Станция мёртвых сердец (СИ)

Глава 61 Клетка

Следующие две недели превратились в кромешный ад. Запах серы чувствовали оба, хотя каждый ощущал его по-своему.

Артур с трудом мог заставить себя лечь в их общую кровать. С трудом мог войти в кабинет, где его так бесстыдно распяли на руках. С трудом мог вынести малейшее прикосновение Ретта к собственному телу. Никогда раньше, какую бы боль ни причинял ему Дуглас, он не чувствовал этого неприятия. Он всегда искал и находил утешение в его руках, даже зная, что сам же Ретт и служил источником боли.

Теперь не было ничего. Ни желания, ни нежности, ни тяги к теплу. Только ледяное отвращение и тошнота, от которой едва не выворачивало наружу.

Охрана постоянно находилась в квартире. Артур не мог оценить это никак. Шелман был внимательным и фактически взял на себя обязанности не только охранника, но и личной сиделки. Артур не знал, что известно Ричарду о случившемся, но от мыслей о том, что Ричард может знать всё, становилось ещё хуже.

Он хотел остаться один и в то же время боялся этого — боялся тишины и пустоты, царивших в квартире, и воспоминаний, которые не мог прогнать ни шум телевизора, ни звуки музыки. Разговоры с людьми тоже давались тяжело.

Ретт сразу же предложил ему взять перерыв в работе, но Артур отказался. Он не мог представить, что всё время будет сидеть в четырёх стенах, особенно в этих стенах.

Квартира казалась тесной как никогда. Казалось, куда бы он ни пошёл, Ретт обнаруживался тут же — и это при том, что весь последний год он приходил не раньше девяти и после ужина почти сразу ложился спать.

В любое другое время Артур был бы счастлив такому вниманию, но теперь оно было невыносимо так же, как и эти стены.

В конце первой недели Артур осторожно спросил, не разрешит ли ему Ретт переехать на неделю в отель.

Ретт ответил чётко и однозначно: «Нет».

Дальнейшие обсуждения не имели смысла. Дверца клетки захлопнулась.

Ретт тоже ощущал тошноту. Тошноту от мыслей о том, что к этому телу, казавшемуся таким нежным и чистым, и так знакомо пахнущему сладкими специями, могли прикасаться чужие пальцы. От одной мысли о том, как ложились чьи-то чужие руки на мягкие ягодицы, выворачивало наизнанку. О том, как входил между ними чей-то член, он не хотел и думать. Не хотел — и не мог. Картина, которую он увидел, взглянув в приложение в тот роковой вечер, стояла перед глазами днём и ночью. Он уже простил Артура и хотел лишь одного — чтобы вечером тот пришёл ночевать домой, а не в отель, когда заглянул в телефон и увидел тонкое тело, распятое на грязной стене, выложенной бледно-зелёным кафелем.

Остаток вечера слился в фильм ужасов, снятый на плёнку, испачканную кровью. Всё, что происходило потом, делал будто бы не он — и всё же он не был уверен, что не сделал бы этого сам. Было тошно — тогда и до сих пор.

Видеть Артура было невыносимо. Каждую секунду он пытался понять, уместить в голове — что за существо находится перед ним? Его Артур? Артур, нежно льнувший к его плечу в машине. Артур, опиравшийся спиной на его грудь и осматривавший сверху вниз панораму Фобоса. Артур, просыпавшийся в его объятьях и сладко тянущийся за ритуальным поцелуем… или Артур, расставивший стройные упругие бёдра, прильнувший щекой к грязной стене и ласкавший самого себя, пока чужой мужчина входит в него сзади.

Два образа не хотели сливаться в один. Первому Артуру он готов был простить всё. Второго он хотел убить, уничтожить, чтобы только тот не осквернял собой его дом и его постель.

Находиться рядом было невыносимо, но Ретт отчётливо ощущал, что если отпустит Артура сейчас — назад тот уже не придёт. Никаким.

И он продолжал мучить себя, заставляя ложиться в их общую постель и крепко прижимать напряжённое, но такое тёплое тело к себе.

Он судорожно искал выход — и не мог его найти.

Разговоры с Карлосом больше не приносили удовлетворения. Он ненавидел испанца за то, что он встал между ними. Все дела решались через секретарей, и на них же Ретт спихнул львиную долю собственной работы.

Работать он не мог. Не мог сосредоточиться и говорить о бизнесе. Руки то и дело тянулись к мобильному, но теперь уже не для того, чтобы полюбоваться любимым овалом нежного лица, а для того, чтобы проверить где Артур и с кем. Паранойя переходила все границы, и Ретт отчетливо понимал это.

К середине второй недели он вспомнил, что пришло время определяться с отпуском, который был запланирован на июль, однако поговорить о нём с Артуром Ретт до сих пор не успел. Нужен ли он сейчас — Ретт не знал. Представить, что они на две недели окажутся заперты в одном общем пространстве было невыносимо. Однако, подумав, Ретт решил, что отпуск всё же нужен. Им нужно было уехать. Избавиться от стен, которые напоминали о случившемся, от людей, которые вторгались в их жизнь, заново поверить, что их только двое и они всё ещё любят друг друга.

В том, что любовь никуда не делась, Ретт не сомневался. Слишком больно было ему смотреть на Артура. И в глазах юноши он видел ту же тягучую боль. Артур хотел быть с ним. Нужно было просто переступить барьер, разделивший их, как они делали уже не раз. И Ретт решился — он попросил забронировать отель с десятого числа и вечером того же дня поставил Артура перед фактом. Он не сомневался, что тот будет против. Это не имело значения. Артур был против всего, что придумывал Ретт, но лишь до тех пор, пока не пробовал это на вкус.

Артур долго смотрел на него глазами полными боли и ужаса.

— Я не могу, — выдавил он наконец.

Это было ожидаемо, и Ретт лишь пожал плечами.

— Я всё уже решил.

Артур сглотнул. Ретт мог бы сказать жёстче. Суть понимали они оба. Решения принимал только один.

— Сессия, — сообщил Артур через несколько минут молчания. Они сидели за столом и пытались ужинать, хотя аппетита не было ни у одного из них.

Ретт поднял взгляд от тарелки и посмотрел на Артура.

— Сессия продлится до двенадцатого, — продолжил Артур, чувствуя, что оказался на верном пути.

— Это не проблема, — Ретт пожал плечами. Последний раз посмотрел на спагетти, от которых тошнило так же, как и ото всего вокруг и, взяв тарелку, вывалил её содержимое в мусорное ведро. — Я заберу тебя из колледжа. Пришли мне расписание.

Фраза была привычной и… уютной. По крайней мере могла бы быть, если бы не отвратительное чувство тошноты.

— Пришлю, — сказал Артур.

Свою тарелку он, вставая, оставил стоять на столе, как делал это всю прошедшую неделю. Заставить себя заниматься хоть чем-то по дому он попросту не мог.

Он вышел и направился в кабинет, где готовился к предстоящим экзаменам. Плотно закрыл дверь и, покопавшись в ящиках, достал телефон — тот, второй, по которому ни разу ещё не звонил.

Трубку взяли сразу.

— Это я, — сказал он тихо, не желая называть собеседника по имени.

— Артур, — Гарднер явно пребывал в хорошем расположении духа, — вы всё-таки решились? Я так и знал.

— Я… да. Я дам вам шанс. Учтите, я ничего не обещаю. Через несколько дней я буду на Земле. Буду ждать вас десятого. Не знаю где и как. У меня одно условие — я хочу, чтобы вы гарантировали мне полную безопасность.

Гарднер, казалось, подобрался.

— Я понял, — сказал он серьёзно. — Тогда и поговорим.

— Куда делись те двое?

Ретт сразу понял, о ком вопрос и напрягся.

— Какая разница? — спросил он.

Ответ Артура его удивил.

— Я хочу, чтобы они сопровождали меня на Земле.

Разговор проходил за завтраком, в самом преддверии отлёта. Тем более странной казалась эта внезапная фантазия.

— Я так хочу, — повторил Артур. — Разве ты не доверяешь им?

Ретт поджал губы. Он доверял. Вот только ему самому было противно от мысли, что кто-то видел его мальчика… таким. Люди были не случайные. Случайных он бы в охрану не взял. Потому просто убрать их было невозможно, а увольнять — чревато. Могли пойти сплетни, которые добили бы всё, что ещё оставалось между ним и Артуром.

— Ты уверен? — спросил Ретт.

— Да.

— Хорошо.

Ему показалось, что Артур вздохнул с облегчением, но сути этого он не понял ни тогда, ни спустя два дня, когда пришли первые отчёты о том, как проходит сессия.

Даже десятого июля, когда связь с охраной прервалась, он не понял, а вернее не захотел верить тому, что произошло. Несколько часов ушло впустую на попытки выйти на связь — но телефоны не отвечали. Молчал и телефон самого Артура.

Камеры упорно показывали серый шум, будто Артур находился в глухом лесу.

Ретт рвал и метал, успокаивая себя лишь мыслью о том, что Артур найдётся. Он всегда находился — голодный, уставший, злой.

Однако время шло и даже спустя неделю не менялось ничего. Танака обещал подключиться к спутникам, но судя по всему этот план тоже шёл насмарку.

Артур исчез.

Глава 62 Лес

— Мистер Эссекс, — Гарднер улыбался, и голос его был мягок. С расстояния в несколько метров Артур увидел, что тот счастлив, и невольно замедлил шаг.

Лицо Гарднера могло бы показаться приятным. Он протягивал руки, явно собираясь пожать руку Артуру, — но не по-деловому, а так, будто тот был его старым другом. Или — долгожданным подарком на рождество.

— Мистер Гарднер, — Артур остановился в полушаге от него, но руки не подал. В ушах всё ещё стоял грохот автоматных очередей, а перед глазами — тела охранников, медленно оседающие на землю. Он сам этого хотел. И всё же он не думал, что эта сцена засядет в сознании так глубоко.

Гарднер сейчас выглядел добродушным хозяином — более приветливым, чем большая часть тех, кто принимал Артура у себя. И всё же Артур отлично помнил, что тот сделал с Эби, что сделал теперь и что мог сделать, если не получал желаемого.

— Мы ведь уже перешли на имена, — Гарднер посмотрел на него с укоризной.

— Да, Дэвид, я помню, — Артур слабо улыбнулся.

Гарднер шагнул чуть вперёд, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Вы плохо выглядите. Перелёт прошёл тяжело?

Артур покачал головой.

— Просто устал, — он чуть заметно встряхнул волосами, надевая маску вежливости, — вы, наверное, хотите поговорить?

— Да, я бы хотел. Но если вы устали, это может подождать.

Артур колебался. Ему хотелось прояснить всё сразу.

— Даже не спорьте, — Гарднер всё-таки поймал его руку и поднёс к губам, будто он был девушкой. Артур зябко повёл плечами, но сопротивляться не стал. — Вы мне нужны свежим и отдохнувшим, я не люблю смотреть на красные глаза и унылые лица.

Артур опустил веки и кивнул. Это он мог обещать.

— Вас проводят в спальню для гостей. Элис! — последнее слово Гарднер крикнул куда-то в сторону входа в особняк, и тут из теней появилась стройная темноволосая девушка в форме горничной, — покажи нашему гостю его апартаменты.

— Мистер Гарднер! — остановил его Артур прежде, чем девушка успела взять его в оборот, — Дэвид… — поправился он, уловив укоризненный взгляд хозяина, — я должен предупредить. В помещениях, где я нахожусь, не должно быть никаких камер. Это не мой каприз, — добавил он поспешно, увидев на лице Гарднера напряжение, — у меня есть основания полагать, что через них меня может найти Дуглас.

Гарднер поджал губы. Условие ему явно не нравилось.

— Хорошо, — сказал он совсем другим голосом, а затем повернулся к девушке, — Элис, проводи его в восточное крыло, — он снова посмотрел на Артура. — У меня бывают гости, которые не любят камер. Пока что вы можете устроиться там, а потом мы с вами всё проясним.

— Да… Благодарю.

Артур опустил голову и полностью отдался в руки прислуги.

Дом Гарднера составляли три этажа — верхний для прислуги и два нижних для хозяина и гостей. Жил Дэвид один, если не считать нескольких горничных и дворецкого, хотя дом явно был рассчитан на куда больший штат.

Всё это Артур понял только на утро следующего дня — он проспал почти сутки так глубоко и спокойно, как не спал все последние дни. Только проснувшись, он ощутил слабое чувство утраты, будто что-то должно было случиться вот-вот, что-то приятное, хоть и недолгое — и никак не могло произойти.

Вздохнув, он открыл глаза и посмотрел в потолок. Утро было пасмурным, но светлым. Из-за окна пахло влагой и свежей листвой.

Артур улыбнулся. Этого запаха он не чувствовал давно. Улицы Астории пахли чем-то искусственным, названия чего Артур не знал.

Он потянулся и, оглядевшись, обнаружил на столе кнопку вызова горничной. С этого и решил начать. Хотелось кофе — это желание Артур тоже осознал не сразу, лишь пролежав пару минут неподвижно, и странно было понимать, что он не может ни сделать его сам, ни попросить в номер, как делал в отелях.

Уже через секунду мысли о кофе заставили его вспомнить о Ретте, и Артур, зажмурившись, покачал головой.

Ещё одна страница жизни была закрыта. Боль, нежность, утраты, страх и безумие — всё осталось позади, будто он закрыл любимую, но такую утомительную книгу.

Что ждало впереди — оставалось неясным. Он не был уверен, что готов к разговору с Гарднером, потому что не знал границы того, на что готов пойти. Он потерял не только любимого — он потерял работу, которую тоже успел полюбить, образ жизни, к которому успел привыкнуть, и всех тех людей, к кому мог бы обратиться за помощью.

Сейчас он был так же одинок, как и в тот день на Андромеде, когда шёл по улицам в поисках любого возможного заработка. Тогда ему предлагали только один — торговлю собственным телом.

Изменилось ли что-то? Артур поёжился. Пока было похоже, что нет. Стоило ли тратить столько времени на колледж, мучительно пытаться разобраться в делах «Дуглас корп»… если всё сводилось к одному.

Артур вздохнул и сел. И всё же что-то поменялось. Он чувствовал это, но не мог подобрать слов, чтобы назвать. Он не собирался идти на поводу у нового хозяина своей жизни. Он собирался диктовать условия.

Горничная появилась раньше, чем Артур решился встать и отправиться на поиски душа. У этой были светленькие волосы, собранные в пучок. Как и Элис, она была симпатична, но не настолько, чтобы затмевать собой дорогую мебель.

— Как мне вас называть? — спросил Артур, внимательно разглядывая девушку.

— Мари, сэр. Вы что-то хотели?

— Я бы хотел кофе. Свежую одежду. Душ. Что вы можете мне предложить?

— Половина десятого, сэр. Мистер Гарднер просил отложить завтрак, но обычно он проходит в девять. Душ здесь, — она нажала какую-то кнопку в стене, и Артур увидел, как открывается дверь. Дом был с секретом — как и его владелец. — Свежая одежда, — девушка подошла к другой стене и нажала ещё одну кнопку, открывая гардеробную, где ровными рядами висели костюмы и сорочки. — Вас ждали, — ответила она на удивлённый взгляд Артура, — если вы позволите, я бы предложила вот этот, — она сняла вешалку со светло-серым костюмом и продемонстрировала Артуру, — мистер Гарднер давно хотел увидеть вас в нём.

Артур молча кивнул. Встав, он побрёл в сторону душа — Мари при этом безо всякого стеснения наблюдала за движениями обнажённого молодого мужчины. Артур лишь повёл плечами — вот уж этого стесняться теперь не было никакого смысла.

После душа он почувствовал себя лучше. Будто подзарядил батарейки. Сонная нега прошла, и он ощутил себя посвежевшим и абсолютно свободным.

Одевшись так, как просила Мари, Артур оправил ворот пиджака и посмотрел на себя в зеркало. Костюм не только идеально сидел по фигуре, — будто Дэвид знал все его мерки — но и на удивление шёл к его глазам, подчёркивая их хрустальный блеск. Сам он вряд ли выбрал бы нечто подобное, так как вся его одежда делилась на две группы — то, что предписывал дресс-код «Дуглас корп» и то, что нравилось им с Реттом. Артур долго избавлялся от привычки носить костюм повсюду, тем более, что и Ретт поначалу требовал от него шика даже на выходных. Однако со временем они начали лучше понимать друг друга, и обнаружилось, что обоих вполне устраивают, к примеру, дорогие и сексуальные джинсы, удобные для Артура и нравившиеся Ретту. Оказалось, что вкусы их, если избавиться от требований профессии со стороны Ретта и воспитания со стороны Артура, совпадают один в один.

Сейчас Артур смотрел на гардероб, достойный герцога Эссекса, с тоской. Он не хотел возвращаться к той жизни, которую вёл в доме отца. Многое он мог бы с Гарднером обсуждать, требуя уступок, но то, что в подобных домах ужинают за общим столом, собираясь под удар гонга, вряд ли подлежало обсуждению. Так же, как и форма одежды и элементарные правила этикета.

Ещё раз оправив галстук, Артур направился к выходу.

Вопреки его ожиданиям в доме не было узких коридоров, а все помещения были ярко освещены. Мари проводила его в столовую и ненавязчиво указала на причитавшееся Артуру место — на противоположном конце стола от хозяина.

Гарднер появился через пару минут и, не дойдя до своего кресла, замер в полуметре от гостя.

— Мистер Гарднер, — Артур привстал, приветствуя его.

— Дэвид, — произнёс Гарднер опять с укоризной, — Артур, вы восхитительны. Мне трудно поверить, что вы здесь.

Артур отвёл взгляд и решил на вторую часть фразы не отвечать.

— Простите, Дэвид, атмосфера вашего дома не располагает к фамильярности.

— Вы привыкнете, — сказал Гарднер мягко и будто невзначай скользнул пальцами по запястью Артура, лежащему на столе. От взгляда Дэвида не укрылась секундная дрожь и он тут же убрал руку.

— Уверен, это не потребует много времени.

Гарднер легко поклонился и прошёл к своему месту.

Завтракали в молчании. Артур жмурился, наслаждаясь вкусом нормальной домашней еды, которой не пробовал больше года.

Гарднер почти не ел, внимательно наблюдая за каждым движением гостя.

— Вы всегда такой? — спросил он, когда прислуга уже разливала кофе по фарфоровым чашкам.

— Простите, — Артур слабо качнул головой, — я не понимаю.

Гарднер улыбнулся, но пояснять не стал.

Кофе был не самый лучший. Дорогой и популярный в богатых домах, но не хватало в нём каких-то ноток, которым Артур не мог дать определения. На язык так и просилось банальное объяснение — он не был сварен с любовью.

Артур покачал головой, отгоняя дурацкую мысль, сделал последний глоток и посмотрел на Гарднера.

— Вы, должно быть, хотите что-то со мной обсудить?

Гарднер ответил не сразу.

— Пойдёмте, — сказал он и встал.

В голосе его была привычная решительность, с которой владелец «Intelligence» обычно вёл переговоры, и Артур кивнул, чувствуя, что дело возвращается в нужное русло. Он тоже встал, приготовившись проследовать за Гарднером в кабинет, но, миновав несколько коридоров, они почему-то вышли к дверям, ведущим в сад.

Гарднер ступил на влажную от дождя почву, а Артур замешкался на секунду. Происходящее выглядело вполне безобидным, и он сам вовсе не отказался бы пройтись по накрытому утренним туманом лесу — слишком давно он не видел настоящего земного неба и живых деревьев в таком количестве.

— Мистер Гарднер, я ведь предупреждал вас насчёт камер.

Гарднер нахмурился.

— Что вы хотите сказать?

Артур помешкал.

— Это не паранойя. Но у меня есть серьёзные основания считать, что сигналы с камер передаются охране мистера Дугласа. Кроме того — я не уверен, но полагаю, что они могут воспользоваться и данными со спутников.

Гарднер кивнул, принимая к сведенью.

— Не волнуйтесь. Я помню ваши слова. Вы расскажете мне обо всём, но чуть позже. А пока позвольте просто насладиться вашим обществом. Здесь в парке нет камер, и съемка со спутника тоже невозможна, — Гарднер усмехнулся, — не считайте меня самонадеянным, но у меня тоже есть основания охранять свою частную жизнь.

Артур поколебался ещё секунду, а затем кивнул.

Он вышел и, сделав несколько шагов, прикрыл глаза, а затем полной грудью вдохнул свежий воздух летнего леса.

— Вам здесь нравится? — спросил Гарднер.

Артур на секунду поджал губы, а затем честно сказал:

— Здесь чудесно. Но я бы предпочёл всё же прояснить условия сделки, прежде чем приступлю к исполнению своих обязательств.

— Всему своё время, Артур. И позвольте мне решать, когда оно наступит.

Артур поморщился. Манера Гарднера выбивать почву у него из-под ног ему не нравилась. Сейчас он ещё готов был говорить твёрдо, но что будет дальше — предсказать не мог. И тем не менее настаивать он не стал. Только вывернулся, когда Гарднер попытался взять его под локоть, и торопливо шагнул вперёд, создавая между ними небольшой задел.

— Показывайте, Дэвид. Я с удовольствием посмотрю это место.

Гарднер настаивать не стал. Он вышел на пару шагов вперёд и повёл Артура по мокрым аллеям, рассказывая о самых живописных местах.

Только спустя полтора часа прогулки, заметив, что спутник порядком устал, Гарднер свернул к беседке нависшей высоко на уступе над лесом и первым устроился на мраморной скамейке.

— Хотите чего-нибудь? — спросил он. — Может, грога? Утро выдалось прохладное?

Артур повёл плечами. Алкоголя он не хотел точно. Опустился на скамейку напротив и, откинувшись на спинку, стал смотреть вниз, туда, где далеко внизу шелестели листвой деревья.

— Довольно мелочно имея такие угодья выкупать ещё и маленькое поместье в Эссексе, — сказал он наконец, стараясь всё же развеять идиллию, воцарившуюся между ними.

Гарднер, до сих пор молча любовавшийся грациозными движениями гостя и плавным изгибом его шеи, перевёл взгляд на его лицо.

— Вы так любите всё портить, Артур.

— Издержки профессии, — Артур сверкнул на него глазами и хищно усмехнулся.

— Да. Может быть. Что ж… — Гарднер вздохнул и посмотрел на парк, — вы сказали, что дадите мне шанс. Вы судя по всему хотите предъявить свои условия. Именно поэтому вам не терпится выслушать мои.

Артур напрягся.

— Я вижу, что прав, — ответил Гарднер за него. — Думаю, достичь компромисса нам будет не трудно. Вижу, вас напрягают мои попытки нарушить границы вашего личного пространства. Вы не любите прикосновений?

— Вы хороший психолог.

— Я внимательный и опытный человек. Вы могли бы заметить это давным-давно.

— Я не слишком приглядывался.

Гарднер невесело усмехнулся.

— Напрасно.

Он опустил локти на спинку скамьи и тоже посмотрел на парк.

— Мои условия, для начала, таковы. Я не хочу, чтобы вы меня раздражали. Я не хочу, чтобы вы тыкали мне в нос своим положением и изображали из себя жертву. Вы пришли сами. Вы опытный молодой человек и должны понимать, что никому не нужен компаньон, который делает своему благодетелю одолжение.

Артур вздрогнул и сжал зубы. Почему-то перед глазами тут же встала последняя ссора с Реттом, но он поспешил отогнать воспоминания прочь, пока не увяз в них с головой.

— Компаньон, — повторил он, — что вы подразумеваете под этим словом?

— Я могу подразумевать под ним многое. Не скрою, я хочу видеть вас в своей постели. Но это не главное. Вы приятный юноша — когда не кичитесь своей порочностью. Я уже получаю удовольствие, наблюдая за вами, и рассчитываю получить ещё больше. Я понимаю, что вы не уличная шлюха. По крайней мере, надеюсь на это, исходя из вашей биографии. Вам нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью… обо мне. Если бы это было иначе, если бы вы могли просто запрыгнуть в постель к тому, кто предлагает больше — вы вряд ли привлекли бы моё внимание настолько. Так что я вполне отдаю себе отчёт в том, чего следует от вас ждать. Я не стремлюсь вас ломать. Дорогое вино не пьют залпом — а вы уже обошлись мне очень дорого.

Артур прикрыл глаза и вздохнул, не сумев сдержать облегчения.

— Всё это слишком фантастично, Дэвид. С учётом того, что вы уже сделали.

Гарднер склонил голову и хищно усмехнулся.

— Я — охотник, Артур. Кстати я рассчитываю, что вы разделите со мной это увлечение, в июле тут часто можно видеть оленей.

— Полагаю, на охоте вы тоже используете любое оружие?

— Не совсем. Только то, которое необходимо, чтобы настичь цель.

Глава 63 Охота

Дни тянулись за днями, и все они казались одинаковыми как один. В поместье Гарднера ничего не менялось — лишь исчезал и снова таинственно появлялся его владелец.

Артур не мог бы сказать, что хозяин уделяет ему мало внимания. Напротив — этого внимания было слишком много. Если Гарднер был дома, он тут же приглашал Эссекса к себе, чем бы не занимался.

Здесь не было принято тратить время на телевизор, так что, как правило, Артур навещал его в библиотеке — Гарднер работал, реже читал. Иногда попросту рассматривал картины, висевшие по стенам. И всё это время Артур должен был быть рядом, чтобы, подняв задумчивый взгляд, Дэвид мог натолкнуться ещё на одну картину — своё новое приобретение.

Артур не хотел спорить. Всё это было лучше, чем если бы Гарднер требовал от него нечто конкретное. Он не предлагал Артуру сопровождать себя вне дома, что безмерно радовало самого Артура в первые дни, но уже через неделю начало раздражать.

Не то, чтобы он скучал по жадным и презрительным взглядам светских львов, но после той жизни, что он вёл рядом с Реттом, происходящее казалось какой-то странной зимней спячкой после полного ярких красок летнего сезона.

В конце второй недели Гарднер в самом деле решил отправиться на охоту. Поначалу Артур принял обещание взять его с собой за обычную аллегорию, но теперь выяснил, что нет. Его разбудили рано утром, ещё до рассвета — всё та же черноволосая Элис. Она выглядела обеспокоенной и непривычно суетилась, подбирая ему одежду.

— Что случилось? — спросил Артур, ещё не до конца продравший глаза.

— Мистер Гарднер давно уже ждёт вас. Он не любит, когда так опаздывают.

Артур поёжился. Беспокойство горничной неприятно отдавалось в его собственном позвоночнике.

— Я сейчас выйду. Что ему нужно?

Элис удивлённо воззрилась на него и ничего не ответила, продолжив собирать сумку.

Костюм, предложенный Артуру, был первой удобной вещью, которую он надел с первого момента пребывания в этом доме. Он состоял из мягких замшевых брюк и свободной рубашки. Волосы предполагалось собрать в маленький хвостик. Увидев то, что получилось, в зеркале, Артур только хмыкнул. Он походил на персонажа какого-то фильма о благородных разбойниках.

— Быстрее, быстрее, — поторопила его Элис и, всучив в руки сумку, практически вытолкала за дверь.

Гарднер ждал внизу, держа в поводу двух осёдланных лошадей.

— Дэвид? — произнёс Артур, приподняв брови.

Хозяин выглядел непривычно хмурым.

— Я ведь предупреждал вас, чтобы бы вы были готовы.

Артур поморщился.

— Я не думал, что вы это всерьёз.

Он подошёл вплотную и осмотрел одну из лошадей.

— Надеюсь, вы умеете держаться верхом?

— Своевременный вопрос. Но как ни странно — да. А вот стрелять из этого, — он ткнул пальцем в притороченное к седлу духовое ружьё, — никогда даже не пробовал.

— Это не ваша задача. Забирайтесь.

Артур не сидел в седле с шестнадцати лет. Отец считал подобное умение необходимым для дворянина, но после окончания школы оно забылось так же благополучно, как и занятия фортепиано. Тем не менее он сравнительно легко взлетел в стремя и замер, пытаясь ощутить баланс. Артур не сразу заметил взгляд, которым смотрит на него Гарднер.

— Дэвид? — Артур поднял бровь.

— Вы восхитительны, — сообщил Дэвид.

— Благодарю. Это моя работа.

Гарднер мгновенно помрачнел.

— Мы договаривались, что вы не будете кичиться этим.

— Мы договаривались, что я не буду кичиться, но я не обещал врать самому себе и вам.

Гарднер промолчал. Вскочив в седло, он легко пришпорил коня и двинулся вперёд по аллее.

Артур выждал пару секунд, пропуская его вперёд, и направился следом.

Ещё не до конца рассвело, и парк покрывали рваные клочья тумана. На траве и кронах деревьев серебрились в первых солнечных лучах капли холодной росы.

Как бы он не относился к спутнику, Артур попросту не мог не наслаждаться происходящим. Всё это было настолько правильно… Будто он внезапно оказался дома после долгого путешествия.

— Дэвид? — позвал он, и тот замедлил ход. — Расскажите мне, что мы собираемся делать?

Гарднер с пару минут ехал рядом, но молчал. Видно было, что настроение его до сих пор не улучшилось. А затем начал говорить, и Артур с удивлением понял, что он не врал — Дэвид в самом деле был заядлым охотником. Он выбирался на такие прогулки раз в пару месяцев, если позволяло время, а иногда приглашал на них и друзей.

Гарднер долго жаловался на то, что многие охотники предпочитают фальшивку настоящей охоте — дичь выпускают слуги, и так называемому стрелку остаётся только не промахнуться в упор. Он любил всё настоящее.

— Мне нравится этот момент, — говорил он, — когда пуля входит в цель. Но он хорош лишь тогда, когда дичь дышит и борется, сопротивляется до последнего.

Артур смотрел на дорогу и молчал. Гарднер в самом деле знал довольно много интересных вещей, но все они слишком мало походили на то, как видел Артур мир вокруг. Дэвид будто бы был родом из того чудесного и давно переставшего существовать прошлого, к которому принадлежал когда-то и его отец.

— Вам не жалко дичь? — спросил Артур после нескольких минут тишины, а когда повернул голову, встретился взглядом с Гарднером.

— А вам? Ни за что не поверю, что вы жалеете глупых оленей.

Артур повёл плечами. Оленей он в самом деле не жалел.

— Мне жаль людей, которые попадаются вам на пути. Они всё же не так глупы.

Гарднер дёрнул плечами.

— Вы делаете всё, чтобы испортить мне удовольствие от вашего присутствия.

Артур вздохнул.

— Вы не понимаете, Дэвид… Я не делаю ничего. То, что вас так раздражает — и есть моё присутствие. Присутствие, которое Ретт любил…

Они снова замолчали. Упоминание Дугласа явно разозлило Гарднера ещё больше, но Артуру почему-то было всё равно. Он в самом деле не пытался добиться от Гарднера никакой реакции, просто говорил то, что хотелось сказать в этот момент.

— Я не верю. — сказал Гарднер твёрдо через некоторое время, — что вы так же грубо вели себя с ним.

Артур хихикнул.

— Поначалу было и хуже.

— И что же он делал?

Артур промолчал, вспомнив, как в первый раз довёл Ретта, и тот разложил его на барной стойке у себя на яхте. Гарднеру определённо не следовало об этом знать.

Молчание стремительно становилось враждебным, а затем тишину прорезал сухой хлопок выстрела.

Артур невольно потянулся к собственному ружью — но было уже поздно, Гарднер спешился и во всю мчался куда-то по траве.

Артур последовал за ним и обнаружил лежащую на земле косулю с размозженным черепом. Гарднер не выглядел счастливым, но косулю подобрал.

— Пойдём, — позвал он Артура и оба вернулись к лошадям.

За день было подстрелено ещё несколько косуль, две утки и под самый вечер — стройный тонконогий олень.

Артур не мог бы сказать, что впадает в азарт — он всё ещё тонул в ленивой неге, навеянной самой усадьбой, — но в целом день ему понравился, и когда Гарднер сообщил, что возвращаться в особняк не намерен, ничуть не был против.

Он помог Дэвиду разбить небольшой лагерь, состоявший из двух палаток и костра, и, усевшись перед огнём, принялся наблюдать, как Гарднер свежует добычу.

— С вашего позволения оленя мы оставим поварам, — сообщил тот, — а вот этих, — он указал на косулю, — грех не попробовать. Дичь особенно вкусна в лесу.

Артур пожал плечами, что заставило Гарднера ещё больше помрачнеть.

— Вам здесь не нравится? — спросил он, удивив своим вопросом даже самого Артура.

Тот усмехнулся и перевёл взгляд на огонь.

— Вы сами ищете повод, чтобы испортить себе отдых. Просто когда я молчу, я раздражаю вас меньше.

Гарднер поджал губы и продолжил своё занятие. Затем сам нанизал тушки на вертел и устроился у огня рядом с Артуром — но не слишком близко, так, чтобы иметь возможность наблюдать за ним.

Юноша сидел неподвижно, но сбоку всё равно было видно, как чуть заметно бьётся дыхание у него на шее. Бледная кожа казалась почти прозрачной, а изгиб шеи таинственным образом гипнотизировал.

Дэвид сам не заметил, как протянул руку, убирая за ухо прядь волос юноши, — и тут же наваждение подёрнулось рябью и исчезло. Юноша вздрогнул и отшатнулся, враждебно глядя на него.

— Простите, — сказал Артур тихо, возвращаясь на своё место.

— Вы хотите вернуться к нему?

Артур повёл плечом и отвернулся к огню.

— Я же ваша добыча, мистер Гарднер.

— Вы пришли сами.

— Да… пришёл сам, — Артур вздохнул и прямо посмотрел на него, — и нет — я не хочу вернуться к нему. Если хотите знать, я хочу вернуться домой. Я не хочу ни вас, ни Дугласа, ни любого другого человека, у которого денег больше, чем звёзд на небе. Я не хочу, чтобы меня покупали — тем более, что покупаете вы только красивую скульптуру, ещё одну картину в свой дом.

— Вы сами выбрали эту профессию, — резко прервал его Гарднер.

Артур закрыл глаза и долго молчал.

— Да… похоже, что сам. Я просто не знал… — он помотал головой. — Не важно, Дэвид, — Артур опять повернулся к спутнику, — я ведь обещал, что не буду портить вам настроение.

— Это так, — согласился Гарднер.

Помешкав немного, он снова потянулся к упавшей на висок юноши пряди, и на сей раз Артур не вздрогнул.

Пользуясь моментом, Дэвид решил продлить прикосновение, и Артур позволил ему провести пальцами ниже, вдоль шеи и почти коснуться ворота рубашки. Гарднер проследил взглядом за собственным движением, а затем резко поднял глаза и увидел, как дрожат губы юноши, едва скрывая отвращение.

Он тут же отдёрнул руку.

— У меня такое чувство, мистер Эссекс, что вы всё ещё не моя добыча, — произнёс он разочарованно.

Артур секунду сидел неподвижно, а потом усмехнулся и резко обернулся к нему.

— Так поймайте меня, Дэвид. Вы же любите честный бой.

Видеть Мартина у Дугласа всё ещё не было сил. Дело обстояло даже хуже, чем зимой — только если зимой он понимал, что сам допустил ошибку, то теперь не понимал ничего.

Артур исчез неожиданно и бесследно, когда Ретт уже был уверен, что нашёл отличный способ его вернуть.

Артур сбегал всегда, когда что-то было не так — но Артур всегда возвращался.

Прошло уже больше месяца, а его не было. Молчал Танака, молчал телефон.

Самым паршивым оставалось то, что Ретт не знал — в самом ли деле Артур сбежал, или случилось что-то куда более страшное. Охранники исчезли так же бесследно, как и он сам, и как оказалось, никто из старой команды не знал способа с ними связаться, кроме служебных номеров. Что маленький хрупкий юноша мог сделать с тремя здоровыми охранниками?

Вспоминая события последних недель, Ретт опасался, что многое. Артур, возможно, решил отомстить. Либо же дело было не в Артуре.

Ретту оставалось лишь метаться из угла в угол кабинета, каждые пятнадцать минут выслушивая от Танаки равнодушные: «Мы работаем».

Поэтому, когда к концу второй недели Мартин принёс добрую весть относительно того, что перевод средств завершён, — Ретт с трудом сдержал порыв выкинуть его в коридор.

Карлос реакции не понял, но навязывать своё общество не стал, лишь спросив:

— У вас всё в порядке, мистер Дуглас? Я могу?…

— Нет, — рявкнул Ретт, не давая ему договорить, и замер, успокаивая дыхание. — Простите, нет, — сказал он уже куда спокойнее, и Мартин исчез за дверью.

Дело оставалось за малым — Ретт приказал Сандбергу известить Жози о том, что он согласен на её условия, и ещё через несколько дней подписанные документы о разводе лежали у него на столе.

Ретт смотрел на них, не понимая, что именно они значат. Последний этап он прошёл на автомате, подчиняясь привычке доводить дела до конца, и только теперь с необыкновенной ясностью осознал, что у него снова нет никого.

Ни Жози, ни Артура, ради которого он лишил себя мечты.

С глухим рыком он смахнул со стола всё, что оказалось на нём и, ударив по столешнице, уронил голову на запястья. Пальцы сами собой сжимались в кулаки так, что ногти до крови разрывали кожу.

Сейчас казалось мелким и незначительным всё то, что происходило в последние дни. Подозрения, обвинения, разделившие их — всё казалось лишь короткими моментами на линии их совместной жизни. Не первыми и, как хотелось верить, не последними. Даже измена, которой Ретт опасался больше всего, теперь просто случилась — и за то, чтобы Артур был рядом, теперь он готов был простить даже её. Но Артура не было. И что это значило — Ретт понять не мог.

Он не знал сколько просидел так, не двигаясь, и не знал, в какой момент начала наигрывать до боли знакомая мелодия на телефоне — анданте фа мажор Генделя. Ретт не любил классику. Только это произведение насмерть врезалось ему в душу.

Когда тихая музыка уже подбиралась к середине, он протянул руку и взял телефон, всё ещё не понимая до конца, где сон, а где явь. Облегчение нахлынуло холодной волной, смывая всё — гнев, ярость, боль.

— Да? — спросил Ретт, нажимая «приём».

В трубке была тишина.

Глава 64 Дождь над Асторией, солнце над Вевеем

Немногим ранее.

Поездка в лес не прошла для Артура даром. Оленину он ел лёжа в кровати и хлюпая носом, — простудился юноша серьёзно, и температура держалась почти две недели.

Гарднер навестил его всего один раз — на следующий же день. Судя по цепкому взгляду, он желал проверить, не симулирует ли его компаньон, но едва увидев опухшее лицо и покрасневшие глаза, поспешил исчезнуть со словами:

— Не буду вас тревожить, Артур.

Дэвид был не их тех, кто сочувствовал слабым.

Артур не то чтобы хотел заботы. По крайней мере, он совсем не хотел, чтобы его тревожил Гарднер. Однако всё то время, пока он валялся в постели не в состоянии сосредоточиться ни на чём, в голову ему лезли мысли о том, как полгода назад он так же валялся больной в горном домике Ретта.

Дуглас тогда почти не отходил от него — за исключением, разве что, того случая, когда они поссорились, и Артуру самому пришлось его утешать. Артура тогда неуёмно тянуло хихикать при взгляде на то, как Ретт своими большими угловатыми руками пытается поить его бульоном и тёплым молоком.

Образ няньки не шёл Ретту. Когда на его лице появлялась жалость, он становился похожим на большого ребёнка. Но именно в такие минуты Артуру особенно хотелось прижаться к его плечу и согреться его теплом.

Артур вздохнул и перевернулся на другой бок.

Теперь Ретта не было. Собственно, его не было уже тогда. Он сказал, что изменил зимой во время их ссоры — значит, тогда в горах он уже думал о Мартине.

От этой мысли хотелось выть. Всё, что составляло мир Артура, оказалось ложью. Возможно, он мог бы смириться с этим — если бы не хотел до безумия, до дрожи в коленках вернуться туда, где Ретт поил его горячим молоком и выхаживал несмотря ни на что.

Артур не понимал, как может уживаться в одном человеке два разных существа. Он думал, что давно уже смирился с другой, яростной сущностью Ретта. Он знал о любимом слишком много, чтобы упрекать его. Ретт много рассказывал о войне, о том, как убивали его людей, и как он научился мстить врагам. О том, как его предавали и о том, как он научился отплачивать и предателям. Ретт не терпел перебежчиков. Ещё больше он не терпел измены в личной жизни.

Его первый рассказ о перевороте был смазанным, но спустя время Ретт позволил себе рассказать обо всём. О том, как Клаус уговорил его перейти на сторону заговорщиков. О том, как потом убирали исполнителей. И о больнице. О ней он рассказывал особенно долго, хоть в те дни с ним не происходило ничего. Только мысли и чувства, которые часто замыкались в полный безысходности круг.

Тогда Артур понял, почему Ретт ненавидит больницы. Понял, как тяжело Дугласу было вместе с ним самим навещать Люси. А ещё он понял тогда настоящий смысл этой фразы — «Если у тебя ничего нет — это повод начать всё сначала».

Чем дальше уходили его мысли, тем более стирались из памяти их последние недели, полные взаимного отвращения и молчаливого неприятия. Они едва не уничтожили друг друга — именно потому, что оба знали куда следует бить.

Теперь от того, что осталось у них на руках — тупо ныло в груди.

Как никогда отчётливо Артур ощущал, что дом, в котором он находится — чужой. А настоящий его дом — давно уже не поместье Эссексов в Англии, а тот, другой — дом с множеством башенок и балкончиков, оставшийся на Астории. Опустевший и уничтоженный ими.

Того дома больше не было, но от этого новый не становился родней.

Гарднер был мягок и уступчив, он ничего не требовал и демонстрировал королевское терпение, но… он был чужим. От его прикосновений хотелось отдёрнуть руку, какими бы нежными они не были. Не так уж много людей Артур впускал в свою жизнь, и Гарднер не был одним из них.

Артур всё более отчётливо понимал, что ошибся, когда думал, что сможет. То, что он смог когда-то отдаться Ретту, было совсем иным. Ретт всегда был родным. Будто Артур знал его всю предыдущую жизнь. Будто они были стволами дерева, растущими из одного корня.

Поднявшись с постели к концу второй недели, Артур чувствовал себя разбитым как никогда. Гарднер не торопил — иначе Артур покинул бы спальню куда раньше, но теперь уже он сам не мог больше находиться в замкнутом пространстве и спать целыми днями.

За пределами комнаты досуг был немногим более разнообразен, но по крайней мере он мог гулять и есть сидя.

Встретив юношу в холле, Дэвид придирчиво оглядел его. Артур видел, как хмурятся брови Гарднера.

— Я снова успел вас расстроить? — спросил Артур.

Гарднер дернул губами.

— Да. Вы отвратительно выглядите, Артур.

— Простите, хотите, чтобы я сходил к косметологу?

Гарднер долго молчал.

— Я имел в виду, что вы не выглядите здоровым, — сказал он наконец. — Хотя вы правы, в таком виде вы и мне не прибавляете оптимизма.

— Тогда быть может мне вернуться к себе и не мозолить вам глаза?

Лицо Гарднера стало ещё более мрачным.

— Полагаю, это было бы удобно для вас. Так вы сможете отсиживаться в спальне, пока мне не надоест вас ждать.

— А вы ждёте меня? — Артур поднял брови. — Простите, я не думал, что в моё отсутствие вы не сможете читать и писать. Может, даже спать?

— Дело не в этом, — Гарднер всё ещё говорил спокойно, но Артур слышал, как накатывают волны ярости где-то вдалеке. Он сам удивился тому, насколько безразлично ему это. Не было того упоительного чувства, когда поезд несётся на тебя. Пожалуй, лишь лёгкое раздражение откликалось на краю сознания. — Я собирался в Швейцарию и хотел взять вас с собой.

Артур вздрогнул. В Швейцарии он был всего раз, когда ему было четырнадцать; и по тем воспоминаниям, которые остались у него, это место неумолимо напоминало ему другое, где он был совсем недавно.

— Если вы собираетесь демонстрировать меня, то должны понимать, что об этом сразу станет известно Дугласу.

Гарднер фыркнул.

— Я не собираюсь прятать вас от него всю жизнь. Если вы так боитесь его, то я готов пока что потакать вашему капризу, но осенью намечается немало мероприятий, на которых я хочу видеть вас рядом с собой.

Артур отвернулся и посмотрел в окно. Боится ли он… Это странная мысль. В самом деле, с каких пор он стал бояться Дугласа? И память тут же услужливо подкинула воспоминания той ночи, которая стала для них последней. До неё он был уверен, что Ретт никогда не перейдёт черту. Это было как прыжок с тарзанки — земля несётся на тебя, но ты всегда знаешь, что тебя поймают надёжные руки.

В ту ночь стало ясно, что руки могут опоздать. Или попросту оказаться руками убийцы.

Артур вздохнул и снова перевёл взгляд на Гарднера.

— Вы снова недовольны? — мрачно спросил тот.

— Нет, Дэвид, простите, — сказал Артур устало, — я в самом деле не хотел сегодня вас расстраивать. Не обращайте на меня внимания, хорошо?

Секунду Гарднер смотрел на него молча, а затем резко шагнул вперёд и притянул к груди. Он был тёплым, но при этом всё равно оставался чужим, и Артур тщательно старался не шевелиться, не желая снова вдаваться в объяснения.

— Я не отдам вас ему, — сказал Дэвид тихо, и Артур замер поражённо, осознавая смысл этих слов.

— Я не боюсь, — сказал он неуверенно, — всё в порядке, Дэвид.

— Не отталкивайте меня.

Артур и не пытался шевельнуться, всё ещё не понимая, как реагировать на происходящее.

— Я и не могу вас оттолкнуть, я же…

— Помолчите.

Не дожидаясь реакции, Гарднер поймал губы Артура и накрыл их своими.

Артур окончательно заледенел. Пожалуй, ему легче было бы представить, как он отдаётся этому мужчине, как отдавался незнакомцу в клубе. Но в поцелуе было слишком много, чтобы он мог позволить себе отдать это чужаку.

Гарднер скользнул языком по его губам и попытался проникнуть внутрь, но Артур оставался неподвижным, и Гарднер прекратил попытку. Он отстранился и стремительно отвернулся к окну.

— Я окончательно испортил вам настроение? — спросил Артур тихо.

— Да, — ответил Гарднер.

— Мне жаль.

— Найдите Элис, пусть поможет вам собрать чемоданы. Мне надоедает ждать.

Гарднер остановился в маленьком домике на окраине Вивея.

Артур быстро понял, откуда появилась идея отдохнуть именно здесь — большую часть времени Дэвид пропадал в офисе «Intelligence», расположенном ближе к центру города. Артура он с собой не брал и в дела свои не посвящал, но видеть за окнами стальную махину компании, на борьбу с которой ушло столько нервов и денег, и осознавать, что там сейчас находится человек, с которым он теперь вынужден делить дом, было странно.

Гарднер, которого он узнал в последние недели, мало походил на того Гарднера, которого он видел в офисе. Только сейчас Артур вынужден был задуматься о том, что это всё-таки одно лицо. От осознания этого на душе становилось паршиво. Теперь Артур целиком и полностью ощущал себя предателем — не только Ретта лично, но и всех тех людей, с которыми он проработал последний год.

Бегство от Дугласа казалось единственно возможным выходом — он просто не мог терпеть то яростное напряжение, которое установилось в их общем доме в последние недели. Он искал выход из лабиринта и рванулся в первый открывшийся проход — к Гарднеру.

Теперь пришло время осознать последствия. Ни приятный климат, ни красоты природы не радовали Артура, потому что мысли продолжали вертеться вокруг событий последних недель. Он пытался понять, правильно ли поступил, и не мог.

Гарднер не пытался на него давить, но Артуру казалось, что Дэвид медленно теряет терпение. Он был отчасти прав — но причиной тому было не затянувшееся ожидание.

Дэвид изо всех сил старался сгладить то и дело возникавшие шероховатости. Эссекс отказывался добросовестно выполнять условия сделки — это было очевидно. Что ж, нерадивых сотрудников Гарднер встречал не в первый раз. Ситуация осложнялась лишь тем, что именно от этого работника хотелось добиться максимальной отдачи.

График работы был не слишком напряжённым, и по вечерам он день ото дня устраивал Артуру экскурсии по местным достопримечательностям. Они побывали на самом берегу Женевского озера, доехали до легендарного Шильонского замка и один раз поднялись в горы.

На живописном побережье Артур откровенно скучал.

Замок заинтересовал его, но там он ушёл в себя ещё глубже и перестал даже выдавать свои обычные язвительные замечания.

Хуже всего оказалось в горах — стоило юноше увидеть снег, как он сам сравнялся с ним цветом. Все попытки завести светскую беседу провалились, потому что отвечал Эссекс односложно и таким голосом, будто Гарднер в ту самую секунду держал его за горло.

Дэвид начинал уставать. Он мог позволить себе потратить некоторое время на соблазнение приглянувшегося юноши, когда ему было двадцать. С тех пор пыл его заметно поутих, и он старался иметь дело только с теми, кто осознавал своё положение. Короткие и красивые романы случались и теперь — но обычно он не платил за свои развлечения так дорого, а если уж платил — ожидал, что будет получать ответные любезности.

Гарднер был романтиком — но идиотом быть не любил. Он решил предпринять последнюю попытку, когда пригласил Артура в один из своих любимых ресторанчиков на скалистом выступе в горах. Артур заранее заговорил о конфиденциальности — эти разговоры также продолжали раздражать Дэвида, но он молчал. Просто оплатил на вечер всю площадку и выставил на дороге заграждение, которое должно было попрепятствовать желающим посетить это место.

Он сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и наблюдал, как Артур неторопливо согревает в пальцах бокал бренди. Эссекс пил мало — как правило, он лишь любовался игрой света в полупрозрачной жидкости. Будто модель на съемках рекламного ролика. В эти минуты он выглядел настоящим профессионалом — потому как Гарднер был уверен, не может быть неискушённое существо настолько соблазнительно и непорочно одновременно.

Всё остальное время казалось, что Артур в самом деле не понимает, чего от него ждут. Гарднер вынужден был признаться самому себе, что именно эта загадка, будто объект его вожделения расколот надвое, привлекает его больше всего.

— Я хочу с вами поговорить, — сообщил он, когда насытился созерцанием этой картины.

— Я вас слушаю, Дэвид.

Дэвид взял собственный бокал и сделал глоток.

Артур смотрел на него, и в глазах юноши плясали искорки смеха. Он явно видел, что Гарднер волнуется, и наслаждался этим, отчего Дэвиду захотелось скрипнуть зубами.

— Поверьте — то, что я скажу вам сейчас, я говорю абсолютно серьёзно. Не в моих правилах рассыпаться подобными словами.

Артур чуть приподнял брови и кивнул.

— Вы наверняка и сами знаете, какое впечатление производите на мужчин, — продолжил Гарднер.

По лицу юноши прошла рябь, срывая на миг маску равнодушия.

— Какое? — сказал он тихо и почти потерянно.

— Вы сводите с ума, — сказал Гарднер твёрдо. — Поначалу я не мог понять, что в вас такого… Вы красивы, изысканы, даже обаятельны. Но это не отвечает на мой вопрос. Кёниг, Карлайл, другие ваши жертвы… Неужели в вас есть что-то, что стоит жизни и карьеры?

Артур покачал головой.

— Не думаю.

— Не перебивайте. Этот интерес… Заставил меня приехать в «Дуглас корп». И я понял. Точнее, почувствовал. Понял я, может быть, только сейчас. Вы отчасти были правы. Вы — как бриллиант, грани которого сверкают на шее у королевы… или на пальце у короля. Вы есть, вас можно увидеть… но вы принадлежите Дугласу. Выскочке, который и так заполучил в этом мире слишком много. Куда больше, чем следует иметь простому солдафону. Это раздражало. Я думал, что отобрать вас будет легко. Ведь Дуглас не идиот и не поставит своё дело под удар. Но его упорство поразило меня. И я вынужден был приглядеться к вам снова, чтобы всё-таки попытаться понять… Я стал собирать информацию о вас. Видеозаписи с приёмов, где вы бывали и вы… Артур, что с вами?

Артур был бледен как смерть.

— Ничего, — он покачал головой и залпом осушил бокал.

Гарднер протянул руку и сжал лежащую на столе ладонь.

— Артур… Вы свели меня с ума. Вынужден признать, что я стал вашей новой жертвой.

Артур прикрыл глаза и покачал головой.

— Вы в самом деле сошли с ума. Вы меня не знаете. Совсем. Что вам скажут статьи в газетах? Боже, Дэвид, если бы вы знали, как это глупо…

Гарднер поджал губы и прищурился.

— Не смейте так говорить, — произнёс он тихо.

Артур открыл глаза.

— Дэвид, если это правда… я хотел бы пожелать вам выздоровления. Только не злитесь, я не хочу вас задеть. Но у нас с вами два пути. Либо вы охладеете и согласитесь довольствоваться тем, что я могу вам дать. Либо ваше безумие будет расти. Вам будет мало, как бы я ни старался. А в конце концов… Боюсь, что оно похоронит нас. Я не хочу такого исхода. Я не хочу быть рядом с безумцем — и быть частью его безумия тоже не хочу. Это не стоит никаких денег. Простите.

Гарднер с силой сжал его ладонь, но Артур и не пытался её освободить.

— Значит, никаких шансов?

Артур медленно покачал головой.

— Простите меня. Эскорт… постель… Лучше так. Но то, что вы хотите получить… я не могу. Не могу дать вам и не привык изображать.

Секунду Гарднер молчал.

— Значит, я был прав. Вы просто шлюха.

Артур вздрогнул, зрачки его расширились, и он тут же выдернул руку.

— Не злитесь, Артур. Я не хочу вас задеть.

Гарднер встал и шагнул в сторону ожидавшего их аэромобиля. На полпути он остановился и тихо произнёс:

— Всё-таки не понимаю, что он в вас нашёл.

В тот вечер над Асторией шёл дождь. Сквозь окна пентхауса нельзя было разглядеть ничего, кроме сплошной стены воды.

Ретт стоял, опершись лбом о стекло, и смотрел вниз. Он вспоминал, как в это время Артур падал на диван и включал телевизор — всегда в одно и то же время, был Ретт дома или нет. Долго щелкал пультом. За эти несколько минут выражение его лица успевало отразить всю гамму чувств — мечтательную улыбку, искорки смеха в глазах, потом почти детскую обиду, усталость, разочарование. Затем он морщил нос и нажимал кнопку «отключить». Тянулся за книгой, лежащей на столе. Смешно подпрыгивал, поудобнее устраиваясь на диване. Накрывался пледом и принимался читать. Он мог читать одну книгу долго, но всегда дочитывал до конца, — а потом она оказывалась на полке в кабинете среди таких же старых бумажных книг. Ретт мог бы назвать их по памяти все до одной, хотя сам читал далеко не все.

Он готов был простить всё и всё отдать, только бы сейчас на экране мобильного можно было увидеть этот сморщенный носик и раздражённое движение руки. Но камеры продолжали показывать серый шум.

Глава 65 Фотографии, камеры, телефон

По возвращении из Швейцарии чуда не произошло — Артур оставался так же холоден. Лишь стал более задумчив, и язвительность его приобрела какую-то особенно острую и в то же время отчаянную форму.

Если поначалу всё это могло сойти за игру, то теперь Дэвид видел откровенное неприятие, которое лишь усиливалось, когда тот пытался подобраться к Артуру поближе.

Гарднер по-прежнему приглашал его, когда работал или читал, но удовольствия это приносило всё меньше. Он мог бы потерпеть отсутствие постельных отношений. В конце концов, ему давно уже было не семнадцать. Но когда он представлял себе, как Эссекс будет сидеть рядом с ним, в его фантазиях кабинет должен был наполняться уютом. Камин, полки со старыми книгами… И хрупкий мальчик, сидящий на диване и глядящий в огонь. Ещё в начале весны он был уверен, что однажды увидит это, и подготовил всё — гостевую спальню, костюмы… Немалого труда стоило узнать точные мерки у портного с Астории, который шил для Эссекса, но Дэвид хотел, чтобы всё было безупречно. Он знал, что просто роскошью избалованного маленького аристократа не поразишь. По крайней мере, в этом он относительно Эссекса не ошибся — он в самом деле был капризным отпрыском старинного рода, не желавшим признавать, что мир изменился. Он не уловил чего-то ещё, и Дэвид никак не мог понять, чего именно.

С его точки зрения операция по захвату была произведена предельно красиво. Любой юнец, привыкший к вниманию со стороны мужчин, должен был оценить масштабы и изящество — а Артур, безусловно, принимал подарки и отказывал поклонникам не в первый раз. Это Дэвид видел в каждом отточенном движении его рук.

Самым сложным было подгадать момент с перекупкой особняка. В какой-то момент Дэвид всерьез начал опасаться, что Дуглас достаточно безумен, чтобы грохнуть в это дело все свои деньги — однако друзья в «Дуглас корп» вовремя сообщили о переформатировании производства, снизив тем самым риск.

И всё равно Дуглас напоследок выжал его по максимуму. Гарднер с трудом мог поверить, что противник в самом деле готов бросить на это дело всё, — но всё же решил перестраховаться с последней ставкой. Дуглас то ли окончательно спятил, то ли упёрся в своём вечном кредо никогда не отступать.

Никогда не отступать… это было глупо. Дуглас не мог не знать, что они в разных весовых категориях. Недостаточно одного поколения хоть сколько удачливых дельцов, чтобы сколотить такое состояние, как то, что собирали Гарднеры на протяжении двух веков. И всё равно он хотел драться.

Гарднер, сидевший за своим дубовым столом и упорно пытавшийся сосредоточиться на свежей газете, повёл плечом и поднял взгляд на своё приобретение.

Артур в самом деле хорошо смотрелся в уголке у камина. Фантазия Дэвида ничуть не подвела. Только смотрел он не на своего покровителя, а куда-то за окно, на небо.

Ещё одним обстоятельством, сбивавшим Гарднера с толку, было то, что Артур до сих пор не заговорил об особняке. Будто бы ему вовсе было безразлично, кто выиграл этот аукцион.

Дэвид не хотел поднимать эту тему первым, потому что не решил ещё, как лучше разыграть эту карту. Безусловно, Эссекс хотел бы вернуть поместье себе. Но стоило вернуть ему документы, как он мог бы попытаться сбежать или сотворить ещё какую-то глупость. В возможностях своей охраны Гарднер не сомневался, но рисковать лишний раз не хотел — в конце концов Дуглас наверняка так же был уверен в своих ребятах.

Гарднер размышлял о том, чтобы оговорить какой-то срок. Например, полгода — столько времени ему вполне хватило бы, чтобы наиграться с новой игрушкой. А потом… Если бы ему вдруг захотелось продолжения, всегда можно было найти новый способ привязать Эссекса к себе. Да и тратить больше времени на человека, не отвечавшего и толикой взаимности, Гарднеру не очень хотелось. Достаточно было просто установить своё господство — но именно это сделать не получалось никак. Эссекс продолжал смотреть за окно, в то время как должен был смотреть на него.

— Вам скучно? — спросил Гарднер, устав наблюдать за этой неподвижной статуэткой из хрусталя.

Артур повёл плечом.

— Признаюсь, я привык к более содержательному времяпрепровождению.

— Вам нравилось работать в «Дуглас корп»?

Артур посмотрел на Гарднера, и тому почудилось презрение.

— Вы считаете, что Дуглас дал мне эту работу, чтобы я не скучал? — спросил он.

— Не вижу других причин.

Артур поджал губы и отвернулся к окну.

— Может быть.

Дэвид тут же почувствовал, как добыча уходит с линии выстрела.

— Каких развлечений вам бы хотелось? — спросил он, поспешно переводя разговор в другое русло.

Артур пожал плечами и перевёл взгляд на своего нового покровителя. На сей раз лицо его было задумчивым, и таким он нравился Гарднеру куда больше.

— Не знаю, — сказал Артур без привычной язвительности, — я никогда особо не любил шумные мероприятия, будь то приёмы или посиделки в клубах. Вообще не люблю шум. В этом смысле мне нравится у вас. С другой стороны, у меня никогда и не было особого выбора. Так что основное моё развлечение — книги. А этого здесь, кажется, выше крыши, — Артур усмехнулся и окинул взглядом стройные ряды стеллажей. — Да нет, Дэвид, мне не скучно. Дело в чём-то другом. И уж простите, я не знаю в чём.

Гарднер поджал губы и снова уткнулся носом в газету.

Артур несколько секунд наблюдал за ним. Он начинал привыкать к этому мужчине, в быту оказавшемуся куда менее страшным, чем в бизнесе. В каком-то смысле ему даже было жаль Дэвида с его спокойной и терпеливой одержимостью. Но это ничего не меняло. Его руки были чужими.

Артур встал и прошёлся по библиотеке. Обычно он не позволял себе подобного, не желая отвлекать Гарднера от работы лишний раз, но сейчас сидеть в поле его зрения было особенно тяжело. Остановившись у одной из застеклённых полок, он пару минут разглядывал коллекцию фарфоровых статуэток, а потом опустил взгляд ниже — на ряд фотографий. Здесь была супруга Гарднера. Артур знал, что она умерла шесть лет назад, не оставив мужу наследников. Родители — также покойные. Клан Гарднеров некогда был большим, но, как и многие аристократические дома, сильно поредел в годы войны.

На одной из фотографий он увидел девушку с тёмными, почти чёрными волосами и карими глазами — такими же тёплыми, как у самого Дэвида. Что-то общее было и в широких скулах, и в спокойной улыбке человека, привыкшего владеть своей жизнью.

— Кто это? — спросил Артур, потому что это было единственное лицо, которого он не знал не из газет, не из базы данных «Дуглас корп».

За спиной резко хлопнула газета, и, обернувшись на звук, Артур увидел, что Гарднер встал. Лицо его исказили ярость и страх.

— Отойдите оттуда, — приказал он.

Артур помедлил, не до конца понимая, что только что произошло.

— Я сказал, отойдите!

Артур поднял вверх руки, будто показывал их взбесившемуся псу.

— Всё хорошо, я уже отхожу.

Даже сейчас страха не было. Только лёгкое удивление внезапной вспышкой ярости.

Гарднер медленно успокаивался. Ярость уже ушла из его взгляда, и только ноздри продолжали раздуваться.

Артур сел на своё место и, наугад взяв с полки книгу, уткнулся носом в неё.

Он почти физически ощущал, что Дэвид по прежнему буравит его взглядом.

— Двадцатого августа будет день рождения моей сестры, — сказал он наконец, печатая слог, — на этом мероприятии вы будете сопровождать меня.

— Дуглас…

— Мне плевать на Дугласа! — обрезал Гарднер, и Артур промолчал. — Вы свободны, — добавил он, успокаиваясь, — если понадобитесь — я позову.

К этому вечеру Артур был готов. В сущности, ничего особенного не намечалось — он попросту снова должен был появиться в свете в качестве штатной проститутки.

В последнее время их отношения с Дугласом позволяли думать, что эти приёмы означают нечто большее. Даже стоя в отдалении от своего спутника, Артур всегда ощущал невидимую нить, протянувшуюся между ними. Ретт помнил о нём, а возможно — и видел. И сам он не был букетом цветов в руках у красавицы или новенькими запонками на рукаве юного денди. Он чувствовал, что каждое слово, произнесённое им, что-то меняет в жизни Дугласа и в его деле. Может быть, самую капельку, но всё же.

Оглаживая полы пиджака, Артур невольно вспоминал, как в такие минуты Ретт мог подойти к нему со спины, обнять за пояс и измять к чёртовой матери с таким трудом подобранный костюм, а то и оторвать пару пуговиц.

Теперь этого не было. Почему-то с абсолютной ясностью внезапно подступило осознание, что он сам разрушил всё. Рука дрогнула, роняя запонку с бриллиантом. Артур зажмурился и затряс головой, пытаясь отогнать воспоминания об одном из их последних разговоров.

«Сколько я стою, Ретт?»

Собственные слова резали грудь больнее всего, что говорил ему за эти два года Ретт. Сейчас Артур не мог понять толком, что нашло на него тогда. Мартин… Да, это он ещё мог припомнить. Ощущение того, что Ретт не принадлежит ему, было в тот момент таким ярким, что хотелось выть… Но теперь он будто со стороны видел всё. Целую ночь Ретт принадлежал Мартину. Одну ночь из более чем шестисот ночей, которые они провели вдвоём. Даже когда Ретта не было рядом, Артур ощущал, как тот наблюдает за ним, и совсем недавно от этого на душе разливалось тепло.

Смотрит ли Ретт теперь? Рука невольно потянулась к телефону, и тут же Артур вспомнил о том, что сам просил Гарднера выделить ему помещения без камер.

Артур с трудом подавил желание ударить по стеклу, отразившему его холёное лицо и чуть растрёпанные волнистые пряди волос. Сердце стучало отбойным молотком, и пальцы сами сжались в кулаки.

— Ретт… — выдохнул он и вздрогнул, когда дверь за спиной открылась.

— Артур?

Артур закрыл глаза и медленно выдохнул.

— С вами всё в порядке?

— Да, Дэвид, — он развернулся и выдавил улыбку такую вежливую, какой не смог изобразить за все прошедшие недели. — Я готов.

— Хорошо.

Гарднер протянул ему руку. Он снова был спокоен, будто и не было того срыва в библиотеке. Артур подошёл и взял его за локоть. Он собирался выйти, но Гарднер чуть развернул его, заставляя взглянуть в зеркало.

— Мы прекрасно смотримся вместе, — сказал он.

Это было правдой. На Артуре — по настойчивому совету Элис — был надет белый летний костюм, на Гарднере — серый с лёгким металлическим блеском, выгодно подчёркивавший глаза Артура. Юноша заподозрил, что эта перекличка не случайна, и хотел было спросить, что именно подбиралось к чему: он к костюму или наоборот?

Сделав над собой усилие, он промолчал, снова улыбнулся и ответил:

— Да.

Торжество начиналось едва за полдень. Ретт редко брал его с собой на подобные мероприятия, да и сам не слишком их любил. Исключение составлял, пожалуй, лишь тот вечер, когда он нарочно пригласил Артура в особняк де Мортен.

Артур же, напротив, в подобном обществе чувствовал себя куда более уверенно, чем среди акул большого бизнеса. Собиравшаяся на таких мероприятиях публика ограничивалась сплетнями и косыми взглядами. Артур по собственной семье знал, что они не способны причинить серьёзный вред. Дельцы были опаснее, потому что интересы их заходили куда дальше обсуждения чужих постельных забав. Именно к этому они были абсолютно равнодушны, зато каждое слово там следовало взвешивать и измерять несколько раз, чтобы оно не оказалось использовано против него самого и «Дуглас корп».

С самого порога он оглядел зал, оценивая сколько знакомых увидит здесь. Почти всех он знал или видел мельком.

— Как вы собираетесь меня представить? — спросил Артур с любопытством.

Гарднер пожал плечами.

— Как моего спутника. Я никому не обязан ничего объяснять.

Артур хмыкнул. Пока что иной опасности, кроме как быть раскрытым, он не видел — подбросить хвороста в костры чужих сплетен было бы даже забавно.

Гарднер не слишком старался поздороваться со всеми присутствующими, как это делал обычно Ретт. Судя по всему, на большинство гостей ему вообще было плевать — его интересовали только Кэрол Гарднер и её ближайшее окружение.

Кэрол Артур знал по газетным статьям, хотя мелькала она там и нечасто. Это была красивая, хоть и не молодая женщина. Супруг её, Отто Орош, был моложе на пятнадцать лет и, судя по всему, голоса в семье не имел. Он сопровождал её в течение всего празднества, однако Кэрол, ничуть не смущаясь, оказывала знаки внимания и другим мужчинам.

Разговор её с Дэвидом был недолгим. Они обсудили нескольких общих знакомых. Кэрол окинула любопытным взглядом Артура, но вопроса не задала.

— Как дела у Шенны? Ты давно с ней виделся? — спросила она вместо этого.

Гарднер ощутимо напрягся, и в голове Артура проскочила мгновенная догадка.

— Всё хорошо.

— Смотри, девушки в её возрасте требуют особого внимания.

— Кэрол, не сейчас! — оборвал её Гарднер, и Артур снова увидел в его глазах уже знакомую ярость.

Дэвид покосился на спутника, Кэрол проследила за его взглядом и понимающе кивнула. Артуру оставалось лишь сдержать усмешку. Похоже, его в самом деле принимали за статуэтку — слепую, глухую и безмозглую.

— Тебя искал Клаус, — быстро перевела Кэрол разговор на другую тему. — Кажется, я видела его в саду. Он хотел обсудить какие-то дела.

Артур вздрогнул, но промолчал. Всякое желание смеяться как рукой сняло.

— Спасибо. Пойду, поищу его.

Кэрол кивнула и исчезла в толпе гостей. Гарднер же в самом деле направился в сторону выхода.

Клаус Бёлер в самом деле обнаружился в парке у фонтана. Увидев Артура, он высоко приподнял брови и усмехнулся.

— Дэвид, — мужчины пожали друг другу руки, но взгляд Бёлера по-прежнему был устремлён на него.

— Клаус… Ты меня искал?

Бёлер замешкался.

— У меня одно дело, но его вряд ли стоит обсуждать в такой обстановке. Переговорим позднее в кабинете? — взгляд его всё ещё был устремлён на Артура.

— Как скажешь. Тебя что-то удивляет?

— Нет… — Бёлер отвернулся, но не смог сдержать усмешку, — проклятие, Дэвид… поверить не могу, как ты это сделал?

Артур прокашлялся, чувствуя, что этот разговор уж точно имеет к нему прямое отношение. Он толком не общался с Бёлером полгода. Едва начавшие налаживаться отношения с треском рухнули после неудачной попытки перекупить Эссекса под рождество.

— Поверить не могу… мальчик Дугласа у тебя.

Артур вздрогнул, но лишь наградил Бёлера тяжёлым взглядом. К его удивлению так же точно напряглась и рука Гарднера. Артур подумал, что будь на его месте Ретт, он сам стиснул бы сейчас локоть спутника — и этот момент они пережили бы вместе; но даже теперь он не чувствовал Гарднера, хотя слова Бёлера и нанесли удар им обоим.

— Твоя непосредственность до добра не доведёт, — сообщил Гарднер со спокойной улыбкой.

— Ну да… само собой, — Клаус хмыкнул, — ладно, не буду подвергать себя риску. А поговорить правда стоит… Потом.

Гарднер развернулся и пошёл прочь, почти что силой утаскивая Артура за собой. Артур чувствовал его ярость, но почему-то от этого ощущения хотелось смеяться.

«Если сейчас он утащит меня в лифт и даст пощечину, я не выдержу», — подумал Артур, но лифта в трёхэтажном особняке не было, и Дэвид потащил его к лестнице.

— Мистер Гарднер, — начал было он, когда оба уже оказались наверху.

— Молчать, — Гарднер толкнул его в грудь и, шагнув назад, Артур обнаружил, что оказался в какой-то спальне для гостей. Секунда, и дверь за спиной Гарднера закрылась.

— Дэвид, вы в своём уме? А как же мой костюм, который так подходил к вашим запонкам?

Рука Гарднера промелькнула в воздухе и врезалась бы в его щёку, но Артур перехватил запястье на полпути.

— Вот стало быть, чего вы хотели? Простите, но насилия нет в моём прайс-листе.

— А что в нём есть? — Гарднер вырвал руку, но попытки ударить не повторил. — Вы не можете ни быть моим компаньоном дома, ни сопровождать меня на приёме. Вы хоть что-то умеете, а, Эссекс?

Артур вздрогнул. При звуке собственной фамилии он ощутил, что его окунули головой в ледяную воду.

— Ездить верхом, — ответил он спокойно, — извините, в моей семье не учили ублажать мужчин.

— Так зачем вы мне нужны?

Гарднер буравил его яростным взглядом несколько секунд, но Артур молчал.

— Если больше вы ни на что не способны, то надеюсь, хоть в постели от вас будет толк.

Не дожидаясь ответа, Гарднер поймал его за плечи и, притянув к себе, грубо поцеловал. Улучив момент, Артур сильно укусил его за губу так, что Гарднер отшатнулся — и тут же вырвался из рук мужчины.

Отступив на два шага назад, он тяжело дышал.

— Вы обещали, — сказал Гарднер, так же переводя дух.

— Я обещал, что дам вам шанс.

— Хватит пудрить мне мозги!

Артур отступил ещё чуть-чуть, выигрывая пространство для манёвра.

— Хорошо, — сказал он после долгой паузы. — Бежать мне некуда. Сегодня вечером я приду к вам и расплачусь.

Гарднер обмяк, будто спущенный воздушный шарик. Ярость в глазах сменилась усталостью.

— Вы будете моим, Эссекс.

— Я приду к вам.

Ночевать остались в доме Кэрол. Гарднер отпустил Артура ближе к десяти, а сам отправился на встречу с Бёлером.

Оставшись в одиночестве, Артур освободился от надоевшего костюма, принял душ, и теперь, закутавшись в белый махровый халат, сидел на кровати.

Предстоящая ночь оставалась за гранью его понимания. Умом он понимал, что и как нужно сделать, но просто встать с постели и пройти десяток метров до спальни Гарднера было выше его сил.

Артур долго крутил в руках мобильный. Набрать номер хотелось до безумия, до дрожи в пальцах.

Он оттягивал этот момент сколько мог, а потом просто обнаружил, что на экране уже мигает знак вызова и нажимать отбой поздно — да и не хочется совсем.

Он приложил трубку к уху и закрыв глаза долго слушал гудки. Оставалась надежда, что Ретт не подойдёт… Надежда — потому что представить, что он должен сказать, Артур не мог.

— Да… — голос Ретта был хриплым, будто он долго пил или два дня не спал, и от этой хрипотцы по телу пробежала жаркая дрожь, а низ живота наполнился тянущим теплом.

Артур облизнул губы.

— Ретт…

— Где ты?

Артур зажмурился. Ответить не было сил.

— Ретт, я люблю тебя. Я много чего натворил в последнее время… Но пожалуйста, прости меня. Я сам себя ненавижу за то, что сделал.

Шумный выдох в трубке.

— Где ты? — тише и мягче, чем в первый раз.

— Ретт… Я у Гарднера. Тихо. Я хотел сказать… у него, кажется, есть дочь. Шенна.

— При чём тут… — Ретт замолчал. — Он заставил тебя?

— Ничего не было, Ретт. Я клянусь. Я…

Дверь скрипнула, и он торопливо нажал «отбой».

Глава 66 Дыхание

Ретт протянул руку с телефоном перед собой. Пальцы дрожали.

Артур был жив. По крайней мере, если звонок не был галлюцинацией больного мозга.

Первым порывом было перенабрать номер, с которого он звонил. Вторым — включить камеру и попытаться выяснить, что произошло, когда связь оборвалась.

Ретт глубоко вдохнул и вместо этого набрал номер Танаки.

Трубку не брали долго. Ретт уже начинал свирепеть, когда услышал наконец осипший голос друга:

— Ретт?

— Разбудил?

— Да. Говори.

— Шенна Гарднер. Дочь Дэвида Гарднера.

Танака молчал. Лишь что-то негромко шуршало в трубке. Не дождавшись ответа, Ретт продолжил:

— Я не уверен в фамилии. Ты понимаешь, что я от тебя хочу?

— Да, — Танака прокашлялся. — Ты его нашёл?

— Он сам позвонил.

На несколько секунд наступила тишина.

— Ретт, только не пори горячку.

— Сидзу… Артур у озабоченного урода, который едва не разрушил мой бизнес. Если ты не найдёшь мне его девчонку к утру, я просто отправлюсь туда и продырявлю ему башку.

— Гарднеру или Эссексу?

— Обоим.

Танака вздохнул.

— Я сейчас начну поиск. Только не жди чудес. Если мы не знаем о ней, значит она, скорее всего, внебрачная. Фамилия может быть любой. А я не могу за пару часов прошерстить биографии всех женщин, с которыми когда-либо спал Гарднер.

— Постарайся, — Ретт нажал отбой и всё-таки включил камеру.

Ногти бессильно проскребли по столешнице, вспарывая дорогое дерево.

В дверях стоял Гарднер. Ухоженный, обаятельный, респектабельный — как всегда.

— Мы договаривались, что я приду сам, — сказал Артур спокойно, убирая телефон.

— Я опасался, что вы забудете.

После хриплого голоса Ретта от этого бархатистого баритона захотелось завыть.

— Вы мне напомнили. Благодарю. Может быть, теперь подождёте?

Гарднер усмехнулся, но уходить явно не собирался.

Артур покосился на телефон, всё ещё видневшийся из-под подушки.

Гарднер опустился на кровать и чуть наклонился, собираясь поймать губы Артура своими.

Юноша выскользнул и пересёк комнату.

— Дайте мне шанс, как я дал его вам, — сказал он, оказавшись на безопасном расстоянии.

Гарднер задумчиво смотрел на юношу.

— Шанс сбежать от меня?

— Я же пришёл сам.

— Я уже почти перестал в это верить.

Артур потянулся к бару и, достав оттуда бутылку вина, принялся искать штопор.

— Я не хочу, чтобы вы ничего не осознавали, — заметил Гарднер, но не шевельнулся.

— Это для вас.

Артур всё-таки нашёл штопор, открыл бутылку и, разлив вино по бокалам, вернулся к постели.

— За этот вечер, — сказал он тихо, когда Гарднер взял один бокал и сделал большой глоток.

Гарднер лишь пригубил вино и отставил бокал в сторону.

Артур чуть развернулся и опустил пальцы на колено мужчине.

Тот внимательно смотрел на него, но Артур ощутил дрожь под подушечками пальцев.

— Вы ждали этого?

Гарднер кивнул. Артур видел, как загораются его глаза.

Пальцы юноши продвинулись выше, чуть заметно сминая дорогой костюм и подбираясь к самому сокровенному.

Эта дрожь сама по себе вызывала лёгкое возбуждение, волну мурашек по всему телу. В этом не было ничего общего с тем, что он испытывал рядом с Реттом — находясь в его власти, подчиняясь от начала и до конца.

Сейчас он сам управлял всем.

Лёгкое движение руки, и Гарднер шумно выдохнул, как юнец, впервые коснувшийся женской груди.

Артур скользнул на пол и двумя руками резко развёл его колени. Взгляд его глаз встретился со взглядом карих глаз Дэвида, сейчас почти обжигавших своим безумием.

— Ещё… — выдохнул Дэвид. Когда пальцы Артура снова скользнули по внутренней стороне его бёдер, опасно приближаясь к ширинке.

Артур отчётливо видел, как напряглась промежность мужчины.

— Это стоит того, чтобы рискнуть жизнью маленькой Эби? — спросил Артур.

Он отчётливо видел, как Гарднер вздрогнул, но не дал тому возразить — голова его склонилась к напряжённому члену Дэвида и губы скользнули совсем рядом, лишь чуть не касаясь ткани.

— Ещё! — Дэвид требовал, но от его тона Артуру почему-то стало смешно.

Он отстранился и развязал пояс халата.

Гарднер замер, любуясь представшей перед ним картиной. Пальцы Артура скользнули по самой кромке ткани, чуть задевая молочно белую кожу. Развели в стороны полы белого мохера, и Дэвид прикусил губу, чтобы сдержать стон, когда из-за полы показался розовый твёрдый маленький сосок.

Артур повторил его движение и тоже прикусил губу, ресницы его при этом слегка опустились вниз, но так и не скрыли блестящих зрачков.

Гарднер хотел было поторопить юношу, но не смог. Он хотел смотреть. В каком-то смысле это было куда больше, чем он мог бы получить, просто вонзившись в его тело.

Артур отвёл полу халата ещё чуть дальше и, коснувшись пальцами соска, чуть подразнил — скорее Дэвида, чем себя самого.

Гарднер, не сдержавшись, шумно выдохнул, и этот выдох тут же отразился на лице Артура улыбкой.

Артур снова привстал на коленях и двумя руками потянул полы пиджака Гарднера, заставляя ткань скользнуть вдоль плеч. Затем неожиданно резко рванул рубашку Дэвида из брюк, и, ловко расстегнув пуговицы, сбросил её на кровать.

Артур снова наклонился, теперь уже к груди мужчины, но так и не коснулся его кожи губами — лишь обжигающе горячим дыханием. Плавное движение его шеи остановилось у самого пояса брюк, и пальцы тут же принялись колдовать над ширинкой.

— Помогите мне хоть чуть-чуть, — попросил он.

— Вы вполне справляетесь, — выдохнул Гарднер, приподнимая бёдра и позволяя освободить себя от остатков одежды.

— Я всё ещё ничего не стою?

Гарднер задохнулся стоном, когда ещё один горячий вдох коснулся головки его члена.

Артур улыбнулся. Он чуть подтолкнул Гарднера назад, заставляя упасть на кровать, но даже так тот продолжал внимательно наблюдать за его движениями.

— Хотите, чтобы я был вашим? — спросил Артур, снова прогуливаясь носом вдоль напряжённого члена.

Гарднер сглотнул. Ответ явно был не нужен.

— Чтобы я насадился на вас — сам. Стонал и кричал под вами. Чтобы вы видели мои глаза, когда я буду хрипеть, ощущая ваш член своим горлом.

Гарднер выдохнул. Закрыл глаза и попытался немного отвлечься. Он не успел.

Ледяная струйка воздуха прошлась по головке, и тело взорвалось оргазмом — мощным и долгим, какого не давала ему ни одна женщина и ни один мальчик.

Он не сразу открыл глаза, потому что возвращаться в настоящий мир не хотелось, а когда открыл, увидел Артура, со спокойствием заправской шлюхи завязывающего халат.

Не сгибая спины и не помогая себе руками, он встал с колен и отбросил волосы назад.

— Никогда, Дэвид, я не буду принадлежать вам. Вы — уже принадлежите мне.

Он пододвинул бутылку к по-прежнему неподвижно лежавшему Гарднеру и скрылся в ванной.

Сбросив на пол одежду, забрался в душевую и, включив воду на полную, прислонился лбом к стене.

Возбуждение в самом деле было другим — и всё же оно было. Артур отчётливо ощущал, что сейчас не имело значения, Гарднер был перед ним или кто-то ещё. Мужчина, распластавшийся на кровати под ним, принадлежал ему — принадлежал так, как никогда не будет принадлежать Ретт. И от этой абсолютной власти сносило крышу. Он потянулся к собственному члену, обхватил его ладонью и быстро задвигал рукой, натягивая нежную кожу. Закусил губу, чтобы не застонать, и, только выплеснувшись на белый кафель, почувствовал себя немного спокойнее.

Голова оказалась на удивление ясной, и с необыкновенной чёткостью пришла мысль — Гарднер уже не имеет значения. Что бы ни было между ними самими, теперь Ретт уничтожит противника. По крайней мере, в этом у него была над Дугласом маленькая власть.

— Ретт… — прошептал Артур, вжимаясь щекой в холодную плитку, а потом сполз по стене и, усевшись на дно кабины, обхватил колени руками. Тошнота накатила густой волной, только теперь уже он ненавидел не Ретта, а себя.

Нужно было подождать совсем немного. А что потом? Он сам был противен себе, значит, не стоило и рассчитывать на то, что Ретт его простит. Снова будет ярость и боль, и новые ссоры…

Артур помотал головой, отгоняя наваждение. Это не имело значения. Он не сомневался, что сможет убедить Ретта. Как всегда.

Ретт не мог оторвать взгляда от тонкой спины Артура между разведённых коленей другого мужчины. Подступающая к горлу тошнота боролась с неутолимой жаждой видеть — пусть так, но всё таки видеть того, кем он никогда не мог насытиться и кого лишился теперь.

Ему казалось, что он приказывает пальцам нажать отбой, но они почему-то не двигались, и Ретт по-прежнему смотрел как изгибается эта спина, принадлежавшая только ему, чтобы губы юноши могли приникнуть к паху мужчины.

Он не выдержал. Когда палец всё-таки шевельнулся и скользнул по экрану, его чуть не вырвало на самом деле. Ретт сидел, наклонившись и опершись локтями о колени и тяжело дышал.

Что-то нужно было делать. Что-то… Вычислить, откуда идёт сигнал — это пальцы могли сделать сами, и уже через полминуты на карте Европы мерцал красный кружок.

Рвануть туда — и что? Вырвать Артура из лап чудовища? Но Артура никто не держал. Он звонил, но зачем? Он не просил помощи. Только прощения. За то, что уже сделал — но не за то, что собирается сделать дальше.

Ретт с яростным рыком швырнул телефон в окно и увидел, как аппарат отскочил от бронированного стекла. Вскочил и, рванувшись к окну, ударил по нему кулаками.

Вся его жизнь сейчас была такой же как это стекло — он мог смотреть, но не разбить.

Кровь билась в висках, а грудь судорожно вздымалась.

И никто не мог помочь — ни Танака, ни Клаус, ни Артур, которого больше не было с ним.

Если человек не любит — как никогда не любила его Жози, — то вся борьба будет бесполезна. Только он почему-то упорно продолжал наступать на одни и те же грабли, даже зная, какой страшной может быть боль.

Ретт обхватил себя руками, до боли сжимая пальцы на локтях.

Подождать. Нужно просто подождать, и Танака принесёт ему Артура на блюдечке — но Боже, как же это невыносимо — ждать.

Ретт потянулся к телефону и набрал номер Сандберга. Потом передумал и, нажав на сброс, выбрал в меню строку с именем Мартина.

— Карлос? — ему самому было страшно слышать свой голос.

— Да, мистер Дуглас.

— Я вас разбудил?

— Я не спал.

Голос Мартина в самом деле звучал заметно бодрее, чем у поднятого среди ночи Танаки.

— Вы можете приехать?

Мартин помешкал секунду.

— Да, — в ответе сквозило удивление.

— Отлично. Нам нужно поговорить.

Глава 67 Документы

Мартин постучал в дверь через двадцать минут.

— Мистер Дуглас? — спросил он, заглядывая в кабинет.

— Да, — Ретт даже не поднял глаз от документов.

Мартина это не слишком удивило. Дуглас всегда вёл себя небрежно и если уж занимался чем-то, то оторвать его от дела было невозможно. Именно эта целеустремлённость и очаровывала. В президенте «Дуглас корп» волнами переливалась энергия, которой мало кому удавалось противостоять. И хотя Карлос обычно мало интересовался мужчинами старше себя, здесь он вынужден был признать, что такой жизненной силы не видел ни у кого из сверстников.

Карлос спокойно вошёл в кабинет и привычно опустился на диван. До последнего времени они с Дугласом общались достаточно часто, и ему уже стало казаться, что каменная стена начальник-подчинённый даёт трещину, когда что-то произошло — и все их связи оборвались напрочь. Так же, как и зимой.

И вот теперь Дуглас звонит ему посреди ночи, чтобы что? Этого Карлос понять пока не мог. Но сильно подозревал, что с шефа станется просто запросить комментарии к полугодовому отчёту. Неуважением к личному времени сотрудников шеф никогда не страдал.

— Дэвид Гарднер, — сообщил Дуглас таким голосом, как будто это должно было объяснить всё. И кое-что Мартин действительно понял.

— Вы всё ещё думаете, что это он виноват в наших зимних проблемах?

— Я в этом уверен, — Ретт захлопнул папку и вместе с ней переместился на диван напротив, — но это не важно. Тогда у вас были предложения о том, как мы можем дать ему отпор.

Карлос кивнул.

— Мы не слишком состоятельны как покупатели, но вполне можем отрезать ему кое-какую клиентуру с Земли. К тому же он нуждается в поставках «Mithril on Stars», а они пока ещё летают на наших кораблях. Но вы не хотели связываться с ними, я прав?

— Ситуация изменилась. Сколько времени потребуется, чтобы перекрыть ему кислород?

Мартин побарабанил пальцами по спинке дивана.

— Ну, смотря как и с кем говорить. Но должен вас предупредить — если мы поссоримся ещё и с «Mithril on Stars», то у нас останутся поставки сырья только с Эрхана.

— У нас есть ещё пара месяцев, чтобы перестроиться.

Карлос развёл руками.

— Как скажете. Когда вам нужен результат?

— К утру?

Карлос прокашлялся и почесал нос.

— Мистер Дуглас… Не уверен, что мои друзья в «Mithril» находятся в удачном часовом поясе.

— Вы торгуетесь, мистер Мартин?

Карлос поджал губы.

— Я пока ещё ничего у вас не попросил. И не собираюсь.

— Простите, — Ретт приложил руку ко лбу и потёр виски, — я сегодня туго соображаю. Везде мерещатся враги. Даже Сандбергу звонить не хочу.

Мартин постоял секунду неподвижно, а затем положил руку ему на плечо и сжал.

— Это бывает.

Ретт замер, а затем опустил свои пальцы поверх его.

— Спасибо.

Оба замолчали.

— Не стоит начинать то, что у нас уже не получилось.

— Пожалуй, — Мартин убрал руку, — я постараюсь управиться за пару часов. И раз уж вы заговорили о торге… Как насчёт отпуска?

Ретт посмотрел на него и усмехнулся.

— Боюсь, что в вашем случае это невозможно. Вы слишком нужны здесь.

Мартин криво улыбнулся и двинулся к выходу. У самой двери он чуть обернулся и произнёс:

— Хотите польстить — льстите мне, а не моим мозгам.

Дверь закрылась.

Ретт успел поспать пару часов прямо в кабинете, когда раздался первый звонок.

— Всё готово, — сообщил Мартин и повесил трубку.

Ретт протёр глаза и набрал номер Танаки.

— Что там? — спросил он, накидывая пиджак и двигаясь к выходу.

Танака долго молчал.

— Сообщу, когда будет сделано, — сообщил он и отключился.

Ретт спустился вниз и, сев в машину, направился к космопорту. Уже с борта яхты он проверил почту и просмотрел материалы, полученные от Мартина. Хоть что-то складывалось так, как нужно — и всё же у него были сильные подозрения, что этого недостаточно.

Ретт взял телефон и набрал ещё один номер, по которому, как он думал, никогда не позвонит напрямую.

— Мистер Гарднер, — он сам не узнал свой голос, настолько мягко он прозвучал.

Гарднер долго молчал.

— Мистер Дуглас.

— Вы уже получили новости с биржи?

Снова пауза.

— Вы же не думаете, что можете навредить мне подобным образом?

— Я думаю, вам будет интересно со мной встретиться.

Гарднер опять ответил не сразу.

— Через пять часов вас устроит?

— Через шесть, — Гарднер нажал отбой.

В зале для переговоров царил приятный полумрак.

Ретт расслабленно потягивал кофе — вкус у него был не слишком интересный, но сейчас он выпил бы любой, только бы веки не склеились прямо тут.

Гарднер опаздывал. Последний каприз проигравшего — подумал про себя Дуглас, хотя и сам понимал, что ничего ещё не кончено. Весь вопрос был в том, насколько этот сноб с Земли помешался. Пока всё говорило о том, что Гарднер готов на многое — с другой стороны, война до сих пор шла для него на чужой территории. Он ничем не рисковал — даже деньги, которые он поставил на кон, значили для него не так уж много.

Ретт сделал последний глоток горячей горьковатой жидкости и зажмурился.

Когда он открыл глаза, Гарднер уже стоял у противоположного конца стола.

— Мистер Гарднер, — Ретт растянул губы в улыбке.

— Мистер Дуглас, — Дэвид бросил документы на стол и сам опустился в кресло. — Чем обязан?

— Вы знаете, чем.

Гарднер улыбнулся и покачал головой, но глаза его блеснули.

— Вы слишком упорны в своём нежелании понимать, что некоторые вещи принадлежат мне, — сказал Ретт, опуская чашку на блюдце.

— Боюсь, вы не в состоянии повлиять на мои притязания.

— Может быть, наши друзья из «Mithril on Stars» заставят вас передумать?

Гарднер продолжал улыбаться, хотя в глазах его мелькнула злость.

— За кого вы принимаете меня, Дуглас? Я не отступлю. Я могу позволить себе немного поиграть — в отличии от вас.

— Сколько миллиардов вы готовы отдать за то, что никогда не станет вашим?

Гарднер фыркнул.

— Вы слишком высокого мнения о себе.

— Перестаньте. Ну, допустим, вы с ним переспали. Только потому, что у вас этот чёртов особняк? Вам самому не противно, Гарднер? Или вы так привыкли иметь дело со шлюхами?

Гарднер прищурился, но промолчал.

Некоторое время противники просто буравили друг друга взглядами.

— Это всё, что вы можете мне сказать?

Ретт хотел ответить, но его перебил телефонный звонок. Он бросил косой взгляд на экран и увидел номер Танаки.

— Секунду, — Ретт снял трубку. — Да.

Пауза.

— Можешь вывести мне на планшет? — Ретт потянулся ко внутреннему карману и извлёк оттуда плоскую панель. Щёлкнул кнопкой включения и дождался загрузки. Вошёл в скайп и дождался звонка.

Затем встал и, пройдя мимо стола, установил планшет напротив Гарднера.

Он отчётливо видел, как расширились его зрачки и дрогнули губы.

— Ведь я не обознался? — спросил Ретт, обходя его сбоку, чтобы тоже заглянуть в экран.

Девушку было видно плохо — только контуры лица и зажмуренные глаза с промокшими ресницами. Она тихо поскуливала — говорить мешала повязка, закрывавшая рот. Однако Гарднер, судя по всему, узнал.

— Мразь… — выдохнул он в полголоса.

— Не стоит так выражаться при детях, — сообщил Дуглас, отходя чуть вбок, так, чтобы видеть оппонента, — хотите с ней поговорить?

Гарднер не двигался несколько секунд, а потом медленно покачал головой.

— Она видит меня?

— Нет, но мы можем дать ей телефон.

— Не надо, — Гарднер отвернулся. Впервые Ретт видел на лице давнего конкурента что-то похожее на чувства, — уберите.

Ретт послушно выключил планшет.

— Так что, мистер Гарднер, вы разобрались в своих приоритетах?

— Мне нужно время.

— Ну, нет. Так вы, чего доброго, натворите глупостей.

— Я должен подумать!

— Скажи, что у него час, — услышал Ретт в трубке, — за это время он ничего не успеет сделать.

Ретт машинально кивнул и нажал отбой.

— У вас час. Мои люди будут ждать ваших в космопорту. Если мне покажется, что мистер Эссекс хоть чуточку нездоров — вы её больше не увидите.

Ретт заправил планшет в чехол и убрал обратно в карман.

— Это всё, что я хотел сказать, мистер Гарднер. Хотя… нет, — он вернулся на своё место и, взяв дипломат, достал оттуда стопку листов, сколотую скрепкой, а затем пальцем отправил её в путешествие по столу, — это дарственная на поместье Эссекс. Пусть ваши люди передадут её начальнику моей охраны, когда вы надумаете. Выше нос, мистер Гарднер. Я мог бы попросить у вас куда больше. Но мне нужно лишь то, что принадлежит мне.

Гарднер не ответил. Только плотно стиснул зубы. Ретт пожал плечами и, закрыв дипломат, двинулся к двери.

Выйдя из душа, Артур понял, что оказался один. Он молча забрался под одеяло, но уснуть не мог долго — в голове стояла картина, произошедшая на этой же кровати совсем недавно. Усталый мозг то и дело прокручивал возможные альтернативы, но не видел ни одной.

Задремал он уже перед рассветом, а в десять его разбудил стук в дверь. Он ожидал увидеть Дэвида — но вместо него обнаружил горничную.

— Мистер Гарднер просил разбудить вас, если вы проспите завтрак.

Только теперь он увидел у неё в руках серебряный поднос.

— Благодарю, — Артур пропустил девушку внутрь и позволил ей расставить на прикроватном столике приборы. — Где он сам?

— Мистер Гарднер был вынужден срочно уехать. Проблемы на бирже. Аэромобиль будет ждать вас в половине одиннадцатого.

Выяснять детали Артур не стал — дела Гарднера его не интересовали.

К двенадцати Артур уже был в знакомой усадьбе, однако к обеду Дэвид не появился. Весь день юноша просидел в библиотеке, с трудом перебарывая ощущение, что Гарднер наблюдает за ним, а ближе к ужину хозяин поместья возник сам. Выглядел он паршиво, и дело тут явно было не только в неудачной ночи.

— Мистер Эссекс, — произнёс он мрачно и опустился в кресло напротив.

— Дэвид, — Артур закрыл книгу и приготовился слушать.

— У меня проблемы.

Артур поднял бровь. Откровенность всемогущего владельца «Intelligence» удивляла.

— Я обещал, что не отдам вас Дугласу, — продолжил он, не дождавшись ответа. — Но без вашей помощи я этого сделать не смогу.

Артур замер. Прикрыл глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он ожидал, что будет страх — ведь головой отчётливо понимал, что встреча с Дугласом не будет радостной — но был только свет, наполнивший тело с головы до ног. Свет — и едва заметное и почти забытое тепло.

— Уже? — спросил он ровно.

Опомнившись, открыл глаза и встретил мрачный взгляд Гарднера.

— Да, он как-то обнаружил вас.

— Что вы хотите от меня?

— Вы работали на него. Есть ли какая-то возможность надавить на Дугласа? Его фирма — всё, что у него осталось.

— Ещё у него есть он сам. Его жизнь и свобода.

— О да… Я догадываюсь, о чём вы. Уверен, есть способ поставить под удар и это. Такие корпорации строятся только на крови.

Артур помолчал пару секунд, подбирая слова.

— Я понимаю вас, — произнёс он, — но ведь вы сами сказали — я был лишь игрушкой. Он дал мне работу, но не ту, на которой я мог бы ему навредить. И уж конечно не открывал мне каких-то тайн, которые могли бы вам помочь.

Гарднер помолчал.

— Жаль, — сказал он и встал. — Этот раунд за ним. Но я ещё не проиграл.

Артур тоже встал.

— А вам не кажется, что я всё таки не фишка, которую ставят на красное?

Гарднер не ответил. Он явно уже думал о чем-то своём.

— Вас проводят в машину, Артур. Но знайте, ничего не кончено.

Артур прошёл к двери и уже у выхода остановился.

— Мистер Гарднер, — сказал он, не оборачиваясь, — мой вам совет — выйдите из игры. У вас есть предел — а он не остановится ни перед чем.

Гарднер не ответил. Артур слабо улыбнулся, догадавшись, что Дэвид вряд ли будет слушать собственную игрушку. Он вышел в коридор и направился к выходу.

Шофёр в самом деле уже ждал. Прощаться с парком не хотелось, слишком тихо и спокойно здесь было.

Второй раз с тех пор, как его доставили сюда, Артур увидел охрану Гарднера, и они явно не собирались ждать, пока он подышит воздухом. Без особого пиетета его затолкали на заднее сиденье, и Артур откинулся на обтянутую замшей спинку. Он улыбался, хотя сам толком не знал почему.

В космопорту было шумно и людно, а он уже успел отвыкнуть от толпы. Его привели в знакомый частный ангар, и по позвоночнику пробежала волна мурашек, означавших, что он снова дома.

Артур кивнул Шелману и понял, что, несмотря на мрачную мину сбшника, улыбка не сползает с его собственных губ.

— Вы были неправы, — сказал Ричард, опуская руку ему на плечо и подталкивая к коридору, в конце которого виднелся борт яхты.

Артур ничего не сказал.

— Сможете пройти сто метров без фокусов? — спросил Шелман.

— Да. Не волнуйтесь, — Артур положил ладонь поверх его пальцев и чуть сжал, — я больше ничего не выкину.

Ричард резко развернул его лицом к себе.

— Я очень надеюсь, мистер Эссекс.

Он вгляделся в дымчато-серые глаза и, поразмыслив, всё же отпустил юношу, чуть подтолкнув вперёд. А сам обернулся к людям Гарднера.

— Где документы? — спросил он, и один из сотрудников Гарднера поставил на на стол дипломат. Открыл, достал чёрную папку и протянул Шелману.

Ричард бегло просмотрел документы. Подписи были на месте, но полной уверенности что всё правильно, у него не было.

— Ваша девочка покинет планету через полчаса — если всё оформлено по правилам.

Он кивнул на дверь, и под пристальными взглядами троих охранников люди Гарднера потянулись к выходу.

Ричард обернулся в сторону яхты. Артур уже поднимался по трапу.

Глава 68 У подножия гор

Ретт сидел в кресле — таком же до боли знакомом, как и всё тут. На столе перед ним стояла нетронутая чашка с кофе, а голова безвольно повисла, чуть склонённая к правому плечу. В первый миг Артур решил, что Ретт спит, но стоило юноше переступить порог, как Дуглас вскинулся, и глаза его блеснули узнаванием.

— Ретт… — выдохнул Артур и сделал ещё полшага вперёд.

Ретт резко поднялся и тоже шагнул к нему, а в следующую секунду Артур покачнулся — кулак Дугласа впечатался ровно ему в скулу. Боль была почти невыносимой, перед глазами поплыли цветные круги, а на ресницах выступили слёзы, но Артур всё же устоял на ногах. Лишь приложил пальцы к щеке и перевёл дыхание.

— Заслужил, — сказал он тихо и снова поднял взгляд на Дугласа, — Ретт, прости.

Дуглас молчал. Тишина скапливалась под потолком и капала вниз, наполняя уши тугой пустотой.

— Ретт…

— Я не хочу ничего знать.

— Ретт…

Дуглас развернулся и направился к своему креслу. Артур поймал его за плечо и резко развернул к себе.

— Да дай же мне объяснить, Ретт! Я всё, всё сделал не так! Но я же… — он замолк, встретившись с ледяным невидящим взглядом. Выдохнул, как ловец жемчуга перед погружением в воду, и резко качнулся в сторону Дугласа, почти падая на него и касаясь губами его губ.

Губы Ретта остались неподвижны. Он двумя руками вцепился в плечи Артуру, пытаясь отодрать его от себя. Это оказалось неожиданно трудно — Артур тоже вцепился в него и держался изо всех сил. Наконец Ретту всё же удалось добиться своего, он отстранил от себя такое тёплое, ещё недавно близкое и любимое тело, и заглянул Артуру в глаза.

Высвободив одну руку, провёл пальцами от одного уголка рта к другому.

— Ты этими губами сосал его член?

Артур вздрогнул и замер, ожидая продолжения.

— Тебе понравилось, когда тебя имеют в рот, да, Артур? Так понравилось, что тебе всё равно кто. Лишь бы были деньги.

Артур сжал зубы.

— Ты смотрел… — сказал он тихо.

— А что я должен был делать, когда ты бросил трубку?! А, Артур, скажи мне, что? Я даже не знал, что с тобой. Тебя могли похитить. Могли убить. Я думал, что если ты не вернёшься, то сам застрелюсь. А ты всё это время мог позвонить, но вместо этого валялся в постели с долбаным Гарднером.

— Я с ним не спал! Я уже сказал тебе…

— И как только повесил трубку, встал на колени между его ног. Он слышал наш разговор, скажи, Артур? Он смеялся вместе с тобой?

Ретт замер, когда ладонь Артура врезалась в ему в лицо. Боль была не сильной. Куда больше было удивление, и он замолк пытаясь осознать, что произошло.

— Я к нему даже не прикоснулся, идиот! Я не смог! Я ни с кем не могу… кроме тебя…

— С той мразью в клубе ты тоже не смог?

Артур отвернулся, но лишь на секунду, а затем с неожиданной силой оттолкнув в стороны руки, Ретта схватил его за плечи.

— Да что мне сделать, чтобы ты мне верил, а Ретт? Я тебя ненавижу, честное слово. Так ненавижу — и всё равно не могу быть ни с кем кроме тебя! А ты не можешь этого понять. Ты думаешь, я не мог бы остаться с ним? Я ведь сам тебя позвал!

— Ты не звал меня!

Ретт оттолкнул его руки, но они снова оказались на том же месте и только сжались сильнее. Дуглас попытался ещё раз, но Артур всё время оказывался быстрее, и наконец Ретт сдался.

— Я же люблю тебя, Ретт… — сказал Артур тихо. Он тяжело дышал после этой маленькой схватки, и хотел в этот миг только одного — рухнуть Ретту на грудь и забыть обо всём, что произошло в последние два месяца.

Лицо Дугласа исказила боль, которой Артур не видел на этом лице ещё никогда.

— Это очень странная любовь.

— Под стать твоей.

Губы Ретта дёрнулись, но он не ответил, и Артур рискнул — всё-таки приник к его груди и вдохнул исходившие от него запахи пота и горькой хвои.

Ретт отодвинул его сразу же — уже не так резко, но не давая себе ни малейшей возможности утонуть в этом слишком родном тепле.

— Поговорим на Астории.

Артур устало обмяк, почти повис в его руках. Прикрыл глаза и кивнул.

На Астории они так и не поговорили. Первый раз Ретт сбежал — хотя сам он оправдал этот побег необходимостью закончить дело с Гарднером.

Уже перед высадкой зашёл Шелман. О чём-то коротко переговорил с Дугласом и передал ему чёрную папку. До тех пор не смотревший на Артура Ретт кивнул охраннику, а когда тот вышел, посмотрел на спутника.

— Знаешь, что это? — спросил он неожиданно спокойно. И было в этом голосе что-то странное… Родное и чужое одновременно. Так Ретт мог бы говорить с Танакой, но никогда не говорил с самим Артуром. Слишком много спокойствия, доля усталости, доверие и равнодушие.

Артур покачал головой.

— Документы на дом. На поместье Эссексов.

Артур на секунду прикрыл глаза. Он хотел сказать «спасибо», но не успел, потому что Ретт заговорил первым.

— Ты смог продать себя за эту гору камней. Честно говоря, мне ужасно любопытно каково тебе было с ним — но ведь ты всё равно не скажешь, — он сухо усмехнулся, увидев, что Артур распахнул глаза. — Но больше я не буду так глуп, чтобы говорить с тобой и слушать твоё бесконечное враньё. В этой папке — ты, Артур. Теперь ты принадлежишь мне по-настоящему, потому что стоит тебе сделать что-то не так, и я снова пущу этот дом с аукциона.

Губы Артура дёрнулись, а веки снова опустились.

— Пошёл ты.

— Не смей говорить со мной так.

— Хочешь продать этот дом — продавай. Мне на него плевать.

Ретт стиснул зубы и долго молча смотрел на Артура, пока тот не заметил паузы и не открыл глаза. Встретившись с тяжёлым, злым и по-настоящему ненавидящим взглядом, он только пожал плечами.

— Мне тебе нечего сказать. Потому что ты всё равно не захочешь слушать.

Ретт швырнул папку на стол, встал и молча вышел.

А Артур свернулся в кресле клубком, обхватил колени руками и опустил на них подбородок.

Куда идти — он не знал. Что будет дальше — тоже. Он понимал, что у ярости Ретта есть причины, но не знал, что мог бы сделать ещё, чтобы преодолеть эту глухую стену недоверия.

Прошло минут десять, прежде чем в помещении появился Шелман. Артур увидел сначала его лакированные ботинки, а затем поднял взгляд на лицо. Взгляд Ричарда был осуждающим, но Артур лишь поморщился. Как бы он ни привык к этому человеку, всегда было ясно, что прежде всего Шелман — человек Дугласа.

Он ожидал услышать какую-то отповедь, но Шелман лишь напомнил:

— Вас ждёт шофёр.

Артур вздохнул.

— Можно я останусь здесь?

Шелман помолчал.

— Думаю, да. Но мы останемся с вами.

Артур слабо улыбнулся.

— Само собой.

Шелман шагнул в сторону, а потом заговорил, и Артур с удивлением обнаружил, что и у этого человека есть предел.

— Погибли пять человек, которые должны были вас защищать. Вы довольны своей выходкой, мистер Эссекс?

Губы Артура дёрнулись в злой улыбке. Он посмотрел на Ричарда в упор.

— Погибли пять человек, которые помогли Дугласу изнасиловать меня. Да, мистер Шелман, я доволен.

Шелман дёрнулся, будто от удара.

— Если бы там был я, вы вели бы себя так же?

— А если бы Дуглас приказал вам держать меня за руки, пока он натягивает меня на член, вы бы выполнили приказ?

Шелман не ответил. Лицо его снова стало каменным, и охранник исчез в дверном проёме.

Выспавшись и кое-как соорудив себе кофе, который всё равно оказался куда хуже того, что готовил Дуглас, Артур почувствовал себя немного лучше. Он не решил, что делать дальше, но понял одно — в дом на берегу он не вернётся. Не потому что не хочет, просто теперь эта квартирка в самом деле стала слишком маленькой для них двоих. Перспектива опять оказаться в безликих стенах отеля тоже ничуть не радовала, и он решил обратиться к секретарю с просьбой подыскать ему съемную квартиру.

Томас Дорси, выполнявший обязанности его референта, ответил сразу же, но преподнес Артуру неприятный сюрприз.

— Простите, мистер Эссекс, я теперь работаю с мистером Мартином.

Артур закашлялся.

— А кого назначили мне?

— Вам лучше поговорить с мистером Дугласом, мистер Эссекс. Вы знаете, я не люблю сплетни.

— Благодарю.

Артур повесил трубку. Набрал номер Дугласа — первый и второй молчали, и он воспользовался личным телефоном.

Ретт ответил не сразу, а ответив, первым делом предупредил:

— Не звоните сюда больше, мистер Эссекс. Этот телефон только для близких людей.

Артур сжал зубы.

— Тогда отвечайте по другим, — выдал он резко и глубоко вдохнул, приготовившись услышать неприятный ответ, но тот проигнорировал выпад.

— Что вы хотели?

— Вы перевели моего секретаря, как следует это понимать?

— Вы два месяца отсутствовали на работе. Вам не кажется, что это повод для увольнения?

Артур открыл рот и снова закрыл.

— Поясните, — сказал он ровно.

— Всё очевидно. Вы показали свою некомпетентность.

— Я уволен?

— Ну, нет, мистер Эссекс. Я не собираюсь разрывать контракт и платить вам неустойку. Тем более, что с предыдущими обязанностями вы справлялись вполне пристойно.

Артур снова вдохнул и выдохнул, заставляя себя успокоиться.

— Хотел бы я знать, о каких обязанностях речь.

— Обсудите это с Сандбергом. У меня нет на вас времени.

— Ретт, это ушло!

Ответа Артур не услышал — вместо него в трубке прозвучали гудки.

Он вздохнул и попытался привести чувства в порядок. На фоне последних событий месть Ретта в самом деле выглядела болезненным, но всего лишь укусом. Должности было жаль — тем более унизительно было бы оказаться в подчинении Сандберга, которого Артур никогда не любил за склонность к лишней болтовне и какую-то неприятную желчность. Но у Артура были свои мысли по этому поводу.

Предательство Дорси тоже не удивило — Артур лишь отметил про себя, что впредь нужно окружать себя людьми, верными себе, а не всемогущему Ретту Дугласу. Эта мысль выкристаллизовалась с неожиданной чёткостью и слилась воедино с предательством охраны.

Артур успокоился наконец до конца и, поднявшись, постучался в дверь помещения для охраны.

— Ричард, — позвал он, когда дверь открылась.

Шелман лежал на диванчике и что-то читал с планшета.

— Вы один?

— Да, остальные с Дугласом.

— Мне нужно заехать… домой. Вызовите шофёра?

Шелман кивнул и потянулся к телефону.

Заехав в квартиру, которую недавно он считал домом, Артур собрал небольшую сумку — нестерпимо хотелось избавиться от тесного костюма и оказаться в более удобной одежде, которую не позволялось носить в доме Гарднера. Кроме сумки он захватил с собой ноутбук и снова спустился вниз.

Уже в машине открыл сайт с подборкой съемных квартир и принялся листать страницу за страницей.

В конце концов взгляд его остановился на небольшой квартире на окраине — там, где заканчивались многоквартирные дома, а предместья медленно редели, переходя в горный массив. Он бы предпочел море, но добираться в офис через весь город был не готов.

Подходящих квартир было три, и, не откладывая дело в долгий ящик, он обзвонил всех хозяев. Двое согласились показать жильё немедленно. Выбор был невелик, но Артур не хотел придираться и через два часа уже бросил сумку в прихожей почти своего дома. Он находился здесь всего полчаса, но это жильё уже казалось ему более родным, чем все те места, где он жил до сих пор — за исключением, пожалуй одного, того, где находиться было слишком душно.

Артур упал на диван и включил телевизор. На экране мелькнуло знакомое лицо актёришки, который так нравился Ретту. Артур расхохотался и переключил канал. Сосредоточился на несколько секунд на какой-то мелодраме — старый солдат, в которого была безнадёжно влюблена героиня, подозрительно напомнил ему Дугласа, и он тут же щёлкнул кнопкой ещё раз. В сущности, он не рассчитывал найти что-то стоящее — просто слишком соскучился по этому простому развлечению, недостойному людей из высшего общества.

Пролистав около сотни каналов, он устало выключил телевизор и огляделся по сторонам. Книги он взять забыл — это было плохо. Артур встал, достал из сумки ноутбук и, вытянувшись на диване, принялся искать в интернете что-то, что можно почитать.

Ретт с трудом заставил себя нажать экранчик телефона. Артур был там. Живой. И всё такой же родной.

Он устало прислонился лбом к стеклу. Родной, но по-прежнему не принадлежавший ему.

Глава 69 Понимаешь

На следующий день Артур уже снова сидел за тем столом, откуда когда-то начиналась его карьера в Дуглас корп». С утра, когда Ретт проходил мимо, он ничего не спросил — лишь сверкнул глазами так, что по спине Дугласа пробежали волны мурашек.

Пожалуй, это и определило формат, в котором они пребывали весь день. К своему стыду, Ретт боялся высунуться за пределы кабинета, понимая, что вряд ли сможет устоять против этого мрачного и в то же время до боли понимающего взгляда. От одного вида Артура хотелось стиснуть его и прижать к стене, невзирая на место и время. Ретт отлично отдавал себе отчёт в том, насколько пагубно это желание, но бороться с ним мог едва-едва.

Артур был рядом. Это осознавалось куда чётче, чем сводные данные о продажах по региону. И это сводило с ума.

Ретт думал, что стоит только вернуть его и посадить «на цепь», как станет легче. Это не работало.

Думать о том, как к хрупкому и беззащитному Артуру прикасался Гарднер всё ещё было противно, но уже через неделю отвращение вызывал только Гарднер, а продолжавший сверкать глазами и будто-то бы ненароком перебиравший бумаги своими аккуратными, продолжавшими сводить Ретта с ума пальцами, Артур вызывал только неуёмное желание.

Теперь, когда Артур оказался вне досягаемости, Ретт отчётливо видел, насколько он повзрослел. Подростковая округлость исчезла совсем, а юношеская обида на весь мир в глазах сменилась чем-то новым, более глубоким и серьёзным, но всё равно бесконечно грустным.

Ретт видел, что Артур тоже несчастен — и от этого становилось ещё хуже.

К началу сентября начали истекать первые контракты с Эрханом. Продлить их автоматом не получилось — эрханцы требовали пересмотра условий. Первая же попытка обсудить с ними изменения в договоре закончилась железным неприятием и нежеланием иметь дело с недавним врагом.

Ретт попытался поручить дело Артуру — это был первый раз после возвращения, когда он позволил ему войти в свой кабинет.

Артур пришёл сразу же, но категорически не мог или не хотел вести себя как положено секретарю, а Ретту почему-то вдруг отказала вся его твёрдость.

Эссекс не перешёл грани, разделившей их, и не пытался нарушить границы личного пространства — но от этого Ретту было только тяжелей. Артур просто устроился на диване для гостей, закинув ногу на ногу и сложив руки поверх лежащего на коленях большого блокнота, и позволил Ретту несколько минут созерцать затянутое в серый костюм узкое бедро и всё те же неправильные и от того не дававшие сосредоточиться пальцы.

— Мистер Дуглас, — произнёс он, прерывая затянувшееся молчание, но сделал это таким тоном, каким мог бы шептать его имя в постели — так что мозги Дугласу отшибло окончательно.

— Мистер Эссекс, — машинально повторил Ретт и прокашлялся, старательно отводя взгляд. — Да… Я хотел поговорить с вами о контрактах, которые вы оформляли в прошлом году.

— Я вас слушаю.

Он и правда слушал. Широко распахнул глаза и не сводил внимательного взгляда с самого Ретта — так, что захотелось схватить его за шкирку и… Что потом — Ретт не решил.

— Вы знаете, что они истекают. Я хотел бы, чтобы вы занялись продлением.

— Подготовить бумаги и принести вам на подпись?

— Хм… Нет. Сначала согласуйте их с поставщиками.

Артур наклонил голову набок и грустно улыбнулся, но в глазах его промелькнула торжествующая искорка.

— Боюсь, это невозможно, мистер Дуглас.

— Почему?

— «Андерстаун» не ведёт дел с посредниками.

— Но они вели дела с вами.

— Верно… — Артур задумался, и Ретт оценил было это как отступление, но тут же понял, что ошибся, — видите ли, культура Эрхана предполагает статус анг’мар. Это нечто вроде нашего… офицер. Или вождь. Вождь может не быть предводителем большого племени и всё же он предводитель. Он своей жизнью доказал свою способность решать за других. Так вот эрханцы ведут дела только с анг’мар.

Ретт побарабанил пальцами по столу.

— Вы отказываетесь?

— Если вы хотите, я могу связаться с ними и получить официальный отказ. Но боюсь, они воспримут это как оскорбление, и перспективы для дальнейшего сотрудничества исчезнут.

Ретт побарабанил пальцами по столу ещё раз.

— Это саботаж, мистер Эссекс.

Артур поднял брови.

— Простите, если только с вашей стороны.

— Поясните?

— Как бы по-вашему отнёсся любой другой сотрудник к тому, что из директора крупного подразделения его превращают в секретаря?

— Никто из других сотрудников не позволяет себе исчезнуть с работы на два месяца.

— Напомню, что у меня был запланирован отпуск.

— Ваш отпуск был запланирован не для того, чтобы вы трахались с конкурентами!

Артур поднял брови и на лице его отобразилось торжество.

— То есть вы признаёте, что вас интересует с кем я трахаюсь, а не как я работаю?

Ретт встал и, обойдя стол, уставился на Артура вплотную.

— Мистер Эссекс, не зарывайтесь.

— То же я могу сказать и вам.

— Я ведь могу и аннулировать контракт.

— Аннулировать контракт — да. А вот договор купли-продажи аннулировать нельзя. Или вы считаете меня совсем идиотом.

Ретт поджал губы и впился в Артура внимательным взглядом, пытаясь понять, насколько тот серьёзен.

— Вы пытаетесь меня шантажировать?

— Я пытаюсь объяснить, насколько глупо вы себя ведёте. Если бы я хотел…

— Убирайтесь.

Артур тоже поджал губы и некоторое время просто смотрел на него.

Затем встал и двинулся к выходу.

Остаток дня Ретт с трудом мог справиться с яростью. Он отлично понимал, что сам просчитался, доверившись человеку, которого знал всего пару лет, но справиться с собой всё так же не мог. Он никогда не мог справиться с собой, если дело касалось Артура.

В пентхаус он поднимался мрачный и всё ещё злой, а, едва оказавшись внутри, почувствовал чужое присутствие.

Когда стройный силуэт отделился от стены, Ретт против воли обнаружил, как перехватывает дыхание.

На Артуре не было пиджака — только расстёгнутая до середины рубашка и просторные брюки. Руки он держал в карманах, а сам стоял привалившись к стене и наблюдал за лифтом из дверного проёма.

— Что вы здесь делаете? — спросил Ретт, останавливаясь.

— Зашёл переодеться, — сообщил Артур, — пролил кофе на рубашку.

Ретт окинул его оценивающим и злым взглядом.

— И решили, что можете прийти сюда?

— Решил, что если вы не поменяли код — значит я всё ещё могу прийти.

Ретт скрипнул зубами и шагнул вперёд. Такого Артура хотелось завалить на диван ещё больше, но злость от этого не становилась слабее.

— Ретт, прекрати, — сказал Артур тихо, и Ретт вздрогнул, внезапно и абсолютно отчётливо понимая, что хочет он куда большего.

— Не я начал, — сказал он жёстко, но Артур не дал ему продолжить.

Подойдя к Ретту вплотную, он опустил ладони ему на плечи, и Ретт обнаружил, что не имеет ни малейшей возможности их убрать — всё тело будто бы заледенело, и если бы сейчас Артур хотел не поговорить, а просто перерезать Дугласу горло, ему бы это отлично удалось.

— Я понимаю, как тебе больно.

— Неужели? — выдохнул Ретт, стараясь не обращать внимания на горячее дыхание, коснувшееся его уха. — Отойди.

Как ни странно, Артур послушался. Отодвинулся чуть и заглянул Ретту в глаза. Теперь уже он смотрел вполне серьёзно.

— Правда, Ретт. Я чуть с ума не сошёл от мысли, что ты не мой и никогда не будешь моим.

— И ты решил отомстить?

Артур сглотнул и кивнул.

— Я знаю, как это глупо. Я напился и… плохо соображал.

— Хочешь сказать, что если напьёшься — можешь повторить? — произнёс Ретт со злостью и тут же стряхнул руки, лежавшие у него на плечах, а затем, не глядя больше на Артура, прошёл в комнату мимо него и привычно уже упёрся лбом в стекло.

Артур сделал несколько шагов следом за ним и остановился в отдалении.

— Знаешь, сколько вечеров я провёл стоя вот так? — спросил он после долгой паузы, — стоял и думал о том, как хочу хотя бы просто увидеть тебя. А ты…

Ретт замолк и крепче вжался лбом в стекло.

— Я не спал с ним, Ретт. Я бы не смог. И я тоже думал о тебе. Всё время.

Рука его снова оказалась у Ретта на плече, но Ретт резко развернулся, стряхивая её.

— Врёшь. Всё время врёшь, Артур.

— Просто ты всё время не веришь, — Артур снова коснулся его плеча. Ретт не стряхнул его руку, и Артур решил, что можно придвинуться чуть ближе и коснуться лбом его ключицы. — Ретт, я не хотел, чтобы тебе было так больно. Я просто не мог тогда по-другому. Мне было… — он замолк, но Ретт продолжил за него.

— Тебе было плохо со мной.

— Не всегда! — Ретт снова вскинулся и заглянул ему в глаза. — Я был счастлив. Никогда не был счастлив так, как рядом с тобой. Но ты…. Боже, Ретт, а ты разве не понимаешь, что сделал? Я доверял тебе. Мне ничего было не жалко.

Ретт не ответил, и Артур медленно покачал головой.

— Нет, не понимаешь.

Он отстранился.

— Так будет всегда, да, Ретт? Тебе всегда будет можно, а я буду терпеть. Ты будешь решать, когда мы вместе, а когда нет. А я буду либо прощать, либо страдать.

Он покачал головой.

— Тогда может и правда лучше как есть.

Он отвернулся и, не дожидаясь ответа, двинулся к выходу.

— Артур…

Артур остановился и чуть повернул голову.

— Я бы хотел знать, каково тебе самому будет видеть, как я трахаю кого-то. Тебя это хоть немного заденет?

Артур тихо фыркнул.

— Ты злее меня. Я бы не хотел видеть, как тебя имеют на глазах у твоей же охраны.

Двери лифта открылись, и он исчез.

Ретт так и не смог уснуть той ночью. Ещё три дня он засыпал с трудом, а потом снова вызвал Артура к себе.

На сей раз тот не пытался отвлекать его, просто сидел на диване мрачный и равнодушный.

— Я обдумал ваши слова, — сообщил Ретт. — Вы возвращаетесь на прежнюю должность.

Артур кивнул так, будто не был ни удивлён, ни обрадован.

— Я хочу, чтобы контракты с Эрханом были возобновлены до конца месяца.

— Само собой, — Артур встал и вышел.

Разговор получился идиотским и пустым, и Ретт чувствовал это. Что-то переменилось, и он не хотел знать, что.

Артур вернулся в свой кабинет, и Ретт больше не чувствовал его присутствия за стеной. Желание видеть его стало от этого только сильнее, и маленький экранчик телефона никак не мог погасить этой жажды, так что Ретт вызывал его каждый день сразу же после обеда.

Разговор, однако, не клеился. Они редко заходили дальше взаимных обвинений, а через некоторое время решили и вовсе не касаться личных тем.

Говорить с Артуром о работе было легко и приятно. Он не сообщал о неудачах — только о том, что прошло хорошо. Закончив разговор об очередной сделке, мог просто сидеть и молчать долго, будто ожидая чего-то — но Ретт не хотел продолжать. Не хотел снова ссориться. Он и сам не понимал уже, что хотел — возможно, снова услышать тот тихий голос, которым Артур ещё совсем недавно звал его в пентхаусе, но больше его не было.

Сентябрь уже был в разгаре, когда Ретт решил сделать хоть что-то, чтобы разорвать этот замкнутый круг молчания.

Милфорд проработала всё лето и теперь взяла двухмесячный отпуск, а с нового года просилась и вовсе отпустить её на пенсию. Ретт не знал, противиться или нет, но решил на всякий случай начать подбирать ей замену, в чём Элизабет тут же вызвалась ему помочь. Она предложила на два месяца взять на стажировку знакомого своих знакомых, Джереми Уоткинса. Уоткинсу был двадцать один год и он только только закончил малоизвестный колледж на глухой планетке, однако выглядел человеком обязательным и амбициозным. Он явно надеялся выбраться на более серьёзные должности, и Ретт не имел ничего против. Однако Уоткинс оказался куда более пробивным, чем рассчитывал Дуглас — он заявился к нему с деловым предложением уже спустя пару недель работы в офисе.

— Я знаю, что хороший сотрудник должен уметь удовлетворить потребности начальства, — заявил юноша, и Ретт едва не поперхнулся от такой откровенной наглости.

— Кто вам такое сказал?

Джереми подошёл вплотную и остановился, опираясь бёдрами о край стола.

— Об этом весь офис говорит.

— Что ж… Если назовёте мне фамилии, то штат сильно поредеет.

— Чем я хуже вашего мальчика? — спросил Джереми всё с той же откровенной наглостью.

Ретт хотел было ответить грубо, но взгляд его упал на часы, и он усмехнулся. Артур должен был прийти с минуты на минуту. Артур, который говорил что понимал, но не понимал ни черта.

— Что ж, приступайте, — Ретт чуть отодвинулся от стола и откинулся на спинку кресла, оставляя парню пространство для манёвра.

Кажется, наглость из Уоткинса немного выветрилась.

— Ну же, чего вы ждёте, — Ретт кивнул вниз на собственный ремень. — Уже передумали?

Джереми поколебался ещё секунду, а затем, стараясь сохранять грациозность, опустился на колени между его разведённых ног. Потянул на себя ремень и взялся за пуговицу.

Продолжить он не успел, потому как его прервал сухой кашель, раздавшийся от двери.

— Мне зайти попозже, мистер Дуглас?

Ретт вскинул голову.

— Нет, мистер Эссекс. Оставайтесь. Мистер Уоткинс, — он усмехнулся, гладя на секретаря, уже вскочившего на ноги, — передайте Сандбергу, чтобы оформил документы на ваше увольнение. И не смотрите на меня так. Вы неверно поняли свои обязанности, а у меня нет времени вам их разъяснять. Вон, — добавил он громче, видя, что тот не двигается с места, и Уоткинс, пунцовый как рак, наконец исчез за дверью.

Ретт обернулся к Артуру, неподвижно стоявшему у двери.

— Теперь — понимаешь? — спросил Дуглас, делая шаг к нему.

— Понимаю, — сказал Артур ровно, — понимаю, кем был.

Ретт, не сдержавшись, рыкнул, ударил по кнопке, закрывающей дверь, и тут же толкнул к ней Артура, а сам упёрся руками по обе стороны от его головы.

— Нихрена ты не понимаешь, Эссекс. Я тебя люблю. Я никогда бы не сделал этого. А ты можешь. Просто на зло.

— Ты сделал это, — сказал Артур холодно, но вырваться не попытался. — Раз и ещё раз. Ты причиняешь мне боль просто потому, что тебе это нравится. Так где здесь любовь?

Ретт снова рыкнул и ударил по кнопке второй раз.

— Убирайся, — выплюнул он. — Завтра поговорим.

— Документы пришлю по почте, — сказал Артур спокойно и скользнул прочь.

Глава 70 Море и река

Артур сидел на веранде небольшого бунгало и смотрел на осеннее море, плещущееся у самых ног.

Одноэтажный домик на три комнаты и прилегающий к нему участок земли стоил настолько дёшево, что ещё недавно Артур мог бы лишь рассмеяться. Купить это место Ретту не стоило ничего.

Самому ему пришлось хорошенько поговорить с хозяином, чтобы уговорить его согласиться на рассрочку, — и всё равно он не устоял.

В новом съемном жилище стены давили ещё сильнее, чем в квартире, где он привык жить вместе с Реттом. Виднеющиеся вдалеке горы напоминали о Ретте с его обсерваторией, и потому Артур всё время держал окна зашторенными. В самой квартире вечно было темно, и даже днём приходилось включать электрический свет.

Жить за городом было бы куда менее удобно. Тем более, что маленький домик не предполагал помещений для охраны. Артур отлично понимал, что пока не появится возможность пристроить ещё пару комнат, бунгало может служить лишь игрушкой для него одного, а жить всё равно придётся где-то в центре, и всё равно одно существование этого места дарило ему надежду.

Этот дом был его. От начала и до конца. Он почти не сомневался, что Ретт уже знает об этом, а если и не знает, то узнает при первой необходимости, и всё равно это место принадлежало только ему одному. Здесь он мог почувствовать спокойствие и вечность серого моря, стучащего о самое подножие веранды. И хотя здесь он был по-настоящему один, именно в этом месте одиночество немного отступало. Он больше не был заключён в клетку посреди огромного муравейника, изолирован ото всех — здесь он был вместе со всем миром, и мир не трогал его.

Одиночество в последние дни наступало всё сильней, именно поэтому Артур не выдержал и, взяв работу на дом, отправился сюда. Люси почти не отвечала на звонки, и Артур не без доли обиды узнал о причинах её занятости из светской хроники — она выходила замуж. Лицо будущего супруга было Артуру знакомо, и потому он решил простить сестре эту небольшую игру в молчанку. В конце концов и сам он не спешил рассказывать ей с кем спит и с кем уже нет.

МакГрегор звонил дважды в течении месяца, но Артур всё ещё не желал говорить. Тем более не хотелось отвечать на звонки Эби, больше всех пострадавшей от случившейся весной истории.

Больше друзей на Земле у Артура не оставалось. А на Астории… С Бёлером дело так и не пошло на лад, да Артур и не пытался больше наладить контакт. Слова, произнесённые на приёме у Кэрол Гарднер, резанули тем больней, что их общение с Клаусом вроде бы давно вышло за пределы подобных фраз. Теперь же, ощутив, видимо, что Артур больше не пользуется защитой Ретта, тот решил не церемониться. Артур всё яснее понимал, что это за человек, и не знал только каким образом донести свои открытия до Ретта.

С Танакой он говорил о Бёлере снова после возвращения, однако Сидзуити явно к Артуру охладел. Причина этого, как догадывался Артур, крылась в том же, в чём обвинил его и Шелман. И хотя Артура снова сопровождали знакомые лица, все они теперь старательно избегали любых личных контактов с подзащитным.

Впрочем, и сам Артур теперь не испытывал доверия к «людям Ретта». При первой же возможности — а представилась она довольно быстро, когда у Дугласа полетела череда контрактов с Эрханом — Артур выставил новые условия их сотрудничества. Он хотел личного, выбранного без участия Дугласа, секретаря и собственного начальника охраны.

Ретт, слушая эти требования, долго вращал налитыми кровью глазами, но подобными шоу Артура давно уже было не испугать, — и в итоге новым начальником охраны Эссекса стал Жером Лефевр, а вся забота о подборе кадров легла на его плечи. Сложнее дело обстояло с секретарём. Ретт напрочь отказывался брать на это место кого-то со стороны, но после долгих препирательств согласился уступить Артуру собиравшуюся на пенсию Милфорд — при условии, что тот сам сумеет уговорить Элизабет остаться. Дело это ещё не было решено, Элизабет уступала неохотно, но Артур чувствовал, что ещё немного — и она сдастся. Тем более, что требования у него были куда мягче, чем у Дугласа, а сама Элизабет всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что втравила Артура в эту историю.

Новому окружению Артур доверял в делах, но в личном плане особой связи ни с кем из них не ощущал. Милфорд слишком любила болтать, Лефевр хоть и был человеком надёжным и опытным, на всё смотрел с собственной колокольни и в первую очередь думал о безопасности. Артур догадывался, что дело здесь в том, что специфика работы пока была ясна Жерому не до конца — насколько знал Эссекс, Лефевр работал на правительство, затем ушёл в отставку и долгое время не занимался толком ничем. Одним словом, сейчас у него хватало проблем кроме одиночества юноши, застрявшего на чужой планете без друзей и родных.

Больше всего Артур скучал по Ретту. Он думал, что после возвращения на Асторию эта тоска ослабнет. Говоря откровенно, он вообще надеялся, что всё сразу же станет по-прежнему, ведь сам он никогда не мог злиться на Ретта дольше нескольких дней.

Однако Дуглас стоял на своём почти месяц. Как бы ни пытался Артур привлечь его внимание, все усилия уходили впустую. Ему запрещалось даже входить в кабинет шефа без согласования с секретарём, не говоря уже о том, чтобы вернуть всё на свои места.

Артур понимал, что провинился. Но как загладить свою вину — по-прежнему не знал. Собственная злость давно спряталась где-то глубоко в груди и не подавала признаков жизни, потому что с каждым днём ему всё сильнее хотелось просто быть с Реттом. Тем более осенью, когда каждый новый вечер был холоднее следующего.

В середине сентября он не выдержал и пересёк порог «звериного логова». Подкараулив Ретта в его пентхаусе, Артур в очередной раз попытался объясниться, но получил в ответ только мёртвое равнодушие. Все его слова ничего не значили, потому что Ретт попросту не верил.

Артур всё ещё хотел вернуться назад, но чувствовал, как всё сильнее наваливается на плечи привычная уже усталость. Ему казалось, что весь прошедший год он катил на гору огромный камень, который теперь рухнул вниз и придавил его своей тяжестью.

Работы было достаточно, чтобы не думать об этом с утра и до ночи, и Артур постепенно привыкал к тому, что человек, сидевший в соседнем кабинете, человек сводивший его с ума и бывший его мечтой уже несколько лет, медленно становился чужим. Они встречались ежедневно, но если в первые дни ещё пытались говорить о чём-то кроме работы, то с каждым днём общение их становилось всё более сухим.

Сейчас Артур сидел на веранде, потягивал из грубой глиняной кружки грог и то и дело косился на телефон. Он хотел знать, чем занимается Дуглас, но прекрасно понимал, что лишь растравит едва затянувшуюся рану, а времени изводить себя не было — через два часа нужно было вылетать на Фобос. Ретт сообщил об этом походя, и поначалу было Артур решил, что всё возвращается на круги своя — находиться целый вечер вплотную с Дугласом и при этом не заставить его упрямство хоть немного пошатнуться было бы невозможно. Однако, когда он попытался уточнить, когда отбывает Ретт, Милфорд спрятала глаза и сказала, что это значения не имеет. Артуру оставалось лишь пожать плечами и попросить подготовить его собственную яхту.

Смысл молчания Милфорд стал ясен Артуру вскоре после начала приёма. Они с Реттом не пересеклись в дороге и по отдельности ехали из космопорта, а когда Артур оказался на месте, то почти сразу разглядел среди других гостей две знакомые фигуры — вместе с Дугласом был Мартин.

Артур не знал, смеяться или плакать — с одной стороны он слабо верил в то, что Карлос долго выдержит общество Дугласа вне офиса. Да и сам выбор кандидата говорил о многом — Ретт будто бы специально пытался его позлить. С другой стороны, недавние переживания были ещё слишком свежи, и теперь при виде руки Ретта, касавшейся плеча испанца, фантазия заботливо подкидывала картины их совместных жарких ночей.

Артур с удивлением почувствовал, что больше всего хочет врезать Дугласу по морде и покинуть мероприятие. Раньше его такие желания не посещали.

Стиснув зубы, он всё же сделал круг почёта, здороваясь с гостями, а затем удалился в парк и стал молча наблюдать за происходящим, сидя на качелях украшенных цветами.

Знакомых было много, но, как всегда, никого, с кем Артур мог бы позволить себе поговорить.

Уже ближе к середине вечера Артур разглядел симпатичную пару — малознакомого мужчину лет тридцати пяти, имени которого Артур не помнил, и миловидного стройного шатена. Шатен на вид казался Артуру ровесником и мало походил на эскорт — он постоянно дёргал плечами и явно ощущал собственный смокинг как доспех крестоносца. Артур даже хихикнул, когда тот в очередной раз повёл спиной, и будто бы нарочно в ту же секунду шатен повернулся к нему. Взгляды их встретились и, видимо заметив усмешку на губах незнакомца, тот поднял брови. В глазах его мелькнуло лёгкое раздражение, тут же сменившееся хитрым прищуром и удивлением.

Шатен вставил пару слов в явно не интересовавший его разговор, а затем шепнул что-то на ухо своему спутнику и, отделившись от кучки говоривших, двинулся туда, где в тени магнолий расположился Эссекс. По мере того, как юноша приближался, он казался Артуру всё более знакомым, но, несмотря на то, что профессия требовала от него хорошо запоминать лица, имени этого человека Артур вспомнить не мог.

— Тебе смешно? — спросил шатен, останавливаясь напротив.

Артур улыбнулся и покачал головой.

— Простите. Я не хотел вас задеть.

Шатен склонил голову набок и долго смотрел на Артура.

— Что именно вас рассмешило?

— Мне показалось, что вам не слишком привычна местная атмосфера. Вы не похожи на профессионала.

Артур не заметил, как руки собеседника метнулись к его горлу, пытаясь сдернуть его с качелей, лишь инстинктивно перехватил запястье и вывернул парню руку за спину, заставляя согнуться вдвое.

— Свихнулся? — спросил он с неожиданной злостью, будто прорвалось наконец что-то копившееся и набухавшее внутри.

Парень выдал череду ругательств, мало подходивших к месту, и почему-то от звука этих слов Артуру окончательно стало смешно. Он выпустил руку собеседника и воровато огляделся по сторонам, стараясь подавить смех.

— Ты точно не отсюда, — сказал он, отходя на шаг назад и снова усаживаясь на качели.

— Чёрт!

— А если бы я был чьим-то богатеньким сынком? Или ты так уверен, что твой приятель тебя отстоит?

Шатен зло посмотрел на Артура, но так ничего и не сказал.

— Артур Эссекс, — Артур протянул руку, — я правда не хотел тебя задеть. Просто здесь редко встретишь кого-то младше тридцати пяти и не при исполнении.

Шатен наконец прекратил возиться со смокингом и, подумав, опустился на другой край качелей вполоборота к Эссексу.

— Дэрек Адамс, — сообщил он, — и ты тоже для проститутки ведёшь себя слишком нагло.

Артур фыркнул и всё-таки рассмеялся. Адамс некоторое время мрачно смотрел на него, а затем улыбнулся и пожал всё ещё протянутую ему ладонь.

— Ладно, ты тоже извини.

Артур ответил на рукопожатие и замер, разглядывая собеседника.

— Мне всё кажется, что я где-то тебя уже видел.

Адамс склонил голову набок.

— Разве что на концерте.

— Ты музыкант?

— Да… играю на гитаре. Правда пока не очень успешно — оказывается, слух и пальцы для музыканта не главное.

Артур фыркнул.

— А ты чего ждал?

— Да ничего… — Адамс вздохнул и, достав из кармана пачку сигарет, закурил одну.

— А это? — Артур кивнул на оставшегося в круге света мужчину. — Не могу его вспомнить.

— Арсен Рюэль, мой… продюсер.

Артур хмыкнул.

Адамс вскинул голову так, что волосы взлетели в воздух мягкой волной, и когда он снова посмотрел на Артура, взгляд его был уже другим — злым и соблазняющим одновременно.

— А ты против?

Артур фыркнул.

— Мне то что… — однако Адамс, видимо, различил в его голосе разочарование.

— Будто сам ты здесь один.

— Вообще-то, один, — Артур наградил его таким же злым, но куда более холодным взглядом.

Адамс недоверчиво прищурился. Артур пожал плечами, достал из кармана визитку и протянул ему.

Адамс присвистнул.

— Теперь я тебя вспомнил, — сообщил он.

— Тогда держи свои воспоминания при себе.

— Да нет… мы с тобой вместе летели с Земли. Только я тогда не знал, что ты… — Адамс прокашлялся.

— И что, сразу стало не интересно? — спросил Артур зло, поднимаясь со скамьи.

— Да нет, мне-то что, — поспешил перебить его Адамс.

Артур остановился, внимательно глядя на сидевшего перед ним парня сверху вниз. Теперь и он вспомнил, где видел это лицо.

— А я думал, почему ты так и не позвонил… — произнёс Адамс задумчиво.

— Я же тебе сказал, что не позвоню.

Оба помолчали секунду.

— А теперь? — спросил Адамс и, заметив, что Артур молчит, пояснил. — Ты же здесь один.

Артур отвернулся и посмотрел туда, где в кучке гостей стояли Дуглас и Мартин. Поджал губы, не желая наговорить лишнего.

— А теперь у тебя есть мой номер, — сказал он и всё-таки пошёл прочь.

Звонок от Адамса раздался некстати — Артур как раз собирал документы, которые нужно было показать Дугласу. Впервые необходимость предоставлять ежедневные отчёты казалась ему тяжёлой повинностью, а чувство, что оказавшись в кабинете Дугласа, он увидит там Мартина, не покидало.

Мартин, в сущности был не самым плохим вариантом. По крайней мере, глядя на него, Артур не чувствовал себя полной шлюхой. Когда на днях он застал с Реттом мальчика-секретаря, стоявшего на коленях на полу, его чуть не вырвало. Артур старательно пытался избавиться от ощущения, что и его попросту использовали, чтобы снять напряжение. Умом понимал, что всё слишком сложно, чтобы пытаться вписать это в такие грубые и плоские рамки, но успокоиться никак не мог.

Артур снял трубку и торопливо ответил: «да» — собираясь свернуть разговор как можно быстрее.

Услышав мелодичный молодой голос, он обнаружил, как настроение резко меняется.

— Привет, Эссекс. Я не слишком долго думал?

— Целых двадцать часов, — Артур упал в кресло и невольно улыбнулся.

— Прости, не решился звонить утром и не знал во сколько ты встаёшь.

— Я вообще не спал. Всю ночь провёл на яхте с документами.

— Это значит, что веселиться ты не в состоянии?

Артур задумался, и Адамс воспринял эту паузу как руководство к действию.

— Ты ведь обитаешь на Астории? Мы проведём там неделю, а затем начнётся турне. Так что у тебя всего один шанс.

Артур усмехнулся. Несмотря на то, что он вовсе не собирался претендовать на этот шанс, возможность того, что он может ускользнуть, странно щекотала нервы.

— И сколько продлится турне?

— Давай расскажу при встрече?

Артур хмыкнул.

— С тобой нельзя пойти туда, где носят смокинги. А у меня нет времени переодеваться в джинсы.

— Как насчёт компромисса? Рюэль говорит, что тут по реке ходят какие-то катера для туристов.

— Осенью на них уже никого. Последние рейсы.

— Вот и я о том.

Артур бросил взгляд на стопку бумаг. Голос Адамса в трубке странно контрастировал с документами, с необходимостью говорить с Реттом, с полумраком его квартиры — да и вообще со всей его жизнью. С Адамсом хотелось говорить ещё, потому что с ним можно было просто говорить.

— Это же просто совместная прогулка? — уточнил Артур.

— А это как ты захочешь.

— Хочу просто посмотреть на город с реки, — твёрдо сказал Артур.

— Нет проблем.

Глава 71 Кофе и пицца

— Дэрек Адамс… — Артур задумчиво разглядывал глянцевый журнал. Дэрек подмигивал ему с разворота одним глазом. Затем поднял глаза на Адамса и продолжил, — не знаю, Дэрек… Мы не так давно знакомы, но мне кажется, это не твоё.

— Что ты имеешь в виду? — Дэрек откинулся на спинку надувного диванчика.

Они с Артуром сидели в небольшой и не слишком дорогой кофейне на берегу реки. Эта была уже третья их встреча за прошедшую неделю, и оставалось всего два дня до отлёта Адамса в турне.

— Ну… Как тебе сказать. Я же помню твои слова про классику, про малоизвестных музыкантов…

Дэрек фыркнул и вмиг помрачнел.

— Луиджи Белли покончил с собой. Застрелился.

Артур вздрогнул. Ему было нечего ответить.

— Я не хочу быть таким, как он, — продолжил Адамс и, взяв со стола пачку сигарет, торопливо закурил.

— Прости.

— Ничего. Я же его не знал. Просто… Классно играл. И я хотел так же. А потом он покончил с собой.

Артур вздохнул. Взял со стола чашку чая и сделал глоток.

На улице было холодно. За окном шумел ветер и накрапывал дождь, и когда они пришли в это место, Артур внезапно понял, что не хочет пить кофе.

— Это твоя жизнь, — Артур закрыл журнал.

— Да, — Дэрек усмехнулся одним уголком губ, — и скоро она продолжится. А ты останешься здесь.

Артур усмехнулся также безрадостно.

— А чего ты ждал?

— Не знаю. Может… и ничего.

— Я ведь сразу сказал…

— … что просто хочешь поболтать… Да, да, знаю. Спорим, я не первый, кому ты так говоришь?

— Первый, — ответил Артур резко и, услышав собственный голос, пояснил, — обычно я и на реку не смотрю.

Дэрек усмехнулся, и оба расхохотались.

— Чёрт, Эссекс, ты опасен.

Артур опять стал серьёзным.

— Это так.

— Он настолько страшен?

— Да.

— И это всё, что останавливает тебя?

Артур отвернулся к окну и грустно усмехнулся.

— Нет. И я не хочу об этом говорить.

Дэрек вздохнул и достал из пачки новую сигарету.

— И что, у меня совсем нет шансов?

Артур покосился на него.

— Ну, мне нравятся упрямые.

— Йохоу! Я на верном пути.

— Но у тебя всего два дня, и я точно не стану делать это по-быстрому.

— Противная английская цаца. Я же вернусь.

— Тогда и поговорим. Но мне было бы проще, если бы ты не ждал от меня ничего.

Дэрек пожал плечами.

— Я и не жду. Я, чтоб его, вообще ничего не жду.

Артур усмехнулся и наконец целиком повернулся к нему.

— Это мне и нравится. Научишь меня также?

— А то! Когда?

Артур пожал плечами.

— Завтра у нас репетиция. Так что остаётся один день.

Артур снова потянулся к чашке чая.

— В пятницу я не могу.

— Почему?

Артур быстро улыбнулся и опять уставился в чашку.

— Девятое октября. У меня день рождения.

— Будешь праздновать с семьёй?

Артур пожал плечами и помолчал. Он и сам не знал, чего ждёт от этого дня. Последние пять лет дни рождения превратились в сплошную муку, да и раньше этот день никогда не был праздником. Только один раз — тот единственный раз, когда он провёл его с Реттом. И что бы не происходило между ними, Артур не мог заставить себя не надеяться, что этот день повторится. Ведь не мог же Ретт злиться вечно. Последнее время они почти не говорили, но всё же Артуру казалось, что взгляд Дугласа стал спокойнее. И с того вечера на Фобосе Артур ни разу не видел его с Мартином — а он следил. Не удержался и следил за ним каждую свободную минуту, как раньше.

— Что-то вроде того.

— Уверен? — Дэрек поймал его взгляд и ослепительно улыбнулся.

Артур хотел отвернуться и не смог — так тепло блестели карие глаза.

— Я могу хотя бы поздравить?

Артур снова спрятался в чашке, но взгляд Дэрека никуда не делся, и он сказал:

— Поздравить можешь.

— Я снова победил!

— Да тебе вообще трудно противостоять… — сказал это Артур мрачно, но, снова столкнувшись со взглядом Дэрека и его озорной улыбкой, не удержался и улыбнулся в ответ.

Ретт сидел в кабинете и мрачно смотрел на календарь — так, будто это был ультиматум, предъявленный противником.

Девятое октября приближалось неумолимо, а ясности в их отношениях с Артуром не прибавилось. Напротив, всё становилось только сложней. Ретт всё ещё не мог понять сам, чего он хочет. Точнее, чего он хочет — было ему предельно понятно — вот только он отлично знал, чем заканчиваются подобные желания. Он и без того сильно сглупил, доверившись Артуру целиком. Теперь, если бы он и хотел, то не смог бы отпустить Эссекса от себя, их связали общие деньги и общие тайны.

Он и не хотел. Только каждая новая встреча причиняла лишнюю боль. Видеть Артура чужим и называть по фамилии после всего, что уже было между ними, было невыносимо.

Как бы ни старался он свести все разговоры только к деловым вопросам, Ретт был уверен, что и он сам, и Артур отлично понимают, что в столь частых встречах нет необходимости. Они приносили болезненное, но сладкое наслаждение, будто он расколупывал старую болячку. Что чувствовал Артур, Ретт понять не мог.

После того разговора в пентхаусе Артур закрылся, и теперь уже ничто не позволяло Ретту вынуть его из скорлупы. Скорлупа была другой — куда более прочной и надёжной, чем раньше, и больше Ретту не казалось, что он может неловким движением навредить юноше — скорее, что он вообще никак не сможет его пробить.

Артур не просто повзрослел, он стал другим человеком, и этого другого Ретт не понимал.

Девятое октября могло стать концом или спасением — так ему казалось. Мало кто на фирме знал о том, что значит этот день. Возможно, и вовсе никто, кроме вездесущей Милфорд, знавшей Артура с детства.

Эссекс вообще не любил говорить с коллегами о личном, так что Ретт сильно подозревал, что праздноваться этот день не будет — Артур захочет побыть один. Возможно, в своём новом домике, купленном в рассрочку неизвестно зачем.

Ретт видел фотографии. Стены едва ли не гнулись под порывами ветра. Зимой там наверняка всё продувалось насквозь, а сваи, державшие террасу, грозили обрушиться под напором волн.

Но Артуру в доме нравилось — это Ретт видел, когда тот возвращался с выходных, проведённых за городом. А значит оставалось только развести руками.

Ретт колебался три дня, а девятого сбросил остатки работы на Сандберга и уже в три часа покинул офис — чтобы успеть заехать в магазин и купить продуктов на ужин. Он не готовил много лет не столько потому, что не умел, сколько потому, что не видел смысла тратить на это время. Самому ему вполне хватало ресторанной еды, но именно сейчас он хотел другого.

Заехав в опустевшую квартиру, где так и не начал делать ремонт, он взял с полки две банки кофе и джезву и, погрузив всё это на заднее сиденье аэромобиля, развернул машину в сторону моря.

В бунгало было пусто. Дверь оказалась не заперта, что вызвало у Ретта лёгкую злость, но не удивление — воровать здесь было нечего, а другое жильё трудно было обнаружить на много миль вокруг.

Впервые он видел это место изнутри, и хотя не мог сказать, что ему здесь нравится, всё же начинал постепенно понимать Артура. За окном кухни плескалось море. Старая плита облупилась и включалась только на полную мощность, и Ретт сразу понял, что для его нужд она не подойдёт. Зато в столе обнаружился набор шампуров и старый проржавевший мангал.

Поразмыслив, он вернулся во двор и принялся разводить огонь прямо перед дверью. Порезав мясо нанизал его на железные прутья и вернулся на кухню, чтобы приступить к приготовлению кофе — нужно было разобраться, что можно изобразить в сложившихся условиях.

По его расчетам до прихода Артура оставалось не больше получаса.

По кухне уже разливался бодрящий горьковатый аромат, когда дверь открылась, и Ретт увидел его на пороге — совсем такого же как весной, будто Артур помолодел за тот день, что они не виделись.

— С днём рожденья, — Ретт улыбнулся, ощутив незнакомое чувство неловкости и шагнул к нему.

Аэромобиля, стоящего по другую сторону бунгало, Артур не заметил — только затвердевшую корку в мокрой от дождя грязи, говорившую о том, что в доме недавно кто-то был.

Перед входом горел костёр, и Артур подивился наглости незнакомца, даже не пытавшегося скрыть своё присутствие. Кто бы это ни был, он вряд ли мог быть врагом, если вёл себя так беспечно — и всё же на всякий случай Артур достал из кармана пистолет и снял курок с предохранителя.

Бесшумно прошёл внутрь дома и замер на пороге, наблюдая, как Ретт колдует над джезвой с густой чёрной жидкостью. Картина была такой родной, что Артур едва не выронил пистолет, а сам почувствовал непреодолимое желание сползти на пол вдоль стены и остаться сидеть так, молча наблюдая за происходящим на кухне. Ему даже на секунду не пришёл в голову вопрос, откуда Ретт знает об этом месте и как попал в дом. Ретт был здесь. Он был здесь, потому что не мог не быть. Потому что в глубине души Артур всегда знал, что он придёт, сколько бы боли они не причинили друг другу.

Сползти на пол он так и не успел, потому что Ретт обернулся, замер на мгновение, и в глазах его Артур увидел почти забытое тепло.

— Ретт… — прошептал он одними губами.

— С днём рождения, — Ретт с улыбкой шагнул к нему, а затем мир хрустнул и разлетелся вдребезги.

— Куда кинуть пиццу, Эссекс?

Голос Дэрека прошёлся по сердцу наждаком, и Артур увидел, как это чувство отразилось и на лице Ретта, с которого моментально сползла улыбка.

— Оу… — оказавшийся за спиной Адамс отступил назад и в сторону, но было уже поздно.

Ретт стал таким, каким видел его Артур каждый день.

Не говоря ни слова, он оттолкнул Артура в сторону, и, миновав Дэрека, вышел из двери.

— Ретт!

Не обращая внимания на растерянно стоящего рядом Адамса, Артур бросился следом и только теперь, обойдя бунгало вслед за Реттом, увидел стоящий во дворе серебристый аэромобиль. Поймать Ретта за руку удалось, когда он уже держался за дверцу.

— Стоять! Ретт! Не смей так уходить!

Ретт развернулся и наградил его мрачным взглядом.

— Ты же знаешь, что будет, если я не уйду.

— Пусть будет! Давай! Прямо здесь, у тебя на капоте. Чтобы ты уже не мог этого забыть.

Ретт сильнее стиснул пальцы на ручке двери, заставляя себя оставаться на месте. Не рвануться вперёд, стискивая тонкое горло, сминая и уничтожая, подчиняя себе.

Он открыл дверцу и пригнулся, пробираясь за руль.

Следующих двух секунд хватило Артуру, чтобы обогнуть аэромобиль и скользнуть внутрь с другой стороны.

Ретт рыкнул и ударил по рулю двумя руками.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он, поворачиваясь к Артуру.

— Потому что я тебя люблю!

Артур тоже повернулся к нему лицом.

— Так любишь, что тащишь к себе домой первого встречного.

— Домой, а не в постель! Хватит, Ретт, я не могу жить в клетке, не общаясь с людьми. Если бы у меня был ты — может и смог бы, но у меня нет никого.

Ретт сжал зубы. Не обращая на это внимания, Артур рывком наклонился и поймал его губы. Ретт не отвечал, но Артур продолжал целовать его, потягивая на себя нижнюю губу и настойчиво пытаясь пробраться в образовавшуюся щель языком, пока Ретт не сдался и не ответил. Он привычно пытался поглотить, завоевать, но Артур не уступал, с той же яростью врываясь на чужую территорию, пока оба не расцепились наконец, тяжело дыша.

Одной рукой Ретт всё ещё крепко сжимал руль, а другую протянул было, чтобы коснуться щеки Артура, но остановился.

— Хочешь, выгоню его? — спросил Артур, внимательно наблюдая за ним. — Или хочешь, уеду с тобой? Только давай прекратим это, а, Ретт?

Ретт шумно выдохнул.

— Со мной. Домой.

Артур судорожно кивнул.

Ретт уже заводил мотор, когда рука Артура легла ему на плечо.

— Ретт…

Дуглас чуть повернул голову.

— Что с ним будет?

— С кем?

— Ты понял. Не надо как с Кёнигом, он не заслужил. Он просто…

— Выметайся, — Ретт наклонился и рывком распахнул дверь с той стороны, где сидел Артур.

— Чёрт бы тебя побрал, Ретт!

Дуглас внимательно посмотрел на него.

— Я не убью твою зверушку, Артур. Для этого не надо со мной спать, мог бы просто попросить.

Артур хотел ответить, но Ретт почти вытолкнул его наружу и, захлопнув дверь, тут же рванул с места. Артур лишь смотрел в след удаляющейся стальной молнии. Встать не было сил. Но из-за дома уже бежал перепуганный Адамс, и Артур заставил себя собраться с силами.

— Всё хорошо, — бросил он, уворачиваясь от назойливых рук, — пиццу на кухню. И доставай виски. Будем развлекаться.

Глава 72 Доверенность

Просыпался Артур с трудом — будто выплывал из мутного болота на поверхность, еле-еле разгребая руками толщу воды.

Зато когда чья-то тёплая ладонь коснулась его явно обнажённой груди, он вскочил моментально, разом распахнув глаза. Обвёл взглядом непривычную ещё комнату и уткнулся глазами в лежащего рядом Дэрека. Сначала увидел такой же голый торс и только потом, осторожно отодвинув вниз одеяло — джинсы. Последняя находка Артура немного успокоила.

— Спи давай, — пробормотал Адамс и подсунул отброшенную Артуром руку себе под щёку.

Артур помотал головой и тут же пожалел об этом.

— Что вчера?… — он замолк. Вопрос звучал глупо, да и Адамс явно не собирался отвечать — только дёрнул щекой и плотнее прижался к подушке.

Артур встал и медленно побрёл на кухню. Недоваренный кофе так и остался стоять на плите.

Он сделал глоток прямо из джезвы и прикрыл глаза — тонкий аромат ощущался даже теперь.

«Ретт».

Артур вздохнул. Эту часть вечера он ещё помнил. К тому же, уж кто точно следил за всеми приключениями его задницы, так это Дуглас.

Артур вернулся в спальню и, покопавшись в разбросанной по полу одежде, добрался до мобильного.

Вышел на веранду и набрал номер Ретта.

Над морем всё ещё шёл мелкий холодный дождик. Капли приятно касались горячего лба и стекали по виску.

Гудки продолжались с минуту. Пока равнодушный голос не произнёс «абонент не может подойти к телефону». Артур перезвонил ещё два раза с тем же успехом. Прислонился виском к промокшей деревянной подпорке и прикрыл глаза. Так голова кружилась ещё сильней.

Зато через пару секунд на плечи легли тёплые руки. Пальцы мягко сдавили затёкшие мышцы, и Артур, не сдержавшись, застонал в голос.

— Чёрт, Адамс, что ты делаешь?

— Помогаю тебе прийти в себя, — дыхание Дэрека ощущалось у самого уха. Оно не возбуждало, но и не вызывало отвращения — было просто тёплым, таким же, как руки.

Артур медленно повернул голову.

— Что тебе от меня надо?

— Кроме твоей сладкой попки?

Артур вдохнул. Произнесено было таким тоном, что даже не обидишься толком.

— Кроме неё, родимой.

Адамс пожал плечами и уронил подбородок ему на плечо. Руки его сместились вниз, скользнули по влажной от дождя коже и замерли на голом животе, теперь уже вызывая вполне однозначную реакцию.

— Да ничего. Просто с тобой хорошо. А я тут совсем один среди этих акул.

— Бедный маленький буратино… — Артур повернулся, выскальзывая из объятий и опираясь теперь о подпорку спиной.

Дэрек отступил назад и, привалившись к такой же свае напротив, спрятал руки в карманы. Лохматый, полуобнаженный, с ссутулившейся спиной, он и правда выглядел жалко до умиления.

— Мне с тобой тоже хорошо. Но я не готов. А ты сегодня улетаешь.

Адамс пожал плечами и криво улыбнулся.

— Я прилечу. Да и это… знаешь, не главное.

Он шагнул вперёд и, вопреки своим словам, опустил руки Артуру на плечи. Артур закрыл глаза, погружаясь в приятное ласковое тепло, а в следующую секунду почувствовал касание нежных губ на своих губах. Дэрек не настаивал, но ему хотелось ответить, потому что весь он был мягким, а на губах его чувствовался вкус каких-то терпких фруктов. И Артур поддался, подпуская его чуть ближе к себе, а когда поцелуй закончился, уронил голову на плечо приятелю и застонал.

— Что же ты творишь…

— Соблазняю тебя.

— Ретт был прав…

Дэрек чуть поймал в ладони лицо Артура и приподнял, заставляя посмотреть себе в глаза. Он долго молчал, а потом спросил:

— Ты любишь его?

— Да, — Артур не отвёл взгляд, только прикусил губу, чтобы справиться с внезапно подступившей болью.

Губы Дэрека дёрнулись в подобии улыбки.

— Это бывает. Но я же не требую любви.

Артур отстранился и покачал головой.

— Всё слишком сложно. Давай поговорим… потом. Когда вернёшься. Если вернёшься. Ты, наверное, уже опоздал.

Дэрек опустил взгляд на часы и, выругавшись, бросился в комнату. Судя по тому, как он заметался по спальне, сбивая по пути небольшие предметы, Адамс в самом деле опоздал.

— Продюсер меня убьёт, — выдохнул Дерек не останавливаясь, когда Артур, потягиваясь, появился на пороге. Затем замер с наполовину надетой футболкой в руках и посмотрел на Артура, — тебя подбросить в город? Или останешься тут?

Артур подхватил с пола рубашку и, накинув на плечи, принялся неторопливо застёгивать.

— Подбрось, — сказал он, — если хочешь, я и с продюсером поговорю.

Дэрек натянул таки футболку и хихикнул.

— Не думаю, что он тебя послушается. Вид у тебя знаешь… не тот, чтобы запугивать самоуверенных мужиков.

Артур усмехнулся:

— И всё же это моя работа, — настаивать он, впрочем, не стал, — езжай. Я вызову машину.

Закончив одеваться, Дэрек улыбнулся и подошёл к Артуру вплотную.

— Я вернусь через три недели.

— И из-за этого весь сыр-бор?

— Надо же было тебя попугать.

Артур усмехнулся и тут же обнаружил, что его губы пойманы чужими. Губы Дэрека скользнули в сторону и, почти коснувшись его уха, прошептали:

— Ничего не было.

— Что?

Дэрек уже исчезал в дверях.

— Адамс! — крикнул Артур, но догонять его не стал. Просто подхватил с кушетки плед и, выйдя на веранду, уселся в плетёное кресло. Губы сами расползались в улыбке.

Он хотел провести за городом все выходные, но телефонный звонок вырвал его из благостного отдыха около трёх часов дня. Номер был незнакомым.

— Да, — Артур нехотя взял трубку.

— Мистер Эссекс? — хриплый мужской голос он тоже не узнал.

— Я вас слушаю.

— Сержант Перкинс. Вы можете подъехать в отделение полиции южного округа и внести залог?

— Стоп! — Артур помотал головой и снова пожалел. — Сержант, о чём речь?

— Мистер Дуглас находится в камере предварительного заключения. У нас есть сомнения в его вменяемости.

— Что… чёрт. Во-первых, он вменяем. Во-вторых, у него есть жена, почему вы вообще звоните мне?

— Доверенность на медицинское обеспечение в случае чрезвычайных обстоятельств. Там ваша подпись и телефон. А жены у него нет, мы проверяли. Так тихо провернули развод, — сержант хмыкнул.

— Что… — Артур приложил ладонь к лицу и с силой потёр глаза. — Это какой-то бред.

— Вы отказываетесь вносить залог?

— Нет. Я еду. Мне нужен час или около того.

— Можете не спешить, — Перкинс усмехнулся, — он никуда не денется.

Не спешить всё же не получалось. Водителя Артур вызвал сразу же, но тому в самом деле требовалось время, чтобы доехать до побережья.

Просто сидеть и ждать Артур уже не мог и попросту принялся обзванивать тех, кто мог быть в курсе ситуации. Начал он с Танаки, так как по всему тот должен был решить проблему ещё до того, как о ней узнала полиция.

Сидзуити ответил на звонок сразу же и объяснил, что около двенадцати Ретт по своей идиотской привычке попросил охрану подождать его у входа в бар «Золотая молния». В двенадцать двадцать он пил бренди в компании двух девушек — брюнетки и блондинки. А в половине первого уже завязалась драка, в которой он явно выступил в главных ролях.

— Охрану не пропустили в клуб, и ребята решили не связываться с вышибалами — Ретт и сам может за себя постоять.

— Заметно, — буркнул Артур, — из-за чего хоть началась драка?

— Не думаю, что нужен был серьёзный повод.

Артур вздохнул и протянул:

— Да….

Помолчал.

— Как понять — у него нет жены?

Танака молчал.

— Танака! — не выдержал Артур.

— Будет надо — скажет сам. Это всё, мистер Эссекс?

Артур поморщился.

— Да.

— Пятьдесят тысяч, — отчеканил Артур, едва увидев покрытое ссадинами лицо с мечущимся полным ярости взглядом. Ретт выглядел отвратительно, и по большому счёту его было жалко — и в то же время злость хлестала через край. — И ещё двести за ущерб. Ты что, не мог просто поехать и проспаться?

Как ни странно, при виде Артура ярость немного утихла. Оба замерли, глядя друг на друга, и стояли так какое-то время — до тех пор, пока охранник не прокашлялся, желая их поторопить.

— Пошли, — Артур кивнул на дверь, и Ретт безо всяких возражений направился за ним. Оба уселись в машину и отвернулись каждый к своему окну. Воцарилась тягостная тишина.

— Куда ехать, мистер… — решился на вопрос шофёр, но закончить не отважился, не зная точно, кто сейчас будет отдавать приказ.

— В банк, — мрачно бросил Дуглас, — отдам деньги.

Артур промолчал. Он молчал всё время, пока машина двигалась вперёд и до тех самых пор, пока она не остановилась у здания банка.

Только когда Ретт уже собрался выходить, Артур перекинул руку через него и ловким движением поставил дверь на фиксатор.

— Что, чёрт побери, значит «у Дугласа нет жены»?

Ретт посмотрел на него. Взором Дугласа можно было бы колоть орехи.

— Видимо то, что у меня её нёт.

Артур молчал, взглядом требуя продолжения, и в конце концов Ретт сдался.

— Я развёлся.

— Великолепно! И я, конечно, узнаю последним.

Дуглас, который уже перевёл было фиксатор в обратное положение, снова захлопнул дверь и повернулся к Артуру.

— А ты не спрашивал. Ни один чёртов раз.

Артур молчал.

— Когда? — спросил он после долгой паузы.

— Когда — что?

— Когда ты развёлся.

— Развод начался прошлым летом. Документы Жози подписала в этом июле.

— В июле, — повторил Артур медленно и прикрыл глаза, — до или после.

— Какая теперь разница?

Артур снова долго молчал, а потом пожал плечами.

— Зачем? — спросил он наконец.

— Ты правда хочешь, чтобы я сказал это вслух?

Артур покачал головой и открыл глаза.

— У меня голова от тебя болит, Ретт, — пожаловался он. — Каждый мой день ты превращаешь в какой-то взрыв Хиросимы. Неужели ты не можешь просто быть счастлив. Со мной?

— Счастлив с тобой? — в глазах Дугласа снова блеснула злость. — Как этот мальчик?

Артур поморщился и повёл плечом.

— Как этот мальчик, — сказал он тихо.

Ретт сжал кулак.

— Я давно уже не мальчик, Артур. И не буду бегать за тобой и соглашаться на то, что тебе не жалко мне отдать.

Артур прижал ладонь к глазам и глухо застонал.

— Убирайся к чёрту, — выдохнул он. — Вместе со своими деньгами. Убирайся — или отпусти меня.

Открыв глаза, он снова столкнулся с тем же тяжёлым взглядом и мрачной злой улыбкой, тронувшей только один уголок губ Ретта.

— Я тебя никогда не отпущу, Артур. Ты сам об этом просил.

Артур снова закрыл глаза и помотал головой.

— Тогда убирайся сам.

Какое-то время стояла тишина, а потом дверца хлопнула, и Артур понял, что остался один.

Глава 73 Без обязательств

Ежедневные встречи давались обоим всё тяжелее. Если поначалу они казались возможностью поддерживать тонкую нить, всё ещё связывающую их, то теперь необходимость давать отчёт о каждом шаге и выслушивать соответствующие оценки и советы тяготила Артура всё сильней. Он давно уже не пытался заговорить о чём-либо, кроме новостей на производстве — сама мысль о том, чтобы открывать Дугласу то, что творилось у него в душе — казалась абсурдной. Во-первых, Ретт стал казаться совсем чужим. Куда более чужим, чем в первые дни их знакомства. Во-вторых, Артур слишком хорошо помнил тот вечер девятого октября, когда выложил всё, что чувствовал и оказался — в буквальном смысле — в луже грязи.

Нечто похожее испытывал и Дуглас. Ощущение, что он сделал всё, что мог, не покидало его. Ради Артура он отпилил от своей жизни огромный кусок под названием Жози, ради него перестроил всё производство, чтобы удержать напор Гарднера. Однако Артура у него не было. Оставалось, пожалуй, лишь одно средство, но Ретт опасался, что пущенное в ход — оно окончательно порвёт натянутую до предела нить их отношений — особняк. Давить на эту болевую точку он не хотел, потому что в последнее время Артур становился всё более непредсказуемым. Оба они слишком хорошо понимали, что Эссекс может нанести ответный удар.

Всё, что мог сделать Ретт — это пытаться держать Артура при себе, но даже это получалось не слишком хорошо. Тот всё чаще присылал вместо себя с отчётами секретарей.

Бессилие доводило до исступления.

Несколько раз удавалось вытащить Эссекса на приёмы — как правило, Артур отделывался словами о необходимости доделать какие-то дела, причём каждый раз они в самом деле были необходимыми и срочными. Но, оказавшись в свете, Артур всегда вёл себя так, будто всё происходящее текло мимо него. Держался высокомерно вежливо как с гостями, так и с самим Реттом. Если первое Ретт мог стерпеть, то второе в сложившейся ситуации воспринималось как откровенная наглость.

Ретт же после развода не желал лишний раз показываться в одиночестве, — охотников до его денег стало слишком много, и сейчас было самое время заявить нового фаворита, чтобы убить чужие тщетные надежды раз и навсегда. Искать мальчика по найму Ретт больше не желал, тем более, что это не решило бы проблему. Нужен был кто-то, кого могли воспринимать как его постоянного компаньона, не сомневаясь в серьёзности и долговременности их отношений.

Мартин откликнулся легко и даже с какой-то странной радостью. Его ничуть не тяготил статус, предложенный Реттом — как догадывался Дуглас, в силу природной самоуверенности. Казалось, он получал искреннее наслаждение, отражая ядовитые усмешки завистников своей широкой и искренней, как танк, улыбкой.

С Мартином было легко — он и не требовал понимания, у него не было нерешаемых проблем. Ретт мог не думать о том, что в основе их дружбы лежат деньги, потому что родители Карлоса обеспечивали ему условия жизни, позволявшие не работать до конца дней. И в то же время он не был пустоголовым избалованным мальчишкой. Конечно, пороху Мартин не нюхал никогда и, видимо, именно поэтому не боялся ничего. Он будто бы был уверен, что весь мир создан для того, чтобы его развлекать — и сейчас это устраивало Дугласа как нельзя лучше.

Адамс вернулся в первых числах ноября, как и обещал, и первым делом позвонил Артуру — несмотря на то, что была уже половина первого ночи.

— Не разбудил? — брякнул он, меряя шагами зал ожидания космопорта.

Артур зевнул и покосился на часы.

— Да как тебе сказать…

— Но ты мне рад?

Артур задумался. Усмехнулся. Сел на кровати.

— Рад.

— Рюэль снял нам апартаменты в какой-то местной пафосной гостинице, но я что-то сыт по уши и казённым уютом, и его обществом. Так что я решил, может быть…

— Мне надо подумать. Но у меня тоже съемная квартира.

— Да, я знаю твой адрес. Подумаешь, пока я еду, ок?

Артур хмыкнул.

— Ты всегда можешь просто не открыть дверь.

— Ну да…

— Тогда жди. И… ты же закажешь пиццу?

— Что-нибудь более съедобное не подойдёт?

— Как хочешь. Я просто до одури хочу есть.

Адамс нажал отбой и, мурлыкая себе под нос, двинулся к стоянке такси.

Не вставая с постели, Артур набрал номер Лефевра и, зевая, попросил:

— Можете проверить Дэрека Адамса.

— Это тот мальчик, с которым вы подружились в начале осени? Мы уже проверили.

— И что с ним?

— Абсолютно ничего интересного. Окончил школу, играл по каким-то клубам несколько лет. В принципе все контакты на виду.

— Думаете… он может быть опасен?

Жером помолчал.

— Опасны могут быть все. Но я пока не вижу ничего особенного.

— А продюсер?

— Мелкая сошка. В бизнесе десять лет, но никаких особых достижений не добился. Небольшой капитал достался ему от отца, но Рюэль продал семейный бизнес, и теперь деньги на его счету в основном убывают. Многие считают, что он больше интересуется своими мальчиками, ну… вы понимаете. Не в плане работы.

Артур поёжился.

— Не хотелось бы думать, что Дэрек с ним насильно.

Лефевр помолчал.

— Я могу проверить. Но обычно такие дела решаются не силой. В Федерации полно мальчишек и девчонок, которые покупаются на хорошее отношение и обещания всемирной славы.

Артур ответил не сразу.

— Не надо. Пока. Я сам узнаю. Он сегодня будет ночевать у меня, вы можете сделать так, чтобы эта информация не оказалась завтра же на столе у Дугласа?

Лефевр прокашлялся.

— Я понимаю, о чём вы подумали…

— Я вас понял, — перебил его Лефевр. — Ничего не обещаю, но постараюсь. Думаю, что большую часть жучков мы уже убрали, но на всякий случай включим шум.

Артур улыбнулся и обхватил колени руками.

— Спасибо, Жером.

— Завтра вас не ждать?

— Нет, что вы. Всё, как обычно. Думаю, что избавлюсь от него часам к двенадцати.

— Тогда доброй ночи, мистер Эссекс.

— Доброй ночи, Жером.

Избавиться от Адамса не удалось ни утром, ни через неделю. Впрочем, Артур не слишком-то и пытался.

Минус Дэрека был в том, что он категорически не понимал, что другим людям надо работать. С какой целью он прилетел на Асторию, Дэрек внятно сказать так и не смог, отделавшись общими словами о том, что такова воля продюсера. Однако репетиций у него было не слишком много, а концертов ещё меньше. Самого Адамса это расстраивало, но, похоже, не слишком сильно.

Плюсом, который оценил Артур сразу, стало то, что его ждали. Он будто выдохнул после долгого нырка. Одинокие вечера и перечитывания в который раз знакомых книг давно уже сидели у Эссекса в печенках, а теперь он попросту не имел возможности киснуть в одиночестве.

Адамс умел готовить, но плохо. И всё же, оказавшись дома, Артур почти всегда получал отбивную с зелёным горошком или спагетти. Уже от этого всю дорогу домой губы его расплывались в улыбке, потому что до сих пор никто и никогда не ждал его и не готовил еду специально для него.

Дэрек ничего не требовал. Артур видел, что он надеется на большее, чем совместные посиделки перед телевизором, но дальше дружеских объятий дело не заходило, по крайней мере до конца первой недели. Только в субботу, когда у Артура выдался первый выходной, Дэрек, потягивавший из стакана апельсиновый сок и наблюдавший, как Артур поглощает яичницу с беконом, задал назревавший вопрос:

— Почему?

Артур поперхнулся.

— Не подавись, — Дэрек тут же потянулся к его плечу.

— А ты не пугай так.

— Я же просто спросил.

Артур опустил на стол вилку и нож и откинулся на диванчик, на котором они обычно сидели за завтраком.

— Я тебе уже говорил.

— Что ты любишь его и ты не готов. Но я не вижу, чтобы он был рядом с тобой. Честно сказать, я даже… удивлён.

Артур хмыкнул, повернул голову к Дэреку и приподнял бровь.

— Ну, знаешь… всегда думал, что… ладно, не важно.

— Не думай ничего, а Дэрек?

— Это я могу.

— Это мне в тебе и нравится.

Их взгляды столкнулись, и от этого по плечам Артура пробежала странная волна мурашек.

— Значит, всё-таки нравлюсь, — усмехнулся Адамс.

— Да, нравишься. Но… — Артур запрокинул голову назад, — Дэрек, ты просто не представляешь, насколько всё сложно.

— Что тут может быть сложного?

Тёплая рука с неожиданной решимостью скользнула Артуру под рубашку.

Артур закусил губу, но отодвинуться не пытался. «Это просто прикосновение», — подумал он.

Рука неторопливо сползла от груди к животу и прошлась по линии пояса льняных домашних брюк.

— Точно нравлюсь, — сообщил Дэрек задумчиво, — тогда объясни, что тут сложного.

— Руку убери.

— Тогда объяснишь?

Артур вздохнул и сам убрал его ладонь.

— Пошли в комнату, — попросил он и первым встал.

— Чай взять?

— И эклеры.

— Ага.

Нагрузив сладости на поднос, Дэрек двинулся в гостиную следом за Артуром и, устроив поднос на кофейном столике, сам примостился на диване рядом с ним — достаточно далеко, чтобы не раздражать, зато лицом к нему.

— Ну. Только не говори мне, что тебе нравятся девочки — всё равно не поверю.

Артур тоже забрался на диван с ногами и уставился на него. Поднял брови.

— Что, на лице написано, что я гей?

— Нет. Пониже живота.

Артур хмыкнул и отвернулся.

— Просто это правда непростая история…

— Давай, не жмись.

Артур вздохнул.

— Ну хорошо. Для меня всё началось… С не самого удачного опыта. Когда я учился в колледже, то были в основном девочки, но дальше поцелуйчиков дело не доходило, — Артур усмехнулся, погружаясь в воспоминания, — девчонки на меня прямо-таки вешались, но мне всё было что-то не то. Они, ну… мягкие. О них нужно заботиться, а положиться на них нельзя. Так зачем тогда это нужно? А с парнями было как-то странно. Скажем, меня воспитывали не так. Отец никогда бы не понял и не принял моих вкусов.

— Надо думать, мальчики на тебя тоже вешались?

Артур задумался.

— Я тогда так это не воспринимал. Поэкспериментировать пару раз уговаривали, но я не особо вёлся. А ещё… У меня было два друга. Я думал, что хороших.

— Чувствую, что мы подходим к главному.

Артур покосился на Адамса.

— Не перебивай, а то вообще рассказывать не буду.

— Уже замолк.

Артур вздохнул, отвернулся и уставился в потолок.

— В общем, ты угадал. Один друг оказался совсем не хорошим. Я это понял, когда он зажал меня в комнате в общаге. Сейчас уже это… не кажется таким страшным. А тогда я чуть не свихнулся. Бросил колледж. Почти перестал общаться с людьми. Это смешно? — Артур опять чуть опустил взгляд, чтобы рассмотреть реакцию Дэрека.

Адамс пожал плечами.

— Это же был первый раз. Сколько тебе было?

— Двадцать. Я думал, что жизнь кончилась. Отец узнал обо всём, а когда в полиции дело попытались замять, у него случился инфаркт. В общем… Я не хочу вспоминать всё, что было тогда. Это было так давно… Будто не со мной.

— Если уже прошло, то почему ты об этом вспомнил?

— Потому что, — Артур вздохнул, — наверное, это имело значение, когда появился Дуглас. Сначала он, как ты и подумал, был просто покровителем. Даже в контракт прописал мои постельные обязательства. И всё равно это было что-то другое… Он терпел меня, уговаривал… Хотя мог просто взять. А ещё… — Артур замотал головой, — нет, правда, это глупый разговор. Всё равно я словами не выражу то, что было между нами. Но это было очень много. Мне казалось, что я на самом деле принадлежу ему, и другого я не хотел. И… — он опять вздохнул и посмотрел на Дэрека, — я не хочу принадлежать другому. Я не хочу впускать другого в себя. Я хочу, чтобы что-то во мне осталось только для него.

Дэрек вздохнул, пересел поближе и сам обнял оказавшиеся между ними колени Артура.

— У тебя не было никого, кроме него. Тот парень не в счёт.

— И я не хочу, чтобы был кто-то другой.

— Но так не бывает. Мы не в сказке. Люди встречаются и расходятся. Ничего вечного нет.

Артур попытался подтянуть колени ближе к груди и свернуться клубком, но Дэрек не позволил.

— Я же не прошу меня любить.

Артур отвернулся.

— Я не хочу больше быть ничьим.

— Я не прошу мне принадлежать, — Дэрек пододвинулся ещё ближе — так, что Артур ощутил его тёплое дыхание на собственной шее.

Рука Адамса скользнула под его рубашку и огладила плоский живот. Артур закрыл глаза.

— Не хочешь меня видеть?

Артур усмехнулся и, высвободив ноги, протянул их вперёд, а затем поймал Дэрека за плечи и потянул на себя.

— Хочу тебя чувствовать, — прошептал он, забираясь пальцами под футболку Адамса.

Тот наклонился к нему и протяжно застонал в чуть приоткрытые губы.

Артур потёрся носом о его нос и продолжил неторопливо изучать незнакомый рисунок мускулов. Тело Дэрека было мягким, и мышцы едва чувствовались, но его оказалось неожиданно приятно сжимать, и очень скоро руки Артура поползли вниз, пробираясь под пояс джинсов и сжимая соблазнительные ягодицы.

Дэрек подвинул бедро, перебрасывая его через ногу Артура, и вклинившись между его коленями, потёрся об откровенно твердеющий пах.

— Нравится? — спросил он.

— А то, — Артур ещё раз скользнул носом по его носу, с наслаждением вдыхая чужое тёплое дыхание. От этого ощущения дурела голова, так же как раньше она дурела от запаха Ретта.

Бедро Дэрека сильнее надавило на его промежность, и Артур повторил его движение собственным бедром. Пах Адамса был таким же твёрдым, и при его прикосновении напрягшийся член сильнее дёрнулся вверх.

Лицо Дэрека скользнуло вниз, и губы принялись покрывать шею Артура неторопливыми поцелуями.

А потом в мозгах резко прояснилось, и Артур попытался отодвинуться, но оказалось, что он может лишь плотнее впечататься плечами в диван.

— Что? — Дэрек тут же прекратил поцелуи и внимательно посмотрел на него.

— Я тебе не отдамся, — сказал Артур твёрдо.

— Эссекс, да кто тебя просит? — простонал Дэрек и попытался перевернуться, а Артура потянул на себя так, что оба рухнули с дивана, едва не свернув по пути со стола тарелку с пирожными.

Артур тут же привстал на руках, вглядываясь в лицо Дэрека.

— Не больно?

И тут же увидел что тот едва сдерживает смех. Карие глаза Адамса озорно и жадно блестели, и от этого взгляда — желающего его не как собственность, не как игрушку, а как мужчину и партнёра, Артуру снова надолго сорвало крышу.

Они исступленно целовались, до боли кусая губы друг друга. Дэрек без всякого стеснения стонал и прогибался от каждой ласки. Он каким-то образом оказался без футболки — Артур заметил только, как они, сталкиваясь пальцами, расстёгивали его собственную рубашку, а потом долго и с наслаждением тёрлись друг о друга торсами так, что Дэрек жмурился, а Артур внимательно рассматривал каждую чёрточку его счастливого лица.

И только когда дело дошло до брюк, он немного протрезвел и снова уставился на Адамса.

— Дэрек, я не могу.

— Боже, как с тобой трудно… — Дэрек сам уже едва сдерживал желание и ничуть не сомневался, что секунду назад Артур чувствовал то же самое.

— Ну, извини.

Артур оттолкнулся от пола руками и, встав, направился к двери, но выйти из комнаты не успел, потому что оказался прижат спиной к стене.

— Блядь, Эссекс, ну хоть подрочи.

Артур замер. Почему-то обиженный тон и откровенность слов никак не складывались в одно, и от вида расстроенного Дэрека хотелось расхохотаться.

— Себе или тебе? — спросил он, опуская руки на голую спину товарища и мягко поглаживая.

— Да хоть кому. Можешь выбирать.

Не дожидаясь ответа, Дэрек сам стянул вниз брюки Артура, высвобождая твёрдый член, и принялся двигать по нему ладонь. На секунду Артур запрокинул голову и задохнулся от ощущений.

— Стой… — выдохнул он.

— Итак всё на месте мнёмся.

— Стой, говорю, вместе.

Он судорожно начал расстегивать джинсы партнёра, и Дэрек, наконец смирившись, замедлил движения, снова начиная целовать шею Артура, ключицы и обнажённые плечи.

Наконец Артур добрался до члена Адамса и с неожиданным наслаждением сжал его в ладони.

Адамс застонал ему в шею и толкнулся дальше в ладонь.

Артур задвигал рукой, и Дэрек задвигался в унисон.

Оба тяжело дышали, задыхаясь от наслаждения, и чужое дыхание, касавшееся кожи, заводило обоих ещё больше. Дэрек ускорил движения, и Артур последовал его примеру.

— Ну… вместе?

Артур хихикнул.

— На счёт три.

— Три… два… Ах…

Артур уткнулся носом в плечо партнёра и простонал уже сам:

— В душ?

— Ага…

Глава 74 VIP-сервис

— Более двух тысяч лошадиных сил, откидной верх, манёвренность как у боевого истребителя…

Артур с сомнением взирал на чудо техники, покрытое белой эмалью.

— Мне бы просто… аэромобиль. Надоело ездить с шофёром.

На последнем слове глаза продавца блеснули и Артур понял, что допустил ошибку.

— Серьёзный аэромобиль для серьёзного человека, вы хотели сказать! Пройдёмте со мной, я…

— Секунду, — Артур остановил его пальцем и потянулся к завибрировавшему телефону, — да?

— Что ты делаешь сегодня вечером, друг?

Артур бросил взгляд на консультанта, прикрыл рот ладонью и отошёл к окну.

— Я думал, что смотрю «На краю радуги» вместе с тобой. А ты решил отпустить меня погулять?

— Я решил погулять сам. Продюсер только что дал добро на запись альбома, и мы должны это отметить.

Артур хмыкнул и покосился на консультанта.

— Дэрек, а ты в машинах разбираешься?

— Ну… так…

— Знаешь где автосалон «Skyflight»?

— Догадываюсь. Бандура в самом центре.

— Подъезжай сюда, поможешь мне, а потом отметим сразу всё.

После получаса ожидания и ещё получаса совместного изучения всех выставленных моделей, Дэрек и Артур сошлись на серебристой тойоте с упором на комфортабельность.

— Мне не нравится цвет, — только и смог возразить Артур, потому что давно уже не видел необходимости в таком тщательном выборе, да и не особо разбирался в подобных вещах.

— Перекрасишь, — махнул рукой Дэрек, и Артур, смирившись, расплатился.

— Куда теперь? — спросил Артур, усаживаясь за руль и примериваясь к непривычному месту.

— Я покажу. Давай, поднимай в воздух.

Аэромобиль медленно пошёл вверх.

— Давай над трассой.

Артур в самом деле добавил высоты и расслабленно выдохнул.

— Год не был за рулём.

— Твой Дуглас не дарил тебе таких игрушек?

Артур фыркнул.

— Яхта была… А так… Наверное боялся, что я сбегу, если сам окажусь за рулём.

Дэрек задумчиво посмотрел на него, но промолчал.

— Что? — не выдержал Артур.

Дэрек поморщился.

— Мне кажется, ты и сейчас боишься быть у руля.

Артур повёл плечами, не заметив подвоха.

— Я ведь прав, — настойчиво добавил Дэрек.

— Ну… Не знаю. Я хочу. Вообще мне было комфортно с ним. Просто…

— Просто ты тоже мужик и сам хочешь иногда управлять ситуацией.

Артур снова поёжился.

— Звучит как-то грубо. Не уверен, что это отражает ситуацию.

— Ну-ну, — Дэрек хмыкнул, — знаешь, где «Дельфин»?

Артур нахмурился. Дэрек потянулся к навигатору, и нужное место совместными усилиями было найдено довольно быстро.

— Давай, рули. Нас ждёт весёлая ночь.

Артур покосился на спутника с подозрением, заложил вираж и, минуя многолюдные аэрострады, двинулся напрямик к зелёной точке на карте.

В клубе было душно, и Артур тут же вспомнил, чем закончился его прошлый вечер наедине с бутылкой виски. Он развернулся и хотел было выйти, но тут же столкнулся в проходе с Дэреком.

— Куда?

Артур вздохнул.

— Никуда.

— Мы же празднуем, так?

— Точно, — Артур снова вздохнул, — а дома с пиццей никак?

— Эссекс, занимай столик. Хотя погоди. У тебя же есть деньги?

— Сколько?

— Пара тысяч.

Артур фыркнул, но в полумраке и вспышках света Дэрек разглядел только презрительное выражение на его лице.

— Эй, парень, — позвал Дэрек официанта, правильно истолковав этот взгляд, — нам приват-рум и вип-обслуживание.

Официант окинул взглядом обоих парней — одного в потрёпанных джинсах и футболке с крикливой надписью и другого в дорогом костюме, сшитом на заказ. Вид последнего явно его в чём-то убедил, потому как парень кивнул и жестом предложил следовать за ним.

— Что значит вип-обслуживание? — спросил Артур по дороге.

Дэрек пожал плечами, делая вид, что не слышит. Артур прокричал вопрос ещё дважды, но, не получив ответа, смирился.

В приватной комнате было куда тише. Окно во всю стену позволяло наблюдать за залом, но было непроницаемо для взглядов снаружи.

— Откуда такие замашки? — спросил Артур, устраиваясь в кресле, — И стоило ли сюда идти, если мы всё равно сидим вдвоём?

Дэрек хмыкнул.

— Я знаю о клубах всё, — он поиграл бровями, — и готов поделиться знаниями.

— Можешь начинать. Что ещё за вип-обслуживание?

Дэрек хмыкнул.

— Сейчас увидишь. Думаю, это как раз то, чего тебе не хватает.

Артур скептически изогнул бровь.

— Не торопись, — Дэрек прошёл к минибару и, выбрав бутылку с зелёной жидкостью, наполнил два невысоких стакана, — расслабься и получай удовольствие.

Артур хотел возразить, но не успел, потому что свет потух, дверь приоткрылась, и в комнату вплыл юноша в полупрозрачных шароварах.

— Дэрек… — произнёс Артур предупреждающе.

— Что? Был выбор между восточной тематикой и вестерном, но я подумал, что ковбои — не твоё.

Артур хмыкнул. Бросил на друга обжигающий взгляд, который, судя по всему, так и остался незамеченным в темноте.

Юноша, извиваясь, приблизился и застыл рядом с креслом, касаясь бедром сидящего на нём клиента. Он был хрупким — Артур неожиданно для себя понял, что его собственное тело давно уже стало более крепким, чем эта извивающаяся полуобнажённая фигура.

Изгибаясь в такт музыке, танцор потёрся бедром о бедро Артура.

Артур бросил подозрительный взгляд на Дэрека.

— Это тебе подарок по случаю покупки, — сообщил тот и, обойдя кресло, пристроился на другое бедро.

— Ты уверен, что мне должно это понравиться? — спросил Артур. Уже спрашивая, он чувствовал, что ему на самом деле приятно — то ли от прикосновений Дэрека, который уже поглаживал его плечо, то и дело норовя проникнуть пальцами в ворот рубашки, то ли от соприкосновений с телом танцора, всё ещё извивавшегося у его бедра, то ли от осознания того, что рядом они оба и оба согласны на всё, и это происходит именно с ним.

— А на что он согласен? — выдохнул Артур, стараясь игнорировать горячее дыхание Дэрека у себя на шее.

— На всё, — мурлыкнул Дэрек и прошёлся языком вдоль его шеи, — в пределах разумного. Тут не любят насилие.

Артур резко выдохнул.

— И не собирался, — сообщил он и пальцем поманил к себе танцора, который тут же уселся верхом на его бедро и потёрся пахом. Артур прикрыл глаза, и кто-то — он не сразу понял кто — тут же воспринял это как сигнал к действию.

Артур ощутил прикосновение нежных, но уверенных пальцев на своей промежности, и без того уже порядком напряжённой.

— Ретт… — имя соскользнуло с губ и он тут же открыл глаза, но рука не остановилась. Маленькие пальчики стриптизёра продолжили ласкать его, постепенно приближаясь к пуговице.

Артур перевёл взгляд на Адамса, но и тому явно было безразлично, он уже во всю расстёгивал рубашку Артура, а губы его спустя секунду коснулись обнажившейся груди.

— Дэрек… — пробормотал Артур, но тот лишь мурлыкнул что-то невнятное.

Ещё несколько секунд — и он ощутил прикосновение горячих губ к своей промежности, и остатки мыслей улетучились из головы. Дэрек продолжал целовать его грудь, пока мальчик-танцор умело ласкал языком член, и только сделав над собой усилие, Артур оторвал его голову от своего паха.

— Хватит, — выдохнул он, — свободен.

Мальчик покосился на Дэрека, а Дэрек на Артура.

— Тебя хочу, — выдохнул Эссекс и, не вдаваясь в объяснения, потянул вверх края футболки Дэрека.

Тот снова мурлыкнул и кивнул мальчику на дверь.

Стоило танцору исчезнуть, как уже стоявший на ногах Артур резким движением перевернул полуобнажённое тело Дэрека спиной к себе.

— Уверен, что можно? — выдохнул он и, опасаясь услышать «нет», тут же принялся выцеловывать острые позвонки.

— Уже давно, — Дэрек подался бёдрами назад, упираясь ягодицами в пах Артура.

— Я никогда…

— Бля, Эссекс, я догадался… Просто… Любрикант на столе.

Артур хмыкнул и потянулся за голубым флаконом. Когда он снова повернулся к Адамсу, тот уже освободился от джинсов. Артур отвинтил крышку и вдохнул запах свежести, а потом принялся неторопливо, будто пытаясь ощутить каждое собственное движение, увлажнять им приоткрытый вход приятеля. Затем приставил ко всё ещё узкому входу свой член и с удивлением ощутил, как принимает его бархатистое нутро. Он зажмурился, погружаясь в ощущения.

— Говори, если что не так.

— Чёрт… Так… — Дэрек лишь чуть подвинулся, меняя угол, и подался навстречу.

Окончательно теряя контроль, Артур задвигался, резко и быстро погружаясь в любовника.

— Даже не думай без меня, — выдохнул Адамс, чувствуя, к чему идёт дело и, перехватив руку Артура, поддерживающую его за бедро, заставил обхватить собственный член.

Артур закусил губу, стараясь болью отвлечь себя от неожиданно яркого и непривычного наслаждения.

— Ну, — выдохнул он, останавливая движения бёдер и принимаясь резко надрачивать член Адамса.

— Погнали, — выдохнул Дэрек, и Артур толкнулся внутрь с новой силой, вырывая из груди Дэрека громкий и очумелый стон.

Они взорвались одновременно, но Артур всё же толкнулся ещё раз в пульсирующее тело, надеясь поймать остатки наслаждения.

— Чёрт… — он почти что выполз из любовника и, упав обратно в кресло, уронил его себе на колени.

— Понравилось? — Дэрек тоже обмяк, беззастенчиво прижимаясь к груди Артура.

— Ага… — тот прижал его ещё сильней и уронил голову на голое плечо.

— Дэрек? — дозвониться Артуру удалось с третьего раза, и нервы уже основательно сдавали.

— М? Да, мой дорогой…

Артур стиснул зубы и посмотрел на лежащий на столе журнал с заголовком: «Адамс и Эссекс = Любовь или?»

— Где ты?

— Был в студии, а что?

— Читал CosmoState?

Дэрек фыркнул.

— Я таким не болею.

— Езжай ко мне домой и быстро. Потом всё объясню.

— И прихватить с собой этот…

— Просто езжай домой.

Артур едва успел нажать отбой, как раздался новый звонок.

— Мистер Эссекс?

Артур поежился.

— Да, мистер Дуглас.

— Зайдите ко мне.

— Это…

— Срочно, Артур!

— Иду…

Увидев на пороге застенчиво мнущегося Артура, Ретт сразу понял: это правда. Правда, потому что иначе Артур бы не боялся до такой степени, чтобы не решиться войти.

Он молча пересёк кабинет и, щёлкнув по кнопке, закрывающей дверь, уставился Артуру в глаза.

Несмотря на страх, тот смотрел уверенно и с вызовом.

— Что это? — Ретт ткнул ему под нос последний выпуск «CosmoState».

— Это журнал, мистер Дуглас.

Щёку Артура тут же обожгла боль.

Ретт понял, что делает, только увидев, как его собственная рука сжимающая журнал, врезается в лицо Артура.

Тот не шевельнулся. Лишь повернул голову на прежнее место.

— А что бы вы хотели, что бы это было, мистер Дуглас?

— Прекрати этот цирк!

— Прекратить что? Разве я это начал? Кто вы, чтобы указывать мне с кем спать?

Ретт замер. Будто из воздушного шарика вдруг выпустили воздух.

— Значит, правда, — сказал он ровно и бросил журнал на пол.

— Может и так, только не про вас.

Артур смотрел на него в упор.

— Сколько я просил тебя вернуться, а, Ретт? Я едва на коленях не ползал. Но нет — значит нет.

Он испытующе уставился в глаза Дугласа, но так и не смог ничего прочитать в его взгляде — даже злости. А потом вдруг Ретт рванулся вперёд всем телом, прижимая Артура к двери, и Артур почувствовал на губах вкус его губ — такой знакомый и непривычный сейчас. Он яростно ответил, тут же впуская и позволяя проникнуть вглубь. Тело отозвалось мгновенно и в сотню раз сильнее, чем когда либо было с Дэреком.

— Ты мой, — выдохнул Дуглас, отстраняясь от мягких и покорных губ. Рука его спустилась ниже, кончики пальцев коснулись дрожащей венки на шее Артура, а через секунду Ретт ощутил как что-то мертвенно холодное упирается ему под подбородок.

— Я свой, Дуглас, — сказал Артур твёрдо, — ты достаточно помучил меня. Ты хочешь иметь власть надо мной, но ничего не давать в ответ. Так не будет.

Ретт усмехнулся, но руку убрал.

— Давай, — сказал он тихо, — покончим с этой болезнью. Я жду.

Артур щёлкнул пальцем, взводя курок.

— Не сможешь… — протянул Ретт, и в голосе его почудилась Артуру странная грусть.

— Ты знаешь, что это легко.

Они снова посмотрели друг другу в глаза в немом понимании, а потом Артур медленно отодвинул руку и переместил ствол пистолета к собственному подбородку.

— Вот так — посмею, Ретт.

Дуглас отступил на шаг назад, и Артур усмехнулся, увидев на его лице настоящую боль.

— Только тронь меня, и я спущу курок. Мне уже всё равно.

— Псих, — сказал Ретт спокойно.

— Это точно, Ретт. Таким ты сделал меня.

С минуту они молча смотрели друг на друга, а потом Артур ударил свободной рукой по кнопке, открывая дверь, и исчез в коридоре.

Глава 75 Карт’Нар

В тот вечер Ретт впервые пришёл в квартиру Мартина.

Карлос не открывал долго — просто стоял по другую сторону двери и наблюдал через камеру за шефом, то и дело прикладывавшимся губами к горлышку бутылки.

Потом всё-таки щёлкнул замком и отошёл в сторону.

— Не разбудил?

Дуглас казался весёлым, но Карлос отчётливо видел, что в нём говорит алкоголь.

— Вам сделать кофе?

Дуглас поморщился, явно пытаясь понять, в чём смысл вопроса. Потом пристроил бутылку на галошницу и, одним шагом преодолев разделявшее их расстояние, прижался к Карлосу грудью.

— Давай на ты.

— Мне не нравится ваш новый одеколон.

Дуглас моргнул.

— Я сейчас не в состоянии играть в игры.

— Я заметил.

— Тогда… — он подхватил Карлос за талию и плотнее прижал к себе. Карлос был ниже едва на полголовы, и Ретт отчётливо ощущал его затвердевшее достоинство напротив собственного паха. Он попытался поцеловать Мартина, но тот отвернулся. — Я же знаю, что ты этого хочешь.

— Хочу. Но не с… — Мартин поморщился, проглатывая обидный эпитет. — Мистер Дуглас, вы устали. Давайте я постелю вам в гостиной.

Дуглас смотрел на него пару секунд, явно трезвея на ходу.

— Не надо, — сказал он, — я вернусь в пентхаус.

— Вы с водителем?

— Какая разница?

— Я постелю вам в гостиной, — Мартин ловко заблокировал дверь и, вывернувшись из объятий, двинулся в сторону комнат. Ретт постоял, растерянно глядя на него и пытаясь сфокусировать взгляд на поджарой заднице в мягких домашних штанах, а затем сдался и поплёлся следом.

Утром было стыдно. Впервые за долгие годы Ретт прятал глаза, поедая синтетическую яичницу, а Мартин смотрел на него со странной смесью усмешки и обиды.

Потом провожал до двери, и, только накинув пропахшее спиртным пальто, Ретт заговорил:

— Мне жаль.

— Вы уже передумали?

Ретт поднял бровь. Мартин горько усмехнулся.

— Не отвечайте сейчас.

Ретт помедлил, прежде чем поправить:

— «Не отвечай».

Мартин кивнул и оба на какое-то время замолкли.

— Почему ты отказался?

Карлос дёрнул губой и отвернулся.

— Не считайте меня шлюхой, Дуглас.

— Но ты хочешь.

— Может быть. В другой раз. Вам пора.

Звонок раздался утром. Артур потянулся к трубке, уже в движении пытаясь разлепить глаза.

— Да.

За окном шёл снег. Мягкие хлопья неторопливо оседали на подоконник. Тёплая рука поймала его поперёк живота, и Артур невольно улыбнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не захихикать в трубку.

— Мистер Эссекс, прошу прощения, что так рано, — раздался мягкий голос Милфорд.

Артур убрал с живота наглую руку, но она тут же оказалась у него на пояснице и настойчиво попыталась проникнуть под задницу.

— Доброе утро, Элизабет. Говорите, — он снова оторвал руку от себя, и теперь она случайным образом упала ему меж раздвинутых бёдер. Артур закусил губу. Сосредоточиться на голосе Милфорд удавалось с трудом, потому что в паху медленно наливался тугой горячий ком.

— Вы приглашены на открытие нового филиала «Андерстаун» на Эвридике.

Артур поморщился. Возбуждение пошло на нет, и из-за спины тут же послышался расстроенный вздох.

— Мисс Милфорд, — Артур нахмурился, — вы же знаете, я давно не хожу на такие мероприятия. Прошу вас, напишите Дугласу вежливый отказ. Или он настаивает?

— Вы не поняли, мистер Эссекс. Приглашение пришло от Карт’Нар. Это третье лицо в компании и один из семи…

— Я знаю, кто такой Карт’Нар, — перебил её Артур и нахмурился ещё сильнее.

— Отклонить его будет весьма неудобно. Вы должны понимать.

Артур откинулся на вовремя подставленную тёплую грудь любовника и тут же оказался обхвачен за живот.

— Ну, хорошо, — сказал он медленно, — но я не обязан идти с Дугласом?

Руки лежавшие на его животе дрогнули.

— Приглашение на ваше имя. Насколько я знаю, мистер Дуглас такого не получал, но если хотите, я пошлю запрос…

— Не надо, — Артур поморщился — пусть будет сюрприз. — Спасибо, Элизабет.

Артур нажал отбой и, откинув голову назад, упёрся затылком в плечо Дэрека. Тот не преминул воспользоваться случаем и чмокнул его в висок.

— Адамс, что ты делаешь сегодня вечером?

— Ну… — руки снова поползли вниз по его животу, — я думал, что мы будем валяться в постели и трахаться как кролики, но похоже облом, да?

Артур развёл колени чуть в сторону, позволяя Дэреку пробраться к самым чувствительным местам.

— Точно, — Эссекс довольно зажмурился, — придётся расширить… наш… досуг…

Не выдержав, он оторвал руку Адамса от себя и, ловко перевернувшись, повалил того на спину, а затем поймал в ладонь мягкую задницу и, пошарив вокруг ягодицы, нащупал призывно пульсирующий анус.

— А ужинать мы будем в завтрак…

— Тогда ок…

Артур в который раз поймал себя на том, что барабанит пальцами по подлокотнику.

Сидящий напротив Дэрек тоже явно заметил это движение и, усмехнувшись, потянулся к его руке.

— Только не начинай, — Артур выдернул ладонь из его горячих рук.

— Может, мне самому это нужно.

— Тогда тебе придётся справляться без меня.

Дэрек нахмурился и отвернулся к окну.

— Не обижайся, — не выдержав, Артур поймал его руку и немного сдавил пальцы.

— Я не обиделся, — Дэрек повёл плечом, — просто такое чувство, что ты не доверяешь мне.

— Я тебе так доверяю, как не доверял никому. Просто званый ужин — не место для эротических игр.

— Серьёзен как всегда, — фыркнул Дэрек.

Артур убрал руку и уставился в окно. Лимузин медленно подплыл к дверям дома непривычной архитектуры — весь состоял из округлых полушарий и острых углов, которые человеческому глазу казались нагромождением бессмысленных элементов.

Артур открыл дверь, вышел из машины и, протянув руку, помог выбраться спутнику.

— И что мне делать? — спросил Адамс.

— Просто постарайся не шокировать никого своими манерами.

Едва успев договорить, Артур отвернулся и, нацепив на лицо улыбку, принялся здороваться с высоким эрханцем.

Дэрек наблюдал за ним без особого интереса, лишь кивал и улыбался там, где это казалось необходимым.

— Пошли, — избавившись от эрханца, Артур взял Адамса под руку и потащил ко входу.

Знакомых вокруг было немного. Впрочем, Артур заметил нескольких аристократов с Земли и посла Астории. Эссекс уже почти успокоился и решил было, что вечер пройдёт без проблем, когда увидел у самого входа две знакомые фигуры. На Мартине был смокинг, на Дугласе — простой чёрный костюм с галстуком. Артур недовольно прищурился, и в тот же миг Ретт обернулся, так что взгляды их столкнулись. Ретт не улыбался и не хмурил брови. Лицо его оставалось неподвижным, но взгляд будто бы ударил Артура током.

Эссекс поспешно отвернулся.

— Пробовал эрханские закуски? — спросил он, старательно сосредотачивая взгляд на Адамсе.

— О, да. Всю жизнь ем инопланетную еду.

— Пошли покажу кое-что. На Земле ты такого не найдёшь.

— Уговорил, — Адамс игриво хмыкнул, и Артур почувствовал как рука Адамса скользит по его собственной пояснице, но противиться не стал. Краем глаза он заметил, как Дуглас и Мартин тоже свернули куда-то в сторону. Рука Мартина тоже лежала у Дугласа на спине.

Закуски не лезли в горло, и Артур утешал себя только тем, что Дэрек получает от происходящего чистое и незамутненное ничем удовольствие. Он с наслаждением поедал маленьких рыбок с радужными хвостиками и поглощал всевозможные напитки, так что Артур начал сомневаться, продержится ли его спутник до конца вечера — впрочем, Дэрек, похоже, совсем не пьянел.

То и дело Артур улавливал где-то вдалеке силуэты, казавшиеся знакомыми, — но то это оказывался не Дуглас, то фигуры торопливо сворачивали в сторону, то его самого беспардонно отвлекал Дэрек, просто поворачивая к себе за подбородок и заставляя поцеловать.

В конце концов Артур устал от собственной паранойи и решил, что ничего особенного, в сущности, не случилось. Ретт давно уже таскал Мартина за собой и почти месяц знал о том, что Артур встречается с Дэреком. Поначалу Артур всерьёз беспокоился об Адамсе и даже попросил Жерома переключить большую часть охраны на него, но ничего страшного так и не произошло. Покушений не было, хотя желтая пресса продолжала надрываться о едва зародившемся романе так, будто они с Адамсом уже поженились.

Ретт окончательно перестал вызывать Артура к себе, а Артур в свою очередь старался избегать даже случайных встреч. Будь его воля — он бы и кабинет свой перенёс на другой этаж, а то и в отдельный корпус, но этот вопрос явно не подлежал обсуждению.

Первая встреча за много дней была не такой, какой хотел бы Артур, но вполне закономерной. Когда объявили о начале обеда, он направился к длинному, тщательно сервированному столу. И совсем не удивился, обнаружив рядом со своим местом табличку «Ретт Дуглас». Только гулко ухнуло сердце и вновь побежало своей дорогой.

Ретт опустился на соседний стул, не глядя на него. Он с какой-то особой старательностью обращал всё своё внимание на сидящего по другую руку Мартина, а Артуру почему-то совсем не хотелось говорить с Адамсом.

Когда смех двух нежеланных соседей стал особенно громким, Артур не выдержал и, сам не зная толком зачем, опустил руку Дугласу на бедро и крепко сжал пальцы. Он не смотрел на Ретта — только к себе в тарелку — и делал вид, что внимательно слушает то, что рассказывает ему Дэрек.

Нога Дугласа на секунду закаменела и придвинулась ближе. Артур усмехнулся.

— Что смешного? — спросил Дэрек. Артур повернулся к нему и улыбнулся ещё шире.

— Просто рад оказаться здесь в такой компании.

— Врёшь, — Адамс тоже усмехнулся.

Рука Артура проползла чуть выше, пальцы скользнули по тонкой ткани брюк, скрывавшей внутреннюю сторону бедра. Нога Дугласа подвинулась ещё чуть-чуть, и Артур заметил краем глаза, что тот чуть развернулся всем корпусом в его сторону.

Он тут же убрал руку, напоследок скользнув пальцами по члену Ретта и с удовлетворением отметив про себя, что тот напряжён до предела. Дугласу сейчас наверняка было нелегко.

— Да, — Артур повернулся к Дэреку, — на самом деле мне всё равно где. Мне и дома было бы с тобой хоро… шо…

Голос чуть дрогнул, когда Артур ощутил горячую ладонь на своём колене. Рука уверенно пододвинула его ногу, заставляя плотно прислониться бедром к бедру Дугласа. Волна жара накрыла тело. Артур сглотнул и понял, что толком поддерживать разговор сможет вряд ли. Отодвигаться, тем не менее, не хотелось совсем, и он старательно выдавил из себя.

— Расскажи ещё как у вас дела с альбомом?

— Ну… пока записали только пару песен.

Артуру показалось, что щёки его пылают огнём, когда уверенные пальцы прошлись по внутренней стороне бедра и без особых прелюдий сжали его промежность. Вот теперь уже Эссексу по настоящему хотелось избавиться от этой руки, но он понимал, что если под столом начнётся борьба, то всё происходящее станет заметно не только им и их спутникам, но и половине гостей.

Артур сглотнул ещё раз и, понимая, что ныряет в омут с головой, скрестил свою руку с рукой Дугласа и так же жестко и бессовестно сжал его пах.

Из-за спины раздалось злое шипение.

Будто бы выискивая на столе солонку, Артур повернул голову к Дугласу и, встретив его злой взгляд, усмехнулся. Прикусил губу, будто слизывая капельку соуса, а затем потянулся языком к уголку губ.

В глазах Ретта полыхнуло пламя, и губы тронула безумная улыбка. Пальцы чуть раздались и потёрли пах Эссекса, вызывая волну дрожи по всему телу.

Артур торопливо отвернулся к Адамсу и попытался сосредоточиться на его голосе.

— Ему не нравится звук, он хочет побольше электроники, сейчас это в тренде. А я хочу оставить хотя бы гитару…

Ладонь на члене Артура снова требовательно сжалась, и Эссекс понял, что слова Дэрека уплывают в туман. Он ответил таким же яростным и сильным поглаживанием, а когда пальцы Ретта скользнули ниже, не выдержал и вскочил со стула.

Рука Ретта немедленно исчезла. Несколько взглядов тут же устремилось на него.

— Прошу прощения, — Артур церемонно поклонился гостям, а затем наклонился и шепнул Адамсу, — прости, телефон.

Дэрек недоверчиво поднял бровь, но ничего не сказал.

Стараясь прикрывать набухшую промежность полой пиджака, Артур двинулся к выходу. Он собирался скрыться в туалете и привести себя в порядок, но добраться туда так и не успел. Едва Эссекс оказался в коридоре, знакомые сильные руки сдавили его бока. Артур выдохнул, чувствуя, что тает в этих руках.

— Как ты хочешь? — почти прорычал Дуглас и, не дожидаясь ответа, толкнул его к стене.

Артур едва успел подставить руки и тут же подался назад, пытаясь вернуть прикосновение твёрдого члена к своим бёдрам.

— Не так, — выдохнул он и судорожно попытался вывернуться.

Ретт не стал мешать, лишь плотнее прижался к Артуру всем телом и принялся торопливо расстёгивать его пиджак, а затем и брюки.

— А выйдет так, — рыкнул он, закончив и снова разворачивая Артура спиной к себе.

— Быстрей.

Дважды повторять явно было не нужно. Влажная головка прошлась между разведённых ног Артура и ворвалась внутрь.

Артур выдохнул. Тело накрыла боль. Ему нужно было время, но Ретт не собирался ждать — и Артур сам понимал, что это невозможно здесь и сейчас. Старательно расслабив мышцы, он дёрнулся навстречу, и его бёдра столкнулись с бёдрами Дугласа.

Артур хрипло выдохнул. Желание накрыло тело такой бешеной волной, а Ретт с такой силой долбился о самое чувствительное место, что уже через пару секунд Артур понял, что больше не выдержит.

Подвинув локоть, он впился зубами в собственное запястье и негромко, но протяжно застонал.

Ретт попытался нащупать его член, но Артур оттолкнул его руку, и Дуглас как всегда понял всё без слов. Он задвигался быстрее, поддерживая теперь Артура под живот, а губами нашёл позвонок чуть выше ворота его пиджака и чуть прикусил.

Артур протяжно застонал и, выплёскиваясь на стену, крепче сжал плоть Дугласа внутри себя.

Дуглас рыкнул, вбился до предела, а потом замер. Зарылся носом в мягкие пряди, пахнущие специями, и просто стоял так, не в силах шевельнуться. Артур тоже не двигался, боясь спугнуть это секундное единение, когда они были просто рядом и не причиняли друг другу боль.

— Как же мало, — прошептал Ретт, закапываясь ещё глубже в волосы Артура, подбираясь губами к шее и беспорядочно целуя влажную кожу.

— Стареешь, — фыркнул Артур.

Ретт резко вышел и рывком развернул Артура лицом к себе, и Артур встретил полный ярости и обиды взгляд.

— Я шучу, Ретт, — сказал он мягко. Провёл пальцами по щеке Дугласа и коротко поцеловал.

Ретт уткнулся носом в изгиб его шеи, почти уронил голову, и пальцы Артура тут же вплелись в его волосы, отмечая, что они стали чуть длинней, и плотнее прижимая Ретта к себе.

— Ты мой, — прошептал Ретт почти бессильно, — только мой.

— Только твой, — Артур прижался к нему изо всех сил, — всегда буду твой.

Они стояли так, и им казалось, что время остановило бег. А потом вдали послышались шаги, и Ретт первым принялся судорожно приводить одежду Артура в порядок. Когда из-за угла показался незнакомый эрханец, его собственные брюки ещё были расстёгнуты, и Артур торопливо вышел вперёд, прикрывая его собой, и силясь сдержать усмешку.

— Уважаемый Карт’Нар, — Артур протянул руки перед собой, пожимая ладонь виновника торжества.

— Мистер Эссекс… Вам не нравится вечер?

— Я в восторге и мой спутник тоже.

Ретт медленно трезвел. Мальчишка всё ещё был там, в зале. Ничего не изменилось.

Когда Артур отпустил руку посла и обернулся к нему, оба уже осознавали ситуацию целиком.

— Поговорим на Астории, — сказал Ретт первым, видя, что молчание затягивается.

— Да не о чем говорить, — Артур отодвинулся, — всё как обычно, мистер Дуглас. Достойный партнёр ждёт за столом. Секретарь для перепиха в коридоре.

Он повернулся, намереваясь дойти всё же до туалета, потому как теперь это было действительно необходимо.

— Артур, — Ретт поймал его руку и сжал до боли, заставляя Эссекса обернуться, — я сказал — поговорим на Астории.

Артур ответил не сразу.

— Хорошо, поговорим, — произнес он медленно и, аккуратно высвободив руку, пошёл прочь.

Глава 76 Серебристый аэромобиль

Поговорить, однако, так и не удалось. Вернувшись на Асторию, Ретт потратил почти сутки на улаживание внезапно возобновившегося конфликта с «Intelligence» — ряд земных партнёров оборвали контракты, и по мнению Мартина за всей этой чередой случайностей чувствовалась рука Гарднера.

— Не понимаю, что он имеет против вас. У «Intelligence» и «Дуглас корп» по сути нет пересекающихся зон влияния… — сообщил он тогда.

Дуглас промолчал. Что имеет против него Гарднер — было очевидно. Но почему именно сейчас он так осмелел, оставалось непонятным.

В течении дня он несколько раз пытался прозвониться Артуру, но телефон того не отвечал. Камера показывала, что Артур работает дома, а вдумываться в причины этого не было времени.

Для полного счастья уже в космопорту выяснилось, что пропал любимый аэромобиль Дугласа, который должен был ожидать его на стоянке. Пропал вместе с шофёром, что было просто смешно — чтобы найти и человека, и машину требовались от силы сутки. Зато в связи с угоном пришлось несколько часов просидеть в участке заполняя бумаги — хотя Дуглас не видел в этом особого смысла, Танака настоял на том, что машина должна числиться в угоне во избежание разного рода подстав.

Только вечером Ретт наконец смог задуматься о том, почему Эссекс не явился в офис. Их последняя встреча прошла неоднозначно — с этим невозможно было спорить. Однако при всей этой неоднозначности Ретт был уверен на все сто, что они не ссорились. Артур действительно хотел того, что произошло в коридоре. Если только потом в его дурной голове все произошедшее не вывернулось наизнанку и не обрело другой смысл.

Взяв в руки телефон, Ретт завис над ним на несколько минут, а потом, подбирая каждое слово, набрал: «Я люблю тебя. Я не хотел тебя обидеть. Не знаю, что ты думаешь сейчас, но я просто хочу поговорить. Можно по телефону, если ты боишься меня. Хотя я бы очень хотел увидеть твои глаза. Я поверю всему, что ты скажешь — иначе уже не могу. Люблю».

Отправил сообщение и отложил телефон на стол. Попытался вызвать Сандберга, но тот, видимо, уже ушёл, так что Ретт вернулся на место и стал ждать, перебирая материалы. Работа не шла. Мозг слишком устал, а нервы были на пределе.

Ретт снова взял в руки телефон. Можно было бы позвонить Танаке и… и что? Спросить «почему он не отвечает?». Танака теперь знал о похождениях Артура не так уж и много — не больше, чем о любом другом сотруднике компании, а Лефевр не спешил делиться информацией.

Можно было сделать проще — спуститься вниз и поехать к Артуру домой. Ретт почти не сомневался, что Эссекс его пустит.

Поразмыслив, Ретт остановился на втором варианте и, разложив документы по местам, стал спускаться вниз.

Уже у самого лифта его окликнул Мартин.

— Ретт…

Дуглас обернулся.

— Вы опять сидели допоздна? «Intelligence» никуда не убежит.

— Точно, — Ретт хотел улыбнуться, но не было сил, — так что я побегаю за ней завтра. И вам советую.

Мартин улыбнулся.

— Да. Я уже собирался уходить. Может, заедем куда-нибудь вечером? Может, ко мне…

Ретт устало покачал головой. Даже если бы он не собирался ехать к Артуру, сил оставалось только на то, чтобы завалиться на диван и уснуть.

— Простите, не сегодня.

— Тогда, может, подбросить вас? Вы же…

— Карлос, я справлюсь, спасибо, — Ретт всё-таки выдавил куцую улыбку, — не обижайтесь. Я просто хочу отдохнуть.

— Что ж… как скажете, — Мартин так же слабо улыбнулся, — тогда извините за беспокойство.

Мартин повернулся к своему кабинету, а Ретт вошёл в лифт. Разговор оставил неприятный осадок, и настроение испортилось окончательно.

Взяв служебную машину, Ретт всю дорогу нервно барабанил пальцами по стеклу — аэромобиль шёл то слишком медленно, то слишком быстро, на поворотах откровенно скользил и вообще никоим образом не оправдывал ни цены, ни марки.

До дома Артура он в итоге добрался на взводе и сразу же взлетел по лестнице на третий этаж, предоставив охране догонять и ругаться про себя. Позвонил в дверь — никто не открывал.

Ретт достал мобильный, но вместо того, чтобы набрать номер Артура сразу же заглянул в камеру. Артур сидел за столом и работал. Уже десять часов подряд.

Ретт постучал в дверь так, что железное полотно задрожало. Затем прислонился к нему щекой и прислушался. В квартире было тихо. В принципе, так и должно было бы быть, если бы Артур в самом деле работал.

И всё же картинка передаваемая камерой ему не нравилась.

Ретт оглянулся на шедшего позади Шелмана.

— Ломайте, — сказал он тихо.

Вопросов не последовало. Ричард лишь осмотрел дверь и кивнул одному из помощников. Тот подошёл вплотную и, достав универсальный электронный ключ, поднёс его к замку и стал ждать.

Секунды тянулись мучительно медленно. Ретт подумал, что если бы Артур действительно был внутри, то давно бы уже выбежал и закатил скандал, потому что устройство безбожно пищало.

Наконец дверь открылась и, не обращая внимания на протесты Шелмана, Ретт ворвался внутрь.

Тридцати секунд хватило ему на то, чтобы понять — квартира пуста. Он остановился у письменного стола и не глядя набрал номер Танаки.

— Твоя игрушка сломалась, — бросил он, услышав знакомый голос.

— О чём ты?

— Где сейчас Артур?

Защелкали клавиши.

— У себя на съёмной квартире. Работает за компьютером.

— Я у него за компьютером, я! И его здесь нет!

Ретт в ярости мерил шагами комнату. В последний раз Танака позвонил три минуты назад и сообщил, что с камерой разобрался. Дуглас тут же бросился проверять это сообщение и едва не вышвырнул телефон в окно, увидев на экране серый шум. Он даже подошёл к стеклу, но просто замер, опершись на него локтем и глядя вниз. Это место казалось ему безумно странным — слишком низко, слишком тесно, слишком близко деревья, в кронах которых мог бы укрыться снайпер.

— Сюдзи, я с ним не ссорился, — сказал он тихо.

Танака промолчал, но Ретт молчать не мог. Даже слыша мерный стук клавиш и догадываясь, что Танака почти не слушает его.

— Сюдзи, я ничего не сделал в этот раз, ничего. Почему он сделал это опять?

Танака промолчал.

— Я просто… хотел поговорить. Я может быть даже отпустил бы его, если… Чёрт. Нет. Я бы никогда его не отпустил. Но мы бы поговорили, и всё снова было бы хорошо. Почему он не дал мне шанса, почему он…

— Он подготовил фальшивые документы, — произнёс Танака тихо, не дожидаясь, когда Дуглас закончит, — давно, месяца два назад. Мы их уже нашли, значит дальше будет легче. Любая покупка билета, любая попытка зарегистрироваться в гостинице…

— Я это уже слышал!

— Уймись. Мы найдём его. Как всегда. Только ты всё же подумай — зачем тебе это, если он снова сбежит?

Ретт закрыл глаза.

— Ищите, — сказал он тихо. — Просто ищите его.

Ретт нажал отбой и невидящим взглядом оглядел охрану.

— Запечатайте дверь обратно. Шелман, отвези меня, не хочу садиться за руль.

Ричард кивнул, и Дуглас направился к выходу.

Новая информация появилась только к утру. Танака позвонил, когда Ретт уже входил в кабинет.

— Можешь заехать? — спросил он.

— Нет, — ответил Дуглас куда более резко, чем хотел. Новые обвалы на бирже уже успели испортить ему настроение с утра.

— Тогда по телефону. Ретт… Мы нашли этого мальчика, с которым сошёлся Эссекс. Избитым…

— Стоп. Я еду.

Отбой.

К офису Танаки Ретт мчался, подрезая пересекавшие ему дорогу аэромобили и рискуя не доехать живым. Пальцы сжались на руле, как будто заледенели. Ворвавшись в знакомый подвал, молча бросился на нижние этажи и только у лифта был остановлен Танакой.

— Не туда.

Не объясняя ничего, Сидзуити втащил его в приёмную, и Ретт увидел спокойно сидящего на диване Адамса. Лицо его, правда, украшал здоровенный фингал. При виде Дугласа Адамс вскочил и, сжав кулаки, рванулся вперёд. Ретт сам не заметил, как на губах его расцвела злая улыбка, а тело охватило предчувствие чего-то прекрасного. Он уже готовился врезать мальчишке так, чтобы захрустели кости, когда между ними вырос спокойный как танк Танака и сказал голосом, от которого в жилах стыла кровь:

— Тихо.

Оглядел сначала Адамса, потом Дугласа.

— Ретт, хотя бы ты не веди себя как ребёнок.

— Он забрал Эссекса! — выпалил Адамс, сверкая глазами.

— Ретт! — впервые за долгие годы Дуглас слышал, как Танака повышает голос.

— Я спокоен, — сказал Ретт предельно мягко и опустился на диван. — Ты прав. Драться с мальчишкой смешно.

Танака облегчённо выдохнул и повернулся к Адамсу.

— А ты не дури.

Секунду он просто смотрел на парня, а затем Дэрек опустился на противоположный диван.

— В общем, так, — сказал Танака, отходя в сторону, но стараясь оставаться между ними, — Адамс говорит, что вчера они были в клубе, когда за Артуром заехали мы… Мы — это твоя охрана на твоём аэромобиле. На твоём угнанном аэромобиле.

Ретт хрустнул пальцами. Кровь в висках застучала так, что он едва слышал прорывавшиеся сквозь монотонный гул голоса.

— Артур узнал шофёра, — сказал Дэрек упрямо. — Потом ему приказали садиться. Он не хотел…

Ретт посмотрел на Танаку, но лицо Сидзуити оставалось спокойным.

Дэрек коснулся пальцами разукрашенной скулы.

— Вам лучше знать где он! — заорал он наконец.

Ретт молча скользнул вперёд и впечатал кулак в другую скулу мальчишки, а затем, вздернув его за воротник, основательно встряхнул так, что клацнули зубы.

— Где была охрана?

— У нас с Лефевром перемирие, — вмешался Танака, — они не будут мешать нам, пока вопрос не встанет о здоровье и безопасности Эссекса.

— А о чём сейчас вопрос, чёрт бы тебя побрал!

— Ретт, уймись!

Танака сжал пальцы на запястье Дугласа, заставляя ослабить хватку и выпустить мальчишку.

— Надо думать, — сказал он, тяжело дыша. — Кто эти люди. Почему он спутал их с нами. Артур должен знать всю нашу охрану в лицо.

— Не всю, — Ретт снова хрустнул пальцами и отвернулся, — точнее… Помнишь, в мае мы набирали новых людей. Потом они не справились на Земле. Я сказал ему тогда, что нам всё равно нужно расширять команду, и он наверняка думал, что на их место взяли кого-то ещё. И… Он понимал, что если за ним пошлют, то кого-то чужого. Шелман вряд ли потащил бы его насильно.

— Череда глупостей.

Обернувшись, Ретт с удивлением обнаружил, что в глазах Танаки сверкает злость.

— Всё, что ты делаешь последние два года, Ретт, череда глупостей. Я даже… не хочу разбирать по деталям. Бизнес, Бёлер, Артур, это изнасилование…

Дэрек вскочил, явно собираясь что-то вставить, но Танака обжёг его ледяным взглядом.

— Если мы его всё-таки найдём, — продолжил Танака, снова оборачиваясь к Дугласу, — дай слово, что не будешь держать его силой. Потому что мучить мальчишку — не та работа, на которую я нанимался.

— Я его не держал, — сказал Ретт и, снова упав на диван, уронил лицо на ладони. Потёр глаза и только потом снова поднял взгляд на Танаку, — он сам так хотел. Сам.

— Я не знаю, кто из вас чего хотел. Я в этом мараться не буду.

— Как вовремя в тебе проснулась совесть.

— Да, вовремя! Я не боюсь убивать, но то, что ты сделал — теперь бросает тень на всех моих людей. Я не буду в этом участвовать и покрывать это. И разгребать последствия тоже не буду.

— Успокойся, — сказал Ретт и сам почувствовал, как его гнев испаряется, — главное, верни его. Будет он со мной или нет, там, где он сейчас, ему не лучше. Поверь.

Танака тяжело вздохнул и кивнул.

— Попробую.

Глава 77 С Рождеством, мистер Дуглас

Следующие два дня превратились в кромешный ад. Большую часть дел, связанных с хаосом на бирже, пришлось передать Мартину — благо он разобрался в ситуации куда быстрее самого Дугласа. Ретт мог лишь метаться по кабинету и то и дело хвататься за телефон, однако новостей не было.

Утром второго дня, открыв почту, он обнаружил письмо с незнакомого адреса:

«У всех у нас есть близкие» — гласила тема, а внутри не было ничего, кроме фотографии Артура в каком-то темном помещении, обнажённого и распятого крестом на столе, но юноша явно был жив.

Преодолев мгновенное желание разнести ноутбук, Ретт тут же отправил фотографию Танаке, но тот ничего внятного так и не сказал, хоть и перезвонил сразу же.

— Дыши глубоко, — произнёс он без всякого приветствия.

— Я дышу.

Танака на другом конце линии облизнул губы — несвойственный ему жест. Однако и то, что предстояло говорить было ему несвойственно.

— Ретт, похищают как правило, чтобы потребовать выкуп, ты ведь сам это знаешь, так?

— Так.

— Значит, они наиграются и позвонят. Мы тут же вычислим источник звонка.

— Или не позвонят. Или пришлют ещё одно письмо с бредовым, бессмысленным содержанием. Или вовсе обойдутся смской. Или может быть у них вообще нету требований, а, Танака? Что, если это месть? Полагаю, мне есть кому мстить.

— Они прислали фото, где он жив.

— Ты уверен, что оно свежее? Может быть…

— Я уверен, что оно свежее. Фотография сделана час назад. Они пишут про близких. Это наводит на мысли. Может, и правда месть. Но главное, чтобы он был жив, так?

— Так.

Ретт отвлёкся, когда в дверь постучали, и на пороге показался Мартин.

— Я занят, — рявкнул он.

— Но, мистер Дуглас, это срочно.

— У вас карт-бланш, Карлос.

Помявшись секунду, Карлос исчез.

— Что там? — спросил Танака.

— Обвал на бирже. Мартин подозревает, что это дело рук Гарднера.

— Отлично.

— Отлично?

— Нити сходятся, потому что я тоже подозреваю Гарднера. И прежде, чем тебя понесет, это не точно!

— Я дышу.

— Я уже проверяю данные со спутников Земли, но этого слишком мало. У нас там почти нет агентуры.

Ретт упал в кресло. Что-то треснуло, и только теперь он понял, что всё это время вертел в руках карандаш.

— Свяжись с Сальваторе.

— Насколько далеко…

— Будет торговаться — выведи его на меня. Не согласится… Отдай ему код.

— Понял.

— Я на Землю. Так или иначе — продолжится всё там.

Ретт нажал отбой. Прикрыл глаза и подождал, пока сердце перестанет бешено стучать. Этого так и не произошло, поэтому он просто вышел в коридор и пошёл к лифтам.

Артур пришёл в себя от холода. В тыльную сторону ладони ударилось что-то прохладное — судя по онемению, не в первый раз.

Артур попытался отодвинуть руку и тут же понял, что она крепко привязана к чему-то. К чему? Он лежал на спине, и, попытавшись шевельнуть другой рукой, понял, что она также зафиксирована. Неподвижными оказались и ноги — широко, до ломоты в суставах, разведённые в стороны.

Открывать глаза Артур не спешил — лишь чуть приподнял ресницы, но, не увидев ничего, кроме то и дело искрившей одинокой лампы на пустой стене, тут же снова закрыл их и попытался собраться с мыслями.

В голове был туман. Воспоминания тоже тонули в тумане. Он кое-как вспомнил отлёт с Эвридики, затем перелёт на Асторию, звонок Рюэля. Нужно было срочно встретиться, продюсер был в ярости и чем-то угрожал Дэреку, так что Артур даже не захотел отпускать его одного. Когда же они приехали, оказалось, что никаких конкретных претензий у Рюэля нет. Разговор вышел недолгим и дурацким… Дальнейшее вспоминалось с трудом.

Серебристый аэромобиль. Такой знакомый, но почему-то битком набитый охраной. Все новенькие, кроме шофёра.

«Мистер Эссекс, вам нужно проехать с нами».

Артур вспылил. Он согласился поговорить, но не видел причин доставлять его к Дугласу как заключённого, о чём и сказал тут же.

Охранник слушать не стал. Скрутил быстрым движением — и снова его собственные люди не сделали ничего. Его собственные… Им платил Дуглас. Только Дэрек, бедный Дэрек бросился наперерез верзилам на две головы выше его. Артур ещё видел, как он упал и не мог встать, когда его уже запихнули на заднее сиденье и аэромобиль пошёл вверх.

Артур снова попытался открыть глаза. Свет тут же больно резанул по сетчатке. Каким бы психом не был Дуглас, это место не походило на его приёмную. Артур неплохо знал, как выглядят нижние уровни под конторой Танаки — и это помещение не имело ничего общего даже с ними. Там было чисто. Свет горел ровно, и людей держали в аккуратных креслах. Это же место скорее походило на погреб из старого фильма ужасов.

Горло пересохло. Артур высунул язык и попытался облизнуть губы. Тут же почувствовал незнакомый неприятный привкус. Вспомнилась ещё одна деталь — так же неприятно пахнущий белый платок у самого носа.

Артур попытался чуть повернуть голову, и мир тут же раскололся на тысячу осколков. Он вернул голову в прежнее положение и замер, выжидая, пока пройдёт боль.

Ретт… Если бы только Ретт знал, где он… Артур снова осторожно попытался повернуть голову в поисках камер. Эти чёртовы штуки были напиханы повсюду, но только не там, где были действительно нужны.

Затылок опять взорвался болью, и он закрыл глаза.

Ретт… Если он узнает — то придёт. Придёт даже теперь, когда между ними чёрт знает что… Только бы найти способ сообщить ему. Ретт будет орать. Ретт запретит иметь свою охрану, но даже так — Артур всё бы отдал за то, чтобы кто-то — как раньше — доложил ему обо всём. За то, чтобы Ретт нашёл его.

Гости появились спустя вечность. Двое мужчин в пропотевших майках, похожих на фермеров из какого-то исторического фильма — большие, мускулистые, неухоженные. Лица обоих скрывали чёрные маски.

— Очнулся, — один из вошедших поддел щёку Артура ладонью. — Давай, не делай мозг, действие этой дряни закончилось давным-давно.

— Кто вы? — голос хрипел, и Артур снова попытался облизнуть губы.

— Я Арни, а это — Трэш, это всё, что тебе надо знать.

— Похожи, — выдохнул Артур.

— Слышь, Арни, он ещё и юморит.

Тот, кого звали Арни, повернул голову Артура к себе и склонился к нему. Глаза у него оказались зелёные, белки покрывала кровавая паутинка.

— Сейчас посмеёмся вместе, — сообщил он томно и поймал губы Артура своими.

— Эй, эй! Ещё же не начали.

— А когда начнём, уже тошно будет, — ответил Арни и отодвинулся, — значит так, красавчик. Мы скорее всего не будем тебя убивать. Если ты выучишь правила на зубок. Дошло?

Артур промолчал.

— У нас тут запланированы съёмки небольшого кино. Тебе надо просто хорошо сыграть свою роль. Да ты не дрейфь, будет нетрудно и ничего нового — просто подставляйся и стони.

Артур сжал зубы. До него начинало доходить.

— Зачем? — спросил он.

— Один человек хочет доказать другому человеку, что тот не всесилен. Дошло?

Артур медленно кивнул.

— Мы можем договориться?

Арни переглянулся с Трэшем и коротко хохотнул.

— Всё, что ты можешь нам предложить, парень, мы сейчас возьмём сами.

— А если он заплатит?

Двое снова переглянулись, и теперь усмехнулся Трэш.

— Моя мама говорила, лучше синица в руках… к тому же, он и так заплатит за твою жизнь.

Артур закрыл глаза и сжал кулаки.

— Это невозможно, — прошептал он, но никто не обратил внимания на его слова.

— Ну чё, кто ставит камеру? — услышал он краем уха. Началась недолгая перепалка.

Артур лежал, зажмурив глаза, с силой вжимая ногти в ладони, надеясь, что это поможет проснуться, но не помогало — происходящее было реальностью.

— Эй, гаврик, — кто-то легко похлопал его по щеке, и, открыв глаза, Артур увидел, что в комнате уже четверо. В лицо ему смотрел тускло поблёскивающий в неверном свете объектив камеры. — Скажи пару слов, пока можешь говорить.

— Что сказать? — спросил он, всё ещё пытаясь совладать с голосом.

— Даю вводную. Твой папик на том конце провода. Ну не знаю… признайся ему в любви, что ли. Губки облизни.

Артур поймал себя на том, что в самом деле пытается облизнуть губы — и тут же замер.

— Ну!

— Ретт, просто не смотри. Просто выключи и…

— Хватит, сойдёт.

Камера отодвинулась. Артур ощутил, как кто-то дёрнул его за ноги, загибая их вверх. Одна из фигур оказалась между его широко разведенных бёдер. Артур различил звук плевка, и что-то влажное упало ему на промежность. От понимания того, что это, к горлу подступила тошнота.

Ему никто не мешал. Казалось, палачам было попросту всё равно. Головка члена коснулась входа, и, размазав плевок, насильник ворвался внутрь.

Артур зажмурился и отвернулся в сторону, чувствуя, что его сейчас вырвет.

Мужчина задвигался резко и, судя по всему, без особого удовольствия, за что тут же удостоился окрика «режиссёра»:

— Эй, Бари, где душа?

— Да он как бревно, откуда тут душе взяться?

— Давай не выступай. Сам не можешь, так других пусти, — это уже знакомый голос Арни.

Пока двое препирались, четвертый подошёл к Артуру с другой стороны и надавил на щёки двумя пальцами. Почувствовав боль, Артур открыл глаза и увидел прямо перед собой раскачивающийся полувставший член. Он крепче сжал зубы и тут же получил пощёчину.

— Давай без выходок. Каждый делает своё дело, ок?

— Ненавижу, — выдохнул Артур — и получил ещё один хлёсткий удар, но рта так и не открыл. Тогда мужчина попросту зажал ему нос и стал ждать. Артур лежал неподвижно. К дёргающей боли в районе бёдер прибавилась ноющая боль в груди от недостатка кислорода. Он всё-таки открыл рот, и тут же внутрь ворвался член насильника. Продолжая удерживать его за нос, тот задвигался, стараясь попадать головкой по щеке.

Артур понял, что теряется в этом безумном ритме.

«Это сон», — повторил он в очередной раз. Руки по-прежнему были крепко связаны.

Мужчина сзади сменился — и сразу поменял подход. Артур оказался отвязан — но лишь на миг. Руки тут же вывернули за спину, установив его самого на четвереньки. Член выскользнул изо рта и мазнул по лицу.

— Нравится? — выдохнул кто-то ему в ухо.

Артур не ответил.

— По заднице видно, ты любишь, когда тебя дерут большие мужики.

На глаза навернулись слёзы.

— Урод…

— Следи за языком, — Трэш хлёстко ударил его по щеке.

— Давай личико в камеру. И тебя, Арни.

Камера приблизилась.

— Давай, красавчик, попроси продолжать.

— Пошёл…

Ещё один удар заставил его замолчать. Артур сжал зубы, чтобы не заплакать, и только продолжал повторять про себя «это сон». Боль отступала, и когда сзади оказался третий, Артур обнаружил, что не чувствует ничего — совсем ничего. Ни стыда, ни страха. Он только уткнулся лбом в каменную поверхность, на которой лежал и тихо скулил.

Потом что-то поменялось. Его дёрнули за волосы, и он снова ощутил горячее дыхание на щеке.

— С Рождеством, мистер Дуглас. Дырка готова к использованию. Только нужна ли она вам теперь?

Секунда — и горячий металл обжёг висок. Боль вспыхнула и скользнула вниз. Артур открыл глаза и отшатнулся, увидев перед собой лезвие, но от его движения оно лишь резко ушло дальше, разрывая кожу до подбородка.

— Так даже лучше, — хохотнул кто-то за спиной, и огонёк камеры погас.

Глава 78 Австралия

«Не смотри, Ретт. Просто выключи…»

После этих слов Ретт захлопнул ноутбук. Он не хотел знать — абсолютно, совсем. Он боялся увидеть то, что может произойти дальше. Руки сжимались в кулаки и снова разжимались. Он знал, что должен позвонить Танаке, должен переслать ему запись, потому что кто-то в конце концов должен её посмотреть. Должен увидеть стены и маленькие неприметные родинки на телах похитителей, должен, по крайней мере, досмотреть до конца и узнать — жив Артур или уже нет.

Он не мог. Голоса и лица Артура было достаточно, чтобы понять, что будет дальше, а значит этого не должен был видеть никто. Никто и никогда.

Заставив себя в очередной раз разжать кулак, Ретт всё же набрал номер Танаки и, снова открыв ноутбук, нажатием кнопки перебросил ему письмо.

— Сюдзи… — голос хрипел.

На заднем фоне он услышал голос Артура, и теперь ему казалось, что он преследует его.

— Сюдзи, останови.

Щёлкнула кнопка.

Мягко. Мягче, чем когда бы то ни было.

— Да, Ретт.

— Вы нашли?

Тишина. Тишина, которая кажется вечностью.

— Сальваторе торгуется, Ретт.

Ретт закрыл глаза.

— Отдай ему код. Я не могу сейчас тратить время на встречи и болтовню. Я его убью, если он будет что-то требовать. Не выдержу.

Танака помолчал.

— Я всё сделаю. Только не дури.

— Я просто сижу здесь и жду. Просто сижу и жду.

— И Ретт… запись… Что мне с ней делать?

— Не знаю. Но если ты её посмотришь, наверное я убью и тебя.

Наступила тишина. Ещё какое-то время Танака щёлкал клавишами.

— Всё правильно, Ретт. Просто сиди и жди.

Он повесил трубку, а Ретт закрыл глаза. Знакомые запахи кофе и специй, которыми почему-то до сих пор пах салон яхты, сейчас вызывали ярость. Ретт снова сжал кулаки.

Яхта заложила третий круг по орбите Земли, когда наконец раздался звонок Танаки.

— Австралия, Ретт. Это… странно. Не похоже на Гарднера.

— Это точно или нет?

Танака помолчал.

— Я думаю, да. У нас тут и фотографии, и gps. Мобильник, правда, в десятке километров от того места, где, как мы думаем, находится Артур. Но именно это очень правдоподобно.

— Просто передай пилоту координаты.

— Не лезь сам.

— Думаешь, я никогда не общался с террористами?

— Думаю… А, ладно, капитан. Делайте, что хотите.

— Стяни туда всех, кого успеешь. Пусть ждут на посадочной площадке через полчаса.

— Там есть люди Сальваторе.

— Нет.

Спорить Танака не видел смысла.

— Выполняю, — ответил он коротко и нажал отбой.

Артур снова очнулся, когда ему плеснули в лицо ледяной водой. Щёку тут же начало саднить. Всё тело казалось одним сплошным синяком, хотя он плохо помнил, когда его успели избить.

После того, как запись была закончена, двое ушли. Другие двое остались развлекаться. И хотя через некоторое время руки ему развязали, Артур уже не представлял, что может сделать, разве что пытаться отползти и уменьшить боль. Когда он пытался это сделать, в бёдра ему с новой силой впивались чужие пальцы, и в конце концов он просто обмяк, позволяя делать с собой всё, что угодно. Боли было куда меньше, чем отвращения к себе, но и оно плескалось где-то снаружи, в то время как сам он будто бы наблюдал за происходящим со стороны.

«Это не со мной» — он сам не заметил, как эта фраза сменила предыдущую, а потом всё в самом деле превратилось в сон. Он утонул где-то в темноте, и теперь в лицо ему ударила ледяная вода.

— Подъём, — говоривший явно нервничал, так что Артур с трудом узнал голос «режиссёра».

Его подтянули вверх за плечи, и Артур понял, что ноги почти не слушаются. Затем потащили прочь, и Артур увидел, как в стене открывается небольшая дверь, ведущая в другое слабо освещённое помещение.

— Слушай сюда.

Артур напряг слух.

— Сейчас всё зависит от того, насколько хорошо ты будешь выполнять приказы. Мы поднимемся наверх. Ты будешь стоять смирно, не рыпаться и не болтать. Выполняешь всё, что мы говорим. И не дёргаешься. Ты понял?

Артур кивнул. Если бы он и хотел дёрнуться, то вряд ли смог бы — во всём теле была слабость, а руки «режиссёра» держали так крепко, что казались стальными тисками.

— Нарушаешь хоть одно правило, — Артур услышал у самого уха щелчок курка, и виска коснулась холодная сталь.

— Понял, — выдохнул он.

Голова кружилась, но в висках начинало стучать. Сердце стремительно гнало кровь по венам, вымывая слабость.

Они миновали ещё одну дверь, в глаза Артуру ударил свет, а через секунду он совсем обмяк в руках похитителя. Губы сложились сами собой и прошептали:

— Ретт…

Солнечный день. В воздухе пахло скошенной травой — южное полушарие, что сказать. Ретт мог бы подумать, что давно не видел картины столь умиротворяющей, если бы кровь в венах не клокотала как кипящий кофе.

Найти заброшенный склад, на который указал Танака, оказалось нетрудно. Представитель похитителей легко начал переговоры.

Не оценивать. Не отказывать. Не отрицать. Легко было соблюдать правила, пока напротив стояла просто пара здоровых мужиков. Когда один из них, взяв с Дугласа обещание дать всей компании зелёный коридор до космопорта, скрылся в приземистом здании — это всё ещё было легко. Другой его помощник остался стоять наверху.

Не оценивать. Не отказывать. Не отрицать.

Очевидные, вжившиеся в кровь правила разом вылетели из головы, когда из входа в подземный склад показался мужчина, только что говоривший от лица похитителей. Ретт узнал его по красной футболке, потому что на лице была маска. Мускулистая рука сжимала горло обнажённого юноши, и только встретившись с пленником взглядом, Ретт узнал того, кого искал.

Тело Артура покрывали синяки. Особенно много их было на бёдрах. Кровоподтёки на запястьях, сжимавших толстую руку похитителя, а лицо скрыто потемневшими от влаги клоками волос.

Губы шевельнулись, и Дугласа ударило током, когда он узнал в этом движении собственное имя.

Пистолет взлетел сам с собой. Двадцать шагов. Его собственные люди с обоих сторон, готовые открыть огонь — и всего один заложник, который умрёт первым.

— Но-но, — мужчина покрепче перехватил жертву. — Сделка есть сделка, Дуглас. Мы грузимся на яхту и улетаем. Мальчишка твой — и всё, что ты найдёшь в доме вместе с ним.

Дуглас взвёл курок.

— А ну не дури, супермен, — ещё двое показались из дверей, но их Ретт видел лишь расплывчатыми фигурами.

Глаза его снова встретились со взглядом Артура. Испуг? Нет. Только на миг. А потом Ретт увидел в них давно знакомое выражение — отражение грохочущих поездов, несущихся навстречу.

Он нажал на курок три раза. Не был уверен, что успел перевести дуло на подельников, но оказалось, что попал два раза из трёх — главарю размозжило голову, его помощнику пуля попала в плечо, третья ушла в молоко. Это было уже не важно — едва раздался первый выстрел, Артур нырнул вниз, неведомо как выворачиваясь из сжимавших его рук. Пистолет главаря задрался вверх и пальнул в воздух так, что пуля вспорола кору дерева справа от плеча Ретта. А затем со всех сторон застрекотали автоматные очереди.

Краем глаза Ретт заметил, как из проёма двери показались ещё двое, но толком уже не смотрел.

Ретт бросился вперёд, прикрывая собой упавшую на землю худую фигуру.

За полгода тело Артура изменилось — он видел это даже сквозь синяки, стало крепче и налилось бугорками мускулов, которые незнакомо выпирали под пальцами, когда Ретт тащил его прочь.

Он не заметил, как автоматы затихли, потому что кровь всё так же стучала в висках, пока руки сжимали это тело — теплое, живое, родное — несмотря ни на что. И он был уверен, что руки Артура так же сжимают его в ответ, щекочут шею и перебирают волосы, когда сквозь гул крови в ушах услышал тихое:

— Ретт… отпусти…

Ретт вздрогнул, выплывая из адреналинового марева и вгляделся в смотрящие на него серые глаза. Зрачки Артура тоже уже потухли, и теперь в них было что-то страшное и чужое.

— Пожалуйста, Ретт, не могу…

— Что? — переспросил Ретт как в бреду.

— Не могу, мне больно, ты… Ты убьёшь меня теперь. Так убей сразу. Или я сам.

Ретт силой встряхнул его так, что клацнули зубы.

— Уймись!

— О, да, миссис Уотсон… — Артур почему-то хрипло расхохотался.

Ретт секунду смотрел на него в недоумении, а затем несильно ударил ладонью по щеке, боясь навредить ещё больше. Только теперь он разглядел рваный порез, тянувшийся от виска к губе, а затем резко сворачивавший к подбородку.

Резко прижал Артур к себе ещё сильней и огляделся, в поисках знакомых лиц.

— Юдзо! — рявкнул он, завидев телохранителя, скручивавшего руки одному из выживших. Японец разогнулся и поспешил к нему, — организуй машину. Нам надо в больницу, срочно. Я не могу вести.

Юдзо кивнул и исчез, а Ретт снова посмотрел на Артура.

— Всё будет хорошо, малыш. Я всё исправлю.

Артур смотрел на него непонимающим, чужим взглядом.

— Ты выстрелил.

— Выстрелил, — руки Дугласа дрогнули, но хватки он не ослабил.

— Так почему не в меня?

— Я в тебя верил. Всегда. Я знал, что ты не подведёшь.

— Врёшь, — Артур снова тихонько рассмеялся, — ты всегда думал, что я шлюха. А теперь я и есть шлюха, Ретт. Всё, лови.

На секунду Ретту снова захотелось ударить его, только теперь уже со всей силы, но он лишь плотнее прижал Артура к себе.

— Ты самый лучший. Самый чистый, Артур. Только мой.

— Поэтому я… — Артур задрожал, — поэтому они снова меня… все они…

Ретт хотел что-то сказать, но слов не было, и он только поцеловал перепачканный кровью висок. А через секунду рядом затормозил аэромобиль, спасая его от объяснений. Юдзо открыл дверцу, и Ретт втащил туда Артура и забрался следом сам. Он всё так же сжимал его и внутри, опасаясь, что тот вот-вот исчезнет.

Аэромобиль поднялся в воздух, и Юдзо прокашлялся, привлекая к себе внимание.

— Может успокоительное, сэр? — он открыл бардачок, и Дуглас увидел шприц в прозрачной упаковке. Посмотрел на Артура. Тот затих, будто спал с открытыми глазами.

— Нет, — сказал он тихо, — нет. Разве что мне.

Глава 79 Апатия

Когда Ретт вошёл, Артур лежал на подушках, глядя в потолок. Чисто вымытые волосы едва заметно распушились и разметались по подушке. На левой скуле виднелся едва заметный сейчас кровоподтёк. Правую щёку пересекала тёмно красная полоска шрама. Плечи скрывала белая больничная рубашка. Запястья аккуратно лежали поверх разглаженного одеяла. Из-под тонкой ткани тоже виднелись кровоподтеки.

Ретт на секунду замер, разглядывая лежащего перед ним юношу — если Артура ещё можно было назвать юношей. Что-то детское и неуловимо симпатичное ушло из его лица. Скулы будто бы заострились, а взгляд стал пустым.

В медицинском центре Эштона Бейли Артур находился три дня. Все три дня он почти не разговаривал. Только когда речь зашла о Люсии Эссекс, он резко, разом пришёл в себя и стал вести себя адекватно — даже слишком. Ровно и взвешенно, будто автомат, просмотрел предложенные документы и подписал их, не говоря ни слова, и попросил никого к нему не пускать. Только оставшись в одиночестве, снова впал в этот странный анабиоз. Он почти не двигался, не пытался читать или смотреть телевизор, только если хорошенько приглядеться — можно было увидеть, как медленно сжимаются и разжимаются пальцы, комкая пододеяльник.

Ретт присматривался. Всматривался до боли в глазах всё время, пока не мог быть рядом, пока передавал все срочные дела Мартину и выяснял у врачей, что делать дальше. Каждую свободную минуту он смотрел, не изменилось ли что-то в красивом, но таком безучастном сейчас лице, и не мог не признаться себе, что даже теперь безумно рад просто видеть его живым.

Миновав пустое пространство, Ретт подошёл к постели Артура и опустился на корточки, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Малыш, — позвал он совсем тихо.

Артур вздрогнул, будто только сейчас заметил его, резко повернулся и секунду смотрел на него, силясь узнать.

— Ретт?

— Я.

— Я же просил… просил никого не пускать… Сестра!

Ретт видел, как шок стремительно перетекает в истерику и поспешно захлопнул дверь, чтобы не растревожить персонал.

— Она отошла, Артур.

— Уйди…

— Не уйду.

Артур подтянул к себе колени и согнулся вдвое, пряча лицо в складках одеяла.

— Не смотри на меня так… Не смотри.

Ретт молча опустился на кровать позади него и обнял за плечи, по которым тут же пробежала дрожь. Ретт не отстранился. Лишь наклонился, плотно прижимаясь грудью к спине Артура, и, опустив лицо в его волосы, тихонько поцеловал макушку.

— Я так давно не видел тебя.

Артур задрожал сильней.

— Не надо, Ретт…

— Я никуда не уйду, — перебил его Ретт, — можешь кричать сколько угодно, я тебя не отпущу.

Артур вздрогнул в последний раз и затих, но Ретту показалось, что теперь он и сам старается плотнее прижаться к нему спиной.

— Ты ненавидишь меня, — сказал Артур тихо.

— Глупый, — Ретт потёрся носом о его затылок и ещё раз поцеловал.

— Зачем я тебе теперь, Ретт? Ты хотел…

Ретт почувствовал, что тонкое тело в его руках снова начинает содрогаться.

— Хотел чистого… красивого… Ты же не терпишь, когда берут твои игрушки.

— Артур, — Ретт повысил голос и несильно встряхнул его за плечи, но это не помогло. Дрожь лишь усилилась, и теперь Ретт отчётливо видел, что Артура сотрясают беззвучные рыдания. Он сильнее вжался лицом в колени, и когда попытался заговорить снова, голос уже срывался.

— Почему я всем нужен для этого? Что во мне такого, а, Ретт? Я даже не девочка… господи, как это глупо… Дело ведь не в этом. Говорят, что жертвой рождаются, и я, видимо, жертва. Я всё терплю. Или не терплю? Не знаю, что им так нравится во мне? Что тебе нравится во мне? Ведь ты же тоже хочешь этого… хочешь ломать меня, хочешь причинять боль.

— Артур… — Ретт с силой заставил себя разжать сведённые судорогой пальцы, но лишь для того, чтобы чуть развернуть Артура к себе. Тот дёрнулся со всей силы, вырываясь, и Ретт смирился, снова позволяя ему обнять руками колени. Ретт снова приник к трясущейся спине и осторожно погладил Артура по плечу, — Артур, я тебя люблю. Не ровняй меня с ними.

Артур медленно покачал головой, а затем резко перехватил его руку и прижал к щеке, но тут же отпустил, когда пальцы Ретта коснулись жёсткого края раны.

— Прости, — Артур рвано выдохнул и попытался вжаться в колени ещё сильней.

— Ничего.

— Там, внизу… Я думал, только бы ты пришёл… После всего, что между нами было. После всего, что мы сделали… Только бы ты всё равно пришёл, несмотря ни на что… А потом… Потом началось это.

Ретт заметил, как пальцы Артура стиснули пододеяльник и, тут же поймав его руку, заставил их расцепиться. Накрыл своей, обхватывая Артура ещё плотнее.

— Не молчи, малыш. Говори.

Артур снова рвано выдохнул.

— Ты всё видел… Боже… Ты это всё видел…

Плечи его затряслись с новой силой.

— Ты же просил не смотреть, — Ретт снова поцеловал взлохмаченную макушку, — я выключил. Я буду знать только то, что скажешь ты.

— О боже, Ретт…

Больше Артур ничего не говорил. Только плечи продолжали трястись, а лицом он всё сильнее вжимался в колени.

Ретт сидел неподвижно, продолжая обнимать его и медленно гладить по дрожащему плечу, пока спустя вечность Артур не развернулся и резко, будто опасаясь, что Ретт успеет разглядеть что-то в его лице, не уткнулся носом ему в грудь.

Ретт услышал собственный шумный вздох и, прижав его к себе, принялся гладить по волосам.

— Прости, — прошептал Артур снова.

— За что, малыш?

— Теперь тебе ещё и… терпеть это… всё.

— Артур, — Ретт осторожно коснулся губами его виска, — считай меня эгоистом, но я сейчас так рад видеть тебя вот таким… живым. Я видел какой ты с врачами, видел какой ты один…

— С тобой не страшно, — прошептал Артур, прижимаясь сильней, а потом чуть приподнял лицо, будто только что услышав, — видел?

Ретт кивнул, не желая отрицать очевидное.

— Ты часто… смотрел за мной?

— Почти всё время. Не потому, что не доверяю…. Это просто… как наркотик.

— Я знаю, — губ Артура коснулось подобие улыбки, и он плотнее прижался к груди Ретта.

Оба замолчали. Ретт медленно гладил Артура по волосам от виска до макушки, а Артур стал затихать наконец, но так и не шевельнулся, только в какой-то момент обхватил плечо Ретта рукой.

— Мысли разбегаются… — сказал он тихо, — это совсем не как в тот… раз. Тогда не было ничего. Совсем. Я будто смотрел со стороны и не видел себя. А теперь всё так… Боже, Ретт… это ведь в самом деле был я.

— Артур! — Ретт поспешно поцеловал его в висок.

— Какое сегодня число? — спросил Артур внезапно.

— Двадцать восьмое.

— Двадцать восьмое… — Артур вывернулся и посмотрел Ретту в глаза, — Мы опять пропустили Рождество…

— У нас впереди Новый Год. На сей раз мы будем вместе. Если ты не против.

Артур неловко улыбнулся

— Ты уйдёшь?

— Я никуда не уйду.

Артур торопливо огляделся.

— Больница, — сказал он с непонятным отчаяньем в голосе, — я ненавижу больницы.

Потом посмотрел на Ретта.

— Или их ненавидишь ты? Точно… Ретт, что ты делаешь здесь, тебя же, наверное, тошнит…

— Артур… — Ретт только устало улыбнулся одним уголком губ, — я даже подумать не успел о том, где мы.

— А я успел. Боже, здесь душно. Тебе не душно?

Ретт пожал плечами.

— Ты заберёшь меня отсюда?

Ретт кивнул.

— Куда ты хочешь?

Этот вопрос, видимо, был ошибкой, потому что на лице Артура тут же отразилась растерянность, а затем испуг.

— Я не знаю… — сказал он тихо. — Ретт…

— Я заберу тебя на яхту. А потом мы решим. Хорошо?

Артур кивнул, но испуг в его глазах никуда не делся.

— Ты всё решишь, да, Ретт? Ты поговоришь с врачом?

— Нет, — Ретт поймал его руку и осторожно поцеловал, — мы вместе решим. А с врачом я поговорю. Только обещай, что не натворишь глупостей, пока меня нет.

Артур усмехнулся, но губы его тут же испуганно поникли.

— Ретт…

— Я скоро вернусь, — Ретт снова с силой сжал его ладонь и, отпустив, направился к двери.

— У него шок, — сообщил врач, — апатия… равнодушие ко всему. Но ему стало лучше, когда он услышал о сестре. Мы не можем его отпустить, ему нужно лечение.

Ретт с трудом подавил приступ ярости.

— Стало лучше? — спросил он спокойно, — вы хотите сказать, что то, что он вешает вам лапшу на уши — это улучшение?

— Я бы вас попросил…

— Он снова впадает в эту вашу апатию, как только вы уходите. Даже не двигается. Никого не хочет видеть — ни сестру, ни… друзей. Я даже сам удивился, что он никого не позвал. Стоило мне войти, он расплакался, разревелся как младенец. Ему нихрена не лучше, доктор Бейли.

Эштон Бейли задумчиво постучал карандашом по столу.

— Истерика? Что вы имеете в виду?

Ретт раздражённо поморщился.

— Сам не знаю. Артур всегда был… нет, всегда не то слово. Временами он был эмоционален. Будто у него в голове плотину прорывало, он тут же начинал нести всякую чушь, обвинять меня во всём. Но по крайней мере я понимал, что именно он хочет мне сказать. Сейчас — не понимаю. Его бросает из крайности в крайность, то гонит меня, то… но мне кажется, он так просит о помощи. Я не могу вам объяснить. Вы слишком мало знаете о нём, чтобы понять.

— Просит о помощи… — Бейли вздохнул, — но он говорит с вами?

— Однозначно. Говорит. Правда, его шатает из стороны в сторону. У него в голове полный разброд, и он даже сам это признаёт.

— Он дезориентирован… Это нормально. Это лучше, чем я думал. Но ни с кем другим он говорить не желает. Может вы и правы, но не в моих правилах отпускать больных вот так… Ничего не сделав.

Ретт пожал плечами.

— Я заберу его, мистер Бейли. Так или иначе.

Бейли недовольно посмотрел на собеседника.

— Я дам добро. Одно условие. Вы будете держать связь с нашими специалистами и не будете ничего предпринимать, не согласовав дело с ними.

Ретт медленно кивнул.

— Если это поможет.

— Я подготовлю документы на выписку. Надеюсь, мне не надо говорить вам… только покой.

Физически Артур был почти здоров — не считая нескольких поверхностных повреждений, однако шёл всё равно с трудом, будто не хотел передвигать ноги. По большому счёту, это и не требовалось — ему нужно было лишь добраться от палаты до машины, а затем из машины до яхты, причём на втором этапе Ретт просто подхватил его на руки и понёс.

— Что ты делаешь? — прошептал Артур ему в шею, от чего по телу Дугласа пробежала невольная дрожь.

— Несу тебя на руках.

Больше вопросов не было. Ретт молча поднял его по трапу и, разложив сиденья, устроил на них, укутав в плед.

— Мне не холодно, — сказал Артур, выбираясь из пледа, — и Ретт не сдержал улыбки. Артур тут же зевнул. — Но хочется спать. Всё время хочется спать.

— Тогда спи.

— Ты не уйдёшь?

— Не уйду, — Ретт уселся рядом и притянул его к себе.

Однако, несмотря на жалобу, засыпать Артур не спешил.

— Знаешь, чего я хочу? — сказал он, когда за бортом мерно зашумели моторы.

— Чего? — Ретт наклонился, прислушиваясь к тихому голосу.

— Я хочу на море… мы с тобой никогда не были на море…

«Мы были», — хотел поправить его Ретт, но решил промолчать.

— А я люблю море. Только не летом, в жару… Люблю когда пасмурно или даже идёт дождь. Как в моём маленьком домике, где никогда не было тебя…

— На Астории сейчас снег.

— А я не видел над морем снег. Ты мне покажешь?

— Покажу.

Ретт помолчал.

— Ты поэтому купил дом?

— Что? Нет… Не знаю… Не только… Мне душно в городе. Там только камень. Всё серое. Холодное зимой и слишком горячее летом. Там нет жизни, кроме стальных монстров. А я хотел туда, где деревья. Когда я был у…

Артур поспешно замолчал и покосился на Ретта.

— Говори, — тот постарался скрыть напряжение, но это удалось ему не до конца.

— У Гарднера… У него там всюду лес. Он даже возил меня на охоту. И на море тоже, но там было слишком жарко… И я всё время думал о тебе.

Ретт закрыл глаза.

— Я всё время хотел к тебе, Ретт. Почти что с первого дня. Но мне было страшно… И…

— Перестань, — Ретт прикрыл ему рот ладонью, — я не хочу говорить об этом сейчас.

Артур чуть приподнял голову и слабо улыбнулся.

— Мы так давно просто не говорили, да?

— Да, — Ретт снова осторожно поцеловал его в висок. — Ты хочешь жить за городом?

Артур пожал плечами и снова опустил голову ему на грудь.

— Почему ты не говорил об этом раньше?

— Ну… Я же не мог попросить тебя купить мне дом. Это было бы… Это бы значило, что я с тобой только, чтобы…

— Я бы купил.

Артур долго не отвечал, а когда Ретт попытался приподнять его лицо, чтобы заглянуть в глаза, обнаружил, что тот уже уснул. Поцеловав напоследок пушистый висок, Ретт вывернулся и осторожно уложил Артура на подушки, а сам прошёл в соседнее помещение и закрыл дверь.

— Сандберг, — сказал он негромко, набрав номер секретаря, — подыщите мне домик на берегу. Да, у нас на Астории. В тихом месте, но можно с соседями. Пока просто снимать. Он нужен мне через четыре часа. Спасибо, это всё.

Глава 80 Домик из снега

Артур сидел в спальне и смотрел на снег. Большие хлопья медленно спускались с белой поверхности неба на белую поверхность земли.

Ретт оказался прав. Это место успокаивало. Снег всё падал и падал, укутывая Артура будто периной, и было почти не страшно, потому что на много миль кругом не было никого.

В первый день они ездили к морю. Ретт стоял сзади и обнимал его, а Артур и вовсе не хотел шевелиться, только смотрел, как снежинки медленно садятся на воду и тают.

— Почему мы не были здесь раньше? — спросил он.

Ретт долго молчал.

— Тебе было плохо со мной? — спросил он наконец.

— Что? — Артур чуть повернул голову в недоумении.

— Тебе же всего двадцать пять. И ты ничего не видел, даже моря зимой. А со мной ты наверное был как в тюрьме. Этот офис, стекло, бетон?

Артур слабо улыбнулся.

— Я никогда не думал об этом. Нет, я не был взаперти, это точно. Наоборот… Всего было слишком много. Все эти планеты, люди, балы… Я не привык к такому. Ты меня выжал как лимон. Но мне всё равно было хорошо. До тех пор пока… — Артур сглотнул и замолк.

— Артур?

— Танака сказал, что это мог быть Гарднер…

— Танака стал много говорить, — Ретт не заметил, как сжал пальцы на плечах Артура слишком сильно, но тот не шевельнулся.

— Мне, наверное, не надо говорить тебе это… Но я не верю, что это мог быть он. Он… совсем другой.

— Хочешь к нему?

— Ретт!

Артур сжал пальцы на ладони Ретта и резко повернулся.

— Прости, — Ретт снова обнял его за плечи.

— Я хочу к тебе! Только к тебе… А ты… Ты отталкиваешь меня, мне больно. Даже когда ты не касаешься меня. Но это ничего не меняет, потому что без тебя… — Артур сглотнул и замолк.

— Прости, — повторил Ретт и поцеловал его в висок.

— Тебе врач запретил со мной спорить?

— Да.

Артур хмыкнул.

— Хотя бы честно.

— Я тебе никогда не врал. Только ты всё равно всегда ищешь подвох. Зачем?

Артур повёл плечами и исподлобья посмотрел ему в глаза, а потом снова опустил взгляд.

— Потому что я не верю… Я не могу быть нужен тебе. Тем более теперь, — рука его невольно скользнула по тонкой алой полоске на щеке.

— Малыш, я её даже не вижу, — Ретт поддел носом упавшую на лицо Артура прядь и поцеловал того в лоб. — Я смотрю только в твои глаза.

Артур фыркнул, но всё же чуть расслабился и прильнул к плечу Ретта здоровой щекой.

— Я бы всё простил тебе, если бы только это было так. Если бы ты правда… — Артур замолк и попытался зарыться носом глубже в куртку Ретта.

— Я же здесь, — сказал Ретт тихо.

— Да, — Артур улыбнулся, не поднимая головы. — Ты здесь. Несмотря ни на что, ты здесь.

Тем же вечером Ретта вызвали в город, и Артур остался один.

Прошло не больше часа, когда он понял, насколько правдивы были его слова — без Ретта он не мог. Каждая тень таила в себе угрозу. Он пытался смотреть телевизор, но мысли постоянно улетали от того, что было на экране, и возвращались к событиям последних дней.

Он плакал. Пользуясь тем, что никого нет рядом. Потом вспоминал, что Ретт смотрит за ним и тут же успокаивался. И когда вечером Ретт вернулся, первым делом спросил у него:

— Как ты узнал, что меня похитили?

Ретт усмехнулся.

— Ты же обещал мне разговор.

— Ну… да…

— Ты мне соврал?

Артур повёл плечами.

Ретт сел на диван у камина рядом с ним и стал ждать ответа.

— Я не знаю, — сказал Артур, — все эти полгода — как во сне. Я не могу понять, что мы натворили. И о чём я думал… Не помню.

Он замолчал и долго смотрел на огонь, а потом спросил:

— Я обещал разговор и что?

— Я звонил. Ты не отвечал. Камера показывала какую-то дрянь — что ты работаешь двенадцать часов к ряду. Я взял и поехал к тебе. А квартира пуста.

Артур обернулся к нему.

— Как ты попал внутрь?

— Взломал замок.

— А ты… Не думал, что я просто… Ну, не знаю… Не дома.

— И что?

Артур слабо улыбнулся.

— Ты бы меня всё равно достал?

— Всё равно.

— Даже если бы я сам…

— Я и думал, что ты сам. А потом узнали про машину и тех ребят.

Ретт замолк и отвернулся к огню.

— Как тебе вообще в голову пришло, что я пришлю за тобой охрану?

Артур повёл плечами.

— Ну… Мы были не в лучших отношениях.

Ретт мрачно посмотрел на него.

— Я хоть раз так делал?

— Нет, — признался Артур. — Хотя… Один. Ты злился.

— Но теперь-то мне не на что было злиться. Я с ума сходил, сам не мог понять, какого чёрта тебя дёрнуло исчезнуть. Всё же было хорошо. Или я не прав?

Артур пожал плечами и помрачнел.

— Я не хочу об этом говорить.

— И правильно.

— Где Мартин?

Ретт молча прижал его к себе.

— Заткнись.

— Хорошо.

Помолчал секунду.

— А на новый год ты будешь со мной или с ним?

— Если будешь говорить глупости — то с ним.

Артур фыркнул и попытался вывернуться, но Ретт не пустил.

— Ты следил за мной сегодня?

— Да.

Артур не ответил, и Ретт просто осторожно погладил его по голове.

— Расскажи.

Артур повёл плечами.

— Да не знаю… Не хочу. Когда ты рядом — я совсем об этом не думаю.

Ретт вздохнул.

— Я бы хотел быть рядом всегда, но так ведь не будет. Ты знаешь сам.

Артур кивнул. Он долго молчал, а потом сказал:

— Мне страшно. Всё время страшно, и я сам не могу понять, чего боюсь. Здесь же наверняка полно охраны, так?

— В пристройке.

— Мне от этого… Не знаю. Только хуже. Всё время думаю — а вдруг там не твоя охрана?

Ретт вздохнул.

— Хочешь, вернёмся в город? Оставлю тебя у Танаки. Он настоящий, это точно.

— Нет, — торопливо перебил его Артур. — Не хочу в город. Совсем.

Ретт вздохнул.

— Тебе придётся туда вернуться. Не сейчас… Но после каникул придётся. Именно потому, что страшно. Ты должен это пережить.

Артур поёжился.

— У тебя всегда были идиотские методы… борьбы со страхами.

— Но ты ведь тогда перестал бояться?

Артур нервно хихикнул.

— Похоже на то.

Он замолк и снова помрачнел.

— И я снова буду видеть всех этих людей? — он посмотрел на Ретта, но не дождавшись ответа продолжил, — тот человек, один из насильников сказал… — Артур сглотнул.

Ретт осторожно коснулся пальцами его виска.

— Что он сказал?

— Сказал… Кто-то хочет показать тебе, что ты не всесилен.

Ретт сжал руку в кулак и отвернулся к огню.

— Гарднер.

— Думаешь? Думаешь, только он… хочет что-то показать тебе.

— Мне пришло письмо, — теперь уже замолк Ретт, но после паузы всё же продолжил, — письмо: «У всех есть близкие». И твоя фотография. Там ничего не было, Артур, — он поспешил поймать за руку вскочившего было юношу, — ничего, что бы я не видел. Просто ты… на этом столе… Мне этого хватило. Больше я видеть не хочу.

Артур прерывисто вздохнул, высвободил руку и, обняв себя за локти, подошёл к камину.

— А что стало с ними?

Ретт усмехнулся и, поднявшись, встал позади него.

— Они тебя ждут.

Артур рванулся, резко разворачиваясь и собираясь броситься то ли на Ретта, то ли куда-то в сторону.

— Они ждут тебя в подвале у Танаки. Все, кто остался жив. Сам решишь, что с ними делать.

Артур раскрыл рот, хватая воздух будто выброшенная на берег рыба, но Ретт почти что видел, как медленно сужаются его зрачки.

— Страшно?

— Да.

— Ты их казнишь. Или помилуешь.

Артур судорожно кивнул и, поколебавшись секунду, обнял Ретта за пояс и приник к нему всем телом.

— Я тебя люблю.

Ретт криво усмехнулся и опустил руки ему на плечи.

— Я знаю, малыш.

Артур сидел и смотрел, как падают снежинки за окном.

Ретт со вздохом отключил телефон. Оставлять его одного было трудно всегда — но теперь труднее, чем когда-либо. Врач считал, что это полезно. Ретт не слишком верил, но слушался, как и обещал.

Каждый раз, стоило ему уйти, Артур садился вот так и просто смотрел. Уже не пытался ни смотреть телевизор, ни читать. Книги теперь не волновали его совсем, и эта перемена скребла Ретта наждаком где-то в груди.

Того мальчика, за которым он так любил подглядывать, больше не было. Артур становился совсем живым, когда они были вместе, но стоило Ретту уйти, как он будто бы выключался. Это пугало и заставляло думать о том, не лжёт ли сейчас Артур так же, как лгал врачам?

Ретт старательно отгонял от себя эти мысли. Оставалось заехать ещё в один магазин и можно было возвращаться туда — в заснеженный домик на побережье.

— Что это? — спросил Артур, забавно хмурясь.

— Это продукты.

— Ты не умеешь готовить.

Ретт фыркнул, всучил ему один пакет — от чего Артур едва не согнулся вдвое — и двинулся на кухню.

— Я умею жарить отбивные, — сообщил он, доставая из другого пакета мясо, специи и вино.

— Ты уверен, что сгоревший бифштекс — это то, что ты хочешь есть в новый год?

— Можешь предложить что-то лучше?

Артур закончил раскладывать свой пакет, окинул оценивающим взглядом то, что теперь лежало на столе, и сообщил:

— Я могу сделать салат. Из тунца. И канапе с лососем.

— Я знал, что эти консервы нам пригодятся.

— Ты что, вообще не смотрел, что брал?

— Смотря что. Но вот эти баночки мне просто понравились.

— Поверить не могу…

Артур развернулся и внезапно понял, что стоит нос к носу с Дугласом. Он затаил дыхание, чувствуя, как оказывается в какой-то невидимой зоне притяжения, где пахло смолой и в голове шумели еловые ветки.

Ретт наклонился ещё чуть ниже и мягко, почти незаметно коснулся его губ своими. Артур не сразу понял, что происходит, потому что в голове всё ещё шумело, а поняв, тут же отпрыгнул назад, хватаясь руками за собственные локти.

— Ретт… Нет… пожалуйста… Не надо… Чёрт!

Он отвернулся, и Дуглас увидел, что в глазах его стоят слёзы. Ретт шагнул вперёд, поймал лицо Артура в ладони и бережно повернул к себе.

— Я не буду, малыш, прости.

— Я так скучал по этому… Боже, Ретт… А теперь… Ты целуешь меня, а я думаю… — он попытался отвернуться, но не смог. Ретт несколько секунд удерживал его лицо, а затем отпустил.

— Хочешь отдохнуть? — спросил он тихо. — Я всё приготовлю сам, а потом позову тебя.

Артур стремительно замотал головой, а затем прикусил губу.

— Можно, я просто посижу… Здесь… с тобой.

— Конечно.

Ретт отодвинул стул и, усадив на него Артура, сам опустился на корточки перед ним.

— Я никуда не денусь, малыш.

Артур судорожно кивнул.

— Я правда хочу быть с тобой, — прошептал Артур.

Ретт поймал его запястья и коротко поцеловал пальцы.

— Я знаю.

Посидел так немного, выжидая, когда Артур успокоится.

— Почему ты перестал смотреть за мной? — спросил Ретт через пару минут.

Артур вскинулся. Растерянно пожал плечами.

— Как и ты. И потом… Я не хочу видеть тебя с ним.

— Я не был с ним. Ни разу с той ночи год назад.

— Прости, — Артур отвёл взгляд.

— Давай не будем об этом. Просто знай, я всегда рядом. Просто посмотри — и увидишь, что я думаю о тебе.

Артур слабо кивнул и, чуть наклонившись, поцеловал Ретта в висок.

— Спасибо.

Ретт посидел так ещё недолго, а затем встал и продолжил готовить.

Артур молчал, и тишина казалась непривычно тягостной. Ретт уже думал начать рассказывать что-то, когда тот вдруг заговорил:

— Он сказал — а потом будет тошно.

Ретт вздрогнул.

— Поцеловал и сказал. А потом… Ну, ты же понимаешь. Это было и в рот.

Ретт резко повернулся к нему и тут же наткнулся на тяжелый, выжидающий взгляд Артура.

— Тебе тошно, Ретт?

Ретт хотел что-то ответить, но не смог. Ладонь на рукояти ножа вспотела.

Он осторожно положил нож на стол, снова присел перед стулом и, легко коснувшись губ Артура своими, отстранился.

— Я тебя люблю. Это никак не изменить. Что бы с тобой не случилось — это никуда не денется.

Артур зажмурился и прерывисто вздохнул.

— Я боялся… Боялся, что тебе будет тошно… Как тогда.

— Я не знаю, — честно сказал Ретт. — От мыслей, что тебя касался кто-то другой — да. Но без тебя я не могу. Значит, мне придётся привыкнуть. А ты… Ты всё равно прекрасен. Я вижу это уже не глазами и, наверное, даже не руками. Даже закрывая глаза, я чувствую тебя. Даже если ты просто рядом и тебя нельзя коснуться — мне уже чуточку легче. И это не изменить ни тем выродкам, ни Гарднеру, никому.

Ретт поймал ладонь Артура и сжал.

— Я пойду готовить? — спросил он.

Артур тихонько повёл плечом.

— Я помогу.

— Уверен?

Ничего не ответив, Артур встал и взялся за нож.

Праздник вышел тихим, но уютным. Соорудив стол из тех блюд, рецепты которых им кое-как удалось вспомнить, оба обнаружили, что именно за стол садиться не хотят.

Артур колебался, не решаясь сказать это Ретту, но Ретт, заметив заминку, сам утащил его на диван. Переставил кое-что на сервировочный столик и, подкатив к дивану, оставил стоять, а сам уселся рядом и обнял Артура за плечо. Дотянулся до пульта и включил телевизор.

— «Милашка Хани»! Стой, Ретт, не переключай.

— И не думал, — Ретт отложил пульт. — Терпеть не могу этот мультфильм.

— Я знаю. Ну потерпи два часа.

— Терплю, — Ретт устроил голову у него на плече и закрыл глаза, а через пару минут задремал.

Проснулся он от чувствительного тычка в области рёбер.

— А что это за канал?

— Тебе не всё равно?

— Реклама старая.

— Это запись, — нехотя признался Ретт.

— Ты же терпеть не можешь…

— Слушай, просто смотри, а?

Не выпуская из рук вилку, Артур повернулся и осторожно чмокнул его в нос.

— Спасибо.

— Не за что. Всего два часа.

— Спасибо, что запомнил, дурак.

Ретт не ответил, только уткнулся носом ему в плечо и сделал вид, что снова уснул. Он так и проспал всю новогоднюю ночь, хотя Артур вертелся как бешеный. И хотя всё, что нашлось у Ретта на флешке, он видел уже десятки раз, никакие мысли в голову не лезли — вообще никакие.

Глава 81 Выстрелы

Артур стоял неподвижно и смотрел на мониторы, изображавшие троих выживших во время штурма. Лицо его казалось спокойным, как хрустальная поверхность озера, и только Ретт видел, что на шее трепещет маленькая жилка и поминутно сжимаются в кулаки руки.

Он опустил было собственные ладони на плечи Артуру, но тот резко вывернулся и снова замер.

Ретт отошел на шаг назад.

— Решай.

Артур бросил косой взгляд на Танаку, стоявшего поодаль, и Ретт тоже посмотрел на него.

— Выйди пожалуйста, — сказал он, и Танака, кивнув, исчез за дверью. — Так лучше?

Артур повёл плечами.

— Я не видел лиц. Да и тел… и… — Артур явно стал задыхаться, но когда Ретт снова попытался приблизиться, отодвинулся и задышал часто-часто, успокаивая дыхание. — Я не знаю, — закончил он наконец. — Их допросили?

— Да. Хочешь посмотреть запись?

Артур замешкался.

— Там есть про…

Ретт промолчал.

— Нет. Не хочу.

— С заказчиком они дела не имели. За всё платил посредник. Но… Танака говорит, это тот же человек, что и два года назад. Помнишь…

— Помню. Тот, кто хотел убить тебя. Но я не понимаю, зачем…

— Я пока тоже. Ясно только то, что ты уже говорил.

— Кто-то хотел задеть тебя.

— Прости. Я не должен был допустить эту путаницу с охраной.

Артур опустил голову и грустно усмехнулся.

— Ты и не хотел. Это я дурак.

Ретт всё-таки подошёл и обнял его со спины.

— Ты больше никуда не отпустишь меня? — спросил Артур, и в его интонациях Ретту почудилось что-то незнакомое, какая-то усталая обречённость.

— Я бы и так не отпустил.

Артур чуть повернулся к нему.

— Я могу?…

— Для этого ты здесь.

Артур кивнул и протянул руку. С момента похищения Ретт не позволял ему носить пистолет, да и к острым предметам подпускал с неохотой.

Артур взял пистолет и проверил патроны, а затем направился к двери.

— Артур… — окликнул его Ретт.

Тот остановился, но не обернулся.

— Я сам.

В камере царил сумрак. Воль стен горели две лампы дневного света, но обе были достаточно тусклыми, чтобы оставлять полоску абсолютной темноты у входа. И всё же они горели ровно.

Артур вышел из тени и остановился в шаге от человека, зафиксированного в кресле плотными ремнями.

Широкие плечи. Крупный торс. Всклокоченные русые волосы. Расфокусированный взгляд.

— Трэш, — позвал Артур. Мужчина не шевельнулся, — Арни…

Пленник вздрогнул.

— Вот и познакомились, — Артур подошёл вплотную и поддел пистолетом его подбородок.

Мужчина стиснул зубы, но послушно поднял голову.

— Ничего не хочешь сказать?

— Я всё сказал.

Артур пожал плечами.

— Знаешь, что будет дальше?

Мужчина не ответил.

— Мы здесь снимем небольшое кино. И отправим тому человеку, который хотел что-то сказать нашему человеку.

На лице пленника промелькнули недоумение и злость.

— Неужто будешь меня ебать, молокосос?

— Я не ебу то, что плохо пахнет, — Артур отошёл на шаг назад и взвёл курок. — Но ты не бойся. Тебе не придётся делать ничего сложного. Только выгибаться и орать.

Артур отпустил палец. Громыхнуло. Пленник в самом деле изогнулся дугой и пронзительно заорал. На штанах его стремительно расплывалось бурое пятно.

Артур снова шагнул вперёд и поддел дулом пистолета его лицо.

— Не бойся. В хорошей больнице тебя зашьют. Мразь, — он сплюнул в широко раскрытые и полные злобы глаза и вышел наружу.

Остальные двое оказались просто охранниками. Артур всадил каждому по две пули — в сердце и в лоб и молча вернулся в диспетчерскую.

Ретт стоял у противоположной стены и казался почему-то бесконечно далёким.

— Пошли? — спросил Артур.

— Через десять минут. Посидишь пока с Танакой, хорошо?

Артур задумался.

— Мне нужно в город. Заберёшь меня в центре через часок?

Ретт кивнул.

— Точно справишься?

— Я не младенец.

— Хорошо, — он подошёл и попытался поцеловать Артура напоследок, но тот отвернулся и губы Дугласа угодили ему в висок. Ретт лишь сжал на секунду его плечи и отпустил. — Иди.

— Два из трёх, — сообщил Танака.

— Третий тебе нужен?

— Нет — всё, что они знали — уже рассказали.

— Хорошо.

Ретт взял оставленный Артуром на столе пистолет и вышел в коридор. Прошёл к двери в камеру с выжившим пленником. Мужчина сидевший в кресле скрючился, не в силах коснуться связанными руками больного места, и тихо скулил.

— Хотелось бы оставить тебя так, — сказал Ретт.

Арни лишь вздрогнул.

— Но нам не нужны свидетели. Ты же понимаешь.

Ещё два выстрела разорвали воздух, и Ретт вышел.

Первые пятнадцать минут Артур ещё убеждал себя, что это хорошая идея. На дворе уже стояло четвёртое января, а Ретт ни разу не заикнулся о дне рождения. Это определенно был повод сделать сюрприз — тем более, что после всех последних событий Артуру как никогда хотелось быть нужным.

Уже покинув офис Танаки, он понял, что оказался в тупике. Где теперь его собственная машина, Артур не представлял, вызывать водителя и тем более садиться в такси — не хотел. Остаться с кем-то наедине, в полной власти малознакомого человека, пусть даже работавшего на Ретта, было равносильно тому, чтобы самостоятельно загнать себя в ловушку.

Он уже чувствовал, как сбивается дыхание, когда на плечо ему легла тяжёлая рука.

— Пойдёмте.

Шелман. Артур перевёл дух и без возражений последовал за охранником. Только у дверей аэромобиля он ненадолго впал в ступор и в который раз за последние пять минут пожалел о своей идее. Потом бросил взгляд на Шелмана.

— Сколько лет вы работаете на Дугласа?

— Пятнадцать. Я уже говорил. Если не считать службу.

Артур молчал.

— Вы думаете, могу ли я работать на кого-то ещё? — продолжил Ричард за него.

Артур не ответил.

— Простите, — сказал он после долгого молчания и, не давая себе возможности передумать, нырнул в салон.

Всю дорогу до центра сердце гулко стучало. Шелман молчал и заговорил только когда они уже шли на снижение.

— Мистер Эссекс, чтобы изменить свою жизнь… Надо что-то большее, чем деньги.

— Есть и большее, — ответил Артур тут же, — меня предал друг, которого я знал всю жизнь. Предал, потому что похитили его сестру.

— Я вас успокою. У меня нет сестры. Нет жены и нет детей. Нравитесь вы мне или нет — а в последнее время нравитесь далеко не всегда — от Дугласа я не уйду. Вы слишком молоды, чтобы разбираться в людях.

Артур прикрыл глаза и вздохнул.

— Ретт — достаточно взрослый для этого?

— Что вы хотите сказать?

— У него есть друг. Уже двадцать лет. Танака дважды говорил ему, что тот предатель, но Ретт не поверил. Сегодня мне сказали, что похищение организовал тот же человек, что и покушение на Ретта два года назад. А тогда Танака подозревал…

— Бёлера, — закончил за него Шелман и вздохнул. — Это старая история. Танаке никогда не нравился Бёлер. Потому в этом деле Дуглас не спешит делать выводы.

— Но Бёлер и меня уговаривал предать Дугласа. Я не хотел говорить Ретту… — торопливо добавил Артур, увидев, как резко обернулся к нему Ричард.

— Танака знает?

— Да.

— Тогда просто ждите.

— Просто ждать? — Артур ощутил, как от живота поднимается клок ярости.

— Просто ждите, — ровно повторил Шелман. — И не пытайтесь доказывать свою самостоятельность. Мы все ничто в одиночку. Вам пора бы это понять.

— Я ничего не пытался доказать. И потом… я не могу теперь просто отказаться от услуг Лефевра.

— Лефевр так же молод, как и вы. Хоть у него и побольше опыта. Он выделывается, пытаясь доказать свою полезность, и сами видите — к чему это может привести. Эта ваша обманка с камерой была одной из самых глупых частей во всей истории. Танака был в ярости, когда разобрался с записью, которую вы транслировали на камеры.

— Танака знает? — Артур вскинулся.

— Само собой.

— А Ретт?

— Дуглас — нет.

Артур вздохнул, а Шелман поморщился.

— И всё равно вы ничего не поняли. Идите. Внутри безопасно.

Артур кивнул и вышел из машины. Умом он понимал, что вряд ли может произойти что-то в одиннадцать утра в центре города, посреди толпы людей, снующих туда-сюда в поисках подарков, но неприятное чувство чужого присутствия за спиной не оставляло его.

Пройдя всего пару павильонов, Артур рвано выдохнул и, потянувшись к телефону, заглянул в камеру. Он тут же закрыл глаза и выключил телефон — Ретт сидел в кафе на первом этаже офиса и о чём-то говорил с Мартином. Желание позвонить оказалось невыносимым, сильнее даже, чем накативший ледяной волной страх, но Артур подавил оба чувства и двинулся вперёд.

Уже в магазине он снова замер, не в силах шевельнуться. Полки с товаром, казалось, давили со всех сторон. Голоса за ними казались голосами возможных похитителей, хотя слов Артур разобрать не мог.

Он дёрнулся и рванулся к двери, когда сзади на плечи ему легли чьи-то руки. Рванулся к пистолету, которого не было, и заорал бы, если бы жёсткая ладонь не накрыла его рот.

— Тише. Малыш. Это я.

Артур развернулся и понял, что ноги становятся ватными. Он попросту рухнул в подставленные объятья, всё ещё тяжело хватая ртом воздух.

— Не делай так больше.

— Артур…

Артур замотал головой.

— Я просто не дождался, прости.

Артур замотал головой и крепко вцепился в плечи Дугласа.

— Не можешь полчаса подождать? Я только доехать успел.

— Артур… — Ретт помолчал, не зная, стоит ли заканчивать, но всё же решил сказать. — Ты простоял здесь почти час. Прости, я просто не мог смотреть.

Артур резко выдохнул и сжал пальцы ещё сильней. Сердце стучало с бешеной силой. Потом поднял глаза и посмотрел на Дугласа.

— Так и будет? — спросил он.

— Я не знаю, малыш.

Артур стиснул зубы и кивнул.

— Всё в порядке, — сказал он, отстраняясь. — Я хотел позвонить… Ретт, ты виделся с Мартином?

Ретт нахмурился, а потом улыбнулся.

— Да. Ты следил?

— Чему ты радуешься?

— Тебя это всё ещё бесит?

— А ты как думаешь?

— Я передал ему документы. Не хочу возвращаться в офис до конца января.

Артур прикрыл глаза и глубоко вдохнул последний раз.

— Ты мог бы поехать со мной и за всем проследить сам, — Дуглас поймал его щёку в ладонь и осторожно погладил скулу большим пальцем.

Артур мотнул головой.

— Чёрт, Ретт… Я же хотел… — он чуть отвернулся, — вообще-то я покупал тебе подарок. Но раз уж ты тут, можешь выбрать сам, зелёный или чёрный?

Ретт недоумённо приподнял брови.

— Вот, — Артур потянул с полки две стопки одежды.

— Свитер?

— Ну… да. Было бы глупо дарить тебе аэромобиль или квартиру.

Ретт усмехнулся.

— А почему именно свитер?

Артур наконец посмотрел на него и слабо улыбнулся.

— Потому что мне с тобой уютно. А ты будешь носить его и помнить обо мне.

Ретт потянулся к нему и осторожно поцеловал в висок.

— Давай два. Мне зелёный.

Артур повёл плечами и прижался к нему.

— Хорошо. Два.

Глава 82 Капли на коже

— Всё идёт своим чередом, — голос Эштона Бейли раздражал своим спокойствием.

— Что здесь идёт своим чередом, доктор Бейли? — спросил Ретт со злостью, — стоит мне уйти, он выключается, будто кукла.

— Ему нужно осмыслить то, что с ним случилось. Чего вы хотите? Прошла всего неделя.

Ретт глухо застонал.

— Бейли, он ничего не осмысливает. Он просто стоит… а потом, если спросить его, даже не помнит, что делал это время и прошло ли оно вообще.

— Но вы говорите, что рядом с вами он вполне вменяем.

— Это так, — голос Дугласа заметно потеплел.

— Это уже очень хорошо.

— Я боюсь, что он врёт мне.

Бейли хмыкнул.

— Мистер Дуглас, помощь профессионалов нужна не только ему, но и вам.

— Я не собираюсь отдавать его про… Что вы сказали, доктор Бейли?

Бейли на той стороне линии вздохнул.

— Мистер Дуглас, мне странно, что он настолько доверяет вам, чтобы полностью раскрыться после насилия. Посмотрите, нет многих обычных последствий — он позволяет себя обнимать, не пытается избегать людей, наоборот, тянется к вам. Почти сразу закончились истерики, и стоило вам сказать, что он не виноват и случившееся не имеет значения — как он выбросил эти мысли из головы. По крайней мере, всё выглядит именно так. При этом вы абсолютно не доверяете ему. Это не моё дело, но мне кажется, что вы не совсем мои клиенты. Дело здесь не в насилии, проблема сидит глубже…

Ретт прикрыл глаза.

— Вы отчасти правы. Артур всегда был… Сложным мальчиком. Он и раньше мог функционировать и казаться вполне здоровым, даже наглым, но внутри у него всегда была неразбериха. Я не говорил, но это изнасилование не первое.

Бейли напрягся.

— Мистер Дуглас… Такие вещи нужно сообщать сразу.

— Знаю, я… Он больше всего боится, что кто-то узнает. Всегда, что бы не произошло. И я знаю — он не хотел бы, чтобы кто-то узнал о том, что случилось много лет назад. Я так привык к нему, что и сам начинаю бояться этого.

Бейли постучал пальцами по столу.

— Всё же хорошо бы провести с ним несколько сеансов терапии. Он должен сам рассказать, что тревожит его.

Ретт стиснул кулак.

— Он не будет говорить.

— А что, если будет?

— С ним уже работал психолог. В первый раз. Это ни к чему не привело. Я встретил его через два года, а он всё ещё был разбит, только спрятал это глубоко внутри.

— Позвольте судить мне, — сказал Бейли, стараясь говорить как можно мягче. — И… Мистер Дуглас, вы всё время зовете его мальчиком… Вы знаете, сколько ему лет?

— Конечно. Двадцать пять.

Бейли хмыкнул.

— Чем вы занимались в двадцать пять?

— Я… Не помню. Кажется, я как раз начинал свой бизнес.

— Подумайте об этом.

— Я вас не понимаю.

— Просто подумайте. Чем он занимается сейчас?

Ретт покосился на дверь и поджал губы.

— Он в душе. Уже полтора часа. Доктор Бейли, я даже боюсь давать ему бритву…

— Я ничего не могу сказать, не поговорив с ним самим.

Дуглас вздохнул.

— Я подумаю. Простите, мне нужно проверить, всё ли в порядке.

— Конечно, мистер Дуглас. Идите.

Бейли отключился, а Ретт подошёл к двери. Она не была заперта — ни у кого из них давно уже не было привычки запираться в ванной, даже после крупных ссор.

Приоткрыв дверь, Ретт с трудом сдержал кашель, когда в глаза ему ударило облако горячего пара. Ретт вгляделся в царивший внутри туман.

Артур стоял в душе ссутулившись и, опершись о стену одной рукой, разглядывал собственные пальцы. Сколько он так стоял — Ретт не знал, но вполне мог предположить, что все прошедшие полтора часа.

Намокшие волосы облепили шею, и сейчас он в самом деле выглядел взрослее. Капельки воды стекали по узкой спине и поджарым ягодицам, оставляя прозрачные дорожки. Одна такая дорожка убегала в расщелину между ягодиц, заставляя промежность Дугласа сладко ныть.

Наблюдать обнажённого Артура рядом и не сметь коснуться его было почти невыносимо. Сначала он думал, что будет достаточно того, что его мальчик находится рядом, но этого хватило ненадолго. С каждым днём случайные прикосновения и заботливые объятья становились всё мучительнее.

— Артур, — позвал Ретт тихо.

Артур вскинул голову и на секунду взгляд его стал осмысленным и живым, а на губах промелькнула улыбка — но уже через мгновение он снова опустил взгляд на собственную руку и замер так.

— Всё в порядке? — спросил Ретт, подбираясь вплотную. Джинсы и футболка, в которых он ходил дома, стремительно тяжелели от влаги, и, стянув последнюю через голову, Ретт отбросил ее в корзину, полную другого белья.

— Как ты можешь на меня смотреть? — спросил Артур, и Ретт вздрогнул.

— С большим удовольствием, уж поверь, — Ретт хмыкнул. Подумал и, сняв джинсы вместе с бельём, отправил их вслед за футболкой.

— Ты был прав… Это тело шлюхи.

Ретт вздрогнул, когда лицо Артура повернулось к нему, скользнуло на миг по напряженному члену и тут же раскололось в злой улыбке.

— Даже ты… Понимаешь это, — он опустил голову, — просто дырка… Как он и сказал.

Ретт вздохнул. Успокаивать взбесившееся тело было бесполезно — он хотел Артура как никогда сейчас — обнажённого, хрупкого, покрытого капельками воды.

Плюнув на это, Ретт шагнул в душевую кабину и, облокотившись о стену рядом с Артуром, обнял его за плечи и притянул к себе на грудь.

— Если бы это было так, я бы уже имел тебя во всех позах. Потому что тело твоё на самом деле сводит с ума.

Ретт отвёл волосы с лица Артура и чуть приподнял его, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Если бы это было так, ты никогда бы не вошёл так глубоко в меня и не смог бы причинить столько боли. Если бы это было так, я бы не пытался отдать за тебя всё. И… если бы это было так, они не похитили бы тебя, потому что никто не считал бы тебя моей главной слабостью.

Артур хрипло вздохнул и подался вперёд, прижимаясь к нему всем телом. Ретт почувствовал бедром его расслабленный пах, когда, прикрыв глаза, Артур прошептал.

— Если хочешь… я здесь. Возьми меня.

Ретт осторожно поцеловал его в висок.

— Не надо, малыш. Я подожду, когда ты сам захочешь.

— А если я не… — Артур открыл глаза и в зрачках его мелькнула паника, — Ретт, я ведь ни разу за всё это время…

— Прошло всего две недели.

— А если мне снова понадобится два года? — Артур отвернулся, — меня ведь тогда… Никто не возбуждал. Ни мужчины, ни женщины. Никто, кроме тебя.

Ретт почувствовал, как в груди пронеслась стайка мурашек и спряталась в животе.

— Даже если десять. Я тебя люблю.

Артур выдохнул и прижался щекой к его груди. Стоял так долго, а потом прошептал:

— Не уходи.

— Я не уйду, — Ретт тоже вздохнул. Как бы ни приятно ему было находиться здесь, быть нужным во всём и всегда, он не мог не понимать, что так не должно быть. — Давай, малыш, какой ты хочешь гель?

— Ванильный, — Артур улыбнулся.

«Двадцать пять…» — подумал Ретт, вспомнив слова врача, — «Ну-ну…»

— Доктор Бейли хочет поговорить с тобой, — сказал Ретт, обнимая Артура со спины и мягко подталкивая к выходу из ванной.

— Доктор Бейли? — Артур дёрнулся и обернулся к нему. Брови его сошлись к переносице.

— Я знаю, что ты думаешь, Артур. И всё же… Мне кажется это правильно.

Артур отстранился и обхватил себя руками. Ретт видел скользившие в его голове мысли так, будто тот произносил каждую из них вслух.

— Я не пытаюсь избавиться от тебя. Я не отдам тебя в больницу. И я до сих пор так же готов выслушать всё, что ты решишь мне рассказать. Я люблю тебя, Артур.

— Тогда зачем… Зачем Бейли? Разве у нас не всё хорошо сейчас?

Ретт вздохнул.

— Ты сам знаешь, что нет.

— Я не нужен тебе таким…

— Артур, прекрати! Вопрос не в том, нужен или нет. Я хочу, чтобы ты был здоров. Ты просто встретишься с ним несколько раз. Расскажешь, что тебя беспокоит…

Глаза Артура сверкнули, он отступил на шаг назад.

— Встречусь на Земле, так, Ретт?

— Так.

— Значит, мне нужно переехать туда?

— Ты встретишься с ним в сессию.

Артур отвернулся и какое-то время молчал.

— Я не собирался ехать в колледж.

— С чего это вдруг? — Ретт обнял его со спины и повернул лицом к себе.

— А зачем? — спросил Артур спокойно, и Ретту категорически не понравилось, что глаза его снова были пустыми. — Что это изменит? Я же всё равно… — Артур вздохнул. — Ну признай, какая разница, трахать мальчика с дипломом или без?

— Во первых, ты нужен мне на фирме. Во-вторых, разница есть.

Артур отвернулся.

— Я бы не хотел… возвращаться в Дуглас-корп.

— Очень интересно, — сообщил Ретт и, усаживаясь на кровать, потянул его за собой.

Артур опустился на его бедро и скрестил руки на груди. На Ретта он не смотрел, только на пушистый ковёр на полу.

— Кто-то из них… Заказал моё похищение. На самом деле не важно кто. Это мог быть любой. А я буду смотреть им в глаза, да, Ретт? Буду говорить с ними, лебезить… я не могу.

Ретт вздохнул и, опустив руку ему на талию, притянул Артура ближе к себе.

— Это не игрушки, Артур. Ты действительно нужен мне там.

Артур молчал.

— Давай поговорим об этом после сессии, хорошо?

Артур поморщился.

— Как ты умеешь так ставить вопрос… — Артур посмотрел на Ретта в упор, и от этого взгляда у Дугласа сжалось сердце. — Я… Не хотел говорить. Но мне на самом деле страшно. Я понимаю, что это глупо, но там, в центре… Я шевельнуться не мог от страха. Мне всё казалось, они… Придут за мной снова.

Ретт приложил палец к его губам, заставляя замолчать.

— Не поверишь, мне тоже. Я даже охране тебя доверить не могу.

— Те люди работали на тебя?

— Только шофёр. Но от этого не легче. В общем… Я поеду с тобой. На экзаменах за одной партой сидеть не буду, но до колледжа обещаю провожать.

Артур слабо улыбнулся.

— Как раньше… — сказал он тихо.

— Честно… надо было делать так всегда. Было бы куда меньше проблем.

Англия встретила их холодным дождём и промозглым ветром. Артур насквозь промок в своём твидовом пальто, и Ретт опасался, что никакая сессия не состоится из-за воспаления лёгких.

— Почему было не надеть куртку, — спрашивал он, распутывая мокрый шарф, пока Артур дрожал в прихожей их номера в отеле. Планировалось остановиться в особняке Эссексов и заодно оценить состояние дома — Ретт хотел привести особняк и парк в порядок — но тащить туда продрогшего Эссекса он не решился.

— Т-ты сам говорил… Чт-то я должен выглядеть соответствующе.

— Соответствующе — не значит, как мокрый цыплёнок.

— П-перестань. Я п-почти всё время был в машине.

— Тебе и десяти минут хватило. Дай сюда, — Ретт стащил с него водолазку и потянулся к штанам. Когда руки его легли на ремень, Ретт с удивлением обнаружил, что под брюками всё давно напряжено. Посмотрел Артуру в глаза и обнаружил, что тот покраснел.

— А з-зачем меня так гладить? — пробормотал он.

— Я тебя согреть пытался! Теперь хоть понятно, куда у тебя вся кровь делась, — Ретт резко притянул его к себе и, погладив по волосам, осторожно поцеловал. Артур охотно ответил и, опустив ладони на спину мужчине, скользнул пальцами под свитер Ретта. «Зелёный», — удовлетворенно отметил он, чуть отстраняясь.

— Не надо, — Ретт коротко поцеловал его ещё раз. — Тебе ещё политологию учить.

— Я уже.

— Я всё вижу.

— Чёрт…

Ретт отстранился.

— В душ и иди повторять. Артур… Мне нужно посидеть с тобой, или ты сам?

Артур поколебался.

— Посиди, — сказал он тихо.

— Хорошо. Но душ принимаешь сам.

Глава 83 Анданте фа мажор

— Мистер Эссекс, — Бейли растянул губы в улыбке и протянул руку.

— Мистер Бейли, — Артур коротким движением сжал его ладонь и, тут же отпустив, опустился в кресло.

Бейли отметил про себя, что пациент выглядит не только вполне здоровым, но и неожиданно уверенным в себе — такое впечатление никак не складывалось по рассказам Дугласа.

— Мистер Эссекс, — Бейли сел в кресло напротив, — для начала я не хочу, чтобы вы считали меня врагом.

Взгляд Артура уткнулся ему в переносицу, и после минутного молчания Бейли отвернулся.

— Мистер Бейли, — сказал Эссекс ровно, — для начала давайте проясним — я здесь, потому что Ретт считает, что это необходимо. Как видите, он ошибается. Я в полном порядке.

— Вы всегда делаете то, что он говорит?

— Как видите.

— Значит, его слова много значат для вас?

Артур промолчал, и Бейли продолжил сам.

— Он говорит что вы…. Рассеянны.

— Он не говорит, откуда он это узнал?

Бейли склонил голову.

— Нет. Хотите мне что-то рассказать?

Артур покачал головой и отвернулся к окну.

— Мистер Эссекс, предположим, вы здесь только потому, что обещали ему. Верно?

— Да.

— Но тогда разве вы не должны искренне выполнять это обещание? Он ведь хотел, чтобы вы поговорили со мной, а не просто пришли, поздоровались и ушли.

Артур поджал губы. Снова помолчал.

— Я говорю, — сообщил он ровно.

— Вы готовы рассказать мне о себе?

— А есть ещё что-то, чего вы не знаете?

Бейли пожал плечами.

— Вам видней.

Артур вздохнул и снова уставился в окно.

— Вы не хотите снять шарф? — продолжил Бейли, разглядывая несколько слоёв шерсти, намотанных вокруг ворота пиджака.

— Не беспокойтесь. Я сделал бы это, если бы хотел.

Бейли хмыкнул. Он начинал понимать, откуда взялось это слово «мальчик».

— Мистер Эссекс, скажите, чем вы занимались последние… лет десять?

Артур помолчал.

— Окончил школу, — начал он всё так же не глядя на психиатра, — поступил в Кембридж… Вылетел из Кембриджа. Почти год провёл у постели больного отца. Потом столько же пытаясь найти способ оплатить лечение сестры… Затем стал секретарём Дугласа. Сейчас я топ-менеджер в его компании. Ничего особенного, как видите.

Бейли сделал несколько пометок.

— Подобная молодость была у всех ваших друзей? Я имею в виду ровесников.

Артур вздрогнул.

— Я не знаю, — сказал, и в голосе его промелькнуло напряжение, будто он готов был встать и уйти. — Я не общаюсь с ровесниками. В основном.

— В основном?

Артур сжал зубы и промолчал.

— Но у вас же есть друзья? — продолжил Бейли.

Артур раздраженно повёл плечами.

— Вы обещали, — напомнил Бейли.

— Можно и так сказать. Наверное.

— Можете назвать их?

— Имена вам ничего не скажут.

— А вы назовите без имён.

Артур снова поёжился.

— Начальник охраны мистера Дугласа… Мой личный начальник охраны. Кое-кто из телохранителей. Наверное.

Бейли продолжал смотреть на него.

— Мне достаточно, — сообщил Артур, старательно распрямляя спину, и во взгляде его появился вызов.

— Я ничего и не говорил.

— У Дугласа тоже нет друзей, но это не делает его больным. И я не понимаю, какое отношение эти вопросы имеют к изнасилованию.

— Я пытаюсь понять, чем вы живёте. Если не хотите говорить о друзьях, поговорим о другом. Например… какая музыка вам нравится?

— Гендель, — ответил Артур сразу же.

— Гендель? — Бейли поднял брови.

— Анданте фа мажор.

— Полагаете, это тоже естественно для вашего возраста?

Артур посмотрел на него в упор.

— Полагаю, нет. Но я никогда не тяготел к популярной музыке.

— Даже в колледже?

— В колледже приходилось слушать то, что слушают друзья. Но это никогда не было мне особенно интересно. А потом… — Артур закусил губу.

— А потом? — поторопил его Бейли.

— Потом однажды я услышал Генделя.

— В первый раз?

— Не совсем. Я учил эту мелодию в детстве, но тогда не мог её понять. А потом как-то мы с Реттом были в гостях, и…

Артур отвернулся и замолчал, но Бейли отметил, что Эссекс перешёл на личные имена, да и поза его стала более расслабленной.

— Мистер Эссекс, а были ли ещё вещи, которые вы стали воспринимать по-новому после знакомства с Дугласом?

Артур повёл плечами.

— Наверное. Многие. Многое я с ним попробовал в первый раз. А многое… Как ни странно, раньше многое казалось мне недопустимым.

— Не хотите рассказать?

— Нет.

Бейли покрутил ручку. Разговор заходил в тупик, и он решил рискнуть.

— Скажите, а насилие… С вами случалось подобное ранее?

Артур вздрогнул и, когда он посмотрел на врача, глаза его превратились в две щёлочки, будто он целился в Бейли из револьвера.

— Что вы хотите сказать?

— Я не хочу сказать, я хочу спросить. Видите ли… ваши реакции не совсем типичны…

— А что должно быть? Я должен винить себя, бояться людей… Простите, что разочаровал.

— Вы ведь всё равно не в порядке.

Артур поморщился, но Бейли продолжил.

— Вы не в порядке, но по другому. Дуглас говорит, когда его нет, вы сидите неподвижно. О чём вы думаете?

— Ни о чём, — отрезал Артур и отвернулся.

— Я никому не собираюсь говорить, мистер Эссекс.

— Я вам уже ответил. Это правда.

Бейли чуть наклонился вперёд.

— Поясните, пожалуйста.

Артур вздохнул.

— Сначала лезли в голову воспоминания… О том, как… Кто из них что сказал и почему. Это и сейчас иногда накатывает. Но не так часто. Ещё было страшно, и я всё вслушивался в шорохи… Если я в незнакомом месте — это и сейчас так, но на самом деле так было и до… всего. Я не люблю быть один среди незнакомых людей. Да и вообще среди людей. Мне довольно тяжело в незнакомых местах… Трудно делать незнакомую работу. Но я привык и просто не обращаю внимания. Уже давно. Сейчас стало немного сильнее … вот и всё.

— А с Дугласом?

— С Дугласом — нет. Мне не страшно. Так тоже было всегда, — он помолчал. — Мне даже нравится, когда он показывает мне что-то новое. С ним я живу. Не уверен, что вы можете понять это, мистер Бейли.

Бейли постучал карандашом по блокноту.

— Это не болезнь, — повторил Артур в очередной раз.

— Если это не болезнь… Почему вы впадаете в это состояние?

Артур пожал плечами.

— А почему нет?

— Что вы имеете в виду?

Артур отвернулся и долго смотрел в окно.

— Вам не понять.

— Попробуйте объяснить.

— Я не хочу.

— И всё же.

Артур вздохнул.

— Понимаете, я долго пытался добиться чего-то сам. Я добился того, что почти полностью уничтожил себя. Я отказался от всего, что предлагал мне Ретт. Что он давал мне для моего же блага. И я оказался… там. Я никогда бы не попал к тем людям, если бы делал всё, как говорил Ретт, понимаете?

— Начинаю понимать. Продолжайте.

— Это, в сущности, всё. Я просто не вижу смысла что-то делать… Кроме того, что ждёт от меня он. И я не свихнулся. Я счастлив. Мы оба счастливы. Я наконец-то нашёл правильный путь.

Бейли опустил глаза в блокнот и задумался о том, как описать ситуацию клиенту. Тому, кто платит деньги — и наверняка платит их не за плохие новости.

— Это всё? — спросил Артур поднимаясь.

— Да, — задумчиво сказал Бейли, — на сегодня всё. Но я надеюсь, вы придёте ещё.

— Если Ретт посчитает нужным.

В номер Артур вернулся уже в темноте. Ретт спал, и он попросту устроился у мужчины под боком, опустив подбородок Ретту на грудь.

— Как прошло? — пробормотал Ретт, вырываясь из оков сна.

— По политологии пять. С доктором поговорил.

Ретт приоткрыл один глаз и, перевернувшись на бок, притянул его к себе, а потом мягко поцеловал.

Артур улыбнулся ему в губы, а оторвавшись, прошептал:

— Ты доволен?

— Да.

— Тогда и я тоже.

Глава 84 И снова о кофе

— Кофе будешь? — спросил Ретт, аккуратно целуя лежащего рядом с ним Артура в улыбающиеся губы.

Артур кивнул, не переставая улыбаться.

— Какой? Арабика Кона?

— Нет. Хочу Чисоба Эстейт.

— Хм. У меня есть пара новых сортов…

— Ты знаешь, какой я хочу. Он у тебя получается лучше всего, — Артур изогнулся, прижимаясь к боку Дугласа, — Ретт, я так скучал по тебе и твоему кофе…

Ретт хмыкнул и ещё раз легонько поцеловал любимого в лоб. Он тоже скучал вот по таким утренним пробуждениям, но говорить об этом не хотел.

Артур потянул его на себя, заставляя спуститься губами ниже, но едва Ретт коснулся его губ, как на прикроватной тумбочке раздался телефонный звонок.

Ретт протяжно застонал и, взяв ненавистный аппарат, нажал приём.

— Да.

— Мистер Дуглас… — голос Бейли звучал напряжённо.

Ретт покосился на Артура и, ещё раз чмокнув его в нос, встал и направился на кухню.

— Я вас слушаю.

— Мистер Дуглас, после сеанса с мистером Эссексом всё было в порядке?

— Насколько можно считать порядком его обычное состояние. Хотя… Я особо не отходил от него, так что не могу сказать точно.

— Мистер Дуглас, а вы вообще часто оставляете его одного?

Ретт хмыкнул и прошёл на кухню.

— Нет. Вы и сами не советовали этого делать.

— Мистер Дуглас… у меня ощущение, что я не совсем верно определил диагноз.

Ретт чувствовал, что Бейли ходит вокруг чего-то важного, но никак не решается произнести это вслух. Торопить врача он не хотел, чтобы не выдать свой интерес — который, впрочем, был очевиден и так.

— Говорите уже, доктор Бейли, — не выдержал он в конце концов.

— Вам не понравится то, что я скажу.

— Я догадался.

Ретт подошёл к шкафчику и, достав несколько банок кофейных зёрен, принялся смешивать их в кофемолке.

— Мистер Дуглас, — повторил Бейли твёрдо, — я понимаю, что вы платите мне и вы заинтересованы в этих сеансах куда больше, чем сам мистер Эссекс, но проблема в первую очередь в вас.

Дуглас замер, а затем медленно опустил банку с кофе на стол.

— Что вы сказали?

— Проблема в вас, мистер Дуглас. Вы слишком давите на него. И занимаете слишком много места в его голове.

— Доктор Бейли, я вас нанял, чтобы вы лечили Артура от посттравматического синдрома, а не от любви ко мне.

Бейли вздохнул.

— Мне кажется, вы не совсем верно понимаете, что такое любовь.

— Мистер Бейли, а уж за то, чтобы учить меня жизни, я вам точно не плачу.

— Я не пытаюсь. Я просто хочу помочь Артуру.

— Тогда давайте сосредоточимся на нём.

Ретт снова взялся за банку с кофе и мерной ложкой на глаз сыпанул пару щепоток в кофемолку.

— На нём, — повторил Бейли. — Ну да… Видите ли, для начала, он, конечно, исключительно инфантилен для своих лет.

— Артур очень ценный сотрудник и вдумчивый молодой человек. Я мало представляю, как можно посчитать его инфантильным.

— Вот эта его вдумчивость… Это одно из проявлений инфантильности. Он не уверен в своих ориентирах и потому с трудом принимает решения. Но вы даёте ему чёткий ориентир, и он становится решительнее.

— Это ведь хорошо.

— Это… Ну, в каком-то смысле. В подростковом возрасте ребёнку нужен кумир. Не уверен, что он был у Артура, но очевидно, что теперь его место заняли вы. Но он не подросток. Он должен уметь решать сам.

— Не моя вина, что он этому до сих пор не научился. Поверьте, я делал всё возможное, чтобы приучить его к ответственности.

— Да… Не знаю, мистер Дуглас. Но теперь он, тем не менее, уверен, что только вы можете принять правильное решение за него. После насилия у жертвы часто появляется желание отказаться от собственной личности, как неспособной к эффективному решению проблем. Мне кажется, что он пытается заместить свою личность вашей. Вы не замечали, чтобы после травмы изменились его вкусы? Привычки?

Ретт повёл плечами и взялся за банку Чисоба Эстейт. Прочитал надпись и остановился.

— Даже не знаю, — сказал он наконец.

— Проследите, пожалуйста. Полагаю, вам это сделать будет куда проще, чем мне.

— А если и так? — Ретт ощутил внезапное раздражение, — почему он не может полюбить наконец то, что люблю я?

— Мистер Дуглас, — сказал Бейли осторожно, — вы хотите сказать, что он уже начинает подстраиваться?

— Он не подстраивается, — отрезал Ретт. — Нас многое связывает. Естественно, мы перенимаем привычки друг друга.

— Что переняли вы?

— Я весь чёртов новый год смотрел мультфильмы. Полагаю, это что-то да значит.

Бейли хмыкнул, и этот звук подозрительно походил на смешок.

— Мистер Дуглас, — сказал он тем не менее вполне серьёзно, — вы осознаёте, что идёте на уступки, а он — нет. Вот и вся разница.

— Вы лечите его не от того.

— Позвольте мне договорить. Не давите на него. Он сейчас очень уязвим.

— Я сейчас как никогда на него не давлю. Прикажете мне соглашаться, когда он порывается уйти с работы и бросить учёбу?

Бейли помешкал.

— Иногда каждому нужно сделать перерыв.

— К чёрту перерывы, доктор Бейли. Он два года просидел взаперти. И ему не стало лучше от советов психиатра. Со мной он пришёл в себя. И сейчас я как-нибудь разберусь.

— Просто позвоните мне, если понадобится помощь, — попросил он примирительным тоном.

— Это маловероятно, но благодарю.

Ретт закончил смешивать кофе и поставил его на огонь. Он собирался вернуться в спальню, но, обернувшись, увидел стоящего в дверях Артура — необычайно соблазнительного в лёгкой льняной пижаме и с чуть растрёпанными волосами.

— Кто звонил? — спросил он, потягиваясь и зевая в полный рот.

— Никто, — буркнул Ретт и, потянувшись к нему, прижал юношу к груди. — Артур, тебе плохо со мной?

— Что? — Артур поднял взгляд, и в глазах его было столько искреннего недоумения, что Ретт лишь покачал головой.

— Ничего, — сказал Дуглас тихо и коснулся губами его виска, — иди досыпать. Я скоро приду.

С начала февраля Ретт взялся за ремонт в старой квартире на берегу реки, предварительно пообещав ничего не трогать в той её части, которую они занимали раньше.

Сами они продолжали жить в домике у моря, который снимал Дуглас. Пару раз он заикался о том, чтобы снести к чёрту полуразвалившееся бунгало, купленное Артуром, и построить там что-то более приличное, но Артур проявлял к идее потрясающее безразличие. Ретт был готов услышать что-то о том, что он пытается купить Эссекса, но тот лишь пожимал плечами, и именно поэтому Ретт так и не решился сделать ничего.

В начале февраля, перед самым выходом в «Дуглас корп», Артур согласился вернуться на работу достаточно легко, что тоже всерьёз удивило Ретта, который готовился к долгим препирательствам — Ретт уговорил его отправиться ещё на один сеанс к психотерапевту. У него всё ещё не было уверенности в том, что Артур в порядке.

Решению этому предшествовала неудачная прогулка Артура по городу — Ретт всячески старался обустраивать его активность, в то время как Артур категорически отказывался выходить куда-то в одиночку.

Артур прошёлся по магазинам под предлогом необходимости немного обновить гардероб. Сопровождал его Шелман, потому как доброй половине охраны Артур теперь не доверял.

Побывав у портного и посетив несколько бутиков с аксессуарами, Артур неожиданно сам изъявил желание зайти в кафе и попить кофе. Шелман видел, что подопечный уже заметно устал и, кроме того, зная ситуацию, принял это за добрый знак.

Артур заказал кофе по-венски и, получив напиток, принялся рассматривать соседние столики. Почти сразу же он встретился взглядом с сидевшим за соседним столиком Дэреком Адамсом.

Шелман видел, как задрожала рука Эссекса, проливая тёмную жидкость на белую скатерть. Когда же Адамс после недолгих колебаний поднялся с места и двинулся к нему, Артур встал и бросив на стол банкноту попытался покинуть зал. Он почти успел дойти до выхода, когда Адамс нагнал его и поймал за запястье.

— Эссекс? С тобой всё в порядке? Что у тебя с лицом? Это он?

Артур обернулся, секунду посмотрел ему в глаза, а затем выдавил:

— Уйди.

Адамс вздрогнул.

— Хорошо. Только скажи, что у тебя всё хорошо.

Артур не ответил, лишь попытался выдернуть руку.

— Артур, — Адамс повысил голос, и несколько сидевших поблизости посетителей обернулись на них.

— Уйди! — Артур уже кричал и с третьей попытки всё же вырвал руку, а сам бросился к выходу. Шелман перегородил проход, не давая Адамсу последовать за ним, но тратить на того слишком много времени не решился — оставлять Эссекса в одиночестве ему было строго запрещено.

Он нагнал Артура у выхода из торгового центра. Тот стоял посреди тротуара, обхватив себя руками, и глотал воздух, будто выброшенная на берег рыба.

— Мистер Эссекс, — Ричард коснулся его плеча, но Артур отпрыгнул, едва не свалившись на дорогу. В последний момент Шелман всё же перехватил его локоть и, крепко стиснув, повёл к машине. Затолкав внутрь, заставил продвинуться к заблокированной двери, а сам забрался на ближнее сиденье. Кивнул водителю, подавая знак подниматься в воздух, и только после этого сосредоточился на Артуре полностью.

Тот всё ещё дрожал и крепко сжимал собственные локти.

— Мистер Эссекс, — позвал Ричард негромко. Тот не реагировал, а когда Ричард попытался коснуться его локтя, снова отшатнулся и вжался другим плечом в дверцу. — Всё хорошо. Я вас не трогаю.

Артур снова тяжело дышал.

— К Ретту, — выдохнул он, и Ричард не стал задавать вопросов — только кивнул водителю, подтверждая приказ.

Аэромобиль заложил вираж и ушёл в сторону, сходя с трассы и направляясь к морю.

Разговор, состоявшийся вечером, был тяжёлым прежде всего для самого Ретта.

— Я не пытаюсь от тебя избавиться, — повторил он в который раз, сам не зная кого убеждает.

А Артур лишь снова кивнул, но Ретту категорически не нравился его взгляд.

— Артур, ну поговори со мной, — сдался Дуглас.

— Я же сказал, я согласен, Ретт.

Ретт покачал головой.

— Я приглашу его на Асторию.

— Хорошо.

Бейли без своего белого халата выглядел слишком по-светски — настолько, что Артур почти мог говорить с ним не ёжась. На психиатре был лишь свободный бежевый джемпер с коричневым галстуком и песочные брюки.

Также, как и в прошлый раз, он протянул Артуру руку, и тот привычно пожал её, не вкладывая в этот жест никаких чувств.

— Мистер Эссекс.

— Мистер Бейли.

— Что-нибудь новое за последние недели?

Артур пожал плечами.

— Смотрю, у вас тут куда холоднее, чем в Англии.

— Тут снег, — резко сказал Артур, — это куда лучше, чем дождь.

Бейли склонил голову набок.

— Почему?

— Потому что… — Артур замешкался. — Осенью всё серо. Чувства выжаты до предела. Нет даже боли, только усталость.

— И вы любите зиму?

— Да. Я люблю зиму, — Артур мечтательно улыбнулся и уставился в окно.

— Только из-за снега? Или у вас связано что-то с этим временем года?

Артур пожал плечами, и улыбка стала шире.

— В прошлые годы мы с Реттом ездили отдыхать в горы зимой. Мы всегда миримся в это время года.

— Вы часто ссоритесь?

Артур повёл плечами и заметно напрягся. Повернул голову к Бейли и сказал:

— А что, это так важно? Чтобы люди были счастливы, они должны не ссориться никогда?

«Часто», — отметил Бейли про себя.

— А кто обычно начинает ссоры?

Артур снова поежился.

— Не знаю.

— И всё же.

Артур пожал плечами.

— Ну, а повод?

Артур поджал губы.

— Ревность. В основном. Но не только. Я тоже хорош. Порой я раздражаю его специально… — он усмехнулся. — Знаете… Это как играть с огнём.

Бейли задумчиво посмотрел в пустой блокнот.

— Мистер Эссекс, а вы никогда не задумывались о том, что отношения с мистером Дугласом слишком тяжелы для вас?

Артур резко повернулся к нему и долго смотрел на дно его зелёных глаз.

— А если и так? — спросил Артур, наконец. — Не думаете ли вы, что это не ваше дело, решать, какими будут наши отношения?

Бейли вздохнул и посмотрел в окно, будто пытаясь отыскать то, что видел там Артур.

— Мистер Эссекс… Я не семейный психиатр, меня не волнуют ваши отношения с Реттом как таковые. Только ваше собственное душевное здоровье.

— Я уже говорил, я здоров.

— Ваш партнёр не так уверен, как вы.

Артур поджал губы и отвернулся.

— Ваш мир концентрируется вокруг него. Вы уверены, что это правильно?

— Да, — быстро ответил Артур.

— Почему? Разве нет вокруг ничего, что было бы вам интересно?

Бейли заметил, как пальцы Артура начинают подрагивать.

— Не знаю, — сказал он тихо.

— Тогда почему вы отказываетесь от всего остального?

Артур посмотрел на него в упор, и впервые за всё время Бейли показалось, что он видит то, что творится у мальчика внутри.

— Потому что… — он замолчал, а потом продолжил, явно делая усилие над собой, — потому что, если любить что-то кроме него — будет плохо. И мне, и ему. Зачем мне это, а, доктор? Я хочу, чтобы нам обоим было хорошо.

Бейли начертил в блокноте треугольник.

— Что значит плохо?

Артур поджал губы и опять уставился в окно.

— Я не хочу говорить. И не могу.

Бейли постучал по блокноту карандашом.

— Совсем? — спросил он.

Артур кивнул.

— Если вы промолчите, мне придётся сделать вывод, что это он вас запугал.

— Нет! — Артур резко обернулся. — Боже, мистер Бейли, как вы можете… так думать, когда он спас меня? Он простил меня… Он один понял, как мне трудно… Если бы вы знали, каково это было в первый раз… Когда никто не верил мне. Когда даже полиция не хотела меня видеть. Даже отец. А Ретт ничего не спросил. Он просто сделал всё так, как хотел бы я. Он часть меня. А я часть его.

Артур замолк. Бейли тоже некоторое время молчал, давая ему успокоиться.

— Ваши слова не отрицают моих, — сказал он спокойно.

Артур встал и направился к двери.

— Вы ничего не понимаете, мистер Бейли. Ничего не знаете о нас.

— Мистер Эссекс, — нагнал его голос Бейли у самого выхода, — на столе около вас моя визитка. Возьмите. И позвоните мне, если всё-таки захотите поговорить. Берите-берите, это не обязывает вас ни к чему.

Артур сам не знал почему, но он протянул руку и взял визитку. Засунул её в карман брюк и вышел в коридор.

Работа не клеилась с самого начала. Суета офиса зудела где-то на грани сознания. Милфорд принесла на подпись стопку документов, но Артур никак не мог осознать их смысла.

Элизабет пыталась выспрашивать, как он провёл зиму, но Артур попросту не мог с ней говорить — и кажется, умудрился нагрубить. Расспросы прекратились, но через полчаса она принесла ему очередную порцию бумаг, которые оказались его расписанием на неделю. Артур едва не впал в ступор при виде десятка фамилий людей, которые никогда не питали к нему тепла. Хотелось кричать.

Ближе к вечеру он поймал себя на том, что уже несколько часов смотрит на кипу бумаг и ничего не делает — вообще ничего. Он даже не прочёл верхнюю из них. Из ступора его вырвала лишь звеневшая в телефоне мелодия анданте Генделя.

— Ретт, — выдохнул Артур, судорожно пытаясь вынырнуть на поверхность.

— Тебя подождать?

— Конечно.

— Давай. Я уже всё.

Артур покосился на кипу бумаг.

— Ретт…. Можно взять кое-что домой?

Дуглас помешкал.

— Артур, что ты делал весь день?

— Не злись.

— Я не злюсь, малыш.

Артур принялся что-то судорожно врать, но к концу разговора оба остались с полным пониманием того, что произошло на самом деле.

— Артур… Можешь доверять Элизабет. У всех бывают трудные дни. Просто подпиши и всё.

— Да… Ретт, — Артур поставил первую подпись.

— Жду внизу, — Ретт нажал отбой, а Артур почему-то вспомнил о визитке, лежавшей в кармане и о последних словах Бейли. Тут же отогнал эту мысль и, машинально пролистав стопку, расписался на каждой галочке.

Отложил бумаги в сторону, вышел в приёмную, попрощался с Милфорд и направился к лифтам.

Глава 85 Старые контракты

— Это всё ещё длится?

Артур кивнул, продолжая смотреть, как шелестят за окном деревья.

— Мне сложно консультировать вас на расстоянии.

— Я уже говорил, что не могу прилететь.

Бейли на экране вздохнул, снял очки и принялся протирать стёкла.

— Вы думали о том, что я вам сказал?

— Да, — Артур откинулся на спинку кресла, — всё время думаю.

— И что-нибудь решили?

Артур покачал головой.

— Должно же быть что-то, что нравилось вам раньше…

— Нет, доктор, правда… совсем ничего. В особняке Эссексов не было такого понятия как личное время. Мы жили по расписанию. Даже с посторонними не общались без ведома отца. А потом… Нельзя считать настоящими студенческие увлечения, верно?

— А вы чем-то увлекались в колледже?

Артур пожал плечами.

— Ничем особенным, наверное. Первое моё серьёзное увлечение — это Ретт Дуглас. Я собирал статьи с его фотографиями… — Артур замолк.

— Вы не рассказывали об этом, — заметил Бейли.

— Да тут не о чем рассказывать. Я почти уже забыл, что было в тех статьях. В жизни он совсем другой.

— А сколько вам было лет, когда вы узнали о нём впервые?

— Не знаю, — Артур пожал плечами, — кажется, двадцать. Это важно?

— Может быть…

Оба замолчали. Бейли снова принялся протирать очки, а Артур всё смотрел в окно.

— Помните, вы спрашивали меня, когда мне в последний раз было легко? Это было не так давно. Всего год назад. Здесь же, в моём кабинете… Тогда всё выглядело совсем другим. Я думал, мы с Дугласом… Думал, мы не поссоримся уже никогда.

Бейли вздохнул.

— Артур… я ведь имел в виду, когда вам было легко без него..

— Мне было легко без него. Я знал, что он рядом и никуда не денется.

Бейли снова вздохнул.

— Вы не можете жить только им.

— Я помню, что вы сказали. Я пытался читать… Раньше я почти всё время проводил за книгами, но… Не могу собраться. В книгах всё фальшивое. Понимаете, раньше мне казалось, что выдуманный мир ярче настоящего — а теперь всё наоборот. Слишком наоборот.

— Вы не ругались больше?

— Нет… С тех пор… С зимы. Ретт даже немного не похож на себя.

— Вы скучаете по тому, что было раньше?

— Не знаю… Ничего уже не знаю. Но я спокоен. На самом деле спокоен. Я больше не думаю о тех подонках. Только… — Артур опустил взгляд.

— Только приступы продолжаются.

— Да.

— И вы по-прежнему не можете вспомнить, что любите.

— Да. Знаете, доктор…мне стыдно, что я говорю об этом с вами, а не с ним. Что я рассказываю вам то, что всегда касалось нас двоих. Я знаю, вам трудно представить, но мы всегда были счастливы. Оба.

— Даже когда…

— Даже тогда. Мы понимали друг друга. Без слов.

— Слова всё же иногда нужны.

Бейли замолчал.

В дверь постучали, и Артур бросил взгляд на часы.

— Доктор Бейли…

— Да-да, идите. Только не забудьте, о чём должны подумать.

— Я помню.

Артур помолчал. Стук повторился, но он не спешил открывать.

— Доктор Бейли, а если я так и не вспомню? Если мне ничего так и не поможет?

Бейли опять потянулся к очкам, но передумал.

— Артур, в таком случае нужно будет отказаться от объекта одержимости.

— Это исключено.

— Вам решать. Я только говорю, как работает ваша голова. До свидания, Артур.

Он отключился, не дожидаясь ответа, а Артур, поднявшись, побрёл открывать дверь.

— Ретт, — позвал Артур, заходя в дом, но ответом ему была тишина.

Артур прикрыл за собой дверь и двинулся внутрь, осматривая комнату за комнатой.

Дуглас обнаружился в гостиной на диване. Он дремал, оставив ноутбук на пуфике рядом с диваном и прикрыв глаза локтем.

— Ретт… — прошептал Артур, не столько пытаясь разбудить, сколько проверяя спит ли он.

Ретт не отозвался, и Артур, подойдя вплотную, опустился на корточки рядом с диваном. Погладил чуть заметно вздымающийся живот и тут же обнаружил, как напрягается бугорок под джинсами мужчины.

Артур усмехнулся и осторожно, не касаясь тела любимого, стал расстёгивать ширинку. Справился с пуговицей, осторожно отвёл вниз молнию и, склонившись к паху мужчины, замер — под самыми ресницами поймав отблески зрачков.

Артур улыбнулся и, отодвинув вниз бельё, поймал губами головку и принялся мягко посасывать, раздразнивая Дугласа.

Ретт тихонько зарычал,

— Я вижу, что не спишь, — сообщил Артур и, высвободив из белья весь ствол, прошёлся по нему языком.

— Чёрт…

— Лежи смирно, — приказал Артур, заметив, что Ретт собирается подняться.

Он вернулся к своей находке и принялся покрывать член поцелуями, при случае щекоча языком уздечку.

— Артур… — выдохнул Ретт.

Артур улыбнулся и, поймав губами кончик члена, насадился на него, впуская в себя. До конца взять он не мог, но рукой помогать себе не стал, продолжив насаживаться на затвердевший ствол так глубоко, как мог. Шершавый язык то и дело касался головки, вырывая у Ретта глухой стон.

Не прошло и пары минут, когда на язык Артура вытекла солёная жидкость, и он мягко потянул на себя, высасывая последние капли. Облизал головку в последний раз и, отстранившись, посмотрел Ретту в глаза.

— Я думал, ты всё ещё боишься, — услышал он.

Артур сбросил пиджак прямо на пол и, навалившись на Ретта всем телом, устроился у него на груди на узком сидении дивана.

Ретт чуть притянул его и поцеловал, втягивая губами собственный вкус.

— Я соскучился, — сказал Артур.

— А я-то как… — Ретт почему-то вздохнул.

Артур опустил голову ему на грудь.

— Ретт… — позвал он и Дуглас ответил:

— М…

— Ты любишь меня?

— Конечно, малыш.

— Скажи это. Скажи как.

Ретт поймал его лицо в ладони и приподнял, заставляя заглянуть себе в глаза.

— С тобой в моей жизни есть свет. Да, Артур, я тебя люблю. Когда я сказал тебе это в первый раз, я ещё не знал, что такое любовь, потому что никто и никогда не был для меня так важен, как ты.

Артур склонил голову и потерся о его ладонь.

— Ретт…

— Что, малыш?

— А что ты смог бы мне простить?

Дуглас долго молчал, прежде чем ответить:

— Кажется, всё. Но ты же не будешь этим злоупотреблять?

Артур грустно улыбнулся, и Ретт с удивлением понял, что видит эту улыбку впервые за несколько месяцев.

Он прижал Артура плотнее к себе, стараясь прочувствовать каждый его вдох и каждое биение сердца, стучавшего напротив его груди. А потом вздохнул и разжал объятья.

— У нас сегодня встреча с Бёлером.

— У нас? — Артур приподнял бровь.

Ретт кивнул.

— Ретт… Я смогу побыть пару часов.

— Дело не в этом. Разговор пойдёт об Эрхане и правильнее, если ты будешь там присутствовать.

Артур вздохнул.

— Сверхурочные, — пробормотал он, укладывая щёку обратно Ретту на грудь.

— Отделаюсь подарком. Вставай.

Общение с Бёлером не сулит ничего хорошего — Артур и сам не знал, почему был уверен в этом на сто.

При встрече Клаус скользнул по нему небрежным взглядом и явно не собирался ни здороваться, ни протягивать руку.

Ретт, напротив, стиснул его ладонь и опустился в кресло. Артур устроился в соседнем.

— Ну… как дела? — спросил Клаус, и вот тут Артур заметил, как Бёлер косится в его сторону.

— Всё хорошо, — ответил Ретт.

Артур отлично знал это «всё хорошо», которое могло означать абсолютно что угодно.

— Как наш проект… ну, тот…

Ретт повернулся к Артуру. Тот в последнее время с трудом удерживал руку на руле. После изнасилования сосредоточиться на делах не получалось совсем. Потом доктор Бейли посоветовал ему задуматься о том, что это дело нужно Ретту, и он кое-как начал разбираться в бумагах, но и это не слишком помогло. Буквально в последние недели он всерьёз вернулся к рассмотрению старых договоров, и дело пошло неожиданно гладко. То, что год назад казалось полной абракадаброй, теперь выглядело предельно прозрачным, и именно поэтому отвечать Бёлеру откровенно он не спешил.

— У нас всё готово, — сообщил он после паузы, — можем выслать вторую партию.

— Хорошо…

— Но…

Клаус с удивлением воззрился на него.

— Но, мистер Бёлер, в договоре есть весьма интересный пункт об ответственности…

— Ретт, о чём речь? — перебил его Бёлер.

— Я тоже пока не понял, — Ретт нахмурился и посмотрел на Артура в упор.

— Я о пункте, где говорится, что на моторах кораблей остаётся серийный номер, присвоенный «Дуглас корп». И вам, и мне понятно, что корабли эти нужны не для перевоза морковки. Ретт, неужели вы не обговаривали этот момент?

Ретт нахмурился ещё сильней. Он отлично помнил, что на кораблях в самом деле не должно было стоять печати «Дуглас корп», однако о серийных номерах речи тогда не шло.

— Уверен, это просто небрежность, — заметил Артур, видя напряжение обоих, — просто в следующий раз…

— Ретт, за два года у нас не было никаких накладок. И сейчас твой… хм… доверенный пытается меня подставить. Ты оставишь это просто так?

Дуглас побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Я думаю, никто не будет в обиде, если мы поправим этот пункт.

— Ретт, ты это серьезно? — Бёлер уставился на него в упор, — я с тобой двадцать лет, и ты так просто ведешься на наветы этого мальчишки?

— Мистер Бёлер, я просто делаю свою работу, — заметил Артур, стискивая подлокотники.

Ретт перевёл взгляд с одного на другого.

— А в чём проблема добавить этот пункт?

— Это дело принципа, Ретт.

— Но ведь он прав. Серийных номеров там быть не должно.

— Ретт, если бы истребители использовались для чего-то противозаконного, то так и было бы.

Ретт замолчал на какое-то время.

— Хорошо, я подпишу, — сказал он и потянулся за ручкой.

— Ретт, не смей!

Ретт с недоумением уставился на Артура.

— Что ты сказал?

— Ретт… У меня плохое предчувствие. И не только у меня.

— Ты сказал что-то другое.

Артур ударил кулаком по подлокотнику и встал.

— Ретт, ты что, не видишь?

— Ретт, что несёт эта подстилка Гарднера?

Дуглас не заметил, как ручка в его руках разломилась на две части.

— Клаус, — сказал он спокойно, но все трое поняли, что значит это спокойствие.

Белер, впрочем, не дал ему договорить.

— Я сказал как есть, Ретт. Он ведь не рассказывал тебе, как Гарднер выводил его в свет? Твоего мальчика оказалось так легко купить.

Артур стиснул зубы. Глаза Ретта, наливавшиеся кровью, говорили сами за себя.

— Ретт, не подписывай, — сказал Артур ровно, — остальное обсудим дома, хорошо? Всё о чём я прошу — отложи до завтра.

Ретт бросил на него безумный взгляд и быстрым росчерком поставил на контракте свою подпись.

Эссекс и Бёлер выдохнули в унисон — один с облегчением, другой с отчаяньем.

— Это всё? — Ретт посмотрел на Клауса.

— Пока да. Если что-то будет — я позвоню.

— Мы уходим, — Ретт поймал руку Артура и потянул его к выходу. Артур молчал всё время, пока они шли по общему залу ресторана, где проходила встреча, и заговорил только в машине.

— Ретт, я ведь не шучу. Я бы не стал тебе говорить, если бы…

— Заткнись.

Артур замолчал.

Выждав пару минут, он опустил ладонь на руку Ретта, но тот тут же отодвинул свою.

Аэромобиль приблизился к загородному дому спустя пятнадцать минут. Ретт вышел, и прежде чем Артур успел выбраться сам, обошёл машину и, открыв дверцу, рванул его наружу.

— Ретт… — выдохнул Артур, закрывая глаза, но не пытаясь сопротивляться. — Ретт, не надо. Не сейчас.

Ретт плотно прижал его к себе и, кивнув водителю, чтобы тот езжал, прошептал в самое ухо:

— Не смей пререкаться со мной перед посторонними.

— Ретт… — дышать было почти нечем, настолько крепко Дуглас сдавил его рёбра, а оттого с трудом удавалось связно говорить. — Ретт перестань. Я же для тебя…

— Ты слышал, что я сказал?

— Да, — выдохнул Артур и отвернулся, но Дуглас тут же одной рукой поймал его подбородок и повернул к себе.

— Ты такой красивый… — прошептал он.

Артур не ответил.

— Ты так и не сказал, что делал с тобой Гарднер.

— Ничего!

— Даже Бёлер знает больше меня.

— Ретт, ничего! Ретт!

— Врёшь…

Встретив налитый кровью взгляд, Артур понял, что говорить бесполезно. Ему не было страшно. Даже боль пульсировала лишь где-то далеко. Внезапно накатило странное безразличие, он ощутил себя марионеткой в руках кукольника. И когда Ретт тащил его в дом, даже не пробовал сопротивляться. Не сопротивлялся он и когда Дуглас повалил его на кровать, а затем, сдирая с рубашки пуговицы, принялся раздевать.

— Только не так, Ретт… — прошептал он, — не сейчас, пожалуйста.

— Не прикидывайся больным, — Ретт окончательно рванул вниз штаны и, вставив колено между бёдер Артура, развёл их в стороны.

Артур лишь раз попытался оттолкнуть его — когда головка члена коснулась тугого входа. Он снова ловил ртом воздух, заставляя себя привыкнуть и смириться, но получалось с трудом. Возбуждение подкатило не сразу — и Артур ненавидел себя, когда оно накрыло с головой и бёдра сами двинулись навстречу, потому что возбуждение пульсировало только в паху, оставляя голову и сердце пустыми. Артур будто бы видел себя со стороны и от этого ненавидел лишь сильней.

Потом Ретт обнимал его. Прижимал спиной к себе. Артур тихо плакал и толком не знал чего хочет — прильнуть плотнее или вовсе исчезнуть. Покой, который часто накатывал на него после ссор, так и не пришёл. Только пустота и холод — хотя тело Дугласа рядом обжигало как печка.

Выждав достаточно долго, чтобы посчитать Ретта спящим, он поднялся, достал из его рубашки сигареты и поплёлся к выходу из дома. Не одеваясь и не принимая душ — всё, что произошло казалось естественным, и оттого почему-то хотелось плакать.

Артур закурил, впервые за год и второй раз за несколько лет. Сидел и смотрел на то, как шевелятся в темноте листья деревьев, пока на плечо ему не легла тяжёлая рука.

Он не дёрнулся. Сомнений в том, кто рядом не было. Как и сомнений в том, что теперь Ретт успокоился и снова будет нежен — до тех пор, пока что-то не включит у него в голове невидимую кнопку, сигнал к разрушению.

Хотелось спросить — «что я сделал?». Было немного любопытно, что ответит Дуглас, но в глубине души Артур знал — тот не признает вину. Ретт никогда не жалел о содеянном.

— Отпусти меня, — сказал он вместо этого.

Он почти ощущал, как Ретт за спиной вздохнул.

— Опять?

— Нет, Ретт, — Артур повернул голову, — отпусти насовсем.

Ретт молчал.

— Мне больно без тебя, но с тобой я умираю. Я знаю, что ты скажешь. Я знаю, что это не повторится много-много дней. Я люблю тебя… до коликов. Но я не могу.

— Артур, — сказал Ретт тихо, усаживаясь рядом, — прости меня, это было чересчур. Но… Нельзя спорить со мной при чужих.

— Лучше дать тебе накинуть на шею петлю?

Ретт помолчал.

— Если ты заметил нестыковки в контракте — нужно было сказать мне раньше. Но не при чужих.

Артур закрыл глаза и покачал головой.

— Просто невозможно, Ретт.

— Объясни.

— Не могу. Боюсь, что ты снова начнёшь убивать тех, кто этого не заслужил.

— Не начну.

Артур затянулся и выпустил струю дыма.

— Всё равно не могу. Не знаю почему. Не хочу причинять тебе боль. Ретт… просто, отпусти. Так будет лучше каждому из нас.

— Не могу, — ответил Ретт в тон ему.

— Можешь. Ты можешь всё. Ты уже жил без меня. Дай и мне научиться жить без тебя.

— Артур, — он резко развернул его лицом к себе. — Почему? Почему сейчас? Разве я…

— Не спрашивай. Просто отпусти.

Ретт закрыл глаза и покачал головой.

— Ты вернёшься.

Артур промолчал. Вместо ответа он спросил:

— Как вернуть тебе всё то, что тебе принадлежит?

— Никак. Ты же придёшь назад.

Артур покачал головой.

— Если и так… я не хочу работать в «Дуглас корп». Я не хочу работать с Бёлером. Прости.

Ретт долго молчал.

— Если и так… — повторил он, — пусть всё это будет твоим. Не Жози.

Артур вздохнул.

— Ты не веришь…

— Нет.

— Но ты отпускаешь?

Ретт долго молчал.

— Одно условие.

— Говори.

— Последний раз.

Он наклонился к Артуру почти касаясь его губ. Артур помедлил и ответил на этот почти поцелуй, мягко лаская неподвижные губы языком и проникая внутрь.

— Люблю тебя, — прошептал он. — Ты вся моя жизнь. Прости.

Глава 86 Непонятная свобода

Состояние было странным. Будто отрезали руку. Делать было нечего целыми днями, а именно теперь хотелось что-то делать и немедленно.

Артур снова стал читать — всё, что мог найти, просто чтобы заполнить образовавшуюся пустоту.

Ещё дважды встречался с Бейли, который убеждал его, что всё идёт своим чередом.

Всё действительно шло своим чередом. Правда, Артур никак не мог ответить на главный вопрос, поставленный Бейли — чего хочет он сам.

Он не хотел ничего. Мир представлялся огромным пустым пространством, в которое он вовсе не хотел входить.

Через пару недель он нашёл в мобильном телефон Дэрека. Звонить он не хотел — сам не знал почему. Дэрек казался предельно неуместным в том мире, в котором существовал Артур теперь. Вечера, проведённые вместе в клубах среди гремящей музыки и ластящихся шлюх, чернели в памяти грязной лужей. Этого он не хотел, в этом Артур был уверен совершенно точно.

Примерно тогда же Артур проверил свои счета. Его не сильно удивило, что кредит за бунгало оказался выплачен целиком, хотя сам он напрочь забыл о необходимости вносить платежи.

Подумав об этом, он осознал ещё одну вещь — кредита за дом тоже больше не было. Не было и необходимости оплачивать лечение Люси.

Никаких долгов и никаких обязательств. Только сумма на счету, которой хватило бы на полгода экономных трат, и кусок чужой фирмы, которым он не хотел заниматься.

С последней проблемой Артур обратился к Милфорд, имея в виду, что она могла бы взять управление на себя. Элизабет долго колебалась и пыталась предложить ему других кандидатов, но в конце концов согласилась. Они договорились, что Милфорд будет решать максимум вопросов самостоятельно, а ему останется только подписывать документы и проводить самые важные встречи — которых теперь должно было быть немного. Артур не видел за собой права пускать по ветру сделанное Реттом, но и развивать этот островок «Дуглас корп» не собирался, а просто удерживать его на плаву было куда легче. Он всё ждал, когда Ретт попросит его вернуть своё, но тот не объявлялся.

Дохода от компании по большому счёту хватало, чтобы не думать о деньгах вообще. Никаких масштабных трат Артур не планировал, да и просто не мог себе представить. Разве что хотелось ему решить вопрос с жильём. Он занялся обустройством своего бунгало — вернее снёс его почти до основания, и вместе с архитектором — найденным через Милфорд и не слишком знаменитым — разработал проект небольшого, но всё же куда более уютного просторного двухэтажного особняка. В нём не было той давящей мощи, которая исходила от дома Эссексов, и Артур был этому более чем рад. Весь декор должен был создавать ощущение лёгкости и изящества и ни в коем случае не ограничивать владельца, а планировка предполагала возможность пристройки новых крыльев с обеих сторон.

Артур с удивлением понял, что всё-таки знает, чего хочет — по крайней мере в этом.

Ремонт планировалось закончить к концу лета, и тогда же Артур отказался бы от своей съемной квартиры, которая давно уже казалась тюрьмой.

Оставался вопрос о том, что делать дальше.

В июне Артур сдал последние экзамены и оказался абсолютно свободен.

За месяц на Астории уже не осталось мест, где бы он не побывал, а к концу июня закончились и книги.

Последнее стало открытием. Библиотека на Астории хоть и была, но в основном служила пунктом приёма макулатуры. Читать детективы в мягкой обложке, которыми были завалены все её полки, Артур не любил.

Можно было скачать что-то из сети, но Артур любил держать книгу в руках. Иногда ему казалось, что он один из миллиона, кто настолько сентиментален, но ему нравилось гладить золотые буквы, выдавленные на обложках дорогих изданий, слушать шелест страниц… Это невозможно было сравнить с обычным электронным чтивом.

Исчерпав возможности библиотеки, он попытался найти на Астории книжный магазин и обнаружил, что его нет — даже виртуального. Книги нужно было доставлять из соседних планетарных систем, а для большинства поставщиков это было невыгодно. Здесь нужны были либо хорошие связи в грузоперевозящих компаниях, либо собственные корабли.

На некоторое время это открытие заставило Артура впасть в ступор. Он никогда не задумывался, откуда берутся книги, которые приносит ему Ретт. В Англии у него тоже никогда не было проблем с покупкой книг — в Лондоне книжные лавки встречались чаще, чем палатки с хот-догами.

Здесь их не было. Артур вдумался в эту мысль и ещё раз просмотрел интернет-магазины. Доставка томика Э. Бронте на Асторию стоила столько же, сколько клубная карта на месяц.

Артур откинулся на спинку кресла, в котором проводил своё неожиданное маркетинговое исследование, усмехнулся и набрал номер Милфорд. Элизабет ответила как всегда моментально.

— Мисс Милфорд, вы могли бы поручить нашим аналитикам рассчитать сколько будет стоить перевозка… хм… десяти тонн книг. Представляю ваше лицо, но я действительно считаю книги в тоннах… Так вот, сколько будет стоить доставка их на наших кораблях и сколько на кораблях «Ариэль».

Милфорд вопросов задавать не стала. А Артур встал и долго ходил по комнате из конца в конец. Он сам не ожидал, что внезапная идея вызовет у него такой прилив сил. Это было даже интереснее, чем проектировать собственный дом.

Немного успокоившись, Артур вернулся за компьютер и запросил ещё некоторые данные — его интересовала возможность купить в рассрочку или снять здание в живописном уголке города, подальше от суеты. Найти что-то подходящее удалось не сразу, в центральных районах вся недвижимость давно уже была занята, а окраины его особо не интересовали. В конце концов он нашел небольшую площадку на первом этаже торгового центра, но для себя тут же решил, что её можно использовать только временно. В дальнейшем ему хотелось приобрести что-то похожее на те лондонские лавочки, к которым он привык.

Милфорд перезвонила спустя час и назвала цифры, которые заставляли задуматься. Перевозить книги действительно было в десять раз дешевле, чем пытались выставить это существующие магазины, но всё же достаточно дорого.

— А как насчёт издательств? — спросил Артур и не сразу понял, что говорит в слух.

— Что вы имеете в виду?

— У нас на Астории есть издательства? — пояснил он свою мысль.

Милфорд поколебалась.

— Я могу проверить, но сомневаюсь, что есть что-то, кроме фирм по производству визиток. Мистер Эссекс… сейчас никто не пользуется печатными изданиями.

Артур хмыкнул.

— В самом деле? Должно быть поэтому каждое утро Дугласа начинается с газеты.

Милфорд помолчала.

— Дуглас миллионер. Он может позволить себе чудачества.

— Точно, — Артур усмехнулся и снова опустился в кресло, — это значит, что книги можно продавать весьма дорого. Я прав?

Милфорд некоторое время молчала.

— Я попрошу аналитиков рассчитать прибыли, но мне кажется, что вы не правы. Это не самый модный вид продукции.

— А почему что-либо становится модным, мисс Милфорд? Можете не отвечать. Я скажу вам. Модно то, чего ни у кого нет. А потом то, что есть у всех.

Артур подождал ответа, но, так и не получив его, продолжил:

— Я заеду завтра. Узнайте, нет ли в центре свободных торговых площадок, сдающихся в аренду. Вы знаете, что я хочу — как в Лондоне. И лучше поменьше шума. Я присмотрел кое-что на Эллис Сквер, но это на крайний случай. Буду ждать информации насчёт издательств, а пока инициируйте переговоры с «Ариэль». Нам нужно немного — всего пара кораблей в месяц. В ответ мы можем предложить им скидки на нашу продукцию.

Он повесил трубку. Снова заглянул в ноутбук и, заметив рядом с фотографией Бейли иконку «онлайн», написал: «Я знаю, чего хочу». Усмехнулся и захлопнул крышку.

Для Дугласа май выдался тяжёлым.

Поначалу Ретт не сомневался, что Артур вернётся назад через пару дней. Затем, — что он вернётся к концу недели. Когда он не вернулся к концу месяца, Ретт понял, что тот ушёл.

Желания возвращать его не было. Не потому, что не было желания быть с ним — оно-то как раз не проходило с того самого момента, как Ретт увидел в кафе изящного юношу с аккуратными пальцами и в дешевом пиджаке.

Артур давно уже не был тем юношей. Ретт успел познакомиться с десятком других его лиц, и то, первое впечатление, теперь казалось плоским, а жажда обладать — смешной. Артуром нельзя было обладать, потому что шаг за шагом вся его жизнь превратилась в Артура. Он никогда не ждал шести часов, чтобы закрыть кабинет и вернуться домой, он любил свою работу больше, чем что-либо в мире — но в те месяцы, когда Артур ждал его, Ретт в самом деле не мог дождаться окончания рабочего дня. Он всё время хотел к своему мальчику. Хотел коснуться его, ощутить, что тот в самом деле существует. Он хотел просыпаться рядом с ним, делать для него кофе и смотреть, как, кутаясь в пижаму, сонный Артур бредёт к душу. Как выбирается оттуда подтянутый и бодрый в одном полотенце. Как подбирает галстук и запонки, как выходит из подъезда и как садится в машину.

Он хотел касаться его по дороге домой — сжимать ладонь, лежащую на подлокотнике — и ещё больше видеть его дома, когда Артур, усталый, опускался на диван. Обнимать его, смотреть вместе с ним бесконечную белиберду, которая забавляла Артура на экране и просто вдыхать его запах, пьянящий и сладкий.

И всё же снова возвращаться в прошедшую осень он не хотел. Не хотел бесконечных упрёков и мести, бессмысленной и болезненной, направленной в самое сердце. Не хотел бесконечных уговоров и новых ссор. Не хотел видеть лицо — холодное и чужое.

Где Артур — он знал. Тот и не пытался прятаться, зная, видимо, что исчезновение разозлит Дугласа ещё больше. Артур жил странной жизнью, непонятной самому Ретту: он почти не бывал на работе и ни с кем не виделся. Поначалу Ретт решил было, что тот снова впадает в состояние, в котором прожил год после смерти отца. Он беспокоился и как-то раз решил проследить за Артуром самостоятельно, без камер и докладов охраны — тот почти полдня просидел в парке на берегу пруда, бросая кусочки хлеба голубям. И хотя он не делал ничего, это всё же не было похоже на его обычные трансы, ставшие частыми после похищения. Артур не выглядел счастливым. Он не походил на того мальчика, к которому привык Ретт. Он выглядел взрослым и серьёзным, и всё же… он был спокоен.

В какой-то момент Артур поднял глаза от песчаной дорожки и встретился взглядом с Реттом. Дуглас стоял в тени и был почти уверен, что Артур не видит его.

Этот взгляд ударил Ретта сильнее, чем могла бы ударить ненависть или ревность, потому что в нём был покой. Ретт выдержал его до конца, так и не поняв, видит ли Артур его или просто смотрит во тьму, а когда тот опустил глаза, молча развернулся и пошёл к машине. Артур не принадлежал ему. Это осознание вдруг врезалось в сердце раскалённым клинком, отрезая то, что было от того, что ждёт впереди. Он почувствовал, что нет больше права подсматривать за этим чужим мужчиной, некогда бывшим его мальчиком. Не принесёт это пользы ни ему, ни тому, кого он всё ещё любил.

До самого сентября боль не покидала его, а осенью стала ещё сильнее. Жизнь шла своим чередом, но всё происходившее в ней внезапно потеряло смысл. Он уже не знал, хочет ли в самом деле расширять компанию.

«Ради чего?» — спросил Артур когда-то. Тогда Ретт не захотел отвечать. Теперь он понимал почему — он и сам знал, что в том, что он делает — смысла нет. Миллиарды отличаются от миллионов только дозой снобизма, засевшей в головах у тех, кто тебя окружает.

Новых проектов он почти не начинал, сосредоточившись на том, что уже есть.

В начале осени Жози предложила ему выкупить её долю акций, так как дохода за это время фирма так и не принесла.

Ретт отметил это бутылкой шампанского, распитого на квартире у Мартина. Чем больше он пил, тем больше ему казалось, что Карлос ожидает от него чего-то — но ничего так и не произошло. То, какую роль сыграла в его жизни одна единственная неудачная ночь, проведённая с ни в чём, в общем-то, неповинным испанцем, навсегда врезалось в память и выстроило между ними непреодолимый барьер. Они продолжали общаться, Ретту нравилось общество молодого и амбициозного директора. Тот давал дельные советы, быстро соображая, и хорошо ориентировался как в бизнесе, так и в жизни, но большего Ретт не хотел.

В октябре Танака передал в собственность Дугласа свою часть компании, причём сделал это с явным облегчением. Просить о подобном Артура Ретт не хотел — он вообще не хотел с ним говорить. Не было обиды или злости, только чёткое понимание того, что стоит коснуться этого шрама, он снова начнёт кровоточить.

Ретт не заглядывал в телефон и изо всех сил старался не ждать звонка, хоть на краю сознания всё ещё свербила надежда, что однажды, когда он вернётся домой, Артур будет ждать его там, как раньше. Ему ни на миг не стало жалко тех денег и производств, которые теперь принадлежали Эссексу — напротив, мысль о том, что у Артура есть что-то его, согревала Дугласа все осенние месяцы.

Хуже обстояло дело с той частью компании, которая оказалась в распоряжении Бёлера. Клаус что-то тянул и никак не мог подписать документы о передаче, хотя прибыль возвращал исправно. В какой-то момент Ретт устал выбивать из него необходимые формальности, полностью передав это дело в руки Сандберга. Дуглас не знал ничего противнее, чем необходимость ругаться с близкими друзьями из-за денег.

В октябре Ретт несколько раз пытался дозвониться Артуру, чтобы поздравить его, а когда тот так и не взял трубку, не придумал ничего лучше, чем послать ему по почте диск с музыкой Генделя. Ответа не пришло.

В начале января, когда Артур не объявился на его день рождения, Ретт абсолютно чётко осознал, что всё кончено. Полные мук и взаимных обид два года закончились, оставив его ни с чем. Он взял в руки телефон и удалил приложение, к которому так часто тянулись пальцы. Затем номер телефона и проклятую анданте фа мажор. Только фотографии удалить так и не хватило сил. Он спрятал их в отдельную папку и обещал себе, что никогда больше её не откроет.