожалеет о том дне, когда попытался вмешаться в наши дела.

Розанна вспыхнула.

Он сказал «наши дела»! Что это может означать? Ее проблемы его не касаются.

Но по спине девушки пробежала дрожь, когда теплая рука графа коснулась ее плеча. И ноги у нее дрожали не только от потрясения, которое она пережила сегодня утром.

Джон Баркер послал молодого парня в замок с запиской от хозяина. Потом пошел в большую, залитую солнцем кухню. В это время здесь было непривычно тихо. Обычно миссис Бейтс уходила на час к себе, чтобы отдохнуть перед тем, как приниматься за приготовление обеда. Служанки пользовались ее отсутствием, чтобы заняться стиркой или штопкой своих вещей, а некоторые отправлялись подышать свежим воздухом на огород.

Эди штопала кружева на одной из сорочек Розанны. Потом она села за большой, выскобленный добела сосновый стол и налила себе чаю. Она обрадованно вскочила, когда Джон вошел в кухню.

— А я уж подумала, что тебе пришлось возвращаться в замок.

Джон спокойно улыбнулся.

— Я бы не уехал, не попрощавшись с тобой, детка.

Эди достала из шкафа бело-голубую кружку и налила чаю из большого коричневого чайника, который стоял на столе.

— Вот, выпей. Он еще горячий. Это тебе не помешает. Господи! Ну и утро! Как там дела наверху?

Джон с удовольствием опустился на стул с высокой спинкой, вытянул крепкие сильные ноги и с удовольствием стал пить чай.

— Да, так-то лучше. Очень хотелось пить! Мы останемся сегодня тут, это точно. Я лягу на конюшне, вместе с другими конюхами.

Эди села рядом с ним, обхватив свою чашку маленькими натруженными ладошками.

— Значит, вы вернетесь в замок завтра утром? Как думаешь?

Джон пожал плечами.

— Мой хозяин не может оставаться здесь с леди Розанной без какой-нибудь компаньонки, правильно? И так по всему графству будут чесать языками после сегодняшнего происшествия.

— Мне понравилось у вас в замке. Я буду скучать по Милли, — грустно призналась девушка.

— Да? А как насчет меня?

Эди откинула назад рыжие кудряшки и усмехнулась.

— Ну, может, и тебя вспомню разок-другой, Джон Баркер. Как и всех, кого встретила в замке.

Джон наклонился вперед и взял руку Эди в свою. Некоторое время они сидели в молчании, глядя на свои переплетенные пальцы.

— Нам нужно продумать, как жить дальше, детка, — наконец произнес Джон. — Правда, я не знаю, когда мы сможем…

Эди прижала палец к его губам.

— Всему свое время, Джон. Не беспокойся. Думаю, мы будем жить вместе еще до конца года. — Она провела ладонью по его шершавой щеке и подумала, что желает, чтобы ее хозяйка была такой же счастливой, как она сейчас.

После обеда Розанна в парадной гостиной Доннингтон-холла села за фортепиано. Лорд Мелтон, опираясь о высокую мраморную полку над камином, смотрел, как пальцы девушки порхают по клавишам, и наслаждался музыкой.

— Вы очень хорошо играете, леди Розанна, — сказал он. — Помнится, я уже говорил это скромной сиделке Робинсон, исполнявшей французскую колыбельную у меня в замке.

Розанна подняла на него взгляд и улыбнулась.

— Мне нужно серьезно заниматься, сэр. Я помню, что и тогда говорила вам это. Надеюсь, теперь, находясь дома, я буду играть каждый день хотя бы полчаса.

Лорд Мелтон задумчиво помешал угли в камине. Хотя этот летний день был довольно теплым, вечером воздух стал свежее, и слуги затопили камин.

— Значит, вы окончательно решили поселиться в Доннингтон-холле?

— Да. Мне тут очень нравится. Теперь ничто не заставит меня покинуть это место. Я не имею ни малейшего желания возвращаться в Лондон. Вероятно, я продам лондонский дом или буду пользоваться им только в редкие приезды.

Лорд Мелтон пересек комнату и встал за спиной девушки, которая продолжала играть. Ее пальцы дрогнули, когда она ощутила, как близко он стоит. Граф наклонился и перевернул нотный лист. Его губы были всего в нескольких дюймах от ее уха, когда он прошептал:

— Наступит ли когда-нибудь время, когда вас можно будет убедить покинуть Доннингтон-холл? При условии, что вы будете жить в этих же краях и сможете присматривать за тем, как идут дела в вашем поместье?

Розанна посмотрела в его темные глаза. Сердце ее бешено застучало, а руки так задрожали, что ей пришлось прекратить игру. Граф наклонился и взял ее руки в свои, вынуждая встать.

— Розанна… Вы, должно быть, знаете, какие чувства я к вам питаю? — настойчиво произнес он. — Умоляю, дайте мне знак, что вам небезразличны мои знаки внимания!

Розанна прерывисто дышала, ее захлестнули эмоции. Она любила лорда Мелтона и смогла наконец признаться в этом себе. А теперь и он сказал, что питает к ней нежные чувства.

Но… в ее памяти возникло прекрасное лицо леди Верити. Наверняка именно ее на самом деле любит граф! Может, он просто благодарен ей за то, что она помогла ему и выходила, когда он был болен?

— Вы молчите, моя дорогая… — нахмурился граф. — Наверное, я слишком самонадеян. Если я как-то напугал вас…

— О нет, милорд! — воскликнула Розанна. — Просто… все как-то внезапно… сначала наследство, потом преследования сэра Уолтера, побег в замок Мелтон… А теперь вы говорите…

Она отстранилась, чтобы он не заметил ее волнения и подступивших к глазам слез. Человек, которого она желала всем сердцем, стоит перед ней. Но как она может принять его слова, если не уверена, что его чувства — это не просто привязанность больного к спасшей его сиделке?

— Я вижу, что расстроил вас, леди Розанна. Пожалуйста, примите мои искренние извинения. Я не стану вас больше беспокоить. Желаю вам спокойной ночи, миледи. — Он коротко кивнул и вышел из комнаты.

Глубокой ночью Розан на все еще ворочалась на кровати и никак не могла уснуть.

Когда Эди помогала Розанне раздеться, расчесывала ей волосы, она видела, что хозяйка бледна и молчалива. Она словно застыла, глубоко уйдя в себя, и это удержало служанку от обычной болтовни.

«Поссорились с его светлостью, как пить дать! — хмыкнула про себя Эди. — И это после того, как мы с Джоном понадеялись, что все устраивается наилучшим образом — для всех нас!»

Розанна села на кровати. Она услышала, как большие напольные часы в коридоре пробили два раза. Лунный свет, проникающий в спальню сквозь незашторенное окно, окрасил ее серебром. Но Розанна не замечала его таинственной красоты. Ее ничто сейчас не радовало.

Она знала, что любит лорда Мелтона всей душой, но если он чувствует к ней только благодарность и жалость, нет смысла принимать его предложение.

Как она может сравниться с такой красавицей, как леди Верити?!

«Но боюсь, он очень ошибается относительно ее характера, — сказала она себе, завязывая халат. — Я знаю, что именно она сказала обо мне сэру Уолтеру. Я просто уверена в этом!»

Девушка отбросила в сторону одеяло и принялась нервно вышагивать по комнате.

Утром лорд Мелтон уедет, и, вероятно, она будет видеть его только на светских приемах — возможно, они встретятся на его свадьбе!

При мысли о том, что придется присутствовать на этом торжестве и делать вид, что рада счастью новобрачных, она почувствовала сильную боль в груди. Ей показалось, что в комнате стало душно — даже при открытом настежь окне. Розанне захотелось выйти из дома и бежать, бежать от мучающих ее сомнений и сумасшедших мыслей.

Как здорово было бы сейчас оседлать Тэффи и умчаться подальше от всех и всего, что причиняет ей боль! Конечно, это невозможно, но, по крайней мере, она может прогуляться по саду, пока не успокоится бешено стучащее сердце и не прояснится в затуманенной голове. Она накинула на плечи тяжелую шерстяную шаль и, не погасив масляную лампу на столике, выскользнула в коридор, освещенный светом луны.

Она уже дошла до лестницы, как вдруг заметила на полу какой-то пляшущий золотистый отблеск. Розанна озадаченно остановилась. Красноватый свет беспорядочно перемещался, и девушка подумала, что кто-то снаружи ходит с фонарем. В два прыжка она оказалась у окна и выглянула наружу. Несколько секунд она не могла сообразить, откуда исходит этот странный отблеск. Но когда луна на мгновение скрылась за тучей и все погрузилось во тьму, она заметила яркий сияющий свет над конюшней.

Розанна почувствовала, как кровь застыла в ее жилах. Конюшня горела! Тут она услышала крики. Дверь конюшни распахнулась, и она увидела чей-то силуэт. Вырвавшиеся наружу розово-красные языки огня осветили фигуру Джона Баркера. На миг Розанна растерялась, но тут же взяла себя в руки и побежала назад по коридору к комнате для гостей и двумя кулаками стала колотить в дверь.

— Лорд Мелтон! Лорд Мелтон! Уильям! Проснитесь! Помогите! Пожар! Вы должны помочь!

К ее удивлению, дверь тут же открылась и на пороге появился лорд Мелтон. Было очевидно, что он еще не ложился, поскольку на нем был сюртук, под которым виднелась сорочка с расстегнутым воротом.

— Леди Розанна! Ради всего святого, что?..

— Быстро! Горит конюшня! Лошади! Уильям, мы должны спасти лошадей! — Теперь он тоже увидел вспышки пламени за окнами коридора и услышал панические крики людей.

Лорд Мелтон, не теряя времени, помчался к лестнице. Лицо его было угрюмым и сосредоточенным.

Розанна поспешила за ним, но заколебалась, когда в коридор выскочила Эди, простоволосая, с белым от ужаса лицом. Ее рыжие волосы в беспорядке разметались по лбу.

— Миледи! Миледи! Пожар! О Господи! Мой Джон там! Он сегодня ночует в конюшне!

Розанна схватила девушку за руку, вынуждая ее остановиться.

— Успокойся, Эди! С Джоном все будет в порядке! Он смелый и находчивый человек. Быстро найди мне какие-нибудь туфли. Я хочу спуститься вниз, но от меня будет мало проку, если я порежу ноги.

Эди собралась с силами, выучка дала о себе знать.

— Да, миледи. Сейчас.

— Эди, потом разбуди всех, кто еще не услышал. Собери служанок на кухне, чтобы подготовили все, что подойдет для смазывания ожогов и перевязок.

Через минуту Эди вернулась, неся Розанне туфли — не уличные, которые та хотела, а маленькие голубые шелковые шлепанцы. Сойдут и эти, подумала Розанна, обуваясь, и поспешила вниз по лестнице. На конном дворе был настоящий ад!

Языки пламени с жутким ревом взметались в ночное небо, будто тысячи драконов выдыхали огонь с дымом. Повсюду веером разлетались искры. Уже горела крыша конюшни. На фоне пламени были видны только темные силуэты людей, пытавшихся вывести перепуганных лошадей из охваченных огнем стойл.

Кто-то велел конюхам стать цепочкой, и пока один из них орудовал у насоса, они передавали друг другу ведра с водой, пытаясь справиться с этой преисподней.

— Розанна! Вернитесь в дом! Вам здесь не место! — крикнул лорд Мелтон, ведя в поводу лошадь, испуганно вращающую глазами.

— Я должна помочь! Это мои лошади! — крикнула она в ответ. — Люди не пострадали? А Демон? Его вывели?

Лорд Мелтон огляделся. Повсюду в панике сновали люди и лошади. Вокруг ревело пламя, искры падали на сухую солому, и она вспыхивала, рассыпая каскады огненных брызг; все вокруг заволакивал дым.

— Все люди успели выскочить. Вовремя забили тревогу. Да, думаю, Демон в порядке. Джон Баркер выпустил его, и он галопом убежал прочь. Утром найдем.

— Никто не пострадал?

— Мы прибежали вовремя, успели вывести животных, но, боюсь, конюшня уничтожена. А теперь, пожалуйста, вернитесь в дом! Вы можете пострадать в этой суматохе.

В это время подошел Джон Баркер. Его рубашка была порвана, на груди виднелся большой ожог, лицо грязное и черное от дыма.

— Всех вывели, милорд. Остался только пони, но я не отважусь послать за ним кого-нибудь.

— Мой маленький пони? Смаджер?! О нет! Я не позволю ему погибнуть! — крикнула Розанна.

Этот пони слишком много для нее значил! Он преданно доставил ее в замок Мелтон, он помог ей сбежать от сэра Уолтера в тот ужасный день, когда этот монстр гнался за ней.

— Розанна! Постой!

Она ничего не хотела слышать. Выскользнув из рук графа, она кинулась по двору к конюшне. Без колебаний она натянула на голову тяжелую шаль, набрала побольше воздуха и шагнула в конюшню. Жар был нестерпимым, она чувствовала, как горящие угли прожигают тонкую подошву ее тапочек. Задыхаясь от дыма, девушка осторожно пробиралась мимо пустых стойл, где яростно пылала солома.

— Розанна! Господи! Вернись, ты погибнешь! — кричал лорд Мелтон.

Он накинул на голову толстую конскую попону и кинулся следом, стараясь схватить ее за руку, но она отдернула руку и поспешила к стойлу, где Смаджер вставал на дыбы и бил копытами дверь, пытаясь ее открыть.

— Мы должны спасти его, — крикнула Розанна, стараясь поддеть металлический крючок. Она застонала от боли, когда раскаленное железо обожгло ей пальцы.

Чертыхнувшись, лорд Мелтон сорвал дверь, набросил попону на голову пони и, обхватив Розанну одной рукой за талию, другой вцепился в серую гриву и помчался к выходу. В этот момент окончательно прогоревшая крыша с чудовищным грохотом рухнула позади них, всколыхнув огненный вихрь.

Оказавшись во дворе, Мелтон подвел Розанну к насосу, и она подставила обожженные руки под ледяные струи воды.

— Любовь моя! — сказал он, едва отдышавшись. — Какая же вы храбрая! Но что бы я делал, если бы вы погибли?!

Розанна убрала руки из-под струи. Боль от ожога тотчас прошла, когда она заглянула в полные отчаяния карие глаза графа.

— Простите, Уильям, — прошептала она. — Я думала только о себе, я не знала, что это может причинить вам боль. Я только хотела спасти пони — он мой преданный друг.

— Я тоже. От всего сердца отныне хочу быть твоим лучшим другом, возлюбленным и мужем!

«Розанна Доннингтон, согласна ли ты выйти за меня замуж?»

Розанна смотрела на него, и вся сила ее любви была ясно написана на ее счастливом лице.

— Это очень высокая честь для меня, милорд, — смущенно пробормотала она.

— Ты уже называла меня Уильямом, — заметил он, целуя ее в измазанный пеплом лоб.

— Уильям, — послушно произнесла девушка, улыбнувшись.

Она огляделась по сторонам: грязный конный двор, руины конюшни, кричащие люди, продолжающие заливать водой шипящее пепелище…

В юности она представляла себе, как принимает предложение руки и сердца в какой-нибудь особенно романтической обстановке — в саду среди цветущих роз, на балу или на прогулке под лучами весеннего солнца. Она неясно представляла себе фигуру некоего мужчины, который произносит эти магические слова, но в ее воображении он всегда был изысканно одет по последней моде.

У человека, который стоял сейчас перед ней на одном колене, было грязное лицо, черные руки и порванная сорочка, которую наверняка придется выбросить. Нет, это было совсем не так, как она себе представляла! Но она знала совершенно точно, что она любит этого мужчину всем своим сердцем и он тоже любит ее.

Лорд Мелтон поднял Розанну и прижал к своей груди — казалось, он больше никогда не отпустит ее от себя.

Джон Баркер приблизился было к ним, но не желая мешать, отступил в сторону. Лорд Мелтон, заметив встревоженное лицо своего главного конюха, кивнул ему, и тот заговорил.

— Милорд, думаю, вам следует пойти со мной и посмотреть, что мы нашли.

— Джон… — Лорд Мелтон, взглянув на Баркера, только нахмурился.

— Прошу вас, милорд, идите один. Миледи не следует этого видеть.

— Подожди здесь, любовь моя. Я на минутку.

Розанна осталась стоять, осторожно прикасаясь к обожженным пальцам. Она гадала, что они могли обнаружить. Из кухни появилась Эди с тяжелым дорожным плащом Розанны в руках. Она бережно укутала хозяйку в плащ, ворча что-то себе под нос о том, что халат и тапочки непоправимо испорчены.

— Эди, он любит меня! Мы поженимся! — воскликнула Розанна, и глаза ее счастливо сияли.

— Все видели, что лорд Мелтон чувствует по отношению к вам, миледи, — решительно заметила камеристка, — но это еще не повод стоять здесь, на ветру, в одной ночной сорочке! С вашего разрешения, миледи, я выхожу замуж за Джона Баркера и поеду жить в замок как его жена. Вам придется искать новую камеристку.

Розанна всплеснула руками и радостно улыбнулась, глядя на счастливое лицо девушки.

— О Эди! Мы будем так счастливы! Если бы только избавиться еще от проблем с сэром Уолтером, моя жизнь была бы совершенно счастливой!

К ним подошел лорд Мелтон. Он выглядел очень мрачным. Взяв Розанну за руку, он поцеловал ее обожженные пальцы.

— Вам больше не придется опасаться сэра Уолтера, дорогая, — уверенно произнес он.

— Сэр Уолтер?

— В стойле Демона нашли тело. В руках у покойного — масляная лампа. На него упали какие-то балки, но узнать легко. Это сэр Уолтер Фенвик.

— О нет! Как это ужасно! Но Уильям, что он делал с масляной лампой на моей конюшне?

Лорд Мелтон покачал головой.

— Могу только догадываться. Как ни горько об этом говорить, но судя по всему, именно он — человек, который так любил лошадей, — виноват в возникновении пожара.

Розанна ахнула.

— Но ведь не специально же он это сделал! Это чудовищно! Могли погибнуть и люди, и лошади!

Лицо лорда было суровым.

— Девочка моя, давай примем на веру, что это произошло случайно. Он просто хотел украсть Демона, а лампа каким-то образом выпала из его рук в сухое сено.

Розанна покачнулась — и граф крепче прижал ее к себе.

— Мне очень жаль, что так случилось. Я не хочу, чтобы что-то омрачало этот прекрасный миг!

Розанна глубоко вздохнула. Она свободна! Сэр Уолтер мертв. И как бы это ни было ужасно, она чувствовала облегчение.

— Уильям, — сказала она. — Я прошу тебя чрезмерно не беспокоиться о моей уязвимости и чувствительности. Без сомнений, у нас в жизни еще будут всякие трудности. Я не настолько глупа, чтобы думать, что наш путь будет усеян одними розами. Но наша любовь родилась и закалилась в огне. Я уверена, что теперь ей ничего не страшно. — Она подняла лицо, подставив его дождю поцелуев своего любимого мужчины.

Ясным зимним днем колокола старой каменной церкви в деревне поместья Мелтон радостно возвестили округу, что тут нынче состоится самая важная свадьба года — лорд Мелтон брал в жены леди Розанну Доннингтон.

Церковь была заполнена друзьями и родственниками. Под пристальными взглядами присутствующих стройная золотоволосая девушка в платье цвета слоновой кости и легкой вуали, облачком парившей над ее головой, под звуки органа медленно шла к древнему алтарю. Лорд Мелтон смотрел на приближающуюся невесту, и в его сердце поднималась волна бесконечной любви. Это она — его ангел! Наконец его — навечно! Он нашел ее и никогда не отпустит.

Рядом с ним виконт Блэквуд, одетый в ярко-красный жилет, нервно перебирал в кармане кольца новобрачных.

Джорджу было жаль, что его сестра Верити не присутствует на этой свадьбе. Она отправилась лечиться на воды в Баден-Баден и передала, что, к сожалению, слишком больна, чтобы приехать на свадьбу.

С галереи взирали на происходящую церемонию мистер и миссис Бейтс вместе с мистером Дигби. Старики обменивались удовлетворенными взглядами, отмечая, что весь ритуал соответствует прежним традициям.

— Сэр Леонард был бы очень рад, — прошептал мистер Бейтс.

— И отец графа тоже был бы доволен, — согласился мистер Дигби. — Напомните мне как-нибудь потом рассказать вам презабавнейшую историю о сиделке Робинсон.

Рядом с ними, тесно прижавшись друг к другу, сидели мистер и миссис Баркер, которые поженились месяц назад. Эди обнимала Милли, которая еще не понимала, что происходит, но была в восторге от новых ленточек, которые ей подарила леди Розанна.

Эди смахнула набежавшие слезы. Сейчас не время плакать, нужно радоваться! Любовь спасла Розанну, и теперь все будет хорошо.

— Я рада вернуться в замок, — прошептала она мужу, когда в старых стенах еще громче зазвучал орган.

— Да! И всем нам не помешает чашечка хорошего чая после этого!

Торжественная церемония шла своим чередом, и вскоре изящное золотое колечко скользнуло на палец Розанны. Она подняла глаза на своего супруга, и он, откинув вуаль с ее лица, улыбнулся и, пока священник продолжал молитву, беззвучно произнес: «Я так люблю тебя!»

Розанна почувствовала, как ее накрывает волна счастья. Они выйдут из церкви рука об руку — и долгие годы будут идти по жизни в любви и нежности друг к другу.