Среди тысячи лиц

Глава 8

21 июня 1996 года

– Это тебе, – объявил Кэйд, стоя на пороге моей квартиры.

– Они прекрасны, – выдохнула я, принимая огромный букет с рынка на Пайк-плейс. Тюльпаны, гортензии и левкои были завернуты в белую бумагу. Я уткнулась носом в цветок оттенка лаванды, напомнивший мне о доме. Левкои всегда были любимыми бабушкиными цветами, в ее саду всегда росли белые и розовые сорта. Теплым летним утром их нежный аромат вплывал в окно моей спальни.

– Красивая квартира, – оценил Кэйд, оглядываясь по сторонам.

– Она слишком маленькая, – ответила я. – Но отсюда великолепный вид, и Трэйси отличная соседка. У нас обеих сверхъестественное чутье, и мы сразу понимаем, когда другому необходимо личное пространство. Сегодня она у своего бойфренда.

Я улыбнулась.

– Есть хочешь?

– Просто умираю с голоду, – признался Кэйд.

– Это хорошо. – Я бросила взгляд на настенные часы. – Ужин будет готов примерно в пять минут восьмого. Надеюсь, ты продержишься до этого времени.

Кэйд весело улыбнулся.

– В чем дело?

– Мне нравится то, как ты говоришь.

– То, как я говорю?

Его улыбка стала еще шире.

– Пять минут восьмого. Никто никогда так не говорит.

– О! – Я тоже улыбнулась. – Когда тебя воспитывают бабушка и дедушка, то именно так ты и говоришь. Мы обязательно ужинали по расписанию, и у нас в комнате стоял диван-кровать. – Я рассмеялась. – Я могу продолжать бесконечно.

– Забавно, – заметил Кэйд.

– Ну, – я заглянула в духовку, – это не так забавно, когда в шестом классе на игровой площадке ты произносишь: «Какой вздор!» – и потом вся школа до конца учебного года над тобой потешается.

У Кэйда на лице появилось удивленное выражение:

– «Какой вздор!», значит?

– Ага.

Он снял куртку, повесил ее на крючок возле двери и уселся на стул. Я взяла несколько листочков базилика из холодильника и вдруг почувствовала, что совершенно не готова к приходу гостя. Что, если я пересолила мясо? И не слишком ли вялым был салат?

Я сообразила, что забыла налить нам вина, и взяла бутылку бордо.

– Не знаю наверняка, насколько оно качественное. Мне его подарили.

Кэйд внимательно изучил этикетку:

– Думаю, мы сейчас это выясним.

Я нашла штопор и постаралась как можно аккуратнее ввернуть его в пробку. Но стоило мне потянуть штопор вверх, как пробка треснула и сломалась.

– Проклятье! – зашипела я, делая шаг назад. – По-моему, я все испортила.

– Сейчас мы это исправим, – успокоил меня Кэйд. – Зубочистка у тебя найдется?

– Зубочистка?

– Да. Моя тетя научила меня одному фокусу, который помогает при любых неудачах с винными пробками.

Я улыбнулась, порылась в ящике со столовыми приборами и нашла баночку с зубочистками, оставшимися после провалившейся попытки Трэйси приготовить мясные мини-шарики на шпажках для вечеринки в прошлом месяце. Я протянула зубочистки Кэйду.

– Отлично, – одобрил он, принимаясь за работу. – Вот смотри, как это делается: пока пробка еще в бутылке, втыкаешь в нее зубочистку под углом сорок пять градусов. – Руки Кэйда двигались ловко и уверенно. – Очень осторожно вытаскиваешь пробку и… – он вытащил абсолютно не раскрошившуюся пробку из бутылки, – вуаля!

– Потрясающе. – Я улыбнулась, налила два бокала и передала один ему.

Кэйд поднес бокал к уху.

– Это хорошее вино.

– Ты его слушаешь? – уточнила я, несколько сконфуженная.

– Точно, – ответил он. – Я ничего не знаю о вине. Но один из моих друзей, который работает в этой отрасли, объяснил мне, что хорошее вино, особенно французское красное, будет немного потрескивать после того, как его налили в бокал.

Я поднесла бокал к уху и улыбнулась.

– А знаешь, я действительно слышу треск, – сказала я. – Никогда в жизни ни о чем подобном не слышала.

– Хруст, треск, щелканье… «Гренаш-блан».

– Ты забавный.

Кэйд подмигнул:

– Держись меня, детка, и будешь хохотать так, что живот надорвешь.

Я усмехнулась, достала из шкафчика две обеденные тарелки. Одна моя часть думала: «Кто этот парень или, если говорить точнее, за кого он себя принимает?» А другая часть гадала: где он был всю мою жизнь?

Кэйд сделал глоток вина и подошел к окну.

– Мне никогда не надоедает смотреть на паромы, – призналась я. – Знаешь, у каждого из них свой характер.

Он повернулся ко мне:

– В самом деле?

– Да. – Я указала на посудину, плывшую со скоростью улитки. – Это «Берта». Она любит командовать.