Среди проклятых стен

Глава 1

Меня опалило изнуряющим зноем, точно внезапно вспыхнувшим костром, как только я ступила из-под брезентового укрытия запряженной мулом повозки на горячий песок. Я крепче прижала к себе сумку, щурясь от заходящего солнца. Потоки жаркого воздуха образовывали иллюзии на песке. Порой они принимали облик ряби на воде. Временами – змей, стремящихся скрыться под камнем. Или афарского каравана, везущего куски соли, добытой в недрах пустыни, для продажи на базаре.

Тем не менее все это являлось не чем иным, как жестокой насмешкой пустыни. Ведь ничего подобного здесь не было. Лишь я, торговец, который подвез меня из города, и та каменная громада, возвышающаяся вдалеке, – мой новый дом.

Вьющиеся кудри облепили мне виски и шею; я выудила из кармана мокрую купюру, но торговец вскинул руку, словно я протягивала ему паука:

– Не нужно платы.

– Это в знак благодарности, – настаивала я.

Надо было держать рот на замке. Эта повозка оказалась настоящим спасением после того, как в шести других меня категорически отказались везти. Простой деревянный настил поддерживали два крепких колеса сзади и потный запряженный мул спереди. Места внутри вполне хватало, чтобы я могла свернуться калачиком и спокойно лежать, хоть и приходилось делить ее с торговцем и его глиняными горшками со специями. А еще у нее имелся брезентовый навес, скрывающий нас в тени. Брезентовый навес! И все же это были мои последние деньги, пока мне не заплатили за новую работу. Даже если и отдать их торговцу, то он в лучшем случае просто высадит меня ближе ко входу.

Однако торговец, благослови его Бог, оказался непреклонен: замахал вскинутой рукой, прогоняя меня. «Да помилует Господь твою душу», – произнес он и резким щелчком хлыста пустил мула вскачь. Повозка, разбрасывая колесами песок, развернулась и понеслась обратно тем же долгим путем, каким мы прибыли сюда через пустыню.

Частички поднятого ей облака пыли осели на каждом потном участке моей кожи. Я слизала с губ соль – на зубах скрипнул песок.

Но меня это не беспокоило. Внутри меня тоже был песок, потому я уже не замечала его. А вот мой наниматель вряд ли оценит подобный внешний вид.

Оставалось надеяться на его снисходительность. Мне нужна была эта работа. Очень. Я не могла припомнить, когда в последний раз нормально ела. В основном набивала живот песком – обманывала таким образом свой разум, заставляя его думать, будто я сыта. Работа же должна была предоставить мне жилье и еду. А также будущих постоянных клиентов, которые обеспечат меня заработком на всю оставшуюся жизнь.

Но не стоит забегать вперед.

Подождав какое-то время, чтобы убедиться, что торговец не вернется, я распахнула ворот платья, вынула спрятанный там амулет и осмотрела его на предмет повреждений. Тонкий коптский крест из чистейшего серебра, выплавленный жаром моей паяльной ручки, по краям обвивали разноцветные нити. Каждая линия спайки и изгиб, каждый цветной ряд служили преградой от Воплощений Сглаза. Даже небольшой дефект мог испортить всю конструкцию и нарушить эффективность защиты. Это был первый созданный мною амулет – и единственный, поскольку Джембер ни за что не позволил бы мне тратить драгоценный металл на несколько попыток.

Не говоря уже о том, что такое количество серебра могло кормить не один месяц при должной экономии.

Я снова спрятала амулет под платьем, поправив воротник так, чтобы металлическую цепочку не было видно.

Этому принципу выживания Джембер научил меня в пятилетнем возрасте: «Защищай свой амулет лучше, чем он – тебя».

Оставшиеся три мили до замка я сначала стряхивала с себя пыль одним из своих чистых платьев, а затем разглядывала само здание. Оно было словно из сказки: коричневый камень, местами неровно сточенный песчаными бурями; парапеты, где некогда, возможно, возвышались древние императоры; резные окна со стеклами. Знаю, что подобные замки встречались на более травянистых территориях, но тут? Кому захочется быть повелителем самой жаркой на свете пустыни?

Одни странники называли ее диковиной. Другие – преисподней. Второе определение было более точным – с точки зрения температуры. Однако выглядела она божественно. Соль и железо покрывали пустынную землю желто-ржавой коркой, наполняя ее магией. Но даже такое чудо не могло заставить путников отправиться этим путем. Больше нет.

И все благодаря Сглазу.

Поговаривали, будто Сглаз стал первым Воплощением греха, а именно зависти и алчности. Находясь в постоянном страстном стремлении, он цеплялся к любому, кто хотел того же. Богатый урожай, полоса везения, даже обилие комплиментов – все могло привлечь нежелательное внимание.

Однако материальные блага, особенно огромное богатство, казалось, были худшим преступлением. Большинство клиентов, которых мы с Джембером встречали, жаждали заполучить домой множество красивых вещей. Или же, как в случае мужчины, к которому я сейчас направлялась, иметь денег больше, чем полагалось человеку.

Неважно, что проклятие ограничивалось лишь стенами замка, что пустыня была совершенно безопасной, если знаешь, как ее пересечь. Когда дело касается Сглаза, лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Вечерело, солнце последний раз выглянуло из-за горизонта, прежде чем отойти ко сну, когда я наконец добралась до замка. Я уже подняла было кулак, чтобы постучать в дверь, но затем взялась за висевшую сбоку веревку, покрытую коркой песка. Раздавшийся внутри зловещий звук колокола возвестил о моем прибытии.

Ждать пришлось секунд тридцать, возможно меньше, – моим ноющим от усталости ногам не терпелось поскорее оторваться от земли и опуститься на нормальную постель. Лишь звук шагов удержал меня от того, чтобы еще раз дернуть за веревку. Дверь отворилась, и порыв холодного воздуха окатил меня, словно ледяная вода из ведра. Я вздрогнула и крепко сжала амулет на шее, едва не усомнившись в его способности защитить меня от того, что находилось внутри.

Белая женщина с седеющими волосами и насупленными бровями внимательно изучала меня из-за маленьких очков в проволочной оправе. На ней был шерстяной свитер и длинная тяжелая юбка – весьма странный наряд для дома и уж тем более для пустыни. Бледное лицо и руки, точно выщербины на темной стене, выделялись на фоне ее серой одежды и каменной передней за спиной.

Она выгнула брови, ее взгляд чересчур долго задержался на моем лице, но глаз не коснулся. Шрам. Я потерла щеку, будто пытаясь унять внезапный зуд, желая убрать с кожи длинную отметину. Я всегда забывала о ней, пока не встречала какого-нибудь незнакомца, который принимался рассматривать меня так, словно у меня имелся третий глаз.

– Андромеда, я полагаю?

Я сразу определила, что она не местная. Амхарский язык давался ей тяжело – она запиналась в самых неподходящих местах.

Если только она не специально выплевывала слова в мой адрес как проклятие.

Я слегка поклонилась, стараясь не слишком покачиваться на обессилевших ногах.

– Да.

– Экзорцист?

Экзорцист. Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза при упоминании этого термина. Он был каким-то расплывчатым, ограниченным. Мы, дебтеры, проводили богослужения с помощью гимнов и песнопений, а также выполняли все обязанности священнослужителей, не пользуясь ни духовным саном, ни уважением. Мы были целителями. Ремесленниками. Обученными проникать в мир духов глубже, чем кто-либо осмеливался. Хотя учитывая цели моего нанимателя…

– Верно. Экзорцист.

Женщина закусила губу.

– Ты выглядишь весьма юной.

– Так и есть, – согласилась я, но добавлять ничего не стала.

– Это работа не для ребенка.

– Вы хотели бы взглянуть на мои документы?

Я твердо выдержала скептический взгляд женщины, а про себя молилась, чтобы она не попросила их. В девятнадцать лет человек, согласно закону, считался совершеннолетним. Достаточно взрослым, чтобы жить на улице и каждый день голодать. Но, по моему опыту, недостаточно взрослым, чтобы старшее поколение воспринимало его всерьез. Чем меньше она меня разглядывала, тем лучше.

– Хм… ты довольно худенькая, – заключила она, как будто этот факт был важен и уместен. Она открыла дверь шире, и я ступила внутрь ледяного замка, подавив желание потереть дрожащие руки.

– Впрочем, дебтера более благородного вида не слишком-то нам помогла.

Значит, ей все-таки был известен мой настоящий титул, хотя она и произнесла его странно, так что я не сразу узнала слово: деб-ТАЙР-а, с ударением на второй слог вместо первого.

Женщина захлопнула за нами дверь, и я непроизвольно огляделась по сторонам в поисках другого выхода.

– Меня зовут Пегги, я экономка мистера Рочестера. Мистер Рочестер будет настаивать на том, чтобы ты называла меня Пегги, хотя это неприлично – я старше тебя. Нет, деточка, не разувайся. Здесь никогда не знаешь, куда наступишь.

Я встала на одну ногу, натягивая на другую обратно сандалию; обжигающий холод пронзил мою руку, когда я оперлась на стену. Камень на ощупь был ледяным. Видимо, присутствие злых духов охлаждало помещение, но никогда я не чувствовала этого так остро.

Пегги повела меня через тусклый, залитый светом свечей коридор; затянутые пленкой окна лишь немного позволяли видеть в свете заходящего солнца. Я потерла руки и сжала ладонью серебряный амулет на шее. Обычно при увеличении поблизости числа Воплощений – физического доказательства Сглаза – он мягко пульсировал, но никогда это не происходило так часто, как сейчас. Я буквально ощущала передвижения Воплощений по высокому затененному потолку – они походили на стаю устроившихся на ночлег летучих мышей, разлетавшихся прочь от пульсации.

– В нашем распоряжении всего несколько часов, чтобы ты могла освоиться до наступления комендантского часа, – сообщила Пегги, ведя меня вверх по лестнице. Я замедлила шаг, поравнявшись с ней. – Пробуждение начинается ровно в 22:00, и к этому времени все должны запереться в своих комнатах. Без исключений. В противном случае тебе поможет только Бог.

Полагаю, мысль о проклятом доме могла испугать любого, кто не знает, как очистить его, но мне ни разу не доводилось видеть Воплощение, которое могло бы устоять даже против слабейшего из моих амулетов.

– Лучше всего со своей работой я как раз справлюсь поздно вечером. Определить Сглаз проще, когда видишь его в действии.

Пегги опустила подбородок, воззрившись на меня поверх очков.

– Говоришь, ты уже делала это раньше?

– Много раз.

С комнатами. Но не с целым домом, и уж тем более не с замком. Однако кто знает, когда я смогу – если вообще смогу – получить еще одно предложение о работе, тем более без удостоверения дебтеры. Так что небольшая ложь была вполне оправданна.

– Ну, этот вопрос ты можешь обсудить с мистером Рочестером. А до тех пор не стоит строить из себя знатную даму и устанавливать собственные правила. – Она открыла дверь в нескольких футах от лестницы. – Это твоя комната. На самом деле тебе следовало бы жить внизу, вместе со слугами, но мистер Рочестер пожелал, чтобы ты находилась с ним на одной площадке. Комната маленькая, но у тебя, по всей видимости, с собой не много вещей.

Женщина, которая работала на мужчину, чей дом подвергся Сглазу, находилась не в том положении, чтобы осуждать бедную девушку и отсутствие у нее какого-либо имущества… Но спорить с ней не имело смысла. У меня теперь будет крыша над головой. Будет еда. А Джембер больше не прикажет красть для него наркотики.

Я сделала глубокий вдох, отгоняя прочь воспоминания.

«Тебе грех жаловаться, Анди. Ты в безопасности».

– Спасибо, – поблагодарила я и вошла в комнату.

– Ужин будет подан через час, – сказала она, разглядывая мое простое рыжее платье. – Надеюсь, у тебя есть что-то более приличное?

В попытке скрыть смущение я сделала вид, будто поправляю сумку. Ох уж этот безумный, глупый торговец.

Она издала короткий звук, похожий на смешок, и без слов удалилась, оставив меня одну.