Стажерка в Академии Теней

Глава 2

Портнихи тут же добрались до моего тела. Я была для них чем-то вроде манекена: они крутили и вертели меня из стороны в сторону и, нимало не смущаясь тем, что я все слышу, обсуждали отсутствие бедер и груди.

– Платье придется ушить вот тут, внизу. На талии убавить. Какая худышка… – переговаривались они.

– Эй!.. – возмутилась было я, но мифрау Голдридж и Дория одновременно зашипели на меня, как змеи.

Ладно, я давно привыкла к тому, что в глазах преподавателей и даже однокурсников я бедная сиротка, принятая в Академию из сострадания. Одни обращались со мной покровительственно, другие высокомерно, кто-то жалел или делал вид, что жалеет, но никто не смотрел как на равную.

К счастью, я была не единственным стипендиатом Академии. Традиция, которую завел ее основатель, Эверан Тир, соблюдалась до сих пор. Талантливых простолюдинов принимали на обучение и даже притворялись, что мы равны по положению с отпрысками родовитых семейств. Такие великодушные, куда там! Просто нашему королевству нужны ищейки, иначе однажды мир рухнет в тартарары…

– Темира, нам пора идти! – выдернул меня из размышлений резкий голос Лауриной тетушки.

– Куда? – опешила я.

Я-то собиралась сбегать в лавку за свежеиспеченной булочкой – отметить удачно сданный зачет, а потом вернуться в комнатку, которую я снимала, и растянуться на кровати.

– Дитя, у нас слишком мало времени. Мы прямо сейчас приступим к подготовке к завтрашнему дню. Нельзя упустить ничего важного.

– Мы что же… поедем к вам домой? Домой к минейру Голдриджу?

– Само собой! А ты как думала? Нет, Дория, вы не нужны… – одернула она секретаршу, которая отправилась в сторону двери. – Мы с Темирой разберемся сами.

Я не успела ни возмутиться, ни отказаться, как меня снова схватили под локоть. Пальцы у Селедки напоминали клещи: такая и руку оторвет!

Мы вихрем пронеслись по коридорам главного корпуса Академии, вышли через неприметную дверцу на заднем дворе, где уже ожидал запряженный экипаж. Интересно, возница тоже подписывал договор? Наверняка: они все предусмотрели.

Карета тряско поскакала по булыжной мостовой.

– Чему же вы хотите меня научи… Ай!

Экипаж подкинуло на повороте, и у меня клацнули зубы.

– Помолчи, Темира, – высокомерно бросила мифрау Голдридж. – Тебе вообще лучше пореже открывать рот!

Я успела представить дом ректора величественным строением. Непременно с башенками, портиками и открытой галереей. Наверное, потому, что я никогда прежде не бывала в богатых домах и позволила воображению разыграться на полную катушку.

Конечно, в глубине души я понимала, что никаких башенок не увижу. Во время Перекрестков частенько случаются подземные толчки, и такие ненадежные конструкции рушатся первыми. Поэтому все дома в нашем королевстве невысокие, двух- или трехэтажные. Жилища тех, кто победнее, сложены из красной глины. У аристократов дома из розового и бежевого туфа, его привозят с севера королевства, с гор.

– Приехали! Выходи!

Любит же эта женщина командовать.

Я спрыгнула на землю, не без злорадства наблюдая, как Селедка, затянутая в узкий корсет, балансирует на ступенях кареты.

А потом огляделась и залюбовалась. Дом минейра Голдриджа оказался совсем не таким, как в мечтах, но все равно красивым. Туф, из которого он был построен, был самых разных оттенков розового цвета и потому выглядел очень нарядным. На втором этаже расположилась открытая веранда, ее подпирали четыре резные колонны. По обе стороны крыльца были разбиты клумбы с яркими цветами.

– Чудесно! – искренне выдохнула я.

Мифрау покосилась на меня и милостиво снизошла до ответа.

– Полюбуйся, детка. Вряд ли тебе когда-нибудь представится случай снова здесь побывать.

Она ступила на крыльцо, и дверь тут же распахнулась, выпуская горничную. Такую же сухую и тощую, как ее хозяйка. Удивительно, как это Лаура умудрилась наесть себе бедра!

– Все исполнено, Хип?

– Да, мифрау Голдридж, все как вы велели. Служанки получили выходной и вернутся утром послезавтра. В доме только мы с вами и эта… юная леди.

– Леди! – фыркнула Селедка. – Она леди на один вечер! Да и то не уверена, что авантюра удастся. Я сразу сказала брату…

Она не договорила, резко замолчав.

– Идем! Расположишься в комнате Лауры. Брат думает, это поможет тебе лучше с ней познакомиться. Какая глупость…

Она пошла вперед. Мне ничего не оставалось, как пристроиться за прямой и узкой спиной.

– Вы, наверное, скучаете по племяннице…

Я подумала, что резкость мифрау Голдридж может быть вызвана горем. Я сама однажды лишилась дорогого человека и знала, что это такое. Люди, потерянные в других мирах, часто возвращались, но иногда они исчезали навсегда. Наверное, и отец Лауры, и тетя места себе не находят все эти дни. А тут еще помолвка, которую почему-то нельзя отменить…

– Не твоего ума дело! – отрезала мифрау, и мое сочувствие как ветром сдуло.

Не успела я и глазом моргнуть, как очутилась в бедуаре. Бадуаре? Вернусь и еще раз залезу в словарь, какое странное слово, никак не запомнить!

Розовый балдахин, тканевые обои с розочками, малиновый ковер на полу. Аж в глазах зарябило! Это комната взрослой девушки или маленькой девочки?

Я стащила с ног расхлябанные пыльные сапоги и погрузила пальцы ног в длинный мягкий ворс. Мамочки, как же славно!

«Надо бы вас хорошенько потереть щеточкой! – сообщила я своим босым ступням и худым коленкам, выглядывающим из-под синей форменной юбки. – Завтра у вас будут туфельки. И чулки! И кто знает, может быть, их оставят нам навсегда!»

У меня была только одна пара обуви. Сапоги я купила осенью, когда прежние развалились, и носила их в любое время года. Летом, правда, в них жарковато.

– Девочка… Ох! До чего же грязны твои ноги! – Хип нарисовалась очень не вовремя и заставила меня краснеть. – Не зря я подготовила ванну!

– Надеюсь, вы не придете по мою душу с мочалкой и куском мыла! Я моюсь самостоятельно с тех пор, как мне исполнилось пять!

– Тебя, замарашка, не мочалкой, тебя теркой следует очищать! И пока ты в этом доме, мы с мифрау Голдридж будем решать, что и как тебе следует делать!

Я сжала губы и промолчала, хотя на душе скребли кошки. Только сейчас я поняла, какой неопрятной и жалкой выгляжу в этом богатом доме. Но что я могла поделать, если денег едва хватало на еду, что уж говорить об одежде и обуви. В доме, где я снимала комнату, была прачечная, где можно постирать и помыться два раза в неделю, а в остальное время я обходилась кувшином воды.

Меня засунули в горячую пенную воду, которая пахла не застаревшим жиром, как дешевое мыло, а цветами, и приказали отмокать.

Вот это поворот совершила моя судьба сегодня! В тот момент я относилась к происходящему как к развлечению. Я еще не знала, что в моей жизни скоро все так запутается и перепутается, что лучше бы я никогда не соглашалась на предложение ректора.

После ванны мне выдали старое платье Лауры, которое оказалось великовато, но совсем чуть-чуть. Удивительно, как получилось, что дочь аристократа и дочь простолюдинки так похожи!

Хип помогла мне застегнуть крючки на спине и расчесать волосы.

– Ты так напоминаешь мне нашу девочку, – вздохнула она. – Где-то она сейчас? Кто ее накормит и приютит?

Старая служанка была грубовата и строга, но действительно любила свою юную хозяйку и скучала по ней.

– Она вернется, – пообещала я. – Ловчие ее отыщут…

Хип бледно улыбнулась: толика ее приязни досталась и мне. Она будто впервые разглядела меня как следует.

– Ну тебя-то я точно накормлю отличным ужином. Ты уж, наверное, и не помнишь, когда в последний раз ела досыта, бедная сиротка.

«Бедная сиротка…» Сколько раз за свою жизнь я слышала эти слова, и не сосчитать. И в последнее время мне хотелось покусать каждого, кто их произносил.

– Не надо меня жалеть, – твердо сказала я, глядя в зеркало на свое отражение и заодно на застывшее лицо Хип. – Мне повезло больше, чем другим. У меня есть руки, ноги, голова. У меня есть дар, и, как только я окончу Академию, у меня всегда будет работа. Мне нечего стыдиться.

– Да-да, – торопливо согласилась служанка, поправляя оборки платья. – Не обижайся на старую…

– Я не обижаюсь.

В столовую мы спустились почти друзьями, и Хип сдержала обещание: на моей тарелке оказались самые крупные и вкусные кусочки.

А вот после ужина за дело взялась мифрау Голдридж.

– Спину ровнее! Ровнее! Хип, неси из библиотеки книгу – да потолще, иначе эта бестолковая девчонка никогда не научится.

Я уже битый час вышагивала по залу, держа осанку. Я и так не сутулилась, но строгой наставнице то не нравилась моя походка («Как гвардеец на марше!» – выплюнула она), то наклон головы: «Выше, выше подбородок, помни, что этим вечером ты леди!»

Балансировать с увесистым томом на голове оказалось еще сложнее, но в конце концов тетка Лауры тяжко вздохнула и сдалась.

– Теперь танец! После объявления помолвки бал откроет танец жениха и невесты.

Я застонала. У меня и так уже болели все косточки.

– А минейр Голдридж не придет сегодня?

Я надеялась, что ректор отвлечет сестру от этого безумия. За вечер я все равно не научусь танцевать.

– Нет, – коротко бросила Селедка. – Минейр занят!

Пришлось вальсировать. То с мифрау, то с Хип. Когда мы со служанкой, спотыкаясь, вышагивали по паркету, Лаурова тетка ежесекундно тыкала меня то в лопатку, то в ребра, пока я не выпустила руку горничной.

– Все, с меня хватит! Я не собираюсь танцевать завтра с этим вашим наследником! Как-нибудь выкручусь!

– Невозможно, – заявила мифрау ледяным голосом. – Без этого помолвка не состоится. А ты заключила договор.

Я зарычала, но встала в пару. Если завтра отдавлю ноги своему временному жениху, пусть Лаура не обижается, если он ее бросит!

– Теперь обсудим, что ты можешь говорить, а что нет. Лучше бы тебе молчать, конечно…

Она прищурилась, глядя на меня. Скривилась.

– Но я не тешу себя надеждой. Отвечай только на прямые вопросы. Коротко! Умнее покажешься!

– Да вы…

– Тихо, дитя! Ты у меня тоже симпатии не вызываешь. Мы вынуждены провести рядом друг с другом этот день, чтобы получить обоюдную выгоду. Поэтому не станем тратить время на пререкания. Просто делай так, как я говорю.

«Представлю, что это такой новый предмет, как в Академии, – сказала я себе. – Его надо выучить и сдать зачет. В конце концов, это весело. Всего лишь баловство. Может быть, это пригодится мне когда-нибудь».

Еще час мы разговаривали о погоде и природе.

– А вы уверены, что жениху интересно обсуждать с невестой, будет ли лето засушливым или дождливым?

– Интересно! – отрезала Селедка.

«Ну да, ведь общих тем для разговора у них нет. Какой кошмар эти договорные браки. Скучная беседа на помолвке, а потом изволь идти замуж за незнакомца! Лаура-то хоть лицо его увидит, а наследничек получает кота в мешке: невесту под вуалью!»

– Лаура, не правда ли, сегодня отличная погода?

– Неправда! – буркнула я. – Ураган, дождь и потоп! Неужто не видите?

Хип прыснула. Мифрау Голдридж треснула серебряным блюдом по столу, призывая к порядку.

Когда меня в конце концов отпустили спать, стояла глубокая ночь. Постельное белье Лауры пахло лавандой и мелиссой. Изнеженный запах богатой и капризной девицы. Ей и палец о палец не пришлось ударить для того, чтобы чего-то добиться в жизни.

«Не завидуй, Тэмми! – одернула я себя. – Может быть, твой дом будет маленький и неказистый, и еда не такая вкусная, но это будет твой дом, а на еду ты честно заработаешь сама».

Я уснула мгновенно, как только голова коснулась подушки. Правда, сон оставался чутким – сон ищейки. Я очнулась, когда в щели под дверью промелькнул отблеск свечи: кто-то шел по коридору. Следом я услышала тихие голоса и узнала их: ректор о чем-то беседовал со своей сестрой.

Не знаю, зачем я спрыгнула с кровати и прижалась ухом к замочной скважине. Наверное, дар ищейки снова проявил себя. Такой уж он – делает своих обладателей любопытными до невозможности. Чуткими, ловкими, а иногда бездумно бесстрашными. Поэтому каждую ищейку всегда уравновешивает ловчий. Они всегда в паре…

Интересно, с кем я окажусь в паре, когда попаду на стажировку?..

Но додумать я не успела.

– Напрасно ты все пытаешься сделать сам! – произнесла мифрау свистящим шепотом. – Разве такое под силу в одиночку! У тебя не осталось сослуживцев, которым ты мог бы довериться?

– Я должен найти ее сам! – отрезал ректор. – Ты знаешь почему! Я давно не ходил по мирам, но не потерял навыка. Бывших ловчих не бывает!

Так вот оно что! Минейр Голдридж хочет самостоятельно отыскать пропавшую дочь. Для этого он снова и снова пересекает грань миров. Делать это могут только ловчие, и это очень тяжело, требует огромного напряжения сил.

Конечно, я догадывалась, что ректор Академии когда-то сам был ловчим, ведь волосы его были белы как снег. Никто не знает, почему у ловчих очень рано седеют волосы, но так уж есть. Чем чаще они разрывают грань, тем быстрее это происходит.

Но почему он не попросит о помощи? Как странно…

Голоса отдалились, а я снова нырнула в постель и постаралась забыть о разговоре. Это не мое дело…