Спорим, влюбишься?

Глава 1

Глава 1

Сейчас или никогда… перевела дыхание и потянулась к окну. Распахнула его настежь и, не раздумывая, забралась на подоконник. Досчитав до трех, трусливо зажмурила глаза и прыгнула вниз. Как и предполагалось – неуклюже, не боком как хотелось, а лицом в сугроб. Но, к счастью, допрыгнуть до него я все же сумела.

Не мешкая, вскочила на ноги и, убедившись, что рядом никого нет, стала пробираться к выходу. Как только прошмыгнула через шлагбаум, понеслась со всей скоростью к трассе.

Через несколько минут такого забега, я поняла, что долго в такой одежде не протяну. Потуже затянула кофту на груди и, уже медленнее стала пробираться дальше.

Из-за непрекращающегося снега и ветра с каждой минутой идти становилось все сложнее. Однако, если бы не внезапный ноябрьский снегопад, мой прыжок на еще вчерашнюю голую землю, закончился бы плачевно. Сколько раз, пока добиралась до трассы, я поскальзывалась из-за неподходящей обуви и падала на многострадальные коленки – не сосчитать.

Но, несмотря на боль, едва виднеющийся свет фар от проезжающих машин – вселил в меня надежду. Невзирая на примерзшие ноги и ладони, я, что есть силы, ускорилась и уже через пару минут оказалась у дороги.

У меня не было четкого плана, что делать дальше. Но даже в самом кошмарном сне я не могла предположить, что ни один водитель и не подумает затормозить на мои активные махания, пока еще живыми конечностями. Однозначно в мои планы не входила смерть от переохлаждения, но, судя по всему, именно она мне сегодня и грозит.

Когда ладони в конец онемели, я поняла, что другого выхода, кроме как броситься под чью-то машину, у меня просто нет. А что я, собственно, теряю? Прирожденная трусость уступила место не пойми откуда образовавшейся храбрости. Я взглянула на дорогу и шагнула на проезжую часть. Вновь трусливо зажмурила глаза и только хотела сигануть обратно, как услышала визг тормозов и толчок. Не сказать, что сильный, но этого хватило, чтобы меня сбили с ног.

Больно. Однако, это не так уж и плохо, значит мои конечности все еще живы. В сознание врезался звук открываемой двери. И передо мной тут же появился огромный мужской силуэт, напоминающий медведя. Точнее, заснеженного медведя. Возможно, это последствия травм, но мужчина показался мне смутно знакомым.

– Какого лешего ты тут делаешь?! – точно он. Голос знакомый. Хорошо это или плохо?

Природная трусость снова взяла надо мной верх. Во всех непонятных ситуациях надо притворяться либо спящей, либо мертвой. Я закрыла глаза, как только мужчина ко мне наклонился. А в следующий момент он подхватил меня на руки и понес к машине. Уложил на заднее сиденье. Судя по звуку, открыл багажник. А через несколько мгновений вновь открыл дверь и накинул на мое «бездыханное» тело, по ощущениям, плед.

Как только машина тронулась, я выдохнула с облегчением. Несмотря на боль, мне стало очень хорошо. Еще бы отогреться и жизнь определенно налаживается. Пока я раздумывала над тем, как попросить помощи у Миши без последствий для себя, моему старому знакомому кто-то настойчиво звонил. Что-то буркнув про себя, он недовольно, но все же ответил по громкой связи:

– Петр Васильевич, я не могу сейчас говорить. У меня возникла проблема.

– Большая?

– Очень.

– Насколько? – не унимается мужчина.

– Я в полной «ж».

– «Ж» – это прям «ж»? Или, может быть, в хорошей «ж»? Хотя нет, на «ж» нет ничего хорошего. Конкретизируй, а то мне уже не спокойно.

– Я только что сбил человека. Девушку. Так что «ж» самая что ни на есть полная.

– Камеры на месте были?

– Нет. Я на трассе. Девчонка сама бросилась под машину.

– Тем более. Чего еще из-за нее переживать? Сама дура виновата.

– Только это не отменяет того, что эта девушка – дочь очень важной шишки, –значит и он меня узнал. – Он меня, в лучшем случае, сразу грохнет.

– Насколько важной?

– Это дочь моего бывшего работодателя.

– Берсеньева?! – восклицает мужчина. – Тем более не переживай. От осинки не родятся апельсинки. Поди такая же тварь, – а вот это обидно, учитывая, что я антипод своего отца. – Брось там, где встретил. А вообще, нет, вези ко мне, припрячем труп так, что никто не найдет.

– Какой труп?! Она жива. Я везу ее в больницу.

– Не надо в больницу! – вскрикнула так, что сама испугалась собственного громкого голоса. Кое-как уселась на сиденье и перевела взгляд на опешившего мужчину. – Со мной все хорошо.

– Петр Васильевич, я перезвоню.

Не ожидала, что в следующий момент Медведев затормозит и остановится у обочины. Сейчас, при тусклом и не бьющем в глаза освещении, я убеждаюсь в том, что это точно некогда папин охранник. Правда, за прошедшие пять лет он изменился. Судя по габаритам, стал еще крупнее. И появилась растительность на лице. Много растительности. А вот глаза нереально голубого цвета остались все теми же. Безумно красивые. И когда-то его взгляд мне казался очень добрым, несмотря на показную холодность и грубость.

– Зачем ты бросилась под машину?!

– Потому что я сильно замерзла, и никто не реагировал на мои просьбы остановиться, – без запинки отвечаю я, кутаясь сильнее в плед.

– Раздевайся.

– Зачем?!

– Согревать тебя буду. Трение тела о тело самое то.

Какое еще трение тел?! Молча наблюдаю за тем, как Медведев стаскивает с себя шарф, а затем шапку. Я толком не успела возмутиться, когда около меня уже открылась дверь. Испуганно дернулась к другой двери, когда поняла, что он снимает с себя пальто. Миша что действительно собрался делать ЭТО?!

– Давай снимай кофту.

– Нет! – протестующе выставила руку вперед. – Не надо, пожалуйста. Ты же не такой!

– Какой?

– Не насильник.

– Ты вроде бы головой об асфальт не ударялась, так чего ахинею несешь? Сдалась ты мне, как собаке пятая нога. Я пошутил про трение тел. Давай снимай кофту, она вся в снегу. Скоро мокрой будет. Надевай мое пальто. Давай живее, – раздраженно бросил мужчина.

Глава 2

Глава 2

Спокойно… это просто один из этапов на моем пути. Я – сильная и со всем справлюсь. Осмотрела еще раз коморку и перевела взгляд на Мишу. Как же люди могут жить в таких условиях? Попыталась улыбнуться, но, кажется, это не получилось.

– У меня для тебя плохая новость, Маша.

– Что случилось?! – Господи, неужели он позвонил папе, пока я спала в машине?!

– По всей видимости, у тебя инсульт. Ну-ка, попробуй улыбнуться еще раз.

К счастью, годы тренировок не дают мне возможности обижаться на подтрунивание малознакомого человека.

– Благодарю за заботу. Я здорова. За исключением маленьких травм. Скажи, а это что вообще? Пробник комнаты?

– Пробник комнаты? – иронично приподняв бровь, повторяет за мной Медведев.

– Ну… я теряюсь в догадках, почему сие помещение столь маленькое. Оно не пригодно для жилья. Может быть, это кладовка? Или четверть гардеробной?

– Нет. Это бывший сортир. Ой, нет, ты ж таких слов не знаешь. Это бывшая туалетная комната.

– Уборная, – улыбаюсь в ответ на его очередную издевку.

– Садись давай, пробник, – подталкивает меня к очень неприятному с виду дивану.

Как только Миша усаживает меня на этот грязный предмет мебели, чувство брезгливости берет надо мной верх. К счастью, Медведев не становится свидетелем моего скривленного лица, потому что сразу покидает коморку. Вновь осматриваю помещение.

Кругом пыль, потолок с плесенью и очень грязный пол. Кроме потрепанного дивана, впритык которого стоит столик со слоем пыли, в коморке имеется шкаф и потертый стул. Как же неприятно здесь находиться. Еще и из окна дует. Ни один человек, даже самый плохой, не должен жить в таких условиях. Ладно, спокойно. Надо пережить здесь всего лишь одну ночь. Я справлюсь.

По ощущениям, Медведева не было минут пять. В комнату он вернулся не с пустыми руками, а с чашкой горячего чая. Поблагодарила за напиток и стала пить его маленькими глотками, под неустанным зрительным контролем Миши.

Когда я поняла, что мои самые худшие опасения сбылись? Скорее всего в момент, когда с виду непробиваемый Миша как-то засуетился и стал постоянно смотреть на наручные часы. Точно позвонил папе. Вопрос только в том, когда и есть ли у меня хотя бы минута, чтобы покинуть это отвратительное место. Только без резких движений. Встаю с дивана и ставлю на столик чашку с недопитым чаем.

– А где здесь уборная?

– Сядь.

– Ну мне нужно в уборную.

– Я сказал сядь, – настойчиво повторил он, не вставая со стула. Я реально считала, что у него глаза добрые? Он такой же как все. А может быть, даже хуже!

Я даже не успела дернуться с места, Медведев схватил меня за руку и вернул на диван.

– Ничего личного, но мне проблемы с твоим папашей не нужны. Он уже подъезжает.

– У меня через неделю свадьба! Я умру, если это случится. Он старый, мерзкий тип. Знай, что моя смерть будет на твоей совести!

– От замужества еще никто не умирал, – будничным тоном произносит Миша, чем еще больше выводит меня из себя. Нельзя показывать людям свои слабости, но предательские слезы скатываются по щекам.

– Не отдавай меня ему, пожалуйста, – предпринимаю отчаянную попытку достучаться до Медведева. Готова поклясться, что выражение его лица изменилось. – Я проделала большой путь, чтобы оказаться на свободе. Да я спрыгнула со второго этажа, чтобы сбежать, и ты вот так мне все испортишь?! – молчит, прожигая во мне дыру. К счастью, интуитивно я почувствовала, что Медведев сдается.

– На кой черт я поехал по этой дороге?! – хватается за голову.

– Это риторический вопрос?

– Заткнись!

Замолкаю, но вовсе не от приказа Миши. А все потому что отчетливо слышен звонок в дверь. Ну вот и все.

– Я тебе с того света не буду давать покоя. Каждую ночь буду сниться и мучить тебя! Ненавижу! Ты все исп…

Договорить я не успела, Медведев закрыл мне рот своей ладонью.

– Замолчи. Ни звука, если хочешь, чтобы тебя не нашли, – прошептал еле слышно.

Медленно убирает ладонь и тут же наклоняется к дивану. Приподнимает странную конструкцию и взглядом приглашает меня в этот «гроб».

– Залезай.

Несмотря на то, что внутри «гроб» пыльный, я, не раздумывая, залезаю внутрь. Какая-то секунда и стало очень темно. А еще через несколько мгновений я услышала папин злой голос:

– Когда успела?!

– Она попросилась в туалет. Когда я понял, что ее долго нет, пошел за ней. Входная дверь на распашку, обуви – нет. Извините, Григорий Александрович.

– Когда это было?

– Минут пять назад, – ну все, не буду его мучить с того света. Все-таки глаза добрые – это не хухры-мухры.

– Ладно, главное жива. Сейчас мои ребята тут все прочешут. Камеры рядом есть?

– У нашего подъезда точно есть.

– Ладно, спасибо, Миш. Хоть какая-то зацепка.

Дальше голоса становятся все тише, я же лежу в своем гробике донельзя счастливая с дурацкой улыбкой на губах. Ровно до тех пор, пока не открывается крышка «гроба». Нельзя столь яро демонстрировать свою радость.

– Как только освоюсь в новой жизни, я обязательно схожу в церковь и поставлю свечку за твое здравие. Буду молиться за тебя каждый день. Спасибо, что не сдал меня папе.

Молча протягивает мне руку и помогает выбраться. Отряхнувшись от пыли, перевожу взгляд на задумчивого Медведева.

– Тебя все равно найдут.

– Из-за камеры в подъезде? Они поймут, что я никуда не убегала?

– Нет. Здесь не работают камеры. Даже мне было бы сложно скрыться с баблом и связями от такого человека, а ты…

Договорить Медведев не решился, просто махнул рукой и сел на диван. Шумно вздохнул и перевел на меня взгляд.

– Я все продумала. У меня вся сумочка набита украшениями. Сумма должна выйти внушительная. Надо только добраться до ломбарда.

– Бестолочь, – еле слышно произнес Миша. – После посещения ломбарда тебя сразу вычислят.

– И тут я тоже продумала. Я поеду в другой город, надо только немного денег достать.

Глава 3

Глава 3

Перевела в очередной раз дыхание и принялась выполнять сказанное Мишей. В конце концов, все это делают. Чем я хуже? Всему можно научиться.

– Возьмись за него. Да, вот так. Теперь сожми кончик. Не двумя пальцами, а обхвати всей ладонью. Сжимай. Крепче, он не кусается. А теперь погладь его.

– Кого? – перевожу взгляд на ухмыляющегося Медведева.

– В смысле расправь кончик пододеяльника другой рукой и суй в дырку конец одеяла, который находится у тебя в другой ладони. Да, да, вот так. Глубже. В смысле дальше. Сильнее. Быстрее работай рукой. Молодец.

– Теперь так со всеми концами?

– Точно.

Если еще недавно мне было холодно, то теперь я вся горю. И еле дышу. Что за адский труд? Сколько за это платил папа домработницам? И почему я раньше не думала о том, как это трудно? Миша продолжает что-то комментировать и тут до меня доходит.

– Но у меня не настолько длинные руки. И рост сто пятьдесят пять сантиметров, как я расправлю его? Пододеяльник будет касаться пола.

– Как и все с таким ростом и столь короткими руками. Давай живее, Маш. Я спать хочу.

Адский труд продолжался еще несколько минут. Справилась я только благодаря тому, что хотела утереть нос Мише. Следом пошли и наволочки. И все, накипело. Он даже не скрывает того, что ему доставляет удовольствие моя неловкость.

– Ну вот ты и кончила. С почином, просто Мария.

– Я думала, ты хороший, а ты – свинья. Насмехаешься надо мной только за то, что я не умею этого делать. Только меня так растили, я не выбирала такой путь. А ты… у тебя был выбор. Знаешь в чем наша с тобой разница?

– Ты хорошая, а я плохой?

– Если бы ты, например, оказался в незнакомом тебе обществе, среди снобов, я бы тебе подсказала, как себя вести, чтобы над тобой не насмехались. Выбрала бы подходящий костюм и сделала бы все, чтобы ты не испытывал дискомфорта, раз уж пришлось, а ты… ты…

– Вот тут самое время матюгнуться на меня. Хочешь научу? – ничего не отвечаю. Молча усаживаюсь на диван. – Ладно, Маш, извини. У меня нет цели тебя обидеть. Но пока мы находимся в одном обществе, я просто не смогу не подтрунивать над тобой. Дело скорее во мне, а не в тебе. Хотя, нет, – усмехается в голос. – Все же в нас. Такие девушки как ты это редкость.

– Из уст другого человека это выглядело бы как комплимент. А из твоих, как оскорбление.

– Ну что поделать, – небрежно пожимает плечами. – В моем возрасте люди уже не меняются.

Хотелось выдать какую-нибудь колкость, но не смогла, ибо в коморке раздался оглушающий звук моего урчащего желудка. От стыда лицо моментально покрылось краской. Я принялась кашлять, дабы хоть как-то заглушить рев, продолжающий издаваться из моего желудка. Провалиться… как же мне хочется провалиться от стыда сквозь землю.

– Ты точно не голодна, Машенька?

– Точно.

– А что за звук был? Глисты? – паразит!

– Возможно, это хеликобактер прогрызает стенки моего желудка. Ничего страшного.

– Точно, как же я не подумал. Сиди тихо и не рыпайся, я сейчас что-нибудь сварганю.

– Не стоит. На ночь есть вредно.

– Здесь нет тетки с плеткой, которая треснет тебя за то, что ты не выпрямила свою спину и съела на ночь глядя крошку от батона.

Смотрю на него и совершенно не понимаю, что сказать в ответ на его слова. Ну почему от слов этого человека так обидно? Ну что я за рохля такая?

Перевела дыхание и, нацепив на лицо улыбку, произнесла вполне спокойно и доброжелательно:

– Если у тебя есть кефир или какой-нибудь овощной салат, я поужинаю. Спасибо.

– Спасибо в карман не положишь.

Толком не успела привести себя в порядок. Только волосы успела расчесать, прежде чем Миша вернулся в комнату с подносом в руках. Молча наблюдаю за тем, как он достает из банки что-то мне незнакомое и раскладывает по тарелкам. Если их вообще так можно назвать, учитывая, что по бокам большие сколы. Мысленно даю себе установку заткнуться. А затем я забываю о внешнем виде посуды, когда Миша распаковывает вареную колбасу.

За всю свою жизнь я ни разу не видела ее собственными глазами, не говоря уже о том, чтобы есть. И вот сейчас почему-то выделяется слюна, смотря на то, какими кусищами ее режет Медведев. Пододвигает столик к дивану, сам же садится напротив меня на стул. Протягивает мне тарелку с непонятной, совершенно не аппетитной едой.

– А что это за блюдо?

– Не нравится? – улыбаясь, произносит Миша, отправляя в рот кусок колбасы. Ах, с каким удовольствием он его сминает.

– Просто интересно, что за блюдо. Как называется?

– Это грузинское блюдо – жричодали.

– Никогда не слышала о таком. А, впрочем, я из грузинской кухни ела разве что хинкали.

Снова не могу уловить эмоции на лице Миши. Смотрит на меня ну очень странно. Становится неловко, от чего я быстро хватаю вилку и отправляю в рот содержимое тарелки. На удивление, это оказывается вкусно. Непонятным месивом оказалось что-то типа лечо из болгарского перца, помидоров и баклажан. Просто нарезанные странным образом.

– А почему это грузинское блюдо? Если память мне не изменяет, лечо – это венгерское блюдо. Почти такое же я ела в Будапеште, только без баклажан.

– Наверное, потому что здесь есть баклажан.

– Наверное.

Жричодали… забавное название. Еще несколько секунд я поглощаю салат, а потом до меня доходит. Поднимаю взгляд на Медведева. А там неприкрытая насмешка.

– Ну наконец-то, тормоз. Туго тебе придется по жизни, Маша. Хотя, скоро папка все равно найдет. И будешь снова есть невкуснодали. Так что пока вкушай жричодали. И съешь колбасу, я никому не расскажу.

– Не найдет, – уверенно произношу я и тянусь к колбасе. Гулять так гулять. Отправляю ее в рот и все. Рецепторы взрываются. Кажется, ничего вкуснее я в своей жизни не ела. Обычное мясо – полная ерунда по сравнению с этим.

– Маш, ты вообще прожевывать не забывай.

– Это очень вкусно.

– Сто пятьдесят рублей за килограмм и будет тебе счастье в любое время года, – сколько?!

Глава 4

Глава 4

Алкашка. Причем со стажем. Вот именно так сейчас выглядит Маша, стойко напоминающая мне пропитую мать. Но Берсеньева явно и капли в рот не брала, папаша бы точно не разрешил. Это что такая рожа от аллергии на колбасу? Да хоть на постельное белье, сути не меняет, я по всем фронтам попал. Сколько ору-то будет…

– Почему ты так странно на меня смотришь?

– Любуюсь. Слушай, а ты когда-нибудь алкоголь пробовала? – встаю с дивана и включаю свет. Мать моя женщина. Лучше бы не включал. Одним лицом не обошлось. Ноги и руки в красных пятнах, благо не отечные как шея и лицо.

– Нет. А что?

– И не начинай. Иначе будешь выглядеть так, как сейчас.

– Как?

– Без паники. Это пройдет. Скорее всего у тебя аллергия на… колбасу.

– Как я выгляжу?! Дай мне зеркало.

Давать или не давать, вот в чем вопрос. Не дам – будет истерика, дам – сам получу в глаз и будем на пару ходить красавцами. Хотя, так и так истерика от хрустальной принцессы мне обеспечена.

– У меня нет зеркала, – наконец произношу я, осознавая, что оно реально отсутствует. Вещей тут раз два и обчелся. – Давай так, я сейчас быстро сгоняю в аптеку, попрошу что-нибудь от аллергии, а ты ляжешь и просто успокоишься.

Какая-то секунда и Маша вскакивает с дивана. Не успел даже подойти к двери, как она резко оттолкнула меня. Не ожидал, что при таком весе и в целом комплекции, у нее может быть столько сил.

Перевожу взгляд на часы – половина седьмого. Ну, супер. Сейчас своими криками, от увиденного в зеркале, всех соседей перебудит. Досчитал до десяти и… ничего. Тишина. Ревет скорее всего. Ну и хрен с ней, всяко лучше, чем вопли на весь дом.

Потянулся к Машиной сумке и, совершенно не стесняясь, начал проверять ее содержимое. То, что мне нужно как можно быстрее избавиться от этой девчонки – неоспоримый факт. Но просто так отпустить ее на все четыре стороны не могу. Совесть сожрет. По сути, Берсеньева – это ребенок. Причем самый беспомощный. Обдурить такую – много ума не надо.

В сумке, кроме нехилого количества украшений, на удивление, оказался паспорт, сменное белье и упаковка карандашей вместе с блокнотом. Бегло пролистнул последний. Ничего нового. Эта девчонка и пять лет назад неплохо рисовала. В принципе логично, чем еще можно себя занять, когда тебе все запрещают? Развлеки себя, так сказать, сам. Хотя странно, как вообще папаша мог дать ей согласие взять в руки карандаш, им так-то тоже можно пораниться.

Сложил вещи обратно в сумку и начал убирать диван. Замер, увидев коричневую точку на простыне. Вывернул все белье, осмотрел диван и конкретно так прифегел. Лучше бы это была аллергия на колбасу, но уж никак не клопы!

Быстро залез в телефон и стал читать про укусы этих тварей. Хорошего мало. С какой вероятностью эта девчонка входит в категорию людей, у которых будет самая что ни на есть задница от их укуса? Сто процентная, учитывая то, как она росла. Не дожидаясь, пока Маша выйдет из ванной, я пошел за ней, прихватив ее обувь. Тихонько стучу в дверь.

– Маш, открой, пожалуйста. У меня для тебя хорошая новость.

– Какая? – ну супер, от слез еще больше отекла. Зато дверь открыла и на том спасибо.

– Снег на улице закончился.

– И что здесь хорошего? Я люблю снег. Да и если бы не он, я бы лицом об асфальт стукнулась и тут бы уже не стояла.

– Надень кеды, пол холодный, да и грязный.

– Спасибо, – надевает обувь и вновь переводит взгляд в зеркало. Громко шмыгнув носом, прикладывает пальцы к лицу. – Я вообще не понимаю, где мой правый глаз?

– Справа.

– Действительно, как это я не догадалась. Почему я не почувствовала, что он заплыл?

– Наверное, потому что ты была увлечена чесанием. Успокойся. Посмотри на это с положительной стороны: в таком виде тебя ни отец родной не узнает, ни его охрана.

– Спасибо, ты умеешь подбадривать.

От созерцания пятен на теле Маши и от того, как она чешется, невольно сам начал чесаться.

– Пожалуйста, не чешись.

– Да у меня вся кожа горит, кажется, и горло уже царапает. Не могу не чесаться!

Этого мне еще не хватало. Точно какой-то отек!

– У меня для тебя есть все же одна хорошая новость и одна плохая. С какой начнем?

– Конечно, с хорошей. После плохой я могу умереть и не узнать хорошую.

– Резонно. У тебя нет аллергии на колбасу. Так что, когда все пройдет, можешь хоть килограмм сожрать.

– Спасибо. А на что у меня тогда аллергия?

– А это плохая новость. Ничего страшного, просто немного неприятно. В общем, ночью тебя покусали. И, видимо, от этих укусов у тебя пошла сильная аллергическая реакция.

– Кто?

– Бабайка.

– Ты еще скажи домовичок. Так кто меня покусал? – на удивление, спокойно произнесла Маша, заправляя за уши волосы.

– Да ты, наверное, не слышала о таких маленьких насекомых.

– Кто это?

– Клоп. Точнее клопы. Много клопов.

Я сотни раз видел женские истерики, но такую как у Маши – нет. От услышанного она завопила как резаная. Ничего другого, как закрыть ей рот ладонью – не придумал. А затем она начала конкретно задыхаться, от чего я реально труханул.

– Успокойся. Дыши глубже, все нормально, – включаю воду и беру первое попавшееся полотенце.

Смачиваю его холодной водой и обтираю им Машино лицо. Сам не понимаю, надо ли оно, но это первое, что пришло на ум. И, кажется, это приводит ее в чувство.

– У меня для тебя снова хорошая новость: теперь у тебя появился правый глаз. Надеюсь, у тебя не как у мопсов проблема.

– А какие у них проблемы?

– Проптоз. Глаза выпадают. Да я шучу, чтобы ты немного отвлеклась. Неудачно. Так, все, я сейчас принесу твою одежду, и мы поедем в клинику.

– Нет! Во-первых, там нужен паспорт. Во-вторых, я ненавижу врачей! Купи какие-нибудь таблетки и все пройдет.

– Боюсь, что не пройдет. Я тут кое-что почитал, пока тебя не было и, мне кажется, ты из тех людей, у которых сильные проявления, требующие срочного врачебного вмешательства.

Глава 5

Глава 5

Лучше бы и не просил, ей-Богу. Теперь и отказаться не получится. Смотрю на этот ворох одежды и тихо охреневаю. Ладно было бы что-то симпатичное, так нет же, реально убожество какое-то отдает. Как вообще можно было это купить?

– Петр Васильевич, мне не нужно столько одежды. Какой-нибудь кофты, одних брюк и куртки будет достаточно. Просто для того, чтобы Маша смогла выйти на улицу. Дальше она сама купит себе нужные вещи.

– Да прям щас. У меня такой шанс выдался – сбагрить это убожество. Леопардовые лосины точно забирай. Меня от них воротит, Василиса в них как будто какая-то торгашка на рынке. Вкусы у беременных, я тебе скажу, отвратительные. Мой тебе совет: не брюхать девочку раньше времени.

– Я и не собирался.

– И шубу эту тоже забирай. Василиса в ней как медведь, выглядит больше тебя. Прям давит на меня своим авторитетом. И эти кофты тоже греби себе.

– И как вы это объясните своей жене?

– Скажу, что собаки сгрызли. Ну и чтобы наверняка – обоссали сверху. Вася к запахам сейчас слишком восприимчива, поэтому не скажет неси с мусорки обратно. Хотя нет, это неправдоподобно. Скажу, как есть – отдал малоимущим. То есть тебе. Она проникнется.

– Ясно. Но лосины я не возьму. Боюсь, что на Маше они будут висеть. У нее ляжки значительно худее.

– Ты чо и ляжки ее уже видел?! Оторвут тебе хобот, Миша, ой, оторвут. Я не успею пришить.

– Ну раз оторвут, так и обрюхатить ее не успею. Все, как вы просили, – не удержавшись от сарказма, произношу я.

– Шалун. Однако без лосин ты отсюда не уйдешь. О, Васюня, – синхронно поворачиваемся к двери. – Ты уже все? Подлатала девочку?

– Почти.

– А отек с лица сошел? – не раздумывая, задаю первый возникший в моей голове вопрос.

– Ты все о красоте думаешь, Мишаня? Красота – это не главное.

– Я думаю о том, чтобы она не задохнулась, Петр Васильевич.

– Скоро сойдет. Я ее слегка усыпила. Она была немного не в себе.

– Это из-за укусов? – блин, хорошо, что мы все-таки вовремя приехали.

– Нет, я бы сказала, что у нее больше истерика, что на нее кто-то накакал, а не покусал.

– Ясно, – не сдерживаю усмешки. – Больше ни на что не жаловалась?

– Очень даже жаловалась. Все время возмущалась, почему покусали только ее, а не тебя.

– Я просто невкусный.

– Дело не во вкусе, Миша. Просто у женщин кожа тоньше. Мужчин вообще реже кусают. Я ей объяснила. Зачем тут столько моей одежды?

– Бельчонок, мы тебе все новое купим, а девочка всегда мечтала о таких вот лосинах, – поднимает вверх это безобразие и демонстрирует жене. – Она знаешь в каких условиях росла? Миша, скажи в каких, – переводит на меня стрелки.

– В плохих, – киваю как болванчик.

– Бомжевала, короче, не то, что мы.

– Странно, она как раз наоборот постоянно извинялась за свой запах от лука и трижды повторяла о том, что она не асоциальная личность.

– Так все бомжи говорят, зая.

– Ладно. Мне не жалко. Но лосины оставь.

Есть все-таки на свете справедливость. Аминь.

– Не получится. Она как раз именно о них и мечтала. Ну еще о шубе. Так, все, дети мои, пойдемте жрать, – зазывает меня рукой, параллельно косясь на лосины. Ну и ладно, выбросим.

***

Всегда любил тишину. И тут вдруг понял, что поездка в полном молчании меня раздражает. Поймал себя на мысли, что вообще не слышал Машин голос с тех пор, как привез ее к Соболевым. Когда она очухалась ото сна, единственное, что сделала, так это приняла душ. От еды отказалась. И вообще выглядела так, словно немая. Но выглядела определенно лучше, чем утром.

– Ты так обижаешься на меня, словно это я на тебя испражнялся, а не клопы, – ноль на массу. Даже не повернулась в мою сторону. Как уткнулась в окно, так и не шелохнулась. – Когда перестанешь обижаться, маякни мне, а то я могу профукать этот момент.

– Я не обижаюсь на тебя.

– А что тогда? В чем причина твоего молчания и загруза?

– Ни в чем. Я люблю молчать. Куда мы едем? – наконец повернулась ко мне, при этом сильнее кутаясь в шарф.

– Туда же, где были утром. Не бойся, диван новый и вообще там все прибрано. Поживешь там пару дней, ну или до тех пор, пока не сойдет аллергия окончательно, а я за это время найду, где тебе можно будет перекантоваться месяц-другой, чтобы не нашли.

Верил ли я в то, что Машу не найдут люди ее отца? Конечно же, нет. Такая как она слишком приметна. Но где-то глубоко внутри я надеялся на то, что она просто передохнет. Хотя бы неделю поживет как обычные люди. Наестся какой-нибудь вредной гадости, посмотрит сериалы, книгу какую-нибудь запрещенную прочитает про эту самую любовь. Да, в конце концов, порнушку глянет в опознавательных целях. С мужем-то придется не только спать.

А она вообще в принципе знает, как исполняется этот самый супружеский долг? Или только выучила это дурацкое слово на «к»? Комусация? Косуманция? Да одна фигня.

Мельком взглянул на нее и вдруг отчетливо понял – ни черта она не знает. Одно хорошо – женишок, как ни крути, не плох. Молодой, не толстый и с мордой все в порядке. Научит. Но скорее всего это будет забавно. Так и вижу: «А на него точно надо сесть? Он не проткнет меня? И прыгать можно? А от прыжков он не сломается? А как мне узнать, когда хватит прыгать?» Усмехаюсь в голос, представив себе эту картинку.

– Миша, у нас зеленый свет и нам давно сигналят, – поворачиваюсь на Машин голос. Шикарно, блин.

– Извини, задумался.

– А зачем ты все это делаешь? – спустя несколько минут Берсеньева нарушает тишину.

– Что?

– Собираешься мне помогать.

– По-дружески.

– Разве между мужчиной и женщиной может быть дружба?

– Маш, из тебя женщина, как из меня балерина, – вот на кой черт я это сказал? Ничему жизнь не учит. – Ты не так меня поняла. В общем, неважно. Мне просто хочется помочь, чтобы утихомирить свою совесть. Так пойдет?

– Поедет.

– Что?

– Машина впереди уже поехала, а ты все стоишь и смотришь на не женщину. Водить не научился за почти сорокалетний пробег?

Глава 6

Глава 6

Затянувшееся молчание и гляделки невероятно напрягают. Что еще сказать Маше на прощание, чтобы было предельно ясно, что пора выходить из машины, причем, желательно, так, чтобы ей не было обидно?

– Ты все запомнила?

– Сейчас – да, а потом обязательно что-нибудь забуду. Но у меня же теперь есть телефон со свободным доступом в интернет, так что все будет хорошо, – улыбнулась, натянув молнию на куртке по самый нос.

Куртка ей так велика, что Берсеньева напоминает какого-то медвежонка. Но так даже лучше, в такой одежде ее сложно приметить. Она не выделяется. На данный момент я даже рад, что она наотрез отказалась от шубы. Сейчас Маша – обычная среднестатистическая забавная девчонка.

– Папа – хороший, – неожиданно произносит Маша. – Он только с виду грозный. Если он меня найдет, я не скажу, что ты мне помог. Не бойся, – усмехаюсь в голос.

– Он сам это узнает и без тебя. Это все вопрос времени. Неужели ты этого не понимаешь?

– Но он тебе ничего не сделает, обещаю. Я тебя защищу. Я немножко научилась им манипулировать. Делаю это очень редко, чтобы был должный эффект. Ну и чтобы не слишком его травмировать.

– И как же ты им манипулируешь? – ну вот на хрена я это спрашиваю? Отпусти ты ее с Богом и вали уже домой.

– Говорю, что сделаю что-нибудь с собой. Способы всегда придумываю такие, которыми смогу воспользоваться. И очень реальные, чтобы уж наверняка.

– Да ты страшный человек, Маша.

– Просто Мария. И я бы так не сказала. Не страшный, просто иногда накатывает и любые методы уже кажутся годными. Хотя потом и стыдно. И да, не переживай за меня. Все будет хорошо, я это точно знаю.

– С каких пор ты стала экстрасенсом?

– Да нет, все намного проще. Я же тогда сказала те слова на новом диване.

– Ты о чем?

– На новом месте приснись жених невесте.

– И?

– И это было с четверга на пятницу, растущая луна. Мне во сне муж приснился и дочка. Девочке лет шесть. Учитывая, возраст дочки, плюс беременность и налаживание контакта с будущим супругом, я, как минимум, проживу еще семь лет. Так что сейчас точно не пропаду. Все по-любому будет хорошо.

Остановите землю, я – сойду. Как? Ну как можно быть такой сказочницей?! Сейчас я отчетливо понимаю, что Маша реально самая что ни на есть принцесса. Нет, фея! Осталось только всучить ей в руку волшебную палку. Феечка, блин.

– И не волнуйся, я не буду звонить просто так по номеру, который ты мне дал.

– Так, – наконец-то осенило. – Деньги-то я тебе не дал, дурак.

Беру Машину сумочку и кладу во внутренний карман конверт. Даже не представляю, как она сможет со всем справиться. Хоть миллион ей дай.

– А ты?

– Что я?

– Ты работаешь по ночам, живешь в комнатушке с антисанитарными условиями. Тебе деньги нужны не меньше меня. И если уж дал их мне, то возьми какое-нибудь украшение, сдашь в ломбард, они дорогие, – ну как можно быть такой наивной, Господи? Куда я вообще ее отпускаю?!

– Не надо, – останавливаю ее, как только Маша начинает копошиться в дорожной сумке. – Я… поднакопил. Оставь себе. Вопросы какие-нибудь есть?

– А ты стеснительный? – это что за фигня?

– Нет. А что?

– Ну тогда ладно, ничего.

– И все же?

– Мне с тобой не страшно.

– И?

– И я подумала, может, ты на самом деле хочешь взять меня в фиктивные жены, но стесняешься. Ну а раз не стесняешься, значит, видимо, не хочешь.

Кажется, Землю все-таки не остановили, и я определенно не сошел. Маша вообще реальная? Или я попал в мультик? Хотя, чего удивляться, если я ее феей мысленно назвал.

– Я помню на какой остановке нужно выйти. Спасибо за все, – не успел ничего сказать, как Маша потянулась ко мне и поцеловала в щеку.

– Иди.

– Но…

– Иди, я сказал.

Быстро отпрянула от меня и снова натянула на нос воротник куртки.

– Шапку надень, там холодно.

Ничего не отвечает. Молча выходит из машины, неуклюже повесив на плечо мою некогда дорожную сумку. Но шапку все же надевает.

Не смотреть. Просто не смотреть. Вернуться в свой привычный мир и на этом все.

***

Хватило меня ровно на пять минут. Резко затормозил у обочины и, несмотря на возможные последствия для себя, развернулся назад. Какого было мое удивление, когда я увидел отъезжающий от остановки нужный Берсеньевой автобус, а ее саму шагающую к магазину, не передать словам. А потом на место удивлению пришла злость. Вместо того, чтобы оставить вещи, в том числе свои долбаные украшения в квартире, а уже потом шляться по магазинам, эта бестолочь поперлась туда со всеми вещами. Боже, дай мне сил. И ума желательно тоже.

Вышел из машины и поплелся вслед за Машей в магазин. Сам себе не отдавал отчет в своих действиях. Ну прослежу я за ней и дальше-то что?

Оказывается, самое настоящее удивление меня ждало впереди, когда я обнаружил Берсеньеву, покупающую мясо.

– Будьте добры, порежьте, пожалуйста, говядину на маленькие кусочки. Такие, чтобы в него влезло, – указывает взглядом на грудь.

И тут я конкретно прифегел от того, что в куртке у нее оказался кот. Кот, мать его! Это просто безнадежный случай.

Вылетел из магазина как ошпаренный. Надо просто сесть в машину и свалить отсюда. Какая мне, к черту, разница на что тратит деньги эта бестолочь?

Простоял еще так у магазина несколько минут. Затем отошел к машине и вместо того, чтобы свалить отсюда, дождался того, как Маша выйдет на улицу. По сторонам не смотрит, под ноги аналогично. Вся в себе. Точнее в коте. И вместо автобусной остановки потопала к парковой зоне. Стряхнула рукавом куртки со скамейки снег и уселась на холодную сиденье. Достала мясо и стала кормить им кота. И пока тот наминает говядину, феечка, мать ее, достает мороженое и начинает его лизать. Шикарно. Просто нет слов.

Стою, облокотившись о дерево, и совершенно не понимаю, что делать. Везти ее к себе домой? Ну это ни в какие ворота не лезет. Но, с другой стороны, мне что следить за ней, чтобы быть уверенным, что с ней все в порядке? А не слишком ли жирно для того, чтобы утихомирить свою совесть?

Глава 7

Глава 7

Кладу шарф на скамейку и опускаю на него кошку. Достаю мясо и начинаю наблюдать, как она быстро поглощает говядину. Да, скорее всего, это кошечка, а не кот. Худенькая, с виду невзрачная, но совершенно точно моя. При хорошем уходе, она быстро поправится и будет точно такой же, как в моем сне.

– Кушай, кушай. Не спеши. Нам еще здесь точно полчасика быть, – поглаживаю кошку по спинке, пока та уминает мясо. – Ну, максимум, пару часов. Мой будущий супруг просто не выдержит и заберет меня, – кошка тут же замирает и переводит на меня настороженный взгляд. Ой, точно. – Нас. Я имела в виду нас заберет.

Конечно, логичнее было бы пойти по адресу, который дал мне Миша, но не вижу смысла распаковывать вещи, чтобы через часик-другой снова собираться. А то, что он за мной приедет – я не сомневаюсь.

Хоть я никогда не была самоуверенной, но сейчас от чего-то у меня нет сомнений на этот счет. Хотя, я и в машине была уверена, что он не даст мне уйти. Но – дал. Возможно, я все же ошибаюсь и мне действительно придется ехать по указанному адресу? Но что-то здесь не сходится. Во сне точно был Миша и точно такая же кошка, только более ухоженная.

– Малая, огонька не найдется? – поднимаю взгляд на двух парней бандитской наружности. Ой-ой-ой… вот об этом я как-то не подумала. Всегда знала, что самоуверенность до добра не доведет.

– Отошли отсюда, – слышу громкий, хорошо знакомый голос позади. На душе становится так тепло. Пришел.

«Если увидела, что дичь движется в твою сторону, замри. Шевельнешься — вспугнешь». Спасибо, папа. Все-таки дурацкие рассказы охотника не такие уж и ненужные. Главное – не спугнуть «дичь». А в моем случае еще и сделать удивление на лице при виде этой «дичи». Это посложнее. Актриса из меня никакая. Медленно поворачиваю голову к Мише. И не могу, улыбка сама появляется при виде его лица. Угрюмый, даже чуточку злой, а вот глаза такие же добрые. И этот заснеженный вид делает его каким-то особенным.

– Ой, Миша, – делаю удивленное выражение лица. Кажется, не помогло. Садись, Маша, за актерскую игру два.

Чувствую себя самой что ни на есть школьницей, которую вновь отчитывает мерзкая преподавательница, а в данном случае – Миша. Ну, ничего, главное, что приехал и мои предположения оказались верны.

Усевшись в автомобиль, я еще некоторое время беседую с Медведевым, радуясь своему положению. Забавный он все же. Зачем-то пытается казаться хуже, чем есть. В очередной раз он затыкает мне рот, я послушно помалкиваю, а потом меня постепенно накрывает волной сомнений. А что, если мой сон, где у нас есть дочка – это просто совпадение и результат того, что я провела с Мишей в тесном контакте определенное количество времени? С кошкой все и того проще – я просто всегда мечтала о животном. Я ведь не влюблена в него. Симпатия – это же не влюбленность. Так зачем мне эта… «дичь»?

А с другой стороны, мне с ним не страшно и для фиктивного мужа он идеально подойдет. Ладно, что сейчас об этом говорить, проблемы надо решать по мере их поступления.

Всю дорогу провела в полном молчании. И только когда мы оказались в квартире у Медведева, вновь захотелось говорить. Я представляла себе его съемное жилье совершенно другим. Конечно, лучше, чем коморка в коммунальной квартире, но точно не такое. Совмещенная кухня с гостиной выглядят свежо и современно, а главное: здесь есть пространство. Минимум мебели, но при этом все выглядит уютно. И чисто. Боже мой, как же здесь чисто! Пальцы сами тянутся провести ими по камину. Не пыльно.

– Перчатки белые дать?

– Что, прости?

– Перчатки белые дать, чтобы ты наверняка проверила наличие пыли? На плинтусах проверь, там обычно скапливается. И за телевизором. Могу еще рассказать где.

– Извини, это было невежливо с моей стороны. Просто непривычно после той каморки, что все так красивое и… немаленькое. А сколько здесь комнат?

– Четыре.

– Это же дорого снимать. А зачем тебе столько одному?!

– А кто сказал, что я живу один? – пауза. Затяжная. Кажется, «дичь» утекает.

– Дай угадаю. Здесь тоже есть какие-то животные? В смысле насекомые? Муравьи? Мошки? Ты это подразумеваешь под не один?

– Нет, просто мои воображаемые друзья. И я не снимаю эту квартиру, она – моя.

Несколько секунд обдумываю сказанное им и тут меня осеняет.

– То есть, имея собственное жилье, ты привез меня, зная, что я привыкла к роскоши, в антисанитарные условия? А потом? Ты же мог привезти меня после укусов клопов сюда? Ты… ты… ты… у меня просто нет слов.

– Я собирался от тебя избавиться с самой первой секунды, на черта мне было тебя привозить в свой дом, тем более, когда я живу здесь не один? – почему из его уст все звучит настолько обидно?! И кто с ним реально живет?

– А сейчас, что изменилось?! Избавиться от меня не хочешь?

– Хочу. Но не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями. Обижаться будешь позже и без меня. Иди мой этого блохастого, потом покажу тебе твою временную комнату.

– Она не блохастая. Просто немного грязная.

– Иди, – легонько подталкивает меня.

Оказавшись в ванной комнате, я чуть ли не выдохнула с облегчением. Ну красота же! А потом меня вновь накрыло. И я мылась в той антисанитарии, когда здесь есть и душ, и ванна? Утопить бы сейчас Медведева в последней.

– Не тормози. У нас еще много дел. Мой.

Ставлю кошку в ванну, Медведев же закатывает рукава и садится на ее бортик.

– А ты знаешь, как узнать точно это мальчик или девочка? – интересуюсь я.

– Если есть бубенцы – пацан, нет – девчонка.

– А ты не посмотришь?

– А что мне за это будет?

– Ну… я могу помочь тебе раскрыть чакры.

– Что?! – издевательски усмехнулся Миша.

– Ничего. Ну, еще могу нарисовать тебе твой портрет. Красивее, чем ты есть на самом деле.

Лучше бы я не просила посмотреть пол животного. Видимо, не желая со мной возиться, он схватил кошку за шкирку и приподнял вверх.

Глава 8

Глава 8

Вот уж не подумала бы, что вытирать животное окажется сложнее, чем мыть. С появлением полотенца, в кошку, самым настоящим образом, вселился бес. Я гонялась за ней по всей ванной, впервые не обрадовавшись площади помещения. Благо дверь была закрыта, и мне все же удалось кое-как вытереть строптивицу. При этом я не только запыхалась, словно пробежала десятки километров, но и стала жертвой кошачьих когтей.

Кое-как отдышавшись, стянула с себя местами промокший свитер и стала мыть руки. Открыла наугад первый попавшийся шкафчик и попала с выбором в яблочко: перекись и антисептик смотрели прямо на меня. Пока обрабатывала царапины, все никак не могла отделаться от мысли, что причина всей этой чистоты и порядка – девушка Миши. Если она так хорошо убирает и следит за домом, что ж он на ней не женится? Слишком красивая?

Наверное, я бы и дальше стала терзать себя мыслями об этой девушке, если бы не мяукающая кошка, пытающаяся вырваться из ванной. Да, что-то я припозднилась. Повесила на батарею свитер и, поправив волосы, выпустила первой на волю кошку. Самой же почему-то выходить немного страшно.

Собравшись с духом, тихонько вышла из ванной и направилась на кухню. Замедлила шаги перед кухонной стойкой, за которой сидит сосредоточенный Медведев, что-то активно пишущий на листке бумаги, и замерла. Миша настолько погружен в свои думы, что не замечает моего присутствия. Впервые так близко его рассматриваю. Пять лет назад он был похож скорее на парня, сейчас это уже мужчина. А, может быть, все дело в растительности на лице. Медведев приподнимает руку вверх, проводит пятерней по своим темным волосам, хмурится и вновь продолжает что-то писать на бумаге.

Как бы сказала моя преподавательница по рисованию – перед нами типичный обладатель развитого плечевого пояса. И что самое приятное – он не отмороженной качок, кичащийся своим телом. Был у папы один такой охранник, на которого без смеха взглянуть было невозможно.

Но все-таки, с точки зрения классической красоты, Мишу назвать красивым нельзя. Нос – крупноват. Если уж быть объективной и отключить свою неприязнь, «старый урод» и по совместительству мой несостоявшийся супруг – однозначно, входит в категорию красивых мужчин. Миша же… сама не понимаю, что именно, но что-то притягательное в нем определенно есть. И это помимо его умопомрачительно красивых голубых глаз.

Скорее всего, я шелохнулась, потому что Медведев резко оторвал взгляд от бумаги и перевел его на меня. И вот сейчас я четко уловила на его лице не напускную злость, а самую что ни на есть реальную. Он обвел меня с ног до головы таким недобрым взглядом, что я невольно покрылась мурашками, и это несмотря на то, что после боя с кошкой еще несколько секунд назад мне было жарко.

– Еще один пункт, – буркнул Медведев, нахмурив по самое не могу брови. Сжав руку в кулак, принялся свободной что-то снова записывать. – Где кошка?

– Лижется около ванной.

Молча указывает взглядом на стул. Сажусь за кухонную стойку и впервые не знаю, как себя с ним вести. Странный он.

– Твой отец рано иди поздно тебя найдет. Так вот, в твоих интересах воспользоваться полученным временем по всем фронтам. Ты знаешь, что твоих украшений, при твоих запросах, хватит, в лучшем случае, на полгода.

– И?

– Как ты собиралась жить, убежав из дома навсегда?

– Я не знаю, – честно отвечаю я. – Первой задачей было убежать, а затем уже решать проблемы по мере их поступления.

– А сейчас? Как ты собираешься жить дальше? На самом деле, украшения ты сдать не сможешь. Тебя быстро вычислят. Команда твоего отца первым, что будет шерстить – это как раз ломбарды. Он же быстро вычислит, что исчезло из твоей комнаты. Вопрос прежний – на что ты собралась жить? Никакому фиктивному мужу ты на фиг не сдалась, потому что ты не сможешь ему ничего дать. Ни прописки, ни денег. Ну?

– Не надо так делать.

– Как?

– Как все. Ты давишь на меня.

– Нет. Всего лишь хочу, чтобы ты прямо здесь и сейчас повзрослела и осознала, что, решившись на такой шаг, ты должна стать самостоятельной в максимально сжатые сроки. Только тогда ты приобретешь столь долгожданную свободу и, возможно, не сдрейфишь перед отцом, когда он тебя найдет. Проще говоря, Мария Григорьевна, на свободе почитывай не только любовные романы и ходи по магазинам без охраны, а живи полноценной жизнью обычного человека. Свобода, Маша, это в каком-то смысле ни от кого не зависеть. И первое, что человеку нужно – это работа. Даю минуту на размышление о том, что ты умеешь хорошо делать. Хорошо подумай.

Рисовать – первое, что приходит на ум. А может, и не так хорошо, но это определенно доставляет мне удовольствие. Только хочу сказать про рисование, как Медведев мотает головой.

– Нет. Ты не поняла меня. Я спросил не о том, что ты умеешь и любишь. Рисование можно сделать своей целью на будущее, но это не то, что может принести тебе деньги здесь и сейчас, – я что настолько предсказуема, что он с легкостью выдал мой ответ? – Думай, что еще.

– Языки. Я знаю в совершенстве английский и французский. Но меня же никто не возьмет переводчиком без специального образования. Всем же нужна корочка. И опыт работы.

– Нет. Можно начать с простого. И это не зарплата гендиректора, но, когда получишь свою первую заработанную копейку, взглянешь на мир по-другому. Вот с этим и будем работать. И это как раз работа на дому, что тебе идеально подходит, дабы лишний раз пока не высовываться.

– Что ты имеешь в виду?

– Переводы текстов. Таких как ты много, а чтобы себя зарекомендовать, надо хорошо показать свои умения, для этого придется поработать сначала бесплатно. Ладно, это все детали. По крайней мере, с этим можно работать. Что ты скривила мордашку? В твои планы работать не входило, не так ли?

– А она скривлена? Мордашка в смысле?

– Определенно.

– Это не то, о чем можно подумать. Просто… просто…

– Что просто?

– Какая же это свобода, если мне не нравится эта предполагаемая работа? Делать то, что не нравится – это не свобода.

Глава 9

Глава 9

После бюстгальтера я думала, что позорнее уже ничего не может быть. Но нет, оказывается, что такое позор и стыд я поняла только сейчас. Никогда еще у меня не горели так щеки.

– У тебя буква «т» на «б» похожа, – тихонько произношу я, уткнувшись в листок бумаги.

– Возможно, – спокойно произносит Миша. – Читай дальше.

– Пункт второй: убирать свои волосы из слива ванной и душа.

– Чудо крючок лежит в шкафу на самой нижней полке. Желтого цвета. Увижу волосы в сливе, буду делать то, что ты не любишь.

– Ты будешь заставлять меня есть манную кашу?

– Я буду на тебя орать. Ну и раз так, в добавок навалю тебе тарелку манки и заставлю все съесть. Еще и тарелку вылижешь.

– Ты очень доходчиво все объясняешь. Не то, что некоторые преподаватели. Вопрос: а как ты увидишь мои волосы, если они в сливе?

– Нарываетесь, Мария Григорьевна.

– Ладно, а как я узнаю, что не твои волосы вытащила? Тут просто четко написано убирать свои, а не твои. У тебя же тоже есть волосы на голове. И в других местах аналогично. Возможно, даже больше, чем на голове.

Несколько секунд Миша смотрит в упор на меня, но ничего не говорит. Молча встает и открывает кухонный ящик. Не сразу поняла, что он делает. И только, когда он достал пакет с манной кашей – до меня дошло.

– Все, все, я поняла. Твои тоже убирать. Так бы сразу и сказал. Итак, пункт номер три: ежедневно мыть полы. Ну, тут все понятно за исключением того, что я не умею это делать. Но уж, если я с пододеяльником договорилась, то здесь тоже справлюсь. Да? – вместо ответа Медведев кивает, при этом гаденько улыбается. – Так, пункт номер четыре: вытирать пыль раз в три дня. Ну, здесь, наверное, вообще не сложно, тряпкой водить по поверхностям, – перевожу взгляд на Мишу. Он даже не скрывает, что потешается надо мной. – Пункт номер пять: пылесосить раз в неделю. Пункт номер шесть: раковины, унитазы мыть раз в пять дней. О, ну это я уже умею. Пункт номер семь: поливать растения раз в неделю. И последний пункт: готовить ежедневно ужин. Хм…

– Что?

– Я должна делать все то, что делает жена, а штампа в паспорте у нас нет. Может быть, посетим ЗАГС? А потом уже вот это все?

– Манку уже ставить на плиту?

– Ну нет, так нет. Я просто спросила. Из всего этого меня пугает последний пункт. Я не умею готовить. Спасибо, конечно, что упростил мне жизнь и это надо делать только один раз в день, но… я правда не умею. Совсем. Никогда и ничего не готовила.

– Пока ты мыла кошку, я размышлял об этом. Изначально я не планировал заставлять тебя делать ничего из списка, а потом меня осенило – это нужно, прежде всего, тебе, а не мне. Обычный человек живет без гувернантки и других помощников. Ты должна сама себя обслуживать и ни от кого не зависеть. И я не упрощал тебе жизнь. Я не обедаю дома, поэтому готовить мне обед не нужно. Завтрак… ну что-то мне подсказывает, что ты будешь дрыхнуть до десяти, а я встаю рано. Так что только ужин. Максимально простые блюда, которые сделает даже ребенок.

– Например?

– Макароны.

– О, ты тоже их любишь? А какие именно? – на мой вопрос Медведев сделал удивленное лицо. – Ну, например «Волосы ангела», «Букатини», «Кампанелле», «Фарфалле», «Феттучини»? А может быть, «Лингвини»? «Ригатони»? Или «Паппарделле»?

– Любые, кроме чьих-то волос и рыгающей Тони. Ну и без пропердели, конечно.

– «Ригатони» и «Паппарделле» – правильно так.

– Мне пофиг, как правильно. Твоя задача – не названия знать, а уметь готовить макароны. На упаковке написано, как их варить. А еще для чайников – у меня есть интернет, я, в отличие от твоего отца, пользоваться им тебе не запрещаю и историю браузера просматривать не буду. Сейчас полно видео, как готовить еду. Так уж и быть, раз у меня сегодня выходной, я посвящу его тебе, и мы кое-чему научимся.

– Мне очень приятно это слышать, – усмехнувшись, Миша встает из-за кухонной стойки и подходит ко мне.

– В первый раз, просто Мария, приятного будет мало. Но, если ты не совсем дерево, то дальше все пойдет как по маслу.

– Я не очень понимаю, о чем ты сейчас. Звучит как что-то… на восемнадцать плюс.

– Правильно, понимаешь. Сейчас буду делать из тебя настоящую женщину, —шепчет Миша, наклонившись к моему уху.

– Это только для того, чтобы я перестала говорить?

– И это тоже. Поднимай свою филейную часть и пойдем лишать тебя девственности.

Вот сейчас я четко понимаю, что он снова шутит, как и с пододеяльником.

– А какой именно девственности ты собрался меня лишать сегодня?

– Кулинарной.

– Я так и подумала.

– Давай живее, тебе еще кошку к лотку приучать. Дуй ко мне, – открывает холодильник, как только я подхожу ближе. – Доставай вот ту коробку. Я надеюсь, ты знаешь, что это?

– Не надо делать из меня полное дерево. Я, как минимум, красивая тонкая ветвь. Это яички. Мы будем готовить яичницу?

– Нет. Это не яички, тонкая ветвь.

– Хорошо, это куриные яички.

– Это яйца. А то, что сказала ты – находится у мужчин между ног. Понимаешь разницу?

– Допустим, но я просто смягчила это слово.

– Тонкая ветвь, клади уже яйца на стол. Будем готовить простое и сытное блюдо, под названием омлет. Доставай помидоры, колбасу и сыр.

– А ты куда?

– За лифчиком.

Блин блинский! Только щеки пришли в норму, как опять! Принципиально не надену ничей бюстгальтер. Гадость какая-то. Пока я доставала продукты, Медведев появился на кухне с фартуком в руках.

– Надевай.

Молча надела фартук, мысленно поблагодарив Мишу за то, что не опозорил меня с бюстгальтером.

– Смотри внимательно. После меня будешь делать свою порцию.

Я всегда была крайне внимательной и прилежной ученицей. Почти во всем. И, наверное, сейчас было бы также, если бы не руки Медведева. Вместо того, чтобы наблюдать за процессом приготовления, со мной что-то произошло. Я залипла на его руках. Точнее венах. Разве нормальному человеку могут понравиться чьи-то выступающие вены? Господи, как же это красиво. И пальцы… какие у него красивые пальцы. Не сардельки и не тонкие.

Глава 10

Глава 10

Как же хорошо... Потягиваюсь на кровати и мысленно благодарю в очередной раз Всевышнего за то, что все так сложилось. Аккуратно встаю с постели, стараясь не задеть кошку. Я несколько часов придумывала ей имя и наконец-то разродилась перед самым попаданием в царство Морфея. Соня. Сонюшка. И еще куча вариаций этого имени, как нельзя лучше, подходят четвероногой любительнице поспать.

Перевела взгляд на часы: половина восьмого. Находиться в спальне только потому, что Миша еще не ушел из дома – не хочу. Ну и чего уж греха таить, мне хочется с ним поговорить. Ну и совсем чуточку увидеть.

Тихонько приоткрыла дверь и вышла из спальни. Вот никак я не ожидала увидеть Медведева с голым верхом, подтягивающегося на… вот же, тупица, перекладине. А я еще раздумывала вчера, что за странная вешалка висит на стене гостиной.

Миша в наушниках и с закрытыми глазами, от чего мое появление, к счастью, им не замечено. Смотреть спокойно на то, как его мышцы перекатываются от каждого движения – сложно. Какое-то простое по своей сути зрелище завораживает. Чувство дежавю, как с венами. Точно. Да что ж это за наваждение? Какая банальность – любоваться чьими-то мышцами.

Внезапно Миша открыл глаза и, кажется, в этот момент, мое сердце пропустило удары. Чувствую себя преступницей, которую поймали на месте преступления. Боже, как же неловко.

– Чего встала? – грубо бросил Медведев, достав из ушей наушники. Шумно сглотнула и ляпнула первое, что пришло на ум:

– В туалет захотела.

Резко развернулась и полетела в ванную комнату. Долго успокаивалась с помощью обливания лица холодной водой. Наконец, немного успокоившись, стала приводить себя в порядок. Не знаю сколько тут провела времени, но, когда открыла дверь и попала взглядом на в очередной раз хмурого Мишу, моментально осознала, что гигиенические процедуры я принимала долго.

– Двадцать четыре минуты, – недовольно произносит Медведев, облокотившись о дверной косяк. – У нас хоть и не коммуналка, но ты должна четко уяснить, что живешь здесь не одна, – стирает со лба пот и закидывает полотенце на плечо.

Странно. Он же весь мокрый от пота, мне должно быть неприятно, но почему-то… неприятно не становится.

– Извини. Я часто задумываюсь под душем. Больше так не буду.

Хочу выйти из ванной, а не получается, Медведев стоит в проходе и сверлит меня взглядом. Да что не так? Я же извинилась. Становится в очередной раз не по себе. Смотреть ему в лицо не могу. От того мой взгляд как-то машинально фиксируется на грудных мышцах Медведева.

– Что ты там увидела, просто Мария? Снова варикоз? – насмешливо произносит он.

– Нет. Просто…

– Что?

– Удивляюсь.

– Чему?

– Тому, что у тебя грудь больше моей, – тихо произношу я и, легонько оттолкнув Мишу, вылетаю из ванной.

***

Пробыла в комнате ровно двадцать минут, переоделась в свою собственную одежду и, все же не выдержав, пошла на кухню. Медведев стоит у плиты ко мне спиной.

– Давай я приготовлю тебе омлет.

– Не надо готовить мне никакой завтрак, – снова недовольно произносит Миша, не поворачиваясь от плиты.

– Но я же встала, почему нет?

– А зачем ты, собственно, встала в такую рань?

– Потому что я не дрыхну, как ты выразился, до десяти часов, – обиженно произношу я. – К тому же, я жаворонок.

– Час от часу не легче. Тогда не маячь перед моими глазами. А самое главное – не болтай. Я люблю завтракать молча. И пока ты там намывала свое феячное тело, я себе этот завтрак приготовил. Тебе накладывать? – наконец поворачивается ко мне лицом.

– А что ты готовишь?

– Яичницу с картошкой, беконом и сосисками.

– Нет, благодарю. Для меня это слишком тяжелая пища.

– Хорош выпендриваться, я повторяю, что тетки с плеткой и твоего отца здесь нет. Растрясёшь калории с помощью йоги.

– Возможно, в чем-то ты прав. Только мне полсосисочки, одно яичко и совсем чуть-чуть картофеля. Бекон можно не класть.

– Я тебя просил не называть так яйца.

– Извини. Оно само как-то.

Стоит признать, что завтрак хоть и жирный, но вкусный. А еще Миша напоминает мне какого-то деревенщину, который уплетает уже четвертый кусок хлеба с картофелем. Углевод с углеводом, где это видано?

– Очень вкусно. Спасибо. А когда ты успел сделать картофель? Разве он готовится так быстро?

– Если он отварен три дня назад, то обжарить его на сковородке не составит труда и не займет много времени.

– Три дня? А это безопасно, есть пищу с таким сроком?

– Туалет в твоем распоряжении. Причем бесплатно. Только не трать много туалетной бумаги, как за вчерашний день. Она трехслойная.

Хамло, грубиян и жмот. Еще и хлебом тарелку протирает. А теперь сушку в чай макает. Колхозник! Никакой он мне не суженый. Сны не всегда сбываются наяву.

– Миша? – как можно доброжелательнее произношу я.

– Что? – не переводя взгляд от чашки, небрежно бросает он.

– Мне не очень подходит одежда той женщины. Пока, конечно, сойдет, но можно мне купить что-нибудь по размеру и по вкусу? Не брендовую, – быстро добавляю я. – Взамен я отдам тебе браслет с бриллиантами, а ты потом его как-нибудь сдашь. Или девушке своей подаришь. Он дорогой. И новый. Я его только один раз надевала. Клянусь.

– Можно. Но чуть позже. Не надо тебе пока никуда высовываться. Пока просто отдохни пару дней, книги почитай, порнушку посмотри.

– Что?!

– Я имел в виду кино для взрослых, а не мультик про длинноволосую в башне. Так как завтрак готовил я, посуду и плиту моешь ты. Как сделаешь, жду тебя в гостиной.

Ничего не отвечаю. Медленно, но исполняю сказанное, ругаясь про себя за то, что в доме нет перчаток для мытья посуды. Это как же так можно себя не уважать?

Справившись с заданием, нехотя вошла в гостиную, обнаружив на руках у Миши кошку.

– На диван ее не пускай. Поцарапает – придушу, – ставит Соню на пол. – Тебя, а не ее. Иди сюда, – хлопает по дивану. Молча подхожу к нему и присаживаюсь рядом.

Глава 11

Глава 11

Сколько бы ни пыталась выстроить в своей голове план, как отомстить Мише за его издевку, так и не смогла. Понимаю, что в моем незнании окружающего мира он не виноват, но обида за его смех так и не прошла.

Ночь выдалась на редкость отвратительной, сон в упор не шел. Благо, я сумела использовать это время с пользой, посмотрев на повторе несколько видео из раздела «кулинария для чайников». Выписала самые простые и, на мой взгляд, доступные рецепты в блокнот и уже в шесть утра принялась замешивать тесто для «ленивых хачапури». Никогда бы не подумала, что из нескольких простых ингредиентов может получиться вполне себе приемлемое, судя по отзывам, блюдо. Учитывая, как много и какую жирную пищу ест Миша, ему должно понравиться.

Замесив жидкое тесто буквально за несколько минут, я почувствовала какой-то подвох, ибо слишком легко. Неужели у такой как я может что-то получиться с первого раза? Никто и никогда не вселял в меня уверенность в себе и сейчас, смотря на посуду с тестом, сомнения гложут с каждой секундой все больше и больше. У меня что-то либо не пропечется, либо сгорит. А Медведев только порадуется, подтвердив этим, насколько я никчемна. Ярко представив себе очередную его издевку, я взглянула на недорисованный Мишин портрет, и уселась его дорисовывать под цепким кошачьим взглядом. Да, так ему определенно будет лучше.

– Я так сильно улыбаюсь, показывая зубы? – поднимаю взгляд на рядом стоящего Медведева.

Почему я снова не заметила его присутствие? Пытаюсь убрать лист бумаги, на что Миша одергивает мою руку. Спокойно… это просто рисунок. Хотелось бы сказать, что я не Медведева рисовала, но не получится. Вышел копия он, за исключением пары деталей.

– Нет, ты улыбаешься не так сильно. Но мне нравится, когда люди улыбаются. Так они выглядят милее и добрее, поэтому ты вышел именно таким.

– А почему у меня нет двух передних зубов? – потому что я тебе их мысленно выбила.

– Не успела дорисовать, я начинаю всегда с крайних.

– Ясно. А выглядит так, как будто у меня они были, но мне их выбили. В твоем случае стерли резинкой. А почему у меня фингал под глазом?

– Это не фингал, а… я просто хотела сделать тебе более выразительные глаза. Ну что-то типа теней у женщин. Не успела веки подрисовать.

– То есть ты хотела мне покрасить ресницы?

– Ага.

– Странно, что у меня нос не опухший и кровь из него не идет.

– О! – восклицаю я. – А я хотела как раз тебе так и подрисовать, но у меня нет красного карандаша, а коричневым рисовать кровавую козявку из носа как-то некрасиво.

– Верни мне зубы и сотри фингал, – ухмыльнувшись, произносит он. – Я себе рисунок заберу.

– Зачем?

– Я здесь красивый, буду любоваться на досуге.

– Я новый нарисую, красивее.

– Нет уж, новый она нарисует. А в этот дротики будешь кидать, пока меня нет?

– Да куда тут кидать с такой щелью в зубах. А у тебя есть дротики?

– Видала? – тычет мне фигу в лицо. – Дай сам дорисую.

– Не надо, я сама, ты только все испортишь.

– Сама она, блин. Подрасти, обиженка.

– Я не обиженка. После завтрака я дорисую тебе зубы и сотру фингал. Ты не мог бы выйти из кухни.

– Зачем?

– Я хочу приготовить завтрак, но не хочу, чтобы при этом ты на это смотрел.

– Не надо мне ничего готовить. Я сказал только про ужин.

– А я сказала, что я сама сделаю завтрак, – грубо бросаю я и тут же себя одергиваю. Я тут никто! – Извини, что повысила голос, просто у меня уже есть заготовка, мне осталось только поджарить завтрак. Я заранее все сделала. Иди, пожалуйста, куда-нибудь подальше. А вообще, порадуй пока мою киску, – вот зачем я это делаю?! Взгляд у Медведева сейчас говорящий. – Вискасом.

– Накормить киску вискасом?

– Да. Я назвала ее Соня, кстати. И да, киска для меня – это кошка. Была ею, есть и будет.

– Да, как скажешь, – улыбнувшись, произнес Миша.

Ну, с Богом. Перекрестила сковородку с раскаленным маслом перед тем, как залить в нее тесто, и, наконец, решилась. Вылила тесто и, убавив огонь, как было сказано в видео, стала ждать, сложив руки в молитвенном жесте.

Кто-то сверху сегодня точно меня благословил, иначе объяснить то, что у меня ничего не пригорело, и выглядит все как с картинки, я не могу. Обильно смазав сливочным маслом мой сырный пирожок, выкладываю на тарелку, украсив сверху листьями петрушки и помидорами черри. Красота! Господи, неужели это сделала я? Ну давай еще расплачься от счастья. Ставлю тарелку на стол и, стараясь скрыть волнение в голосе, зову Мишу к столу.

Как я жду, что он похвалит меня– не описать словами. Однако, делаю все, чтобы мое лицо выглядело максимально безразличным.

– Спасибо, – сухо благодарит Медведев, когда я ставлю перед ним тарелку.

Кладу приборы и ставлю чашку кофе. Сама же сажусь напротив, прихватит напиток и себе.

– Ты не собираешься есть?

– А я уже поела, – вполне уверенно вру. – Рано встала, – зачем-то поясняю я, смотря на то, как Медведев вилкой отделяет кусок пирожка. – Справа от тебя я положила столовый нож. Им удобнее разрезать пищу, нежели вилкой.

– Я ими не пользуюсь, – небрежно бросает Миша, закидывая в рот огромный кусок. Запивает огромным глотком кофе. Никакой культуры питания.

– Понятно. Приятного аппетита.

Выпив почти половину кофе, я так и не дождалась никакой похвалы от Миши. Обидно до чертиков, хоть иди и реви. Но нет, дождусь пока он уйдет, больше моих слез он не увидит.

Надо показать себя достойно и сделать максимально равнодушный вид. Только это безумно трудно, особенно, когда хочется реветь. Как? Ну как его задеть, чтобы ему было так же плохо как мне? Стоп! Неужели я настолько плохая? На плохое отношение не отвечают плохим. Я не такая. Нет, такая – шепчет противный внутренний голос.

– Ночью я зашла на форум сериалов и случайно узнала, кто такой Хосе Игнасио, – с удовольствием произношу я. – Теперь мне понятно, почему ты так подтруниваешь надо мной. Только одного я не поняла.