Список рождественских желаний

5

Граф приехал в Оссинг, чтоб ему провалиться. Мисс Селден дала пощечину одному из выдающихся аристократов бомонда. Она догадалась об этом еще до того, как заработали мельницы сплетен. В конце концов, она же слышала, что маленькая девочка заболела, и вообще, какой бессердечный отец оставит ребенка одного во время Рождества?

Кроме логичности появления лорда Боутона в это время, в округе не могло быть других таких же несравненных джентльменов, подобных тому, кто приставал к ней на большой дороге. Но если бы, по какой-то случайности, и существовал более привлекательный, более мужественный и внушительный джентльмен — не то чтобы она считала его джентльменом, далеко не так, — что ж, он точно не проезжал бы через Аппер-Оссинг.

Так и есть, распутником с дороги оказался граф, от его знаменитого элегантного покроя одежды до легендарной репутации среди полусвета. А сейчас он стоял в убогой гостиной Джерри с букетом цветов в руке. Розы, ничуть не меньше, а на дворе декабрь. Если его одежда или уверенность не заявляли о важности этого повесы, то это сделали бы розы. А Джерри стояла перед ним в выцветшем платье, вероятно, с пятнами и следами от плюща, который она сплетала для арки над камином. По крайней мере, ей удалось смыть с себя вонь от вчерашнего погружения; вот бы теперь ей так же легко отделаться от его сиятельства. Он воплощал собой все, что ей не нравилось в мужчинах: немедленность и распущенность. Как и многие другие джентльмены, которых она встречала во время своего лондонского Сезона, граф полагал, что богатство и титул могут купить ему уважение и привязанность. Вероятно, так оно и было. Зате, он спустил бы все это, перевернув одну карту или отбросив простынь на чьей-то кровати, в то время как другие выполняли бы его работу, беспокоились бы за него. Нет, Джерри вовсе не восхищалась людьми, подобными его сиятельству. Конечно же, смуглая привлекательная внешность графа — это совсем другое дело.

Девушка присела перед ним в самом лучшем реверансе, но не протянула руки, которая была вся исцарапана колючками остролиста. Затем она указала на самое лучшее кресло. Нет, с утра там спала Рани и подушки были покрыты рыжевато-коричневой кошачьей шерстью — как раз того цвета, который будет отлично видно на его темно-синем сюртуке из первоклассной ткани. Джерри села туда сама, перед тем, как подогнулись ее колени, кивнув гостю в сторону жесткого деревянного стула.

Граф не присел, но начал прохаживаться взад и вперед перед камином. Что, ковер недостаточно протерся? Но Джерри успокоило то, что его светлость ощущает неловкость. Итак, у аристократа, который ни о ком не заботится, все же оказалась советь. В приливе великодушия, она начала разговор:

— Лорд Боутон, вам не нужно было приходить сюда. Уверяю вас, нам обоим лучше забыть нашу предыдущую встречу.

— Нет, — проговорил он. — Я должен был прийти, мисс Селден, чтобы убедиться в вашем добром здравии — и вашего, гм, маленького спутника тоже.

— Мы оба не пострадали во время инцидента, милорд, благодарю вас. — Она не собиралась рассказывать ему, какой была окоченевшей и раздраженной, ни о том, что половина царапин на ее руках появились после купания Бандита.

— Да, что ж, я рад это слышать. Я приношу вам свои самые искренние извинения, как за свою беспечную езду, так и за… другое.

— За другое? — Ее великодушное настроение продлилось недолго.

— За, хм, то, что ошибся, приняв вас за деревенскую девушку, мисс Селден.

— Вы «приняли» меня за одну из ваших распутниц, милорд.

— Я могу только умолять вас простить мое поведение на том основании, что я не привык, чтобы леди бродили сами по себе или одевались так практично.

Должно быть, он имел в виду — так старомодно, и к тому же настолько не знакомых с правилами вежливости, нахмурившись, подумала Джерри.

— Ваше чрезвычайно любезное извинение принято, милорд, — резко ответила она графу. — И я тоже вела себя не слишком любезно, в свою очередь. Вот, теперь мы в расчете и вам можно перестать смотреть на дверь, ожидая, что сюда ворвется мой брат и бросит вам вызов на дуэль из-за моей чести. Я не настолько глупа, чтобы рассказывать кому-либо об этой неприятности, и верю, что вы поступите точно так же. — Она поднялась, показывая, что визит подошел к концу. — Это все?

— Не совсем. — Боутон начал обрывать лепестки одной из роз, которые он все еще держал в руке, поэтому Джерри забрала у него букет перед тем, как он испортит эти прекрасные цветы. — О, да, действительно. С моим почтением.

Наконец-то сжалившись над его волнением — в самом деле, девушка полагала, что этот «несравненный» будет более умело обращаться с такими вещами — она спросила о его дочери.

— Очаровательное дитя. Мне так жаль было услышать, что она заболела. Полагаю, она поправляется, иначе вы не отправились бы с визитами.

— Да, Сэмми. Благодарю вас. Поразительно быстро выздоравливает. Видите ли, именно поэтому я и пришел.

Джерри нахмурилась.

— Не для того, чтобы принести извинения?

Черт бы побрал эту женщину, подумал Бретт. Неужели ей обязательно все так дьявольски усложнять?

— Конечно же, первым делом я собирался сделать именно это. Но у меня есть также и другая миссия. Я хотел бы приобрести одного из ваших котят для своей дочери.

— Нет.

— Нет? Вот так просто? Послушайте, вы не можете вменять в вину невинному ребенку мое поведение. Заветная мечта Сэмми — завести котенка. — А его заветная мечта — навсегда проститься с этой карманной Венерой, говорящей начистоту, которая, кажется, лишила его манер, моральных принципов и искусного умения обращаться с женщинами. — Вне всякого сомнения, вы передумаете — ради хорошей цены.

Итак, теперь граф считает ее корыстной! Джерри зашагала к двери, заставив его следовать за собой.

— Начнем с того, милорд, что мои котята не для продажи. Я отдаю их тем, кто будет любить их и заботиться о них, и не позволит им заводить потомство с кухонным Томом или бездомными кошками. Вы не удовлетворяете моим требованиям, милорд, с вашим гедонистическим образом жизни и погоне за удовольствиями. Посмотрите, как вы заботились о собственном ребенке.

Он предпочел не делать этого.

— Тогда подумайте об этом ребенке. Вы не можете быть столь бессердечной, чтобы отказать умирающей девочке в исполнении ее желания?

— Вы сами сказали, что она быстро поправляется. И если бы это было не так, то последнее, что ей было бы нужно — это беспомощное создание, о котором нужно заботиться.

— У меня целый батальон слуг, мисс Селден. Уверяю, вы можете не беспокоиться, что о котенке не будут заботиться.

— Вы на самом деле думаете, что после того, как леди Саманта вернется к тете, а вы — к своим путешествиям, что эти слуги будут ежедневно расчесывать кошку и следить за тем, чтобы она не потерялась? Мои кошки привыкли к тому, что их часто ласкают. Вы можете поклясться, что ваши слуги обеспечат и это тоже?

Бретт парировал это аргументом, в котором он был уверен:

— Сэм не вернется к своей тете. Здесь, в Оссинге, ей будет одиноко.

— Тогда ей нужны друзья, сестры и братья, любовь родителей. Нет, вы не воспользуетесь одним из моих котят, чтобы компенсировать собственные ошибки. Доброго дня, милорд.

Боже, как такое простое дело, как приобретение кошки, сделалось настолько запутанным? С каких пор человеку нужно предстать перед военно-полевым судом, чтобы его сочли достойным кота-крысолова? И как, черт возьми, он собирается объяснять Сэм, что она не получит на Рождество меховой клубок с толстым приплюснутым носом?

— Я прошу вас передумать, мисс Селден, ради Сэмми.

— А я прошу вас уйти, милорд. Вы мне не нравитесь, а вам не нравятся кошки.

— Конечно, они мне нравятся. — Граф не мог вспомнить, когда находился в одной комнате с одним из этих созданий, но не видел причины упоминать об этом. К тому же, он не мог вспомнить, когда находился в одной комнате с женщиной, которой не нравился, но эту проблему можно отложить на другой день. — Маленький шельмец, гм, малец в канаве удивил меня, вот и все.

— Если бы вам нравились кошки, то завели бы себе хоть одну.

Ее самодовольный тон раздражающе подействовал на настроение Бретта. А ее поджатые губки просто напрашивались на поцелуй, который не поможет ему в этом деле, ни в малейшей степени, в этом он был уверен. Мужчина сделал глубокий вдох и произнес:

— Мне нравятся жирафы, мисс Селден, и одного из них у меня тоже нет. Испытайте мое поведение с кошкой. Это будет только справедливо.

Джерри кивнула и вышла в коридор, издавая странные звуки, напоминавшие птичий щебет. Через несколько секунд в комнату вошел большой, чрезвычайно пушистый черный кот с роскошным хвостом и носом-пуговкой, который обвился вокруг ног мисс Селден.

— Это — Мизра-Хан, отец большинства котят, которых я вывела. Если вы сядете, то он придет к вам.

Бретт сел на диван и действительно, Мизра-Хан прыгнул к нему и толкнулся головой в рукав графа. Тот попытался сдержаться, чтобы на лице не отразилось отвращение из-за бесчисленных кошачьих волос, оставшихся на тонкой шерсти.

— Вот, я ему понравился.

— Он хочет, чтобы ему почесали за ушами.

Поэтому Бретт почесал шелковистые кошачьи ушки, и был вознагражден громким раскатистым мурлыканьем. Затем он вытащил свой монокль на ленточке и позволил коту недолго поиграть с ним. Граф улыбнулся хозяйке дома, доказав, что умеет обращаться с кошками, когда Мизра-Хан подступил ближе, прямо на его колени, и начал мять бедро графа передними лапами. Когти впились в бежевые бриджи, прихватив и кожу под ними. Бретт осторожно поднял кота и перенес его на пол с размеренной поспешностью, а потом бросил взгляд на мисс Селден, чтобы узнать, насколько она не одобряет такой поступок. Кот, тем временем, обнаружил кисточки на высоких сапогах лорда Боутона и ударял по ним лапами.

— Игривый парень, не так ли? — спросил граф, наклонившись, чтобы погладить кота и незаметно оттолкнуть его от блестящих как зеркало сапог. У Мизра-Хана оказалось другое мнение. Он встал на задние лапы и начал точить когти об эти безупречные сапоги. — Эй! — воскликнул Бретт, сильнее толкая кота, после чего Мизра-Хан запустил зубы в палец лорда Боутона.

— Черт возьми! — закричал он, хватаясь за окровавленный палец. — Теперь, полагаю, мне нужно побеспокоиться о том, чтобы не подхватить какую-нибудь ужасную болезнь!

Джерри уже прижимала к себе кота.

— Глупая киска, теперь нам придется побеспокоиться, чтобы ты не подхватил какую-нибудь ужасную болезнь. До свидания, милорд.

Граф пребывал в возбуждении, пока скакал обратно в Боус. Он даже не зашел в детскую до тех пор, пока не опустошил половину бутылки бренди, а в другую ее половину он погрузил отмокать свой палец.

— Ты раздобыл его, папа? Ты привез моего котенка?

— Тише, малышка. Ты ведь не хочешь испортить свой рождественский сюрприз, ведь так?

Граф приехал в Оссинг, подумал Юстас. Какая удача. Теперь он сможет отправиться и лично спросить про ожерелье Джерри.

Погрузившись в новую кипу корреспонденции, которую доставили из Лондона, граф не поверил, что юный Селден хотел получить ожерелье для своей сестры. У привлекательного молодого баронета наверняка где-то имелась любовница, и он оказался слишком смущенным, чтобы признать это, идиот. Без сомнения, та женщина, которую описывал сэр Юстас, не имела никакого сходства с ведьмой, с которой дважды встретился лорд Боутон. Добродушная и щедрая? Ха! Она ведь не отдала ему одного из этих проклятых котят, так ведь?

А ожерелье к этому времени, бесспорно, в загребущих руках Шарлин. Граф знал, что сможет легко получить его назад, пообещав более дорогую безделушку, но у этого парня нет денег и никаких прав на жемчуг. Однако юноша располагал кое-чем, что было отчаянно нужно графу.

— Вы обменяете жемчужное ожерелье на одного из котят моей сестры? — Сэр Юстас почесал голову. — Я не знаю, она так разборчива насчет того, куда они отправляются. Если она отказала вам, то у нее должна быть убедительная причина. — Он замолчал, но граф не собирался обсуждать глупые мотивы мисс Селден. — В принципе, эти кошки наполовину мои, так как наш дядя предназначал первую пару для нас обоих. Но я бы никогда не пошел против пожеланий сестры в этом деле. — Хотя если судить по тому, что он увидел в огромном поместье графа, Стейси едва ли мог представить себе лучший дом для кого бы то ни было, кошачьей или иной породы. И он осознал, насколько глупой была его попытка приобрести жемчуг. В самом деле, у графа было больше денег, чем у ростовщика. — Я подумаю над этим, милорд.

— Сделайте это, — ответил ему Боутон, возвращаясь к своей бумажной работе. Проклятие, чтобы он только не дал за секретаря! — Послушайте, вы случайно не заинтересованы в том, чтобы получить должность, нет?

Граф приехал в Оссинг, какая возможность! Юан Мактавиш был не из тех, кто позволяет себе упустить возможность, ей-богу. Он сделал свое состояние не тем, что ждал, пока оно свалится ему на колени, Бог свидетель, и не собирается позволить этому шансу — или этому графу — пройти мимо. Может быть, этот парень как раз ищет милую молодую девчонку, чтобы та стала матерью его маленькой девочки, неиспорченную красавицу, которая ничего не будет иметь против того, чтобы остаться в деревне, пока граф будет искать собственных удовольствий. Боутон может оказаться не по зубам его Джинджер, но Мактавиш ничего не теряет, если попытается, а может приобрести титул. Итак, торговец решил устроить шикарный обед, чтобы поприветствовать эту важную персону после возвращения в их края. Джинджер получит новое платье, и достаточно побрякушек, чтобы ослепить даже лондонского щеголя, и она должна произвести впечатление на аристократа манерами изысканной леди и умением управлять домом джентльмена. Единственная проблема состояла в том, что его Джинджер едва могла приказать приготовить чашку чая, не говоря уже об обеде для занимающего видное положение франта. Мактавиш послал за мисс Джеральдиной Селден.

Джерри нисколько не возражала против того, чтобы быть нанятой для планирования роскошного приема в своем старом доме, в добавление к занятиям с мисс Вирджинией, и она была рада дополнительному доходу. Девушка было намного ближе к тому, чтобы сделать сквайру приличное предложение о продаже кобылы. Однако чего Джерри не могла одобрить, так это планов на будущее дочери, которыми с ней поделился мистер Мактавиш. Мисс Вирджиния — милое дитя, и Боутон съест ее на завтрак. Какое бы самообладание не сумела внушить Джерри этой прелестной невинности, все это будет смыто прочь одним угрюмым взглядом графа. А если он поцелует ее — как этот повеса имеет обыкновение поступать с каждой женщиной, которая встречается ему на пути — то мисс Мактавиш, как предположила Джерри, разразится потоком слез. У нее и так уже были красные глаза и припухшее лицо, вероятно, от рыданий из-за амбиций отца, замышлявшего бросить ее в объятия самого выгодного и высокопоставленного джентльмена по соседству. К счастью, подумала Джерри, у Джинджер есть котенок Бандит, чтобы утешить ее.

Граф находился в Аппер-Оссинге, смехотворной маленькой деревушке к тому же, где едва ли был хоть один приличный магазин. Но если Боутон живет в Боус, то именно туда и направится Шарлин, леди Трант.

Граф не обрадовался, увидев ее. Раньше он не был таким чопорным, напомнила она ему, но прежде он и не считал себя родителем тоже. Джентльмен просто не может поселить любовницу под одной крышей со своей семьей. На самом деле положение Шарлин оказалось чертовски затруднительным, даже несмотря на то, что она привезла с собой старую тетушку в качестве компаньонки, чтобы соблюсти приличия. Это вовсе не удовлетворит одну кареглазую ведьму, которая уже считает его распутником. Кроме того, тетушка была глуха как пробка, и видела в два раза хуже, чем Шарлин. Проклятие. А граф не смог выбросить их за дверь до тех пор, пока не получит треклятое ожерелье. Во-первых, молодой Селден оказался превосходным секретарем, а во-вторых, Бретт все еще надеялся обменять жемчуг на котенка. Но Шарлин не хотела расставаться с безделушкой, даже когда он сказал, что поверенный, должно быть, совершил ошибку, что он предназначал жемчуг в подарок для своей дочери. И даже когда граф заявил, что в Лондоне Шарлин будет ждать бриллиантовое ожерелье с рубинами. Нет, теперь она хотела заполучить больше перед тем, как оставит его в покое. Теперь леди хотела одного из этих проклятых экзотических котят, о которых Сэмми рассказывала с таким восторгом. Дважды черт их побери.

Граф в Оссинге, боже мой, и его любовница здесь вместе с ним! Мисс Масгроув находила это положение неприятным, безнравственным и непригодным для собственного проживания. Даже если она не могла увидеть из своей спальни в крыле детской, отправляется ли граф в комнаты любовницы каждую ночь, мисс Масгроув все равно была смертельно оскорблена. В действительности, если бы у мисс Масгроув было куда пойти, она покинула бы этот дом безнравственного греха в одно мгновение. Идея поселить кошку в доме казалась достаточно скверной, но куртизанка?