Страшная сказка (не)для Золушки

Пролог

Я до последнего надеялась, что в комнате, в которую меня едва не насильно завели, плотно закрыв за мной раздвижные двери, никого не будет. Хотя было бы странно, если брать во внимание, во что меня вырядили и для какой конкретно цели сюда привезли, миновав целый ряд не абы каких сложностей и связанных с ними заморочек. И, несмотря на то, что гостиная, окружённая едва не со всех сторон прозрачными экранами панорамных окон с выходом на огромную террасу внутреннего двора, оказалась для меня какой-то неестественно гигантской, я заметила Его практически сразу. И это при том, что он сидел ко мне спиной в одном из кожаных кресел и даже не пошевелился при моём появлении. Не говоря о том факте, что это был именно ОН, а не кто-то другой.

К слову будет сказано, он не пошевелился (и не обернулся!), когда заговорил со мной на идеальном английском, заставив непроизвольно дёрнуться и задышать от зашкалившего страха ещё чаще.

– Подойди…

– Ч-что?.. – конечно, я прекрасно расслышала, что он сказал, хотя в моей голове сейчас творилось чёрт знает что. Видимо, из-за бьющего по вискам и глазам адреналина я не совсем поняла смысла сказанного мне слова.

– Я сказал. ПОДОЙДИ! – он повысил голос всего ненамного, но для меня оказалось более, чем достаточно, чтобы понять его вроде как незаметное недовольство.

Я бы и рада устроить сейчас ту самую истерику, о которой задумывалась по пути сюда, но, похоже, меня здорово переклинило, и не без помощи хозяина данного места.

– П-простите, но… это какая-то ошибка! Я… я в жизни никогда ничем подобным не занималась… и я… я…

– Ты ждёшь, когда я сам встану и подойду к тебе собственной персоной? Тогда, боюсь, тебе это может не понравиться. И давай уже условимся раз и навсегда. Ты открываешь свой сладкий ротик только в тех случаях, когда я тебя об этом попрошу лично. А теперь… подойди и не вздумай заставить меня повторить это в четвёртый раз.

Честно говоря, не представляю, как вообще сумела сойти с места и пройтись на ватных ногах в сторону владельца дома. И оттого, что в этой комнате, кроме нас двоих больше никого не было, легче не становилось.

Кажется, теперь я начала понимать, почему об этом человеке говорили с таким благоговейным трепетом и плохо скрытым страхом. От него действительно веяло смертельной угрозой буквально за версту, и не потому, что в нём было чуть ли не под два метра роста и как минимум с центнер накачанных мышц. Один его голос вызывал неосознанное желание подчиниться и сделать всё, что он не прикажет, даже не задумываясь. А от подобной, буквально радиоактивной энергетики начинало плавить любые мысли в голове, а во всём теле – все натянутые до предела нервы.

– Ближе…

Само собой, я остановилась, можно сказать, на безопасном от него расстоянии, где-то в трёх метрах, перед этим обойдя небольшую зону из нескольких мягких кресел, пуфиков и столиков, где и восседал, подобно царю на центральном троне мой… владелец. Я почему-то выбрала место у окна, как будто собираясь, если что, бежать через ближайшую дверь во двор в неизвестном мне направлении.

– Ты меня слышала?

Я невольно пошатнулась на слишком высоких для меня каблуках, но всё же, более-менее сносно, сделала ещё несколько шагов в сторону мужчины. Мужчины, чьё абсолютно ничего не выражающее лицо, не вызывало во мне сейчас ничего, кроме ужаса, паники и прочих неадекватных эмоций. Кажется, я ещё никого в жизни так не боялась, как его. Хотя, ещё несколько дней назад трепетала в его присутствии совершенно от других ощущений. Как мало, оказывается, надо, чтобы поменять своё к кому-то отношение. Причем к далеко не единственному здесь человеку.

– Сядь сюда… – он шевельнул рукой на большом округлом подлокотнике, указав ленивым жестом на стоящее рядом с ним кресло.

И снова я испытала необъяснимый порыв подчиниться, даже не задумываясь, что делаю и зачем. Во всяком случае, мне не давали времени ни на подумать, ни для чего-то ещё. Так что я плюхнулась в кресло едва не с ходу и чисто машинально. Разве что интуитивно сдвинув коленки в сторону, чтобы не задеть, не дай бог, ноги наблюдающего за мной мужчины. После чего я и заметила, как взмокла моя спина и сжатые в кулачки ладони. Во всяком случае, откинуться на спинку кресла я так и не рискнула, приняв позу провинившейся гимназистки на встрече с директором школы в его же кабинете. Причём, посмотреть в лицо данного «директора» смелости мне так и не хватило.

Чего не скажешь о Кроне, продолжавшего разглядывать меня пугающе осязаемым взглядом, от которого меня бросало то в жар, то в озноб с периодическим постоянством. Впрочем, не от одного только взгляда. От его будто удушающей близости и скрытого в мощном мужском теле физического потенциала, моё несчастное сердечко то и дело срывалось в бешеный ритм, отбивая безумную чечётку либо в горле, либо во всём теле сразу. А то, как меня при этом колотило и тянуло каждую секунду разрыдаться – этого не смог бы не заметить разве что слепой.

– Держи. – но меньше всего я ожидала в эти прессующие едва не до обморочного состояния секунды, как он вдруг потянется рукой к стоявшему между нашими креслами столику и вытянет из поставленной там кем-то позолоченной коробки парочку влажных салфеток. – Вытри хорошенько губы, а то я их не вижу из-за густого слоя помады.

Не знаю почему, но меня ударило от его слов краской смущения в лицо, из-за чего пришлось испытать настоящий стыд за собственную крикливую внешность, к которой, к слову, приложила руку вовсе не я. Но набраться духу и взять предложенные салфетки у меня с горем пополам, как-то да получилось. Хотя мои собственные руки при этом дрожали будь-будь. Особенно когда я принялась оттирать с губ помаду, не зная при этом, насколько теперь по-дурацки выгляжу со стороны.

Я бы продолжала эту процедуру, наверное, до бесконечности, если бы меня вскоре не остановил сам Кронос.

– Достаточно. А то точно сотрёшь их кровь.

Не успела я вникнуть в смысл сказанных мне слов, как и сообразить, что происходит, как мои щёки и скулы вдруг резко обхватила внушительная мужская лапища, заставившая меня замереть на месте и поднять перепуганный до смерти взгляд на приблизившееся ко мне лицо. И снова меня будто разрядом тока насквозь прошибло, процарапав ментоловым холодом по всему позвоночнику, вслед за которым меня тут же накрыло удушливым облаком обжигающего жара. И всё это из-за соприкосновения со взглядом холодных серо-зелёных глаз заглянувшего мне в самую душу мужчины. Глаз, оказавшихся настолько близко к моим, что в самую пору тихо лишиться сознания. Потому что я не знала, как можно было вынести их сканирующий до самого нутра рентген и остаться при этом в живых или при своём уме. Как и вынести сминающую на раз близость этого человека (или нечеловека).

А он, ко всему прочему, не просто меня разглядывал, но и надавливал кончиками пальцев на мои скулы, заставляя неспешно поворачивать голову то в одну сторону, то в другую. Будто он и вправду рассматривал моё лицо под дотошным прицелом своих абсолютно безучастных к моим проблемам глаз. И не просто разглядывал, но и даже слегка поглаживал мой подбородок и нижнюю губу большим пальцем, словно проверяя на ощупь, действительно ли это моё лицо, а не сотворённый чей-то гениальной рукой безупречный грим-маска. Разве что не нюхая и не пробуя на вкус языком.

Даже не представляю, как я ещё за эти секунды (а то и целые минуты) не хлопнулась в обморок. Хотя по ощущениям казалось, что я уже почти пребывала на грани.

– Это твоё реальное лицо? Никаких пластических операций или других хирургических корректировок ты или тебе никогда не делали?

Я снова ощутила сильный прилив крови к голове, поскольку едва ли могла понять, зачем он вообще задавал мне подобные вопросы. С таким же успехом он мог бы спросить девушка ли я, а не перекроенный транссексуал.

– Н-нет! Мне и в голову никогда не приходило… что-то у себе переделывать…

Да и какая ему, в сущности разница? Сомневаюсь, что он решил меня приобрести для дальнейшей на мне женитьбе. Его явно до этого интересовало отнюдь не одно моё лицо.

– Хорошо. Но в твоих интересах говорить мне правду. Потому что я всё о тебе скоро узнаю и выясню, вплоть до названия подгузников, в которые ты мочилась в младенческом возрасте.

– Мне нет смысла… вам лгать! Я… вообще не понимаю, почему я к вам попала! Вернее, зачем я вам?.. Вы можете воспользоваться девушками куда более профессиональными и… готовыми исполнять любые ваши прихоти… Я не… у меня в этом нет никакого опыта!

Наконец-то у меня получилось сказать ему то, что я так долго репетировала в своей голове, пока добиралась сюда, наивно надеясь, что ему пришлось принять меня в качестве щедрого подарка от определённых лиц из чистой вежливости или любопытства.

– Ты ведь не девственница, как я полагаю?

Господи, а это тут причём? Всего один короткий вопрос абсолютно безучастным голосом, и я снова вспыхиваю, как спичка, то ли от стыда, то ли от страха за свой развязавшийся язык.

– Н-нет!..

– Сколько у тебя было партнёров?

Боже… а это ему ещё зачем?

– Это что… имеет какое-то особое значение?

– На данный момент да. Тем более, что я всё равно обо всём скоро узнаю. Поэтому постарайся не лгать.

Судя по всему, это и была проверка на вшивость. Хотя и не понятно на кой. Какая ему разница, со сколькими мужчинами я раньше спала? Боялся, что окажусь для него там слишком кем-то разработанной?

– Один.

Либо мне показалось, либо я действительно увидела в его взгляде едва заметное удивление.

– Люди Цепня тебя не трогали? В рот, в анал не имели?

– Н-нет! – мой голос снова дрогнул, и я поняла, что ещё немного и разревусь. – Он меня… наоборот проверял у… своего штатного гинеколога.

– Знаю. По моей просьбе. Хотя за его парнями действительно нужен глаз да глаз.

– Пожалуйста… – я всё-таки не выдержала и надрывно всхлипнула, до сих пор не желая верить в то, что я оказалась здесь по желанию самого Кроноса. – Отпустите меня! Едва ли я сумею дать вам то, что вам требуется. Я вообще ничего такого не умею и даже не представляю, что мне придётся делать… Вы же это можете. Просто отпустить… Обещаю, я никому и ничего не расскажу…

Мужчина вдруг резко отпустил меня и, что совсем уж неожиданно, поднялся с кресла, неспешно направляясь в другую от меня сторону. Я даже чуть было не отпрянула к спинке собственного кресла, когда он выпрямился передо мной во весь свой исполинский рост, лишь слегка задев мои голые коленки своей тёплой тенью.

– Давай уже определимся с тобой с этим сразу, Дана, раз и навсегда. – он заговорил не сразу, где-то метров через пять, после того, как отошёл от меня в сторону футуристической барной стойки из зеркал и чёрного стекла. – Этот дом можно покинуть только двумя способами. Либо в гробу, либо с полной потерей памяти, которая окажется как нельзя на руку людям Цепня. В любом случае, тебе будет лучше не нарываться и не искать здесь для себя никаких неприятностей. Чем быстрее ты для себя это уяснишь, тем легче тебе будет свыкнуться со своим положением.

Что-то не особо похоже на то, чтобы он пытался меня как-то успокоить. Потому что от его пугающе равнодушных слов у меня ещё больше закружилась голова, а к горлу подступил ещё более ощутимый комок моторошной тошноты. И о того, что Крон отошёл от меня на предельно безопасное расстояние, легче всё равно не становилось. Поскольку я догадывалась, что это ненадолго. В чём я, в сущности, вскоре и убедилась, наблюдая поначалу, как он наливает в толстый стакан из какого-то графина какую-то жидкость, потом подхватывает полный на треть бокал расслабленной рукой и снова, таким же неспешным, как и до этого, шагом, возвращается ко мне.

– На, выпей.

Он протянул мне не только стакан с выпивкой, но и вторую ладонь тоже, в пальцах которой держал что-то мелкое, похожее на небольшую капсулу.

– Ч-что это?..

– Лёгкое успокоительное. Не переживай, сажать на наркотики я тебя не собираюсь. Это только на этот вечер, чтобы снять мандраж, и чтобы тебя случаем не стошнило в самый неподходящий момент.

Как мило!.. Наверное, я должна растрогаться до слёз от столь чрезмерной обо мне заботы?

– Я не…

– Без возражений, Дана. Пей. Прямо на моих глазах.

Я и так поняла, что никакие отговорки мне не помогут, тем более когда над тобой стоит, будто нависающей горой, человек, способный свернуть тебе шею в один лишь щелчок пальцев.

Хотя, по правде, я была не до конца уверена, что вообще сумею хоть что-нибудь сейчас проглотить. Но, как ни странно, обжигающий вкус очень крепкого алкоголя ответного отторжения у меня не вызвал. Пусть поначалу первый глоток с проглоченной мною капсулой и встали у меня поперёк горла. Правда, всё равно ненадолго. По крайней мере, я не захлебнулась и не закашлялась от слишком обжигающего напитка.

– Открой рот и покажи язык.

И этого я тоже не ожидала. Хотя у меня и в мыслях не было не глотать предложенного лекарства.

– Хорошо. – удовлетворившись моей показательной выслужливостью, Крон вдруг снова сделал в сторону шаг, направившись в этот раз к выходу из гостиной.

– Можешь пока отдохнуть. Лекарство начнёт действовать через несколько минут.

Да уж, успокоил, так успокоил. Особенно своим нежданным уходом и не менее неожиданной перспективой остаться в этой огромной комнате совершенно одной на неопределённое время. А вдруг у меня окажется аллергия на данный препарат, и я начну буквально задыхаться через эти самые несколько минут? Хотя, по правде говоря, мой организм куда быстрее отреагировал на сделанные мною до этого пару глотков алкоголя. Из-за чего мне вскоре всё-таки пришлось откинуться на спинку кресла и на какое-то время прикрыть глаза при попытке немного отдышаться и прогнать очередное бешеное головокружение.

И всё равно я так и не сумела до конца определить, подействовало ли на меня лекарство или нет. Если только не считать лёгкой слабости, которая вскоре стала разливаться по всему телу, будто вакуумной и постоянно вибрирующей пустотой.

И, похоже, за все эти странные и вроде как долгие минуты, я не заметила, как все мои страхи с переживаемым до рвотных спазмов стрессом, наконец-то начали отступать. Словно всё нормализовалось само по себе, а окружающая меня обстановка перестала восприниматься мною, как за враждебную и прессующую. Даже в какой-то момент я поняла, что дышу уже без дрожи и панических всхлипов. Единственное, я не могла определиться со своими новыми ощущениями.

Боялась ли я того, что должно было произойти со мной в ближайшее время, или же… я действительно стала чувствовать то, что когда-то впервые почувствовала к Кроносу, как только увидела его в день нашего случайного знакомства?

– Как твоё самочувствие?

Видимо, да, я так и не заметила, когда именно меня повело, и когда хозяин дома вернулся в гостиную и бесшумно подошёл ко мне. Правда, я не стала в панике подскакивать и испуганно вскрикивать. Лишь просто открыла от удивления глаза, увидев его перед собой в совершенно неожиданной ипостаси. Вернее, переодетого в чёрный банный халат и, судя по всему, на голое тело. А его густые волосы – длинные, чёрные с серебряными нитями редкой седины – были зачёсаны назад и явно блестели из-за впитавшейся в них влаги. Хотя его не менее густая борода выглядела полностью сухой.

– Н-не знаю… не пойму… – я тут же непроизвольно выпрямилась, не имея никакого понятия, что же мне делать дальше и как реагировать на его вполне ожидаемое возвращение.

– Встать сможешь? – спросил мужчина и тут же протянул свою огромную ладонь мне в помощь.

Я не сразу, но всё же ухватилась за предложенную руку и даже не поняла, как меня подбросило вверх, подняв на ноги за считанные секунды. Как я при этом ещё не уткнулась лицом в мощную грудь стоявшего передо мной исполина? Хотя от очередного головокружения меня уже больше не подташнивало. Впрочем, в панику тоже не кидало.

– Повернись ко мне спиной. Можешь даже разуться.

И опять слова Крона дошли до моего сознания с небольшим опозданием. Тем не менее, я так вскоре и сделала. Вначале сняла с себя туфли, а потом, не особо-то и резво повернулась к мужчине спиной. К тому же, меня уже ощутимо начало вести. А уж когда я почувствовала чужие пальцы на своей спине и звук расстегиваемой на моём платье молнии, мир и вовсе вдруг резко сжался в пределы окружающего нас пространственного пятачка…

Глава 1

– Богдана, это ты? О, боже! ДАНКА! – я удивлённо обернулась на чей-то до боли знакомый женский голос, не имея никакого представления, откуда в этом месте мог кто-то оказаться, кто знал меня и, ко всему прочему, прекрасно говорил по-русски.

Каково же было моё изумление, когда я увидела пробирающуюся через толпу местного бомонда и зевак Катьку Одувалову. Ту самую Одувалову, с которой я познакомилась после поступления в МГИМО на своём самом первом курсе, и которая закончила универ в аккурат через пару лет, после чего сразу же слиняла, как она сама говорила, на практику в Италию. В общей сложности, я не видела её и ничего от неё не слышала где-то с год. И уж совсем не ожидала увидеть её ни где-нибудь ещё, а в известнейшем казино Монте-Карло.

– Катька? Офигеть! Ты-то что тут делаешь? С ума сойти!.. – я чуть сама не завизжала от бешеного восторга и не бросилась когда-то лучшей университетской подруге на шею.

Но в итоге мы всё равно ревностно обнялись, как только дошли друг до друга, и даже смачно расцеловались в щёчки, разглядывая одна другую сблизи и до сих пор не веря собственным глазам в то, что это не всё взаправду.

– Это ты, что тут делаешь и откуда взялась? – Одувалова с искренним восхищением окинула мою фигуру и прошлась не менее оценивающим взглядом по моему расплывшемуся в счастливой улыбке лицу и сделанной Линкой прическе.

– Да ничего особенного. Решили за два дня до отлёта домой смотаться в Монако. Ещё и попали почти случайно на этот фестиваль. Пришлось в срочном порядке искать подходящие платья и наводить марафет сподручными средствами. Боже, Кэт. А вот тебя реально не узнать. Настоящая голливудская супер-стар!

Я тоже с не меньшим восхищением ещё раз прошлась по шикарной фигуре сильно изменившейся за этот год подруги, с трудом узнавая в ней когда-то угловатую оторву и настоящую пацанку Дикую Кэт. Теперь передо мной действительно стояла стопроцентная леди из высшего света в золотом платье-русалке, безупречно подчёркивающем её шикарные бёдра и округлую грудь и утончённое лицо с идеальным вечерним макияжем. А вот свои когда-то пышные рыжевато-каштановые локоны она почему-то нещадно обрезала до середины длинной шеи, распрямила блестящим гелем и перекрасила в платиновый блонд. Странно, что я её вообще сумела узнать, не говоря уже про её резко округлившиеся формы. Хотя, мне хотелось верить, что виною столь разительных в ней изменениям были специальные подкладки под платьем, а не хирургическое вмешательство пластических мастеров.

– Так и порывает спросить, что ты с собой сделала и когда только успела?

– Да ничего особенного. Сменила причёску и слегка накрасилась. Тем более, что положение обязывает. Надо же, так сказать, соответствовать своему мужчине.

– Так ты здесь даже не одна? Млин, с ума сойти! Я же точно сейчас лопну от раздирающего любопытства. Так хочется обо всём узнать и расспросить. Особенно про мужчину. Когда это ты вообще успела?..

– Да вот так… Сама с себя фигею. – она не просто произнесла это с плохо скрытым довольством, но и как бы невзначай приподняла перед моим лицом левую руку, пошевелив пальчиками с безупречным маникюром перед моими восхищёнными глазами. – В общем, можешь меня поздравить.

– Это что?.. Помолвочное кольцо? ОХ-РЕ-НЕТЬ! – я несдержанно ахнула и схватила Катьку за руку, чтобы притянуть её ладонь ещё ближе к своему лицу. Будто я и вправду разбиралась в огромных бриллиантах и в их размерах. Но камень в платиновом кольце безмерно счастливой подруги действительно выглядел нереально огромным, переливаясь в ярком освещении одного из игровых залов казино всеми цветами радуги, и на подделку едва ли тянул.

– Оно самое. Уже считаю дни до главного события в моей жизни.

– А он тоже здесь? – ох меня и понесло! Хотя я вроде как даже особо и не пила, после того, как мы сюда попали, учитывая какие здесь были бешеные наценки на выпивку.

Но желанием увидеть жениха Дикой Кэт меня пробрало просто нешуточным.

– Ты про Карлоса?

– Твоего жениха зовут Карлос? Он что… какой-то местный?

– Ещё какой местный… – Катька обернулась и начала выискивать кого-то взглядом в окружающей нас толпе, где-то секунд через пять ткнув пальчиком в определённом направлении. – Вон он, мой любимый лев! Стоит возле бара с седовласым бароном в белом костюме. Обсуждают предстоящие скачки и выступающих на забегах своих скакунов. В общем, сама понимаешь, меряются пиписьками, как все большие мальчики.

– Это тот… верзила в чёрном смокинге… твой жених? Вернее… двойник Джейсона Моама, разве что без меча и длинной косы?

И без остроугольных бровей, как и без ярко выраженных индейских черт, которые достались моему самому любимому актёру от отца гавайца. Скорее, жених Катьки был стопроцентным европейцем, возможно даже с толикой итальянской крови, если судить по его имени и по некоторым внешним данным, от которых у меня даже с расстояния в шесть метров невольно закружилась голова. Мало того, что он был таким же высоченным и широкоплечим, как Кхал Дрого из обожаемого мною сериала, так ещё и с длинными чёрными волосами, и идеально ухоженной густой бородой. Всё, как говорится, на своём месте и где полагается. Вот только мощную и весьма мускулистую фигуру прикрывает современный мужской костюм, купленный явно не в общественном магазине среднего звена.

Катька заливисто рассмеялась от моих наивных вопросов, тоже, вместе со мной с подчёркнутой во взгляде гордостью рассматривая своего самобытного самородка.

– Самой до сих пор не верится, что сумела его отхватить. Каждый раз любуюсь им, как в первый.

Если до этого я никак не могла насмотреться на окружающие красоты игровых залов казино, больше схожих с галереями настоящего дворца эпохи ренессанса, то сейчас я не могла оторвать восхищённого взгляда от чужого жениха, будто пытаясь поверить, что он такой же реальный, как и Дикая Кэт в своём новом совершенном образе. Вот уж никогда бы ни подумала, что буду кому-то завидовать и неосознанно млеть перед подобным породистым красавчиком.

– Боже, какой он высоченный. Даже не представляю… как вы вообще занимаетесь этим… в постели… Сколько он весит? Наверное, больше ста кило? А лет ему сколько? Выглядит… очень взрослым. Даже слишком взрослым.

– Ты такая смешная, Данка. Вообще не изменилась с нашей последней встречи. Всё такая же любознательная и непосредственная, будто только-только окончила женский пансион благородных девиц и впервые попала в большой мир взрослых дядь и тёть.

– Да это я так… от переизбытка чувств! Ты и сама знаешь, начинаю болтать без умолку, если сильно переволнуюсь.

Похоже, я уже стала путаться в словах, стараясь больше так пристально не пялиться на чужого жениха. А то вдруг заметит или… почувствует на себе мой не в меру восхищённый взгляд. Я и без того чувствовала себя рядом с обновлённой Одуваловой, как гадкий утёнок возле статного лебедя, а если меня ещё начнут тоже разглядывать и сравнивать… Я ведь попросту тогда сгорю от стыда!

– Не волнуйся. Рядом с таким мужчиной любой почувствует себя под крутой защитой мега уровня. Если хочешь, попрошу его пригласить тебя на какой-нибудь ближайший у нас приём. У него полно знакомых и друзей холостяков, кто неравнодушен к славянским красавицам.

– Да не выдумывай! Если только не хочешь меня опозорить перед вашими гостями. Тем более, мы уже через дня два уезжаем. Решили напоследок мотнуться в Монако и посмотреть, что это за зверь такой. Ты же знаешь, я никогда не была равнодушна к подобным уголкам Европы.

– Это да, помню, как ты мечтала увидеть Париж и умереть. А с кем ты здесь, кстати? Хотя бы не одна?

– Нет, конечно. С Алинкой Трофимовой. Это она предложила сюда смотаться на вечерок. Пошла обменивать деньги на фишки, хотя я и уговаривала её не дурить. По сути, это её последние карманные на эти дни. Но, разве её остановишь?

Я наконец-то нашла повод, чтобы отвести взгляд от жениха Катьки и потянуться в сторону выхода из зала, где должна была с минуту на минуту появиться моя безумная подруга по путешествию. До сих пор не знаю, каким таким чудом мы ни во что с ней не успели вляпаться и никуда не загремели. Вечно её тянуло в какие-то сумасшедшие авантюры, а то и буквально в настоящие аферы. Вот только, что я могла поделать со своей стороны? Лучшего компаньона для поездки по Франции я навряд ли бы нашла, а Алька хоть и была жутко избалованной своими состоятельными родителями золотой девочкой, но скучать с ней точно не приходилось. Да и финансово всегда могла помочь, если случались какие-то проблемы с выводом денег по карточке.

В общем, я не жаловалась. А сейчас тем более, ведь вчера я ещё и думать не думала, что когда-нибудь окажусь в знаменитом княжестве и в его не менее знаменитом казино.

– Да, кажется, помню её. Прости меня, бога ради, солнце, но мне уже пора возвращаться под крылышко своего благоверного. А то он очень не любит, когда я надолго от него отхожу. Ещё обязательно встретимся и обменяемся тогда номерами телефонов. Если у вас возникнут какие-то проблемы с пересечением границы и всё такое…

– Ой, Кать, спасибо, конечно, огромное. Но, надеемся, в этот раз тоже пронесёт.

– Ох вы и отчаянные… Хотя не могу не признаться, как же я вам сейчас завидую…

У меня от подобного заявления Одуваловой даже челюсть малость отвисла. Может поэтому я и не успела ей ничего сказать на прощанье, наблюдая, как она грациозно от меня отходит, разворачивается и будто истинная королева пробирается между посетителями казино к самому шикарному здесь мужчине. Я так и продолжала стоять на месте в своём взятом напрокат вечернем платье из ярко переливающихся на свету розовых пайеток, и которое, ко всему прочему, было на целый размер больше моего. Неудивительно, почему я ощущала себя на фоне Дикой Кэт неказистой каракатицей, поскольку бы никогда не смогла пройтись, подобно ей, на столь высоченных каблуках и ни разу при этом не пошатнуться или споткнуться.

А как она подплыла к своему красавцу жениху и каким завораживающим жестом обхватила его мощную руку за локоть. Правда, мне показалось, что он вообще не обратил на неё никакого внимания, пока она не потянулась к его уху, и он был вынужден склонить в её сторону голову и обратить весь свой слух к её неразборчивым для меня словам. Нисколько не удивлюсь, если она заговорила с ним на беглом французском. Хотя меньше всего в эти секунды я ожидала, что Одувалова вдруг снова посмотрит на меня, а потом и укажет в мою сторону другой рукой, с зажатым в изящных пальчиках золотым клатчем.

Меня как-то сразу обдало жаром, ещё до того момента, как я поняла, что Катька рассказывает своему жениху обо мне. Поскольку он тоже вскоре приподнял голову, лицо и… взгляд будто совершенно апатичных ко всему происходящему вокруг него глаз, посмотрев… О, господи! Направив свой сканирующий до самых поджилок взор прямо на меня!

Глава 2

И в этот раз меня пробрало уже основательно, до пугающей дрожи в коленках, периодически останавливающегося в груди сердца и исчезнувшей ко всем собачьим чертям способности дышать. Казалось, меня не просто накрыло жаром, а буквально обдало с головы до ног невидимым жидким пламенем, которое теперь бежало по моим жилам и собиралось испепелить дотла всю мою оцепеневшую враз сущность.

Никогда ещё до сего момента я не ощущала настолько сильно чей-то взгляд, пусть и абсолютно ко мне равнодушный. Но мне действительно казалось, будто этот мужчина смотрел на меня далеко не поверхностно и не потому, что его об этом попросили. Он словно и в самом деле пробирался своим рентгеновским взглядом мне под кожу, под череп и даже в душу, неспешно исследуя скрытые от чужих глаз тайники моей сущености миллиметр за миллиметром. И я действительно это чувствовала! Чувствовала что всё это не просто так. Если бы я не была ему интересна так, как он показывал, едва ли бы он продолжал на меня смотреть всё это время.

– Ну, всё! Поменяла пару соток евро на самые мелкие фишки, какие только здесь имелись. Надеюсь, на нас не будут смотреть, как на бедных родственниц. Зато можно попробовать поставить везде, где только можно…

Алинка нарисовалась рядом со мной, как нельзя вовремя. Потому что мне уже реально стало как-то нехорошо, и я понятия не имела, что мне делать в столь странной ситуации. А вдруг бы… вдруг бы он подозвал меня сейчас к себе?

Но с появлением Альки, у меня появился повод отвернуться и на время забыть и о встрече с Катькой Одуваловой, и о её… явно необычном женихе.

– Только сделай мне одолжение. Давай не будем больше друг от друга отходить. Что-то мне как-то не по себе.

– Да ладно тебе, Данка. Не бзди! Мы же, как-никак, в самом цивилизованном государстве Европе. Что здесь с нами может случиться?

– Да что угодно! Мы тут с тобой далеко не единственные туристы. Сюда приезжают поиграть со всех концов света!

– Именно! И только те, у кого есть для этого деньги. На, держи половину и выбирай уже себе стол! Пока не выиграем пару тысяч на обратную дорогу…

– Только не говори, что ты потратила деньги, на которые мы собирались возвращаться?..

– Нет, конечно! – Алька задорно заржала, в который уже раз подловив меня на свои идиотские шуточки. – Ты и вправду думаешь, что мои предки не скинут мне денег, если по каким-то причинам у меня таковых не останется?

Конечно, я в такое не верила. Да и мои родители тоже едва ли поступили бы как-то иначе. Только мне не хотелось, чтобы кто-то из них всё-таки прознал про нашу последнюю авантюру, из-за чего бы меня потом не стали отпускать на каникулы ни в какие западные страны как минимум ещё два-три года.

– Кстати, ты не поверишь, кого я только что тут встретила!

– Кого-то из венценосной семейки князей Монако? Или Брюса Уиллиса? Говорят, он тот ещё любитель казино.

– Да нет, скажешь тоже. Я про Катьку Одувалову! Помнишь её? Она же уехала в Италию на практику, так сказать с концами. А тут, увидела меня первая и сама подошла, иначе бы я её точно никогда бы не узнала.

– Серьёзно? И где она?

Я снова, с гулко бьющимся сердцем отыскала в толпе давнюю подругу с её таинственным женихом, испытывая при этом не меньшее волнение, чем от пережитого недавно взгляда смотревшего на меня мужчины. Только в этот раз я увидела эту парочку идущую куда-то вместе вглубь зала, спиной к нам.

– Вон они! Катька в золотом платье, рядом с длинноволосым брюнетом! – я ткнула в них пальцем уже без сильного волнения и страха, немного успокоившись оттого, что на меня уже никто так пристально не смотрел.

Даже не знаю, почему ощутила в эту минуту подобное облегчение. Может потому, что не ожидала такой сильной реакции на чужое внимание? Или поняла, что внешность не всегда бывает обманчивой? Каким бы шикарным не был жених у Одуваловой, но в нём явно ощущалось слишком много скрытой и опасной силы, даже чересчур много. Особенно по его взгляду – по абсолютно бесчувственным и до невозможности внимательным глазам.

– Это Одувалова? Ты не ошиблась?

– Я с ней вообще-то разговаривала! Как я могла ошибиться?

– И кто у неё жених?

– Не успела расспросить. Но… выглядит, как европейская копия Джейсона Моама.

– Со спины сложно сказать, но… да… Эмилия Кларк под таким до второго сезона «Игры престолов» едва ли бы дожила.

Я тоже прыснула со смеху, но скорее из-за слишком натянутых нервов.

Хотела бы я снова встретиться лицом к лицу с подобным человекоподобным монстром? Даже не знаю. Но, что я ещё успела заметить за это время, так это то, что за Катькой и её женихом немного поодаль прошла ещё парочка (а может и больше) высоких мужчин в строгих костюмах и с внушительным размахом плеч. Правда, по росту они всё равно уступали более статному Карлосу, но в остальном они выглядели не менее опасней. Не удивлюсь, если под полами безупречно сидящих на данных «красавцах» пиджаков находилась скрытая кобура с оружием.

– Всё! Идём делать ставки! А то у меня уже сложилось ощущение, что мы так никогда не дойдём ни до одного здесь стола! – Алька одёрнула меня почти вовремя. Поскольку я снова непроизвольно залюбовалась длинноволосым брюнетом, снова слушая гулкий стук собственного сердца от накрывших меня эмоций.

Увидь я на его месте живого Джейсона Моама, и то едва бы ТАК отреагировала.

– Хорошо. Но, пожалуйста! Давай только недолго. Не хочу опоздать на автобус.

– Не опоздаем. И нам ещё нужно как-нибудь поселфиться! Побывать в таком казино и не скинут пару фото в инсту? Это же преступление против всего человечества!

***

Не знаю, почему, но схожего с Алькиным ажиотажа я не испытывала. Может оттого, что относилась к подобным заведениям с определённой долей скепсиса, и мне было куда интересней разглядывать шикарный интерьер огромных залов золотого дворца, чем тереться бок о бок с приехавшими сюда для игры интуристами. Ведь, если верить тем же проспектам, жителям Монако запрещалось играть в казино своего крошечного государства. Значит, все, кто сюда приходил играть, были, как и я с Алькой – приезжими иностранцами. Если, конечно, не считать устроенного здесь каким-то благотворительным фондом особого вечера. Но, как ни странно, пропускали сюда почти всех. Вернее, тех, кто хотя бы выглядел более менее презентабельно и держался на допустимом расстоянии от тех залов, где проводили тот самый благотворительный вечер и который должен был закончиться красочным представлением в оперном зале казино.

Хотя я всё равно буду ещё долго теряться в догадках, пытаясь понять, почему меня и Альку всё-таки сюда пропустили. Но, что-то мне подсказывало, нас вполне могли спутать с приглашёнными сюда из модельных агентств статистками, поскольку мы постоянно натыкались взглядами на подобных красоток чуть ли не в каждом игровом зале. Хотя, нисколько не удивлюсь, что ими могли оказаться те же экскортницы, которые должны были разводить особо состоятельных гостей на выпивку и прочие непредвиденные траты.

Не случись с нами через пару часов то, что случилось, я бы могла за этот вечер поднабраться здесь очень многих захватывающих впечатлений. Но, увы… Наше небывалое везение резко подошло к концу. И через какое-то время я буду точно знать, когда именно это случилось. И вовсе не тогда, когда я взяла себя в руки и рискнула выбрать для своих скромных ставок один из столов со знаменитыми рулетками. У которого, кстати, я простояла поначалу где-то минуты три, наблюдая, кто и что делает, и как ловко крупье орудует маленьким шариком, произнося идеально поставленным голосом нужные фразы на французском языке, а потом сгребая со стола специальной клюшкой все находящиеся там фишки. По правде говоря, там действительно можно было просто стоять, наблюдать и ничего при этом не делать… наверное.

– Казино никогда не остаётся в проигрыше… – проговорила я сама себе под нос, услышанную в каком-то фильме фразу, и потянулась рукой с пару фишек к секции зелёного поля, где были нарисованы два ромба с красным и чёрным цветом.

– Простите… Вы что-то сказали?..

Над моей головой раздался чей-то низкий мужской голос с сиплыми нотками, от неожиданного и очень близкого звучания которого у меня невольно прошёл озноб по всему позвоночнику. А потом я и вовсе чуть было не дёрнулась, когда коснулась пальцами выбранного мною на скатерти места, и мою руку тут же задела чья-то чужая ладошка, которая по виду, казалось, была больше моей чуть ли не в два раза.

Первая реакция, какой меня пробрало в тот же момент – рвануть назад, отшатнуться от стола и обязательно совершить ещё какую-нибудь более дурацкую глупость. Но я каким-то чудом сдержалась или, скорее, оцепенела от того же незнакомого голоса, который обратился ко мне на французском. А когда я рефлекторно подняла голову туда, где должно было вроде как находиться лицо заговорившего со мной мужчины, меня и вовсе едва не приложило фатальным ударом эмоционального шока.

Не знаю, кого я вообще ожидала увидеть, но уж точно не жениха Катьки Одуваловой, ещё и со столь близкого расстояния.

– П-простите… – сильно заикаясь выдавила я на русском, явно не соображая, что лепечу и кому.

– Excusez-moi[1], – отозвался мужчина, который вблизи оказался совершенно не похожим на Джейсона Моама, чем вызвал у меня ещё больший конфуз с неадекватным желанием провалиться сквозь пол.

Хотя, встреть я его при других обстоятельствах, наверное, была бы всё равно очарована его настоящей мужской красотой и неожиданным цветом серо-зелёных глазах, настолько контрастирующих с его тёмной кожей, чёрными бровями и густыми угольными ресницами, отчего невольно перехватывало дух и с большим трудом верилось, что они настоящие. А уж как они при этом могли заглядывать в твою душу и даже что-то с ней делать…

– Я-я просто говорила сама с собой… Мысли вслух! – я быстро перешла на французский, чтобы уже окончательно расставить все точки над «i» и заодно вынудить себя убедиться, что передо мной вполне реальный и очень даже смертный человек. А то, что я увидела в нём с расстояния – это был всего лишь оптический обман. Пусть он и был почти на целую голову меня выше, а за его спину могло спрятаться две, а может и три, таких, как я, в целом же и вблизи он воспринимался вполне себе естественно. Или почти естественно.

На самом деле, у меня просто слегка закружилась голова, а мои заново проснувшиеся к нему эмоции не очень-то способствовали моему рациональному мышлению, не говоря уже про моё далеко неадекватное восприятие реальности. Я всё равно продолжала неровно к нему дышать, даже когда воочию убедилась, насколько он бы непохожим на моего любимого актёра. Значит, по любому, он чем-то меня зацепил. А уж как я это ощущала вблизи!

– Не совсем ценная привычка, особенно, когда вокруг очень много слушателей и свидетелей.

– Только в том случае, если они понимают, на каком языке ты говоришь. Вы вот тоже не поняли, что я сказала до вашего обращения…

– Если я случаем не ошибаюсь, то что-то про то, что «Казино всегда остаётся в выигрыше»?

У меня невольно отвисла челюсть, когда до меня дошло, как надо мной только что изящно постебались. Хотя, наверное, было бы вполне логичным ожидать от Катькиного жениха нечто подобное. Как-никак, но она тоже была русской. А многие ценители славянских красавиц даже пытаются учить наш крайне сложный для них язык.

– Двадцать восемь – третья дюжина, чётное, чёрное! – крупье, назвавшего выигравшую на данном кону цифру, установил на её чёрном квадратике золотую гирьку, тут же потянувшись за нашими фишками клюшкой, и парой ловких движений сгрёб всё на себя.

Я скривила печальную рожицу и поняла, что не хочу больше здесь оставаться.

– Никогда не любил рулетку. Нету никакого раздора для фантазии.

– Тогда зачем к ней подошли? Вы вроде бы и так похожи на того, кто предпочитает резаться в покер, причём на самых высоких ставках. И где, кстати… Катерина?

Я только сейчас вспомнила про Одувалову, заметив наконец-то, что её не было подле своего не в меру шикарного жениха. Более того, я даже напрочь забыла об Альке, которая должна была находиться за соседним столом на свободном там месте. Хотя, в первую очередь я начала искать взглядом Катьку, но наткнулась едва не сразу же на отмороженные лица двоих Амбалов, стоящих где-то в двух шагах за спиной не менее мощного Карлоса. Правда, не очень было похоже, чтобы они вместе с ним заодно пасли и меня. По крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться.

– Кэтрин? – мужчина скорее рефлекторно, чем удивлённо приподнял левую бровь, как будто совсем не ожидая получить от меня подобного вопроса.

Мне бы что-то заподозрить или хотя бы удивиться его прохладной реакции, но по ходу он всегда таким и был – ко всему апатичным и не проявляющим вообще никаких бурных эмоций к чему бы то ни было.

– Без понятия. Она может быть где угодно, тем более сегодня…

Я не совсем поняла, что это значило, но анализировать услышанное или списывать слова Карлоса на своё недостаточно безупречное знание французского – мне уже было как-то не до того. Я поняла, что мне сложно находиться рядом с этим человеком и не дуреть при этом от его токсичной близости, из-за которой у меня то и дело путались мысли, а по венам, будто цикличными разрядами тока, гуляли безумные эмоции. Я и без того простояла рядом с ним слишком долго. И теперь мне срочно требовалось вырваться на свежий воздух.

– Ну да, наверное, это не моё дело. Извините, но я уже, скорей всего, пасс и играть дальше не буду.

Вернее, не могу больше ощущать на себе исходящий от незнакомца прессинг. Кажется, чем дольше я пропускаю через кожу его мощную энергетику, тем сложнее мне дышать и разбираться в собственных чувствах. И, честно говоря, мне было как-то не до местонахождения Одуваловой. Мне бы самой как-нибудь выбраться из этой радиационной зоны с наименьшим для себя облучением. Что я поспешно и сделала, не до конца понимая, зачем вообще начала что-то объяснять этому человеку. Он был мне никем, и официально мы даже не знакомы. И вообще! Даже как-то странно, что мы с ним заговорили, и он сам по каким-то неизвестным мне причинам вдруг обратил на меня своё царское внимание.

Может поэтому я и старалась на него не смотреть, когда уходила от стола в сторону соседнего, за которым сейчас находилась Алька и пыталась с ходу разобраться в правилах игры в рулетку. Слава богу, за всё это время она никуда больше не отходила.

– Аль, может уже поедем в гостиницу? Что-то мне не совсем хорошо.

– Ну, Данька, ну ты чего? Мы тут и часа не побыли!

– Прости, Аль, но я не привыкла к таким… местам и мероприятиям. – и к окружающей нас публике, тем более. – Да и поздно уже слишком. А у нас автобус на девять утра, не хотелось бы опоздать…

– Опоздаем, сядем на следующий.

– Боюсь, с самолётом такой номер не прокатит.

В этот момент крупье объявил выигравший номер и Алька раздражённо фыркнула.

– Ладно! Чёрт с тобой! Всё равно эта какая-то чистая лажа и лохотрон. Здесь вообще кто-нибудь что-нибудь выигрывал?

– Я тебе об этом сразу говорила. Это даже похуже, чем лотерея. Там хотя бы джек-пот распределяют среди избранных счастливчиков.

И тем не менее, я всё-таки не удержалась и обернулась при выходе из зала, попытавшись отыскать взглядом Катькиного жениха. Даже не знаю на кой и зачем. Может, таким образом хотела попрощаться или убедиться в который раз, что всё произошедшее здесь было реальностью, а не шокирующим сном.

Только, увы, героя не моего романа и след простыл. За тем столом, где мы с ним вроде как случайно встретились лицом к лицу, его уже не было. Впрочем, как и за остальными. Хотя, скорей всего, он последовал моему предложению и ушёл в зал, где играют в покер на большие ставки.

Я поджала губы в сдержанной и явно печальной улыбке, решив оставить свои фантазии об этом вечере на потом – пока мы не доберёмся до нашей гостиницы и снятого там номера.

– Вот вы где! А я везде вас обыскалась! Куда это вы собрались в такую рань?

Мы уже спустились с парадной лестницы казино, выйдя через центральные двери на свежий воздух ночного Монте Карло, как нам в спину прилетел нежданный голосок Дикой Кэт. И я, и Алька почти в унисон обернулись, в первую очередь отреагировав на того, кто здесь говорил на русском языке, а уже во вторую – определив визуально, кому именно принадлежал данный голос.

_________________________

[1] Excusez-moi [ɛkskyze-mwa] – франц. Извините

Глава 3

– О, Боже, Катька! Так это действительно ты? – Алька отреагировала первой, наконец-то убедившись воочию в том, что я ей не врала. Так что мне пришлось ещё где-то с две минуты наблюдать за тем, как эти две красавицы обмениваются восторженными комплиментами и едва не жаркими объятиями закадычных подружек, коими, если говорить начистоту, никогда раньше не являлись.

– Так куда это вы намылились? Подышать свежим воздухом?

– Да нет. Это нашей правильной девочке надо завтра рано встать, чтобы не опоздать на автобус до Лиона.

– Ну, вы даёте. А остановились хоть где?

– В Коламбусе. Можно, конечно и пешком дойти, но… на таких каблучищах даже расстояние в полкилометра покажется за все десять.

– Не проблема… – Катька тут же полезла в свой клатч, в котором, как ни странно, но вполне себе вместился целый айфон. – Сейчас подгоню вам машину. У нас здесь, конечно, безопасно, но хотелось бы, чтобы вы не переломали себе ног, да и вас не спутали правовые органы с теми, кто вы не есть на самом деле.

– А что, тут и такое возможно? – присвистнула Алька.

– Вы даже представить себе не сможете, сколько сюда едет на заработки русских проституток.

– Охренеть.

– Ага. Странно, что вы не в Фэйрмонте остановились, до него тут действительно рукой подать. Обошёл казино и уже там.

– Искали, где свободные номера. Итак, с трудом что-то путное откопали.

– Понимаю. Время, чтобы сюда приехать, вы тоже выбрали идеальное. Ну, всё, через пару минут подкатит один из внедорожников Карлоса. Зато и у меня будет на душе спокойней. И на такси не нужно тратиться. Кстати, я же хотела взять у вас номера телефонов, так, на всякий пожарный.

Одувалова даже звонить никому не стала, скинув кому-то то ли смс-ку, то ли сообщение через какое-нибудь мобильное приложение. В любом случае, ни я, ни тем более Алька даже внимание на это не обратили, восприняв естественное поведение старой подруги, как за само собой разумеющееся. А потом ещё и отвлеклись на обмен номерами телефонов, как российских, так и тех, что успели приобрести по прилёту во Францию. Как сказала сама Катька, на всякий пожарный, а то вдруг у нас возникнут проблемы в Лионе в аэропорту или с самим рейсом.

Этого времени в аккурат хватило на то, чтобы к казино как раз подъехал тот самый внедорожник, который для нас вызвала Дикая Кэт.

– Давайте, живо садитесь! Здесь нельзя без парковки подолгу стоять на дороге. – и понять её тоже было можно, поскольку все парковочные места перед дворцом казино были забиты под завязку.

Это уже после я пойму, что уж как-то быстро всё произошло и в особенности, как удачно нас нашла (или, точнее, банально выследила) Катька Одувалова. А учитывая, что само Монако занимало всего два квадратных километра всей своей территориальной площади, время здесь тоже, можно сказать, воспринималось не так, как в других более масштабных городах и мегаполисах. По идее, мы должны были доехать до нашего отеля меньше, чем за десять минут, даже не по прямой.

– Теперь, по крайней мере, у меня будет спокойно на душе. Утром ещё обязательно созвонимся.

Катька проводила нас до самой машины и даже помахала нам ручкой с отеческой улыбкой на ярко накрашенных губах. Эдакая заботливая мамочка, которая, на деле, едва ли могла нас видеть через тонированные окна внедорожника, в отличие от нас.

– Охренеть! – снова присвистнула Алька, когда начала снова разглядывать пассажирский салон премиум-класса, ничем не уступающий салонам других представительских авто. – Это что у неё за жених такой?

– Надо будет её раскрутить на адреса в соцсетях, а то не успели вообще толком поговорить. Но её Карлос, скажу тебе… тот ещё Викинг во фраке! Я же тебе ещё не рассказала, как мы с ним случайно столкнулись за столом с рулеткой…

Если до этого я ещё пыталась следить за дорогой и смотреть, в том ли направлении мы едем, то через минуту от моей бдительности не осталось и камня на камня. Всё, что я успела до этого заметить, когда смотрела в окошко, – то, что мы не стали объезжать площадь казино, а выехали прямиком на Проспект Монте-Карло, по которому должны были сразу же вырулить на Проспект Останд, а уже оттуда «окольными» путями (скорей всего, через Бульвар Ренье Третьего) и до гостиницы Коламбус рукой подать.

Но до места назначения мы так и не доехали, остановившись где-то на полпути, на одной из тесных улочек самого крошечного в мире государства-городка и, как вскоре выяснилось, не перед светофором на красный свет. Мы с Алькой даже поначалу не обратили на это никакого внимания, продолжая болтать и обсуждать полученные недавно впечатления, как ни в чём ни бывало. Очнулись только тогда, когда обе задние дверцы внедорожника открылись, почти одновременно, и в салон вначале потянуло прохладой уличного воздуха, а потом сразу с обеих сторон в машину влезло двое здоровых мужиков в чёрных кожаных куртках.

Кажется, Алька пыталась что-то спросить или возмутиться. Правда, продлилась данная заминка совсем недолго. Тот мужик, что влез в салон со стороны подруги, тут же обхватил Алинкино лицо увесистой лапищей в кожаной перчатке, а второй быстро и ловко скрутил свою ошалевшую жертву так… что даже я не совсем поняла, как он это сделал и сколько на самом деле у него ушло на это времени. Впрочем, я и сама не успела толком испугаться, поскольку со мной проделали то же самое, и в какой-то момент я оказалась зажатой между чьими-то мускулистыми ногами и, видимо, вниз головой, поскольку теперь перед моими ошалевшими глазами красовалось ковровое покрытие пола авто. А ещё через пару секунд моё бедро пронзила острая боль, правда, не настолько сильная, чтобы перепугаться ещё больше, чем уже было. Меня и так приложило такой мощной дозой адреналина, что всё остальное воспринималось уже, как на каких-то дальних-предальних задворках сильно контуженного сознания.

Спасибо хотя бы за то, что этот кошмар продлился не так уж и долго, и где-то через минуту (может даже две) я провалилась в глухой и плотный мрак…

Глава 4

Кажется, меня разбудили чьи-то крики. А может это был тот, кто открыл в комнату, в которой я находилась, дверь, специально впустив в тесное пространство незнакомой мне коморки раздающиеся буквально из-за соседней стены женские завывания и захлёбывающиеся от ужаса стоны. И не только.

Стоило мне ненамного прийти в себя, разлепить отёкшие веки и совершить попытку пошевелиться и оглядеться, как мой слух будто тоже едва не сразу обострился, начав улавливать и другие, не менее пугающие звуки с приглушёнными (кажется) мужскими голосами. Причём настолько пугающие, что расшифровывать их истинное значение как-то совершенно не тянуло. Меня и без того с такой силой тряхануло от возвращения в незнакомую мне реальность, что в самую пору было самой заорать, даже не разбираясь в происходящем и в том, где я на самом деле сейчас находилась.

Ещё и взгляд постоянно расплывался, не говоря уже про дикое головокружение, дерущую в горле сухость и ещё более пугающую слабость во всём теле.

– Не стоит… Особенно так напрягаться. Лучше лежи и не дёргайся. Со временем само пройдёт…

Что?.. Я хотела произнести хоть что-то, но мой словно распухший во рту язык не желал какое-то время шевелиться, как и моё зрение не спешило настраивать чёткость с резкостью на окружающую меня комнату. Зато слух безошибочно определил, кому принадлежал женский голос. Хотя уже через несколько секунд я сумела-таки разглядеть того, кто ко мне приближался со стороны открытой двери и с явным интересом разглядывал мою жалкую на какой-то мятой постели позу.

– Ка… Кать?.. Это т… ты?.. – наконец-то у меня получилось хоть что-то пролепетать, а потом и увидеть более-менее прояснившимся взором и окружающую меня какую-то обшарпанную комнатку с голыми стенами и старыми грязными обоями, и саму Одувалову, вставшую надо мной где-то в полушаге от кровати.

– Да, Богдана, она самая, как это ни печально для тебя.

– Ч-что… что всё это значит?.. Где мы?.. Где… где Алина?..

– А ты разве её не слышишь? – Кэт качнула неопределённым жестом головы в сторону ближайшей стены, но даже не посмотрела туда, в отличие от меня. Хотя я тоже ничего не увидела. Зато уже прекрасно разбирала доносящие оттуда крики до боли знакомого голоса и то ли глухих ударов, то ли чего-то ещё, вперемешку с более тихими мужскими басами, что-то хрипевшими на незнакомом мне языке или на неизвестном для меня французском диалекте.

– Боже мой… нет!.. Что… что вы с ней делаете?..

– То же, что сделаем и с тобой, если не захочешь с нами сотрудничать и выполнять все наши условия…

– К-какие… условия?.. О чём ты… Кать… что с тобой случилось?.. Зачем ты вообще… это делаешь?..

Одувалова показательно выдохнула и потянулась куда-то ненадолго в сторону. И, как вскоре выяснилось, чтобы взять стоявший поблизости стул и сесть на него передо мной в показательно расслабленной и одновременно изящной позе утончённой бизнес-леди.

– Останови это… пожалуйста!.. Прекрати!..

Слёзы сами хлынули из моих глаз, как и горло перехватило паническими спазмами надрывных рыданий. Я хоть и продолжала туго соображать, но уже вполне относительно хорошо, чтобы делать хоть какие-то здравые выводы о происходящем.

– Я обязательно это всё остановлю, если ты, ещё раз повторяю, захочешь с нами сотрудничать и сделаешь всё, что мы от тебя не попросим…

– Вы?.. О, господи! Я ничего не понимаю… Ка-ать! Почему ты вообще это делаешь?..

– Потому что я не в менее тяжёлом положении, чем ты. И уж извини, что мне приходится идти на подобные меры, но когда тебе не оставляют выбора, всё остальное уже не кажется чем-то значительным, каким выглядело когда-то раньше.

– Я… я всё равно… ничего не понимаю…

– А тебе и не нужно, Дана. К тому же, тебе повезло куда больше, чем другим. Тобой заинтересовались не просто так, а с особыми требованиями и пожеланиями на твой счёт. Так что, считай, ты пока что находишься на хорошем счету у собственного заказчика и, если не будешь ни рыпаться, ни устраивать никому ненужных тут истерик, всё может обойтись (особенно для тебя) наименьшими потерями.

– Заказчика?.. Какого заказчика?..

Чем больше из меня лились будто бесконечным потоком слепящие слёзы, тем сильнее меня накрывало убийственной слабостью и нервным ознобом. Но мне каким-то чудом хватило оставшихся сил, чтобы немного привстать и прижаться, затылком и плечами к холодной стене, а заодно окинуть взглядом все границы окружающего помещения. И, судя по стоящей здесь прохладе и высоким потолкам – это явно было какое-то старое каменное здание. И ещё не факт, что оно находилось в Монако, а не во Франции, до которой тут и так было рукой подать. Хотя, если так подумать, я сейчас могла находиться где угодно, даже в той же Италии!

– Того самого, кого ты видела вчера в казино вместе со мной. В определённых кругах его ещё называют Кроносом или Кроном, за схожесть в одной маленькой детали с данным мифическим персонажем.

– Так он что… не твой жених?..

Катька сдержанно посмеялась над моим вопросом, даже слегка откинув назад голову, отчего мне стало ещё гаже на душе, особенно от мыслей, насколько я вообще не знала сидевшей передо мной молодой женщины. Говорят, что те, кто красится в блондинок, должны вроде как выглядеть моложе своего возраста. Но в случае с Одуваловой всё выглядело с точностью наоборот. Она и без того была старше нас на несколько лет, а сейчас так и вовсе выглядела на порядок взрослее, чем была на самом деле. Как будто передо мной сидела уже тридцатилетняя тётка с внушительным жизненным опытом за плечами, который и заставил её повзрослеть почти на целое десятилетие.

– Как же многие до сих пор покупаются на эту дешёвку с заграничными женихами. В девяностых, говорили, с её помощью подкупали тысячи дурочек и сейчас на неё ведётся не меньше. Нет, золотце. Кронос не мой жених и даже никогда не смотрел в мою сторону с определённым интересом. Просто… однажды мне посчастливило влипнуть в одну аферу с агентствами по предоставлению эскорт-услуг, которые имеют свои филиалы в Италии и во Франции. Это весьма прибыльное дело и мой бывший партнёр немного накосячил с людьми… некоторых компаний, тесно сотрудничающих с Кроном. В итоге, я получила контрольный пакет акций едва не ото всех агентств на определённых территориях Евросоюза, из-за чего мне пришлось отдать Крону за косяки моего ныне покойного партнёра немалый процент от доходов и… свою младшую сестрёнку. Грубо говоря, я теперь батрачу у него на посылках и побегушках, как самая последняя лохудра. А он ещё за это… шпилит мою ни в чём не повинную и единственную сестру… Так что, если так подумать, мы с ней находимся в далеко не лучшем положении, чем ты и твоя Алинка за этой стеной… Эй, Рик! Циклоп!

Одувалова вдруг резко повысила голос переходя на крик и на итальянский, который я тоже немало и с интересом изучила вначале и спецшколе с языковым уклоном, а потом и в самом МГИМО.

– Сделайте пока перерыв на перекур. Вы мне мешаете беседовать с клиенткой. Я вас позову, когда опять понадобятся ваши услуги.

После чего встала и подошла к дверям, чтобы их закрыть и тем самым приглушить разливающийся по коридору Алинкин завывающий плач. Легче мне от такой щедрой доброты со стороны циничной Кэт уж точно не стало. Меня и саму то и дело тянуло заткнуть уши ладонями, чтобы заголосить во все лёгкие. Одно я знала точно. Кричать здесь бесполезно.

– И что плохого в том… что твоя сестра – любовница самого Крона?.. Разве это не является для неё и для тебя чем-то… положительным и полезным?.. И не даёт тебе и ей какой-то особый статус?..

– Ага, ещё какой. Такой же, как и для всех пашущих на него других счастливчиков и более дюжины в год новых любовниц. Мой тебе совет, завязывай с просмотром шаблонных фильмов и сериалов на определённую тематику. Едва ли они тебе откроют всей правды на жизнь подобных Кроносу людей. Это всё равно, что изучать историю России по голливудской клюкве. И моя Иришка не какая-то там конченная шлюшка, которая тащится от определённого рода извращений больших и слишком искушённых в сексе мужчин. Ты хоть в курсе, для чего в порнофильмы набирают актёров с огромными херами?

Катька снова вернулась к своему стулу и снова, как ни в чём ни бывало уселась на него, закидывая ногу за ногу и без какого-либо сочувствия склоняясь надо мной, что демонстративно заглянуть в моё зарёванное лицо.

– Думаешь, для домохозяек, тайно вздыхающих по подобным самцам или на зависть тем же мужикам? На деле, всё банально просто. Таким хероносцам нужно больше времени на то, чтобы кончить, поскольку на съёмки подобных киношедевров уходит до нескольких часов реального времени. И на деле, секс с обладателем члена подобных размеров превращается в настоящую пытку, которую не все способны выдержать. И, к моему большому сожалению (а теперь и к твоему тоже), у Крона в наличии и от природы как раз такой немаленький болт. Может кто-то среди его бывших и нынешних подстилок и тащится от такого внушительного хера, но только не моя сестрёнка. Для неё… это истинное мучение, от которого я уже не первый месяц пытаюсь её избавить.

– Но… почему я? Что ты ему такого про меня… рассказала?..

– Ровным счётом ничего, – Одувалова скривила губы и пожала плечами, будто обсуждала со мной резко испортившуюся погоду. – Просто показала, чисто наобум, даже не зная, как он вообще на тебя отреагирует. Дело в том, что мне где-то с месяц назад попались снимки с его покойной женой, погибшей вместе с их сыном при загадочных обстоятельствах почти десять лет назад. Я всех подробностей, естественно, не знаю, только гуляющие об этом слухи, но… говорят к этому делу приложил руку не только биологический отец Крона, но и многие близкие им обоим люди. После чего, так же, при невыясненных обстоятельствах вдруг неожиданно отошёл в иной мир сам Алонзо Гвидиче, который, к слову, был крайне недоволен выбором своего незаконнорожденного отпрыска. Как и несколько других предполагаемых заговорщиков и исполнителей. Именно после того случая никто и никогда не видел Кроноса к кому-то сильно привязанным. Да, женщин у него много, и он меняет их, как перчатки без какого-либо напряга, а некоторых из них даже держит по нескольку месяцев в своём тайном «замке» на тайном частном острове. Но никому, в любом случае, не удавалось задерживаться там дольше, чем на два или, максимум, три месяца…

– И в чём тогда для вас проблема? Так сложно подождать ещё месяц?..

Ответная ухмылка-оскал от Катьки мне совершенно не понравилась. Как будто она только что сдержалась от столь желанного для неё соблазна вцепиться мне в лицо своими длиннющими ногтями и расписать мою чистую кожу от всей души.

– Действительно, в чём проблема? Тогда задам встречный вопрос. А почему эта проблема должна быть моей лично, как и моей младшей сестрёнки? К тому же, нам никто не давал гарантий, что её так скоро оттуда выпустят. И едва ли выпустят даже после того, как ты туда тоже отправишься. Но, по крайней мере, у Крона появится новая игрушка, на которую он переключит всё своё внимание, а у нас появится время на передышку и возможность придумать что-нибудь ещё.

Честно говоря, всё сказанное Одуваловой звучало, как какой-то откровенный бред. И если бы меня не приложили криками и жутким плачем Алинки за стеной, я бы реально поверила, что меня разводят. Вот только страх, комната и звуки в этом до ужаса пугающем доме были слишком настоящими и никуда не желали исчезать. А я сама при этом отдала бы сейчас всё на свете, лишь бы не видеть, что ещё находилось за другими стенами, и что именно там сейчас происходило.

– Да с чего ты вообще взяла, что я… ему понравлюсь? То, что я похожа по твоим словам на его покойную жену, это… это не значит ровным счётом ничего! Внешнее сходство не делает нас одинаковыми и похожими во всём!..

– С этим даже я соглашусь. Но… Кронос уже тебя захотел и даже выдвинул ряд условий, по которым мы должны будем доставить тебя ему в самое ближайшее время. Поэтому ты сейчас и здесь – в этой отдельной комнате и не видишь всех тех ужасов, которые происходят в данных застенках с другими свозимыми сюда девочками. Я сама не в восторге от методов Цепня и его людей, но, увы, подобной грязной работой тоже приходится кому-то заниматься. По крайней мере, тем, кто на неё действительно заточен. Заодно, теперь ты будешь знать, где можешь провести остаток своих дней, если начнёшь строить из себя неприступную целку или Жанну Д‘Арк. И не только ты одна.

– Господи… а Алька?.. Что вы с ней собираетесь делать после… после всего этого?..

– Всё теперь зависит только от тебя, Богдана. Если будешь делать то, что мы тебе скажем, безропотно выполнять все наши требования и просто покажешь себя примерной и правильной девочкой, тогда и Алина получит необходимую для неё передышку. А может даже и возможность больше никогда не попадать в этот кошмар снова.

Глава 5

Не каждый день тебе бросаются в лицо обвинениями в том, что это из-за тебя твоя лучшая подруга попала в руки нелегальным работорговцам и теперь подвергается насилию с дрессировками, которые должны не только сломать ей психику, но и сделать из неё послушную куклу для вполне конкретных целей.

Могла ли я хоть как-то остановить этот ужас и сделать хоть что-то со своей стороны? На самом деле, я ни в чём не была тогда уверена. Ни в реальности происходящего, ни в убеждениях и в предоставленной мне от Одуваловой информации. Если ей удалось со столь ненавязчивой лёгкостью обвести вокруг пальца меня и Альку в казино, то что ей стоило проделать то же самое снова и снова?

Как бы там ни было, но рисковать своей и чужой жизнью я, естественно, не могла и не имела права. И, если по заверениям Катьки, меня действительно захотел забрать себе в личное пользование этот её Кронос для каких-то своих извращённых забав… по крайней мере, я должна хотя бы радоваться тому факту, что это действительно так. А вдруг бы всё сложилось по-другому, и это я оказалась бы на месте Альки, а она на моём? Да и что толку теперь гадать? Я могла оказаться на её месте в любое, даже самое ближайшее время. Единственная защита от подобного кошмара находилась в руках совершенно незнакомого мне человека, на которого я не так уж и давно неровно дышала.

И какой смысл отрицать другой не менее очевидный факт? Ведь я прекрасно понимала, что только он один и сможет закончить весь этот ужас, пусть и являлся едва не самым главным его зачинщиком. И кому, как не мне придётся его в этом убедить? По-другому, как ни крути, всё равно не выйдет. У Одуваловой в этой истории свои интересы, а о других участниках данного заговора я вообще ни черта не знала. И что-то мне подсказывало, наверное, очень даже хорошо, что не знала.

Мне с лихвой хватило и тех редких лиц, с которыми мне пришлось столкнуться в том борделе, где держали меня и Альку, после нашего с ней похищения.

Откровенно говоря, я уже не могла точно сказать, что теперь испытывала к Крону уже после того, что с нами произошло. Но то, что прежних романтических мыслей или иллюзий к нему я больше не ощущала – в этом я была уверена на все сто. К тому же, все они очень скоро начали приобретать совершенно иной окрас и форму, близкую к очень тёмным оттенкам и на грани священного негодования. И прежде всего за то, что сделали с Алькой. Пусть и не по его прямой указке, но это он отдал распоряжение меня прогнуть любыми способами и слепить из меня за пару дней безропотную куклу. И ему явно было плевать на то, какими именно методами это должны были достигнуть. Главное, чтобы меня никто не трогал физически и не смел прикасаться ко мне без его ведома и разрешения.

Самое обидное, это действительно сработало. И я действительно ничего не могла сделать, кроме как трястись всё это время от страха и выполнять то, что мне говорили. Уже тем же днём, после разговора с Одуваловой, где-то через пару часов за мной пришли две молчаливые конвоирши неопределённого возраста. Всего лишь одними жестами рук, они приказали мне следовать за ними и не делать глупостей, если я не хочу провести всё оставшееся здесь время в наручниках или прикованной к месту как-то ещё.

Описать, насколько я была напугана, особенно не зная, куда меня ведут и зачем, мне точно не хватит никаких фантазий и слов. Помню только, как меня трясло и шатало, едва не до рвоты. Наверное, если бы мой желудок был тогда полон, меня бы точно вырвало. А так, можно сказать пронесло, и меня провели по пустым, узким и тёмным коридорам какого-то старого здания (возможно даже на цокольном этаже) в относительно чистый и светлый смотровой кабинет.

Чего я совсем тогда не ожидала, не поверив сперва собственным глазам, так это увиденное мною там под яркими лампами специального светового оборудования гинекологическое кресло. Судя по всему, явно не имевшего должной лицензии, как и патента на врачебную практику у того, кто проводил со мной медосмотр. Хотя немолодой мужчина, который меня осматривал и брал у меня мазок и даже кровь на какие-то анализы, на не совсем чистом французском языке заверил меня о безупречной стерильности всех используемых им инструментов.

Самым нелепым моментом в этой мизансцене оказалась заполняемая им карточка на моё имя. Меня это одновременно и шокировало, и едва не довело до истеричного хохота. Но, скорей всего, она заполнялась по требованию определённого человека и должна была в ближайшее время попасть в его руки. А это уж точно никак не выглядело смешным.

Дальнейшее путешествие по тёмной стороне, так называемого процветающего Запада, так же не отложилось в моей памяти ничем хорошим. Меня отвели в какую-то душевую (на удивление, очень чистую и с настоящим европейским ремонтом), вручили мне совершенно новые банные принадлежности и даже выделили абсолютно новый и, видимо, никем ещё не ношеный банный халат, а для ног дали пару удобных шлёпанцев. Причём никто меня не торопил и не лез ко мне в душевую кабинку, чтобы помочь потереть спинку. Но легче мне от этого, естественно, не становилось. Поскольку я всё время ожидала какого-то подвоха и нежеланных для меня сюрпризов. И, как ни странно, но пронесло.

Где-то уже к ночи я начала потихоньку успокаиваться, даже без приёма определённых лекарств. Как сказала Катька – это было одним из главных условий Кроноса. Чтобы я оставалась чистой, не только телом, но и сознанием, и той же кровью. Так что справляться с сумасшедшим психологическим стрессом мне пришлось самой в буквальном смысле этого слова. Правда, после душа меня перевели в другую, более чистую и почти по-домашнему обставленную комнату с отдельным туалетом и умывальником, которая впоследствии и стала моим конечным здесь перевалочным пунктом. Именно сюда мне приносили ужин, а на следующее утро завтрак, и именно здесь я провела свою последнюю в этом злачном притоне кошмарную ночь на уже более удобной кровати с чистым и приятно пахнущим постельным бельём.

Одувалова появилась снова уже где-то после обеда следующего дня, внеся с собой кожаный мешок для одежды и пару вместительных сумок с логотипами от известных брендов.

– Ну что, золотце. Ты уже готова к серьёзным переменам в своей когда-то такой ужасно предсказуемой и скучной жизни?

– Ты думаешь… это действительно звучит смешно?

Катька с подчёркнутой апатией поджала губы и передёрнула плечами, тем самым показывая, насколько ей плевать на то, что я об этом думаю.

– Просто пытаюсь тебя немножко взбодрить. А то успокоительное тебе давать нельзя, алкоголь тоже…

– Где Алина? Почему мне никто не говорит, что с ней и куда её отправили?

– Давай для начала мы закончим с тобой то, что начали вчерашним днём, а потом уже будем смотреть на твоё дальнейшее поведение и соответствующие последствия. Хочешь, чтобы с твоей подружкой всё было тип-топ? Сделай так, чтобы Кронос остался доволен от предстоящей с тобой встречи. Что-то мне подсказывает, вы должны найти друг с другом должное понимание и общий язык.

– А если я расскажу ему, что ты специально это сделала, чтобы устроить для своей сестрички побег?

– Да бога ради! Рассказывай ему, что хочешь, если, конечно, он станет тебя слушать.

Катька за это время успела скинуть сумки на единственное здесь кресло и уже расстёгивала на заправленной местной прислугой кровати мешок, доставая оттуда ярко-красное платье с вызывающим лифом на тонких бретельках и расшитое кабошонами и капельками явно непластмассовых бусин.

– Хотя на этот счёт мне придётся тебя расстроить прямо сейчас. Кронос не из тех, кого интересуют задушевные беседы на какие-либо темы с его любовницами. Он использует своих женщин по их прямому предназначению, и едва ли позволит тебе применять твой ротик для чего-то ещё, кроме как для… сама понимаешь, для чего. Поэтому, лучше не пытайся и не рыпайся. Ты же не хочешь его расстроить?..

– Боже, Катька!.. – я с надрывом выдохнула, обхватив себя за локти и всё ещё не веря, что этот кошмар действительно происходит именно со мной. – Как ты вообще можешь такое говорить и… делать всё это? Что с тобой случилось? Ты же не была такой!..

– Откуда тебе знать, какой я была на самом деле? И с чего ты вообще взяла, что я начну тут перед тобой в чём-то оправдываться и объяснять свою позицию? О моих личных интересах тебе уже всё известно, а остальное тебя точно не касается. И делать тщетные потуги, в попытке достучаться до моей совести, лучше не стоит. Если хочешь, чтобы для тебя и Алины всё закончилось относительно хорошо, всё, что тебя должно сейчас волновать в первую очередь – это твоя скорая встреча с Кроносом и крайне редкая возможность ему понравиться. А тебе нужно ему понравиться, во что бы то ни стало. Иначе… ему будет просто плевать и на твоё ближайшее будущее (а на Алькино и подавно), и на то, что с тобой в этом случае сделают его люди или люди Цепня… И хватит уже стоять столбом. Снимай халат и надевай бельё. Нам ещё добираться до места назначения несколько часов.

Это было не просто жестоко и бесчеловечно. Кажется, этим вечером разбились мои последние иллюзии касательно человечности и сострадания. Никогда ещё до этого я не видела, чтобы кто-то к кому-то относился вот так… как какому-то куску мяса. Или ещё того хуже, как к бездушной вещи, которую не жалко ни сломать, ни кому-то отдать за определённую плату. Мне едва не сразу дали понять, что я здесь никто и от моих желаний здесь ничего не зависит. Если хочу выжить – делай то, что говорят и не рыпайся. Если нет… пеняй на себя.

Глава 6

Если в те часы, когда меня оставляли одну (пусть и под прицелом следящей за мной видеокамеры), я могла ещё о чём-то думать и даже фантазировать о своих предстоящих действиях, то теперь, с возвращением Катьки Одуваловой, мой мозг будто и вовсе отключился. Особенно от осознания, что очень скоро меня повезут навстречу с Кроном. Размышлять что-либо по этому поводу в подобном состоянии – всё равно, что пытаться есть, когда тебя тошнит и рвёт. Поэтому я даже и не тужилась. И даже перестала задавать Катьке вопросы. Просто делала то, что она мне приказывала делать и радовалась тому, что ещё могу это делать самостоятельно без чужой помощи. Хотя трясло меня в те часы (да и в последующие тоже) будь-будь. Тем не менее, мне удалось одеть чулки и при этом их не порвать. И всё остальное тоже, если не считать платья. С платьем мне помогла Кэт. Как и с причёской, и с макияжем.

– Ладно, туфли, так уж и быть, наденешь, когда тебя довезут до дома. А то не хватало ещё, чтоб ты себе ногу подвернула на полпути…

Вместо брендовых красных туфель на безумно высоком каблуке и обшитых красными стразами, мне дали временно обуться в простые лодочки. После чего вывели в коридор, где нас уже ожидал внушительный конвой из нескольких незнакомых мне человек, и Одувалова вытащила из своей дамской сумочки светонепроницаемую повязку для глаз.

– Прости, солнышко, но без этого никак. Считай, это перестраховка от Цепня. Он очень в этом плане… бдительный и чрезмерно осторожный.

Мне надели эту повязку, а потом взяв с обеих сторон под локотки, повели в неизвестном направлении. Когда мы очутились на улице, я это поняла почти сразу, ощутив полыхнувший на меня горячий слегка движущийся воздух и, возможно, коснувшиеся моей кожи лучи августовского солнца. Под ногами тоже уже чувствовалась другая поверхность, больше схожая с мощённой булыжником дорожкой или аллеей. Правда, вели меня по ней не так уж и долго. Я услышала звук отрывшейся дверцы машины ещё за несколько метров до того, как меня до неё довели, а потом и усадили на мягкое сиденье заднего кресла. То, что Катька поехала в этой машине вместе со мной я поняла сразу же, услышав её знакомые парфюмы в салоне авто вслед за звуками забирающихся ко мне в попутчики ещё нескольких человек.

– И очень тебя прошу, сиди смирно, – Одувалова снова заговорила, когда заставила меня невольно вздрогнуть, после того, как задела моё плечо в попытке натянуть на мне ремень безопасности. – Если не хочешь, чтобы тебе вязали руки, постарайся не трогать маску и не делать никаких порывов её снять.

Похоже, мой ад и не думал заканчиваться. Нисколько ни удивлюсь, если он только-только начинался. А то, что было до этого – являлось лишь его лёгкой прелюдией.

Как ни странно, но поездка в машине, ещё и с завязанными глазами была воспринята моим организмом едва не в качестве усыпляющего антидепрессанта. Я даже чуть было не задремала (а может и задремала), хотя до этого казалось, что я не сумею теперь нормально заснуть вообще никогда в своей жизни.

Сколько мы так ехали по времени до следующей конечной, сложно сказать. В какой-то момент мне действительно приходилось вздрагивать и буквально приходить в себя от чувства провала в бессознательное или в ту темноту, которая всё это время меня окружала. Да и монотонное движение авто по ровному шоссе весьма этому способствовало. В любом случае, когда именно мы остановились, а, самое главное, где, на эти вопросы я едва ли смогла бы ответить. Даже тогда, когда меня вывели из машины и снова под руки куда-то повели. Правда, в этот раз тоже не так уж и долго.

– Осторожней, тут ступеньки трапа.

Трапа? У меня как-то вдруг резко пересохло в горле, а по позвоночнику и затылку прошёлся, будто шоковым разрядом, ледяной озноб. Я даже слегка заартачилась, когда Одувалова потянула мою руку куда-то в сторону, чтобы через пару секунд я почувствовала под пальцами гладкую поверхность нагретых под солнцем металлических поручней.

– Да не бойся ты! Никто тебя тут резать не собирается. Это трап частного самолёта, а не загон в скотобойню.

Как будто мне должно было стать от этого легче. Особенно от осознания того факта, что меня собираются куда-то переправлять на самолёте, ещё и частном!

– Мы что… куда-то… полетим?..

– Какая ты догадливая. Хотя, на самолётах, как правило, именно летают…

– И… куда?..

– Скоро увидишь. Эта повязка на тебе не навечно, не переживай.

Можно подумать, меня сейчас волновала данная повязка, а не то, что меня ожидало через несколько часов. Тем более, что сама Одувалова сняла её с меня всего через несколько минут после того, как меня снова усадили в удобное кресло, пристегнули к нему очередными ремнями безопасности и, по ощущаемой мною вибрации и давлению, подняли в воздух на неизвестную высоту и в неизвестном мне направлении.

– Вот теперь можно немного расслабиться на какое-то время. Я бы с радостью угостила тебя чем-нибудь покрепче, но распоряжения Кроноса на этот счёт были весьма чёткими и неукоснительными.

Катька сняла с меня повязку и даже поправила сделанную ею же прическу, после чего подала мне стакан с газированной минералкой, к которой я припала с такой жадностью, будто не пила целую вечность.

– Если вдруг приспичит, не молчи. Здесь есть туалет. И когда уже будем подлетать, я всё равно тебя туда свожу. Не хватало, чтобы ты на встрече с Кроносом начала проситься в уборную.

– А если бы у меня сегодня начались месячные?..

– Что-нибудь, да придумали бы…

Скорей всего, это был один из тех ответов, которые не значили ровным счётом ничего, как и сами вопросы. Типа того «Ну не начались же? Вот и прекрасно!» Грубо говоря, рассуждения ни о чём.

После чего мне пришлось, волей-неволей, оглядеться, а потом и выглянуть в иллюминатор, возле которого я сидела в одном из немногочисленных кресел небольшого пассажирского салона частного самолёта.

– Так куда мы летим? И для чего мне вообще надевали повязку?

Увы, но всё что я увидела – это отнюдь не ландшафты уменьшенных под нами земельных территорий той же Франции, а водную гладь, скорей всего, Балеарского моря (хотя, возможно даже и Лигурийского). И, судя по открытому из иллюминатора виду, мы уже давно отлетели от суши, поскольку представший глазам горизонт состоял лишь из одной морской воды, и определить, где же мы сейчас находимся без того же навигатора было крайне сложной задачей.

– Не хотели, чтобы ты видела из какого аэропорта мы взлетали и, соответственно, откуда до него добирались. Как я уже говорила, маленькая перестраховка.

– Как будто она вам что-то даст.

– Пока Крон в тебе заинтересован, рисковать понапрасну никому не хочется, тем более с ним.

– И что дальше? Довезёте вы меня до него, и что будет потом, после этого?..

– А это уже зависит только от тебя и твоего дальнейшего поведения. Не переживай. Кронос умеет обращаться со своими женщинами, просто не каждая способна выдержать его… сексуальные запросы и особенности. Хотя, уверена, он не станет срываться с тобой с места в карьер в вашу самую первую… встречу. Может поначалу даже пожалеет или сбавит слегка темп.

Не похоже, чтобы Одувалова пыталась меня успокоить, особенно с этой своей милой улыбочкой на умеренно накрашенных губах. Правда, она и не раскрывала передо мной всех карт, напуская на особо неудобные моменты слишком туманные фразочки.

– По-твоему, это выглядит таким смешным? Или тебе так нравится надо мной издеваться? Никогда не думала, что ты… так меня презираешь…

– Ошибаешься, Дана. Я тебя совершенно не презираю, скорее, наоборот, слегка сочувствую. Уж больно ты комнатная и изнеженная девочка, почти как моя сестра… до первого знакомства с Кроносом. Наивная, безопытная и ни на что пока не годная. Хотя разводить перед возбуждённым мужиком ноги ты уже должна уметь… Будь ты в этом плане чуть попроворнее, могла бы много добиться даже с таким человеком, как Крон. По крайней мере, получить от него каких-нибудь бонусных поблажек.

– А у твоей сестры, значит, ничего не вышло?..

– Я же говорю… она слишком комнатная и изнеженная. И понятия не имеет, как правильно общаться со взрослыми мужиками. Тем более, когда те сами не ищут никакого душевного общения. Но, кто его знает. Может у тебя что-то да получится. Я же помню, какими ты на него смотрела глазами в казино.

– Я понятия тогда не имела, кто он такой и… кто ты теперь такая.

– Да ладно! Это уже отговорки задним числом и ничего не доказывающие придирки. Будь он благородным рыцарем на белом коне, и примчись он тебя спасать на всех парусах, представляю, каким бы он тогда выглядел в твоих глазах. Как бы там ни было, но от перестановки мест слагаемых… сумма не меняется.

– А если я всё-таки ему не понравлюсь?

– Как я уже раньше говорила, в твоих же интересах, чтобы всё случилось наоборот. Иначе… тебе уже никто не позавидует. Так что готовься заранее морально к тому, что тебе придётся сделать всё возможное и невозможное, чтобы он захотел тебя трахнуть не один раз и не два. Потому что, чем больше он будет это делать именно с тобой, тем лучше это будет для тебя.

– Так что?.. Там будет кто-то ещё, кроме меня?

Ох, как мне не хотелось задавать этого вопроса, хотя я должна была догадаться и сама. Ведь Одувалова говорила о своей сестре и о пристрастиях Кроноса менять своих любовниц, как перчатки. А, если он не просто их меняет, но и держит некоторых едва не вместе, как в каком-нибудь личном гареме, так сказать, для большего удобства? Катька же говорила об этом, вернее, о каком-то его замке на частном тайном острове. И, судя по всему, мы сейчас летим именно туда.

– Может и будет, а может и нет. Но Ирина по любому там до сих пор. Другие меня никогда не интересовали и не интересуют. Скажем так… попасть на его остров – это начать с самых низов. Более привилегированных любовниц он предпочитает держать на большой земле в отдельно купленных для них квартирах или домах. А самые-самые, насколько мне известно, даже могут заниматься чем-то ещё, помимо того, как разводить перед ним ноги или лихо ему отсасывать. А уж выходить с ним в свет под ручку – это вообще уже сродни предложению руки и сердца, правда без самого предложения. Как видишь, пока для тебя не всё радужно, как хотелось бы. Хотя, тут сложно делать какие-то прогнозы. А вдруг тебе повезёт больше, чем твоим предшественницам, и Кронос разглядит в тебе какой-то особо исключительный потенциал?

Конечно, я прекрасно понимала и позицию самой Одуваловой, и почему она вдруг решила поделиться со мной столь ценной информацией о своём заказчике, и что, на деле, она попросту сейчас надо мной издевалась. Надо же было как-то занять всё то время, которое нам предстояло провести вместе на борту данного самолёта (скорей всего, принадлежавшего тому же Кроносу). Но иногда мне действительно порывало попросить её заткнуться.

Хотя, честно говоря, не знаю что хуже. Вариться в полном неведенье в собственных страхах и ожидании неизбежного, или же слушать издёвки от той, кто меня, по сути, и выкрал, а теперь вёз куда-то к чёрту на рога, чтобы отдать на заклание какому-то богатому извращенцу. И надеяться после такого на какой-нибудь более удачный для себя исход? Для этого и в самом деле надо быть совсем недалекой или ударившейся обо что-то очень сильно головой.

Глава 7

Как долго мы летели до нужного места назначения? Без понятия. Но, кажется, что совсем недолго. Тем более на самолёте. Причём приземлились мы далеко не на крошечном островке посреди Средиземного моря или где-то около того. По крайней мере, по своим размерам он определённо не дотягивал ни до Балеарских островов, ни до Сицилии. Но зато на нём вмещался и отдельный пирс, и небольшой частный аэродром со взлётной полосой для небольших самолётов, куда мы вскоре и сели, и где нас уже ждал большой чёрный внедорожник с тонированными окнами, очень похожий на тот, с помощью которого меня и Альку похитили в Монако. Хотя я прекрасно понимала, что это совершенно разные машины, и едва ли эта покидала границы окружающего нас острова за последние полгода, а то и больше.

– Ещё раз, Дана! Не вздумай перед ним истерить, кидаться в окно или биться головой об стенку. Едва ли таким макаром ты выпросишь у него билет до дома. И уж тем более не пытайся влезть к нему в доверие, как и прикидываться наивной дурочкой. Он видит людей насквозь. Ему даже не нужно ни с кем разговаривать, чтобы определить только с одного взгляда, что за человек перед ним находится. И самое главное…

Одувалова тоже залезла со мной в машину, достав уже там те самые красные туфли на высоченном каблуке, которые не рискнула мне дать при выходе из борделя.

– Помни, зачем ты здесь на самом деле. Не забывай о том, чья теперь жизнь зависит от твоих дальнейших действий и решений. Всего одна глупость…

– Да помню я всё! ПОМНЮ!

Меня уже не просто тянуло сорваться в крик и, действительно, впасть в истерику, меня снова начало колотить с утроенной силой. Поскольку до моего контуженного сознания будто лишь сейчас дошло, куда я попала, и что меня ожидало здесь в самое ближайшее время. Может поэтому я не могла отвести шокированного (и одновременного зачарованного) взгляда от окна машины, за которым раскрывались безучастные к моим проблемам красоты настоящего средиземноморского островка. Попади я сюда при других обстоятельствах, ещё и на закате солнце, окрасившего небольшие «дикие» пейзажи идеально ухоженного ландшафта в пурпурные и насыщенно алые тона, наверное, бы залипла на данных красотах с совершенно иными эмоциями и чувствами искреннего восхищения-восторга.

Ну, а когда, совсем даже скоро, я увидела забор из красного кирпича, а за ним скатные крыши то ли двухэтажного, то ли трёхэтажного особняка, окружённого будто кукольно-кудрявыми кронами высоких деревьев, мне как-то уж очень резко стало совсем нехорошо. Пульс, казалось, разогнался до каких-то нереальных скоростей, словно сердце решило выскочить из меня в самые ближайшие секунды, если я ничего при этом не сделаю. Да и в голову ударило подскочившим давлением с такой силой, будто сам организм пытался меня отключить ещё до того, как я встречусь лицом к лицу с моим… нынешним хозяином.

А ведь, если так подумать, это чистейшая правда. Я действительно стала чей-то собственностью с подачи самого заказчика. Он просто на меня посмотрел и… просто захотел взять себе, как какую-то приглянувшуюся ему вещь или безделушку, причём неважно по каким истинным причинам. И я банально ничего не смогла сделать в противовес всему этому, а сейчас так и подавно, когда мы заезжали за ворота вполне себе современного замка, охраняемого очень даже современными наёмниками. И, проехав ещё несколько десятков метров по засаженной с обеих сторон густой растительностью алее к подъездному двору особняка, наконец-то остановились. Правда, не перед парадным входом с огромными экранами стёкол почти на весь центральный фасад здания, а почти на самом краю у его правого крыла.

Я почти не чувствовала ни своих ног, ни своего тела, когда меня вывели из машины, а потом так же, под ручку довели до одной из дверей служебных входов дома. Где нас встретил какой-то слуга метис в строгой чёрной форме на восточный манер и молча, без излишних вопросов, повёл всю нашу компанию по очень длинному коридору то ли с чёрными, то ли антрацитовыми стенами из натурального мрамора, в совершенно неизвестном мне направлении и неизвестно куда.

– В гостиную ты уже войдёшь сама. – Одувалова шла рядом, вернее, помогала мне идти и следила, чтобы я, не дай бог, вдруг не споткнулась и не подвернула себе ногу на ровном месте. – И, реально, Данка, я тебя умоляю. Только без глупостей. Потому что я не смогу тебе ничем помочь в этом случае. Теперь всё зависит только от тебя и твоего благоразумия. И я сейчас совершенно не шучу.

Да знала я это! ЗНАЛА! Поэтому меня так сейчас и трясло. Поэтому мне и хотелось сдохнуть прямо сейчас и на этом самом месте, не доходя до конечной. Ведь это всё было взаправду! Да кто вообще стал бы так заморачиваться с выбором и доставкой понравившейся ему русской девушки, чтобы в итоге объявить о устроенном для меня розыгрыше?

Всё это ни разу не походило на шутку, с какой стороны не глянь. И я действительно находилась сейчас там, где находилась! На неизвестном мне острове посреди Средиземного моря, где меня уж точно никогда и никто не станет искать!

– Ну, с богом! – произнесла вдруг ни с того ни с сего Катька, когда мы наконец-то остановились перед высокими и широкими дверьми-купе с полупрозачным чёрным стеклом и абстрактным серебряным рисунком, которые раздвинул привычным для себя жестом то самый слуга метис. И в образовавшийся проём которых меня тут же подтолкнули едва не в спину.

Точно не помню, как я вошла в комнату, но помню, как рефлекторно обернулась, услышав лёгкое шуршание закрывающихся за мной дверей. Вот и всё. То самый момент истины…

– Подойди…

***

Может это действительно сон? Просто очень реалистичный. К тому же, я столько просидела в кресле с закрытыми глазами, что вполне могла не заметить, как заснула. Не говоря про таблетку, которую мне дали проглотить. Хотя, скорей всего, я как раз и испытывала сейчас её воздействие, не до конца понимая, что со мной не так. Почему мои недавние страхи так притупились и… почему я больше не испытываю к стоящему за моей спиной мужчине той сумасшедшей паники, которой меня крыло из-за него ещё совсем не так давно.

Да, я прекрасно его ощущаю не только спиной и покрывшими кожу мурашками, но и каждым «оголённым» нервом со вставшими дыбом волосками. Его накрывшую меня с головой тень, подминающую физическую близость и исходящее от его исполинского тела тепло. Разве что теперь мне не хочется бежать от него со всех ног, не глядя куда, или провалиться сквозь землю. Меня даже не тянет отшатнуться от него и в особенности от его рук, которые с таким знанием дела расстегивали сейчас на мне платье, оголяя ту самую спину, по которой гулял смешанный с пульсирующим жаром озноб.

И я совершенно не испытала интуитивного желания прикрыться, как только он приспустил с моих плеч бретельки, чуть потянул платье за юбку, и оно едва не сразу соскользнуло с меня, оголяя абсолютно беззащитное тело перед заказавшим меня мужчиной.

Всё это время я тупо смотрела в край чёрного стола, стоявшего перед нами где-то в двух метра, пока случайно не приподняла взгляд и не увидела в одном из экранов окна… наше отражение. Моё сердце тут же пропустило удар, а в голову наоборот долбануло горячим приливом то ли крови, то ли адреналина, из-за чего я чуть было не пошатнулась. А потом мне стало ещё жарче, потому что между мною и Кроносом вообще не осталось никакого, даже мнимого безопасного расстояния. Я почувствовала, как он прикоснулся моей спины и ягодиц своим телом, пусть пока и прикрытым махровым халатом. И опять никакого желания от него отшатнуться я не испытала. Как будто в моей голове всё перемешалось, и я теперь не могла отличить настоящих чувств, от тех, что вызывало воздействие от принятой мною таблетки. Хотя я прекрасно понимала, где нахожусь, кого ощущала своей кожей и… чьё отражение видела сейчас в оконном стекле.

– Неплохо… – низкий голос, будто шоковым разрядом опалил вначале мне затылок, в то же мгновенье врываясь мне в голову, и едва не сразу проникая звучной вибрацией в каждую воспалённую клетку моего дрожащего тела.

Не знаю, почему, но от не особо-то и эмоциональной оценки мужчины, меня моментально бросило в жар и вогнало в краску. Особенно, когда я встретилась с его изучающим взглядом в нашем отражении. И особенно, когда он поднял руки и… коснулся кончиками пальцев моего вздрагивающего от порывистого дыхания живота. Так что в этот раз я всё-таки отреагировала на его тактильный контакт, задышав ещё чаще и невольно сжав пальцы на руках в кулачки.

Но, как ни странно, никакого чувства физического отторжения, омерзения или страстного нежелания чувствовать его ласки, я так и не испытала. Как и желания попросить его остановиться и не трогать меня. Так что… он продолжал меня и трогать, и изучать моё тело пока ещё поверхностными касаниями кончиков пальцев, от мягких и невероятно нежных мазков которых моя кожа тут же немела и начинала сладко пульсировать. А как предательски заныли мои соски, когда он будто невзначай и совсем легко задел их вершины. Я даже вроде как и не почувствовала его пальцев, зато очень хорошо ощутила саму реакцию моих эрогенных зон в том месте, словно меня там коснулись чем-то бесплотным, но весьма осязаемым. И теперь… Теперь делали это снова и снова, играясь с чувствительностью сосков, которая с каждой секундой чужих манипуляций только усиливалась и превращалась в тягучее возбуждение не только в районе груди, но и уже внизу живота, в моментально отозвавшемся на эти ласки клиторе.

Я невольно от удивления (или накрывшего меня по макушку эрогенного жара) расширила ещё больше глаза и чаще задышала через округлившийся рот. И всё-таки вздрогнула, когда мужчина приподнял правую руку повыше над моей грудью и… пугающе властным жестом обвил пальцами мою шею под скулами. Правда, осторожно и мягко, будто продолжая меня ласкать, но при этом заставляя подчиняться каждому его конкретному действию-приказу. Причём я не сразу осознала или почувствовала того, как он плотнее прижался к моим ягодицам. Дошло чуть позже, как и понимание того факта, что я находилась уже буквально внутри клетки его мощных рук, а его твёрдый, как камень, член прижимался к моему копчику.

Но, как ни странно, я не паниковала и не думала о том, как сумею вырваться, если вдруг решусь на столь безумный шаг. На деле никак. Потому что моему телу нравилось то, что с ним делали, погружаясь в эту вязкую патоку греховного вожделения всё глубже и глубже, без единого шанса на возврат. Мой растлитель с такой лёгкостью манипулировал моим возбуждением, будто знал меня лучше, чем я саму себя. Ласкал мои соски, словно игрался ими, раздражая их вершины до такой степени, что я уже не знала, что делать мне, то ли попросить его остановиться, то ли, наоборот, умолять не останавливаться. Особенно когда он переходил на само полушарие груди, слегка сминая его своей огромной лапищей, а потом снова возвращаясь к затвердевшей горошине соска. Причём ныли не только они, но и клитор. И с каждой пройденной минутой эта пытка становилась такой же невыносимой, как и надрывная пульсация острого возбуждения между моих дрожащих ног.

Я сама того не осознавая уже мечтала… ох, блядь… КОНЧИТЬ! Или того хуже. Почувствовать в себе мужской член.

Господи! Неужели это всё из-за таблетки? Тогда почему мне в это вериться с таким трудом?

– М-м, какая быстрая… мне это определённо нравится.

Я едва не вскрикнула, когда его ладонь отпустила мою грудь и… накрыла мой лобок, тут же без какого-либо усилия забираясь под край кружевных трусиков, а уже там двумя пальцами проникая между моих половых губ и накрывая возбуждённый клитор. Я поняла, насколько я была уже там мокрой, когда эти пальцы начали скользить по моей воспалённой плоти, как по маслу, не испытывая никакого препятствия и вызывая ещё более острое удовольствие с не менее обжигающими спазмами нестерпимой похоти.

– Блядь… мне это даже более, чем просто нравится… – его хриплый то ли шёпот, то ли рык снова прострелил мне голову, и прошёлся жгучим рикошетом по моей киске будто… будто невыносимой судорогой, добравшейся до интимных глубин ноющего влагалища.

А потом… Я не знаю, что и как произошло потом. Мне вообще показалось, что я куда-то падаю, хотя меня и продолжали удерживать чужие сильные руки, не давая грохнуться на пол буквально. Но, похоже, меня как-то развернули и куда-то подтолкнули, а я лишь, ничего не понимая, вытаращила глаза, а потом испуганно вскрикнула, когда тёмный потолок комнаты качнулся прямо надо мной, а меня саму уложили спиной на холодную поверхность то ли стеклянного, то ли эпоксидного стола.

Я только и сумела, мало что понимая, кое-как пошевелиться и приподнять голову, когда ощутила, как по моим бёдрам одним резким движением стянули (или сорвали) трусики. После чего увидела, стоящего надо мной Кроноса и снимавшего с себя халат. Вроде и не быстро, но не так уж и медленно.

У меня снова резко закружилась голова, пересохло во рту, а по телу прошлась жаркая волна из явно свихнувшихся эмоций и желаний. Я в жизни ещё не видела с такой близости подобных мужчин – огромных, мускулистых, словно высеченных из живого гранита и оплетённых под тонкой лоснящейся кожей извилистыми змейками вздутых вен. А ещё я никогда раньше не видела такого большого члена, стоящего упругим колом над тяжёлой мошонкой своего владельца и буквально нацеленного в мою сторону вздутой и блестящей головкой.

О, боже! Неужели он собирался войти в меня вот… этим?

Глава 8

– Расслабься, Дана…

– Я не…

– Разве я разрешал тебе что-то говорить?

И снова его огромная ладонь легла на моё горло, не давая мне возможности приподнять головы, чтобы увидеть то, что он со мной там делает. Только позволял ощущать и… смотреть в его склонённое надо мной лицо то ли полубога, то ли языческого демона.

– И не вздумай сопротивляться. Обещаю… – его пальцы снова коснулись моей горячей и очень влажной киски, вынудив меня дёрнуться и громко ахнуть от неслабого приступа острой похоти, вспыхнувшей в клиторе и в более глубоких мышцах под давлением чужой ласки. – Ты даже сумеешь кончить и, скорей всего не раз и не два.

Если он не остановиться и не перестанет растирать мне клитор, то я точно кончу буквально через несколько секунд.

– Умница… – прилетело мне прямо в лицо, когда меня затрясло ещё сильнее, а мои немощные стоны участились и стали более громкими.

Я было даже решила, что он действительно собирался довести меня до оргазма столь незамысловатым способом, но уже через пару секунд пришлось осознать, насколько я ошиблась.

И не просто осознать, а едва не закричать и то, скорее от испуга.

Было ли мне больно? Да, было, но не до такой степени, чтобы орать благим матом и звать на помощь в истеричном припадке. К тому же сама боль длилась не так уж и долго. Вернее, её изначальный приступ в тот самый момент, когда мне показалось, будто в меня пытаются вогнать что-то очень большее и раздирающее в том самом месте.

– Я сказал РАССЛАБСЯ!

Самое ненормальное в этом безумии было то, что я почему-то разделяла склонённого надо мной мужчину с той болью, которую он мне причинял, когда пытался протолкнуть в меня свой большой член. Будто там происходило что-то совершенно отдельное от того, что он на самом деле хотел со мной сделать. Хотя, в какой-то момент острота боли начала притупляться, а потом и вовсе сходить на нет, пусть и не совсем до конца. Да, её фантомная пульсация и резь всё ещё растекалась по моему влагалищу где-то у самого входа, но, в конечном счете, она начала смешиваться с вновь занывшими приливами эрогенного удовольствия и возбуждения. А потом и вовсе перешла в нарастающую с каждым более глубоким толчком фаллоса извращённую похоть.

Никогда ещё до этого я и думать не думала, что от подобной боли тоже можно получать удовольствие и даже хотеть большего. Постепенно расплавляясь в этом невесомом вакууме греховного экстаза и даже теряя ощущение верха и низа. Хотя, возможно, не последнюю роль сыграла и выпитая мною таблетка. Ведь как ни крути, но я даже мысли не допускала о том, что меня сейчас банально насилуют. Разве от насилия хотят кончить или испытывают такой ослепительный спектр из сводящих с ума эрогенных ощущений и ещё более убойных эмоций? Не говоря уже о том факте, что мне совершенно не хотелось оттолкнуть от себя нависшего надо мной мужчину.

Мне вообще казалось, что он меня будто в прямом смысле этого слова гипнотизировал, когда поначалу неспешно проникал (вернее, проталкивался) в меня, а потом, через какое-то время, ускорив темп и толчки, уже буквально насаживал на свой член до упора всё резче, жёстче и быстрее. Я даже ощущала, как его тяжёлая мошонка бьётся о мою промежность и ягодицы, из-за чего мне становилось ещё горячее внутри и снаружи. И этот огонь словно и вправду разгорался всё сильнее и осязаемей, плавя не одно лишь моё тело, но и сознание с мозгами. Превращая меня окончательно в податливый воск в чужих и очень знающих руках. И мне это, блядь, нравилось! Я действительно не хотела, чтобы оно заканчивалось. Чтобы этот безумно сладкий кошмар вдруг оборвался, возвращая меня в прежнюю, более страшную реальность.

Кажется, я чуть было и вправду не свихнулась, когда меня накрыло самым первым обещанным оргазмом, да ещё таким сильным, что я едва не забилась об стол, неосознанно выгибаясь и задыхаясь в скулящем крике. Наверное, если бы я видела себя в этот момент со стороны, точно бы решила, что я не в себе или одержима какими-нибудь бесами. И при этом хрен поймёшь, кто это сделал, то ли Кронос, то ли данная им таблетка, а может и всё вместе.

– М-м… в тебе определённо что-то есть… И меня это даже начинает неслабо заводить…

Может я не так поняла его английский, а может вообще ничего не поняла, когда его демонический рык обжог мне висок и ухо, а его ладонь до сладкой боли сжала мне грудь, пока вторая не отпускала моего горла.

Я со всхлипом выдохнула, продолжая судорожно вздрагивать и всё ещё кончать на его члене. А потом меня вдруг резко куда-то подкинуло, и я перестала чувствовать твёрдую поверхность стола. Поняла, что со мной происходит только через несколько секунд, когда из меня вышел мужской фаллос, и когда меня поставили на ноги, развернув через несколько шагов лицом к ближайшему стеклу панорамного окна. Разбираться в том, что же со мной делали, приходилось буквально в самом процессе, как и держаться сознанием за окружающую реальность и… за руки, которые вытворяли со мной все эти головокружительные пируэты, даже не интересуясь, а хочу ли я всего этого сама. Меня банально ставили перед фактом чужих желаний, и в удобную (разве что только не для меня) позу, заставив вжаться ладонями о стекло, прогнуться в спине и выпятить попку в развратном положении. И всё это под скольжением больших мужских ладоней и мощного опасного тела поверх моего. Как будто я находилась в живой клетке чужого окутавшего меня организма, из которой я едва ли сумею вырваться по собственной на то воле.

И снова его пальцы оплетают моё горло, а его мускулистая грудь, живот и бёдра прижимаются ко мне со спины, окончательно заключая меня внутри своей смертельной ловушки. Его жаркое, размеренное дыхание будто пытается пробиться/просочиться сквозь мой череп у виска над ухом, словно это и вправду рычит мне в затылок изголодавшийся зверь. Меня опять окатывает от макушки до пят шокирующим приливом из сумасшедших ощущений и сладкого страха. Где-то, на отдалённых окраинах контуженного рассудка, пробегает шальная мысль о том, что, если он только захочет, то свернёт мне шею всего в одно движение руки. А я даже не успею понять, что меня убили…

Но она тут же гаснет, проваливаясь в очередное забвение вместе со здравым разумом. Потому что меня снова вспарывают острой болью почти нежданного вторжения, хотя и не такой сильной, как в самый первый раз. Меня банально насаживают на здоровенный фаллос, как какую-то жертву на вертеп, либо вспарывают, как большим кинжалом раз за разом. Но вместо крови я истекаю совсем иными соками, особенно когда меня снова начинают долбить… Нет, скорее и буквально ебать, не давая мне ни единого шанса на собственную инициативу или какое-нибудь немощное движение со своей стороны.

Мне реально кажется, что меня парализовало, хотя, на деле просто так скрутили и сковали знающими руками, что я попросту не могла ни пошевелиться, ни переключить своего внимания на что-то другое. Похоже, я даже не видела, что находилось за окном, хотя после и вспомню, когда увижу тот же огромный бассейн неохватного патио с яркой бирюзовой подсветкой уже потом среди бела дня. А сейчас… Сейчас мне виделся вовсе не бассейн. Сейчас мне чудилось, что меня держат над краем бездны головой вниз, и я смотрю в неё широко раскрытыми глазами, не веря ни увиденному, ни тому, что ощущала. И никак не пойму, падаю ли я или же это мнимое чувство падения, настолько стремительного, что в какой-то момент просто перестаёшь его воспринимать как за таковое.

Чёрный бог или зверь, которому меня отдали в жертву на растерзание, что-то рычит мне на ухо, на каком-то незнакомом мне итальянском диалекте. Но, скорей всего, он просто использует извращённые словечки из своего богатого вульгарного лексикона, потому что я реально чувствую их стимулирующее воздействие, усиливающее возбуждение от ненормально быстрых толчков его члена в моём влагалище. Он буквально работает как поршень, вбиваясь в меня с будоражащими хлопками до упора, по самую мошонку, но в этот раз уже сзади, распяв меня на теле (или впечатав в тело) моего же чрезмерно искушенного растлителя.

И, видимо, его безмерно заводят мои крики, причём смешанные – и боли, и похотливого удовольствия, потому что он именно заставляет меня вскрикивать и несдержанно стонать, когда это всё становится настолько невыносимым и сводящим с ума, что мне уже реально хотелось взмолиться о пощаде и попросить его остановиться. Потому что я ещё никогда не испытывала ничего подобного, настолько сумасшедшего возбуждения, настолько сильных ощущений, вызванных трением члена в моей вагине, в которых, казалось, плавилось абсолютно всё тело до самых кончиков волос, а мозги банально отключались или перегорали в этом сладком угаре, затмевающем и разум, и сознание, и даже душу. Я даже не могла различить, был ли это предшествующий оргазму экстаз или сам оргазм. Ведь он и не думал заканчиваться. Нарастал, пульсировал, жёг мою киску и кожу и… так до бесконечности. Снова и снова, до спазматических припадков и задыхающихся криков, вплоть до потери голоса, а, возможно, и сознания.

Разве что мне так и не позволили до конца сбежать из этой ненормальной реальности или откровенного кошмара. Держали в ней очень долго и крепко. Так долго, что я попросту вскоре потеряла связь с самим временем.

– Какая умница… Вот так! Не сдерживайся… Кончай. Кончай мне на хуй…

О, боже! Я же реально кончала под его голос или довольное хриплое рычание, пока его член безостановочно в меня врезался, а он сам продолжал держать меня одной рукой за горло, а второй шарить по моему взмыленному телу. Похоже, мы уже оба взмокли от обильной испарины, что добавляло нашим общим ощущением ещё большей остроты ненормального возбуждения. А я и вовсе едва не взвилась с протяжными стонами, когда его левая ладонь с особым изощрением ласкала мою грудь с растёртыми им же сосками или добиралась до моего лобка, накрывая пальцами воспалённый клитор и начиная его массировать в такт толчков трахающего меня фаллоса.

– О, го-о… спо-ди-и! – завывала я срывающимся голосом, хотя хотела взмолиться о пощаде и попросить его остановиться. Только куда там. Он долбил меня, и когда я кончала, и когда снова собиралась кончить, сбившись со счёта, до скольких оргазмов он меня довёл только у окна.

Я, кажется, кончала и корчилась в очередном припадке накрывшего меня экстаза, когда он меня вдруг куда-то потянул. А на деле, решил просто сменить место, а мне позу, вскоре поставив меня на четвереньки то ли на тахту, то ли на большой пуфик. А ведь я, наивная, думала, что уже всё. После такого секс-марафона кончил бы не только самый безнадёжный импотент, но и мёртвый. Хотя, возможно, Кронос тоже кончил, просто я не могла этого понять по своим ощущениям. Кажется, да, когда он ставил меня на кожаный пуфик, по внутренней стороне моих бёдер что-то действительно стекало, будто вязкими ручейками, разве что неизвестно чего. Может это были мои собственные соки, а может и далеко не только мои. А потом он снова в меня вошёл и… я враз перестала об этом думать, как и заострять своё внимание на чём-то другом. И всё пошло по новому кругу, но уже в ином ракурсе и с новыми неожиданными дополнениями. После чего я окончательно потерялась во времени, в собственных ощущениях и в себе самой, в какой-то момент осознанно «пробуждаясь» от мысли, что уже страстно мечтаю о завершении этого безумия. Что уже хочу взмолиться или как-то его остановить.

Увы, но я так этого и не дождалась. И даже не представляю, когда именно это всё закончилось. Через какое-то время, безумное количество оргазмов и смененных поз, у меня как будто отключилось то ли восприятие реальности, то ли само сознание, хотя в обморок я вроде как и не упала. Я не знаю, куда я выпала, но всё ещё продолжала многое и видеть, и слышать, и ощущать, но не так, как раньше. Пока, в конечном счёте, всё это и вовсе не погрузилось в сплошную черноту спасительной пустоты и мрака, вырубившей моё сознание уже наверняка.

Глава 9

Похоже, всё то, что происходило со мной этой ночью перешло впоследствии и в мои сны, превратившись уже там в бесконечный кошмар, наполненный просто до дикости безумными образами. Я будто попала в сумасшедший круговорот из ненормальных эмоций (по большей части страхов) и какого-то замкнутого процесса из одних и тех действий и участников. Я вроде как куда-то постоянно бежала, или же мне так казалось, то ли в каменном лабиринте, то ли между деревянными стенами. Но у меня всё равно ничего не выходило. Мне не удавалась вырваться из чьей-то тесной клетки и рук, которые меня постоянно удерживали или хватались за моё тело. И я всё время слышала Его гортанное рычание за своей спиной, но чаще на затылке, из-за чего меня то и дело обдавало с головы до ног паническим жаром, будто кипятком. Кажется, я даже умоляла меня отпустить, но потом он надо мной нагибался и я… начинала кричать… Вернее, пыталась кричать, а на деле прорывалась через плотный вакуум, забивший моё горло бесплотным кляпом.

Да, чистейший бред, который, судя по всему, никак не хотел заканчиваться.

«Пожалуйста… отпустите меня…»

Жутко прекрасный бог с сероватой, возможно мраморной кожей нагибался надо мной ещё ниже, и его чёрные глаза буквально заглядывали мне в душу. Я даже ощущала, как он пытался её поддеть и вытащить из меня, чтобы присвоить себе, забрать себе или проглотить, как глотал в древних мифах своих детей Кронос.

«От меня никто не уходит, Дана… И я никого не отпускаю…»

Спросить его о том, что же он делает со всеми своими жертвами, я не успела. Он нагнулся ещё ниже, врезаясь чем-то большим между моих ног, и я почему-то опять начала кричала, после чего… Слава богу, наконец-то проснулась…

Проснулась, дёрнулась всем телом и неосознанно вцепилась ослабевшими пальцами то ли в одеяло, то ли в покрывало. Только после попыталась разлепить глаза и закрыть рот, осознав, что я действительно пыталась кричать во сне или сквозь сон, а на деле, просто мычала или что-то вроде того. Сердце при этом гулко стучало во всём теле и в ушах, хотя и не на бешенной скорости. А когда я попыталась пошевелиться, поднять голову над подушкой и осмотреться, то невольно застонала.

Правда, голос у меня куда-то на хрен почти пропал. Наверное, из-за пересохшего горла. Пить хотелось страшно, как и в туалет… Хотя с туалетом вообще было что-то непонятное, впрочем, как и со всем моим телом, которое теперь при каждом моём неосторожном или резком движении начинало ломить и болеть, как от убойной крепатуры после долгих и длительных занятий в тренажёрке. А в низу живота, между ног и в самом влагалище тянуло, ныло и саднило так, что я и вправду не могла понять – хотела ли я очень сильно по маленькому или это всё последствия вчерашнего…

О, господи! Меня едва не передёрнуло, когда я окончательно всё вспомнила и кое-как приподнялась на локтях, осматривая окружающую меня комнату.

Значит, это и в самом деле был не сон, а самый, что ни на есть, безумный кошмар наяву. Меня действительно похитили и отдали на растерзание человеку, которого я до сих пор не знала, как зовут по-настоящему, кто он вообще такой, и почему он возжелал заполучить меня себе. Кажется, Одувалова говорила, что я похожа на его погибшую жену. Только я совершенно не заметила, чтобы этой ночью он стремился отдать ей дань уважения или поступить со мной так, как поступил бы с ней. Что Катьке стоило мне соврать, как она уже успела сделать при нашей неожиданной встрече в казино? Тут уж воистину нужно искать информацию где угодно, но только не у неё. Вопрос на засыпку. А где тогда?

Увиденная комната оказалась очень далёкой от той жуткой дыры, в которой меня держали два последних дня до перелёта на данный остров. Не знай, где я нахожусь, решила бы, наверное, что это какой-нибудь дорогой номер-люкс с огромной двуспальной кроватью, расположенной явно по Фэн-шую в отдельной части спальни – перед большими панорамными окнами и раздвижными дверьми, выходящими либо на широкую террасу, либо на широкую лоджию. Остальная часть комнаты напоминала студию, в которой находились одновременно и мини-гостиная, и гардеробная, и стена-экран из молочного стекла с золотым рисунком и такими же дверьми, за которыми, скорей всего, скрывалась ванная.

При других обстоятельствах у меня бы точно от увиденного и бурного восхищения отвисла челюсть. Но только не сейчас и не под атакой мучительных воспоминаний о моих последних днях. И не от заново накрывшего шока. Я же находилась не только в незнакомом мне доме у человека, который вроде как меня похитил (или принимал непосредственное участие в моём похищении), меня привезли буквально на край света! На частный остров, с которого так просто и при очень сильном желании хрен сбежишь. Даже если мне каким-то чудом и удастся выскользнуть вначале из самого дома, а потом перемахнуть через четырёхметровый забор, то что дальше? Бежать до воды? А там? Угнать от пристани лодку или яхту? Интересно, каким макаром?

Я снова рухнула на подушки и накрыла лицо ладонями, но не от желания разреветься. Как видно, у меня не осталось сил даже на это. Слишком много всего на меня навалилось. А моя голова буквально раскалывалась от чрезмерного изобилия шокирующей информации. Да и что мне делать теперь? На что надеяться и чего ждать? Я же точно свихнусь, если меня и дальше будут держать в полном неведенье и только для того, чтобы использовать по одному и тому же назначению.

Меня снова накрыло, будто огневым облаком из шарахнувших по мозгам эмоций и воспоминаний. Ещё бы! Вспоминать такое! То что со мной вытворяли этой ночью, и то, что вытворяла я (или почти вытворяла)… Не удивительно, что мне потом снились столь же безумные сны. Мне даже сейчас казалось, что со мной занимался сексом вовсе не человек, и что он заставил меня всё это чувствовать, так возбуждаться и столько раз кончать, потому что обладал какими-то сверхспособностями, а не потому что он мне вроде как сильно понравился при нашей самой первой встрече и не потому, что заставил меня проглотить какой-то убойный афродизиак на не менее убойном опиате. И после такого не поверить в существование сверхъестественного? Или в то, что я только за один вечер скатилась до уровня озабоченной шлюшки.

Боже правый! Меня так сейчас разрывало от противоречий и всего того, через что я уже успела пройти, что, наверное, было бы проще либо свихнуться, либо попросить дать мне ещё какого-нибудь сильного успокоительного. Но только не такого, как вчера. А ещё лучше стрихнина или мышьяка. Что-то у меня нет никакого желания вставать с этой очень удобной кровати и встречаться лицом к лицу со своей новой действительностью или, того хуже, с самим Кроносом. Хотя… если я ему нужна только для постельных утех…

Чёрт!..

Не знаю, сколько бы я ещё так пролежала в постели, в кем-то надетой на меня длинной шёлковой майке, если бы мой мыслительный шторм и вынужденное одиночество не прервались звуком открывающихся дверей, а потом и появлением на пороге незнакомки. Скорей всего местной прислуги – высокой женщины лет сорока, с плотным телосложением, строгой причёской и в незамысловатой форме из прямой юбки и хлопковой блузки с коротким рукавом, под стать той, что была на вчерашнем «дворецком». Но в отличие от вчерашнего метиса, эта была похожа на чистокровную европейку, возможно даже скандинавских кровей.

– Доброе утро, мисс Дана. Я Марит. И с этого дня я буду вам прислуживать и передавать господину Гвидиче (или управляющему имения) все ваши важные просьбы и пожелания.

Незнакомка заговорила со мной ещё до того, как дошла до кровати, и встала перед её изножьем где-то в двух метрах в строгой позе, которой, видимо, обучали всех местных служанок – прямая осанка, вытянутая шея, ноги вместе, а руки изящно сложены в замок внизу живота. Я такое, наверное, видела только в кино.

Кстати, говорила она почти на безупречном английском, но всё равно с каким-то легким, причём совершенно не распознаваемым акцентом.

– Д-доброе утро… – пролепетала я в ответ, естественно, не имея никакого понятия, что делать мне и о чём спрашивать в самую первую очередь.

К тому же, если судить по времени её появления, зашла она сюда в аккурат где-то минут через пять-десять после того, как я проснулась и подала так называемые первые признаки жизни. Что уже наводило на определённые подозрения. Нисколько не удивлюсь, если здесь были установлены скрытые камеры.

– Господин Гвидиче желает, чтобы вы спустились во внутренний двор и присоединились к нему за завтраком.

Марит вдруг снова сошла с места и, как ни в чём ни бывало, прошлась в сторону большого шкафа-купе, заменявшего гардеробную, продолжая зачитывать на ходу, всё то, что я должна буду сделать в самое ближайшее время.

– Но перед этим я бы посоветовала вам в обязательном порядке принять душ и, соответственно, переодеться в более удобную одежду. После завтрака вам нужно будет где-то через пару часов посетить смотровую господина Фортена, а до этого, по настоянию господина Гвидиче, массажный кабинет. Потом с вас снимут мерки, чтобы заказать необходимый для вас гардероб. А также вы сможете составить список книг, журналов и даже газет, которые желаете получать для своего личного досуга, как и прочие привычные для вас вещи ежедневного пользования – вроде средств личной гигиены и косметических наборов.

Всё это Марит выговаривала такой безупречной скороговоркой, будто и вправду заучила всё загодя или же… повторяла весь этот речитатив далеко не в первый раз. За всё это время она успела дойти до шкафа, открыть его и выудить оттуда вешалку-плечики, с которых свисал домашний костюм из шёлкового белого кимоно и такого же однотонного комплекта из шортиков и майки. И судя по размерам и внешнему виду, он был совершенно новым, абсолютно чистым и был сюда доставлен из каких-то «старых» запасов первой необходимости, вроде тех же халатов, полотенец, тапочек и прочих вещей, которые должны были присутствовать в гостиничных номерах в обязательном порядке.

– Так это что?.. Означает, что я здесь остаюсь ещё… на какое-то неопределённое время? – я всё-таки осмелилась и задала свой самый первый вопрос, как только Марит приблизилась и уложила принесённый ею из гардеробной костюм на мягкую тахту перед изножьем моей кровати.

Губы служанки дрогнули в сдержанной улыбке, но она даже не взглянула на меня и ответила не сразу, повернувшись в сторону к центру комнаты и сделав несколько шагов к одному из ближайших столико в гостиничной зоне комнаты.

– На этот счёт каких-либо определённых распоряжений я не получала, мисс Дана. Как только вы примите душ, приведёте себя в порядок и переоденетесь, вызовите меня с помощью данного датчика. Тут всего одна кнопка, так что не ошибётесь.

Она взяла со столешницы лежавший там небольшой чёрный брелок и показала мне его, перед тем, как вернуть его на место.

– Вы всё поняли, мисс Дана?

Похоже, прощупывать почву и искать здесь драгоценный источник с нужной информации – будет не самым для меня лёгким делом. Если мне вообще позволят этим тут заниматься.

– Д-да… спасибо… – я кивнула, снова слушая гулкий стук своего растревоженного сердца и всё ещё не зная, как лучше подступиться к новым сюрпризам нового дня. Кинутся сию же секунду выполнять ненавязчивые распоряжения Марит или же, плюнуть на всё и ничего не делать.

– Тогда советую не терять зря времени. Господин Гвидиче не любит, когда его заставляют ждать. И хорошего вам утра, мисс Дана. – всё так же вежливо и «заучено» продекламировала женщина, практически сразу же направившись к выходу из комнаты.

По звуку закрывшейся за ней двери я поняла, что та защёлкивалась на замок вроде как автоматически. Значит, я находилась взаперти и тот пульт, который мне показывала служанка, был, по сути, единственной ниточкой-связью с живущими здесь людьми.

Что ж, прекрасно! По крайне мере, теперь я убедилась окончательно в том, что я являлась здесь стопроцентной пленницей, у меня теперь есть личный конвоир-надсмотрщик и… Никто отпускать меня отсюда в ближайшее время не намеревается. Так что я непросто попала, а попала по самое небалуй…

Глава 10

Как ни странно, но показывать характер и перечить приказу Кроноса (всё-таки у него действительно была та фамилия или имя, которую называла в том жутком борделе Одувалова) меня совершенно не тянуло. Поэтому, долго не думая, я всё же заставила себя слезть с кровати и перво-наперво приступить к скорейшему изучению моей личной тюремной камеры.

Ванную комнату я нашла без проблем и действительно за теми молочными дверьми и стеной, которые и приняла с самого начала за уборную. Передвигаться при этом было не совсем приятно из-за той же крепатуры во всём теле и саднящем влагалище. Но постояв под горячим тропическим душем несколько минут в просторной душевой кабинке, где запросто поместится ещё человек пять, мне хоть ненамного, но стало полегче. Хотя пить воду из-под крана не рискнула, просто прополоскав горло и рот, а потом почистив зубы найденной здесь же в одном из многочисленных шкафчиков зубной пастой и одной из всевозможных видов щёток, в которые входила даже электрическая на батареках. Я даже обнаружила здесь пару фенов, хотя долго сушить волосы не стала, чтобы сильно не тянуть время.

Меня и без того начало снова ощутимо потряхивать от мысли, что Кроносу так скоро приспичило опять со мной встретиться. Правда, я не теряла надежды, что эта встреча ограничится лишь одним завтраком и каким-нибудь стандартным списком из интересующих его личных вопросов. Вот только, зачем ему вообще приспичило, что-либо обо мне узнавать? Я же была ему нужна только для траха. И разве Одувалова не говорила о том, что он не из тех, кого интересуют задушевные беседы с его любовницами?

В любом случае, гадать что-то по этому поводу было всё равно бессмысленно, как и намеренно оттягивать неизбежное. Так что я постаралась выполнить распоряжение Марит, как можно быстрее, и по мере имеющихся у меня для этого сил.

Как только я её вызвала с помощью маленького чёрного пульта, все былые страхи и волнение перед очередной встречей с Кроном всколыхнулись во мне с не меньшей силой, чем вчера. У меня даже было мелькнула мысль попросить служанку о небольшой отсрочке, а может даже и о таблетке с успокоительным. Но, как только Марит вошла в комнату и открыла передо мной дверь, я так не сумела и слова произнести. А может поняла, что мои просьбы всё равно тут никто не будет слушать. Я же ходить пока ещё могу своими ногами, в обмороки вроде не падаю. Так что веских причин не идти и не встречаться с хозяином дома у меня на самом деле не имелось. Ну и что, что у меня дрожат коленки и трясутся поджилки, это, на деле, вообще незаметно со стороны, да и совершенно не смертельно.

Поэтому я и пошла, заставляя себя ни о чём не думать и, желательно, ничего не чувствовать. Вернее, не накручивать себя раньше времени и надеяться на лучшее. А заодно воспользоваться поводом осмотреться по пути и попытаться составить в голове план хотя бы той части дома, по которой меня повела Марит.

Судя по пройденному нами расстоянию, мои личные апартаменты, скорей всего, находились совершенно в ином от вчерашней гостиной месте и явно не на первом этаже. Сегодня мы шли по просторному коридору не с тёмными, а, наоборот, светлыми стенами, но тоже из дорого мрамора – бежево-розового, с чёрными и золотыми прожилками. Правда, насчитать сколько мне встретилось по пути дверей, я не успела, надеясь это сделать на обратной дороге. Тем более, что они были идентичны с моими и открывались с помощью электронного кода через сенсорную панель. Причём выглядели они настолько герметично «впаянными» в дверной косяк, что меня невольно пробрал очередной озноб от мыслей, что за ними сейчас возможно находился кто-то ещё. Как будто это не гостевые комнаты в огромном и иллюзорно бесконечном особняке, а какие-нибудь тюремные камеры в аналогичной тюремной базе. Разве что со всеми удобствами и персональной вип-обслугой.

Где-то метров через двадцать, мы вышли на лестничную площадку с красивой винтовой лестницей, спускавшейся и поднимавшейся на нижний и верхний этажи в эдаком стеклянном эркере, через который открывался захватывающий вид во внутренний сад – вернее, на небольшую его часть, за которым, увы, разглядеть что-то ещё не получалось. Естественно, мы спустились на первый уровень и вышли в тёмную галерею из спокойного малахитового мрамора с внушительной колоннадой из нескольких рядов, создававших своеобразный лабиринт, ведущий в разные стороны данной части дома. Если бы Марит не вела меня в нужном направлении, я бы заблудилась здесь, как говорится, на раз-два-три. А так, она провела меня для начала в один из имеющихся здесь коридоров, а после к какой-то то ли веранде, то ли застёкленной террасе с немаленькой лаундж-зоной. И уже оттуда, через раздвижные двери, мы попали в тот самый внутренний двор, о котором мне ранее говорила служанка, и который я вроде как видела вчера из окон другой части дома.

Перво-наперво, я окинула ошалевшим взглядом едва не всю панораму гигантского атриума, который был окружён со всех сторон стенами основного дома и пристроенными к нему зданиями поменьше. А так, его центр венчал огромный и очень длинный бассейн, вокруг которого растянулись мраморные плиты и ступени патио, ещё и с белой колоннадой, подпирающей сквозной навес, оплетённый лозами вьющихся растений, глициний и того же винограда. И это, если не брать во внимание расставленных по всему периметру двора тентов и беседок под кожаные лежанки и белые гранитные столы.

Мой взгляд невольно зацепился за самый ближайший ко мне стол с парочкой стоящих по обе его стороны шезлонгов. Ещё и под навесом-тентом, защищавшем, видимо, данное место от прямых лучей явно не утреннего солнца. Причём, если судить по первым впечатлениям, к увиденным мною на этом столе бессчётному количеству блюдам вроде как никто ещё не прикасался. По крайней мере, столовые приборы с тарелками, которые расставили на противоположных краях столешницы, выглядели девственно чистыми. Хотя, как говорится, ещё не факт. Это же не домашняя кухня, где никто не будет менять перед тобой посуду после каждого отведанного тобою блюда. А стоящая чуть поодаль парочка безмолвных и пока неподвижных официантов в уже знакомой спецформе находились, скорей всего, как раз для этого.

– Приятного аппетита, мисс Дана.

Я удивлённо вздрогнула, когда услышала приглушённый голос Марит и тут же посмотрела на неё, совершенно не зная, что мне делать дальше. Поскольку каких-либо инструкций на этот счёт мне никто не давал. Всё-таки присутствие, пусть и незнакомой, но женщины давало хоть какое-то чувство мнимой защищённости. А теперь, она собиралась оставить меня на попечение одних мужчин, включая самого хозяина дома?..

Правда, я так и не проследила за её уходом, услышав знакомый мужской баритон где-то в нескольких метрах от себя, а потом и увидев его владельца, спускавшегося босиком по ступеням бассейна, а перед этим вынырнув из-за одной из ближайших колон и массивной лианы экзотического растения. У меня сразу же, как по команде, перехватило дыхание, сбился с ровного ритма пульс, а всё тело под одеждой покрыла горячая, почти болезненная испарина. Даже дрожь в коленках вернулась от знакомой слабости и… почему-то ещё сильнее заныло внизу живота.

Кронос снова заговорил, и я наконец-то поняла, что он беседовал с кем-то по телефону на незнакомом мне языке. Вот в восточных языковых тонкостях я совершенно не разбиралась, хотя и могла предположить, что это был японский. Ага, именно. Предположить, но не более того.

Мужчина продолжал неспешно двигаться в сторону накрытого столика, при этом из-за солнечных очков на его лице я не могла понять, куда он вообще смотрел. И, судя по его влажным длинным волосам, он совсем недавно плавал в бассейне, разве что теперь был одет в белый халат, лишь слегка скрывавший его физические габариты и почти всё мускулистое тело, которое… Которое я ещё так хорошо помнила по вчерашнему безумию, в особенности его руки, пальцы и… другую более упругую мышцу.

Не удивительно, что меня так резко бросило в жар, а потом в озноб с подрезающей слабостью. Захотелось даже стиснуть бёдра и поджать на ногах пальцы. К тому же, я до сих пор не могла понять, что же к нему испытывала в действительности, кроме страха и жуткого волнения, скручивающего мой желудок с диафрагмой в болезненный узел. Была ли это та самая симпатия, которой меня когда-то накрыло при нашем самом первом знакомстве, или же это что-то совершенно новое, ставшее следствием пережитой с ним очень бурной ночи? Но, похоже, я продолжала к нему неровно дышать как раз из-за вчерашнего, как и смотреть на него несколько иным взглядом.

Да, сегодня я чувствовала его не так, как раньше. Вернее, чувствовала ту невидимую связь, которая, хочешь не хочешь, но устанавливается между мужчиной и женщиной после самых интимных между ними взаимоотношений. Особенно когда они оставляли в памяти и теле столь неизгладимые чувства и ощущения.

Я ощущала нечто подобное со своим первым и единственным (когда-то) парнем Кириллом Агеевым, а теперь… Чёрт! Теперь испытывала то же самое (или почти то же самое) к совершенно незнакомому мне человеку. И ничего не могла с этим поделать! Потому что эти чувства врывались в меня, атаковали и пульсировали под кожей с такой же насилующей настойчивостью, как сам Кронос ещё вчера проникал в меня, брал меня и подчинял своей воле, не интересуясь на этот счёт ни моим согласием, ни ответными желаниями.

– И долго ты собираешься там стоять, подобно неприкаянной сироте?

Он обратился именно ко мне на английском, снимая с лица очки и тем самым демонстрируя, что его разговор по телефону уже закончен. И меня, как по команде, сразу же шарахнуло шоковым разрядом очередного всплеска эмоционального волнения. Наверное, я ещё не скоро сумею воспринимать близость этого мужчины без резких скачков давления с адреналином и страстного желания провалиться сквозь землю.

– Я не… не знаю…

– Садись уже.

Его короткий приказ сработал куда эффектнее кнута или пряника. Я тут же сошла с места на едва держащих меня ногах и не особо изящно подошла к одной из кожаных лежанок, которая, как я поняла, предназначалась для меня, так как находилась ко мне ближе всего.

– П-простите, но я… у меня совершенно нет никакого аппетита. Не думаю, что смогу… что-то проглотить…

– Для начала тебе придётся это прожевать. А потом уже глотать.

Была ли эта шутка, сложно сказать. Судя по совершенно бесчувственному выражению лица мужчины, говорил он даже более, чем серьёзно, пока клал на край стола чёрный айфон с очками, тут же разворачиваясь и с ленивой грацией огромного сытого хищника вначале приседая, а потом принимая полулежащую позу патриция на своём шезлонге.

Я невольно испытала к нему тайную зависть, действительно чувствуя себя неприкаянной сиротой и ещё более неказистой каракатицей, предпочётшей именно сесть, а не скопировать действия хозяина и дома, и завтрака один к одному.

– А теперь ешь.

– Почему я не могу… этого сделать в своей комнате? Когда мне этого захочется…

Я не сразу уставилась на стоявшие едва не в два яруса красиво приготовленные и безумно аппетитные блюда, многие из которые не смогла бы определить по содержанию их ингредиентов, как и по их истинному названию. Перед этим я всё-таки успела заметить, как Кронос едва заметно кивнул стоящим поодаль официантам и, меньше, чем через пять секунд, один из них подскочил ко мне, подхватывая со стола графин с каким-то соком и наливая его содержимое именно в мой стакан. После чего открыл какую-то сферическую кастрюлю из хромированного металла с отверстием для половника и профессиональным движением ловких рук наполнил фарфоровую пиалу находящимся там то ли горячим бульоном то ли очень жидким супом.

– Если я приглашаю тебя к своему завтраку, обеду или ужину, ты приходишь и, без лишних вопросов садишься, и ешь вместе со мной. Что здесь может быть непонятного? С остальными моими приказами, к слову, ты делаешь тоже самое. Или ты решила, что на тебя здесь действуют какие-то особые привилегии?

Я почувствовала, как к моим щекам и ушам резко прилила кровь. Из-за чего сразу же потянулась за стаканом с соком. К тому же, мне действительно очень хотелось пить, и я нисколько не сомневалась, что выпью не только сок, но и весь бульон, даже без чувства должного аппетита.

– Мне говорили… что вы… вы не контактируете со своими… любовницами за пределами… спальни…

– Да неужели? – мне показалось, или же я действительно услышала в его отмороженном голосе нотки едва уловимого веселья?

После чего невольно залипла на движениях его огромной руки, которой он потянулся к одному из центральных блюд с выложенными там впечатляющей такой горочкой варёных лобстеров. Интересно, что же он пьёт по утрам? Шампанское Кристалл?

– Даже когда мне нужно выяснить парочку интимных вопросов? Интересно, что же я тогда для этого делаю? Передаю их через кого-то из служанок, а она записывает все ответы на диктофон?

Глава 11

– Не знаю… Я тут впервые. И пока ещё мне никто не рассказывал ни о моих здесь обязанностях, ни что меня здесь вообще ждёт в ближайшее время.

Сложно сказать, почему мне вдруг захотелось съязвить в ответ. Скорей всего, впервые сработала реверсивная психология, тем более, после слишком затяжного стресса. Да и Кронос пока ещё удерживал между нами определённую дистанцию, видимо, изучая меня со стороны и явно поверхностно прощупывая скрытые во мне триггеры. А то, что он собирался узнать о многих из них – в этом я почему-то нисколько не сомневалась. Даже если они ему в будущем и на хрен не понадобятся.

И, что самое обидное, я со своей стороны едва ли бы сумела проделать с ним тоже самое.

– Разве Катарина ничего тебе не объяснила? Не похоже по твоему ночному поведению, чтобы ты ничего не понимала из того, что тебя здесь ждёт, и чем ты здесь будешь заниматься в ближайшее время.

Вот не надо было мне спешить со своими дурацкими претензиями! Теперь опять приходится краснеть, тыкаться взглядом в дно пиалы и… невольно вспоминать, что со мной вытворяли этой ночью. Ещё и находясь в такой опасной близости с тем, кто это делал и чувствуя его из-за этого уж слишком… глубоко. В особенности его пристальный взгляд, сканирующий меня буквально насквозь, пусть даже в его глазах не читалось никакого должного интереса. Я и без того сомневалась, что его могло хоть что-то в этой жизни интересовать, тем более какие-то молоденькие интуристки из России. Таких, как я у него, должно быть целый гарем, причём буквальный и причём прямо здесь, в этом самом доме.

– Она… не так уж и много мне рассказала. Только главные, по её мнению, моменты. И не самые приятные. И я… всё равно мало что поняла. Похоже, её интересовали совсем иные цели в этой истории…

Я наивно ждала, что Кронос спросит меня об этих целях, но он так и не отреагировал на закинутый мною крючок. Хотя, нисколько не удивлюсь, если он был прекрасно осведомлён обо всём этом и куда лучше моего.

– Всех в тех или иных ситуациях интересует что-то личное, и каждый пытается найти для себя определённую выгоду. Это и есть законы выживания или борьбы за место под солнцем. Тебя они тоже коснуться в своё время. Или уже коснулись. Уверен, ты уже успела это понять и избавиться заранее от ненужных для себя иллюзий.

А как мне хотелось того же! Особенно, когда тебе чётко дают понять, чего на самом деле стоит твоя жизнь.

Но в том-то и проблема, я совсем не ожидала, что меня сегодня пригласят на совместный завтрак и захотят узнать что-то интимное обо мне. Что тоже ещё не факт.

– Как-то сомнительно, что я, в отличие от других, сумею получить какую-то личную выгоду из всего… этого.

– При большом желании, её можно получить из чего угодно. А когда сильно припечёт…

Я опять не смогла долго смотреть в совершенно апатичное лицо мужчины напротив, невольно опустив взгляд к его расслабленным рукам и снова невольно залипнуть на их гипнотизирующих жестах. Вернее на том, как он с помощью специальных щипцов спокойно, знающе и без лишних движений, начал дробить очень твёрдый панцирь у крупного лобстера, явно сваренного заживо и совсем недавно. Я даже неосознанно вздрогнула, когда мой слух резанул характерный звук, вызвавший у меня почему-то ассоциацию с ломающимися костями.

– То сделаешь даже то, чего раньше, как тебе казалось, ты бы не сделал ни при каких немыслимых для тебя обстоятельствах. В нашей жизни, как это ни печально, но всё познаётся в сравнении… Как долго ты ещё собираешься любоваться дном пиалы? Или ждёшь, когда там образуется своя экосистема, а вместе с нею зародится новая жизнь?

Чёрт! Меня теперь не только прессовало близостью и пробирающим насквозь взглядом этого неприступного исполина. С каждой пройденной минутой я убеждалась снова и снова, насколько он был неприступен во всех смыслах, будто прибрежная скала, о которую разбиваются волны и цунами любых размеров и мощи. А уж как меня вгоняли в краску его ироничные подколки. Тут же хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не поднимать к его лицу глаз.

Но разве такое в принципе возможно? Тем более, когда неосознанно цепляешься за движением его рук почти зачарованным взглядом, невольно подмечая строение его длинных, красивых и сильных пальцев с ухоженными ногтями. Ещё и за столь их незамысловатым жестом – обмакиванием сочного мяса лобстера в какой-то из многочисленных соусов в специальной для этого посуде. Я даже не поняла, как проследила за их конечным манёвром, когда они подняли этот сытный кусочек к полным губам своего владельца и…

Только тогда я поняла, на что всё это время пялилась, тут же поспешно потупив взор в дно своей тарелки. Именно после этого мне и прилетел вопрос про моё любование непритронутым содержанием моей пиалы. А потом я снова вздрогнула, едва по слуху и нервам снова процарапало треском ломающейся клешни.

– Я не… Честно, я совсем не хочу есть…

– Да неужели?

В этот раз я уже старалась не смотреть, как он подцепляет особой тонкой вилкой из раздробленной им клешни следующую порцию недешёвого деликатеса. Но не заметить, как он снова потянулся к соуснице хотя бы тем же боковым зрением, у меня никак не получилось. Не говоря уже про момент, когда он протянул руку над поверхностью всего стола и… я изумлённо уставилась на его пальцы с зажатым кусочком мяса всего в нескольких сантиметрах от своего лица. Вернее даже губ.

– Открывай рот.

Более короткого и конкретного приказа в подобной ситуации едва ли было можно как-то не понять. Но я даже в этом случае умудрилась повести себя совсем не так, как от меня ожидали.

– Я… я могу и сама! Спасибо!..

– Никто не сомневается в твоих хватательных способностях и в том, что ты умеешь есть самостоятельно. Но, кажется, я уже говорил ранее, что мои приказы не обсуждаются. А выполняются сразу, на месте и без лишних вопросов. Поэтому ещё раз! Открывай рот.

Наверное, я ещё никогда не испытывала столь шокирующего унижения, как в эти секунды, глядя очумело в лицо совершенно спокойного передо мной мужчины и не веря до последнего в абсолютную серьёзность его намеренья. Но что-то в его ложно «пустых» глазах заставило меня усомниться в своих поспешных выводах. И его глаза оказались не такими уж и бесчувственными и тем более пустыми. Разве что выяснять, что на самом деле находилось за их защитным барьером, вызывающим подкожный озноб и пугающие спазмы в районе диафрагмы, почему-то совершенно не тянуло. Мне и раньше чудилось, будто там скрывается сплошная тёмная бездна, в которую захочет добровольно броситься головой только безумец.

Может поэтому я так и не поняла, когда именно открыла губы и, совершенно не сопротивляясь, позволила мужчине вложить себе в рот этот злосчастный кусок мяса.

– Теперь жуй и глотай.

И нет, он не просто вложил мне его туда, но и даже подтолкнул на конечном этапе, дождавшись, когда я сомкну подрагивающие от волнения уста, после чего смазнул каплю соуса кончиком большого пальца. И только затем убрал руку, как ни в чём ни бывало, припав к этому пальцу собственными губами, быстро и смачно его обсосав.

Я даже неосознанно сжала бёдра, не на шутку разволновавшись и пугаясь своей реакции на столь банальную глупость. Хотя, если так подумать, не такой уж она была и банальной (как и глупой). Скорее, чересчур интимной, не говоря уже про странный взгляд Кроноса, с которым он всё это время за мною наблюдал. Его потяжелевшие веки и будто затянутые лёгкой дымкой глаза. Словно он не просто меня изучал и сканировал, а пытался увидеть что-то ещё, известное лишь ему. Из-за чего мне ещё больше стало не по себе и захотелось уйти отсюда как можно скорее.

– Неужели это было так сложно?

Пережёвывать не особо твёрдую пищу было, конечно же, несложно. Меня беспокоило в этом плане совершенно иная реакция организма. Но, как ни странно, я так и не ощутила ожидаемой тошноты с последующим желанием выплюнуть данный морепродукт во что бы то ни стало. Скорее наоборот. Чем дальше я жевала, и рецепторы моего языка получали смешанный вкус деликатесного мяса со слегка островато-кислым соусом, тем быстрее отступали рвотные позывы, замещаясь более приемлемым чувством голода.

Я снова невольно густо покраснела, когда всё это проглотила, и мой желудок издал слишком громкое, будто довольное урчание.

– Теперь, я надеюсь, ты соизволишь составить мне компанию и съешь что-то без чужой помощи?

Тут уж, хочешь, не хочешь, а всё равно придётся. Не говоря уже об угрозе быть накормленной насильно чужими руками. Поэтому я и покосилась снова на стоявшие поблизости блюда, чтобы заранее выбрать из них хоть что-то относительно для меня знакомое. На благо, у меня ещё было время на суп (или бульон), который я всё-таки начала есть, взяв наугад одну из лежащих рядом ложек.

– Не торопись. Тебя никто не подгоняет и время на принятие пищи не засекает.

– И что же вы хотели у меня узнать? – я рискнула-таки сменить тему разговора, после того, как Кронос опять меня поддел или подловил на моей попытке поскорее расправиться с завтраком, а потом так же, по возможности, быстренько отсюда сбежать.

– Хотел узнать о твоём самочувствии после сегодняшней ночи.

В этот раз с оставшейся частью лобстера церемонится вообще не стали. Вначале без какого-либо усилия открутили ему голову, а потом разрезали панцирь хребта и хвоста специальным для этого ножом.

Хотя я чуть было не поперхнулась очередной порцией бульона вовсе не от умелого обращения мужских рук с умерщвленной тушкой ракообразного животного. Честно говоря, не ожидала я услышать из уст Крона нечто подобное.

– Кхм… И что именно вы хотели узнать? – я с небольшим усердием сглотнула, но всё же каким-то чудом не закашляла.

– По возможности всё. Не было ли кровотечения, какие ты испытываешь ощущения при передвижении, и какая у тебя сейчас слабость по десятибалльной шкале?

Он ведь это делает не специально, да? Не пытается довести меня до обморока слишком провокационными вопросами, ещё и при нескольких свидетелях. Правда, я всё равно не знала, понимали ли стоявшие поодаль наготове оба официанта нашу беседу на английском, или же Кронос вообще не парился о подобных вещах.

– Кровотечения вроде бы… не было, хотя… Саднит очень ощутимо… – но и не так, что хотелось всхлипывать и не шевелиться после каждого проделанного шага. – А слабость… Она у меня ещё… с того дня, как нас похитили. Скорее, она связана с последними стрессами и едва ли так быстро отступит.

Как ни странно, но зажиматься и юлить перед этим человеком меня почему-то совсем не тянуло. Как и приукрашивать своё неокрепшее самочувствие. Тут и без лишних объяснений было слишком очевидным, насколько он был опасен и какой обладал подминающей энергетикой, от осязаемой близости которой невольно хотелось вытянуться по струнке смирно и потупить глазки долу.

– Боюсь, с последним, тебе придётся справляться как-то самой, известными лишь тебе способами. Сажать на успокоительное и прочие наркотики я тебя не собираюсь. А на счёт остального… Через час пойдёшь на массаж, а потом на приём к доктору Фортену. С остальными бытовыми вопросами будешь обращаться к Марит. Что касается наших будущих встреч, о них, по возможности, тебя будут информировать заранее.

– И это всё? Вы даже не скажете, насколько я тут задержусь и… что вы потом сделаете со мной после того, как… я вам наскучу? Вы вчера сказали, что отсюда уезжают только в гробу или при полной амнезии. Ваши слова не выглядели шуткой.

Конечно, я не удержалась и не смогла не задать тех вопросов, которые меня волновали в первую очередь. Ну не у Марит же мне о них спрашивать!

И, как назло, Кронос не стал отвечать сразу, будто намеренно затянув с ответом, пока отправлял себе в рот очередной кусок лобстера, а потом неспешно (но едва ли задумчиво) его пережевывал.

– В определённых ситуациях я подобными вещами никогда не шучу. В любом случае, всё зависит от твоего дальнейшего поведения и твоей готовности сделать всё возможное со своей стороны, чтобы в будущем покинуть это место абсолютно целой, здоровой и невредимой. Правда, что-то мне подсказывает, ты достаточно сообразительная девочка и едва ли захочешь совершать какие-то глупости по собственному решению.

Мужчина снова посмотрел в сторону официантов и снова едва заметно кивнул одному из них. После чего пиала с небольшой порцией недопитого бульона тут же исчезла передо мной, а на её месте появилась большая плоская тарелка. Причём последняя пустовала тоже недолго. Видимо, чтобы я не мучилась от слишком большого выбора, хозяин данного застолья решил всё за меня, указав, возможно одним лишь взглядом, что мне положить. Хотя, в принципе, я не видела никаких причин о чём-то возражать. Иначе, сама бы раздумывала ещё дольше. А так, молча и неподвижно следила за тем, как на моей тарелке выкладывают изысканный натюрморт из ломтиков холодной телятины и какой-то рыбы, рядом с которыми вскоре поместили слоёное нечто из каких-то тушёных овощей и грибов. Как ни странно, но при виде этих почти незнакомых мне продуктов прямо перед моим носом, я ощутила ещё более острый приступ волчьего аппетита, за которым сразу же последовало обильное слюноотделение.

– А теперь ешь. И не стесняйся брать что-то ещё. Тебе нужно восстановить силы…

– Одувалова… Катарина сказала мне, что я якобы похожа на вашу бывшую жену. И, мол, поэтому вы меня и захотели… – похоже, фраза про то, что я не стану делать какие-то глупости по собственному наитию сработала с точностью наоборот.

Даже не представляю, какой чёрт меня дёрнул за язык, и на хрена я вообще полезла в этот омут (точнее пошла ва-банк)?

Тем более, мне сразу же стало не по себе от совершенно спокойных глаз Кроноса и от его намеренно затянутого молчания. Как будто он не просто медленно (а может и показательно) пережёвывал свою еду, но и продолжал сканировать меня своим радиационным взглядом – изучая, взвешивая и прощупывая буквально насквозь.

– Ты можешь быть похожей на кого угодно, даже на Грейс Кэлли или Аву Гарднер. Но чтобы остаться здесь – требуется совершенно другое и нечто большее.

Более содержательного и одновременно ёмкого ответа я, наверное, ни от кого здесь больше и не услышу. Ответа на то, что я не просто вчера прошла некоторое испытание от этого… безумно опасного человека, но и получила теперь от него что-то вроде зелёного билета для своего дальнейшего здесь пребывания. Надеюсь, билета не в один конец…

Хотя и прекрасно понимала, что радоваться этому у меня не было никаких причин. Я всё ещё находилась у края бездны, в которую могла сорваться по неосторожности в любой момент, и никто меня спасать при этом не станет. Но, тем не менее, я уже сделала несколько шагов в неизвестном мне пока направлении. Будто ступив на минное поле и не имея при этом никакого представления, что делать дальше. Пока ещё просто двигаясь по наитию и наобум, причём с плотно завязанными глазами, с мнимой надеждой, что когда-нибудь я обязательно найду отсюда выход.

Не самое приятное из ощущений. Причём очень схожих с ощущениями к Кроносу. Как будто и он был для меня этим самым минным полем. К которому, как ни странно, меня всё равно продолжало тянуть, как мотылька на огонь…