4 глава

Себастьян выглядел смущенным, когда я снова привела его в спальню.

Я убрала покрывало и попыталась отогнать мысль о том, что эта половина кровати принадлежала Дэвиду.

— Ложись.

Он лег на спину, его восхитительные глаза наблюдали за каждым моим движением. Я обошла кровать и легла со своей стороны рядом с ним. Натянув простыни, я укутала нас, будто защищая.

Я вытянула руку, чтобы погладить его по щеке и приоткрытым губам, провела по линии его губ одним пальцем, а затем наклонилась чтобы поцеловать его, пробуя тем самым соленые слезы.

Легкими поцелуями я спустилась вниз по его шее. Мои волосы разметались по его груди. Он нерешительно провел пальцами по моей руке вверх к плечу и дальше увереннее к моей груди.

Большим пальцем он обвел мой сосок, и я резко вздохнула от удовольствия. Он тут же убрал руку.

— Нет, не останавливайся.

Я продолжила целовать его грудь, спускаясь к животу. Его рука двинулась к моей попе, осторожно поглаживая ее.

Его член вновь поднялся, поэтому я поцеловала его прямо туда, чувствуя, как его тело дрожит под моим легким, как перышко, прикосновением.

Я легла на спину рядом с ним и направила его руку к моим бедрам.

— Ты можешь прикасаться ко мне.

Я прижала его руку ближе. Взяв его руку в свою, я ласкала себя его пальцами, приподнимая бедра вверх, втягивая в себя воздух, когда он нашел мое самое чувствительное местечко.

— Да, вот так. Вот так.

Это было приятно несколько мгновений, но я хотела большего. Я схватила его руку и скользнула его указательным пальцем внутрь себя.

— Медленно... Да, взад и вперед.

Он тщательно следовал моим инструкциям, ласково атакуя меня, заставляя стонать и извиваться. Я слегка повернула бедрами и двинула его большим пальцем так, чтобы он обвел мой клитор. От удовольствия я протяжно выдохнула. Его теплые губы целовали мою шею, пока его рука продолжала свои уверенные действия.

Я не хотела думать о Дэвиде, но просто не могла не сравнить... Эти любовные ласки с эгоистичными сексуальными приказами, которые он обычно отдавал мне.

Я опустила руку и погладила его член, теперь уже твердый и готовый. Я хотела почувствовать его внутри себя, но боялась вновь слишком резко наброситься на него.

Я захватила в ловушку его руку между бедрами и села. Он выглядел удивленным и внезапно неуверенным в себе. Я наклонилась и поцеловала его, на этот раз более страстно, раскачиваясь на его руке. Он пропустил пальцы свободной руки через мои волосы и поцеловал меня в ответ, позволив себе пойти дальше и взять больше.

Потом он провел рукой по моей груди, и потянул за сосок. Это ощущение было потрясающим и шокирующим, оргазм застиг меня врасплох. Его пальцы, должно быть, почувствовали пульсацию моего удовольствия, и он видел, как мое тело выгнулось и извивалось. Настолько неожиданно… Смущающе. Я привыкла достигать оргазма в уединении, поэтому для меня это было чем-то новым.

— Ты в порядке? — с сомнением спросил он.

Какое-то время я пыталась восстановить свой голос:

— Да, очень даже в порядке... Более, чем в порядке.

В первый раз за весь вечер он улыбнулся.

Я предполагала, и, думаю, предполагала я правильно, это все было в новинку для Себастьяна. Однако он позволил мне почувствовать то, что я не чувствовала прежде: любовь и страсть. Я просто не осознавала... Я не знала, что может быть так хорошо.

— Теперь твоя очередь, — сказала я.

На его лице появилось недоумение. Затем его взгляд наполнился пониманием, когда я опустилась на колени рядом с ним. Я наклонилась, чтобы поцеловать его. Он обнял меня и притянул к себе. Он простонал в мой рот, и я вновь выпрямилась.

В этот раз я приподняла бедра и рукой направила его член в себя, медленно садясь на него. Мои глаза закрылись, и я услышала, как он резко вдохнул.

Наконец, я могла почувствовать каждый его дюйм внутри себя. Я взяла его руки и прижала к низу моего живота.

— Чувствуешь себя внутри меня?

Выражение его лица было заполнено изумлением.

— Да, — прошептал он. — Чувствую.

Я вновь наклонилась вперед, упершись руками в его грудь, и двигая бедрами вверх-вниз в ровном темпе. Он откинул голову на подушку, его губы приоткрылись, поглощенные новыми ощущениями. Я чувствовала, как его тело теснее прижалось к моему, проталкивая его член еще глубже в меня.

Он начал двигаться быстрее, более уверенно, более отчаянно. Я позволила ощущениям унести нас.

Я открыла глаза и увидела, что он впился в меня взглядом, практически одичавшим... Беспощадным... Я задвигалась быстрее, встречая каждое его движение. Он зажмурил глаза, наши руки слились воедино. Он кончил, пока его тело сотрясалось внутри меня. Я упала ему на грудь, бездыханная и расслабленная.

Несколько минут мы мирно лежали, и я слушала, как его сердцебиение постепенно замедляется. Затем я скатилась с него и легла на спину. Думаю, я улыбалась.

Я почувствовала, что матрас слегка прогнулся, и приоткрыла глаз. Он приподнялся на один локоть и пристально смотрел на меня.

— Эй, — робко сказала я, — ты в порядке?

Он кивнул:

— Это было... это было...

— Ага, было.

Я погладила его по щеке, и он закрыл глаза. Затем он повернул голову и поцеловал мою ладонь. Неожиданный, интимный жест застал меня врасплох.

— Я люблю тебя, Кэролайн. Всегда любил. Всю свою жизнь.

Я подавила восторженный смех.

— Это, конечно, очень долгое время, — поддразнила я его. — Тебе только восемнадцать. На самом деле вся твоя жизнь — это не так уж и долго.

Он улыбнулся:

— Иногда, именно так и кажется. В любом случае, до восемнадцати мне еще ждать четыре месяца, а потом я расскажу тебе.

Когда смысл его слов дошел до меня, волна ледяного шока проскользнула по мне, а на лице застыл ужас.

— Что? — я не могла поверить в то, что он сказал. Он посмотрел на меня озадаченно. — Тебе... Тебе только семнадцать?

Он кивнул с тревожным выражением лица.

— Ради всего святого, Себастьян! Семнадцать?

Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Он нервно посмотрел на меня:

— Какая разница?

Я закрыла глаза руками, отказываясь смотреть на него.

Что я наделала? Что, мать вашу, я наделала?

— Пожалуйста, Кэролайн. Ты пугаешь меня.

Я глубоко вдохнула, повернулась и впилась в него взглядом, нуждаясь в том, чтобы вывалить внезапную панику и гнев на него.

— Дело в том, Себастьян, что ты несовершеннолетний. То, что мы сделали... Я сделала... Это незаконно. Это уголовное преступление, черт побери!

— Но я люблю тебя.

Я хотела закричать.

— Себастьян, по закону это уголовно наказуемо. Это изнасилование. Ты понимаешь, что это значит? Меня могут посадить в тюрьму. Если кто-нибудь узнает...

— Я никому не скажу. Я люблю...

— Не говори этого. Не говори! — выплюнула я слова, и он вздрогнул.

Я побежала в ванную комнату, боясь, что меня вырвет. Я закрыла рот рукой, пока рвотные позывы одолевали меня. Слезы жгли глаза, и я почувствовала, что он неуверенно стоит позади меня.

— Кэролайн, пожалуйста.

Я вытянула руку вперед, чтобы он не приближался.

Что я наделала?

Слова эхом раздавались в пустоте.

— Пожалуйста! — отчаянно умолял он, но я не смогла взглянуть на него.

Моя кожа была словно ледяной, а затем пылающе-горячей от позора, когда поток эмоций охватил меня. Я подошла к двери ванной, взяла с крючка халат и накинула его на себя, будто тонкий материал мог скрыть мое преступление.

Я попыталась пройти мимо него, но он заблокировал мне выход.

— О, боже, пожалуйста, Кэролайн! — и попытался притянуть меня к себе.

— Нет! — Я говорила это, пока шла к кровати, прежде, чем мои колени подогнулись, и я осела, задыхаясь.

— Что же я наделала? Что?

Я положила голову на руки и попыталась бороться с нарастающей паникой.

Я знала, что он наблюдает за мной, но не могла взглянуть на него. Молча, он сел около меня.

— Мне не жаль, — прошептал он. — Это был лучший опыт в моей жизни. Я люблю тебя, и ничего не могу поделать с этим.

Он притянул меня к своей груди, обернув свои руки вокруг моих плеч, тем самым успокаивая... утешая...

Медленно шок начал отступать, и, наконец, я смогла выпрямиться, оттолкнув его руки.

— Приношу свои извинения, Себастьян. Тут нет твоей вины. Пожалуйста, прости меня за мое... поведение, — я выговаривала эти слова сдержанно, официально, боясь уступить эмоциям. — Думаю, сейчас тебе лучше уйти.

— Пожалуйста. Не отталкивай меня. — Его голос был хриплым.

Когда я не ответила ему, он встал и направился в ванную. Он опустил глаза в пол, словно ища там ответ, которого там просто не могло быть. Я услышала тихий шелест ткани и поняла, что он одевался.

Я быстро направилась на кухню, нуждаясь в любом занятии, чтобы прекратить дрожь в руках. Я вытерла лужу из-под растаявшего льда и положила антисептический крем в ближайший ящик.

После этих механических действий я склонилась над раковиной, пытаясь собраться с мыслями. Я услышала его тихие шаги по линолеуму и, сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, я повернулась к нему лицом.

Выражение его лица потрясло меня. Он выглядел таким сломленным.

— Ох, Себастьян!

Я сорвалась и начала рыдать.

Мгновением позже я оказалась в его руках, прижимаясь щекой к его груди. Он ласково поглаживал мои волосы:

— Не расстраивайся, Кэролайн. Я тебя очень люблю. Все будет хорошо.

Мой смех чередовался со слезами. Как же это было смешно. Конечно, все уже не будет так, как прежде... В порядке уже ничего не будет... Насколько это все-таки было забавно: я чувствовала себя счастливой и одновременно с этим несчастной...

Я подняла голову, понимая, что с красными глазами смотрюсь, скорее всего, отвратительно.

Он вытирал мои слезинки большими пальцами.

Я думала, что он собирается что-то сказать мне, но внезапно мы услышали снаружи звук подъезжающей машины.

— Дэвид!

Чувство паники пронзило меня.

— Ты должен уйти! Быстро! Уходи через задний двор. Давай же, иди!

Он повернулся, чтобы бежать к двери, но затем резко остановился и замер:

— Когда я увижу тебя в следующий раз?

— Я не знаю! Иди! Иди же!

— Пообещай мне, что я увижу тебя снова. Обещай мне!

— Хорошо, обещаю! — проговорила я в отчаянии, с ужасом гипнотизируя входную дверь.

Он быстро притянул меня к себе и страстно поцеловал. Затем он ушел.

Пытаясь восстановить сбивчивое дыхание, я делала глубокие вдохи. Зайдя в спальню быстрым шагом, я начала разглаживать простыни и взбивать подушки, на которых только пару минут назад лежал Себастьян. У меня не было времени менять простыни, но я была немного потрясена мыслью, что Дэвид будет спать там, где мы с Себастьяном занимались любовью.

Я услышала, как ключ поворачивается в замке, но вдруг меня осенило, что я подстригала Себастьяна в ванной.

Я забежала в ванную, опустилась на колени и начала собирать светлые пряди, выбрасывая их в унитаз.

Внезапно мною овладело сильное желание оставить что-то у себя на память о Себастьяне. Наклонившись, я подняла одну прядку, пряча ее в карман халата. Затем я подняла сливную ручку и зачарованно смотрела, как волосы водоворотом смывает прочь. Я брызнула водой на лицо и провела по растрепанным волосам пару раз расческой.

Я услышала громкий шум в гостиной. Как и ожидалось, Дэвид был пьян.

— Кэролайннн... Кэролаййнн...

Когда он увидел меня, то облизнул губы.

— Красивая моя, Кэролайн! Белла! Белла! (прим. пер. Красавица)

Я пыталась перекинуть одну его руку через свое плечо, чтобы помочь ему добраться до спальни, но он легонько оттолкнул меня, распахивая мой халат. Он провел руками по моей груди, в то время как я пыталась направить его в сторону спальни.

— Давай, Дэвид, иди в комнату, ну же, помоги мне хоть немного.

— Что я и собираюсь сделать, Кэролайн. Иди ко мне.

Он попытался схватить меня, но я увернулась и он, промахнувшись, упал на кровать. Как только его голова коснулась простыни, он моментально уснул.

С огромным облегчением, я подпоясала халат и стянула с него ботинки, а следом носки. Однако его форма будет не пригодна для носки с утра.

Я была рада занять себя хоть чем-то. Я рылась в шкафу до тех пор, пока не нашла чистую рубашку. А вот брюки потребуют основательной глажки.

Я достала раскладную гладильную доску в комнате, отведенной под хозяйственные нужды. Когда я вытаскивала ее, то швабра, стоявшая в углу, с шумом упала на пол, от чего я поморщилась... Но Дэвид так и не проснулся.

Я крутанула колесико регуляции режима на утюге на «горячо», находя выход из случившегося в монотонной работе.

Я была потрясена тем, что сделала. Какая часть из «оставить все позади» после интервью была мне не понятна? Ребенок! Я сделала это с ребенком! Милостивый Господь! Я заслужила гореть в аду вечность. Но я не могла заставить думать себя о Себастьяне, как о ребенке, хотя закон и определял его как такового.

Он занимался со мной любовью. Мы занимались любовью.

Я знала, что это было неправильно, но в тоже время все происходящее казалось мне таким верным.

Мне нужно было покинуть это место. Я должна была убедить Дэвида взять направление на работу в другой город. Но что я ему скажу в качестве объяснения? Что я соскучилась по моим друзьям на восточном побережье? Нет, определенно нет. Это не заинтересует его, и даже не будет стоить его мыслей. А что если я вдруг воспылала желанием жить рядом с матерью? Нет, он никогда не поверит в этот бред!

У меня больше не было оправданий моему желанию уехать.

Возможно, я могла бы уехать сама? Оставить Дэвида, начать все с чистого листа где-то в другом месте... Но как? Ни работы, ни дома, ни денег... Это была ужасающая перспектива. Я никогда не была одна. Я не знала, как это быть одной и что делать.

Жалкая несчастная шлюха!

А затем новый страх поглотил меня. Я не использовала никаких средств контрацепции, когда мы занимались любовью.

— Нет! — Громко вскрикнула я, затем быстро прикрыла рот рукой. — Черт! ЧЕРТ! ДЕРЬМО!

Дэвид простонал во сне, но продолжил спать похрапывая.

Я же не была на таблетках, я просто в этом не нуждалась: Дэвид был бесплодным, как пустыня Гоби. Но Себастьян... О, боже!

Я пыталась составить список дел, которые я должна сделать утром, но я не могла ни на чем сосредоточиться. Что если я забеременею? На краткий миг, я представила параллельную вселенную, где я была бы матерью светловолосого ребенка с глазами, которые напоминают цвет океана, с мужем, который бы меня любил больше жизни. Но всего лишь на миг... Затем я вернулась в реальность.

План Б: Экстренный контрацептив — это было самым лучшим решением. По крайней мере, я могла приобрести его в аптеке без предоставления рецепта. Я могла бы поехать в город или туда, где меня не знают.

Как я могла быть такой глупой?

Все, что я сделала за последние двенадцать часов, было сумасшествием. Что, черт возьми, было со мной не так?

С опозданием до меня дошло, что я почти загладила брюки Дэвида до лоснящегося блеска. Я отключила утюг и на носочках направилась в спальню, чтобы снять с Дэвида его форму. Он был пьян до беспамятства. Я посмотрела на человека, который был моим мужем. Я сосредоточенно смотрела на него настолько долго, что мои глаза начали болеть. Как это забавно. Я не могла сказать, что я чувствую к этому человеку, когда я на него смотрела. Может что-то и чувствовала, а может, и нет. Мой эмоциональный запас сил был на нуле. Я думаю, что находилась в таком состоянии уже довольно долгое время. До появления Себастьяна... Нет! Я не должна думать так.

Я возвратилась на кухню, сделала себе кофе, который я так и не выпила, и с мрачным настроением ждала рассвета.

Когда первые солнечные лучи начали просачиваться в комнату, я так ничего и не решила. Уйти или остаться? Остаться или уйти? Остаться в привычной обстановке, продолжив жить тут, или окунуться в неизвестность? Уйти или остаться? Остаться или уйти? Я прогоняла бесконечное количество раз одну и ту же мысль через мой заторможенный разум.

Унылый звонок будильника, который располагался на прикроватной тумбочке в спальне, заставил меня подпрыгнуть от испуга. Дэвид проснулся, что-то бормоча, и я поспешила приготовить ему завтрак. Он любил горячую сытную пищу после пьянок. К счастью, я вчера заскочила в магазин и забила холодильник свежим беконом и клиновым сиропом. Я на скорую руку завела тесто на блины и бросила пару кусочков масла на сковороду.

Он подошел к завтраку с военной точностью и как всегда не в духе.

— Приятно видеть какое-то разнообразие на завтрак, — колко пробормотал он.

— Сколько блинчиков ты хочешь?

— Два.

Я молча приготовила ему фирменный завтрак «От-виноватой-жены»: три ломтика бекона, глазунью из двух яиц, два блинчика с сиропом, а также кофе.

— Тарелка холодная.

— Подогреть?

— У меня нет на это лишнего времени. Господи, Кэролайн! Можешь ли ты хоть что-то делать как следует?

Нет. Наверное, нет...

Он покинул дом, не сказав ни слова. Я про себя гадала, как долго продлится его плохое настроение. Девять дней было рекордом.

Меня посетила запоздалая мысль, что Себастьян, вероятнее всего, будет искать встречи со мной, как только убедится, что Дэвид уехал на работу. Я знала, что хочу поступить трусливо и несправедливо по отношению к нему, хотя мне полагалось вести себя, как взрослому рассудительному человеку, но я не могла встретиться с ним.

Я быстро приняла душ и направилась на выход, совершенно не заботясь о том, чтобы высушить волосы, когда я проходила мимо стола в гостиной, не забыла захватить с собой свой блокнот для заметок. Я не знала зачем. Может мне хотелось записать что-то ненужное, давно ушедшее, что имело место в моей жизни, когда все было так просто.

Когда я уезжала, то отказывалась смотреть в зеркало заднего вида. Я предчувствовала, что если бы я посмотрела туда, то там бы отразился Себастьян. Это было трусливо с моей стороны, но я не могла по-другому.

Я была до смешного счастлива, обнаружив за городом торговый центр, на нем светился неоновыми лампочками знак аптеки: «Доброе Утро». Только не для меня, мое утро не было добрым.

Женщина, которая обслуживала покупателей, казалась приятной, до того момента, пока она не увидела мое обручальное кольцо. Затем жалюзи в осуждении со стуком опустились вниз, и я тихо выскользнула из аптеки, сжимая бумажный пакет.

Наконец, я разыскала кафе и села с поникшими плечами в самом дальнем углу, чтобы заказать двойной экспрессо и стакан воды.

План Б: Экстренный контрацептив. На упаковке было написано противопоказание:

— Побочные эффекты могут включать в себя: изменение периодов менструального цикла, тошнота, острые боли и рези внизу живота, усталость, головная боль и головокружение.

Мне было совершенно пофиг на это! Лишь бы не забеременеть.

Я мгновенно проглотила таблетку, затем разорвала упаковку на кусочки размером с почтовую марку. Мои руки тряслись, когда я делала глоток экспрессо. Я, скорее всего, была похожа на кофеиновую наркоманку после того, как получила дозу.

Я должна была найти способ, чтобы избавится от мыслей, которые обрушились на меня. В конечном итоге, я все же вытащила свой блокнот, пытаясь разобраться в шквале неразборчивых мыслей и слов. Работая медленно, но тщательно, я составляла план своей статьи. Мне казалось это важным, потому что свою жизнь я уже испоганила, так хоть что-то будет сделано правильно.

Я обнаружила, что была захвачена работой в течение часа, пока раздраженная официантка не поинтересовалась у меня, не желала ли я заказать что-нибудь еще.

Да, прожить жизнь по новой! Как ни печально признать, но это не то, что подают официантки. Я избавилась от ее мрачного взгляда, оставляя чуть больше, чем нужно, чаевых.

Я скрылась ото всех проблем в моей машине, мысленно спрашивая себя:

«Что мне делать?».

Если я поеду домой, я неминуемо встречу там Себастьяна, он точно будет поджидать меня около дома. Я не знала, что сказать. Я была расстроена от количества вреда, который принесла.

— С вами все в порядке, мисс?

Обеспокоенно смотря на меня, мужчина в бейсболке «Сан-Диего Падрес» постучал в мое водительское окно, чем заставил меня подпрыгнуть от испуга.

Я опустила стекло:

— Ох, спасибо. Я в порядке, правда.

— Вы сидите здесь так долго, что я начал волноваться. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Что такого было в доброте незнакомца, что мне захотелось плакать?

— В моей голове роятся пара проблем, но все будет хорошо. Спасибо за вашу заботу. Это было очень мило с вашей стороны.

Он кивнул, неуверенно улыбнулся и неторопливо ушел.

Двигатель машины с ревом завелся. Меня успокоил знакомый скрип переключения передач, когда я выехала с парковки. Я ехала в неизвестном направлении, лениво размышляя, какие проблемы беспокоили других водителей, запертых в своих стеклянных и металлических мирах, отдельных и изолированных. Размышляли ли они о смысле жизни, перечисляли списки покупок в своих головах или просто вели машину, со счастливыми мыслями?

Июньский утренний туман уступил тусклому солнцу, когда я осознала, что еду по безмятежному участку побережья Тихого океана. Казалось, я нашла идеальное место для размышлений. Воздух был мягкий, и легкий ветерок колыхал короткую траву, что пыталась держаться среди дюн.

Я сбросила свои сандалии и почувствовала мелкий песок под своими пальцами. Все мысли покинули мою голову, когда я обхватила руками свои колени и уставилась на океан. Это был переломный момент в моей жизни или просто точка на длинном и мрачном горизонте? Отказываться от неудавшихся отношений, переходя к обреченным, одно из наиболее разумных действий для тридцатилетней женщины? Разумеется, нет. Но ощущение тела Себастьяна напротив моего, внутри моего, его сладость, его нежность... Могла ли я на самом деле сказать, что это ничего не значит? Были ли эти чувства в таком изобилии в моей жизни, что я могла считать, что они ничего не стоят?

Единственная настоящая любовь, которую я знала в своей жизни, была от моего любимого сумбурного отца. Себастьян не имел даже ее. Он был лишен любви, но он ее желал.

Могла ли я помочь ему? Ответ: не могла. Я буду только удерживать его от всех прекрасных вещей, которые он заслуживает в жизни. Так что я должна отпустить его.

Но что мне остается? Бросить все, что мне так знакомо из-за одного опрометчивого часа страстного безумия. Я прекрасно понимала, что, если я оставлю Дэвида, у меня не будет ничего, даже моей репутации. Я никогда не жила сама по себе, никогда не жила на то, что я зарабатывала, никогда не жила без непререкаемого авторитета или кого-то еще. Это было пугающим.

Я сидела и смотрела, пока не осознала со смутным удивлением, что тени вокруг меня начали удлиняться.

Я убрала свои руки от коленей и неуклюже встала, с увлечением наблюдая, как кровь возвращается к моим побелевшим костяшкам пальцев. Я потратила целый день и почти ничего не решила, за исключением того, что Себастьян заслуживает кого-то лучше, чем я.

Страх, как жаба, поселился в моем животе. Я не знала, как смогу посмотреть в лицо Дэвиду после того, что сделала. Мне это сошло с рук, поскольку он не поймал меня прошлой ночью, но я никогда не хранила секретов от него до этого, я понятия не имела, как собираюсь это делать. Как я могу научиться скрывать эмоции за ближайшие тридцать минут?

Я приехала домой незадолго до шести, это обычное время, когда он возвращался домой. Не уверена, было ли облегчением или разочарованием то, что дом стоял в тишине.

Я занялась готовкой: спагетти с соусом из оливок и томатов, перца чили, каперсов и чеснока. Казалось, ему прекрасно подходило название «Спагетти от шлюхи». Странно думать, что я планировала готовить эту еду еще вчера, когда была верной женой.

Звук приближающейся машины Дэвида заставил меня резко вернуться в настоящее.

Накрыть на стол. Положить салфетки. Открыть его пиво. Налить пиво в стакан. Помыть листья салата. Вести себя как обычно.

— Привет, ужин почти готов, — сказала я так беспечно, как могла. Мой голос звучал пронзительно и неискренне для моих ушей.

Он полностью меня проигнорировал. Ох, конечно, он все еще злился. Это все упрощало.

Мы ели в тишине. Я без слов помыла тарелки. Он удалился в свой кабинет. Ни звука не сорвалось с наших губ.

Я была благодарна ему. Это делало все гораздо проще.

К моему потрясению, я смогла сконцентрироваться на написании истории, которую, я надеялась, опубликуют в «Сити Бит». Слова хлынули, и это было успокаивающе, провести вечер за, приносящим удовольствие, делом.

В одиннадцать вечера Дэвид вышел из кабинета и направился в спальню. Хорошо, что я вспомнила поменять постельное белье сегодня. Шлюха.

Я беспристрастно заметила, что он сознательно скомкал свою одежду и бросил на мою сторону кровати, зная, что я должна встать рано, чтобы отутюжить брюки.

Он вернулся из ванной своей твердой походкой с военной точностью в своей пижаме. У меня было почти непреодолимое желание рассмеяться.

Простыни были отброшены с презрением, и он резко повернулся, перетягивая покрывало на свою сторону. Как удивительно по-детски.

Улыбнувшись сама себе, я скользнула между простынями и позволила себе почувствовать надежду.

К утру я знала, что больше не могу откладывать встречу лицом к лицу с Себастьяном. Я предполагала, что если я подожду дома достаточно долго, то он появится. У меня, возможно, было несколько минут, чтобы сходить в магазин и купить молоко, овощи и конфеты.

Я не задерживалась с покупками, но, несмотря на это, когда я поворачивала на свою подъездную дорожку, он был там, сидя съежившись на моем крыльце. По крайней мере, он был далеко от дороги.

Его глаза засветились, когда он увидел меня. Он поднялся. Я быстро покачала головой и, к счастью, он понял.

Как только я открыла дверь, он незаметно скользнул внутрь. Я все еще не спланировала, что я собиралась сказать ему. Я даже не была уверена, можно ли это спланировать заранее.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я прижалась спиной к двери.

— Ты в порядке? — наконец-то, спросил он.

Я медленно кивнула.

— Я полагаю. А ты?

— Я... я должен был увидеть тебя.

— Проходи, — сказала я несколько неохотно, указывая на кухню. — Могу я предложить тебе кофе?

Он покачал головой.

Это было сложнее, чем я ожидала, и я едва могла сказать хоть слово. Я села на кухонный стул, а он продолжал стоять.

— Я пытался увидеть тебя вчера. Что случилось после того, как я ушел? Все было... в порядке?

Его голос был низкий, нерешительный.

— Дэвид ничего не заподозрил, если ты об этом.

В отличие от него, мой голос был излишне жестким.

Глаза Себастьяна отражали его боль.

— Не смотри на меня так, — сказала я холодно.

Ты можешь сделать это. Ты можешь отпустить его.

— Кэролайн...

— Что?

Он сделал глубокий вдох.

— Я думал о тебе с тех пор... — его слова прозвучали в спешке. — Мы можем вернуться на восток, если ты хочешь. Мы могли бы поехать, куда бы ты ни захотела. Я могу найти работу.

Я ошарашено уставилась на него.

— Мы можем быть вместе, — прошептал он. — Навсегда.

Я не знала, что делать — плакать или смеяться, вместо этого я продолжала сидеть и смотреть.

— Каро?

Каро? Ох, мне нравится... Какая прекрасная мечта.

— Каро! — сказал он, паникуя.

Но только мечта.

Я сидела за столом, положив голову на руки. Это было не то, чего я ожидала, это определенно не так, как я планировала провести наш разговор. Где была моя решимость покончить с этим?

Я услышала скрежет стула по полу, и он сел рядом со мной.

Его красиво лицо, такое серьезное, было всего в дюйме от меня. Я выпрямилась и посмотрела прямо на него.

— Себастьян, я думаю, что ты очень милый, но...

Он съежился, как будто я залепила ему пощечину.

— Дай мне шанс, я знаю, у нас может все получиться, Каро.

— Нет, не может. Тебе только семнадцать... Меня могут арестовать. Меня должны арестовать! Нет, послушай меня, та ночь была... — я замялась, чтобы подобрать правильное слово. — Дело в том, что это неправильно.

— Не для меня.

Я вздохнула. Я снова вспомнила ощущение его тела напротив моего, как хорошо он чувствовался. Хорошо, плохо... Правильно, неправильно.

— Тогда мы подождем, пока мне не исполнится восемнадцать, — сказал он с вызовом. — Это не так долго. Мы можем быть вместе, и никто не остановит нас.

Глупо, но чертовски заманчиво.

— Я замужем, Себастьян.

Ты была замужем две ночи назад. Шлюха!

— Ты не любишь его, Каро.

Мои глаза встретились с его. Как он узнал?

Он почувствовал небольшую победу и, следуя своему преимуществу, взял меня за руку.

— Я люблю тебя. Я... Я сделаю все что угодно, уеду куда угодно. Ты сможешь писать. Мы будем счастливы.

Так заманчиво. И его прикосновение: плоть к плоти...

Мой предательский разум наполнился изображениями наших сладких, нежных, восхитительных занятий любовью. Меня никогда не касались так прежде, это было восхитительное опасное пробуждение.

Он мог почувствовать беспомощность моего желания. Его прекрасные глаза были незамутненными, свободные от сомнения, уверенные и обнадеживающие. И когда он наклонился, чтобы нежно прижаться своими губами к моим, это был умиротворяющий момент в центре бассейна с вихрем эмоций. Это был волнующий момент в центре урагана.

Я пыталась понять чувства, что заполнили меня, сделав меня легче воздуха. Я чувствовала себя красивой первый раз в своей жизни, чувствовала себя в безопасности.

Любимой.

Желанной.

Он привлек меня к себе, и я оказалась в защитном кольце его рук, чувствуя тепло его тела, и слышала равномерные удары его сердца.

Дэвид когда-нибудь говорил мне, что любит меня? Я не могла вспомнить. Я знала, он был холодным и контролирующим. Также я знала, что он не любил меня. Иногда казалось, что он меня презирал.

И, наконец, мое бедное, изголодавшееся сердце, ухватилось за то, что сказал Себастьян: он любил меня. Он всегда любил меня. Такой бальзам на мою сморщенную душу. Озарение ударило меня с необыкновенной ясностью.

Я тоже любила его.

Загрузка...