Кира.
Когда Руслан выходит, я больно щипаю себя за руку, чтобы убедиться: не сплю. Это действительно не сон, и только что меня обозвали дорогой проституткой и запретили выходить замуж за Егора. Вот так вот просто. Странные дела творятся в этом доме, странные мысли у кого-то в голове. Чудовищные.
Место щипка побаливает, действительность вокруг ни на йоту не меняется, и я закусываю губу, размышляя над своими дальнейшими действиями. Можно просидеть здесь до возвращения Егора. Или позвонить ему и пожаловаться на его придурочного брата. В полицию сообщить или, вызвав такси, уехать в общежитие, но…
Но всё-таки мне хочется разобраться в словах Руслана. Понять, откуда он взял эти свои обвинения. Что-то же должно было его на это сподвигнуть? Не мог же он просто придумать эту ересь, чтобы помешать нашей женитьбе. Такого же не бывает, есть же и другие методы.
Поэтому, хорошенько поразмыслив, собираюсь пойти и вытрясти из старшего Валевского правду. Не убьёт же он меня?
О том, что он может окончательно слететь с катушек и вообще меня покалечить, стараюсь не думать. Как говорил мой любимый преподаватель: «Можно даже оголённых проводов коснуться, если знаешь правила безопасности». Потому призываю на помощь вселенскую удачу, делаю глубокий вдох и выходу из каморки.
Только почему-то кажется, что Руслан опаснее неисправной проводки – того и гляди, полыхнёт. Но об этом стараюсь не думать, чтобы последние крупицы уверенности не растерять.
Он стоит спиной, заложив одну руку в карман, а во второй держит сигарету. Курит, и дым с ароматом вишни наполняет комнату. Невольно втягиваю полной грудью воздух, наполняя им лёгкие, расслабляюсь. Ни разу в жизни не курила, но почему-то нравится запах табака, сигарет и вот этого вот всего.
Но я не могу просто стоять на пороге, как бедная родственница, и бездействовать. Шла-то сюда не за этим, значит, и назад поздно поворачивать. И вдруг чувствую в себе силы противостоять. Глупо? Возможно. Зато честно по отношению к самой себе.
– Нам надо поговорить, – выдаю на одном дыхании, очень надеясь, что мой голос звучит твёрдо. Пусть знает, придурок, что меня так просто не запугать.
Руслан реагирует не сразу: его плечи всё так же напряжены, тёмные волосы на затылке слегка растрёпаны, будто он рукой их ерошил, размышляя. Тлеющий огонёк на кончике сигареты притягивает мой взгляд, как маленькая звёздочка в абсолютно тёмном небе.
Чтобы хоть как-то разрядить для самой себя обстановку, прохожу к креслу и присаживаюсь, подогнув под себя ноги. И когда кажется, что Руслан так и будет стоять, полностью игнорируя моё присутствие, он всё-таки говорит:
– Интересное предложение.
– Обычное, – огрызаюсь, хотя шла сюда не ругаться. Но Руслан так сильно разозлил меня, так обескуражил, что почти не отдаю себе отчёта в своих действиях. – Вы назвали меня проституткой.
– Дорогой проституткой, – в голосе усмешка и Руслан всё-таки оборачивается в мою сторону.
Почему-то становится неловко, что я вот так вот выставила голые ноги на его обозрение. Сижу, коленками сверкаю, надо же… Натягиваю на них подол, и платье уже не кажется настолько удачным и скромным. Брюки всяко были бы лучшим выбором. И фуфайка, наглухо застёгнутая.
А Руслан будто бы специально следит, не мигая, за моими движениями. Мне даже больно немного становится – словно он не взглядом касается моей кожи, а бикфордовым шнуром.
– Я ничем таким не занимаюсь! Вы меня с кем-то перепутали.
– Перепутал? – Он тушит сигарету в красивой хрустальной пепельнице, стоящей на низком стеклянном столике, и делает шаг в мою сторону.
Только один шаг, но у него такие длинные ноги, что расстояние сокращается стремительно. Я сама высокая – всегда была выше ровесников и почти к двадцати годам обогнала всех подружек и некоторых парней. И даже комплексовала из-за этого одно время, но рядом с Русланом кажусь себе такой крошечной. Очень необычное ощущение.
А ещё на меня давит его энергетика – какая-то неуютная она у него, тревожная. Он будто бы проверяет границы моего терпения, нащупывает слабые стороны, спрутом забираясь под кожу, хотя ничего особенного и не делает.
– Я не знаю, где вы со мной встречались… может быть, у меня шизофрения и я просто этого не помню, может быть, лунатизмом страдаю, но…
– Ты сама веришь в то, что говоришь? – обрывает мой поток сознания и улыбается одним уголком губ, но в этом нет ни грамма теплоты.
– То есть я должна поверить в то, что проституцией подрабатываю? Вы в своём уме?!
Снова теряю терпение и вскакиваю на ноги. Не могу сидеть и ничего не делать, когда конца и края этому безумию нет.
– Не занимаешься?
– Нет! – кричу, а щёки горят от бурлящей внутри злости.
Я знаю, что права. Знаю. Потому пусть катится со своими идиотскими заявлениями куда подальше.
– Пойдите найдите ту, которой вы деньги за любовь платили. Не я это! Ясно? Не я!
Чувствую, ещё чуть-чуть и меня понесёт. Впервые в жизни я – я-то! – кричу на взрослого постороннего человека. И впервые готова наговорить таких гадостей, которых потом сама себе не прощу. Но все эти намёки прямые оскорбления вывели из себя. Не собираюсь быть девочкой для битья, не хочу выслушивать гадости. В конце концов, за себя постоять смогу, пусть хоть убивает.
Почему-то вспоминаю, как укусила Руслана за шею, и понимаю, что готова повторить. Нос откушу, довёл.
Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в кожу на ладонях. Этой боли недостаточно, и я закусываю губу – до крови, до приглушённого вскрика. А Руслан… он делает ещё один шаг – наверняка крошечный по его меркам – и оказывается в недопустимой близости от меня. Я же резко отхожу назад и, не рассчитав траекторию, плюхаюсь в кресло. Руслан наклоняется вперёд, опирается руками на подлокотники, отрезая мне пути к отступлению.
Наши лица снова преступно близко друг от друга, и аромат его туалетной воды щекочет ноздри, а я мысленно клацаю челюстью, отхватывая кусок его кожи.
– Хорошо, я всё выясню, – шёпот в изгиб моей шеи. – И не дай бог ты меня обманула.