Старый новый мир

Глава 23. Повышая ставки

Шпион, как и полагается, ушел молча, оставив меня в тревоге и беспокойстве. Я же не думал, что ситуация, и без того далекая от совершенства, станет еще хуже.

Если утром я надеялся поработать над мелкими должниками, чтобы получить хоть сколько-нибудь денег на жизнь в этом мире, то уже днем ввязался в новые проблемы, вечером получил по щам, а ночью мне и вовсе указали на дверь.

Я не стал высчитывать, сколько времени прошло с ухода Павла, включил свет и взял записку, что он оставил. Угловатым почерком с излишне вытянутыми вертикальными линиями он оставил мне адрес: Любецкое поместье.

— Мог бы и поконкретнее, — проворчал я, комкая бумажку.

Долго собираться не пришлось. Вещей было мало, сумка с деньгами и пистолет — при мне. Сперва я подумывал позвать Клавдия, но решил все же довериться Павлу. Если я исчезаю, значит — исчезаю.

К тому же сам Дитер в очередной раз дал мне возможность халтурить. Благо, на это средства у меня имелись — но уже в разы меньше, чем два дня назад. Вот если бы я мог пользоваться хотя бы частью денег, которые Элен прихватила у графа!

Но, как говорил ростовщик — должно быть, все эти мысли из-за потери крови. Собрав сумку, я прислонился к стене, чтобы передохнуть. Слишком тяжело давались даже привычные действия.

Изменив лучшим традициям шпионских историй, я не стал шифроваться и просто вызвал себе крытый экипаж к дому, а потом назвал адрес извозчику. Возле подъезда я никого не заметил — возможно, плохо смотрел. Или Павел был прав, оценив отсрочку примерно до утра.

— Куда ж вас понесло! — вдруг произнес извозчик. — В даль такую!

— А что, разве это далеко? — спросил я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно менее испуганно.

— Неблизко, почти восемьдесят километров. Да еще и глушь, ммдэ-э, — он сплюнул и подстегнул лошадку.

Ночи были прохладными, и я хотел прикрыть небольшое окошко, через которое вел беседу, но слова про «глушь» прозвучали необычно.

— Я и не думал, что это — глушь!

— Дык вы, стало быть, не из местных совсем.

В итоге кучер получил в моем лице благодарного слушателя. Все-то они знают, эти извозчики. Те же таксисты, только на лошадях. Ему оставалось только сказать, что у него где-то в столице есть брат или дядя, который «ба-а-а-льшой человек», а людей возить ему просто нравится.

Если отбросить сарказм, то кучер рассказал интересную историю. А раз я, сонный и уставший, готов был слушать без сопротивления, то он поведал мне обо всех подробностях.

Оказалось, что ехали мы аж до самого Коврова. Но город сильно отличался от своего оригинала. Что меня уже совсем не удивляло.

К тому же, я догадался, что речь идет о небольшом селе Любцы — том, что стоит у самой Клязьмы. Правда, до города рукой подать, а тут говорят — глушь.

Здешний Ковров разросся вдоль реки и железнодорожных путей, заняв оба берега примерно поровну. Извозчик особенно восхищался набережной, которая протянулась на спрямленных речных берегах.

Размеры города тоже оказались солидными — почти на полмиллиона человек, В остальном же все было по-прежнему. Но я мало знал этот город, а потому сразу же перестал вслушиваться, как только речь зашла о каких-то местных особенностях.

— Вы сами-то не охотник ли? — вдруг спросил извозчик, сменив тему.

— Нет, ни разу, — пробурчал я, захватив с другого сиденья какую-то накидку и укрывшись ей.

— Там ведь как раз угодья хорошие! Одни только утки чего стоят. Едал я как-то, жирная, пальчики оближешь!

Извозчик монотонно трепался о дичи, а я задремал. Ехал он неспешно, дорога была ровной и все сводилось к тому, что сон сейчас — лучше всего.

Только добравшись до места, когда меня разбудили и высадили у кирпичной, чуть покосившейся арки, я подумал, что зря так легко на все это согласился. Извозчик укатил обратно. За моей спиной в небо тянулись струйки дыма из фабричных труб, указывая на расположение города.

Вокруг росли сосны, а сама арка казалась просто воткнутой в землю. Рядом не было ни забора, ни чего-то еще, что могло показать границы территории. Но арку я решил обойти — слишком уж сильно она наклонилась.

Дикий край. В сравнении со столицей — как будто в прошлом оказался. Но дата на самом верху арки указывала, что ее поставили в одна тысяча девятьсот двадцать втором году. Давненько. Наверно, и не ремонтировали с тех же времен.

С огромным трудом я нашел тропинку — она непременно должна была вывести меня к дому. Пораженный контрастом, утомленный долгой дорогой, да и к тому же сильно страдающий от недавних травм, я еле волочил ноги.

Если бы это была лишь компьютерная игра, то ее можно выключить, перезагрузиться. Кодом воспользоваться на худой конец. Но здесь я не видел обратного пути, а потому шагал вперед, пока не обнаружил деревянный домик в два этажа.

Ровный и ухоженный, он сильно отличался от покосившейся арки, а занавески в некоторых комнатах были отдернуты. Мне отчаянно не хватало часов — поднимающееся солнце в августе для меня означало диапазон от пяти до девяти утра минимум.

Перед входом в дом расположилась широкая веранда и я насчитал шесть ступеней, ведущих наверх. К черту все, решил я и уселся на третью ступень так, чтобы ноги тоже оказались на деревяшке, а не на земле. Но все равно было холодно.

Вряд ли в таком особняке с верандой живет человек, способный просыпаться рано утром, решил я, и принялся осматривать окрестности. Но отсюда, кроме леса, я ничего не видел.

Неподалеку хрустнула ветка, затем зашуршали кусты и мелькнула фигура в грязно-коричневом костюме. Я схватился за перила, попытался встать. У человека вроде бы даже было ружье.

Черт... Трубецкому, похоже, теперь веры нет. Фигура быстро приближалась, шелестя травой. Ружье мне не привиделось, нет. Оно было настоящим.

— А-а, вот и ты наконец! — услышал я насмешливый голос, пока пытался вытащить «туляк».

Щелкнул взведенный курок, и я понял, что ставки поднялись до моей собственной жизни.