Стечение обстоятельств

Глава 5

Проснувшись, не сразу понимаю где я, и только горячее дыхание за спиной и тяжесть на моей талии, заставляет вернуться в события вчерашнего дня и всего, что произошло потом.

Если бы вчера я всё же стала Евдокимовой, сейчас бы за моей спиной храпел Олег, пуская слюни в подушку. Ещё один минус моего бывшего жениха, который бы я желала исключить из своей жизни. Он, по счастливой случайности, исключился сам.

За окном уже совсем светло, а на часах семь утра. Мне пора удаляться из квартиры и жизни Глеба. Вчера я ещё долго не могла заснуть, обдумывая план своего побега. Его стремление позаботиться о девушке и лично доставить её домой похвально, но мне это лишь навредит. Пока не представляю, насколько накалена обстановка дома и к каким выводам пришёл отец после всего случившегося, но моё появление в компании Глеба лишь усугубит непростую ситуацию. Лишние вопросы ни к чему, и, если я всё же хочу откреститься от навязанного брака, придётся прикинуться оскорблённой и обманутой невестой, а сейчас я похожа, скорее, на удовлетворённую, счастливую женщину, получившую персональную порцию блондинистого удовольствия.

Тихонько сползаю с кровати, на цыпочках пробираясь в ванную и быстро провожу утренние процедуры. Нужно всё сделать быстро, чтобы, проснувшись, Глеб уже меня не застал на своей территории.

Беру его телефон, но на нём стоит шестизначный пароль, который при всём желании не разгадать. На мне та же рубашка, очень просвечивает, поэтому ещё раз внимательно осмотрев шкаф, нахожу мужскую белую майку и надеваю, как нижнее бельё. Подпоясываюсь мужским ремнём ‒ почти стильный образ из какой-нибудь неординарной модной коллекции. Но у меня по-прежнему нет средств на такси, а вчера Глеб убеждал в отсутствии наличности. Моё внимание привлекает мужское портмоне на столе и, открыв его, нахожу достаточно купюр.

Вот же засранец! И зачем, спрашивается, соврал? Мог избавиться от меня ещё на улице, отправив домой. Сколько там вчера таксист говорил? Десять тысяч? Именно столько и выуживаю из кошелька, положив остальное на место.

Очень неприятно чувствовать себя воровкой, поэтому принимаю единственное, как мне кажется, верное решение и снимаю с пальца помолвочное колечко с бриллиантом. Уверена, Глеб ещё вчера понял, что это не подделка. Компенсация, на мой взгляд, более чем равноценная, к тому же, я всё равно бы избавилась от этого кольца самым ужасным способом.

Задерживаюсь в дверях. Неприятный осадок терзает душу, и я решаю набросать пару строк, чтобы не уходить по-английски. Возможно, Глеб забудет обо мне сразу же после исчезновения из его квартиры, но я невероятно благодарна мужчине за приют и нежную ночь в крепких объятиях.

Взгляд падает на салфетку и огрызок карандаша на подоконнике. Пишу несколько фраз, подкрепляя каждое слово кольцом на записке, а перед уходом заглядываю в спальню, напоследок окидывая взглядом Глеба.

Сексуальный, притягательный и такой большой ‒ мечта. Увы, для меня ей не суждено сбыться. Мне кажется, Глеб не из тех мужчин, кого можно приручить, а затем окольцевать, заставив окунуться в тихое семейное счастье. Сам по себе: делает, что хочет; берёт, что пожелает. Этой ночью он пожелал меня, подарив незабываемые воспоминания, которые я нежно сохраню в самом дальнем уголке своего сердца. Он ‒ моя тайна, которая никогда не будет озвучена и раскрыта.

‒ Прощай, Глебушка… ‒ шепчу с улыбкой на губах и, схватив туфли, бесшумно покидаю квартиру.

Яркое солнце ослепляет, приходится приложить ладошку, чтобы создать видимость козырька. Много людей, бегущих мимо меня по своим делам: выезжающие из двора автомобили, мамочки с колясками и дети резвятся на детской площадке.

Удивительно, где все эти люди были вчера? Непогода загнала всех в душные квартиры и по счастливой случайности на моём пути случился именно Глеб?

Втискиваю ноги во влажные, практически уничтоженные, туфли со сломанными каблуками и иду к площадке, где виднеется множество машин. Моя задача покинуть этот район и добраться к Насте, чтобы позвонить отцу и придумать, где я была всю ночь.

Подхожу к первому же такси, заглядывая в приоткрытое окошко:

‒ Мне нужно в центр. Отвезёте?

‒ Куда именно?

Называю адрес подруги, и мужчина с сигаретой в зубах на секунду замирает. Пристально осматривает меня, от чего хочется закрыться.

‒ Шесть тысяч, устроит?

‒ Да, ‒ радостно киваю.

‒ Деньги вперёд, красавица. А то вчера друг попал. Девчонку какую-то привёз на район, а она платить отказалась и ноги сделала. Так и не догнал. Очень расстроился.

Сглатываю, осторожно озираясь по сторонам в поисках «друга». Надеюсь, мой вчерашний таксист сейчас где-нибудь на другом конце города, иначе меня ждут большие проблемы.

‒ Конечно. Вот, ‒ протягиваю деньги, и мужчина, выбросив сигарету в окно, выезжает на дорогу.

Оглядываюсь несколько раз, пока высотка, в которой я провела ночь, совсем не исчезает, оставляя внутри неприятную пустоту и горечь от прощания.

Но так лучше. Для меня и для Глеба в особенности. Ворох проблем, который образовался после неудавшейся свадьбы, ещё придётся разгребать ни один день, а моему новому знакомому я не нужна ни в каком качестве.

Как только машина останавливается возле дома Насти, рвусь к дверям, дальше к лифту и молюсь, чтобы подруга была дома. Настойчиво звоню в дверь, пока за ней не слышатся отчётливые шаги.

‒ Аринка! ‒ Настя бросается мне на шею, расцеловывая. ‒ Чёрт! Ты где была? Куда пропала? Телефон твой в ЗАГСе остался, ты сбежала, твой папа в панике, Олег волосы рвёт на голове, Катя лыбится, как идиотка!

‒ Впустишь? ‒ смеюсь, протискиваясь в квартиру и сразу скидывая влажные туфли, которые так и не высохли за ночь.

‒ О, а что с туфлями? ‒ Подруга двумя пальцами поднимает уничтоженную обувь и крутит перед лицом, внимательно рассматривая. ‒ Ты в военных действиях побывала что ли?

‒ Потом расскажу… Дай что-нибудь переодеться. Джинсы, футболку, а то я вот, ‒ кручусь перед ней в своём импровизированном наряде.

‒ О! Сейчас.

Настя выносит вещи и сейчас я рада, что мы одного размера. Не люблю носить чужое, но выбора нет. Сейчас в особенности.

‒ Ты где была? Расскажешь?

После вопроса замираю, прикусывая губы, и решаю стоит ли довериться Насте? Она, несомненно, самый близкий мне человек, посвящённый в нюансы моей жизни, но внутреннее чутьё подсказывает, что Глеб пока должен оставаться тайной.

‒ Сделаешь кофе? ‒ Подруга тут же клацает кнопку чайника, выставляя кружки.

‒ Тебя по всему городу искали. Отец твой в ужасе орал на всех, особенно на женишка твоего, ‒ прыскает, и искренне смеётся.

‒ А в отеле искали? ‒ Отпиваю кофе и смотрю на Настю. Только что я придумала легенду, которая исключит Глеба и оставит меня в глазах всех обманутой невестой.

‒ В отеле?..

‒ Номер для новобрачных, в котором мы должны были провести ночь и утром отправиться в свадебное путешествие.

‒ Чёрт! Точно! ‒ Настя подпрыгивает на стуле. ‒ Я даже не вспомнила про него, представляешь! Никто не вспомнил!

Облегчённо выдыхаю, понимая, что теперь нужно ссылаться именно на этот вариант. Главное, самой поверить, что ночевала я именно там, а не под горячим боком Глеба.

‒ Позвонить не могла, телефон остался в сумочке. Да и не хотела, если честно.

‒ Понимаю… ‒ Настя тяжело вздыхает. ‒ Я б тоже не захотела разговаривать ни с кем после такого. Ты так быстро упорхнула, что я даже сообразить ничего не успела, ну, а потом уже начались разборки, обвинения, крики…

‒ Кто кричал?

‒ Отец твой на Евдокимова, он, в свою очередь, на него. Назвал Олега идиотом, который не смог удержать член в штанах. Потом все переключились на Катю, на защиту которой встала Вера. Объявили гостям, что банкет отменяется и все могут разъезжаться по домам, прихватив подарки. А дальше все бросились на поиски. Я поехала домой по настоянию твоего папы, на случай, если ты приедешь ко мне. Уже звонил, узнавал, не объявилась ли ты.

‒ Дай позвонить, ‒ прошу Катю, понимая, что беседы не избежать, а предупредить переживающего родителя нужно. Он инициатор этой свадьбы, но не виновник всего, что случилось вчера. Набираю номер и через несколько секунд слышу встревоженный голос отца:

‒ Не объявилась, Насть? ‒ слышу уставший тихий голос.

‒ Объявилась, ‒ говорю твёрже, чем обычно.

‒ Арина! ‒ он почти визжит. ‒ Ты где была? Я места себе не нахожу. Переживаю. Кто так делает?

‒ Так делает женщина, свадьба которой сорвалась из-за того, что её жених трахнул другую.

‒ Что за выражения? Трахнул!

‒ Прости, пап, другими словами звучало бы менее эпично, ‒ фыркаю. ‒ Называю вещи своими именами. Как есть. Без прекрас.

‒ Где ты была?

‒ В отеле. В номере для новобрачных. Мог бы догадаться.

‒ Точно! ‒ Я даже слышу, как он бьёт себя ладонью по лбу. ‒ Я о нём не подумал!

И хорошо, что не подумал. По крайней мере сейчас, у меня есть пути отступления ‒ без подозрений и лишних вопросов.

‒ А я подумала. Переночевала там. Сдала ключи. Поехала к Насте для начала.

‒ Когда будешь дома? Прислать машину?

‒ Не надо присылать. Буду позже. Хочу поделиться с подругой своими переживаниями. Всё-таки, мой жених оказался тем ещё козлом, и теперь мы просто обязаны перемыть все его косточки до кристального блеска. Надеюсь, он загнётся от икоты!

‒ Переживаешь? ‒ отец переходит на шёпот.

‒ Я больше переживаю, что в нашем доме живёт очковая кобра, которая прикидывается примерной девочкой. Пустила пыль в глаза, а ты и рад стараться.

‒ С Катей я провёл беседу. Мы долго разговаривали, обсуждали случившееся и пришли к выводу, что это минутное помутнение.

‒ Ха. Ха. Ха.

Отец замолкает, тяжело дышит в трубку. Неужели он настолько слеп и не видит ‒ Катя не нежный цветочек, пригибаемый ветром, скорее, фурия, скрывающаяся под личиной праведницы.

‒ Я буду тебя ждать дома.

‒ Хорошо.

Скидываю звонок. В общем-то чего-то подобного я ожидала от папы, который ведётся на каждый жалобный писк «своих девочек». Разочарована, но не удивлена. Не совсем ясна позиция Евдокимовых, и отец умолчал о решении по нашему браку. Вероятно, дома меня ждут ещё новости, и сомневаюсь, что они будут приятными.

‒ Что на тебе надето? ‒ Настя меня осматривает со всех сторон.

‒ Когда бежала из ЗАГСа, упала. Платье испорчено. Пришлось просить у мужчины из соседнего номера майку и рубашку, чтобы добраться к тебе. Приготовленные для путешествия вещи остались в лимузине.

‒ Снимай быстрей. ‒ Даёт мне сменную одежду. ‒ А это выбросим. Мало ли кто её носил… ‒ Сворачивает рубашку и собирается выкинуть в мусорное ведро, но я успеваю перехватить.

‒ Нет. Я вернуть ему обещала. Он в этом отеле ещё пару дней будет жить. Она дорогая.

Отбираю рубашку и аккуратно складываю. Не знаю почему, но для меня является жизненной необходимостью сохранить вещь, которая пропитана запахом Глеба. Скорее всего, я затолкаю её в самый тёмный угол, чтобы иногда, в полном одиночестве, выуживать на свет собственные воспоминания и прогонять в мыслях снова и снова, пока его образ не растворится во времени, оставшись лишь размытой дымкой.

‒ Как скажешь. ‒ Сдаётся подруга. ‒ Что с Олегом?

‒ А что с ним?

‒ Договорённость с Евдокимовыми в силе?

‒ Не знаю, ‒ равнодушно пожимаю плечами, ‒ вероятно, «самые приятные новости» ждут меня дома.

‒ Твой папа так вчера на него орал, думала стёкла повылетают. Какими только «прекрасными» словами не обозвал твоего жениха.

‒ Поверь, мысленно я называла его ещё хуже!

‒ Мне кажется, или тебе всё равно? ‒ Настя пытливо вглядывается в моё лицо. ‒ Знаю, великой любви между вами не было, но ты же дала согласие на брак. Говорила, он тебе нравится.

‒ Нравился, ‒ подтверждаю, ‒ ровно до вчерашнего дня. Все имеющиеся чувства были уничтожены в тот самый момент, когда я открыла дверь туалета.

А их остатки выбил из меня Глеб, когда я стонала и извивалась под ним, сотрясаясь от очередного оргазма. Благодаря ему, я поняла ‒ хочу, чтобы мужчина вызывал во мне стойкое желание отдаваться без оглядки, сгорать и возрождаться, тянуться и желать каждого прикосновения, отключаясь от действительности и всматриваясь в прозрачную глубину холодных глаз. Его глаз. Которые я больше никогда не увижу.

На секунду проваливаюсь в мысли, почему-то возвращаясь в квартиру, где провела ночь. Он уже точно проснулся, обнаружив записку и кольцо в виде компенсации материального ущерба. Кажется, даже чувствую его радость и облегчение ‒ проблема самоустранилась, и его жизнь вернётся в привычное русло, монотонно двигаясь дальше. Я лишь момент в его судьбе, появившийся и исчезнувший в улицах огромного города, где существуют тысячи подобных мне девушек, которые способны привлечь внимание Глеба, задержавший надолго в его устоявшемся мире. Я никто ‒ мимолётное развлечение, согревшее теплом своего тела и оставившее нежные поцелуи на его теле. Одна из… Через пару дней он, возможно, мысленно позволит себе вернуться к ночной гостье, а ещё через неделю и вовсе не вспомнит, кто такая Арина. Значит, и мне помнить не стоит.

‒ Арин, ‒ голос Насти возвращает в реальность, ‒ о чём задумалась? У тебя глаза на мокром месте. Из-за Олега, да?

‒ Да, ‒ лгу, ссылаясь на вчерашние событие, лишь бы не делиться информацией о Глебе. ‒ Очень обидно. Ещё хуже, что отец встал на сторону Кати, поверив в её лживые оправдания.

‒ И как ты с ней теперь будешь общаться? Жить в одном доме?

‒ Не знаю. Я пока не решила. Всё зависит от того, какие чувства я испытаю при виде её. Будем отталкиваться от этого.

Хочется исчезнуть из дома, переместившись волшебным образом на другой край страны, но увы, я по-прежнему не замужем, а значит, под тотальной опекой отца.