Станция похищенных душ

Глава 3

Ева пришла в себя в темноте. Она сидела, привалившись спиной к чему-то холодному, под ладонями оказались мелкие камешки и колкая сухая трава. Когда луна выглянула из-за облака, Ева увидела перед собой толстую плиту на опорах. Внизу кустились густые заросли.

Девушка осторожно встала и охнула, когда ее качнуло. Затылок ныл тупой болью, голова кружилась, и Еву немного подташнивало. Наверняка похититель организовал ей легкое сотрясение.

Кстати, о похитителе… Она прислушалась и огляделась. Никого. Кому и зачем понадобилось так «шутить», оставалось неизвестным.

На пути к бетонной плите Ева споткнулась о выступающую балку и только тогда поняла, где находится. Железнодорожная станция! Плита – это платформа, а балка – шпала. Представив себе, что ее могли бы уложить на рельсы и так оставить, девушка похолодела от ужаса. Но тут же приказала себе не раскисать. Нужно выяснить, что это за станция. И позвонить. Позвонить! Ева вернулась к тому месту, где пришла в себя, и зашарила руками в поисках сумочки. В ней были телефон, кошелек, паспорт и небольшая бутылочка с водой. Но, конечно, ничего не нашлось. Ладно хоть ключи Ева сунула в карман.

Ладно, купит новый телефон, восстановит паспорт. Кошелек только жалко – подарок Тины, который сестренка выбирала с любовью.

Мысли о кошельке и Тине, как ни странно, придали сил. Что, если сестра находится где-то здесь?

Ева пошла по колее, вслушиваясь в плотную тишину августовской ночи. Наконец она увидела полуразрушенную лестницу с шаткими металлическими перилами и не раздумывая поднялась на платформу. Отсюда, с высоты, Ева смогла увидеть все лучше. На запасном пути стояла электричка. Чуть дальше виднелись какие-то постройки. За спиной высились вымахавшие в полтора человеческих роста кустарники, ветви которых протиснулись сквозь погнутые перила. Ева подошла к кассовой будке с заколоченным окном и поняла, что находится на недействующей станции. Что ж, куда ее занесло, она уже знает. Хоть добраться отсюда до дома и будет непросто.

Но Тину вполне могли держать здесь, в одной из построек. Стараясь не думать о том, что это место воскрешает плохие воспоминания, Ева продолжила путь.

Она уже долго бродила по страшной даже при дневном свете мертвой станции, заглядывая в выбитые окна и зовя сестру, пока не увидела вдали отблеск света. Всполошенная надеждой, девушка бросилась к домику, который вполне мог быть раньше жилищем стрелочника.

Внутри, за замызганным стеклом, на столе горела свеча. Ева приблизила лицо в попытках разглядеть обстановку. На сложенной в несколько раз газете стоял темный чайник с выгнутым носиком и поднятой ручкой. Рядом находился стакан в металлическом подстаканнике. На блюдечке лежало несколько кусочков сахара. Некто задумал пить чай. За столом Ева разглядела застеленный клетчатым пледом диван и лежащую на нем потрепанную книгу. Что было еще в этой маленькой комнате, увидеть Ева не успела. К ее плечу кто-то прикоснулся. Девушка резко отпрянула от окна и оглянулась.

За спиной стоял высокий худой мужчина. Его глаза вспыхнули белым, губы растянулись, явив в жуткой ухмылке редкие зубы.

Ева коротко вскрикнула, когда страшный мужчина поднял руку с обтрепанным по краю рукавом, истошно завопила от ужаса и второй раз за сутки потеряла сознание.

Молодую женщину Иван нашел возле будки стрелочника: та лежала на спине, неловко подвернув под себя одну руку и закинув вторую на стену домика.

Он склонился над незнакомкой и слегка похлопал по щеке:

– Эй? Барышня?

Как приводить в чувство находящихся без сознания дам, Иван совершенно не знал. В памяти всплыло смутное воспоминание со школьных уроков: поднести к носу пострадавшей ватку, смоченную в нашатырном спирту, или кусочек паленой шерсти. Ни шерсти, ни зажигалки, ни тем более нашатырного спирта у него не было. Поэтому Иван снова похлопал незнакомку по щеке и позвал громче:

– Девушка? А, девушка? Очнитесь!

Ничего глупее не придумаешь. Иван подумал, что эта ночь, пожалуй, побила все рекорды по экстравагантности, включая ночное купание в проруби три года назад. Он уже представил себе, как будет пересказывать события, начиная с покупки пирожков (дались же они ему!) своим приятелям в ирландском пабе под густое темное пиво и острые закуски. Леонид, конечно, поинтересуется, насколько симпатична была валяющаяся на пороге будки незнакомка. А вот что может сказать следующий в их компании Иван не успел придумать. Девушка пошевелилась и тихо застонала. Затем распахнула глаза, резко села и завизжала так, что Иван испуганно отпрянул.

– Эй, красотка, хватит вопить! – сердито выкрикнул он. Судя по реакции незнакомки, ее приключения в эту ночь оказались похлеще его собственных. – Ничего я вам не сделаю! Помочь пытаюсь!

Девушка замолчала так же внезапно, как до этого закричала. Только всхлипнула и испуганно огляделась вокруг.

– А… он где? – выдавила она.

– Кто?

– Тот, со светящи… Не важно. Кто вы?

– Кто я? Прохожий. Мимо шел, а тут вы кричите. Поспешил вам на помощь.

– А вы точно не?.. – спросила незнакомка и опять оборвала себя на полуслове. – Как это – мимо проходили? Здесь мимо не проходят. Это заброшенная станция.

– Оказываются, если проезжают свою остановку и десять километров топают по путям, а потом не туда сворачивают, проходят, – с сарказмом отвел он – Такое объяснение вас устроит?

Она тихо вздохнула и, кажется, улыбнулась. Луна снова скрылась, а в темноте разглядеть лицо девушки не представлялось возможным.

– Встать сможете? – спросил Иван, протягивая руку. Надо уходить отсюда, а потом уж разбираться со всеми этими приключениями. Или не разбираться. У него одна цель – попасть домой.

– Да, – ответила девушка, принимая его помощь. И хорошо, что уцепилась за его руку, потому что ее вдруг качнуло.

– Что с вами?

Только бы эта дама не оказалась пьяна. Вот такие приключения ему точно не нужны!

Но запаха алкоголя от девушки не исходило.

– Голова немного кружится. Меня ударили и привезли сюда.

– Ого! Ограбили?

– Не знаю. Сумочки нет. Видимо, да, ограбили, – уклончиво ответила она.

– Тогда вам нужно к врачу и в полицию, – брякнул он и тут же об этом пожалел. Ему хотелось не возиться с этой девицей, а оказаться в родительском доме, выпить горячего чаю, который обязательно заварит, несмотря на ночной час, мама. Или, еще лучше, навернуть тарелку горячих щей со сметаной, которые наверняка окажутся в холодильнике: отец обожал щи, и мать готовила их постоянно, то с кислой капустой, то со свежей, то «красные» с томатом.

– Нет, не надо ни полиции, ни врача. Я хочу домой, – ответила девушка так просто, без истерики и слез в голосе, что Иван невольно проникся к ней сочувствием. И даже вновь подал руку, когда они перелезали через какие-то балки. Девушка руку приняла, но, справившись с препятствием, выпустила.

– Как вас зовут? – спросила она вместо благодарности.

– Иван.

– Иван? – ее голос слегка дрогнул. Она остановилась и будто всмотрелась в его лицо, а затем, заметно волнуясь, спросила:

– Вы… Вы меня не помните?

– А мы разве знакомы? – удивился в ответ Иван.

– Я Ева…

– Ева? Простите, не помню.

– Извините. Обозналась. Темно, – смутилась девушка, но в ее голосе послышалось разочарование.

– Бывает. Так что с вами приключилось?

Она вздохнула и начала рассказывать. Историю о, как оказалось, похищении Иван слушал не перебивая, даже не зная, что сказать в утешение. Но, когда Ева упомянула анонимный звонок, не сдержался:

– Сглупили вы!

Девушка не обиделась.

– Да, сглупила. Но как бы вы поступили на моем месте? Где-то в глубине души я надеялась, что мне сказали правду и я что-то узнаю о Тине.

Он хмыкнул, не соглашаясь. Вслух же заметил:

– Но обошлись с вами как-то странно.

Она промолчала, видимо, не желая спорить.

Ивану все же удалось поймать попутку. Ева назвала адрес водителю, а затем отвернулась к окну. Иван ее не тревожил, только иногда бросал короткие взгляды: девушка была излишне бледна. Зря она отказалась от медицинской помощи. Но уговаривать ее Иван не желал.

Машина остановилась напротив стандартной девятиэтажки. Подобных зданий в их городке было много, но Иван узнал место.

– У меня нет с собой денег. Я потеряла сумочку, – нарушила молчание Ева. – Подождите, я поднимусь к себе за…

– Перестань, – перебил Иван. Возможно, излишне раздраженно, но он все еще находился под впечатлением от такого выверта судьбы – снова оказаться в месте из своего прошлого. Видимо, от неожиданности и перешел на «ты» с Евой.

– Хорошо, – покладисто согласилась она. – Спасибо. За все.

Ева открыла дверь и выбралась наружу. Иван проследил за девушкой взглядом, желая убедиться, что она без приключений пересекла двор. И заметил, как ее снова качнуло.

– Вот черт, – тихо выругался он и обратился к водителю:

– Подожди меня здесь, брат. Провожу девушку до квартиры и спущусь. Пять минут! Не боись, без оплаты тебя не оставлю. Даю слово.

Иван выскочил из машины и подхватил Еву под локоть.

– А говорила, что с тобой все в порядке! Пойдем уж, доведу тебя. И обратись к врачу. У тебя может быть сотрясение. С этим лучше не шутить.

Так они под ручку дошли до подъезда.

Лифт не работал. Как часто случалось тогда.

На четвертом этаже Иван бросил взгляд на одну из дверей и невольно замедлил шаг.

– Когда-то здесь жил один мой друг.

Ева кивнула, будто знала, о ком речь. Скорей всего, знала. Она была ровесницей или немного младше самого Ивана. Может, они даже встречались в прошлом – сталкивались в подъезде. Иван еще раз, уже внимательней, скользнул взглядом по профилю Евы. Ее вполне можно было назвать симпатичной, даже красивой. Только вот внешность у нее была неяркая, а потому незапоминающаяся. Так бывает – правильные черты, но именно из-за своей правильности и не остающиеся в памяти.

Они поднялись на нужный этаж. Ева шла впереди; Иван, заглядевшийся на ее стройную спину и то, что находилось ниже, упустил момент, когда девушка замерла, и чуть не вписался в нее.

– Что это?!

Иван выглянул из-за ее плеча.

– Кости. Игральные, – брякнул он очевидное. На коврике у одной из дверей белела россыпь кубиков. – Похоже, кто-то решил сыграть с тобой в игру.

В свете всего случившегося за последние сутки шутка вышла неудачной.

Ева уже присела, рассматривая кубики.

– Единицы, – удивился он, увидев выпавшие номера.

– Критический провал, – неожиданно отозвалась Ева, выдав в себе ролевика.

– Так ты…

– Спасибо, Иван! – резко перебила она, собрав кубики в кулак. – Всего вам доброго.

– Погоди, Ева…

– Вас ждет такси, забыли?

Похоже, она его прогоняла. Только с чем оказалась связана такая резкая перемена в ее поведении, Иван не понял. Но Ева была права: его действительно ждали. Он едва успел попрощаться, как девушка уже открыла дверь и скрылась в квартире. Иван недоуменно хмыкнул.

Спускаясь по лестнице, он снова вспомнил вечера в квартире Долговязого. Их компания изначально была мужская, но потом появились три девушки. Одну из них Иван не забыл. А вот образы двух других стерлись. Он путал тех девушек из-за их неяркой внешности и созвучных имен. Запомнил только, что те девчонки блестяще играли, всегда предлагали неожиданные и интересные ходы. Или просто не видел других девушек, ослепленный и оглушенный красотой той, для которой в те времена хотелось быть Рыцарем и Принцем в одном лице, спасать от драконов и злодеев не только в игре, но и в жизни.

Прежде чем выйти из подъезда, Иван посмотрел наверх – на лестничные пролеты. Потому Ева и спросила, знакомы ли они. У нее, видимо, память куда лучше, чем у него.

По дороге Иван попросил водителя остановиться возле банкомата. Но даже снимая деньги, он не переставал думать о Борисе, Пономареве, Вовке и заброшенной станции.

Ему вспомнился один странный случай.

После предложения организовать игру на старой станции Долговязый на две недели выпал из общения. Из-за больного сердца Борису вновь пришлось лечь в больницу. Ребята тревожились, звонили по очереди его отцу – справлялись о здоровье друга. Семен Васильевич их успокаивал, но ребята все равно волновались. А когда наконец-то собрались в знакомой квартире за большим столом, выяснилось, что планы изменились. Выглядел Борис неважно: глаза его будто погасли, голос звучал тихо, но вместе с тем решительно. Что повлияло на его решение, никто так и не узнал. Но Долговязый вдруг заявил, что игры на старой станции не будет. Иван помнил, как возмущенно загалдели собравшиеся. Отдельные выкрики тонули в общем гаме несогласия. Но Борис оставался непоколебимым: хотят ребята «полевку» – будет. Но не на станции. В тот же вечер, когда Иван с Володей вдвоем возвращались домой, друг неожиданно обронил: «Знаешь, а ведь Долговязый врет. Вовсе он не болел. Я видел его в те дни два раза, когда он якобы лежал в больнице. Выходил из дома и шел на автобусную остановку. В первый раз я его не окликнул. А во второй подошел». «И что?» – заинтересовался Иван. «Да ничего! Начал какие-то отмазы лепить. Что его из больницы на день отпустили. Я не стал ему говорить, что во второй раз его вижу. Странно это, а?» «Да ладно, может, его и правда дважды домой отпускали», – встал на защиту Долговязого Иван. Но поведение Бориса и ему показалось необычным. Взять хотя бы то, как парень резко, что было совершенно не в его характере, ответил Пономареву на настойчивые расспросы о причине отмены игры на станции. «Не лезь туда, Витя! Старая станция сама по себе опасна – вот и все».

Тогда это не показалось Ивану важным. Но сейчас воспоминания вылезли ежистыми колючками. Что на самом деле случилось в том далеком году? И что узнал недавно Володя? Друг позвонил три месяца назад и неожиданно сказал: «Мне кажется, я знаю, что случилось с Пономаревым. При встрече расскажу». Но ночью раздался звонок из полиции, который принес страшное известие о гибели Вовки. Несчастный случай: закурил человек в постели, нечаянно уснул и сгорел в возникшем пожаре. У друга и правда была вредная привычка иногда курить, лежа на диване. Но какое фатальное совпадение, что Вовка погиб именно тогда, когда хотел сообщить что-то важное!

Сейчас, в свете случившегося за минувшие дни, Иван на какой-то момент решил, не подстроили ли ему встречу с Евой, еще с одним человеком из прошлого? Вот такой «вечер воспоминаний» получается…

– Здесь сворачивать или дальше? – вывел его из задумчивости водитель. Иван всмотрелся в темноту и ответил:

– Здесь.

Во дворе родительского частного дома залаяла собака – молодой пес, которого родители взяли недавно на смену умершему от старости Тузу. Иван тихо посвистел и ласково заговорил:

– Ларс, Ларс, свои! Тихо, всех перебудишь!

Пес, узнав голос, заскулил теперь уже от радости, заюлил, путаясь под ногами, упал на спину и подставил для ласк живот. Иван потрепал Ларса по брюху и пообещал гостинец. В окнах дома вспыхнул свет: разбуженные лаем родители решили узнать, кто нарушил их покой. И Иван поторопился их успокоить.

Мать ожидаемо всполошилась, когда увидела сына на пороге в такой час. Пришлось спешно объяснять про сломавшуюся машину и то, что проехал станцию. Правда, дальнейшие приключения Иван утаил. Мама, конечно, всплеснула руками: ездить ночью с незнакомцами опасно, даже если ты уже давно не подросток, а крепкий здоровый мужик тридцати двух лет. Но Иван видел по ее глазам – рада его приезду. Отец пожал сыну руку и довольно улыбнулся в еще не седые усы. А у самого Ивана отлегло от сердца: как бы он ни хорохорился перед самим собой, та странная записка, которой его вызвали в родной дом, заставила поволноваться.

– Ложитесь, ма. Я сам. Чаю попью и тоже лягу.

– Так я тебе чайник вскипячу! – засуетилась мама. И Ивану пришлось сдаться: она все равно не уйдет спать, пока не накормит его. Да и ее можно понять: видит единственного сына нечасто, скучает и беспокоится.

– Мама, а что у вас тут за история с пропавшей девочкой-подростком недавно приключилась? – спросил Иван, когда перед ним на столе появилась миска с дымящимися щами (как он и предполагал, чаем дело не обошлось).

– Ой… Весь город всполошен!

Иван слушал молча, прихлебывая горячие щи и отламывая от толстого ломтя хлеба маленькие кусочки. Щи были такими вкусными, ароматными и горячими, что ему просто хотелось молчать, жмуриться от удовольствия и ни о чем не разговаривать. Но маме тоже необходимо было рассказать все городские новости. И, конечно, прерывать ее Иван не стал.